Она такая, как все, но не хочет смириться.
Она закована в цепи, но рвется лететь.
Все в забытье, она не хочет забыться.
Все под запретом, она хочет смотреть.

Ее укоряли, она смотрела с презреньем.
Ее унижали, она вставала с колен.
Ее проклинали, она, молясь с умиленьем,
Шептала, что мир ее благословен.

Все плачут, она без единой слезинки.
Все в белом, она одна в черном стоит,
А утром босая сбивает росинки,
В то время, как мир сладкой негой укрыт.


Она такая, как все, но ее не понять.
Она живет, когда все обращается в прах.
Она без крыльев летает и будет летать
Каждую ночь в своих же мечтах. 

Ноябрь, 1994