Журнал Самиздат: Шпилька-Конкурс. Ежеквартальный Экспериментальный Конкурс
Конкурс. Номинация "Номинация, девочки, тема: "Карты, деньги, два ствола" ( список для голосования)

- Чёрт! Чёрт побери, вот дьявол!

У ног ещё раз трепыхнулся почти труп. Всё, теперь точно труп. По франтовской рубашке расплывается паршивое пятно. Я крутанулся направо-налево - откуда его достали? - и углядел короткий отблеск в окне напротив.

Не надо бы дёргаться, но я всё равно шмальнул наугад пару раз. Ясен пень, без толку - этот урод уже удрал. А я остался в навороченном кабинете Дона. Один. Хотя нет, на пару с трупом парня, который десять минут назад должен был приволочь Дону сюда, в этот самый кабинет, камней на полмиллиона.

Ну всё, ну попал, надо резко делать ноги; вы как хотите, ребята, а я на главную роль в анатомическом театре не рвусь, другие планы на вечер. Это я додумывал, обыскивая карманы трупа, а потом, уже на ногах, тыча пальцем в кнопки на сейфе. Ни хрена нет; пусто, как у боксёра в черепушке.

Красиво, гады. Подстава первый сорт.

Когда сзади мелькнуло, я рванул с бедра Сигму, развернулся и отправил парня с пушкой к чертям прямым рейсом. Второй тоже сполз по стене, затылком размазывая кровь. А вот третий с порога застрочил, как маньяк, прошивая дубовую мебель, так что пришлось прыгнуть за шкаф, где я скрючился, отдавив сам себе ногу.

За щёлканьем пуль скрипнула дверь.

- Чейз, ты что, думаешь, это весело? Или тебя заклинило? Тут никого нет.

Сказал и сделал неправильный шаг влево, и я снял его, а потом и Чейза, который, застряв пальцем в спусковом крючке, припадочно дёргал рукой. Он сник и так и повалился в обнимку с пулемётом.

Вроде чисто, идти можно, только б о ребят не заляпаться. Я обернулся взглянуть ещё разок. А модная была комнатка, ничего так, стиль викторианский Лас-Вегас.

Бульдога я заметил поздно. Мелькнул пиджак гармошкой и вздёрнутый рукав - и тут же поперёк шеи встряло бугристое предплечье, а на затылке я почувствовал его ладонь, вроде мокрой подушки, набитой щебнем. Чёрт, замок намертво, одно движение - и мне свернут шею.

- Ага, не дёргайся.

Сигму быстро отобрали, запасную тоже. Даже пару гранат, хотя я их так, на чёрный день.

Дверь стукнула, и в проёме появился небеспонтовый костюмчик, в голубизну белый воротничок, лакированные туфли, и что-то мне совсем не хотелось всего этого видеть. Следом ввалилась шайка ребят вроде Бульдога.

Дон обвёл глазами кабинет, покосился на стену. На обоях подсыхали мозги.

- Я смотрю, Марку совсем башню снесло, - заметил он.

Сзади подхалимски хихикнули. Огромный бриллиант с холёного пальца засадил мне лучом прямо в глаз и, пока я промаргивался, меня остервенело обыскивали.

Дон - это вам не барахло, Дон работает по-крупному.

Он щёлкнул пальцами - появилось кресло, такое же блестящее и лоснящееся, как и сам. За спиной у него пять, нет, шесть ребят и чикса. Блонди высший класс, сапожки до колена, шортики... пояс с блёстками на самых бёдрах, ммм...

Бульдог чуть не хрястнул моими позвонками от избытка чувств. Чёрт, полегче, парень... Так можно и воротничок помять.

Вместив себя в кресло, Дон огляделся, вздохнул и значимо произнёс:

- Это японские обои, - он пальцем обвёл комнату, - чистый шёлк, вытканный нежными-нежными ручками азиатских девстенниц. Ты хоть знаешь, что они мне стоили?

- Дон... Дон, меня подставили...

Он был занят сигарой, аккуратно доставая её, поглаживая и раскуривая. Кто-то подпихнул на ручку кресла пепельницу.

- Я здесь случайно, я не знал... правда... тебе моя голова ещё пригодится, Дон, - что за жалкий хрип, самому противно, - скажи Бульдогу, чтобы не откручивал.

- Голова... - он постукивал пальцем по сигаре, стряхивая пепел. - Слушай, Райт по кличке Дикарь, а зачем тебе вообще голова? Вот скажи, а? Знаешь, зачем большой вселенский Папа придумал эти смешные дыньки на отростках? Не просто так, нет. Головой нужно думать, Райт. А если ты думать не умеешь, тебя гасят.

- А если умеешь?

- Тебя гасят чуть позже, - он весьма любезен. - Так какой у нас расклад? Мой курьер мёртв, ты здесь, а мои камешки - нет. Вот и чем ты думал, когда подрядился на такое? Кто тебя послал?

В ушах опасно зазвенело.

