Полночь. Ни луны, ни звезд, море - плоская черная пустота в нескольких футах под кончиками его крыльев. Для человека, несущегося сквозь ночь над враждебными чужими водами почти со скоростью звука, на высоте, о которой не осмелился бы подумать ни один здравомыслящий человек, Алекс Хоук чувствовал себя удивительно комфортно. Он пилотировал F-16 Viper. Матово-черный истребитель американского производства был одним из многих, приобретенных и сильно модифицированных британским королевским флотом для проведения незаметных специальных операций, подобных этой.
Лорд Александр Хоук, бывший пилот Королевского флота и ветеран войны в Персидском заливе, а ныне опытный офицер британской разведки в МИ-6, не мог не улыбнуться.
Подобно сирийской больничной койке, с которой он только недавно сбежал, единственное сиденье изящного F-16 откинулось ровно на тридцать градусов, превратив смертоносный "Вайпер", подумал Хоук, во что-то вроде сверхзвукового шезлонга. Предоставьте американцам беспокоиться о комфорте пилота истребителя.
Его глаза пробежались по тускло освещенной приборной панели и не нашли ничего даже отдаленно интересного. Даже туманное красноватое свечение внутри кабины каким-то образом убедило его, что все в порядке. Он был менее чем в шестистах морских милях от крошечного острова Сячуань, его пункта назначения, и быстро приближался. Каждая миля, которую он оставлял позади, уменьшала вероятность того, что китайский реактивный перехватчик Sukhoi 33 или ракета класса "земля-воздух" собьют его с неба. Несмотря на оснащение новейшими системами противоракетной обороны, "Вайпер" не был истребителем-невидимкой.
Он был уязвим и знал это. Если бы он был вынужден катапультироваться и попал в плен к красным китайцам, его бы безжалостно пытали, прежде чем убить. Офицер британской разведки, летевший на американском истребителе без опознавательных знаков, не имел права вторгаться в воздушное пространство Китая. Но у него действительно было дело, очень серьезное дело, и его успех вполне мог предотвратить надвигающиеся военные действия, которые могли привести к глобальной войне.
Это была его миссия. И он с радостью принял решение принять это.
Яв Лондоне неделей ранее “Си”, как традиционно называли шефа МИ-6, пригласил Хоука присоединиться к нему за ланчем в его мужском клубе Boodle's. Лорд Хоук думал, что это было чисто социальное приглашение. Обычно старик занимался серьезными делами SIS только в пределах святая святых своего офиса на набережной Альберта, 85. Итак, это был очень расслабленный Алекс Хоук, который появился без промедления в назначенный полдень.
“Ну, наконец-то ты здесь, Алекс”, - сказал Си достаточно дружелюбно. Сэр Дэвид Трулав, грубоватый старик, на тридцать лет старше Хоука, обычно сидел за угловым столиком в ресторане Men's Grill на третьем этаже. Лучи пыльного солнечного света, льющиеся из высоких окон в свинцовых переплетах, заставляют столовый хрусталь и серебро вспыхивать, все искрится и переливается. Над столом неровные завитки табачного дыма висели в виде венков и спиралей, медленно вращаясь в залитой солнцем комнате.
Столовая в Boodle's была, по любым стандартам, одной из самых шикарных мужских пещер в Лондоне.
Си сделал по-спартански скромный глоток джина с горькой настойкой, бегло оглядел своего подчиненного с ног до головы и сказал: “Должен сказать, немного выздоравливания тебе идет. Ты снова выглядишь довольно подтянутым, Алекс. ‘Сталь верна, лезвие прямо’, как сказал бы Конан Дойл. Сидеть, сидеть.”
Хоук, придерживая поврежденную правую ногу, сел. Он уделял мало внимания таким травмам “на рабочем месте”. Они просто ушли с территории. Неприятный случай в сирийской тюремной больнице уже стирался из памяти.
“Очень любезно с вашей стороны, сэр. Я с нетерпением ждал этого всю неделю ”.
