Zaitsev Artiom : другие произведения.

Светлячок над бескрайним океаном

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.61*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Одни крепостные месят других крепостных, в то время, когда будущий светоч человечества, летающие на релятивистских скоростях, решают припарковаться в L1, и понаблюдать. По горячим следам (в прямом смысле, частицы же разогнаны) летит ещё один звездолёт на термоядерном реакторе в петаджоуль мощностью. Что же может пойти не так? Физон, нейробиология, квантмех, сухой технический текст (гуманитарий, осторожно), тема контакта. Что ещё нужно для счастья? p.s. Может быть, когда-нибудь, доредачу. Альтернативная аннотация:Научная фантастика. Экипаж корабля Форсети уловил сигнал исходящий из планетарной системы, где в зоне обитаемости находится планета с населением, чей технологический уровень равен средним векам (средневековью) человеческой цивилизации. Вопросы вызывают не сами жители планеты, а минерал, поглощающий излучение (выборочно, электроны, например). Форсети крепит себя в одной из точек Лагранжа, начав своё исследование, но у одного из членов экипажа корабля своё виденье ситуации. В погоню за Форсети пускается лучший корабль Федерации, находящийся в руках новичка. P.s. Писал неровно. Выложил три четвёртых всего романа. Ориентировался на гигантов космоопер П.Гамильтон, Бэнкс, Винж, etc. Тестирую силы.
  Alium terra incognita
  
   Форсети летел сквозь пространство, пока программа корабля на своём пути не уловила неизвестный для её библиотеки сигнал, с расстояния в пять световых лет. Попытка скоростной расшифровки тоже ничего не дала. Алгоритм вопроса обратился сам к себе, не в силах получить нужный ответ. Тогда программа обратилась к своим целям, указанным для корабля перед его разгоном. Ответ оказался безальтернативным, и программа корабля изменила на несколько градусов свой курс, начав долгий поворот по баллистической траектории к источнику чужеродного сигнала, направив себя и спящий в криогенных фугах экипаж в планетарную систему, в которой, судя по галактической карте из библиотеки корабля, ничего не находилось.
  
  Sancta sanctorum
  Солнце всходило. Поляна, на которой он лежал, залилась светом, но он ещё помнил ночное небо. Этот прекрасный миг борьбы света и тьмы, бесконечный божественный цикл длинною в существование всего сущего. Амигэн хотел подняться, но тело противилось разуму. Он привстал упершись руками назад в холодную траву, и оглянулся на сколько позволял его взгляд. Куда бы он ни глянул, он видел бесконечность, бесконечное море травы, и он сожалел, что ему позволено так мало. Он хотел видеть дальше, дальше за горизонт, он хотел объять взглядом всё, но то, что позволено богу - не позволено обычному смертному, и от этого тоска на его душе стала ещё сильнее. Почему человек так жаден в своих желаниях, но ограничен в своих возможностях? Если бы он мог поменяться местами с богом...
   Он задумался, не чувствуют ли того же другие создания божьи? Не разрывается ли душа птицы летящей над морем, но не способной плыть как рыба? Не убивается ли самая маленькая рыба от того, что не может покорить сушу? Но не есть ли стремление порождение сугубо человеческое? Может, имей стремление рыба, она бы и покорила сушу, а птица нашла бы способ плавать на любых глубинах? Или в отличие от человека они не настолько невежественные, а предельно ясно видят свой предел способностей? Что ж, лично он не знает ответа на этот вопрос, если это вообще вопрос. Время идти дальше. Солнце раздражающе светило ему в спину.
   Только к полдню он вышел на дорогу, ведущую к крупнейшему городу клана Хте. За последние пару поколений, город значительно расширился, как и само государство нынешнего короля Ивехте. Скорее всего, уже когда солнце начнёт падать перед ним к горизонту он доберётся до окраин города. Бесконечные поля травы сменились на лес. Утренних размышлений и след простыл. Теперь он думал о более мирском - где ему переночевать.
  
   Солнце было в самом зените, а всё что было в надире было обречено звездой. Амигэн сделал себе подобие куфии. Он изрядно вспотел, идя на открытой пустынной дороге. Лес закончился час назад, сейчас вокруг него росли местные кустарники зелёно-жёлтого цвета. Делать из них зонт для тени он не стал, кустарники были слишком колючие, а мысль обжечь руки на пару следующих часов его не особо вдохновляла. Маловероятно, что в такую погоду и такое время суток где-либо поблизости проедет повозка. Он смотрел только под ноги и редко подымал взгляд, чтобы увидеть что впереди. Возможно, ему следовало согласиться себя подвезти за пару металлических кусков, проезжавшему с рудника торговцу, было это два солнцестояния назад, но на такие повозки нередко нападают бандиты, а ему не особо хотелось быть вступать в какую либо драку. Путь пешком занимал в два раза больше, но Амигэн и не спешил. Ему надо было всё обдумать, никто не должен был ему мешать.
   Он остановился. На его пути лежала птица. Очень красивая птица. Ястреб. Природа не знает зла и не знает добра. Бедную птицу сразил солнечный удар, когда та пролетала где-то неподалёку. Грубая ироничная шутка всего сущего. Без солнца невозможно жизнь, оно дало жизнь всему сущему, но и оно же губит свои труды. И даже самому солнцу не избежать цикл погибели. Задумывалась ли птица, вылетая из своего гнезда, что её постигнет такая участь? Решила ли она, что сегодня хороший день для охоты, или вынудили её обстоятельства? Она могла пролетать сегодня весь день и спокойно вернуться в своё гнездо, а могла и не вернуться. Воля случая или это судьба этого крошечного глупого создания?
   Амигэн снял кожаную флягу с водой со своего плечевого ремня. Он подошёл к поверженной птице, теперь их разделяло расстояние в один большой башмак. Он поднял флягу над птицей и с беспристрастным лицом облил её. Широко открытые глаза ястреба мигнули, и он моментально вскочил на две свои ноги. Вид у него был не очень грозный теперь. Интересно, задумываются ли звери, как они выглядят?
   Ястреб смотрел глаза в глаза Амигэну. В глазах птицы проскользнуло какая-то мысль, но уловить ту мысль уже было невозможно. Ястреб молнией взлетел ввысь, разрушив и так долго длившийся телепатический разговор человека и птицы. Амигэн поднял голову, посмотрев вслед за полётом гордого создания, веки обжигало горячее солнце, и на его лице появилась широкая улыбка - "Приятно быть богом".
   Завтра все в городе будут праздновать. Дань религии в честь начала Священного преподношения. Весь город собирался на праздник в честь отца короля, к которому явились ангелы из небесной пустоты. Легенда гласила, что они слетели с неба и пришли в его покои поздней весенней ночью. Их кожа была светлой как самый чистый снег. Они показали королю путь развития его королевства. Серые прозрачные камни - вот чего они хотели. Добывайте во славу нашу эквидэр и вы будете процветать. И где есть эквидэр - там земля бога, ибо прошёл он по ней. И там где земля бога - святая там земля, и только верующие могут по ней ходить.
   Это было много лет назад и было похоже на сказку для детей, но люди верили в это. Король, Вехте, основал религию, основанную на этой сказке. Он развязал войны со всеми инакомыслящими государствами, он вёл крестовые походы против неверных, одна война за другой. Эквидэр стал даром божьим, из него делали королевские украшения, и только король или его дети могли носить эти украшения, никто не мог кроме них касаться этого дара. Этакий запретный плод.
   Его сын, Ивехте, развил успехи отца, и завоевал все соседние государства, не покорившиеся его отцу. И везде где не установилась бы господство короля Ивехте - везде добывали эквидэр. Для Амигэна это были обычные серые камни, бессмысленно валявшиеся, где не попадя. Толку от них не было никакого, и даже щит не выковать. Разве что курганы собирать. Но не они его интересовали.
   Он много слышал о дочке Ивехте - Мерин. Среди простолюда она была ещё более святая, чем её отец. Ходили среди них легенды, что сами ангелы выточили её из небесной пустоты и подарили Королю, в знак его преданности им. Про её мать Ерин особо ничего и не говорили. Мерин была безумно красива и его красота была истинной для этого мира. Люди лишний раз боялись на неё посмотреть, чтобы в своих мыслях не разгневать бога. "Не только красивая, но мудрая!". Так о ней отзывались те, кому посчастливилось услышать даже одно слово из её уст. Многие войны короля готовы были пойти в бой и умереть ради неё. Это всё выглядело как нездоровое массовое языческое само жертвоприношение. Они сделали что-то типа маленького культа в её честь, считая, что умерев с мыслями о ней их души после смерти буду вечно с принцессой Мерин. Для Амигэна это всё лишний раз показывало, как прогнила вся идеология, где люди готовы совершать безумные поступки ради других людей. Но истории о Мерин его заинтересовали. К тому же он шёл на неофициальный приём к её отцу. Видит случай, у него будет возможность услышать её. Подумав об этом, губы его разошлись в широкой улыбке. В предвкушении событий, он зашагал быстрее.
  
   День пробежал быстро, пускай и чересчур жаркий день затруднял поход Амигэна. Впрочем, разве это может быть сравнимо с его путём к конечной цели? К тому же он давно ждал такого случая. И он ему подвернулся. Через инквизицию подобраться к Ивехте было бы затруднительно. А пару солнцестояний назад они сами разыскали его. Конечно, не дай он всем знать где его искать, они бы никогда не нашли его. Цепочка событий, выложенная Амигэном, длинною в несколько зим, теперь подходила к концу. Оставалось только два короля, сидящие по разные стороны земли, и одному из них, Ивехте, требовалась помощь. Впрочем, к этому и готовился всё это время Амигэн. Ивехте поможет ему, он Ивехте, а затем Амигэн исполнит своё предназначение. Тем временем солнце уже опускалось за горизонт, начиная светить Амигэну в лицо. Теперь город перед ним лежал на фоне заката, раскинувшись от края до края. На полях, находившиеся по сторонам от дороги ведущий прямо в сердце города, работали люди, собиравшие урожай к зиме. Амигэн не стал заострять на них внимание, и, подойдя к ближайшему рабочему, спросил, где ему найти ночлег. Трудно было не ответить незнакомцу с клинком на поясе, идущим в город.
  
   Перед Амигэном стоял двух этажный дом, скорее похожий на сарай, чем на место, где можно переночевать. Впрочем, такие постройки были в каждом городе, посещённым Амигэном. Дверь открывалась на себя. Внутри было не красивее чем снаружи, и вся постройка состояла из дерева, уже погнившего местами. Как всё это ещё держалось, было не понятно. Внутри за пустеющими деревянными столиками сидели два человека, явно не в трезвом состоянии. Не похоже, чтобы они представляли опасность для него, и он тихо прошёл мимо них. Лестница, ведущая вверх, находилась левее длинной скамейки, стоявшей перед длинным столом, по ту сторону которого, стоял ещё один человека. Вряд ли не хозяин трактира, с круглым лицом. Амигэн сел за скамейку напротив этого толстяка.
  -И сколько стоит переночевать в этом дряхлом сортире?
   -На время праздников мы берём в два раза больше. Богоугодное время, во славу короля Ивехте!
   Амигэну не очень понравилось, что явное оскорбление владелец трактира пропустил мимо ушей, но показал свой фанатизм. Фанатики короля слишком усердно распространяли его религию, где только могли. Амигэн решил испытать удачу. Поход по залитой солнцем дороге изрядно его взвинтил сегодня.
   -И сам ты веришь в это?
   -Во что?
   -В веру Ивехте?
   -Конечно! Как можно не верить в то, что тебя окружает? - лицо его покрылось красной краской.
   -Я не из инквизиции или ещё откуда, успокойся.
  Толстоватый владелец с пухлыми щечками сразу стал свирепее смотреть на Амигэна.
   -Меня и не нужно проверять, и меня зовут...
   -Меня это не интересует, - перебил его Амигэн, - мне не интересно имя твоё, я плачу только за ночлег. И у меня нету в два раза больше обычного. Коль верующий ты, не дашь ночлег мне по обычной цене? Во славу короля Ивехте.
   Малюсенькие глазки на овальном лице прищурились и смотрели прямо на Амигэна.
   -Если верующий ты, то, как можешь просить у меня такое в такое богоугодное время? Ведь все налоги идут в казну его богоизбранного!
  "Да, этот может и идиот, но не настолько фанатик" пронеслась мысль в голове Амигэна. "И ведь знает, что до следующего трактира топать шагов девятьсот" - печальная мысль осознания ситуации.
   -Знаешь, а ведь со времён посещения этих ангелов короля Вехте, королевство безостановочно ведёт крестовые походы, а во время этих так называемых праздников, собиратели податей обворовывают таких как ты, честных и добрых людей.
   -И что? Нельзя обворовать того, кто всё видит с неба!
   -А как ты ответишь на то, что ещё твои честно заработанные деньги идут на содержание каторжников в ямах добычи камней? Разве ты держал в руках что-либо из эквидэра ?
   -Эти каторжники вероотступники, предатели и варвары из соседних государств-городов.
   -А ведь их надзиратели тоже из соседних государств-городов, - ухмыляясь сказал Амигэн, - ты готов платить своими честно заработанными деньгами и на их содержание? А они возможно тоже язычники.
   Наступило молчание. Амигэн был уверен, что достучался до тупой пустой бошки толстяка.
   -Ты не прав, - прямо в глаза посмотрел владелец, - всё это дело угодно богу. Поэтому король и одолел те языческие города, и язычники работают в этих ямах: от надзирателей до преступников. И если я откажусь, то бог разгневается на меня. И я могу стать примером для других, думаешь мне это надо? А коль мы все станем думать как ты, то никто не будет отдавать свои деньги богоизбранному королю, и не будет кому добывать эквидэр, и никто не доставит его в земли священные, и разгневаются ангелы, и тогда спустятся они на землю нашу и никто не избежит суда их.
   "Да, я достучался до него, но в другую сторону" грустно заметил про себя Амигэн, гляда как самолично превратил идиота в фанатика.
   -И что? Никто не видел этих ангелов.
   -Их видел святой отец нашего короля и его слуги.
   -Это было давно, если вообще было. Лучше задумайся, никто не любил ни одного короля так сильно как Вехте и его сына, с тех пор, как они основали свою веру, не говори, что ты веришь - уже на ироничный смех стал сходить Амигэн.
   -Ты хочешь сказать ересь, что они не существуют ? ХА! Тогда кто забирает эквидэр из святой земли за пару дней, его туда свозят в таком количестве, что замок строй.
   -Может сам король и забирает, - развёл плечами битый оппонент.
   -Ты слабоумен, если не веришь в это, - злобно усмехнулся толстяк, - а теперь катить нахер с моего трактира, грязная собака, пока я не позвал инквизицию.
   Выйдя на улицу, Амигэн вновь оказался под солнцем, которое уже исчезало в закате. "Действительно, кто же?" подумалось Амигэну. "Так и самому можно поверить этой сказке для люда", и тут же осознав своё положение подумал о насущем "Придётся ночевать как грязная собака".
  
  Ночь он провёл под открытым небом, прижавшись спиной к холодной стене. Не составило труда найти место, где собирались бездомные бродяги в этой части города. Это была небольшая площадь, обставленная двухэтажными амбрами, наиболее разрешённая высота любых построек, кроме королевских. Только места обитания короля могли тянуться к ангелам, обитавшие в небесной пустоте. И по этому дворец короля возвышался над всеми городскими постройками, жалкими на его фоне, и виден был издалека, словно маяк на фоне бесконечного каменного моря.
   Открывая на рассвете глаза, он старался не замечать всю ту вонь, скопившуюся за ночь от бездомных. Амигэн специально выбрал место лицом к восходящему солнцу, а людей вокруг себя разогнал. Он ожидал, что кто либо из наивных бродяг попытается обокрасть его, пока он будет спать, и всю ночь дремав, держал руку на рукоятке своего клинка "Крадущий надежды", расположив его на вытянутых своих ногах перед ним. Меч не всегда был его, но любой попытавший удачу узнать ту историю рисковал лишиться надежды услышать её. Это был уникальный меч, и впервые взяв его в руки, Амигэн почувствовал природное продолжение его рук. Была ли то удача, воля случая или же желание высшего оракула? Есть ли смысл искать на такие вопросы ответ, зная, что ответ может не устроить его? С этой мыслью он и заснул той ночью.
   Поднявшись, он потянулся. Нежелательно получить растяжение не в подходящий момент. А такой в этом мире может наступить всегда. И ходившие туда-сюда бродяги были примером тому. Вряд ли они уже родились бездомными, и Амигэн не верил, что бог лично обрёк их на такое место в народе. Нет, есть только люди обворовывающие друг и прикрывающиеся богом. Тоже касается и убийц и королей. Если это не одно и то же конечно. И будь у него возможность получить ответ на вопрос "чем оправдывают себя по ночам убийцы", он бы спросил не бога, но свой клинок.
  Он вышел с площади на главную дорогу, лежавшей в сто шагов от его ночлега. Люди уже толпись на ней, ведущей к Королевской площади. Он не спеша пристроился в людской поток и побрёл с ними в унисон к началу места праздника.
   Куда бы он ни глянул, везде он видел однотипные постройки, один два этажа высоту. Уже через пару минут они навеяли на него дикую тоску, предлагая закрыть глаза, лишь бы не видеть этого уродства. Трудно представить, какого жить в таком месте, родиться и умереть, и на протяжении твоей малозначимой жизни наблюдать один и тот же пейзаж: безумие шаблонного архитектора. Тогда он стал рассматривать людей окружавших его. Простолюдины были одеты...гм...просто. Сказать больше было нечего. Такие же однотипные снаряда, возможно являющиеся их лучшими нарядами, которые они берегут на особенные праздники, такие как сегодня. И под особенными праздниками подразумевалось не их день рождения. Отличались те наряды только цветами. "Буйство красок во всей красе, вау" цинично отозвалось эхо парада в подсознании Амигэна. Всё это представление навевало уныние. И печаль. Печаль по отношению к этим заблудшим душам. Что они празднуют? Религиозный праздник, не имеющий никакого здравого смысла. Через пару ночей король проведёт очередной сбор в свою обширную армию. Взрослые мужи и их дети уйдут на бессмысленную войну, и скорее всего не вернутся. Дезертиров не сильно жалует инквизиция короля, а те, кто доживёт до конца нескончаемых крестовых походов, или скорее набегов на соседние королевства, не будут уже теми людьми, которые сегодня празднуют.
   Хотя и король обещал скорое завершение войны, на карте королевской экспансии оставалось только одно королевство, границы которого заканчивались на другом берегу суши, верить королю Амигэн бы не стал. То королевство, что стояло якобы последним укреплением на пути Ивехте, было объединением более мелких государств, заключивших союз друг с другом и выбрав короля Эстонау. Сам Эстонау называл себя единственный правильным правителем королевства, которое с его приходом начало называться Тонау, как звали его якобы главного предка. Их история и не интересовала Амигэна. Какая разница, что правители сами про себя на придумывали? Тираны так боятся мнения о себе, что готовы вырезать языки людей имеющих диаметрально противоположное мнение, и ими же выложить дорожку к своему величию. Всё что их волнует - мнение при жизни, и чтобы это мнение, единственно верное конечно, осталось в истории. Что ещё ожидать от людей, выросших в тени других тиранов? "Круговорот тиранов в природе", такое умозаключение вызвало непринужденную улыбку на лице Амигэна.
   Придя в себя из своих размышлений, он заметил, что люди стараются обходить его стороной, и это было естественно. Он был одет не празднично, а мечи свободно могли носить в городах только стражники или инквизиция. На стражника он был не похож. К тому моменту он уже потерял интерес к городу и его жителям, и его мало волновало их мнение о нём. Подняв голову, он заметил уже совсем близко возвышающиеся цитадели, из коих и состоял королевский дворец. Тоже уродливая постройка, как и всё тут. Эта взбесило Амигэна, но он тут же постарался расслабиться. Взводиться сейчас не стоило.
   Толпа выходила на широкую площадь, открытую под тёплым небом. "Слава ангелам, что не жара" подумал он. За озвучивание такой мысли при инквизиции его бы закололи, а бездыханное тело отправили катафалком на передовую королевских войск. Они любили на захваченных землях, которые не могли удержать, разлаживать гниющие трупы. Знак устрашения или какое-то особенное применение такой тактики - Амигэн не мог ответить. Для него это было обычным безумием безумных фанатиков, которым приходило особенно безумная мысль, кою они принимали как просвещение. В безумном мире есть место только безумным людям. Как это исправить? Он не знал ответа, но явно искал его. И ему нужна была помощь. "Может сказки о мудрецах, живущих в горах Тонау правда?...или они живут в лесах...", но мысль так и осталась незаконченной, но вызвала лёгкую улыбку из памяти. Толпа, окружавшая его, начала выкрикивать имя короля, а значит, скоро начнётся время преподношение его величеству. И так беднеющий люд будет нести королю урожай и украшения, которые они собирали целый год. Амигэн с отвращением смотрел сначала на них, а потом повернулся лицом к замку. Ему здесь было делать нечего и он стал пробираться левее сквозь толпу к назначенному ему месту.
   Выйдя из толпы, он оказался перед каменной стеной размером с его рост. Идя вдоль стены в сторону дворца, у него жутко разболелась голова от этой какофонии криков. Ещё какое-то время и он потерял бы сознание, но набрёл на стоящего у стены стражника из королевской гвардии. Как он это понял? По идеально сделанным под стражника металлическим доспехам, на которых изображалось три фигуры на фоне луны, герб Хте. Он был выше и более плотно сложен. Серьёзный противник для врагов. Стражник тоже его заметил, и положил руку на весящий на поясе меч. Осознав, что всё это время он двигался вдоль стены, имея вид проткнутого калеки, Амигэн выпрямился, и попытался принять наиболее серьёзный вид. Он сделал несколько шагов в сторону гвардейца, и заметил как лицо того напряглось. Хоть Амигэну и приятно было чувствовать себя более уверенно, чем ожидающий его солдат, летать в своих иллюзиях не следовало - гвардеец в любое время мог снести ему голову. "Да, соберись", и он вытянул висячий на его шее под рубахой амулет, то, что от него и ждал смертоносный слуга государя. Тот пригляделся и дал жест, махнув головой следовать за ним в сторону дворца.
   Он не многое знал о Короле. Спросить тоже было некого. Ареал вокруг короля был скорее вымышлен и полон мифов, нежели являлся хоть частично правдой. Поговаривали, что ночью король светится как солнце, а если заглянуть в его глаза, то можно потерять рассудок. Вряд ли это грозило Амигэну. Если судить по делам, творящимся на этой земле, то все давно потеряли рассудок. Был ли причиной этому король Ивехте, или его безумный отец Вехте, явно обезумивший после той легендарной ночи, навязавший всем своим подданным своё безумие, не играло уже роли. Причина давно свершилась и была необратима, пока люди верили в то...гм...во что они верили. Умри король сейчас и станет мучеником, никто и не подумает обернуть религию против него, мол, сам бог его покарал, ибо разочаровался в своём пророке. Нет, фанатики ещё яростнее пойдут в бой, руководясь бездумными заветами, написанными человеком. И среди них найдётся самый страстный, горящий ярче всех, и поведёт он их вслед за собой, и сгорят они вместе с ним, ибо чем ярче горит факел, тем быстрее он тухнет.
   Впрочем, назвать короля Ивехте дураком было бы наивно. В отличие от своего отца, он не пытается залить воды язычников, по его скромному мнению, их кровью, а земли усыпать их же костями. Он действует более тонко, сродни политику, а не мяснику. Уйдя от силовой манеры указывания завоёванным войнам, он ведёт религиозную политику, а его священники успешно тактично навязывают поверженным войскам все радости веры королю Ивехте. К данному моменту войска его величества, святого герцога, богом избранного и так далее, завоевали все земли до края моря на этой стороне, а оставшиеся, ещё непокорённые, находились по другую. Амигэну хотелось бы знать, кто был учителем Ивехте, потому что это был явно не его отец. Кем бы он ни был, он помог стать Ивехте почти непобедимым в этой войне, конец которой был немножко предсказуем. Впрочем, Амигэн как раз и явился сюда, чтобы оставить последнее слово за собой. Сейчас он был пешкой, какой и были все солдаты. И пешке следует выполнять работу, порученную Королём, а именно скрыто убирать своих соперников, как при дворе, так и на соседних, ещё не покорённых землях. "И тут им понадобился я" - усмехнувшись, вспомнил Амигэн. Пешка, движущаяся к становлению ферзём.
   Стражник привёл его в достаточно просторное, но пустое помещение, где перед Амигэном была лестница из каменных ступенек, ведущая выше в замок. Стража, ещё двое солдат, уже ожидавших его появления, расположились по бокам от гостя, и приказала Амигэну остаться двенадцатью ступеньками ниже арки, которая и служила входом в замок, а значит, его туда не пустят. По-сути это был один из потайных ходов короля, если бы ему пришлось бежать из замка, но такой вариант не виделся даже в перспективе. И Амигэн остался стоять на каменном поле, без каких либо гостеприимных почестей. Было ясно, как король к нему относится. Да и чего ожидать от человека, верующего в свою особенность и относящийся к простому люду как к скоту, который нужен только, чтобы целовать его королевские башмаки, но не подымать голову.
   Из арки появился придворный и спустился по ступеням к Амигэну, остановившись за одну ступень до него. Он недурно был одет, "особенно если ему приказали прочитать мне лекцию" - проскочила мысль в голове у Амигэна. "Буду молчалив, насколько смогу" и тут же "Выглядит как шут в шутовском наряде", но говорить такое он не стал.
  -Королевский амулет, - явно потребовал придворный. Заниматься формальностями, как назвать своё имя он не собирался. Его отношение к дальнему спутнику звучало явственнее любого слова в его высоком, исходящем на писк голосе. Он бросил сквозной взгляд с ног до головы.
  "Шут, да и только", усмехнулся про себя Амигэн. Он достал из-под грязной рубахи амулет, всё это время провисевший на его шее в тени грязной тряпки. Шут небрежно выхватил амулет. Было видно, что прикосновения такой грязи, как простолюдина, вызывали физические страдания у этого бедного придворного шута. А может дело в другом. Но в чём было понять трудно. Впрочем, и Амигэн был не высокого мнения о шуте, да и вообще о всём королевстве.
  -Ты, - делая ударение на это слово, отчеканил ему шут, - обращаясь к нашему повелителю должен начинать со слова "величество" и заканчивая свой глупый монолог тоже словом "величество", тебе всё понятно? Иначе эти великодушные стражники, стоящие по твоим бокам, великодушно снесут твою голову с плеч. А Ангелы не заберут тебя с собой.
  -Да, - с выражением лица "мне всё равно" отчитался Амигэн. Возможно шут, да и король слишком наивно полагаются на всего двух стражников, маловероятно способных остановить его, если он решит сделать глупый и необдуманный поступок. Впрочем, проверять это на деле ему не хотелось. Время ещё не пришло.
  -Ты должен стоять здесь, тебе запрещено вступать даже на одну ступень выше, последствия должны быть, даже твоей необразованной, невежественной голове, быть понятны. Смотри перед собой и не подымай взгляд на короля, ясно?
  -Да, - всё с тем же выражением отвечал он.
  Шут не ушёл и остался стоять на том месте, где и оказался в начале их квази-диалога. Король явно не спешил обрадовать Амигэна своим присутствием, и если шут и стражники остались стоять на месте как вкопанные, то он стал похаживать в разные стороны, то влево, то вправо, но не в сторону ступенек. Глянув на стоящих истуканов, он задумался, не затекают ли у них ноги, себе такой участи он не желал, а если их постигнет она, то ему только в радость. Их судьба его не интересовало. Его вообще мало что интересовало сейчас, он не состоял в кругу общения таких людей как шут или стражники. Мысль, что движет ими, была предельна ясна, их вера в короля была непоколебима, но причина появления такой веры в них его интересовала. Спокойно ли они приняли эту религию с рождения или им навязали на пути их взросления? И возможно ли развязать узел, так крепко завязанный религией? Срубить его всегда успеется. Очередное подтверждение того, что есть не только плохие и хорошие люди, но так же те, кто запутался. Тут он мысленно собирался вернуться к своей идее, но заметил, что уже прошло много времени, достаточно, чтобы у неподвижно стоящих людей появились боли в ногах. Он бросил взгляд на шута и увидел болезненную гримасу на лице того. "Испытание веры".
  Шторы арки распахнулись, и показалось ещё четыре стражника. В центре этого псевдо форматирования находился король. Высокий с прямой осанкой, аристократ во всех аристократичных баснях. Прямоугольное лицо с длинным лбом, тонкими бровями и глубоко посаженными глазами тёмного цвета, источало призрением всего на что только падал взгляд короля. Светлые зачёсанные назад волосы - редкая причёска в этих краях, которую могут носить только рождённые самых лучших кровей королевства. Король был довольно худоват, а по меркам зажиточных граждан так и вообще худ. Следит ли за собой король, болеет или бесконечно тренируется с лучшими мечамохателями королевства, для Амигэна останется загадкой на какое-то время, и он смерился с ней.
   -На колени! - от возмущения, что Амигэн этого не сделал без напоминаний, лицо придворного шута побагровело. Стражники тоже замялись за его спиной, готовые выполнить приказ, "если смогут, конечно".
  Амигэн не подчинился, пускай слава говорит за него сама, пора и ей сыграть за него. Король не подал виду на такую дерзость.
  -Не ори! - приказал шуту Ивехте, смотря прямо на Амигэна. Тот делал тоже самое. Шут сделал поклон и остался в таком положении, - Наш гость из далёких мест, там не обучают придворному этикету, но я милостив.
  -Величество, спасибо, величество.
  Среднего роста молодой человек виднелся перед ним и равнодушно смотрел на Ивехте снизу вверх. Как и положено, не смотря на дерзость. Одет он был бедно: рубаха поверх голого, крепкого тела, а поверх рубахи лёгкий подвижный кожаный доспех. На поясе, весящем на талии, под левой рукой располагался довольно любопытный меч, загибавшийся на конце.
  -Ты знаешь причину столько радостной для тебя аудиенции, - Амигэн не понял, спрашивал его король или прямо заявлял.
  -Величество, наверно, величество.
  -Что ж, нам нужна твоя помощь. Но мне кажется, тебе будет только в радость выполнить мою волю? - Ивехте потёр пальцами, будто состояние его пальцев правой руки волновало больше, чем диалог с известным убийцей королей. Возможно, этот факт его и не волновал вовсе.
  -Величество, конечно, величество, - на лице Амигэна появилась хищная улыбка.
  -Тогда отправляйся в государство клики Тонау и передай от меня последнее послание правителю Эстонау. Благословляю тебя на исполнение верного дела.
  -Величество, понял, величество.
  "Он не дурак простолюдин, хоть он и пытается это скрыть, а значит...", на лице короля выгнулась бровь. Это заметил и Амигэн, но показал, что не придаёт значение.
  За спиной короля послышался девичий голос, и в арке появилась Мерин. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы поверить, во все те слухи, окружавшие её. Её круглое личико, большие глаза и тонкий аристократичный рот с тонким изящным носом, и светлые волосы цвета пшеницы, могли покорить любого. "Она прекрасна", констатировал про себя Амигэн, но не более.
  -Отец, я искала вас.
  -Да, моя принцесса, - в пол оборота поприветствовал её отец, - что случилось?
  -Я... - недоговорим, она заметила присутствие постороннего, - о, вы, отец, не говорили, что у вас гости.
  -Ничего страшного, он просто простолюдин.
  "Не очень тактично со мной так разговаривать, ваше величество" тщеславие было ведомо и Амигэну, но вслух он такого не говорил.
  -Отец, я же вам говорила, что стоит более благосклонно относится к каждому человеку, и каждый человек важен, - она повернулась к Амигэну и улыбнулась ему, - приветствую вас, путник, - она преклонилась, как аристократ аристократу на аристократичных балах. Амигэн сам не зная зачем, сделал то же самое, и это довольно ненужное движение сейчас было делать незачем, ибо все увидели его хорошо поставленные аристократичные движения, которым обучают при дворе с детства. Осознав это, на его виске тут же вылезли капельки пота. Но никто не обратил внимания. "Пронесло?". Как только он поднял голову, их взгляды с Мерин пересеклись. И хотя их отделяло расстояние в 12 ступенек, ему показалось, что теплоту этого взгляда он ощущает физически.
  -Аудиенция окончена. Иди, и да прибудут с тобой ангелы - сухо заявил Король и вышел из помещения вместе со своей дочкой.
  
   Как только Ивехте и Мерин оказались наедине в тронном зале, без стражников и придворных, принцесса капризно задала вопрос:
  -Отец, и долго я буду разыгрывать эти спектакли. Этот глупый человек скорее всего уже влюбился в меня и будет мечтать о мне в своих грязных снах.
  -И тем лучше, - король шагал к своему трону, высеченным из эквидэра, - так он будет ещё более послушен нам, он разнесёт всем весть о твоей красоте, а твоя репутация только укрепится среди народа. И тем явственнее он выполнит мой приказ, зная, что делает это ради тебя. Только...
  -Его движение... я тоже заметила - удивилась Мерин.
  -И не только движение, он не тупица, Мерин. И такие люди опаснее вдвойне. Он невежда и его успехи опережают его. Моя власть не подчинит его, но ты, Мерин, ты ослепила его своей красотой и добротой, и поэтому он будет послушен столько, сколько нужно нам, - король садился на свой величественный трон, - его судьба предрешена ангелами, ибо один человек не может быть выше власти божьей.
   Победоносная улыбка шагала на лице Ивехте.
  
   Шут вывел Амигэна наружу, не взяв с собой стражу. И когда они вышли, шут остановил его, но вместо того, чтобы дать дальнейшие распоряжения, как Амигэну попасть на личную встречу с Эстонау, он начал презрительно смотреть на Амигэну, будто не веря тому, кого видит перед собой. Странная ситуация, и Амигэн так и не понял, чего от него ждёт шут.
  -Что? - поинтересовался он, устав от гляделок.
   -В центральном трактире в городе Тонау тебя будет ждать нас слуга. На нём будет тёмна зелёная одежда. Он будет ждать тебя каждый день до зимы, но, - шут презрено фыркнул, - король надеется, что ты справишься не позднее сорока ночей от сегодняшней.
  -Если вы мне не дадите...
  -Не дадим, - перебил его шут, но было понятно, что речь шла о способе передвижения.
  -Почему? - вопросил Амигэн, но шут не ответил, - Ладно, - он пожал плечами, - тогда мне потребуется дней тридцать добраться до города. Если ваш слуга поможет мне проникнуть в замок, и не наткнуться на всех охранников Эстонау, то я выполню волю...гм...твоего короля.
   Последние слова вызвали ещё большее отвращение на лице шута, хотя казалось, это было невозможно.
  -Он поможет. А теперь проваливай, - шут развернулся спиной к Амигэну и вернулся в замок.
   Амигэн ещё раз пожал плечами, удивившись такой реакции шута. Сама встреча с королём была довольно ожидаемой, и ничего необычного не случилось, "только..." Амигэн задумался. Мерин явно не случайно появилась там, скорее всего король знал о невежестве, по мнению короля естественно, Амигэна, и он понимал, как надавить на него, чтобы сделать Амигэна более лояльным? Суровая мысль, но она являлась единственно верной. Теперь слухи о Мерин становились отчётливой истинной для него. Ивехте использует Мерин, чтобы усилить своё величие среди народа. И тот, кто не возлюбил короля, растает перед его ангельской дочерью. "Да ещё и этот дурацкий момент с поклоном...". Это было явно лишнее, и ему оставалось только надеяться, что они не придали этому значению. У него просвистела мысль помолиться ангелам за такой исход событий, но усмехнувшись самому себе, он выкинул её. И её доброта...была такой искренней. Она стала для него загадкой. Он понимал, что король и рассчитывал на это, но сопротивляться не хотелось. Теперь он подкорректирует свой план и попытается разгадать игры Мерин. Если конечно он вернётся после королевского задания.
  
  Carpe Diem
   Добраться до города ныне принадлежавшему клану Нау и лично его нынешнему владельцу королю Тонау, занимало двадцать пять дней. Амигэн отказался в этот раз от прогулки на ногах от города до города, и дрыхнул в повозке, везущей его к цели. Не существовало какой либо четкой границы, разделяющую два враждующих королевства, а патрули обоих королевств редко посещали вражеские территории. Кучер ездящий между городов, согласился за умеренную плату доставить его к интересующему Амигэна городу. Торговцам не были интересны религиозные войны и крестовые походы Ивехте. Они старались не замечать опасности, которая грозила им на обоих концах их пути. Данке, так звали кучера, поверил хорошим умениям Амигэна размахивать мечом, и позволил тому компенсировать часть стоимости переезда. Вьючные рогатые животные, запряженные в повозку, медленно брели по мокрой дороге. Теплые деньки заканчивались, солнце всё реже и реже радовало своим посещением жителей этой земли. Скоро наступят холода, и Амигэну стоит найти себе одежду потеплее.
   Моросящий дождь разбудил его. Он снял левую руку с ножен, которую во сне всегда держа наготове. Он глянул на серое, затянутое небо и поднёс к нему руку. Ладошка терялась на фоне облаков. "Забавно". Капли дождя стекали по его руке и падали на лицо. В такие моменты Аминэму казалось, что сам бог плачет, глядя на его безумных детей и на этот безумный обречённый мир, повядший в бесконечном кровопролитии. Если конечно бог существует. В таком случае как он мог допустить такие ужасные вещи? Или же ему это угодно? Так твердила королевская инквизиция и лично сам король Ивехте. "Неплохо было бы проверить" и он вспомнил о своём плане. Амигэн почувствовал возбуждение от предвкушения, и мысль согрела его.
   Бедные животные, не имевшие выбора, власть над которыми узурпировал человек, неторопливо приближали Амигэна к его задумке. Он был накрыт шерстью животного, и поэтому не промок во сне. Повозка была довольно просторная, и мечтатель мог располагаться во всю длину, спокойно вытянув ноги. Правее его ног стояла разного рода провизия и товары. Их было не так и много, учитывая свободные места в повозке и развалившегося гостя. Амигэн приподнялся и потянулся к краю повозке. Там он сел, свесив ноги к земле. Осмотрев местность, он пришёл в восторг. Перед его взглядом, куда бы он его не кинул, лежало болото, а за ним в далек, виднелась опушка леса, растянувшаяся бесконечно от края до края. За его спиной был такой же лес, заглянув в который было невозможно что-либо увидеть. Серое на сером. Так ему представилась видневшаяся перед ним картина.
   Кучер и его сын сидели на шерсти животного, похоже на то, что согревало Амигэна ранее, и следили за дорогой. Он не горел желанием с ними общаться, у них не было общих тем. Они из разных общественных классов, которые как правильно не уживаются. Сын Данке, Оданке, обернулся к Амигэну и поприветствовал того.
  -Добрый день, как вам спалось? - Отец не очень вежливо посмотрел на своего сына. Данке явно хотелось, чтобы его сын не водился с такими, как Амигэн.
  Амигэну почему-то захотелось развеять их стереотипы.
  -И тебе добрый. Не жалуюсь, а как дорога? - улыбчиво ответил ему Амигэн.
  -Так себе. Животные проголодались. Еле идут. Может, запоздаем, - улыбался ему в ответ парень. Ему было не больше лет двенадцати и на его лице игре хаотично разбросанные веснушки. Волосы были кучерявые, как и у отца.
  -Оданке, - грозно сказал отец. Парень замялся.
  -Всё хорошо, Оданке славный малый. И похож на вас, - Амигэн хотел поддержать разговор, но не особо представлял, что ему говорить.
  -Знаю, - голос выдал страх и переживания отца, - но ему лучше уже понять, что надо быть более осторожным с... -он запнулся - с незнакомыми.
  -Меня... -теперь запнулся Амигэн, - Ами звать, - он не помнил, говорил ли своё имя им уже, когда те подбирали его, но называть его имя не стоило. Слава опережала Амигэна, хотя лично торговцы могли и не слышать о нём. Он попытался улыбнуться как можно добрее Оданке.
  Похоже, улыбка подействовала на парня, и он решил продолжить диалог, игнорирую замечания отца.
  -Вы когда-нибудь бывали в ...
  -Оданке, - отец прикрикнул на него, не дав сыну закончить вопрос. Парень расстроился и опустил голову, отвернувшись от Амигэна.
  -Вы напрасно меня боитесь. Я не причиню вам зла, даже скорее наоборот, - Амигэн уязвлено попытался наладить отношения, отвернулся и глядел на болото.
  -Зло само находит таких как вы.
  "И почему тогда вы решили меня подвести?" хотел спросить Амигэн, но сердце его неизвестно от чего смягчилось.
  -Я всего лишь путешественник с добрыми намерениями и прекрасными мечтами, - уязвлённость отчётливо чувствовалась в его голосе.
  -Тогда ты наверно спрашиваете себя, почему мы с сыном решились тебя подвести. Я думал, Оданке будет скучно в пути, и идея подобрать вас показалась мне сносной. Но теперь я сомневаюсь в этом.
  -Я не скрывал свой клинок и я ясно дал понять, что уберегу вас в пути, - никакого отрицания в голосе Амигэна, только теплота.
  Данке хотел что-то сказать, но боялся. Заговорил его сын.
  -Вы светились во сне, - не поворачиваясь, он озвучил страхи отца. Данке повернул к нему лицо, но ничего не сказал.
  "Вот в чём дело".
  -Даже так? Тогда вас можно понять. Но ваши страхи лишены смысла. То, что вы видели, ничего не значит, я не отличаюсь от вас, а вы от меня. И не стоит считать меня чудовищем преждевременно.
  -И как к вам относиться? - парировал Данке, - вы настоящие чудовища в человеческом обличии. Я не глухой. Я слышал, что рассказывают о вас и о ваших делах.
   "Интересно, он имеет в виду только меня, или всех, кто владеет магическими щитами?" призадумался Амигэн.
  - Относитесь ко мне как к человеку. Ведь вы не слышали именно обо мне. Я не в ответе за поступки кого либо. Не стоит искать во мне отличия от любого человеческого существа. В мире достаточно чудовищ и без моего участия.
  Амигэн почувствовал ком в горле. Его дар был и его проклятием, цепью сковавшим его жизнь. Он и сам слышал, что люди обычно говорят о нём. А ещё больше он слышал, что люди говорят о Амигэне.
  -А я не считаю вас чудовищем, - сказал Оданке, повернувшись к Амигэну - я думаю вы неплохой человек.
  -Мой сын считает себя слишком взрослым, чтобы не верить в чудищ. Но только с возрастом осознаёшь, насколько они реальны. Скрываются в человеческих телах и ведут себя как люди. Но их поступки красноречивее любых слов.
  -И я замешан в тех поступках? - Амигэн пытался достучаться до Данке.
  -Я не судья, пусть тебя судят боги - пытался оправдаться тот.
  "Они даже не пытаются понять", грустно заметил про себя Амигэн. Единственный человек, парень Оданке, пытавшийся с ним поговорить, будет серьёзно отчитан по приезду, когда он покинет их гостеприимность. Его мировоззрение будет расти под советы отца, которые тому кажутся адекватными и безальтернативными. Позже он вырастет и примет взгляд на вещи, навязанные ему отцом, вспомнит эту встречу и ему даже покажется, что он понял, каким дураком был, не послушав тогда отца. Потом у него появятся свои дети, и их чистым, непомутненным разумом займёт уже Оданке. И так будет продолжаться цикл за циклом, и до конца веков.
   Ему была не безразлична судьба простых людей, но его судьба их не интересовала. Большинство старалось избегать, остальные ненавидели. Они и не пытались изменить своё мнение, свою точку зрения. И только страх останавливал их от сжигания Амигэна на костре. Впрочем, инквизицию может и не остановит. Он залез назад в повозку и накрылся с головой. Остальное время пути он молчал и не проронил ни слова.
  
  
   Точно такой же город как и предыдущий. Видя идентичные копии построек, Амигэн задумался, а не существует ли на самом деле бог, который без ума от однотипных каменных амбаров. Иначе было трудно объяснить, почему все города, в которых побывал Амигэн, так походы друг на друга. И точно такой же трактир, как и в Хте, где он не смог уговорить толстяка скинуть цену за ночлег. Ну, разве что этот трактир, в виде амбара, был более широк. Солнце уже убегало к закату, но не упало за горизонт, не позволяя небу накрыться темнотой, и оставив одну его половину в своих краснеющих лучах. Амигэн может успеть всё сделать уже сегодня, если сейчас найдёт слугу, который должен был его провести по замку Тонау. Дверь в трактир была открыта нараспашку, а внутри постройки было видно, что это место было людное. Посетителей было хоть отбавляй, впрочем, обычное дело для центрального трактира. Амигэн вошёл.
   Найти нужного ему человека оказалось слишком легко. Сидевший за деревянной стойкой, он был единственный в хоть какой цветной одежде. Амигэн бегло осмотрел помещение, но не смог найти компаньонов ожидавшего слуги, который мирно сидел спиной к Амигэну и ждал его. Амигэн подошёл к нему и похлопал по плечу, а затем сел на стул рядом.
  -Всё-таки ты пришёл.
  -Я? - удивился Амигэн, - а откуда ты знаешь кто я?
  -Гонец от короля Ивехте пару дней назад передал мне, как ты выглядишь.
  -Гонец? А почему мне никто не выдал лошадь? - Амигэна разозлил сей факт, но он сохранил спокойствие, убедив себя, что уже ничего не сделать. На миг ему показалось, что сам Ивехте не заинтересован в его успехе. Он печально выдохнул, - мне пришлось навязаться торговцу, чтобы он меня подбросил.
   Слуга ничего не ответил, допивая жидкость из деревянной кружки.
  -Сегодня ночью я буду ждать тебя в королевском саду, - произнёс слуга, поставив кружку на стол.
  -И как я туда проберусь? Через главный вход?
  -Перелезешь через западную стену от главной площади. Она не высокая и ведёт прямо в сад.
  -А стража? Или это место пустует? - спросил Амигэн, сам не веря в свои предположения.
  -Я уговорю их, чтобы сегодня нести караул.
  -И всё? Всё так просто?
  -Через сад нельзя попасть в замок, если ты не знаешь, где находится один из скрытых ходов в него, и если у тебя нет ключа, то всё напрасно.
  -А у тебя есть?
  -Да.
   Амигэн задумался. Человек вряд ли врал ему, но не могло быть всё так просто.
  -Где мы встречаемся?
  -В центре сада есть фонтан. Я буду ждать тебя там, и потом проведу в замок.
  -Внутри замка будет стража?
  -Ход ведёт в холл перед покоями Эстонау. Двое всегда охраняют вход туда. Но это ведь не проблема для такого известного убийцы королей, как ты?
  Амигэн пристально посмотрел в глаза любопытствующему.
  -Как тебя зовут? - спросил он.
  -Это важно?
  -Что бы знать, кого искать, если ты меня подставишь.
  -Урлас. И я всецело верен Ивехте.
  -Но родом отсюда?
   Урлас не ответил, так как кто-то начал кричать на снаружи, призывая всех выйти на улицу. Посетители трактира стали покидать его, и шум, доходивший извне начал нарастать.
  -Что там ещё? - поинтересовался человек, сидевший через несколько стульев от Амигэна. Он встал и вышел вслед за остальными.
   Амигэн обменялся взглядами с Урласом, а затем оба встали и пошли вслед за всеми на улицу.
   Все смотрели далеко вверх, туда, где небо ещё не накрылось ночной тьмой, а солнце уже касалось горизонта. Белые огоньки вспыхивали и так же быстро затухали на небе. Амигэну было физически больно смотреть на них, а глаза начинали слезиться, но страх не позволял оторвать взгляд от такого явления. Каждый огонёк разрастался в несколько раз, а затем распадался, исчезая из виду. Кто-то наблюдал затаив дыхание, другие же кричали от ужаса, разводя панику среди народа, собравшегося сейчас здесь.
  -Боже, что это? - тихо прошептал Урлас.
  "Не знаю", но Амигэн не произнёс мысль вслух, сглотнув слюну.
   Огоньки начали нарастать поверх друг друга, сливаясь в один большой белый шар с разными наростами. Последняя вспышка ослепила Амигэна, и в глазах у него потемнело. Он закрыл глаза, но яркий отпечаток оставался перед ним. Амигэн попытался открыть глаза, что вызвало неприятное ощущение, и влага сбежалась к ним. Словно солнце посмотрело в глаза Амигэна. Он попытался поморгать, чтобы восстановить зрение, и через отпечаток света, увидел, что он не единственный, кому стало трудно смотреть на мир. Люди кричали, падали к земле, и тут же пытались подняться. Терли руками свои глаза как и Амигэн, боясь, что потеряли возможности видеть. Урлас наклонившись к земле, ладошками тёр свои глаза. Амигэн вытер слёзы и отвёл его назад в трактир.
   -Что это было? Боже правый, - пытался успокоиться Амигэн, продолжая моргать зрачками, чтобы убрать белый отпечаток с глаза.
  -Знак божий, - уверенно ответил Урлас, когда зрение вернулось к нему, - это был знак.
  -Что?
  -Я буду ждать тебя у фонтана, как и договорились, - Урлас похлопал по правому плечу Амигэна, и покинул трактир, оставив того одного в помещении. Амигэн сел за первый свободный столик, и найдя на нём стакан с оставшейся жидкостью, смочил ею себе глаза, не утруждая себя знанием, чем именно. Зрение возвращалось к нему, и это его успокоило. Ещё какое-то время он слышал крики ужаса, доносящиеся с улицы, но уже никто не вернулся в трактир.
  
  Замок был в несколько раз меньше и скромнее замка Ивехте. Под покровом ночи в саду Амигэна ждал придворный клики Тонау,Урлас, согласившийся помочь убить своего хозяина Эстонау.
   Амигэн спокойно перелез через ограду в месте, где ему указал Урлас. Сад был украшением всей той безвкусицы, называющий себя местным городом. По заверением Урласа, он не встретит здесь местную королевскую стражу, но полагаться всегда приходится только на самого себя. Его правая рука лежала на рукоятке "Крадущего Надежды", готовый в любой момент срубить нежелательного гостя. Только на него он и мог надеяться. Иронично. Амигэн чувствовал, как под его ногами гнётся мягкая трава. Приятный ветерок обдувал его лицо, а ветви растущих отовсюду кустарников с его рост, шелестя, скрывали его и так тихие шаги. Сделав очередной поворот в лабиринте из растительности, он вышел к открытой местности. Залитый лунным светом безжизненный фонтан возвышался в центре сада. В стороне от произведения искусства его ожидал Урлас. "Ну, хоть меня он не обманул", мысль немножко воодушевила Амигэна, и он направился в сторону слуги. В воздухе витало сказочное настроение, будто луна, святящая так ярко, укроет их от посторонних глаз, и всё закончится хорошо. Впрочем, понятие "хорошо" не всегда одинаково для всех.
   - Не слишком ли мы на заметной местности? - Поинтересовался Амигэн, когда приблизился к Урласу.
  - Я отпустил стражу ответственную за сад. Сказал, что сам присмотрю за ним. Сегодня все боятся выходить на улицу. Возможно, мы видели знамение конца света.
  - И ты не боишься последствий?
  Урлас усмехнулся, и это насторожило Амигэна.
  - Я служил Тонау, но это была ошибка. Моя судьба всегда была в руках Ангелов, и когда я обрёл истинную веру, я осознал, что не предаю, но вершу послание божье.
  "Значит, вот как его подкупили. Инквизиция Ивехте и сюда забралась. Не совершаю ли я ошибки, помогая безумному королю и его фанатикам". Амигэн сглотнул.
  - Ты ведь родился на этой земле?
  -К чему такой вопрос? - шепча сквозь зубы, прорычал Урлас, - вся земля принадлежит богу, от края до края, а такие еретики как Тонау не должны властвовать, ибо только бог и его ангелы могут даровать власть, - Амигэну показалось, что Урлас сейчас прыгнет на него как дикий зверь, но тот добавил, - пошли, - и повёл его к секретному проходу в замок, известного только самым приближенным к королю людям. Урлас был одним из них.
   Они вышли из сада и спустили по каменной дорожке, ведущей в катакомбы. Подойдя к толстой деревянной двери, Урлас достал из-под хитона связку ключей на металлическом кругу, и, выбрав нужный ключ, открыл дверь. Войдя, они оказались в слабоосвещенном помещении в шагов десять. На голых каменных стенах догорали факелы. Они шли по однообразному коридору шагов сто, и, дойдя до следующей двери, открыв ей, они оказались перед круговой лестницей ведущей вверх. Она тоже была из обычных камней, впрочем, как и все здешние постройки.
  -И куда же ведёт эта лестница?
  -В приёмный холл, а оттуда ты попадёшь в покои его "величества" - последнее слово Урлас говорил с явной неприязнью.
  -И всё? Так легко? - Амигэн перевёл на него взгляд, но телом не пошевелил.
  -Это старый потайной проход, сделанный ещё при другом правителе. Когда Тонау ещё не успели украсть здесь престол, и здесь была только одна цитадель, - Урлас протянул ключ и Амигэн элегантно взял его левым мизинцем, - этим ключом открывается последняя дверь и дающая путь к Эстонау.
  -И дай мне ключ от первой двери.
  -Зачем?
  Амигэн смотрел Урласу в глаза. Немного заметавшись, он отдал Амигэну и другой ключ.
   Амигэн положил ключ в нагрудный карман на кожаной броне, сделал брови домиком, закрыл глаза и пожал плечами. Руки его были сложены на поясе.
  - Что ж, я думаю, ты теперь можешь сам узнать, существуют ли ангелы.
  -Чт... - Урлас не успел закончить вопрос. Амигэн быстрым движением правой руки вынул клинок из ножен и прочертил им линию под острым углом правее вверх. Левая рука продолжала лежать на ножнах. Урлас моментально потерял способность говорить. На его горле появился идеально нанесённый разрез, перерезавший гортань. Предатель полу разворотом рухнул на пол и тут же обмяк.
   У Амигэна не было ненависти к этому заблудшему человеку. Но не в его интересах было оставлять свидетелей, особенно подчинённых Ивехте напрямую. Богоизбранный король не должен сомневаться в Амигэне, а если и сомневается, то не боятся. Оставь он в живых Урласа, того бы непременно допросила инквизиция, а то и стражники данного замка раскрывшие его предательство. В последнем случае Амигэн сделал одолжение Урласе, и тот избежал страшных пыток. "И так слишком много времени теряю, скоро рассвет", ускорял себя Амигэн и вприпрыжку побежал по лестнице. Благо ступеньки были не высокие и широкие, позволяющие не тормозить на подъеме. Через шагов тридцать он остановился на последней, как ему хотелось верить, двери. Он без проблем отворил дверь, и перед ним оказалось обратная сторона ковра, который прикрывал дверь со стороны холла. Взмахом клинка Амигэн разрезал ковёр на две ровных части и просочился внутрь образовавшейся расщелины.
   Приёмный холл освещался хорошо. Пол был украшен разного вида коврами, изображавшие охоту людей разных эпох на диких зверей в лесах, которые находились не так далеко от этого замка, если память Амигэна ему не изменяла. На стенах весели картины, но что на них было изображено, у Амигэна не хватило времени разглядеть. В холле располагалось ещё два человека. Стража Короля заметили его, как только тот пролез в помещение. Удивлённо глядя на него, один из них ударил своим щитом в колокол, весящий на стенке у двери, которую стража и охраняли. Амигэн выругался про себя, понимая, что тревога уже поднята, и что не предугадал такой исход. Урлас ничего про это не говорил ему. А значит, скоро сюда сбежится весь замок. Стражники, охранявшие покои короля, выставили щиты перед собой и попятились в сторону Амигэна, окружая того кольцом. Времени было слишком мало, Эстонау слышал звон и может сбежать через другой потайной ход, возможно располагающийся прямо в его покоях. Пробежавший холодок заставил Амигэна ускорить события. Не торопи его ситуация, он и стражники могли долго время стоять друг напротив друга и искать лучшее тактическое положение, перед тем как нанести первый удар. Или ждать пока у кого-то из них не закончилось бы терпение, и он совершил бы ошибку ценой в жизнь. Амигэн выбрал правого стражника, находившегося к нему ближе, и сделал в его сторону небрежный выпад, какой совершают новички. Стражник легко парировал в сторону удар металлическим щитом и сделал контр выпад. Солдат был левша, что немного упростило задачу. Раскрываясь и нанося рубящий удар, он недооценил скорость движений оппонента. Амигэн быстро вернул в ножны парированный в сторону меч и сделал шаг назад. Меч стражника проскользил перед его носом в расстояние с мизинец. И не дожидаясь завершения движения стражника, Амигэн сделал шаг вперёд, тем самым вернув дистанцию между ними к моменту первого выпада. Он придержал левой рукой ножны, а правой выбросил руку с мечом в сторону шеи, которая не была защищена ни громадным шлемом, ни металлическим доспехом. Меч прошёл сквозь шею солдата, и когда Амигэн всё на тех же скоростях вынул меч из шеи побеждённого, громоздкий солдат рухнул на пол, залив прекрасный ковёр лужей крови. И пока тот падал, Амигэн быстрым рывком сблизился со вторым солдатом в такой же броне, защищающей только туловище. Второй стражник тоже держал меч в левой руке и Амигэн, наклонив своё тело, нырком ушёл за неё, оказавшись по левую сторону позади мечника. Запоздавший удар мечом с разворота уже не имел значения. Амигэн вертикальным удар сверху вниз рубанул клинком по руке удерживающей меч. И пока обрубок падал, вертикальным ударом нанёс удар в незащищенную область ниже шлема. Второе тело, как и первое, камнем падало на пол. Не тратя времени на восхваление своих умений, Амигэн бегом направился в сторону королевских покоев, и выбив дверь ударом ноги, влетев в следующие помещение.
   Покои были не больше холла. Стены и пол были украшены ещё более детализированными коврами. Окна с левой стороны украшали шторы из чистого шёлка, настолько редкого в их мире, что только в королевских покоях его и можно было найти. Перед Амигэном располагался альков, правее которого стоял Эстонау. Тот был одет в мужскую ночнушку, поверх которой был в суматохе накинут металлический доспех. Вид у него был испуганный. Амигэн никогда не видел этого короля прежде, но помнил его описание, которое совпадало, насколько мог быть уверен он. Эстонау годился в отцы Ивехте. Седые волосы выглядели болезненно на его уже лысеющей макушке. Лицо покрывали морщины. Крючкообразный нос на овальном лице. Но всё внимание Амигэна приковал не Эстонау, а человек, за спиной которого тот прятался. Пространство легко преломлялось в короткие эллипсоидные волны, исходящие вокруг этого незнакомого Амигэну охранника. "Владеющий магией? Урлас ничего не говорил. Предал и меня". От этой мысли по телу Амигэна пробежала волна дрожи. Он сосредоточился и тоже накрыл себя прозрачными волнами.
   -Он тоже маг? - шепотом произнёс Эстонау своему защитнику. Защитник удивился, но явно не сильно. Тогда Эстонау решил обратиться непосредственно к Амигэну.
  -Тебя прислал безумец Ивехте? Меня уже предупредили, - говорил Эстонау, глядя теперь в глаза Амигэну.
  "Всеми любимого богоизрабранного короля тоже кто-то не возлюбил из близких? Так-так".
  -Если тебе это интересно, то я использовал Ивехте, чтобы попасть сюда. Но могу тебя утешить, он следующий, - холодно ответил ему Амигэн.
   В данный момент его не интересовал Эстонау, он не был проблемой. Проблема стояла непосредственно между ними. Амигэн бегло изучал помеху. Это был мужчина на десяток лет старше Амигэна. Он был выше ростом, но телосложения у них были равные, насколько мог судить Амигэн, глядя на плотно сидящий металлический доспех на теле мужчины. Такой доспех снижал скорость, но был намного прочнее кожаного. Руки того были незащищены и открыты для ударов, единственной защитой были металлические пластины, плотно обклеенные вокруг предплечий. Щита у него не было, если не считать магического. На ногах были обычные штаны, а значит, его ничего не будет сковывать в передвижениях. Зачесанная назад шевелюра и серьёзные черты лица заканчивали небрежную разведку. Мужчина молчал.
   Сколько оставалось времени, пока сюда не нагрянула вся стража замка? Амигэну нужен был только Эстонау. Защитника он мог игнорировать, но вряд ли тот игнорировал его. Время поджимало, и Амигэн сделал нырок в правую сторону, стараясь обогнуть стоящую человеческую преграду между ним и его целью. Он недооценил скорости оппонента, и только бессознательная реакция спасли Амигэна. Удар должен был отрубить ему голову, но он успел вывернуть тело и поднять клинок на парирование. И только когда Амигэн смог клинком перенаправить орудие защитника, то заметил, что тот орудует более тонким лезвием, чем оружие обычного стражника. А значит, его соперник тоже склонен к большим скоростям. Ещё одно неприятно замечание, которое он пропустил секундами ранее. Отведя на какое-то время угрозу, упершись правой ногой в пол, он толкнул своё тело в направление Эстонау и выбросил руку с клинком в его направление. Высокая скорость давно была им потеряна, сразу после обязательного парирования, и король успел заблокировать удар своим мечом. Глупо было и надеяться, что король не тренировался всё это время. Защитник вернул контроль своему мечу, улетавшему вместе с телом в противоположную сторону после парирования, и нанёс сквозящий удар с разворота. Амигэну пришлось снова переключить своё внимание на защитника, желающим срубить ему голову с плеч. Амигэн вышел из одного поставленного ему блока в другой, которым блокировал несущееся в его сторону лезвие, оставив открытым себя для атаки со стороны. Этим и воспользовался король, нанеся прямой удар в область рёбер. Магическая оборона спасла Амигэна от дырки в боку, заставив клинок проскользить в сторону от тела и запустив небольшие волны, какие бывают от лодок, прорезающих морское течение. Через пару ударов и это его не спасёт. Амигэн ещё не подошёл к пределу своих сил, но дорожка стремительно сокращалась. Весом своего тела он оттолкнул от себя защитника и увеличил между ним и королём свою дистанцию, но больше отступать было некуда. Спиной он чувствовал стену позади себя. С точки зрения любого опытного война, он был в безвыходной ситуации. К тому же время поджимало его поторопиться. Эстонау не представлял проблему, но сражаться на два фронта было неудобно. Любой выпад в сторону короля будет пресечён его защитником, и пока Амигэн не избавиться от последнего, путь к королю для него закрыт. Он, конечно, мог бы броситься в суицидальный выпад и убить короля, но сам бы он тоже погиб, что не входило в его планы. А точнее в главный план всей его жизни. Он сделал выпад в сторону защитника, пытаясь изменить угол атаки, чтобы король оставался в поле его зрения, а не находился в слепой зоне. Амигэн нанёс прямой удар, но не стал его завершать, чтобы не быть парированным. Сократив дистанцию с защитником, он взял клинок двойной хваткой и нанёс рубящий удар сверху вниз. "Крадущий надежду" был создан для более тонких движений, и любой другой меч подходил лучше для грубых ударов. Он рисковал, открывая корпус тела для разящей атаки, но скорости должно было хватить. Он надеялся, что защитник попытается воспользоваться этой брешью, и контр атакует прямым в тело, тем самым оставив открытой голову. Этого не произошло. Как только клинок налетел на блок защитника, Амигэн не стал доводить и этот удар, разжав и убрав левую руку, стал в стойку для парирования и попытался найти взглядом короля. За дверью, ведущей из приёмного холла, но не в королевские покои, послышались крики приближающихся спасителей короля. И тогда король сделал свою последнюю ошибку в своей жизни. Он бросился бежать к ним на встречу, тем самым сам сделал момент Амигэну. Амигэн был не вправе упустить такую возможность.
   - Нет, - закричал королю защитник, но было уже поздно.
  Замешательство длиною в стук сердца решили исход ночного покушения. Защитник устремился на перехват Амигэна. Уже потерявший надежду убийца, наклонив своё тело, устремился за своей жертвой, как голодный гепард устремляется за своей добычей. Время для него замедлилось. Каждое движение ногой отзывалось стуком сердца. В три длинных шага Амигэн оказался позади короля и, сделав решающий диагональный выпад, нанёс правой рукой разящий удар под острым углом. Клинок рассёк броню, а так же всю спину и позвоночник. Удар был глубокий, но не настолько, чтобы клинок застрял в плоти приговорённого. Амигэн вывернул руку с клинком концом лезвия к полу, после чего продолжая одно длинное движение и перенося центр тяжести на противоположную ногу, снизу вверх выбросил парирование в сторону защитника. Не потрать время защитник на уже ненужный выкрик тогда ещё живому королю, он бы успел перехватить Амигэна и сохранить жизнь королю, которому он, скорее всего, клялся честью, что защитит любой ценой. Циничная мысль, отозвавшаяся в голове Амигэна, заставила его улыбнуться, и он на момент потерял концентрацию. Он отвёл меч своего оппонента, но забыл про всё остальное. Делая парирование, он оказался очень близко туловищем к полу, и забыл на мгновение сделать полуразворот своего тела, чтобы встать твёрдо на ноги. Моментом позже он сделал это, но защитник прочитал его действия во время парирования и успел закончить элегантное движение вокруг своей оси, на развороте нанеся скользящий удар по телу Амигэну. От таких людей как защитник, которые тоже обладают магическим щитом, не спасают и магические щиты. Кожаные доспехи Амигэна приняли часть удара на себя, но не выдержали и разрезались. Разрезалась и рубаха, подставив плоть под заостренное лезвие острого меча. Только всё та же дистанция спасла Амигэна от неминуемой гибели. Боль мгновенно пронзала всё его тело, и он чудом не потерял сознание от болевого шока. Теперь он был на пределе своих возможностей. Он заглянул в лицо защитника. Оно искривилось от злости. "Защитник стал мстителем", всё так же цинично звучал голос в его голове, не соглашавшись принять реальность, где его жизнь сейчас висела на волоске. В приёмном холе выбили двери, и королевская стража повалила внутрь. Ни Амигэн ни защитник не обратили внимания.
  -Ты не Амигэн, - прорычал тот, - я знал его много лет назад.
  -Вот как? - Амигэн игнорировал боль, улыбнувшись человеку, державшего его жизнь на острие своего лезвия.
  Оскалив зубы, мститель бросился на него. У Амигэна уже не оставалось сил контр атаковать или даже парировать. Он удар за ударом ставил блок и спиной насколько мог быстро двигался к потайному ходу, через который он и попал в холл. В глазах поплыло. Правую руку начало сводить и ему пришлось использовать двуручный хват. Блокировать он стал совсем коряво, и только слепая ненависть мстителя оставляла ему шансы на выживание. Удары того были слишком хаотичны и беспорядочны, обуздай он свои эмоции, и мог убить Амигэна в два движения. Руки не слушались Амигэна, и он воспользовался ногами. Он бросил оценивающий взгляд на движение противника, и в момент очередного безумного удара мстителя, Амигэн собрал силы и пнул того в живот. На удар силы уже не оставалось. Позабывший твёрдо стоять на ногах, тот пошатываясь, сделал несколько шагов назад. И этого хватило Амигэну, чтобы с разбега влететь в разрезанный им ранее ковёр. Прыгнув на лестницу, он начал с неё скатываться вниз. Сверху доносились крики и послышались не очень обнадеживающие шаги по ступенькам. Поднявшись на ноги, он попытался заглушить боль своим страхом и побежал по лестнице, а затем и по узкому коридору, по которому ранее пришёл. Он молился, чтобы нагрудной карман не разрезало тем смертельным ударом, который оставил на его теле ужасный разрез. Амигэн не оборачивался, но понимал, что преследующие его уже в этом туннеле и дышат ему в спину. Добежавши до двери, он ощупал карман. Тот по какому-то немыслимому случаю остался цел, ключ тоже не выпал. Закрывая за собой дверь, он обернулся. До него страже оставалось шагов двадцать. Ему не хватало сил закрыть этот злосчастный проход, и он всем своим весом упёрся плечом в дверь. Она поддалась ему, и тогда он вставил ключ в замок, закрыв её, выиграв себе какое-то время. Стража с обратной стороны начала выбивать дверь, и Амигэну не хотелось узнавать получиться у неё этот или нет. Или скорее когда это произойдёт. Он перевёл дыхание, боль отзывалась во всём его теле. Переведя дыхание, и не рассчитывая на скорую передышку, он побежал через сад к ограде, перелез её, и скрылся в отражении всё видящей Луны.
  