- Никто... шшш, никто, честно! Чёрт...

- Рич Теос, - задумчиво проговорил Дон, теребя сигару, - вот кто. Этот скользкий ублюдок. У него есть люди, есть имя, есть пара крупных дел, а теперь, похоже, и мои полмиллиона, но у него нет лица, я про гадёныша ничего не знаю! - он развёл руками и скорбно покачал головой. - Меня это расстраивает. Серьёзно. Тебя тоже должно это расстраивать, Райт, ты разве не чувствуешь?

Я чувствовал. Хорошо чувствовал.

- Да я... Я сам его ищу.

- В моём доме? - он затянулся под завязку и выдыхал минуты две. - Совсем туго. Попробуй ещё раз.

Блондинка, шикарно виляя шортиками, проплыла к дивану и опустилась на подушки, закинув ногу за ногу. Бульдог сглотнул и ослабил хватку.

Итак, один у двери, один в кресле у книжного шкафа, по одному справа и слева от Дона, один у стеклянного столика стоит, широко расставив ноги, и один подбрасывает ножичек, присев на подоконник. Шестеро. Надеюсь, Бульдог тщательно зарядил пушку.

Я сунул руку у нему за пояс, первую пулю послал туда же, назад, потом уложил двоих у двери, отходя за шкаф. Дон скользнул под стол, но двоих секьюрити я достал. Резче надо быть, ребята, резче. В дубовые доски застучало.

Я высунулся с другой стороны и распластал ещё одного по журнальному столику. Надо же, какая мебель прочная, рожа в мясо, стеклу ничего. Спросить, что ли, каталог.

С подоконника прилетел нож, но мимо, я развернулся и ответил снарядом помельче. Парень откинулся и залепил в окно затылком. Всё-таки разлетелось. Нет, ну его, этот каталог.

- Хватит.

Если б я не дёрнулся, мне продырявило бы шею. Так всего лишь жгуче мазнуло по пальцам, вышибив пушку. Я замер, потом медленно повернулся. В руке Дона чистенькая Беретта, в каменном взгляде как будто сквозит недовольство.

- Я вижу, ты совсем дурак, Райт, - спокойно сообщил он.

Я видел кое-что другое. За его спиной красотка, по-кошачьи изогнувшись, потянулась к своему сапогу, потом подняла руку - сухой щелчок пригасил Дона и повалил на пол.

Блондинка небрежно отбросила пистолет на подушки. Хищно улыбнулась. Провела пальчиком по своему поясу, с которого отклеился, сверкая, один из бриллиантов. Она встала и прошлась ко мне, перецокивая ножками, как первостатейная скаковая лошадка. Я бы на такую поставил.

- Меня зовут Рич, - она ослепительно сверкнула зубками и подалась ко мне. - Рич Теос. Неплохо сработано, Дикарь. Пойдёшь ко мне в банду?

Хороша она.

Серьёзно, чертовски жаль.

Я плавно притянул её за руку, развернул... щёлкнул наручниками. Она взвизгнула, спружинила, как кобра, и едва не вырвалась.

- Стоять, полиция. При исполнении, детка!

