Ночь. Иоанна XXIII только что оставил его слуга Луиджи, заботливо положивший под одеяло папского ложа большую резиновую грелку. Папа устал. Сегодня был хлопотливый день: много паломников, почётных гостей, депеш и срочных бумаг. К тому же обед и ужин были неудачными. Со времени Пия XII здесь разучились вкусно готовить, думает папа, имеющий склонность к чревоугодию.
Он сидит в большом кресле с высокой спинкой. Перед ним на столе бутылка минеральной воды марки «Святой пилигрим», в большой хрустальной вазе виноград, а рядом большая пачка вечерних газет. Папа кладёт в рот виноградину, берёт газету, читает и мысленно сопровождает прочитанное комментариями…
Своих книг в детстве у меня было очень мало. Может быть, с десяток. Нет, читал-то я много и даже очень много — брал в библиотеках или ещё где-нибудь. Но вот те книги, свои, которые всегда были под рукой, — их можно по пальцам пересчитать. Зато уж каждую из «своих» я знал едва ли не наизусть, от корки до корки. Беда заключалась лишь в том, что «своими» те книги становились не благодаря какой-то продуманной системе, а совершенно случайно. Другими словами, я словно бы выступал в каком-то странном педагогическом эксперименте с плохо предсказуемыми последствиями — и выступал отнюдь не в качестве экспериментатора.
Книга Лаврецкого
Григулявичус, Мигель, Юзик,
Фелипе, Артур, Макс, Падре,
Григулевич и Лаврецкий… —
«Кардиналы идут в ад»
Цитата, с которой я начал эти заметки, взята как раз из одной такой книги — хоть и случайной, но «своей». Как она у меня оказалась, я уж не помню. Она и до сих пор у меня сохранилась, справа вы видите, как я её сфотографировал. Государственное издательство политической литературы… Лаврецкий Иосиф Рамуальдович… «Кардиналы идут в ад»… Тираж 80 тыс. экз…
Отчего подобная книга оказалась среди самых сокровенных книг впечатлительного ребёнка — известно одному лишь Богу. Но зато я с детства знал все тайные пружины Ватикана, а кардиналы Микара и Чириачи, а также аферистка Эбе Роиссеко и монахиня Паскуалина — были для меня, как родные.
Не слишком-то избалованный в детстве ни виноградом, ни минеральной водой (особенно, марки «Святой пилигрим»), впечатлительный ребёнок искренне завидовал счастливому папе Иоанну XXIII, который лениво клал виноградину в рот…
Книга была написана ярко и убедительно, содержала множество имён и фактов, и каждый факт был подкреплён соответствующей ссылкой — от списка источников рябило в глазах, в нём были перечислены свыше сотни наименований на семи иностранных языках: английском, немецком, французском, испанском, итальянском, польском и литовском. О самом авторе в аннотации было сказано довольно скупо:
И. Лаврецкий — старший научный сотрудник Института этнографии АН СССР, известный советский специалист по истории современного католицизма, автор получивших широкую известность книг по этому вопросу…
Прочтя книгу, читатель согласится с автором, что у «святых отцов» католической церкви нет никаких шансов обрести царство небесное, зато у них имеются все шансы попасть в ад, согласно ими же проповедуемым евангельским принципам.
… Если бы я тогда знал то, что знаю теперь, я гораздо меньше удивлялся бы поразительной эрудированности старших научных сотрудников советских академических институтов. Я гораздо меньше удивлялся бы тем семи иностранным языкам старшего научного сотрудника И. Лаврецкого, включая польский и литовский. И уж совсем бы не удивлялся столь свободному ориентированию автора в лабиринте ватиканских коридоров. Ибо фамилия «Лаврецкий» — это всего лишь псевдоним. Девичья фамилия матери. Ибо настоящее имя нашего автора — Юозас Григулявичус. Ибо он был известен также как «Мигель», «Юзик», «Фелипе», «Артур», «Макс» и «Падре». Ибо за скромной надписью «И. Лаврецкий» на обложке — скрывалось громкое имя советского разведчика-нелегала Иосифа Григулевича, одним из самых мелких эпизодов бурной жизни которого была совершенно легальная дипломатическая работа на посту чрезвычайного и полномочного посла Коста-Рики в Ватикане (а также в Италии и в Югославии) — под именем Теодора Кастро он прослужил в этом качестве несколько лет, был там одно время дуайеном дипломатического корпуса, не раз с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН клеймил политику Советского Союза, за что министр иностранных дел СССР даже назвал его «американским подпевалой», а советский посол в Италии — «реакционером и открытым недругом СССР».
