Спасибо Дону Олдриджу, генерал-лейтенанту ВВС США (в отставке), бывшему заместителю командующего стратегическим воздушным командованием, за его помощь и понимание внутренней работы совета по продвижению ВВС, а также автору и бывшему радарному навигатору B-52 Джиму Клонтсу за его помощь в жизни и работе на Диего-Гарсии.
Особая благодарность моим друзьям Ларри и Мэриэнн Ингемансон за их щедрость.
Материал для руководства
Март 1997
Будильник звонит в 6 утра, радиочасы настроены на успокаивающую, удобную для прослушивания музыкальную станцию. Полковник ВВС Норман Вейр надевает новый разминочный костюм Nike и пробегает пару миль по территории базы, возвращается в свою комнату, затем слушает новости по радио, пока бреется, принимает душ и надевает свежую форму. Он идет в Офицерский клуб, расположенный в четырех кварталах отсюда, и завтракает - яйца, сосиски, пшеничный тост, апельсиновый сок и кофе, - читая утреннюю газету. С момента своего развода тремя годами ранее Норман начинает каждый рабочий день точно так же.
Майора ВВС Патрика С. Макланахана разбудил стук принтера приемопередатчика спутниковой связи SATCOM, который, пыхтя, заработал, выплевывая длинный поток сообщений на полоску термопринтерной бумаги, словно испорченный чек из продуктового магазина. Он сидел на посту штурмана-бомбардира, опустив голову на консоль, и вздремнул. После десяти лет полетов на дальних бомбардировщиках Патрик развил в себе способность игнорировать требования своего тела ради выполнения миссии: бодрствовать очень долгие периоды времени; сидеть долгие часы без облегчения; и засыпать быстро и достаточно глубоко, чтобы чувствовать себя отдохнувшим, даже если дремота длилась всего несколько минут. Это была часть техники выживания, которую большинство членов боевого летного состава разработали перед лицом оперативной необходимости.
Пока принтер выдавал инструкции, Патрик позавтракал - выпил чашку протеинового молочного коктейля из термоса из нержавеющей стали и съел пару кусочков вяленой говядины с кожистой начинкой. Все его блюда во время этого долгого полета над водой были с высоким содержанием белка и низким содержанием остатков - никаких сэндвичей, овощей и фруктов. Причина была проста: каким бы высокотехнологичным ни был его бомбардировщик, туалет оставался туалетом. Использовать его означало расстегнуть все свое снаряжение для выживания, сбросить летный костюм и сидеть внизу почти голым в темном, холодном, шумном, вонючем отсеке со сквозняками. Он предпочел бы есть безвкусную пищу и рисковать запором, чем страдать от унижения. Он был благодарен за то, что служил в системе вооружения, которая позволяла членам экипажа пользоваться туалетом - все его собратья-истребители должны были пользоваться "пустышками", носить подгузники для взрослых - или просто держать его. Это было величайшим унижением.
Когда принтер наконец остановился, он оторвал полоску с сообщением и перечитал ее. Это был запрос отчета о состоянии - второй за последний час. Патрик составил, закодировал и передал новое ответное сообщение, затем решил, что ему лучше поговорить с командиром воздушного судна обо всех этих запросах. Он закрепил свое катапультное кресло, отстегнул ремни и впервые за несколько дней поднялся на ноги.
Его напарница, специалист по защитным системам Венди Торк, доктор философии, крепко спала на правом сиденье. Она засунула руки под плечевые ремни, чтобы случайно не нажать на ручки катапультирования - было много случаев, когда спящим членам экипажа снилось, что они терпят крушение и выбивают себя кулаками из отличного самолета - на ней были летные перчатки, опущенный козырек темного шлема и кислородная маска на случай, если возникнет чрезвычайная ситуация и ей придется катапультироваться без предупреждения. Поверх летного костюма на ней была легкая летная куртка, поверх которой были пристегнуты ремни безопасности для плавания, выпуклости надувных мешочков под мышками заставляли ее руки подниматься и опускаться при каждом глубоком сонном вдохе.
Патрик осмотрел консоль защитных систем Венди, прежде чем двинуться вперед, но ему пришлось заставить себя признать, что он остановился там, чтобы посмотреть на Венди, а не на приборы. В ней было что-то такое, что заинтриговало его - и затем он снова остановил себя. Посмотри правде в глаза, Мук, сказал себе Патрик: ты не заинтригован -ты страстно влюблен в нее. Под этим мешковатым летным костюмом и снаряжением для выживания скрывается красивое, подтянутое, сочное тело, и кажется странным, непослушным, почти неправильным думать о подобных вещах, пролетая сорок одну тысячу футов над Оманским заливом в высокотехнологичном warbird. Странно, но захватывающе.
В этот момент Венди подняла темное забрало шлема, сбросила кислородную маску и улыбнулась ему. Черт возьми, подумал Патрик, быстро переключая свое внимание на консоль защитных систем, эти глаза могли бы расплавить титан.