  Из замка доносился звук колоколов, предвещающий долгую охоту. Луна убегала за горизонт, и рассвет грозился обнажить беглеца, бегущего через городской лабиринт. Одна узкая улица сменялась другой и пугала запутать своего гостя, так спешившего найти из этого каменного лабиринта выход. Выход он нашёл только, когда наступило утро, и густой туман опустился на землю. Вокруг города не было стен или ограждений, и Амигэн выбежал на открытое поле, когда-то усеянное пшеницей. Туман скрывал его отчаянный рывок в сторону леса, которого он в данный момент не было видно в дымке, но он надеялся, что память в его угасающем сознании не подведёт. Силы были на исходе, и только доносящиеся крики со стороны города подталкивали его. Амигэн не мог определить, за какой промежуток времени он добежал до опушки леса, но когда он сделал это, то осознал, что туман уже уступал ещё тёплым лучам солнца, а тень Амигэн далеко убегала от них. Теперь путь у него лежал только в горы, расположенные в лесах.
   Он двигал себя весь день, и чем дальше он шёл, тем выше уходила поверхность под ногами. Ногам становилась всё труднее и труднее, и толкаемый надеждой, он всё ещё стоял на них. День заканчивался. Начинало темнеть. Упади он сейчас и его никто не найдёт, лес оставит его тело себе навсегда. Убиваемый усталость рассудок Амигэна начинало укачивать. Ему казалось, что лес ожидал, а деревья, превратившиеся в живых монстров, провожают его взглядом и жду его поражения. Щупальца, когда-то замаскированные под их корни, тянулись к его ногам. Он мог поклясться, что у древесин были лица, искажённые в зловещей улыбки, а их глаза горели черным огнём.
   -Пошли нахер, - пытаясь прокричат Амигэн, через силу выдавливая из себя слова, но выглядело это жалко. Он не мог сфокусировать своё зрение на чём-то одном, а в глазах всё плыло как во сне. Осозновать происходящее вокруг становилось всё тяжелее и тяжелее, - Пошли нахер, нахер, нахер.
  В ответ ему, они сорвались на истеричный смех. Один из монстров приподнял свои щупальца из-под земли, где до этого прятал их, и подставил бедняге подножку. Амигэн зацепился за один из них, и упал лицом с твёрдую землю. Сознание померкло, и он провалился в темноту.
  
   Он оказался в ещё не виданных ему фантазиях помещении. Он летал над облаками, и куда бы глянул, везде видел оранжево-коричневые плотные облака, краски которых смешивались в неописуемую красоту. Под болтающимися в воздухе ногами он видел такие же облака, а небо заливало солнце, поднявшееся откуда-то из-за края. И если бы Амигэна попросили описать всё это, то он бы не смог, даже если бы хотел. Облака плыли вокруг него, и он боялся моргнуть, чтобы не полететь камнем вниз. Однако, этого так и не произошло.
   "Тебе нравится?" послышался откуда-то звук.
  "Да" - ответил Амигэн, но тут же заметил, что рот его был закрыт.
  Пытаясь найти того с кем он начал диалог, он повертелся. Он не падал, и положение на воздушной поверхности, если так можно было выразиться, не менялось, будто его удерживает невидимая рука, которую невозможно было ощутить.
  "Я не могу увидеть тебя", подумал Амигэн.
  "Зрение несовершенно от природы"
  "Ты слышишь мои...хмм...мысли?"
  "Слышать неподходящее слово, оно подразумевает наличие аппарата для восприятие звуковых колебаний. У меня такого нет. И нету способного аппарата, чтобы издавать такие колебания"
  "Не очень понимаю, о чем ты говоришь", некоторые слова были ему знакомы, но их значение не открывалось Амигэну.
  "У меня нет рта или ушей, привычных для тебя"
  "И как такое возможно? Тогда как мы общаемся?"
  "Мы не общаемся в привычном для твоего разума понимании. Твой разум сам генерирует моё эхо в понятные для тебя слова. Твой мозг является катализатором восприятия и связующим между мной и тобой. Мне не обязательно иметь рот, чтобы говорить с тобой, а тебе уши, чтобы слышать"
   Амигэн задумался, пытаясь понять услышанное. К его удивлению, часть он всё же понял, пускай и не полностью.
  "Значит, ты в моей голове"
  "Можно сказать и так"
  Амигэн почувствовал приятное ощущение по всему телу, о боли он уже позабыл.
  "Ты бог?"
  "В вашем понимании это слово не имеет чётких границ. Один человек может увидеть бога в другом человеке, или же создать в своей голове бога по своему образу и подобию. Для каждого человека это слова будет иметь его индивидуальное представление о том, что его окружает"
  "Ты не ответил на мой вопрос"
  "На него и нет ответа. Вопрос рождён в самом непонимании его сути и тем самым является ответом. Ты ведь не можешь объять взглядом всю землю, от одного края до другого"
  "Верно" - Амигэн закрыв глаза, прибывая в приятном полусне внутри сна. - "Это такое удивительное место, почему я здесь, я умер?"
  "Смерть тоже можно трактовать по-разному, но если ты имеешь ввиду сугубое обозначение человеческого конца физической жизни в материально мире, то нет, с тобой всё в порядке"
  "И я перенёсся сюда из того леса?"
  "Только твой разум. Твоя физическая оболочка не здесь"
  "Удивительно, а где твоя...физическая оболочка?"
  "Мне она уже не нужна"
  "У тебя нет тела, ты не говоришь, и ушей у тебя тоже нету. Но я слышу тебя. Или точнее, слышу странные вещи в своей голове. Будто я разговариваю с сам собой. И одновременно с кем-то другим. Но всё такое реальное вокруг меня. Всё что я вижу" Амигэн открыл глаза и любовался видом уплывающих вдаль жёлто-оранжевых облаков.
  "Я чувствую твои сомнения. Ты хочешь знать, зачем ты здесь"
  "Да"
  "Этот вопрос люди задают себе с самого своего рождения и неважно где они находятся. Он тенью следует за ними. И ты не исключение, так как являешься человеком по своей натуре. Не пытайся понять то, что не сможешь, но прими это как должное"
  "Но мне нужен конкретный ответ"
  "Его не существует в том виде, в котором человек пытается его узреть"
   Амигэн вернулся в темноту.
   Второй голос внутри него исчез, и боль вернулась. Он попытался открыть свои глаза. Он находился в маленькой хижине, выстроенной из камня, и лежал на койке из соломы. Накрывало его одеяло, сшитое из каких-то тряпок, а в углу комнаты догорала свеча, освещавшая помещение. Голова лежала не на очень удобной подушке, но изменить своё местоположение у него не хватало сил. Слева от койки сидел пожилой человек, макушка головы которого уже облысела, а оставшиеся волосы образовывали седой венец. Он смотрел на какой-то гибкий кусок, и его глаза бегали по этой поверхности. Амигэн выдохнул, и старик обратил на него внимание. Старик повернул к нему материю.
  -Это пергамент. Нравится? Мудрый Олле научился изготовлять его. Наконец скоро нам не придётся высекать буквы на дереве. Листы, не падающие с дерева, но из самого дерева.
  -Сколько я уже здесь? - пытаясь перевернуться, спросил Амигэн.
  -Дней пять назад тебя в лесу нашел мудрый Бина, два из них он тащил тебя на себе. Он любит ходить в лес, так он говорит, чувствует себя ближе к духу Леса, - пожал плечами Утари, глядя в пустоту, - говорит, ты кричал как зверь в агонии, и он услышал тебя. И тебе повезло, что он ушёл на несколько дней вглубь леса, так далеко от нашего поселения. И не забудь поблагодарить его, ведь ты жив благодаря ему. Удивительно, что ты вообще выжил за то время, пока он тащил тебя сюда. Я бы назвал это чудом.
  Амигэн знал, как зовут старика, следящего за его состоянием. Уловив вопросительный взгляд, Утари продолжил:
  -Мы обработали твою рану тем, что у нас было, подшили её как могли, но шрам останется до конца твоей жизни. В начале у нас не было надежды, что ты выживешь, но я настоял, чтобы попытаться спасти тебя. Тебе придётся пролежать немало дней, иначе швы разойдутся. Ты крепче, чем выглядишь, - улыбнулся тот.
  -Никто не приходил за мной? - вопрос был щекотливым и Амигэн сглотнул.
  Выражение лица Утари сменилось на серьезное, и он порицательным тоном заговорил:
  -Мы знаем, что произошло в городе. Я ходил в город за продуктами и лекарствами, и королевская стража расспрашивала, не появлялся ли ты у нас. Это была два дня тому. Предлагали за тебя хорошую награду.
  -И ты отказался? - усмехнулся больной.
  Утари улыбнулся ему в ответ.
  -Я убедил мудрецов в поселении, что ты неплохой человек, но запутался. Не все помнят тебя, но те, кто помнят, не сильно рады тебя увидеть здесь вновь. Многое изменилось за время твоего отсутствия. Они согласились на какое-то время скрыть тебя, но это не будет продолжаться вечно. Некоторые всё ещё опечалены тем, как ты поступил когда-то, и они понимают, что рискуют, и если войны обходили нас стороной до этого времени, то укрывая тебя, мы все подвергаем себя смертельной опасности. Послушай, клика Тонау в бешенстве. Сын Эстонау, тупица Нэстонау сам себя короновал двумя днями ранее и собирает войска, чтобы пойти войной на Ивехте. И если вассалы признают его, то присоединяться к нему. Они знают, кто стоял за убийством их короля. Я боюсь, что своими благими намерениями, ты развязал кровавую резню.
  Амигэн тяжело вздохнул и закрыл глаза.
  -Разве это плохо? Они и так воевали от зимы до зимы, я лишь подтолкнул их к кульминации.
  -Эстонау был жесткий, но мудрый правитель. А теперь его безмозглый сын попытается отомстить за отца, который даже его и не любил сильно. И Ивехте...он ничем не лучше. С его победой мир погрязнет в его безумно религии, и наступить время смуты. Кто бы ни вышел победителем из резни, названной войной, станет только хуже, - торопясь говорил Утари.
  -Утари...не бывает мудрых королей. Если бы они были мудрыми, то не отказались бы они от своего рабовладельческого мышления? Не ушли бы они в горы мудрствовать, как сделали вы? Не размышляли бы они о жизни, а не строили планы по расширению своих владений, зная, что войны приносят только горе? Они узурпаторы власти человека над человеком. Такого не должно быть и люди не должны следовать за своими губителями, - Амигэн раскрыл глаза, - Посмотри на изделие, которое ты держишь в руках, - показывая глазами в сторону листа бумаги, - Его изготовил настоящий мудрец. Мудрецам не нужна слава, им не интересны титулы и как быстрее узурпировать власть. Они склоны посвящать себя вещам долговечным, а не мимолетным. Ты, лучше пошли гонца с донесением к придворным Ивехте и пускай король пришлёт кого забрать меня. Он так же обещал мне встречу с ним. Пора поставить точку в конце моего плана.
  -Амигэн, твоё затянувшееся цареубийство бессмысленно. На место одних королей придут другие. Этот порочный круг нельзя разорвать. Короли ведь тоже люди, и пока существуют люди, будут существовать короли над их головами. Сам посуди, ты убил Эстонау и на трон сел его сын. Умрёт Нэстонау и на его трон сядет уже другой правитель, и неважно кем он будет и откуда появится. Убьёшь Ивехте и пустишь фанатиков к власти. Твоя борьба бессмысленна.
  -Утари, ты меня утомил, - Амигэн смотрел прямо ему в глаза, - ты думаешь, я не пытался всё просчитать наперёд? Разве не так мыслить ты меня обучал? Нэстонау не продержится долго на троне, его и его власть разорвут его же подданные, или вассалы, или кто-либо ещё, это уже не важно. С династией Тонау покончено. Что же касается Ивехте...да, его религия и вера народа в него сильна. Просто убить его не будет достаточно, они возведут его в ранг мучеников и вернут время бесконечных крестовых походов с ещё большей силой. Но! У него есть дочь, которую он использует, чтобы увеличить своё влияние. Я видел её Утари. Она ключ к выходу из нынешнего безумного времени. У неё другой характер, её любит народ ещё больше, чем самого Ивехте. Она относится к народу как к людям, и они знают это. И я верю, что при Мерин наступят светлые времена, и когда земли клики Тонау погрязнут в междоусобице, Мерин излечит народ от религиозного наркотика. А если нет, - Амигэн сделал паузу, - я заставлю её это сделать.
  -Ты её видел? Мы даже отсюда слышали слухи о неземной красоте её.
  -Она очень красивая, - Амигэн вспомнил как она выглядит, и тёплые чувства окутали его.
  Лица Утари стало доброжелательным, и на нём появилась отцовская улыбка.
  -Король и принцесса воспользовались тобой, чтобы исполнить свои замыслы.
  -Нет, Утари, это я ими воспользуюсь.
  Утари по-отцовски положил руку на плечё Амигэна, и тот заснул, погрузившись в приятные мечты.
  Ему снились жёлто-оранжевые облака, стремительно мчавшиеся от одного края взора до другого. Но в этот раз это был всего лишь сон. Не было голосов, и никто не рассуждал с ним. Сильный ветер трепал его волосы, но не стремился унести того за собой. Он летал.
  
  
  
  Амигэн проснулся. Он не знал ночь на дворе или день. Счёт времени был потерян для него. Боль уже не кидала его в безумие, и он смог пошевелить сначала пальцами рук, затем пальцами ног, затем поднял руки и смог согнуть их. Утари заботливо оставался сидеть слева от койки. Старик задремал на своём стуле, но услышал ёрзанье больного, вышел из полудрёма.
   -Не вставай. Я обработал твои раны, но рана на твоей груди всё ещё выглядит жуткой.
  -Значит, мне повезло не увидеть её, - натянуто улыбнулся Амигэн, - который сейчас день?
  -Семь дней прошло. Мудрый Нисс взял самого быстрого животного, и я приказал ему мчаться со всей возможной быстротой. Меня беспокоит твоя рана, и я думаю, что она является причиной твоей болезни. Возможно, королевские врачи лучше решат, как тебе помочь, чем мы.
  -А я думал вы мудрецы.
  -Мудрецы не значит всё знать и всё уметь. Мы склонны сомневаться во всём и в редких случаях делаем что-то необдуманное, - Утари держал в руках бумажный лист.
  -А на этом пергаменты ничего мудрого незаписано? В последний раз, когда я был в сознании, ты тоже держал его в руках.
  -Я записывал свои мысли и свои рассуждения. Наконец настало время, когда чернила можно применить, - Утари перевёл взгляд на бумагу.
  -И о чём же рассуждал, о, мудрый Утари, - подшутил над ним Амигэн.
  -О религии Ивехте. О Боге. Об ангелах.
  -Что, тоже уверовал? - усмехнулся Амигэн.
  -Я рассуждал об их представлении Бога. О все мудром и всезнающем божестве, пишущее наши судьбы и нашу истории. Мне показалось, что бог, в представлении религии Ивехте, или кем бы он ни был, допускает слишком много ошибок в своих писаниях. И роль ангелов, его апостолов, мне показалось неестественной.
  -Забавно, - смотря в потолок, проговорил Амигэн, - мне как раз было ведение. В тот момент, когда я был при смерти, мне показалось, что я разговаривал с настоящим богом.
  -И что же он тебе поведал? - скептически задал вопрос Утари.
  -Ничего, - Амигэн задумался, - а что в твоём понимании бог, мудрый Утари? Веришь ли ты в его существование?
  -Существует ли бог? - переспросил старик, но ответа он не ждал. Амигэн пристально слушал Утари, - Один он или их несколько? Похож он на человека или полностью противоположен он ему? Можно ли его услышать, почувствовать, прикоснуться, или увидеть? Всегда найдётся человек, назвавший себя пророком, и будет уверен, что его посетил бог, что бог с ним общается и передаёт через него свою волю. Можно ли поверить такому человеку? Можно ли верить любой религии? Думаю ответ всегда один - вера. Вере не надо твои рассуждения или логические построения. Вера - непоколебимая истина, религия - её инструмент. Верь и всё. И что для одних - глупость, для других - истина.
  -Ты говоришь по религию?
  -Я не верю религии. Тогда верю ли я в бога, вершащего судьбы людские, карающих их, и требующих от их полного подчинения, или же давшего людям делать все, что им захочется? Что для меня есть бог? Не является ли бог случаем? Переменной, что вершит людские судьбы. Переменную, которую невозможно учесть ни в каких математических расчётах. Возникновение жизни на этой земле - случай, создание колеса - случай, а все рассуждения людские - случайно возникшие из пустоты мысли? Или же это рука божья, ведущая человечество от начала его пути и до конца, всегда держащая его за ручку, как глупого ребёнка во множественном числе? А может это игра богов за наши души? И у нас нету никакого выбора, а всё вокруг нас иллюзия, и вера лишь способ убежать от реальности? Реальность, в которую мы не хотим верить, не хотим принимать как должное. Является ли и это планом божьим, или человек ищет вопросы, на которые и нету ответа? И хотим ли мы найти ответы, которые не хотим услышать?
   -Ты говоришь как язычник, - вновь усмехнулся Амигэн.
  -Для инквизиции Ивехте это является истинной.
  -Вообще-то они убивают и воюют друг с другом за эту истину.
  -Люди воют не друг с другом, а с внутренними демонами шепчущие им из пустоты. Они сводят людей с ума, и человек обречён вести вечную борьбу с ними за свой разум и свою душу. Борьба - часть человеческой сущности. Как только человек родился - он уже обречён на борьбу, и не важно с кем: с демонами или с другими людьми, которые ведут такую же борьбу внутри себя.
   -Ты сомневаешься в боге, но веришь в демонов, обитающих в ночном небе? - удивился Амигэн, вспоминая старинные сказки, появившиеся ещё за долго до религии Ивехте. Добродушная улыбка не сползала с его лица, - Тогда получается, мы обречены на вечную борьбу, в которой невозможно победить? Люди неизлечимо больны?
  -Я не могу дать тебе ответ на твой вопрос. Можем ли мы считать недуг болезнью? Или проклятие недугом? Мы не знаем ответы на эти вечно волнующие нас вопросы, но обречены на вечные поиски.
  -Считаешь, я обречён на поражение? Считаешь, я не борюсь за человеческие жизни, а веду неравную борьбу со своими демонами? С самим собою? Или они из небесной пустоты, о мудрый Утари? Или все идеалы, в которые я верю - ложь?
  -Если ты борешься за человеческие жизни, то почему своей целью ты выбрал лишать их жизни?
  -Чтобы что-то построить, надо сначала что-то разрушить. И убивая тиранов, я даю надежду простому люду на лучшую жизнь. И ты можешь считать это глупостью, что никто не зажил ещё лучше, с тех пор, как я начал свой личный крестовых поход против королей и им подобным, но я верю, что я смогу изменить мир к лучшему. И никакие демоны мне не нашептывали из небесной пустоты. Это был мой личный выбор. Мой путь моя же месть миру и его же надежда. Ты можешь попытаться отговорить меня, говорить, что мне и жизни не хватит, что на место одних королей придут другие, но тогда я спрошу тебя: кто скинет их с их тронов? Да, Утари, я не всесильный, как ты можешь заметить. Но я не отчаявшийся старик, живущий в поселении в горах, и пока я жив, я буду продолжать свою борьбу. Всех не перережешь, но самый ярких, горячих самым ярким костром, и сжигающих остальных с собой, я смогу.
  -Я не переубедил тебя тогда, не буду переубеждать и сейчас, - уставший старик встал со стула и вышел через дверь, оставив Амигэна наедине с своими демонами.
  
  Дни летели один за другим. Амигэн уже мог самостоятельно вставать с жёсткой койки и выходить во двор. Двор представлял собой небольшую поляну, окружённую лесом и скалами, стоявшими преградой к дальнейшему продвижению к верхушке гор. Мягкая трава устилала поляну и заканчивалась у леса. Ворот, стен и других оборонительных сооружений не присутствовало. Только небольшие хибары, сделанные из камня, и служившие домами для местных отщепенцев. По вечерам мудрецы собирались у костра, расположенного в центре поляны и их построек, разводили его, и делились друг с другом о прошедшем дне, или же начинали свои занудные рассуждения. Амигэн пропитался к ним призрением. Они ушли от людского мира, забрав с собой знания, в тот момент, когда они могли бы поделиться ими с остальными, а возможно и предотвратить цепочку событий, приведших к возникновению мерзкой религии отца Ивехте.
  Однажды одним вечером, сидя в их обществе вокруг костра, он решился их спросить:
  -Почему вы оставили людей?
  -Мы никого не оставляли, - отвечал мудрый Тесерий. Если судить по имени, то у того была уже длинная родословная, - люди не хотят слушать нас, им не интересны рассуждения, но интересует действия. Что взять с нерешительных стариков, когда есть более решительные короли? Мы можем давать им советы, но не можем заставить. Мы можем подсказать, как лучше построить дом, но не можем построить его. А коль начали бы, то попытались бы всё довести до совершенства, и никакого людского терпения не хватило бы, чтобы дождаться.
  -А вы пытались? - вопросил Амигэн. Меч в ножнах он держал перед собой, положив его на свои ноги, но никто не смотрел в его сторону. Никому не был интересен кусок металла. Да и сам Амигэн и не подумывал использовать его в ближайшее время.
  -Все пытались, когда были молоды. Но мудрость приходит только с опытом, а опыт накапливается с возрастом, - твердил ему мудрый Олле.
  -Тогда почему правители такие не мудрые? - не унимался Амигэн.
  -Они и считают себя мудрыми. И они верят в свою мудрость. Их придворные и народ тоже считают их мудрыми, и верят в это. Все они редко задумываются, непогрешимы ли их суждения, - говорил мудрый Танико, - вот ты, - он обращался к Амигэну, - в тебе есть капли мудрости, но опыта ещё меньше. Насколько часто ты спрашиваешь себя "А не прав ли я?". И будь ты чуточку мудрее, чем ты есть, ты бы не спрашивал нас, почему мы выбрали судьбу отшельников. И не спрашивал, почему мы не спустимся в город и не начнём убеждать всех, что мы мудрые, и что мы решим все их проблемы. Потому что каждый из нас каждый день подвергает свою мудрость сомнениям. И люди приходят к нам, и остаются здесь жить и доживать свой век, чтобы посветить свою жизнь борьбе с сомнениями, в надежде найти истину. И только ты приходишь и уходишь, как дикий зверь, который мечется по клетке и не может найти себе место.
  -Тогда почему вы меня обучали?
  -Мы видели тебе в мудрость непогодам, и ты светился, но как можешь судить, мы ошиблись, - мудрец печально выдохнул, - Ты ушёл в их мир, разочаровав нас, и воспользовавшись нашими знаниям, решил использовать их в своих стремлениях. И стал ли ты мудрее за это время?
  Тени от костра играли на залившемся краской лице Амигэна. Он не ответил, встал и вернулся в свою хибару, покинув общество мудрецов. И только Утари посмотрел тому в след.
  
  
   Его разбудили крики, исходящие со двора. Он схватил свой клинок и выбежал из хибары в туманное утро. Было светло, но дымка тумана виднелась невооруженным глазом. Дрожь от холода и увиденного, объяла его тело. Поляна была залита кровью и завалена телами безоружных людей. Солдаты инквизиции резали всех, кто попадался им на пути.
  -Вот он!- кто-то прокричал в сторону Амигэна, и ближайший к нему солдат двинулся на него.
   Они были отлично экипированы, ничего общего с тем недоразумением, в которое, уже мёртвый Эстонау, одевал свою стражу. На их телах сидела кольчуга, защищающая от шеи до таза. Белая ряса без рукавов, сидела поверх железных колец и свисала до колен, разрезанная вдоль ног. Плечи были закованы в металл, а кисти до локтя покрывали кольчужные перчатки. Металлический шлем с прорезанными дырками для глаз, выкованный лучшими мастерами королевства, гордо восседал на движущемся к Амигэну, рыцаре. Ноги были незащищены, не сковывая передвижения нападавших. Тяжёлый меч уже был у того в руках. Ни металлических, ни защитных щитов не наблюдалось. "Знали за кем придут", со злобой внутри пролетела мысль в голове Амигэна. Злость переполняла его. Он старался не обращать внимания на трупы беззащитных стариков и надеялся, что Утари не находился в поселении во время атаки. Он выставил горизонтально перед собой ножны, держась одной рукой за них, а другой за рукоятну клинка, принимая поединок. Страх боролся за его душу, но победила злость. Он сконцентрировался и лёгкое сияние проскользило вокруг его тела, а небольшие волны исказили пространство. Он вытянул "Крадущего Надежду" из ножен и атаковал первым. Жертва запоздало выставила блок мечом и пропустила прямой удар, разрезавший кольчугу и плоть в области сердца. Кровь залила белую рясу. Боль от ещё не затянувшейся раны отозвалась эхом по телу, но Амигэн тут же заглушил её своей ненавистью, и вытянул меч из умеряющего тела рыцаря. В его сторону двинулись ещё двое. Амигэн не стал думать о тактике, надеясь, что магическое поле, окружавшее его, защитит от пропущенных атак. Он наклонил своё тело и ушёл от первого нападавшего за правый бок, после чего нанёс удар по незащищённой ноге, срубив её, и затем пируэтом, завершающим одно длинное движение, нанёс прямой удар проткнувший второго врага в область шеи. Тот успел сделать выпад тоже, но его меч упёрся в магическую преграду, который под напором скользнула вверх от головы Амигэна. В этот раз Амигэн не рассчитал свои силы, и клинок завяз в получившейся кровавой мешанине, и он уловил зрением глазами ещё четверых рыцарей инквизиции, бежавшим на помощь своим поверженным друзьям. Амигэн выругался и надавил ногой от себя тело умирающего, и вернул себе контроль над клинком, потеряв нужное время и позволив сократить дистанцию между ним и новыми целями. Пижонски покрутив клинок в своей руке, он парировал удар первого, и чудом ушёл от рубящего удара из-за головы второго. Неокрепший и болеющий Амигэн стремительно терял скорость. Тут он тоже не рассчитал свои силы, сгоряча бросившись мстить. Рыцари явно были не любители честных боёв, и третий из них попытался проткнуть насквозь Амигэна, и только у самого тела Амигэну удалось перевести сквозящий бросок вбок от себя. Он надеялся, что четвёртый задумается, но удар мечом того, рассёк Амигэну левое плечё. "Чёрт, чёрт, чёрт", выругался про себя пострадавший. Левая рука сразу стала тяжелеть и ещё больше сковывать его движение. Тогда он устремился двигаться боком, стараясь держать всех четверых в поле зрения. На помощь четверым двигалось ещё трое. "Неравный обречённый бой".
  -Сюда!
  Амигэн услышал за своей спиной голос Утари. Не оборачиваясь, чтобы не потерять из виду смертельно опасных врагов, он попытался длинными прыжками двигаться в сторону крика, и как только расстояние между ним и его палачами увеличилось, не позволяя совершить выпад в его сторону, он бросил их за спиной, и стремительно рванул в сторону Утари. Он знал, что крик доносится из единственной конюшни, где ещё живые местные жители, держали своих животных. Его скорость не сковывала никакая броня, и она ограничивалась только его физическим состоянием, что позволяло увеличивать дистанцию для побега.
   Вбежав в конюшню, он прямиком двинулся к другому выходу из неё, где ещё ждал Утари, восседавший на коне. Амигэн в два прыжка вскочил на запряженного коня, взял управление на себя, а Утари оставил сидеть позади него. Инквизиция организует за ними погоню, но выигранное время даст им уйти. Скача прочь от поселения, до Амигэна доносились предсмертные крики обречённых мудрецов.
  К вечеру животное, летевшее прочь без перерыва, начало издыхаться. Амигэн остановил животное, решив сделать остановку, чтобы отдышаться.
  -Утари, ты как?
  Ответа не последовало. Обхватившее его двумя руками тело было бездыханно. Утари был мёртв. Амигэн слез с коня и стащил мёртвое тело. Одежда, сидевшая на нем, давно окрасилась в красный цвет.
   Амигэн развёл костёр и сжёг тело, дав праху улететь прочь.
  "Надеюсь, теперь ты свободен, друг".
   Привязав коня к дереву и присев рядом с обратной стороны, упершись спиной в древесину, он вспомнил о ведении, посетившее его тогда, жёлто-коричневые облака и голос в голове. Есть Амигэну было нечего, его тело горело, левая рука не хотела его слушаться, и на него охотились оба королевства. Единственное место, где он мог найти безопасный кров, было завалено трупами и скорее всего уже лежало в руинах. Раздумья не заняли много времени. Ему вспомнился праздник, и поднявшись, он вскочил на коня, направив того в Святые Земли, в поисках ответа, которого могло и не существовать.
  
   Святая земля. Путь до неё занял три дня. Сомнений нет, инквизиция будет искать его. Милосердие короля не знает пощады ни ему, ни им. Амигэн не мог никуда вернуться. Ивехте провёл его вокруг пальца. Он сам выдал своё местоположение, и из-за него погибли невинные люди, его учителя и друзья. Надежды поквитаться с хитрым королём не оставалось. Оставшиеся государства покорятся набожному королю, и Амигэн поставил жирную точку в истории вражды двух королевств, но не так, как он себе представлял. Вариантов найти убежище не было. Даже можно было сказать, что и возвращаться то было некуда. Оставался вариант затеряться в этом мире, скрыть своё существование, бежать на край света, но тогда ему придётся отказаться от своей многолетней цели, конец которой был уже так близко. И так далек. Но что он будет делать тогда? Вся его жизнь и есть план. Остался последний значимый тиран, но Амигэну требовалось время на передышку, чтобы пересмотреть часть своего плана, внести корректировки, и обдумать, как подобраться с Ивехте. Возможно, стоило начинать сожалеть, что он не воспользовался шансом тогда, на приёме, хоть он и был самоубийственный. Не стоило так же забывать про начинавшую гноиться рану на груди, которая могла уже убить самого Амигэна намного раньше.
   Гонимый как зверь, он пытался сбежать в святые земли. Инквизиция не сунется за ним туда. Все собранные за год залежи эквидера должны уже были туда свезти, и теперь земля там пустовала. Все боялись встречи с ангелами, и только отчаявшиеся люди отправлялись в паломничество в те земли, когда наступала ангельская ночь, но никто не возвращался. Амигэн рисковал стать одним из них. Мозг упорно напоминал ему отрывки сцен, возможно наиболее значимых в данный момент, поставив их на бесконечном повторе.
  "Тебя прислал безумец Ивехте? Меня уже предупредили"
  Фраза, брошенная Эстонау. Возможно, было глупо искать в ней смысл, но...
  "Меня уже предупредили"
   Может ещё не всё потеряно? Может неровно дышащий слуга при дворе, кем бы он ни был, поможет ему? Нужно очень ненавидеть своего государя, чтобы отважиться на такую дерзость и провернуть вероломство под носом Ивехте. Кто же это мог быть? "Шут. Единственный, не считая стражу и Мерин, лишний человек на том представлении" Но каковы мотивы того? "Может, стоит развернуть коня и направиться к замку Ивехте? Но как..." Он решил недодумывать, его кляча и так была на пределе, на ней ему и двух дней не проехать, а пешком он дойдёт до замка к земле. Если найдёт, что поесть, до этого времени.
   Он надеялся, что успеет до начала ангельской ночи. В городах люди уже готовились праздновать это событие. И хоть возможные ангелы спускаются на дня три, не больше, праздники идут все шесть. Амигэн пару дней назад выехал на прямую дорогу, ведущую к святой земле и прямо к святой яме, куда скидываю весь эквидер с шахт, расположенных на завоёванных территориях Ивехте. На этой дороге он так и не встретил никого на своём пути, и утром следующего дня уже был у святой ямы.
   Огромный кратер, где раньше добывали эквидер, но залежи которого давно здесь закончились, и являлся святой ямой. Сейчас он был завален эквидером наполовину. И раз эквидер ещё был в яме, значит, Амигэн не опоздал на встречу с судьбой.
   Все эти дни он так ничего и не поел. Живот скручивало от боли. Его конь тоже, и был на последнем издыхании, как и его нынешний хозяин, человек, чьи предки подчинили себе добродушных скакунов. Амигэн не без боли посмотрел на своего спасителя.
  -Спасибо, - и Амигэн перерезал клинком горло бедного животного. Смерть того наступила мгновенно. Амигэн развёл костёр и съел, что мог от умерщвлённой костлявой скотины, спасшей его теперь во второй раз. Выпил последние глотки речной воды, остававшиеся в его кожаной фляге, которую он набрал пару дней назад, он приготовился ждать. Там, у костра, он просидел весь день и ничего так и не произошло. Вокруг стояла тишина, и только падальщики, летавшие в небе, нарушали звуковую идиллию тишины. Жар стал только сильнее за последние дни, что не улучшало, и без того плачевное состояние Амигэна. Под вечер на него накатила усталость, он затушил костёр и задремал возле края ямы. Последние лучи солнца быстро убегали за горизонт.
  
  -Сегодня полнолуние, видимость идеальная из возможной на данной местности. Говорил, что вчера надо было лететь забирать подарки.
  -Не ной, Счастливчик. Всё равно придётся прожектора включить, камни же поглощают электромагнитные волны в любом случае. Да ты и так знаешь.
  -Я вижу на тепловизоре живой организм. Очередной житель. Располагается рядом с кратером. Могу поджарить его лазером. Поджарить мне его, что думаете?
  -Не стоит, Индиго. Окажем ему честь перед смертью, пускай увидит, на кого все тут вокруг молятся. Последнее, что этот невежда увидит в своей никчёмной жизни. Пускай придёт и полюбуется, - Счастливчик улыбнулся.
   Невидимый для человеческих глаз в темноте, объект начал своё снижение к своей цели.
  
  
   Свет бил в глаза Амигэну и тот неохотно их открыл. Святая яма была залита светом, исходящим со дна кратера. Над ямой нависал непонятного для Амигэна типа объект, похожий толи на толстую стрелу с выпотрошенным наконечником, толи нож с раздробленной молотком ручкой. Это нечто было слабозаметным на фоне чёрного неба, и только отражающиеся с неба белые точки на этом нечто и белые линии, созданные светом со дна кратера, выдавали чудовище с размером в добрую половину священной ямы, скрывавшееся в небесной пустоте. Чудище протягивало тонкие нити вниз, исчезавшие за обрывом. Амигэн раскрыл от удивления рот, а страх оцепенел его. Не осознавая, что творит, он двинул свои ноги к кратеру.
   На дне две чёрные фигуры ходили от края до края, ощупывали один камень и переходили к следующему. И так до бесконечности. Они не были похожи на ангелов, а скорее на демонов из старых сказок для детей. " Утари был прав". Не зная радоваться ему, что легенды оказались правы, или горевать, что только частично, он прыгнул с обрыва и, скользя ногами по склону в сорок пять градусов устремился на решение загадки, мучавшую большее население этого мира. Оказавшись ногами на скоплении эквидера, он пошёл на встречу. Странные камни под ногами оставались такого же серого цвета, как и всегда. Ближайший демон повернулся и уставился на Амигэна. Вместо головы у того был чёрный квадрат. Абсолютно плоский, с нарисованным белым человеческим черепом на чёрном фоне. Тело на вид было человеческое, но более длинное и упитанное. В другое время у Амигэна заворчал бы живот, вспомни он, когда в последний раз ел. Та скотина, послужившая едой днём ранее, исхудала не хуже его. Амигэн двигался прямо на стоящего как статуя демона. Само человекоподобное тело состояло из металлической какофонии, и металлические пластины, гибкие как кожа, росли прямо из других металлических пластин, и так по всему телу. На груди торчали подобие вырывавшиеся из тела ребра. Всё чёрного цвета. Демон ничего не сказал, и отвернувшись от идущего к нему жителя, присел, продолжив ощупывать камни. И когда между ним и Амигэном дистанция стала шагов пять, демон обратил на того вникание, снова поднялся, и потянулся руками к голове. Схватив себя за затылок, он потянул свою голову вверх и начал отрывать её от своего тела. Плоская голова в виде квадрата с разных своих сторон испустила лёгкие потоки ветра, и правая рука, держа её, опустилась вместе с ней. На Амигэна смотрела человекоподобное лицо, белое и холодное как луна. Одна сторона головы блестела идеально лысиной, а другая была аккуратно зачёсана за ухо набок. Лёгкая щетина покрывала небольшую часть лица, а сильно посаженные глаза смотрели прямо на истёрзанного за последние дни беглеца. Какого цвета кожи был этот ангел, Амигэн не мог понять. "Ангелы в демоническом обличии?". Непонятное существо усмехнулось.
  -Вы, серолицое отродье всё никак не усвоите урок, - левая рука потянулась в сторону Амигэна и согнула пальцы в непонятном жесте, - бах!
  Луч, ярче, чем само солнце, вылетел из двух прямых пальцев и озарил дистанцию между существом и Амигэном, растянув их тени в разные стороны. Брови моментально сгорели в невыносимом пекле, а макушки волос и растительности на челюсти, появившейся за несколько последних дней, опалились и пеплом рассыпались вокруг Амигэна. Зажмурившись, чтобы не ослепнуть, Амигэн попытался открыть глаза. В глазах в разные стороны разбегались светлячки. Пахло паленым. На какой-то миг Амигэну показалось, будто солнце поглотило его своим жаром. Но он был жив.
  -Босс, ты это видел? - в округе никого не было, но существо обращалось кому-то, - ого, он может его генерировать? Оно поглотило луч, правда тепло отвод был так себе, серолицый отделался лёгкими ожогами. Индиго, тебе это видно? - существо продолжало общаться само с собой, - ясно, я справлюсь сам, продолжайте погрузку.
   Существо двинулось к Амигэну. И только чёрная рука существа потянулось к нему, Амигэн вынул клинок из ножен, закреплённых на поясе, одной правой рукой и нанёс скользящий вверх удар под острым углом. Существо не уступало ему в скорости и уклонилось наклоном назад. Клинок только черканул чёрное металлическое тело, оставив длинную царапину.
  -Эй, этот мудак царапается, да ещё и быстр как с имплантами цнс. Что? Нет, я покажу этому мудиле, кто здесь главный.
  Счастливчик нанёс прямой джеб в лицо дикарю, с максимальной скоростью, которую позволяли кости, но стараясь не проломить тому башку. Нос дикаря сломал и пока тот пытался понять, что произошло, Счастливчик нанёс лоукик по внешней стороны колена левой ноги дикаря. Та хрустнула и прогнулась внутрь. Взревев, как дикий зверь попавший лицом в капкан, серолицый житель этой планеты упал на серые светопоглощающие камни. Кровь фонтаном брызнула из его носа, залив собой всё под головой дикаря, и тот захныкал.
  "Оно так легко пробило мою защиту?" Было последней мыслью падающего в бездну сознания Амигэна.
  -Вот и всё, нечего было выкаблучиваться, ублюдок, спокойной ночи, - проговорил Счастливчик, желая поверженному хороших снов, - я возвращаюсь на корабль. Он ещё жив, но его био показатели были довольно низкими и до этого. Закину его в мед-аппарат, пускай дотерпит до нашего прилёта, нам ещё всю ночь тут возиться, - Счастливчик отрепортировал Индиго, который сейчас мониторил ситуацию с воздуха инаходился на атмосферном модуле.
  Вейн, как когда-то его звали, взял дикаря под мышку, и, используя встроенную в кости гравитационную подушку, взлетел с ним в сторону корабля.
  Избитому и одряхлевшему дикарю снилось прошлое, и человек по имени Амигэн.
  
  
  
   ЕГО разбудили крики и звук бьющегося метала, доносящиеся с дороги. Прошлой ночью ОН решил заснуть в овраге рядом с дорогой, по соседству с высоком полем, скрывающим его от мимо проходящих людей, которые здесь были редкой случайностью. Пробуждая себя, он заметил, что моросит мелкий дождь, и за ночь ОН неплохо промок. Было полнолуние, и луна освещала всё вокруг не хуже дневного света.
   Нечеловеческий крик отозвался в ЕГО сознании. Металлический звук ударов стал ещё отчетливее. ОН не видел, но было ясно: на дороге кто-то не пришел к общему пониманию, и дело дошло до поединка на мечах. Только там было не двое. Он решил не высовываться до конца поединка, и если повезёт, забрать одежду и еду у проигравшего. Трупу еда незачем. Но заруба подходила всё ближе и ближе к небольшому оврагу, в котором ОН решил переночевать, и сейчас затаив дыхание, старался остаться незамеченным. "Только бы не заметили, прошу" молил ОН не ясно кого, не веря в высшие силы, и непринуждённо посмотрел на небесную пустоту, не поняв зачем. Совсем рядом послышались шаги, и ЕГО сердце застучало сильнее. Бой происходил на краю дороге, прямо над ним. Звуковое искажение, означающее удар метала об магический щит, отозвалось с дороги, и следом уже удар по кожаному доспеху. ОН поднял глаза вверх, взглянуть на источник звука над собой и увидел, как труп одного из участников кровавой шумихи падает в овраг левее его. От страха у него сжалось в горле, и он издал писк, когда бездыханное тело упало в траву. Поверженный был ужасно изуродован: его лицо украшало рассечение поперёк всего лица, оставленная острым металлом. Не желая полагаться на волю победителя и осознавая, что тот же победитель может заглянуть в овраг и найти ЕГО там, ОН быстро потянулся к мечу, зажатым в руках побеждённого. И как только ОН вытащил из смертельной хватки трупа меч, взяв его в правую руку, в следующее мгновение в овраг следом рухнуло ещё двое солдат. Только они были не мёртвые.
   Те двое сошлись в свой лично битве, и только ОН подумал воспользоваться моментом и удрать, над ним появился ещё один. Тот заметил ЕГО. Лицо солдата была заляпано засохшей кровью, превратившейся в корку. На плече имелось рассечение такого же размера, как и у трупа, так неохотно отдавшего меч. Кожаный доспех свисал с его туловища, переживший не один удар. Солдат спрыгнул прямо перед НИМ, и как только их взгляды пересеклись на одной поверхности, солдат сделал рубящий удар одной руки из-за спины в ЕГО сторону. Нежелание быть разрубленным просигналило в ЕГО голове, и он двумя движениями увеличил расстояние между ними, заставив солдата, "или разбойника?", рубануть воздух. И пока тот не опомнился, сделал выпад левой ногой, поворачивая туловище в противоположную леву сторону, нанося скользящий удар, используя разворот тела, прямо по лицу врага, оставив поперечный след вспоротой плоти, виденный ИМ ранее. Удар прошёлся на уровне переносицы. Разбойник упал лицом в траву, не издав никакого предсмертного звука. ОН выкинул меч рядом с поверженным.
   ОН всё ещё подумывал убежать. Оставаться здесь и испытывать удачу ЕМУ не хотелось. ОН повернулся в сторону дороги, но опомнился, что-то остановило ЕГО, заинтересовав схваткой других двух оставшихся в живых. Луна прекрасно освящало их. Солдат в кожаных доспехах, точно таких же, как и у неудачливых солдат "или разбойников?" с отметками на лицах. Другой лежал под ним в помятой траве и был в разорванном от множественного числа ударов мечом кожаном доспехе, больше похожего на порванную тряпку. Восседающий солдат пытался прирезать его своим мечом, держа рукоятку в одной руки, а другой, давя на лезвие предплечевым маленьким доспехом. Его оппонент проделывал такой же фокус, только с обратной стороны. До них ЕМУ было шагов десять, и между двумя борющимися телами и НИМ лежал прекрасный клинок, блестящий в лунном свете. ЕГО перестало интересовать всё на свете в тот момент, а единственный голос в голове желал овладеть этим искусством. Желание возобладало над страхом. ОН быстро подошёл к брошенному орудию, и, взяв его в СВОИ руки, он почувствовал настоящую силу. ЕГО страх испарился в ночном небе, заставив ЕГО обратить внимание на сцепившихся воинов, похожих на симбиоз одного целого, и быстрым движением ОН оказался рядом с наседавшим. Тот поздно что-либо осознал, будучи проткнутым насквозь. Свет от клинка, вышедшей с той стороны отразился на лице умирающего, ослепляя ещё живой рассудок. ЕГО мозг рисовал странные фантазии, будто меч забирает себе душу поверженного, жадно поглощая её. ОН упёрся коленом в спину умирающему, вытаскивая меч из его тела, закончив тем самым его страдания, и вернул СЕБЯ из своих приятных фантазий. Ещё одна причина отвернуться от реальности. Теперь дело оставалось за последним участником этих ночных событий.
   ОН повернулся лицом к выжившему, лежавшему в траве. Но тот не вызывал в нём желание убить, а скорее...хм...сожаление. Трудно было определить возраст распростертого на траве человека перед НИМ, который был, судя по всему старше ЕГО в раза два. Этому бедняге досталось больше всего. ЕМУ показалось, что взошло солнце, ибо ОН видел так же ясно, как и в самый ясный день. ОН поднял голову вверх, смотря на луну, а та словно смотрела ЕМУ в ответ. Опять фантазии. "Воистину удивительная ночь". ОН вернул свой взор к бедняге. Всё лицо того было в синяках и в корке от засохшей крови, и скорее всего большая часть не принадлежала ему. Волосы на голове слиплись от неё. Нос был сломан, правая щека была рассечена до уха, губы потрескались. Левый глаз начинал затекать от гематомы. С телом бедняги дела были не лучше. Правая рука вывернулась в неестественную сторону как спираль. "Сломал свою руку, пытаясь не дать себя прирезать". По всему телу было море разрезов, от которых не уберёг и отлично сделанный на ЕГО глаз доспех. Да и от самого доспеха мало, что осталось. Левая рука выглядело нормально, если не начать считать множество порезов на ней. Тоже касалось и ног.
   ОН смотрел на лежавшего калеку с состраданием, не решаясь умертвить его, чтобы тот не мучился всю оставшуюся жизнь. А тот не обращал внимания на своего спасителя, будто ЕГО и вовсе не было там. Живой кусок мяса переводил дыхание. ОН решил не торопиться решать его судьбу.
  -Спасибо, - задыхаясь, произнёс лежавший на траве.
  ОН опомнился. ОН мог погибнуть сегодня ночью. И мысли реальности происходящего, отодвинутые в сторону иллюзиями, вернулись к НЕМУ. По ЕГО телу пробежал холодок. ОН опустил взгляд к траве под ЕГО ногами.
  -Случай, не более. Мне не повезло, что вы оказались тут. Но повезло, что один из меченых упал с мечом в руке. Если бы не меч... - ОН вспомнил лезвие, просвистевшее в каком-то шаге от ЕГО головы, - я бы поменялся местами с тем покойником.
  -Меченые? - попытался издать смешок калека. ЕГО особо не интересовало, действительно ли то слово заставило смеяться калеку, или он тянет время. А может он хочет подружиться?
   -Да, я так окрестил их, про себя, - ОН тоже улыбнулся, продолжая смотреть сквозь этот мир.
  -Как тебя зовут, отважный юноша? Ты спас мне и я теперь твой должник, - прохрипел должник.
  -Меня никак не зовут. И давай без этой ерунды о чести. Я НЕ спасал тебя, я убил бандита в такой же одежде, который пытался разрезать меня пополам. Всё что меня волновало - не стать целью мести для его друга, который пытался прикончить тебя. Я лишь заканчивал представление.
  -Как скажешь, - прохрипел через боль тот, - а меня зовут Амигэн.
  Вокруг доброжелательного должника-калеки заиграл свет, преломляясь в волны эллипсоида лунного света. "Он владеет магией? Интересно" первая пришедшая в ЕГО голову мысль. Только это была не магия.
  
  
   Он нёс Амигэна на спине. Мягкая трава гнулась под его ногами. По левую сторону огромное озеро окружали горы. Солнце светило, но не сильно, обычная тёпла погодка. Боль и раны не позволял Амигэну передвигаться самостоятельно.
   Они молчали всю дорогу и Амигэну надоело это.
   -Ты так и не сказал, как тебя зовут
   -Меня никак не зовут. И я тебе уже говорил.
   -Тогда буду звать тебя Безымянный, - Амигэн улыбнулся сам себе через боль.
   -Заткнись лучше, иначе брошу тебя тут, - безымянный агрессивно ответил.
   -Если бросишь, то все твои старания будут напрасны.
  Безымянный ничего не ответил.
   -Откуда ты родом? - не успокаивался Амигэн.
   -Ниоткуда.
  -Такого не бывает, - не поверил ему раненный, - а дом?
  -Ты меня утомляешь.
  -Откуда ты пришёл?
  -Откуда я пришёл, понятие дом довольно расплывчатое у людей.
  -Как это?
  Безымянный запнулся, но поддался. Он продолжал нести на себе Амигэна, но не останавливался.
  -Они говорят, что дом там, где твоё сердце, или куда оно зовёт тебя. Моё меня никуда не зовёт.
  -И какой смысл в таком существовании? - поинтересовался Амигэн.
  -У меня есть мой путь, и я иду по нему. Вот и всё. Есть начало и конец. Никаких промежуточных "дом".
  -И что это за путь?
  -Тебя не касается. Это никого не касается.
  -Как скажешь, Безымянный. Не скажу, что мне не интересно было бы узнать, но силой из тебя это я не выбью, - он засмеялся охрипшим голосом.
  Безымянный снова промолчал.
  -Знаешь, те ребята, желавшие убить меня, хорошо дрались или были отлично обучены, - продолжал Амигэн.
  -Да? Возможно, так и было. Мне всё равно. Лишняя, но ненужная тренировка.
  -Твои навыки...я не видел, как ты убил тех, как ты их назвал, меченых, но того, кто хотел прирезать меня, я видел отчётливо. Ты был быстр, даже очень для обычного парня с мечом в руках.
  -Тебе показалось.
  -Наверно, - попытался пожать плечами Амигэн, но у него не получилось, боль отозвалась в теле, - всё равно спасибо.
  Сердце безымянного ойкнуло, и ему захотелось продолжить диалог.
  -А почему они хотели тебя убить?
  -Моя слава опережает меня.
  -Тогда почему я о тебе не знаю?
  -Это говорит о том, что ты не бываешь в городах.
  -Да?
  -По твоему виду ты и ешь мало. Удивительно, как ты вообще столько времени меня несёшь.
  -Я не отношусь к роду тех людей, когда всегда сыты. Думаю, многие в нашем мире относятся к ним.
  -И как ты живёшь тогда?
  -Разбойничаю на дорогах.
  -Хороший способ быть прирезанным.
  -Ну, тебя я спас таким способом.
  -Безымянный, - Амигэн обратился напрямую к нему, - ты не работаешь, не живёшь в городах, и разбойничаешь на дорогах? Это и есть твой путь?
  Безымянный вздохнул.
  -Всё сложно. Мне нужны тренировки для достижения моей цели, но там где меня приютили когда-то, отрицают любой вид насилия. Они порицали меня, вот я и ушёл.
  -Что ж, я вряд ли тот, кто станет тебя порицать. И чем является твоя цель?
  -Возможно глупостью, порождённой моим неправильным взглядом на вещи в этом мире, но, - безымянный через силу заставил себя продолжить свою мысль, - Я хочу изменить его. Те, кто меня приручил, утверждали, что насилием ничего не изменить, но сами ничего не делали. Я просто не мог соглашаться с ним, и я ушёл от них, чтобы самому убедиться в своей правоте. Их доводы не были для меня убедительны.
  -Я слыхал о таких людях. Их вроде мудрецами называют, и живут они где-то в горах, - Амигэн интуитивно устремил свой взгляд вдаль озера к горам, - думаю, ты выражаешься очень похоже на их мышление.
  Безымянный промолчал, и Амигэн перевёл тему.
  -Я могу научить тебя сражаться.
  Безымянный тихо рассмеялся.
  -Чему меня может научить калека? Я вижу, что твоя правая рука больше не будет такой же подвижной, как и раньше. Если ты ей сможешь двигать вообще. Раны на твоих ногах не позволят тебе передвигаться достаточно быстро.
  -Не хорони меня раньше времени. У меня ещё остаётся одна рука, и я могу стоять на ногах.
  -Ага, а ещё твоя ...- Безымянный не закончил, оборвав предложение.
  -Ты никогда раньше не видел магических щитов? - Амигэн осторожно спросил.
  -Это так называется? - рассмеялся безымянный, - я тоже владею этой магией, но ты прав. Никогда раньше не видел магии у других.
  -Ничего удивительного. За всю жизнь, я сам встречал не много таких как я. Впрочем, это было давно, - теперь Амигэн посмеялся сам.
  -Я не умею так хорошо создавать щит, как ты. Научишь?
  -Это просьба?
  -А у тебя есть выбор? - мягко ответил Безымянный Амигэну, и оба засмеялись. Непослушный ветер, налетавший с озера трепал их волосы. Клинок Амигэна весел на поясе Безымянного всю дорогу.
  
  
   Безымянный донёс Амигэна до одиноко стоящей хижины, расположенной под склоном холма, недалеко от озера.
  -Ты здесь живёшь?
  -Теперь да.
  -Но это ведь просто развалина, - заметил Безымянный, изучая деревянную постройку.
  -Я сам её построил. Когда-то давно. И поверь, дом крепче, чем кажется.
  -Значит, плохой из тебя строитель, - язвительно заявил Безымянный.
  -Не торопись оценивать по первому взгляду.
   Они подошли к двери, выходящей с противоположной стороны от озера, к холму.
  -Дверь закрыта? - поинтересовался Безымянный.
  -Нет.
   Безымянный отворил её одной рукой, немного сместив свой центр тяжести, чтобы не потерять баланс тела, держа на спине Амигэна.
   Небольшая хижина из дерева гостеприимно находилась перед ними. Один стол, одна скамейка перед ним, в низу одна небольшая встроенная в правую от входной двери стену печка из камней, годившаяся разве что разводить костёр, несколько мешков не понятно с чем внутри, стоящих рядом с дверью, и одна кровать из соломы в левом углу. Окон здесь не было. Было ли их отсутствие связано с уровнем мастерства строителя или нехватка его фантазии, Безымянный решил не интересоваться.
  -Тут одна только кровать? - раздосадовано заметил он.
  -Да, но мы что-нибудь придумаем.
  -Надеюсь.
  Безымянный осторожно положив Амигэна на ту единственную кровать в доме.
  -Мне нужно поспать. Дорога была долгая. И тебе тоже, - Амигэн повернул на другой бок, отвернувшись от Безымянного, - завтра начнём твои тренировки.
  Безымянный сел на один из мешков, а другие использовал как опору для своей спины. Сами мешки упирались в деревянную стену. К счастью они оказались не слишком твёрдые и не слишком мягкие, и подходили для импровизированного кресла без ножек. Теперь он мог сполна насладиться усталостью, которая накопилась за последний день, и которую он весь этот день игнорировал. Помечтав об открывающихся перспективах, приятное возбуждение охватило его. Знак судьбы явился к нему, указав правильный путь. Безымянный продолжал любоваться клинком Амигэна, держа его на коленях в своих руках. Под приятные мысли он заснул.
  
   Каждый день для них начинался с небольшой разминки. Амигэн всё ещё надеялся привести себя в порядок и восстановить свою форму, но правая рука никак не заживала. Двигать ей был сущий кошмар, отдававший неприятными ощущениями. Ноги тоже болели, особенно колени, не давая спокойно пробежать небольшое расстояние. Ко всему прочему у Амигэна развился постоянный кашель, мучавший его со дня прибытия в хижину.
   Тем не менее, он держал своё слово, и пытался обучить Безымянного всему что знал сам. У этого парня были навыки, и даже возможно талант, но предел его потенциала был достаточно конкретен. Только какое-то чудо могло сделать его лучше Амигэна. Что ж, не всем быть лучшими.
  
