До того-то света - подать рукой, это этот - незрима цель. Я убит на этой - бог весть, какой... Расскажи, что мой город цел. Так себе на карте - тыщ восемьсот, и еще пара сотен лет - за которые было примерно все, что случается на земле - где смеются насмерть, пьют во весь дух, и безумствует всяка плоть, и десятка праведных - даже двух - днем с огнем не найдет Господь. Что там было нам вменено в любовь не припомнить с тех берегов - я с трудом найду о нем добрых слов, кроме знания - я - его - как трава, как камень, как соль земли... Вечным окликом сего дня: что его по камешку - из руин - долюбили и без меня.
Здешним детям снятся дрянные сны, как сквозь камень растут века. И еще скажи - никакой войны - я отвечу тебе: пока. Темен и непрочен мир не иной, где мы строили этот дом, а вышней справедливости - и земной - есть, кого назначать в Содом. Что поделать - слеп человек и слаб, жрет еду, выдает дерьмо - и к тому ж все время тянется в штаб - хоть небесный. Ладно, в земной. Рассуждать, где истина и что свет, и кто соль там, кто сор земли, а десятка праведных - нет, как нет - значит, стройся и целься - пли! И как они кольцом - мы спиной к спине, где святым не бывать, увы. Я давно убит на этой войне - скучным, годным и рядовым -
тем, кого земля из последних сил вновь рожает - расти, дышать... И не то, чтоб этого я просил, да хрен тут денешься с рубежа, где подкрепленья, как водится, не дошли - и не надейся, не пощадят - чтоб не всех детей этой злой земли небо крыло по площадям. Зол, дурен и слаб - а другого нет - в этом выборе день за днем.