"Привет", - сказала она. Даже несмотря на то, что ей приходилось повышать голос, чтобы говорить на другом конце кокпита, это все равно был дружелюбный, приятный, обезоруживающий звук. Венди Торк, доктор философии, была одним из самых известных в мире экспертов в области электромагнитной инженерии и разработки систем, пионером в использовании компьютеров для анализа энергетических волн и выполнения определенного отклика. Они работали вместе почти два года на своей домашней базе, в Центре высокотехнологичного аэрокосмического вооружения (HAWC) на авиабазе Грум-Лейк, штат Невада, известном как Dreamland.
"Привет", - сказал он в ответ. "Я просто… проверка ваших систем. Через несколько минут мы отправляемся за горизонт Бандар Аббасс, и я хотел посмотреть, заметили ли вы что-нибудь ".
"Система предупредила бы меня, если бы обнаружила какие-либо сигналы в пределах пятнадцати процентов от порога обнаружения", - отметила Венди. Она говорила своим обычным гипертекстовым голосом, женским, но не женственным, как она обычно делала. Это позволило Патрику расслабиться и перестать думать о том, что было так неуместно в военном самолете. Затем она наклонилась вперед на своем сиденье, ближе к нему, и спросила: "Ты смотрел на меня, не так ли?"
Внезапная перемена в ее голосе заставила его сердце пропустить удар, а рот пересох, как арктический воздух. "Ты чокнутый", - услышал он свой выпаливший голос. Боже, это прозвучало безумно!
"Я видела тебя через забрало, горячая штучка", - сказала она. "Я мог видеть, как ты смотришь на меня". Она откинулась назад, все еще глядя на него. "Почему ты смотрел на меня?"
"Венди, я не был..."
"Ты уверен, что не был?"
"Я... я не был..." Что происходит? Патрик задумался. Почему я так чертовски косноязычен? Я чувствую себя школьником, которого только что поймали за рисованием в блокноте девушки, в которую он был влюблен.
Ну, он действительно был влюблен в нее. Они впервые встретились около трех лет назад, когда их обоих завербовали в команду, разрабатывавшую летающий линкор "Мегафортресс". У них был короткий, интенсивный сексуальный контакт, но события, обстоятельства, обязанности и ответственность всегда препятствовали тому, чтобы произошло что-то большее. Это было последнее место и время, когда он мог предположить, что их отношения могут сделать новый, захватывающий шаг вперед.
"Все в порядке, майор", - сказала Венди. Она не сводила с него глаз, и он почувствовал, что ему хочется нырнуть обратно за переборку оружейного отсека и оставаться там, пока они не приземлятся. "Тебе разрешено".
Патрик обнаружил, что снова может дышать. Он расслабился, пытаясь выглядеть круто и непринужденно, хотя чувствовал, как пот сочится из каждой поры. Он поднял ленту с принтера спутниковой связи. "У меня есть… у нас есть сообщение ... приказы ... инструкции, - пробормотал он, запинаясь, и она улыбнулась, чтобы одновременно упрекнуть его и насладиться им. "Из Восьмой воздушной армии. Я собирался поговорить с генералом, затем со всеми остальными. По переговорному устройству. Прежде чем мы уйдем за горизонт. Иранский горизонт".
"Вы сделаете это, майор", - сказала Венди со смехом в глазах. Патрик кивнул, радуясь, что с этим покончено, и направился к кабине пилотов. Она остановила его: "О, майор?"
Патрик снова повернулся к ней. "Да, доктор?"
"Ты никогда не говорил мне".
"Что я тебе сказал?"
"Все ли мои системы, на ваш взгляд, в порядке?"
Слава Богу, что после этого она улыбнулась, подумал Патрик, - может быть, она не считает меня каким-то извращенцем. Немного восстановив утраченное самообладание, но все еще боясь позволить своему взгляду блуждать по ее "системам", он ответил: "По-моему, они выглядят великолепно, док".
"Хорошо", - сказала она. "Спасибо". Она улыбнулась немного теплее, позволила своим глазам оглядеть его с ног до головы и добавила: "Я обязательно буду следить и за вашими системами".
Патрик никогда не чувствовал большего облегчения и в то же время большей обнаженности, когда он наклонился, чтобы проползти через соединительный туннель и добраться до кабины пилотов.
Но как раз перед тем, как он объявил, что продвигается вперед, и отключил шнур внутренней связи, он услышал медленное электронное "ДИДЛ… ДЕЙСТВУЙ. . ДИДЛ..." предупреждающий сигнал корабельной системы обнаружения угроз. Они только что были отмечены вражеским радаром.
