Темза Артём : другие произведения.

За туманом жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Произведение "За туманом жизнь" пополнит вашу золотую полку ещё одной книгой, которая погрузит вас в атмосферу России, такой, какой она была век назад: придворные интриги, захватывающие приключения и неожиданные стечения обстоятельств...
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  КАК СОН
  ГЛАВА I
  ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА С ЛОНДОНОМ
  
  Джек Уолсон, вздрогнув, проснулся.
   'Лондон через две минуты!' - раздался хриплый женский голос проводницы по всему вагону. 'Ах, Лондон! Сам Лондон! Мы покорим Великобританию!' - восклицали австрийские студенты, ни разу не бывав ни в одной из стран Европы.
  Поезд постепенно начал затормаживаться и вскоре наконец остановился. Проводники (в тёмно-синих жилетах и с серебристым значком на груди) не всегда были рады помочь старухам поднять их нелёгкий багаж. Джек быстро спустился с лестницы и заострил своё внимание на людей в чёрных костюмах и противогазах. Они живо схватывали за руки людей и заталкивали их в свои бронированные автобусы. Вся небольшая вокзальная площадь была заполнена ими. Джек спрятался в укромное место (за бетонной лестницей) со своим затёртым чемоданом. Люди кричали и отмахивались от странных незнакомцев: 'Только не Англию! Не убивайте Англию!'
  Последний автобус, окна которого были накрест переклеены чёрными полосами, уехал. Джек испуганно встал и подправил манжет своего пиджака, с опаской направился к вокзалу. Он аккуратно открыл дверь со стеклянными фресками и вошёл в зал ожиданий. Не успев оглянуться, его скрутили два худощавых парня в чёрных костюмах и масках. Они потащили его в спрятанную ото всех машину, она стояла недалеко от закрытого киоска халвы. Джек лишь только сейчас вспомнил про свой чемодан, который оставил за лестницей.
   Уолсона кинули на заднее сиденье и повезли в неизвестное направление, как потом оказалось - в Ноттингем.
   - Куда вы меня везёте? - спросил Джек, удивлённо поглядывая на незнакомцев. Захватчики ничего не ответили. Вдруг раздался гудок по рации и один из них ответил. 'Вы уже скоро?' - раздалось по аппарату. 'Нет, мы только выехали, сэр', - ответил тот. 'Даю вам десять минут. Иначе расстреляю к чёрту ваших детей!' - угроза грубого голоса из рации напугала людей в чёрном. Они набрали высочайшую скорость и ринулись вперёд по дороге, оставляя позади себя клубы едкой пыли.
   - Я сижу под миной? - насторожившись, спросил Джек, но ответ от незнакомцев снова не прозвучал. - Тогда я выйду из машины? - Джек открыл заднюю дверь и высунул ногу на трассу. Парень, сидевший рядом с ним, схватил Джека за шкирку и резко удержал его.
   - Так, значит, вы не глухие? Скажите, вы едете в лес, чтобы там меня зарезать?
   - Какой ты догадливый, - незнакомец ответил на нескромный вопрос Джека и снял маску.
   - Что? - удивился Уолсон.
  За грязной кожаной маской скрывала своё лицо девушка. Она поразила Джека своей красотой и, взмахнув своей рыжей копной волос, отвернулась от него.
  Машина остановилась напротив Дома искусств, чем-то похожего на Букингемский дворец без позолоченного памятника королеве Виктории. Джек узнал это место. Три года назад он заведовал почётным залом этой галереи. Уолсона вытолкнула из машины та рыжеволосая девушка и повела его в назначенное место встречи.
   Они зашли в главный зал галереи, где по старой памяти Джека должны были висеть четыре большие картины в бронзовых рамах: 'Лютнист' Караваджо, 'Ледяные горы', 'Портрет неизвестной' и 'Дама с горностаем'. Но вместо всего этого перед его глазами очутился совершенно никчёмный пустой зал с мокрыми, почерневшими углами. Джек увидел своего бывшего заместителя по искусству Вильяма Джонса. Вильям страшно постарел: его густые каштановые волосы превратились в хрупкие седые прутья, левая щека покрылась глубокими морщинами, его уши сузились, а гордая осанка обернулась горбом на спине. Джеку не пришлось подбегать к нему и от внезапной, радостной встречи обнимать. Вильям сам подошёл к Уолсону:
   - Джейк, помоги перетащить картины в подвал.
   - Меня зовут Джек.
   - Сейчас это не имеет никакого значения. Бери вон те картины и неси их в подвал. Надеюсь, ты помнишь, где это находится?
   - Сэр, и это всё, что Вы хотите мне сказать за три года?
   - Пойми, сейчас не время, Джек.
   - Вы постарели не только на внешность, но и разумом.
   - Думай, что хочешь. В любую минуту картины могут...
   - Что-то случилось?
   - Лондон на грани смерти! Англия заражена крестовой чумой!
  
  ГЛАВА II
  ДРУЖБА ИЛИ РАЗРУХА
  
   Джек последовал за Вильямом и оказался на площадке небольшой башенки. Вниз вела крутая винтовая лестница. Уолсон взял свечу с рук Вильяма и принялся спускаться. Через некоторое время он очутился на нижней площадке. Здесь было темно и сыро. Под сводами гулко раздавались тяжёлые шаги часовых. И эхо разносило эти звуки по всем закоулкам подземного лабиринта. Но Джека пугали не столько эти звуки, сколько зловещие горбатые тени, двигавшиеся за ним по пятам.
   В подвале Уолсон встретил своего лучшего друга Томаса Тейлора. Они шли почти наравне. Томас не придал никакого значения своему помощнику. А Джек наоборот не отводил взгляда от Тейлора.
   - Аккуратно ложи на пакет, к стенке, - устало скомандовал Томас. - Идём назад.
   Но Джек не шевельнулся. 'Разве он не помнит наших десять лет дружбы? Какие-то три года всё сгубили!' - подумал он.
   - Ты где? - вдали послышалось эхо Тейлора.
   Уолсон догнал Томаса и вновь остановился.
   - Ты чего? - оглянулся запамятовшийся друг Джека.
   - Скажи, кто я?
   Томас внимательно оглядел лицо Джека и остановился на его глазах. Он так долго разглядывал их, что сам Джек застеснялся и двинулся вперёд, толкнув Томаса в бок.
   - Подожди! - догнал его Тейлор. - Что я должен сказать? То, что как тебя зовут? Так я не помню. Ты даже не представляешь, сколько здесь работало слесарей и реставраторов. И я из всех семиста помню только одного. Это Джека Уолсона.
   На лице Джека появилась краткая улыбка.
   - Вы были лучшими друзьями? - спросил он.
   - Да.
   - А какие у него были глаза?
   - Зелёные. Добрые.
   - А его рост?
   - Метр восемьдесят шесть.
   Тейлор отвечал на каждый вопрос Джека, словно околдованный какой-то страшной магической силой, заставляющая его говорить правду.
   - У него были родители?
   - Их закрыли в машине и отравили угарным газом.
   - А сам Джек сейчас где?
   - Живёт где-то. Ему даже в голову не взбрело навестить своего старого друга. Какой же он мерзавец! - Томас вырвался из заклятия Джека и убежал.
   С лица Джека сошла та улыбка. Зря он затеял этот спектакль с вопросами. Он хотел признаться Томасу, что тот, кого он так долго ждёт и скучает по нему, находится перед его носом, в полметре от его широкой стопы. Но одно слово, всего лишь одно слово: 'мерзавец', всё испортило.
   Томас с Джеком хмуро вышли из подвала. У каждого из них была своя причина такого настроения. Тейлор сел на стул и закурил свои вонючие сигары. Джек Уолсон подбежал к Вильяму Джонсу и наконец-то спросил:
   - Вильям, можно у Вас поинтересоваться, где те четыре картины, которые раньше висели здесь?
   - В подвале, - равнодушно ответил Вильям.
   - Но их там нет.
   - Правильно. В подвале все остальные картины, менее значащие для наследия. А ты думал, я 'Даму с горностаем' кину в подвал, чтобы она покрылась плесенью?
   - Нет, ведь это моя любимая картина.
   - Я знаю. Поэтому ты доставишь все эти четыре картины, включая свою любимицу, в Санкт-Петербург.
   - В Россию? - иронически засмеялся Джек. - Но, Вильям, друг, ты ведь понимаешь, что...
   - Да, это опасно, но таковы обстоятельства.
   Джонс вдруг замялся.
   - Ладно, упростим, - продолжил он. - Так будет надёжнее. Ты будешь хранить при себе документы о подлинности этих картин. А вот Томас лично доставит их в Россию.
  
  ГЛАВА III
   НАЧАЛО
  
   Шёл несмолкаемый дождь... Джек Уолсон стоял на перроне вокзала Бридж, прижав к носу красный платок. 'Чума не должна убить меня. Я ещё много чего не сделал'. Он видел, как стояли те чёрные автобусы. Видел, с какой силой в них заталкивали бедных людей. Видел тяжёлые серебряные тучи, вокруг которых в последний раз кружили грачи. И видел, как со всех сторон Лондона распыляются клубы белого дыма, как уезжают автобусы, как прибывают новые.
  Из рупора раздались невнятные слова командующим мужским голосом. Бросив сигарету, Джек, пока проводники стояли в общем сборе и надевали респираторы, быстро забрался в вагон со своим чемоданом, в котором лежали документы, прошёл по узкому коридору, где сильно разило гарью и затаился под столом одного из купе.
   В вагон вбежали два проводника в мятых костюмах. Один из них быстро пробежался по вагону и громко крикнул в открытую дверь: "Пусто! Поехали!"
   Поезд тронулся. Проводники сняли респираторы и кинули их на расстеленную кровать.
   - Может в карты? - предложил один из них.
   - Подожди, - ответил другой, - я пройдусь, посчитаю матрасы.
   - Кому они нужны, твои матрасы?
   - Мы едем в Россию. Там холодно. Ты ещё потом сам будешь просить их.
   Бдительный проводник начал осматривать вагон. Джек, затаясь под столом, со страхом чувствовал каждый его шаг, который всё ближе и ближе приближается к его купе. Проводник остановился, не дойдя до безбилетника два шага. Он поднялся на нижние сиденья и, едва дотягиваясь до верхних полок, начал скидывать с них матрасы уже давно не первой свежести.
   Спрыгнув, он прошёл совсем рядом с Джеком. Но что-то остановило проводника и трепетное чувство подозрительности заставило его вернуться назад. Он стащил с кровати выцветший жёсткий матрас и увидел под ним чемодан. Джек с точностью, до лишнего движения наблюдал за сыщиком: за его колебанием, движением рук, за прерывистым дыханием. Проводник вытащил находку и начал трясти её. Внутри послышался глухой шелест бумаг. Жуткий интерес побудил его щёлкнуть по застёжкам чемодана. Крышка откинулась и... Джек Уолсон не вытерпел и яростно из-под стола набросился на проводника.
   - А! - с испугом крикнул проводник.
   - Я всего лишь человек, меня не надо бояться.
   - Что Вы делаете в этом купе? Вы проспали свою остановку или потерялись? - обеспокоился проводник.
   - Мне поручили провести у вас проверку, - не сдавшись, сообразил Джек.
   - Но меня не предупреждали о запланированных...
   - И не предупредят. Моё появление здесь очень секретно.
   - Допустим, а зачем Вы спрятались под столом, как Вас там?
   - С рождения меня зовут Джек Уолсон. Вам представить мой псевдоним?
   - Не стоит. Так что Вы делаете под столом?
   - Прячусь от вас.
   - От нас? - рассмеялся проводник.
   - Я думал, вы бандиты или воры, захватившие этот вагон.
   Немного помолчав, главный по вагону ответил с грустной улыбкой:
   - Впредь не думайте так больше. Меня зовут Уот Линдорн. Вылезайте из-под стола, я познакомлю Вас со своим помощником Филом.
  
  ГЛАВА IV
   КАРТОЧНЫЙ МУХЛЁЖНИК
  
   Они сидели в купе, пили горький кофе, курили дешёвые сигареты и играли в дорожный покер. Около двери стояло ведро с мутной водой и торчащей шваброй. А на столе практически ничего и не было, кроме подстаканника Фила и солонки, в которой всегда почему-то был сахар. Уот, сквозь полуприкрытые веки, пристально наблюдал за Джеком и Филом, пытаясь угадать их дальнейшую комбинацию.
   - Вы уже четыре раза подряд выигрываете, раскройте секрет, Джек - спросил Линдорн Уот у недавнего своего знакомого, который быстро втёрся в его доверие.
   - Блеф, блеф и только... блеф, - медленно пробормотал Фил Сальвер, разочарованно рассматривая свои карты.
   - Нет, это всё фортуна, - с пренебрежением ответил Джек.
   - Но все мы знаем, что фарт улыбается не каждому, часто играет с нами злую шутку - поворачивается к нам задом, будто мы грешны или приняли участие в низком фарсе.
   - Но и не стоит думать, что все люди - неудачники и обречены на счастье.
   - Джек, возможно, только Вас судьба не помотала по всем жизненным тяготам. Вы и не ощутите ту самую приятную усталость, находясь в уединённом месте после долгой и мучительной боли. Вы и не увидите своего отражения в останках после костра, потому что зола - это всё, что останется после Вас и ваших несбывшихся желаний, пройдя такой колкий путь...
   - Путь? Зачем нам проходить этот немыслимый путь, если мы в состоянии жить, может сами выбрать своё дальнейшее назначение? - упрямо продолжал Джек.
   - Помимо удачника, Вы ещё и оптимист?
   - Помимо удачника, я не философ, как Вы, Фил.
   - Я прерву вас, Фил, Джек, но мы оторвались от покера. Ваш кофе остыл. Сигары потухли.
   При новой раздаче карт Линдорном, Джек заметил одну странность, которая вовлекла его в интерес:
   - Фил, неужели Вы всегда верны и честны?
   - Да, - скомкано ответил Сальвер.
   - Фил? Джек? Что с вами происходит? - Уот сразу заметил, какими гримасами смотрят друг на друга два попутчика.
   - Фил, - продолжил Уолсон, - а разве Вы не знаете, что кофе лучше пить с сахаром?
   - Но жизнь проводника и так сладка! - рассмеялся Линдорн. Но Фил понимал, что Джек намекал на совсем другое - на маленькое зеркальце сзади Уота, которое прекрасно отражало все его карты.
   Подкрадясь, Фил шепотом и с издёвкой произнёс Джеку:
   - Вам тоже стало жалко этого неудачника Уота?
   - Нет, мне стало жалко Вас, Фил, ведь Вы можете потерять такого друга, как Линдорн, навсегда.
  