“Давайте посмотрим, будете ли вы все еще чувствовать то же самое в конце. Что ты пьешь? Мой клуб, я угощаю”, - сказал Трулов, поймав взгляд официанта.
“У Гослинга, пожалуйста. Черный тюлень, аккуратный. Итак. Проблемы, я так понимаю”, - сказал Хоук после того, как Си заказал свой ром.
“К сожалению, этому нет конца. Опять эти чертовы китайцы ”.
“Что-то новенькое? Я думал, что достаточно хорошо вошел в курс дела ”.
“Ну, Алекс, ты знаешь этих загадочных мандаринов в Пекине так же хорошо, как и я. Всегда какая-нибудь новая складка на их красных шелковых рукавах. Боюсь, это та отвратительная ситуация в Южно-Китайском море ”.
“Нагревается?”
“Закипает”.
Принесли ром для Хоука. Он сделал глоток и сказал: “Что теперь, сэр? Только не говори мне, что они перекрыли один из самых оживленных торговых путей в мире ”.
“Нет, нет, по крайней мере, пока. Тем не менее, просто возмутительное поведение. Они в одностороннем порядке распространили свои территориальные претензии в Южно-Китайском море на сотни миль к югу и востоку от своей самой южной провинции Хайнань. Все сделано без учета международного морского права. Теперь они претендуют на огромную U-образную область моря, которая перекрывает районы, которые, по их словам, принадлежат Вьетнаму, Малайзии, Филиппинам, Тайваню и Брунею ”.
“Боже милостивый. С каким возможным оправданием?”
“Пекин заявляет, что его право на этот район исходит из двухтысячелетней истории, когда цепи островов Парасель и Спратли считались неотъемлемой частью китайской нации. Вьетнам справедливо утверждает, что обе цепи островов полностью находятся на его территории. Что он активно управляет обеими цепями с семнадцатого века и располагает документами, подтверждающими это ”.
“Ублюдки создали горячую точку, такую же опасную, как Иранцы и Ормузский пролив. Очевидно, глобальные последствия ”.
“Да. И теперь они начали выдвигать невыносимые требования. Они требуют, чтобы каждое судно, проходящее по этим ранее широко открытым маршрутам, сначала спрашивало разрешения китайского правительства. Мы не будем, черт возьми, спрашивать у них разрешения на что-либо подобное! И никто другой этого не сделает ”.
“Конечно, нет. А встречное движение с запада?”
“Соединенные Штаты, конечно, резко наращивают свое военно-морское присутствие в регионе. И, как вы хорошо знаете, они направили морскую пехоту США в Дарвин в Австралии. Между тем, премьер-министру в момент слабости действительно пришла в голову необычная идея. Союзники собираются собрать крупный конвой, Алекс. Военные корабли Королевского флота Японии, Тайваня, Филиппин, Вьетнама и США с целой авианосной боевой группой, а также семи или восьми других стран. На всех парах вперед, под их чертовыми носами, и посмотрим, что они с этим сделают ”.
“Ну, для начала, они могли бы уничтожить американский авианосец одним из своих спутников-убийц”.
“Хм. Приятно видеть, что сирийцы не сломали тебе ни голову, ни ногу. Это соображение, Алекс. Несколько панталончиков в Конгрессе США до сих пор не желают соглашаться с этой схемой из-за страха потерять одного из своих детей стоимостью в миллиард долларов. Итак, наша схема конвоирования на данный момент парализована. Но, послушайте, мы не собираемся сидеть сложа руки и позволять этому продолжаться. Ни на одно проклятое мгновение.”
“Что мы собираемся с этим делать?”
“Ты имеешь в виду, что ты собираешься с этим делать, дорогой мальчик. Вот почему я прыгаю на ланч ”.
“Как говорится, бесплатного обеда не бывает”.
“Никогда”.
“Чем я могу помочь, сэр? По состоянию на вчерашнее утро я был признан годным к действительной службе ”.