Патрик практически влетел обратно в свое катапультное кресло, пристегнулся и снял его с предохранителя. Он находился в кормовом отсеке экипажа бомбардировщика EB-52C Megafortress, следующего поколения "летающих линкоров", которые секретное исследовательское подразделение Патрика надеялось создать для ВВС. Когда-то это был "серийный" бомбардировщик B-52H Stratofortress, рабочая лошадка американского флота тяжелой бомбардировки дальнего радиуса действия, предназначенный для большой дальности действия и тяжелых ядерных и неядерных полезных нагрузок. Оригинальный B-52 был разработан в 1950-х годах; последний сошел с конвейера двадцать лет назад. Но этот план был другим. Оригинальный планер был восстановлен с нуля с использованием самых современных технологий не просто для его модернизации, но и для того, чтобы сделать его самым совершенным боевым самолетом ... о котором никто никогда не слышал.
"Венди?" он связался по интерфону. "Что у нас есть?"
"Это странно", - ответила Венди. "У меня есть переменная цель PRF X-band. Переключение между противокорабельными и зенитными поисковыми системами-летит. Расчетная дальность... Черт, дальность тридцать пять миль, двенадцать часов. Он прямо над нами. В пределах радиуса действия ракеты с радарным наведением".
"Есть идеи, что это такое?"
"Это мог быть самолет системы АВАКС", - ответила Венди. "Он выглядит так, будто сканирует как наземные, так и воздушные цели. Никаких быстрых PRFS - просто сканирование. Быстрее, чем сканирование APY, как на E-2 Hawkeye или E-3 Sentry, но профиль тот же ".
"Иранский самолет системы АВАКС?" - Спросил Патрик. EB-52 Megafortress летел в международном воздушном пространстве над Оманским заливом, к западу от иранского побережья и к югу от Ормузского пролива, за пределами Персидского залива. Директор Центра высокотехнологичных аэрокосмических вооружений генерал-лейтенант Брэд Эллиот приказал трем своим экспериментальным бомбардировщикам "Мегафортресс" начать патрулирование неба вблизи Персидского залива, чтобы нанести секретный, скрытный удар на случай, если одна из предположительно нейтральных стран региона решит вмешаться в конфликт, бушующий между силами Коалиции и Республикой Ирак.
"Мог бы быть "Опорой" или "Откровенностью", - предложил Патрик. "Один из самолетов, предположительно переданных Ираком Ирану, был самолетом дальнего обнаружения Ил-76МД. Возможно, иранцы пробуют свою новую игрушку. Может ли он видеть нас?"
"Я думаю, он может", - сказала Венди. "Он не следит за нами, просто сканирует окрестности - но он близко, и мы приближаемся к порогу обнаружения". B-52 Stratofortress не проектировался и никогда не считался самолетом-невидимкой, но EB-52 Megafortress сильно отличался. В нем сохранилась большая часть новой антирадарной технологии, которой он был оснащен в качестве экспериментального самолета-испытательного стенда - неметаллическая обшивка "fibersteel", прочнее и легче стали, но не отражающая радары; скошенные поверхности управления вместо прямых кромок; отсутствие внешних антенн; радиопоглощающий материал, используемый во впускных отверстиях двигателей и иллюминаторах; и уникальная радиопоглощающая энергетическая система, которая ретранслирует энергию радара вдоль корпуса самолета и отводит ее обратно вдоль задних кромок крыла, уменьшая количество энергии радара, отражаемой обратно к противнику. Он также нес на себе широкий спектр вооружений и мог обеспечить такую же огневую мощь, как полет тактических истребителей ВВС или ВМС.
"Похоже, он "охраняет" Ормузский пролив, высматривая прибывающие самолеты", - предположил Патрик. "Курс два-три-ноль, чтобы обойти его. Если он заметит нас, это может возбудить иранцев ".
Но он заговорил слишком поздно: "Он может видеть нас", - вмешалась Венди. "Он на скорости тридцать пять миль, час дня, на высоте, направляется прямиком к нам. Скорость увеличивается до пятисот узлов ".
"Это не самолет системы АВАКС", - сказал Патрик. "Похоже, мы засекли какой-то быстро движущийся патрульный самолет".
"Дерьмо", - выругался по внутренней связи командир воздушного судна, генерал-лейтенант Брэд Эллиот. Эллиотт был командующим Центром высокотехнологичных аэрокосмических вооружений, также известным как Dreamland, и разработчиком летающего линкора EB-52 Megafortress. "Выключи его радар, Венди, и давай надеяться, что он подумает, что у него неисправный радар, и решит покончить с этим".
"Мы находимся в международном воздушном пространстве", - возмущенно возразил Эллиот. "У нас есть такое же право находиться здесь, как и у этой индейки".
"Сэр, это район боевых действий", - подчеркнул Патрик. "Команда, давайте приготовимся убираться отсюда ко всем чертям".