Иосиф Григулевич
Об Иосифе Григулевиче теперь написано очень много, и любой желающий безо всякого труда найдёт о нём более подробную информацию. Я же ограничусь лишь кратким изложением в телеграфном стиле.
Родился он в Вильно. Когда ему было 11 лет, его отец покинул семью и отправился на заработки в Аргентину. С начала 30-х годов он активно работал в коммунистическом подполье, по линии МОПРа (Международная организация помощи рабочим, которая была одним из инструментов советской разведки) и Коминтерна. Франция, Аргентина, Испания… Именно в охваченной гражданской войной Испании 24-летний «Юзик» и начал выполнять задания резидента советской внешней разведки.
Многое из того, что Иосиф Григулевич делал в Испании, неизвестно до сих пор, но, очевидно, проявил он себя там с самой лучшей стороны, и в конце 1939 года сам Лаврентий Берия предложил подключить Григулевича к сверхсекретной операции «Утка», которая готовилась по личному заданию Сталина и под его личным контролем. Целью операции «Утка» был Лев Троцкий.
Троцкий, настоящее имя Лев Давидович Бронштейн, по праву являлся одним из самых выдающихся деятелей как российского, так и международного коммунистического движения. Обладая немалыми интеллектуальными и организаторскими способностями, Лев Троцкий внёс огромный вклад в дело захвата и удержания власти большевиками, он стоял у истоков ленинизма и был последовательным сторонником мировой революции. Ленин, как известно, называл Троцкого одним из самых способных большевистских руководителей.
Из архива Департамента полиции Лев Давидович Бронштейн. 1900 год. Из полицейских архивов
В первые послеоктябрьские годы имя Троцкого в партийной иерархии следовало сразу за именем Ленина, и Троцкий по праву считался его самым верным соратником. В силу различных причин, субъективных и объективных, после смерти Ленина Лев Троцкий оказался главным противником набиравшего политический вес Сталина. По существу, эти два имени персонифицировали две несовместимые тенденции, раздиравшие большевистское руководство: интересы России должны быть подчинены интересам мировой коммунистической революции (ленинизм и троцкизм) и — интересы России важнее интересов мировой революции (к этому эволюционировал Сталин). Послушайте записанное в 1919 году выступление Льва Троцкого «О братском союзе советских республик»:
00:00 | 03:16
В 1929 году Лев Троцкий был выслан из СССР. Очень скоро Сталин убедился в том, что это была ошибка. Оказавшись на Западе, Троцкий с присущей ему энергией и талантом развернул масштабную борьбу против сталинского СССР и лично против Сталина, собирая под свои знамёна всё новых и новых сторонников среди зарубежных коммунистов. К концу 30-х годов Сталину удалось внутри страны полностью уничтожить всех большевистских руководителей, которые захватывали власть вместе с Лениным. В живых оставался — только Троцкий.
Троцкий в Гражданскую войну В годы Гражданской войны Троцкий являлся одним из создателей регулярной Красной армии
Выехав из СССР, Лев Троцкий, в конце концов, обосновался в Мексике, под усиленной охраной и местной полиции, и собственных сторонников. Охота на него началась весной 1939 года. Координация всей работы по устранению Льва Троцкого была поручена Сталиным заместителю начальника внешней разведки НКВД Павлу Судоплатову, который обо всех деталях подготовки операции под кодовым названием «Утка» должен был докладывать непосредственно Лаврентию Берии.
Ведущая роль в подготовке операции возлагалась на друга и соратника Судоплатова — Наума Эйтингона. За короткий срок Эйтингону удалось развернуть на территории США и Мексики широкую агентурную сеть, совершенно независимую от резидентов советской разведки (именно эту сеть задействуют потом и в операции по добыванию «атомных секретов» США).
