Аннотация: небольшой вбоквелл около третьей части "Чести семьи моей" про дальнейшие события
Время и место для горя будет после.
В гулком подъеме временных подразделений "недожорки" объединенного третьего штурмового на второй транспортной базе четырнадцатого предвоенного, перевалочного сектора - ему явно неуместно быть.
Только эс'ри верхнего охранения транспортной службы Айян эс Сьенн может сколько угодно это знать,
сколько угодно считать - медленным счетом,
сначала на пальцы, потом на когти...
и снова сколько угодно знать...
Ей три звездных и почти пять малых... по счету мира рождения,
война из них идет два с половиной,
Гнездо эс'Сьенн провожало своих уходящих с самого начала войны.
Сколько угодно считать и знать.
А потом все равно придется посмотреть наверх и понять еще раз:
с позавчерашнего дня счет прямой линии их семьи начинается с них.
Старших родичей больше не осталось.
Не время.
И в недожорке категорически не место.
"Дед Айраха точно не одобрил бы", - отдельным советом себе скажет эс'ри Айян.
Время - преодолеть последние три ступени, доложить о причине прибытия и назначенном времени посещения.
Напомнить себе, что надо на чем-то сконцентрироваться. Пока заполнение непривычной формы сойдет. И привычная констатация: "недожорка".
Служба обеспечения продолжает и в военное время сохранять и множить свои неотменяемые наборы формальностей.
Это неважно, что Айян эс Сьенн практически не знает, как та недожорка работала до войны.
Если не считать той, что в первые годы обучения.
Дальше - получить подтверждение, пройти за терминал, четыре выдоха подождать - и, на правах близкого родственника получить личные вещи погибшего Айраха эс Сьенн.
Что запрос: сконцентрироваться на другом... надолго - был услышан и более, чем выполнен - она подумает после.
Следующим утром.
В "рукаве" транспортной системы.
По отбытию.
Емкость частично прозрачная.
Небольшая. В локоть, чуть длиннее. .
..и она лежит сверху, по диагонали.
Емкость запечатанная.
Но Айян эс Сьенн нет нужды открывать, нет нужды сверять опись, чтобы -
да, сконцентрироваться таки получилось.
Поперек небольшого количества личных вещей ее погибшего старшего родича лежит флейта.
А еще этого не может быть.
Надо было - родиться в этой ветви Гнезда Присягнувших, в которой славных мастеров, которые режут флейты, считали чуть не от времени до Присяги.
Чтобы эта мысль так возникла.
Так закрыла все остальные,
так - заставила себя думать.
Ценный старший родич, дед Айраха эс Сьенн,
мастер, который режет флейты,
отправившийся в очередной рейд на очередной штурмовой край без своего привычного инструмента и оружия?
Айян эс Сьенн не находила никакой возможности для этой мысли быть правдой.
Ничего ей не надо было знать. Она помнила.
Почти под свой второй звездный, по получению первого из назначений, пока, как ей думалось, несущественного, в верхнее охранение транспортной службы, она получила короткий отпуск с разрешенным допуском домой.
В опустевшее Гнездо эс Сьенн.
Что туда же в те же дни попадет и старший родич Айраха было удивительней.
Это в те самые дни, когда под напором чужаков постыдно прогибался внутренний рубеж четвертого круга -
тот самый, что потом и долго станут звать вторым потерянным рубежом.
Айян помнит -
да, до перехода интонаций помнит,
как дед тогда ответил ей - да, тогда упертой сопливке - на недолжный вопрос:
"Временно. По общей сумме повреждений и взысканий", -
в общем, спокойно.
Усмехнулся на сторону и продолжил чистить рыбу.
Очевидно, из той рыбы и была похлебка.
За которой и разговаривали.
Нет, не с ней.
Но общий зал Гнезда эс Сьенн опустел достаточно. Чтоб и негромкое с мест старших ей было хорошо слышно.
- А неофициальное взыскание? - запросила его Старшая Гнезда, старая Сейренн - чуть слышнее, чем предыдущее.
- А потом я взял флейту, - тоже чуть громче, чем прежний разговор, ответил старший родич Айраха. - А из наших чешуйчатых... там был я, и еще эс'ри из Кошек. Если он уже не к тому моменту запакованным валялся.
А мы должны были удержать верхнюю горловину.
До отхода всех основных сил.