Одним касанием Венди приказала мощным устройствам постановки помех на "Мегафортрессе" отключить поисковый радар иранского истребителя. "Trackbreakers активны", - объявила Венди. "Дай мне девяносто оставшихся". Брэд Эллиотт заложил "Мегафортресс" в крутой правый поворот и развернулся перпендикулярно траектории полета истребителя. Импульсно-доплеровский радар самолета может не обнаружить цель с нулевой относительной скоростью сближения. "Бандит на три часа, тридцать пять миль и постоянно на высоте. Переходим к четырем часам. Я думаю, он потерял нас ".
"Не так быстро", - вмешался командир экипажа и второй пилот, полковник Джон Ормак. Ормак был заместителем командира HAWC и главным инженером-волшебником, командирским пилотом с несколькими тысячами часов на различных тактических самолетах. Но его первой любовью были компьютеры, авионика и гаджеты. У Брэда Эллиотта были идеи, но он полагался на Ормака, чтобы воплотить эти идеи в реальность. Если бы техно-гикам раздавали значки или крылья, Джон Ормак носил бы их с гордостью. "Возможно, он становится пассивным. Мы должны установить некоторую дистанцию между нами и ним. Возможно, ему не понадобится радар, чтобы перехватить нас ".
"Я поняла это", - сказала Венди. "Но я думаю, что его IRSTS находится вне досягаемости. Он..."
В этот момент все они услышали громкое, ускоряющее темп "ДИДЛ ДИДЛ ДИДЛ!" предупреждение по внутренней связи. "Воздушный перехватчик зафиксирован, дальность тридцать миль, быстро приближается! Его радар огромен - он пробивается прямо через мои глушилки. Надежная блокировка радаром, скорость закрытия… скорость сближения увеличивается до шестисот узлов!"
"Что ж, - сказал Джон Ормак, - по крайней мере, вода там, внизу, теплая даже в это время года".
Шутки были единственным, о чем кто-либо из них мог думать в тот момент - потому что быть замеченным сверхзвуковым перехватчиком в одиночку над Оманским заливом было едва ли не самой фатальной вещью, с которой мог столкнуться экипаж бомбардировщика.
Это утро было немного другим для Нормана Вейра. Сегодня и в течение следующих двух недель Вейр и несколько десятков его коллег, полных полковников ВВС, находились на военно-воздушной базе Рэндольф близ Сан-Антонио, штат Техас, на совете по повышению в звании подполковника. Их задача: отобрать лучших, ярчайших и наиболее высококвалифицированных из примерно трех тысяч майоров ВВС для повышения до подполковника.
Полковник Норман Вейр много знал о принятии решений с использованием сложных объективных критериев - совет по продвижению был как раз по его части. Норман был командующим Агентством по анализу бюджета ВВС в Пентагоне. Его работа заключалась в том, чтобы делать именно то, о чем его сейчас просили: просеивать горы информации об оружии и информационных системах и определять будущие затраты на жизненный цикл и выгоды каждой из них. По сути, он и его штат из шестидесяти пяти военных и гражданских аналитиков, бухгалтеров и технических экспертов каждый день решали будущее Военно-воздушных сил Соединенных Штатов. Каждый самолет, ракета, спутник, компьютер, "черный ящик" и бомба, наряду с каждым мужчиной и женщиной в Военно-воздушных силах, попали под его пристальное внимание. Каждый пункт бюджета каждого подразделения должен был пройти тщательную проверку его команды. Если бы это было не так, к концу финансового года оно прекратило бы свое существование с единственной запиской кому-нибудь в канцелярии министра ВВС. У него была власть и ответственность за миллиарды долларов каждую неделю, и он пользовался этой властью с мастерством и энтузиазмом.
Благодаря своему отцу Норман решил сделать военную карьеру в средней школе. Отец Нормана был призван в армию в середине шестидесятых, но подумал, что, возможно, безопаснее служить на флоте в море, поэтому он завербовался и служил техником по реактивным силовым установкам на борту различных авианосцев. Он вернулся из длительных круизов по Тихому и Индийскому океанам с невероятными историями об авиационном героизме и триумфе, и Норман попался на крючок. Отец Нормана также вернулся домой без половины левой руки в результате взрыва палубного боеприпаса на авианосце USS Enterprise и с "Пурпурным сердцем". Это стало для Нормана пропуском на прием в Военно-морскую академию Соединенных Штатов в Аннаполисе.
Но жизнь в академии была тяжелой. Сказать, что Норман был просто интровертом, было бы мягко сказано. Норман жил в своей собственной голове, существуя в стерильном, защищенном мире знаний и размышлений. Решение проблем было академическим упражнением, а не физическим или даже лидерским. Чем больше они заставляли его бегать, отжиматься, маршировать и тренироваться, тем больше он это ненавидел. Он провалил тест на физическую подготовку, был уволен с предубеждением и вернулся в Айову.