   ГЛАВА V
  ДИКАЯ СЕРНА
  
  Спустя полтора дня они только подъезжали к Минску.
   - Фил, раз уж ты без дела, - начал Уот, - пойди в кабину машиниста, пусть срочно остановит поезд!
   Сальвер устало потянулся и смачно зазевал.
   - Фил! - сердито повторил ему Линдорн.
   - Мистер Уот, а зачем останавливать поезд? Надо догнать мистера Фила! Не хватало, чтобы и Беларусь подхватила крестовую чуму! Наш поезд заразный, не так ли?
   - Я знаю, но всё же мы остановимся тут.
   Вскоре все увидили, как из густого белого пара медленно проявляется поезд. Остановился. Фил и Уот быстро надели на себя тяжёлые жилеты, пристегнули к поясам фонари и куда-то выбежали из вагона. Но Джеку, спустя некоторое время, наскучило сидеть одному в жарком купе и он выбрался на перрон, где напротив увидел сидящую на стуле мусульманку в чёрном хиджабе. В её карих глазах Уолсон разглядел весь загадочный и волшебный мир таинственного ислама. Всё остальное было закрыто на 'стальной замок' тёмного одеяния. Но мусульманка моментально привлекла внимание Джека к себе, одарив его своим блеском, искрящимся из глаз. Но и без этих уловок Уолсон положил на девушку глаз.
   - Как Вас зовут, юное, невинное создание? - спросил Джек, немного стеснительно глядя на неё. Мусульманка в испуге что-то прошептала на своём языке и резко отвернулась. - А разве такие удивительные девушки ведут себя как дикие серны? - улыбнулся Уолсон.
   Девушка снова озарила Джека чарующим взглядом и наконец вступила в контакт:
   - Так и Вы робки.
   - Возможно, Вы мне дадите шанс, чтобы получше узнать меня.
   Но в миг с лица девушки пропала та самая искренняя улыбка и она заговорила по-серьёзному:
   - Я пойду с Вами куда угодно, только спрячьте меня, увезите меня отсюда срочно!
   - К чему такая спешка? Вы были минуту назад так невинны... - не дав договорить Джеку, мусульманка упала на колени и стала молить о помощи с горькими слезами. - Хорошо, поднимайтесь скорее! Заходите в вагон... и... и залезайте в ящик для белья. Я Вас навещу ночью, когда все заснут.
  * * *
   Мусульманка подобрала подол своего хиджаба и аккуратно залезла в ящик с простынями.
  * * *
   Ночью всё стихло и проводники заснули. Джек решил тайком ото всех пробраться к ящику и освободить из него бедную девушку. Он открыл крышку ящика и шёпотом призвал мусульманку, словно кобру, к себе. Но ответа от пленницы Уолсон не услышал. Он просунул свою руку вглубь ящика, но ощутил лишь свёрнутые комки мятых простыней.
   На часах уже показывало полтретьего. Ночь для Джека казалась чертовски коротка и он словно пьяный солдат рухнул на кровать и заснул.
  
  ГЛАВА VI
  ТЁМНАЯ ЛОШАДКА
  
   Утро начиналось невзрачно; тусклый луч солнца указывал путь; на вершинах сквозь седой туман виднелись ели и скалы... колёса ритмично стучали о мокрые рельсы, чуть вздрагивали зелёные травы и мелкие камушки. Поезд приближался к России.
   Устало зевая и протирая глаза кожаной шапкой, машинист нехотя вёл поезд всё дальше и дальше. Фил Сальвер и Уот Линдорн как всегда играли в покер (Фил по-прежнему выигрывал). Джек конвульсивно метался по вагону, рылся в ящике для белья, пытаясь найти хоть что-нибудь от мусульманки, отгоняя от себя мысль, что след её давно уже простыл.
   - Джек, Вы так себя бешено ведёте, будто ищите любовника, - рассмеялся Уот, Фил подметил.
   Уолсону не давали покоя свёрнутые рулоны простыней. Перебирая их, раскидывая в разные стороны, он дошёл до самого дна ящика. Среди клочков пыли посреди лежал чистый белый конверт. Джек быстро подобрал его, жадно вскрыл и достал желанное послание на чуть подгоревшей бумаге:
   'Дорогой Джек. Твоё имя я случайно подслушала в вашем вчерашнем пьяном разговоре с Уотом, когда на твою голову упала подушка.
   Никому не давай читать это письмо. Ты человек простой и наивный. Мои глаза что-то натворили и сделали тебя моим рабом. Спасибо, что дал мне заночевать в грязном сундуке и мятом белье. Прости, меня заставили подложить в ваш вагон взрывчатку, и я это сделала. Заставили насильники, они угрожали смертью моих близких. Не подумай ничего дурного, что остальные люди для меня пешки, которых я могу запросто скинуть с игры. Это не так... Не проклинай меня, думаю только о тебе, мысленно прошу прощения сотни раз. Я знаю, ты что-нибудь придумаешь, чтобы обезвредить эту несчастную взрывчатку. Я знаю, ты спасёшься, и спасёшь своих безнадёжных друзей. Не стала тебя будить, боялась, что это твой последний сон. Думаю, мы с тобой ещё вряд ли увидимся.
   Взрывчатка подействует в девять утра.
  
   Ясмина.'
   Уолсон лихорадочно посмотрел на часы, те показывали без десяти минут девять.
   - Нужно срочно остановить поезд, мистер Уот! - в купе проводников ворвался Джек, пока ещё спокойных и азартно увлечённых игрой.
   - Джек, посмотрите на себя в зеркало. Вы и сами такого себя не видели, - настоятельно произнёс Линдорн.
   - Но мистер Уот, - не решаясь сказать, - мы на грани смерти, на самом её краю! Надо остановить поезд, - голос говорившего прерывался от волнения. У Фила захватило дух от этого сообщения. Он жадно ловил каждое слово Уолсона.
   - Джек, - продолжил Уот, пытаясь успокоить, - на Вас не к чему набросился мандраж. Идите, прилягте. Такое бывает, когда совершаешь далёкие поездки.
   Оставалось мало времени. Джек куда-то побежал, не дослушав Уота Линдорна.
   - Уот, Вам не показалось, что Джек говорил правду?
   - Фил, у него обычная усталость. Не стоит обращать этому никакого внимания.
   - Но он так убедительно говорил, - всё ещё не мог отойти Сальвер.
   Поезд остановился.
   - Вы и сейчас будете доказывать, что Джек сошёл с ума? - произнёс Фил, нервничая.
   Линдорн и Сальвер выбежали из купе и остановились перед выкрашенным в красный цвет стоп-краном на маленькой площадке между вагонами.
   - Странно, почему он повёрнут? - спросил Уот.
   - Более странно, почему открыта дверь? - добавил испуганный Фил.
   Беглецы выпрыгнули из вагона и убежали как можно дальше от смерти, вспоминая Джека. Сам Уолсон неожиданно подбежал к ним из-за кустов и схватился за их плечи. 'Неужели Ясмина и вправду подложила в вагон взрывчатку или это всё оказалось ненужной суматохой? И всё-таки я всему этому поверил, как наивный простак'.
   Все ждали концовки этой интригующей кульминации. Сальвер нервно потирал своё кольцо, застывшими глазами наблюдал за поездом.
   - Надо всем бежать в лес, - сказал Джек, которого все беспрекословно послушались.
   Спустя несколько минут они уже были далеко, в какой-то глухой чаще, по сторонам росли чёрные ягоды и незнакомые высокие травы.
   В скором времени Уолсон подводил свои неспокойные мысли к завершению, вспоминая свой оставленный чемодан в вагоне и с грустью поминая машиниста.
  
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  ПОД ВТОРОЙ ЛУНОЙ
  ГЛАВА VII
  РОССИЯ. АЛЕКСЕЙ ПОЛОНСКИЙ
  
  Скромный экипаж с лошадьми остановился возле белого небольшого особняка. Молодой человек, сидевший внутри, вышел на мостовую. Его элегантный костюм и манеры привлекли внимание всей толпы, что стояла недалеко от него. Он поднялся по ковру, устилавшему широкие ступени. Дверь была не заперта. Неизвестный прошёл в небольшую, уютную комнату. Обстановка отличалась не роскошью, а изяществом и хорошим вкусом, не терпящим излишеств.
  - А, Джек, как я рад тебя видеть!
  Уолсон увидел в дверях гостиной невысокого старика с каштановым цветом волос. Он поначалу не узнал Алексея Полонского и это не укрылось от любопытного взора молодой девушки, которая подглядывала за ними за дверью.
  - Что, я сильно постарел?
  - Нет, Алексей, вы ничуть не изменились.
  - Лукавите! Болезнь и дела - вот что губит меня. А ты, я вижу, добился того, чего желал.
  - Нет, Алексей, это единственный солидный костюм, что у меня есть. Впрочем, просто единственный.
  - А счастлив?
  - Пока что ещё нет, - улыбнулся Джек.
  Внезапно из кухни вышла та самая интересная девушка в белом фартуке и с поварёшкой в руке, в которой было что-то налито.
  - Знакомьтесь, это Ксения, а это мой давний друг Джек.
  - Я финка, утончённая натура, - добавила Ксения. Джек нелепо поклонился перед девушкой и получил от неё одобрительный взгляд.
  - Как жаль, но я уже сегодня уезжаю, - произнесла Ксения. - Но не печальтесь, скоро из путешествия приедет Константин, сын Алексея. Вы будете бутерброды? Я привезла с собой прекрасную моцареллу и великолепный капучино.
   Вскоре Ксения ушла читать в маленькую комнатку, не став нарушать беседу двух старых товарищей. Джек сел на широкое кресло рядом с Полонским и принялся играть с маленькой болонкой.
  - Алексей, расскажите мне о России? Какова она?
  - Знаете, Джек, чтобы познакомиться с Россией, достаточно всего лишь одного часа. А чтобы понять её, надо прожить целую жизнь. Россия часто менялась и до сих пор меняется. Сейчас повсюду кружат юбки, даются балы и маскарады, играют скрипки, звенят бокалы... Когда-то я и сам был обычным продавцом корицы, а сейчас я генерал в отставке. Меня беспокоит другое - назревает конфликт между Англией и Австрией. Король нынче не правит Англией, он увлечён интригами и балами. Лишь одно королевство воспринимает легкомысленность короля в любовных делах как оскорбление королевы - Австрия. Австрийский наследник на престол приходится родным братом английской королеве, ревнивице, любящей своего супруга несмотря на измены. Именно её мстительность и стала причиной ряда конфликтов между монархами великих держав.
  - Неужели никак нельзя усмирить короля?
  - Нет. Король уже давненько подумывал о разводе, но мысль о возможной войне всегда останавливала его.
  Тут ворвалась в комнату Ксения с запечатанным красным воском письмом в руках. Её глаза были огромны и полны загадок.
  - Джек, Вас срочно ждёт господин Бестужев с документами.
  Все трое замерли.
  
