Жизнь удавалась, несмотря на общий раздрай. Все метались, перемещаясь из ниши одного бытия в нишу другого. Учитель становился бандитом, врач - торгашом, а он из спортсменов перешел в собаководы. Теперь и возраст не страшен. Мышцы всегда чувствуют приятную усталость, и преданней собаки нет существа. Ему платили деньги не за красивые пушистые игрушки, пожирающие килограммы мяса, а за бойцов, способных умереть за хозяина. Он не любил просто злобных тварей, которые, ослепив яростью глаза, уничтожают все, что движется. Ему нравилось воспитывать умных, преданных профессионалов.
Когда он встретил ее, то длинный женский профиль красивого тела, похожий на борзую, заставил немедленно влюбиться в будущую жену. Она была слишком умна для него, но он опьянил ее животной физиологией, и сексуальный, наркотический сон длился несколько лет. Пробуждение и похмелье тем горше, чем слаще грезы. Однажды обнаружить, что рядом с тобой самодовольный, тупой гоблин с большим членом, всегда готовый превратить твое тело в сосуд для слива спермы, равносильно тяжелой психической травме. Только остается - убежать, убежать к маме в теплый, знакомый мир к милым, плюшевым животным, книгам, мечтам и воспоминаниям. Спрятаться, укрыться в работе, бесконечных делах, подругах, друзьях.
Пару раз он напрягал тупым вторжением, но новый мир в старой канве удерживал оборону. Сквозила одна только радостная мысль - слава Богу, что не было детей.
Кажется, он успокоился, долго не давал о себе знать и в этот пегий, весенний вечер ранней весны позвонил ее маме. Не ей, а ее маме. Мол, все прошло, нужно остаться друзьями, из имущества делить нечего и спокойно развестись. Она клюнула, человеку хочется верить в лучшее и в то, что люди меняются в лучшую сторону. А может, виновата пегая весна, теплый воздух зарождающейся новой жизни из мусора, накопившегося за долгую зиму. Он пригласил ее на старое место, где рядом набережная и ломается лед, где он любил заниматься собаками.
Прекрасное место, центр города проваливается, словно в яму, в мешанину частных домиков, затем ты проваливаешься еще глубже - несколько аллей и набережная. Он шел навстречу с широко распахнутой улыбкой. Легкий, спортивный с популярной "желтой" газеткой в руке, завернутой в трубочку. От его вида и весны шевельнулось что-то внизу живота, то, которое погружало в дурман. Она боялась, что с наваждением не справится, голова улетала прочь.
Он ни изменился ни на чуть-чуть. Почему мы всегда ошибаемся? Она поняла, что пришла на случку, когда он уже входил в нее сзади. Пришла на случку в место, где он любил дрессировать собак. Ей уже не отвертеться, прощай свобода, прощай развод. Неужели навсегда?