Почти постоянные придирки его отца по поводу того, что он зря потратил свое назначение и бросил Военно-морскую академию - как будто его отец решил пожертвовать своей рукой, чтобы его сын мог поехать в Аннаполис, - тяжело давили на его разум. Его отец практически отрекся от своего сына, объявив, что у него нет денег на колледж, и убеждая сына бросить учебу и найти работу. Отчаянно желая сделать своего отца счастливым, Норман подал заявление и был принят в Корпус подготовки офицеров запаса ВВС, получив степень в области финансов и комиссию ВВС, став специалистом по бухгалтерскому учету и финансам и получив сертификат CPA несколько месяцев спустя.
Норман любил Военно-воздушные силы. Это было лучшее из всех миров: он заслужил уважение людей, которые уважали бухгалтеров и восхищались ими, и он мог требовать уважения от большинства других, потому что он превосходил их по рангу и перехитрил. Он вовремя надел майорские золотые дубовые листья и вскоре после этого принял командование собственным базовым центром бухгалтерского обслуживания.
Даже его жена, казалось, наслаждалась жизнью, после ее первоначальной неуверенности. Большинство женщин приняли ранг своего мужа, и жена Нормана блистала и выставляла напоказ этот невидимый, но ощутимый ранг при каждом удобном случае. Жены офицеров более высокого ранга "добровольно" назначили ее членом комитета, что поначалу ее возмущало. Но вскоре она узнала, что у нее есть полномочия "вызывать" жен офицеров более низкого ранга служить в ее комитете, поэтому тяжелую работу приходилось выполнять только женам офицеров более низкого ранга и унтер-офицеров. Это была очень аккуратная и несложная система.
Для Нормана работа была полезной, но не сложной. За исключением укомплектования нескольких линий мобильности во время развертывания подразделений и нескольких поздних ночей, когда он готовился к внезапным и ежегодным инспекциям базы, у него была сорокачасовая рабочая неделя и очень мало стресса. Он согласился на несколько необычных заданий: проведение аудита на радиолокационном аванпосте в Гренландии; работа в консультативном штабе некоторых сотрудников Конгресса, проводящих исследования для законопроекта. Задания с высокой видимостью, низким уровнем риска и загруженностью работой. Норман любил их.
Но именно тогда конфликты начались ближе к дому. И он, и его жена родились и выросли в Айове, но в Айове не было баз ВВС, поэтому было гарантировано, что они не поедут домой, кроме как в гости. Одно из заданий Норман, выполненное без сопровождения за границей, в Корее, дало ей время вернуться домой, но без мужа это было слабым утешением. Частые вырывания с корнем причиняют паре неодинаковый вред. Норман пообещал своей жене, что они создадут семью, когда цикл смены заданий замедлится, но по прошествии пятнадцати лет стало очевидно, что Норман не имел реального намерения создавать семью.
Последней каплей стало последнее назначение Нормана в Пентагон на должность первого директора совершенно нового агентства по надзору за бюджетом ВВС. Они сказали, что это было гарантированное назначение на четыре года - больше никаких перемещений. Он мог бы даже уйти с этого задания, если бы захотел. Биологические часы его жены, которые громко звонили в течение последних пяти лет, к тому времени стали оглушительными. Но Норман сказал подождать. Это был новый магазин. Много поздних ночей, много выходных. Какой бы это была жизнь для семьи? Кроме того, он намекнул однажды утром после очередной дискуссии о детях, не становится ли она немного взрослой, чтобы пытаться воспитывать новорожденного?
К тому времени, как он вернулся домой на следующий вечер, ее уже не было. Это было более трех лет назад, и с тех пор Норман не видел ее и не разговаривал с ней. Ее подпись на документах о разводе была последней вещью, которую он когда-либо видел, принадлежащей ей.
Что ж, часто говорил он себе, ему было лучше без нее. Он мог бы соглашаться на лучшие, более экзотические задания; путешествовать по миру, не беспокоясь о том, чтобы постоянно ездить либо в Айову летом, либо во Флориду зимой, где останавливались родственники мужа; и ему не нужно было слушать, как его бывшая жена твердит о том, что у двух умных людей должна быть лучшая, более полноценная - в смысле, "гражданская"-жизнь. Кроме того, как гласила старая поговорка: "Если бы Военно-воздушные силы хотели, чтобы у тебя была жена, они бы тебе ее предоставили". Норман начал верить, что это правда.
Первый день в совете по продвижению в Секретариате Совета по отбору в Военном кадровом центре ВВС в Рэндольфе был заполнен организационными мелочами и несколькими брифингами о том, как работает совет, критериями, которые следует использовать в процессе отбора, как пользоваться контрольными списками и оценочными листами, а также обзором личного дела стандартного кандидата. Брифинги были проведены полковником Тедом Феллоузом, начальником секретариата отборочной комиссии ВВС. Стипендиаты провели брифинг по профилю кандидатов - средний стаж работы, географическое распределение, распределение по специальностям и другие лакомые кусочки информации, призванные объяснить, как были отобраны эти кандидаты.
