"Знание - величайшая сила из всех, данных человечеству". Я сидел за столом, у окна, за которым было темно и холодно, потому что это была та самая осень, когда днем кажется, будто лето не кончилось, а ночью чувствуется промозглое дыхание приближающейся зимы. На тёмно-синем небе блестело несколько звезд, и Луна, казалось, будто маслом вымазанная на ночном холсте. Я уставился в стену, разглядывая тень от книги, отбрасываемой пламенем свечи, которую я зажег около получаса назад и надеялся, что мне хватит её до рассвета. Книга в моих руках была тяжелая, вся в пыли и между страниц лежала закладка из пожелтевшего обрывка бумаги. Я снова посмотрел на строчки - "Тот, кто обладает Истинным Знанием, никогда не будет беден". Особенно, если ты живешь в лесу и сохранность твоей жизни определяется знанием, какие ягоды пригодны для пищи. Кто это пишет? Закрыв книгу, принимаюсь разглядывать обложку и провожу рукой по массивным вырубкам в коже, "Видение Мира" гласит название. Литература явно не для чтения перед сном, хотя чего еще можно было ожидать от старого сундука на замке, в котором, судя по всему, еще много подобного. Откладывая книгу на стол, придвигаю сундук поближе к ногам и беру за край следующую. Пыль сыпется на пол, образуя небольшое серое облачко и медленно оседает на моих ботинках. "Ясность самопознания" написано на корешке, но обложка почти пуста, за исключением аккуратных вензелей, испещряющих грубую кожу. Кто-то не жалел золота. И этот кто-то явно предпочитал не художественную литературу для скрашивая холодных вечеров.
Со стороны реки дул холодный ветер, лес отдавал шелестящим шумом. Если бы я вышел на крыльцо, я бы мог услышать зайца, прошмыгнувшего в кустах, или белку, сорвавшуюся с ветки на ветку. Лес похож на деревню, он не спит никогда и все его обитатели бодрствуют. Но я бы не рискнул войти в него ночью, нужно быть отчаянным храбрецом, чтобы ступить во мглу колючих ветвей, образующих собой пугающие образы и силуэты.
Я мельком просмотрел оставшиеся книги, все как одна, были в массивной обложке, некоторые с замками и без ключей к ним, пыльные и в паутине. Несколько пауков, видимо, забрались в щели между досок сундука и облюбовали это темное место, плетя свои сети между корешков и торчащих закладок, коих было множество. Предыдущий хозяин делал пометки на краях страниц, изредка зарисовки, если было свободное место между абзацами и, судя по написанному на обложках, автор у всех книг один. Наверно он и жил здесь когда-то.