Си огляделся, чтобы убедиться, что кто-нибудь находится в пределах слышимости, а затем сказал: “Мы в шесть установили обратную связь с высокопоставленным китайским морским офицером. Кто-то с работающими мозгами в голове, кто не больше нашего хочет развязывать войну из-за преднамеренной и безумной морской провокации своего правительства ”.
“Звучит заманчиво”.
“Так и есть. Очень.”
Хоук наклонился вперед и тихо сказал: “Китайцы хорошо понимают, что они не могут позволить себе сейчас начать войну с Западом. Возможно, через десятилетие, но уж точно не сейчас ”.
“Конечно, нет. Это очевидная политическая уловка, хотя и чрезвычайно опасная. Они хотят отвлечь внимание от своих растущих внутренних беспорядков, особенно в Тибете, воинственной демонстрацией силы. Покажите крестьянскому населению и все более беспокойному среднему классу, насколько они сейчас могущественны ”.
“Чистое безумие”.
“Но вы собираетесь положить этому конец, лорд Хоук. Я организовал для вас секретную встречу с адмиралом Тиао Цангом на маленьком острове в отдаленном секторе Южно-Китайского моря. Ранее это была база японских ВВС, ныне заброшенная из-за территориального спора. Там есть взлетно-посадочная полоса высотой восемь тысяч футов, которая должна вас прекрасно разместить ”.
“На каком автобусе я еду?”
“Американский F-16 Viper. Один из наших. Специально модифицировано для ночных вставок. Уверяю вас, все новейшие наступательные и оборонительные новинки. Оружие с кинетической энергией и все такое прочее ”.
“Прекрасный самолет. Всегда хотел попробовать что-нибудь одно ”.
“Завтра утром в королевских ВВС Лейкенхита вы получите одно из первых впечатлений. Три дня интенсивной летной подготовки с главным инструктором ВВС США на кончике вашего крыла. Затем ты уходишь вон в ту дикую синеву ”.
“Это адмирал Цанг. Насколько точно у него высокий рейтинг? Я хочу сказать, он действительно достаточно силен, чтобы обезвредить эту штуку?”
“Очень высоко. Китайский начальник военно-морских операций. По возвращении домой вас ждет невероятно полное досье. Запомни это и сожги. Итак, Алекс, что ты будешь на обед?”
A кабину "Вайпера" внезапно заполнил пронзительный вопль. Святой Боже, его только что засек вражеский радар! Он резко повернул голову и увидел, как пламя выхлопа китайской ракеты SAM устремляется к форсажной камере его "Вайпера". A HongQi 61A. Откуда, черт возьми, это взялось? Какая-то защищенная от китайских радаров береговая батарея на соседнем атолле? Ни одно из его так называемых сложных приспособлений даже не подняло эту чертову штуковину!
Он снова нажал на джойстик и мгновенно начал вертикальный набор высоты, поставив "Гадюку" на хвост и взмыв ввысь. Он развернул "чафф" в кормовой части и включил устройства подавления помех, расположенные в хвостовой части самолета. Он почти мгновенно оказался на высоте сорока тысяч футов и начал набирать высоту, его глаза были прикованы к ракете, отображаемой на экране его радара. Хоук знал, что его непроверенная скорость составляла 3 Маха. Оно быстро приближалось.
Смертоносный маленький ублюдок пронесся прямо через его поле из мякины без малейшего отклонения. Китайцы вели себя не в соответствии с оценкой МИ-6 их военного потенциала. С каждой секундой его встреча со смертью становилась все более вероятной. Ему пришлось бы полагаться на устройства постановки помех на самолете и свои собственные маневры уклонения, чтобы выжить.
Он развернул "Гадюку" носом и перевел ее в визжащее вертикальное пике, выгадывая драгоценные секунды. Хонгки пришлось бы пересчитать, прежде чем менять курс и снова садиться на свою шестерку. С той секунды, как ракета ЗРК появилась на его экране, он знал, что был только один маневр, у которого был ничтожный шанс спасти его.
Аварийное погружение прямо в море.