Затем президент совета по продвижению по службе, генерал-майор Ларри Дин Ингемансон, командир Десятой авиационной дивизии, выступил перед членами совета и распределил задания комиссии для каждого члена совета вместе с Меморандумом об инструктаже секретаря ВВС, или МВД. МВД представляло собой набор распоряжений, отданных секретарем Военно-воздушных сил членам правления, информирующих их о том, кто получит повышение по службе, и квотах для каждого, наряду с общими руководящими принципами о том, как отбирать кандидатов, имеющих право на повышение.
Существовали три основные категории офицеров, имеющих право на продвижение по службе: кандидаты в основной зоне, выше нее и ниже нее. В рамках каждой категории рассматривались специальности: линейные офицеры, включая летных или рядовых офицеров, нерейтинговые оперативные офицеры, такие как полиция безопасности и офицеры технического обслуживания, и офицеры поддержки миссии, такие как финансы, администрация и базовые службы; наряду с важнейшими специализациями поддержки миссии, такими как корпус капелланов, корпус медицинской службы, корпус медсестер, корпус биомедицинских наук, корпус стоматологов и корпус судей-адвокатов общего профиля. Генерал Ингемансон также объявил, что могут быть созваны группы по любым другим кадровым вопросам, которые могут потребоваться министру военно-воздушных сил.
Члены правления были случайным образом разделены на восемь групп по семь человек в каждой, скорректированных президентом таким образом, чтобы каждая группа не была чрезмерно привязана к одной специальности или команде. Здесь, казалось, были представлены все основные командования ВВС, подразделения прямого подчинения, оперативные агентства на местах и специальности: логистика, техническое обслуживание, персонал, финансы, информационные технологии, капелланы, полиция безопасности и десятки других, включая летные специальности. Норман сразу заметил, что летные специальности или специальности с "рейтингом" были особенно хорошо представлены здесь. По меньшей мере половина всех членов совета были офицерами с рейтингом, в основном командирами подразделений или штабными офицерами, назначенными на должности высокого уровня в Пентагоне или штабе главного командования.
Это была самая большая проблема, которую Норман видел в ВВС, единственный фактор, который доминировал в службе, исключая все остальное, единственная специальность, которая портила всем остальным - летчики.
Конечно, это были Военно-воздушные силы США, а не Силы бухгалтеров США - служба существовала для ведения сражений в рамках национальной обороны путем установления контроля над небом и ближним космосом, и летчикам, очевидно, предстояло сыграть большую роль. Но у них были самые большие эго и самые большие рты. Служба перегибала палку ради своих летчиков, гораздо больше, чем они поддерживали любую другую специальность, какой бы жизненно важной она ни была. Листовки получили все льготы. Командиры подразделений относились к ним как к первенцам - фактически, большинство командиров подразделений были летчиками, даже если у подразделения не было прямых обязательств по полетам.
Норман не совсем понимал, откуда взялась его неприязнь к тем, кто носил крылья. Скорее всего, это было от его отца. Летчики относились к механикам военно-морской авиации как к наемным слугам, даже если механик был опытным ветераном, в то время как летчик был новичком в своем первом рейсе. Отец Нормана громко и долго жаловался на офицеров в целом и авиаторов в частности. Он всегда хотел, чтобы его сын был офицером, но он был полон решимости научить его тому, как быть офицером, которым рядовой и сержантский состав восхищались бы и уважали - а это означало, что при каждой возможности нужно было ставить листовки на место.
Конечно, это был офицер, летчик, который проигнорировал меры предосторожности и рекомендации капитана своего самолета и выпустил ракету "Зуни" в линию реактивных самолетов, ожидавших заправки, и устроил одну из крупнейших небоевых катастроф на море, с которыми когда-либо сталкивался военно-морской флот, в результате которой более двухсот человек погибли и несколько сотен получили ранения, включая отца Нормана. Дерзкий, высокомерный, всезнающий летчик пренебрег правилами. Этот офицер был быстро и тихо уволен со службы. Командиры подразделений Нормана несколько раз швыряли книгой в нерейтинговых офицеров и рядовой состав за малейшие нарушения, но листовкам обычно давали два, три или даже четыре шанса, прежде чем, наконец, предлагали возможность уйти в отставку, а не предстать перед военным трибуналом. Они всегда получали все льготы.
Ну, это должно было быть по-другому. Если я получу рекламную куртку для летчика, подумал Норман, ему придется доказать мне, что он достоин повышения. И он поклялся, что это будет нелегко.
"Давайте приступим к делу", - сказал Патрик.
"Чертовски отличная идея", - сказал Брэд. Он перевел дроссели "Мегафортресс" на холостой ход, перевернул самолет на левое крыло и перевел большой бомбардировщик в относительно мягкое пикирование со скоростью шесть тысяч футов в минуту. "Венди, выжми из них все соки. Полный спектр. Никаких радиопередач. Мы не хотим, чтобы за нами охотились все иранские военно-воздушные силы ".