  ГЛАВА VIII
  ЗНАКОМСТВО
  
  К дому господина Бестужева вела широкая, выложенная каменными плитами, дорожка, по обе стороны которой высились могучие дубы. У крыльца - клумба с необыкновенными цветами, семена и луковицы которых Петру Бестужеву доставляли со всей Европы. Величественные мраморные колонны украшали фасад здания.
  Джек Уолсон поднялся по ковру, устилавшему широкие ступени, легонько постучал в дверь. Через некоторое время та отворилась, и Джек увидел заспанную старуху в чепце.
   - Что такое, молодой человек? Не знаю, кто Вы, но Вы очень похожи на моего сына, генерала, - спросила она, обласкав Уолсона добрым взглядом.
   - Я Джек, Джек Уолсон, мне пришло письмо от Петра Николаевича.
   Не дослушав незнакомца, старуха взяла его за руку и повела в гостиную. Джек удивлённо оглядывался: он вошёл в просторную комнату, которая служила и библиотекой, и залом одновременно. В углу комнаты, неподалёку от окна, располагался альков, в котором стояла кровать. Синие бархатные драпировки наполовину скрывали её, тяжёлыми складками падая на пол. На противоположной стороне комнаты находился изумительный туалетный столик, сделанный из слоновой кости с золотой инкрустацией. Ближе к двери стояло бюро из красного дерева с многочисленными отделениями. Стены и потолок были обтянуты дорогим китайским шёлком лимонного цвета с мелкими тёмно-красными цветочками, а пол устилал огромный персидский ковёр с таким длинным ворсом, что ступая по нему, нога утопала по щиколотку.
  На диване лежала девушка в пышном серебристом платье с прозрачными рукавами. Её рука, с которой свисали драгоценные подвески и браслеты, пала на лоб. Девушка была явно чем-то недовольна, она изнывала то ли от боли, то ли от излишеств шикарной жизни.
   - Тебе плохо? - спросил старик, который сидел перед ней в инвалидной коляске. У него были короткие седые волосы, но довольно-таки длинная борода. Из его прищуренных глаз медленно скользила мутная слеза.
   - Нет, - разочарованно ответила девушка, поглаживая спинку дивана.
   - А что тогда, милая?
   - Я никогда и не думала, что такой богатый отец не любит свою единственную дочь.
   - Но я люблю тебя, дорогая! Разве ты не чувствуешь это?
   - Одна любовь ничего не доказывает. Я стала сомневаться в тебе; ты долго мне уже не покупаешь колец, цепочек. Тех же рубиновых серёжек у меня до сих пор нет! Ты меня разлюбил, иначе, думаю, быть не может.
   Старик замер, долго смотря на свою дочь печальными глазами. 'Боже, что ещё от меня надо этому бездушному плоду, уже давно выросшему на моих страданиях? Деньги - её главная цель, - раздумывал отец. Счастья и мира между нами нет, да и что такое счастье, я позабыл'.
   Но девушка резко отвела его от думы, решительно встав с кресла и тут же сразу рухнув обратно от бессилия. Тело её начинало содрогаться от безудержных рыданий.
   - Мария, дочь! - строго окликнул её отец, Пётр Бестужев. Но та не обращала внимания на отца и продолжала реветь. Вдруг прибежала мудрая повариха, которая встречала Джека, и прижала голову Катерины к своей груди, начиная приговаривать заученную речь.
   - Страдания необходимы людям, они постоянно учат нас. Без них наша жизнь была бы намного скучней и бесполезней. А скучная жизнь - вовсе что-то неведомое. - Голос поварихи звучал мягко, успокаивающе. Рыдания девушки стихли и она взяла над собой верх.
   - Мне надоело больше принадлежать тебе! - крикнула она, с ненавистью взглянув на отца.
   - Мне тоже не нравится следить за твоей тенью и уступать твоим детским причудам, - криком ответил ей старик, что вызвало у дам удивление.
   - Может я тебе вообще не нужна?
   - Может ты и права! - Вдруг вырвалось у Бестужева. Но вскоре он просветлел и понял, что наговорил нежелаемого. Пётр Николаевич заткнул себе рот и испуганно воззрился на дочь. Над членами Бестужевых нависла долгая, напряжённая пауза: Пётр ждал прощения, Мария оправданий. Оба, застывши, молчали около минуты, пока не раздался чей-то посторонний кашель. Бестужев испуганно оглянулся и заметил сидящего около книг Джека.
   - Мария, принеси мне и этому господину чашечку кофе.
   - С сахаром? - безучастно спросила она.
   - Да, пожалуй. И в зёрнах, - хриплым голосом добавил Пётр Николаевич, нежно и медленно поглаживая подлокотники своего инвалидного кресла.
   - Всё понятно: горький и молотый, - проистерила девушка.
   - Милочка, что Вы так на него набросились? - насмешливо произнесла повариха Изольда.
   - Пусть знает, что меня ещё заслужить надо!
   - Не смею против Вас говорить, но поверьте, Вы глубоко ошибаетесь, Мария.
   - В чём же? Раз уж он мой отец, то должен исполнять всё, что я захочу!
   - Ваше желание, Мария, уже давно использовано. Вас родили и Вы существуете.
   - Уйдите прочь, Изольда!
   - Вы глупы и наивны, как ребёнок. Хотя уже поздно что-то менять.
   - Я богатая дочь Бестужева! Мне должны подчиняться все его придворные и Вы тоже!
   Изольда изобразила зловещую гримасу на лице и кинула целую горсть сахара в кофе Петра Николаевича. Мария с неприязнью ответила сердитой, коварной улыбкой, вцепилась в чашку отца и кинула её далеко в сторону. Звук опавших осколков и брызги кофе донеслись до книжной комнаты, где молча сидели Бестужев и его незнакомый гость.
   Вскоре к ним пришла старуха Изольда с золотым подносом с яблоками и жёлтыми, как мёд, персиками.
   - Изольда, что с Вами? Я же просил кофе!
   - Но Вы просили его у Марии, - нелепое нашла оправдание повариха.
   - Я не хочу фрукты, я хочу кофе!
   - Кофе закончилось, - немного помолчав, обескураженно произнесла старуха.
   - Но Изольда... кофе только привезли.
   - Ешьте фрукты!
   - Нет.
   - Фрукты.
   - Кофе!
   - Ешьте!
   - Уйдите!
   Повариха гордо задрала голову вверх и ушла в свою комнату, оставив поднос с фруктами на подлокотниках коляски Петра Николаевича.
  * * *
   - Будете вина? - наконец заинтересовался незнакомцем Пётр Бестужев.
   - Нет. Я Джек, Джек Уолсон из Дома искусств. Из Великобритании.
   - Ах, да. Тот самый Джек... Из Великобритании.
   - Вы не любите вино?
   - Люблю.
   - Тогда Вы его не хотите пить со мной, Джек?
   - Нет, конечно нет. Не подумайте! Вино вредит мне, убивает меня как человека и превращает в безумца, в тигра.
   - Вы ещё молоды, Джек. А мне уже не помочь.
   - Вы больны?
   - Да, и эта болезнь - моя ненасытная дочь.
   Уолсон не отвечал. Казалось, их разговор зашёл не в то русло, которое нужно было Джеку. Бестужев вновь с интересом посмотрел на своего гостя.
   - Мне доставили картины, расслабьтесь.
   Уолсон весь просветлел от радости.
   - Я рад, что в Англии ещё остались такие люди, на которых можно положиться.
   - Я рад был Вам подчиниться.
   - Но до меня дошли только две картины, - Бестужев сгладил с лица Джека улыбку своим пристальным взглядом, требующим объяснений. Джек словно зверь, вскочил, едва не опрокинув стол.
   - Джек, не бушуйте. Успокойтесь.
   - На меня нельзя надеяться! Я забыл свой чемодан с документами в поезде, который сгорел.
   - Не расстраивайтесь, Джек, умоляю. Я что-нибудь придумаю.
   - Скажите правду, картины будут в Англии?
   - Да, я что-нибудь придумаю, только успокойтесь!
   - Прошу, не пытайте меня своими домыслами! Расскажите всё.
   - Придёт час - узнаете. Оставайтесь этой ночью у меня в доме. Здесь Вам будет уютно. Вина принести?
  * * *
   Уолсону снился странный сон: это был бал. Среди белых стен кружили вальс пёстрые платья и чёрные мужские костюмы. Откуда-то сверху сыпались карты дам червей и мокрые, свежие лепестки роз. Махом все танцующие отделились друг от друга, и посреди них появилась женщина, окутанная голубоватым мерцающим светом; она шла всё ближе к Уолсону с радостной улыбкой и вытянутыми руками. Она начала что-то шептать сонному, смотря на него искрящимися глазами. Вдруг зал застелил дым. Светящуюся женщину начало медленно оттягивать назад, пока её полностью не скрыла дымка. Внезапно в пустом зале растворились двери, и из них яростно выбежал разгневанный, взъерошенный снежный барс. Встряхнув головой для порядка, он, злобно рыча и показывая свой ослепительно белый оскал, набросился на Джека и повалил его на пол. Поняв, что одержал победу, барс довольно скрестил лапы на груди своей жертвы.
  Уолсон проснулся и с испугом оглядел комнату. Животный рык, правда в десятки раз слабее, повторился наяву. Джек вскочил с кровати и понял: кто-то хочет его съесть. Ему показалось, что сердце в груди сжалось и перестало биться. 'Призрак? Нет, призраки минуют все преграды, чтобы добиться своей цели', - решил Джек и, сбросив оцепенение, решительно шагнул к окну, откуда доносился звук. Во дворе никого не оказалось.
  
  ГЛАВА IX
  ПОВАДКИ ХИЩНИКА
  
  - Вы голодны?
  Голос Изольды вывел Уолсона из задумчивости.
  - Не будете есть - ваши глаза потухнут, исхудаете совсем.
  - Вы прекрасно готовите, Изольда. Так что смерть от истощения мне не грозит, - Джек попробовал улыбнуться.
  - Давно Вы здесь работаете? - спросил Уолсон у старухи.
  Скорбно помолчав, повариха ответила:
  - Давно. С семнадцати лет.
  - И не страшно Вам здесь?
  - Всякое бывает. Иногда кажется, что я погребена тут заживо.
  В миг откуда-то донеслись звуки, похожие на приглушённые рыдания. Джек вскочил.
  - Что это?
  Старуха сидела за столом неподвижно.
  - Ничего. Показалось, - пробормотала она побелевшими от страха губами.
  - Скажите, Изольда, а Вам доводилось встречаться с чем-то сверхъестественным, непонятным, пока Вы жили здесь?
  - Нет, - ответила старуха, напряжённо глядя на дверь столовой.
  - Вы кого-то ждёте?
  - Да. То есть нет. - Старуха внимательно взглянула на Уолсона. - Что Вы меня расспрашиваете? Я не скажу Вам ничего! Я ничего не знаю! Я ничего не слышала!
  Джек видел, как дрожали руки Изольды...
  
  
  
  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  СТРАСТЬ К ГРЕХАМ
  ГЛАВА X
  ЛИКУЙТЕ ВСЕ!
  
   Джек зажёг все свечи и вошёл в комнату. Перед его взором предстала Мария. Вскрикнув, она прикрыла обнажённую грудь пёстрым платком. Джек удивлённо взглянул на неё и закрыл глаза.
   - Можете открывать глаза, Джек Уолсон, я же прикрыта, - оживила его девушка. Она как раз вынимала булавки с жемчугом и жемчужные нити из своих волос. Джек медленно открыл глаза и робко посмотрел на дочь Бестужева. С минуту они молчали.
   - Вы собираетесь стать известным в России? - спросила девушка. Наконец, ей удалось распустить причёску и волнистые белокурые струйки волос рассыпались по её плечам.
   - Чтобы кого-то покорить, надо сначала кого-то спасти. А я спасаю лицо Англии.
   - А Вы пират?
   - А я похож?
   - Очень! В их лицах нет ничего разбойного.
   - А шрамы?
   - Пустяки. Шрамы ничуть не портят лица, напротив, они подчёркивают мужественность и силу человека.
   - А разве может русская полюбить пирата?
   - Русская может всё. Сейчас Вы не в Англии, а значит, я приглашаю Вас на бал! На русский бал.
   * * *
   Карета катила вдоль набережной. Сумерки только-только начинали окутывать этот волшебный и фантастический город. Пара любовалась прекрасными дворцами. То здесь, то там загорались фонари, бросая кровавые отблески на величественную и торжественную Неву. На душе Марии было легко и свободно. Предстоящее празднество пока ещё не волновало её, но когда показался Вальшнёвый дворец, Мария почувствовала, как сердце её сжалось в томительном предвкушении чего-то необыкновенного.
   - Джек, а кто-нибудь из ваших предков жил при дворе?
   Уолсон недоумённо воззрился на Бестужеву.
   - Мария, и вы всё-таки очень любопытны.
   - Ну Джек, расскажите о себе!
   - Ну, что ж, Мария, видно придётся Вам всё рассказать. Моя прабабка Тарланта была чистокровной племянницей самого короля Франции, Августа. Желая предостеречь от завистливых прислуг и служанок королевский род, она пристально следила за новой избранницей короля - Мартой, которая лишь на первый взгляд казалась невинной. Но та поняла, что Тарланта много знает (все её интриги и всех любовников) и решила отправить мою прабабку, подсыпав какой-то порошок в вино. Но, к счастью, его случайно выпил личный слуга Августа и вскоре умер. Моя прабабка, осознав, что сама находится в опасности, уехала навсегда в Англию. А Марта так и не стала верной женой своего супруга.
   - Значит, в ваших жилах течёт королевская кровь! - Бестужева смотрела на своего спутника широко раскрытыми сияющими глазами.
   - Мария, надеюсь, что сегодняшний бал удивит меня так же, как и Вас моя родословная.
   Карета подкатила к дворцу. Мария протянула руку Джеку, но застыла на ступеньках экипажа: всюду, куда бы она не обратила взор, стояли длинные вереницы роскошных карет, превосходивших экипаж Марии и по изяществу формы, и по богатству отделки.
   - Джек, как Вы думаете, а в Лувре такое количество людей могло бы уместиться? - хвастливо спросила девушка.
   - Мария, но Лувр находится во Франции. А в Англии на бал супруги ездят в разных экипажах, в одном - муж, в другом - жена. Чаще всего они приезжают в сопровождении своих любовниц и любовников.
   - Думаю, Россия ни в чём не уступает этому Англии, - рассмеялась Мария Бестужева.
   Пара прошла мимо гвардейцев, охраняющих вход в Вальшнёвый дворец, и очутившись в просторном зале, направилась вглубь торжества.
   Вокруг царило всеобщее оживление. То тут, то там слышались восклицания и смех. Уолсон отметил про себя, что все окружающие знают друг друга и лишь он один не был знаком ни с этими дамами в роскошных платьях, ни с их галантными кавалерами. Также и появление во дворце прекрасной Марии не осталось незамеченным. Присутствующие приветствовали новую пару ослепительными улыбками, но Джек и Мария чувствовали, как холодные и беспристрастные глаза изучают их.
   Они вошли в следующий зал, украшенный гирляндами из цветов. Яркий свет, мягко струящийся от огромных сверкающих люстр, звуки скрипок, раздающиеся откуда-то сверху, весёлые лица придворных - вот и всё, что может присниться в красивом сне каждого.
   Мария Бестужева была очарована тем, с какой лёгкостью дамы и кавалеры вступали с ней в разговор. Вероника де Ламбри (француженка), которая хорошо знала всех гостей, взяла на себя труд ввести Марию в общество. И вихрь новых знакомств закружил красавицу. Она догадывалась, что встретила в дворце представителей самых знатных фамилий России, но что сама произведёт неотразимое впечатление - не знала.
   Опять сменилась музыка, и Мария закружилась в быстром танце с пригласившим её придворным. Пытаясь вспомнить, сколько кавалеров она уже успела обворожить, девушка даже не заметила, с кем танцует. Окружающие с почтением и плохо скрытой завистью смотрели на неё.
   - Поздравляю, дорогая. Вы снова вскружили всем голову.
   Рядом с ней танцевала Вероника де Ламбри. Мария рассеянно улыбнулась ей.
   - Да, с этим не поспоришь, - раздался над головой голос её партнёра, - Вероника как всегда права. Вы только посмотрите на этих дам, они всего лишь красивы, но глупы. Вы же, Мария, совсем не такая.
   Мария Бестужева подняла глаза. Её партнёром оказался граф Георг Понятовский.
   - Георг, Вам в голову влетела сумасшедшая пташка, что Вы решились подойти ко мне?
   - Дорогая Мария, я думаю иначе: не пташка ко мне залетела, а я прилетел к самой обворожительной пташке на этом лугу.
   - Георг, Вы мастер обаяния.
   - Мастер обаяния? Хм, - продолжая постановочную сцену, граф Понятовский театрально впал в раздумье, - это что-то новенькое. Кстати, Вы знаете, что Элеонору, новую любовницу французского короля, похитили?
   - Боже! И где она сейчас?
   - Если доверять старику Мартину, который неустанно следит за ней, её отвезли в замок Клясти, на отвесной скале над самым морем.
   - Знаете, Георг, а я ей завидую. Прислуги короля не сделают ей больно. А самой Элеоноре остаётся лишь наслаждаться живописным местом.
   - Я бы не сказал, что это дело рук сторонников короля. Французская Фредерика терпеть не может более-менее красивых дам. Ведь на них-то чаще всего и обращает внимание её супруг.
   - Как мне повезло, что на этом балу нет Фредерики, - рассмеялась девушка в танце. Скоро она позабыла о робости и мысли, что танцует с самым знатным мужчиной при дворе. Георг что-то шептал ей на ухо, а красавица легкомысленно улыбалась.
   Уолсон не замечал ни музыки, ни танцующих. Чрезмерное внимание Георга к Марии беспокоило его. Однако от внимания Джека не ускользнуло, что Вероника де Ламбри с укором посматривала на Бестужеву, одурманившую всех своей красотой и блеском медовых глаз.
   В этот момент он почувствовал ласковое прикосновение чьей-то холодной руки. Джек обернулся и увидел молодую улыбающуюся женщину.
   - Ксения!
   - Тише, тише, Джек! Не стоит привлекать внимание окружающих!
   - Ксения...
   - Ну наконец мы и встретились. Подарок судьбы.
   - Я удивлён. Всё это очень неожиданно и не похоже на совпадение.
   - Джек, Вы не рады мне? - рассердилась девушка. Её платье лимонного цвета было расшито рубинами разной величины, рубиновая диадема на чёрных волосах Ксении, рубиновое ожерелье и такие же серьги, гроздьями свисавшие с ушей... Как эти драгоценности были ей к лицу! Как гармоничен был её наряд!
   - Нет, - опомнился Уолсон, - не подумайте ничего такого. Я рад видеть Вас. Но разве Вы на этом балу одна?
   - Да, одна, - разочарованно вылетело из губ Ксении.
   - Не печальтесь, с Вами же я.
   Ксения устало улыбнулась.
   - Я одна, но Вы не один. Ах, Джек, если бы Вы знали, что мне присылает управляющий поместьем, не хватает даже на платья и драгоценности. А даме невозможно отказывать себе во многих мелочах. Кстати, Вы не могли бы мне одолжить пять тысяч?
   - Сожалею, но я даже в Англии не получал столько за год.
   - А сейчас?
   - И сейчас тоже, дорогая моя.
   - Как, разве мужчина не должен иметь с собой хотя бы небольшой кошель с деньгами? На балу! Для того, чтобы дама осталась довольной после этого вечера!
   - Нет, мадам, клянусь, но денег у меня нет.
   Ксения досадливо наморщила носик.
   - Вы знаете? Как зовут того красавчика, чьим ласкам сейчас подвергается Мария?
   - Как же?
   - Скажу в обмен за заём, - кокетливо произнесла Ксения.
   - Ха, за эту сумму я и сам могу спросить у него. Нет у меня денег. Нет.
   И в этот момент Джек увидел, что Мария и граф Понятовский пытаются незаметно покинуть бал.
   - Джек, не будьте так упрямы. Хотите, я украду чью-нибудь карету, подарю Вам конюшню, сорву жемчуга с волос де Ламбри!
   - Нет, дорогая моя, нет.
   Уолсон хотел было ускользнуть, но Ксения схватила его за руки и, пытаясь удержать, проговорила:
   - Куда Вы так спешите, милый путешественник. Разве беседа со мной не доставляет Вам удовольствия?
   - Пустите, Ксения. Кому же приятно, когда у него просят деньги!
   - Но я и соглашусь предоставить Вам и иные услуги.
   - Вас не узнать, - Уолсон отбросил руки. - Вы исказились внешне и прочерствели внутри.
   - Вы сошли с ума, милый друг. Так разговаривать с дамой! Да ещё и во дворце! Грязный путешественник! Я сейчас же позову стражу и Вас упрячут в подвале за оскорбление, которому Вы подвергли меня.
   - Отпустите меня. Из ваших цепких рук стало не так просто вырываться.
   - Так Вы предоставите мне заём?
   - Но у меня нет денег.
   - В таком случае Вам придётся провести со мной весь вечер.
   - Ксения...
   - Пять тысяч наличными, и Вы свободны.
   - Согласен, согласен. Отпустите.
   - Ну нет! Сначала расписка.
   - Поверьте на слово. Спешу. Завтра, всё завтра.
   - Расписка. И окончим наш никчёмный спор, - проговорила решительно Ксения.
   Джек вытер ладонью пот с лица и велел лакею срочно принести бумагу.
   Ксения, получив от него сложенную вчетверо бумагу, улыбнулась и отпустила свою утомлённую жертву.
   - Давно бы так. Вы очень несговорчивы, мой Мальтезе. И, кстати, завтра я побываю в Мартеновском лесу и хочу Вас там видеть на прощанье. Я буду ждать нашей встречи, Мальтезе, - рассмеялась Ксения.
   Получивший свободу, не ответив, со всех ног бросился к выходу. Девушка с удовлетворением развернула полученный от Джека листок и обмерла, увидев там нарисованный кукиш.
   - Любовное послание? - услышала она за спиной чей-то насмешливый голос и, повернувшись, увидела Веронику де Ламбри, с интересом рассматривавшую рисунок.
   'Я всё равно добуду деньги, чем бы мне это не стоило, ведь стоить мне при этом будет и так нечего'.
   Мальтезе мчался, едва не сбивая с ног придворных дам и кавалеров. Трудно было поверить, что в узких коридорах дворца можно развить подобную скорость. Отчаянный выскочил на крыльцо и увидел удаляющуюся карету Понятовского.
  