	Василиса слыла девушкой интеллигентной, нежной и романтичной. Имея душу исконно русскую, питала она слабость к кой-чему заморскому: обожала американский кинематограф. Особенно всякие боевики, приключения и вампирские саги. По утрам пила Василиса кофий мелкими глоточками, изящно топыря мизинчик. Изредка, в минуты глубокого душевного волнения, доставала девица из сундука своей прабабушки пропахшее нафталином словечко "отнюдь".       При всей своей тонкой душевной организации, Василиса обладала гренадерским ростом, недюжинной физической силой, грудью уверенного пятого размера, тонкой талией, восхитительно округлыми бёдрами, копной густых русых волос, пухлыми губками и наивными, широко распахнутыми синими глазами, обрамлёнными пушистыми ресницами. Весь этот богатый набор в летнюю пору паковала она в белый топ с отложным воротничком и символические джинсовые шорты на босу попу, в коем наряде выходила исполнять служебные обязанности по надзору за вверенными ей лесными угодьями.       Работала Василиса смотрителем лесов в одной сибирской губернии. Верной её подругою была старая бензопила "Дружба", которой Василиса орудовала с пугающей воинственностью, вычищая леса от завалов и буреломов. Поговаривали, что девушка ревностно охраняет территории вверенные от браконьеров-вырубщиков. А в случае чего может и любимую бензопилу в ход пустить. За что и была она прозвана в среде криминальной Василисой Престрашною.       Жила Василисушка в избушке посреди леса дремучего, вдвоём с трёхцветной кошкой Пистимеей, доставшейся ей от прежнего лесника, на покой ушедшего да к детям в райцентр перебравшегося. Киска Писка была не простая: лес знала, как дом родной, со зверьём ладила, даже медведи её не трогали, относились уважительно.       Хранила Василиса бережно честь свою девичью смолоду. Да и нетрудно, между нами, девочками, хранить целомудрие, когда на тебя никто особо и не зарится, разве что комар какой неразумный хоботком своим мизерным на тело нежное покусится. А ещё сны ей снились иногда не по-девичьи жаркие, где героями были персонажи любимые: карибский пират Джек Воробей, Росомаха из "Людей икс" и сумеречный вампир Эдвард. По утрам просыпалась Василисушка в томлениях нешуточных, сконфуженная изрядно видениями ночными бесстыдными... И снова шла леса свои досматривать, развеивала тоску телесную работой любимою да с родными деревами привычным общением.       ***       Глава сельской администрации, по совместительству местный криминальный авторитет по прозвищу Идолище Поганое, наложил лапу загребущую на местные леса. Но на Василисину территорию соваться побаивался: крута нравом девка и бесстрашна, да и любит её лес: каждый кустик, каждое деревце, каждая былинка ей помогают, подсказывают, укрывают, даже злобные комары таёжные её не трогают - слушаются. Не возьмёшь её голыми руками-то. Вот и ломал башку хозяйчик местный, как ему девку проклятущую, ведьму лесную извести.       ***       Змей Горыныч играл в деньги на карты. Любимая игра называлась шмен или железка. Самая хитрая левая голова мухлевала, виртуозно тасуя колоду из новеньких купюр, за что бывала крепко бита своими честными товарками. Правая голова выиграла почти все леса Сибири и Дальнего Востока. Карту бассейна Амазонки пока не разыгрывали, это на потом. Сыровато там и жарко, климат непривычный. Играть надоело, стало скучно. Змей расправил перепончатые крылья и полетел осматривать выигранные правой головой владения.       Приземлился на лесной опушке, возле заимки Идолища Поганого. Вышел хозяин из бани, умиротворённый да распаренный. Глядь - а на поляне дракон трёглавый огнедышащий с любопытством по сторонам озирается. И смекнул тут Идолище, какая удача ему в руки сама прилетела. Вот кто ему поможет с девахой неудобною справиться!       Пригласил Идолище гостя за стол, выставили подручные угощение богатое. И пошли у них тёрки про совместный бизнес. Порешили так: Горыныч своим лазерным резаком, коим средняя башка оборудована, поможет отборный лес аккуратно валить. Идолище организует обработку, вывоз и продажу. Барыш поделят по-честному. Змей крышевать будет, страховать от всяких вторжений, пожары лесные тушить. А для начала девку строптивую укоротить поспособствует.       ***       Вышло на рассвете войско Идолища Поганого - бойцы ОПГ, им возглавляемой, до зубов вооружённые - и двинулось оно в леса заповедные, на территорию Василисину. Змей впереди летит, за головным внедорожником. Остановились на лесной опушке, развернулись боевым построением да двинулись вперёд потихоньку, крадучись.       Змей тем временем приземлился на полянке, рядом с избушкой Василисиной. Вышла ему навстречу лесного хозяйства смотрительница с бензопилой наперевес.       - Зачем явился, змеюка поганый? Что тебе в лесах моих надобно?       - Да вот, лес твой будем прореживать. А то уж больно ценными древесинами он зарос. Поделиться придётся богатством, красавица!       Вспыхнули щёчки девичьи гневом праведным. И воскликнула дева прекрасная голосом, звенящим от ярости.       - Отнюдь! Не бывать этому! Не дам я лес вырубить!       - Ты бы валила отсюда, красавица, по-быстрому, а то ведь можем и огорчить, - сказала голова левая, сгустком пламенным на языке поигрывая.       Рассердилась тут Василисушка окончательно.       - Ну, морды вражьи корявые, устрою я вам отпилинг!       Завела девка красная бензопилу свою верную, и началось тут великое мочилово. Разъярённая Василиса орудием своим, грозно визжащим, размахивает. Головы Горыныча огнедышащие по сторонам разлетаются, да только на их месте новые вырастают, страшней прежних. Кровищи кругом немерено, вся поляна головами закидана. Землица лесная кровушку впитывает, тут же травка зелёная поднимается-колосится. На месте голов горынычевых вырастают цветочки аленькие красоты необыкновенной. Радуется сердечко Василисушкино, и ну давай она биться с новой силушкой, украшать угодья лесные свежей флорою, на останках вражьей фауны взрастающей.       А тем временем на опушке лесной сражается киска Писка с войском Идолища Поганого. От ярости благородной поднялась кошка, стала ростом до самого небушка. Лупит супостатов лапами когтястыми, воинственным мявком отпугивает, усами до смерти защекочивает. Редеют несметные полчища. Уж на какие только хитрости не шёл ворог коварный: и фуру с "Вискасом" отравленным с тылу подкатывал, и цистернами с валерьянкой фланги обкладывал, и мышь троянскую засылал, бойцами под завязку напичканную - не помогает. Стоит киска Писка насмерть, планы вражеские разгадывает, не пускает ворога в пределы лесные. Ни пуля её не берёт, ни граната.       Бились они три дня и три ночи. Притомились все, уж нету прежнего задора в замахе бензопильном. Да и головы горынычевы взамен отрубленных вырастают какие-то неубедительные, всё больше морды их на лица человечьи походят. И смотрят те головы на Василисушку. А девушка-то распалилась, щёчки запунцовели, глазищи пламенем синим горят - ну чистый боевой ангел, в змеиной кровище по круглые коленки утопающий. И взыграла тут у Горыныча в жилах остатняя кровушка, забилось гулко сердце змеиное, и понял Змеюшко: не станет он леса губить заповедные, ежели их такая красота защищает! Глянул он на девку красную всеми шестью очами с вожделением. Дрогнула рука Василисина, уронила она бензопилу свою верную, а та ну давай сама собой прыгать-скакать, с визгом грозным изворачиваться, рубить тело Змея на куски порционные. Не порубила - бензин кончился...       Разлетелась шкура Горыныча на лоскуты, и сам собой сшился из них клёвый прикид - косуха и джинсы брендовые. И предстал перед Василисою красавец писаный в костюме из кожи змеиной, похожий одновременно на Джонни Деппа1, Хью Джекмана2 и Роберта Паттинсона3. Да, правильно, на всех троих и походил: голов-то у добра молодца так и осталось три штуки. Заключил трёхглавый Василису в объятия, всеми шестью руками тело девичье нежно облапал. Джек Воробей в сахарные уста целует, Росомаха жарко дышит в левое ушко, комплименты неприличные шепчет, намекает на утехи сладострастные, а вампирчик Эдвард отрастающими клыками нежно шею покусывает...       - Не испить ли нам кофею? - прерывисто дыша и теряя к сопротивленью волю последнюю, со слабой надеждой спросила Василисушка.       - Отнюдь, - ответили хором три головы, и достал красавец трёхликий из кожаных штанов два внушительных ствола...                     Алтай, 5 февраля 2013 г.       _____________________________________         1Исполнитель роли капитана Джека Воробья в серии приключенческих фильмов "Пираты Карибского моря". назад   2Исполнитель роли мутанта Росомахи в серии фантастических фильмов "Люди Икс". назад   3Исполнитель роли вампира Эдварда Каллена в киносаге "Сумерки". назад

