В 1977 году в журнале "Вокруг Света" (NN 1-5) был напечатан роман Р. Хайнлайна "Пасынки Вселенной". До сих пор помню то огромное впечатление, которое на меня оказало это великолепное произведение, по праву вошедшее в золотой фонд мировой научной фантастики. Это действительно так, Хайнлайн - великий мастер слова. Но... главное все-таки состоит не в художественных достоинствах книги, главное в другом: сюжет исчерпан, книга закончилась, однако она не откладывается в сторону как очередное развлекательное чтиво, она продолжает вести за собой, в мыслях возвращаешься к ней еще не раз и не два. Дело в том, что смысл данного произведения Хайнлайна не ограничивается конкретными рамками самого повествования - он весьма многоплановый как по заложенным в его основу идеям, так и по возможностям реализации этих идей. Сюжет обрывается, достигнув наивысшей драматической точки, однако в нем вполне реально просматриваются по крайней мере четыре момента, требующие развития: судьба астронавтов, покинувших корабль во время мятежа, дальнейшая судьба самого корабля, жизнь Хойланда и его экипажа на открытой ими планете и, наконец, обоснование (либо опровержение) не только научной, но и морально-этической целесообразности всего проекта Джордана по созданию грандиозных и долговременно-автономных космических поселений-кораблей.
Все вышесказанное и послужило отправной точкой для того, чтобы постараться хотя бы в общих чертах наметить основные контуры развития темы, предложенной нам Робертом Хайнлайном (естественно - в пространственно-временных границах именно "Пасынков Вселенной"). Следует отметить, что рамки изложения фактического материала, поставленные Хайнлайном в данной книге более полувека назад, дают самые широкие возможности как для последующего оригинального развития сюжета, так и для введения в повествование современных технических понятий и терминов: он только слегка коснулся неизвестного, предоставив нам самим возможность додумывать детали. О художественном уровне своей прозы судить не берусь; впрочем, это не столь уж важно, главное - представленный вашему вниманию вариант развития темы, в котором я постарался, насколько это было в моих силах, оставить место для свободного полета фантазии.
27 января 2002 года Арнольдов Н.А.
День первый. Открытие мира
Мир, который нашел в космосе Хью, был действительно огромен... Огромен и непонятен. В нем действовали какие-то свои законы; и люди, если они хотели выжить в этом новом и чужом для себя мире, должны были эти законы открыть, изучить и следовать им беспрекословно. Хорошо еще, что у Хью Хойланда и его друзей, выросших на Корабле, сложилась хорошая реакция на неожиданность, иначе планета погубила бы их в первые же дни. В конце концов, в душе они были просто дикарями, принимали мир таким, как он есть, и это спасло их от излишних переживаний, трагедий и потерь...
Первая трудность - это бездонное голубое небо, от которого кружилась голова и хотелось спрятаться, забиться в любое тесное и узкое помещение, чтобы только не видеть этой страшной пустоты. Хорошо, что у них было укрытие от этой страшной пустоты - посадочный модуль, на серебристом корпусе которого ярко светились слова: "АВАНГАРД, М-3, Земля". Модуль, выполненный как космический челнок типа "орбита-планета", был рассчитан на сорок человек, включая шестерых членов его экипажа. Но сейчас в нем обитало только семеро людей: Хьюго Хойланд, Уильям Эртц и Алан Махони со своими женами (у Хью было две жены, вторая из них в суете последнего времени еще даже не получила имени). Еще в полете женщины сами выбрали себе по каюте: Элиза Эртц и Анна Махони - рядом, у входа в жилой отсек (под номерами 7 и 8), Хлоя Хойланд - напротив них (каюта N 1), а безымянная младшая жена Хойланда забилась в самый уголок, ближе к санузлу, в четвертую каюту. Половина кают модуля оставалась свободной, и Билли приспособил одну из них под библиотеку, разложив на полках и кроватях все прихваченные с собой с Корабля земные книги. Здесь он и проводил свое свободное время, читая древние легенды, которые затем самым неожиданным и причудливым образом начинали превращаться в реальность.
Для всех прочих также нашлись дела. Женщины по очереди дежурили на кухне, не допуская, впрочем, дикарку к приготовлению пищи, а отводя ей роль подсобной работницы, девки на посылках. Все остальное время они вели бесконечные разговоры по поводу скорого рождения детей, шили для них пеленки-распашонки, благо в шкафах всех восьми кают было предостаточно и самой разнообразной одежды, пригодной для перекройки, и всяких ниток-иголок. Главной во всех женских вопросах стала Хлоя, имевшая некоторый семейный опыт, так как Хью был для нее вторым мужем ((первый умер давно, еще на Корабле). Сам Хью усиленно занимался изучением нового мира, но делал это, в отличие от Билла, не книжным, а практическим путем, нередко обжигаясь на собственных ошибках и впадая в заблуждения. Впрочем, он умел хорошо учиться, не отчаиваясь и с достаточным упорством, что и приводило его, в конце концов, к удаче. Алан Махони нашел себе дело по душе, став охотником, то есть главным добытчиком мяса. Для этого ему необходимо было часто покидать модуль, поэтому неудивительно, что именно Алан первым из них привык к бездонной небесной синеве. Он просто перестал обращать внимание на эту пустоту: пугайся, не пугайся - а есть хочется. Да и психика у Алана была покрепче, чем у всех других, так как о сложных вещах он никогда особо не размышлял, доверившись в этом деле Хью и Биллу.
Небо, однако, несмотря на свою пугающую глубину, было красивым и спокойным, по нему тихо проплывали бесформенные кусочки чего-то белого, похожие на комки ваты или обрывки ткани, из которой женщины шили одежду...
Алан Махони, первым из них переставший пугаться пустоты над головой, находил эти кусочки белой ваты весьма забавными и даже смешными.
- Смотри, смотри, Хью, вот этот кусок на тебя похож, точно! А тот вон, слева от него - ну совсем как Джо-Джим, при двух головах.
Хью с досадой вздыхал при упоминаниии погибшего друга; Хафф побери, ведь это же несправедливо, что Джо-Джим так никогда и не увидел эту планету - Завершение Полета! Ведь если бы мьют Джо-Джим не притащил когда-то его, Хью, в Пилотскую Рубку, то никакого Завершения просто и не было бы...
- А что это такое, Хью? - Алан показал на медно-красный мерцающий диск, возвышавшийся на треть своей величины над горизонтом. - Похоже на кусок сковороды, на которой жарят мясо.
Хью знал, что это и есть та самая гигантская планета, на которую он предпринял первую неудачную попытку посадки. Как мог он попытался объяснить это Алану, но тот ничего не понял. Понял только Билл Эртц.
- А ведь это, Хью, не планета, а скорее звезда, - заметил он. - Видишь, как она ярко светится? Там, наверно, так же горячо, как в топке плавильной печи. Это, скорее всего, и есть Центавр. Представляешь, что было бы, если бы мы туда сели?... Сразу бы сварились.
- Центавр? А где же тогда Проксима?
- Проксима? Вот она, - Билл ткнул пальцем в сияющее в небе солнце. - Здесь две звезды.