Непосредственно для убийства Троцкого Эйтингон создал две независимые группы. Первой группой (группа «Конь») руководил видный мексиканский художник Давид Сикейрос. Во главе второй группы (группа «Мать») встала Каридад Меркадер, в чьём роду были вице-губернатор Кубы и посол Испании в России. Увлекшись идеями анархистов, она с четырьмя детьми бежала от своего богатого мужа и в 1938 году стала сотрудничать с советской разведкой. Её старший сын погиб в Испании, её средний сын, Рамон, воевал там в партизанском отряде.
В начале 1940 года в Мексику был направлен Иосиф Григулевич, который создал там третью группу, резервную. Григулевич знал о существовании группы Сикейроса и сотрудничал с нею. Именно Григулевич вышел на связь с завербованным в Нью-Йорке неким Шелдоном Хартом, одним из телохранителей Троцкого. И когда ранним утром 23 мая 1940 года Григулевич постучал в ворота виллы Троцкого, Шелдон Харт, узнав его, ворота приоткрыл. Это было его роковой ошибкой: за спиной Григулевича находились боевики Сикейроса.
Автопортрет Сикейроса Давид Сикейрос, «Автопортрет». 1943 год
Давид Сикейрос и его люди ворвались на территорию виллы и в течение двадцати минут обстреливали из автоматов и окна, и закрытые двери. Эти люди не были профессионалами и не проверили, что же у них получилось в результате. А получилось чудо: Лев Троцкий и его близкие успели лечь на пол и нисколько не пострадали. «Пострадал» один лишь Шелдон Харт: его труп был потом найден в саду…
Когда, много лет спустя, Иосифа Григулевича спросили, зачем надо было убивать своего же агента, он ответил весьма логично:
А что было с ним делать? Ведь его нужно было спрятать и потом нелегально вывозить из Мексики. Словом, хлопот не оберешься! И потом — влезь в шкуру Сикейроса. Ведь он телеграфировал в Москву, что Боб Шелдон их предал, и потому они стреляли в пустую кровать. Москва приказала: предателя расстрелять! Что мы и сделали…
Мексиканская полиция вскоре арестовала Давида Сикейроса. Его судили и, в конце концов, оправдали: неудавшееся покушение Сикейрос объяснил тем, что, собственно говоря, никакого реального покушения-то и не было вовсе, а была проведена лишь своеобразная, с шумом и стрельбой, демонстрация негативного отношения к Троцкому (помимо «Автопортрета» 1943 года, в заголовке этой статьи вы видите картину Сикейроса «Новая демократия», 1945 год).
Троцкий незадолго до смерти
Лев Троцкий. 1940 год
Поздним майским вечером 1940 года, выслушав Берию и Судоплатова, Сталин санкционировал завершение операции силами группы «Мать».
Чтобы избежать очередного провала, Эйтингон на этот раз лично готовил Каридад Меркадер и её сына Рамона. Тщательно обсуждались все нюансы предстоящей опрерации. В качестве орудия убийства они решили использовать или обычный нож, или альпинистский ледоруб с укороченной рукояткой.
Убийство должно было выглядеть актом мести Троцкому со стороны влюблённого и совсем потерявшего голову молодого человека — для этой цели решено было использовать Сильвию Агелоф, сотрудницу Троцкого, которую красавец Рамон к тому времени уже успел соблазнить и на которой обещал жениться.
Всё было подготовлено. Каридад благословила сына. Она и Наум Эйтингон должны были ожидать Рамона в машине.
И вот 20 августа 1940 года Френк Джексон (об испанском партизане Рамоне Меркадере тогда никто ничего не знал), близкий друг Сильвии Агелоф и сочувствующий троцкистам канадский бизнесмен, вошёл в кабинет Троцкого. Когда Троцкий, сидя за письменным столом, погрузился в чтение статьи Джексона-Меркадера, Рамон ледорубом нанёс ему удар по голове. Троцкий не был убит на месте и дико закричал. «Представьте, ведь я прошёл партизанскую войну и заколол ножом часового на мосту во время гражданской войны в Испании, но крик Троцкого меня буквально парализовал» — так впоследствии Меркадер описывал случившееся в разговоре с Павлом Судоплатовым. Сбежавшиеся на крик телохранители скрутили Меркадера.