СПЛОШНЫЕ АНТИНОМИИ

Следовало бы сразу сказать и сделать "антимонии", то есть сплошное слезливое морализаторство. Но сие не в моей натуре самки гамадриада. Говорю как есть.

Большинство не умеет увидеть за редкими деревьями истинный лес. Это касается общих гендерных моделей и эдинской ментальности. Если мужчина носит тёмные очки на пол-лица и поднимает воротник тренча до самых полей шляпы - тайный агент. Если то же самое делает женщина - ей, бедняжке, режет глаза и знобко на ветру. Тем более что шляп я в принципе не ношу - в пучок вьющихся белокурых волос воткнут высокий испанский гребень, пейнета.

Левая рука воткнута в карман тренча - спрятать сувенирное хевсурское кольцо. Сатитени, ну да. Простые граждане Эдин-Дархана с недавних пор курсируют по всему Великодержавному Рутену с провинциями. Там недавно покончили с социализмом, а теперь увлечённо обзаводятся мелко- и крупнобуржуазными пороками. В числе которых импорт и экспорт туристических услуг.

Жаль, что принятые в дендистской среде прогулочные тросточки вышли из моды. Чтобы оправдать палку фирмы Сold Steel в моей правой руке, приходится изобразить полиомиелит. Или растяжение связок. Высокие острые каблуки не слишком вписываются в образ, но что поделать. Женщины, в отличие от мужчин, - кокетки. Неплохая рационализация.

Когда я говорю кому-нибудь из чужаков, что мне уже тридцать восемь и почти сорок, никто из них не верит. Из вежливости, так я полагаю. Когда намекаю, что не первый год бабушка, - вообще пропускают мимо ушей как заведомое враньё. Ну а что такого? Хриза родилась в мои восемнадцать, её чадо от нового рутенца - через девять месяцев после совершеннолетия дочки. Зарегистрировались с ним, разумеется. Слава в вышних Богу, не повенчаны: конфессии оказались диаметрально противоположные. После скоропостижного развода по причине кардинальной несхожести Олег забрал малолетнюю наследницу к себе. Богат и оттого сумел подмазать всех и вся. Мы с Хризой не имели ничего, чтобы противопоставить мнению: дети - препятствие нашей работе, а многочисленных родичей семьи рутенский суд за таковых не счёл.

Теперь представьте себе. Однажды поздним вечером Олег явился с повинной головой. Что разведённой супруги нет на территории ни одного из обоих государств, ему сообщили давно, так он тёщу напряг.