Хью пожал плечами. Какая, в сущности, разница, если они здесь, а звезды наверху? А, впрочем, Билл прав; надо же как-то обозначить то, что у тебя над головой. Чтобы дети знали...
Солнце, которое они назвали Проксимой (так оно, впрочем, и было на самом деле) продолжало висеть на небосводе все то время, которое они провели в своем новом мире. Стрелка на хронометре, вставленном в панель посадочного модуля, уже восемь раз обошла полный круг ( в старых книгах это называлось "сутки"), а Проксима за эти восемь суток сдвинулась почти на половину небесного свода: раньше она светила в корму шлюпки-модуля, а теперь - в верхнюю часть передних экранов обзора. Когда они, устав, ложились спать, солнце продолжало ярко светить, когда вставали - было то же самое. В их прежней жизни на Корабле яркость света была доступна людям в управлении, они могли прибавлять и убавлять его по своему желанию или по необходимости (в верхних этажах, где обитали мьюты, света вообще почти не было, только аварийные фонари под потолком). Здесь же солнце не выключишь как электрическую лампочку.
Как-то после обеда Билл отвел Хью Хойланда в сторонку (их излюбленным местом для неспешных, но очень важных бесед стали ступеньки трапа, спущенного на поверхность планеты). Косясь на Алана, безмятежно собиравшегося в очередной поход за мясом, Билл спросил:
- Как думаешь, Хью, долго еще Алан будет ходить за добычей?
Хью пожал плечами, не понимая вопроса. Он и сам собирался сейчас немного поразвлечься охотой на небольших пушистых зверьков, которых они, с легкой руки Алана, называли просто митами, то есть "мясом".
- Как это долго? Пока в мясе имеется нужда, он будет его добывать. Значит, всегда будет ходить. Пока живой, не больной и не старый, конечно.
Билл покачал головой.
- Я говорю совсем о другом, Хью. Ты еще не думал о том, что будет, когда Проксима дойдет до края неба?- Он показал на линию горизонта. - Судя по всему, нас ожидает суток 10-15 полной темноты. До тех пор, пока планета не завершит оборот и солнце не покажется с другой стороны. На Земле это называется "ночь".
Эртц был по профессии корабельным инженером и не очень-то разбирался в небесной механике. Но он читал книги, и теперь для него земные легенды под названием "Астрономия" обрели свое истинное выражение.
- Давай-ка садись за вычисления, - посоветовал он Хойланду. - Охотиться и без тебя есть кому, я помогу Алану в заготовке мяса. А, кроме того, подготовлю наш экипаж к длинной ночи, не то наши бабы просто сойдут с ума.
Оказалось, что Билл волновался, в общем-то, зря. Хью вычислил (вернее, нашел в своих прежних записях, приготовленных к посадке), что период оборота их собственной планеты вокруг оси равен периоду обращения вокруг планеты-гиганта, то есть вокруг Центавра, и составляет почти сорок суток, из которых двадцать приходится на день и двадцать - на ночь. При этом Центавр никогда не заходит за линию горизонта и постоянно висит своей третью над их новым миром. В других частях планеты Центавр либо виден полностью, либо совсем не виден, а здесь, где они сели - именно так, на одну треть (это зависело только от случайного выбора места их посадки). В принципе, решил Хью, и без Проксимы ночью не должно быть полной темноты; небольшой и даже привычный полумрак, как на верхних палубах их родного Корабля. Да и женщины не должны бы испугаться этой темноты: в модуле не было внешних иллюминаторов (кроме двух в шлюзовых камерах), в каютах только искусственное освещение - какая им разница, темно или светло за стенкой?
Тем не менее они стали готовиться к ночи. Женщинам объяснили, что Хью скоро выключит на время главный светильник - чтобы отдохнуть и набраться сил для последующих важных дел. А сами - и Алан, и Билл, и Хью - взялись за усиленную заготовку впрок пушистых зверьков-митов, благо, что и холодильники, и плита в модуле работали исправно, запасов воды хватало (здесь, как и на Корабле, применялся замкнутый цикл водоснабжения с небольшой подпиткой из резерва за счет испарения и косвенных потерь).
Мясо пушистых зверьков оказалось достаточно вкусным и питательным. При этом анализаторы пищеблока выдали справку о его пригодности к употреблению, то есть об усвоении в человеческом организме, что по мнению Билла было очень важно, так как в противном случае всех их ожидала неминуемая голодная смерть. С мясом они были знакомы еще на Корабле, где фермеры, кроме различной зелени, разводили два быстрорастущих вида живых существ - свиней и уток. Кроме того, мьюты, не имевшие ферм, иногда употребляли в пищу человечину; Хью с Биллом успели насмотреться на эти дикие обычаи, пока жили на верхних палубах, готовясь покинуть Корабль.
Добывали они митов на опушке леса, куда те прибегали полакомиться свежими ростками сочных трав, а также в открытой степи, за кормой модуля, где на небольших, поросших разнотравьем возвышенностях зверьки отрыли сотни, если не тысячи своих нор. Вообще, открытое пространство позади шлюпки-модуля выглядело более высоким, чем лежавший впереди лес; там ничего не просматривалось даже за ближними холмами (а к дальним холмам никто из них еще не рисковал ходить), в то время как в лесу обзор был обширным, но смотреть тут было не на что, кроме верхушек деревьев, уходивших за горизонт. Хью, впрочем, заметил, что в лучах заходящего солнца вдалеке, в самом сердце лесной чащобы что-то сверкнуло. Совсем так же, как сверкает лезвие хорошо отточенного ножа... Странно... Что бы это могло такое быть? Если металл, то он очень кстати, в хозяйстве всегда пригодится. Когда наступит следующий день, надо будет проверить. Он засек направление, записал цифры в блокнот, который теперь постоянно носил с собой и на время забыл о странных бликах. Было отчего и забыть...
Спустя двое суток после разговора о грядущей темноте случилось нечто невероятное; по крайней мере такого на Корабле никогда и никому не приходилось видеть... Да и здесь, на планете, ничего подобного они еще не испытывали... Светлые кусочки ваты, разбросанные тут и там на небе (Билл называл их по-книжному "облаками", а Алан "шкурками" за сходство с серебристым мехом зверьков по имени "мясо"), вдруг потемнели, сложились в огромную иссиня-черную массу и заняли половину небосвода.
Хью, стоя у трапа, с беспокойством наблюдал за неожиданными переменами в верхнем своде мира. Все остальные забились в модуль и только Билл Эртц усидел на верхней ступеньке, судорожно вцепившисьв поручни.
- Что это такое, Билли? Про это есть в твоих книгах?
- Не знаю, Хью. Все это похоже на то, что кто-то ставит над нами переборку, отделяет от неба дополнительной палубой.
- А, может быть, это и к лучшему? Потолок для нас как-то привычнее, - попытался пошутить Хойланд.
Билл вместо ответа пожал плечами. На душе у него было неспокойно. С одной стороны, он, как и Хью, почувствовал явное облегчение, когда бездонная голубизна неба оказалась задернутой чем-то темным; с другой стороны ясно, что никакая это не переборка, а что-то грозное и необычное... Что же именно?... Что же там в книгах о таком сказано?...
