В полуфинале были неплохие стихотворения, не связанные с темой "Как отобрать из золушек принцесс?" Считала, раз есть тема конкурса, надо быть к ней ближе. Стихи, которые к этому не стремились, оценивала ниже. И даже выразила недоумение: почему они приняты на конкурс? Организаторы объяснили:
"...Витязи и принцессы, конечно, неплохо, но 10 работ мы отправляем в редакцию журнала Царскосельская лира и Интеллигент. Если все работы будут о принцах и принцессах - редакторам будет не интересно печатать все.
Поэтому при оценивании лучше делать акцент на технике, на исполнении, на идее, на качестве стихотворения".
Ок. Финал оцениваю исключительно по этим показателям. Но тему в виду все же имею.
О метаморфозах
Вновь маску снять и стать самим собой,
В который раз судьбу начать сначала -
Взять шпагу, плащ и вызвать мир на бой
За даму, короля и идеалы.
Сразить подонка, выиграть дуэль,
Интриги разрубая в честной битве,
И, преклонив колена в Сен-Шапель,
Друзей ушедших помянуть в молитве.
Нестись по полю брани на врагов
Под грохот полкового барабана,
И славу обрести в конце концов,
Погибнув при осаде Орлеана...
... А после встать и выйти на поклон,
И, переждав безумие оваций,
В гримёрной пред зеркальным двойником
С собою настоящим попрощаться....
Идея. Общеизвестно, на театре быть героем проще, чем в жизни. Можно ли понимать так, что ЛГ на сцене - истинный, а в жизни - в маске? На сцене - настоящий герой, а в жизни таковым себе быть не позволяет? Наверное, да. Другой идеи не вижу. Как ее оценить? Глубока ли она? Столь неглубока, что ее в этом смысле, собственно, и нет. Просто рассказана история про человека, который, как ему кажется, на самом деле герой, но бывает им только в мечтах или на сцене, а потом - такая вот "трагедия": прощается "с собой настоящим" в гримёрке... Почему так - этого произведение нам не раскрывает. То ли трус, то ли времена не те: где мы и где осада Орлеана?
В жизни всегда есть место подвигам - классик сказал. Поэтому ЛГ сочувствия не вызывает, и бойкое, складное, но легковесное стихотворение - как говорится, не цепляет.
Техника. Рифма крепка, но банальна. А вот "поклон-двойником" - не только не рифма, а даже на созвучие не тянет. Накинуть бы бал-другой на близость к теме конкурса, но нет оснований. Я бы, кстати, назвала стихотворение иначе, чем оно названо, в том плане, что оно, собственно, воспевает...
Очень романтическая история со счастливым концом
Под утро, только робкая Венера
Украсила собою небосвод,
На подвиг в честь прелестницы, в поход,
Отправился отважный кабальеро.
Вели его вперед любовь и вера
В свою звезду. А на двадцатый год,
Увенчанного славой, у ворот
Встречала дона тощая мегера:
Ребристый стан под скобками ключиц;
Вокруг ряды сочувствующих лиц,
Притихли зверь в лесах и в небе птица...
Наш рыцарь сдвинул шлем на хмурый лоб,
Тяжелой крагой лысину поскреб,
И выдохнул: "Жениться так жениться"
Идеи нет, есть казус: поехал "кабальеро" совершать подвиги в честь прелестницы, да увлекся. Два десятка лет минуло, вернулся - она постарела. Но рыцарь себе верен, женится... Тут надо посмеяться или посочувствовать? И рада бы, да ни того, ни другого произведение не вызывает в силу своей легковесности. Это не поэзия, а просто байка в рифму. Хотя одета-обута в форму сонета, и это означает... что? Что автор владеет формой сонета. Это само по себе прекрасно. Давайте поставим ему за это... хотела поставить (исключительно за технику) столько же, сколько и "Этилиаде" - автор-то один, стиль, форма идентичны. Но это оказалось технически невозможно. Может, к лучшему.