  ГЛАВА XI
  МАННА НЕБЕСНАЯ
  
   Джек, вернувшись с бала на карете Марии в дом Бестужевых, распахнул двери в зал и увидел полуспящую старуху Изольду в массивном дубовом кресле.
   - Они приехали?
   Голос Уолсона показался поварихе взволнованным и полным страха.
   - Вы хотите сказать о Марии и...
   - Да. Но Георг меня не интересует, - гневно проговорил Джек.
   - Ах, Георг... - впала в мечты Изольда. - А на балу все, наверно, только его и обсуждали.
   - Чем же он так прославился?
   - Он капитан шведского корабля 'Жемчужина'. Георг знает, что на своём судне может ошибаться только капитан, но никак ни его команда. Так он и проверяет своих моряков. Ещё лет десять назад, - Изольда глубже откинулась на спинку кресла и с приятностью на лице начала вспоминать, - я уговаривала Георга взять меня в очередное опасное путешествие по берегам Испании. Я хотела вдохнуть запах густого и сладкого дыма, пороха, хотела взглянуть на похотливые лица пиратов, на их ружья, бочки вин, ящики с драгоценностями... Но Георг всегда отговаривал меня, думал, что я не выдержу морских условий. А я думала, что так и дальше проживу, храня мечту, пока не нападёт на меня болезнь.
   - Как, разве?
   - Болезнь у всех одна - старость. Но именно в старости ты и осознаёшь, что это всё та же жизнь, что и была раньше. Иначе человек не мог бы жить болезнью, думая, что вся его жизнь - смерть.
   - Вы очень мудры и добры, Изольда. Но мне кажется, что Вы сводите концы, перечисляя все заслуги Георга и ваши философские.
   Старуха будто видела молодого насквозь. Она обо всём догадалась.
   - Нет. Их здесь нет, - ответила она, лукаво поглядывая на Уолсона.
   'Мои мысли не были напрасны. Мария давно уже принадлежит Понятовскому. Этот бал дал мне возможность как узнать о ней больше, так и покончить с этим навсегда'.
   - Их нет, - выделила повариха. - Георг уехал.
   Джек ничего не мог поделать с собой. Счастливая улыбка озарила его лицо.
   - Они не вместе?
   - Я вижу, Вы этому рады. Но исход мог быть и другим, если бы Марии не стало плохо в быстром танце и у неё не закружилась голова.
   - Я хочу к ней! - моментально вырвалось у Джека.
   - Нет, она слаба. Ей только нужен сейчас мой отвар. Завтра. Ждите завтрашнего дня.
  
   ГЛАВА XII
  Я ПРИНИМАЮ ВАШИ УСЛОВИЯ
  
   Обеспокоенная девушка в глубоком напряжении ждала визита Джека в свою комнату. Уже близилось утро, а Уолсон всё не приходил. 'Разве я ему не понравилась? Или он меня разлюбил за ночь? Почему он меня заставляет терзаться в сомнениях и минуты жизни тратить на переживания?' Девушка была встревожена. И когда около её двери послышались шаги, Мария почувствовала, как замерло её сердце. Она бросилась к выходу, но у самых дверей внезапно остановилась. 'Если я выбегу навстречу, он поймёт, что я ждала его'. Шаги приближались. Мария не выдержала. Она рванула ручку двери на себя и... встретилась с Изольдой.
   - Доброе утро, Мария, Вам легче? - произнесла повариха, с любопытством поглядывая на девушку.
   - Здравствуйте, Изольда, - ответила девушка, не скрывая своего разочарования. - Мне гораздо лучше.
   - Вы не рады моему визиту? - холодно произнесла Изольда.
   - С чего Вы взяли?
   - Ваши глаза не блестят и не светятся радостью так, как светились бы, если я превратилась бы в господина Уолсона.
   - Не ваше дело. Убирайтесь отсюда! - почти крикнула Мария, выставив руку на дверь.
   - Госпожа, Вас ждёт в своей комнате господин Уолсон. Он хочет с Вами посетить Мартеновский лес.
   - Уолсон? - Глаза дочки Бестужева заблестели огоньками радости и счастья, и повариха Изольда это заметила. Она лукаво осмотрела её и ушла из комнаты.
   Мария немедля сняла с себя повседневное платье и оно с шелестом упало на пол. Вскоре на Марии был одет охотничий мужской костюм, широкая чёрная шляпа с торчащим жёстким гусиным пером, которое держалось рубиновой брошью, и длинные, её любимые сапоги...
  
  ГЛАВА XIII
  МАЛЬТЕЗЕ И ЛОВКОСТЬ РУК
  
  У самой двери её рука, уже поднявшаяся для того, чтобы постучать в дверь, где находился Джек, замерла. 'Я не могу пойти к нему просто так. Нужен повод. Зачем я к нему навязываюсь?' Вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге перед испуганной девушкой предстал Уолсон.
   - Вы пришли, Мария! - воскликнул он. - Я слышал ваши шаги. Я знал, что Вы не решаетесь постучаться в дверь.
   'Что это он там себе вообразил?' - подумала Мария, глядя на Джека. Она понимала, что если не придумает тут же более-менее правдоподобное объяснение причины своего визита, чтобы развеять его иллюзии - она пропала. Джек мог догадаться о тайной любви юной девушки к нему. Мысль работала лихорадочно.
   - Я пришла, чтобы взять у Вас что-нибудь почитать, - произнесла она.
   В комнате, где гостил Джек, находилась неплохая библиотека. И в том, что Мария пришла к Уолсону за книгой, не было ничего предосудительного.
   Джек недоверчиво взглянул на неё. Но лицо Марии приняло в ответ самое невинное выражение, и он разочарованно произнёс:
   - Прошу Вас, входите. Если Вы нуждаетесь в моей помощи...
   - Я сама выберу, - перебила его Мария и шагнула к стеллажам.
   'Господи, ну чего я трушу?' - перебирая книги, подумала она.
   - Джек, я хотела сказать Вам что-то.
   В его глазах мелькнула надежда.
   - Я тоже хотел Вам что-то сказать, - Джек поднял девушку на руки и понёс. Девушка чувствовала его горячие поцелуи. Он ласкал её, дрожавшую от возбуждения, он, как пушинку, вертел её. Она таяла в его могучих объятиях. Ей хотелось кричать. Бурная радость, восторг охватили Марию! Она любит, любит, любит впервые...
  