На следующий день, несмотря на все усилия лучших врачей, Лев Троцкий скончался.
Троцкий. Конец Задание Сталина выполнено: Троцкий — убит
Началось многолетнее следствие. На ежедневных допросах Рамон Меркадер (тогда, правда, никто из полицейских настоящего его имени не знал) категорически отрицал какую-либо связь с советской разведкой, объясняя совершённое им убийство причинами чисто личного характера — ревностью. Сработал подготовленный заранее вариант с «невестой». Разумеется, Сильвия Агелоф и не подозревала о том, что в Москве у Меркадера уже была одна невеста (она умерла от туберкулёза в 1942 году).
Ледоруб, которым был убит Троцкий, впоследствии загадочным образом исчез. По недавно появившимся сообщениям, офицер полиции Альфредо Салас, решив сохранить исторический ледоруб, все эти годы тайно прятал его у себя.
Полиция с ледорубом Пока он не исчез, полиция охотно демонстрировала ледоруб, которым был убит Троцкий
Настоящее имя убийцы так, наверное, и осталось бы неизвестным мексиканскому правосудию, если бы не случайность: мать Рамона, Каридад Меркадер, доверительно приоткрыла своему доброму знакомому, видному испанскому коммунисту, завесу таинственности. Когда видный испанский коммунист перебежал из СССР на Запад, он сообщил спецслужбам настоящее имя убийцы Льва Троцкого. Это произошло лишь в 1946 году. Ознакомившись со своим испанским досье, Рамон Меркадер перестал отпираться и скрывать своё настоящее имя, но свою связь с советской разведкой он вплоть до своего освобождения продолжал решительно отрицать.
Кстати говоря, о Каридад Меркадер. Немедленно после покушения Эйтингон и Каридад перешли в подполье и полгода скрывались на Кубе. Потом они вместе оказались в Нью-Йорке, потом в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, потом в Китае и, наконец, в мае 1941 года они приехали в Москву. В своих воспоминаниях Павел Судоплатов решительно опровергает, что Каридад Меркадер была любовницей Эйтингона. Может, и так — кто же теперь знает…
Рамон Меркадер
Рамон Меркадер
Рамон Меркадер был приговорён в Мексике к двадцати годам лишения свободы. После событий 1946 года условия его содержания в тюрьме резко улучшились. Ещё раньше в Москве было принято решение, по выражению Павла Судоплатова, «не жалеть никаких средств». В тюрьме у Меркадера была своя отдельная не то камера, не то гостиничный номер со всеми удобствами, включая собственный дворик и телевизор. Время от времени его вывозили пообедать в столичном ресторане. Некая Рокелья Мендоса — женщина, помогавшая Рамону «по хозяйству», бывшая артистка кабаре — вскоре влюбилась в своего подопечного, и Рамону Меркадеру было позволено дважды в неделю уединяться с нею. Позднее Рокелья Мендоса стала женой Меркадера и вместе с ним приехала после освобождения в Москву, где работала диктором в испанской редакции Московского радио.
Конечно, итогами операции «Утка» Сталин остался вполне доволен, но он благоразумно решил раздавать награды только после возвращения «действующих лиц и исполнителей» в Москву. Сразу же, по словам Павла Судоплатова, «Берия спросил меня, удалось ли Каридад, Эйтингону и Григулевичу спастись и надёжно спрятаться». О Науме Эйтингоне и Каридад Меркадер я уже рассказал: совершив почти кругосветное путешествие, они прибыли в Москву в мае 1941 года. Григулевич же немедленно после покушения бежал из Мексики в Калифорнию.
