Городишко симпатичный, но с морщинами от ветра,
Ходит в очень перспективных ни один десяток лет,
Словно я.  А тело ноет в лапах кованных корсета,
И со сцены уползает старый занавеса плед.
В мрамор плеч немножко втёрта нежность розового масла,
Из лучей софита тёплых паутину ткёт паук.
Холод волчий. Стопка водки и начало с переплясом,
Чтобы только не сломался, сто раз чиненный, каблук.
Зал очками остеклённый и готов откушать песен.
Шубки, куртки, в масках бледность обезличенных голов.
Снова рву гармошку лёгких, очищаю с будней плесень...
В ряде ближнем кто-то плачет, доставая валидол.