Осенний лес такой унылый, и ещё этот дождь: мелкий, едва заметный. Мы идём по узкой тропе под одним зонтом. Пусто. Какому идиоту придёт в голову шляться в такую погоду? А, впрочем, всё равно - мы можем чувствовать себя наедине даже в местах массового скопления народа.
- Пойдём домой? - он смотрит на меня немного испытующе, знает, что я не люблю такую погоду. Ну да, он прав, вот только знает и другое, что я могу смотреть на мир его глазами. А его глаза любят всё! Я стараюсь, чтобы так и было. Даже построил мир, маленький, уютный, за... острым частоколом. Наш мир. И пусть сначала он был хрупкий, и железо бывает хрупко, пока не закалишь. Наверное, трудно найти человека, который бы не мечтал, и нет ничего лучше, чем когда у двоих одна мечта. Но только многие лишь мечтают, ожидая, что другой воплотит его мечту в жизнь. И начинаются упрёки: если бы любил - нашел бы выход, если бы хотел - сделал бы... И во взаимных упрёках умирает мечта. Мы не такие. Да мне пришлось повзрослеть, пришлось выдержать не один бой, но я всегда чувствовал его поддержку, без которой ничего бы не получилось. И понял ещё одно - лишь тогда к твоему решению отнесутся с уважением, когда ты докажешь, что это не блажь, что это твой выбор - своими поступками, а не мольбами и слезами, от которых ещё никому не было легче.
Он вдруг наклоняется и поднимает с земли ярко-жёлтый лист - такой яркий и жёлтый, что в этой серости он кажется резным кусочком солнца.
- Какой красивый, - говорю я. Он крутит его в руке - вроде бы и нести обременительно, и выбросить жаль. Я смеюсь:
- Хочешь сказку?
- Конечно, - усмехается он. Красивые губы, а когда, вот так, усмехается... И сам, как... сказка. Сказки... Ну, да, сказки. Я научился их сочинять, надо же было наполнить чем-то наш мирок. Маленький и... огромный.
- Никак?.. - Издевается. И листом по щеке. Мокрым, солнечным. Странно, мы почти ровесники, но я и выгляжу, и чувствую себя намного старше. Ему это нравится, нравится чувствовать себя ребенком, ещё бы, детям прощается всё?
Итак, сказка? Ну, слушай...
- Жил-был один лист. Он рос вместе со своими братьями на красивом, высоком дереве. Ему повезло - он рос на солнечной стороне, причём, так близко располагался к краю, что на него падали самые яркие, самые тёплые лучи. Он купался в них и даже дрожал от удовольствия. Но дерево было таким густым, что в глубине его кроны был полумрак. Там тоже росли такие же листья, только обделены они были солнечными ласками. И, однажды, листья, которые окружали нашего героя, стали смеяться над теми, кто был в тени. "Ах, какие вы тёмные и влажные. Спрятались в темноте и не знаете, как это здорово греться в лучах солнца!" Жаль стало листику своих собратьев, захотелось ему сделать доброе дело. "Вот оторвусь я от ветки, полечу к солнышку, и попрошу его, чтобы оно проникло лучами своими вглубь и подарило братьям частичку своего тепла", - так думал он и стал сильно раскачиваться. И... оторвался. Упал на землю, посмотрел последний раз на дерево, и тут, подхватил его ветер, закружил, поднял над землёй и понёс неведомо куда. Обрадовался листик, но быстро прошла радость, увидел он, что солнце находится совсем с другой стороны. Долго носил его ветер, наконец, бросил на землю. Лежит лист, смотрит вверх, а над ним возвышаются незнакомые, колючие деревья. Чужие, суровые. И тоже смотрят на него. А листик от долгого путешествия совсем пожелтел и стал таким, как тот, что ты держишь в руке. Ярко-жёлтым. Таким ярким и таким жёлтым - будто кусочек солнца на земле лежит. Смотрят деревья и думают о том неведомом крае, где растут их собратья с золотыми листьями...
Я замолчал, потому что он остановился.
- Арми, - сказал он, - а мы разве не о том же мечтаем?
Я засмеялся. Вот в этом - весь он. Впечатлительный, более чем. Знаю, что с этим листом он не расстанется. Притащит домой и положит в книгу или даже под стекло, в какую-нибудь рамку. И будем мы смотреть и думать о том, что где-то есть такие же, как мы... деревья...