Рискованный, но иногда эффективный. Однако, чтобы добиться успеха, он должен был позволить смертоносному оружию подойти в опасной близости к удару и уничтожению Viper. На самом деле настолько близко, что когда он выйдет из пике в последний возможный момент, он будет настолько близко к поверхности воды, что у ракеты не будет времени на корректировку, прежде чем она ударится о воду, делая 3 Маха.
Ракета повернула носом, как это сделал Хоук, и выровнялась. Теперь он приближался со смешной скоростью. Его приборная панель говорила ему, что он явно не в своем уме, черт возьми. Укоренившийся человеческий инстинкт бежать, менять курс и спасаться, цеплялся за края его сознания. Но он воздвиг вокруг этого брандмауэр, который был непроницаем в такие времена, как этот.
Это были те несколько драгоценных раскаленных добела моментов, именно таких, как этот, ради которых жил Алекс Хоук. Как и его отец и дед до него, он был воином до мозга костей, и он был чертовски хорош в этом. Его сосредоточенность в этот критический момент, подпитываемая адреналином, была на грани сверхъестественного. Экран дисплея его высотомера был размытым, но он этого не видел; в наушниках орали сигналы предупреждения об избежании столкновения, но он их не слышал. Его хватка на рукояти была легкой, как перышко, руки сухие, как у хирурга.
Его разум спокойно подсчитывал разницу между секундами, оставшимися до того, как ракета врежется в "Вайпер", и секундами до того, как "Вайпер" врежется в море. Игнорируя свое непосредственное окружение, все визжащие сигналы тревоги и мигающие электронные предупреждения, Алекс Хоук начал свой последний мысленный обратный отсчет. Поверхность моря приближалась с головокружительной скоростью. . .
Пять . . . четыре . . . три . . . два . . .
СЕЙЧАС!
Он потянул рычаг назад и поднял нос. Он заметил капли воды, бегущие по внешней стороне его купола, и решил, что, возможно, поймал вершину волны, выходящей из погружения . . . .
В такой ситуации вы не сможете подойти ближе, чем когда промокнете нос. Какой-то хитрожопый боевой инструктор RN сказал то же самое много лет назад. Он едва услышал удар ракеты из-за рева форсажных двигателей, но он это сделал. Он был в чистоте и мог легко представить это, испаряющееся при контакте с жесткой водой бетона на такой скорости . . . .
Перегрузка была очень сильной, когда он начал свой набор высоты до прежней, невидимой для радаров. Именно тогда кончик его правого крыла поймал набегающую волну, которая вывела его самолет из-под контроля. Он скользил над морем, как крылатый фрисби. Он почувствовал серию толчков, когда фюзеляж пару раз соприкоснулся, и инстинктивно понял, что самолет в нескольких секундах от того, чтобы развалиться прямо у него под задницей.
Он наклонился, схватился за красную ручку справа от себя, дернул ее, и купол взлетел вверх, в воздушный поток, и исчез. Ракетные двигатели под его сиденьем мгновенно вытолкнули его из вращающейся кабины и прямо в черное небо. Через несколько секунд его парашют раскрылся, и он увидел с высоты птичьего полета, как его самолет превращается в груду металлолома разных размеров и исчезает в глубине.
Он дернул за шнур, который отсоединял его от сиденья, наблюдал, как он падает, и мгновение спустя его ботинки коснулись воды. Было чертовски холодно, но он начал сбрасывать снаряжение так быстро, как только мог. По крайней мере, он не пострадал и мог держаться на воде, пока его спасательный жилет не надулся. Пока все идет хорошо, подумал он, сохраняя бодрость духа на удивление хорошо для сбитого летчика в полном одиночестве.
Обычно к его плечевому ремню был бы прикреплен ЭПИРБ. При контакте с водой оно немедленно начало бы передавать его координаты GPS на проходящий спутник. Он мог бы какое-то время зависнуть здесь, в Южно-Китайском море, и подождать, пока один из вертолетов ВМС Ее Величества вытащит его из воды и поднимет на лебедке. Но, конечно, у него не было ни радиомаяка бедствия, ни EPIRB.