  -У тебя есть скорость, но нету чувства баланса. Ты не можешь с ней совладать, и поэтому все, что ты делаешь - бессмысленно. Слишком много сумбура в твоих действиях, - спустя месяц тренировок, Амигэн решил наконец высказать накопившиеся претензии к своему новоявленному ученику. Смотреть на потуги того прыгнуть выше головы уже не осталось сил.
  -И зачем мне учитель, который не может мне помочь исправить то, что видит? - злобно спросил Безымянный, будто сам устал от постоянного недовольства своего учителя.
  -Но ведь проблема не во мне, - твёрдо ответил ему Амигэн, - а в тебе. Ты витаешь где-то в облаках, редко когда сосредотачивая себя на осмыслении того, что делаешь.
  -Это намёк?
  -Тоже самое касается и твоего магического щита. И становится бессмысленным то, что он у тебя есть, если ты не умеешь им владеть в достаточной мере. Пойми уже. Порой я удивляюсь, как ты вообще овладел таким достаточно высоким уровнем мастерства для обычного человека.
  -Я самоучка.
  -Это и заметно. Но, - Амигэн улыбнулся, и Безымянный заметил морщинки на его лице, указывающие как сильно состарился тот. Его учитель и так не был молод, но последние недели сказывались всё хуже и хуже, - думаю у тебя получится, - всё же парень лез из кожи вон, чтобы скопировать все знания, которые стояли перед ним, и Амигэн был не против.
  -Ладно, - развёл руками Безымянный, - я слушаю.
  -Возьми моего боевого товарища себе в помощь, - Амигэн протянул единственной подвижной своей рукой ему свой клинок.
  -Доверишь мне такую красоту? - удивился Безымянный.
  -А мне есть, чего бояться? - лицо Амигэна вновь стало серьёзным, - ты и так уже держал его в руках и раньше. Даже спас меня с его помощью.
  Безымянный взял клинок, который сейчас находился в ножнах.
  -Его зовут Крадущий Надежды.
  -Крадущий Надежды? Интересное название, сам придумал?
  -Как-то само пришло в голову, когда он оказался в моих руках, - пожал плечами Амигэн, - а теперь постарайся полностью почувствовать его в своих руках. Пускай он станет частью тебя. Повторяй движение за мной, - Амигэн поднял палку с земли, которой Безымянный махал всё время их тренировок, но более не нужной ему, и начал показывать движения, отточенные годами мастерства. Он больше не мог свободно управлять орудием своей правой рукой, Крадущий Надежды стал слишком тяжелым для неё, но Безымянному об этом он решил не говорить.
  
  Прошёл ещё месяц. Приближалась зима. Вне дома становилось всё холоднее и холоднее. Безымянному уже вернулся из ближайшего города с едой и охапкой дров, и сейчас разводил костёр в печи, чтобы ночью они не замерзли. Благо в доме была из камней, выводившая дым наружу через потолок. Небольшие языки пламени, только только родившегося огня, приковали к себе всё внимание Безымянного, остановив для него всё время. Он смотрел в огонь, который играл с его воображением.
  -О чём думаешь? - поинтересовался Амигэн, заметив как неподвижно застыл его ученик.
  -О плане.
  -А, ты от него так и не отказался? - удивился Амигэн.
  -Ты никогда не думал, что мы то, что мы делаем? Вот огонь. Он горит. И если не будет гореть, то не будет огнём.
  -Не знаю, - ответил Амигэн, - я не рос среди мудрецов. Я был обычным наёмником, убивающим за деньги.
  -Быть наёмником так себе работа.
  -Как по мне всяко лучше, чем ничего не делать.
  -Есть работы, смысл которых заключается в ничего не делание.
  Амигэн пожал плечами.
  -Может тогда это уже не работа?
  Безымянный промолчал, всецело поглощенный разрастающимся в печи огнём.
  -Знаешь, я знаю, как улучшить твой план.
  -И как? - теперь заинтересовался и Безымянный, повернувшись лицом к Амигэну.
  -Думаю бессмысленно пытаться перебить всю стражу короля в одиночку, ведь так? Даже магический щит тебе не поможет. Посмотри на меня.
  -Допустим. Тогда мне нужно как-то подобраться к каждому тирану лично, и уйти живым.
  -Король может устроить аудиенцию.
  -С кем?
  -Например, с таким известным убийцей как я.
  -И зачем ему это?
  -Короли тоже боятся. Они любят заглянуть страху в глаза, чтобы быть уверенными, что они всё держат в своих руках. К тому же, никто из них не откажется убить своего врага, не рискуя при этом потерять всё свою войско и проиграть в войне.
  -Значит мне нужно стать таким же известным, как и ты?
  -Наверно так.
  -Неплохой план, - Безымянный вернулся назад к костру, который уже достигал своих максимальных размеров, - наверно.
  -Остерегаться нужно инквизицию. Они особо хорошо обучены.
  -Ты про Вехте?
  -Да. Но если ты совсем выжил из ума, то можешь попытаться убить и его.
  -С твоими навыками у меня всё может получиться. Даже если мой путь будет лежать через инквизицию. Хотя, - Безымянный рассмеялся, - может ангелы действительно оберегают эту королевскую семью?
  -Ты не религиозен?
  -Если ты про глупую религию этого безумного короля - то нет.
  -Надо же во что-то верить.
  -Я не верю.
  -Не знаю, - Амигэн пожал плечами, - если после смерти ничего нет, только забвение, то всё что мы делаем не имеет никакого смыла. Какая разница в чем состоит план? Тогда все прожитые жизни не имеют никакого смысла, и все те, кому ещё предстоит прожить в будущем. Какая разница куда их приведёт дорога, если в конечном итоге всё что их ждёт - пустота? Если истинна такова, то она давит на меня, лишает всех сил и стремлений. Осознание, что ты родился, чтобы умереть. Чушь. Если это окажется правдой, и все узнают об этом, то любой смысл жизни потеряет своё значение.
  -И что? Предлагаешь верить в ложь?
  -Не знаю, - повторил Амигэн, - я не знаю, что ложь, а что - правда. Я всего лишь бывший наёмник, обучающий самоубийцу, который верит, что сможет свергнуть всех королей в одиночку. Когда я тоже был частью какого-то плана. Во всяком случае, я верил в это. Приятное было ощущение.
  -Ты всё ещё можешь оказаться частью плана. Моего плана, - в словах Безымянного слишком много было уверенности. Словно он и был фанатиком.
  Амигэн поднял свой взгляд, устремив его на своего ученика.
  -Поделиться с тобой всеми своими умениями? Разумеется, - он рассмеялся.
  
   Накопленных денег было достаточно, и Безымянный раз в неделю ходил в ближайший город, закупить провизию. Сам Амигэн уже не мог передвигаться так далеко. С каждым днём двигать ногами для него становилось всё тяжелее и тяжелее. Постоянная усталость тоже не красила его жизнь. Безымянный видел, как трудно приходится Амигэну, и всячески пытался взять на себя разный труд.
   Наступила зима. Холод только усугубил жизнь Амигэна, и тот не вылезал из постели несколько недель, окутанный несколькими одеялами, разве что сходить по своим нуждам наружу, пока снег не начал таять, а на улице не потеплело. Безымянный старался следить за состоянием Амигэна как мог, постоянно выходя в город за лекарствами и новыми коврами и одеялами, каждый раз подлаживая их под ноги Амигэну.
   -Ты бы мог уйти, бросить меня и забрать все деньги. Вряд ли я смог бы тебя остановить сейчас, - грустно, но улыбаясь, заметил Амигэн.
  -Не неси чуши. Мы договаривались. Ты должен обучить меня всему, что знаешь сам, - ответил Безымянный, повернутый лицом к костру. Повернуть к Амигэну он так и не смог, оставив того наблюдать только его спину.
  -Конечно, - проговорил сам себе Амигэн. Уговор есть уговор, и Амигэн не умрёт, пока не выполнит его.
   Зимой они не тренировались снаружи, и Амигэн только указывал на ошибки в движениях Безымянному, когда тот практиковался внутри хижины. Тени от костра играли с ними.
  
   Наступила Весна. Снег растаял, утекая во власть озера. Был уже день, и Безымянный отсутствовал в хижине, тренируясь движениям снаружи. Амигэн понял, что проснулся только сейчас, проспав слишком долго. Он попытался подняться с кровати, свесив ноги к полу, и посмотрев на своё тело сквозь рубаху, сидевшую на нём. Амигэн изрядно исхудал за зиму. И причиной тому было не отсутствие еды. Болезнь брала над ним верх. Но время у него всё ещё было. Он умылся в тазе с водой, сменил одежду на новую, запас которой лежал здесь ещё с прошлой зимы, и вышел наружу, стараясь выглядеть максимально здоровым. Холодный ветер обдал его, набегая со стороны озера, и трепля его волосы, выросшие за время его жизни здесь, в разные стороны. Свет и ветер заставили его прищуриться и потратить немного времени, чтобы привыкнут к позабывшейся ему природе. Безымянный отрабатывал удары на берегу озера. Его движения стали намного целостнее, а сами удары - резкими. Ими он рубил набегавший на него со всех сторон ветер. Прогресс был заметет, и Амигэн почувствовал гордость за свою работу. Гордость, которую испытывает настоящий учитель за своего ученика. И возможно даже больше. Он подошёл ближе.
  -Разве ты не должен ещё отдыхать? - заметил Безымянный, наградив Амигэна презрительным взглядом.
  -Я достаточно отдохнул. Пора закончить твоё обучение. Осталось недолго, - улыбнулся сквозь бушующий ветер Амигэн Безымянному.
  -Я так быстро обучаюсь, или твой запас знаний оказался не настолько велик? - Безымянный пытался скрыть, но кое где слышалась печаль.
  -Думаю, ты быстро обучаешься. Схватываешь всё на лету. Как ветер, - договорил Амигэн, и они оба засмеялись друг другу.
  -Тогда продолжим? - когда они закончили смеяться, Безымянный взаимно улыбнулся Амигэну.
  Прошло ещё два месяца. Наступало лето. Тёпленькие деньки возвращались в этом мир. Этот день был как раз из таких, и даже серое небо, слабо пропускающее сквозь себя солнечные лучи, не омрачало его. Приятно время закончить начатое.
  "Крадущий Надежду" лежал позади него на большом камне. На таком же, ближе к озеру, сидел Амигэн.
  -Ты обучил меня всему, что знал, и я безмерно благодарен тебе за эту возможность.
  Амигэн ждал этого разговора уже давно. Он умирал. С каждым днём ему становилось всё труднее просыпаться. Раны так и не зажили. Правая рука не срослась, разрушив его надежды вновь держаться ей за рукоятку своего клинка.
  -Ты был хорошим учеником, Безымянный. О лучшем ученике не может мечтать даже самый лучший мастер.
  -Я ухожу, Амигэн.
  У Амигэна сжалось в груди. Он хотел изменить решение Безымянного. У него никогда не было сына, и когда ему показалось, что он нашёл такого, тот покидал его.
  -Да, я помню. Твой путь, - Амигэн не стал поворачиваться лицом к молодому человеку. Капли влаги стекались к его глазам. Он выдохнул, - не задерживайся, скоро будет дождь.
  Безымянный поднял голову вверх и заглянул в небо. Серые тучи плыли по небу, но дождя не было.
  -Парень, - обратился Амигэн к уходящему.
  -Да, - голос у Безымянного стал совсем мягкий, Амигэн почувствовал это, и это этого стала ещё печальней на душе.
  -Обещай мне, что дойдёшь свой путь до конца? Я ненавижу, когда меня обманывают.
  -Обещаю.
  Безымянный смотрел в спину сидящего на камне перед ним Амигэном. Он не хотел думать, какие чувства тот испытывает. Ему хватало сил только на свои.
  Раз всё решено, то Амигэну хотелось поскорее покончить с этим. Длинные расставания были не к чему. Тяжесть на душе набегала по экспоненте.
  -Я отдаю тебе свой клинок. Эта проклятая хрень мне больше не нужна.
  Амигэн не повернулся, но слышал, как Безымянный подошёл к лежащему за его спиной на камне клинку и взял его.
  -И ещё, - Амигэну было трудно дышать, говорил он через силу, - негоже человеку ходить без имени. Я хочу, чтобы ты взял моё имя себе. Пускай это будет мой последний подарок тебе. И решай сам дар это или проклятие. Мне оно тоже более не надобно. А теперь ступай.
   Вода в озере оставалась неподвижной. Медленно плывущие облака шли своей дорого от одной верхушки горы до другой, кидая промежуточные тени на землю. Сам бог боялся нарушить глухую идиллию, накрывшую широкую местность.
  -Прощай, - пытался без эмоционально попрощаться на всегда человек, не носивший имени, но берущий себе его.
  -Прощай, Амигэн - лишившийся своего имени и ставший никем, безымянный не решился на прощание заглянуть в глаза своему ученику, боясь увидеть в них взаимную печаль.
  
   Человек, ставший Амигэном, ушёл. Утративший своё имя ещё много часов неподвижно сидел и смотрел в даль. Глаза его залили слёзы, стекавшие по его щекам, и он беззвучно плакал от невосполнимой потери. Осознание расставания печалило сильнее, чем неминуемая смерть. Он собрал свои силы в последний раз, и поднялся с камня, на котором сидел. Встать на ноги было тяжело, двигаться ещё тяжелее, но он перестал обращать на этой своё внимание, и направился к воде в сторону озера. Берег, усыпанный мелкими камнями, щекотал его пятки. Человек без имени вошёл в воду по коленки. Он в последний раз поднял свой взгляд к миру, желая полюбоваться его красотой. В последний раз вдохнул воздух и в последний раз услышал тихое дуновение ветра. Человек, которого мир знал когда-то как Амигэна, беззвучно скрылся под холодной озёрной водой, и только волны напомнили миру о его существовании.
   Ближе к вечеру пошёл дождь, и Амигэн поднял своё лицо к небу, не в силах больше сдерживать свою душу, и, позволив каплям влаги бежать сквозь глаза.
  "Амигэн умер, да здравствует Амигэн..."
  
  
  
  Dubia plus torquent mala
  
   Планета не являлась их первостепенной задачей. У них и не было задачи. Они положили свои тела в старые криогенные фуги, которыми пользовались ещё первые колонисты, покорявшие солнечную систему и не мечтавшие выбраться за пояс Койпера. Тогда, ещё не достигнув и половины скорости света, не умея аннигилировать пространство с помощью антивещества для использования бешеного импульса и ограничиваясь первыми ядерными реакторами на кораблях слабо экранированных от космической радиации, первым покорителям приходилось использовать криогенику, чтобы не нахватать себе опухолей во время многомесячных пребываний на своих кораблях-ракетах. Только фуги могли спасти их от лучевой болезни, которая периодически исходила выбросами от Солнца.
   Но те времена космических Колумбов давно прошли, и земная технология развилась не на одну ступень технической своей эволюции. Форсети был экранирован от любого спектра ионного излучения, впрочем, как и любой новейший, с оговоркой на время полёта Форсети, корабль Федерации. Только непосредственное пребывание в эпицентре термоядерного взрыва в половину экзаджоуля могло наверняка уничтожить корабль, который состоял из несколько автономных модулей, способных на самостоятельные коротки полёты в пару световых лет.
  Части корабля были покрыты светопоглощающими и светоотражающими пластинами. И если первые были предназначены для заряда батарей, то вторые можно было использовать как радиаторы избыточной энергии в критические моменты или как защиту от лазерного оружия как отражатели. В данный момент эти агрегаты, расположенные равномерно по всей поверхности корабля, были закрыты свинцовыми створкам, окрашенными в тёмную темные цвета, чтобы никто не заметил невооруженным глазом черный объект, старающийся скрыться на фоне черной пустоты.
  Сам корабль от основного сопла и до вспомогательного носового сопла, если так можно было его назвать, был длинною в сто восемьдесят метров, четверть, которой отводилось термоядерному реактору у главного сопла, создававшего главную тягу. Оба сопла использовались для разгона и торможения, но отличались в размерах. Носовой был меньше в объёмах и меньшей мощности, и его сопло закрывалось четырьмя изогнутыми створками, расположенных квадратами вокруг него. Номинально у Форсети не было переда и зада, но человеческий мозг рисовал носовое сопло как нос и соответственно заднее сопло, которое и было предназначено для главного термоядерного двигателя в петаджоуль, был задом корабля. Антропоцентризм во всей красе.
  Однако и такие мощности не развивали скорости равные покорению ОТО. Этот предел так и не был преодолён, оставив человечество довольствоваться тем, что получилось, пускай это и было вершиной человеческих разработок. Только придав импульс антивеществом можно было достигнуть девяносто две сотые скорости фотонов в вакууме, оказавшиеся границей человеческих скоростных способностей. Всё дело в самой антивеществом и реакцию она оказывало как на сам корабль, так и на объекты рядом. Разгон такой мощности оказывал перегрузку до сотни g и зависел полученного ускорения корабля. Сам факт, что такой способ и любой сопутствующий недочёт, мог превратить средство космического передвижения в маленькую супернову, а ближайшие объекты в радиусе 10тысяч километров превратить в космическую пыль, вызывал большие вопросы в возможности его использования. Со временем инженеры нашли идеальное сочетание конструкции корабля, решили частично эту проблему, но разгон таких двигателей стал занимать пару недель. Перегрузки снизилась, но не на столько, чтобы не превратить экипаж кораблей в малиновый джем, однако, корабль уже не сжимался сам в себя, превращаясь в металлическую плоскую пластину. Разве что, для стороннего наблюдателя, решившего проследить за полётом такого корабля издалека. Релятивистский эффект никуда не исчез. И только создав амортизаторные кресла, люди получили шанс на спасение от ускорения.
   Ещё одной большой проблемой, решение которой частично могло дать человечеству подсказку, как обойти законы ОТО и обрести возможности сверх световых перемещений, при этом, не превратив корабль в субатомные частицы, было отсутствие каких либо энергетических щитов, способных защитить своего владельца. Никто так и не нашёл способа их производства. Теоретически работа щитов была давно известна, но квантовая механика не давала прямого ответа, а источник энергии для работы щитов так и не был найден. Мощности кубитов и сверхпроводимости было недостаточно. Некоторые вещи так и остались фантастикой.
   Всё говорило человечеству, что оно достигло своего предела, упёрлось голов в потолок, который казалось невозможно сломать. Но не все были согласны с таким видением своего предела.
  ...
   Их курс, контролируемый бездушной программой корабля, запрограммированной ими лишь на выполнение их приказов, лежал в пяти световых годах от заинтересовавшей программу планеты, одной из многих систем в этом секторе галактической сетки. Уже за границами Федерации, отдалявшейся от них с каждой секундой.
  Форсети уловил неопознанный сигнал, не имевшего аналога в его библиотеки, исходящий от планетарной системы в сотнях тысячах астрономических единиц. И только по причине, ведомой только программе корабля, Форсети изменил курс и полетел в сторону источника. Разворот корабля занял лишние пять недель, более резкий и быстрый способ мог убить экипаж корабля, спавший в криогенных фугах, а не амортизаторных креслах, не способных поместить в глубокий сон без сновидений. Для них релятивистский эффект уже не играл роли. Медленное изменение угла положения корабля, длившееся больше недели, направило Форсети в нужную сторону, полёт до конечной цели которой займёт пять лет реального времени.
   Аргром проснулся первый. Он плохо видел, и от этого эффекта не спасали даже специальные линзы, сделанные для защиты глазных капилляров от холода, а так же от отслоения сетчатки в редких случаях. Ничего из этого не было не поправимым, когда на корабле есть медицинский модуль подчинённый программе, но вряд ли кому хотелось получить неприятный подарок несовершенной криогеники. Аргром не чувствовал холода, пока его тело размораживалось, криогенный аппарат поддерживал состояние его тело, чтобы то не свернулась в судорогах, а человек не впал в кому. Сам мозг не подвергался криогеники, продолжая работать в экономном режиме сна всё время, пока метаболизм тела искусственно замедлялся. Программа индивидуальных криогенных фуг поддерживала клетки тела, не давая тому состариться.
   Первой часть тела, которой Аргром смог пошевелить была правая рука. С её помощью он максимально близко к своим глазам поднёс матовый экран аппарата, показывающий его состояние. На обратном отсчёте оставалось три минуты. "Хорошо".
   Уже через две минуты он мог шевелить своими конечностями, доставшимися ему от обезьяны, жившей три миллиона лет назад. Ещё через минуты он смог на своих ногах выйти из фуги. Он оказался в помещении залитым светом, источником которого были рядом стоящие фуги, светившиеся изнутри, словно энергосберегающие лампы, и расставленные программой модуля в полу и потолку плоские передвижные осветители. В центре помещения стоял интерактивный стол, дающую всю нужную информацию. За столом уже сидело двое: Лафферти и Сэммел. То, что Сэммел был одним из первых очнувшихся, Аргрома не удивило. Для него и гадать, кто из них двоих был первым, показалось глупо. Сделав пару разминающихся упражнений, растянув свои конечности и подвигав суставами, он двинул своё тяжелое тело к столу. Лафферти и Сэммел уже сидели в специальных креслах-матрасах. Программа комнаты заметила Аргрома, и из пола появился абсолютно чёрный и тонкий матрас. Агром подошёл к нему спиной и облокотился на матрас, который под тяжестью его тела начал медленно сгибаться верхом к полу, образуя что-то среднее между мягким креслом и древней раскладушкой. Когда матрас принял изгибы тела Агрома, а позвоночник последнего расположился под сто сорока градусами относительно пола, программа зафиксировала такое положение получившегося гибридного стула. Программа ввела в тело Аргрома посредство инъекции гормон роста, а следом эфедрин, приводя центральную нервную систему в работу.
   - И как всё прошло, Босс? Приятно чувствовать себя снова живим? - Лафферти попытался через боль изобразить подобие вялой улыбки.
  - Для нашего восприятия это длилось меньше секунды, - ответил Аргром, - единственное, что тяжело осознать произошедший процесс. По меркам мозга секунду назад у меня ничего не болело, я медленно погружался в приятный согревающий сон, но спустя секунду я чувствовал себя вышедшим зомби, хотя я не уверен, что им снятся сны, - промолчав секунд, пять, он сухо добавил - всё лучше амортизаторных гробниц.
  Лафферти вернулся к просмотру статистики.
  -Умник и Индиго появятся следующими в течение минут четырёх. За ними Глаз и Астроном через ещё три минуты, разбежка плюс минус минута. Счастливчик последним, плюс минус три минуты.
  -Как всегда, - иронично подметил Аргром, - и что говорит программа? - он начал изучать информацию, представшую перед его взором.
  -Что мы проспали двадцать лет реального времени и летим всё с той же скоростью. И летим в том же направлении, если не считать корректировку курса программой корабля. Оно уловило какое-то подобие искажения, возможно сигнал, - Лафферти не уводил взгляд от мониторов, появляющихся на панели интерактивного матового стола.
  -Ну и? Какого рода сигнал? Аудио, Видео?
  -С этого интерфейса не узнать, программа в главном управлении даст более ясный ответ.
  -Главное управление? - поинтересовался Сэммель.
  Аргром наградил его презрительным взглядом, каким учителя смотрит на самого нелюбимого ученика. Словно перед ним не особо развитый человек, хотя Аргром его таким не считал.
  -Капитанский мостик, если думать, что мы в море.
  Сэммел ничего не ответил на такую язвительность, и продолжал пить выданную ему программой микстуру из одноразового пластикового стаканчика. Древнего, но надёжного.
   Поняв, что ответа не будет, Аргром почувствовал, что его тело мерзнет. Он вызвал интерфейс на матрасе, его уши были прижаты к поверхности материи, которая моментально через ухо просканировало гипоталамус и вывело температуру его тела 37 градусов, плюс минус полградуса в зависимости от места нахождения. Он посмотрел на своё тело и заметил, что гель конденсат, которым его во время криогенного сна постоянно обмазывал криогенный аппарат, начал преобразовываться в довольно неприятную для кожи мазь, чреватой вызвать раздражения и сыпь по всему телу.
   -Я пойду в свою каюту, приму душ и оденусь. Оставь оповещение, через сорок минут сбор в ГУ.
   Только он поднялся, третья по счету криогенная фуга разошлась, и появился Дэйв.
  -Уже всё? - были его первые слова.
  
  -Почему мы оказались в этой системе? Я думал, мы летим в сторону Trappist"а по следам древних мифических колонистов, и цель у нас найти...хм...что-нибудь? - неуверенно произнёс Зейн, глядя в астрономический монитор.
  -Вот мы и нашли что-нибудь, - сказал Аргром.
  Корабль всё ещё летел с околосветовой скорость, но сила тяжести на корабле, хоть и колебалась для живых огранизмов, но не составляла не больше пяти g, сейчас находят на отметке в три. Стабильное, пусти и по отношению к огромной скорости, на которой сейчас летел корабль, состояние покоя было достигнуто тогда, когда они перешли с импульса на тягу, равномерно двигавшую судно по прямолинейному движению, если это было применимо к космическим перелётам. Было неприятно, но и смерть под ужасными перегрузками им не грозила, пока они не начнут тормозить свой звездолёт.
  -Это сигнал с планеты? Кто-нибудь уже установил источник? - поинтересовался Зейн.
  Небольшой главный модуль представлял собой овал, черные металлические полые стены которого были изогнуты наружу. Вдоль стены стояли амортизаторные кресло, но все надеялись избежать долгого погружения в них. В центре помещения располагалось кресло капитана, которые принажало Аргрому, хоть он и не являлся капитаном Форсети. Менять саму конструкцию главного управления было бессмысленным, и никто не предавал значение креслу, возвышавшемуся над метровой высотой, позади остальных кресел экипажа.
  Иллюминатора здесь не было. Он и не был нужен. Скорость обновления не отфильтрованной картинки для человеческого глаз, попытавшегося уследить за изменениями на световой скорости, была слишком низка, заставляя нервные клетки моментально разрушаться, а мозг погружался в судороги, вызывая эпилептический припадок. Человеческая реакция так же не была надёжна на около световых скоростях, и за управление кораблём сейчас отвечала программа. Стены же были обвешены мониторами разных размеров. У каждого кресла располагались по пять выдвижных небольших мониторов, большая часть которых была вспомогательными, а работать почти всё время приходилось только на одном.
  Мониторы не имели отдельной матрицы и представляя собой прямоугольную пластиной из висмута, визуализировавший отображение на обтянутой матовой поверхности. Само изображение обрабатывалось рендерными фильтрами в ядрах подпрограммы ИИ, который выполнял функции матрицы, и передавалось на мониторы через крепления, торчащие из всех возможных мест на корабельном мостике, одновременно удерживающие мониторы в пространстве. Если разрезать такой монитор на две части, то та часть, что оставалась подключенной к источнику передачи изображения, продолжала показывать свою часть изображения, пока через какое-то время выравнивало всё изображение под новые масштабы. Матовая плёнка, ложившаяся поверх висмутовой пластины, могла работать в сенсорном режиме, но обычно не использовалась экипажем, который отдавал предпочтение работе с более свободными трёхмерными проекциями, чей датчик, относившийся к другим подпрограммам корабля, реагировал на движения.
  Большинство экипажа ещё не расселось в свои именные кресла амортизаторы, оставшись на ногах, решив таким образом дополнительно размять свои тела. Спешить им было некуда, а любой из них только взглянув на этот гроб, испытывал чувство не комфорта, сродни быть зарытым в песок. На своих местах разместились только Микел и Рузей. Микел не отрывая взгляд от своего гибкого монитора без рамок, способного быть и твёрдым как метал и гибким как лист, ответил первым:
  -Пока нет, нужно подлететь поближе, но он находится в радиусе одной а.е. относительно звезды системы. Не такая и большая область для изучения.
  "Мы можем и сами стать целью для изучения" подумал Дэйв, косо смотря на Микела.
  -Сколько в этой области объектов? - спросил его Дэйв.
  -Две планеты, если навигаторы не врут, или так было год назад. Мы всё ещё видим на расстоянии одного светового, - сухо отрепортировал Микел. - возможно имеется луна у дальней планеты интересующей нас области.
  -А за областью? Индиго, обрисуй всю систему - Лафферти включился в разговор. Его мальчишеский голос никого не заставил улыбнуться.
  -Ничего интересного. Несколько газовых гигантов в одном световом часе от солнца и далее. Судя по датчикам область во круг полностью мёртвая для нас, но их колодцы можно использовать для торможения....если мы собрались конечно тормозить.
  -Корабль ведь курс сменил уже? - спросил Аргром, обведя взглядом командный центр, вопрос был риторический. Помолчав секунд 5, он ответил, - это может быть шанс всей нашей жизни, то, что мы искали, или мы потратим лишнее время.
  -Думаю времени у нас уже куча, - заметил Вэйн, - голосуем?
  Никто не возразил. В обществе, в котором они выросли, такие как они понимают друг друга с полуслова.
  -Но лезть в гробы я не горю желанием - добавил Вэйн, сделав актёрский жест рукой, говорящий "нет".
  -Никто не хочет, - Аргром убедительно подтвердил, - Но выбора нет. Микел дай программе задание рассчитать скорость, начнём торможение сейчас, чтобы в самой системе до тормозить на гравитационных манёврах, тогда нас и с планет не будет видно - "если кто либо будет смотреть", хотел добавить Аргром, но отказался от столь пессимистичной мысли. Пускай она останется в его голове, нежели заползёт в головы его коллег.
  -Хорошо, Босс, - подтвердит приём совета Глаз. Конечно, о подчинении и речи не шло, в их обществе, откуда они родом, время иерархий давно закончилось.
  
  -Обитаемая планета, да ещё и за пределами Федерации? Всего в двадцати световых? Так близко, если не считать выгоревшую Проксиму? И её никто не колонизировал? Почему никому она не известна была?
  Дейв всё не мог настроиться на серьёзное рассуждение. Аргром собрал всех в холле жилого модуля, и сейчас весь экипаж стоял за выдвижным вертикально интерактивным столом, заранее поднятым прямиком из-под пола Лафферти в центре помещения. Стол рисовал в воздухе голограмму планеты и её спутник. ИИ корабля превратил внутренний интерьер ГУ в иллюзию планетарной системы, в которой Форсети сейчас пребывал. Масштабы объектов можно было менять взмахом руки в пространстве, но никого не интересовала сама система. Сейчас все пристально изучали интересующую их планету и все характеристики, так тщательно подготовленные аналитической программой главного ИИ. Её масса, радиус, орбитальный период и средняя температур уже были изучены. Интересовало их другое. Наличие жизни на планете. Зейн вывел видеосъемку, транслирующуюся дронами в стратосфере в прямом эфире.
   -У этой планеты масса четыре десятых земной и радиус в примерно пять тысяч километров, - начал Зэйн, - Температура на планете выше земной на градуса два-три. Судя по показателям, эта планета на девяносто пять процентов соответствует нашей Земле. Вращается она вокруг желтого карлика класса солнца G9V, с апогелием девяносто пять миллионов километров, и перигелием - сто двадцать четыре миллиона. Орбитальный период планеты - двести один день. Точность данных программа корабля оценивает в девяносто семь процентов.
   Корректировать корабельное время по времени планеты они не стали, оставив стандартное время суток с земным календарём.
  -А спутник? - поинтересовался Лафферти.
  -С ним немного потяжелее. Судя по массе, это идентичная копия нашего земного спутника - Луны.
  -Но на орбите планеты с массой меньшей, чем у Земли? - Аргром выгнул дугой бровь.
  -Да, - Дэйв почесал подбородок, - только вот приливные силы сведены к минимуму. На этой планете приливы и отливы слишком, как бы это сказать, - Дэйв выждал паузу, - минимизированы.
  -Ну, ладно, - безыдейно высказался Аргром.
   -И ведь на поверхности целые города, - удивлённо говорил Рузей, нажав на паузу и не отрывая глаз от гипер чёткого изображения.
  Микел взмахом руки зазумил изображение, и добавил:
  -Там не только города, но и антропоморфные создания.
  -Ты хотел сказать люди? - без какой либо агрессии поинтересовался Зейн.
  Микел пожал плечами, но никто не заметил этот жест. Никто так и не оторвался от вида поверхности планеты. Только Сэммел не находился в непосредственной близости к столу, и расположился ближе к двери выхода, прислонившись поясницей к возвышающему выступу, и уперев него руки. В его прямые задачи не входило изучение планет, хоть он и был шокирован вместе со всеми остальными.
   Жилой модуль представлял собой несколько собранных помещений в комнаты, разделённых съёмными стенамы ещё на заводе. Возможно пересобрать по своему усмотрению присутствовала, но никого не интересовала. Жилые помещение от двадцати до тридцати квадратных метров на каждого, вмещали в себя душевые и лишнее пространство для размещения большой переносной аппаратуры как криогенные фуги, оставляя возможность для простора жильцу. Двери кают друг на против друга и выходили в один общий коридор, ведущий либо к переходу в другой модуль, либо к общему просторному холлу, представленного в виде гостиной в квадратной форме, где сейчас присутствовал весь экипаж Форсети. По противоположным краям от коридора располагались ещё два шлюза перехода, ведущих в другие модули. Левая дверь от коридора вела к медицинскому модулю, а через него можно было попасть в главный модуль.
  -Матерь божья, это замки? У них средневековье? - достаточно актуальный вопрос задал Лафферти.
  -Феодализм, - сухо констатировал Аргром. Лафферти вышел из забвения, в котором они все прибывали, оторвал взгляд и посмотрел с вопросом на Босса.
  -Что? - Аргром уловил его вопросительный взгляд - Не говори, что ты не знаешь, что это такое.
  -Я знаю, но как такое возможно? - Лафферти вытянул руки ладошкой вверх и в сторону снимка и непосредственно трёхмерного изображения планеты.
  -И что ты от меня ждёшь? Тебе нужны теории? - Аргром не поддавался под явное замешательство Лидера.
  -Хорошо, - усмехнулся Лафферти и посмотрел снова на изображение, - давай начнём с теорий. И моя такова... - он запнулся, и затянув свою мысль, не найдя ответа, закончил предложение - Не знаю...сдаюсь.
  - Деградировшая колония. Безумные колонисты долетели до планеты, заселили её, но не потянули производственные механизмы, и их квазицивилизация откатилась на добрые века, - поделился своей идеей Вейн.
  -Тогда уже на всё тысячелетие, - добавил Рузей, - Инбридинг?
  -Боже, Индиго, ты, когда это выдумывал, посмотрел на показатели биомассы на планете? Там куча народу для такого процесса, - эмоционально подчеркнул свою мысль Дэйв - нет, это не колония. Они слишком далеко от границ Федерации, и я не представляю, когда они должны были вылететь, чтобы достигнуть таких размеров популяции. Только если они стартанули ещё в прошлом тысячелетии. Думаю, они естественный продукт эволюции. Ну, - он выждал паузу, - как мы. Просто нам трудно осознать, что первая инопланетная цивилизация, которую нашло человечество, оказалось человеческой. Ха. Гляньте на снимки, у нас с вами и у них не больше отличий, чем у меня и крестоносца. Разве что цвет кожи странный.
  -И корабль не обнаруживает следов возможной ядерной энергетики, если она когда-либо существовала здесь, - дополнил его Зейн.
  -Зато некоторые области единственного материка фонят электромагнитным излучением, - заметил Микел, указывая на небольшие области помеченные программой в когерентном спектре.
  -Скорее фонит искажение самого электромагнитного поля. Интересно чем оно вызвано, ведь судя по датчикам там скорее его полное отсутствие, чем переизбыток, - подправил Аргром.
  -И даже не удивительно, что рядом не располагаются поселения. Если судить по геомаркеру там сплошные камни. Но... - осёкся Рузей.
  -Но фон исходит как раз от них, или от того, что потенциально располагается под ними - вставил Вэйн.
  Нельзя сказать, что находка заинтересовала экипаж Форсети. Скорее настрой был скептический. "Целая новая цивилизация, пусть и гуманоидная. Да ещё и эти искажения...". Аргром не знал, что и думать. Всё могло обернуться одной из разрешённых загадок и мечтой человечества, или оказаться очередным разочарованием.
  -Тогда запустим ещё зонды над той областью? Пускай собирают информацию, и когда будем уверены в чём-либо, тогда и будем действовать или отталкиваться от информации, которую нам выдаст программа, - Лафферти поделился со всеми своими идеями.
  -А варвары? - осторожно поинтересовался Рузей.
  -В них и дело, - пожал плечами Зэйн, - Мы не должны показываться, а они не должны знать о нас. Я не хочу вмешиваться в их историю развития, особенно пока мы ничего не знаем. К тому же мы не знаем, есть ли у них астрономия. Нужно больше фактов.
  -Да, - Дэйв поддержал Зэйна, - может они и варвары, но у нас есть своя история, по которой можно определить точно: мы не можем установить с ними контакт в данный момент их развития. Мы будем ещё хуже конкистадоров встретивших ацтеков.
  Никто не возразил. Дальнейшие их действия были примерно ясны: сбор информации. Каждый из них распределит свои обязанности и займётся изучением планеты.
  
   Форсети зафиксировался в пространстве в точнее L1. Гравитационные силы солнца и планеты давили на него с двух сторон, указывая его место в этом царстве космического светила. Будучи довольно крупных масштабов, корабль был всего лишь песчинкой на фоне планеты. Тень, отбрасываемая кораблём в противоположную сторону от солнца, растворялась в альбедо планеты. Будь у жителей планеты астрономия и взгляни они на солнце, они бы не увидели маскирующийся корабль, растворяющийся в световом излучении.
   Скрытый от человеческого глаза космический объект и его экипаж безостановочно наблюдали за планетой и её жителями. Они раскрутили корабль вокруг его оси, тем самым получив силу притяжения, равной одному g. Вращающийся корабль опух, дав каркасу разобраться на составные части и открыв настоящие нутро корабля на обозрение. Модули, из которых в большинстве своём состоял корабль, потянулись в разные стороны от главного модуля, располагающемуся в центре космической конструкции, увеличились, как снаружи, так и своё внутреннее пространство, и повернули свои светособиратели, расположенные на разных гранях, в сторону солнца. Переходы между модулями оставались в неизменном положении. Такой способ позволял увеличить масштабы корабля в полтора раза, дав экипажу, ещё больше простора внутри космического судна. Сейчас Форсети был похож на обгрызенное яблоко, с целыми вершинами, являющимися термоядерными реакторами. Один из них был намного крупнее другого. Вращение не позволяло перегреть корабль, а избыточное тепло, радиаторы модулей отводили в вакуум излучением. Главный модуль, он же главное управление, мозг корабля, представлял собой овоид в форме идеального яйца, скорлупой которого являлся усиленный карбин, и экранированный от любого внешнего ионизированного излучения, способный быть полностью автономным в случаи опасности. У него, как и у всех модулей корабля, был свой одноразовый реактор, только в отличие от остальных, у главного модуля имелся запас антивещества, который, при крайней необходимости, создавал импульс позади своей части, используя его для катапульты в случае надобности. В случае такой ситуации корабль автоматически аннигилировался за спасательной шлюпкой, превращаясь в мини сверхновую звезду. Моментально достигая половины скорости света, главный модуль пулей пробивал обречённый корабль и вылетал со стороны, не располагающей у себя термоядерных двигателей. Остальные модули тоже были способны совершать короткие межзвёздные полёты, и тоже могли использоваться как спасательный вариант, но не обладали антивеществом, опираясь сугубо на термоядерные реакторы. Такие перелёты между одной планетой и другой в одной солнечной системе занимали несколько дней. Все модули были укреплены против попадания метеорита или рельсового снаряда, а вражескому лазерному лучу требовалось длительное время, чтобы оплавить себе путь сквозь обшивку. Радиация могла расплавить графеновый корпус, но и ей требовалось пробраться сквозь свинцовые створки и вспомогательные модули, прежде чем дотянуться до главного управления. Тоже касалось и термоядерных реакторов, ограждённых свинцовыми преградами и в случае опасности закрывающимися изнутри. Небольшие резервуары с антивеществом были защищены ещё лучше. Делать корабль полностью из свинца никто бы не стал. Даже если его экранировать от всех свободно гуляющих в вакууме частиц и других существенных проблем, то главной оставалась кошмарная масса такой конструкции.
   Сопла, предназначенный для тяги или маневрирования на околосветовой скорости, разрушались за время использования, со временем начиная крошиться на атомном уровне как бетон. Имелось строгое ограничение в количестве раз для использования антивещества. После пяти ускорение до световой скорости, сопла достигали критического состояния, теряв прежний вид и лишавшись половины своей массы. После семи наступало полное уничтожение сопел для ускорения до предела ОТО, и использовать антивещество, если оно ещё имелось в каком-либо количестве, было равносильно самоубийственному прыжку в солнечный протуберанец, сгорая в неконтролируемой энергии. Фабрика корабля могла производить антивещество из водорода, но даже один килограмм такого материала требовала всей её мощности и нескольких лет. Учитывая все риски, таким никто не занимался без очень нужной надобности.
   Форсети уже использовал основное сопло один раз. Сам корабль мог выдержать недолгое пребывание в солнечной хромосфере, перед тем как расплавиться в одну большую глыбу, под воздействием жара и радиации. Он мог прибывать в эпицентре ядерного взрыва, в зависимости от мощности последнего. Возможно, он выдерживал прямое попадание ядерного оружия в сто мегатонн, но никто этого точно не знал, и это тоже зависело от мощности снаряда. Непобедимых не бывает. Аннигиляция пространства в опасной близи к корме корабля, могла расщепить часть корабля на атомы, а затем стереть и их из осязаемой реальности. Через основное сопло, служившее своеобразным контролем для выброса антивещества, и одновременно используемое для термоядерной тяги, программа Форсети идеально рассчитывая нужный ей контроль над реакцией. Любая его ошибка - и след неразумных homo sapiens, решившись поиграть на перегонки с фотонами, исчезнет из этой вселенной. Впрочем, он никогда не ошибался в таких обыденных для него вещах, используя дополнительные квантовые мощности.
   Рельсовые снаряды могли погнуть, а затем и пробить внешнюю обшивку корабля, но это зависело от дистанции и массы снаряда, угол обстрела и состояние обшивки. Беспрерывный лазерный контакт тоже обладал способностью прожечь корабль насквозь, но требовалась вся мощностью термоядерного реактора и теплоотводимость от дула такого сильного оружия, а так же довольно близкой дистанции между кораблями, которая не должна была превышать ста километров. Ограниченность лазерных орудий была его основной проблемой. К тому же защищающийся корабль мог попытаться распределить возникшее тепло по всему кораблю, или воспользоваться закреплёнными светоотражателями как зеркалом и отразить луч. Торпеды оказывали минимальный урон, и скорее являлись реликтом космических войн, чем настоящей угрозой. Нынешние звездолёты, обладавшие ядерными двигателями, могли быть разобраны автоматикой корабля на боеголовки для ядерных ракет. Проблемой было собрать их в реактор заново. Самым убийственным способом были объекты, летевшие на девяти десятых скорости света в лобовое столкновение. Они были способны превратить Форсети в облако ионизированного газа, не оставив надежды на спасение.
   У корабля имелось несколько оборонительных установок: от рельсовых до лазерных. Самый полезный из них был последний. Летя на околосветовой скорости, главный ИИ, расположенный в главном управлении, с помощью лазерных орудий, располагавшихся по всему кораблю, уничтожал мелкие объекты, которых нельзя было обогнуть, и лежавшие в пространстве на пути корабля. Скорость лазера спокойной достигала скорости света и опережала сам корабль, используя всю мощь двигателя, который и так избыточно вырабатывал энергию. Реилганы не нуждались так сильно в охлаждении, и использовались как вспомогательное оружие, и близко не достигая границ скорости света, поэтому использовать их как средство защиты на такой громадной скорости было бессмысленно.
   Подвергаясь массивному обстрелу физическими снарядами, ИИ корабля мог выжигать их лазерным орудием, просчитав их траекторию полёта. Получалось что-то типа лазерного шоу, лучи которого исходили от лазерганов, расположенных на поверхности корабля, и разбегались в разные стороны. Мощность Ватт ограничивалась только состоянием реактора, но у такого почти идеального оборонительного способа имелся ещё один очень большой минус - когда при продолжительном использовании лазерных установок, они, и поверхность вокруг них, начинала перегреваться, и торчащие дула грозились сплавиться в один небольшой нарост. Реилганы, как и лазерганы, не были видны, но вырастали из корпуса, когда этого требовала ситуация. Сама суть реилганов сводилась к мощному бронебойному оружию, рассчитанных на подавление сопротивления, но не уничтожения. Реилганы, они же электромагнитные ускорители масс, использовавшие закон Ампера, изрыгали из себя множество небольших килограммовых снарядов. Скорострельность одного такого квази-автомата составляла три снаряда в секунду. Ускорители, или рельсы, были изготовлены из бескислородной меди. Снаряды могли значительно увеличивать массу корабля, поэтому их запасов всегда имелось не больше, чем на три минуты непрерывного обстрела. Модуль Фабрики мог перерабатывать части корабля в такие снаряди при необходимости, но какую часть корабля ИИ модуля сочтёт ненужной, никто не знал. Он мог синтезировать алюминий, но не обязательно делал снаряды из него.
   В идеале только человеческая глупость могла погубить экипаж такого корабля. Крепость, бороздившая просторы космоса.
  
  
  
  Petitio principii
   Атмосферный модуль, он же летательный аппарат, он же Хорс, на реактивной тяге, создаваемой небольшим ядерным двигателем, находящемся в корме летевшей по небу шлюпки, спокойно вошёл в атмосферу, визуально не отличаясь от падающего метеорита, за две тысячи километров до ближайшего материка. Единственного, составлявшего всю сушу планеты. Вода занимала восемь десятых её поверхности. Чёрный металлический корпус, усиленный титаном аллотропийным модифицированным углеводородным покрытием, сливался с ночной темнотой. Дойдя до линии Кармана, летательный аппарат, длинной в сорок метров, погасил реактивную тягу и, снизившись до низших слоёв атмосферы, перешёл на гравитационную подушку, плавно и беззвучно скользя в пространстве.
   По форме шлюпка напоминала что-то среднее между усечённым прямым круговым конусом, замковой башней, лежавшей в горизонтальном положении, и древними космическими шаттлами, только без аэродинамических крыльев. На конце этого строения и располагалось сопло, осуществлявшее выброс горячего газа. Вокруг сопла, на корпусе, располагались пластины, в форме вытянутых прямых пальцев, поглощавших избыточное тепло и рассеивая его в пространстве. Они же могли служить для дополнительного маневрирования, и торчали из всей нижней части шлюпки, как хвост у пернатого, обросший вокруг реактора. Из передней части башни вырастала полуокружность, из которой в свою очередь рос тупой треугольник, рассеивающий нагревание, получаемое шлюпкой во время ныряния в атмосферный слой планеты.
   Аргром и Рузей сидели в металлических креслах пилотов, находившихся внутри передней части спускаемого аппарата, и угол спинки которых находился в 60 градусов относительно пола. Через них, кости были подключены к системе шлюпки. Джойстики были закреплены на приборной панели, располагающейся перед пилотами. Спинка кресла достигала затылка шлемов пилота, ножек у конструкции не было, и металлическое сидение росло как срезанный пенёк прямо из пола. В любом случае шлем костей не позволил бы своего хозяину сломать себе шею, если бы его голову резко откинуло назад. Кресла не были частью шлюпки, и их установили перед полётом, подсоединив к пеньку, и закрепив сплавленной резиной. От подлокотников тянулись оптоволоконные кабеля, покрытые углеводородной сеткой, и вставленные в порты системы корабля на панели управления. Из конца каждого подлокотника торчали ручки управления в форме рукояток, но автоматика шлюпки и наличие джойстиков, делало их бесполезными.
   Иллюминаторов, или каких либо других окон не было. Изображение пилоты получали с нескольких мониторов, расположенных перед ними на прямоугольной панели управления, и показывающие всю нужную для управления воздушным судном информацию. Шлемы костей были сняты, и размещались под правым подлокотником, закреплённые магнитными липучками. Кислород, закаченный в Хорс, давал возможность находившемся внутри дышать свободно.
   Позади пилотов, вдоль правой стены, располагались Дэйв и Вэйн, сидевшие на раскладывающихся металлических скамейках. Дэйв проверял зарядку своих инструментов, работающих на обыкновенных алюминий-ионных батареях, заряжавшимися от электричества, вырабатываемого ядерным двигателем. Ещё дальше, ближе к стенке, отделяющей пассажиров от ядерного реактора, находился небольшой, переносной по частям, медцентр, служивший скорее для получения дополнительных стимуляторов и бадов, дозировки которых сам аппарат и рассчитывал, чем как первая помощь. Покрашенный в белый цвет, на каждой его грани красовались друг на друга наклеенные красные линии, старинный знак, обозначавший скорую помощь. Самой полезной особенностью такого центра, состоявшей из разных съёмных частей и раскладной кушетки, была возможность оказать быструю медицинскую помощь от лучевой болезни, если кто-либо из пассажиров, по какой-то неведомой причине, решит подлететь к корме шлюпки и засунуть незащищённую голову в недавно работавшее сопло. Само внутренне помещение летательного аппарата было экранировано от ионизирующего излучения.
   На скорости, превышавшей звуковую скорость и на высоте 15 километров, межпланетный красавец, далеко под собой создавал небольшие волны в океане, который не знал приливных сил. Гравитационная подушка беззвучно тащила их к берегу, и только небольшой гул, создаваемый сопротивлением воздуха, доносился до бренной земли.
   Подлетая к суше, Хорс сбросил скорость до трехсот км/ч, позволив себе с минимальным шумом спуститься к земле на высоту до километра. Он летел над верхушками деревьев, растущих плотным лесом, и мягко пошатывая их верхушки, скользил в пространстве над сушей в сторону горного хребта, находящегося в четырехсот пятидесяти километрах от океана.
  
   -Значит, местные жители собираются преимущественно в города, - констатировал факт Дэйв, посмотрев на показатели внешних камер, передававших изображение местности под ними. Тусклые огоньки, излучаемые факелами и от разведённых костров, виднелись вдалеке и были помечены соответствующими тегами наспех написанной программой. Остальная территория оставалась в плотных сумерках, которая не была проблемой для визуальных фильтров Хорса. Ближайшие города, располагались в восемьсот тридцати километрах друг от друга. Они были видны для них довольно хорошо через ночные фильтры, и датчики движения и тепловизоры указывали на большое количество людей, собравшихся в них.
  -Как муравьи, - шутливо заметил Вэйн.
  -Разве люди не так же объединялись всю свою историю? - поинтересовался Аргром, зная ответ.
  -Жители этой планеты только в городах и сидят, - парировал Вэйн, - посмотрите на карту локатора.
  -Не все, - Дэйв пометил меткой маленькое мерцание тепла возле интересующих его гор, - там тоже есть поселение.
  -Их сколько их там? Пятнадцать? - пожал плечами Вэйн, но в костях этот жест выглядел блекло.
  -Мы подлетаем, - прервал их беседу Рузей, - для датчиков эта местность полностью прозрачная. Только материя.
  -Это не нарушит передачу данных? Мы не окажемся в слепой зоне, или нашу аппаратуру не пожрёт эта электромагнитная пустота?
  -Не должны, - твёрдо ответил Рузей, но уверенности не было.
  -Вэйн, приготовься, - Аргром отстёгивал себя от кресла пилота. Подлетать близко к этому кратеру они не решались, боясь потерять управление Хорсом. Шлюпка зависла в ста метрах над землёй, полного интересующего их объекта. Вэйн кивнул, подтверждая, что тоже готов, и они оба стали перед люком в полу, медленно раскрывающимся перед их взглядом. Освещение внутри корабля было выключено, чтобы оставить их присутствие незамеченным для других.
  -Сколько времени надо тебе, Умник? - Аргром приступил к составлению плана на ходу.
  -Минут двадцать. Ещё пять минут страховки. Плюс минус ещё пять минут.
  -Десять минут, чтобы доставить его, и ещё десять, на путь назад, - отрапортовал Рузей, чтобы они могли подсчитать требующееся им время. Ночь только начиналась, но они не рисковали задерживаться более чем на час, чтобы исключить непредвидимые переменные, которые любят ускользать из разума, во время составления плана. Каким идеальным он бы не был.
  -Связь работает? - спросил всех Аргром.
  -Да, - ответил за всех Рузей.
  -Если связь прервётся, мы будем ждать в отмеченной точке сбора, - напомнил он Рузею.
  -Спускаемся, - проговорил в эфир Вэйн, и тросы протянулись от Хорса к земле. Использовать антиграв они побоялись, не желая падать даже с тридцатиметровой высоты свободным падением, если местность, поглощавшая эм-волны, выкинет какой-то неизвестный им козырь. И только тросы, линиями тянувшиеся вниз, коснулись поверхности, Вэйн и Аргром зафиксировались на них, и скользнули к земле.
   Сплошная темнота окружала их, а ночное небо украшали миллиарды святящихся точек, через которое тянулся Млечный Путь. Световому загрязнению не было откуда появиться, и Аргром любовался видом, пока неподвижно опускался вниз. Такой вид он видел сотни раз с мониторов или поверхности Форсети, но вид с планеты, имевшей почти идентичную атмосферу Земли, имел свой особый шарм, не понятный для человеческого мозга. Аргром отключил ночные фильтры в шлеме, любуясь окружавшей его реальностью. Вэйн опустился тремя секундами раньше и уже ждал своего коллегу.
  -Слышно? - Счастливчик сделал запрос Хорсу, надеясь, что коммуникации между ними ничего не мешает.
  -Да, - ответил ему Рузей, - связь отличная. Искажений не наблюдаю. Ничего не глушиться. Датчики тоже не регистрируют внешних раздражителей.
  -Хорошо, ждём вас через сорок пять минут. Плюс минус десять, - проговорил в эфир Аргром составленный им план оставшимся на Хорсе, включив свои ночные фильтры вновь. Местность вокруг него, передаваемая на картинку внутренней стороны шлема, преобразовалась в лучах яркости, убрав темноту с глаз.
  -Принято, - Хорс, управляемый в данный момент Рузеем, бесшумно улетал в ночном небе, и только будучи помеченный меткой, был виден Аргрому с земли. Он посмотрел себе под ноги. Серые камни, засыпавшие землю, были отлично видны для человеческого глаза, но часть электромагнитных излучений исчезали из видимого для шлема спектра, образуя дыры в пространстве для датчиков. Камни поглощали фотоны в прямом смысле, но цвет камней оставался серым, будто ничего и не происходило вокруг них. Аргром потянулся поднять один из камней, который казался размерами меньше остальных.
  -Осторожно! - Зэйн выкрикнул в эфир, предостерегая Аргрома, но тот проигнорировал опасение, взяв материал в руку.
  Маленький кусок, умещавшийся в его ладони. Масса его была не больше, чем у обычного земного булыжника, но свет не переливался на его гранях. Трудно было описать теорию, крутившуюся в голове Аргрома, будто кванты, попавшие на поверхность этого камня, переписывались им же. И это не было изменение полюсов. Камень заставлял фотоны взаимодействовать друг с другом, но эффект был противоположный ожиданиям, не проявляя никаких последствий.
  -Что, Астроном, думал, камень поглотит мою руку? - холодно произнёс Аргром, - он, чем бы не был, не взаимодействует с материей напрямую в таких размерах.
  -Этот минерал взаимодействует с квантами? - в эфире прозвучал голос Зэйна, наблюдавшего за всем происходящим с Форсети. Глаза Аргрома были и его глазами.
  -Вам хорошо видно?
  -Визуально да, - подтвердил Лафферти.
  -Будто этот минерал создан исключительно для человеческого зрения, - делился своими наблюдениями Астроном.
  -А в других спектрах?
  -С переменным успехом. Прямое электромагнитное пингование не видит их, будто ничего и нету у тебя в руке.
  -Странно всё это, - тихо послышался голос Вэйна, присевшего на корточки и ощупывавшего булыжники под своими ногами.
  -Будто я держу квантовую частицу в свой руке, - Аргром пытался разглядеть что-либо на поверхности камня, но всё было тщетно. Конечно, квантовая частица не может быть таких размеров и такой массы. Обычный серый камень, правда, использует видимый для глаза спектр в своих собственных интересах.
  -Это может быть иллюзией? - Лафферти прогонял полученные характеристики через программу Форсети.
  -Нет, во всяком случае, материально. Иначе я бы не смог взять его в руку, - Аргром призадумался, - или думаете, я держу в руках квантовую ловушку, собравшей в себя все доступные для неё фотоны, и из них собравшая себе массу?
  -Нет, маловероятно, - опровергнул это теорию Зэйн.
  -Я тоже так не думаю, - согласился с ним Лафферти.
  -Нужно собрать пару тестовых экземпляров. Нам никак не разобраться здесь, - Вэйн был прав, и всех согласились с ним.
  -Попробуем собрать наименьшие по размерам объекты. Масса не будет для нас проблемой, - Аргром посмотрел на время, точкой отсчёта которой был их спуск и моментальный отлёт Хорса, - у нас тридцать пять минут. Умник, вы слышите нас?
  -Да, не отключались от эфира, - отозвался Дэйв, - мы ещё в ста километрах от цели. Время полёта примерно ещё пять минут.
  -Хорошо. Не изменяем план. Забирайте нас, как только сделаете свои дела.
  -Принято, - подтвердил Рузей.
  
  -Ну и что мы узнали? - спрашивал их Аргром.
  Прошёл месяц с их ознакомительного полёта на поверхность планеты. Неясность, что им делать дальше, давила на них. Полученные образцы давали больше вопросов, нежели ответов. Время не ограничивало их, но и бессмысленно убивать его им не хотелось.
  -Не особо много, но некоторые результаты есть, - Дейв вывел трёхмерные проекции полученных данных, которые экипаж Форсети обступил со всех сторон.
  -Я видел большинство информации и так, - заметил Вэйн, - да я и сам приложил руку к ним.
  -Как и мы все, - Лафферти почесал голову. Последние пару дней он бодрствовал, игнорируя биологическую потребность во сне, и проводя всё своё время на побегушках у Зэйна. Сальность его волос, пусть и улучшенные генетически при его рождении, являлась сигналом принять душ при первой возможности. Да и сон не помешал бы. Как и всем им.
  -С чего бы начать, - задумчиво произнёс Зэйн, - вы уже знаете эм-дыры, создаваемые минералом. Но, проблема гораздо глубже. Причём в прямом смысле, - он движением рук заставил трёхмерную картинку увеличиться и растянуться, - дело в том, что представляющийся нам камнем объект является квантовым наростом на поверхности катализатора, который соответственно выглядит как серый камень. И да, он материален.
  -Да, я примерно это и предполагал, - Аргром поднёс палец к губам, - вопрос в другом: как такое возможно? О каком катализаторе ты говоришь?
  Зэйн опять изменил угол картинки, растянув её вглубь. Перед ними появился абсолютно чёрный предмет небольших размеров, похожий на прямоугольный алмаз.
  -Катализатором таких явлений является артефактный материал, находящийся внутри нароста. Его доля в каждом из камней составляет ровно тринадцать сотых от общего количества. И масса его от всего материала составляет ровно половину общего, - Зэйв выделил небольшие кристаллы неопознанного цвета, поверх которого и наросла минеральная составляющая, - можно провести небрежную аналогию с ядром атома.
  -Довольно плотное вещество, - заметил Дэйв.
  -Так и есть. И голыми руками невозможно вскрыть эти камни и добраться до его основной составляющей.
  -Но мы можем? - поинтересовался Рузей.
  -Да, циркулярной пилой сильно заострённой конструкции, например, - ответил ему Зэйн.
  -Но не лазерным резаком?
  -Энергетические предметы не очень взаимодействуют с ним, - Астроном указал на изображение камня, - визуально можно и не заметить, но он поглощает электромагнитное излучение, затем через некоторое время, преобразуя всё это в материальную оболочку вокруг себя, - он обошёл изображение, - артефакт, назовём его катализатор, сам по себе является замкнутой системой, но при этом умудряется поглощать нужные ему частицы извне. Например, электромагнитное излучение, но только выборочно. При этом, поглощая что-либо, сам катализатор не увеличивается в размерах, но его избыточная энергия, по какой-то, мне ещё не ясно причине, преобразуется в физическую материю, которая и является серым наростом на нём.
  -А какие границы такого поглощения? - Аргром почесал себе шею.
  -Это ещё одна загадка. Сам катализатор является сверхпроводником, который не обращает внимания на внешнюю температуру, сохраняя свои квантовые свойства. Плотность катализатора и его энергетическая вместимость, пускай мы не можем его высчитать, теоретически стремится к бесконечности, хотя его масса остаётся постоянной и неизменной.
  -Этот, катализатор, - Дэйв сделал паузу, - сплошной бозон гигантских размеров?
  -А наросты фермионы? - усмехнулся Вэйн, сам не веря в такую теорию.
  -Предел его возможностей остаётся неизвестным для нас. Как-то всё это можно даже впихнуть в квантовую неопределённость, потому что пока мы можем наблюдать за самим катализатором, измерить другие его свойства не представляется возможным.
  -То есть даже если мы извлечём из него энергию и сможем использовать его квантовые свойства, мы всё равно не будем знать, сколько в нём останется энергии? - Аргром пристально смотрел на трёхмерное изображение.
  -Да, - пожал плечами Астроном, - пока сами не научимся производить катализатор, тем самым сами не установим предел его вместимости.
  -Ты уже пытался добраться до катализатора? - поинтересовался Микел.
  -Нет, - растерянно проговорил Зэйн.
  -Допустим, мы расколем этот камень, - Аргром чесал бородку, но Зэйн перебил его.
  -Эта материя, назовём её наростами, не раскалывается на части, а скорее крошиться в пыль до элементарных частиц, которые тут же исчезают из пространства.
  -Такое возможно? - удивился Лафферти.
  -Хорошо, мы раскрошим материю и доберёмся до катализатора, - продолжил Аргром, - и какой нам прок от всего этого, если со временем он опять соберёт вокруг себя, допустим электроны и протоны, и физически визуализируется опять в булыжник?
  -Аргром, - Зэйн недоумевающе посмотрел на того, - этот катализатор потенциальный генератор энергетических щитов, - и, не дав возможности переспросить услышанное, движением рук изменил известные характеристики катализатора, продолжил, - катализатор образует вокруг себя векторное поле, по которому и собирает материю из квантов, проглоченных им ранее.
  -Он поглощает в себя нейтрино? - спроси Микел.
   -Скорее всего.
  -Но ты сам говоришь, что со временем всё это материализуется в каменно подобные наросты, - воскликнул Умник.
  -Думаю тут тоже не всё так ясно. Скорее всего, катализаторы, которые находятся в камнях, уже были использованы когда-то. То, что мы наблюдаем, каменные наросты, подобие остаточной неконтролируемой энергии самого катализатора. Если вы спросите, из чего состоят сами наросты, то я тоже не смогу ответить точно. Ближайший аналог будет наш кремень, только более плотный. Скорее всего, этого последствия применения катализаторов можно избежать, если оптимизировать поглощение и расход квантовой энергии катализатором. Например, поместить чистые катализаторы в нужную для контроля реакции среду, допустим, жидкий азот.
  -Но ведь ты сам минуту назад говорил, что у тебя нет точных результатов, - яростно заметил Вэйн, - откуда тогда эти предположения?
  -Это даже не гипотеза, Вэйн, - Зэйн посмотрел на него, - это мой математический расчёт.
  -Расчёт на основе чего?
  -Имеющейся информации на данный момент.
  -Но мы даже ещё не добрались ещё до катализатора! - воскликнул Вэйн.
  -В этом и прелесть математики, и всей человеческой науки. Знаешь ли.
  -Хватит пререкаться, - развёл руками Лафферти, - Зэйн, если ты уверен в своих расчётах, то, - он сделал неловкую паузу, - ты нашёл новый виток развития человеческой технологии.
  -А разве сами камни не являются новым открытием, которые могут изменить всё наше представление об науки, - Дэйв протянул руку к трёхмерному изображению, - дать нам общую теорию, которую мы так давно ищем.
  -Ты сверял свои выводы с квантовым компьютером? - поинтересовался Аргром.
  -Да. Совпадение девяносто девять и пять десятых. Погрешность не более процента, - ответил Астроном.
  -Черт, - Вэйн положил руки себе на голову, не представляя, что ему сейчас думать.
  -Значит, теоретически, у нас есть источник энергии, он же и является генератором, для создания силовых полей? - Мозг Лафферти пытался осознать всю ценность открытия.
  -Я склонен полагать, что это не теория, - подтвердил мысли того Зэйн, - но нам нужно будет больше материала.
  -Насколько больше? - Рузей не мог оторвть взгляд от изображения катализатора, неправильной прямоугольной кристаллообразной формы, который был не больше сантиметра в длину и двадцати миллиметров в ширину, по показателям, находившимся в двадцати сантиметровом камнеподобном материале.
  -Намного больше. По моим расчётам, материала катализаторов на квадратный метр поля потребуется достаточная по массе, как бы это сказать, порция камней в сто киллограмм.
  -Я пересчитаю твои вычисления, - обратился к нему Дэйв, - ты же не против?
  -Без проблем, - пожал плечами Астроном.
  -Ты говорил, что катализаторы, которые сейчас находятся в том кратере, уже когда-то использовали? - задумчиво проговорил Аргром.
  -Да, но сколько прошло времени с того момента, подсчитать для меня не выглядит возможным. Может столетия, а может миллионы лет. Но эти объекты, - Астроном обвёл рукой изображение, - не природного происхождения. Во всяком случае, не с этой планеты.
   Аргром перевёл взгляд на Дэйва.
  -Подтверждаю, - ответил тот.
  -Радиоактивные элементы, которые ты собрал в тех горах, что показывают? Радиометрическое датирование?
  -Если честно, - Умник запнулся и почесал за головой, - там полная каша.
  -В каком смысле? - полюбопытствовал Микел.
  -Ну, - он протянул паузу, - если я не спятил, то по возрасту эта планета, чуть ли не идентична Земле. Нашей Земле.
  -Но это не копия Земли, - заметил Лафферти, - только частично. Она меньше массой чем наша, тут один материк и воды больше.
  -Спасибо, что проговорил то, что я знаю, - агрессивно огрызнулся Дэйв, не желая слышать то, что знал и сам, - но это не меняет факта, что возраст у планет, скорее всего одинаковый. Одинаковый по углеродной составляющей.
  -Ты говоришь, что по углероду Земля и эта планеты близнецы, и камни, разбросанные по всей поверхности планеты, а возможно и не только, способны образовывать силовые поля. И что их кто-то использовал уже, - Аргром протянул это мысль, пытаясь сложить все имеющиеся детали головоломки в один общий паззл. Ответ был в суперпозиции, одновременно очевидным и непонятным для человеческого ума. Но самая идея проникла и в умы присутствующих в помещении, заставив их всех отвернуться от изображения и анализ камней к монитору в дальнем углу, показывающий планету в прямом эфире. Теория, что во вселенной есть кто-то способный не просто создавать планеты, а делать их копии, пускай и в своё понимании, не выглядела уже такой безумной.
  
