- Здравствуй дорогой мой Ферула - я проснулся от того что он видимо слишком близко подошел. Он не крикнул, не говорил, он прошептал это на ухо, как обычно делал каждое утро. Пот прошиб с головы до ног, и я побоялся открыть глаза. Перевернулся на живот. Испугался почувствовать руку его на моей груди или руке. Хотя через секунду до меня дошел смысл, что я не смогу это почувствовать, но глаза все равно побоялся открыть. Если покрепче сжать подушку, посильнее зажмуриться, может это пройдет?! Но лгать, это не самый лучший выход.
- Встава-ай, время молитвы - жаркий шепот от которого холодно до самых кишок. Не хочу открывать глаза, не хочу, не хочу. Момент и словно застыть, не двигаться, может тогда оно исчезнет, это осознание присутствия. И дыхание в затылок. Еле уловимое, но оно есть.
- Исчезни - это уже мой шепот в ответ но глухо, неуверенно и в подушку. Ах, слезы, зачем эти слезы, раз ты сам во всем виноват, а?
- Ферула откройся, дай взглянуть в твои чудесные глаза - мне показалось, что рука до коснулась волос.
Уйди, уйди, пожалуйста уйди - похоже я думал слишком громко. Так сильно что зубы заскрипели от напряжения.
- Убирайся, что тебе надо от меня? Опять - я кинул подушкой в то место где он бы стоял, она пролетела через комнату и задев канделябр повалила его.
Смех тяжелый словно надвигающаяся буря. Пот тек по спине, непонятно где смех, справа или слева, или со всех сторон. Последний свет потух неизвестно когда и в комнате пахло воском и сыростью, вероятно принесенной дождем. Смех слева, страх повернуть голову, но все таки поворот головы, а рука пытается нащупать шнур от звонка.
Кажется есть, нащупал да. Дыхание остановилось где то в глотке не дойдя до выдоха. Кто-то закричал, и кажется это кричал я. Холодная и скользкая змея обвила руку, а крик не прекращался. По идее не должен опасаться змей. Холодные руки опустились мне на плечи и секунды не прошло как от кровати меня не смогло бы оторвать ничто. Ну возможно божье привидение если только. Я не верил в бога, а вот тот кто держал меня был настоящим, ну может быть только наполовину.
Черные длинные волосы застилающие глаза, но все равно я вижу эти пустые глазницы, пустой рот с пеньками зубов, и холодные пальцы что могут переломить кости, если он захочет.
- Зачем ты позволил им убить меня Ферула, зачем? - вонь словно из выгребной ямы. Зажмурился, так легче. Но воображение видит лучше всяких глаз. Вот червяк вылез из пустой глазницы и шлепнулся на руку. Черные пустые глаза, они такие были и при его жизни, пустые, темные, словно ночь и затягивающие своим омутом, в котором можно было затеряться. Я тогда потерялся, боже как я потерялся, потерялся я и сейчас, смотря на этот полуоблезший череп и пеньки зубов.
- Они отрезали мне голову помнишь? - дыхание посвежело, и мне почудились нотки опиума. - Но сначала они отрубили мне руки, а потом ноги. Ноги ты знаешь, их так тяжело терять.
Меня колотило и я не знал как прекратить этот кошмар, знал что должно пройти если меня.... - шшшшш - он провел пальцем по губам пальцем. - Ты помнишь Ферула, как хорошо было нам вдвоем, я был проклят за тебя, но никак не думал, что ад ждет меня, а он горячий, горячий, и он ждет тебя.
Холод, жар, потом холод и снова жар.
Ломание тела ничто по сравнению с ломанием духа. Так многие могут сказать кто не чувствовал на себе пыток. Острия ножа, каленого железа, удавки. Но верно и другое утверждение.
Деньги не главное, так могут сказать только те кто не голодал, у кого не было нужды в одежде потому что не было денег. Но с деньгами и властью приходят уже другие проблемы, они редко совпадают с противоположными жаждами, но так бывает.