Вокруг стало тихо... До того тихо, что Хью услышал свое собственное дыхание. На Корабле никогда не было такой тишины, там все время работали какие-то моторы, насосы, конвертеры, печи, вентиляторы, там всегда что-то гудело и ворчало, хлюпало и выло... А здесь - абсолютная тишина, тишина первозданного мира... Даже птицы на опушке леса примолкли в ожидании чего-то страшного...
Затем в лицо ударил сильный и влажный порыв ветра. С ветром, вернее с движением воздуха, все они были знакомы еще по Кораблю, к легкому ветерку успели привыкнуть с первых суток своей новой жизни на этой планете. Но теперь это был совсем другой ветер - не гудение вентиляторов и не ласковое касание свежести, а что-то очень упругое и сильное, затруднявшее дыхание... И было в нем еще что-то непонятное, но знакомое...
- Хью! Слышишь, Хью! - во всю глотку заорал Билл Эртц. - Вода! С неба льется вода!
Хойланд провел рукой по мокрому лицу, слизнул с пальцев бесцветные капли влаги. Да, действительно, это вода... Вода!... Вода, падающая с небес?... О, Джордан! Какие еще чудеса готовит им этот мир?
Между тем потоки воды, проливавшейся с верхней части мира, резко возросли (словно кто-то там, наверху, открыл кран) и Хью вмиг промок. Он резво бросился вверх по ступенькам трапа, но любопытство одолело страх, и в проеме люка, из которого наружу торчала всклоченная голова Билла, Хью остановился. Во все глаза друзья продолжали наблюдать за этим невиданным доселе чудом природы. Вода с небес стояла стеной, опушка леса покрылась серой мглой, даже шагах в десяти уже трудно было различить что-либо. Шум от потоков воды закладывал уши, проникал всюду как громкий шепот. Повеяло прохладой. По земле в сторону леса побежали ручейки, объединяясь на ходу в бурные журчащие потоки. Сколько, оказывается, на небе воды!... И как она там все эти дни удерживалась, почему не пролилась раньше?...
Билл толкнул Хойланда локтем и крикнул ему почти в самое ухо:
- Помнишь, в "Трех мушкетерах" (эту книгу Хью, не очень любивший читать, все-таки осилил): "Дождь лил как из ведра, и д"Артаньян промок до нитки"?... Помнишь?... Это же дождь, Хью, это дождь - вода с небес!
Да, это был дождь, и наши космические робинзоны видели его впервые в жизни. Они, конечно, были дикарями, но дикарями своеобразными, в определенной степени знакомыми с техникой, наукой и даже с литературой. Вернее сказать, они были детьми. Детьми космоса, волею судьбы выброшенными на необитаемый и загадочный остров посреди безбрежного пространства. Насколько он, этот новый мир, был загадочным и насколько необитаемым, это им предстояло еще узнать...
А небо тем временем преподнесло людям новый, совершенно неожиданный сюрприз... Вдруг наверху что-то резко и оглушительно громыхнуло - как будто бы от небесной переборки оторвался и упал вниз, на пол, большой лист железа - и огромная ветвистая стрела ярко-оранжевого цвета, прорезав облака, стремительно врезалась в землю... О, Джордан! Что это?... Похоже на гигантскую сварку или... на разряд электричества... Разряд?...Но такой огромный?... Таких разрядов не бывает! По крайней мере в Корабле их не было и быть не могло - они просто-напросто сожгли бы всю систему жизнеобеспечения... А потом, как это - разряд посреди неба, а не в генераторе, не в замкнутом поле?... Чудеса, да и только!... Хью с Биллом кубарем скатились в тесную коробку переходной камеры, Хойланд быстро нажал на кнопку аварийного закрытия люка. Наступила тишина... Здесь не слышно было ни стука капель по обшивке, ни грохота разрядов в небе...
Хью искоса глянул на друга и не смог сдержать смеха: вытаращенные глаза, вставшие дыбом волосы, трясущиеся руки. Ну и хорош же был в этот момент бывший главный инженер звездолета "Авангард"! Хорош, нечего сказать! Электричества испугался!
- Ты на себя посмотри, - огрызнулся Эртц, перехватив его взгляд, - всего перекосило, словно на дно конвертера заглянул...
Мокрые и взъерошенные, неумело отряхиваясь от капель воды (как-никак, первый раз в жизни пришлось в одежде купаться!), они ввалились в рубку модуля. Все наличное население планеты уже было там. Люди столпились перед экранами обзора, но, против ожидания, никакой паники среди них не наблюдалось. Звуков здесь не было слышно, но картинка завораживала: стена дождя, блеск электрических разрядов, блики в буйстве красок, резкие переходы теней и света, потоки воды на раскисшей земле. Но что больше всего поразило Хью, так это... поведение его младшей безымянной жены. Это дикое буйство природы явно пришлось ей по вкусу и, видимо, казалось чудным и прекрасным, она весело смеялась и даже подпрыгивала от возбуждения и удовольствия.
- Смотри, смотри, Хью, как красиво! - захлопала она в ладоши при виде очередного разряда. Удивительно, но в ее глазах не было такого привычного уже для всех состояния истерики, в них светилось одно лишь любопытство.
- Я вспомнил, - прошептал Билл на ухо Хойланду. - В книгах написано про грозу с молниями, громом и дождем. Это гроза. Наверно, также было когда-то и на Земле - сверкали молнии, гремел гром...
Молния?... Любопытно... Вот, пожалуй, самое подходящее имя для младшей жены - Лайтни, то есть Молния.
- И сейчас там также, - вдруг произнес Хью. - Все, что мы читали в книгах - это правда, Билли. Жить на планете - это не в корабле, который тебя кормит и согревает...
В этот самый момент ярчайшая вспышка озарила небо над самым модулем, и тут же кривая сторукая молния одной из своих ветвей ударила в высокое дерево, стоявшее на опушке, расщепив его вдоль на две части. Мокрое дерево засветилось, вспыхнуло, но тут же погасло, окутавшись облаком пара. Женщины взвизгнули от страха и удовольствия...
- Огонь и вода, - прошептал зачарованный этим зрелищем Билл.- Здесь, в этом мире должно быть много воды... Ее надо найти.
- Что? - не расслышал Хью.
- Вода, говорю, нам нужна будет. В книгах пишут, что вода, падая с небес, собирается в ручьи и реки. Будем искать такую реку, чтобы у нас было вдоволь воды.
Все эти дни они не задумывались о воде, а просто пользовались тем, что им давала система жизнеобеспечения модуля. Но ведь и модуль без Корабля не вечен, и запасы воды в нем не бесконечны. Для будущей жизни нужно найти новые источники воды.
Гроза унеслась дальше, дождь прекратился, в разрывах облаков появились проблески голубого бездонного неба. И тогда Хью понял, почему женщины не испугались грозы: когда небо было закрыто привычным серо-стальным сводом переборки, разряды среди туч казались всего-навсего сварочными работами под потолком (а такое в Корабле видел хоть раз в жизни каждый из людей).
Они вышли на свою мокрую планету, с любопытством озираясь вокруг. Поникшие, побитые дождем кусты, раскисшая, скользкая от воды земля, лужи и ручьи, весело бежавшие вперед, в сторону заката.
- Там большая вода, - показал Билл в сторону леса.
- Почему ты так думаешь?