  ГЛАВА XIV
  ПОТЕРЯННЫЕ
  
   Джек и Мария гуляли по старому холодному осеннему лесу. Тяжёлые ветви гнилой ели с длинными сухими шишками свисали над землёй, отбрасывая перед собой небольшие тени. Пять волнистых тропинок, по одной из которой гуляла парочка, были усыпаны жёлтыми сосновыми иголками. По стволу чахлой пихты карабкались крупные рыжие муравьи и скользкие противные личинки. На пне срубленного дуба спокойно лежала чёрная с перламутровым отливом гадюка. У неё жадно блестели глаза красным светом.
   Нет, Уолсон и Мария не просто гуляли по лесу... Они веселились, хохотали, рассказывали друг другу выдуманные истории, трясли ветви ели и прятались за деревьями. 'Но ведь этому должен прийти конец!' - подумал с отвращением Джек. Но пока его не было. Они продолжали наслаждаться и радоваться своей сказочной жизнью.
   Вдруг они услышали вдали какие-то людские голоса и хруст. 'Это разговор, разговор между людьми. Это Ксения! Странно, что она пришла не одна. Одной мне гораздо приятней её видеть. Но с чего я взял, что это Ксения? Пока всё очень странно. Все люди странные. Весь мир такой', - подумал Джек.
   - Кто там? - испуганно произнесла девушка.
   - Не волнуйся. Жди меня, - тепло ответил ей Джек, смотря на побледневшую от страха Марию.
   Уолсон пошёл пробираться сквозь дремучие блудные леса и лёгкий дневной туман, который повис над вязким тёмным болотом, к которому он и направился. Длинные острые ветки и пышные пихты делали этот лес сплошным лабиринтом, откуда человек не мог выбраться. А та гадюка, лежащая на пне, взволновавшись, тихонько, очень медленно полезла на длинную дряхлую сосну. Когда она наматывала себя вокруг ствола, её перламутровый блеск чёрной кожи, блестя, играл на солнце.
   Джек и потерянный дьяволом лес слились воедино. Он пробирался по непроходимым местам, через бежевый, слегка розоватый туман, через колючие ветви ели, через высокую траву, через болотную чёрную топь, дебри, вокруг толстых стволов, пней, сросшихся между собой веток - и всё это ради того, чтобы увидеть Ксению.
   А Мария ждёт! Он волнуется! Волнуется и ждёт! Но Джек не возвращается, он выбрал другой путь.
   - Джек! - крикнула она. Как бы она не старалась кричать, в ответ ей слышалось только собственное звонкое эхо. Мария побежала искать своего друга, кавалера, возможно, будущего мужа. Пока она сама и не знала. Также и не знала, выберется она или нет из этого леса. Она побежала. Но что-то её остановило. Какое-то трепетание, какой-то шёпот. 'Птичья трель, свист ветра, шелест бордовых листьев? Нет', - пронеслось в голове у девушки. Гадюка. Она свалилась с дерева и окутала своей блестящей кожей шею девушки. Та завизжала и упала на землю. Джек услышал её крик и побежал назад, обратно к Марии. Но вдруг засомневался и остановился. Между ним стоял выбор: Бестужева или Ксения? Мария - кокетливая и непокорная, звонкая, как флейта, страдающая и радостная. Ксения - утончённая и нежная, скрытная и упорная, поощрительница и ухажёрка...
   Уолсон побежал к Ксении. Его уже дурманили вымышленные слова и целые фразы, вылетавшие из её губ. Он уже представлял их встречу и будущее. Но будущее с ней казалось далёким... напряжённым и несчастливым.
   Он бросился к Марии Бестужевой. Она боролась за свою жизнь в борьбе с тяжёлой гадюкой. Сколько раз она надевала на себя удавку, но ни разу не чувствовала такой боли, как сейчас. Гадюка открыла свою огромную пасть и вытянула свой длинный розовый язык. Это нервное шипение, два острых клыка, страх, детство, юность, Пётр, Изольда, Джек промелькнули у неё в голове. Девушка сильно зажмурила глаза в ожидании своей скорой смерти. Она была готова. Настал страшный конец, который предвидел Уолсон.
   Джек исступленно посмотрел на Марию и её рептилию, начал плавными движениями рук призывать змею к себе. Недолго думая, гадюка отстала от бедной девушки. Она почти уже доползла до ног новой жертвы, как вдруг её оглушил массивный камень Уолсона. Скользкая тварь начала барахтаться в судороге. В конце она что-то прошипела и медленно закрыла глаза. Уолсон быстро схватил свою возлюбленную и они побежали обратно, к дороге, где их ждала карета с кучером. Но гадюка была не проста. Она не умерла, как думали и этому радовались наивные, чудом спасшиеся жертвы. Гадюка претворялась. В её глазах вновь заблестел жадный красный свет; она затаила обиду. Змея словно воскресла, что-то издала: то ли тихий свист, то ли необычный рокот. Звук заключал в себе всё, что боялась представить Мария: ненависть, злобу, тревогу, опасность, падший страх, смерть, возрождение, атаку. Вдруг произошло нечто непредвиденное. Джек и Мария будто очутились в мистическом сне, только сон этот был неизбежен. Все змеи леса сползли с деревьев, с пней, выглянули из бархатной листвы и сплотились в одно замкнутое кольцо. Куча страшных, ядовитых, упитанных гадюк последовали за уцелевшей парочкой. Но этого не подозревали Джек с Марией. Они даже не оглядывались назад, чтобы не вспоминать то место, которое грозило им смертью. Но если бы не этот странный, будто магический шёпот позади, который всё-таки заставил их обернуться... Они увидели ораву голодных ожесточённых существ, которые хотели плеснуть ядом, закусать этих двух живых. Уолсон и Бестужева кинулись к дороге. В нескольких метрах от себя кучер увидел двух изнеможённых людей в испачканной грязью одежде. Он не сразу узнал в таком одеянии дочку Бестужева и её близкого приятеля. Джек и Мария быстро залезли в карету, кучер поспешно влез на своё место и она, покачиваясь из стороны в сторону покатила вдаль. И всё же это был не тот самый конец, а всего лишь беспокойные мысли Джека Уолсона...
  * * *
  
  ГЛАВА XV
  НОЧНОЙ ГОСТЬ
  
  
   Полонский спал, был околдован тихой ночью и нежным шелестом розовых кустов за окном, запах чужеземных растений успокаивал, глухой цокот копыт вдали уносил Алексея всё куда-то дальше, ближе к нереальности.
   Эта ночь будет долгой, как и все ночи, но только коротка для незваного гостя, уже вступившего за порог в комнату, где спал Алексей. Мужчина, что было ясно по его широким плечам, смотрел на спящего с коварным укором. Но этот взгляд ничего не говорил и ничего не передавал. Наконец бездонные глаза опустились вниз.
  Гость будто находился у себя дома; решительно направился в соседнюю комнату, в библиотеку, где его сразу окружили дряхлые от старости книги в потёртых обложках и несколько плетёных ромбиком кресла. Мужчина странной походкой, как не своей, будто находясь не в своём теле, поспешно подошёл к низкому стеллажу около кресла, в котором были тесно расставлены неподписанные книги, обёрнутые бежевой твёрдой тканью. Эта задумка, показавшаяся незнакомцу нелепой, не помешала отыскать ту самую, что побудила его ворваться ночью в дом Полонского. Вскоре подходящая книга лежала на столе; красная лента, которой была обвязана книга, свисала с тонкого пальца гостя. После этого он поспешил уйти, а значит, грязное дело было сделано.
  * * *
   Тяжёлые лиловые шторы распахнулись. За окном всё охватило белой волокнистой пеленой, прозрачные клочья тумана вились в воздухе. Алексей Полонский медленно качался в кресле, смотрел вдаль, курил. 'Проклятье. В моей груди будто не бьётся сердце, всё онемело и замерло на месте. Я ни кричу от ярости, ни задаюсь вопросами, я усмирен. Мною управляет странное чувство умиротворения. Но всё же... почему преступник выбрал именно эту книгу, книгу моего сына. Значит, он знал её, знал, где она находится, следовательно, знал и меня. Он был мне близким человеком, раз имел у себя ключи от моего особняка. Проклятье. Я ничего не чувствую, отказывает мозг, прочие органы. ...Ведь книга была необычна. Когда-то в ней я сделал небольшой тайничок и заложил туда сапфировый перстень своей матери. Но сейчас, когда у меня его нет, нет веры и жизни, мне больше ничего не надо. Преступник много знал обо мне, но догадаться 'кто', я не сумею. Этим всё и усложняется, ведь я знаю многих, а меня единицы'.
  
  ГЛАВА XVI
  УЖЕ НА ПУТИ
  
  В доме Бестужевых смешалось всё.
  Мария, опустив голову на колени Изольды, горько рыдала; слёзы падали; тело будто находилось в агонии; душа куда-то рвалась. Девушку окружали отец и Джек. Оба поглаживали её по голове, но Джеку ещё и удавалось как бы случайно дотрагиваться до её щеки. Дверь в дом была не закрыта и почтальонша, уже стоявшая на пороге в комнату, тепло произнесла:
  - Пётр Николаевич, у меня письмо. Оно адресовано на Ваш адрес, но кто такой...
  Дальше почтальонша не смогла продолжить, конверт из её рук выхватила Мария, резко вскочившая с колен поварихи.
  - Джеку Уолсону, - проговорила Бестужева. - Оно тебе, - обречённо произнесла она, протягивая тонкий, маленький конверт Джеку.
   'Когда же я уже дождусь письма от Вероники? Она обещала мне написать, когда ей пришлют французские ткани для моего нового платья', - думала Мария, возвращаясь назад.
  Джек сомнительно посмотрел вслед Марии. Тут же его глаза опустились на белоснежный конверт в руках. Заметив общее любопытство присутствующих, он поспешил распечатать его. Вдруг из него выскочила небольшая железная фигурка и закатилась под инвалидное кресло Петра.
  - Глядите, - начал Пётр Николаевич, приподнимая выпавшую вещь, - это медальон. Такое в конверт просто так не положат.
  Изольда пригляделась.
  - Но он пуст, на нём ничего нет. Обычная побрякушка. А что пишут?
  Джек пытался не отвечать на вопросы поварихи, которые интересовали не только её. Он направился в соседнюю уединённую комнату. Мария тихо последовала за ним, показав всем знак молчать.
  Почти одновременно они вошли в неубранную узкую комнатку, которая служила верандой. Мария, аккуратно прибрав свои нижние юбки платья, села на край кровати.
  - Выйдите, пожалуйста, отсюда, - холодно произнёс Уолсон.
  Мария вопросительно взглянула на Джека.
  - Я никуда не уйду, - прошептала она.
  - Тогда вынужден буду уйти я. Такое читают только в одиночку!
  - Это моя бывшая комната и я не собираюсь никуда уходить.
  - Дело в комнате?
  - Нет, - ласково ответила Мария. - Я думала, что мы уже может друг другу доверять и то, что интересует Вас, должно интересовать и меня тоже.
  Джек яростно кинулся к двери.
  - Стойте, Джек, я же шутила! - ухватывая его в дверях, проистерила девушка.
  Уолсон резко отцепился от рук Марии, начал нервно метаться по комнате, рвать газеты, бить фарфор, издавать непонятные звуки, похожие на мужской плач. Это был не тот Джек, которым его в первый раз увидела Маша.
  - Присядьте ради бога! - в комнате появилась повариха. - Сейчас Вы агрессивны и опасны, мы можем разбежаться, но стоит ли нам это делать, если Вы стали для нас почти родным? - высказала Изольда, пытаясь утихомирить этим Джека.
  Строптивый повиновался. Изольда бережно подобрала конверт с кровати.
  - Здесь два письма, - удивилась она. Дамы в недоумении переглянулись.
  - Да. В первом пишут, что мой отец умер, - ответил Джек, раскрывая перед Изольдой письмо с чёрным крестом. - Тот медальон, который выпал, подарил ему я. Я тайком, ещё в детстве, сделал его из горячего железа, когда отец мастерил печь. Я давно и забыл о нём, а он всё время лежал под сердцем, в рваной рубашке отца.
  - Вы счастливы, Вас любили родители.
  - Я не имел семьи, только отца. И этот медальон - единственное, что я могу вспомнить с улыбкой. Отец был мне родным по крови, но словно чужой по всему остальному.
  - А я назвали Ваш подарок побрякушкой. Простите, - промолвила Изольда, с умилением глядя на Уолсона.
  Мария возобновила беседу:
  - Джек, Вас ждут завтра у Мартеновских ворот. У Вас встреча?
  - Нет, - отчаянно ответил Джек.
  - Нашлись какие-то картины... - говорила девушка, продолжая читать второе письмо. - Здесь просят немыслимые деньги за выкуп!
  - Мария, перестаньте уже читать.
  - Можно я пойду с Вами? - Мария Бестужева скорчила милую гримаску и умоляюще сложила руки на груди.
  
  ГЛАВА XVII
  ВЕЧЕРНИЕ УРОКИ НЕ ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ
  
   Под вечер Мария задумчиво стояла у веранды. Вдруг она услышала за спиной тяжёлые шаги. Мария уже привыкла к своему новому кавалеру и могла запросто по звуку и темпу узнать походку Джека. Девушка, обрадованно обернувшись, сразу поняла по губам Уолсона, что их ждёт разговор. Переборов себя, она начала первой.
   - Добрый вечер, Джек. Какой великолепный закат! - произнесла Мария, мечтательно глядя на розовеющие облака.
   - Добрый вечер, - мягко ответил Уолсон, влюблёнными глазами глядя на свою собеседницу.
   - Знаете, Джек, завтра предстоит тяжёлый день. И я, чтобы не чувствовать себя бесполезной, хотела бы научиться стрелять.
   - Да, конечно. Это может пригодиться в жизни.
   - Не согласитесь ли Вы быть моим учителем? Я думаю, что лучше Вас никто не справится с этим.
   - Конечно, я научу Вас.
   - Тогда начнём.
   - Принести пистолеты?
   - А Вы считаете, что можно научить стрелять без них?
   Уолсон улыбнулся в ответ смеющейся Марии. Вскоре он вернулся, неся под мышкой полированную шкатулку.
   - Чьи это вещи, Джек? - поинтересовалась девушка, осматривая футляр с рук Джека. - Разве Вы охотник?
   - Нет, хотя люди сейчас стали похожи на диких зверей.
   - И что, Вы их убиваете? - с отвращением произнесла девушка.
   - Простите, я вынужден напомнить, что я обещал научить Вас стрелять, - Уолсон отвёл взгляд в сторону.
   Он объяснил, как нужно держать пистолет. Мария осторожно взяла оружие и тут же ощутила его тяжесть.
   - О, Боже. Так оттягивает руку, что я даже держать его не могу, не то что стрелять.
   Мария прицелилась в воображаемую мишень. Звук выстрела на миг оглушил её, и девушка зажмурилась. Рука сильно вздрогнула от толчка, в нос ударил резкий запах пороха.
   - Мария, откройте глаза. Всё уже позади! - услышала она весёлый голос Джека. - Когда будете стрелять в противника, постарайтесь не закрывать глаза. Так очень сложно попасть в кого-нибудь.
   - Благодарю за совет, - обиженно произнесла девушка и, отдав Уолсону пистолет, направилась в спальню.
   - Мария, постойте! Неужели занятие уже закончено?
   - Продолжим завтра.
   В спальне девушку ожидал приятный сюрприз. На столе лежало новое, только что сшитое великолепное платье из серо-голубого бархата с синим атласным бантом, расшитым крупными жемчужинами. Глаза девушки вспыхнули от радости. Она метнулась к зеркалу, приложила платье к груди, и замерла, восхищённая. В таком наряде она затмила бы всех придворных красавиц. Девушка тихонько засмеялась от удовольствия: - 'У моего кавалера тонкий вкус!'
  