Оказывается, наш бывший занял весьма и весьма крупную сумму у моих, скажем так, условных работодателей, чтобы срочно перекупить весьма перспективное дело: неважно какое. Его собственный миллион евродолларов должен был поступить на счёт железно, поэтому он, нимало не усомнившись, отдал в залог нашу Диамис. Будучи уверен, как он сказал, что даже в крайнем случае от дитяти не станут отрезать кусочков и присылать отцу по электронной почте. Другие способы воздействия, он сказал. Пропадёт без вести на эдинской территории. Дня минимум через два.

- Вы, ина Идена, могли бы занять мне эти деньги. Дианка - ваша родная кровь.

- А ты форменный дебил. У меня нет и двадцатой доли.

Рутенский язык очень скользкий. Он имел в виду - не дать в долг, но занять для него. Стать посредницей и поручителем.

- Не секрет, что у вас сохранились связи со здешними тузами.

Не секрет, что в своё время я подрабатывала в сопровождении. Было актуально, про нас ходили анекдоты типа: "Вашего мужа всё время видят в компании красивой блондинки". "А, так это его бодигард". Чаще нас именуют эскортом, хотя сексуальных услуг мы, в отличие от культурных Евразии и Афроамерики, не оказываем. По той же причине, по какой не работаем подносчиками сумочек. Руки и всё тело должны быть свободны - даме соблюсти такое проще, чем кавалеру. Снова стереотип в нашу пользу.

- Хорошо, зятёк. Сколько дней назад ты провернул то дельце? Иди к себе, где ты там остановился, не выключай мобильник. И жди.

Чужаки уверены, что, в отличие от мужчины, женщина хотя бы из одной осторожности пойдёт по линии наименьшего сопротивления. Но тому, кто прежде всего стремится защитить главное достояние семьи, выбор диктует не пол.

Ухожу в ванную, где легче всего отследить и убрать чужие прослушки. Включаю ноут в режиме тотального поиска. Видеокамер слежения на улице понатыкано в точности как в Рутене, только вот в отличие от тамошних они дают чёткое изображение. И работают выборочно.

Прокручиваю съёмки недельной давности. Нудное занятие, много народу. Ага, вот из дома выходит нянька с креслицем для перевозки. Ставит на заднее сиденье бумера, закрепляет, хлопает дверцей. Бумер трогает с места, дева остаётся.

Спешно переключаю на чип, замаскированный под прививку скарлатины. Изображения нет, но поток цифири я пробую расшифровать с помощью подпрограммы, затем подключаю человека. Есть такие компьютерные асы, что работают за интерес.

Часа через полтора я готова выступить по адресу.

Как и следовало ожидать, залог спрятан неподалёку от предполагаемого заёма. Усадьба охраняется неважно: двенадцать рутенских шавок по периметру. Иных доказательств подставы не нужно - высшие силы уверены, что я помчусь в ближайший малинник причаститься Маммоне. То есть выйду на контакт с будто бы шефами и попрошу у них вилок цветной капусты.

Чёртову дюжину вилков. Совсем иного свойства.

Метрах в ста от ограды особняка начинается заброшенный парк. Байк в заросли, туфли в карман, сама на дерево и задницей в развилку. Развинтить ударную духовую трубку, гибрид шприца и телескопа, - дело секунды. Был метр - стало почти два. Бьёт на все сто, прицел инфракрасный, под рукоятью прячется герметичная обойма со стрелками. Когда попадает в цель первая заноза, муравьи начинают кучковаться, поэтому каждый получает свою долю. Им чудится, что мальчишки озоруют, самый смышлёный, возможно, видит отвлекающий манёвр, но это он напрасно.

Когда стражи выдёргивают острия из-под кожи и расходятся по местам, они уже фактически принадлежат иномирью. Если до восхода солнца их не озаботятся найти и разбудить.

Раннее утро. Юная красавица с лёгкой поступью и волной светлых волос поверх плаща звонит в калитку, помахивая рекламным проспектом или чем-то вроде. Например, испанским гребнем, завёрнутым в бумагу.

- Неделю назад мы с хозяином составили черновик страхового соглашения, - говорю я тому, кто приоткрывает решётку. Неплохая экономия на дверных глазках, эти традиционные эдинские ограды. - Почему меня встречаете вы? Тут ведь было полно мужчин.

Он оглядывается - и получает в мозжечок все пять зубцов антикварной пейнеты. Армированных.

Кажется, внутри не осталось никого. И зачем? Диамис не нуждается в искусственном вскармливании и даже в особенном уходе. Родная кровь, как говорил Олег.

Сатитени, собственно, боевой перстень, но отмычка из него тоже получается недурная. Стоит мне вставить сантиметровые выступы в замок, как из глубины дома слышатся торопливые шажки. Дверь распахивается - и внучка на миг застывает в моих объятиях. Источник нежности - нам вечно в жажде быть...

- Уф, Алмазик. Там у тебя на вороте чужие глаза не виснут?

Смеётся. В свои без малого три лета и две зимы говорит она так хорошо, что понимает игру слов. Индиго, ничего не попишешь.