- Вода всегда течет вниз, а в воде растут растения, много растений, как в Корабле на гидропонике, помнишь? Там, в лесу, вода. Но мы пойдем туда в следующий приход солнца.
- Холодно, - поежился Алан.
Действительно, после дождя стало прохладнее. Поэтому мужчины, намереваясь взглянуть на разбитое молнией дерево, оделись потеплее и облачились в защитную непромокаемую обувь.
Дерево лежало шагах в пятидесяти от модуля. Оно было расщеплено молнией надвое вдоль ствола до самого основания; одна из половинок, с обугленной верхушкой, выглядела целой, вторая была просто разорвана на части какой-то неведомой силой.
- Вот это удар! - поразился Алан. - Это сколько силы нужно, чтобы такое натворить? Ножом такого не сделаешь.
- Ножом! - хмыкнул Эртц. - Тут такая энергия прошлась, что на весь Корабль хватило бы на полжизни... Знаешь что, Алан? Бери-ка Эти вот чурбаки и тащи их к нашей шлюпке. И ты, Хью, хватай дров побольше.
- Зачем это еще?
- Для конвертера. Нам как раз на всю ночь хватит этой массы для тепла и света. Как я понимаю, тут без солнца будет холодно, можно и замерзнуть.
- Как это замерзнуть? - не понял Алан.
- Книги читать надо, - буркнул Билл. Ему неплохо удавалось приспосабливать книжные легенды к их нынешней жизни, многое объяснять и даже предугадывать из тех самых книг, что на Корабле считались бесполезными и даже вредными...
Солнце постепенно уходило все ниже и ниже, едва не касаясь краем за линию горизонта. За трое оставшихся до наступления ночи суток было сделано несколько очень важных открытий, повлиявших на весь ход последующей жизни космических робинзонов.
Первое из них принадлежало, как это не покажется странным, Алану. Он несколько раз уже присматривался к медленно движущейся тени модуля и каждые сутки, сразу после пробуждения, ставил вешки, отмечая положение этой тени. Тень уходила все дальше и дальше в сторону степи, это Алана страшно заинтересовало и он с упорным постоянством ставил новые вешки, не забывая проследить, чтобы никто не тронул старых вешек.
- Что это у тебя, Алан? - спросил его Хью.
- Это я так твои сутки отмечаю. Вот здесь, прямо на земле. Только сутки у меня странные: чем дальше, то все длиннее.
- Скажешь тоже - длиннее, - усмехнулся Хойланд. - Так не бывает. Сутки всегда одинаковые, в них по 24 часа.
- А ты сам посмотри: здесь в сутках шестнадцать шагов, а здесь - все восемнадцать. Почему?
- Это не сутки разные, а тень. Солнце ниже - тень длиннее укладывается... Слушай, Алан! - Хью хлопнул друга по плечу. - Ты же часы изобрел!
- Какие часы? - Алан похлопал глазами.
- Солнечные! Ты подожди, мы все это запишем.
Хью принес свой рабочий блокнот и добросовестно измерил и записал все данные Алана - расстояние между вешками (их Алан ставил уже дней шесть), а также высоту модуля. Получалась задачка по геометрии. И если все это нанести на дощечку с делениями, а высоту модуля обозначить просто воткнутым ножом, то получатся часы. Наклонения орбиты планета не имела, на данной широте (15 гр. сев. широты) солнце проходило немного южнее зенита, значит такие часы будут работать вечно. Все это натолкнуло Хью на мысль о зарубках для того, чтобы отметить каждые прожитые сутки. А потом нужно будет как-то отмечать и большие дни и ночи.
Второе открытие сделал Билл. Он продолжал запоем читать все подряд земные книги и вытаскивать из них необходимую для жизни информацию. К счастью для него, вся литература, отправляемая в полет с "Авангардом" (включая художественную), отбиралась создателями корабля на основе строгого реализма: далекие потомки должны были представить себе Землю именно такой, какой она была на самом деле, но никак не иначе... Хорошо, что здесь не было фантастики, иначе Билл таких "реальностей" набрался бы...Незадолго до наступления ночи он отвел Хью в рубку для серьезного разговора.
- Ты что такой сумрачный, Билл?
- Потому что много знаю того, что еще не знаете вы.
- Ну, например, что?
- А вот, послушай: у нас на Корабле были животные и птицы - свиньи и утки. Их взяли в Полет, потому что они быстро растут и дают много мяса. Но на Земле, кроме свиней и уток, было много других зверей, иногда очень больших, которым в Корабле было бы тесно. Это слоны и киты. Понятно?
Хью пожал плечами: пока все понятно, звери могут быть разными. Ну и что из того?
- Так вот, здесь, на этой планете, тоже должны быть разные звери. Тут вот, на поляне, живут зверьки, которых мы называем митами. Но ведь их кто-то же должен съедать и без нас?... Кто?... Ты здесь видел каких-нибудь зверей?
Хью вновь пожал плечами.
- Нет, не видел. Пока не видел.
- Я думаю, - Билл посмотрел на экраны обзора, - они скрываются в лесу. Днем они отсиживаются в лесу, а ночью придут разрывать норы и питаться нашими митами, которые лягут в спячку. Ты справишься, имея в руках один только нож, с крупным зверем?
Хью медленно покачал головой.
- Не знаю, но вряд ли справлюсь, если не убью его с первого раза. И что же ты предлагаешь?
- Нам нужно оружие. Хорошее оружие. Тогда будет сразу много свежего мяса и не нужно будет терять время на эту мелкую охоту. Для начала можно привязать ножи к длинным палкам, в книгах это называется "копье".
- А если у этого зверя шкура из железа? А если он нас сразу всех убьет или перекалечит? И людей на планете больше не будет?... Нет, Билл, так рисковать нельзя, я этого не позволю. Стоило ли бежать из Корабля только для того, чтобы попасть в лапы какому-то неизвестному зверю?
- А что же тогда делать?
- Сидеть, смотреть на экраны и ждать. В модуле мы неуязвимы, запасов и энергии хватит с избытком на всю ночь. А потом, Билл, мы еще не разобрались даже у себя на складах. Ты знаешь, что там лежит?... Нет?... И я тоже не знаю. Вот, к примеру, в пищеблоке на полках есть запас какой-то неизвестной пищи, которой не было у нас на Корабле: стоят банки, на них написано "кофе", "чай", "сгущеное молоко". Ты знаешь, что это такое?... Нет?... А надо бы знать... Вот и будем ночью изучать наши запасы, нам сейчас все пригодится. А еще я думаю, что у нас в модуле должно быть какое-то очень хорошее оружие. Ведь не могли же наши такие умные предки отправить своих потомков в чужой мир совсем безоружными. Оружие должо быть, просто мы еще ничего не знаем о нем.
Теперь уже Билл пожал плечами.
- Пожалуй, ты прав, Хью. Надо как следует изучить нашу шлюпку. Мы знаем едва ли ее четверть - ту, в которй живем.
- Вот именно. А потом, что это за экран такой на стене в пищеблоке? Там, где написано: "Центральный пост"?... В управлении он не участвует, обзора местности не дает. Ты не думал об этом?
- Нет, не до него пока было.