  ГЛАВА XVIII
  СВЯТОЙ
  
  Карета стояла у монастырских ворот. Из-за толстых стен доносился мелодичный колокольный звон. Джек сделал Марии знак подождать и, спрыгнув на дорогу, направился к Мартеновским воротам. При виде молодого красивого мужчины и элегантного экипажа за его спиной юная монашенка ойкнула и отступила.
  - Не бойтесь меня, сестра София, - мягко произнёс Уолсон, заметив, что монашенка побледнела.
  - Откуда Вы знаете моё имя? - спросила сестра София, презрительно оглядев неизвестного ей мужчину.
  Вдруг Мария легко соскочила с подножки кареты и, подобрав нижние юбки платья, торопливо направилась к настоятельнице монастыря. Монашенка, увидев знакомую, просияла.
  - Мария!
  - Сестра София! - Бестужева поспешила её обнять.
  - Я так рада нашей встрече! Что принесло вас в нашу обитель?
  Мария изменилась в лице и с грустью промолчала.
  - Сестра София, не будете ли Вы против, нам надо положить в ущелье у ворот вот этот мешок, - сказал Джек.
  - А что в нём? - глаза монашенки засияли от любопытства.
  - Деньги, - находчиво продолжил Уолсон.
  Сестра София оступилась.
  - Нет, ни в коем случае. Сейчас наши монахини будут выходить во двор, чтобы провести трапезу на воздухе. А если они заметят этот тайник, вы представляете, что с ними будет?
  - Они осчастливятся? - пытаясь улыбнуться, высказала Мария.
  - Они сойдут с ума!
  Двери скрипнули, и на пороге появились женщины в почти полностью чёрном облачении. Они начали с любопытством рассматривать Джека до такой степени, что Марии стало не по себе. Путники были не рады внезапному и незапланируемому появлению монахинь во дворе. Глаза обоих выдавали одновременно удивление и страх.
  - Быстро уходите, мои монахини уже положили глаз на вас, - а глаза самой настоятельницы горели тревогой.
  - Но ворота? - Джек не успел договорить, так как до его плеча дотронулась одна из монахинь.
  - Сестра София, эти красивые люди ищут у нас прибежище? - прощебетала она.
  - Ах, нет, Анастасия, - проговорила настоятельница, пытаясь не выдавать волнения, - путники затерялись в лесу, и я им помогаю выбраться.
  Анастасия потупилась.
  - Но мы же не в лесу, и чей тот красивый экипаж, что стоит около дороги?
  Монахиня растерянно захлопала ресницами, но сестра София так зловеще посмотрела на неё, что бедная женщина сочла за благо больше не вмешиваться в разговор и держать язык при себе. Анастасия спешно удалилась. И вдруг её окружило общество любопытных дам. Все они ждали, что скажет их шпионка насчёт молодой очаровательной пары.
  - Вот видите, что вы натворили! - строго окликнула настоятельница Джека и его спутницу. - Сейчас по всему монастырю разведутся сплетни и одни разговоры о вас!
  - Простите, сестра София! - после короткой фразы Мария упала на колени и, обняв настоятельницу, принялась целовать её ноги.
  - Мария, дорогая, что Вы делаете? Так Вы ещё больше привлечёте к себе внимания! - Джек кинулся поднимать девушку. - Но если вам так срочно надо, - безнадёжно проговорила сестра София, - можете спрятать свой клад в ущелье, около пристани. Здесь недалеко.
  * * *
  - Джек, а как грабитель догадается о новом месте встречи?
  - За это не беспокойтесь, Мария, - улыбнулся Уолсон, окутав девушку своим снисходительным обаянием. - Об этом ему скажет либо настоятельница, либо её ученицы. Здесь удачное место: виден целый двор в монастырь и Мартеновские ворота.
  - А Вы положили настоящие деньги? - вдруг обеспокоилась Мария. Джек снова улыбнулся и положил свою тёплую ладонь на хрупкую руку девушки.
  - Это было бы большой ошибкой и риском, но, чёрт возьми, какой пират не любит опасность? - Джек знал, чем можно было успокоить Марию.
  - Так деньги ненастоящие? - обрадовалась Мария. Но вновь её лицо опомрачила какая-то выдуманная и непредвиденная ситуация. - А если грабитель догадается, что деньги фальшивые, - со страхом представила Мария, - и обнажит шпагу?
  - Машенька, в этом случае, я надеюсь, вчерашние уроки не прошли для Вас зря.
  Совсем недалеко от кареты раздался глухой топот копыт и тяжёлые перекаты колёс.
  - Видимо, у кого-то свадьба? - засомневался Джек.
  Мария раздвинула занавески. Лишь на мгновенье мелькнул перед ней роскошный экипаж и тут же скрылся за стеной монастыря. Её взгляд случайно пал на узенький бортик пристани, за которым очень подвижно суетился мужчина в широкополой чёрной шляпе.
  - Взгляните, - закричала Мария, указывая на пристань.
  Мария Бестужева, последовав примеру Джека, вышла из кареты. Незнакомец поднял голову, которую хорошо скрывала небольшая вырезка на бортике. Копна тёмных волос засияла на солнце, и это, несомненно, заметили два пытливых и пристальных взгляда, идущих навстречу неумелому 'кудеснику'. Бежать было поздно и некуда. Поборов себя, он ловко перескочил через борт, мужественно встал во весь рост и смело направился к паре. Его наигранная сдержанность усердно старалась не выдавать реальных эмоций. А Мария была уже испугана тем, какого исполинского роста был этот человек. На первый взгляд ему можно было дать около тридцати лет. Чёрные, отливающие синевой волосы; брови вразлёт, чуть смыкающиеся на переносице; миндальные карие глаза; прямой нос; волевой подбородок и кривой шрам, рассекающий левую щеку. 'Бог мой! - подумала Мария, - В этом лице нет ничего разбойного, оно знакомо мне. Это же Георг Понятовский! Но не думаю, что он пришёл в очередной раз петь для меня серенады'. Георг тоже устремил на Марию долгий, коварный взгляд. Казалось, он не испытывал восторга от встречи с прелестной девушкой, как прежде. Вся в волнении, Мария быстро отвернула голову от пристального взгляда и в испуге увидела, как грузное тело Уолсона падает в хорошо замаскированную песком и сухой листвой ловушку.
  - Джек! - закричала Мария. Тот вместо нежных слов смог лишь обрывисто издать горький стон от боли.
  - Да там же колья! - ужаснулась Мария, прикрывая свои губы ладонью. Но времени помогать бедняге уже не было. Граф стоял совсем близко.
  - Георг, Вы ужасны. Так жестоко наказать человека! Похоже, ваши руки всё ещё не забыли пиратское дело!
  - Каждый совершает ужасные поступки, - раздался грубый голос Георга.
  - На что Вы намекаете? - с сомнением произнесла Мария, с опаской поглядывая на яму, где подпрыгивал от боли Джек, словно на углях.
  - Вы бросили меня!
  - Боже! Я не думала, что из-за этого Вы способны убить! Я догадывалась, что Вам не были нужны мои страсти, а деньги!
  - Вы говорите абсолютную ложь, тем самым оскорбляя меня. Но это уже ни к чему, Вас я тоже скоро убью, - в этот момент Георг Понятовский схватил девушку за талию и прижал к себе. Та начала сопротивляться, но справиться с таким великаном ей было не под силу. Её громкие крики привлекли внимание Руслана, подростка, который не раз следил за ночными прогулками Марии и влюблёнными глазами ласкал её. Он бросился вдогонку за похитителем. Граф, заметив преследование, опустил Марию на землю, достал саблю и занёс её над беззащитной девушкой. 'Он хочет убить меня. Но не может. Человек слаб', - пронеслось у её в голове. На Георг не успел нанести удар. Словно ураган, обрушился на него высокий худенький Руслан. Граф отбросил мальчика к стене соседнего дома. Казалось, этот удар способен убить кого угодно, но Руслан, тяжело дыша, поднялся с земли и, сжимая в руке маленький отцовский нож, который всегда находился у него в кармане, вновь набросился на врага.
  Мария в ужасе смотрела на сражающихся, прижавшись к каменной стене монастыря. Она хотела убежать, но ноги не повиновались ей. После очередной схватки графу Понятовскому удалось обезоружить Руслана, и тот бросился поднимать ножик, который никак не мог сравниться с саблей противника. Казалось, графу только это и было нужно. Он повернулся к Марии, и оно поняла, что спасения ждать неоткуда. 'Господи, умереть от руки этого подлеца, умереть, не сказав Уолсону самого главного!' - она с тоской смотрела в беспощадные глаза Георга и читала в них смертный приговор.
  Блеснула сталь. Мария зажмурилась и в тот же миг почувствовала сильный толчок: Руслан заслонил её от клинка и теперь бился у её ног в предсмертных судорогах. Из раны на груди кровь била фонтаном, на губах мальчика выступила кровавая пена.
  Раздался выстрел. Граф Понятовский, неловко затоптавшись на месте, рухнул на пыльную мостовую, обагряя её своей тёмной кровью. К Марии, держа в руках дымящийся пистолет, бежал Джек. Слёзы заструились по щекам девушки.
  - Мария! - Уолсон прижал её к груди. Он гладил волосы возлюбленной, целовал её мокрые от слёз глаза.
  Она задыхалась в рыданиях.
  - Он убил его. Он убил Руслана. Руслан закрыл меня.
  - Он ещё жив, - Джек склонился над умирающим. - Может нам удастся спасти его. Перевяжите рану, я потороплю кучера. Пора уходить.
  Мария подбежала к мёртвому графу. Его остекленевшие глаза неподвижно смотрели на девушку. Поборов страх и отвращение, она склонилась над трупом и оторвала широкую полосу от подола его рубахи. Руслан ещё дышал. Мария осторожно перевернула юношу и принялась бинтовать ему грудь. Он открыл глаза и попробовал улыбнуться.
  - Руслан, мальчик мой...
  Его дыхание было прерывистым.
  - Оставьте меня. Бегите, - произнёс он с трудом.
  - Мальчик мой! Мальчик мой! - Мария поцеловала его в полузакрытые веки.
  - Бегите. Я всё равно умру. Бегите.
  - Руслан, хороший мой. Мы вылечим тебя. Только не умирай. Ладно?
  - Мария, последняя просьба.
  - Говори, говори.
  - Выполните?
  - Клянусь.
  - Оставьте меня. Бегите.
  - Ты будешь жить.
  Мальчик закрыл глаза и, казалось, потерял сознание. Подоспевший кучер осторожно переложили его в карету. Затем он подал руку Марии. Экипаж быстро направился в госпиталь по булыжной мостовой.
  Мария поспешно раздвинула занавески кареты. Мальчик смотрел на неё и улыбался. От этой улыбки ей стало нехорошо.
  - Руслан!
  Он не отвечал.
  - Руслан, ты слышишь? Руслан!
  И тут она заметила, что глаза мальчика неподвижны. Она схватила его за руку.
  - Руслан! - закричала она и принялась судорожно трясти бесчувственное тело. - Он умер, умер. Господи, Джек, он умер.
  Она почувствовала на плече руку Джека.
  - Он умер для того, чтобы Вы жили и были счастливой.
  - Он умер, он умер, - глухо повторяла Мария, только теперь осознавшая всю непоправимость происшедшего. - Я не хочу счастья ценой чужой жизни.
  ...Потерянные картины были найдены.
  
  ГЛАВА XIX
  ОБЕЩАНИЕ ВРАТЬ
  
   - Настало время узнать, Пётр Николаевич, - произнесла Изольда, расставляя тарелки с узорчатой каёмкой на стол, - куда же всё-таки Вы отправите картины из Англии? Тем более это дело невыгодное, ведь часть их бесследно пропала.
  Бестужев усмехнулся.
  - Изольда, дорогая моя, если бы Вы знали, чего нам стоили эти картины.
  - Как? Их нашли?
  - Сегодня Джек был смел и храбр, отвоевал то, что на века останется бесценным.
  - Тогда цены и самому Джеку нет.
  - Да, - с удовольствием произнёс Бестужев. - А знаете что?
  - Я вся во внимании, - ответила повариха с сарказмом, убирая тонкие волосинки с лица.
  - А унаследую я ему дом!
  Изольда окаменела.
  - Ему? Весь дом? - повариха с огорчением присела на стул.
  - А Вы тоже хотите его? - почти рассмеялся Пётр.
  - Хочу, - с надеждой прощебетала старуха. Смех Бестужева начал обрываться. Глаза бедной поварихи были искренни и правдивы. Но вдруг она опомнилась и сделала вид, что оговорилась.
  - А я сделала пирог... яблочный... с плетёными полосками.
  - Как чудесно! Зовите всех за стол.
  - Постойте, а что с картинами?
  В дверях появилась Мария, никто её не заметил.
   - Ну, разумеется, конечно, - замялся Пётр, - в Эрмитаж.
   - Как в Эрмитаж? - в испуге прошептала дочь Бестужева.
   - Мария, но куда же ещё? - удивлённо взглянул на неё отец.
   - В Великобританию. Туда, где их законное место!
   - Это невозможно, - рассмеялся Пётр Николаевич. - Все мы понимаем, какая там сейчас критическая ситуация.
  - Но отец, это неправильно!
  - Мои решения не обсуждаются. А если ты беспокоишься, что Джек Уолсон это предложение не одобрит, лучше ничего ему не говорить!
  - Разговаривать с человеком весь день и скрывать за его спиной тайну?
  - Да, так, возможно, будет лучше.
  