  
   Голодать им не приходилось. Модуль кухни, оснащённый гм-фабрикой, мог изготавливать изделия любых химических форм и любого вкуса. Обмануть вкусовые рецепторы человека ему не составляло проблем, и под силу было сделать кашу со вкусом мраморного мяса, содержавшую в себе весь набор аминокислот, и состоящую на 50% из белка, сократив ккал и углеводы до показателей, не превышающих дневную норму по индивидуальной программе. Еда, как правило, могла перерабатывать много раз, делая цикл пропитания нескончаемым. Воды, составлявшую значительную часть массы корабля, тоже было с избытком. И умереть от обезвоживания им не грозило. В любом случае, внутренние фильтры могли отчистить любую жидкость, пущенную через них. Если программа определит, что запасы воды подходят к концу, то вернёт автоматический второстепенный модуль с одного из ледяных спутников безымянного газового гиганта, оставленного ей по прибытия Форсети в систему. В крайнем случае, она рассчитает траекторию ближайшей кометы и сделает из него себе лишний модуль. Воду программа корабля использовала так же для образования жидкого азота для своих центральных процессоров, и поддержания гидропонического сада, за которым следил Дэйв, располагающегося в одном из второстепенных безымянных модулей, расположенных ближе к титановому каркасу корабля. Растительность не могла пережить такие сильные перегрузки, поэтому Дейв, сделавший своим хобби агрономию, занялся растениеводством уже после фиксировки корабля в точки Лагранжа. В растениях и самой агрономии не было смысла, гм-кухня могла изготовить любой съедобный предмет со вкусом фрукта или овоща, а программа жизнеобеспечения могла делать кислород из водорода, а затем и воздух, мешая с азотом и остальными химическими веществами. Возникновение же пожара внутри звездолета в спокойное время, не несло серьёзных последствий. Программа мгновенно могла потушить фторсодержащей пеной, синтезированной общей фабрикой корабля.
   Умник предполагал, что они задержатся в этой системе на какое-то время, поэтому взял на себя работу по изучению грунта интересующей их планеты, совмещая это хобби с генным модифицированием организмов, путём скрещивания генов из его родного мира и нового. Дэйв набрал нужное ему количество почвы ещё во время их последнего полёта на Хорсе, а дроны, работавшие на солнечных примитивных алюминиевых анодах, располагавшиеся равномерно в стратосфере планеты, могли добыть ещё материала, если это требовалось. Теперь Дэйв мог приступить к своим прямым обязанностям, которые сам на себя и повесил. Он решил пока работать с тем количеством материала, которые он получил, и не подымать вопрос о полноценной длительной экспедиции на поверхность планеты.
   Корабли, размером и массой как Форсети, не предназначались для полёта в атмосфере планет, имеющих гравитацию близкую или больше земной. Пройти в саму атмосферу Кораблю не представляло сложностей, но оказавшись в стратосфере, притяжение увеличит и без того громадную массу махины, и чтобы не рухнуть здоровым метеоритом на поверхность, программа усилят тягу двигателей, спалив кусок озонового слоя над кораблём. Океан, оказавшись под кораблём на расстоянии не больше километра, начнёт превращаться в пар. Земля же, за счёт радиоактивного и теплового выброса превратиться в пепел. На агрегате такой массы не взлететь носом вверх, если такой имеется, а гравитационных подушек такой мощности не существовало.
   Дополнительные же модули могли послужить заменой, если один из основных получит критическое повреждение. Сами по себе сломаться они не могли, программа корабля тщательно мониторила состояние всех модулей, и могла предсказать поломку ещё до её возникновения, выследив причину в зародыше. Второстепенные модули были абсолютно пустыми внутри, но при желании экипажа или в случае жизненной необходимости, программа могла изменить интерьер.
   На Форсети никто кроме Аргрома и Зэйна не выходил в открытый космос. Вакуум можно было осуществить в любом модуле корабля, но никто не занимался такой глупой затеей без нужды. Не существовало такой поломки, ни внутренней, ни внешней, которую не починила бы вспомогательная программа главного ИИ, но починил бы человек. Скорее наоборот. Почти любая починка могла быть обнаружена сравнительным анализом с первоначальной массой, положением, выработкой излишнего тепла и других фильтров. В случае поломки, программа брала под своё контроль небольшие конструкции на магнитных гусеницах, или просто роботами. Бездушные небольшие машины выполняли небольшие ремонтные работы, но со времени торможения, они так и не включались. При существенном уроне, модуль главной фабрики мог собирать большие аппараты оснащённые множеством длинных тонких отростков, имитирующие человеческие пальцы, или пальцы пернатых хищников. Так же они оснащались лазерными резаками или плазменным орудием, если того требовала ситуация. Роботы были преимущественно одноразовые, и программа не утруждала себя ремонтом самих ремонтников, разбирая их на детали и электросхемы.
   Зэйн раздал всем личные указания, требуя от жителей Форсети вложить свои усилия в успех исследования минералов. Подобие домашней работы, отнимало почти всё свободное время у них, которое пролетело незаметно.
  
  
  Аргрома снилась его прошлая жизнь. Эпизод.
  И он проснулся, заставив себя разорвать связь своего мозга с фантазией, основанной на сохранившихся в его разуме образах. Минут пять он молча смотрел в потолок, пытаясь увидеть сквозь него. Прошло полгода с момента торможения Форсети в этой системе, но они и близко не приблизились к разгадке своих целей. Планет оставалась тайной, как и минералы нечеловеческого происхождения, найденные на её поверхности. Само население планеты тоже не давало никаких ответов, но подымало новые вопросы. Повторение истории человечества на идентичном этапе своей истории выглядело как хорошая, но подделка, внешне почти не отличимая от оригинала, но при более детальном рассмотрении выглядевшая местами скомканной из нескольких кусков. Сама эпоха не сильно отличалась от раннего средневековья, но разница между культурной и научной составляющей все же была. Да, они ещё не изучили всю имеющуюся информацию по планете и её жителями, но следов какой-либо астрономии они не нашли. Странной манерой было и желание антропоморфических сущностей, очень похожих на обычного человека, собираться в большие города. Не то чтобы такого не было в человеческой истории, но небольших поселений, населением от пятидесяти поселенцев до тысячи они не нашли. Их просто не было. Этот мир состоял только из столиц, если попытаться найти похожую единицу измерения жилых местностей. Решение этого вопроса не было первостепенной задачей, а скорее приятной разминкой для разума, вряд ли несущей в себе ответ на самые интересующие их вопросы, но Аргром интересовался всем, что было связанно с человеческой историей, и проигнорировать этот интересный факт не мог. Само мировоззрение Аргрома, побудившее его на образование Партии, как оппозиционной силы действующему государственному рычагу его мира, базировалось на человеческой истории, и её интерпретации им же. Он не верил в Золотой Век, знаменующий стагнацию различных человеческих цивилизация разных эпох, считая, что его главным катализатором энтропии самой цивилизации. И его первостепенной задачей было найти научное решение этой задачи, боясь, что прогресс и может идти по экспоненте, но сам человек, игнорирующий эту проблему, и живущий в неведенье - нет. В данный момент он был в десятках световых лет от своего дома, что было равносильно поражению Аргрома в своей борьбе, хоть он так и не считал. А новые открытия, найденные ими тут, давали не просто надежду, но повод вернуть всё в свои руки. При условии, что здесь они уже победят.
   Аргром встал с кровати и направился в главное управление. Пару недель назад он задал в настройки фабрики задание собрать внешнюю обсерваторию, сила притяжение в которой могла бы не зависеть от вращения корабля. Несколько стеклянных выпуклых пластин собирались в один шар с люком, соединённый с кораблём через резиновый канал с контролируемым программой Форсети давлением внутри. Оставалось дождаться его сборки, и Аргром, войдя в главное управление, вывел полоску прогресса на монитор перед собой. Он мог всё проверить и на модеме-напульснике, закреплённом на его левой руке, но решил сделать небольшую прогулку по внутренним помещениям корабля. Всё было собрано и готово к использованию ещё три часа назад, и, закрыв окно прогресса, выведенное на монитор им ранее, Аргром направился прямо к обсерватории. На своём пути он так никого и не встретил, впрочем, ему хотелось ещё побыть одному.
   В стеклянном шаре отсутствовало какое-либо притяжение, позволяя фиксировать обсерваторию в одном положении в пространстве. Аргром зашёл в резиновый канал, и программа, отвечавшая за контроль атмосферного давление здесь, изменила силу притяжения, оторвав ноги Аргрома от того, что было для него надиром. Он и раньше упражнялся в балансе тела в отсутствии гравитации, будучи подростком играя в похожие игры с другими своими друзьями по учебному лагерю, которые сегодня ему снились. Старые навыки даже не приходилось вспоминать, всё было автоматизировано его телом. Ещё одни двери шлюза разошлись перед ним, явив ему чистоту космического пространстве, и он вплыл внутрь. Расположившись перед планетой, он отдал команду увеличить его изображение. На таком расстоянии, будучи в точки Лагранжа, она выглядела не больше Земли с поверхности Луны. Сфокусировав нужную область космического пространства, программа увеличила её, и теперь Аргром мог бы чувствовать себя, будто его и планету не отделяет и двадцать тысяч километров. Это была дневная сторона планеты, а спину Аргрома от солнечного освещения скрывал Форсети, ставший для лучей солнца этой системы, преградой. Единственный континент был виден отлично, и альбедо планеты не мешало Аргрому любоваться видом. Для обитаемой части планеты сейчас был день. Серебристые облака в мезосфере хаотично двигались от одного полюса к другому. Красота видимых явлений не поддавалась описанию человеческим языком, слишком примитивного для вселенской природы.
   Он стоял на невидимой для себя земле, не испытывая проблем с управлением своего тела в невесомости, и смотрел на открывавшиеся для его глаз виды, боясь шевельнуться, чтобы не спугнуть накатывавшего на него волнами вдохновение. Шлюз издал оповещающий звук, пуская ещё одного посетителя, но Аргром не стал оборачиваться, подумав, что ему показалось.
   -А тут красиво.
  Голос принадлежал Рузею, и Аргром вышел из своеобразного транса, посмотрев на прошедшее время, показанное на его напульснике. Прошло сорок семь минут, но время не ощущалось, пролетев незаметно. В такой момент Аргром бы поспорил с самим Эйнштейном, пытаясь отказаться от осмысления времени как измерения.
  -Да, здесь очень красиво, - осторожно повернул он голову в сторону нового гостя, наградив того взглядом из-за спины, и не став поворачивать тело, чтобы не придать ему импульс и избежать инерцию.
  -Заинтересовался планетой, Босс? - поинтересовался Рузей, смотря взглядом туда же, куда до этого смотрел Аргром.
  -Думаю, что-то в ней есть.
  -Земное?
  -Именно, - точнее аналогию и не подобрать было Аргрому.
   Рузей чувствовал себя так же уверенно в отсутствии гравитации, как и его собеседник. Он повернулся спиной к Аргрому и зафиксировал своё тело в пространстве, скрепив руки за своей спиной, и устремил свой взгляд в противоположную сторону от планеты.
  -Хотел бы я увидеть отсюда наш дом. В смысле я знаю, что он находится в других космических широтах, но немного помечтать никогда не вредно, - Рузей подумывал пожать плечами, но отказался от этой идеи, сделав это мысленно. В любом случае никто не увидел бы его старания сейчас, сделай бы он свой жест.
  -Да, - задумчиво произнёс Аргром, пытаясь дать волю своей фантазии, - этот мир похож на...земной, - он тихо произнёс последнее слово.
  -И как тут не задуматься о перемещении во времени? - высказал вслух ту мысль, которая сейчас и витала где-то рядом с Боссом.
  -Во всяком случае, мы точно знаем, что не разорвали никакой пространство временной континуум, - улыбнулся планете Аргром.
  -Но так всё время кажется, если смотреть много на эту планету, да? - предложение, высказанное Рузеем, рассмешило их обоих.
   Они молча смотрели в свои стороны, любуясь видимым для их человеческого глаза видом.
  -Космос прекрасен. Каждый раз в такие моменты я осознаю, что наше дело не лишено смысла, а напротив, - мысль согревала душу Рузея.
  -Думаю к вселенной относится и всё, что в ней существует, - продолжил мысль Аргром.
  -И даже человек? - усмехнулся Рузей.
  -Человек тоже порождение вселенной, - твёрдо ответил Аргром, - границы человеческого осознания своего родного мира всё время расширялись. Когда-нибудь мы будем считать своим домой не только солнечную систему, но и млечный путь.
  -И кластеры?
  -И их тоже. Главное никогда не останавливаться.
  -Это относится к жителям этой планеты? - шутка, брошенная мимолётом, эхом прозвучала в голове Аргрома, заложив идею. Аналогии его мира и этого были и совершенно похожи и так рознились. Словно человек, выросший вдали от цивилизации, но являющийся частью всей человеческой цивилизации.
  -Наверно, - неуверенно проговорил Аргром.
  -Интересно, им суждено пройти по тому же пути развития, как и нам? - задумчиво поинтересовался Рузей, продолжая смотреть на звёзды, лежавшие в противоположной стороне от планеты.
  -Возможно, - ответил Аргром скорее ради вежливости, нежели надобности. Фантазия уже рисовала разные наброски вариантов, искушавшие его.
  -Надо почаще сюда заглядывать. Тоска по дому здесь легче переноситься, - Рузей оторвался от бескрайней вселенной и поплыл к выходу из обсерватории, - мне ещё надо просмотреть новые данные, которые получил Зэйн, - звучало немного неловко из его уст, но Аргром не обратил никакого внимания. Он продолжал молча смотреть на планету, и мозг уже набрасывал первые варианты его плана, рождённого от чистого смешения альтруизма, эмпатии и жажды постичь необъятное. Искупление, которое может помочь им всем.
  
  Ultima ratio
  -Я думаю, нам придётся вмешаться в дела этого мира, если мы хотим продолжать наши исследования.
  Наступил год с того момента, когда Хорс в первый раз спустился на планету. Всё это время, изучая материал, Аргром параллельно думал о некой высшей цели, которая бы объединила все его идеи. Камни-минералы начинали заканчиваться на месте их добычи. Ещё два захода шлюпки и кратер будет пуст.
  -Надеюсь, у тебя есть отличный план? - поинтересовался Зэйн.
  -Мы можем сделать этого и без прямого вмешательства. Мы почти выкопали все запасы минерала из того кратера, но как можно судить, залежи его располагаются по всей территории не только небольшого квазигосударства, но и всей суши. Мы можем осуществить сразу две цели: наладить его добычу и дать цель живым существам на поверхности планеты.
  -Как ты предлагаешь это сделать? - теперь уже заинтересовался и Лафферти.
  -Мы объединим всё под религию.
  -Ты должно быть шутишь? - прохладно произнёс Астроном.
  Аргром промолчал.
  -Это довольно прямое вмешательство. И что в итоге? Ты хочешь подарить им все те проблемы, с которым сталкивалась наша цивилизация, типа крестовых походов на не разделяющих их... или, правильно будет сказать, твою веру?
  -А теперь посмотри сам на их быт, Зейн. Они копаются бесцельно в грязи. Их уровень технологий дестабилизирован, и теперь их общество прибывает в стагнации. Через поколения начнётся деградация в обратную сторону, падением по экспоненте. И мы говорим довольно о человекоподобных существах. Возможно, путь к звёздам приходится пройти один и тот же любой цивилизации, вне зависимости от их антропоморфных данных.
  -Насколько я могу судить, на той планете живут вполне себе люди. Или ты видишь в них отличия от себя?
  -Зейн, мне трудно сравнивать себя и с людьми земной индустриальной эпохи, ты же предлагаешь делать то же самое с жителями совершенно чуждой мне планете.
  -Если она так чужда для тебя, то почему ты уверен, что подарив им слова "божье", - Зэйн язвительно выделил это слово, - ты сделаешь правильно, а не погубишь их?
  -Я не смотрю на них, как на людей, но как на низшую ступень цивилизации, проходящую свой путь. Я смотрю на свой родной мир, недошедший до настоящего величия. Да, ты можешь говорить, что аналогии в корне не верны, но так же ты не можешь опровергнуть мои доводы. Альтернативой моему плану может быть только прямое вмешательство в дела их мира. Мы не сможем скрывать наше присутствие, если начнём добывать интересующих нас объект, в других местах материка.
   Астроном запнулся. Он мог бы парировать рассуждения Аргрома, но в ответ услышал бы такое же парирование. Входить в цикличный диалог не было в его интересах.
  -Тогда надо думать, у тебя всё продумано? - Лафферти почесал за ухом.
  -Наверно, - не совсем уверенно произнёс Аргром, - у ближайшего квазигосударства есть какое-то подобие правителя. Мы можем использовать только его, не выдавая остальным жителям себя. Внушим, что минерал... - Аргром почесал затылок, - ну, например, святая руда бога, оставленная им ранее при сотворении мира. Мы представимся как божьи посланники.
  -Ты имеешь в виду Ангелы? - тихо рассмеялся Вейн.
  -Можно сказать и так. И по поручению божьему, пришло время вернуть эту руду, допустим, назад.
  -Аминь, - воспевая, произнёс Дэйв.
  -Дак они будут устраивать набеги друг на друга? - тихо рассмеялся Вэйн.
  -Думаю, они это делают и без нас, - ответил ему Рузей.
  -Разве любая религия не стремится к идеологической экспансии? - задал риторический вопрос Микел.
  -Звучит как достаточно агрессивная религия, - недоверчиво сказал Лафферти.
  -Звучит как бред, рождённый довольно легкомысленным веянием, - язвительно прямо заявил Аргрому Зейн. Выпад коснулся Босса, но он попытался остаться невозмущённым.
  -И что, этот якобы правитель должен будет заставить своих подчинённых добывать за нас минералы? - высказал свой вопрос Дэйв.
  -Пускай транспортируют их в этот же кратер, обчищенный нами ранее, да? - подал идею Вейн.
  -Да, это будет агрессивная религия, - Аргром посмотрел в глаза Зейну, и их взгляды уперлись друг в друга, - и целью её будет попытка объединение всех провинций в одно государство. Ничто не объединяет людей на такой стадии эпохи цивилизации, как единая вера.
  -Ты опять судишь всё по нашей истории, но даже сейчас у них уровень технологии не полностью равен нашему в такой же период, и в перспективе, итоги могут различаться в корне.
  -С нынешним их уровнем итог может оказаться плачевнее для населения планеты, вплоть до противоположного пути развития от индустриальной эпохи, - Аргром повысил голос, - Астроном, мне надоело с тобой пререкаться. Чего ты добиваешься?
  -Я взываю к твоему здравому мышлению и моральным качествам, сделавшие нас покорителями звёзд.
  -И это всё, чего мы достигли, Астроном. И если мы достигли тупика, значит, мы где-то совершили ошибку, приведшую нас сквозь лабиринт к нему. Тогда обратись к своим моральным качествам, и спроси себя, можешь ли ты обречь этот мир, - Аргром кивнул в сторону мониторов, транслировавших данные с поверхности, - на своеобразный тупик? Да, опять, ты можешь возразить на мои доводы. Но если у тебя нет альтернативы, как нам достать нужного количества минерала, то будь добор замолчи.
  -Думаю, Босс прав, - поддержал Рузей, - этот минерал может изменить все наши представления о проводимости энергии и электромагнитных теорий. Мы не вправе лишать себя такой возможности. И в данном случае, мы должны в первую очередь думать о нас и нашей цивилизации. Нам нужно это исследование, даже если средства до достижения цели могут оказаться тяжёлыми.
  -Я тоже думаю, что Аргром прав, - продолжил поддержку Микел.
  -Мы стоим перед открытием, вполне возможного двинуть нас на одну ступень вверх, и в тот же момент перед довольно отсталым миром, двигающимся в никуда, - Аргром продолжал, - Возможно, мы и не вправе не поделиться нашими знаниями с обителями планеты, но держа в уме все возможные последствия. Мы достаточно высокоразвиты, как с научной точки так и с моральной, и обречь на возможное, - Аргром поднял руку перед Зейном, останавливая того и не давая возможность перебить, - хоть и спорное, но вымирание. В наших прогрессивных интересах попытаться помочь им выйти из патового положения, или я не прав?
  -Меня не смущают наши цели, но насчёт религии.... - Дейв не был уверен, по поводу всей ситуации, какой он её видел, - если они примут нашу идею, а я боюсь, что через короля это случится в любом случае, то у них действительно начнутся крестовые походы, и даже подобие инквизиции. Я не готов взять на себя такое, пусть даже и не земное, массовое идеологическое убийство. Мы уже совершили одну ошибку, и разве вам хотелось бы всё повторить?
  -Да, Агром, - Зейн и не думал останавливаться, - ты готов жить с мыслью, что твои действия повлекли массовые войны на территории чуждой для тебя цивилизации?
  -Без этих действий им не двинуться дальше. Каждая цивилизация строится на костях мертвецов. И это не звучит цинично необдуманно, если видеть весь путь в перспективе.
  -И ты, надо полагать, его видишь? Это наша цивилизация стоит на костях, и это не значит, что во всей вселенной так же.
  -У тебя есть конкретные доводы и идеи альтернативно моему плану? - устало заметил Аргром.
  В этот раз Зейн промолчал. Моральные доводы были исчерпаны, и теперь перед экипажем вставал выбор принять план Аргрома и с его возможными последствиями, дающими путь к продолжению исследования, или отступить, не дав возложить на себя ещё одну громадную вину. Впрочем, последнее зависело от каждого лично.
  -Голосуем, - неохотно обратился ко всем Аргром. Страх отказа сейчас в нём бы более ярок, чем страх перед туманными последствиями.
  -Индиго, поддерживаю, - первым отозвался Рузей.
  -Счастливчик, поддерживаю.
  -Глаз, поддерживаю.
  -Астроном, не поддерживаю.
  -Умник, не поддерживаю.
  Лафферти молчал. Мысли его метались от одного синапса к другому. Все ждали его решения, но поторопить никто и не думал, опасаясь, что это может подтолкнуть к диаметрально противоположному решению. Пауза затягивалась, и Лафферти чувствовал на себе взгляды, торопившие его. Давление начинало сказываться на нём.
  -Я не знаю, что сказать, - Лафферти развёл руками, - Лидер, остаюсь нейтральным.
  -Нет, - моментально возразил ему Зейн, - ты должен выбрать сторону в данном споре.
  -Я ничего тебе не должен. Ты слышал моё решение. И оно окончательное. Я не буду мешать плану Аргрома.
  -Но и не поддерживаешь его, так? - Дейв взывал к здравому мышлению своего коллеги по партии, - ничего не может быть хуже, чем позиция закрытия глаз. И выбрав её, ты не сможешь дистанцироваться от её последствий.
  -Говори что хочешь, Умник. Но это решение Лидера, и ты не вправе его осуждать за это, - высказался Рузей, - у нас свободное общество. Никто никому не навязывает ничего, не забывай об этом.
  Зейн улыбнулся ему, но спор решил не продолжать. Улыбнулся и Сэммель, никем не замеченный в углу помещения.
  -Я не буду останавливать свои исследования планеты и минерала. Мешать вам тоже не буду, если вам это интересно. Но надеюсь, вы всё продумаете, - грустно высказался Дейв.
  -Обещаю, Умник, мы получим минералы в нужном нам количестве, и нас ждёт успех, - попытался поддержать его моральных дух Аргром.
  Дейв молча кивнул и вышел из помещения.
  -Зейн, - попытался к нему обратиться Аргром, но тот развернулся и без лишних слов, вышел вслед за Дейвом.
  
  
   Прошло двадцать три года.
   Лафферти это понял, взглянув на показатели, указывающие на время последнего использования межзвёздного режима. Немалый отрезок времени для человека, но не критический для человека, который может жить веками в молодом теле. Он поднёс к губам пластиковую кружку, сделанную на заказ модулем фабрики, и отпил холодной воды, в которой размешал себе синефрина. Кофе перестало пользоваться массовой популярность лет сто назад, когда сила маркетологов не смогла ничего противопоставить повсеместно увеличившемуся человеческому интеллекту, уже знавшего более действенные стимуляторы центрально-нервной системы. Кофе стало чем-то не просто обыденным, а скорее раритетным, как сигареты, которым пришлось уступить снусу, а затем отказались и от него, потеряв интерес к никотиновым изделиям.
   Монитор перед Лафферти показывал разные аналитические характеристики катализатора, материал которого они собирали в потенциальные генераторы силовых полей. Теоретически работа таких генераторов была ясна с математической точки зрения, пускай и нарушая некоторые законы термодинамики, импульса, физики, и других видов науки. Сколько тонн камней им пришлось переработать за это время, Лафферти не смог бы ответить. И вся масса наростов, отсечённых от катализатора, просто растворялась в пространстве на кванты, а затем и вовсе исчезала из него. Будто этой информации никогда и не было во вселенной. Даже эти частицы на что-то у чего не было массы. С физической точки зрения, доступной человечеству, это было невозможно описать. Оставалось только наблюдать, пока была такая возможность.
  -Я не могу так больше, - раздражённо выкрикнул Зэйн, сидевший левее, через одно кресло-амортизатор, стоявший между ним и Лафферти. В данный момент в главном управление присутствовал ещё и Микел, проводящий почти всё время здесь.
  -В чём дело? - поинтересовался Глаз, продолжая смотреть в свой монитор, помогая Лафферти с их общей работой. Его кресло располагалось далеко правее от Лидера.
  -Кто-нибудь из вас смотрел на то, что происходит с государствами на этой планете? - тон у Зэйна были одновременно и расстроенный и сердитый.
  -Воюют. А что им ещё делать? - полюбопытствовал Микел.
  -Месяц назад умер их король, которому вы и навязали свою сказочку.
  -И что? Там постоянно кто-то умирает, - эмоций в голосе собеседника Зэйна и близко не слышалось.
  -Его сын взошёл на престол. И что он сделал первым делом? Двинулся на соседнее государство, и, захватив его, вчера устроил массовую резню несогласных с этой тупой религией, - огрызнулся Астроном.
  -Что бы они ни делали, это их путь развития, - Лафферти знал, чем недоволен Зэйн, но попытался его успокоить, - нам остаётся только закрывать глаза на те ужасы, которые там творятся.
  -Поэтому ты и поддержал план Аргрома? - огрызнулся теперь на него Зэйн.
  -Мы уже тысячу раз это обсуждали, - Лафферти пытался отвечать как можно спокойней, но и для него эта тема оставалась неприятной.
  -Конечно, это был единственный вариант получения материала. И ведь не важно, какой ценой, правда?
  -Они были в средневековье и до того, как мы прилетели, - парировал его доводы Микел, - только это было бессмысленное средневековье. Полная стагнация. Мы же изучили их уровень технологического и социального развития. Тупик. И они убивали себя и до нас.
  -И мы изменили их мир тем, что осмыслили их территориальные войны? - яростно усмехнулся Зэйн. Сегодня он был сам не свой, и внешняя нервозность полностью выдавал его настроение.
  -Религия неплохой инструмент в объединении масс людей. Сейчас их цивилизация может развиваться только по такому пути, - Микел не отводил взгляд от монитора перед ним, всем своим видом показывая, что считает эту дискуссию неконструктивной.
  -Я не могу так больше. Я не могу смотреть на весь тот ад, что твориться у них, зная, что мы частично причастны к нему.
  -Не смотри.
   Необязательный совет окончательно вывел из себя Зэйна, и тот, вскочив из кресла, оббежал сидевшего Лафферти, и набросился на Микела.
  -Ты что совсем бессердечный ублюдок? Жители этой планеты тоже люди, твою мать, - Зэйн руками вцепился в комбинезон Микела, пытаясь его силой вытащить из кресла, - у нас руки в крови, - голос его сходился на крик.
   Теперь и Лафферти пришлось встать со своего места, устремившись разнять двух конфликтующих коллег. Между ними раньше были споры, но до рукоприкладства никогда не доходило. Во всяком случаи в их Партии. Микел пытался разжать руки, тащившие его из кресла.
  -Какого хрена? - возразил Микел, оттолкнувшись от кресла, тем самым повалив уступавшего ему физически Зэйна на пол, и замахнулся правой рукой, чтобы ударить нападавшего на него Астронома. Лафферти не дал ему сотворить затеянное, силой разняв двух новоиспечённых бойцов.
  -Да что с вами такое? - обратился Лафферти, переводя дух, затем повернулся лицом к Зэйну, - что на тебя нашло сегодня?
  -Иди к чёрту, - ответил не в своей манере Зэйн, - мы не должны были соглашаться, на тот чёртов план имбицила. Ты должен был поддержать меня!
  -Да ты обезумил уже, - теперь и Микел был наполнен яростью, подкреплённой адреналином.
  -Это я обезумил? - тихо рассмеялся Зэйн, продолжая лежать на полу, - ты ведь знаешь, что Аргром, Вэйн и Рузей спускаются на планету, чтобы забрать собранные для нас минералы, и что они там сталкиваются с людьми с планеты. И они спокойно убивают их, - выкрикнул последнее предложение Зэйн, - и как вы можете спокойно относиться к этому, будто это нормально? - он обращался к ним обоим.
  -У нас не было выбора. Ты ведь знаешь, что может начаться в голове жителей планеты, если они прямо узнают о нашем существовании, - пытался оправдаться Лафферти.
  -Не пытайся оправдать то, что мы наделали. Люди там, на планете, живут в перманентном страхе быть убитыми, а мы лишь подтолкнули общее безумие. Ведь тебе здесь ничего не угрожает, да, Лафферти? - злость в голосе Зэйна доходила до сознания Лидера, но как правильно реагировать, он не знал.
  -Послушай, что ты говоришь. Твои моральные принципы совсем свели тебя с ума, - воскликнул Микел.
  -У меня они хотя бы остались, - Зэйн начал подыматься на ноги, - я не могу больше мириться со всем этим. Я сейчас же пойду к Аргрому и выскажу всё, что думаю, - злость и решительность на лице Зэйна отчётливо передавали его мысли и без озвучивания, - уверен, он сейчас находится в обсерватории, смотря на весь тот ужас и насилие, которое происходит на планете. Для него это песочника. Шоу в прямом эфире. Его великий эксперимент, - последнее предложение он выделил обособленно.
   Зэйн развернулся и вышел из помещения. Лафферти двинулся остановить его и попытаться переубедить, но Микел остановил его, удержав за руку.
  -Не стоит. Пускай делает, что хочет, - произнёс тот.
   Лафферти мысленно соглашался с ним, уверяя, что ему не помочь своему другу, душа которого раздиралась между моральными принципами и смирением ради высшей цели. Но скверное предчувствие не покидало его.
  
  Зэйн ждал Аргрома перед входом в канат, ведущий в обсерваторию, когда тот возвращался с кухни. Астроном решил не искать его по всему кораблю, зная, какое место тот чаще всего посещает.
   Босс перекусил, и настроение у него было отличное. Застать сейчас Астронома он и не планировал. Тот реже остальных посещал стеклянный шар, будучи всегда погруженным в свои размышления. И вид у него был рассерженный. Худое прямоугольное лицо покрывала красная краска, а небольшие испарины, находившиеся на лбу, отражались на свету. Некоторые из них, стекали к тонким бровям, наседавших на серых посаженых глазах. Он явно был взволнован чем-то. При виде Аргрома тот шмыгнул своим острым носом, будто пытаясь незаметно перевести дыхание, задержанное в ожидании. Такой вид заставил растеряться и Аргрома. Некоторое время они неловко смотрели друг на друга.
  -Что-то нужно?
   Голос его был мягок, а сам Аргром попытался улыбнуться, подумав, что это неплохой способ подбодрить своего друга по партии. Зэйн был высок, метра под два, но достаточно худ для жителя Федерации, где проблема метаболизма давно была решена. Что-то аристократичное было в нём. Зэйн сглотнул.
   -Мы должны всё прекратить.
  Аргром явно ожидал другого ответа.
   -Что ты имеешь ввиду?
  -Твой план.
  -То есть и исследования?
  Этот вопрос заставил Зэйна задуматься, явно не желая на него отвечать. Или игнорируя в своих расчётах.
  -Мы принесли этой планете только горе.
  -Мне казалось, мы закрыли эту тему, - серьёзно ответил Аргром, - лет эдак двадцать назад.
  -Нет, это ты убедил всех закрыть глаза на её последствия.
  -Астроном, - Аргром выдохнул, - это был лучший выход для нас и для них. И если ты решил снова критиковать, то предлагай альтернативу. И я не думаю, что ты готов отказаться от продолжения изучения катализатора, бросить всё и улететь, только потому, что, моральные принципы тебе говорят это.
  -Эти моральные принципы и вознесли нас, - яростно фыркнул в ответ Зэйн, - ты слишком много изучал этих...варваров, - с призрением он выделил последнее слово, - а насчёт исследований... - Зэйн опустил голову, пытаясь подобрать ответ, но мысли в его голове боролись друг с другом, не давая ему прийти к согласию с собой. Он вёл свою войну с самим собой.
  -Видишь. Ты и сам не знаешь, чего хочешь, - Аргром видел, как его друг разрывается на части, но чем помочь, он не знал, - мы ведь не тираны. Мы все трудимся на благое дело.
   Но ответ только ещё сильнее разозлил Зэйна, не ищущего пути примирения.
   -Что интересного можно увидеть в этом варварском мире? - злостно спросил он.
  Ответ на вопрос лежал в интересах Аргрома. История. Каждый человек - история личная, а вместе люди сливаются в удивительную историю цивилизации. Он не верил в совпадения, но он всегда хотел узнать, что двигало людьми раньше, до того как они отказались от религии и экспансионных завоеваний. Перед глазами Аргрома пронеслись самые яркие моменты жизни жителей планеты, которую дроны, весящие в стратосфере, безостановочно показывали ему историю этого мира в прямом эфире.
   -Я хотел повидать быт этого варварского мира. Что значит быть ими. Может понять их?
   -Они варвары и поступки их варварские, их действия варварские, потому что они варвары. Бесконечные бессмысленные войны, глупая и слепая вера в глупые идеологии. В твою глупую идеологию, частью которой ты их сделал.
   -Но они никогда не сдаются, их вера в неё непоколебима.
   -Потому что они не способны подумать, сукин сын. Они скорее умрут, чем зададут себе вопрос, и не каждый вопрос они поймут, - Зэйн начинал повышать голос, нервно жестикулируя руками в разные стороны, - человечество не видело войн уже век, и мы избавились от этого глупого рудимента. Что интересного можно увидеть в насилии?
   -Но мы так и не пришли к общему согласию в нашем обществе. Создание нашей Партии было обусловлено тем, что мы не были согласны с большинством.
  -И решение ты пытаешь найти здесь? Боже, - Зэйн нервно усмехнулся, - в этом жалком древнем обществе, живущим на планете? - он перевёл дух, пытаясь успокоиться, сбросить все дурные мысли, и убедить друга в своей правоте, - Мы на верном пути и я верю в это. Не говори мне, что ты решил, будто мы и наш дом стали мягкотелы, не способны больше переступить через себя. Что наша спокойная жизнь убила в нас стремление. Но посмотри на меня, - Зэйн указал на себя пальцем правой руки, - я переступал через себя последние два десятка лет, но я больше не могу. Не потому что я слаб, а потому что это не правильно!
   -Но такой подход ничего не дал нам дома! - возразил Аргром.
   -Мне не нравится, к чему ты клонишь, - Зэйн всё ещё пытался успокоиться, но его трясло.
   -Посмотри на этот варварский мир. Они сражаются силой там, где не могут словом. Возможно, мы можем у них чему-то научиться. Думаешь, я не знаю, что ты боишься, будто мы уподобимся тем варварам, - ярость загорела внутри Аргрома, и он полностью вошёл в беседу, отстаивая свою идеологию.
   -Мы не варвары, потому что отказались от этого варварского способа вести дела. И в истории человечества были такие периоды беспросветной глупости, но мы усвоили этот урок, - Зэйн стиснул зубы, но всё ещё держал себя в руках.
   -Говори что хочешь. Глянь на их мир - мы дали им цель, и они движутся к ней, а не загнивают в стагнации как наша цивилизация.
   -Не играй в бога, - прошипел Астроном.
  Агром задумчиво посмотрел вверх. Свет от лампы слепил его глаза, горевшие злостью, от воспоминаний двух десятилетней давности, когда он последний раз видел свой дом.
   -Они все слепы, Зэйн. Глупое правительство их убедило в их стабильности, что они живут в раю. Но это не так, - страсть охватывала его, - стабильность всегда ведёт к стагнации, а она к деградации. Мы не можем останавливаться на этой скользкой лестнице в небеса, иначе можно скользнуть вниз. Есть только один путь - вперёд.
   -Хватит лекций, мы уже не в партии, - ненависть просыпалась в Зэйне, но он продолжал сражать. Или пытался, - Знаешь, возможно, ты не прав? Что, если мы достигли своего предела? Мы летаем со скоростью света, живём веками, у нас нет голода или войн. И форсирование событий ничего не даст, может пускай всё течёт своим ходом? И это относится и к этому миру варваров. Может машину не стоит чинить, если она не сломана?
   -И что твоя тирада значит? Что всё, - он обвёл взглядом помещение, - бессмысленно? Такие люди как ты говорили Эйнштейну...
   -Хватит! Ты не Эйнштейн.
   -И ему так говорил.
   -Боже, хватит. Послушай себя. Ты уже бредишь. Лучше вспомни, чем всё закончилось дома. К чему всё это привело. Что МЫ натворили, - эмоции переполняли Зэйна.
   Аргром отвернулся от Зэйна.
   -Я это вспоминаю каждый день. Так что даже не думай напоминать мне это - в голосе Босса слышалась угроза. Диалог начинал утомлять его.
   -Тогда подумай вот о чём. Может, стоит вернуться домой? Раскаяться?
  Агром полуоборотом смотрел на своего собеседника. Лицо его отображало презрение. И некоторая часть этого была адресована непосредственно собеседнику, действующему на нервы, с каждым своим словом всё больше.
   -Я не боюсь быть осуждённым там, но знаешь, чего я боюсь? Что меня заморозят на лет двести, пускай я и знаю, что нам не дадут такой приговор, но когда он истечёт, то я увижу тот же мир, что и видел до отлёта сюда. Где люди живут без цели и никуда не стремятся, а главным девизом их правительства будет оставаться - стабильности превыше всего. Они все похожи на человека, который греется в горящем доме, но когда-нибудь этот дом сгорит вместе с человека.
   -Ты не можешь знать этого наверняка.
   -Но и ты не можешь меня опровергнуть. Никто не знает будущего, но это не значит, что никто не знает, какое будущее могло бы быть.
   Аргром смотрел прямо в глаза Зэйну, не боясь показать свою ненависть к таким рассуждениям. Его собеседник отвечал взаимностью.
   -Ясно. Для меня всё ясно. Ты сошёл с ума, - нервно улыбнулся ему Зэйн, - ты заигрался в своём мирке, - он пальцем левой руки постучал по своему левому виску, - я теперь вижу, какой я был идиот, что соглашался с тобой тогда в Партии дома, - он выкрикнул последние слова в лицо Босса.
   "И он отвернулся от меня" грустно подумал Аргром. Он опустил свой взгляд. Что-то отозвалось в его сознании, призывая его к действиям. Этот диалог, эту проблему нужно решить. "Не способны больше переступить через себя...", утверждение, которое требовало доказательств.
   -Ясно... если ты говоришь такие вещи, - дыхание Аргрома стало учащенным, заставляя его сердце колотиться сильнее. Это должно было придать уверенности, - значит, ты больше не веришь в нашу идеологию и в наши стремления. Ты стал как они.
   -Какие "они"? Нету никаких "они", - Зэйн уже перестал контролировать громкость своего голоса, срываясь на истерики, - послушай сам себя! Мы были молоды, но время всё расставило на свои места, ты был не прав и всё. Я помог совершить тебе ужасное преступление, но я думал, что мы...
   -Думал что? - резко перебил его Аргром.
  -Что мы одумаемся за всё это время. Я ждал каждый день. Настоящая пытка. Я думал мы выше этого...
   -Ты думал, - Аргром повышал голос по мере произношения своей последней беседы с Зэйном, - что я раскаюсь и приду к заблуждению, что я не прав, тем самым признаю, что все те жертвы были напрасно? - злость играла на его лице - иди к чёрту!
   Часть души Аргрома так и не пришло к единому мнению со своим хозяином, оставшись равнодушным свидетелем. Другая часть двигала Аргромом, словно он марионетка судьбы. Он поднял правую руку, одетую в перчатку и навёл её на лицо Зэйна. Его друг уловил это движение, пытаясь увернуться, но опоздал на секунду. Сгенерированный лазерный импульс, тонкой линией бирюзового света, откинул ближайшие тени на несколько наносекунд, и прожёг себе путь через мозговую коробку, выйдя с тыльной стороны, и оставив две идеальные точки, через которые вытекали маленькие ручейки крови. Металл за спиной Зэйна принял на себя оставшуюся энергию, остановив её. Небольшой чёрный след украшал дверку шлюза. Синапсы, стоявшие на пути, разорвались. Смерть была мгновенной.
  Ужас охватывал разум Аргрома, а тело начинало трясти. Во рту образовался неприятный привкус пищеварительного тракта. Но часть сознания продолжала нашептывать ему:
  "У тебя не было выбора".
  
   Он избегал контакта с остальными жителями Форсети. Прошёл день с его последней беседы с Астрономом. Зэйн был и его другом, как бы их дружба в итоге не закончилась. В душе он понимал, что бы прав, но периодически подвергал это сомнению. Тело Зэйна он кремировал в модуле фабрики, но ничего не скрывая от остальных. Все знали, что произошло, но как они отнеслись к этому, Аргром не знал. Не то, чтобы он боялся осуждения, и по большому счёту ему было всё равно, что думают другие, однако, они оставались его товарищами, и ему придётся с ними жить ещё долгое время. Но это потом. Сейчас он старался полностью отдалиться от остального экипажа, продолжая проводить много времени в обсерватории, надеясь, что никто не захочет в ближайшее время заглянуть в неё, не желая встретить там его, и наблюдал за жизнью планеты. Вот уже почти второй десяток лет.
   Её история манила его, а бесконечные войны, несущие нескончаемое насилие, пугала. Но порой страх манит к себе. Необдуманная решительность, заставляющих варваров совершать насилие за насилием, напоминала ему о некогда пройденном этапе человечества. Только он никогда не видел этого вживую. До момента прибытия Форсети сюда. Часть этого мира ужа паразитировала на его сознании. Он наблюдал как жители планеты гибли от своих же руки, но иногда и от орудий Хорса, паливший насквозь любопытных, ослушавшихся запрета религии, и решивших заглянуть в яму в дни прилёта. Тогда он нашел себе оправдание, позаимствовав его у Вэйна. Мол, он совершил не большее преступление, чем человек, наступающий на муравья, который оказался на его пути по лесу. Но Зэйн был не таким. Он был настоящий человеком, другом из его родного мира. Найти оправдание такому было тяжелее. Поэтому сегодня он погрузился полностью в изучение происходящих в государствах планеты процессов. Это отгоняло лишние мысли, тяготившие его, и расслабляло на какое-то время.
   Напоминание о других его друзьях, и то, где он сейчас находился, просигналило на левом предплечье коммуникатора костей, которое он так и не снял. Микел вызывал его в главное управление. Суд Линча вряд ли ждал Аргрома, но остальные члены Партии вполне могли решить, что его стоит изолировать, например, посадив под стражу. Или заморозить в криогенной фуге до той поры, пока они не решат его освободить. Или до того момента, когда они простят его. Аргром поднёс правую руку к коммуникатору, планируя нажать подтверждение, но остановился в нерешительности. Он боялся двинуться с места, не желая встретиться с возможными последствиями, отказывая выбирать их. Капля пота пробежала по лбу. Он моргнул, пытаясь собраться с силами, и его взгляд уловил часть экрана, на который дроны, летавшие в тропосфере, передавали изображение очередной войны, где две армии сошлись в мясорубке друг с другом на открытой местности. Изображение было высокого разрешения, и всё происходившее было отчётливо видно ему. Он моргнул ещё раз, сосредоточившись на прямом эфире военных действий. Силы и уверенности начали возвращаться к нему. Аргром задержал свой взгляд ещё секунд на пять, и подтвердил приём вызова на коммуникаторе. Он не считал себя трусом, и бояться ему нечего. Ничьё мнение его не волновало, и никакое осуждение не пугало его. Он не даст себя запугать, и он был уверен, что найдёт среди друзей тех, кто разделяет его взгляды, и поддержат его. Аргром поплыл к дверкам шлюза, направляясь в главный модуль.
   Всю дорогу он уверял себя, что справится с любой проблемой, с любым сценарием, и с любой попыткой осудить себя. Перед дверями перехода, Аргром сжал свои кулаки, сердце билось сильнее, и выброс адреналина ощущался ему превосходно. Ещё раз сглотнув слюну, отогнав страх, он приблизился к дверям, и те разошлись, впуская его внутрь.
   Внутри были только Лафферти и Микел.
  
   Форсети не сразу уловил наведённый сигнал, природу которого корабль не мог установить.
   Микел, дежуривший в тот момент, с безэмоциональным лицом изучив полученные данные, отправил сигнал Лидеру и Боссу. Его не сильно беспокоило сие событие. Почему не остальным? Он решил, что в этом нет смысла.
   Лафферти пришёл на капитанский мостик через 2 минуты. Аргром через шесть. Неожидаемое опоздание от него.
   Само помещение было в виде овала, серые металлические стены, где не весели мониторы, были завешаны разными коврами или историческими картинами, которые команда корабля успела синтезировать на заказ у фабрики. Так, по их мнению, помещение было более похоже на обычный загородный дом. Они могли наложить трёхмерную иллюзию и придать помещению вид леса, морского острова или пустыни, но за десяток лет, фальшь им надоел, и они приняли своё нынешнее место проживание как должное. Вдоль стен стояли кресла амортизаторы, напоминающие, что истинное их предназначение быть гробами.
   Вошедший Агрон смотрел в спину Микелу, а тот на экран своего гибкого монитора. Он сидел в своём кресле, располагающиеся ярусом ниже, буквально полметра отделяло его от капитанского кресла, стоявшего позади его и возвышающееся тоже на полметра. Перед Микелом на стене были закреплены висмутовые мониторы разных размеров, отвечающие за разные функции.
   -И что тут у нас? - зазвучал высокий голос Лафферти, изучавшего данные на мониторе Микела. Аргром никогда не понимал, почему Лаферти не подкорректировал себе голос ещё дома. Лафферти говорил, что сделал это. Ему показалось, что никто не обратил внимания на его появление. Или же его решили игнорировать.
   -Форсети засёк неопознанный сигнал - подобие электромагнитных волн, но таких длин и вариантов я ещё не видел. Чуть ли не сплошное искажение. Но он похож на тот, который корабль уловил, перед тем, как мы проследовали за ним в эту систему. Возможно, этот сигнал летал по системе не один десяток лет, - Микел всё так же безэмоционально говорил. Глядя на него Аргром видел как они все морально исхудали за годы, проведённые на корабле, ставшим для них новым домом. И в какой-то степени тюрьмой.
  У них было всё в порядке с едой, и их корабельная гм-фабрика могла делать какие угодно на вкус блюда и в каком угодно количестве. Проблема была в их психическом состоянии. Они слишком истощились за уже проведённое время, а мотивация, как и желание, могут выветриться за пару лет. Последние события не красили их жизнь.
   "Это всё во благо" подумал Аргром и положил руку на плечё Микелу. Тот не обратил внимания.
   -А что-нибудь известно точно? - спросил Аргром, пытаясь не выдать нерешительность и напряжение, царившее внутри него.
   -Да... это не корабль Федерации, - Микел посмотрел на монитор и ещё раз сверился с аналитическим результатом, - во всяком случае, не зарегистрированный, - сухо констатировал он.
   -Инопланетяне? - усмехнулся Лафферти. Аргром не особо любит такую манеру разговора Лидера, но ему было всё равно. Настолько всё равно, что он и не задумывался.
   -Кем бы они ни были, им лучше держаться от нас подальше. У нас имеется ядерное оружия, пошли им предупреждение... хотя стой, - Аргром задумался, молчание затянулось, и он заметил это. Микел и Лаферти смотрели на него, - не передавай им никакой информации. Пускай думают, что мы вымерший дрейфующий безлюдный корабль.
  -О чём ты, Босс? - удивился Микел, - ты хочешь, чтобы я попытался скопировать этот сигнал? Как я могу, что-либо передать? И кому? Этому сигналу может быть миллиарды лет, а те, кто отправил его, скорее всего, вымерли уже.
   -Дрейфующий в точке Лагранжа? - теперь удивился и Лафферти, - не параной, Аргром.
   Аргрому на миг стало любопытно, заметил ли кто, как сильно он вспотел.
   -И? Наши реакторы рассчитаны на автономное энергообеспечение на протяжении десятков тысяч лет. Если они из Федерации, то должны это уже были понять, а если поняли, то...
   -Если... - сказал Микел.
  -Успокойся, - Лафферти жестом попридержал взвинченного Аргрома, - всё может оказаться пустышкой, сигналом коллапса нейронной звезды из Андромеды, или последний вздох умирающего квазара. Нет причины забивать себе голову.
   -Но ведь Глаз сказал, что сигнал похож на тот, что мы видели ранее? - Аргром пытался не выдать свою нервозность.
  -Это был давно, - Микел почесал за ухом, - и никто не удосужился сохранить точную его копию. Даже система корабля.
   "Да, это хорошая головоломка" подумал он, глядя в монитор.
  Аргрому не особо хотелось верить, что это сигнал, посланный кем-то или чем-то неизвестным. Корабли Федерации были угрозой, но только боевые классом не ниже Форсети.
  -Ладно, - выдохнул Аргром, - просто...
  -Думал, мы устроим здесь суд Линча, а тебя пригласим на выполнение приговора? - холодно произнёс Лафферти, смотря на Аргрома.
  -Не могу сказать, что я думал... - Аргром отвёл взгляд.
  -Я не собираюсь тебя осуждать.
  -И я, - тихо отозвался Микел, но, не проронив ни одной эмоции.
   Никто из них двоих не считал, что имеет права судить поступок Аргрома, когда сами ничего не предприняли, когда была возможность.
  -Спасибо, - тихо произнёс Аргром, опустив голову, - в идеальном мире не должно такого происходить.
  -Да, - грустно поддержал Лафферти. Микел согласился с ним в душе, но промолчал.
  -Но что если бы это был корабль Федерации? - спросил Аргром.
  -Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Лафферти.
  -Вероятность того, что обнаружив наш трейсерный след, федерация вышлет военные корабли, велика. И что бы мы тогда делали?
  -Данная информация долетела до них не больше пары лет назад на скорости света. И если они отреагируют моментально, то военной флотилии Федерации лететь не меньше двух десятилетий до нас, - ответил Микел.
  -А если мы так и не решим наши цели за два следующих десятилетия? Нам придётся бежать, как мы сделали уже однажды? У нас ведь нет военной подготовки или боевого опыта.
  -К чему ты клонишь? - обратился к Аргрому Лафферти.
  -Двадцать лет это отличный промежуток времени, чтобы натренироваться на боевых симуляторах. Достаточно времени, чтобы отточить навыки. Мы подготовимся.
  -Ты собрался воевать?
  -Возможно. В жизни бывают моменты, когда убежать не получится.
   Лафферти задумался.
  -Мы не военные.
  -Идеи нужно отстаивать. Никто не требует распускать руки, но возможно, надо уметь защищать то, что тебе дорого.
   Лафферти не знал, что ответить на такую одновременно штампованную и банальную речь, но несущей в себе крупицу смысла. Аргром уловил замешательство Лидера, ушедшего в себя в раздумья.
   -Я всё сказал, Лидер. Думаю, ты согласен.
  Он развернулся, и зашагал назад в Обсерваторию. "Если" Микела отзывалось в его голове каждый раз, когда билось его сердце.
  