С сохранением нашей боеспособности, -
потом старший родич Айраха прервался, сплюнул рыбий позвонок, рассмотрел, положил с краю,
движением когтей засвидетельствовал что-то о потере навыков -
о, да, она, Айян, смотрела во все глаза, приглядывалась -
дед наконец-то заговорил о том, что ее интересовало.
Но, увы, недолго. -
Теи Сейренн, - продолжил Айраха эс Сьенн, - вы хотите повторить мне это взыскание?
- - Вы удержали горловину? - четким, командным запросит тогда Старшая Сейренн.
- Удержали. Нам повезло, корабельщики успели.
Так что ушли и хлопнули дверью.
С потерями в живой силе противника больше расчетных. Пусть я не просру как это подсчитали, - легким ответил старший родич.
Но было видно - почти глазами: слова проходят мимо, отскакивают - от шейного "воротника", от пластин лицевой брони, от "проросшего камня" Старшей:
- Вы выполнили приказ.
Вы остались живы.
За что мне делать тебе взыскание - за успешное и эффективное использование рабочего инструмента по назначению?
...Мысли этой внутри Айян эс Сьенн остается быть на пару выдохов больше малого круга времени.
Того, что требуется, чтобы покинуть "недожорку", пройти в тесный "рукав" внутренних переходов, дождаться подъемника, подтвердить свое право на место и уровень перемещения, подняться, еще раз подтвердить право на занятую ячейку -
отдельным выдохом усмехнуться на определение "до второго утреннего круга": это очень... традиционно для транспортной базы...
не хотелось бы, чтобы здесь наступил рассвет.
Некогда в мирные дни это, конечно, было грузовым терминалом.
И эти отдельные ячейки в четыре шага - бывшие опорные места. Под грузовые емкости.
Годится.
Предоставляют вполне достаточную возможность встать и лечь в полный рост.
И отдельную роскошь быть одному.
Там - эс'ри Айян эс Сьенн ударит когтями и вскроет емкость.
...И мир снова был таким, каким она его всегда знала.
И в нем просто было большое горе.
Для которого было достаточно времени и места, чтобы свернуться клубком и его быть.
Достаточно.
Роскошь - почти три больших круга времени до отбытия.
А флейта была не та.
Дудочка.
Легкая,
теплая,
деревянная.
С ощутимым под пальцами рисунком - ребристым - полосы... листья... -
нигде в Ри'Оэнн точно так не режут.
Не та.
Та осталась,
где должна была.
И сгорела.
Вместе со всем верхним прикрытием третьего штурмового, так и не пробившегося на ответный штурм земель южных Гнезд.
Айян эс Сьенн не думала, зачем она взяла с собой, зажала в пальцах дудочку -
когда свернулась посреди времени, где было можно - все это знать и, наконец, плакать...
ну да - она была теплой.
...Последний раз они тогда с дедом и виделись.
Когда у их скоростной транспортной получилось - и они прогрызли и обеспечили - устойчивый понтонный канал третьему штурмовому.
Доставить свежую технику и забрать поврежденных.
И ее верхний транспортный стоял охранением на внешнем выходе.
Как раз - поврежденных и догружали. Эр"тиер Айраха эс Сьенн пока стоял, балагурил, с кем-то из погружаемых, отвлекал... что-то там про то, как он усидел на рабочем "насесте".
Увидел.
Махнул рукой в приветствии.
Через три выдоха подошел на пару шагов, с них запросил - есть ли разрешение...
У охраны "понтонного канала" на внешнем рубеже в рабочей обстановке его вроде мало.
Но для таких случаев - было позволено.
Дед получил, подошел, приветственным жестом ткнул в плечо, не пошатнулась; спросил, как добирались.
Отвечала жестами, со всеми усвоенными вариациями армейского...
но ведь так, говном, и просачивались...
разве что ему отстреливаться не требуется.
Старший родич слушал, подбрасывал на пальцах,
оценивал, не иначе, степень освоения.
Потом выдохнул и сказал:
- Знаешь, а здесь тоже внезапно тьма черники.
Три дня всей базой только и жрали.
Пока вы к нам не прорвались.
Больше не могу.
Я как знал: хочешь?
Да, она хотела.
Дед расстегнул куртку полевой, достал - пайковую емкость, передал, уложить и закрепить еще успела.
