Еле слышно и невнятно юный подданный Деметры
со стекла смывая пятна, нарисованные ветром, 
капель - слов речитативом обещает монотонно, 
что свободно и красиво возвратится Персефона.
Что из тёмных недр Осирис взглянет снова оком строгим,
как проснутся в новом мире приснопамятные боги,
и, радея без сомненья, так же как всегда - вовеки,
будут печься о творенье самом главном - человеке.
Позабыв свою немилость в исторических длиннотах,
будут полнить его силы, словно крылья для полёта, 
и пожалуют цветеньем окруженье человечье,
и потупятся в почтенье перед Тем, кто присно вечен.
И увидят, как без страха и пустых благоговений,
на земле покрытой прахом отгоревших поколений, 
человек торит дорогу от сомненья до разврата, 
не сверяя мысли с Богом, не считая чёрта братом.
Как настойчиво и злобно вновь спешит венец природы 
истреблять себе подобных с обречённостью урода:
ежедневно, ежечасно, коллективно и подушно,  
то любовно - сладострастно, то статистике послушно.
Не стерпев и половины повседневной круговерти 
боги древние с повинной проклянут своё бессмертье,
всем весенним пантеоном мир оставив в руки Божьи....
Третьи сутки - дождь ли, сон ли, третьи сутки - сон ли, дождь ли...