- А я считаю, что там, за этим экраном должно быть какое-то сообщение для нас. Помнишь красную кнопку возле него под колпаком? На нее нужно нажать. И именно сейчас, пока не наступила темнота.
- Хорошо, пойдем, - согласился Билл.
Они вышли из рубки в небольшой квадратный переходный отсек. Здесь тяжелые двери были установлены во всех четырех переборках: справа и слева - в шлюзовые камеры, прямо - в жилой отсек. Кроме того, в полу имелся круглый небольшой люк с массивной крышкой, назначение его экипажу было неизвестно.
Хью и Билл прошли вперед. Здесь коридор раздваивался, огибая с двух сторон прямоугольник (или, скорее, овал) пищеблока, за которым вновь сходился и упирался в черную дверь с надписью "Инженерная служба". Дверь эту наши робинзоны, как ни пытались в свое время, так и не смогли открыть, как, впрочем, и расположенную слева от нее белую дверь с красным крестом. Никаких ручек на этих дверях не было, только какие-то матовые окошечки, и что с ними делать - неизвестно...
Билл и Хью свернули в правый коридор, где жили в своих каютах жены Хойланда, затем, через несколько шагов, повернули налево, в пищеблок. Пищеблок модуля занимал самую центральную его часть и был разделен на три отсека - склад с холодильниками, кухню с электроплитой и столовую, которая по замыслу конструкторов должна была служить на поверхности планеты центральным постом управления. Хью и его товарищи обедали обычно прямо за кухонным столом и дверь в центральный пост открывали всего раза два-три, да и то просто из любопытства, а не для дела. Теперь они пришли сюда с конкретной целью - включить этот непонятный экран.
На кухне трудилась, что-то весело напевая, Анна, жена Алана Махони. На сковороде аппетитно шипело мясо, шкворчал жир, по помещению плыли запахи вкусной еды. Уже открывая тяжелую дверь с надписью "Центральный пост", Билл спросил Анну:
- Где Алан?
- На охоту пошел. Говорит, что в последний раз перед темнотой решил поразмяться, а то потом не скоро придется.
- На охоту? - Хью с Биллом с недоумением переглянулись. - И даже не предупредил? Ну попадет ему от нас, как вернется! Не время сейчас охотиться, скоро совсем темно станет.
- Да он уже вот-вот придет, как раз к обеду хотел успеть. Вы не думайте, что опоздает, - засмеялась Анна,- когда я готовлю, у него нюх на сто шагов работает.
- Ну что, экран включать будем? - спросил Билл, переступая порог и вдвигая дверь из переборки на место. - Или этого придурка пойдем искать?
- Сам ушел, пусть сам и отвечает за свои дела, - нахмурившись, жестко ответил Хью.
- А если его там, - Билл с осуждением посмотрел на друга, - вдруг возьмут и съедят? Что тогда?
- А если мы пойдем за ним, и съедят нас всех троих? - вопросом на вопрос ответил Хью. - Что тут женщины без нас делать будут? Ты подумал об этом?...А дети?... У тебя вон скоро жена родит, да и у Алана тоже. Видел, какой у нее живот?... А там и Хлоя моя собирается. Целый детский модуль скоро будет. Нет, мы не имеем права их покидать! У нас же нет оружия! А Алан?... Будем молить Джордана, чтобы все обошлось. Это должно стать ему уроком на всю жизнь... Нажимай на кнопку, Билл.
- А сам, что, боишься? Ведь это твоя идея - включить экран.
- Да нет, - пожал плечами Хойланд, - не боюсь. Просто ты книги читаешь, тебе все здесь будет понятно. Или почти все...
- Ну ладно, - после некоторой паузы произнес Эртц, снимая прозрачный колпак с кнопки. - Будь что будет, не возвращаться же назад...
Поколебавшись несколько мгновений, он решительно нажал на кнопку. Руки его отчего-то вдруг задрожали...
Внутри стены что-то щелкнуло, загудело, по экрану побежали полосы, потом он ярко осветился и на нем возникло лицо незнакомого пожилого человека, коротко стриженого и в странной одежде; по крайней мере, ни Хью, ни Билл не смогли бы точно сказать, что и как на этом человеке было надето: то ли куртка, то ли еще что - с какими-то загибами, отворотами, скрутками ткани, с двумя рядами пуговиц и целым набором каких-то блестящих штучек, к тому же - в несколько слоев, одно поверх другого (потом они узнали, что это был парадный мундир и рубашка с галстуком). Лицо этого человека поразило их какой-то живостью, внутренней силой, рельефностью деталей и смуглым цветом кожи; выросшие при искусственном освещении и до сих пор прятавшиеся от прямых лучей солнца здесь, на планете, они еще не знали, что такое загар.
- Приветствую вас на борту посадочного модуля М-3 звездолета "Авангард". Программа включилась и вы видите меня, а это означает, что ваш полет успешно завершен, так как эта запись срабатывает только на поверхности какой-то из планет. Я поздравляю вас с этим великим событием в истории человечества!
Человек на экране выдержал паузу и вновь заговорил, на этот раз медленно, с расстановкой, повторяя некоторые слова.
- Прошло очень много лет с тех пор, как ваши предки покинули Землю, и вполне возможно, что вам неизвестны принципы управление модулем и данным экраном. Во-первых, скажу об управлении экраном. Он включается и выключается одной и той же красной кнопкой. Все остальное вы узнаете, просмотрев до конца данное сообщение.
Человек на экране вновь на время замолчал, словно всматриваясь в лица своих далеких потомков.
- К сожалению, я не знаю, кто вы и сколько для вас прошло лет с тех пор, как был отправлен в просторы Галактики звездолет "Авангард". По моим расчетам - лет 60-65, но всвязи с разными неполадками могло быть и больше... В любом случае это означает, что нет уже в живых ни меня, ни тех, кто вывел звездолет за пределы Солнечной системы. Ваше точное время полета обозначено на таймере, встроенном в экран. Нажмите пальцем на точку в левом нижнем углу и вы узнаете его.
Билл, стараясь держать себя в руках, осторожно прикоснулся пальцем к экрану. На нем высветилось: 2388 год, время полета - 269 лет, 4 месяца и 5 дней. Он пожал плечами и вопросительно взглянул на Хью.
- Что это означает, Хью?
- Не знаю. Какой-то счет. Я не совсем помню, но в "Астрономии" было сказано, что это как-то связано с оборотами Земли вокруг своей звезды. Но при чем здесь мы, если у нас тут свои обороты?... Не знаю...
Цифры эти ровным счетом ничего не говорили ни ему, ни его другу. Дело в том, что на "Авангарде" после восстания Хаффа на 54-м году полета счет времени в земных годах был утерян; да он, собственно, ничего и не значил бы для первобытной системы Корабля, в которой главным делом жизни для каждого из людей был сам Полет. Ни Хью, ни Билл просто не знали, сколько им лет, они уже не могли мыслить по-земному, хотя принцип действия часов был им известен и уже недалеко было то время, когда они создадут свою собственную систему счета времени в соответствии с окружавшей их природой.