И - как оно и водится, скажет любой транспортный - в этот момент где-то над горловиной опорных понтонного канала и заверещал ревун,
выдохнуть не успели - и пачкой на личный внутренний посыпались команды.
Понятно, выход "понтона", опертый об очень узкий плацдарм, очередной раз подходят атаковать,
погрузке ускориться а всем звеньям транспортного охранения занять свои места.
Сворачиваться и пробиваться второй раз.
Возвращение угрожает быть еще более... интересным.
А данных теоретической разработки всему охранению было вполне достаточно, чтоб стараться не оказаться в "оборванном понтоне".
Тем более, рядом с ним.
Дед еще успел напутствовать ее дружеским тычком - равному.
Давай, мол, работай и возвращайся.
Да, дорога обратно вышла где-то такая же, с переходом прямо с "розетки" в бой, на подмогу "внутренним"...
Далеко не сразу - приземлившись, отблевав, обработавшись - всей пачкой штатных процедур и помывочным -
в положенное личное время, не на первом его круге, Айян эс Сьенн ела, пачкала пальцы и зубы -
и правда, свежую, крупную, уже изрядно мятую ягоду.
Соскучилась - даже крышку вылизала.
И саму емкость.
Где язык достал.
Ни хрена не вспоминала. Это просто всегда было с ней.
В те далекие годы, когда Айян эс Сьенн была еще мелкой, и никакой войны не было, Айраха эс Сьенн нечасто навещал родное Гнездо, по причинам службы.
Но как-то вернувшись - на переподготовку и тестирование разработок - от традиционных обязанностей по обучению и присмотру за подрастающей Живчиком тоже не отказался.
И да, как раз когда вроде как тестировал её навыки ориентирования - где-то в дальних сухопутных землях, на Давних Рудниках - завел - в такой черничник.
Они долго спускались, слегка проваливались - при ориентировании напрямик, по мокрому пушистому мху, прячущему неровности под ним,
старший родич учил держать основные направления, ворчал - чтоб полный сканер не забрасывала, кстати, да, здесь есть еще выходы очень старых шахт - и провалиться ей хватит.
А потом они вскарабкались вверх, пролезли между валунами - долго лезли -
и открывшаяся прогалина -
там уже был лес, сухой лес -
оказалась чуть не сплошь залита - синим и черным - непуганых, нетронутых ягодников...
Поставленный себе самим срок они завалили, конечно.
Но наелись. Слегка сверхсыта.
И еще долго мерились чернотой клыков.
И для угощения ближних тоже нагребли.
И в ту пайковую емкость - в две... у нее тогда была маленькая.
А большая часть поляны так и осталась нетронутой.
...Но в следующий раз они уже не пробились. А потом стало незачем...
Полтора круга времени Айян эс Сьенн так и пролежала.
А потом поняла, что это горе уже нужно говорить.
И что у нее есть, с кем это говорить.
- Я вас и про вас никогда не знала, -
медленно, без голоса, проговорила она, разжав ладонь, взяв дудочку,
нерешительно проверяя пальцами, как на ней играть
(легкая... с шершавинкой../). -
И я не мастер. Я не успела.
...Да, оказалось, что в этом времени стать мастером, который режет флейты...
даже толком попробовать, сможешь ли начать,
оказалось слишком медленным делом.
Требующим долговременной практики.
В медленном времени, в непосредственном присутствии Наставника.
Когда началась и пошла война с этими условиями стало очень сложно.
А дальше было нужно -
было проще -
выдохнуть и продолжить говорить.
Суметь говорить.
Хотя и без голоса, голосу что-то мешало.
- Но я надеюсь, мне не будет отказано.
И, er'mei Айраха, простите мне, если я делаю недолжное, -
вдохнула, кашлянула, пусть мешающее временно не мешает...
И выдохнула - первой пробой услышать, как эта другая звучит.
(- Во-первых, Рыжее, это был приказ.
Во-вторых, я ебанутый и везучий, как и весь наш восьмой сортир с двигателем, -
к нему спустился старший связи этого ошалелого десантного, что подхватил их на "спайку" - прямо над мясорубкой.
Чешуйчатый.
Присягнувший.
И считает он не человеческим счетом, а выпускает и втягивает когти, и эс"тиер Тавини эс Симарха айе Рианн-Марн это может разглядывать в подробностях.
Зрелище.
Ну, всем известно, что дарра - те еще отморозки.
Это удачно.
А этот подтверждает, продолжая.