  
  A nescire ad non esse
   Кто они все для Сэммела? Кем они ему являются? В общем-то, никем.
   Прошло уже двадцать восемь лет его наблюдений за членами Партии. Их психическое состояние явно менялось, но для них самих ничего не произошло за это время. Изменения не ощущались за такой долгий период времени, когда сам процесс протекает довольно медленно. Сознание личности перетекает в другую личность, почти неизменившеюся, но изменения оказываются достаточно видны, если есть с чем сравнивать. А Сэммелу было с чем. Психо-программа его умных очков сохранила исходные данные, полученные им при первом знакомстве с экипажем Форсети. Что же у него есть? А то, что некоторые люди на корабле начинали балансировать на грани психического прямой, рискуя оказаться за её чертой, где расплывалось понимание значения слова нормальность. Периодически он замечал, что изменения друг в друге и видели сами люди, но часть из них смирилась, часть трясла головой, оправдываясь, что показалось. Беккер не соврал. О таком наблюдении приходилось только мечтать в Федерации.
   Несколько лет назад, лишившись одной из своих членов Партии, некоторые из них пришли к достаточно параноидальной идее о неминуемом возмездии, с которым им придётся столкнуться лицом к лицу. Они разбились на два неофициальных лагеря, стараясь держаться удалённо, хотя и не высказывали эту мысль вслух. Существовало множество причин, которые всё ещё удерживали их вместе, и убеждали их не переходить на сторону открытой неприязни. Один лагерь явно стремился дать отпор любой преграде на своё пути, много времени проводя на боевых симуляторах, параллельно закачивая в себя все возможные знания из данной области. Сэммел имел доступ к результатам симуляторов, и видел, как некоторые из обучавшихся, отличались особым рвением, в попытке превратить часть себя в боевую машину. Они даже начали разбирать один из термоядерных двигателей, надеясь за десятилетия накопить достаточно военной мощности, уверяя самих себя, что только так они смогут чувствовать себя безопасно. Другой же лагерь поставил целью своей жизни закончить исследование, начатое ещё светлой идеей. Впрочем, к последним можно было отнести и первых, и наоборот. Всё зависело от их психического состояния. От состояния души. Можно было сказать, что для них началось испытание веры, которое уже длилось больше пятнадцати лет.
   Огромное количество времени, проведённого в частичной изоляции от их родного мира, не являлось основным фактором дрейфа психического состояния, но как дополнительный фактор, который ни в коем случае не нужно было списывать, играл свою роль, хоть и на удивление не основную. Родной мир так же становился для них приятной легендой, дымкой видневшийся на горизонте сознания. Мозг у них начинал стирать промежуточные воспоминания о нём, оставляя только крайности, которые сам возводил в абсолют. Но главенствующим фактором были не внутренние возбудители, которые формировались на основе внешних.
   Насилие. Все распространяющееся насилие по планете, гравитационный колодец которой служил объектом громадной космической массы закрепившей Форсети в точке Лагранжа. Трудно было сказать на первый взгляд, винили ли себя отчасти в этом члены корабля, но кто-то должен был. Они смотрели годами на войны и массовые убийства, и это не могло не оставить свой след на дрейфе психики. Иногда бездна может принимать причудливые формы. И по прошествии десятка лет, Сэммел не мог уже точно сказать, что заставляет этих людей оставаться в этой солнечной системе. Первоначальная задача, коей был сбор достаточного количества материала для исследования и теоретического создания силового поля, могла уже не являться основной для некоторых людей на борту. Или же решение загадки, коей была вся планета. Были из них и те, кто учился. Если можно было так назвать данный процесс. Учиться понимать мир заново. Абсолютно другой социум, лежавший на противоположной крайности от их родного, и показывающий другие пути решения определённых вопросов. Кто-то смотрел слишком много на экраны мониторов, отображавшие прямое видеоизображение с жилой поверхности планеты, где люди бесконечно убивали друг друга. Вопрос только в количестве требующегося времени, являющийся сугубо индивидуальной величиной. Такие вещи и захватывают и пугают. И конечно, сказываются на каждую личность по-разному. В конечном итоге не существует одинаковых личностей, как бы некоторые не казались похожими друг на друга. Уникальный человеческий генном сознания, такой же уникальный у каждого как цепочка ДНК, спиралями прорастающая сквозь время и человеческую историю, давным-давно разбежавшаяся ветвями в разные стороны от потенциально одного прародителя, носившим в себе исходный материал. И сейчас Сэммел мог лично наблюдать, куда новые ветви дендритов этого дерева будут прорастать. Настоящие психо-искусство, подвластное истинному мастеру своего дела. И такой шанс мастер не вправе упустить. Он не вправе был упустить. Даже Беккер, сколько бы он не считал себя другим, отличающимся от всех остальных, но никогда не озвучивавший свои чувства, не сможет скрыть своё настоящие сознание, как бы надёжно он не путался его скрыть от всех остальных.
   Размышление о личности человека может быть поистине философским трактатом. Громадное количество нейронов, формирующих её, но не являющимися чем-то мистическим, оказались тем, что люди искали на протяжении десятков тысяч лет. Душа. И есть взять в пример Беккера, первоклассного актёра, игравшего разных персонажей на своей собственной сцене в этом мире, то всё равно есть абсолютная его личность, душа, которая и является на деле основной. Она не является источником сама по себе, и может быть сформирована разными личностями, которых мозг способен создавать в неконтролируемой прогрессии и количестве, но нейронный реактор в голове может использовать только один вариант явить этому миру сущность, которая и будет настоящий Беккер. Всё в итоге сводиться к единственному числу, способному копировать себя, но остававшейся единственным в своём роде. И Сэммел найдёт и её, отфильтрует, задокументирует, и явит свой шедевр всему миру.
   Доктор. У членов партии есть своя особенность иметь описание своего внутреннего Я. Сэммел не давал себе никаких прозвищ, никнеймов или тэгом, но они посчитали такой вариант не правильным, придумав всё за него. Возможно, смысл был в том, чем он занимался, когда они улетали из Федерации. Он помогла им, лечил. Лечил душевно. Вот опять. Душа. Ладно, Сэммел прогнал эти теократические мысли из головы, вернувшись к размышлениям тех или иных поступков или действий людей, пытаясь описать всё с научной стороны, которая не терпит таких абстрактных понятий, как душа. О чем он думал до этого? Да, клички. Своеобразные обозначения личностей, данные самим себе этими самыми личностями. Теперь и его зовут не Сэммел, а Доктор. Возможно, им так легче. Не приходится думать, что с ними живёт человек, не являющийся для них другом, или хотя бы членом их обожаемой Партии. Что-то типа испытательного теста? Какая в итоге разница, если экипажу Форсети так легче жить. Они умудряются найти даже разницу между понятиями Лидер и Босс. Да, она есть всегда, но на корабле нету иерархии как таковой. И никто не подчиняется ни человеку с никнеймом Босс, ни человеку с никнеймом Лидер. С другой стороны, люди, носящие эти никнеймы, явно не страдают манией величия. Они выросли в обществе, где нет понятия субординации в привычном древнем понимании этого слова. Границы же подчинения одного человека другому, смывались веками волнами прогресса цивилизации, и эффект блюра уже был наложен на само понятие, к моменту становления личности людей, жившим в том обществе. Однако это было до момента их заинтересованности в положении вещей на поверхности планеты, ставшей для них новым временным домом. Картина, представшая перед их взглядом, может вернуть истинный смысл значений их никнеймов, явно сделанных первоначально в шутку. Ветви их личностей и так уже давно дрейфуют, но интенсивность колебаний может увеличиться день ото дня. В таком процессе экспонента может отсутствовать, и достаточно будет лишь небольших скачков.
   Сэммел поправил очки, сидевшие на его голове, и поднялся со своей койки. Каюта была абсолютно идентична по размерам любой другой каюты любого другого члена экипажа Форсети, но чувства, что он один из них, он так и не испытал за все долгие годы. Труднее всего было проанализировать самого себя, потому что в таких вещах взгляд со стороны являлся безальтернативным, но Сэммел пришёл к выводу, что он так и остался профессионалом своего дела, и годы не повлияли на его психическое состояние. В таких вещах порой приходилось опираться сугубо на веру. Жёлтый комбинезон, являвшийся стандартной одежной на таких кораблях, не подверженный порче материала, был одет на нём. Его можно было не снимать днями, сдать в чистку модуля фабрики, получить новый, и повторить цикл.
   Очередной день. Очередное наблюдение. Сбор информации ценнее всего тогда, когда ты можешь наблюдать каждый миг изменений, а не только когда ты видишь исходный материал и последствия. Полнота и глубины картины кроются в деталях. Памяти очкам хватало ещё на сотню лет сохранений каждодневных результатов.
   В центре зоны отдыха на мягком синтезированном диване сидел Вэйн. Единственный член экипажа, так и не нашедший себе любимого места за десятилетия. Местоположение остальных оставалось достаточно предсказуемым. Дейв проводил всё время в дополнительном модуле, переоборудованным в лабораторию, где полностью погрузился в исследование эквидера, поддерживая своё физическое состояние препаратами стимулировавшими цнс, и периодический перебарщивая с ними. Он пытался максимально отстраниться от некоторых своих друзей, поддерживая контакт в основном с Лафферти, предпочитая полное изучение свойств нового химического элемента маленькому социуму. Лидер тоже должен был помогать ему временами, и половину свободного времени проводил в лаборатории, либо у себя в каюте жилого модуля. Его психическое состояние можно было описать как довольно шаткое. По-сути, все члены экипажа, за исключением Сэммела, занимались своей частью работы по исследованию эквидера, но некоторые это делали с меньшим энтузиазмом. Иногда Сэммел замечал маленькие проростки раздора, причинной которых было недовольство Дэйва другими помощниками в его личном, а в этом верил сам Дэйв, исследовании, обвиняя тех в недостаточной самоотдаче такому судьбоносному для человечества делу. Больше всего он обвинял как раз Вэйна, Счастливчика, развалившегося сейчас на диване и игравшего в виртуальные игры, пытаясь скоротать своё время. Весь пол модуля был застелен мягкими синтетическими коврами, по которым приятнее всего было ходить босиком. Не то чтобы они боялись ходить по металлическому полу, который программа модуля подогревала, не давая ему стать холодным, но ничего не может так раздражать человека как повседневная банальность, лишённая природы меняться. Так себя и развлекал периодически экипаж Форсети, меняя интерьер внутренних помещений на свой вкус, зачастую экспериментируя и импровизируя со стилем. Сэммел стал за спиной сидящего Вейна, изучая его реакцию на своё присутствие. Счастлив, как он сам себя называл, не отличался большим терпением и на момент их знакомства, показывая ещё тогда маленькие зачатки холерика, но с годами они проросли, а его терпение стиралось. Реакция была вопросом времени.
   -Чёрт, что тебе надо? - вскрикнул Вейн, сделав рукой горизонтальный взмах справа налево, и отдав команду отключения виртуальной игры. Экран погас, и цветовые проекции фигурок исчезли из визуального спектра.
  -Я просто стою и не мешаю тебе.
  -Конечно, док, конечно. Только я не могу сосредоточиться, когда ты стоишь над моей душой, - довольно эмоционально отвечал Вейн, взмахивая руками. "Душой". Вот опять, - что, записал мою реакцию?
  -Да.
  -И что она говорит? Ну, какие результаты показывает?
  -Что тебе следует быть немного поспокойней.
  -Да, понимаю, - Вейн попробовал дышать более размеренно, глотая воздух в надежде постичь нирвану. Так продолжалось минуту, и уже потеряв надежду на продолжение разговора, Сэммел прикинул в уме, кого бы ему лучше сейчас навестить, возможно Микела в главном управлении. Он там зависает всё своё свободное время, изучая показатели вселенной и свою домашнюю работу по эквидеру-катализатору, но Вейн заговорил:
  -Док, - голос был спокоен, что удивило Сэммела, - ты когда-нибудь пытался изучать поведение жителей этой планеты? Я к тому, что за столько лет думаю, ты мог уже получить с нас все нужные тебе характеристики, и может быть тебе скучно? - Сэммелу стало интересно, почему Вейн прибегнул к слову "скучно" спустя столько лет. Конечно, Вейн не прав, скучно ему не было, пласт знаний не был полностью изучен, но к счастью дорога, по которой следовало двигаться Сэммелу, была ясна. Характер Вейна позволял думать, что тому может быть скучно временами, однако профессиональное предчувствие говорило, что дело в другом, - Ты не думал по изучать этих варваров?
  -Нет, мне это не интересно, к тому же их общий ход мышления довольно ясен, даже если наблюдать с расстояния в миллион километров. Как бы наивно это не звучало. К тому же часть их действий вытекает из сценария, который вы им сами и написали.
  -Неужели всё так очевидно, док?
  -Хоть каждый человек и является личностью с неповторимым набором психологических характеристик, сам социум, где они обитают, зачастую не является чем-то оригинальным. Я изучал нашу историю, и всё что происходит в их социуме похоже на то, что было у нас. Пускай и с оговорками. Такой социум руководит мыслями людей, а не наоборот. Знаешь принцип его работы - знаешь мысли людей, обитающих в нём.
  -Не знаю, док, не знаю. Для меня они не люди. Ну, понимаешь, не такие как мы. Они конечно похожи на нас, но я не могу себя ассоциировать с ними. Будто они ужасное отражение людей, даже и не люди, по сути. Хотя мне трудно согласиться, что Cogito, ergo sum не является истинной. Понимаешь?
  -Примерно.
  -Я к тому, что они ведь тоже живые. Ну как насекомые или деревья.
  -Если ты так считаешь, то почему мне должно быть интересно изучать мышление насекомых? - поинтересовался Сэммел.
   -Всё довольно трудно, док. Я не знаю, что сказать. Понимаешь, мы ведь частенько спускаемся забрать эти минералы с той ямы. Ну, один за их год. Или два. И раз в несколько лет постоянно кто-то из этих человеческих копий приходит туда в надежде посмотреть на ангелов. Ну, той ерунде, в которую они верят. И мы не можем дать им уйти, понимаешь? - голос Вейна становился всё мягче, - что ты чувствуешь, когда убиваешь насекомого, док?
   Давно у Сэммела не было сеансов психотерапии, и приходилось считывать сухие данные, но сейчас...
  -Особо ничего, ведь слово мыслящие не применимо к ним. Я могу испытать мимолётное чувство досады, что сделал это, ведь у меня не было злого умысла, но не более.
  -Да, док, - Вэйн почесал голову, - вот и я особо ничего не испытываю, разве что мимолётное чувство досады, но временами меня посещают мысли, что они думают, когда всё-таки у них получается увидеть нас? Там, в кратере, перед тем, как мы уничтожаем их лучом. Не знаю, док, - Вэйн повертел головой, не давая шансы Сэммелу высказаться, хоть последний и не желал ничего кроме данных, - лет восемь назад по корабельному времени, когда мы впервые встретили там жителя, который пришёл посмотреть на ангелов, я заколебался, понимаешь? Я растерялся. Не знал, что делать. Конечно, я и раньше видел как они выглядят, ну такие как мы примерно, только что другой цвет кожи, да и ещё тогда, когда мы залетали к их королю... в общем я не знал, что мне делать. Мы все растерялись тогда. Я, Босс, Индиго. Мы ведь сказали их тупому правителю, что мы убьём любого, кто осмелится прийти туда, когда мы будем забирать их камни, но... но тот идиот, кем бы он ни был, всё равно решился. Какие-то ведь мысли побудили его пренебрежительно отнестись к нашим ясным инструкциям. И ведь до этого несколько лет никто не приходит туда, мы делали своё дело и улетали. А когда пришёл это идиот, я сидел за пультом управления Хорсом, видел его метку по тепловизору, но не решился убить его лазером шлюпки. И я дал ему подойти ближе, и этот идиот, вместо того, чтобы убежать, как только он увидел кучу света, который генерировали прожектора там, в яме, подошёл ещё ближе и спустился туда. Я как сейчас помню, как мы все втроём затаили дыхание в эфире, пока это слабомыслящее подобие человека подходило к Боссу. Конечно, мы не могли его уже отпустить живым. И дело не в том, что он увидел шлюпку или нас в костях, и даже всё равно поверят ему или нет, когда он всем расскажет, что видел, а в том, что это бы спровоцировало ещё больший интерес к этому месту. Эти безумцы, они бы начали ещё с большим рвением мешать нам. Ещё больше зевак, желавших посмотреть на их грёбаных ангелов, - Сэммел не мог получить нужную эмоцию, которая сейчас преобладала над Вэйном, - Никто не решался нажать на курок. И когда этот тупица подошёл совсем близко к Боссу и попытался его потрогать, Индиго убил его. Было трудно тогда отнестись адекватно к произошедшему. Мне кажется, мы тогда боялись даже больше, чем тот идиот. Скорее всего, он сам не ведал, что творил, понимаешь? - Вэйн посмотрел на Сэммела, - Я считаю, мы поступили тогда во благо. Мы всегда поступали во благо их неразумных жизней, ведь так?
  -Ты убивал их лично?
  -Да, они время от времени заходят туда. Раз в пару лет. Иногда несколько. Что-то типа паломничества. Святая земля, всё такое. Конечно, я убивал насекомых дома, ну случайно, не специально, но тут наверно я не решился бы нажать на курок первым, тогда, - Вэйн зачесал свою шевелюру на бок.
  -Но потом ведь ты смог?
  -Да, я не был тогда готов достаточно, чтобы придерживаться пути, плана Босса, за который мы все проголосовали. Но теперь я уверен в его правильности для всех.
  -И что же тебя убедило?
  -Решительность Индиго, - теперь голос Вэйн и сам стал более решительным, - тогда и сам Босс наверно не был готов придерживаться плана до конца, но Индиго был первым, кто не побоялся немножко запачкаться для нашей цели. В конце концов, мы делаем всё для нашего дома.
  -Это его решительность предала тебе сил?
  -Да, думаю так. Кто знает, что нам предстоит ещё сделать, ради достижения нашей цели, - Вейн замолчал, и как только пауза затянулась, он закончил, - мне надо изучить все новые данные по минералу. Умник и так недоволен, что я затягиваю.
   Намёк, что беседа окончена, был слишком явный, и Сэммел оставил Вейна наедине со своими мыслями. Да, Вейна не интересовали размышления жителей планеты, но он хотел разобраться в своих мыслях. Вряд ли он раскаивался, что делал, потому что и сам до конца не понимал что делал, оправдываясь, что так надо. И не стоило ему намекать, как лицемерно всё это звучит, после того, как они самолично вмешались в историю мира этой планеты. Хотя, кто он такой, чтобы судить? Всего лишь психоаналитик.
  
  
   -И ты не скучаешь ни по кому?
  Дейв уделил немного своего времени Сэммелу, решив минимально отвлечься от работы. Небольшая абстрактная растяжка не помешает его мозгу.
  -А ты не скучаешь по кому-нибудь, док?
  -Нет, я решился на полёт с вами, как только получил шанс. Я никогда не подвергал сомнению свой выбор.
  -И я так же, - кивнул ему Дейв, - после всего что случилось, думаю, мы бы не смогли долго оставаться дома. Да и сдаться и быть замороженным никак не помогло бы нашему делу. Но, - Дейв немного призадумался, - сделанные тут открытия только убеждают, что мы приняли верное решение. Я думал, что наибольшие шансы сделать что-то значимое, должны быть сделаны изнутри системы, которую мы думали изменить, но всё оказалось наоборот. Забавно, - он улыбнулся сам себе.
  -Тебе не кажется, что ты слишком много времени проводишь за работой?
  -Нет, - Дэйв покачал головой, - я так не думаю. Работа с этим минералом требует всей моей концентрации. Ничего не поделать, такова цена открытий. Отдохну, когда всё доделаю.
  -Это заняло двадцать... - Сэммел попытался вспомнить, как давно они уже здесь, - восемь лет, и может занять ещё столько же, - подметил Сэммел.
  -Ну и что? Разве я куда-то спешу? Пока медицинский модуль может поддерживать моё физическое состояние на стабильном уровне, я могу полностью отдаваться своей работе, не оборачиваясь на страх умереть от старости. Разве не об этом мечтали все ученые в любую эпоху человечества? И если мы получили этот дар, созданный лично нами, то мы должны его использовать всегда. Это одна из причин, почему я и вступил в партию, выступая против нашего домашнего правительства. При них этот дар слишком обесценился, люди стали относиться к нему как к чему-то разумеющемуся, не осознавая весь тот труд, потраченный на него, и на саму мысль, что мы победили старение. Как некогда люди, получившие интернет в свои руки, не смогли осознать какой технологический скачок попал к ним, и уже через десятилетия считали, будто он всегда был с человечеством, с начала сотворения мира. Человеческому мозгу трудно объять такие жизнеизменяющие вещи, будь то звездолёт или ядерный синтез. Даже большой промежуток времени мозг большинства людей банально не в силах объять. Эпохи сменяются десятилетиями, но мозг всё равно не может их уловить, - Дейв выдохнул, - меня всё это ужасно раздражало дома. Люди должны ценить всё чего они добились, а они относятся даже к величайшим достижениям человечества как к чему-то обычному, или должному. Но не я. Я стараюсь благодарить "дары приносящих" каждый прожитый миг, наслаждаясь полученными дарами.
  -И ты хочешь изменить мышление людей?
  -Скорее мировоззрение, - Дейв задрал голову к потолку, пытаясь там что-то разглядеть, - много ли ты слышал о людях, ценящих вклад в развития человечества, таких как Эйнштейн, Ньютон, Бор, Менделеев или Гейзенберг? И список людей, изменивших человечество, не останавливается на пятёрке, которую я назвал. И людей, не поклоняющихся им, но благодарных и уважающих, ценящих и осознающих весь масштаб изменений, который величайшие люди привнесли в наш мир? Хотя и вариант обожествления думаю, мог бы быть приемлемым. В конечном итоге Иисус ведь был когда-то божеством для человечества.
  -Насколько я помню по отлёту, религия давно пришла в упадок, и я не слышал о каком либо религиозном буме, намеривавшим вернуть её в массы.
  -Но и век науки не наступил, док.
  -Ты говоришь о массовом прогрессорстве?
  -Мы все здесь прогрессоры, в той или иной степени. Сам смысл Партии в этом. У нас была идея, но не реализация. Теперь мы здесь. Да, мы допустили ошибку, но теперь я уверен, что мы можем всё исправить. Благодаря этой планете.
  -Планете? - переспросил Сэммел, заинтересовавшись, почему именно про неё заговорил Дейв.
  -Этот минерал не имеет происхождения на этой планете.
  -То есть он был сюда транспортирован каким-то образом?
  -Думаю, так и было. Его залежи не имеют никакого смысла. Они располагаются слишком рандомно в планетарном рельефе. И нету никакого взаимодействия с другими химическими элементами, которые, кстати, на удивление соответствуют нашим земным. Этот, - Дейв указывал пальцем на небольшой кусок абсолютно серого камня, - эквидер оказывает влияние только на некоторые сложные живые организмы на планете. Я не могу даже представить, сколько лет ему потребовалось, чтобы найти точки взаимодействия между ним и клетками жителей планеты, - он пожал плечами, - может миллионы лет, а может не больше пару веков.
  -Ты говоришь о симбиозе частиц минерала и живых организмов на атомном уровне? - удивился Сэммел.
  -Возможно, всё даже глубже, чем мы себе представляли, - пожал плечами Дэйв, - но проводить опыты над живым организмом мне почему-то не хочется.
  -Но ты бы хотел?
  -Препарировать жителя планеты? Нет. Я не настолько отчаялся.
  -Думаешь, тебе по силам разгадать эту загадку? - Сэммел обвёл взглядом лабораторию, повторно изучая помещение.
  -Может, одному и нет, но вместе нам вполне под силу. Если что, я верю в это, но, - он сделал опять паузу, - меня пугает, что придётся решать загадку всей планеты. Даже трудно представить, сколько этого материала может оказаться на глубинах океана планеты. И нам вряд ли достать его оттуда, даже если мы разберём весь Форсети на спускаемые модули, - грустно вздохнул он, опустив голову, - испарить всю воду на планете то же не лучшая идея.
  -Звучит, будто ты изменил своё решение о плане Аргрома.
  Дэйв подсмотрел на Сэммела из-подо лба.
  -Это было одно из тех решений, на который нельзя дать точный ответ. Думаю мне не надо рассказывать какой ад начал твориться на планете, когда Аргром с остальными дружками подкинули религиозный план тому идиоту правителю. Но, - снова пауза, - уверен, мы бы не смогли наладить с ними контакт прямым путём, спустись мы к ним при свете дня. Они бы обезумили, начали нам поклоняться или ещё чего хуже. В итоге я не сожалею, как всё обернулась. У меня нет точного ответа, был ли это единственный безальтернативный план, или мы снова всё не продумали. Но спустя столько лет я ничего лучше сам и не придумал, - снова неловкое пожатие плечами.
  -А что, если доступные запасы камня закончатся раньше, чем вы успеете разгадать их тайну?
  -Думаю, сами камни для нас уже понятны, не ясень принцип их производства. И если мы не успеем научиться их самопроизводить, или хотя копировать, то, - пауза, - я боюсь, что мы будем вынуждены вмешаться в дела житейские жителей планеты. Потому что у них нет технологий добычи на больших глубинах.
  -Это единственное, что тебя волнует?
  -Уверен, это волновало и Зейна. И возможно его "высокоразвитая мораль" частично передалась мне по дружескому наследству.
   Дэйв был первым человеком для Сэммела на корабле, в голосе которого слышалось несогласие с действиями Аргрома. Шанс настроить Дэйва против самого же Сэммела был велик, но любопытство знаний толкало его:
  -Думаешь, Зейн ускорил бы прогресс исследования?
  -Я уверен в этом, - твёрдо заявил Дейв, - Астроном был учённым до мозга и костей, и он всегда тянулся к знаниям. Но, - пауза, и Дэйв выдыхает, - он так же был и параноидальный пацифистом. И то, что случилось, что мы наделали, тронуло его сильнее всех. Возможно, он так и не переубедил себя, не нашёл оправданий. Думаю, он не мог позволить даже шанса на повторение событий. И он так боялся этого, что он так и не смерился с итогами того голосования. Его было не переубедить. Что, в конечном счете, его и погубило.
  -А ты пытался?
  -Что?
  -Переубедить его.
  -Нет, нет, - теперь Дейв опустил голову и смотрел себе по ноги, - он был одержим идеей, что мы не приложили достаточно усилий, чтобы переубедить всех тогда, а Аргрома возможно он стал ненавидеть. Он избегал любой темы общения, только писал манифесты в сообщениях, присылаемые нам на импланты. Думаю, Аргром тогда сам стал испытывать ненависть к Зейну на подсознательном уровне, но сам этого ещё не осознал, пока они не высказали друг другу substantia absolute definita. Даже не знаю, как Аргром решился на всё это, ведь они были хорошими друзьями дома. Ну как мы все, - Дейв почесал затылок, - в конечном итоге эта ситуация не дала бы нам спокойно работать, и я считаю Аргром решил её, пусть даже если и не правильно. Хотя, - пауза, - возможно, ты и так всё это знаешь.
   Сэммел уже всё знал это. Решать человеческие головоломки, собранный из разных частей мозгового лабиринта и было его работой. Но лишний раз услышать историю, но с другой точки зрения, никогда не мешало.
  
  
  
  
   Найти Аргром не составило для Сэммела труда. Тот как обычно находился в обсерватории, пытаясь взглядом просверлить планету и достать из неё философский камень. Навязчивые идеи порой образуются из логических, пытаясь оперировать адекватностью, в надежде не быть бессмысленностью. Сэммел тихо вплыл внутрь стеклянного шара, в котором сейчас отсутствовала сила притяжения. В отличие от вращающегося корабля, обсерватория была неподвижно зафиксирована в вакууме. Сэммела удивляло, как Аргром ещё не наглотался радиации, проводя здесь столько времени, пускай программа Форсети заверяла, что экранированность обсерватории лишь в два раза слабее корабельной.
   Аргром смотрел на планету, на которую подсознательно возлагал большие надежды. Руки у него были сцеплены за спиной. Сэммелу казалось, что Аргром стоит в воздухе, но это была лишь оптическая иллюзия, обусловленная тем, что Босс слишком уверенно себя чувствовал в невесомости, как будто стоял на земле, и доктор быстро развеял фантазию.
   -А, это ты, доктор, - не оборачиваясь, отчеканил Босс. Сэммел для него был виден юго-восточнее своего обзора, отражением в стекле на фоне вечной космической темноты. Он никогда не называл доктора по имени, решив не делать этого и сегодня.
   Услышанное заставило Сэммела ещё раз попытаться понять, чем обусловлено такое пренебрежение к его имени: привычкой или неуважением?
   -Здесь красиво, жаль я редко бываю тут, - он аккуратно осматривал вид бесконечности вселенной.
   -Здесь всё такое...идеальное, - Аргром произнёс последнее слово, чуть ли не шепотом, сам удивившись своему откровению.
   -Ты слишком много времени проводишь здесь, - Сэммел не умел так легко левитировать в пространстве, поэтому не рискнул продвигаться дальше, рукой удерживая себя на месте за один из поручней, отходящих от дверки шлюза, - обычно все смотрят в другую сторону, пытаясь увидеть от сюда родной дом, но не ты.
   -Ты веришь в отражение души? - резко спросил его Аргром, что удивило и Доктора, и его аналитическую программу очков.
   -Мои познания лежат в...хм... более научной области, я не очень люблю философствовать там, где я могу получить конкретный ответ, - слукавил Сэммел.
   -А разве сюда не за этим приходят, доктор?
   -Я пришёл узнать твоё психическое состояние, Аргром, мне кажется..
   -Я смотрю на эту планету и вижу отражение нашей истории, - резко перебил его Аргром, - Я знаю, что мы уже много раз это обсуждали и подымали эту тему, но, - он выдохнул, - обитатели планеты такие же невежды и разбойники какими мы были когда-то. Они проходят тот же исторический путь, как и мы в далёкие времена. Я уверен в этом. Такие совпадения не могут быть случайностью.
   -Да? И к какому ты пришёл выводу? - Сэммел пальцем увеличил диапазон получения данных анализирующей программы на своих очках. Программа изучит голос Босса, быстроту его произношения, темп, эмоциональный окрас и многое другое, и выдаст свой вариант результата, если сможет, конечно. Но она не даст Сэммелу точного ответа, иначе мастера психологи вымерли бы сразу после изобретения таких вещей. Впрочем, остались только мастера. Остальные не могли конкурировать с вычислительными мощностями. Аналитический процесс будет виден ему на глазом обороте линзы.
   -Что возможно любая жизнь в любом уголке космоса всегда проходит один и тот путь к своему звёздному величию. От настенных, выточенных камнями, картин в пещерах, до изобретения колеса, покорением пищеварительной цепи природы, и до образования государств и обуздания ядерного синтеза. И не важно, антропоморфны они или нет, без одного им не достичь другого. Цепь событий, которая приведёт от создания двигателя внутреннего сгорания до термоядерных портативных реакторов. Невозможно построить машину не зная как крутить колесо, - твёрдо заверял Агром.
   -А что если они построят машины на воздушных подушках или даже гравитационных, обогнув колесо в силу разных событий? - вопрос был наивным даже для самого Сэммела.
   -Как? - усмехнулся Аргром, - Они не смогут сделать машины, если не построят кареты. Колесо, док, колесо.
   -В тебе говорит антропоцентризм, - Сэммел пытался раскрутить Аргрома на более искренний диалог.
   -Или возможно это вселенская истина.
   -Истина должна быть сначала доказана, - беспристрастно ответил Сэммел.
   -Для этого мы с вами и рассуждаем, не так? - усмехнулся Аргром, - а ты ведь тоже любишь пофилософствовать, Сэммел? - имя необдуманно вылетело из его уст, но данный факт не удивил самого Сэммела, который подтолкнул сознанию Аргром раскрыться, - Значит, твоё утверждение, что не любишь - ложь.
   -Аргром, я не очень понимаю, к чему ты ведёшь. Ты пытаешь не подавать виду, но твоё возбуждение невозможно скрыть. Чем тебя интересует эта аборигенская планета? - Сэммел теперь мог задавать прямые вопросы, не рискуя получить отказ.
   -Я вижу в ней исторический эксперимент, машину времени, как вам угодно, доктор, - немного грустно сказал Аргром, - теперь убирайся, оставь меня в покое.
   Судя по голосу, это был приказ. Сэммел мог судить, что Аргром в какой-то момент сам осознал, что ещё не готов делиться своими мыслями с другими. К тому же он и так слишком разоткровенничался, назвав доктора по имени.
   Сэммел выплыл из обсерватории и пока через канат добирался до шлюза ведущего внутрь корабля, не могу выкинуть из головы фразу Босса, которой он уделил особое внимание. "Эксперимент". Что он имел в виду? Приятный страх, который бывает от неизвестного, но которое ты хочешь узнать, пробежался по коже Сэммела.
  
   Тридцать пять лет с момента торможения Форсети в этой, богом забытой, планетарной системе. Сэммел неохотно открыл свои глаза, медленно просыпаясь. Изучать экипаж корабля становилась всё тяжелее и тяжелее. Они закрывались в себе, но их дрейфующее сознание подошло к краю мысленного водопада, но, не падая в пропасть, будто ожидая чего-то. Это касалось и Беккера, который должен был стать тем самым импульсом, но вместо этого сам повис на краю. Они всё ещё продолжали изучать камни, а некоторые совмещали это с попыткой провести жителей планеты в светлое будущее. Но, в общем, прогресс всей картины остановился, зациклившись в какой-то момент. Возможно, всех пугал следующий шаг, толчок которого может, как и дать им желаемое, которое они ждут уже три десятка лет, так и бросить их сознания в депрессию, обусловленную принятием невозможно найти ответы на интересующие вопросы.
   Сэммел хотел начать свои бесцельные рассуждения с целью найти ответ, но чувство голода отсигналило в его мозгу, не давая составить цепочку парадоксов. Он неохотно двинулся в модуль кухни.
   Лафферти не был голоден. Но периодически ему было нечего делать. Несколько лет назад они настроили антенну, специально собранную фабрикой корабля, чтобы ловит новостные сигналы с их родного мира, которые если и доходили, то были минимум двадцатилетней свежести. Впрочем, искажения на таком расстоянии были слишком ощутимы, и программе Форсети требовалось несколько месяцев, чтобы перекодировать сигнал в понятную форму. Квантовые мощности, к сожалению, никак не ускоряли данный процесс. То, что всё-таки удавалось уловить, а потом расшифровать, оказывалось бессмысленным, по которому можно было судить, что жизнь в Федерации никак не изменилась с момента отлёта Форсети. Сейчас Лафферти смотрел в экран монитора, показывающий шкалу прогресса декодедровки очередного уловленного антенной спутника корабля сигнала. Сами спутники они корабль давно раскидал по всей планетарной системе. Ещё три месяца, две недели, пять часов, плюс минус три часа - столько времени требовалось программе корабля в данный момент. Лафферти грустно зевнул, думая, чем ему себя занять, пока Дэйв не перепроверит его вычисления по катализатору. В голову приходили только глупые идеи, но одной из них он всё таки и решил убить время, встав со своего места и направившись в модуль кухни, пожевать какого-нибудь куска мяса из списка гм-кухни, которого давно не ел. Вряд ли он найдёт в списке неизвестный кухни неизвестный ему съедобный вариант, но о чём-либо новом мечтать не приходилось - за тридцать лет можно перепробовать всё. Ожирение ему тоже не грозило. Его метаболизм был подчищен ещё в одной из больниц Марса, когда ему исполнилось лет двадцать, и данная процедура предоставлялась правительством бесплатно для любого жителя Федерации. Любой мог стать идеальным мезоморфом, или эндооморфом если такого было его желание.
   И первое, что заметил Лафферти, войдя внутрь помещения столовой, это Сэммела, сидящего за одним из раскладных столов рядом с окном выдача еды. В самом помещении в двадцать пять квадратных метров никого больше не было. Очки как всегда сидели на лице доктора, а его новая лысина отражала свет от светодиодных ламп сгенерированных программой, отвечающей за весь модуль кухни. ИИ её никто не называл по причине отсутствия варианта саморазвития.
   Лафферти очень хотелось посидеть тут в одиночестве, и перед ним встал вопрос: взять себе еды с собой, или заказать быстро усваиваемой протеиновой еды, тем самым сесть вдали от присутствующего, возможно, действуя ему на нервы, или всё же поговорить с ним? Не хотелось думать, что Сэммел специально дожидался его, но такой вариант мог существовать. Лафферти избегал какого-либо контакта с этим, довольно нежеланным для него, человеком. Но возможно теперь ему представился случай высказать бескомпромиссно свою позицию.
   У монитора выдачи еды Лафферти выбрал сырую свинину. Гм-фабрике потребовалось пол минуты, чтобы произвести желаемое, которое он аккуратно положил на один из одноразовых пластмассовых подносов, выдаваемых через окно.
   -Привет, Лафферти, - фальшиво опомнился Сэммель, когда тот нагло сел напротив него и начал смотреть прямо в лицо Доктора.
   -Да, док, привет, - нагло жуя мясо, причмокивая, ответил тот.
   -Док так док, как скажешь, Лидер - холодно прозвучало в голосе Сэммела.
   Лафферти не понял, обидели ли его слова Сэммела, или же он играет с ним, как типичный психолог, не знающий границ.
   -Ну и что тебе надо от меня, - всё так же нагло отвечал Лафферти, - включил уже свою программку?
  -Мне? - немного удивился Сэммел, вилкой ковыряясь в еде на своём подносе перед ним, - я пришёл сюда перекусить, - он задумался, не провоцирует ли его Лафферти на продолжение его изучения, сам того не подозревая, и тогда решил попытаться навязать диалог, - но если тебе интересно, то она была уже включена к твоему прибытию. И это является ответом на твой вопрос, конечно если он не риторический.
   -Нисколько, - Лафферти отмахнулся, - ты ведь уже должен был составить мой психопортрет давным-давно, -Лаферти играючи поднял взгляд, посмотрев в бок, и прищурившись, заговорщицки спросил, - пару лет назад?
   -А теперь давай серьёзно, - Сэммель отложил свою разделённую подставку для еды вправо от себя, - у всех на борту очень высокий интеллект, во всяком случае был, когда мы отлетали, но уже прошло много лет с того момента, и человеческая психика не настолько совершенна, даже если её подлатали при рождении.
  -Ты про всех или про кого-то отдельно? - Лафферти усмехнулся.
  -Одно оказывает влияние на другое.
   -Ты имеешь в виду, - Лафферти призадумался, - Аргрома? - он понял про кого пойдёт речь, во всяком случае, он хотел верить, что ему помог его высокий интеллект.
   -Да. И не только он меня интересует. Это касается всех на корабле. Но его идеи слишком навязчивы. Он ведёт себя довольно странно временами. Я помогаю ему...
   -В каком смысле странно? - Лафферти перебил его, не дав договорить, -Ненормально?
   -Я не говорил такого, но...
   -Что "НО", док? Ты явно подразумевал под словом странно - "ненормально". Так вот, док, что для тебя норма? Ведь нормальное поведение определяется социумом в котором живёт человек. Оно и ставит рамки где "норма", а где нет. И по мне Аргром вполне в "норме", как могу судить я - житель нашего маленького своеобразного социума. А вот ты ведёшь себя "странно", подымая такие рассуждения, - Лафферти осторожно указал указательным пальцем в Сэммела, - или же я, и все мои друзья, ведём себя тут странно, а ты один нормально. Такой ответ тебя устроит?
   Если это обидело Сэммела, то он не подал виду. Его лицо так и осталось каменно-серьёзным. "Типичный психиатр" пронеслось звуком в голове Лафферти. И типичный психиатр ответил:
   -Я тебя понял, Лидер. Тебя всё устраивает. Я лишь зря раскачиваю космическую лодку. И я знаю, почему ты так несерьёзно относишься ко мне, как и все на этом корабле. Я ведь не состоял в вашей Партии, - Сэммел пожал плечами, - вы друзья и братья друг для друга, а я - нет. Но не дай своей светлой дружбе ослепить тебя.
   Теперь серьёзное лицо сделал и Лафферти. Он уселся поудобнее в раскладном кресле, которое он вытянул из пола, садившись за этот стол, и опёрся на его спинку,. Лафферти верил, что чем умнее человек, тем свойственнее для него всё ставить под сомнение. Парадокс ума.
   -Слушаю тебя, Док.
   -Я думаю Агром одержим идеей доказать всем, что он прав. В первую очередь самому себе. В какой-то момент он может перестать слушать доводы, не согласовывающиеся с его видением. И так думаю не только я, но и ИИ моих очков.
   -Программа думает? Док, я тебя умоляю... - Лафферти взмахнул руками, имитируя жесть отчаяния, - Твои рассуждения, на чём основаны? Твой анализ или анализ искусственного интеллекта? Потому что я не думаю, что в твоей программе больше интеллекта, чем в жителях планеты, которую мы изучаем.
   -Как бы ты к этому несерьёзно не относился, но её интеллект соответствует поставленной для неё задачи. Может она и не умнее тебя или кого-либо на корабле, но в своей сфере она - ас, вершина человеческих познаний в сфере психологии. И её вычислительные мощности превышают твои и мои.
   -Вычислительные мощности ещё не равно мыслительные. Поэтому мы всё ещё властвуем над компьютерами, а не они над нами.
   -Аргром одержим идеей, и ты не может это отрицать. Одержимость всегда притупляет ясный ум.
   -Док, зачем ты мне это говоришь? У нас нету иерархии на корабле. Её условно нету уже и дома.
   -Я думаю, ты неспроста получил свою кличку - Лидер.
   -Это была старая шутка, не более. Даже будь у меня желание объяснить её значение - ты бы всё равно не понял, или это заняло слишком много времени. Больше, чем у меня от мониторинга до сна.
   -Я не настраиваю тебя против твоего... хм...друга. Я хочу, чтобы дело не дошло до того момента, когда Аргром станет ясно вами командовать, а ты и другие примут это за дружеские советы.
   -Понятно, - задумчивость отразилось на лице Лафферти. Помолчал немного, он решился задать вопрос - док... как ты относишься к ошибке, которую совершила Партия? Которую мы совершили?
   -Я психолог, а не судья, - холодно ответил ему Сэммел, - думаю, это вас всех гложет, но я не думаю, что тут все ищут искупления. Иначе вы бы не отправились за пределы Федерации в такую даль, а выбрали другой путь.
   -Да, это сломает любого, но как видишь, мы всё ещё не обезумили окончательно, даже спустя столько лет. Частично благодаря тебе, и твоей помощи, которую ты нам оказал тогда. Но, - Лафферти старался быть твёрдым, - мы продолжаем верить в идеи партии, и нам нужен идейный верующий. И это - Босс. Так вот, задумайся сам, Доктор, кто из нас: членов партии или тебя - сумасшедший.
   Лафферти встал, подошёл к утилизатору мусора и выкинул туда разделённый поднос с остатками еды, кинул беглый взгляд на Сэммела, и покинул общество психолога.
   "И поэтому ты - Лидер", память напомнила старую шутку, которая была такой бессмысленной, но и одновременно, что-то значащей.
  
  
   Лафферти протирал глаза от скуки, сидя в своём амортизированном кресле в Главном Управлении. Сегодня ему было особенно невыносимо скучно. Ему вспомнился разговор с Сэммелом, случившийся четыре месяца назад, и какая-то задача, которую он забыл проверить после отвлёкшей его беседы. Ах да, дешефровка сигнала. Лафферти махнул по трёхмерному окну, позволив матрице считать его движение, и проведя пальцем сверху вниз по вертикали пространства, вывел перед собой другое окно с итогами полученного сигнала. Его зрачки расширились. Он ожидал какого угодно результата, но полученный казался ему наименее вероятным из всех. Потратив пару секунд на осмысление, он выбрал функцию предупреждения, и послал по кораблю звуковой сигнал, требуя всех явиться в главное управление.
  
  -Значит, я был прав, - как можно уверенней сказал Аргром, смотря на вектор движения объекта, летевшего к близкому значению скорости света.
  -Примерное время? - сглотнул Вэйн.
  -Пять лет, плюс минус несколько месяцев. Точнее станет во время его торможения и непосредственного входа в планетарную систему, - ответил ему Микел, который сидел в своём амортизаторном кресле.
  -Быстро же они среагировали, - удивился Дэйв.
  -Мы будем готовы, - твёрдо произнёс Аргром, - мы будем готовы.
   В помещении наступила тишина, дающая время каждому из них подумать, что же им делать. И только Рузея эта новость позабавила, подняв ему настроение. Стоя позади всех, его лицо растянулось в никем не замеченной радостной улыбке.
  
  Si vis pacem, para bellum
  
  Фидес бы величием звёздного кораблестроения Федерации. Массой в добрую сотню тысяч тон, по заверениям его конструкторов, он был неприступной космической крепостью, способный летать и маневрировать на околосветовой скорости. Гигантизм человеческий никуда не исчез, и спокойное мирное время в Федерации не было поводом не улучшать имеющиеся возможности. Имея форму груши с гигантским улучшенным термоядерным реактором мощностью в петаджоуль с соплом, преобразующим потенциальную энергию, радиусом в двадцать три метра, расположенным где у фрукта чашечка, он мог считаться красавцем среди звёздных кораблей. Длина всей конструкции от сопла до вершины составляла двести тридцать метров.
   Вообще Федерация не была заинтересована не то что на построение, а даже на банальное улучшение уже имеющихся кораблей. В этом попросту не было смысла. Воин в федерации не было век, а справиться с небольшими группками людей, чьё мировоззрение отличалось от правящей силы, не составляло труда, обладая старыми, с точки зрения истории, но не реальности, полувековыми агрегатами. Не было и оппозиции у нынешнего правительства, успешно поддерживаемого жителями разных звёздных систем, и даже расстояние исчисляемое годами полёта не было проблемой. Не было и смысла в расширениях границ Федерации, места хватало и так, а значит, и патрулировать огромные для человека, но крошечные по меркам Млечного пути, территории. Да и от кого? Человечество так и не встретило ни братьев по разуму, ни вражеских злобных оккупантов из далекого космоса. Человечество успешно вышло в золотой век. Или нет?
   Спонсировать постройку Фидеса решилось частное лицо, оставшееся анонимом. Малику и не было интересна история или идея, подтолкнувшая случайного эксцентричного богача альтруистично спустить кучу денег на корабль. Он был назначен капитаном данной золотой посудины. Да, иерархия эволюционировала в лёгкую форму поведения друзей по интересам в обществе. Но правительство Федерации решило оставить должности в армии, если так её ещё можно было назвать, т.к. воевать не было с кем, а внутренние войска сокращались с каждым поколением, виде упрощённого варианта. Уровень насилия в социуме стремился к нулю, если дело не касалось ренегатов. Впрочем, любой гражданин федерации, не поддерживающий её ценности, записывался в ренегаты автоматом. Многократные реформы армии оставили только видимость чинов и их значение, например капитаны, лейтенанты, сержанты, ну и матросы космических кораблей формально оставались в армейской иерархии, но не несли более своё древнее общепринятое понятие. От матросов не требовалось драить палубы днями, работа, с которой подпрограммы Искусственного Интеллекта справлялись без каких либо трудностей. Разве что требовалось от матроса беспрекословно подчиняться старшим по званию, в обществе, которое отходила всё дальше и дальше от понятия "подчинение". Для некоторых жителей Федерации это оказалось недопустимо почему-то. И это было, чуть ли не единственным смыслом содержать Федерации армию, поддерживая иллюзию соблюдения межзвездного порядка. В более жесткой старой вариации попросту не было смысла, люди теперь шли в армию, не руководствуясь патриотизмом, а желанием бороздить просторы вселенной, ограниченные границами Федерации. Пять-семь световых лет оказывалось предостаточно. Довоенные истории о полёте колонизаторов к Trappist-1 стали приятной легендой, которую никто уже не мог подтвердить. Вся космическая авиация посли войны оказалась в руках Федерации, которая оптимизировала свои ресурсу, переведя их на социологические реформы, нежели военные. Звездолёт стало невозможно приобрести частному лицу, и всё передвижение между системами, требовавшее достаточного количества антивещества, отныне принадлежало правительству. Впрочем, человеческий энтузиазм к космическим полётам угас в жителях Федерации, в некой степени разочаровавшись в пустоте Вселенной. Обитаемые планеты располагались слишком на большом удалении друг от друга, а терраформировать планет оказалось поистине сложной задачей, даже для всемогущей Федерации. От этой идеи отказались, предпочтя строить подземные города, лабиринтами растянувшиеся под поверхностью планеты, или же жилые космические станции, экранированные от радиации в космосе, расположив в их в разных точках Лагранжа. Раскрутив их, получилась нужное количество притяжения, которое на заселённых планетах оставалось проблемой для долговременного проживания. Поэтому обычное количество жителей на объектах вроде Марса или Луны не превышало полмиллиона человек, постоянно мигрировавших с поверхности на орбитальные станции и обратно.
   Экспедиции тоже отошли в бразды реформированной армии. Одним из вступившись в неё ради путешествий, а не сражений, был и Малик. На виртуальных тестах он набрал максимальные показатели, а его реакции были подточены медиками, и всё что ему оставалось, это нажать большим пальцем правой руки на экране армейского планшета подтверждение своего вступления в ряды экспедиторов-солдат. Пройдя пару психологических тестов, ИИ армии поставил его первым в списки будущих капитанов, как только появятся вакансии. Казалось, что ему придётся ждать очень долго, ведь армию только сокращали, особенно экипажи кораблей. Никто не летал на стометровых кораблях с кучей солдат, словно на атомной подводной лодке, теперь стандарт был дюжина, и это был максимальный состав экипажа в лучшем случае, какого угодно судна. Среднее количество экипажа обычно было - 8. Малик не набрал и столько.
   Он сидел в кресле капитана и проверял сводки за последнее патрулирование. Их полёты были символичными. Федерация как бы говорила всем тем, кто сомневался в её руководстве "Смотрите, у нас есть ещё порох в пороховницах, смотрите какое произведение искусства стоит на нашем вооружении". Но встретить даже ренегатов было удачей, а у тех ведь и не было своих кораблей.
  Сам Фидес и его экипаж налетали 2 тысячи часов и Малик этим очень гордился. Если бы он был верующим, то молился бы богу, каким бы он не был, каждую ночь за долгие годы полёта, а перед каждым днём благодарил его. Старый добрый исследовательский романтизм.
   Капитанский мостик представлял собой правильный гексагон . Кресло капитана было прижато к усиленной толщенной стене в десять метров, делавшую спину капитана непробиваемой для рельсовых снарядов. Напротив него всю центральную стену, которую можно было считать своеобразным основанием, занимали мониторы с вогнутыми к стене углами, дающие обзор (в случай совсем плохого положения) сидящим по обеим сторонам лейтенантам, чьи гробы располагались по боковым сторонам. Амортизаторные гробы сержантов располагались по бокам от гробов лейтенантов, находясь на небольшом углублении. Койка единственного матроса находилась левее от койки второго сержанта, который сам находился левее лейтенанта, который левее основания. Противоположная симметрия касалась и расположившихся по другую боковую сторону коек. По бокам от кресла капитана располагались двери шлюзов, имеющие дополнительные створки если того потребует ситуация. Сам гексагон тоже был автономным модулем, катапультой запускаемым в недалёкий полёт в пару световых лет, если корабль будет на грани уничтожение. Малик не верил в такой расклад, и, задумавшись, он понял, что у него нету и фантазии вообразить, что может причинить такой значительный урон этому воплощению понятия "мощь". Амортизаторное кресло было обвешено дополнительными экранами, если главные мониторы выйдут из строя. Раскладные джойстики, управляющие системами корабля, располагались на уровне подлокотников, и во время управления, прикрепляясь к предплечьям капитана. Один из таких джойстиков был выдвинут поверх экрана сводки.
  Малик движением руки сменил одну новость на другую, и на экране появилось оповещение. Руководство флота собиралось передать в его подчинение на его корабль (а Малик верил в это) дополнительный экипаж в количестве одного человека. Руководство посчитало, что шесть человек слишком мало для Фидеса. Или есть другой вариант: один из кораблей армии сломался окончательно, а экипаж был расформирован. И одного из них перераспределили к Малику. "Не имею ничего против". Следующая новость заставила Малика собраться. С ним хотело связаться его непосредственное начальство. Малик и не знал, кому он именно отчитывается, разве что самой Федерации, но ничего конкретного. Какое это могло быть звание, он тоже не знал. "Наверно, Генерал какой". Кто бы это ни был, он отдавал приказ выйти на контакт, когда задержка луча будет составлять не больше двух минут. Сообщение было отправлено два часа назад, и Малик потянулся к монитору расчёт световых лучей. Через пятнадцать минут корабль окажется в непосредственной близости с источником запроса, и задержка не будет превышать 90 секунд. После того, как его посадили на этот корабль, дали звание и сказали "патрулируй и высылай отчёты" он больше ничего и не делал. После тех часов, что он налетал, он и не знал другой жизни, и уже не задумывался о начальстве. Его команда состояла из таких же энтузиастов-любителей. Малик вызвал окно контактов, и послал запрос явиться на капитанский мостик своему первому лейтенанту. Роллан явился не спеша через 2 минуты. Весь мокрый в майке безрукавке, шортах, и кроссовках. Прибывавший в движении Фидес позволял получить силу притяжение за счёт ускорения в полтора g.
   -Вот и я, - радостно переведя дыхание, заметил Роллан.
   -Ты из тренажёрки? - необязательный вопрос, но Малик не решил оповещать в лоб лейтенанта.
  -Не, в баскетбол играли с Тете, и ты меня вызвал довольно не в подходящий момент, - говорил Роллан, перебиваясь на отдышку.
   -Я получил приказ, на...
  -Приказ? Я такого слова уже много лет не слышал - небрежно перебил его Роллан. Теперь он уже не упирал руки в согнутые колени, а выпрямился.
  -Да, и я думаю в этот раз серьёзно. У нас 12 минут и через 3 мы начнём торможение, и прежде чем я пущу сигнал тревоги на корабле и все подключаться к своим амортизаторные креслам, скажи, - он поставил локоть на подлокотник, а большим и указательным пальцами держал свою челюсть, - ты наводил сводки о новобранце?
  -Новобранец? Капитан, я не открывал свою почту с начала моей корабельной смены.
  -А из экипажа с кем ты сегодня общался, никто не подымал эту темы?
  Роллан призадумался, на его прямоугольном лице читалось непонятность
  -Почему бы тебе их самому не спросить? Ты не доверяешь им?
  -Начальство могло выйти на контакт с кем-то из команды в обход меня, но я ничего не утверждаю.
  -Капитан, не будь параноиком, - усмехнулся лейтенант.
  -Хорошо, - ответил капитан и запустил сигнал экстренного сбора на корабле.
  
  Даже пролежав всего менее десяти минут в амортизаторном кресле вызывало неудобство по всему телу. И это с открытым верхом. В таком положении нежелательно было работать, чем-либо кроме локтей и кистей, в идеале расположение рук должно быть неподвижным по швам. При высоких перегрузках сильно не поёрзаешь в кресле имеющего форму гроба, когда оно не кресло, а койка. Торможение было всего при восьми g и кроме самой койки некомфортно ничего больше не вызывало. Пока-что все шесть гробов не съели своих хозяев, и каждый из них всё ещё мог смотреть в свои висмутовые мониторы. Всех их видел перед собой Малик, кроме себя, конечно же. Плотный шлем был одет на его кучерявую голову. Он не мог слышать что-либо за пределами наушников, плотно прижатых к его ушам, и ставших почти одним целым. Протез для челюсти был подключен, крепившийся внешне к нижней челюсти. Каппа из гибкой пластмассы, входившая в составную часть протеза, и чья плотность, и толщина фиксировалась настройками программы, уже была надета на зубы. Малик мог спокойно через него общаться с остальной командой, которая находилась в таком же состоянии, даже не смотря на высокие перегрузки, которые в эру космических первопроходцев вдавливали челюсть в их черепную коробку.
  -Одна минута, - прозвучал голос Бетти. Она была сержантом на Фидесе. Вся их команда больше была похожа на компанию любителей имитаторов военных действий, а не на серьёзный экипаж корабля, способного сдвинуть тектонические плиты планеты.
   Малик погрузился в раздумья. Потерять сознание ему не грозило: амортизатор, имеющий в данный момент форму койки, подпитывал тело Малика нужными стимуляторами. В бодром состоянии он пребудет ещё ни один час. Он никогда не слышал, чтобы начальство так срочно хотело выйти на контакт, с каким либо из его знакомых капитанов. Он думал задать вопрос в их общей группе местной социальной сети, но отсылка сигнала заняла бы больше двух часов, и он отказался от этой идеи. Меньше чем через минуту он сам поймет, в чем дело. Больше всего он надеялся, что их не пошлют подавлять какое-то восстание. Восстаний тоже не было в Федерации уже больше восьмидесяти лет, и Малик сам не понял, почему ему пришла такая мысль в голову. Возможно, где-то в глубине своей он хотел такого назначения?
  ИИ корабля, Нона, как его назвал экипаж, сообщил, что прямой луч установлен, и задержка будет составлять девяносто пять секунд. Малик включил фронтальную камеру и послал подтверждение приёма контакта. Спустя сто секунд он получил аудио сообщение в режиме запоздалого онлайна.
  - Айзик Малик, капитан Фидеса. Подтверждаем установку контакта. С вами говорит Джон Бонера, я являюсь представителем флота Федерации в этом секторе. Я уполномочен переслать вам все закодированные инструкции по разблокированию дополнительных установок звёздного корабля класса "Крейсер" "Фидес".
  "Дополнительных установок? У нас такие есть?" задумался Малик, он был уверен, у экипажа точно такие же вопросы были в головах.
  Если судить по голосу, то Джон был совсем не молод, "возможно, даже участвовал в последней войне в Федерации, и..." Аудио сообщение продолжало:
  -Это что касается информации лично вам. Это первостепенная информация. Так же я уполномочен выдать вам новый приказ: Вы снимаетесь с патрулирования данной территории. Я подтвердил свою часть, теперь вы должны подтвердить, выбрав меня подтверждения. Так же подтвердите получение секретного сообщения с вашей дальнейшей миссией. На этом всё. Подтвердите получение данного сообщения. Надеюсь скоро вас услышать вновь. Конец связи.
   На экране перед Маликом всплыли все подтверждения. Он подтвердил получения сообщений, но не решался открыть указания начальства. Ноша была слишком большая для него, и он почувствовал, как засосало у него под ложечкой. Он установил триггер на сообщение и открыл его на каждом мониторе перед каждым членом экипажа, решив свой страх разделить между всеми.
   -Кораблю Фидес забрать новобранца на периферии границы Федерации и немедленно прыгнуть на максимальной скорости по координатам... - читал Тете, пропустив имя новобранца.
  -Это же за пределами Федерации! - Бетти толи возмутилась, толи очень сильно удивилась.
  -Засекли возможное местоположение ренегатов первого уровня... - продолжал Тете.
  -Первого уровня? Это кто? Я о таких не слышал, - поинтересовался Тэд.
  -Это террористы, Тэд, и совершившие совсем не добрые дела, - ответил ему Роллан.
  -Возможный трейсерный след был оставлен около двадцати земных лет назад ... - Тете как и не слышал полемику в эфире.
  -Они хотят, чтобы мы слетали на 20 лет реального времени туда и проверили? Нам же вернуться займёт ещё 20 лет, - Бетти не успокаивалась.
  -Разблокировать всё возможное снаряжение, выставить в настройках корабля готовность к бою "высоковероятно", держать прямой луч с Федерацией по координатам...
  Малику не нужен был Тете, он и сам умел читать. Почему именно им дали такое поручение? Обусловлено это классом их корабля, или никто на виртуальных тестах не набрал больше баллов, чем Малик?
  Малик прослушал Тете, когда тот закончил зачитывать текстовое сообщение.
  - У нас 24 часа, чтобы забрать этого..гм... - молчавший Виктор ещё раз просмотрел сообщение, - новобранца Беренику, и оповестить знакомых, если мы хотим, конечно.
  -И что будем делать? - рассеяно заявил Тэд.
  -У нас приказ, матрос, или ты не слышал? - повелевающим тоном ответил ему Малик. - Я ввожу распоряжение Ноне. Пускай проведёт нас, не разгоняясь, за новобранцем, благо лететь не долго. Мы пересечёмся с ней через 80 миллионов километров. Судя по характеристикам, Береника летит к нам на встречу в лёгком летательном аппарате. Через пару часов Нона запятнает её лучом контроля и возьмёт корректирование курса обоих судов на себя, - на лице Малика не появилась ни одна эмоция, - Оповещайте близких и родных, если вам это нужно. Но как только мы состыкуемся с корытом, на которой летит Береника, мы начнём подготавливать криогенные фуги, чтобы, как только выйдем из амортизаторных коек сразу заморозить себя. Зарядитесь в медцентре максимальной дозой стимуляторов. Пускай каждому индивидуально рассчитает ИИ отсека. Выполняйте.
   Вот поэтому Малика и назначили капитаном на вершину человеческой конструкции, на Фидес. Немыслимая для него искусственная программа центра Армии на основе его психотипа выбрала именно его, из всего списка потенциальных кандидатов. И не будь сообщение приказом от тех, кем подчинённым в реальности он является, а легендой рассказанной ему пьяным фантастом в любом баре любого мира, он всё равно совершил бы этот полёт. Старая добрая приключенческая романтика.
  
  
  Не именно ли для этого задания и направляют на корабль это...Беренику? И что это за имя? Жители Федерации ещё те любители смешивать разные имена или придумывать новые, и чаще всего этим занимаются совсем не родители. В Федерации и для его жителей понятие "традиции" давно исчезли. А вместе с ним и традиционные имена. Конечно, ведь культура разных стран и народов не испарилась, но и следовать ей как негласному закону перестали. Федерация не поддерживала традиционализм-консерватизм. Были и довольно старые по меркам их общества имена, как у Айзека Малика. Но вот если взять имя его первого лейтенанта - Роллана, то тут не всё так очевидно. Малик никогда не слышал такого имени, даже имея массу друзей во всеобщей социальной сети Федерации, а социальный статус Малика лежал на противоположном конце от понятия мизантроп. Сам его квази-подчинённый говорил о корнях какого-то французского происхождения и явно гордился этим. И неважно было ли этой правдой или же самообманом, возвышающим обманщика в его же глазах. Для Малика показалось, что в таком случае имя настолько старое, что является абсолютно новым и оригинальным спустя столько времени. "А Береника?". Он подумывал воспользоваться библиотекой корабля, но не стал. Что ему может дать краткий курс в историю, которая ему и не интересна вовсе. Ему и тридцати лет не исполнилось, а он уже капитан самого лучшего корабля в Федерации, и впереди у него жизнь длинной в бесконечность. Он будет стареть, но до первой седины его отделял век, и это при условии, что он будет игнорировать показатели медицинских программ корабля. Автоматизированный медицинский центр мог оживить труп, если посчитает количество нейронов в мозгу приемлемым для процедуры оживления. Восстанавливать жизненные процессы в теле с овощным мозгом никакой ИИ не согласится. И если старость ему не грозит, то изучить историю он ещё успеет. Если захочет.
   Лежа в сильно упрощённой амортизаторной кровати, с которой невозможно управлять кораблём, но которая является крайней возможностью выжить в совсем непостижимые для Малика моменты (если он не успеет добраться до корабельного мостика), в своих капитанских апартаментах, он поднёс к лицу наручный планшет. Перегрузка на корабле составляла на данный момент 2g. Он даже не почувствовал изменения. Планшет представлял собой наклейку на внешнем предплечий и единственной его задачей был создании голографической интерактивной проекции. На нём не было кнопок, а включался и контролировался человеческими пальцами, которыми водили вдоль интерфейса наклейки. Планшет Малика имел вид татуировки дракона, нанесённую на кожу. Медцентр мог "снять" её в любой момент. Ничего общего с древними процедурами вывода краски из-под кожи. Появившаяся проекция, созданная татуировкой-планшетом, показывала галактическую карту расчерченную сеткой и квадратами в одну а.е. Нона уже перехватила управление легкой шлюпкой Береники на себя и вела на перехват по баллистической траектории. Через шесть часов пути их космических кораблей, если так можно сказать по отношению к лёгкой невооруженной шлюпке, пересекутся. Плюс минус десять, ничего не играющих, минут. ИИ криогенного модуля оповещал о начале процедуры закачивания геля в фуги. Программа не успеет завершиться до разгона, но к моменту выхода на околосветовую скорость, ии обещал быть готовым. Фуги переживут ускорение, сейчас прибывая в отключенном состоянии, в котором находились всегда, когда не использовались, и их настройка занимала длительное время. В каждую фугу было нужным вводить индивидуальные показатели каждого отдельного человека. И Малик почувствовал расслабленность, ему не придётся рассчитывать всё это самому. Интеллект и вычислительные мощности бортового компьютера справятся с этим лучше. Он решил прогуляться по кораблю, пока он ещё не надел на себя кости, увеличивающие стойкость перед жесткими перегрузками ожидавшие его и его команду во время ускорения до границ скорости света. Двери его королевской каюты, подконтрольные ИИ жилого модуля разошлись, и он вышел в проход двухметровой толщиной и трёхметровой высотой, и направился убивать время. Пройдя ещё метров десять, он наткнулся на Тете, который залип в свой планшет имеющих форму татуировки тигра, прыгающего вдоль всего предплечья.
   -Рассылаешь оповещения, что будешь отсутствовать сорок лет? - осведомился Малик.
  -Что? - чернокожий сержант поднял голову и теперь всё свой внимание обратил на капитана, - а, да. Но я решил сделать проще. Я изменил статус в социалке на "Буду отсутствовать полвека, меня ждут приключения" и поставил триггер помечать все новые сообщения как непрочитанные. А ты?
  Если что и оставалась традицией в обществе Федерации, то это фамильярность.
  -Послал уведомление в налоговую.
  -Черт, я и забыл. Эти коршуны обклюют нас по прилёту. Надо и других оповестить, - Тете быстро перевёл взгляд назад и начал рассылать всем на корабле экономически важную информацию.
  -Тете, - помолчав немного, обратился к нему Малик
  -А? - тот не отдёрнуть голову от планшета.
  -Тебя не волнует, почему именно нашу команду отправляют на исследование следа двадцатилетней давности, да ещё и разблокировав нам весь арсенал вооружения?
  -Если честно, то не особо. Меня больше волновало, успею ли я в тренажёрку перед стартом, - Тете поднял голову, - сколько у нас осталось времени?
  -Ориентируйся на триста двадцать минут. Потом мы перехватываем новобранца.
  -Окей. Ну, - Тете почесал за головой, - Тогда я пошёл. Через триста двадцать минут встречаемся на капитанском мостике?
  -Где-то так, - пожал плечами Малик.
  Когда Тете скрылся за поворотом в сторону тренажёрного зала, Малик не мог решить, чья реакция на события более адекватная. Возможно, он зря забивает себе голову рассуждениями. Делать было нечего, и он вернулся в свою каюту, чтобы одеть "кости". Так в простонародье называли гибрид экзоскелета и скафандра. Разговор с Тете выкинул затею Малика о променаде по кораблю.
   Кости, или усиленный изолированный от внешней среди экзоскелет, исполняющий функции скафандра, делались из множества гибких графеновых пластин, реже из карбиновых. Усиленные модифицированным углеродом, они выдерживали не только перегрузки, но и большое количество кинетической энергии. На груди костюма выступали округлённые трубы, визуально напоминающие торчащие из тела рёбра, из-за которых тот и получил своё название. Сам костюм был окрашен теплостойкой чёрной краской. Про возможность раскраски по своему вкусу поверхность костей Малик ничего подобного не видел в уставе армии Федерации. Шлем костей представлял собой абсолютный квадрат, создаваемый индивидуально для каждой формы черепа. Шанс, что такой подойдёт случайному человеку был не велик. У шлема отсутствовало смотровое окошко или какой либо визуальный проём для глаз, и единственным способом видеть что либо вокруг себя, являлись небольшие прочные много пиксельные камеры, установленные по всему шлему, выводящие картинку на внутреннюю часть шлема прямо на сетчатку глаза своего хозяина. Существовали и альтернативные способы получения картинка, такие как встроенный усиленный эхолокатор, но к таким способом редко кто прибегал без необходимости. Дизайн шлема обусловливался максимальной изоляцией своего хозяина от любого типа угрозы, и справлялся с этим отлично. Перчатки костей, отделимые от основной конструкции, выглядели вполне обычно, позволяя пальцам сохранять свою эластичность. Малик слышал старинные истории, что во время последней войны, их использовали как небольшие генераторы высокочастотных лучей, но не особо верил в такой не совсем экономный вариант использования мощностей костей, которые тоже требовали периодической подзарядки от реактора корабля. Ноги же были наименее интересной частью конструкции, отвечая только за усиление двигательных функций, и поддержанию кровообращения.
   В теории, человек с подкорректированной реакцией, со встроенными в нужные позвонки имплантами на центрально нервную систему, заряжённый стимуляторами, и одетый в кости, становился настоящей боевой машиной, но Малика не особо интересовал такой подходит к такой стилистической красоте.
  