- Тётя спит, а я поела из холодильника. Вино мне нельзя, ей можно. Баб, маячок на руке очень зудит. Не сделаешь чего-нибудь?

Пока девочка это говорит, я с ней на руках шествую к чёрному ходу, попутно слегка реконструируя интерьер.

- Сейчас перестанет ныть твоя ручка: я ведь давно рядом.

Мотоцикл с коляской уже факт завели в переулок в двух шагах от выхода, электричество вырублено, простые чугунные копья не помеха. Если кто и увидит женщину с дитятей, прикреплённым за спиной на индейский манер, - женщину, которая покидает дом чужака не самым лояльным образом, карабкаясь на ограду без обуви, - в Эдине доносчики долго не живут. И документ у нас обеих в порядке, как ни странно. Некто из моих братьев заранее предусмотрел.

Мы подкатываем к одному из городских высотников, я снимаю шлем, разматываю шарф, обуваюсь (так и вела машину в носках), наскоро возобновляю прежнюю причёску, передаю внучку с рук на руки консьержке. Близкая родня: кузина мужа четвёртой жены отца моего побратима. Дальше уж все они распорядятся как надо.

Звоню по мобильнику непосредственно перед бронированной дверью, отодвинувшись так. чтобы не видать из окуляра.

- Встречай - я кода не имею.

Олег открывает: на физиономии выражается глубочайшее удивление, когда я вырастаю прямо на пороге и втискиваю мужика вглубь прихожей.

- Ты один?

- Один, - врёт мой мафиозный зять.

В арке гостевой залы неслышно появляется тот самый некровнородственный папаша. А вы как думали?

Говорю:

- Я твою дочь и мою внучку из беды выручила. Сама еле жива от трудов праведных.

- Он полагал, ты ему на квартиру доставишь, - холодно отвечает папаша. - Не Алмазик, а барашка в бумажке. И с длинным хвостом, по которому уже готовы пойти его рутенские дружки. Ты ведь сразу поняла, что никаких денег этот хмырь вообще не занимал?

- Так что и верно - предавал ты мою кровь не за одни еврики, - подытоживаю. - Жаль, у моей Хризы не будет возможности нарядиться в траур. Не вдова, всего лишь мать и опекун, управляющий дочкиным наследством.

Траур у нас не чёрный, как полагают, а ослепительно белый. Шелка, батисты, развевающиеся покрывала, у мужчин чесуча, у женщин - остроносые туфли на каблучке.

- Месть победителю не к лицу, старшая, - говорит мой воин, и я согласно киваю.

Он прав. Мы победили на сей раз. И это ещё не конец. Пройдёт некоторое время, и мощная рутенская каморра обнаружит, что некто выедает её изнутри, как дети осы-наездника - жирную гусеницу.

Месть и вправду низка. И всё-таки я еле удерживаюсь, чтобы, переступая через тело, не воткнуть в глаз поверженному врагу символ моей непререкаемой женской власти.

© Мудрая Татьяна Алексеевна

8

Васильева Т.Н. За баб-с!   10k   Оценка:8.93*5   "Рассказ" Проза

Ледяные сердечки нежно позвякивали в фужере с розовым Мартини, который Вика задумчиво вертела в изящной руке. Зая, перекатывая во рту апельсиновую жвачку, смотрела на подругу, нахмурив лоб:

- Не нравишься ты мне, Викусь.

Та удивленно вскинула брови, слегка лизнув сахарную изморозь, нанесенную на край тонкого фужера.

- Скучная ты стала, как с этим Лысым из дерёвни связалась. И вообще, скажи мне, подруга, что у тебя за тушь? Ресницы словно склеенные, и цвет серый, - Зая поморщилась, потом подруги долго спорили о косметике. Закончилось всё ссорой, рыданиями и полным разводом, точнее, разбегом - Вика хлопнула дверью и закрылась в ванной, пустив воду. Ликующая Зая с победным видом допила коктейль, хмыкнула и ушла, удовлетворенная, в свою комнату. Зареванная Вика вышла из ванной часа через полтора, залпом допила мартини, посидела немного, пригорюнясь. Включила мобильник:

- Кира, привет. Можно, я к тебе сейчас приеду? Ну, это не телефонный разговор. Можно с ночевкой? О, кей. Целую. Скоро буду.

Улица встретила застывшей темнотой и ночной прохладой, на площадке монотонно скрипели качели, отчего было тоскливо и неуютно. Вика поежилась, стараясь тише стучать каблучками босоножек, закинула тушь в мусорный бак, и тут поняла, что её окружила полная тишина. И следом - вкрадчивое шуршание шагов за спиной, толчок в спину. Кто-то выхватил из рук пакет с вещами, а Вика, потеряв равновесие, пробороздила коленками жесткий асфальт. В глаза бросились пустые качели и медленно приближающиеся ноги в кроссовках.

