Аннотация: Если бы я не судила Козу, у этого текста был бы шанс на ней сыграть
Все довольны, все смеются!
Открыл глаза и тут же обрадовался - все правильно. Настолько правильно, что даже смешно. Туманный свет, длинная очередь, испуганные лица и белые одежды.
Сразу начал оглядываться - очень хотелось встретить родственников или знакомых, заглянуть в стыдливо опущенные глаза и сказать - как бы между прочим: "Надо же, Коля (Вася, Маша), и ты здесь? Какая приятная неожиданность!" Фразу, которая так вкусно вертелась на языке, пришлось проглотить. Знакомых не было видно, а выходить из очереди побоялся - как бы не заняли место.
Присмотрелся к мужику, стоящему позади. Мужик показался смутно знакомым. Проглоченная фраза беспокойно ворочалась в желудке, на языке вызрела еще одна и быстро, чтобы не проглотили, сорвалась с губ.
- Простите, мы с вами раньше не встречались?
- Нет, - недоброжелательно ответил мужик.
- Вы никогда...?
- Никогда.
- Жаль, очень жаль...
А сейчас небольшое практическое упражнение на смекалку. Посмотрите на человека, который в данный момент, находится рядом с вами. Вы можете сказать, что он нормален? А почему? Что вы взяли за эталон нормы? Себя? А кто может поручиться, что вы - нормальны? И нормален ли тот человек, который может за вас поручиться?
Не нужно бросать в телевизор тяжелые предметы и доказывать, будто норма есть. Ее нет. Каждый человек безумен и каждый сходит с ума по-своему. Безумие - не результат, а процесс, который начинается с момента рождения и длится до конца жизни человека. Обычный среднестатистический человек приспосабливается к собственному безумию и успешно учится не выделяться на фоне основной массы таких же тихих сумасшедших.
Безумие можно сравнить с потоком, перегороженным плотиной. Общество, воспитание, мораль и великое множество других институтов берут на себя труд научить, как правильно строить плотину. Если плотина крепка, безумие тяжелым мутным озером плещется внутри индивидуума. А если строительный материал с гнильцой попадается или строитель халтурит? Тогда плотина дает течь. Маленькую, почти незаметную - тогда змеиным шепотом по следам человека ползет "что-то-с-ним-не-так". Или большую, разрушительную для всей конструкции - и вот уже приходит время ласковых врачей, смирительных рубашек и уютных палат.
Именно в этот момент в дверь постучали, а затем ворвались, не дожидаясь, пока хозяева откроют. Сразу две мысли. Первая была: "Неспроста!" Вторая: "Выключить немедленно или сделать вид, будто ничего не происходит?"
Не выключил. Положил в рот наколотый на вилку кусочек огурца, демонстративно посмотрел на часы и громко сказал: "Переключите на первый национальный, там сейчас новости начинаются!" Переключили. Тоже сделали вид, будто ничего не происходит. Мрачно ухмыльнулся, конспиративно сохраняя безмятежное выражение лица, и подумал: "Ну что ж, значит - война".
Обидно, досадно - до слез, да только мужчины не плачут. Ты к ним со всей душою, делишься сокровенным, хочешь - искренне хочешь - как лучше - а к тебе... вот так?
Сидят, делают вид, что внимательно слушают новости. Хорошо, мы так тоже умеем. Сестрица Аленушка и братец Иванушка. Они-то как раз не при чем. Бедные дети. До сих пор еще не решил, говорить им или нет. Лучше не нужно. Пускай ходят в школу, учат уроки. Ждут подарков. Все равно не поймут. Надеюсь, им не будет слишком больно.
Матрена Прокофьевна. Старушка, Божий одуванчик. Вот это наш человек. Сразу поверила. Готовиться начала. Все как положено - в церковь, на молитву, на покаяние. Знает, старая, сколько на ней грехов. Всем жизни перепортила. А я прощаю. Сейчас всех прощать нужно. Время такое.
Нет, бабка молодец. А вот жена с братцем недоброе замышляют. Будто и так мало грешили. Дашка, коза, так вообще в грехах как в шелках - а то я не знаю! Сначала смеялись, а теперь угрожать начали. А что их угрозы? Тьфу! Пыль! Пойти молитву прочитать вечернюю. Все равно в новостях ничего не скажут. Вон, в восемьдесят шестом, сказали? И сейчас молчат. Голову под стол прячут. Страусы крашеные.
- Даша, когда ты с ним разведешься? Отец? Детям? Да ты лучше крокодила в ванной заведи - больше пользы детям будет. По биологии пятерки получат. Мама? За ней давно богадельня плачет. Кто жестокий? Это я жестокий? Да я самый добрый! Другой уже бы давно из дома выгнал пинками, а я ради тебя терплю! Ты слышала, что он вчера сказал? Что я буду гнить... нет, гореть буду! В геене! А я тут, между прочим, прописан! И не позволю, чтобы меня в собственном доме оскорбляли!
Чего подождать? Нового года? А что изменится? Эту бредовую идею забудет, другую придумает! Даш, ну ты сама подумай - а если он завтра детей задушит? Чтобы не мучались? Ты ж не знаешь, что там у него в мозгах сдвинулось?
Ну выгнали. Ну и пусть. Им же хуже. А здесь хорошо. Снежинки красивые - все разные, такие нежные. Жалко их - только упадет на ладонь - и нету. Жизнь коротенькая. Домик маленький, зато рядом - никого. Все в бетонные коробки попрятались. Летом набегут. Саранча. На грибы да ягоды. Это хорошо, что никого нет. Молитвы слышнее будут. Не то что в городе - человек на человеке сидит - и не поймешь потом, кто праведник, а кто грешник.
Детей тоже жалко. А Дашка с братцем и Матрена Прокофьевна пускай горят себе на здоровье. Телевизора нет - это плохо. И радио не работает. Интересно, как все будет? Начнут по всем каналам кричать, картинки страшные показывать... Ну да ладно. Ничего важного не пропущу. И никто не пропустит - все посмотрят, кому чего положено.
- Мишка-а-а-а-а! Тащи петарды! Щас как устроим люминисценцию - всех волков инфаркт хватит! Слышь, а че они странные такие? На рынке? Эх, живы будем - не помрем! Поджигай!
- Ну вот и славно, Даш! Один раз похоронишь - все проще, чем в каждый день в дурку передачи носить. Интересно, а в свидетельстве - какой год смерти напишут? Нужно пойти подмазать, чтобы девяносто девятый написали. А то напишут двухсотый - и плакала твоя страховка. Ну что ты все хлюпаешь, дурочка? Мужик твой хотел конец света - получил! Кто ж знал, что у него не только мозги набекрень, а сердце тоже ни к черту... Ты хотела машину - получишь! Смеяться нужно, а она плачет!