Он полагал, что температура воды была достаточно холодной, чтобы в конечном итоге убить его, но термокостюм, который он носил, предотвратит переохлаждение достаточно долго, чтобы у него был шанс выжить.
Он развернул свое тело на 360 градусов. Ничего. Ни огней на горизонте, ни самолетов в небе. Ничего. Ничего, кроме огромного черного моря, простирающегося во всех направлениях. ЭПИРБ отсутствует. Нет надежды на немедленное спасение. Он находился примерно в пятидесяти милях от южного побережья Китая. Если ему повезло, он был в судоходном канале. Он посмотрел на свои часы для дайвинга. Минимум пять часов до восхода солнца. Ничего не оставалось, как зависнуть здесь в подвешенном состоянии и посмотреть, что будет дальше.
Это не заняло много времени.
Он почувствовал давление внезапного движения под водой за мгновение до того, как почувствовал мягкий толчок в поясницу. Никакой боли, просто пробное прощупывание какой-нибудь крупной рыбой. Что именно за рыба это могла быть, было вопросом, о котором он предпочел не размышлять. Но слова не уходили. Самым плохим был снаут. Вот на что это было похоже. Затем было действительно плохое.
Акула.
Через несколько минут произошло еще одно попадание. Резкий удар в грудную клетку с правой стороны. Он мельком увидел, как спинной плавник акулы скользнул к нему, возможно, за две секунды до столкновения. Было чертовски больно. Он медленно повернулся в воде, сведя свои движения к минимуму. Даже в кромешной тьме он мог видеть, как спинные плавники лениво кружат вокруг него. Он немного знал о поведении акул. Прямо сейчас им было просто любопытно узнать об этом новом объекте по соседству.
Это может произойти в любом случае. Он может им наскучить и они исчезнут. Или, по-другому, они могли бы разрубить его на несколько больших кусков, сначала оторвав конечности, прежде чем драться за туловище. Оставаться позитивным в неблагоприятных условиях было одной из его сильных сторон, так что это то, что он сделал. Больше плавников, которые, казалось, окружали его, и тот факт, что его тело беспомощно висело в ледяной воде, делали это трудным.
Но Алекс Хоук, надо сказать, был ничем иным, как жестким.
Он закрыл глаза и обездвижил свое тело. Он заставил себя сосредоточиться на всех хороших вещах в своей жизни. Его любимому сыну, которого мать назвала Алексеем, сейчас было всего четыре года. Он мог видеть, как он бежит в пятнах солнечного света по зеленому лугу в Гайд-парке. Няня ребенка, Нелл, гонялась за ним, смеясь. Нелл была намного больше, чем няня. Она была любимой женщиной Хоука, чем-то вроде легенды в Скотленд-Ярде и, по правде говоря, телохранителем Алексея. Она не раз спасала жизнь маленькому мальчику. Он был мишенью КГБ, и одним из самых больших страхов Хоука было оставить своего сына без отца.
Прошел час, очень долгий час.
По какой-то причине, возможно, по бесконечной милости Бога, зубастые твари оставили его в покое, по крайней мере, на данный момент. Холод начал пробираться когтями внутрь его защитной брони. Теперь его трясло, и его зубы стучали, много шума из ничего. Ему пришло в голову, что замерзнуть до смерти - гораздо лучший способ уйти, чем подавать себя на завтрак мелким обитателям глубин.
Он спал, Бог знает, как долго.
И затем зажегся свет.
Буквально.
Он обнаружил, что стал целью луча чистого белого света. Он посмотрел влево и увидел его источник. Прожектор, установленный высоко на надстройке массивного авианосца. Затем еще одно, и еще одно, оба ниже и возле палубы, подобрали его. И затем, справа от себя, он услышал глубокий басовитый стук лопастей вертолетного винта. Его осветил прожектор вертолета, и он увидел, как в отверстии сбоку фюзеляжа появился водолаз.