   У Фидеса были шлюзы для выхода в космос или стыковок, но за всё отвечала автоматика корабля. Никто не вышел встречать Беренику: её одноместный корабль на выровненной скорости по отношению к Фидесу, вплыл по баллистической траектории вовнутрь громадного корабля, будто крупная рыба проглатывает мелкую. Корабельные фиксаторы закрепили положение летательного аппарата, после чего открывающиеся наружу двери шлюза вернулись в исходное положение и отделили Беренику от космической пустоты. Выровняв давление в помещении, которое можно было, лукавя назвать ангаром, шлюпка Береники разложилась веером к потолку, и новобранцу оставалось только встать и направится к ближайшему терминалу связи для синхронизации внутрикорабельного эфира. Никакого сопровождения.
   Сидя в костях и закрепив их с амортизаторной койкой, Малик наблюдал сам процесс стыковок на первом мониторе, и на втором читал имеющуюся информацию о системе, куда их так скоропостижно отправляло начальство. Береникой он даже не заинтересовался. И отсутствие о ней информации в системе корабля не мотивировали его отложить в сторону мониторы и заняться ей. Так или иначе, он отдал распоряжению Тэду ненароком встретить её, где бы она сейчас не бродила, и ввести её в курс дела, рассказать о команде, и заполнит свою анкету. Иметь малейшее представление о людях, с которыми тебе жить, не было плохой идеей.
  Засмотревшись в мониторы, он не услышал, как слева от него тихо разошлись двери.
  -Капитан Малик, - голос был довольно груб
  
   Малик отослал Тэда за ненадобностью и остался наедине с Береникой на капитанском мостике. На ней были такие же кости, как и на нём, отличающиеся более тёмной покраской. Шлем был снять, и держала она его у правой стороны бедра. Тёмные волосы были завязаны в узел на затылке. Миниатюрное симпатичное личико с тонкими острыми бровями цвета темноты, коричневые тонкие глаза, тонкие губы, маленький заострённый подбородок и высокие скулы, показывали её отношение к капитану. Недружелюбное. В Беренике одновременно присутствовала женская хрупкость и мужская твёрдость.
  -Я, капитан корабля Фидес, класса "крейсер", Айзек Малик, приветствую тебя у нас на борту и назначаю тебя матросом. Чувствуй себя как дома. Вопросы есть? - Малик пытался говорить максимально деловито.
  -Привет, Малик. А я Береника.
  -Тебя зовут просто Береника и всё? - сделав вид что задумался, Малик добавил - Береника...хм... интересное имя, или фамилия?
  -Это всё что тебе стоит знать пока. Я не буду тебя обрекать на построение теорий, зачем меня сюда направили...
  "Как будто мне интересно" усмехнулся про себя Малик.
  Береника продолжала
  -...а скажу прямо. Меня направил Отдел Контроля. В мои обязанности входит твоя финальная аттестация и только от меня зависит, останешься ты капитаном на этом корабле или сам станешь матросом.
   Малик призадумался. "Отдел Контроля?"
   -Но если я не капитан официально, то почему я сижу на своём личном месте в своём личном корабле в статусе капитана?
  -Это не твой корабль. Он собственность федерации и ИИ корабля подчиняется прямым приказам из Федерации. Не забывайся, - она положила шлем на пол и правой рукой вызвала интерфейс своего планшета на предплечье левой руки, - Корабль, - громко обратилась она к ИИ корабля, - выпиши мне личную комнату в жилом секторе.
   На интерфейсе татуировки моментально появилось подтверждения действия. ИИ выполнил её приказ в обход капитанского запроса. Береника бросила телепатический взгляд на Малика "Видишь?". Но он никак не отреагировал на такой поворот событий. На его лице не пробежала ни одна эмоция. Не отводя от неё взгляда, он произнёс:
  -Нона, сообщи всем, что мы стартуем.
  
   Нона уже просчитала наилучшую траекторию полёта, который будет длиться двадцать реальных лет, с помощью своей квантовой мощности, находившейся в отдельной квантовой аппаратуре. Огромный квантовый компьютер приходилось отсоединять от корабля на небольшое расстояние, чтобы получить сверхпроводимость за счёт вакуума, но избежать получения тепла от греющейся поверхности звездолёта. Радиаторы корабля тоже не должны были мешать работе кубитов. На сверхсветовой скорости только суперпозиция могла дать наиболее точное предсказание безопасного полёта корабля. Сама процедура заняла не больше десяти минут, и теперь Нона возвращала аппаратуру назад в своё чрево, пряча его как можно ближе к Главному Мостику, чтобы ускорение не раздавило данный компьютер в форму пластины. Сборка квантовых компьютеров достаточной мощности была проблема даже для модуля фабрики, и заняла бы недели. Во время полёта на околосветовой скорости уже не будет возможности использовать квантовый компьютер, и экипажу придётся полагаться на способности и реакцию Ноны, от которого будет зависеть, столкнётся корабль с объектами на своём пути, любая масса которых если пробьет обшивку корабля (а на такой скорости это вероятно с точностью до девяносто девяти процентов), что повлечёт за собой полное разрушение целостности конструкции корабля и последующую его гибель на такой скорости, или нет. Как бы ни была улучшена человеческая реакция, на околосветовой скорости от неё толку нет. Слишком медленно. Сенсоры корабля видят в радиусе до трёх а.е. от корабля, и только Нона будет способна сбить угрозу. Или увернуться, если ускорение не убьёт дремлющих в криогенных фугах.
   Амортизаторную койку Береники расположили по правую руку капитанского кресла. Конструкции койки и капитанского модуля были свободными, и намертво соединить их не составляло труда. Отсоединить тоже. Ускорение до девяти десятых скорости света занимало 5 дней. Перегрузки составит до 100g, но волей амортизаторных коек они выживут. Были и более щадящие способы придачи импульса, занимавшие несколько недель, а то и месяца полёта, но тогда перегрузки будут нарастающими, а не мгновенными, что ставило любого перед отсутствием выбора и релятивистскими последствиями. Остальное время корабль будет разгонять за счёт тяги двигателя, оставшиеся до предела человеческих скоростных возможностей две сотых, но перегрузки уже не будут давить на команду, ускорение станет постоянно стабильным для корабля в пространстве, внутрикорабельная среда достабилизируется, и экипаже Фидеса спокойно переложит свои тела в фуги. Использовать они их будут до торможения весь полёт. Релятивистский эффект не играл роли для них, но несколько лет реального времени им не хотелось.
   Во время таких ускорений техника безопасности обязывала весь экипаж закрепиться в личных амортизаторных койках в модуле Главного Управления. Или просто корабельный мостик. Сейчас Малик наблюдал перед собой весь экипаж корабля, повернутого к нему спиной. По правую руку и на метра пол ниже располагалась койка Береники. Нона займётся термоядерным синтезом и выбросом антивещества через восемь минут.
   Малик подумал, что неплохо было бы воодушевить свою команду.
  -Слушайте все. Я не представил вам нашего нового члена команды, - Малик говорил по внутренней связи. Шлемы костей плотно сидели на их головах. Любой человек одевший шлем костей, сразу ассоциировал это с погружением на дно бассейна. Конструкция костей облегала тело как вторая кожа. Механическая. Костюм напрямую подключался к человеческим нервам, а так же был чувствительным радиатором. Вспотеть в такой одежде было невозможно, влага рассасывалась тонкой прокладкой облипавшей кожу. Мочиться не запрещалось, моче отводные катетеры автоматически подключались строго контролируемые программами костей. Примитивными по меркам вычислительных мощностей Ноны. Кости выведут всю скопившуюся влагу через гроб. Но пока что койка Малика не превратилась в гроб. Пока. Он продолжил:
   -Она из Отдела Контроля, если кому это интересно. Спрашивайте её обо всём, что вас интересует. Разрешаю как капитан.
  -Отдел Контроля? - Роллан присвистнул, - я думал это всё байки любителей всяких разных теорий заговора.
  -ОК не является тайной организацией. Но и афишировать свою деятельность не имеет смысла.
  -И поэтому о ней никто толком не знает ничего? - без глумления спросила Бетти.
  -И кого ОК может интересовать? - парировала Береника.
  -Ренегатов, например - холодно подсказал Малик.
  -Если вы их найдёте, - так же холодно ответила она ему.
  -Ходят слухи, ОК выискивают ренегатов в обществе и тайно их устраняют - шутя, вспоминал одну из услышанных когда-то легенд Тэд.
  -Нет, ОК не охотится на ведьм.
  -Но ваше название, КОНТРОЛЬ, не просто так ведь? - Бетти не унималась.
  В наушниках Малика четко было слышно, что Береника выдохнула.
  -Послушайте, времена секретных правительственных организаций, строящие государственные перевороты по утрам, а вечером шпионящие друг за другом прошли. Задача ОК сугубо наблюдательная. Даже в самом спокойном обществе найдутся неадекватные люди, недовольные чем угодно, готовые развести костёр в лесу, сунуть в него голову, а затем спалить лес. Мотивация и действия таких людей лежат за гранью понимания их моральных норм или психического состояния. И зачастую они не идут на контакт. Они отвергают все устоявшиеся общественные нормы и порядки, и до них очень трудно достучаться извне. Мозг так не работает. А именно сознание.
  -И вы их отлавливаете и корректируете им сознание, - саркастично отозвался Тете.
  Береника сделала вид, что не заметила колкость в её адрес. И не только в её. ИИ оповестил о начале аннигиляции пространства за соплом через пять минут.
  - Пока их больное сознание контролирует работу их мозга, с ними невозможно ничего сделать. Их мышление отвергнет любую логику, она для них становится не нужной, их полоумные идеи заменяют её. В истории человечества таких людей было немало, и всегда найдутся недоразвитые верящие им. А такой симбиоз может совершать ужасные дела. ОК пытается такого не допустить. Но мы редко занимаемся активной деятельностью. Процент ренегатов в нашем обществе не превышает двух тысячных процента, и большинство из них безобидны.
  -Но не те, по следам которых мы летим? - Малик сухо задал вопрос, - что за первый уровень? У них есть уровни?
  -Я тоже не слышал о таких, - отозвался Роллан.
  Три минуты.
  -Вы тогда ещё не родились, когда им присвоили эту цифру. Это секретная информация Федерации.
  -Я думал Федерации нечего скрывать от нас, - удивился Виктор
  -ОК и Федерация делаёт всё для блага общества, - в голосе Береники не было эмоций, - наша цель только наблюдение, мы будем от миссии ОК и лично предоставлять Федерацию.
  Две минуты.
  -Мы должны боятся? - Малик не унимался.
  -Вы должны сохранять голову, капитан. И это часть вашей конечной аттестации. Мы будем за пределами подконтрольной Федерации области, в 20 световых, не забывайте об этом.
  Одна минута.
   Прислав надсмотрщика, Федерация показала, насколько серьёзно она относится к этому трейсерному следу, который может оказаться хвостом развалившийся кометы сорокалетней давности к моменту их прилёта. Малик не сомневался, что лучшие умы ОК прогнали все возможные варианты, и выбрали самый верный, как им казалось. Какова была погрешность результата? Наверняка минимальная, однако...
  -ОК и Федерация опасаются возвращения этих ренегатов первого уровня?
  Тридцать секунд.
  -Кстати, а на чём они летают? Я считал, все судна подконтрольны Федерации, разве нет? - Виктор задал очень интересный вопрос, который стоило уточнить, перед стартом, который было уже невозможно отменить. Термоядерную реакцию не погасить.
   Молчание затянулась. Двадцать секунд.
  -Матрос Береника?
  -У них свой корабль.
  -И какой класс? - Прочит мысль Малике Виктор.
  -Секретная информация.
  -На чём бы они ни плавали в космосе, ясно, что они не могут конкурировать с Фидесом, - Роллан выразил мысль, поселившуюся в головах у всей команды. Но не Береники.
  Десять секунд. На внутренней стороне шлема Малик отчетливо видел обратный отсчёт. Все молчали.
  -Но... - задумчиво прозвучало в эфире. Тэд, - если они жили до нашего рождения и они летают близко к скорости фотонов в вакууме, не значит ли...
  "Антивещество"
   Малик сглотнул слюну. В детстве он любил истории о войнах в космосе, возникавших в колониях на перифериях Федерации, ещё до достижения околосветовой скорости человечество. И если Фидесу не страшна радиация и пребывание в эпицентре полу экзаджоулевого термоядерного взрыва, то антивещество...
  Экипаж Фидеса оставил витать эту мысль на капитанском мостике недосказанной. Амортизаторные койки накрылись сверху усиленной крышкой, плотно придавив людей, и превратились в гробы, а модуль Главного Управления в склеп. Мгновенное ускорение в 80 g сводило зубы даже через все преграды.
  
  Прошла неделя. Корабль благополучно разогнал околосветовую скорость в пределах девяти одной сотых, и убийственная перегрузка перестала сказываться на них. До торможения. В каюте у Малика была своя личная фуга, и такие фуги были у каждого члена экипажа. Даже у Береники. ИИ модуля фабрики отлаженным производством мог собирать такие из переработанного мусора прямо в каютах. Учитывая релятивистское изменение времени, им не потребуется двадцать лет своей жизни лететь к месту прибытия, но так как ускорение будет колебаться от двух до шести g, пускай и для корабля такие изменения будут равносильны стабильному ускорению на такой скорости, и кости могли бы спокойно помочь пережить эти колебания экипажу, однако, для путешественника такие изменения будут сказываться и на время полёта, изменяя его от примерно от семи лет полёта, до двенадцати. Тяга, создававшая состояние покоя для корабля, так же требовалось, чтобы корабль не летел по инерции после импульса, полученного за счёт аннигиляции пространства. Гемодинамика и мозговая деятельность человека тоже начинали страдать под такими незначительными изменениями. Поэтому криогенные фуги становились почти безальтернативным вариантом, если человека хотел как можно спокойней преодолеть световые расстояния. Главное, чтобы хватило материала. Благо в каюте экипажа было достаточно свободного места для установки криогенной фуги. Малик сменил интерактивный фон на стенах, и теперь он, сидя на своей кровати, находился в лесу. Жёлтый свет лился с вершин крон и заливал траву под его ногами. Трава была искусственная: ИИ жилого отсека рассадил её ковром пару дней назад по пожеланиям самого Малика, и ей тоже придётся столкнуться с ускорением. Слева от Малика протекал ручей и ИИ симулировал звуки бегущей воды. Айзек не мог дотянуться до ручья, и осознавал, что это лишь мираж, рождённый в процессах программы, но чувство приятного перебивало логику. В детстве он любил играть в этом лесу в прятки с другими детьми, вспомнил, как няни всегда находили их из-за датчиков-жетонов, прикреплённые к плечам, чтобы дети не потерялись в большом лесу. Он испытал чувство настоящей ностальгии, впервые посетившей его с момента вступления на борт Фидеса. "Интересно, будет ли лес выглядеть так же спустя сорок лет?". Мысль заставила улыбнуться Малика, его настроение моментально поднялось. Он встал с кровати, разделся и подошёл к единственной собранной на смех мебели в каюте - столу из синтезированного дерева. Стол придётся уничтожить перед торможением, как и любой незафиксированный объект, ломавшийся при перегрузках. Проведя рукой по поверхности стола, он пожелал себе приятный сон о том лесе, в котором прошло его детство. И пока приятные чувства не улетучились, он развёл стенки фуги и вошёл в неё. Внутри неё он почувствовал холод, но скорее приятный, манящий заснуть, а не отморозить тебе конечности. - Давай, - подтвердил он голосовой командой. Это было не обязательно, программа фуги уже считала его биопоказатели, но человеку всегда нужно чувствовать, что он владеет ситуацией, а не она им. Створки за ним закрылись, фуга выровняла давление, и образовавшийся вакуум сделал Малика центром тяжести. С потолка и пола к нему потянулись конструкции, похожие на ручки богомола. Они окончательно зафиксировали его, и маленькие иголочки проткнули всё его тело, каждый нервный узел. Следом программа сделала инъекцию нечеловеческой дозы микстуры морфина. От приступа смертной расслабленности на его лице появилась улыбка. Последнее, что он почувствовал перед полным погружением, было ощущение нырка в бассейн бетона - гель начал обтекать всё тело. Температура внутри фуги опустилась ниже сорока градусов, замедлив жизненные процессы в организме Малика, но, не остановив их. Гель, полностью облепивший тело Малика пропитал каждую пору кожи, а специальный раствор, обогащённый кислородом, не позволил крови сублимировать в кристаллическое состояние. Долголетний сон поглотил Малика.
  
  Прошло двадцать лет.
  
  Малек проснулся последним из экипажа.
  Он принял душ, смысл с себя гель, и выйдя из душа, получил оповещение, что сейчас вся его команда находится на кухне, восстанавливая метаболизм организма.
   В модуле кухни экипаж Фидеса готовился к торможению. Никто ещё не надел свои кости. Они не стали здороваться, по их реальному времени они пару часов назад видели друг друга, перед тем, как лечь в криогенные фуги. Малик подошёл к аппарату выдачи еды и получил от неё быстроусвояемою смесь, восстанавливавшую частично биологическую ценность организма, пролежавшего в коме двадцать лет. Кушать перед продолжительными перегрузками не рекомендовалось, но и голодать тоже. На стимуляторах и препаратах долго не протянуть, и последствия могут привести к неприятной деградации мышечных тканей. Ничего не излечимого, и если непродолжительная простуда не убивает, это ещё не значит, кто-либо хочет мучиться от неё. После торможения они могут хоть объесться.
   Малик взял свой пластиковый одноразовый поднос и сел за раскладной один большой белый стол, собранный из других небольших.
   -Как настроение, Капитан? - улыбнулась ему Бетти.
   -Нормально, сержант, - тот улыбнулась ей в ответ.
  Бетти была стройной блондинкой, единственной женщиной, не считая новоприбывшую, на Фидесе. Сейчас её волосы были распущены и опустились на плечи. На круглом лице красовались среднего размера голубые глаза. Малик верил в субординацию, хоть и не следовал ей единогласно. Она нравилась ему, и возможно, когда-нибудь он сможет с ней сблизиться. Во всяком случае, ему хотелось на такое надеяться.
  -Через сколько мы ложимся в гробы, Первый Лейтенант?
  -Через пять часов, Капитан, - звонко отбарабанил Роллан, всё в том же шутливом стиле, как и всегда.
  Малик взял в руки пластиковую ложку и приступил к небольшой трапезе.
  -Мы уже обнаружили тех, кто нас интересует?
  -Вроде ещё никто не проверял обновлённую информацию, - дружески ответил Роллан.
  
   -Мне кажется мы не закончили последнее рассуждение, да команда? - громко сказал Тете.
  -Да, о ренегатах и на чём они летают? - подтвердил Роллан.
  -Может, наш новый матрос, и по совместительству агент ОК, - язвительно подчеркнул Малик, улыбаясь Беренике, - расскажет нам что-нибудь новое?
  Береника наградила его безразличным взглядом.
  -Если они могут перемещаться на околосветовой скорости, то у них есть антивещество и здоровенный термоядерный реактор? - подметил Виктор.
  -Разве такими мощностями не обладают только военные корабли Фередации? - озвучил общую идею Роллан. В его голосе звучало непонимание.
  Береника осознавала, что неопытные члены экипажа военного корабля, являющиеся скорее шайкой новичков, но с большим, как ей сказали, потенциалом, не отстанут от неё, считая, что могут заводить дружеские беседы на любые тему, которые только придут к ним в голову. Как маленькие дети, хотящие слышать ответ на все интересующие их вопросы. Они выросли в свободной обществе. В обществе, где некоторые преступления ренегатов скрывают от жителей, стараясь не разрушать идиллию, и продолжая сохранять их душевный покой. Что может знать человек о ценности своей жизни, если ему не угрожает опасность, а смерть может подождать? Что ж, порой и ребёнку приходится столкнуться со взрослением.
   -У них военный космический корабль такого же класса, как и Фидес. Меньшими размерами и массой, но технологии почти идентичные.
   В помещении повисла тишина. Не самая приятная новость, когда тебе говорят, что придётся ловить рыбу, но единственная морская тварь, подплывающая к тебе, оказывается акулой.
  -Вот значит как, - Малик попытался показать своё безразличие на услышанную информацию, но страх уже нашептывал ему варианты развития событий.
   -И на том корабле тоже есть ядерное оружие? - удивлённо спросил Тэд.
   -У них термоядерный реактора, Тэд, - довольно яростно ответил тому Виктор, - они могут собирать ядерное оружие прямо из реактора корабля.
  -Да, у них не могло быть много ядерного оружия при остановке. При ускорении ведь не желательно иметь на корабле лишние предметы с ядерным синтезом? И они ведь не будут хранить боеголовки прямо в модулях? Это значительно увеличит массу корабля, не говоря уже о рисках, - высказала идеи Бетти.
  Малик посмотрел ей в глаза. Возможно, сейчас никто кроме него и Береники не может предположить, с чем они могут столкнуться. Ему хотелось немножко расслабиться, и успокоить самого себя.
  -У них не должно быть много ядерного оружия, - подумал вслух Тете, - да и вряд ли они смогут наделать его до критического урона.
  Критический урон подразумевал то количество взрывной массы, способной оплавить, а затем, и пробить углеводородный каркас корабля, обнажив модули прямому урону. Такое последствие может привести к дестабилизации конструкции корабля, требующую несколько недель, а то и месяцев, для его переделывания Нонай.
  -Вряд ли. Им пришлось бы десятилетиями разбирать реактор на части, что уменьшило бы его мощность, - развёл плечами Малик.
  -Если конечно им нужна была вся мощность реактора, - скептически вторил ему Виктор.
  -А остальное? Реилганы? - поинтересовался Тэд.
  -Скорее всего, - безразлично ответила ему Береника.
  -И как у них оказался такой смертоносный корабль? - на лице Роллана играла неуверенность в понимании всей серьёзности.
  -Это старая история. Мы недооценили одного ренегата, и он провёл нас вокруг пальца, - холодно ответила Береника, глядя на еду, которую она поедала из одноразовой пластиковой миски.
  -Мы это ОК, или Федерация? - уточнял Тете.
  "Лично я" подумала, но не сказала им Береника. Она снова развела плечами.
  -Какая разница? Причины не играют роли, теперь важны последствия.
  -Нам важны, - Виктор серьёзно посмотрел на неё, - особенно последствия.
  Малик продолжил поедание своей еды, стараясь сохранять спокойствие.
  -Этот особенный ренегат, который обманул Федерацию, он ведь может быть на том корабле?
  -Неизвестно, но мы так предполагаем, - на лице Береники, смотревшей в пустоты, читалось смертельное спокойствие.
  -Мы, или лично ты? - Малик хотел услышать чёткий ответ.
  -ОК предполагает так, - Береника положила ложку и посмотрела Малику в ответ, - лично я надеюсь на это.
  Последние слова она особенно подчеркнула.
  -И ты нам, конечно, не расскажешь о нём?
  -В этом нет смысла. Если он и есть на том корабле, то он явно будет не один. В сценариях не предусматривались события непосредственно близкого контакта, - пожала она плечами.
  -В сценариях? Какой вообще у нас план? - нервно усмехнулся Тете.
  -Наша задача взять их корабль под контроль ИИ Фидеса, выкачать все данные, и по завершению уничтожить фрегат, направив его с помощью Ноны в сторону солнца. Возвращать в Федерацию не требуется, - Береника продолжала говорить без эмоций.
  -А люди? Те, что на корабле? Даже если они ренегаты? - удивилась Бетти.
  -У нас нет первоочередной задачи спасать ренегатов. Учитывайте, они могут легко сдаться, но также, что они могут, скорее согласиться умереть, чем вернуться в тот мир, которой им ненавистен.
  -То есть они могут начать сопротивляться? Дать бой? - Виктор почесал за ухом.
  -Предполагается, что они откажутся от такого варианта. Они не военные, поймите. Если они всё ещё остаются в том районе, в котором был замечен трейсерный след, возможно, они сдались психологически, но гордость не позволяет им вернуться назад. Бывали и такие случаи.
  -Даже среди ренегатов первого уровня? - Малик допивал быстроусвояемую жидкость, прочищая горло.
  -У каждого человека индивидуальный психический уровень. Статистика и данные могут говорить за массы, но каждая личность по отдельности требует своё особое изучение. Мы можем говорить о небольшой погрешности в промежуток между полным отчаянием и самоуверенностью. Мы знаем, что, скорее всего на том корабле, который мы пытаемся найти по трейсерному следу, находятся несколько человек, считавшие себя подобием семьёй. Но за сорок лет их сплоченность могла перерасти в откровенную вражду, даже без повода. Им был присвоен высший уровень террористической угрозы, но сейчас ОК может только гадать, в какую сторону изменилось их мировоззрение. Не думайте, что уровни ОК являются абсолютной и непогрешимой истинной.
  -Значит, нам стоит гадать, как они отреагируют на нас? - сделал удивлённый жест рукой Виктор.
  -Да не парься, Виктор, - неуверенно усмехнулся Роллан, - у нас лучший корабль в Федерации, а возможно и во всей галактике, - шутка заставила всех, кроме Береники, улыбнуться, и немного снять напряжение, царившие в помещении, - когда они увидят нашего титана, то только полное безумие толкнёт их на открытую атаку.
  -Точно, - поддержал его Тэд, - к тому же Береника говорит, что они не военные. У них наверняка не было никакой специальной подготовки.
  -Думаешь? - скептическим взглядом окинул их Малик - Береника, они обычные мирные жители, совершившие нечто ужасное, за что им присвоили первой уровень, я правильно понял?
  -Если ты под ренегатами подразумеваешь обычных жителей Федерации, то да, - без эмоционально продолжал говорить агент ОК.
  -Нет, ответь прямо. С кем мы можем столкнуться? - серьёзно поинтересовался капитан Фидеса.
  -Я уже ответила.
  -Ты сказала, что ОК сам не знает, чего ожидать от этих ренегатов. Но при этом ОК обозначит их как одних из самых опасных. Тебе не кажется, что здесь кроется логическая ошибка?
  -Они совершили преступление, за которое и получили свой статус, но это не означает, что они склонны к постоянному совершению таких действий или желают смерти Федерации или всем её жителям. Сорок лет назад это были очень умные люди, несогласные с политикой Федерации, стремясь к своей мечте, они совершили необдуманный поступок. Федерации осудила их, но они бежали на корабле из её пределов юрисдикции. Властям нет дела до этих ренегатов, но закрывать глаза на военный фрегат, свободно летающий где-то в космосе, никто не будет. И даже если эти ренегаты, владеющие кораблём, изменили своё отношение и мнение, и решили отправиться в путешествие вокруг галактики, это не меняет факта, что у них в руках собственность Федерации. Надеюсь, мне не придётся объяснять, какие дела можно наворотить, имея такое оружие в руках.
  -Значит, сами ренегаты не интересуют ОК или Федерацию, пока о них не слышно, но корабль предоставляет прямую угрозу, будь он даже в руках обычных граждан, всецело доверяющих правительству?
  -С оговорками можно понимать всё это и так.
  -А корабль? Какие его характеристики?
  -Я уже говорила. Дизайн особенный, впрочем, как и у всех кораблей, сделанных в Федерации за последний добрый век.
  -В сценариях ОК есть вариант, где мы можем договориться? - вставил своё слово Виктор.
  -Зависит от ситуации в каком состоянии прибывает экипаж того корабля.
  -Они могут быть мертвы уже?
  -Нам лучше как можно быстрее надеть кости и зафиксироваться в амортизаторных креслах на капитанском мостике. Мы должны изучить всю имеющуюся информацию до торможения, потому что потом мы не сможем быстро разогнаться, - обратился ко всем Малик, встал со стола, и выкинув пластиковую тарелку, вилку и стакан в горло утилизатора.
  -Не слишком ли мы переживаем, капитан? - улыбаясь, обратился к нему Роллан, но уверенности в голосе у него не было.
  
  "Значит они здесь" сказал сам себе Малик, изучая данные, полученные аналитической подпрограммой ИИ. Интересно, не такая же мысль посетила Беренику?
   Фидес в данный момент находился на расстоянии в шесть световых часов от солнца класса G системы, которая их интересовала. Тормозить они будут максимально быстро, чтобы в течение последующих тридцати восьми часов, они оказались на расстояние в две а.е. от местного светила.
  -Нона, приступай, - отдал он приказал главному ИИ корабля, и, обращаясь к команде, добавил, - приготовиться команда.
  Крышки амортизаторных гробов закрылись, поглотив лежащих в них людей. На лицевой стороне шлема зашагал обратный отсчёт в минуту.
  -Ух, наконец-то серьёзное дело. Разве не об этом мы мечтали? - оборвал молчание в эфире Роллан.
  -Может даже наградят, - шутливо отозвался Тете, - слушал, что участников боевых событий приглашают все возможные шоу. Перед ними открываются все двери в элиту общества.
  -Я тоже такую легенду слышал, кажется ещё до своего рождения, - сказал Тэд, и в эфире послышался общий смех. Малик посмеялся со всеми.
  Тридцать секунд.
  Малик замьютил общую связь и вызвал Беренику на личный разговор. Она приняла.
  -Это то, что ОК искал?
  Береника молчала. Он не мог видеть её лицо, закрытое шлемом и лежавшее под плотной толщиной крышки гроба, но ему казалось, что оно совсем не лишено эмоций в данный момент.
  -Ты хоть довольна? Надеюсь, у тебя есть представление, что нам делать дальше. Потому что у меня нет.
  -Если бы Федерация сомневалась в тебе, то не назначила капитаном этого убийцы.
  Договорив, она оборвала связь. В её голосе слышалось что угодно, но не безразличие.
  
  Они переоборудовали один из дополнительных модулей в маленький футбольный зал. Лететь до цели предстояло ещё два дня. После торможения им не было чем заняться, и они решили покатать мяч. Модуль фабрики им выдал небольшой синтезированный мяч для футзала, детали ворот и инструменты для сборки. Программа модуля наложила трёхмерное изображение настоящего деревянного пола с разметками, и не приходилось чертить, что-либо самостоятельно. Двадцать метров вполне хватало им для игры четыре на три, правда Береника всё ещё отсутствовала. Малик послал ей приглашение подвигать костями по тату-мобильнику, но ответа так и не получил. Все остальные уже присутствовали в новомодном зале, надев одежду, которую заказали или сконструировали сами в программе фабрикатора. Все пришли в футбольных шортах и таких же футбольных майках, изображавших их любимые футбольные клубы и имена игроков на тыльной стороне.
   -Нас вроде чётное число, - заметил Ролан.
  -Да, можем начинать, - поддержал его Тэд.
  -А где Береника? - поинтересовался Виктор.
  -Наверно, считает себя слишком взрослой для детских игр, - сказал Тете и сам же рассмеялся. Другие его поддержали. Малик тоже улыбнулся и послал ещё один запрос, интересуясь, где сейчас Береника.
  -Ладно, играйте пока без меня, - пожал плечами Малик, - разберитесь на команды, а я пока схожу за нашей мисс Непробиваемость.
   Малик решил немного сжульничать, и вместо очередного запроса, который почти наверняка будет проигнорирован снова, он воспользовался своим положением и через тату сделал экстренный запрос у Ноны, затребовав нынешнее местоположение Береники на судне. Превышать полномочия не хорошо, но так приятно. Приятна сама возможность. Ответ пришёл моментально, указав на один из дополнительных пустующих модулей, находящийся на противоположной стороне корабля, относительно футбольного зала-модуля. Это удивило Малика, но не сильно. С момента торможения Береника не сильно рвалась поболтать с командой, всячески избегая контакта. Чтобы она там не делала, Малик капитан этого судна, и он обязан быть в курсе всех занятий своей команды, даже если один из её членов считает себя выше этого. И Малик решил явиться без приглашения.
   Подойдя к дверкам шлюза, ведущих внутрь модуля позаимствованного Береникой, Малик приказом через тату открыл их. Сам факт, что только с правами не ниже лейтенанта, можно через ИИ корабля использовать модули по своему усмотрению, тоже не удивил капитана Фидеса. В конечном итоге корабль собственность Федерации, даже если Малику не приятна эта мысль, которая является фактом, и высоко уполномоченный член Отдела Контроля явно должен иметь прямые права к любой программе кораблей Федерации, даже к главному ИИ. Дверки разошлись, дав ему пройти.
   Помещение было не больше десяти квадратных метров, и несколько линейных лампочек освещали пространство, в левом углу которого стоял самый обычный серый стол без каких либо ящиков. Стеклянная поверхность стола намекала на интерактивную составляющую. Несколько оптоволоконных кабелей тянулись от него к стене, где были подключены прямо к энегросети корабля. Береника сидела за столом на мягком синтетическом стуле офисного дизайна со спинкой и колёсиками, изучая данные выводимые на поверхности стола в виде трёхмерных проекций. Руки её бегали туда-сюда, растягивая или откидывая прочь появляющиеся бумажно видные данные, улетающие в пустоту. Неизменной оставалась карта солнечной системы, в которую они влетели днём ранее. Интересующая их планета и её орбиты, отмеченные маркерами, были специально увеличены в своих масштабах, чтобы не затеряться на фоне большой системы.
   -Я посылал тебе запросы, - Малик вошёл внутрь помещения, обведя его взглядом.
  -Я занята.
  -Это не повод игнорировать капитана корабля, - Малик подошёл к ней поближе, встав за спиной, и заинтересовавшись, сам стал смотреть на появляющиеся данные.
  -Если капитан не работает, то этим должен заняться кто-то другой, - грубо ответила ему Береника. Малик пропустил мимо ушей такую дерзость от матроса.
  -И над чем ты работаешь? - поинтересовался он.
  -Проверяю ещё раз всю информацию, чтобы не оказалось ничего неожиданного. Не хочу, чтобы нас что-либо застало врасплох.
  -Всё настолько серьёзно? - Малику становилось всё любопытнее и любопытнее. Особенно странно выглядела планета, очень похожая на идеальный мир для обитания земных форм жизни. Огромные океаны и один небольшой континент, явно меньше размерами, чем Пангея.
  -Я удивляюсь всё больше и больше, почему тебя назначили капитаном такого корабля как этот, - холодок слышался отчётливо в её голосе, но Малика даже позабавило, что Береника решила поговорить. Обычно она менее болтлива.
  -В чём собственно проблема?
  -Ты ознакомился со всеми данными, предоставленными двадцатилетней сводкой и нынешними данными, полученными непосредственно Ноной?
  -Только бегло.
  -Этой планеты не нет ни на одной галактической карте, которые у нас имеются. Но она находится всего в двадцати световых. И она идеальная для жизни. Находится в обитаемой зоне. И Нона получила эти данные только в трёх световых непосредственно от самой планеты. Всё остальное время она была будто в слепом пятне для любого наблюдения с дальних дистанций.
  -Галактика огромная, знаешь ли, могли и не заметить,- попытался парировать Малик, но вышло так себе.
  -Целую систему? Потому что тот вариант, который имелся в библиотеке корабля, отличается от настоящего. Это не может быть совпадением, что именно сюда нас привёл трекер торможения.
  -На что ты намекаешь?
  -Что интересующий нас корабль здесь. Где-то на орбите этой планеты. И невозможно сейчас установить его точно местоположение.
  -На расстоянии в а.е. мы уже будет знать точно, где этот корабль. Если он вообще здесь. Не слишком ли ты нагнетаешь?
  Береника отложила свои дела, и повернула кресло лицом к Малику. Вид у неё был серьёзней некуда, отдавая агрессией по отношению к Капитану. Малик не испугался такого грозного вида, если на это рассчитывала Береника. Впечатление произвести не удалось.
  -После всего, что я рассказала вам, и того, что вы знаете, ты всё равно так легкомысленно относишься к своей миссии? По возвращению я напишу репорт о твоём попустительском командовании, и ты будешь отстранен от своей должности. Навсегда, - Береника выделила последнее слово.
  -Я знаю, что мы можем столкнуться с ренегатами первого уровня, что у них есть корабль, что у них есть какое-то количество антивещества, что возможно имеется даже ядерное оружие. Ты думаешь, Я не учёл всё это заранее? - теперь Малик сделал серьёзное лицо, - я прочитал возможные сценарии развития нашего контакта, сделанного Нонай на основе всех имеющихся данных. И чего ты от меня ждёшь? Чтобы я приказал всем готовиться? К чему?
   Береника промолчала, но Малик продолжил:
  -У нас минимум день до выхода на дистанцию прямого контакта. И нет повода нагонять никому не нужный страх и панику. Никто на этом корабле не участвовал ещё в серьёзных операциях такого уровня, но если мне поручили его, то будь добра смириться с моими действиями. Я хочу, чтобы моя команда провела этот день, как она считает нужным. И я не собираюсь на них давить. Им сейчас нужно немного расслабиться, и главное не перегореть от переживаний на пустом месте. Ты и так постаралась на кухне.
  -И ты готов их кинуть в бой, даже не предупредив?
  -Береника, - он опустил голову, и голос его стал мягче, - они и так знают всё, что им надо. День не сыграет ключевой роли в нашей подготовке или отношению к делу. Нона рассчитывает все данные лучше и быстрее нас. Она уже подготовила все наиболее вероятные сценарии для нас. Мы не сделаем лучше. Всё станет ясно через двадцать пять часов, тогда и будет время на подготовку к определённому сценарию. А сейчас нам надо всем отвлечься и не забивать голову дурными мыслями, - сказать ему больше было нечего, и он развернулся на выход, направляясь назад на квази футбольное поле, - и тебе тоже стоит отвлечься.
  
   Виртуальное табло, летающее под потолком над их головами, отображало счёт восемь три в пользу команды Виктора, игравшей в большинстве. Роллан и Тете явно были в проигрышной позиции.
  -А вот и капитан, - развёл руками в сторону уже добротно вспотевший первый лейтенант.
  -Ага, нам бы не помешала помощь, - заметил сержант, упираясь руками в колени.
  -Ну, вот и я - ваш спаситель, - улыбнулся им обоим Малик.
   Малик получил пас на левом фланге от находившегося в глубине Тете, и продвинулся к чужим воротам, на пути обыграв Виктора, сделав горизонтальный пас на Тете. Тот в одно касание вернул мяч ворвавшемуся в штрафную Малику, секундой ранее оторвавшегося от опеки Тэда, и вышел к воротам, последней преградой к которым была Бетти. Лёгким движением он прокинул мяч мимо сержанта, и немного убежав от нее, выкатил мяч на Тете, который кривым ударом промахнулся по пустым воротам. Малик от удивления остался стоять на месте с каменным лицом и открытым ртом.
  -Теперь понять, почему вы так крупно проигрываете, - заметил он.
  -Ой, да ладно, Малик, всё оказалось слишком легко, можно и податься, - махнул рукой Тете.
  Бетти быстро ввела мяч в игру, отпасовав на Тэда. Тот в два движения перевёл мяч на противоположный фланг, где уже Виктор попытался обыграть Малика. Не получилось, но мяч остался у лейтенанта, и тот отдал проникающий пас на Тэда. Матрос продвинулся ближе к воротам Роллана и отпасовал назад на набегающую Бетти, которая точным ударом правой ноги первым же касанием, легко закрутила мяч в нижний правый угол ворот Роллана, заставив того капитулировать. Счёт над их головами изменился на девять три. Радостные соперники Малика вернулись на свою половину.
  -Мда, похоже, мы не отыграемся, - улыбнулся Роллан.
  -Если не забивать в пустые ворота...
  -Да ладно, игра только ведь начинается, разве нет, Кэп? - подбадривал их Тете.
   Они снова развели мяч, но теперь Тете стал на ворота. Малик получил от него пас и перевёл на правом фланге и перевёл его на противоположный, отпасовав на Роллана, но тот очень коряво обработал мяч и позволил его перехватить Бетти. Та на скорости ушла от него и, сблизившись с Маликом, на замахе обыграла и его. Ноги заплелись, и, потеряв баланс, он рухнул на пол, провожая взглядом убегавшую Бетти, которая, выждав паузу, вытянула на себя Тете, и покатила мяч Виктору, который затолкал его в уже пустые ворота. Малик застонал.
  -Что-то ты сегодня не в форме капитан, - Бетти стояла над лежавшим на полу Маликом и протягивала тому руку.
  -Игра только начинается, Бетти, - улыбнулся ей Малик и принял её помощь, подымаясь на ноги.
   Прошло полчаса, и счёт только увеличивался в пользу команды Виктора, высвечивая таблицей шестнадцать на семь. Тэд обыграл Роллана, который явно не был большим мастером данной игры, сблизился с Тете, игравшим роль защитника в данной ситуации, и сделал пас на одинокого Виктора, который вышел на рандеву с голкипером. Малик продемонстрировал всю свою ловкость и, растянув ноги в широченном шпагате, отбил мяч в сторону. Мяч отлетел от ворот, но за пределы поля, где ловкие руки уже поймали его.
  -Помощь не нужна? - лицо у Береники оставалось всё таки же привычно холодном, но голос был на удивление мягок. Она уже переоделась в футбольную форму, стандартную для сегодняшнего матча.
  -Нам не помешала бы, - ответил ей Малик, подымаясь из неловкого положения.
  -Этот матч был и так слишком лёгким, - рассмеялась Бетти.
  -Думаю, разрешим нашему капитану играть в большинстве, - улыбнулся Беренике Виктор.
  -Роллан и так играет, будто у него ноги из дерева, - шутливо заметил Тете.
  -Ой, да заткнись ты, - резко ответил тому Роллан, - это не я мазал в пустые ворота весь матч.
  -Конечно, ты ведь даже мяч нормально обработать не можешь, - Тете раскинул руки.
  -Это потому что ты играешь сам собой и никому пас не даёшь, спроси Малика, - не останавливался Роллан.
  -Хватит вам уже. Уверен, с Береникой у нас пойдёт игра. Ведь она только начинается, - Малик улыбнулся обоим своим тиммейтам.
  -Отдаём вам вбрасывание, - теперь уже Виктор развёл руками, - вам ведь надо с чего-то начинать.
   Малик оставался стоять на воротах, и Береника ввела мяч через Тете, отпасовав на того. Тот сделал пас на Роллана, который недолго думая отдал мяч назад на Тете, ловко пробежавший по центру поля, но встретивший перед собой Виктора, заставившего сделать пас на левый фланг Беренике. Та приняла мяч, и на дриблинге ушла Тэда, сблизилась с Виктором, обыграв и его резкими финтами. Войдя в штрафную и сместившись вправо, она точно пробила низом в противоположный угол, словив бедную Бетти на противоходе.
  -Ого, я и не думал, что ты умеешь так хорошо играть, - удивился Роллан.
  -Я играла когда-то давно и даже не плохо, а рефлексы и реакция никуда не исчезли. Вы ведь и так знаете мою работу, - пожала плечами Береника.
  Тете и Виктор рассмеялись.
   Оставшийся матч Малик и Тете подшучивали над Ролланом, который был самым худшим игроком, которого Береника видела в своей жизни. Дух соперничества присутствовал между командами, но дружеская атмосфера оставалась превыше всего. Раз за разом сержант в противоположной команде, Бетти, доставляла проблем и Беренике и ей команде, играя даже порой чересчур успешно. Беренике приходилось попотеть, чтобы догнать её по забитым голам. И даже большинство не сказывалось явным преимуществом для её команды. Один раз, в пылу, они с Бетти очень жестко сыграли друг другу в ноги, и Береника ожидала, что сейчас увидит на себе гневные взгляды, но её только похлопал по плечу Виктор, а Тэд помог поднять на ноги обеим женщинам. Легкость, с которой её впустили в свой коллектив эти люди, удивила её. Люди, выросшие в благополучном мире, в обществе не знающим прямого насилия, так себя дружелюбно и вели. Общество, за которое и боролась Береника. И эти люди только укрепили её веру. Веру в дело, которое она делает.
   Они играли ещё три часа, и матч закончился ничьей. Работа Береники не позволяла ей много времени тратить на развлечения, и со временем она забыла, как приятно порой отвлечься. Она пропиталась симпатией к этой своеобразное шайке любителей космо-исследователей. Сегодня все её переживания отходили на задний фон, не отвлекая её от обычной человеческой радости.
  
  
  Damnant quod non
  
  -Значит, они пытались спрятаться? - полюбопытствовал Тете, изучая новые данные от Ноны.
   Фидес достиг Луны интересующей их планеты. Сама планета уже была перед их глазами, обращенная ночной стороной к ним. Никто так и не ответил на их запросы, разбросанные потоками информации по всей планетарной системе, но это уже было не обязательно, так как скрыть сто тысяч тоновой объект, радиаторы которого излучали конвертированное тепло в уф-излучение, а поверхность корабля мерцала на тепловизорах, скрыть было тяжело. Они ещё не видели его на своих радарах, но знали, что корабль, за которым они прилетели, расположился на низкой орбите планеты, примерно на двухсот-трёхсот километровой отметке над уровнем моря в термосфере, стараясь соприкасаться с самой границей разряженного атмосферного слоя, но влетая внутрь. Это требовало некоторой мощности двигателей, сохранявших такое состояние постоянно. Тепловой след скользил по поверхности атмосферы, делая свои собственные обороты вокруг планеты.
  -Скрываются - значит боятся, - усмехнулся Роллан.
  -Думаю, в этой солнечной системе есть множество более удачных мест, где можно попытаться скрыть свой корабль, - Малик не поддался на мнимую радость своего лейтенанта, стараясь не терять концентрацию, - и повиснуть над единственной жизненной планетой в десятках световых лет, не самая лучшая идея.
  -Может, они не слишком смышленые? - теперь усмехнулся и Тэд.
  -Или не пытались скрыться особо, - высказал опасения Малика Виктор.
  -Зачем вообще подвергать конструкцию корабля таким нагрузкам? - удивилась Бетти, - гравитационный колодец планеты ведь должен сказываться?
  -Но пока они не перешли паузу Кармана для этой планеты, полное притяжение планеты они не ощутят. Ещё нет, - Малик пытался понять, что задумали ренегаты, за которыми их и отправили в такое далёкое путешествие. Возможно, опасения Береники не напрасны, и есть переменные, которые он, к его сожалению, не учёл.
  -Может они пытаются таким образом скрыть тепловой след, или они всё-таки медленно падают на планету? - Тэд продолжал сыпать своими теориями.
  -Мы и так видим их след, и знаем, что они с обратной стороны планеты, - раздражённо ответил ему Виктор, - а если бы хотели укрыться от нас, то спрятались по другу от нас сторону солнца этой системы. Мы ведь не скрывались своё появление здесь, и они видели наш трейсерный след ещё три дня назад. Они знаю, что мы тут.
  -И мы знаем, - ответил Малик, скорее себе, чем кому-либо в эфире.
  -Всё равно не понимаю, зачем им так близко подлетать к таким слоям атмосфере планеты? - Бетти не могла найти ответ на этот неоправданный риск.
  -Возможно, они используют эту часть атмосферы, чтобы отводить в него лишнее тепло, - высказала свою гипотезу теперь и Береника.
  -Трудно представить ситуацию, при которой их радиаторы не смогли бы переработать тепло, - парировал Малик, - разве, что они превратили внутренности корабля в один сплошной термоядерный реактор, но тогда масса была бы ещё больше, - Малик задумался, выбирая интересующие его параметры, - сколько времени потребуется коннекту Ноне, чтобы обогнуть планету и добраться до корабля?
  -Отсюда сигнал будет идти одну целую и пятьсот двадцать четыре сотых секунды, - ответил ему Роллан, но Малик и так видел параметры на мониторе перед собой, - но, такой коннект не поддержать в постоянном режиме, и плюс пол секунды обогнуть планету.
  "Две секунды. Много" Слишком большой промежуток времени, чтобы коннект между кораблями мог прерваться в любой момент, а любой обрыв, даже наносекундный прервёт взлом корабельной программы. Сама процедура взлома могла занять до двадцати минут, что давало только два миллиардных процента на успех в таких условиях и на таком расстоянии.
  -Разве мы не можем их дождаться с этой стороны минут через пятьдесят, когда они сделают очередной оборот вокруг планеты? - высказал идею Тете, - тогда они сами прилетят к нам, оказавшись по это сторону?
  -Они могут занимать стационарные орбиты, и не сдвинуться с места, пока знают, что мы здесь, - ответил ему Малик.
  -Но зачем тратить такие мощности понапрасну? - не успокаивалась Бетти.
  Джойстики покрывала оболочка из графита. Четыре стика, по форме напоминавшие древние аналоговые, позволяли крутить их под любым углом, но ограничения не позволяли делать это слишком быстро. Трёхмерная клавиатура вызывалась комбинацией нескольких кнопок, образовавших ромб, и находящихся над располагавшимися в одной плоскости двумя правыми стиками, идущими друг за другом. Оптическая матрица, встроенная в джойстик, отвечала за считывание набираемой информации. До любого из нужных объектов можно было дотянуться одним большим пальцем правой руки. На левой стороне, под острым углом в сорок градусов, друг на друге находились оставшиеся два стика, смещая нижний из них к центру джойстика. Под ними правее, смещаясь ещё ниже к центру, и находясь на одной плоскости с правыми джойстиками, располагалась тактическая крестовина. К системе корабля, джойстики подключались через оптоволоконные кабеля, которые в свою очередь концами, имевшими сменные резиновые насадки, вставлялись в специальные порты, расположенные на полу и стенах, и затем приваривались плазменным резаком малой мощности. Запах палёной резины ИИ модуля вытягивал из помещения через вентиляцию. Автономная вентиляция позволяла использовать только модульные силы, не прибегая к помощи модуля жизнеобеспечения. Малик взял джойстик с правой стороны подлокотника в правую руку.
  -Вряд ли у них проблемы с мощностями, - он ввёл режим ручного контроля, переведя прав на свой джойстик, - и они хотят занять наиболее удачную стратегическую позицию по их мнению.
  
   Форсети освещался с одной своей стороны, но другая была направлена в сторону планеты. Аргром и Микел образовали самодельный надир для корабля, который не был дефолтной функцией для объектов в так называемом космическом пространстве, где нету понятия вверх или низ. Теперь же, надир был над вращающейся планетой, чей альбедо закрыл собой все звёзды на небе, а вверх уходил в сторону солнца, гревшего его. Переписанная система теплоконтроля перераспределяла часть тепла с нагревающегося зенита в надир, радиаторы которого отдавали его атмосфере. Область под надиром сильно нагревалась, но уносилась вместе с вращением планеты, не оставаясь на одном месте. В ином случае, надир начал бы перегреваться, и пришлось бы задействовать другие радиаторы, задача которых уже была предопределена. Форсети и не пытался скрыться, но занял наиболее удачную позицию для военного контакта. Аргром и экипаж корабля не собирались воевать, но другого выхода могло и не оказаться.
   -Значит, они подходят нам со стороны луны?
  -А как же ещё. Показывают, что им бояться нечего, но при этом следуют строго инструкции древних военных действий, когда использовали гравитационные колодца для манёвров и уклонения, - ответил Аргрому Вэйн, одним из хобби которого было военное дело.
  -С такой позиции им не достать до нас. Мы можем ещё долгое время убегать от них по низкой орбите, - Микел держал управление Форсети на себе.
  -Они ведь не видят нас, но знают, что мы тут? - решил переубедиться ещё раз Дэйв.
  -Да, как и мы, - ответил ему Аргром.
  -Трудно было не заметить бесконечные запросы на контакт, - ухмыльнулся Вэйн, - да и вообще их прибытие было наблюдаемо уже три дня назад.
   Момент, к которому Аргром готовился последние два десятка лет, и которого боялся, наступал. Всё то время, потраченное ими на боевых симуляторах, не пропадёт напрасно.
  -Им придётся подлететь ближе к нам, если они собираются что-нибудь предпринять. Им не занять геостационарную орбиту по отношению к Форсети. Нигде. А действовать и одновременно маневрировать у них не выйдет с такой массой, - высказал вслух план, которой и так уже все знали, но никто и не думал перебивать, повторяя его себе в головах.
  -Они ведь не пойдут на риск спуститься к нам на одну орбиту? - высказал свои опасения Дэйв.
  
   План ренегатов был хорош, возможно, даже непредсказуем, но теперь Малик видел его полностью. С какой позиции в пространстве Фидес не подошёл бы на нужное расстояние для установки коннекта Ноне, которые теперь показывало зелённой линией максимум в десять тысяч километров прямого наведения, коннект будет обречён на неудачу. Да, у кораблей большая масса, минимум окна манёвренности, но корабль, соприкасающийся с разряженными слоями атмосферы, может использовать вращение планеты своим козырем. Двигаться в противоположную сторону ему тоже ничего не мешало, но смысла в этом было не много. Займи Фидес геостационарную позицию, другой корабль мог просто уйти за обратную сторону планеты, заставляя коннект огибать шар. Фидес даже мог двигаться параллельно кораблю, но это тоже не гарантировало успеха захвата Ноной программы другого звездолёта. И на такой орбите они могли бы летать тысячелетиями, без какого либо успеха. Был и ещё один вариант, который Бетти явно покажется неоправданным риском.
  -Нона, - Малик обратился в эфир, чтобы вся его команда могла слышать его приказ. Скрывать от них он ничего не намеривался, - рассчитай время, вектор, скорость и угол входа в экзосферу планеты, а затем и на такую же орбиту как у интересующего нас корабля. Расстояние между нами должно быть не больше двух тысяч километров. Озвучь только время.
   В эфире повисло молчание, которое секунд десять прервал Виктор.
  -Капитан, они ведь могут покинуть свою орбиту и улететь от нас, пока мы будем медленно фиксировать себя.
  -Они не улетят, - твёрдо заверил его Капитан Фидеса, - иначе они бы улетели ещё тогда, когда мы начали оставлять трейсерный след на периферии данной системы.
  -Один час пятнадцать минут, - мягкий женский голос Ноны, слегка отдающий робото-подобием, прозвучал в эфире.
  -Прекрасно, - улыбнулся Малик, но вид у него был серьёзный, - выйдем с ними на контакт, когда они станут для нас видимы визуально. Попытаюсь уговорить их, или хотя бы потянуть время пока Фидес не подкинет Нону поближе.
  
   Визуально они не могли наблюдать за перемещением корабля Федерации, но всё что происходило в трёх астрономических единицах, для Форсеты было примерно понятно. Иначе сама возможность околосветовых перемещений была бы обречена на провал с момента её реализации. Звездолёт менял свою скорость и угол, собираясь войти в ионосферу, вслед за Форсети. Излучение пояса Ван-Аллена не представляло угрозу таким кораблям, как Форсети, соответственно, данный факт касался и других военных кораблей человечества. План, который подразумевал занятие такой же орбиты, как и корабль Аргрома, был очевиден для всех на борту их корабля. Это было одновременно неожиданно, и сулило попыткой навязать перепалку кораблей. Напряжение в главном управлении нарастало. Никто не мог ничего придумать, битый час наблюдая за изменением движения корабля, летящего к ним. Его масса была уже известна программе Форсети, и она была больше. Сам корабль был масштабнее и массивнее корабля Аргрома, подсказывая, что этот корабль явно улучшенная модель Форсети, а значит, у него есть и свои вытекающие из этого преимущества. В первую очередь речь шла о мощности и военном потенциале.
  -Не знал, что Федерация берёт себе в армию сорвиголов, - тихо проговорил Вэйн, нарушив долгое молчание
  -Мы долго готовились к этому моменту, - Аргром возвращал всему экипажу концентрацию, заставляя голосом их сосредоточиться на поставленной задаче, - пора нам использовать наши наработки.
  -Действительно, - уверенно поддержал его Рузей, - иначе, зачем были все эти исследования? Правильно, Умник?
  -Да, - Дэйв тоже пытался ответить твёрдо, но голос выдавал его неуверенность во всей этой затеей с космическим сражением.
  -Они вызывают нас, - Микел переводил межпространственный звонок по прямому лучу на мониторы всех присутствующих в главном управлении, кроме Сэммела, амортизаторное кресло которого располагалось за креслом Аргромом. Его область интереса лежала где-то вдалеке от технической составляющей битв.
  -Я отвечу, - отозвался Аргром, смотря на экран одного из мониторов перед ним, показывающий часть планеты внизу экрана и отмеченную точку перед ним, находившейся где-то в трёх тысячах километров, отмеченную маркером. Корабль Федерации был уже виден визуально для них, и ничто не преграждало между ними путь. Абсолютно чистое пространство.
   Он нажал голографическую кнопку, исходящую от экрана, подтверждая приём запроса и отвечая на него. Перед ним появился молодо выглядящий человек с кучерявой шевелюрой, не старше лет тридцати пяти. И Аргром был уверен, что настоящих лет этому человеку не больше озвученных. Ему трудно было поверить, что Федерация прислала новобранцев.
  -Я Малик Айзек, капитан корабля Фидес, войска Федерации. Корабль с регистрационным номером 4qx716, находящийся в данный момент под вашим управлением является собственностью Федерации.
  -И что? - Аргром никогда не знал, что стоит отвечать в такие моменты, но в какой-то момент его перестала заботить эта проблема.
  -Вы должны немедленно передать управление кораблём 4qx716 под управление Фидеса и ожидать дальнейших инструкций.
  -Какой дерзкий парень, - усмехнулся Вэйн.
  -А если мы откажемся? - ответил Малику Аргром.
  -Тогда мы будем вынуждены прибегнуть к силовому варианту.
  -Послушай, Малик, - Аргром выдохнул, - мы не передадим управлением нашим кораблём в ваши руки. И на все ваши попытки будут предприняты соответствующие меры, - Аргром попытался убедить своего собеседника, - разве люди построили эти прекрасные корабли, чтобы потом же их изуродовать? Уничтожить? Зачем вообще служить таким людям? Правительству, которое изуродовало понятие космических полётов? Оставьте нас в покое. Улетайте. Скажите, что не обнаружили нас здесь.
   Малик не мог согласиться с какой-то частью высказанных предложений, но он бы не был собой, если бы отступил сейчас, когда его цель лежала на ладони перед ним, всего в двух тысячах световых лет. Зачем вообще поступать на службу в Федерацию, если не собираешься следовать её идеалам? Малик был уверен, что в этом они с Береникой похожи. Он посмотрел на неё, но она не заметила этого, не в силах оторвать взгляд от корабля перед ними. Будто ожидая чего-то. Или кого-то.
  -Я не могу так сделать. Извини, как бы тебя не звали, - Малик посмотрел прямо в глаза своему собеседнику, находившегося в тысячах километрах. Человека с коротко стриженными прямыми серыми волосами и грустными глазами. С взглядом, видевшим что-то ужасное и искавшим искупление. Во всяком случае, так казалось Малику. Или его фантазии. Будь это обычная будничная ситуация в баре, где они не могли бы поделить барный стул, оставшийся последним свободным, он бы не думая уступил. Но сейчас причина была намного труднее. Корабль, который им следовало утилизировать, был военным. Оставить такую мощь в руках людей, которых искусственные интеллекты не посчитали достойными, могло оказаться ужасной ошибкой. Что, если он сделает вид, что не нашёл этот корабль здесь, закроет глаза, но в будущем этот корабль кто-то использует уже против Федерации, против его родного мира. И двадцать световых не окажутся проблемой для такого корабля. Согласись он не выполнить свою задачу, и каким-то образом убедив стать соучастниками свою команду и даже Беренику, смог бы он спокойно спать потом? Веря, что ничего не случится. Малик закрыл глаза на секунду, и тут же открыл, придя к единственному решению из возможных. Он силой возьмёт управление тем звездолётом под своё управление, и если эти ренегаты не склонны к насилию, если страхи Береники не оправданны, то они сдадутся, смирившись с отсутствием альтернативы. Но если они развяжут бойню в космосе, то значит, у Малика выбора не было с самого начала, и Береника и Федерация, и даже ОК, были правы насчёт всей этой истерии с убежавшим военным кораблём, бороздившим космос за пределами его родного мира. Он посмотрел на процентное состояние точности коннекта, составлявшее уже девяносто девять и девять сотых процента. Ещё триста километров, и Нона сможет подключиться к программе корабля неразрывным коннектом, - у вас три минуты передать управление под мой контроль. Надеюсь, вы примети верное решение.
   Малик отключил связь.
  -Воюем? - поинтересовался Роллан.
  -Всем надеть шлемы, и перепроверить фиксаторы амортизаторных кресел. Максимальный боевой режим, - скомандовал Малик. Его голос был твёрд как камень, но Беренике казалось, что внутри капитану Фидеса было грустно.
  
  -И что? - нервно усмехнулся Аргром чёрному экрану, уже прервавшего связь с Форсети, - ты ведь не будешь пытаться уничтожить нас ядерными ракетами? - спросил он у пустующего экрана.
  -Надевайте шлемы, - обратился ко всем Лафферти, сглотнув от мысли, что сейчас станет участником космического сражения.
  -Глаз, приготовь наше вооружение к атаке, - обратился Аргром к Микелу, надевая шлем себе на голову.
  
  
  Программа Форсети, чей ИИ был отключен ещё во время первого запуска, залила каждый монитор оповещающим окном, сигнализируя о удалённом неавторизированном доступе к управлению кораблём. Аргром перепроверил состояние защитных подпрограмм корабля, в надежде увидеть их неприступность, но это оказалось напрасно риторическим. Что бы ни использовали цепные псы Федерации, оно было абсолютно с новым алгоритмом и меинфреймом, ранее не виданным ни им. Он мог поклясться, что неизвестная новая версия Искусственного Интеллекта пытается самолично отобрать у него корабль. До этого момента он и любой на борту Форсети был уверен, что человечество так и не изобрело самообучающегося ИИ, оставив это название сумме систем нейросети, аналоговых и квантовых вычислительных мощностей. К такому они явно не готовились.
  -Мы можем скинуть это атаку программно?
  -Насколько можно судить - нет, - ответил ему Вэйн, - похоже, кто-то дома действительно изобрёл настоящее подобие Искусственного Интеллекта.
  -Значит, придётся уничтожить источник? - в горле у Лафферти пересохло.
  -Сколько у нас времени? - Аргром пытался вызвать нужное окно прогресса на один из экранов перед ним.
  -Минут пятнадцать, - опередил его Микел.
  Теперь с каждой наносекундой поражение становилось неминуемым фактом, приводившим Аргрома в бешенство. "Только не второй раз".
  -Эти ублюдки хотят поиграть? Что ж, - со злостью в голосе, выкрикнул Аргром в сторону изображения вражеского корабля на главном мониторе перед ним, помечая его как цель на уничтожение. Максимальный боевой режим включился автоматически, и оболочка, подобная цилиндру, сползла с потолка, накрыв амортизаторную койку Аргрома, и отделив его от остального помещения главного управления. Следом за ней из пола образовалась ещё одна цилиндрическая оболочка из графена, накрыв первую и усилив защиту своего хозяина. Абсолютно непрозрачная защита снаружи выглядела как толстая вертикальная труба, тянущаяся от пола к потолку и возникшая неизвестно откуда, но внутри её стены программа смоделировала одну астрономическую единицу радиуса от Форсети, переместив Аргрома в иллюзию вакуума снаружи корабля. Планета отображалась с левой стороны под двадцатью градусами относительно ног Босса, а корабль незваных гостей, помеченный вражеской меткой, рисовался перед его взглядом. Все нужные характеристики отображались по бокам от цели, взятой в красный квадрат прицела. Корабли разделяла тысяча километров. Полоска синхронизации мозга Аргрома, подключенного через оптоволоконный кабель к импланту на виске, и главные программы корабля, располагалась над другой полоской, специально выведенной по желанию Аргрома, показывающая в процентном соотношении отчаянную попытку фаервола Форсети не дать себя подчинить хакерской атаке ИИ вражеского корабля. Очевидно, если семьдесят процентов полоски будет помечено непригодной, то Форсети перестанет управлять большинством важных функций. Про термоядерную тягу придётся забыть и вовсе. Они потеряют контроль над своими двигателями, и будут брошены на милость победителю.
   Аргром ещё раз проверил военный потенциал своего корабля, проведя беглую проверку.
  -Запускаем.
  