"Понял", - слабо сказала Венди. Она бросилась ловить разлетающиеся карандаши и контрольные списки, поскольку отрицательный Gs отправил все небезопасное в полет по салону. Переключение ее кислородного регулятора на "100%" помогло, когда ее желудок и большая часть его содержимого угрожали начать плавать по салону. "Я занимаюсь джемом. Он..." Внезапно все они услышали быстрое предупреждение "ДИДЛДИДЛДИДЛДИДЛ!", и в каждом отсеке вспыхнули красные сигнальные огни. "Запуск ракеты с радара, семь часов, двадцать пять миль!" Венди закричала. "Нарушай правила!"
Эллиотт резко развернул бомбардировщик "Мегафортресс" вправо и перевел дроссели на холостой ход, опустив нос, чтобы усложнить перехват ракеты и максимально защитить выхлоп двигателя бомбардировщика от атакующего. По мере того, как бомбардировщик снижал скорость, он набирал скорость. Патрик чувствовал себя так, словно он перевернулся вверх тормашками - внезапное торможение, крутое погружение и крутой поворот только испортили его чувства и чувства всех остальных.
"Мякина! Мякина!" - Крикнула Венди, выбрасывая мякину из левых эжекторов. Мякина, пакеты из металлических полосок, похожих на мишуру, образовывали большие сгустки облаков, отражающих радары, которые создавали привлекательные поддельные цели для вражеских ракет.
"Ракеты все еще приближаются!" Венди кричала. "Вооружаем "Стингеры"!" Когда вражеские ракеты приблизились, Венди выпустила небольшие ракеты с радиолокационным и тепловым наведением из управляемой пушки на хвосте "Мегафортресс". Противоминные ракеты "Стингер" столкнулись лоб в лоб с приближающимися ракетами, затем взорвались в нескольких десятках футов на пути ракеты, разорвав ее фюзеляж и систему наведения. Это сработало. Последняя вражеская ракета взорвалась менее чем в пяти тысячах футов от нас.
Им потребовалось всего четыре минуты, чтобы спуститься всего на двести футов над Оманским заливом, руководствуясь базой данных о местности навигационного компьютера, спутниковой навигационной системой и энергетическим лучом толщиной с карандаш, который измерял расстояние между брюхом бомбардировщика и водой. Они направились на юго-запад на полной военной мощи, как можно дальше от иранского побережья. Брэд Эллиотт знал, чего боялись пилоты истребителей - полета на малой высоте, темноты и полета над водой вдали от дружественных берегов. Каждый кашель двигателя усиливался, каждое падение стрелок топливомера казалось критическим - даже малейший треск в наушниках или дрожь в управлении полетом, казалось, сигнализировали о катастрофе. Наличие потенциального врага, который создавал помехи для радаров и радиопередач, еще больше усугубляло напряженность. Мало у кого из пилотов-истребителей хватало духу на ночные погони над водой.
Но по мере того, как Венди изучала свои дисплеи с угрозами, вскоре стало очевидно, что МиГ или что бы это там ни было, так просто не исчезнет. "Не повезло, ребята - мы его не потеряли. Он приблизился на расстояние двадцати миль и идет прямо у нас на хвосте, держась на высоте, но по-прежнему держит нас в поле зрения радара ".
"Держу пари, что сообщения также передаются в штаб-квартиру", - сказал Эллиот.
"Шесть часов, высота, пятнадцать миль. Подходит для обогрева". Из-за того, что радар атакующего противника был заглушен, он не мог использовать ракету с радиолокационным наведением, но с помощью IRSTS он мог легко приблизиться и произвести выстрел ракетой с тепловой наводкой.
"Венди, приготовься к запуску Scorpions", - сказал Брэд.
"Вас понял". Венди уже держала пальцы на клавиатуре и печатала инструкции по запуску неожиданного оружия "Мегафортресс" - AIM-120 Scorpion AMRAAM, или усовершенствованной ракеты средней дальности класса "воздух-воздух". EB-52 нес по шесть ракет Scorpion на каждом крыльевом пилоне. "Скорпионы" были ракетами с радиолокационным наведением, которые управлялись по команде штурмовым радаром "Мегафортресс" или бортовым радаром в носовой части ракеты - ракеты могли даже поражать цели в заднем секторе бомбардировщика с помощью наведения с хвостового радара, что позволяло осуществлять пуск "через плечо" по преследующему врагу. Лишь несколько самолетов во всем мире несли AMRAAMs, но EB-52 Megafortress нес один в течение трех лет, включая одно боевое задание. Вражеский самолет находился в пределах максимальной двадцатимильной дальности полета "Скорпиона".
"Двенадцать миль".
"Когда он преодолеет восемь миль, посадите его и бейте", - сказал Брэд. "Мы должны быть теми, кто стреляет первыми".
"Брэд, нам нужно покончить с этим", - настойчиво сказал Патрик.