Может ли это быть дружеским? Шансы, безусловно, были против этого, учитывая недавнюю военную демонстрацию Китая в этом маленьком уголке мира. Дайвер плюхнулся на дно примерно в шести футах от него, и надежды на чудо исчезли, когда он сказал Хоку сохранять спокойствие на мандаринском. Затем он занялся закреплением подъемной обвязки на теле Хоука.
Хоук провел много времени в материковом Китае со своим другом и компаньоном, выдающимся криминалистом из Скотленд-Ярда Эмброузом Конгривом. В дополнение к тому, что Эмброуз был блестящим детективом, он изучал языки в Кембридже. Во время шестимесячного заключения в пекинской тюрьме за “подрывную деятельность”, которая так и не была доказана, Конгрив передал Хоук рудиментарные, но существенные рабочие знания китайского языка.
“В самый последний момент”, - сказал Хоук дайверу на его родном языке.
“Что?”
“Вы прибыли как раз вовремя. Я медленно замерзал до смерти ”.
“Тишина. Никаких разговоров.”
“Будь по-твоему. Просто пытаюсь быть дружелюбным ”.
Хоука и его спасателя подняли лебедкой в брюхо китайского вертолета Ahkoi. Никто на борту не стал бы с ним разговаривать. Он был уверен, что они знали, что неопознанный самолет вошел в их воздушное пространство и был сбит (как они воображали) одной из их ракет. Таким образом, они были разумно предрасположены не быть болтливыми. Черт с ними — он был все еще жив, не так ли? За эти годы он выбирался из более серьезных передряг, чем эта.
Tпервоначальный допрос на борту китайского авианосца был коротким, но жестоким. Тем не менее, он выбрался из этого с немногим более серьезными повреждениями, чем три сломанных пальца и легкое сотрясение мозга. Они сказали ему, что он никогда не покинет этот корабль живым, а затем заперли его в вонючей каюте экипажа в недрах трюма, где места хватало лишь на дрянную двухъярусную кровать. Теперь он лежал на верхней койке, очень серьезно думая о том, как, черт возьми, сбежать.
Двое военных полицейских с автоматическим оружием доставили его в этот прекрасный будуар. Он был почти уверен, что те же двое придут за ним, когда придет время для более трудоемкого допроса. Они были головорезами, эти двое, жестокими, но глупыми. Именно такие, какие ему нравились. Он симулировал гораздо более сильное сотрясение мозга, чем на самом деле, заставляя их наполовину нести его вниз по многим лестничным пролетам, что, похоже, им не понравилось.
Он был в сознательном состоянии, когда они врезались в крошечное пространство и стащили его с верхней койки. Как он и ожидал, они рывком поставили его на ноги и обхватили его руками за плечи, чтобы заставить двигаться. Он держал голову опущенной, что-то бессвязно бормоча. Когда член парламента слева от него остановился, чтобы пинком распахнуть полузакрытую дверь, он воспользовался моментом, чтобы схватить каждого за волосы на голове и сильно ударить их черепами друг о друга достаточно сильно, чтобы они осели на пол. Он проверил. Они выбыли на долгий отсчет.
Он быстро сорвал униформу с более высокого из двух. Оно ему плохо подошло, но было достаточно хорошим, чтобы без происшествий подняться по восьми пролетам металлических ступеней на уровень палубы авианосца. У Хоука были черные как смоль волосы, что помогало, и он держал поля кепки опущенными, а лицо опущенным. У него также было преимущество в том, что он носил автоматическую винтовку на случай, если ситуация станет острой.
Он увидел, как матрос открыл люк в переборке, и почувствовал, как с летной палубы ворвался холодный порыв ледяного ветра. Он подождал шестьдесят секунд, а затем сам вышел наружу. У него не было ни малейшего представления о том, как он собирался осуществить разработанный им план, но это мало беспокоило. Ты должен был уметь придумывать все это по ходу дела. Он услышал смех значительной группы мужчин, когда они приближались к его позиции и отступили в тень.