- Итак, друзья, вы убедились в том, что с начала полета прошло определенное время, - продолжил после длительной паузы человек на экране. - Тем не менее наше чудо техники - звездолет "Авангард" - вас не подвел. Большая заслуга в этом деле принадлежит, кроме инженеров, создавших корабль, также и вам, и вашим предкам, всему экипажу звездолета. Я очень рад, что моя мечта наконец-то осуществилась, пусть и через многие годы после моей смерти. Много сил пришлось мне вложить в создание корабля, способного доставить людей к Проксиме Центавра, в создание фонда, нашедшего для этого средства и технические возможности. На это ушла вся моя жизнь... Я бесконечно горд, что могу говорить с вами через столетия и через бездны пространства.
Человек на экране умолк, на глазах его выступили слезы.
- Я горжусь вами, сынки!... Я, Майкл Джордан, автор этой безумной, но осуществленной вами идеи, говорю с вами из 2119 года. Всего доброго вам, друзья, про...
- Выключи!! - вдруг громко закричал Хью. Он почувствовал, как внезапно ослабели его колени и пол начал уходить из под ног. Неожиданная встреча лицом к лицу с Самим Джорданом, Богом и Творцом, оказалась выше его сил...
Билл быстро нажал на кнопку. Экран погас... Наступило тяжелое молчание.
- Вот это да! - прошептал наконец Хью. - Сам Джордан!... Кто бы мог подумать, что с нами будет говорить Сам Джордан?... Видно это его дух хранит наш модуль от всяческих бед и несчастий.
- На Корабле тоже были такие экраны, - осторожно произнес Билл. Судя по всему, он оказался лучше подготовленным к неожиданной встрече с богом. - Я знаю это как инженер. Их разбили и сняли еще во времена Хаффа.
Он немного помолчал.
- Ну что, включить еще раз?
- Нет! - Хойланд протестующе поднял руку. - На сегодня хватит. Остальное потом, в завтрашние сутки. И смотри, никому не говори о том, что мы здесь с тобой увидели... Это не для них.
Билл не успел ничего ответить, так как за дверью, на кухне, раздался страшный крик...
- Что у вас тут?
Хью с Биллом застыли на пороге, увидев неожиданное и дикое зрелище. На полу кухни лежал Алан, из его разодранной ноги струилась кровь, исцарапанное лицо побледнело и осунулось. В углу, опершись спиной о стену, сидела возле перевернутой кастрюли Анна, она была без сознания. Рядом столпились испуганные женщины. Кровавый след тянулся за дверь...
- Помогите... - прошептал Алан, с трудом подняв изуродованную правую руку, на которой не хватало нескольких пальцев. - Там они... Звери...Страшные... Нож потерял...
Хью мигом оценил обстановку и понял: нужно действовать, и действовать как можно быстрее, иначе не избежать паники, а паника нынче для них губительна. Надо кричать - крик командира успокоит нервы экипажа и создаст ситуацию действия; надо бить по зубам - боль притупит чувство страха и переведет все в простую обиду, но не в панику.
- Все по местам, быстро! - заорал он. - Билл, проверь шлюз! Хлоя, присмотри за Анной! Элиза, готовь бинты на перевязку! Алан, обопрись на меня, пошли в санузел, в ванную, раны промоем.
Билл тут же выскочил за дверь. Хью, поднимая Алана, обернулся к своей молодой жене:
- А ты, Лайтни, что столбом встала? Помогай! Да поживее, пока из него вся кровь не вышла! Давай, тащи, будешь у меня главным лекарем...
Хью еще раз взглянул на жену и сам едва не упал от изумления: в глазах ее просто светилось удовольствие. Еще бы!... Муж только что при всех ее назвал, да не как-нибудь, а Молнией! И назначил главной в таком важном деле! Теперь она всем докажет, что стоит десятерых... Хойланд, как говорится, с первого раза попал пальцем в небо, он же не мог знать, что эта строптивая девчонка еще в детстве выучилась всем возможным на Корабле методам врачевания у собственной бабушки, считавшейся среди экипажа самой знаменитой потомственной знахаркой. Она могла лечить и травами, и настоями, и иглами, и примочками, могла сделать операцию без наркоза и много еще чего... Просто до сих пор это никому не было нужно.
Хью поразился тому, как точно и быстро она действовала. Он, вообще-то думал, что все достанется делать ему самому (в юности, после походов к мьютам, доводилось лечить не только царапины), но теперь на долю его и Элизы, принесшей бинты, выпало только вовремя поворачиваться и исполнять команды, которые командирским тоном отдавала им Лайтни. В самый сложный момент она шепнула Хойланду, пощекотав его щеку волосами:
- Отвлеки его чем-нибудь, Хью. И держи покрепче, я буду зашивать рану. Это не страшно, кости на ноге не задеты, но ему будет больно.
Хью кивнул, поймав ее сосредоточенный взгляд.
- А теперь, Алан, расскажи, как все это было. Рассказывай, я тебе приказываю!... Ну!...
Алан прикусил губу, выгнувшись от боли, но приказа Хью он ослушаться не мог: Хьюго Хойланд был для него высшим авторитетом в этом мире.
- Пошел, значит, я... на охоту... Смотрю, миты... не прыгают... в норы забились... Жду, значит... пока вылезут... а-а-а, больно!... пить... дайте...
Зубы Алана громко стучали о край чашки, его бил озноб от потери крови.
- Дальше, дальше, Алан!
- Следы... не меньше моих... и норы разрытые... и тени за бугром... - с трудом выдыхал Алан, морщась от боли. - Страшно стало... я побежал... А позади они... топают... за мной... Я - на трап... уже успел, совсем, все... и тут... кто-то по ноге - рраз... я ножом отмахиваюсь, а меня по руке - еще рраз... и все... нож потерял... - он всхлипнул, - а потом сюда... и упал.
- Какие они, эти звери? - быстро спросил Хью, напряженно всматриваясь в охваченные ужасом глаза Алана Махони. - Большие?
Тот покачал головой и смущенно улыбнулся.
- Не знаю, Хью... я их не видел... страшно было... оглянуться... И еще там...
- Что там? - насторожился Хью.
- Там уже темно... - Из глаз Алана выкатились слезы. - Охота кончилась...
Последние его слова почему-то всех развеселили: Хью рассмеялся (Ну ты и рассказчик, Алан! Самое главное на конец приберег!), Элиза фыркнула в кулак и даже суровая Лайтни мягко улыбнулась. "Какая она красивая! - сладко обожгло чем-то сердце Хойланда. - Почему же я раньше-то этого не видел? И вообще, как она преобразилась за каких-то полчаса!"
В ванную заглянул Билл, озабоченно обвел всех глазами (с чего это вы тут так развеселились?), кивнул Хойланду - все в порядке, люк закрыт, я буду в рубке - и снова исчез.
- Ну все, ребятки! - громко объявила Лайтни Хойланд. - Собрали вашего охотничка по кусочкам. Теперь, Алан, все страшное позади, теперь нюни не распускать, а выздоравливать! - Она погрозила Алану пальцем. - Все понял?... Выздоравливать!... А не то опять разрежу на части и в конвертер спущу. Ясно?
Алан кивнул и попытался улыбнуться искусанными в кровь губами.
Лайтни дала Алану выпить какой-то мутной жидкости, висевшей у нее во фляжке на поясе.
