Был где-то конец марта. Оттепель продолжалась уже несколько недель, снег превратился в грязно-размыто-мокро-скользкое нечто, из-под него все вытаивали и вытаивали старые бычки, собачье дерьмо и прочие весенние радости, а вкусно сырой романтичный ветер весны весьма отравляли собой постоянно горящие помойки - а их вокруг этой злосчастной пятиэтажки было целых три - и сильный аромат выхлопных газов, постоянно висящий над шоссе. Но, собственно, с этого и начинается любая городская весна - с прошло- и новогодних "собачьих радостей" и окурков в количестве вытаивающих из-под снега, и аромата горящих помоек, особенно четко выделяемого сырым воздухом весны...
Звонок раздался во вполне себе цивильное время: было начало шестого, темнело. В дом ее приходило множество гостей, и Надюшка даже не старалась угадать, кого привело заглянуть к ней на чай на этот раз.
Создание, стоявшее за дверью, выглядело вполне прилично, даже, пожалуй, намного более прилично, чем многие странные личности, временами заглядывающие сюда же. За дверью стояла где-то Надюшкиного роста девушка, красивая, очень красивая. Красота эта, возможно, не гнушалась последними изобретениями цивилизации в косметической промышленности, но вопиюще заметно это не было, наоборот. Даже создававшая такую мысль роскошная и затейливо уложенная шкурка девушки, того мерцающе-серебристого цвета, которого так отчаянно пытаются добиться многие особы женского пола с помощью всяких там красителей типа "пепельный блондин", лежала и смотрелась так, что любая фирма-производитель всевозможной косметики заплатила бы ей солидные деньги за участие в рекламе какого-нибудь очередного шампуня "для окрашенных и поврежденных волос", вроде: "Этот шампунь сделает ваши волосы живыми и блестящими"... Ну, правда у нее-то они и были - живыми. Одета она была соответствующе - оживленно матерящаяся компания местных крутых девушек у подъезда долго потом оценивала ее наряд, а ошибись она дверью - и скандал на тему: "Купи!" в семье соседей продолжался бы очень долго и с непредсказуемыми последствиями. Но дверью она не ошиблась. И Надюшка улыбнулась - улыбкой, предназначавшейся давнему знакомому.
...Стены этой пятиэтажки за свою недолгую для дома жизнь слышали многое. Но, пожалуй, фразы, если это, конечно, так можно было назвать, произнесенной Надюшкой следом они слыхом не слыхивали... Странная, точно долгий, но радостный аккорд на каком-то неведомом инструменте, она была явно не из людского языка - и не для людских ушей: стены половину бы и не услышали.
Синие, пронзительно-синие - цвет, конечно, сходил за эффект от хорошей подводки и цветных контактных линз - глаза девушки заулыбались в ответ:
- Рада тебя приветствовать, Надюш! А почему бы не сказать просто: "Привет, Юлька?"
- Ну, привет, Юлька, - чуть с ехидцей передразнила Надюшка. - Ты проходи. Чай будешь?
- Будешь, будешь, - согласилась она, совершая чудеса эквилибристики, а именно - раздевание в коридоре квартиры ухудшенной планировки, когда из него не убрали еще зимней одежды. - Он у тебя с этой, с кикиморой?
- С зизифорой? Ну и с ней можно... - Надюшка уже пробралась на кухню и чем-то там шуршала. - Правда, если я там покопаюсь, может что и из твоих земель отыщется!
- Ух ты! - с чисто детским восторгом выпалила она. - А мы там чай не пьем... Это интересно!
"Поэстэтствовали": зажгли свечку - в пару к фонарику, висевшему на окне, огонек мерцал на стеклянных гранях формы, просвечивая верхний слой темно-красной свечки, которая пахла чем-то приятно-пряным. Юлька со вкусом уминала пряники.
- Ты с чем-нибудь, Юлька? Эх, не привыкну тебя так называть.
- Привыкай... Да нет, летела мимо, увидела огонек, решила заскочить... Ну и в дыру же ты забралась!
- Ну... Ему так удобнее... А потом - ну ты ведь сама понимаешь, что здесь именно дыра.
- Во всех смыслах... - прокомментировала Юлька, вгрызаясь в очередной пряник. - Вылезаешь - и носом в помойку, железяки какие-то, грязюки, опять же по колено, дорога эта, страшная, мокрая, монстры эти носятся, машины которые, норовят до ушей вымазать - бр-р-р...
- Водится за ней такое, - слегка извиняясь, точно хозяйка дома за несколько неприбранную кухню, выдала Надюшка, - ну, не Старые Дороги, что ж поделать...
- А ты не боишься, что из этой дыры как-нибудь выползет что-нибудь такое, от чего мало никому не покажется? - серьезным, каким-то слегка преподавательским тоном выдала Юлька. - А она здоровенная.
- Ну, вообще-то не мне надо бояться... Ну, а почему мы здесь, по-твоему? А ты никак старше стала, Юлька, учить уже начинаешь.
- Ой, ты извини уж... Я все та же еще - маленькая и глупая, - с весело-насмешливой улыбкой ответствовала Юлька. - А вот с дырой-то... Ну вы и-их, как оно там?
- А матерному поучиться не хочешь? - прореагировала на это Надюшка.
- Это бы звучало... - оценила Юлька. - Да нет, спасибо.
Болтали они довольно долго, и довольно бессодержательно, как любые девушки за чаем, упоминался Надюшин благоверный, поминались и перемывались косточки каким-то общим знакомым с несколько странными именами.
Правда, порой в их речи проскальзывало что-то несколько непривычное обычным разговорам девушек на кухне.
- Юльк, ну а как оно там, на Старых Дорогах?
- Хорошо, - улыбнулась она в ответ. - На то они и Старые.