Он втягивает когти, отряхивает пальцы и столь же небрежным высказывается:
- И вообще... я некогда запомнил, как выглядит моя Госпожа Смерть и ее Бог...
и не то, чтоб я отказался увидеть ее еще раз...
Наверно, чешуйчатый и дальше мог бы продолжить. Эс"тиер Тавини все-таки осмелился вступить:
- Вы шутите запретным, эр"тиер Айраха.
К его удивлению, чешуйчатый только отряхнулся. И разразился:
- Рыжее, я двенадцать сраных лет сижу на насесте этого сортира, и держу нас подвешенными на "воронке". А в двух локтях надо мной высирается все то, чем нас желает закопать эта плесень.
И считаю возможным шутить чем угодно.
Когда есть время.
Эс"тиер Тавини попытался шевельнуться в "мешке": невыносимо щекотало, прямо скребло плечи.
Посмотрел в сторону, выдохнул.
И внезапно решил спросить чешуйчатого на том же - армейском нижнем, не допускающем форм отстраненной формальности:
- Она хоть красивая, твоя смерть?
- Очень красивая, - негромко подтвердил дарра. -
Она высокая, у нее длинные темные косы и очень спокойные глаза...
Эс"тиер Тавини взвешивал. Выдоха три взвешивал слова и интонацию. Шевелить пальцами "мешок" позволяет:
- Тогда тебе... вам, чешуйчатым, должно быть даже и не обидно... -
он все-таки не стал продолжать, он даже задумался, не переступил ли на этот раз он границы дозволенного.
Но дарра звучно почесал плечо и все также легко хмыкнул:
- Нет. Все равно было бы до жопы обидно. Но я хорошо знал, что это не мой день...
)
- Да, er'mei Айраха, кажется, я поняла, - сказала Айян эс Сьенн и отпустила дудочку.
Маленькая.
Тихая.
Голос очень слышно повторяет дыхание.
А строй... Пальцы неуместно подбирали начало незнакомых осенних песен, и ложилось. -
Ты хорошая.
Теплая.
И ты совсем не должна умирать.
Я не мастер, но насколько-то я выучусь.
И, когда весь этот сраный бардак кончится, я это проживу и высплюсь, я вернусь домой, и мы это поговорим еще.
Ну... хоть там, на черничниках.
Айян эс Сьенн это обещание сдержит.
Хотя служащему в транспортном охранении Службы Защиты Тейрвенон и было крайне затруднительно найти место для хранения личных вещей, независимое от участи хозяина.
Все то время, пока приходилось, сопротивляясь, по мере сил штурмовых, отступать.
А потом отбивать, и пытаться наступать снова,
и потом уже выйти на прежние границы и пойти дальше.
Но у Айян эс Сьенн получится дожить.
До самого конца войны.
И вернуться домой...
Это будет потом.
Да, она будет удивляться, что можно три больших круга времени просидеть в местной парильне, а потом спать, а потом, условно открывая глаза, есть,
и да, это будет время понимать, что тех Старших, что помнила по началу войны не стало, и на их место пришли те, кого помнила... да, столь же взрослыми, как Старшего родича Хасту эс Сьенн.
Как Хозяин Гнезда Талвар эс Сьенн, который про Старших рассказывает за общим столом в зале Гнезда, вслед запрашивает:
"А может детям -
ну, разумеется, в нашем Гнезде есть дети, и ты еще можешь успеть -
подкатывать тебе сразу к двери чая и сыра, тех, что выносят остывание и остаются вкусными...
Айян, ты тут не первая спишь..."
Она согласилась.
Наверное.
Ну, точно ела.
Выдыхала, просыпалась, разговаривала со своей получившейся флейтой, пробовала дудочку, засыпала...
Потом спросила у него, какой дорогой идти к старым рудникам теперь...
Камни остались.
Узнаваемые.
А сверху рос уже строевой сосновый лес.
Да, для деревьев очень много лет прошло...
для разумных этой земли, впрочем, тоже...
Айян выполнила обещание, начала играть. Продолжала играть.
Через четыре малых года улыбалась, ловя на подъеме к тем рудникам свою мелкую дочку.
Дудочке - в "прочнейшем" кармане полевой.
"Я знала, что ты хорошая... но я ничего не думала про эс Слинха"...
***
Посмертные тропы остаются неотъемлемой и неприкосновенной личной территорией разумного и его Бога.