- Теперь он будет спать. Часов пять-шесть. А мы отнесем его в ближайшую свободную каюту. В ту, что возле красного креста, номер пятый. Я сама там за ним присмотрю.
- Так ты, что, и цифры читать умеешь? - поразился Хью.
- А ты и не знал об этом? - скромно опустила глаза Лайтни. В душе ее играла громкая музыка победы - Многого ты еще не знаешь, Хьюго Хойланд.
Алан уснул и его осторожно перенесли в каюту и положили на нижнюю койку слева от входа. Так будет удобнее, объяснила Лайтни. Элиза тут же убежала к себе. Хью собрался уже было уходить, когда Лайтни осторожно тронула его за рукав.
- Послушай, Хью, я ведь говорила тебе, что ты не все еще знаешь.
- Ну и что?
- Алану нужны будут лекарства. Очень сильные лекарства. Чтобы не случилось заражения крови от этих неизвестных зверей. Тут чужая микрофлора и мои травы и примочки едва ли помогут. А антибиотиков и шприцов у меня нет. Понимаешь?
- Нет. - Хью впервые в жизни слышал те слова, которые произнесла его жена.
- Вот, смотри, - она достала из кармана своей куртки (на Корабле и мужчины, и женщины носили одинаковые по покрою одежды, они отличались только цветом: мужские - синие и черные, женские - все остальные) небольшую, но достаточно объемистую истрепанную книжку. - Эта книга принадлежала еще моей бабушке, а до того - ее бабке и прабабке.
Хью глянул на обложку. "Практический справочник медицинской сестры по уходу". Это название совершенно ничего ему не говорило.
- И что дальше?
- А то, что все эти лекарства должны быть тут, рядом, за дверью с красным крестом. Это лечебница, а закрыта она потому, что предки боялись, как бы мы тут все сразу не отравились и не покалечились, если успели отупеть до нуля.
- Откуда ты это знаешь?
Лайтни тихо, чтобы не тревожить Алана, рассмеялась.
- У вас, у мужчин, свои легенды, у нас, женщин - свои. Ты ведь никогда этим не интересовался, правда?... Вам нужно воевать и командовать. А нам чаще нужно лечиться, но не потому, что мы все больные; просто нам нужно рожать детей и следить за их здоровьем. А у моей бабки в роду были медицинские сестры. - Она указала на название книги. - В лекарствах я разбираюсь и укол смогла бы сделать, но у меня ничего такого нет. В Корабле кое-что было, но где теперь этот Корабль?... "Действительно, где?" - подумал Хью.
- И что ты предлагаешь, Лайтни?
- Открой соседнюю дверь, Хью. Как хочешь, но открой... Иначе Алан... - она перешла на шепот, - может умереть... Даю тебе сутки, не больше, потом будет поздно. Говорю это только тебе, чтобы не пугать остальных. Иди... и сделай это, прошу тебя.
Ее глаза... От них у Хью закружилась голова...
В этот момент дверь переборки с шумом отошла в сторону и на пороге появилась растерянная и растрепанная Элиза. На щеках ее играл какой-то странный румянец, грудь вздымалась, губы мелко дрожали.
- Скорее, скорее, Лайтни... Там...там...
- Да тише ты! - шикнула на нее Лайтни. - Говори толком, что там у вас случилось? И успокойся, в конце концов!
Сама она была совершенно спокойна, так как уже поняла, что произошло, вернее, что должно было произойти.
- Там Анна... рожает, - справилась наконец с волнением Элиза. - Хлоя тебя зовет...
- И чего же ты испугалась, девочка? Самой скоро рожать? Не бойся, это дело нормальное и очень даже хорошее. Где она?
- У себя в каюте.
- Мы отведем ее в ванную, там есть стол, на котором только что лежал Алан. Пусть послужит и для нее, горячая вода там есть. А ты, Лиз, готовь простыни. Беги, я сейчас...
Лайтни закрыла дверь за Элизой и повернулась к Хойланду.
- Вот и пришло наше женское время, Хьюго Хойланд. А тебе придется немного посидеть тут. Алан сейчас спит, я дала ему отвар корешков. Но бросать его нельзя, мало ли что... Потом я приду сама или пришлю Элизу. А сейчас скажу Биллу, чтобы зашел к тебе, решайте вопрос с дверью. Теперь это нужно вдвойне, если не втройне...
Она положила в карман свою медицинскую книгу, подошла к Хью и вдруг порывисто обняла его.
- Спасибо тебе, Хью.
- За что? - ответил он, мало что соображая в этот момент.
- Да так... И еще за то, что взял с собой маленькую дикарку Лайтни. Меня так мама называла... там, в Корабле...
Прошло совсем немного времени и в каюту вошел Билл Эртц.
- Как там дела, Билл?
- Солнце ушло за горизонт, Хью... День кончился, настала ночь...
Ночь первая. Познание самого себя.
Итак, пришла первая ночь. Началась она очень бурно, и в суете неожиданных событий никто даже и не заметил ее наступления. Никто, кроме Билла Эртца, который в это время находился в рубке.
- Что с Аланом? Как он тут, жив? - спросил Эртц, войдя в пятую каюту.
- В порядке. Спит. - Хью и сам не знал, так ли это. - А что там было с люком, Билл?
- Ничего особенного. Алан сам закрыл люк, бессознательно. Ты же знаешь, что в нас во всех это правило сидит с детства: когда тебя преследуют - перекрыть врагам путь, замкнуть переборку. Все в порядке, только кровь повсюду - и на полу, и на стенах... Хотел послать Элизу подтереть, но женщинам сейчас не до меня.
За переборкой слышались какие-то крики, шум, топот ног.
- А в рубке на экранах что-нибудь видно ночью?
- Не так уж там и темно, между прочим. И темнее уже не будет - Центавр нам на всю ночь как аварийный светильник.
- Ночное солнце, - пробормотал Хью.
- Что?
- Говорю, теперь на всю жизнь нам так: днем два солнца, ночью - одно. А зверей ты не видел?
- Нет там никого... Да и что нам эти звери? Без оружия все равно из модуля никуда не сунешься, даже на трап не выйдешь.
- Оружие... - Хью потер себя ладонями по вискам. - Слушай, Билл, иди-ка в пищеблок и включи этот самый экран.
- Тот, что тебя напугал? - слегка улыбнулся Эртц.
- Да, - не принял шутки Хойланд, - тот самый. Нам первым делом нужно разобраться с дверями - с черной и белой. Поищи там, как их можно открыть. Сначала - белую, это очень важно. Ясно?
Билл кивнул и быстро вышел.
Алан дышал тяжело и неровно, но спал достаточно спокойно - время кризиса еще не наступило. Хью сидел возле него на привинченном к полу табурете, уперев локти в колени, и думал... Думать было о чем: голова раскалывалась от множества проблем, вставших перед его экипажем. Никто не выбирал его старшим, однако все понимали, что именно Хойланд придумал этот полет на планету и подчинялись ему, хотя и не всегда. Он и сам чувствовал свою ответственность за этих людей, которые терпят все эти лишения и сложности новой жизни только из-за него, только по его прихоти. Ему пришло это в голову, и вот он здесь... А что дальше?...