- На то и вы...
- Где ты льстить научилась, Надюш?
- Фиг их знает... - она пожала плечами, и снова начались расспросы про каких-то странно именуемых знакомых, обитающих в тоже странно именуемых местах. Наконец Юлька, улыбнувшись, вывела:
- Работаем помаленьку...Ой, как я Старшим как-то объясняла, что такое работать!.. Тебя вот не хватает.
- Меня много где не хватает... - тон сказанного несколько выделялся из их веселой дружеской беседы, был он слегка грустным. Но затем Надюшка, лукаво усмехнувшись, добавила, - Ну, ничего, как-нибудь мы к вам в гости заедем!
- Рады будем! Только вот чтобы этого монстра вашего на Старые дороги не заводили!
- Какой же он монстр... Он милый домашний Таксик... - начала Надюшка.
Юлька сердито фыркнула в ответ:
- Здоровенный, железный, рычит злобно, воняет паршиво - жуть!.. Вот люди, - добавила она чуть помедлив, - таких монстров приручили... А говорили - драконы страшные...
- Кстати о драконах, - с легкой язвинкой произнесла Надюшка, подливая чаю, - забегал тут ко мне как-то один из э.. твоих сородичей, - после запинки язвинка Надюшки стала далеко не легкой. - Утверждает, что он наполовину дракон...
- Да? - веселая улыбка Юльки стала тоже несколько ядовитой. - И на какую половину - на переднюю или на заднюю?
- Боюсь, что на обе. И дракон этот - Глип...
- Ты мне Глипа не обижай! - насмешливо-сердито выдала Юлька. - Между прочим, крайне милое создание...
- Тебе виднее, - согласилась Надюшка. - Во всяком случае, сменить носки он забыл... И забывал так вероятно месяц...
- К даме? В грязных носках? Фи, - энергично высказалась Юлька. - Тоже мне сородич... Ну и как?
- Да как всегда... Сидел, распространялся, какой он весь из себя крутой и обиженный - как это сочетается, лично я не понимаю... Ну и конечно про то, что люди - еда.
- Правда? - в тоне Юльки была уже не язвинка а солидная язва. - Слушай, адресок не подскажешь, а то залечу, поужинаю...
- Юлька, неужели ты ешь такую гадость?
- Ну, я вообще-то такое не ем, пряники предпочитаю, не всяких обиженных студентов в грязных носках, но если уж ему так хочется...
- Да ладно тебе...
- Мне-то ладно... Только надоело, знаешь ли. Надюш, ну неужели мы похожи на обиженных студентов?
- Ты сейчас очень похожа... - с привычным весело-ехидным выражением сказала Надюшка.
- Так мимикрируем, - парировала Юлька.
Разговор их продолжался довольно долго, чаю было выпито много, огонек свечки периодически пытался потонуть в стеарине... Наконец Юлька улыбнулась:
- Надюш, ну, мне пора наверное... Я тут еще кое-куда обещала слетать. Знакомых увидеть, может, на сон грядущий к какому-нибудь дитенку залечу сказку рассказать...
Реакция Надюшки была несколько необычной для обычного разговора: тоном, требующим уточнения, она поинтересовалась:
- Ты собралась - слетать?
- Именно! Что мне - на общественном транспорте, что ли? Я в кишки этому монстру - страшному, железному, вонючему - не полезу! - почти по-детски обиженно произнесла в ответ Юлька...
В эту скромную квартирку часто заходили странные гости. И те, что на первый взгляд казались обычными, тоже были странными.
Грома, молнии и прочих сверхъестественных явлений не было, все было вполне естественно и просто. Просто проскользнул на миг легкий серебристый отсверк, и на месте вполне себе обычной, красивой, хорошо одетой, девушки, верней, не совсем на месте, потому что не на стуле, а на краешке стола, сидело создание... Это маленькое, изящное, крылатое чудо точно выковывалось долго каким-то нездешним мастером из сгустившегося лунного света: сказочный серебристый перелив непередаваемых оттенков и немыслимая тонкость и точность очертания... Но конечно, создание было живым, и глаза у драконицы остались Юлькиными - прозрачно-темно-синими...
- Вот так! - Юлькиным голосом рассмеялось создание... - Вот так и летаем.
- А не боишься, что углядят? - поинтересовалась Надюшка.
- Это им надо бояться, - Юлькина язвинка в устах драконицы смотрелась забавно, - а ну как развернусь в полную форму - и сожру? Да нет, Надюш, если и видят, обычно быстро убеждают себя, что летела какая-нибудь ворона... Это и малым детям известно, что драконов не бывает! А если кто совсем уж разглядит, так что от изумления на месте застынет, хорошо их обычно в людных местах не водится, так просто пикируешь вниз, останавливаешься перед носом и мирно спрашиваешь: "Что, ни разу в жизни лунных драконов не видел?".
- И он получает обширный инфаркт? - закончила Надюшка.
- Ну... - сделать наивную мину такому созданию было не так-то просто, но Юлька блестяще справилась с задачей. - Либо он честно признается, что не видел - и оказывается очень милым человеком... Да, Надюш, я, конечно, умею сквозь стены проходить, но может быть ты мне откроешь форточку?
- Охотно, - Надюшка встала из-за стола, драконица устроилась у нее на плече. Форточка неохотно поддалась, в комнату ворвался сырой мартовский ветер с неизбежно-городским ароматом горящей помойки и выхлопных газов, пламя свечки заколебалось. - Ну, Юль, пока... Ты залетай!
- Ладно! - и серебристое создание легко растворилось в сырой синей мгле городской весны...
- Ой, горе! - тяжело вздохнула Надюшка, закрывая форточку. - И куда мне теперь девать ее куртку?..