Наум Эйтингон
Наум Эйтингон
В начале июня 1941 года секретным указом Президиума Верховного Совета СССР Меркадер Каридад Рамоновна и Эйтингон Наум Исакович, по представлению Берии, были награждены орденами Ленина «за выполнение специального задания». Тем же указом Судоплатов Павел Анатольевич получил орден Красного Знамени, а Григулевич Иосиф Ромуальдович — орден Красной Звезды. Награды получили и ещё двое участников операции, но — но Рамона Меркадера среди них не было: он ведь находился где-то далеко-далеко, в мексиканской тюрьме, и очень уж торопиться с официальным награждением, по мнению руководства, не следовало.
В тюрьме Рамон Меркадер пробыл ровно двадцать лет, от звонка до звонка, категорически отказываясь, как сообщают, от всех заманчивых предложений по организации ему побега. Он вышел на свободу 6 мая 1960 года, и вскоре из революционной Гаваны теплоходом направился в СССР. Спустя некоторое время он уже получил в Москве документы на имя Рамона Ивановича Лопеса. Операция советской разведки под кодовым наименованием «Утка» была окончательно завершена. И тогдашний председатель КГБ СССР Александр Шелепин внёс Н.С. Хрущёву ходатайство о присвоении товарищу Лопесу звания Героя Советского Союза. Особо подчёркивался тот факт, что за все 20 лет Рамон Иванович «сохранил в тайне свою связь с органами государственной безопасности Советского Союза».
Секретный указ о присвоении Лопесу высокого звания был подписан Л.И. Брежневым 31 мая 1960 года. Специальным решением ЦК КПСС Рамон Иванович Лопес был зачислен в Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС на должность старшего научного сотрудника. Он получил государственную дачу, просторную квартиру в Москве, а потом и солидную пенсию. Спустя несколько лет, в начале 70-х, ему разрешили выехать с семьёй на Кубу. Там он консультировал кубинских товарищей по вопросам трудового перевоспитания. Там же, на Кубе, Рамон Меркадер и скончался в октябре 1978 года.
Могила Меркадера
Могила Рамона Меркадера
на Кунцевском кладбище
Но похоронен он был не на Кубе. Согласно последней воле усопшего, его прах — без излишней огласки — был перевезён в Москву. Здесь, на Кунцевском кладбище, и находится его могила. На гранитном памятнике его фотография со звездой Героя и надпись: «Лопес Рамон Иванович. 1913-1978». А чуть ниже — его настоящее имя: «Ramón Merkader del Río».
Награды за успех операции «Утка» были вручены Науму Эйтингону, Каридад Меркадер и Павлу Судоплатову 17 июня 1941 года, всего за четыре дня до нападения Германии на СССР. Вскоре Каридад Меркадер была отправлена в эвакуацию. В 1944 году ей разрешили выехать в Мексику, впоследствии Каридад поселилась во Франции. Она, а также её дети получали от органов госбезопасности СССР специальные пенсии. Каридад Меркадер умерла в Париже в 1975 году.
Павлу Судоплатову буквально в первый же день войны поручили организацию по линии госбезопасности всей разведывательно-диверсионной работы в тылу вермахта. Он возглавил Особую группу при наркоме внутренних дел; одним из его заместителей стал Эйтингон. Одновременно Судоплатов оставался заместителем начальника внешней разведки.
Павел Судоплатов
Павел Судоплатов.
Берлин, 1935 год
Основной задачей, поставленной перед Особой группой, была организация диверсий в тылу врага и развёртывание партизанского движения на оккупированной территории СССР и других стран. Знаменитое партизанское соединение Дмитрия Медведева и легендарный разведчик Николай Кузнецов — это лишь наиболее известные примеры того, чем занимались в годы войны Судоплатов и Эйтингон.
В конце войны и особенно после 1945 года П.А. Судоплатов занимался другой важнейшей проблемой. Он возглавлял так называемый Отдел «С» (и снова одним из его заместителей был Наум Эйтингон). Отделу «С» было поручено добывание и и анализ разведывательной информации о сверхсекретном «манхэттенском проекте» — разработке американской атомной бомбы. Усилиями советской разведки в этом направлении была значительно приближена дата создания в Советском Союзе собственного ядерного оружия.