***

Рот разрывался от зевоты, не доставляя никакого удовольствия, хотя моя подруга Вика утверждает, будто зевание равносильно оргазму. И где она? Позвонила, что придет ночевать, и пропала. Я что, всю ночь буду ждать? Пересчитав звезды у Большой медведицы, решила позвонить, но мобильник Вики не отвечал. До Заи дозвонилась только утром. Мы решили, что подруга наша свалила к папаше. Смс-ка от Вики пришла поздно вечером: "Ки, хэлп Ви, Лысый похит..."

Блин, что за галиматья? Что за шутки? Потом дошло, что сообщение послано с незнакомого номера. Но сокращенными именами мы общаемся только с Викой! Мне стало жутко. Я помчалась к Зае. Пришли к выводу: позвонить. Как ни странно, ответили нам мгновенно:

- Здравствуйте, - робко произнесла я, - с кем я говорю?

- Это Зина.

- Какая ещё Зина?

- Обычная. Пушинка. Из Резины.

- Зина? А где Вика?

Ситуация была хреновая. В общем, обеих девушек ночью похитила банда Лысого, но Зине удалось бежать, правда, все вещи остались у них в машине. Надо было срочно спасать Вику!

***

Через полчаса мы с Заей выскочили на улицу. У подъезда тяжелыми шагами мерила уходящее время толстенная баба. Ни фига себе, пушинка, стенка кухонная. Глянув на нас, она поправила огромную грудь и пробасила:

- Кира? Зая? Короче, гоу, - и, не слушая возражений, рванула к серой пошарпанной "Оке". Мы молча пошлепали следом.

Мотор урчал, Зина орала скороговоркой, удалось лишь понять, что Вика давно опасалась, будто за ней следят, а сейчас мы едем в полицию, где у Зины есть кореш, который пробьет по сетям место отправления смс-ки на мой телефон. Сцапав в лапы мобильник, Зина нырнула в приправленные тугим доводчиком двери райотдела полиции. Вернулась, распространив по салону запах дешевого табака.

- Короче, гёрлы. У вас оружие есть?

Мы растерянно замотали головами.

- Блин, что за овцы попались. Ну, хоть на ногах-то шпильки носите? Ага, ну, если че... Короче, едем в Зверево, сигнал оттуда был. Там будем вашу Вику искать.

Оружие, оружие... Меня осенило. Зина кивнула и на всех парах прикатила к дому моей тетки Нади. Только бы та была дома, а уж сговорить я её сумею. Через десять минут я загрузилась в Оку с большой сумкой в руках.

- Молодца, гёрла! - Зина вытянула вверх руку с поднятым большим пальцем.

- Она, если че, одной грудью по башке шлепнет, другой шею свернет, - нервным шепотом хихикнула Зая. Подозрительный дом, с покосившимся крыльцом и разбитыми окнами, мы нашли быстро. Бандиты, видимо, никого не боялись - двери были распахнуты настежь. Внутри воняло щами, дешевым одеколоном и куревом. Проскрипев половицами, мы зявились в полупустую комнату, где царил настоящий бардак.

- О. Девушки, - скрытые перевернутым шкафом три мужские фигуры дружно повернули головы в нашу сторону. Рыжий, очкарик и лохматый? Тьфу, а кто же Лысый?

Вид у нас был воинственный. Но тут я подвернула ногу, наступив на что-то скользкое. Ойкнув, удостоилась уничижительного взгляда Зины. Однако, взглянув на раздавленный футляр из-под Викиной туши для ресниц, вскрикнула:

- Это они!!!

- Где Вика? - заикаясь, спросила Зая, вздрагивая от пронзительного взгляда очкарика. Зина решительно выступила вперед:

- Колитесь, куда подругу нашу заховали?

- Да какую ещё подругу? Мы тут чай пьем с калачиком.

- С калачиком? А с калашиком не желаете? А ну, ложись, гады, - при этих словах Зина вдруг рванула блузку на груди, та затрещала, посыпались пуговицы, а у трех голов разом выпучились глаза. Да, у меня бы тоже выпучились. Этакая красотища, размер восьмой, не меньше. Тут я обратила внимание на Заю, та стояла, открыв рот, и очумело глазела на Зинину грудь. В лесби записалась, что ли ? Я обернулась и опустила челюсть. Самое странное, что Зина тоже глазела на свои титьки. Хотя, нет. Она глазела на два огромных пустых полушария из белоснежного шелка с тонким кружевом, в которых запросто бы уместились головы трех бандитов. А все остальные созерцали два махоньких бугорка-прыщика с кнопочными сосками, что застенчиво пытались спрятаться, но то, что ранее их скрывало, солидной кучей сейчас лежало у ног Зинаиды. А та рявкнула:

- Ложись, бандюганы хреновы! За баб-с!