Пилоты.
Их было восемь, все в летных костюмах, некоторые в шлемах, некоторые держали их небрежно в руках, шутили, двигались своей самоуверенной походкой джет-джока. Очевидно, они направлялись по затемненной палубе к своей стае самолетов-носителей Sukhoi 33, которые готовились к немедленному взлету. Он оставался скрытым между двумя огромными шкафчиками за фальшбортом до тех пор, пока они не прошли. Затем он пристроился позади них, ускорив шаг, пока не догнал одинокого отставшего сзади. К счастью, он был, безусловно, самым высоким из всех.
Он приблизился к своей цели прямо сзади, прострелил обе руки и использовал большие пальцы на сонной артерии, чтобы парализовать беднягу и все еще удерживать его на ногах. Он дал основной группе пилотов время продолжить полет, затем оттащил потерявшего сознание обратно в тень складских помещений. Застегнуть молнию на комбинезоне пилота, надеть ботинки и шлем и опустить забрало было делом одного мгновения. Он быстро, но не слишком, пересек палубу и догнал веселящихся пилотов как раз в тот момент, когда они садились в свои "Сухие".
Он направился прямиком к единственному незанятому истребителю, затем отсалютовал двум сопровождающим членам экипажа, которые посторонились, пропуская его в кабину по трапу.
“Прекрасная ночь для полетов, ребята”, - пробормотал он на гортанном китайском, опускаясь на сиденье. Пристегнувшись, он протянул руку вперед и щелкнул выключателем, опускающим фонарь кабины. Затем он изучил приборную панель и светящиеся элементы управления, быстро решая, что именно сработало. Китайцы украли у Запада столько авиационной техники, что освоиться в ней было до смешного просто.
Он подал сигнал рукой членам экипажа внизу, зажег свечу и вырулил на позицию позади последнего реактивного самолета в очереди к центральной катапульте. Защитный экран уже поднялся с палубы позади первого реактивного самолета эскадрильи, и Хоук наблюдал, как истребитель швырнуло над океаном, форсаж раскалился добела.
Должно быть, он грезил наяву, потому что внезапно услышал, как воздушный босс кричит на него в наушниках, приказывая ему шевелить задницей. Самолет перед ним выдвинулся на позицию, и он не последовал за ним немедленно. Теперь он добавил немного мощи и занял свое место. Перед ним оставалось всего три самолета.
“Прошу прощения, босс”, - пробормотал он в освященном временем традиционном стиле общения пилотов-истребителей всего мира. На авианосце воздушный босс - сам Бог.
“Не дай этому случиться снова, Пассифлора, или я буду надирать тебе задницу всю дорогу до Шанхая”.
“Вас понял, сэр”, - сказал Хоук, снова приближаясь.
“Ты что-то забыла во время предполетной подготовки, Пассифлора?”
“Нет, сэр”, - сказал Хоук.
“Да? Проверь для меня свой гребаный навигационный выключатель, просто сделай мне приятное ”.
Черт. Он не включил их. Глупая ошибка, и он не мог позволить себе быть глупым в этот момент, ни в малейшей степени.
“Ты там, внизу, не спишь, сынок? Я склонен вывести твою задницу из строя ”.
“Сэр, нет, сэр. Я готов идти ”.
“Да, ну, тебе, черт возьми, лучше бы так и было. Теперь я положил на тебя глаз, милая. Ты хоть немного облажаешься на этой миссии этим утром, и твоя задница - моя. Ты мне веришь?”
“Сэр, я всегда вам верю. Но я вернусь чистым, я клянусь в этом ”.
“Чертовски верно, ты это сделаешь. А теперь убирайся к черту с моей лодки, Пассифлора. У меня есть вещи поважнее, чем беспокоиться о таких маленьких писаках, как ты. Ты наверху”.