Но об этом я расскажу в другой раз, а пока упомяну ещё и вот о чём. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» подробно рассказывает о Сталинградской битве и очень скупо говорит о проходившей примерно в то же время Ржевско-Вяземской операции советских войск, находившихся под его личным командованием. Жуков констатирует:
Оперативные просчёты немцев усугубились плохой работой их разведки, которая не сумела вскрыть подготовку нами крупнейшего контрнаступления в районе Сталинграда…
Немецкая военная разведка отнюдь не считала, что она работает плохо. В феврале 1942 года абвер забросил в район Ярославля своего агента по кличке «Макс». Очень скоро «Максу» чудесным образом удалось пристроиться в Генеральный штаб Красной Армии на должность офицера связи. Руководители и абвера, и политической разведки РСХА не могли нарадоваться успехам своего агента, ставшего для них основным источником стратегической информации о планах советского командования. Агент «Макс» был награждён немцами «Железным крестом» с мечами…
Одновременно его наградили и орденом Красной звезды. Ибо агент абвера «Макс» — его звали Александр Демьянов — в то же время был агентом советской разведки «Гейне», которого подставили абверу в рамках разработанной, в частности, Павлом Судоплатовым операции «Монастырь», имевшей целью стратегическую дезинформацию противника. Все материалы, которые «Макс» передавал немцам, готовились в Оперативном управлении Генерального штаба Красной Армии. Радиоигра с абвером шла по-крупному. В своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы» Павел Судоплатов вспоминает:
Дезинформация порой имела стратегическое значение. Так, 4 ноября 1942 года «Гейне»-«Макс» сообщил, что Красная Армия нанесёт немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью.
Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену — в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат… Он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, поэтому бросили туда такое количество войск.
Жуков… заплатил… дорогую… цену… Александр Твардовский, «Я убит подо Ржевом»:
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте,
На левом,
При жестоком налёте.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки…
За всё время войны лишь два представителя госбезопасности были награждены высшим полководческим орденом, орденом Суворова. Это были — Павел Судоплатов и Наум Эйтингон.
Павел Судоплатов в августе 1953 года был арестован как «человек Берии», никакой вины за собой не признал. Он несколько лет симулировал сумасшествие и находился в специальной психиатрической лечебнице. В сентябре 1958 года был приговорён к 15 годам тюремного заключения. В тюрьме он перенёс два инфаркта и ослеп на левый глаз. Его друзья (всего 24 ветерана разведки, включая Рудольфа Абеля; среди них были пять Героев Советского Союза) безуспешно ходатайствовали о его досрочном освобождении. Вышел на свободу в августе 1968 года. Под псевдонимом Анатолий Андреев занимался литературной работой, всего он перевёл, написал или отредактировал 14 книг. В январе 1992 года реабилитирован. Скончался 24 сентября 1996 года. Похоронен в Москве на Донском кладбище.
Наум Эйтингон был арестован ещё при жизни Сталина, в октябре 1951 года. Известна его шутка: «При нашей системе есть лишь одна, впрочем, тоже негарантированная, возможность не закончить свои дни в тюрьме: надо не быть евреем или генералом госбезопасности». Как еврея его освободили в 1953 году после смерти Сталина — по распоряжению Л.П. Берии. Как генерала госбезопасности его арестовали в августе того же года — по указанию Н.С. Хрущёва. Эйтингон был приговорён к лишению свободы сроком на 12 лет. Вышел на свободу в 1964 году. Поскольку Эйтингон свободно владел шестью иностранными языками, то ему нашли применение в издательстве «Иностранная литература» в качестве редактора. Он скончался в 1981 году после очередного съезда партии, в адрес которого безуспешно направлялась очередная просьба о реабилитации. Посмертно реабилитирован в августе 1992 года. Его прах покоится на Донском кладбище рядом с прахом Абеля и Григулевича.
Иосиф Григулевич в 1953 году был отозван в Москву и отстранён от работы в органах госбезопасности. Став потом «известным советским специалистом по истории современного католицизма», старший научный сотрудник Института этнографии АН СССР И. Лаврецкий ещё долгие годы с успехом знакомил впечатлительных подростков с тайнами Апостолического дворца. Он скончался 2 июня 1988 года и был похоронен на кладбище Донского монастыря в Москве.