И, мамочки, наставила на них настоящий калаш! Щелкнул затвор, послышались выстрелы, лохмач дернулся, обагрив кровью стену, остальная банда успела нырнуть за шкаф. Расстреляв обойму, Зина крякнула, схватила автомат за дуло. О, будет рукопашный? Шкаф в это время рухнул, бандиты, лишенные прикрытия, скорчили зверские рожи и двинулись на нас. Очкарик ухватил Заю за хвост. Та заорала и, дернувшись, фыркнула бандиту в морду из какого-то пульвика. Лак для волос - судя по запаху. Бандит схватился за глаза, завертелся волчком.

  - Ааа, получайте, гады, - взвизгнула Зая, кинувшись к рыжему, тот прикрылся мною, и я выпустила из рук тяжеленную сумку.

- Тихо! - Зина, сумевшая, наконец, застегнуть лифчик и прикрыть прыщики, снула руку в карман широких штанин и гаркнула, - Ложись!!!

Зая рухнула на колени. Очкарик, завывая, катался по полу, лохматый висел на шкафу, рыжий вцепился в меня мертвой хваткой. Я вертелась ужом, пытаясь вдарить ему в пах каблуками, гад увернулся и больно схватил меня за щколотку. Я упала на сумку. Ааа, вспомнила! Судорожно расстегнула молнию и вытащила на свет взъерошенного злючего кота.

- Вася, фас!!!

- Ми-я-ууу!!! - кот стрелой метнулся к моему обидчику. О, столько комплиментов я ещё ни от кого не слышала. Рыжий орал, крутился, пытаясь скинуть с себя рассвирепевший шипящий клубок острых когтей. Я сняла босоножек и, подскочив к страдальцу, широко размахнулась:

  - Получай, гад! - и тут же хряпнулась на пол, запнувшись о чью-то ногу в грязной кроссовке. Вокруг все кричали, вопили, стреляли. Последнее, что я запомнила - грохот, топот, мат и отчаянный мужской крик:

- Охренели бабы!!!

И тишина. Только раскачивалась, поскрипывая, дверь. Открыв глаза, я поняла, что в помещении остались мы одни, парни исчезли, прихватив труп. Воняло щами, дешевым одеколоном, лаком для волос и чем-то ещё, краской, что ли? Или кровью? И кошачьей мочой.

Зая сидела на заднице и тихо скулила, Зина материлась, натягивая чью-то футболку, тихо ворчала о каких-то тупоголовых дурах. Ой, мама, какая же она худючая-то. Стоп. А где Васька? Кот с горящими глазами обнаружился на дне мокрой сумки.

- Девчонки, а Вика-то где? - проблеяла я.

- Где, где... В Караганде, - буркнула Зина, - короче, едем. Потом я звоню ментам, они этих гадов быстро выловят.

К Зае мы приехали на такси - кто-то проколол шины у Зининой "Оки". Пришлось согласиться на двойной тариф - таксисту не понравилось густое амбрэ моей сумки. Саднили колени, Зая хромала, Зина была задумчива, как Чапай перед битвой. Зая согрела чай, мы по очереди полюбовались собою в ванной, соображая, каким образом можно будет замазать завтра все эти синяки и ссадины. Меня постоянно колотило - мы ждали звонков от похитителей.

- Погодите, - вдруг сообразила я, - а с чего это они будут звонить нам? Ну, Викин отец, у того все же свой бизнес, а мы-то что?

- Ну, а мы че, не люди? - возмутилась Зина, гипнотизируя мобильник. Мы послушно уставились на маленький экранчик. В тишине было слышно, как хрипло орет кот на лоджии и стучат зубы у Заи. Я придавила ей ногу. Неожиданно резко пробили часы. Зая побледнела. Мы насчитали десять ударов и снова застыли, вперив взгляды в экран телефона.

- Что это? - прошептала Зая, насторожив уши. Странный звук шел из спальни и был удивительно, до боли знакомым. Мы медленно прокрались на цыпочках и приоткрыли дверь, пытаясь разглядеть лежащую на постели фигуру. "Труп Лысого", - подумала я, клацнув челюстями. И тут заорал мобильник, Зая прилипла к стене, я замерла на одной ноге. Храп прекратился, из-под одеяла вылезла тонкая рука, нащупала мобильник, потыкала пальчиками.

- Мы так не договаривались, - истерически проорал по громкой связи мужской голос, - что за дебилок ты откопала?

- Лысик, я подумаю об этом завтра, - сонно проворковал труп Викиным голосом и отключил связь. Зая ахнула и решительно шагнула к постели, откинула одеяло:

- Таак, щас я этой Скарлетт - по харе! - рявнула она нежившейся в тепленькой пижамке Викуле. Та растерянно моргала.

- Ну и подруги у тебя, Викуля, так мужиков отделали, что они сбежали невесть куда, - загнулась от хохота Зина.

Я задохнулась:

- Вику никто не похищал? И с какой бани весь сыр-бор, а, Викуля? - блин, тетка убъет меня за кота.

- Зая сказала, что вам со мной скучно, - Вика всхлипнула. Потом мы все разом кричали, ревели, смеялись, пили чай, коньяк, снова ревели, обнимались. Ах, глупышка Викуля...

***