  На лице Тете образовался тревожный вопросительный знак.
  -Они что, собираются стрелять по нам?
  -Даже больше - мы на их прицеле. Это отчетливо видно на перехваченных данных Ноной.
  
   Тридцать максимально грязных ядерных ракета, каждая в десять мегатон, вылетели в свободное космическое плаванье от каркаса Форсети, ровным строем, словно гильзы из дула автоматического оружия, улетая в сторону, и достигнув нужной для Аргрома дистанции, по баллистической траектории направились в сторону своей цели.
  
  -Боже, сколько им пришлось разобрать своего реактора? - Бетти встревожилась не на шутку.
  -Думаю, они нагенерировали ещё большее число военного материала. Посмотрите на показатели, - Малик сглотнул слюну.
  
  Экипаж Фидеса уже сидел на своих местах на капитанском мостике, полностью закрыв свой модуль от внешнего воздействия. Нона перевела весь корабль в боевой режим, активировав реилганы и лазерные орудия на корпусе, рассчитывая траектории перехвата несущихся в их сторону на тяге в двадцать g, ядерных ракет.
  -Чёрт, они выпустили кучу реилгановских пуль вслед ракетам, - диктовал показатели перед собой Виктор.
  -Что за чушь? Они прикрывают обычные пули ядерными ракетами? Почему бы не сделать наоборот? - Тете не верил своим глазам.
  -Они хотят нагреть нас, чтобы радиаторы и обшивка получили максимальную нагрузку. Думаю, они разбили своё нападение на несколько этапов, - Малик пытался не передать своё волнение всем слушавшим.
  
  Ядерные ракеты вошли в контакт с лазерными оборонительными орудиями Фидеса, которые моментально уничтожили опрометчивое на первый взгляд нападение. Ярчайшие вспышки затмили всё в округе, разойдясь в убийственной радиации и ужаснейшем электромагнитном искажении, убивающем любые неэкранированные электрические проводники. Атмосфере планеты придётся поглотить довольно большую дозу радиации. Сама разряженная атмосфера превосходно реализовывала ионизированную энергию. Волны достигли поверхности Фидеса, на что и рассчитывал Аргром. Перегрузка вычислительных мощностей, вынуждавшая Нону выполнять сразу несколько сложных задач с высоким приоритетом, не заставила себя долго ждать.
  -Виктор и Бетти. Оба переводите свои настройки на перераспределение тепла и энергии, которое мы сейчас наглатаем, - отдал приказ Малик, - Нона, ты снимаешь с этой задачи, - и он силой мысли указал ей первостепенную задачу - перевести часть мощностей на первоочередное контрнаступление при первой же возможности.
   Секунды замедления в решении задачи программой хватило, чтобы рой пуль, запущенных кучей реилганов, прошло сквозь лазерное защитное шоу, пролетело мимо защитных орудий, и достал до ближайшей обшивки корабля, ставшей преградой на пути максимального урона кораблю. Индикатор целостности конструкции отобразил прямое попадание, выводя все последствия на внутренний экран шлема Малека. Кучность была слишком высока, и огромные вмятины образовались на носу корабля. Ещё несколько кучных попаданий, и нос будет полностью потерян. Приходилось метаться между целостностью конструкции и наиболее оптимизированным защитным углом, отдавая нос корабля на растерзание маленьким точкам, каждая из которых усиленная импульсом набирала дополнительную массу, превышающую в несколько раз дефольтную массу. Здесь рисовалась ещё одна проблема. Количество собранных реилгановских пушек на поверхности нападавшего корабля зашкаливало, местами полностью убрав лазерные защитные орудия. Перевес в сторону нападения был колоссальный. Тактика нападения была предельно ясна: максимальный урон в кротчайший срок, с целью не затянуть бой между неравными по массе и размерами кораблями. И только полученная информация Ноной, в данный момент использовавшая часть своей мощности, чтобы продолжать перехват управление другим кораблём, отображало всё количество реилганов и их расположение на вражеском корабле. Без этой информации провести контратаку не представлялось возможным.
   Программная концентрация вернулась к Фидесу, с помощью Виктора и Бетти оптимизировав ресурсы и избавившись от программных прерываний, являвшихся следствие непредсказуемой оверлоадом мощностей. Лазерное шоу восстановилось вокруг корабля, пытаясь сбить лучами все летящие пули, испарив их в пространстве, до того, как их останки долетят до брони звездолёта.
  -Ты можешь взять на себя значительную часть расчётов наших реилганов? - Малик открыл приватный канал связи с Береникой.
  -Да, дай мне права.
  Малик быстрым движением джойстика пометил права доступа к пользователю Беренике, предоставив ей полную свободу действия.
  -Я хочу, чтобы ты разделила наши оставшиеся орудия пополам. Раскидай их на группы. Одну оставь на помощь лазерной обороне, другую переведи в открытый огонь, рассчитай наиболее удачную брешь в расположении защитных орудий на вражеском корабле и попробуй напрячь их защиту. Мы не можем отбиваться на такой дистанции так долго без потери целостности конструкции. Используй Нону на сколько тебе нужно, но постарайся не перегрузить её. Действуй.
  -Есть, - в голосе Беренике чувствовалась настоящая профессиональность, и полная отдача с концентрацией, перед поставленной ей задачей. Малик пропитался уважением к этой загадочной женщине.
  Тем временем индикатор целостности начинал падать, в перспективе рисуя трёхмерную модель некоторой части Фидеса, намекая на скорую потерю контроля над ней.
  
  -Активирую энергетическое поле, - Аргром активировал вкладку контроля генераторов, запустив их, - пришло время...
  Генераторы из катализатора получили должную, по вычислениям Зэйна, среду, для работы, требуемой от них экипажем Форсети. Световое искривление, наподобие тонкого уродливого аккреационного диска, переливавшегося всеми цветами спектра, окружило Форсети, визуально для наблюдателя искривив пространство на заднем фоне, образовав эффект линзы на горизонте прозрачного эллипсоида.
   Прямые лучи, исходящие от лазерных орудий, не задерживавшихся визуально более чем на пол секунды в видимом спектре, преобразились в уродливые искровые разряда, тем самым создав визуальную иллюзию бесконечных сверкающих молний, исходящих от поверхности Форсети, превратив того в демоническую катушку Теслы. Сталкивающиеся с полем пули моментально превращались в лепешку, под собственной образованной массой плюща себя, и медленно отлетали в противоположную сторону. Даже такая технология была обречена, хоть и не полностью, но частично соблюдать законы Ньютона, образуя противодействия в виде кинетической или тепловой энергии, поглощаемой щитом. Низкая орбита позволяла отводить тепло в атмосферу планеты, не нагружая радиаторы и генераторы лишней работой.
  
  -Что это...такое? - удивлённо произнёс Роллан, глядя на новую информацию, отображающаяся на электромагнитных датчиках.
  -Жесть, - удивляется Бетти, - это жрёт просто огромнейшее количество энергии. Вы тоже это видите? - в его голосе слышался испуг и удивление.
  -Оно питается электромагнитным излучением, но мы визуально продолжаем видеть его, и коннект даже не замечает такие пробелы? - Виктор выгнул от удивления бровь.
  Малик чувствовал, как по виску пробегает фантомная капелька пота, но кости впитывали любую влагу в момент её образования.
  -Нона, рассчитай возможность контр атаки, и подготовь возможность запустить в них весь наш ядерный запас.
  -Весь запас? - недоумевающе воскликнул Роллан, - мы ведь останемся ни с чем!
  -У них корабль больше меньших размеров, но из-за этого возможно равной, или большей массой. Они генерировали кучу оружия все эти годы, запасы что-то да весят. Чёрт, Роллан, думай своей башкой, - повысил голос на того Малик, - мы можем перегрузить их мощности и меньшим потенциалом. А теперь заткнись, и выполняй. Подключи Тете к своим расчётам.
  
  -Они запустили в нас свой ядерный арсенал, - Микел моргнул перед показателями, - весь арсенал?
  -Вижу, - подтвердил Аргром.
  -Пятьдесят термоядерных ракет примерно в 20 мегатонн каждая. Они разделены на две равномерных части, каждая из которых летит по баллистической траектории нашей орбиты планеты, и обогнут противоположные полюса планеты, зайдя на нас со стороны сопла и левого борта. Скорость в 35g, долетят до нас через 3 минуты, - отрепортировал Вейн.
  -Хитрый план, - тихо проговорил Лафферти.
  -Видно перенастроили ракеты, чтобы те летели от своих зарядов, - мрачно заметил Дейв.
  -Может тогда они и не долетят до нас? Какой шанс их самоуничтожения? - поинтересовался Вейн, прикидывая в уме.
  -Думаю, эти ракеты всё, что у них было из ядерного потенциала. Они уже были перенастроены ещё в момент своего появления на свет, - проговорил самую очевидную на данный момент мысль Микел.
  -Мы можем как-то перехватить их? - поинтересовался Аргром, скорее спрашивая у самого себя, хаотично пытаясь найти возможные варианты.
  -Только если задействовать часть своих ракет, использую их как перехватчики, но угол отклонения может оказаться слишком велик на такой огромной области, - Рузей просчитал всё первым, - скорее всего мы промажем.
  -И каков же будет урон, - Аргром интересовался у самого себя, не задавая вопрос присутствующем на канале.
   -Я перекину восемь десятых защитной мощности на работу щита за десять секунд до первого контакта, - Лафферти приступил к действию.
  -По показателям генераторы поля и так на пределе, - сказал Зейн, глядя на их показатели характеристик.
  -Даю добро на перегрузку мощностей и перегрев поверхности Форсети, - Аргром открыл консольное окно, введя нужные самодельные программные коды, перезаписав программное энергопитание. Все члены экипажа сделали то же самое. Полоска синхронизации его мозга с программой корабля упала уже на десять процентов, а хакерская атака, укоренявшееся в главных процессорах и, пытаясь взять их под свой контроль, уже достигла пятидесяти восьми процентов, не желая сдаваться.
  -Мы значительно погрызли их корабль, но они могут успеть взломать наш фаервол. Нам стоит предпринять что-то, - заметил Микел.
  -Микел и Рузей, я подключаю вас к оставшемуся ядерному арсеналу. Синхронизируйтесь со мной, немедленно.
  Изображение частично исказилось, загружая ещё двух пользователей в иллюзию космического пространства. Рузей загрузился почти моментально, даже слишком быстро для первой загрузки, но Аргром только обрадовался этому. Через секунду загрузился и подключил свои мощности Микел. Каждый из них одной виртуальной рукой пометил себе оставшиеся ракеты, а другой рукой, державшей джойстик переводили их в активное состояние, по пути рассчитывая наиболее удобный угол вывода их из корабля в открытый вакуум, не желая подвергать ракеты опасности быть встреченными на выходе со случайными не сбитыми пулями вражеских реилганов. Защитные лазеры в жутком искривлении продолжали безотказно работать на пределе своих возможностей, уже плавясь частично, а энергетическое поле всё ещё сдерживало издержки защитных недочётов, но область внутри поля уже начинала нагреваться, и даже вакуум не был ей преградой. Законы термодинамики начинали рушиться, и свободно гуляющее тепло в этом пространстве, от одной границы поля до другой, могло сказаться и на ракетах, в теоретически заставив их детонировать внутри поля. Цепная реакция от взрыва одной ракеты моментально перескочила бы на все остальные, взорвав и их. Требовалось быстро и аккуратно вывести ракеты за пределы поля, задать им моментально баллистическую траекторию, и направить кротчайшим путём к своей цели и погибели. Квантовые мощности явно пригодились бы сейчас.
   Фидес получил значительные повреждения, требовавшие долгого ремонта, но продолжающаяся хакерская корневая атака на процессоры Форсети, делали Малика и его команду в более выигрышном положении. Расчёт был продержаться ещё немного, пока Нона не возьмёт управление обезумившим нападающим в свои руки. Нужно было продержаться ещё какое-то время, пока искусственный интеллект скорраптит свою безвольную цель. Огромные электромагнитные вихри, вызванные детонацией ядерных боеголовок, уже не могли прервать коннект.
   Малик ждал результатов их последней, почти отчаянной, диверсии, берущих в котёл вражеский корабль. Без сомнений лазерная защита уничтожит ракеты, не дав нанести им прямое попадание, но то огромное количество энергии и тепла, которое получится, перегрузит любую известную на данный момент человечеству производительную мощность. Этого мига и хватит, чтобы Нона добралась до требующихся процессоров, обойдя фаервол, стоящий на её пути. В тот же момент он видал на показателях мониторов девяносто шесть ядерных ракет, примерно по 10мегатонн каждая, расходящиеся стройными тремя рядами в разные стороны от корабля. Было очевидно, что нападающие не могут, или бояться, запускать их непосредственно в этом, ранее не виданным Малику, подобие энергетического поля. Очевидно самодельного, получившегося комом вместо блина, но работающего, и с неизученным потенциалом, но всё же первым силовым полем в истории человечества. Вопрос его получения не выходил из головы капитана Фидеса. Ракеты не меняли угол атаки, в надежде перехватить направляющиеся в сторону корабля другие снаряды, и головками смотрящие прямо в монитора Малика. Решающая атака неудачного охотника. Конструкция Фидеса уже потеряла одну пятую своей части, преимущественно носовой, и ситуация будет ухудшаться для корабля по экспоненте если они и дальше затянут этот бой. Малик посмотрел на прогресс Ноны - шестьдесят пять процентов пути уже пройдено. Жалкие пять процентов отделяли их от успеха. "Ну же".
   Эти проценты видел на своём экране и Аргром, и все члены экипажа Форсети. Неучтённая переменная, поставившая их на грани поражения.
  Реактивные выбросы девяноста шести ракет, образовавших своеобразные равномерные углы треугольника, зажглись в пространстве, как только все ракеты вышли за пределы поля Форсети, и по строгой очереди, с промежутком в пол секунды, контролируемые своими хозяевами, друг за другом полетели в сторону своей единственной цели. Нескончаемый поток реилгановского обстрела должен был прикрыть большую часть ракет. Их траектория была смоделирована человеческими умами чуть ли на коленке, и Малик знал догадался о этой небрежной импровизации.
  -Береника, переключись полностью на дальнобойное сбивание пулями ядерных ракет. Используй максимально допустимое для тебя значение оставшихся мощностей и сбей, сколько сможешь. Роллан и Тете, на вас все защитные лазеры, предел экстра мощностей, но не перезагрузите всю подсистему. Виктор и Бетти - на вас вся требуемая помощь в поддержании прямого коннекта с нашей целью. Перетягивайте на себя мощности, если потребуется. Тэд, я даю тебе права и подключаю тебя к ним в помощь. Нона - держись.
   Раздав всем последние по ситуации указания, Малик перебросил все свои мощности по необходимости остальным членам экипажа, а сам ещё крепче вцепился в джойстик, стараясь не сломать того пополам. Он вывел на главный фон все нужные ему характеристики углом атаки, трёхмерную карту корабля, отображавшую уязвимости конструкции, прикинул на глаз максимально удобный угол обороны по его мнению, взяв полное управление кораблём на себя, и с помощью небольшой тяги маневровых двигателей незначительно изменил угол на шесть градусов расположения Фидеса в пространстве от планеты, подставив под удар лучше всего сохранившееся носовую часть, проигнорировав оповещение об угрозе целостности конструкции. Образовавшееся ускорение пока не начинало вдавливать тело. Большой палец левой руки лёг на одну из двух кнопок экстренного катапультирования, ожидая подтверждение второго. Образовавшийся угол позволил бы капитанскому мостику с наибольшим шансом на успех избежать лобового столкновения с образовавшимся мусором, летящими на них ракетами, вражеским кораблём, изрыгающим тонны реилгановского железа, и непосредственно не влететь пулей с почти световой скоростью в планету. Напряжение нарастало, но Малик пытался контролировать нервы всеми доступными ему препаратами, балансируя на грани токсического отравления мозга. Левый палец он так и оставил в таком положении, надеясь на остальные девять, и на свои, казавшиеся ему, стальные нервы.
  Дистанция сокращалась, но Береника знала своё дело. Ей неважно было положение летящих в её сторону ракет, и она уверенно сбила первую, запустив ядерный процесс в ней, детонация которой перекинулась и на ближайшую ракету. Яркие шары светы стали прочерчивать путь между кораблями, лишая любого, кто осмелиться наблюдать такую красоту без фильтров на дистанции меньше одной тысячной километров, зрения. Ужасное тепловое и радиационное излучение моментально превращало пули реилганов в космическую пыль, но часть ракет продолжала свой полёт.
   Термоядерные ракеты Фидеса обогнули полюса и на всё той же орбите подлетали к Форсети, оборонительные лазеры которого прожгли их оболочку насквозь. Энергетическое поле мигом перегрелось, нахватавшись непомерного количества тепла, которое даже атмосфера не смогла поглотить сию секунду. На мгновение Форсети оказался в настоящем тепловом аду, перегрузившим все возможные радиаторы и, оплавив корпус, сублимировал, казавшийся твёрдым метал, в жидкое состояние. Под напором массы корабля, конструкция обшивки лопнула, жидкими иглами потянувшись в разные стороны от корабля.
   Пол секунды спустя генераторы поля умерли своей мучительной смертью, превратившись в жуткие наросты или став одним целым с обшивкой. Та же участь постигла и корабельные оружия. Вакуум абсолютного холода обрушился на пребывавшую в агонии космическую конструкцию, охладив её, но, не желая принимать её тепло себе. Некогда звёздный красавец превратился в уродливую смесь мутировавшего ежа по своим бокам, принявших наибольший по мощности тепловой удар. Перегрузка мощности, выделенная на перераспределения тепла, превысила максимально допустимое значение в два раза, заставив термоядерный реактор экстренным путём выбросить большую часть тепла через сопло.
   Береника дистанционно сбила большую часть целей, но треть ядерных ракет достигла оборонительных лазерных орудий Фидеса. Прямые лучи справились со своей задачей, но это роли уже не играло. Расцветающие шаровые вспышки энергии дотянулись до корабля, накрыв его полностью. Реилганы и лазерганы на поверхности сплавились в общую кучу. Огромное количество освободившейся энергии окончательно уничтожило поломанную носовую часть корабля, превращав её в космический атомный пепел, моментально остывавший в вакууме. Экипаж Фидеса почувствовал лёгкую встряску. Радиаторы на истощении перераспределили тепло. Целостность конструкции была нарушена, и корабль мертвяком завис на орбите планеты, превратившись в огромный кусок слабоуправляемого мусора. Следующей атаки Фидесу не выдержать, впрочем, как и нападавшему. Малик в надежде посмотрел на прогресс Ноны - шестьдесят девять процентов.
  Озоновый слой в этой части атмосферы моментально стёрся, а всё убивающая радиация расползалась по поверхности атмосферы планеты, направившись к полюсам, где она соберётся в северное сияние, которое будет длиться неделями.
  
  -Наши потери? - Малик мог и сам посмотреть, но перегрузка мощностей в данный момент не могла ему моментально вывести всё на экран, оставив с программный ожиданием.
  -Мы потеряли треть корабля, - отрепортировала Бетти, - ещё треть корабля находится в аварийном состоянии, половина из которой возможно потеряна безвозвратно. Уцелело лучше всего задняя часть корабля с реактором.
  Урон был громадный, но всё вписывалось в расчёты Малика.
  -Боже, смотрите, они ещё в состоянии продолжать бой? - удивлённо воскликнул Тете.
  Все попытались вывести оставшиеся в живых камеры, выводящие на экран мониторов картинку космоса. Уродец с иглами по бокам начал своё медленное вращение, пытаясь повернуться наименее пострадавшей своей частью, всё ещё сохранявшей часть реилганов на себе.
  -Экстренное движение, - скомандовал Малик и, продолжая держать в руках джойстик, не на секунду его не отпуская, перевёл корабль в движение вокруг его оси, выделив оставшуюся небольшую часть реилганов на боку Фидеса.
  -У нас ведь не осталось защитных лазеров, ведь так? - нервно спросил Роллан.
  -У них тоже, - ответил ему Виктор.
  -Да, мы не можем больше защищаться. И мы можем только открыть ответный огонь тем, что у нас осталось, - подтвердил Малик.
  "Ну же, Нона", прогресс показывал шестьдесят девять и четыре десятых процента. Возможно, стоило радоваться, что коннект между Ноной и её целью всё ещё сохранялся, в этом ужасном электромагнитном искажении, образованного десятками мегатонных импульсов ранее.
  Корабли уже окружали тонны мусора, образовавшегося в результате взаимного ядерного уничтожения. Аргром пожалел, что нельзя его сейчас же переработать на новые реилганы и снаряды к ним. Все программы и их подпрограммы Форсети сдохли, отдав свою энергию единственной, оставшейся в живых, главной программа корабля, перераспределившей мощности главного термоядерного реактора на работу маневровых двигателей и управление оставшимися реилганами. Главное управление уже перешло на автономное питание, работая от небольшого ядерного реактора модуля, пытавшегося восстановить стабильную подачу энергии от главного термоядерного. Шестьдесят девять и шесть. Фантомные песочные часы продолжали тикать. Аргром удивился такой назойливости программы корабля гостей, но отнюдь не радовался за её успехи. Цель была повторно помечена, и Аргром подтвердил команду, приводя в действие реилганы.
  
   Фидес и Форсети открыли встречный огонь друг по другу. Килограммовые пули, изрыгаемые десятками реилганов, устремились друг к другу. Защиты больше не было, и уже много килограммовые снаряды, увеличившие свою массу за счёт импульса, проходят сквозь обшивку кораблей, оставляя сияющие дыры.
   Передние части Фидеса и Форсети, направленные друг на друга, превращаются в подобие маасдама.
  -Нона, - взывает криком о помощи Малик. И его зов услышан. Полоска прогресса достигает семидесяти целых и двух десятых процента, переводя контроль Форсети под управление Ноной.
  -Дошла, сука, - язвительно заявляет Аргром, наблюдая отключение управляемых им и экипажем Форсети реилганов.
  -Не страшно, она не сможет продвинуться дальше семидесяти четырёх процентов уже, - подбадривает его Микел, - они тоже перегрузили свои мощности основательно. Коннект устойчивый, но сил не хватит отхватить себе кусок больше.
  
  -И что дальше? - интересуется Виктор, - они у нас в руках, но не под контролем. И учитывая состояние корабля, нам лучше не размыкать коннект.
  -Но ведь это потребует части наших оставшихся мощностей? - в голосе Бетти не чувствуется радость по поводу победу.
  -Именно, - подтверждает Малик, - мы не будет разрыв коннект. Иначе они вернут себе контроль над своим арсеналом, но, - он сверяется с показателями, - мы можем рассчитывать на контроль большой части их систем: оружейных и некоторой части жизнеобеспечения. Мы не можем напрямую отключить им реактор, но системы двигателей у нас на ладони. Они никуда не улетят. Угол, под которым они оказались, не даст им сбежать, используя катапульту.
  -И мы тоже не можем теперь катапультироваться, - отчаянно вздыхает Роллан, - консоль управления уплыла частично вместе с коннектом, когда мы перенаправляли вычислительные мощности. Чёртова программная ошибка, - он яростно бьёт кулаком по своей амортизаторной койке и вздыхает.
  -Разве система экстренной эвакуации не должна быть автономной и ни от чего не зависеть? - недоумевает с испугом Тэд.
  -А разве такой корабль как Фидес не должен спокойно выдерживать до экзаджоуля энергии? - иронично ответил ему Виктор.
  -Отставить паникёрство, лейтенант, - грубым тоном приказывает ему Малик. Ситуация тяжелая, и они к ней не были готовы, но не безнадёжная. Пока что.
  -Значит, теперь "они" тоже управляют эвакуационным кодом? - любопытствует Бетти.
  -Да, - снова подтверждает Малик.
  -А если мы перепишем коды? Перераспределим схемы по новой? - Бетти явно не хочет отступать от возможности сбежать.
  -Это займёт время, - отвечает ей Виктор, - пару дней наверно, не меньше. И это без учета починки образовавшегося перед нами хлама из модулей и их останков. Да и куда нам лететь? Мы в двадцати световых от Федерации. Даже активируй мы маяк-навигатор, сигналу всё равно идти от нас и помощь придёт не раньше времени потраченного сигналом.
  -Да, и у нас не будет криофуг, - печально замечает Тэд.
  
  -Значит, атака была в обе стороны, и мы перехватили часть их командной консоли? - удивляется Рузей.
  -Ну, мы видим коннект, непосредственно можем видеть точки и узлы атаки, и соответственно видим адресат, - Дейв пытается сделать фантомный жест, почесав макушку головы, но забывает что на нём всё ещё шлем, - не буду лукавить. Я удивлён, что кто-то использовал ИИ вот так. Они явно много раз перераспределяли свои мощности на его поддержку и удержанию коннекта. По этой ниточки мы можем видеть часть их системы. Я вижу у них значительные повреждения. На первый взгляд не меньше наших, а возможно и больше. Гораздо больше. Целостность конструкции полетела и у них. И, - Умник сверяется ещё раз, - мы можем отключить им пару незначительных функций, типа экстренной эвакуации.
  -Энергетический щит неплохо справился со своей задачей для первого теста, - произносит Лафферти, - жаль только мы израсходовали все наши ресурсы катализатора.
  -Можно гордиться нашей работой. Поле продержалось на ура, несмотря на ужасное количество тепла, которое мы поглотили. Но учтя этот нюанс, мы исправим наши ошибки, - гордо заявляется Дейв.
  -Насобираем ещё, - отвечает Аргром.
  Босс сверяется с боевыми показателями и тактической картой, показывающей итоги в различных характеристиках.
  -Хорошо, снимаю защиту модуля главного управления, - трубы, содержавшие в себе Аргрома, возвращаются в свои первоначальные состояния, исчезая в потолку и полу, - нам нужно подумать, что делать дальше. Возможно, они в состоянии перекрыть нам наши новые возможности.
  -И куда они полетят, - усмехается Счастливчик, - кругом пустой космос. Дом совсем не рядом. Что, будут дрейфовать годами, а то десятками лет?
  -Нам нужно перехватить управление их кораблём, - перебивает его своим заявлением Рузей, - они сейчас подавлены. Кучка новобранцев, вы сами видели всё. Они не подготовленные, и скорее всего рады, что так легко отделались. Они будут лёгкой добычей.
  -Что, не говори, что ты предлагаешь абордаж? - теперь усмехается Дейв.
  -Послушайте, мы можем поставить точку прямо сейчас, - уговаривает всех присутствующих Индиго, - у нас есть коды и доступы к их модулям. Мы сможем спокойно перемещаться по их кораблю. И мы нагенерировали массу энергетического оружия. Преимущество за нами.
  Воцаряется молчание, предшествующее рассуждению.
  -Без меня. Я не буду участвовать в таком безумии. Я учённый, а не чёртов пират, - вскрикивает Умник, - я участвовал в этой бою звездолётов, но на большее не рассчитывайте от меня.
  -А ты, Лидер? - интересуется у Лафферти Вейн.
  -Я тоже останусь, помогу Дейву, - отвечает тот, - мои показатели на боевой симуляции вы знаете.
  -Ты будешь следить за стабильностью коннекта, Умник, - равнодушно отвечает ему Аргром,- проследи, чтобы они не вздумали оборвать его, - Босс ищет показатели оставшихся в живых модулей, но систему назло начинает тормозить. Системные прерывания сказываются всё больше и больше, - у нас остался какой спускаемый аппарат? - спрашивает он у экипажа, надеясь, что у них дела с системой обстоят лучше.
  -Хорс жив, - подтверждает Вейн, - и, о чудо, обсерватория тоже уцелела.
  -Что, этот кусок стекла выжил в этом огненной агонии? - радость слышится в голосе Микела, - да как такое вообще возможно?
  Неожиданная эмоция в голосе Микела, удивляет Аргрома.
  -Мы воспользуемся Хорсом, обогнём планету и подлетим с наиболее удачного угла. Скорректируем курс по пути, - говорит всем Босс, отсоединяя себя от амортизаторной койки, переведённой уже в положение кресла. Он поднимается на свои ноги, не затёкшие только благодаря костям, - Счастливчик и Индиго, думаю, вы лучшие кандидаты на это маленькое приключение, учитывая боевые симуляции. Глаз останешься здесь и проконтролируешь максимально быстрое восстановление корабля?
  -Конечно, - теперь уже Микел возвращается в своё обычное состояние, визуально казавшееся равнодушным.
  -Стоп, разве мы не должны проголосовать? - отсоединяет себя Дейв, и разводит руки в жесте приказывая всех остановиться, - на том корабле всё таки тоже люди, может мы могли бы с ними теперь договориться? Набег может скверно закончиться для всех.
  Наступает недоумевающее молчание, пугающее Лафферти от осознания, что часть экипажа слишком простодушно относится ко всему происходящему, войдя в азарт охотников на свою добычу.
  -Я согласен с Боссом, - отсоединившийся Рузей уже стоит рядом с Аргромом, - они скорее всего не согласятся пойти на уступки. Коннект, связывающий нам руки, работает в обе стороны. Им это известно, и они скорее попытаются восстановить себя, чем разорвать его. Нашу вылазку они не будут ожидать.
  "Разве я такое говорил?" мысль удивляет Аргрома, но он тут же прогоняет её, соглашаясь с доводами своего коллеги.
  -Лафферти, ты опять промолчишь? - взывает своего друга тот, но Лафферти продолжает молча сидеть в своём кресле, игнорируя происходящее.
  -Не будем терять времени, - подталкивает их Вейн, и все трое направлялись к уцелевшему жилому модулю, частично переоборудованного в оружейный склад.
  
  
  
   Малик собрал всю свою команду в холе жилого модуля. Паника и страх охватила Роллана и Тэда. Остальные держались более уверенно. Космическая ядерная мясорубка не выявила победителя, но в атмосфере Фидеса витало чёткое ощущение поражения. Первоначальная задача захвата управления была выполнена, но что дальше? Целостность конструкции корабля полетела к чертям, что означало конец возможности перелетать быстро от планеты к планете, или развивать достаточную для этого скорость на какое-то время. Любая скорость выше третей космической разрушит оставшуюся целой часть конструкции, соединявшую модули, и корабля попросту развалится на куски. Это не грозило им смертью, пока главный модуль, он же корабельный мостик для экипажа Фидеса, может функционировать автономно. Но он не способен летать на расстояния дальше несколько световых лет, и преимущественно в экстренной ситуации, являясь катапультой, которую сейчас нельзя было активировать. Другие модули тоже могли бы лететь по инерции долго время, но скорость, которую они могли развить, была слишком маленькой. У них ушли бы столетия, чтобы добраться без посторонней помощи до дома. Если не тысячелетия. Этот вариант, включающий в себя перенос уцелевших личный криогенных фуг, являлся самым крайним. Можно было разобрать и медицинский модуль, перебросив частями в нужный им модуль для долголетнего полёта, но проблема массы никуда бы не делась, уменьшив скорости и увеличив время полёта. Оставалось ждать, пока корабль с помощью Ноны сам не перераспределит имеющуюся энергию, перестроит конструкцию, и восстановит доступ к полной мощности реактора. Сам реактор, окружающий его отражатель нейтронов, сопло реактора и весь отсек, отведённый для реактора, были прочнее, чем любой другой модуль или обшивка корабля, и разрушались в последнюю очередь, не раньше гибели всей остальной части корабля. Эта часть корабля Фидеса была сравнима с главным модулем по прочности и надёжности. Но опять же, весило всё это бешеное количество массы, и целостность конструкции распределялась и на нём.
   Малик прикидывал, какие варианты у них есть. Вражеский корабль с обезумившим экипажем не мог использовать своё вооружение, пока Нона через коннект между кораблями держала его в своих руках. Зона сигнала уже давно обхватила оба корабля, что обозначало невозможно прерывания. И только объект не меньше луны, телепортировавшийся, не ясно каким бы образом, между ними, мог прервать его. Тут была и другая проблема. Нона не могла двинуть прогресс захвата дальше восьмидесяти двух процентов, тратя часть свой мощности на поддержания этой зоны. Что не давало ей и возможности скопировать себя в программу вражеского корабля, чтобы действовать уже дистанционно. При этом сам коннект, и урон, нанесённый им друг другу, заставили корабли повиснуть над планетой в ожидании. Двигатели работали у обоих, не давая кораблям быть затянутыми в атмосферу планеты, и оставляя их на одной орбите, медленно плыть далеко над облаками. С какой бы стороны Малик не взглянул на их проблемы, он видел только тупик. Пока корабли не восстановятся, они не могут ничего предпринять. И главная задача была восстановить Фидес быстрее, чем сделает это его оппонент. Это было ещё одной проблемой, суть которой заключалась в том, что Фидес получил больше повреждений, а вражеский корабль использовал подобие силового поля, которое перенесло на себя большую часть полученного урона. Данный факт напрягал Малика больше всего.
  -Чёрт, чёрт, чёрт, - отчаянно воскликнул Роллан, - мы теперь застряли здесь.
  -Не сильно и проблема. Медицинский модуль уцелел полностью, - пытался успокоить того Виктор. В голосе слышалась сосредоточенность.
  -И толку? - Тэд явно был в панике, - мы были на волоске от гибели.
  -Нам и близко ничего не угрожало, - Малик пытался отвечать как можно спокойней, - разрушения находятся через пять модулей к носу от корабельного мостика.
  -Ага, скажи это целостности конструкции, - тон, отдававший явное неуважение, задел Малика, но он решил на какое-то время проигнорировать сказанное Ролланом, ожидая, когда тот выговорится, - я видел чёртов отчёт! Мы её потеряли на три четвёртых. И это только предварительные результаты. И у нас закончился весь атакующий потенциал. То же самое с оборонительным. А у тех уёбков ещё наверняка остались ядерные ракеты в несколько десятков мегатонн.
  -Ты закончил? - спокойно спросил его Малик.
  Роллан растерялся, но за него сказал Тэд.
  -Мы потеряли контроль над катапультой.
  -А какой нам смысл от неё? - поднял на него голос Тете, - мы бы не долетели на том количестве антивещества, что имеется в нём до периферии Федерации. Или ты хочешь дрейфовать в космосе?
  -Мы бы могли перекачать имеющееся количество антивещества для увеличения импульса в главный модуль, - пытался убедить их Роллан.
  -И это был бы неуправляемый полёт, импульс которого мог нас превратить в быстровращающийся метеорит. И это учитывая, что нам бы пришлось молиться, чтобы не столкнуться с объектом любых размеров в лоб. Мы бы не пережили такое.
  -Успокойтесь, - попыталась снять давление с ним Бетти, - ещё рано паниковать. У нас есть достаточное количество модулей и массы, чтобы восстановить целостность конструкции. Фабрика работает только на пол мощности, я знаю, но это поправимо. Нам незачем терять голову раньше времени.
  -Верно сказано, - поддержала её Береника, сохраняя своё обычное лицо без каких-либо эмоций.
   Напряжение между ними стало потихоньку сходить, и никто ничего не говорил друг другу, пытаясь успокоиться.
  -А это ещё что такое? - возразил Роллан, изучая оповещение Ноны, засекшей управляемый летательный аппарат, реактивная тяга которого была маленькой вспышкой с такого расстояния. Виктор вывел информацию на большой монитор, висевший в углу помещения. Изображение показывало планету, в центре которой был полярный круг. Квадратная сетка ложилась поверх всего изображения, отмечая ровную дистанцию, разбитую на квадраты. Правее изображения планеты были отмечены две точки, лежавшие на выделенной круглой орбите, с тегами Фидес и 4qx716 соответственно. Фидес был ниже. От второго звездолёта улетал маленький аппарат. Нона нарисовала его предполагаемое движение, линия которого огибала эксцентриситетом планету и заканчивалась на Фидесе. Малик уже знал, что это такое.
  -Они летят добить нас? - испугано спросил у всех Тэд.
  -А как они собираются попасть внутрь? - Тете сглотнул, представив себе бойню внутри помещений.
  -У них есть доступ между модулями, - грустно ответил Виктор, - часть информации корабля ведь стала открытой. Цена за коннект Ноны.
  -Мы должны приготовиться, - Малик мысленно накидывал план обороны помещений. Цель для нападавших была очевидной - пробраться внутрь главного модуля и получить ручной контроль над Фидесом. Неприятная смена задач.
  -Я не буду в этом участвовать, - капли пота стекали с виска Роллана, а вид его становился совсем отчаянным.
  -Я тоже, - поддержал Тэд.
  -Ты наверно не понял, друг, но они летят убить нас, - Малик подошёл в упор к Роллану, сердито смотря на него, - это приказ. Так что лейтенант будь добр готовься.
  -Я не желаю быть убитым, - тихо ответил ему Роллан, борясь со своим страхом, - я уверен, что с ними можно договориться.
  -Как? Канал связи заблокирован, - ответил Тете, - мы можем свой разблокировать, но они не станут.
  -Но они ведь предупреждали нас, - возразил Тэд, - они не хотели воевать.
  -Точно! Это ты их спровоцировал, капитан, - презренно высказался Роллан, смотря прямо Малику в глаза.
  -Тебе ясно дали указание, что делать, - Малик пытался не повышать голос, но злость требовала сделать это.
  -К чёрту. Я сдамся им. Они не будут убивать невооруженных. Мы им не нужны. Им нужен корабль, - Роллан презренно усмехнулся, - пускай и забирают.
  Высказанное стало неожиданностью, и на какое-то время все перестали заниматься своими делами, пытаясь осознать услышанное.
  -Я сдамся. И даже не думай меня переубедить, - Роллан развернулся к Тэду, - ты со мной, Тэд?
  -Не слушай его, Тэд, - Виктор попытался образумить матроса, но всё было уже напрасно.
  -Да, - неуверенно ответил Роллану Тэд.
  -Тогда пошли, - Роллан кивком головы позвал матроса за собой и они оба покинули помещение, направившись ближе к носовой части корабля.
   Малик не сказал им ничего, наблюдая, как те покидают их. Он отвернулся и встретился с Береникой взглядами. Он боялся, что она напомнит ему о том, что он не послушал её тогда, не подготовил свою команду к трудному выбору, но она ничего так и не сказала ему, и Малик направился назад в главный модуль, изучить наиболее возможное место проникновение безумцев в Фидес.
  "Надеюсь скоро вас услышать вновь" теперь вспоминалось как плохая шутка.
  
  
  Хорс проплыл в пространстве со стороны кормы корабля к самой большой пробоине. Радиационный фон по всему Фидесу зашкаливал. Достаточно было на секунду снять кости и центральная нервная система будет уничтожена за миг, который человек даже не почувствует.
  Шлюпка медленно подплыла к дыре в обшивке корабля, зияющей на не такой уже и неуязвимой поверхности. Между Хорсом и дырой образовался двух метровый зазор, и шлюпка выровняла своё положение, чтобы дверки шлюза плоскости, обычно служившей полом для её пассажиров, были параллельно пробоине, и, не выравнивая давление внутри, дал захватчикам, покрытыми чёрными костями, прямой путь внутрь Фидеса. Вейн откачал воздух внутри летательного аппарата ещё во время полёта.
   -Отключаем магниты на подошвах и поплыли, - скомандовал Аргром.
  Вакуум поглотил их, как только створки шлюза в полу разошлись, и они нырнули в невесомость, летя по инерции в пробоину и дальше. Активировать здесь магниты на подошвах было невозможно, и, затормозив об поверхность на их пути, они бегло осмотрели помещение, в котором сейчас оказались. Это был пустующий дополнительный модуль, который никто не оборудовал, и неповреждённая дверь перехода располагалась в метрах десяти от них. Кости резко предупредили каждому из них, что сейчас они находятся в зоне сильной радиоактивности. Даже две тысячи РАД не будут помехой людям, находящимся в костях, но им придётся провести день вне корабля, пока медицинский модуль будет пытаться деактивировать собравшиеся альфа и бета частицы на поверхности костюма. Аргром мог поклясться, что видит радиоактивное загрязнение невооруженным глазом, частичками пыли неторопливо плывущей в пространстве. Частички света отражались от них.
  Подплыв к первому переходу между модулями, дверь распознала индикационный виртуальный ключ, загруженный в имплант Рузея. Что бы сейчас не управляло переходами, оно не стояло на их пути. Путь к следующему модуля был открыт. Он тоже был погружен в вакуум, защитная система корабля откачала воздух сразу в момент старта космического сражения, и разгерметизация уже не грозила никому здесь. Закрыв за собой дверь-переходник, они дали команду вспомогательному процессору, в обход главному ИИ корабля, выровнять давление в этом помещении и в следующем модуле. Корабль уже восстановил земное атмосферное давление в восстанавливаемых, находящихся на ремонте роботами, или непострадавших модулях, закачав в них воздух. Стрелять в вакууме самое неудобное из всех вариантов перестрелок, даже если у тебя в руках не кинетическое оружие. Подпрограмма не оставила без внимания радиоактивное загрязнение, которое принесли с собой гости, и моментально залило всё помещение подобием пены, нужным для ускорения изотопного времени распада. Следующие двадцать минут времени Аргрома и его команде пришлось ожидать, пока фон вокруг них не упадёт до двухсот РАД. Такие дозы излучения давно перестали пугать людей, даже превышай она это значение в два раза, путешествующих по космосу, и для медцентра не составит проблемы восстановить здоровье пострадавшего, вплоть до возврата способности иметь потомство. Аргром не очень сожалел о потерянном времени, в душе так и не обретя уверенности по поводу того, что они сейчас делают. Их точное местоположение на корабле теперь не было секретом для его обитателей.
   Каждый из них держал по плазмагану, а Рузей навесил себе на спину ещё и переносной лазерган. Принцип работы самодельного плазмагана был разработан ещё во время последней войны. Работал он на одноразовых алюминий-ионных аккумуляторах-обойме, используя их как рабочее тело, ионизируя электроны в высокоэнергетическое состояние. Два маленьких плазменных тороида исполняющих роль проводников с высокой индуктивностью, образуют контролируемое магнитное поле внутри оружия, тем самым создавая электрический пробой, и импульсом выводят через сопло небольшие плазменные сгустки, меняющие форму и растягиваясь в пространстве по мере ускорения. Сам плазмаган походил на подобие револьверного гранатомёта, где барабан был компактным магнитогидродинамическим генератором, а поверхность его поросла небольшими радиаторами в форме равномерных пирамид, тянувшиеся от рукоятки до угловой ручки удержания. Для прицеливания использовался голографический прицел со стандартной частотой в одну гигагерцу, и работавший от аккумулятора-обоймы.
  В следующем помещении, в котором можно было дышать природным способом, их ждало два человека, один из которых сидел на столе, переставленным в центр помещения, а другой нервно стоял в стороне, сложив руки.
  -Не стреляйте, мы сдаёмся, - поднял руки вверх первый заметивший их. На них не было шлемов, но кости они не сняли, - нас только двое и мы не вооружены.
  Босс и его люди не стали взаимно снимать свои шлемы.
  -А где остальные? - спросил того, через устройство вывода звука на своих костях, Вейн.
  -Они не согласились, - ответил с кучерявой причёской с выбритыми висками.
  -Он спросил вас, где они засели, - агрессивно заметил Рузей.
  -Мы не знаем, поверьте, - чуть ли не умолял их второй.
  -Нам нужно знать, станут ли они на нашем пути к главному управлению, - голос Аргрома был серьёзен, - попытаются ли они сжечь все схемы переходников модулей, чтобы был только один путь туда.
  -Мы не знаем, говорим же, - с красными лицом мямлил кучерявый.
  Рузей сделал шаг вперёд к нему и наставил тому прямо в лицо плазменную винтовку.
  -Ещё раз скажешь то, что нас не интересует, и я решу, что мы зря тратим на тебя время. И тогда эта винтовка расплавит твою голову в кипящую жижу, тебе ясно?
  Никто не ожидал такой безумной решительности от Рузея, говорящего спокойным голосом, и у Аргрома от этого пробежали мурашки по коже, но визуально он никак не выдал себя.
  Вейн тоже сглотнул. Он был готов к сопротивлению экипажа Фидеса, но Рузей испугал его больше.
  -А теперь веди нас к главному управлению. Будь паинькой, - посоветовал всё тем же спокойным голосом Рузей кучерявому.
  -Вы же не будете нас использовать как живые щиты, - и только закончил тот фразу, сгусток плазмоида, меняющий свою форму во время полёта в атмосфере и растягивающий себя в овальную тонкую стрелу, просветил небольшую дистанцию, выкину за собой всплеск голубой дымки, и прожёг препятствие на своём пути. Внутреннее давление в голове бедняги не выдержало и разорвало череп изнутри, маленькими фонтанами выпустив кровь наружу. Изуродованное лицо, напоминавшее теперь плавленый свинец цвета крови, упало вместе с телом на пол.
  Никто не проронил и слова. Вэйн и Аргром в своих шлемах раскрыли рты от неожиданности, повернув свои головы в сторону Рузея, но не двигая телами. Оставшийся последний пленник, с небрежной канадкой на голове, потерял возможность говорить, глядя на своего уже неживого друга.
   Рузей повернулся к нему, опустив винтовку дулом вниз.
  -А теперь веди нас.
  
  Малик и все оставшиеся наблюдали с главного управления за перемещением неавторизированных гостей по своему корабля. Сейчас три точки задержались в соседнем от Роллана и Тэда модуле. Над тем модулем висела пометка экстренного радиационного очищения. Это выиграет какое-то время, но гости двинуться вглубь корабля, то часть загрязнения перенесут и с собой. Не проблема, но стоило держать в уме на долгосрочную перспективу.
  -Они направятся в главное управление. Это и так понятно, - Береника перевела свой взгляд с монитора на присутствующих здесь, - если что, Нона уничтожит корабль, если весь экипаж корабля погибнет.
  -И что ты предлагаешь? - спросил Виктор.
  -Мы будем отбиваться не с модуля главного управления, - ответил за Беренику Малик.
  -Да. Мы примем бой с соседних модулей, начнём с жилого. Нона уничтожит процессоры всех дверей модулей, кроме тех, которые ведут одной прямой дорогой к капитанскому мостику.
  -Но тогда мы сами себя загоним в ловушку, - возражал Виктор, - у нас не будет пути отступления.
  Бетти, пребывая в шоке, молчала.
  -Именно, Виктор, - Береника заглянула ему в глаза, - у этой стратегии есть своим минусы. Но тогда нам не придётся сражаться на два и больше фронта, если бы они начали нас обходить, и пускай их только трое. У нас нет альтернативы, Виктор, пойми.
  Виктор посмотрел на кресла-амортизаторы.
  -Виктор, - теперь Малик уже обращался к нему, - мы не можем катапультироваться. Пока Нона в синхронизации с тем кораблём, мы не сможем, запустит процессы моментально. У нас уйдут часы, если не больше, и ты знаешь, что времени нету.
  -Да, капитан - без энтузиазма проговорил Виктор.
  -Нам нужно всё имеющееся мобильное оружие, - Береника обдумывала план, - у нас нет времени перенастроить схемы подачи энергии костей, чтобы создать генератор луча в перчатках. Хотя, скорее всего это не помогло бы.
  Малик удивился, что Береника вообще вспомнил о таком древнем способе реализации костей в лазерное оружие. В любом случае она права - заниматься этим нужно было раньше.
  -У нас есть импульсные винтовки, возможно пару неилганов сможет собрать нам фабрика. Может фабрика успеет нам гауссные собрать, но учитывая её мощности сейчас, я бы не сильно надеялся, - Малик неловко развёл руками, - Никто ведь абордаж всерьёз не учитывал на таких кораблях.
  -Смотрите, - Бетти заставила их вернуть свой взгляд к мониторам локаторам. Камеры давно отключились, отдав своё потребление на установку коннекта, - Боже...
   Трое гостей уже находились внутри следующего модуля, а иконка, помеченная как Роллан, исчезла с экрана монитора. Все биопоказатели лейтенанта пометались красным как n/a. Малик сглотнул, а его ладошки, находившиеся сейчас не в перчатках, резко вспотели.
  -Нам нужно идти. Через два модуля они подойдёт к жилому. Нам стоит занять позицию, - напоминала им Береника спокойным голосом, будто ничего и не произошло. Будто экран им врал. Её голос заставил Малика отвлечься от произошедшего, и он сам какой-то частью себя поверил, что ему всё показалось.
  -Да, - подтвердил Малик, опустив голову. Он ещё раз сглотнул, набрал побольше воздуха в лёгкие, и вернул свой твёрдый взор, направив его на свою оставшуюся команду, - берите импульсные винтовки и выдвигаемся. Чем быстрее там окажемся, тем лучше.
  -Так точно, - согласился Тете, но его в его голосе звучала ненависть.
  
   Малик, Береника, Виктор и Тете дожидались своих палачей в холле жилого модуля, используя наспех приваренные металлические пластины, друг к другу как баррикады, не способные остановить энергетическое оружие. Единственный проход в данный модуль сейчас находился прямо перед ними. Виктор и Малик заняли правую сторону помещения, укрывшись за теми самыми пластинами. Береника расположилась за ними, находясь за стеной, ведущей к жилым помещениям. Тете занял позицию левее двери, укрывшись стенкой, разделявшую холл со стороны ещё одного прохода в жилой модуль, шлюз которого был запечатан командой Фидеса, а схемы уничтожены. Стратегическое расположение обороняющихся было обширно, но окно для отхода было строго ограничено. Особенно это касалось Тете, от которого требовалось вести фланговый огонь, отвлекая нападавших как можно шире. Свет был отключен во всём жилом модуле. Единственный естественным источником освещения в данный момент здесь был сильно искажающий электромагнитный фон монитор, специально настроенный на искажение любых датчиков в доступном для него диапазоне, и висящий на стене левее Малика и Виктора. По его экрану бежал статистический шум и соответствующим звуком. Команде Фидеса приходилось использовать все доступные средства.
   В их руках имелась стандартная кинетическая импульсная винтовка армии Федерации, имевшая сегментированный на две части ствол, нижний из которых требовался преимущественно для полного устранения перегрева оружия. Сам автомат был сделан из алюминия и имел грубую форму узкого прямоугольника, на вершине которого находился интерактивный умный голографический прицел, работавший на чистоте в одну гигагерцу. Высокопрочные термостойкие пластины укрепляли внутренности конструкции, чья форма обусловливалась расположением схем процессоров и возможностью вмещения нескольких увеличенных магазинов с бронебойными патронами. К счастью всё это не весило больше четырёх килограмм, а для человека, одетого в кости, ощущалось не тяжелее килограммового предмета. Стандартный треугольный приклад из алюминия сейчас упирался в плечо своим хозяевам.
   Дверки шлюза переходника разошлись, и они увидели Тэда, идущего без своих костей, в одной плотно сидящей майке. Руки у него были подняты в режиме "сдаюсь".
   -Не стреляйте, прошу, - взмолил он.
   "Ни звука" тихо сказал в эфир Малик. Но Тете ослушался.
  -Тэд, что ты творишь?
  Под левой рукой, словно змея кобры в прыжке, высунулся ствол лазергана, выпустив высокочастотный луч в сторону сержанта. Тепло отвода долго ждать не пришлось. Майка, прижатая к телу Тэда с той стороны, моментально выгорела в пепел, а кожа под ней превратилась в ужасный ожог. Матрос вскрикнул от боли, но чья-то рука, облаченная в перчатку костей, удержала его на ногах, схватив за правую мышцу трапеции. Луч моментально прочертил себе путь в пространстве в сторону Тете, стоявшего за углом в тени коридора, и осветил просторное помещение, заставив объекты откинуть удлинённые тени от себя. Тепло и энергия, выделенные лучом в несколько килоджоулей, прожгли угол насквозь, попав в кости сержанта. Его кости попытались равномерно распределить полученное тепло, но справились с относительно успешностью. На мгновение Тете оказался в печке, система сбора влаги накрылась в точке попадания, и его кожа в некоторых частях прилипла к охранявшему его металлу. Кости тут же всадили в своего хозяина лошадиную дозу обезболивающего, а затем и дополнительного адреналина в малом количестве. Тете не упал, но его крик хорошо был слышен в помещении. Малик надеялся, что голосовая связь в шлеме его сержанта не выгорела, и тот не вылетел с эфира. Капитан жалел, что не предусмотрел такой сценарий заранее, и не обстрелял гвоздями всё в метре от двери. Электрический разряд, образованный в пробое, эхом отскочил бы к обладателю лазергана. С другой стороны это убило бы Тэда на месте.
   Малик не мог видеть сейчас, чем именно орудовали нападавшие, но в уме он помнил схему самодельных энергетических винтовок, которые использовали ещё во время последней войны. Федерация никогда не производила энергетическое оружие, стремясь убрать этот ужасный вид ведения бойни из своей истории. Лазерган должен был иметь форму снайперской винтовки, чьё удлинённое дуло, с внутренней стороны покрывалось стеклом, а внешнее несколькими радиатора, расположенных вдоль ствола. Прицел, скорее всего, будет стандартным голографическим, который работает на чистоте одного гигагерца. Портативный источником энергии являлся улучшенный алюминиевый аккумулятор, свободно собиравшийся фабрикой корабля. Так же ключевым элементом являлась обычная вода, которая требовалось для мгновенного охлаждения радиаторов, которые превращали её в пар, но при этом сохраняли всю конструкцию винтовки целой. Жидкость закачивали в пластмассовые гибкие трубки, несколькими нитями тянувшиеся от ручки переноса до радиаторов, крепясь к переходникам между ними. Вся конструкция лазергана была одноразовой, и после первого же его использования, все детали становились единым целым, а алюминиевая батарея, чей заряд являлся рабочим телом, намертво спаивалась с подобием обоймы в задней части винтовки. После можно было только переработать его, выбросив в утилизатор фабрики. Однако, несмотря на данный минус, он не мог перевесить огромный плюс в виде мощности, генерированной лазерганом. Ограниченное количество выстрелов компенсировалось силой этих выстрелов, и энергия, образованная замкнутым тороидом внутри винтовки от рабочего тела, разгонялась, проходя вдоль высоко проводимой пластины, которая находилась внутри длинного ствола, и превращалась в мощный импульс равный шестнадцати килоджоулям. Визуальный след импульса не должен был оставаться видимым для этой реальности дольше двадцати восьми тысячных секунды. Так же, если Малика не подводила память, энергетической винтовке требовалось значительное время на перезарядку, обусловленное остыванием конструкции, что не должно было быть меньше трёх секунд. Он решил мысленно отсчитывать оставшиеся заряды в лазергане. "Шесть"
   -В следующий раз я ему попаду в голову, - прозвучал голос за терпевшим свою боль Тэдом, - сдайтесь и передайте нам управление, и тогда мы вас не тронем.
  "Где Роллан?" Виктор явно не хотел верить в видимые им ранее биопоказатели его друга. В его голосе слышался панический страх.
  "Сосредоточься на своей жизни" яростно заметила Береника.
  "У них слишком мощное оружие" Виктор явно пытался собраться, борясь со своим страхом.
  "Бетти, подключи меня к динамикам модуля, мы не можем говорить с ними напрямую. Я попытаюсь наладить диалог через них"
  "Сделано, Капитан. Режим связи меняется через комбинацию загибаний левой руки костей" Выполнила Бетти распоряжение через три секунды. Вколов себе большую дозу стимуляторов, она дала всем понять, что не собирается быть пустым местом, пока её друзей будут убивать. Она сделает всё, что от неё требуется. Но страх присутствовал и в её голосе.
  Малик загнул указательный и большой пальцы, сменив эфир костей на динамики модуля, располагавшиеся в разных частях потолка.
  -Где Роллан?
  -Кто? - это был другой голос, с нотками забияки, принадлежавший молодому человеку.
  -Второй человек, вышедший сдаться вам?
  -Он не смог понять, что от него требовалось. И вам стоит задуматься, - голос был довольно низок и груб, и скорее всего, принадлежал человеку старше возрастом. Малик уже знал, что этого зовут Аргром.
  "Сукины дети" Виктор возмущался в эфире, разрываемый страхом и злостью. Малик слышал его, но не мог ответить в этом режиме, разделяя желание мести со своим лейтенантом.
  -Вы убили человека ни за что, и теперь просите нас сдаться на вашу милость? - прозвучало из скрытых динамик.
  -Есть две величины: наша милость и наше терпение. И первое заканчивается раньше второго, - ехидно отозвался голос забияки.
  -Лучше подумайте ещё раз, - продолжил за ним Аргром, - у нас плазмаганы и лазерганы, у вас - ничтожные шансы. И кости не спасут вас.
  "Он не прав, не верьте его словам. Такое оружие не может уничтожить кости за одно попадание, но потребуется несколько" попыталась подбодрить своих товарищей Береника.
  -У вас нет такого оружия, иначе вы бы не прятались, - продолжал Аргром, - стандартные импульсные пушки не нанесут нам вреда.
  Малику не нужна была помощь Береника, чтобы знать, что это наглая ложь. Перед тем, как его назначили капитаном Фидеса, на тестах в армию ему наглядно показывали несколько вариантов уничтожения целостности конструкции костей. И одним из них был вариант сгенерировать достаточное количество кинетического урона в определённой области. Импульсные винтовки пробивают кости, но только прицельным огнём в точки подвижных конструкций. Одной обоймы могло хватить, но тогда цель должна стоять неподвижно, а в движении такое сделать довольно проблематично. Требовалось создать маленькую трещину в их основании, которая вела к разрушению в том месте, превращая кости, пытавшихся поглотить без последствий кинетическую энергию, в подобие хрупкой мозаики. Авто-наведение способно было помочь, если включить данный режим в программе винтовки, но она не фиксировала трёхмерные цели, нуждаясь в своеобразном маяке, указывающий трейсерные пути пулям. К несчастью высокоэнергетические аппараты делали такую работу в разы быстрее, чем кинетические.
  Был ещё один очень авантюрный вариант. У них есть самодельные неилганы, чьи "гвозди" способны образовывать приёмники для спарком, тем самым увеличивая потенциальный заряд стократно. Хорошее оружие против живой плоти, если ты садист, но не более. В конечном итоге гвозди оплавятся на поверхности костей, и теоретически могут мешать работе полупроводниковым схемам под графеновой бронёй. Этот способ работал в обе стороны, и мог так же притянуть разряд к атакующему. "Гвозди" как раз и можно было использовать как маяк для авто-наведения импульсного автомата. И даже нужно в такой плачевной ситуации.
  -Мы не сдадим корабль. Но я прошу вас не принимать необдуманные решения, - Малик вспомнил, как те же слова слушал перед тем, как корабли чуть не уничтожили друг друга. Иронично, - не прибегать к лишним жертвам. Мы могли бы...
  Луч, подобный пробившему стену и поджаривший Тете, прожёг себе путь сквозь Тэда в области живота, осветив всё помещение, и рассеялся в каркасе модуля, прожарив внутреннюю обшивку напрочь. Тэд вскинул руки к потолку в молящем движении, после чего они безвольно упали к полу. Рука, удерживающая Тэда, на секунду потеряла концентрацию, но ухватила ещё сильнее, не дав упасть телу, ещё живому, но потерявшему сознания бедному человеку. Это бессмысленное насилие стало неожиданным и для человека в костях, держащего Тэда за трапецию. Малик надеялся, что хватка не сломала ключицу, ценой удержания тела в вертикальном состоянии. "Пять"
   Наступило неловкое короткое молчание, и у Тете сдали нервы. Пребывавший в состоянии эйфории, ведущей к полному безумию, а такой была цена всех тех стимуляторов цнс, которыми кости накачали своего хозяина, он вылез из своего угла и открыл огонь из импульсной винтовки в свободное пространство, откуда и стреляли в Тете из лазергана минутой ранее, между Тэдом и шлюзовым проёмом, пытаясь не зацепить своего, ещё возможно живого, друга. Державший матроса разжал свою руку и тело упало на пол. Ещё один заряд из лазергана просветил помещение, но не попал в цель. Тете двигался достаточно быстро и уверенно, чтобы не дать обычной человеческой реакции успеть навестить на него, и оставил луч за своей спиной.
  "Четыре"
  -Получайте ублюдки, - прокричал Тете. Намеренно или нет, так и не вернувшись в эфир.
  Теперь Малик и Виктор высунулись из своих укрытий и пытались поймать радарами прицелов свои цели. Три цели. Все они разбежались по разные углы, явно осознавая оборонительные способности костей. "Обученные" со злостью и печалью заметил про себя Малик, и прокричал через динами модуля Тете.
  -Тете, назад, это приказ!
  Ему хотелось надеяться, что Тете расслышал его, и хотя бы попытался отступить, но маленькие летящие плазмоиды, освещая вокруг себя пространство и оставляя голубой быстро испаряемый дымок, сталкивались с поверхностью костей сержанта. Точность была не высока, и часть их обходила его стороной, плавя лёгкую стенку позади него. Кости покрылись голубой раскалённой прослойкой. Даже думать было больно, какая часть этого безумного тепла не было распределена, и прошла по обе стороны слоя графена. Тете пытался двигаться назад, надеясь на найти укрытие, но радиаторы костей окончательно погорели, и уже сварившееся намертво тело с металлом, начало кусками открываться от недавно цельной конструкции и падать голубыми осколками на пол. Всё ещё прибывая в сознании, Тете отстреливался одной правой рукой, полагая, что руки костей компенсируют кинетическую отдачу, но и их механизмы выходили из строя, загнув автомат в противоположную сторону. Плазмоиды попали на поверхность автомата, оплавив его. Чёрная покраска костей окончательно превратилась в бело-голубое сияние, немыслимо нагревшись, и Тете в движении кусками осыпался на пол.
  "Тете..." Виктор сглотнул, наблюдая это ужасное зрелище.
  -Больные ублюдки, вы, что совсем страх потеряли или выжили из ума? - прокричал экипажу Фидеса обладатель забойного голоса.
  Малик хотел выгнуть пальцы и вступить в интеллектуальный спор, объяснить кто больший из них безумец, но не стал тратить время.
  "Используйте наилганы, попытайтесь обстрелять гвоздями весь коридор. Сделаем возможным электрический пробой, если эти ублюдки попытаются использовать лазер"
  Береника и Виктор без возражений молниеносно исполнили приказ старшего по званию, открыв кучный огонь по стенам коридора. Малик прикрыл Виктора оградительным огнём и они оба отступили к Беренике, заняв новую позицию на конце коридора. Теперь проход перед ними лежал как на ладони.
  