Ветер, сухой и горячий ветер пустыни. Где нет воды, еды и тени. Или почти нет. Это солнце сожгло мою бледную кожу за считанные часы, она стала шелушиться, и вся спина и плечи болели. Но это были мелочи.
Город которого я не знаю, не знаю ни языка, не местоположения, ничего. Чужие люди, чужие нравы. Пятачок со столбами, три столба, хотя за поворотом еще есть столбы. Я знаю. Кнуты, розги, все что душа пожелает. И конечно же железо раскаленное докрасна. Песок, не песчаная буря, но песчинки попадают в глаза, в рот, в нос. И жара, отвратительная липкая жара. Удушающая. Крики и стоны. Женщина и ребенок, нет, не ребенок, подросток. Спины кровавое месиво.
Сто тридцать пять, сто тридцать шесть. Крики толпы рядом стоящей, стоны подростка. Третий столб для меня, я смирен и покорный как осел на веревочке.
Кто то шепчет возле моего уха, что если я попрошу прощения, то ударов будет меньше. Я говорю что какая разница сколько их будет. Потом я почувствую это разницу. И буду выбирать только лучшее. Лучшее из зол. Свист розги приятнее на слух чем кнута, и кнут он щелкает. И это страшнее чем сам удар, ожидание удара всегда неприятно. Лучше не знать какой удар будет, какой палец сломают. А еще я должен отречься от своего бога, а то меня забьют до смерти. Ха. Отречение всегда легко если ты ни во что не веришь. И никогда не верил. Это проще, чем попросить прощения. За яблоко, за укус до крови. Но я знаю что это только начало. Это и окончание, и начало. Я не вижу верхние этажи построек, но я знаю что он там. Тот, чьи глаза как омут, и отношения с которым будут лучше опиума, но так же убийственны.
- Что ты выберешь? Господин дает тебе выбор наказания.
- Розга - говорю я. - Розга.
Темная комната. В которой лишь я и мои воспоминания, которые не закончатся, потому что я так хочу.
Женский плач, такой близкий и такой далекий. Плач примерно восьмилетней давности.
Я тогда ее упустил. Упустил то, что мне нужно было. Проститутка. Вернее не проститутка. Девушка задержавшаяся на улице за полночь. Без мужского сопровождения. Без надлежащей одежды. Ее могли и так назвать, для этого населения она достойна смерти. За неправедную жизнь. Лучше смерть от моей руки чем от их рук кидающих камни.
Ломка от которой горят не вены, а душа и голова разрывается от боли. Темный проулок в маленьком городе, но я под защитой темноты и того кто знает про меня. Знает и разрешает. Я лишь пес которого спустили с поводка погулять. Я наивен и глуп, я не умею обращаться с ножами должным образом, да и никогда не умел по сути. Меня спугнула стража, а ее я просто порезал, если меня схватят то скорее всего убьют, за меня никто не заступится. Потеря лица не стоит никого. Тем более такого как я, и я это прекрасно понимаю. Словил ее в каком то проулке. Далеко она уйти не сумела. Пришлось ломать шейные позвонки. Жаль. Жаль что не сумел с первого раза, первые разы грязны и противны. Я никогда не признавался мне всегда было противно, но побороть то что сидит внутри себя невозможно.
И вот она в темноте моей комнаты стоит рядом с ним и всхлипывает, а голова повернута так что это несовместимо с жизнью, но призракам все равно.
- Зачем убил меня Ферула? - говорят они в унисон.
Я не знаю, и это почти правда. Почти. С каждым годом их все больше. Тех, кто приходит ко мне по ночам. К этому моменту она должны были заполнить весь дом. Может больше. Но сегодня пришли только эти двое.
Дверь открывается и огонек свечей освещает часть комнаты. Служанка поднимает подушку и зажигает свечу. Закрывает окно и, поинтересовавшись как я себя чувствую, уходит. Она добрая, и милая девушка.
Я смотрю в сторону, туда где стоит шкаф, в темноту. Я знаю что он стоит там. Если бы мог ходить, то убежал бы с воплем. Только вот бежать некуда.
F.