Хоук двинулся вперед и зацепил крюк катапульты за заглубленную гусеницу. Он услышал, как взрывозащитный экран с грохотом занял позицию позади него, и, посмотрев налево, кивнул - сигнал руководителю запуска, что он готов. Мужчина поднял правую руку и опустил ее, что означает, что с минуты на минуту. Правая рука Хоука автоматически потянулась к “о-черт” на правой стороне фонаря.
Адреналин затопил вены Хоука, когда он схватился за перекладину правой рукой. Яростный запуск в космос современной катапультой авианосца был настолько близок, насколько это возможно для любого человека, к переживанию катастрофической автомобильной аварии со смертельным исходом и выживанию. Это было настолько интенсивно.
В самом начале, после того, как в напиток ушло много дорогостоящего оборудования, какой-то авиационный гений выяснил, что большинство пилотов инстинктивно слишком быстро хватаются за управление самолетом после старта. Страшно чувствовать себя неуправляемым, когда твои колеса отделяются от материнского корабля. Теперь у каждого бойца была ручка вперед и вправо внутри фонаря. Ты схватил его как раз перед тем, как они нажали на курок. Отсюда и его название - "О, черт".
Во время “кошачьего броска” время, которое потребовалось вам, чтобы убрать руку с перекладины и взяться за рычаги управления, было точно, с точностью до наносекунды, нужным количеством времени, которое должно было пройти, прежде чем вы перехватите управление после ухода с переднего края палубы.
Он был в воздухе.
Он снова посмотрел вниз на палубные огни Варяга, авианосец быстро уменьшался по мере того, как набирал высоту. Он подавил любое чувство радости по поводу того, что избежал мучительной смерти от рук самых изощренных палачей на планете. Он еще не выбрался из опасностей, сказал он себе, поднимаясь наверх, чтобы присоединиться к полету “своей” эскадрильи. Они держали курс на север, который должен был привести их к Парасельским островам. Совершенно не в том направлении. Ему нужно было двигаться на юго-юго-восток, и ему нужно было двигаться, иначе он упустил бы свое быстро уменьшающееся окно: единственный шанс, который у него был, попытаться разрядить кризис с глобальными последствиями.
Край земли окрасился ярко-розовым, когда он проскользнул в отведенное ему место в хвосте плотного строя. Был минимум радиочата, за который он был благодарен. Обычно на этом этапе было много шуток, и он не хотел слышать по радио какие-либо вопросы или внутренние остроты, на которые он не мог ответить, не жертвуя своим прикрытием. Ему требовалось драгоценное время, чтобы сохранить анонимность, пока он не придумает, как, черт возьми, отделиться и направиться к месту назначения миссии, не вызывая ни малейших подозрений.
Он знал, что теперь должен делать, хотя это ему не очень нравилось.
Lи на островной взлетно-посадочной полосе на острове Сячуань. Встреться с этим китайским адмиралом Цангом и выполни задание Си по резервному каналу как можно лучше. Найдите стратегический способ предотвратить неминуемую развязку и ликвидировать еще одну глобальную горячую точку. Ему не очень понравился тот факт, что в него запустили высокотехнологичный ЗРК, несущийся через какой-то маленький атолл у черта на куличках. И что китайский авианосец просто случайно проходил по морскому пути, где он затонул? Нет. Он просто не мог избавиться от отчетливого впечатления, что все это могло быть тщательно продуманной подставой. Что коварные китайцы собирались использовать его нарушение их воздушного пространства как положительное доказательство того, что Запад намеренно провоцировал.
Его почерневший труп и искореженные части американского истребителя показывали по глобальному телевидению. Используйте его, чтобы оправдать еще более агрессивную позицию в Южно-Китайском море. Примите ответные меры против Тайваня, Японии или Вьетнама. Следующий шаг - война. Во всяком случае, так он это видел. C может не согласиться. Но Си не сидел на горячем сиденье, подставив свою задницу под удар.
Теперь у него не было выбора. Он продолжал полет в строю, направляясь на север, в сторону Тихого океана. Он посмотрел на часы, рассчитал время и расстояние до своей цели. Предстоит пройти долгий путь и за короткое время добраться туда. И внезапно до него дошло.