  ГЛАВА XX
  ПОЕЗДКА ИЗ ТЛЕНА В ПЛЕН
  
   Мария Бестужева тихонько зашла в комнату Джека, освещённую тремя свечами. Затворив дверь, она посмотрела на спящего, подошла к маленькому деревянному распятию, висевшему на стене, опустилась перед ним на колени и трепетно зашептала слова молитвы.
  Она знала, что Джек вовсе не спит, а всё ещё думает об дневном убийстве. Знала, но молчала. Мария прикоснулась к его щеке и медленно принялась гладить её, пока не устала. Затем она приобняла Уолсона и, закрыв глаза, начала втягивать в себя запах его кожи и волос.
  - Джек, - наконец собралась она, - у меня всё никак не выходит сегодняшний день. Он был для меня роковым, а если бы не Вы, то последним. Я долго не могла решиться сказать Вам, что уезжаю.
  Джек открыл глаза и, лёжа спиной к девушке, начал ловить каждое её слово.
   - Моя кузина, Татьяна Кармакова, нуждается в моей помощи. Всё произошло на балу: как всегда, она танцевала с кавалерами, часто меняла их, пила шампанское, кокетничала с гвардейцами, смеялась... Но сейчас ей не до шуток, у неё появился новый любовник, король. И теперь она не может его бросить, как приходилось ей делать с остальными ухажёрами. При дворе все только и обсуждают её: 'Как молодая девушка не хочет выйти замуж за самого короля Франции? Её ожидают дорогие платья, драгоценные украшения, титулы, ждёт Лувр!' Но она уже нашла своё счастье, маршала Жордана, и не собирается его отпускать. Сейчас Татьяна живёт по приказу короля в замке Святого Прилта, в Турции. Так её точно никто не найдёт: ни ревнивая королева, ни люди маршала. Ей срочно нужны деньги за выкуп, а лучше - помощь в побеге.
   - Мария, - откликнулся Джек и с пониманием взглянул на собеседницу, - разве окружение короля Вашей кузине надоело?
   - Я знала, что Вы не спите, - лукаво произнесла девушка. - Татьяна с ног до головы усыпана золотом и цветами. Но всё это стоит ей дорогой ценой - взаимная любовь.
   Джек брезгливо поморщился.
   - А ваша кузина в Турции?
   - Ну да, - спешно проговорила девушка.
   - Машенька, либо Вы не знаете подробностей этой истории, либо Вы чего-то недоговариваете. Иначе как король Франции может так часто навещать свою заложницу?
   И тут Мария поняла, что ею начатый разговор завёл её саму в тупик. Мысль действовала лихорадочно. 'Господи, только бы не оговориться! Он должен поверить мне, любыми способами. Ему лучше уехать сейчас, нежели тогда, когда тайна про Эрмитаж будет уже всем известна'...
   - Во Франции короля нет! - театрально ужаснулась Мария. Уже как два месяца его заменяет герцог де Мюсси. Король возлагает на него все надежды. Ведь любая оплошность может взволновать Фредерику и она устроит со своей любимицей Розалиной заговор против короля!
   - Я уверен, ваш отец сам способен обеспечить приличными деньгами вашу кузину.
   - Он слишком стар, - Мария знала, что её отец прекрасно просвещён во все детали плана. - Я и не знала, что Вы трус! - сердито нахмурила она брови.
   - Мария! - возмутился Джек, но, вспомнив, что разговаривает с дамой, а не с дуэлянтом, тут же остыл. - Но как мы доберёмся до Турции?
   В этот момент Мария взяла со стола и открыла шкатулку, где лежали два билета на корабль.
  
  ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
  ГОСПОДИН И ГОСПОЖА
  ГЛАВА XXI
  ГОСТЬЯ
  
   'Мне что-то подсказывает, что моё путешествие по России на этом будет окончено. Здесь я впервые побывал на балу, встретил неземную любовь, убил врагов, спас наследие мира... Сейчас я увижу в последний раз Алексея; карета плавно покачивается; шум дождя за окном убаюкивает; Мария даже не заметила, как уснула'.
  Экипаж замедлил ход и вскоре остановился. Кучер быстро соскочил с облучка и ласково прошёлся своей грубой рукой по гриве белого уставшего скакуна. Затем, хромая, он подошёл к обтянутым белым шёлком дверцам и распахнул их со словами:
  - Выходите, сударь.
  Где-то недалеко слышалось красивое и чистое мужское песнопение. Эти звуки заставили Марию открыть глаза, и она, сонная, спросила:
  - Джек, разве мы уже доехали до площадки?
  - Нет, дорогая моя, - мягко ответил он, пытаясь вернуть девушку обратно в сон, - я скоро приду.
  Мария посмотрела в окно и вдруг изумилась.
  - Ах, - воскликнула она, пробуждённая, - это же дом Алексея Полонского! На недавнем балу Вероника де Ламбри только о нём и жужжала! Только совсем непонятно, как я смогла распознать дом по её словам?
  - Не впадайте в думу, - усмехнулся Джек. - Ваше лицо создано для того, чтобы Вы светились и улыбались, кидали в меня влюблённые взгляды и мысленно давали хоть какие-то шансы завоевать Вас.
  Девушка кокетливо прикрыла ротик и засмеялась, хотя в комплименте ей была ясна двойственность.
  - Я скоро вернусь, - Мария услышала нежный шёпот губ.
  - Но Джек, - с энтузиазмом продолжила Мария, - познакомьте меня с Полонским! Дайте хотя бы взглянуть на него.
  - Мария, он обязательно для Вас помашет рукой.
  - Но почему Вы так против нашего знакомства?
  - Боюсь, - сатирически произнёс Уолсон, - что он, увидев меня в сопровождении такой красавицы, будет жалеть и завидовать целый век. А зависть - это крах.
  Девушка повиновалась. Скрестив руки на коленях, она уже принялась ждать.
  Сад был неубран. Поникшие тяжёлые ветви сирени склонялись к усыпанной алыми лепестками земле. Экзотических цветов в массивных белых мраморных горшках нигде не было. Это озадачило Джека. С этой мыслью он направился к дверям. На стук никто не отвечал. В этом он предугадал неладное: на его руке остался след свежей белой краски. Джек изобразил на лице брезгливую гримасу и вдруг почувствовал слабые хлопки по плечу. Обернулся. Перед ним стояла статная дама в чёрном. Столь странная ситуация принудила девушку начать первой:
  - На отпевании не было одного, Джека Уолсона. Не Вы ли это?
  Джек попятился.
  - Держите письмо. Алексей написал его в считанные часы перед смертью.
  - Что с ним? - Уолсон начинал догадываться, почему в таком тоне одета девушка.
  - Рак, - со скорбью проговорила незнакомка. - Возьмите письмо, - она протянула оборванный кусок бумаги ещё ближе своему собеседнику. - Теперь этот дом принадлежит Катерине Майсак.
  - А кто это?
  - Я. А-а-а, - с улыбкой протянула девушка, разглядывая расписной локоть Уолсона, - я вижу, Вы уже это заметили.
  Джек побледнел и отвернулся. Катерина решила загладить свою бестактность, что получилось у неё ещё хуже.
  - Жду Вас на вечер. У меня есть индийский чай, такого даже не было у Алексея.
  Катерина Майсак исчезла. Уолсон посмотрел на окно кареты и увидел в нём любопытное лицо Марии. Та же, заметив, что прокололась, быстро отпрянула.
  Письмо было забрызгано красными капельками воска. 'Видимо, Алексей спешил завершить завещание, - подумал Джек. - Смерть ждала его, и он это знал'. Письмо, написанное рукой умершего, говорило следующее:
  'Годы тебя потрепали из стороны в сторону, Джек. Жаль, что время прошло для тебя зря... ты выбрал зависть и подлость. Впрочем, нет смысла больше писать и жить. Я умираю не по болезни. Я убиваю сам себя. Пусть это будет наша с тобой тайна, которая потом неплохо расположится: между жизнью и выше. Желаю тебе, Джек, прожить дольше, чем я... и счастливо, хотя на чужих деньгах счастья нет.
   Алексей.'
  
  ГЛАВА XXII
  БЕЗУПРЕЧНАЯ ТУРЦИЯ
  
   Яркое солнце слепило глаза. Лёгкий бриз ласково перебирал белокурые волосы Марии. Девушка потянулась и зевнула, прикрыв ладонью маленький ротик. Кресло-качалка, в котором она сидела, издавало тихий мелодичный скрип. Мария встала и, не обращая внимания на лёгкую качку, неторопливо подошла к борту парома. С шумом, рассекая волны, он плавно скользил по поверхности моря.
   Прошло уже больше недели с тех пор, как Мария с Джеком покинули Санкт-Петербург. Паром подошёл так близко к берегу, что они уже могли рассмотреть за зелёными шапками кустов крыши домов.
   Городок оказался небольшим и скучным: длинные извилистые улочки, скудные домишки бедняков, буквально громоздящиеся друг на друга... Женщины в паранджах, пугливые, как серны, едва завидев чужестранцев, поспешно скрывались за оградами своих домов. Мужчины в лохмотьях провожали Марию удивлёнными, настороженными взглядами.
   Но вот показалась более оживлённая улица, по которой неторопливо расхаживали богато одетые турки. Четыре мавра несли на своих широких плечах ковры из соболиной шерсти. Колышущиеся занавески из китайского шёлка на секунду раздвинулись, и пара увидела внутри женщину в тёмной парандже, расшитой золотыми нитями.
   Внезапно их окружила кучка оборванных черноголовых мальчишек. Они галдели и наперебой предлагали свои нехитрые товары: дешёвые сладости, медные колечки, цепочки, табак. Один из матросов, весёлый и добродушный Фуки, увидев мальчишек, рассвирепел и принялся их прогонять, щедро награждая тумаками.
  - За что ты их бьёшь? - сердито спросила Мария, повышая голос.
  - О, госпожа, Вы не знаете здешних мальчишек. Это настоящие бестии. Уж на что я человек незлобивый, однако и меня они довели.
  - Чем же они провинились?
  - Да ведь они воруют! Я-то побывал уже у этих язычников лет пять назад. Тогда на базаре по дешёвке купил прекрасную шаль для своей жены. Ну, купил и сразу в мешок. Тут обступила меня вот такая же шайка оборванцев. Лопочут что-то, друг друга толкают. Ну, купил я у них табаку. Они тут же убежали, а я глядь, мешок-то мой срезали. Одни верёвки и остались. Я за табак заплатил, как им мало показалось - решили и шаль прихватить.
  Джек удивился нахальству и предприимчивости здешней ребятни и посмеялся над незадачливым Фуки, но если бы ему довелось хоть раз побывать в Лондоне, он бы знал, что юные жители лондонских окраин доставляют путешественникам не меньше неприятностей, чем их босоногие сверстники из Турции. Так Джек и Фуки разговорились, отпустив Марию гулять по базару в одиночестве.
   Она с любопытством всматривалась в товары, разложенные на лавках прямо на мостовой. Она зачарованно смотрела на богатые персидские ковры с ярким узором, на тюки дорогих тканей причудливой расцветки, на фигурную посуду из золота и серебра, на хрустальные кофейные сервизы, переливающиеся всеми цветами радуги, на фарфоровые тарелки, покрытые перламутровой глазурью и украшенные по краям нежными голубыми и фиолетовыми цветами, на сверкающие ярче золота медные кувшины.
   Здесь было всё то, за что люди готовы выложить деньги. Наигрывая на флейте загадочные мелодии востока, молодой факир, раздетый до пояса, заклинал огромную кобру. Змея, подчиняясь таинственному напеву флейты, извивалась в неведомом танце.
   А вот и ювелирные лавки. Рубины, сапфиры, розовый жемчуг, всевозможные украшения из золота и серебра... Сердце девушки сжалось от восхищения. В это мгновение, разглядывая браслет с янтарной ящеркой, такое же кольцо, серьги удивительной красоты и колье, Мария ничуть не жалела, что судьба занесла её к этим берегам.
   Услужливый перс, заливаясь улыбкой, подал украшения и зеркало. Да, она не ошиблась в выборе. Камни, вправленные в колье, напоминали капли огненных слёз.
  - Я хочу купить эти драгоценности.
  Перс заулыбался и что-то залепетал.
   Вдруг окружающие засуетились. Мария с удивлением наблюдала, как все торопливо опускаются на колени и низко склоняют головы. Над базаром, только что таким шумным, нависла напряжённая тишина, которую нарушал лишь щебет птиц и цоканье копыт. Меж молящихся людей медленно продвигался вооружённый отряд с роскошно одетым всадником. Увидев Марию, всадники пришпорили коней и в одно мгновенье очутились рядом с девушкой. Мария подняла глаза и встретилась с властным взглядом молодого вельможи. Богатая одежда юноши, оружие, украшенное драгоценными камнями, великолепный жеребец... Было несомненно, что девушка видит перед собой одного из самых могущественных людей в этой округе. Сурово сдвинув брови, он то-то произнёс.
   - Я говорю по-турецки, - ответила Мария.
   Турок, удивлённый бесстрашным поведением женщины, приподнял брови и усмехнулся.
   - Я тоже говорю по-турецки. Это Ваш паром стоит у моей пристани?
   - Да.
   - Но я не разрешал Вам сойти на берег. Что Вы ищите на этой земле?
   - О, я ищу украшения.
   Юноша с интересом рассматривал женщину, стоявшую перед ним. Он отметил необыкновенную красоту лица, гордую посадку головы, её открытые плечи, высокую грудь, чуть видневшуюся в вырезе ярко-голубого платья, и украшения из янтаря, которые так шли Марии. Девушка молча и с явным неудовольствием следила за его взглядом.
   - Эти земли принадлежат мне. И если Вы хотите здесь побывать, то должны за это платить.
   - В таком случае я не смею дальше задерживаться в ваших владениях.
   Мария насмешливо поклонилась, резко повернулась и хотела уже удалиться, но юноша, повернув коня, преградил ей путь.
   - Сначала Вы должны мне заплатить, - вельможа смотрел на девушку с холодной улыбкой.
   - И в этом все проблемы?
   Она достала расшитый серебром кошелёк. Увидев этот манёвр, турок недобро улыбнулся.
   - Деньги меня не интересуют. Я очень богат. Зато меня интересуете Вы.
   Мария побледнела и с ненавистью посмотрела на обидчика.
   - Вы красивы, - продолжал он, - возможно умны, одним словом, Вы мне подходите, - хлопнув себя по колену, он оглянулся на спутников и довольно расхохотался.
   - А Вы мне нет!
   - Ну что ж, мадам, не смею Вас задерживать. Я уезжаю, но встретимся мы очень и очень скоро.
   И всадники скрылись, оставляя позади себя клубы едкой пыли.
   Мария с тревогой огляделась вокруг, но Джека так и не нашла. Она знала, что это время - время свободы, и если не действовать сейчас, то потом будет уже поздно. Почти бегом она направилась к пристани. Она успешно перебежала два перекрёстка. Идти оставалось совсем немного. За низкими домишками уже виднелась крыша парома. Но тут Мария услышала тихий свист, доносившийся сверху. Она подняла глаза, и в тот же миг её окутала брошенная с крыши шёлковая сеть. Девушка попыталась освободиться, но была сбита с ног прыгнувшим на неё тяжёлым мужчиной. Голову нападавшего закутывал чёрный платок, скрывавший половину лица. Видны были лишь беспощадные косые глаза. Незнакомец заткнул Марии кляпом рот, больно стянул руки ремнями, и завернув в чёрное покрывало, перекинул через седло. Всё произошло так быстро, что его жертва не успела прийти в себя от неожиданности. Она слышала проклятия и крики людей, лязг оружия и выстрелы. Но всё это не помешало бандиту покинуть место схватки вместе с похищенной девушкой.
  ***
   Наконец они приехали. Безумная получасовая скачка окончилась. Кто-то снял её, обессилевшую с коня, легко перекинул через плечо и понёс по усыпанной мелким гравием дорожке. Мария слышала журчание ручья, пение птиц, тихие голоса людей. Её неведомый носильщик поднялся по ступеням и вошёл в какую-то комнату. Шаги отчётливо раздавались. Незнакомец осторожно снял с плеча свою ношу, поставил на ноги и освободил от ремней и покрывала. Перед глазами всё плыло, но сквозь туман она увидела перед собой того, кто обещал ей скорую встречу.
  