Венди посмотрела на него в полном удивлении, но воскликнул Брэд Эллиотт: "Что это было, Патрик?"
"Я сказал, мы должны прекратить это", - повторил Патрик. "Послушайте, мы находимся в международном воздушном пространстве. Мы только что снизились до малой высоты, мы глушим его радар. Он знает, что мы плохие парни. Принуждение к драке ничего не решит ".
"Он первым набросился на нас, Патрик".
"Послушайте, мы ведем себя как враги, а он делает свою работу - вышвыривает нас из своей зоны и из своего воздушного пространства", - утверждал Патрик. "Мы попытались проникнуть внутрь, и нас поймали. Здесь никто не хочет драки ".
"Ну, и что, черт возьми, ты предлагаешь, нав?" - Едко спросил Брэд.
Патрик поколебался, затем наклонился к Венди и сказал: "Отключите помехи на UHF GUARD".
Венди посмотрела на него с беспокойством. "Ты уверен, Патрик?"
"Да. Сделай это ". Венди неохотно ввела инструкции в свой компьютер ECM, чтобы сигналы помех не мешали работе на частоте 243,0 мегагерц, универсальном канале экстренной связи сверхвысокочастотного диапазона. Патрик переключил пластинчатый переключатель на панели внутренней связи на com 2, который, как он знал, был настроен на универсальный сверхвысокочастотный аварийный канал. "Внимание, иранский воздушный корабль на нашей позиции в шесть часов, в ста семидесяти шести километрах к юго-востоку от Бандар-Аббаса. Это американский самолет, который вы преследуете. Ты меня слышишь?"
"Патрик, какого черта ты делаешь?" Эллиот кричал по интерфону. "Защита, вы перестали глушить УВЧ? Что, черт возьми, там происходит?"
"Это плохая идея, Патрик", - предложил Джон строго, но не так настойчиво, как Эллиот. "Ты только что сказал ему, что мы американцы. Он захочет взглянуть сейчас ".
"Он был бы сумасшедшим, если бы ответил", - сказал Брэд. "Теперь держись подальше от радио и..."
Но как раз в этот момент они услышали по радио: "Што это? Немного жалости."
"Что, черт возьми, это было?" - Спросила Венди.
"Мне показалось, что это звучит по-русски", - сказал Патрик.
Как раз в этот момент, на ломаном английском, они услышали: "Американский самолет в моем положении двенадцать часов от моего носа, это Ханех Один-Четыре-Один Военно-воздушных сил Исламской Республики Иран. Я тебя понял. Вы нарушаете суверенное воздушное пространство Ирана. Я приказываю вам сейчас подняться на высоту трех тысяч метров и приготовиться к перехвату. Сейчас сбавьте скорость и опустите колеса шасси. Ты понимаешь?"
"Один-Четыре-Один, это американский самолет. Мы установили на ваш самолет защитное вооружение. Не подлетайте к нам ближе, чем на двенадцать километров, иначе вы подвергнетесь нападению. Ты понимаешь?"
"Дистанция десять миль".
"Вы на высоте шестнадцати километров", - передал по радио Патрик. "Не подходи ни на шаг ближе".
"Патрик, это безумие", сказал Брэд. "Ты собираешься попытаться убедить его развернуться? Он никогда на это не пойдет ".
"Девять миль. Конечная скорость пятьсот узлов."
"Один-Четыре-Один, вы на расстоянии четырнадцати целых пяти десятых километра, приближаетесь со скоростью тринадцать километров в минуту. Не, я повторяю, не подлетайте к нам ближе, чем на двенадцать километров, или вы подвергнетесь нападению. Мы не находимся в воздушном пространстве Ирана, и мы выводим войска из этого района. Это мое последнее предупреждение. Ты понимаешь?"
"Восемь миль..."
"Один-Четыре-Один, мы догоняем вас на расстоянии двенадцати километров! Прекрати сейчас же!"
"Приготовься стрелять, Венди! Будь ты проклят, Макланахан...!"
"Вот он идет!" Венди кричала. "Коэффициент закрытия… подождите, его скорость закрытия снизилась", - объявила Венди. "Он держится на высоте восьми миль… нет, он замедляется. Он поднимается. Он на высоте до пяти тысяч футов, дальность десять миль, замедляется."
"Прекрати глушить, Венди", - сказал Патрик.
"Что?"
"Прекрати глушить их", - сказал Патрик. "Они прекратили свою атаку. Теперь нам нужно сделать то же самое ".
"Брэд?"
"Ты чертовски рискуешь, Мук", - сказал Брэд Эллиот. Он сделал паузу, но только на мгновение; затем: "Прекратите глушить. Стреляйте по ним снова, если они подойдут ближе чем на восемь миль ".
"Прерыватели связи и глушилки в режим ожидания", - сказала Венди, вводя инструкции в компьютер. "Дистанция девять миль. Он поднимается быстрее, преодолевая десять тысяч футов ".