Этилиада
1. В путь, избавлять народ от злобных чар
немало добрых витязей катило.
В дорогу взяв батон, бурдюк с текилой,
плакат "Спасай Россию - бей хазар!",
разъехались от тундры до Канар,
врагов кромсая, что твой гунн Атилла...
Но вот от лап коварного Этила
их не сберег ни Бог, ни санитар.
Наш Ванька Тертый - тертый был калач,
но до того задирист и горяч,
что с поварами скрещивал он вилки.
И вот, сложив текилу, хлеб, плакат,
на Сивке, в бурке, прямо на закат
пустился витязь, молодой и пылкий.
2. Пустился витязь, молодой и пылкий
в далекую приморскую страну,
где Трезвость в Этаноловом плену
столетьями на дне гнила в бутылке.
"Враги - фигня, - ворочалось в затылке, -
но как сигать в кольчуге в глубину...
хоть всяко мне прогулка на войну
куда приятней оймяконской ссылки."
И в путь, косить врагов что было сил,
он двинул, и уже не тормозил,
как истребитель, выровняв закрылки.
Хоть Ваньке град, хоть сели, хоть скандал -
заминок он в пути не ожидал,
но увидал на первой же развилке.
3. Но увидал на первой же развилке
Иван предивный кемпинг. Длинный стол,
и кто-то костерок уже развел,
сервировал батоны и бутылки,
Да за кустами накидал подстилки,
подмёл, привел шала... эээ....слабый пол,
чтоб всяк имел в виду, что можно, мол,
поддав, в кустах потешить чресла пылки.
Но, коль встречают на Руси по платьям,
то, в отдаленьи, чиста по понятьям,
для VIPов, сиречь, VIPивох-бояр,
Избенки (тюнинг, петухи на спицах),
и чтоб сердешным им не заблудиться,
три стрелки: "Ресторан", "Пивная", "Бар".
Продолжение здесь
Идея произведения, думается, чисто техническая: развернуть прекрасный сонет В. Резниченко в венок сонетов. Задача, как таковая, выполнена. Байка осовременена, опять же одета в изящную и сложную форму венка сонетов - не каждый это может. Вот и прекрасно, владение техникой налицо, остается выбирать тему поглубже - и вперед, к вершинам поэзии!
Но позволю заметить: сонет Резниченко богат смыслом, а потому тяжел, как слиток золота. Представленная же работа - зарядка для хвоста. Повод для остроумия и иронии, впадающей в веселье на теме, которая того не предполагает.
Техника - это плюс произведения, чего не скажешь о содержании.
Давайте положим на весы - один сонет Резниченко и эту работу. Что мы видим?..
Мальбрук
arlbrough s'en va-t-en guerre,
Mironton, mironton, mirontaine...
Старинная солдатская песня
Шкатулка на комоде, старинный сувенир,
Мелодию заводит исправно репетир...
Солдатики в доспехах кружат под перезвон:
"Мальбрук в поход поехал...
...Мирантэн,
мирантэн,
миронтон"
Устал от пыльной скуки провинциальный мир,
И новые Мальбруки спешат надеть мундир,
Юнцы, сбиваясь в стаи под хлопанье знамён,
Задорно напевают:
"Мирантэн,
мирантэн,
миронтон!"
Где мальчик? Он в походе, и писем долго нет.
На стареньком комоде стоит его портрет.
В домах трясутся стены от топота колонн,
Грохочет марш военный:
"Мирантэн!
Мирантэн!
Миронтон!"
У Триумфальной арки построились полки,
Обвиты лентой яркой еловые венки.
На катафалках - лавры, печалится тромбон,
И мерно бьют литавры:
Мирантэн...
Мирантэн...
Миронтон..."
Три залпа ухнут гулко: "Прощайте, лорд Мальбрук!"