  ГЛАВА XXIII
  ТОЛЬКО НЕ ПОДВЕДИ!
  
   Окна были плотно занавешены. В комнате горело лишь несколько светильников. И в полумраке Мария видела полураздетых танцовщиц. Они танцевали уже около двух часов, но на их лицах не было и тени усталости. Их тела плавно изгибались под нежные протяжные звуки флейт.
   На ковре, покрытом голубой атласной скатертью, стояли всевозможные яства и вина в холодных запотевших кувшинах. На серебряных подносах высились горы сладостей. Здесь были рахат-лукум, зефиры, фисташки, орехи, прозрачное ягодное желе и многое-многое другое, чему названия Мария не знала. В хрустальных вазах лежали фрукты, алели рубиновые зёрна граната. Заметив, что девушка пришла в себя, молодой факир попросил всех выйти. Комната одичала. Мария попробовала шоколадный зефир и рахат-лукум, с удовольствием съела ароматный персик и поняла, что насытилась.
   За своё короткое пребывание Мария уже успела усвоиться на месте своего заточения и приглядеться к обстановке в комнате и некоторым турецким обычаям.
  Вдруг в коридоре послышались торопливые шаги. 'Надо поторопиться!' - заметила девушка. Рука её скользнула за картину, висевшую рядом со столиком, и извлекла оттуда небольшой кинжальчик. Девушка сразу приметила эту картину, она казалась ей странной, Мария чуяла за ней неприятный сюрприз. Но выбирать было не из чего.
  Рукоятку кинжала украшали драгоценные камни, а клинок был так остр, что лёгкого взмаха руки хватило бы, чтоб смертельно ранить врага.
  Шаги приближались в быстром темпе. И тут Мария поняла, что не сможет сделать задуманное; страх завёл её слишком далеко. Она, в истерике, метнулась к обделанной оранжевым шёлком полке. На ней стояли два бокала с красным, как янтарь, вином. Давние уроки турецкого языка не прошли для девушки зря, и она с лёгкостью могла перевести слова, что сверкали на бокалах: свадьба и смерть.
  'Убить себя ради этого вельможи? - Марии стало страшно при мысли, что скоро она окажется в одном доме с этим мужчиной, где он со свойственной ему настойчивостью будет добиваться её ласк. Девушка вздрогнула и с отвращением отвернулась. - Я не дурна и не пьяна, чтобы находиться с ним в одном замке, жить в одной комнате, спать в одной постели. Я не достойна всего этого, но смерть заставляет меня сделать именно этот выбор... Ну уж нет! Выйдя замуж за одного, я разобью сердце другому, а это хуже любой смерти. Да, Джек, я глубоко раню тебя в грудь, прости, но другого пути у меня нет... Я выбираю смерть'.
  Девушка отложила кинжал, взяла выбранный бокал в руки и, с судорогой в душе, достала из него таинственно сверкающий рубиновый перстень. Свет причудливо преломлялся в его гранях. Мария вдруг почувствовала с небольшой остротой всё, что её окружало. Она тоскливо оглядела комнату, прощаясь с ней. Девушка нажала на незаметный выступ, камень двинулся со своего места, и изумлённая увидела тайничок. В крошечном углублении лежали кристаллы белого порошка. 'Вот как выглядит смерть', - пронеслось у неё в голове.
   И тут в дверь комнаты громко и сильно постучали. Девушка от неожиданности и страха чуть было не выронила бокал из рук. Скорее. Только бы успеть. Она бросила несколько смертельных кристаллов в бокал с вином.
   Яд медленно растворялся. Мария торопливо помешала его, шепча молитву.
   - Я не хочу так жить, не к чему это! - проговорила девушка, мстительно улыбаясь.
   Слетела с петель тяжёлая дубовая дверь, и Джек Уолсон ворвался в комнату. Девушка торопливо поднесла бокал ко рту. Джек, разгадав её замысел, в одно мгновение оказался рядом и выбил яд из рук несчастной. Бокал со звоном разбился о зеркало. Уолсон быстро схватил несчастную и увёл её из холодного замка смерти...
  
  ГЛАВА XXIV
  ДОЛГ С РОЖДЕНИЯ
  
  Раздался тревожный телефонный звонок. Трубку, по обычаю, поднял Джек.
   - Это Джек Монреош? - голос звучал мужественно и грозно, которому не хотелось перечить и задавать лишние вопросы.
   - Да, но эта фамилия моего отца.
  - С рождения Вы были Монреош, так значит, и в Англии, по сей день, Вы Монреош!
  Вдруг к Джеку незаметно подкралась Мария и, чуть щепнув за бок, испугала его. В вылетевшую из рук трубку ясно донеслись слова девушки о том, чтобы Джек окончил разговор и не забыл о вечернем свидании.
   - Какое к чёрту свидание? Монреош? С Вами говорит маршал Мэтсон. Срочно выезжайте из Стамбула в Лондон! - голос маршала стал невыносимо грубым.
   - Но это невозможно! - подхватил Джек. - В Англии чума. Ни один нормальный...
  Карл Мэтсон прервал.
   - О, Джек, как трудно с призывными! Они такие глупые и наивные.
   - Маршал, Вы тратите наше время.
   - Чума - это удачно сработавший план по ликвидации Великобритании! Знайте, чумы крестовой не существует, её выдумала Австрия. Должен признать, что у них всё получилось: люди в панике бросили свои земли и уехали прочь, да и этого достаточно, чтобы завладеть беззащитной страной. Сейчас же австрийцы перебираются в окраины Англии. Вы представляете, что там творится? Что творится в нашей родной стране?
   Джек не отвечал. Он был бледен.
   - Ливерпуль, Лидс, Бирмингем уже в грязных руках захватчиков! Следующий их шаг - Лондон! Настал тот миг, когда всё решит великая Англия! И Ваш священный долг перед часами Биг-Бена настал!
  
  ГЛАВА XXV
  НЕЗНАЮЩИЕ ГРАНИЦ
  
   'Ну уж нет, я тебя не отпущу! Я ради тебя рисковала жизнью в Турции, ради тебя чуть ли не умерла от этой проклятой гадюки, ради тебя не погибла в безумной перестрелке! И ты хочешь уехать от меня? Я зла. Но ты не виноват. Война рушит не только земли, но и чувства. Австрия стала для меня врагом, и я не собираюсь отпускать тебя к ней. Я еду с тобой. На войну? Да, на войну!'
  * * *
  - Жульетта, мне не нравится это платье, оно слишком набожное.
   Портниха приложила к груди Марии другое платье, бирюзовое, более пышное.
   - И это платье я не хочу одевать, его подарил мне покойный дядюшка Иосиф! - проистерила девушка, перебирая выложенные на кровать разноцветные и красиво обшитые ткани. - Хочу оранжевое! И где моя янтарная ящерка?
   - Милочка, Вы едете не на бал, а на войну. Думаю, весь этот маскарад будет неуместен.
   - И на войне девушке надо восхитительно выглядеть.
   - Но взгляд противника быстро падёт на Ваш яркий наряд.
   - Жульетта, ну ты ничего не понимаешь, - легкомысленно улыбнулась Мария. - Враг подумает, что это огонь и не приблизится ко мне ни на шаг.
   - Вы такая интересная девушка. Возьмите меня с собой, - с жалостью проговорила портниха.
   - Думаю, Джек будет против. Да и Англия не потерпит двух женщин на фронту, - рассмеялась Мария.
   - А Вы будете санитаркой?
   - Ну что ты? Я буду прекрасной и обворожительной разведчицей.
   В комнату ворвался разъярённый Джек.
   - Кучер хочет спать! Вы ещё долго? - почти крикнул вошедший.
   - Какие мужчины нетерпеливые. Мне надо переодеть платье и сделать причёску. Помнишь турецкую янтарную ящерку? Да, это не совсем приятные воспоминания о востоке, но ящерка такая красивая, такая! Я никогда не расстанусь с ней!
   - Либо ты сейчас выходишь со мной, либо прощай навсегда! - грозно провозгласил Джек.
   - Вы чего? - перепугавшись, вмешалась Жульетта.
   - Ты такая спокойная потому, что нападают не на твою страну, а на Англию!
   - Что? - Мария бросила в Джека недоуменный взгляд. - Да как ты смеешь! Выйди вон! - проговорила она, что есть силы. Слёзы заглушали её.
   Уолсон вышел из комнаты и так захлопнул дверь, будто великан хлопнул в ладоши.
  * * *
   Джек сел в чёрную рикшу, украшенную по углам золотыми узорами, и его повезли до Сиркеджи. Такие рикши часто разъезжали по широким и многолюдным улицам Стамбула.
   Водитель всю дорогу молчал, лишь через переднее маленькое зеркальце украдкой поблёскивали его жестокие глаза. Наконец они прибыли к вокзалу; по близости спали оборванные грязные бедняки.
   - Платите за проезд, - послышался голос водителя рикши. Его необычный тембр насторожил Джека.
   - Но у меня нет с собой денег, чтобы расплатиться.
   - А когда Вы хлопнули дверью в комнате, ваш кошелёк случайно упал на пол.
   Говорящий отклеил чёрные густые усы и снял пышный каштановый парик с головы.
   - Мария? - удивлённо произнёс Джек. 'Как я мог не узнать её сразу по дурманящему аромату духов?'
   - Даже не думай, что я тебя простила. Я всего на всего хотела тебе показать, что настоящая женщина никогда не предаёт и не отпускает.
   - Ты хитра, - улыбаясь, лукаво произнёс Уолсон.
   - А ещё я влюблена.
  
  ГЛАВА XXVI
  ТУМАН ВСЁ СКРОЕТ
  
   Клубы молочного дыма волоклись по заросшим тиной болотам. В тяжёлых свинцовых тучах распылялось бледное шафрановое пятно. По обхваченному белой пеленой мосту ехал поезд; в такт стучали колёса.
  Без устали влюблённых разделял вагон, казавшийся для них целой вечностью.
  'Стаи ворон уносят наши души в небо, с небес они срываются и падают в море. Вода растворяет, всё исчезает, об скалу бездумно бьются пустые и уже бесчувственные волны'. Мария записывала. Думать о человеке, который жив и не с тобой, калечило её страдающее тело.
  'Я обязательно тебя увижу, только жди так, как жду этого я', - мыслила она.
  Туман застилил дорогу. Птицы исчезли.
  - Здравствуйте, мистер Уолсон. Я не следила за Вами, я просто случайно увидела Вас в Стамбуле.
  Дверь в купе открылась и за ней появилась милая дама в белом с красиво убранной причёской, лицо её скрывала светлая вуаль в сеточку.
  - Возможно, Вы меня не помните, так как видели меня всего один раз. На балу.
  - Покончим с этим! Я сразу разгадал тебя по голосу, Ксения. Ты ушла тогда, оставив за собой множество загадок.
  - Вы ошиблись, мой друг. Я Вероника де Ламбри.
  Она подняла вуаль и её лицо засияло божьим светом.
  - Вы бледна. Вы полностью бледна, как ваше платье.
  Не сумев больше сдерживать себя, Вероника упала на колени.
  - Мой дорогой, как дальше жить? Меня обвинили гвардейцы в убийстве любимого придворного королевы. Меня депортируют из страны. Куда я сейчас, кому осталась нужна, теперь, ни с чем?
  - Но в России император.
  - Я француженка. И опять беглянка.
  - Вероника, встаньте, - Джек бросился поднимать девушку.
  - Зачем Вам моя история? Простите.
  - Не уходите, умоляю. Мы с Вами почти схожи в ситуациях, протекающих между нами.
  - Как... - де Ламбри побледнела и в удивлении застыла. - Вы тоже?
  - Я должен.
  - Боже! - громко рассмеялась она. - Да я готова ещё раз целовать ноги королевы, лишь бы эта война не произошла.
  Оба остановились на одной мысли: крепко обняться.
  - Успокойтесь. Приведите себя в порядок.
  - А Мария уже...
  Уолсон оттолкнул от себя Веронику и с исступлением проникся в её глаза.
  - Чёрный дым! Обернитесь, Джек! Чёрный дым.
  - Маша!
  * * *
  - Опустите вуаль, Вероника. Не травите душу.
  Девушка молча повиновалась.
  - Мы рождены под счастливой звездой, - начала она. - Мы спаслись.
  - Вероника, замолчите! Я бы всё отдал, чтобы быть сейчас на месте Марии.
  - Не говорите так! Смиритесь. Её уже ищут.
  Джек посмотрел в сторону, но ничего, кроме кромешной мглы, не увидел.
  - Скоро и поезд не будет видно, - огорчённо произнёс Уолсон.
  - Мы будем ждать, пока стихнет. Так у нас больше шансов найти Марию.
  - Вы правы. Этот муравейник слишком суетлив...
  - Глядите! - восторженно объявила де Ламбри. - Это же чемодан вашей любимой! Бегите. Скорее! До встречи в Англии, Джек. Надеюсь, Вы скоро представите мне мисс Уолсон.
  Вероника проводила грустным взглядом бегущего за своей любовью Джека и ушла в лес. Она знала, что Мария уже мертва и находится в госпитале. Знала, но ничего не сказала.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"