Теперь Хью хотя бы немного, но уже начинал понимать, на какую опасную авантюру он решился, отчаливая от Корабля в открытое пространство. В какой-то мере прав был капитан Нарби - лети себе и лети и ни о чем постороннем не думай. Но ведь это же тупик, из которого нет выхода! Хью пытался это всем доказать еще на Корабле, но ничего из этого не вышло, пришлось бежать... Интересно, какое еще время сможет продержаться в космосе "Авангард"? Ведь все равно когда-нибудь он начнет рассыпаться на части, и тогда для всех в нем наступит конец света... Хью попытался представить себе картину гибели Корабля, и его передернуло от ужаса... Нет, планета в таком деле куда как надежнее.
Здесь все наоборот - жизнь только начинается. Главное - чтобы первые ростки ее не завяли понапрасну. И многое в этом деле зависит именно от него, Хьюго Хойланда. В самом начале, конечно, была какая-то растерянность, неопределенность и даже беззаботность, которая едва не стоила жизни Алану Махони. Был и страх перед стихиями незнакомой планеты, было и удивление ее красотой. И теперь они знают, что следует от этой планеты ожидать, хотя и не все еще знают. Ночь покажет, что им неизвестно... За эту ночь они должны, во-первых, выжить, а, во-вторых, научиться дальше жить в этом мире.
Но главное сейчас, - он глянул на спящего, - спасти Алана. В конце концов, трудности на планете - это мелочь. При крайней необходимости можно будет стартовать на орбиту и либо остаться до конца ночи там, либо совершить посадку на светлую сторону планеты... Но это только в крайнем случае... Не будешь же через каждые двадцать суток прыгать через космос по всей поверхности... Тем более, что на новом месте могут случиться новые неожиданности, и сможет ли он посадить модуль обратно точно в это же место? Здесь уже многое знакомо, есть пища, где-то рядом есть и вода... А еще надо начинать вести записи, которые помогут потомкам...
Хью вздрогнул от легкого прикосновения. Обернулся: перед ним стояла Лайтни и по ее лицу, по сияющим глазам он понял, что с Энни все в порядке. Слава Джордану, хоть здесь-то все хорошо!
- Надо же, а я и не заметил, как ты вошла.
- Куда уж тебе нас замечать! - смешно наморщила нос жена. - Можешь нас поздравить, Хью : малыш родился, мальчик, здоровый и крепкий.
- Первый на этой планете, - задумчиво произнес Хойланд.
- Что?... Да, первый. Но не последний, запомни это, Хьюго Хойланд! - Она вдруг резко, без перехода стала серьезной (как трудно привыкнуть к ее поведению!). - Как тут Алан? Он теперь папаша.
Хью пожал плечами.
- Не знаю, он спит. Ни разу еще не просыпался.
- А как дела с дверью? Скоро?
- Билли ищет ответ. Не беспокойся, что сможем, сделаем.
- Хорошо. - Она строго посмотрела ему в глаза. - Иди и ты ищи. Позовешь, я буду здесь.
В центральном посту все выглядело совсем не так, как в прошлый раз. Голых стен уже не было. Створки стенных панелей убрались в специальные пазы и на их месте открылись взору какие-то экраны, пульты, выдвинулись столики с аппаратурой неизвестного назначения. "Надо же, вторая рубка!" - подумал Хью. - "Для чего она?"
Билл сидел в центре всего этого и щелкал какими-то кнопками и переключателями неизвестно откуда взявшегося большого пульта; изображение на главном экране непрерывно менялось.
- Смотри ка ты, он трехэтажный! - удивился Билл, рассматривая цветную схему модуля, - сверху системы управления, второй этаж - жилой, а нижний - двигатели и энергия.
- А ключ от белой двери? Нашел?
- А как же, - с достоинством ответил Билл, - конечно нашел. Я, да не найду? Обижаешь, командир...
- И что там? Покажи!
Билл нажал на какие-то клавиши и на экране появилась схема жилого отсека. Стрелка поползла к двери с красным крестом и остановилась. Крупно высветились буквы: "Вход разрешен только капитану модуля и врачу. При входе предъявить пропуск - отпечаток любого пальца любой руки - на приемное устройство в левой средней части двери".
- Да, там есть какое-то пятно, - пожал плечами Хью. Он совсем не так представлял себе систему запоров дверей: где же ключи и задвижки? - Но я в него раз уже десять совал все свои пальцы - и ничего...
- Это потому, что модуль наш еще не знает, что именно ты капитан, - назидательно произнес Билл Эртц.
- Модуль? Ты в своем уме? Что может знать или не знать простая железка с двигателем?
- Ну не скажи, - усмехнулся Билл. - Он, оказывается, много чего знает. И кое-что мне за эти три часа уже рассказал и показал...
- Ты давай, время зря не тяни, - перебил его Хью, - говори толком, как эту дверь открыть.
- Хорошо, - кивнул Билл и нажал на какую-то кнопку.
Картинка на экране сменилась. Теперь это был сплошной текст.
- Читай, - кивнул на экран Эртц. - Вообще-то тут и звук есть. Для неграмотных... Понимаешь, предки считали, что строгая дисциплина и порядок помогут нам выжить в чужих мирах...
Прочитав текст, Хью понял, что модуль не откроет две эти двери - черную и белую - до тех пор, пока не будут четко распределены обязанности между всеми членами экипажа. Для этого каждому, первым делом - капитану, следовало назвать свое имя вместе с должностью и приложить обе руки к экрану. После чего ты получаешь доступ ко всему, что касается тебя по штатному расписанию. Право спецдоступа имели капитан, бортинженер, врач и повар.
- Ну что, Хью, становись законным капитаном, - сказал Билл. - Ты и так давно уже наш капитан. Мы - я и Алан - согласны с этим, а женщин и спрашивать нечего - ты для них почти бог.
Ну что же, это вполне справедливо. В конце концов именно Хью Хойланд притащил их всех на эту планету и должен теперь за всех отвечать. Он решительно приложил руки к экрану. Тут же заиграла какая-то торжественная музыка, в стене открылся ящик, где лежал незаполненный бортжурнал модуля N 3 звездолета "Авангард", стопки каких-то бумаг, значки и нашивки с надписью "Капитан", наручные часы и куча всяческой мелочи непонятного назначения. Ладно, все это потом...
Бодрый голос за экраном прочитал инструкцию для капитана, который назначался верховным правителем открытого мира (модуль N 3 по проекту являлся вторым флагманом всех спускаемых аппаратов) и диктатором для экипажа - с правом суда, регистрации браков и детей, объявления чрезвычайного и военного положения, а, главное, с правом единоличного решения всех важных вопросов существования.
Тут же, не отходя от экрана, Хью назначил Билла на должность бортинженера, на должность врача - Лайтни, поваром - Хлою, заведующей бытовым отсеком - Элизу. Остальные двое - Алан и Анна - объявлялись рядовыми и считались временно в отпуске: Алан по ранению, а Энни - всвязи с рождением ребенка.
- Вот это экипаж! - рассмеялся Билл. - Все начальники!... Послушай, Хью, а ведь нас теперь не семеро, а восемь человек. Записывай в рядовые и сыночка Алана. Как ты его назовешь, капитан? Ведь это теперь твое право, он должен стать твоим крестником.