И выскользнет шкатулка из ослабевших рук,
И звоном захлебнётся заезженный рефрен:
"Бог весть... когда... вернётся...
...миронтон...
...миронтон...
...мирантэн..."
Такая грустная лирическая антивоенная баллада. Погрустим вместе с автором и мы. Но недолго. Само произведение, как этот хорошенький сувенир на комоде: "солдатики в доспехах кружат под перезвон" тронет уж только оочень сентиментальных.
Мазай
То ли цунами случилось, то ли растаял снег,
А может, разверзлись хляби - всё кругом затопило.
Вывел дед на разливы свой плоскодонный ковчег,
Вёслами загребая с нестариковской силой...
Зайцы дрожат на кочках, ушами сигналят: "SOS!
Ной-Мазай-Утнапиштим, животных возьмите в лодку!"
Он им: - Расслабьтесь, косые, я вам не Дед Мороз...
В лодку берут лишь тех, кто дедушке даст на водку.
Берёза в воде по пояс, на ветке трясётся лис,
Мимо плывут на льдине барсук в обнимку с енотом...
Дед пожимает плечами: - Я не чёртов Гринпис,
Не Тимурка с командой, и не Шойгу с вертолётом.
Просто вышел из дому, просто поплыл в сельмаг,
Мне и дела-то нету до благородных миссий,
По фиг, если потонут крот, олень и хомяк,
Лоси, медведи, волки, и зауральские рыси.
Что же вы так орёте?! Я вам, вашу мать, не отец!
Тут не фрегат с парусами, вечный летучий странник.
Bлезет орава зайцев, придёт промокший песец, -
Лодку назвать придётся гордым словом "Титаник"!
Дед поворчал, подумал, сделал из брёвен плот,
Cпас и хвосты, и шкурки, и год пропивал пушнину ...
С тех пор, выходя из дома, он помнил, что подвиг - ждёт.
И к новому половодью багры припас и дубину.
Еще одна современная пародия на классического Мазая. Мало того, что современный Мазай, пьяная забулдыга, совсем не стремится спасать зайцев!
Сожалею, что не могу высоко оценить эти юмористические, так сказать, сихи. Это чтиво для непритязательного читателя, который, например, узнает фамилию "Шойгу" и непонятно отчего придет в восторг. Оттого, что ему это понятно, он про этого Шойгу знает ("Мы читаем по-настоящему, только когда вспоминаем") А Поэзия, по моим понятиям, не для этого предназначена. У нее боле высокая миссия, чем развлекать обывателя.
Письмо принцессе
Вы - так невозможны, прекрасны, по-детски чисты,
Я - циник и скептик, бродяга, стремящийся в дамки.
Какое-то время я даже жил в собственном замке,
Мой замок стоял на песке возле самой воды,
Но море и время надежно стирают следы.
О Вашей улыбке в трактирах поэты поют,
Я слышал о ней в Будапеште, Мадриде и Ницце,
Будь я помоложе, быть может, сумел бы влюбиться,
Но ныне не смею любовь возвести в абсолют:
На старости лет красоту заменяет уют.
Я слышал, принцесса, Вы скоро взойдёте на трон,
Что Вы одиноки, но искренне верите в сказки,
Я Вас умоляю, давайте уйдём от огласки,
Что я по сюжету мог быть в Вас безумно влюблён.
С безмерным почтеньем и болью. Ваш верный дракон.
Романтичная история. Принцесса присутствует. Уж драконы-то в принцессах толк знают). Тут ее и отбирать не надо... Есть и лирическая интрига, креативный поворот традиционных взаимоотношений принцесс и драконов.
Автор технически опытный. Строфа из пяти стихов тоже импонирует на фоне всеобщей катренизации. Есть и строка, способная стать афоризмом или эпиграфом: "На старости лет красоту заменяет уют" - этакий перл. Без перлов в стихах скучновато... В общем, придираться к тому, что стихо не совсем отвечает заданной теме, не хочется.