  "Это что, неилганы?" поинтересовался из укрытия Счастливчик.
  "Да, хотят запретить нам использовать лазерган. Умно" ответил Индиго.
  В Аргроме кипело злость к последнему, осознавая безумие его действий.
  "Счастливчик, используй плазмаган, чтобы проплавить стены в их стороны. Но делай это на расстоянии, не стоит нагревать наши кости" подсказал Босс.
  "Согласен, Босс"
  
  "Что они делают?" Виктор заметил возмущение теплового уровня в помещении. Избыточного тепла была и без того много.
  "Пытаются проделать проходы через стены комнат, не используя единственный коридор, как прямой путь" Береника попыталась логически обосновать это последнему живому лейтенанту.
  "Если мы ничего не предпримем, то у них это получиться, и придётся только отступать в следующий модуль, а там ещё хуже с укрытием" Малик обращался и к своему разуму, пытаясь найти выход из, и без того, трудного положения. Он обсмотрел помещение, служившее комнатой Роллана, и остановил свой взгляд на разбираемом умывальнике, над которым висело обычное зеркало. Малик сорвал его.
  "Слушайте, я попытаюсь пробежать по коридору в комнату ближе к ним. Там я смогу занять лучше позицию для стрельбы из автомата"
  "Это довольно опрометчивая и безумная идея" Береника пыталась понять, что собирается делать Малик.
  "Капитан, мы можем прикрывать тебя только в коридоре" - заметил с напряженностью в голосе Виктор.
  "Я знаю, Виктор, но они не проплавят так быстро стены. Я смогу их задержать. Поищите зеркала в своих помещениях, и попытайтесь проскочить ближе, пока я буду их отвлекать. Вам всё ясно?"
  "Да", отозвались оба страхующих.
   Малик отдал команду костям закачать в него ещё больше стимуляторов, но постарался не впасть в кому, или же безумие, погубившее Тете. Почувствовал эйфорию, он со всей доступной себе скоростью сделал рывок вдоль коридора в направление к нападавшим. Ствол лазергана не заставил долго ждать, и опоздай на долю секунды Малик выставить перед собой зеркало, гвозди сыграли бы против своего идейного вдохновителя, увеличив мощный разряд в несколько раз. Владелец лазергана сделал прицельный выстрел и отразившийся луч вернулся к нему, к сожалению, не попав в сам лазерган, но десятка килоджоулевой мощности хватило, чтобы отбросить назад стрелявшего. Гвозди намагнитили пространство вокруг Малека, испуская переменный ток в виде спарков цепных молний, обхватывающих кости с разных сторон. Они не впитали всю мощность лазера, но электрический пробой все-таки создали, дав поглотить костям энергию. Зеркало в руках моментально нагрелось и начало терять твёрдость, угрожая прилипнуть к поверхности перчаток, тем самым заставив Малика выбросить его, превращающиеся в жидкость, остатки. Температура внутри костей нагрелась значительно, и Малик хотел верить, что его кожа не слиплась с внутренней оболочкой намертво. Прыгнув в левую дверь, он влетел в помещение, которое когда-то было его комнатой. Благо двери жилых кают были открыты заранее.
   Некоторые схемы костей перегорели или сплавились намертво, но связь работала, и видеть через шлем всё ещё было возможно, хоть и с сильно искажённой информацией, таких как показатели внешней температуры, которые оплавились и стали единым целым с костюмом. Значит, придётся не подставлять голову под сверхвысокие температуры, оставляющие ожоги с метрового расстояния, или под высоко-импульсный луч, прожигающий собой насквозь, способный уничтожить любую электронную деятельность в мозгу при близком прохождении от ушей. Одной хорошей новостью меньше. Малик поднялся на ноги, и не ощутив боли, и не способный понять невредим он или это всего лишь эффект огромного количества обезболивающего, поглощенным им ранее. Показатели био вышли из строя вместе с термометром. Возможно и к лучшему, не будут его пугать своими показателями и отвлекать от задачи.
   Малика отделяла всего одна лишняя каюта от безумцев, не ценивших никакую человеческую жизнь. Он слышал про маньяков, но только в новостях, и раз в десять лет, не меньше. Трудно было осознать всю человеческую жестокость, столкнувшись с ней после спокойного миролюбивого общества, где проповедуют дружбу. И тем труднее было поверить, что ОНИ из Федерации. Угроза, описанная Береникой, и то, что боялись в ОК и Федерации, была ясна. Всё или ничего. Он проверил свой автомат, ранее прикрепив его горизонтально к своей пояснице, когда делал свой безумный забег. Процессор того тоже накрылся, но само оружие могло работать, даже не смотря на нагревшуюся алюминиевую поверхность. Голографического интерактивного прицела не будет, как и возможности пометить цели. Придётся полагаться на обычную мушку и человеческий глаз, даже если реакция этого глаза, и улучшена, а в твоём теле возможно часть нанороботов уже мертва и сейчас направляются имплантом в мочевой пузырь. У Малика засосало под ложечкой о такой мысли, но случись такое, его бы моментально вырвало, а центральную нервную систему скрутило на время, устроив экспедицию в состояние временного паралича.
  "Фидес, я на месте. Ждите моей команды" приказал Малик. Он не знал сожалеть ему, что не успел со всеми попрощаться, и у него не было уверенности, что он выживет. Огненный перевес бы не на их стороне. Трюк с зеркалом прокатил, а какие фокусы у него ещё остались? Тепло нарастало, он это ощущал и без датчиков. Он сел на пол, оперившись спинок к противоположной от нападающих, стенке, решив немножко передохнуть, и стал ждать. Страх начинал отступать под гнётом усталости. Человек удивительное создание. Оно боится кошмаров, но как только его жизнь становится кошмаром, он начинает воспринимать её как нормальную. Так происходило и сейчас. Чего ему бояться? Страх не остановил его перед прыжком в двадцать световых и реальных лет, не остановит его и сейчас. Он встретит этих существ, и не увидит в них людей, ибо преступили они законы человеческие и тем самым сами вне всяких законов оказались. Возможно, они более не считают себя жителями Федерации, и её идеалы им ненавистны, но те идеалы это то, во что верит сам Малик. И он никогда не осознавал, что некоторые ценности могут стоять выше человеческой жизни. А может и не могут. Кровавый спор идеологий, проносившийся эхом сквозь всю человеческую историю, послышался теперь и ему. Что ж, пускай попробуют, и они узнают чего он стоит. Патриотизм ли это? Сомнения. Скорее осознание, что человек стоит между двумя крайностями, и только он не даёт одной крайности уничтожить другую, являющиеся частью самих людей, а человек частью этих крайностей. Мысли зажгли в нём ярость, которую он никогда не испытывал в своей жизни. Бездушная программа, считающая себя обладателем уровня интеллекта недоступного для обычного человека, каким-то непостижимым образом рассчитала действия Малика ещё тогда, давно, основываясь на его результатах тестов и психопортрета. Или его не должно было оказаться здесь, а всё дело в случайности? Ирония, заставившая Малика улыбнуться через оскал.
  "Капитан, ты жив? Я не могу считать твои био показатели" вывела его Бетти из гипнотических рассуждений, установив с ним личный канал.
  "Да, Сержант. Схемы показателей погорели. Я жив, жив..."
  "Малик..."
  "Не волнуйся, Бетти, я не позволю им победить" и Малик оборвал с ней связь. Приятно, когда есть надежда, ради которой стоит жить.
  
   Противоположная стена, в которую он смотрел всё то время, пока сидел, начала менять цвет. Не вся, а только с левой своей стороны. Интересно, сколько прошло времени, с того момента, как Малик оказался в своей комнате? Пять минут? Десять? Ему казалось, что вечность. Малик поднялся, ещё раз проверил свой автомат, и навёл его на плавящийся кусок. Комбинированные стенки были из средней прочности материала, а сейчас готовились стать толщенной и тонкостью как бумажный лист.
  "Команда, приготовиться к моей команде. Виктор, по команде беги по коридору в соседнюю от меня комнату, и займи там позицию. Береника прикрывай"
  "Есть" - отозвались оба защитника Фидеса.
   В стене образовалась небольшая дыра, и куски, некогда бывшие твёрдым металлом на том месте, начали опадать на пол. Раскалённая часть стенки остынет достаточно быстро, но пока этого не случилось, она будет гибкой. Любопытно было подумать, сколько запаса батарей набрали эти космические бандиты, свободно тратя его на изменение интерьера модуля.
   И только беспрерывная стрельба из плазмагана сделала паузу, а кусок плавленой стенки стал размерами с Малика, капитан Фидеса сделал разгон, и влетел в мягкий кусок метала, выставив вперёд левое плечо, а за правым пытался сохранить винтовку из алюминия, пробив себе ход в соседнюю каюту. Очевидно, что его ожидали застать в помещении, куда и делали себе проход, но оборонявшегося, а не нападавшего. Плазмоиды влетели в его кости, выпускаемые не ожидавшим, но успевшим среагировать врагом. Малик проигнорировал его и его стрельбу, не утрудив себя проверить, попали в него или нет, и всем телом навалился на человека, минутами ранее дырявившим стену плазмамётом. Тот не успел поднять своё оружие, и они с громким звуком двух массивных падающих тел полетели на пол.
  "Давайте" прокричал падая Малик, и Виктор рванул вдоль правой части по коридору в соседнюю комнату, параллельно помещению, где находился Малик минутой ранее, и ещё целую на тот момент. Береника прикрыла его огнём по левую сторону, но этого и не потребовалось. Нападавшие растерялись, и державший лазерган не успел отреагировать на забег. Он повёл лазером в сторону Виктора, но тот успел забежать в помещение, и тогда хищник, упустивший из виду свою жертву, но не осознавший ещё упущенного момента, стрельнул из лазергана, пытаясь рассчитать траекторию перемещения своей добычи вслепую. Фиолетовый луч света прочертил себе путь через смежные стены, уменьшая свою мощность после каждого препятствия, но способный дотянуться до цели.
  "Черт, в меня попали" сквозь сильные помехи донёсся голос Виктора. Луч попал ему в левый бок, оставив маленький ожог первой степени, но, не выведя свою цель из строя. "Я жив. Я на месте"
  "Три"
   Стрелявший в неожиданного гостя из плазмагана секундой ранее, нападающий встал в нерешимости, не желая нечаянно попасть в своего соратника, и этим воспользовался Малик. Ударив локтём в шлем поваленному сопернику, а затем перевернулся по направлению к стоящему, и поднял винтовку правой рукой, компенсирующую кинетическую отдачу за счёт рукавицы костей, и, целясь навскидку, зажал тому в голову. Высокая скорострельность отразилась на поверхности шлема, успев немножко помять поверхность головного убора. Помятые бронебойные патроны разлетались в разные стороны, рикошетя от шлема. Его обладатель пришёл в себя, и когда Малик заметил движения плазмагана в свою сторону, он поднялся на ноги и сделал следующий рывок в сторону уже остывшего стенного проёма, через который и прошли нападавшие сюда ранее, не переставая отстреливаться на бегу. Точность упала, но это было не главным. Бег позволял оставить летящие в его сторону плазмоиды за собой, заставив тех довольствоваться обшивкой. Влетев на всей скорости в следующее помещение, он забежал за ближайший угол, и сделал его своим новым укрытием, взял в руки неилган, и обстрелял им помещение за собой.
  "Виктор, у тебя неилган остался?"
  "Да, Капитан" - сквозь помехи говорил Виктор, и Малик хотел думать, что слышит тот его гораздо чётче.
  "Хорошо, попробуй обстрелять гвоздями кого сможешь"
  "Понял"
  "У тебя процессор винтовки всё ещё работает?"
  Короткое пятисекундное молчание.
  "Да, я не попал в электрический пробой"
  Хорошая новость для Малика.
  "Если пометишь кого-то из них, поставь автоприцел, и перешли цели Беренике. Береника сделай тоже самое по возможности. Попытаемся их выкосить по одному"
  Оба подтвердили.
  
  "У нас один в спине, Индиго" - заметил Босс.
  "Понял, попытаюсь снять коридорного скакуна в одиночку. Другой всё ещё остаётся в конце туннеля"
  "Чёрт, эта мразь так неожиданно влетела, но мой плазмаган со мной" - возмутился Счатливчик, подымаясь на ноги.
  "Счастливчик, прикрывай меня. Я разберусь с нарушителем"
  "Понял, Босс"
   Аргром вытащил из костей камеру в виде недлинной палки, и с помощью неё заглянул в помещение, в котором скрылся их гость. Электромагнитное излучение фонило, намекая на высокий шанс образования электрического пробоя. Использовать лазерган в таком помещении не лучшая идея, но плазмагану будет всё равно. Не обнаружив присутствие кого-либо в помещении, и посчитав, что импульсная винтовка не такое и страшное оружие, проигнорировав небольшое повреждение на внешней лицевой стороне поверхности шлема, он вошёл, держа своей энергетический автомат наготове. Они, и он лично, не ожидали такой самоотверженности от этих ребят, явно не рассчитывавших на прямой конфликт. Аргрому было интересно, что ими двигало, но сейчас он постарался максимально сконцентрироваться, не желая превратиться в лёгкую добычу, потому что не способен оценить своих врагов. В помещении было темновато, источники освещения либо выгорели, либо оплавились, но световые фильтры в самих костях откорректировали получаемое изображение, позволив видеть всё кошачьими глазами. По тепловизору было бессмысленно искать следы жертвы, всё помещение было нагрето.
   Малик не видел, но чувствовал приближение врага. Он решил довериться своим инстинктам, на которые, до последней недели, никогда в своей жизни и не рассчитывал. Выждав момент, Малик высунулся из угла, нашёл глазами цель и обстрелял её гвоздями. Аргром успел уловить быстрые движения из дальнего угла комнаты, и начал стрельбу в ответ. И гвозди и плазмоиды достигли своих целей. Неилган в руках Малика оплавился и тому пришлось быстро избавиться от него, пока тот не выделил всё производимое тепло на и так накалившуюся перчатку, получившую несколько попаданий. Несколько гвоздей крепко всадились в кости Аргрома, войдя болтами на половину в броню. Никакого дискомфорта Босс не ощутил, но это обманчивое ощущение могло быстро смениться.
   Малик вернулся за укрытие, позволив врагу обстрелять её. Долго эта стена, образовавшая угол, не удержится, но перед своей гибелью, она очень сильно нагреется, и если Малик останется на месте, то рискует впитать часть тепла, и так получившими урон радиаторами костей. Бежать можно было только прямо, но тогда пришлось бы подставиться под обстрел. Аргром продолжал обстреливать укрытия, и двигался небольшими шажками, пытаясь обогнуть угол и сделать для себя цель открытой. Малик сменил обойму в импульсной винтовке, и попытался отстреляться, не имея возможности выглянуть и определить где сейчас его враг. Стрелял он наугад, и ему приходилось использовать очереди, чтобы не оставить автомат на волю плазмоидов, попадание которых в каркас винтовки означал гибель последней. Со времен Аргром обогнёт угол, и лишит Малика укрытия. Это понимали оба.
   Малик визуально бегло оценил состояние своего костюма. Цвета в разных местах попадания менялись от чёрного до белого, покрыв места попаданий, тепло которых чудом смогли отвести кости.
   Шансы были не велики ещё в самом начале, когда они поняли, каким оружием обладают их захватчики. Ну и что? Не повод отчаиваться. Малик взял оружие в две руки и, выждав момент, рванул в лобовое столкновение с Аргромом, на бегу ведя огонь. Аргром, не останавливавший стрельбу, теперь мог навестить более точно, когда цель открылась ему полностью, двигаясь прямо на него. Оба оппонента поливали друг друга ответным огнём. Высокая скорострельность импульсной винтовки в целенаправленном режиме была слишком большая для костей в кинетической энергии, и костюм Аргрома отозвался предупреждением. Сама винтовка, съевшая пару прямых попаданий из плазмоидов, начала плавиться прямо в руках, и Малик прекратил стрельбу, выждав секунду, кинул винтовку, уже превращающаяся в жидкое состояние, прямо в Аргрома. Оружие, недавно ещё бывшее твёрдым сплавом алюминия, в воздухе изменила свою форму, превратившись в кусок мешанины. Аргром успел выставить левую руку как преграду, но уже потерявший твёрдость алюминий, прогнулся под силой столкновения и кусками обогнул растопыренную кисть, обрызгав собою часть шлема и туловища Босса. Индикатор тепла моментально показал завышенную температуру теплоотводимости, сигнализируя возможность образования постоянного лишнего тепла, выделяемого прилипшими кусками нагретой массы.
   Кости Малика тоже получили значительные попадания, вследствие чего впитали большую дозу тепла в области грудной клетки. Сжав зубы, он осуществил проход в ноги растерявшемуся оппоненту и попытался повалить того. Тот выронил плазмаган из рук. Физическое состояние и состояние Аргрома были лучше, и он успел устоять на ногах, сделав правую ногу точкой опоры. Борцовский приём не сработал, и Аргром нанёс удар колёном по грудной клетке своего визави. Боль кидала в безумие Малика, и он как зверь, попавший в западню, только получил так необходимых ему сил, нанося боковые удары правой рукой в область левой грудной клетки врага. Проведя серию, он оттолкнулся от Аргрома и нанёс боковой удар правой рукой тому в голову. Кости работали в обе стороны, поглощая кинетическую энергию, но так же способные её производить за счёт контактного боя. Да, не лучшее применение такой технологии, но у Малика не было выбора. Перейти в ближний бой, использовать древнюю ударную технику, и постараться создать достаточно кинетической энергии, чтобы разрушить целостность чужих кости. Даже если он не пробьёт броню, то достаточно нанесёт урона, чтобы другие могли пробить её из своих импульсных винтовок. Малик снова выбросил руку, нанося боковой левой, но Аргром сделал уклон, нанеся прямой контрудар левой рукой в голову соперника. И как только тот пошатнулся, нанёс хайкик правой ногой. Шлем впитал часть ударной волны, но Малик всё равно почувствовал её, будто он был и без шлема вовсе. Заваливаясь на правый бок, он успел перенести центр тяжести на правую ногу, не позволив себе упасть. Теперь Аргром уже наносил удар левой ногой в правую часть туловища костей, отмеченную его лицевым монитором, как более уязвимую. Вернувший концентрацию своим действиям, Малик поднял колено и выставил блок правой голенью, возвращая энергию удара нападавшему. Кости Аргрома порекомендовали ему быть более осторожным, зафиксировав мощную кинетическую энергию в месте блока. Малик выбросил прямой удар снова в область головы, и Аргром чудом успел сделать нырок, пытаясь провести апперкот на моменте контр выпада. Малик начинал читать все его движения, и быстро увеличил дистанцию, сделал шаг вбок и нанёс хук в качестве уже своей контратаки. В этот раз он достиг цели, и Аргром почувствовал удар, а вслед за этим по костюму пробежал сигнал тревоги, сигнализирующий о нарушении целостности конструкции шлема. Теперь неважно было, сколько энергии осталось у костей его оппонента и у самого оппонента, и следующее попадание в шлем грозило проломить его вместе с головой Босса. Не меняя своей стойки и не двигаясь, Аргром нанёс фронткик левой ногой, целясь как можно выше, в сторону грудной клетки или головы угрожавшего ему человеку. Малик прочитал и это движение, позволив ноге дотянуться до его головы, но в последний момент, нырнув под неё, и нанёс лоукик правой ногой по опорной ноге нападавшего. Амплитуда удара была на какую только мог максимально рассчитывать Малик в этот момент, и удар, нанесённый по коленной чашечке, выбил земли из под ног Аргрома. К счастью конструкция костей не позволила сломать само колено. Аргром спиной рухнул на пол, и Малик повалился на него, нанося удары правой рукой по шлему. Аргром попытался отбиться, но шлем вышел из строя, не позволив использовать оставшуюся энергию костей. Движения начали замедляться по экспоненте. Физическая усталость не была единственной причиной. Костюм Малика израсходовал все радиаторы и всю энергию, цельность конструкции давно уже была нарушена, и переход схемы управления питанием костей на обычный бесполезный скафандр был решённым вопросом времени. Он перестал бить по разрушающейся оболочке, покрывшейся паутинкой трещин. Нужно было сохранить какое-то количество энергии пока что. Хотя бы для того, чтобы кости могли удержать его покалеченное тело на ногах. Он нашёл глазами валяющийся недалеко плазмаган, и перекатился с поверженного к оружию, подобрал его, и встал на ноги. Теперь боль ощущалась отчётливее. Он наставил плазмаган на лежавшего перед собой захватчика.
   Шлем перешёл на аварийное питание, сводившееся только к отображению биопоказателей. Больше Аргром ничего не видел внутри. Всё внутри было залито красным аварийным светом. Можно было бы перевести вспомогательную энергию костей к шлему и вернуть изображение из камер, но какой в этом был смысл? Он не восстановит максимальную схему производительности экзоскелета, не сможет сгенерировать лазер из перчатки, будучи обстрелянным из гвоздей, и заминки хватило, чтобы плазмаган перешёл из его рук в чужие. Аргром медленно руками потянулся к шлему, стараясь не спровоцировать державшего в руках плазмаган, обстрелять его. Не вставая, он надавил под углы квадрата, там, где располагалась его челюсть, и неторопливо снял шлем с головы, держа его в своей правой руке. Терять сейчас шлем, пусть и не рабочий, было бы глупейшей ошибкой.
   Малик включил динами, надеясь, что они не оплавились. Лично ему снимать шлем не хотелось.
  -Вставай, - он навёл на лицо Аргрома энергетический автомат.
  Тот медленно поднялся.
  -А теперь заставь своих людей сдаться, - уверенным тоном приказал тому Малик.
  -Хорошо, только у меня не работает больше эфир, - старался сохранить самообладание Аргром. Это сделать было довольно трудно, вспоминая, что плазмаган делает с незащищённой головой. Порой неведение лучше знаний. Урок, полученный им от Индиго.
  -Ничего страшного, - ответил Малик и подошёл к нему, - повернись и руки за голову, - и только Аргром сделал это, Малик поднёс к его голове дуло лазергана, стараясь держать автомат как можно ближе к задержанному, но не прожечь тому плоть раскалённым дулом агрегата. Он скомандовал, - Пошли.
  Одной рукой он держал за шею пленённого, а в другой плазмаган. Было не очень удобно, но порой жизнь других вариантов и не предлагает. Они вернулись в помещение, в которое Малик влетел плечом вперёд, всё через тот же самодельный проход, через который они и входили. Картина, увиденная Маликом, была не совсем приятная.
   С Виктора был сорван шлем. На его лице выступили яркие две гематомы, под правым глазом, полностью закрывающая обзор, и другая, расположенная на лбу. Нос был сломал, и кровь маленькими ручейками стекала по подбородку на кости. Правой рукой он пытался прикрыл пробоину в костях, через которую медленно просачивалась кровь. Значит, энергообеспечение его костей накрылось окончательно, не сумев стянуть рану, и лейтенант оказался в ещё более плачевном состоянии, чем Малик. "Два заряда". Левая рука свободно свисала вдоль туловища. Виктор стоял на коленях, а за ним находился владелец лазергана. Гвозди покрывали его костюм, небольшие паутинки украшали грудную броню, но ничего серьёзного, что могло бы сейчас пригодиться Малику. Чёрный квадратный шлем был повернут к нему лицевой стороной. Странная нарисованная белая маска украшала его. Два узких красных глаза были нарисованы на белом фоне. Вокруг правого глаза красовался синий узор в форме морской волна с фиолетовыми граница, а вокруг левого - карикатурное крыло птицы зелёного цвета с желтыми границами. Морская волна перетекала на крыло, и частично его закрывала собой. Чёрные волновые узоры тонкими линиями разбегались в разные стороны от общей картинки. Там где находился человеческий рот, была нарисована игривая улыбка с сомкнутыми губами в виде линий. Малика не напугало это ненастоящее лицо, но заставило напрячься.
  -Прости, Капитан, - проговорил Виктор, не поднимая опустившуюся у полу голову.
   Малик ещё ближе поднёс ствол плазмага к затылку Аргрома, намекая, что тот от него требует. Но Аргром промолчал.
   -Дай ему уйти, - Малик обращался к сторожу Виктора, прося отпустить своего бедного сержанта. Другой нападавший, держа в руках плазмаган и нацелив его в Малика, стоял стороне, не особо понимая, что ему делать. Малику приходилось соблюдать угол между этими двумя, не давая возможности зайти себе в бок, и не упуская их из виду. Террорист, стоявший за Виктором, не шевельнулся.
   -Твои друзья глухонемые? - нервозно спросил Малик Аргрома, крепче сжав рукой шею. Капли пота образовались на лице Босса. Капитан Фидеса ещё раз посмотрел в чёрный прямоугольник, поверхность которого частично отражала помещение, - отпусти моего друга, или я продырявлю твоему приятелю голову, - сквозь зубы от злости прорычал Малик.
   Маска наклонилась, не двигая телом, и у Малика пробежали мурашки по коже.
   -Нет.
  Береника тоже слышала этот ответ, и её сердце сжалось одновременно в надежде и страхе.
  Аргром теперь сам посмотрел на Индиго. Открытая кожа сильно потела от страха и тепла, выделяемым дулом. Он всё ещё пытался не подать виду и остаться холоднокровным, хотя бы визуально. Оценить себя со стороны сейчас было затруднительно.
   Малик попал в затруднительное положение. Его враги были не идиоты. Очевидно, если они не ценят жизнь его заложника, то угрозы ему не помогут. Исполнит ли он их или нет, становилось всё равно, и в таком случае его смерть от прямого попадания лазергана лишь вопрос времени. Он был готов молить кого угодно, чтобы ошибаться. Рузей навёл ствол своей винтовки на Малика и Аргрома, рассчитывая в уме, прикончит ли он одним выстрелом надоедавшего ему человека через тело Босса. Сейчас он задумался о нужности всего этого.
   -Надеюсь, ты не собираешься стрелять, - теперь и Аргром заговорил, будто прочитав мысли Рузея. Гвозди не притянут к себе разряд, если лазерган вытянуть на достаточное расстояние от них. Напряжение нарастало. Нервы Вейна начинали сдавать, не понимая, какую сторону ему занять. Он перевёл свой плазмаган на Рузея.
  -Братик, тебе лучше продумать свои действия, - голос Счастливчика звучал неуверенно. Уверенности не было и в его движениях.
   Лоб Малика покрылся испариной, и струйка пота стекла по его виску к подбородку. Дело двигалось к развязке. Он предпринял ещё одну очень рисковую идею, балансировавшую на прямой линии от гениальной до безумной. Малик начал подталкивать Аргрома в сторону к человеку с маской, двигаясь маленькими шажочками. Индиго всё ещё направлял ствол в их сторону. Окончательно растерявшийся Веин начал бегло менять свои цели, метая ствол от Малика до Рузея и обратно.
   Капитана Фидеса и члена экипажа Форсети разделял коридор, обстрелянный гвоздями и, как надеялся Малик, всё ещё под наблюдением Береники.
   -Двигайся к своему братику, - уверенно посмотрел Малик в глаза Вейну, и тот не желая подчиняться, но думая, что не имеет выбора, задвигался к Рузею, не решив на какой ему цели зафиксировать прицел своего оружия. Береника слышала их разговоры, и, заметив их передвижение в противоположную сторону, выждала момент, и только Малик показался со своим заложником, начала осторожно двигаться по коридору к ним, держа импульсную винтовку на готовности и не выключая помеченные гвоздями цели.
   И когда Малику оставалось метра два до Виктора, оказавшись ровно посередине коридора, и одновременно правым своим боком повернутый к Беренике, которая осторожно двигалась к ним, Рузей сделал шажок от стоящего на коленях, перевёл длинное дуло в заднюю часть его шеи, и нажал кнопку спуска. Яркий луч затмил собой всё другое освещение, прочертив прямую фиолетовую линию через живую плоть, выйдя с обратной стороны и найдя свою преграду в полу, оставил на ней собой небольшие искры и след сварки. Небольшие сгустки крови, вылетавшие наружу, испарились в миг от высокой температуры. И как только след луча исчез из осязаемой реальности, артерии моментально прожглись, не став продолжать кровавую сцену. Возможно, Виктор не почувствовал боли. Возможно, часть потенциального заряда ушло ему в голову, аннигилировав все нервные соединения и разорвав синапсы. Тело по инерции упало лицом вперёд.
  "Один"
   Шок сковал Малика, и он остановился. Тоже самое произошло и с Аргромом, ожидавшим печальный исход своей участи, и с Вэйном, застывшего от увиденного.
   Злость. Чистая ненависть. Сила которых порой порабощает мозг, беря контроль над телом и разумом себе.
   Малик не смог нажать на курок плазмагана. Он хотел убить, но не своего заложника. А мог ли он с самого начала? Да, он сражался за свою жизнь, и за жизнь свой команды. Но убивать? Он никогда не думаю об убийстве кого либо. И только после вероломного нападения, он принял возможность убийства других, но рассчитывал если и сделать это, то по случайности. Что он будет защищаться и в отчаянной попытке самообороны лишит жизни. В данный момент он запутался, какую роль играет здесь. Жизнь заложника зависела только от него. Или он всё ещё оборонялся, спасая остатки своей команды? Моральные принципы порой не отличаются от предрассудков, сковывая ясность ума.
   Вэйн окончательно потерял контроль над ситуацией, и безвольно ожидал следующего сценарного хода. Этим и воспользовалась Береника, не дав себе потерять концентрацию, даже при таких непредсказуемых событиях. Она уже ясно понимала, что от неё требовалось. Резко высунувшись из-за угла, она открыла прицельный огонь по одному из помеченных гвоздей в области левого локтевого сгиба человека с маской, казавшийся максимально удобным для разрушения целостности конструкции, игнорируя всех остальных участников. Малик спохватился, и, не желая превращаться тоже в палача, хотя бы умышленно, швырнул Аргрома в сторону цели Береники. Вейн не успел прийти в себя, когда Малик с достаточно близкого расстояния наставил плазмаган тому в голову и выпустил добрый десяток плазмоидов в чёрный прямоугольный шлем. Кости послали крошечный электрический разряд по нервным связкам Счастливчика, рекомендуя сейчас же уйти от ужасного тепла, указывая, что не смогут отвести такое количество, и Вейн, пытаясь отстреляться наугад, сделал кувырок в проём, ведущий назад в холл жилого модуля.
   Не став преследовать его, Малик попытался навестить на убийцы Виктора, но тот прикрылся за Аргромом. Руку Рузея свело от постоянных кинетических попаданий в локтевой сустав, и он выронил лазерган. Не имея возможности отстреляться, он толкнул Аргрома к Вейну, и следом забежал сам в холл. Вейн прикрывал их отступление из плазмагана как мог.
   Малик подобрал упавший лазерган и навёл его на палача Виктора. Тревожное предчувствие отозвалось в Рузеи и он обернулся. Они не могли видеть ни лица друг друга, ни заглянуть в глаза, но даже через шлемы, они чувствовали взгляд друг на друге. Древние рефлексы вернулись к Рузею, и он выставил перед собой левую руку, будто это что-то может изменить. Луч, не имевший физической оболочки, но несущий гибель сквозь пространство, встретил свой конец лобовым столкновением о растопыренную кисть. Гвозди наконец исполнили своё предназначение, став терминалами для спарков, увеличив электрическую проводимость, и луч преобразовался в разряд, умножив свою мощность в несколько раз. Рука до левого плеча разломалась на несколько небольших кусков на атомном уровне, нарезанных словно ножом, и разлетелась в разные стороны, на секунду сохранив электропроводимость зарядов между кусочками, и создав иллюзию двойной экспозиции. Рузею пришлось сжать челюсти, чтобы остаться с сознании, убиваемое болью. Каждый нерв его тела получил часть килоджоулевого электрического импульса. Кости попытались мгновенно обработать обрубок, который уже прожёгся насквозь.
  -Сука, - прокричал Индиго в общий динамик на костях, пытаясь передать всю боль, которую он почувствовал.
  "Это он" теперь Береника была уверена.
  Рузей двигался по инерции спиной назад, отступая из холла, но ноги уже через три шага начали подкашиваться. В глазах плыло. Его мозг пытался прийти в себя от случившегося, но ничего не получалоь. Вэйн обхватил его за грудную клетку левой рукой и потащил вон из помещения, держа в правой руке плазмаган и продолжая отстреливаться.
   Малик ещё раз нажал на лазерган, в надежде выпустить ещё один высокочастотный луч и прикончить ублюдка, но алюминиевая батарея полностью разрядилась, и он выбросил одноразовую самодельную винтовку. Шок и усталость навалились на него, не оставив ему сил на преследование, и он облокотился на ближайшую стену. Береника пробежала мимо него, не прекращая стрелять в отступавших.
   И только все члены партии вернулись в тот модуль, из которого пришли, Вэйн отдал приказ подпрограмме перехода закрыть за ними дверь. Он обернулся посмотреть на состояние его товарищей, один из которых был тяжело ранен. Шлем самого Вэйна тоже был частично сломан, оплавившись бугорками на внешней лицевой стороне, но всё ещё сохранял максимальную прочность. Аргром стоял над лежавшим на спине Рузеям, который целой рукой за то, что осталось от его левой. Босс был явно не доволен. Он сам ещё не отошёл от мысли, что его жизнь висела на волоске, а раскаленное дуло плазмагана фантомно упиралось ему в шею. Лицо его намокло.
  -Что делаем? - Вэйн перевёл дыхание. Аргром выходил из эмоционального ступора.
  -Уходим, - он перевёл взгляд с лежащего на полу Индиго на Счастливчика, и обратно, - нам нужно доставить Индиго на Форсети как можно скорее. И скорее всего я наглотался радиации здесь.
  -Ага, - Вэйн резким движением почесал свой нос.
  -Помоги мне поднять его, - Аргром надел поломанный шлем, восстановив кислородную циркуляцию в костях, - веди нас, я ни черта не вижу.
  Плёвое дело оказалось не по зубам ни Аргрому, ни его людям.
  
   Береника пыталась заставить двери шлюза разойтись, и дать ей закончить дело, но всё было бесполезно. Подпрограмма дистанционно уничтожилась, когда отступавшие закрыли ей переход. Охотники стали добычей, но смогли уйти.
  -Мы не можем его упустить, - злость кипела в Беренике, - Бетти, - она вызвала дистанционную командную консоль, в попытке самой написать алгоритм для перехода, - ты можешь что-либо сделать со своего места?
  -Береника... - послышался голос Малика, лишённый каких либо сил.
  Она обернулась и увидела его, сидящим на полу и облокотившимся к стене. Костюм на нём был изуродован перепадами температуры в разных областях. Распределение тепла погорело, и теперь Малик начинал потеть внутри своей защиты, будто оказавшись в сильно нагретой бане. Береника опомнилась.
  -Сейчас,- она подбежала к неподвижному телу, - сейчас, - и перекинула руку правую руку Малика через себя, помогая ему подняться на ноги, - Бетти, -Береника взывала к последнему сержанту на корабле, таща на себе тело к медицинскому модулю, - Малику срочно требуется. Открой нам все переходы к медцентру.
  -Уже делают, - в голосе Бетти чувствовалось переживание за состояние Малика. Её состояние сейчас находилось на грани нервного срыва.
  
   Оказавшись в вакууме, Вэйн швырнул теля Аргрома и Рузея в сторону открытого люка Хорса, и те по инерции, как два безжизненных объекта, влетели внутрь. Оказавшись непосредственно в самой шлюпке, Вэйн изолировал Хорс от проникновения альфа частиц внутрь, и сверил показатели цифрового счётчика Гейгера, потом подключил Рузея к медицинской аппаратуре, которая поддержит стабильно состояние пострадавшего, пока они не долетят до Форсети. Вэйн усадил ничего не видящего Аргрома рядом с аппаратурой, зафиксировав так его положение. Программа Хорса предупредила об обнаружении заряженных частиц внутри шлюпки, но Вэйн отдал приказ проигнорировать данную проблему. Сев в кресло пилота, он разогрел двигатели Хорса несколько раз, и задал программе шлюпки рассчитать баллистическую траекторию к Форсети в обход тонн космического мусора. Как только всё было готово, Вэйн отдал соответствующие указания автоматике шлюпки, и та унеслась прочь от непокорённого Фидеса. Вэйн открыл коммуникацию с Форсети, не став её шифровать, и не боясь быть услышанным кем-либо.
  -Глаз, слышишь?
  -Да, - ответил ему Микел.
  -Мы возвращаемся. Подгоните дополнительной аппаратуры из медмодуля. Рузея сильно ранен. И тут у нас фон под двести РАД с заряженными частицами.
  -Сделаем, - ответил Микел после трёх секундного обдумывания услышанного.
  
   Им пришлось провести пять часов в пене, ускорявшей распад ядра частиц, которой накачали весь внутренний отсек Хорса. Никто из троих присутствующих здесь так и не обронил ни одного слова друг другу. Шел шестой час деактивации нуклидов, и ионизированный фон стремительно опускался, вместе с пеной, которой становилось всё меньше и меньше. Снимать кости всё ещё было не желательно, но уже не смертельно, и полная отчистка наступит только через двадцать два часа. Аргром сменил свой нефункционирующий шлем на респиратор с пластмассовым окошком и сменными фильтрами. Каждое его ухо были изолированно экранированными съёмными слуховыми гаджетами. Копия таково же респиратора, но без фильтров, сейчас сидела и на голове Рузея, шлем с которого сняла мед аппаратура. Аргром стоял над своим товарищем, лежавшим на стерильной кушетке.
  -Какого хера ты там творил? - тихо, но с нотками злобы, спросил он у Рузея.
  -Ты о той маленькой сценке, когда ты позволил себя захватить? - сквозь зубы отвечал Рузей, пока мобильный медотсек пытался унять его агонию. Схемы костей полностью закоротило на границе обрубка, - я знал, как он будет действовать, он не стал бы стрелять.
   Сам обрубок начал превращаться в изотоп под воздействием альфа частит, и программа мед аппаратуры ампутировала её до плеча ещё во время полёта Хорса к Форсети. Сейчас на том месте красовался сделанная впопыхах алюминиевая мембрана, которую требовалось подпитывать током каждые десять секунд, стимулируя клетки в той области. Множество тончайших нитей, исходящие от одного толстого шнура, который в свою очередь тянулся из медицинского блока, были подключены напрямую к каждому уцелевшему нерву руки. После периода отчистки, Рузею потребуется ещё одна ампутация, чтобы установить уже модернизированную мембрану для протеза, пока медицинский модуль будет несколько месяцев выращивать новую руку по ДНК её хозяина. Рузей обжегся, и очень сильно обжегся.
   -Ты с катушек слетел, ублюдок. У нас было преимущество во всём, у нас был их друг в заложниках, и они бы сдались, - выкрикнул на него Босс.
   -Они бы не сдались, - твердил тому Рузей, стараясь продержаться как можно дольше в сознании. Глаза его то и дело бегали по орбите. От анестезии он отказался, - не эти.
   -Ты не можешь знать! Нахера ты устроил эти кровавые казни? Твои действия только и подтолкнули их безумию, и они решили, что у них не осталось выбора.
  -Я знаю, Босс, - продолговато и язвительно отметил последнее слово Рузей, - и они знали. Не говори, что ты бы отпустил их, или ты сам не знаешь?
  Аргром промолчал и опустил глаза, не в силах определиться, прав ли Рузей, или он с ним категорически не согласен. Он посмотрел прямо в лицо лежавшему на кушетке.
   -Ещё раз выкинешь свои фокусы, и я лично оторву твою оставшуюся целой руку. Тебе всё понятно?
  Рузей без страха смотрел тому в ответ, и Аргром не могу понять, что тот хочет ему ответить, но на удивление всё оказалось просто.
   -Да, Босс, - ответил смиренным голосом Рузей и перевернулся на другой бок, пытаясь успокоить своё тело от разрывающей её боли.
  
  
  Береника и Бетти помогли Малику добраться до медицинского модуля, работавшего на износ. Они старались минимально прикасаться к наколённым костям, способные в некоторых местах приклеит к себе материю навечно. Сами кости израсходовали последние запасы энергии, и вспомогательное питание помогало лишь передвижению костей. Малик ничего не видел, и его окружала сплошная темнота. Мониторы сдохли вместе с основным питанием, а потом и на аварийном, оставив его слепым. Приходилось надеяться только на женщин, направляющие его к медицинской помощи. Звука тоже не было, и он не мог услышать, что либо, сквозь всё ещё герметичный шлем. Схемы динамиков перегорели или были отключены.
   Модуль считал их данные, как только троица вошла в медицинское помещение. Монитор, находившийся на медицинской панели, отрепортировал о критическом состоянии костей Малика, и голографическая проекция указала им место, куда следовало поместить пострадавшего.
  
   Клешни конструкции закрепили положение костей Малика, смерившись с возможным оплавлением в одну общую. Небольшие металлические и лазерные резаки отделились от панели, преступая к хирургическому отделению оплавившегося металла от живой плоти, образовавших достаточно плотный симбиоз. ИИ модуля рассчитал все возможные риски и все наиболее выгодные места надрезов, поднося инструменты к своей цели. Шлем не пострадал, и предполагалось снять его в самом конце, оставив в спокойствие зрение и не подставив под удар глаза и кожу на лице.
  Операция длилась двадцать часов. Кости кусками отваливались от обуглённой кожи, в которую сразу же вводились анестетики, стараясь не убить пациента от болевого шока. Пересадкой кожи займутся потом, если будет кому, и будет когда. В настоящий момент всё ограничиться мазью после операции на всём теле, которая ускорит заживление того, что останется. Ноги не пострадали. Руки получили лёгкие ожоги первой степени. С этих мест "снять" графен не составило труда. Хуже всего выглядело туловище. Здесь в некоторых местах кожа вросла в металл, и только хирургическая точность, позволила их отделить друг от друга. Малик всё время находился в подобие состояния анабиоза. Спустя ещё три часа, когда кости полностью отделились от его тела, он пришёл в сознание. В помещении находилась Береника.
  -Что с Бетти? - тихим голосом спросил у него Малик.
  -Она спит. Ей нужен отдых. Я сказала, что присмотрю за твоим состоянием, - так же тихо ответила Береника, пытаясь сохранить серьёзность в своём голосе, но её растерянное лицо выдавало всё лучше слов.
  -А что с остальными? Роллан, Виктор, Тэд, Тете?
  -Они мертвы.
  Малик не мог встать с кушетки в данный момент, правой рукой подводя ближе к себе экран матового монитора, который показывал состояние капитана Фидеса. Ему трудно было пошевелиться и не почувствовать боль, каскадом расходившуюся от груди по остальному телу. Программа заверяла, что его жизни ничего не угрожает.
  -Вижу, медцентру пришлось содрать кожу до мяса с моего туловища, - устало заметил Малик, изучая процедуру операции.
  -Ты поправишься, капитан.
  -Вот так дела, - Малик, вздыхая, убрал экран прочь, - как таким людям спится по ночам, - обращался он сам к себе, - тот, что убил Виктора, кто он? С уродливой маской? Мы ведь за ним прилетели, верно? - слеза пробежала по его правой щеке.
  -Малик... - Береника замялась, но пыталась держать себя в руках.
  -Я хочу знать, Береника.
  -Да.
  -Кто он?
  -Он и есть ренегат первого уровня.
  -А остальные?
  -Они тоже ренегаты, но ОК они не интересовали.
   Малик пытался вспомнить, предупреждала ли их Федерация заранее, или он сам виноват, что пропустил всё мимо своих ушей, когда нужно было слушать.
  -Ты понимаешь теперь, почему нельзя оставить в его руках крейсер?
  -Да, - устало отвечает Малик. Душа его разрывается между невосполнимой утратой и жгучей ненавистью, - и что нам дальше делать, Береника?
   Двери за спиной Береники разошлись, и в помещение вошла Бетти. Вид у неё был встревоженный.
  -Отдыхай, - мягко произносит Береника, - я оставлю вас, - она разворачивается и покидает общество двоих.
  -Малик, - Бетти осторожно подошла к нему, и встала рядом с ним. Она тяжело вздыхала каждый раз, когда набирала воздуха в лёгкие. Прекрасное лицо было всё в слезах, и красный румянец образовался на её щеках. Малик мог поклясться, что ничего красивее он не видел в своей жизни до этого момента, - Виктор, Тете...боже, - тихо произносит она.
  -Всё будет хорошо, - Малик попытался утешить красавицу перед ним, хотя сам не знал, верить ли ему в это или нет.
   Бетти осторожно взяла его правую руку в свою, и Малик почувствовал пробежавшую дрожь по её телу, ответил ей взаимностью. Она молча наклонилась к нему.
  -Малик, - тихо произнесла она, и их губы сплелись в единый унисон. Сейчас капитан Фидеса хотел забыться, отвлечься от случившегося, и Бетти тоже. Этот миг во вселенной был посвящён только для них двоих.
  
   Береника села в своё амортизированное кресло в главном управлении, выводя последнюю сводку по положению кораблей. Надеяться на то, что её цель умерла от полученной раны, не входило в реальную оценку положения Береникой. В этот раз он перешёл все допустимые границы, но и это не было неожиданностью. Искусственный Интеллект Отдела Контроля предвидел это задолго до того, как в руках безумца оказался космический военный корабль. Просто никто не хотел верить в это, закрывав глаза и представляя себе проблему не слишком серьёзной. Это касалось и самой Береники. Иногда не стоит играть с огнём - можно обжечься. Теперь первостепенной задачей было не дать улететь ему, чего бы это ни стоило. Она начала думать, какие у неё есть варианты добраться до него, параллельно вспоминая, где она ошиблась.
  
  
  Nemo me impune lacessit
  Это был его шестой год в тюрьме общего режима, и находилась она где-то глубоко под землёй Реи, спутника Сатурна. Судебная система не желала транспортировать заключенных на их родные планеты, поэтому осуждённых заключали под стражу в тюрьмы, находившиеся на том спутнике или планете, где их осудили и вынесли приговор.
   Сейчас он прибывал в своей одноместной камере, куда его так любезно разместила судебная система. На полу камеры в дальнем правом углу лежал гелевый матрас, на котором распростерся заключённый. В другом углу стоит обычный керамический унитаз. Его окружали три абсолютно белые стены, белый пол и белый потолок, сводившие с ума. Белая комната, не иначе. Она была простым прямоугольником в десять квадратных метров, выходом из которой служила обычная алюминиевая решётка, отходившая в бок. В данный момент она закрывала для него путь из камеры. Такие старые помещения и технологии он видел только на картинках времён, когда люди уже выходили в космос, но ещё ничего не колонизировали и не летали дальше своего спутника. По правую руку заключенного находился стол с округлёнными углами, о который нельзя было покалечиться, порезаться, или совершить самоубийство, если даже захотеть. А в окружении трёх белых стен хотелось почти всегда. У Реи почти не было притяжения, поэтому всё время приходилось крепить себя к полу магнитными ботинками, когда ходишь, и магнитными браслетами, когда спишь. Последние и являлись наручниками, располагаясь на запястьях, и снять их голыми руками было невозможно, как и не снимающиеся с ног ботинки. Намагничены они были не сильно, поэтому оторвать их от металлического пола не составляло труда, но оторвись от пола больше чем на полметра, и ботинки усилят своё магнитное притяжение, камнем опуская вниз.
   По тюремному сектору прокатился сигнал подъёма, обозначающий время вставать на завтрак. Придётся идти добрые десять минут до общей столовой, где тебе наложат безвкусной гм-каши, которая насытить тебя, но ожирение исключено. Потом приходилось с полным животом возвращаться. Из-за генной модификации каша слишком быстро усваивалась организмом, и уже к ужину ты чувствовал голод. И так пару раз за день. Ещё одна специализированная пытка, ломавшая любого. Заключённый поднялся и подошёл к решётке, вытянув руки перед собой в её сторону. Браслеты-наручники потянулись друг к другу, и сошлись в мёртвую хватку, сковав руки. Решётка отошла в сторону.
   Сектор был одноэтажным с белым, сука, потолком и белыми, сука, стенами. Только пол был серого цвета, но это раздражало ещё сильнее. Лучше слово, описывающее каждодневное раздражение, и не подобрать. С соседних камер располагавшиеся на той же стороне, где и его, начали выходить соседи по неволи. Через полминуты все заключенные выстроились в одну шеренгу. Трое охранников, одетые в синюю тюремную униформу, поверх которой сидел лёгкий кевларовый бронежилет, и с детскими на вид, пластиковыми автоматами, заряженными совсем не детскими резиновыми пулями, способные оставить длительные гематомы на теле, проводили аналог инвентаризации для заключённых. Проверив, что все на месте, один из них двинулся возглавить шеренгу, а другой, двинулся замыкать её. Третий же подошёл к шестилетнему обитателю их отличного заведения, вывел того из двигающейся линии, и отведя заговорил:
   -Ты не идёшь с ними сегодня, а идёшь со мной. И даже не думай отстать, тебе всё ясно? - пригрозил стражник, глядя в глаза слушавшему. Тот кивнул. Они пошли в противоположную сторону от кухни.
   Пройдя пару коридоров, они оказались в неизвестном доселе заключённому кабинете. Внутри помещения не было стёкол, а только металлическая дверь, через которую они вошли. В центре комнаты стоял обычный алюминиевый стол на четырёх выгнутых наружу ножках. Два стула располагались по разные стороны стола, и дальний был уже занят. На нём сидела молодая женщина с завязанными на затылке волосами. Увидев её, он вспомнил о своей коротко стриженой голове, которой тюрьма наградила его по прибытии, а потом обновляла каждый месяц. Ещё он слышал, что заключенным добавляют специальный штамм в еду, чтобы замедлить рост волос по всему телу, а то и заставить их выпадать. Женщина подняла свой взгляд на него и, изучая стоявшего перед ней, разглядывала своими коричневыми глазами. На ней была униформа, но не тюремная, тёмная и с зелёными спиральными полосками на руках, тянувшихся от воротничка до рукавов. Он вроде бы слышал о такой форме, но никогда не видел. В руках, положив на поверхность стола, женщина держала обычную картонную папку.
   -Присаживайся, - проговорила она.
  Тюремщик за его спиной не двинулся, значит, она обращалась к нему, а к нему, и он послушно сел на стул. Наручник припечатался к поверхности стола, зафиксировав его руки в одном положении. Женщина, смотревшая в папку, посмотрела на того, затем обратно, затем снова на него, и потом, наконец, заговорила:
   - Лавр Беккер, хм, какое интересное сочетание, - раскрыв папку перед собой, и смотря на бумажные листы, содержавшие его досье, сказала та, - хотя для иммигранта с периферии возможно и ничего необычного.
  Он решил промолчать и не заметить этот едкий выпад в сторону его родного мира, находившегося в другой системе. Дело было не во фразе, а в том, как она была сказана. Женщина бросила взгляд на Лавра и вернулась к чтению досье.
  - Что тут у нас, господин Беккер, хм, - она драматически протянула и сменила голос на печальный, - денежные махинации в крупном размере, коррупция, - она пробежалась по остальным противозаконным его делишкам взглядом и продолжила, - Приговор 15 лет в тюрьме общего режима по месту приговора. То есть Рея. В УДО запрещается. Или вас лучше звать просто Лавр?
  Беккер сглотнул. Напоминания, о том, сколько ему ещё придётся отбывать срок, внушали ужас. Белый ужас. Но к чему она клонила было ясно. Такие посетители не приходят, чтобы проведать заключённых.
  -Лавр, - её голос был опечаленный, - я вижу как тебе тут плохо, но мы можем помочь.
  -Мы? - Беккер удивился.
  -Отдел Контроля. Знаешь, мы готовы помочь любому.
  -И что вам нужно от меня? Я и так сдал всех своих подельников, чтобы избежать заморозки. Правда, теперь я сомневаюсь, что сделал правильный выбор, - Беккер склонил голову.
  -Лавр, заморозка не входит в наказания за твои грехи перед Федерацией, увы.
  -Вы наверно шутите, - раздражённо возмутился Беккер.
  Она пожала плечами. Голос её изменился на без эмоциональный.
  -Лавр, я просмотрела твоё личное дело несколько раз. У тебя были выдающиеся способности, но ты потратил их на свою личную выгоду. И чего ты добился? Зря ты думал, что обманешь систему, которая уже десятилетиями справляется с такими как ты.
  -У нас вроде не государственная собственность, а частная. Думаю алчность не самый страшный порок, за которой следует так наказывать, как наказали меня.
  -И как тебя наказали? У нас нет жалоб от заключённых. Это скорее исправительное учреждение, чем тюремное.
  -Исправительное? Скорее пыточное, - Беккер испустил нервный смешок, - и что же вы исправляете? Я лично ничего не делаю здесь. Мне отказывают в чтении, оперирую тем, что тут нет книг, и даже каких-либо электронных устройств. Да как такое вообще возможно?
  -Но ведь здесь действительно нет книг.
  -Да? А на чём тогда тюремщики читают?
  Женщина снова пожала плечами.
  -Спроси у них, если хочешь, - она головой сделала жест в сторону стоящего за спиной Беккера тюремщика.
  -Меня один раз в день буквально на час выводят из камеры в общий двор, где мы всей тюрьмой делаем общую физическую подготовку. Мне обещали спокойное заключение, - Беккер чуть не сорвался на крик, но успел успокоить себя.
  -Но ведь у тебя спокойное заключение, разве нет? Ты волен делать, что хочешь целый день в строго отведённом для тебя месте. Тебя никто не трогает, ни к чему, ни принуждают. Всё это было прописано в договоре, которое ты заключил со следствием. Тебя никто не обманывал, - спокойно ответила она.
  Лавр Беккер изнутри горел от злости.
  -ЧТО.ВАМ.НАДО? - чётко отговорил каждое слово сквозь злобу Беккер.
  -Мы можем тебе дать свободу...
  -НО?
  -Но о своей политической карьере ты должен забыть. Так же мы не запрещаем тебе скупать разные коллекционные штучки, но только на свои честно заработанные деньги. Тщеславие и алчность слишком банально, - она тихонько рассмеялась, но заметив, как сильно это злило человека перед ней, готового уже рвать свои короткие волосы на голове, она прекратила, - Ты будешь нашим информатором. У нас есть новый контракт для тебя. Свобода в обмен на твою возможность слышать и передавать услышанное нам.
  Беккер заметил про себя, что радость начинает заполнять его.
  -Перед тем как я подпишу, в этот раз я хочу услышать всё из твоих уст, что от меня требуется.
  -Нас интересует одна организация, именующей себя Партией. Ты отмывал через неё деньги. Помнишь?
  -И что, они жалуются? Я вроде делился с ними, а они даже не были в деле, - усмехнулся Беккер, - ОК видит в этих идеалистах ренегатов?
  -А люди, которые воруют деньги у государства и его жителей разве не ренегаты?
  Ненависть переполнила Беккера, и он понял, как сильно ненавидит эту женщину.
  -Тебе лучше знать, - он хотел добавить "мразь", но не решился. Ещё не время.
  -Не кипятись, Лавр Беккер, только настроение себе испортишь на весь день.
  Ему сильно хотелось послать её, но страх остаться ещё на десяток лет в своей камере, заткнул ему рот.
  -ОК ничем не интересуется, кроме ренегатов. Уверен, вам там всем мерещатся ренегаты вокруг вас, этакая массовая паранойя, - но, не дав успеть ей сострить, он продолжил, - так что от меня требуется?
  -Видишь, Лавр, ты ещё не растратил все свои умственные способности, и готов стать на праведный путь. Разве это чудесное место не исправляет?
  Будь у Беккера возможность, он бы прямо сейчас перепрыгнул стол, и задушил её.
  -Знаешь что, я даже сделаю одолжение за тебя, напрягу все свои мыслительные способности и предугадаю, что тебе и твоему шизоидному отделу от меня нужно. Вы хотите, чтобы я сблизился с участниками Партии, а лучше вступил в неё, и знаешь, - Беккер со всей своей ненавистью заглянул в глаза женщины, - я согласен. Только у меня одна просьба к тебе. Больше не называй меня Лавр.
  Женщина не обратила внимания на его гневный выпад. Она закрыла папку и положила перед собой.
   Проведя последние шесть лет наедине с белыми стенами, Беккер был готов разорвать на куски первого же встречного, который провёл это время по-другому, но он был терпелив, и оставит эту женщину на десерт.
  
   Он вернулся в свой дом, расположенный под землёй на спутнике Сатурна. Магнитные подошвы его ботинок плотно прижимы к полу, а одетый на нём под одеждой лёгкий экзоскелет помогал сохранять подвижность в слабой гравитации. Порой Беккер думал, что лучше ему стоило поселиться близ Венеры. Тогда у него не было проблем в деньгах, и он мог позволить себе всё что захотел. Дверь в жилое помещение, которые Беккер мог бы с оговоркой называть своим домом, открылась, впустив своего условного хозяина. Он никогда не понимал того чувства, о котором каждый рассказывает, когда возвращается домой после долгого отсутствия. Теперь он ощущал его сам. Парадоксально.
   -Ты должен будешь отчитываться другому специальному человеку, которого к тебе приставят, - по правую сторону Беккера стояло два агента ОК, одетые в обычную повседневную одежду, ничем не отличаясь от случайного прохожего на улице. На них тоже был одет экзоскелет под одеждой, который требовалось носить по уставу администрации спутника. Той женщины, которую он дико ненавидел, и которая завербовала его, с ними уже не было. Возможно, она уже забыли про него, но он не забыл про неё. Эти же два агенты были ему безразличны.
  -Как скажете, - сухо ответил он им.
  -Вся информация придёт тебе на персональный телефон в течение десяти часов. Пока не предпринимай никаких действий. Сиди здесь и ожидай.
  -Я понял, - без интереса ответил им Беккер.
  Он вошёл в свой дом, и небрежно черкнув указательным пальцем снизу вверх по персональному телефону, надетым на запястье в виде широкого чёрного напульсника, отдал команду программе дома закрыть за собой дверь. Та подчинилась, наконец, отделив его от внешнего мира и надоевших ему надзирателей, оставив наедине.
   Всё однокомнатное помещение и его интерьер было оформленно в стиле модерн английского дизайна. До ареста и конфискации всего его капитала, он мог бы купить себе свой личный орбитальный замок на орбите Земли, но Беккер пытался остаться в тени, будучи незамеченным правительством Федерации, пока сам не войдёт в этом самое правительство. Единственное на что он необдуманно тратился, были редкие картины классиков или старинные культурные предметы, стоявшие бешеные деньги, которыми он обставил своё жильё на Реи. Теперь об этом можно было забыть. Несмотря на все его связи и деньги, он так и не узнал, кто ему противостоял. Очевидно, нынешнему правительству не требовалось пополнение. За последние шесть лет у Лавра Беккера было предостаточно времени обдумать всё произошедшее.
   Беккер небрежно кинул ботинки там же где и снял, стянул с себя синтетическое пальто, свободно сидевшее при любой гравитации, и швырнув то в сторону пвх-дивана. Пальто не долетело, распластавшись на ковре, покрывающим пол, но Беккеру было всё равно. Он стащил со стола ультрабук, сел с ним на мягкое кресло-мешок, включил его, залогинился в социальной сети федерации и зашёл в группу интересующей ОК организации. Это был обычный кружок по интересам, такой же, как и у любителей порыбачить, или попрыгать из стратосферы или полетать сквозь гравитационный колодец Юпитера, в общем, ничего не обычного. Люди пишут свои интересные только им мысли, в надежде найти себе единомышленников. Беккера не интересовала эта организация, гордо называющая себя Партией Будущего. Мыслители фантасты существовали всегда. Опять же ничего необычного, кроме того факта, что Беккер использовал их как оффшору, отмывая огромные суммы денег в свой личный карман. Одна из многих оффшор, но именно эта почему-то заинтересовала ОК. Возможно, его арест и был связан с этой любительской организацией, которая существовала уже десятилетие, но начала выглядеть более серьёзной, с реальными амбициями и возможностью вступления в большую политику, когда Беккер перечислял им часть отмытых денег как спонсорскую помощь, чтобы потом отчитаться перед налоговой. Теперь он и сам заинтересовался.
   Он открыл список участников группы и остановился на профиле какого-то растяпы, под фотографией которого было написано "Лафферти, ответственный по общественным связям. По поводу сотрудничества или интересующей вас информации - писать мне :)". Смайлик не столько смутил Беккера, сколько приписка под всей этой ненужной информацией "Лидер". Такая странная приписка под фотографией была и у остальных участников. "Секта?" первое, что пришло в голову Беккеру, и он рассмеялся от всей нелепости. Выбрав функцию послать сообщение на персональный телефон этому лидеру, Беккер вписал текст:
   "Привет, это Лавр Беккер :) Я часто помогал вашей организации финансово, и надеюсь, она вам пригодились. Я хотел бы вступить в организацию как обычный участник. У меня сломался динамик в телефоне, не могу позвонить или отправить аудио. Надеюсь на положительный ответ :)"
   Беккер сомневался в отказе. Да и отмазка от аудио контакта в виде сломанного динамика была так себе. Да, можно было написать запрос на официально членство в самой группе организации в социальной сети, но ему хотелось побыстрее всё выяснить и решить, как это всё можно использовать в его личных целях. В ожидании ответа, Беккер окинул взглядом своё жилье, которое он не видел уже шесть лет. Теперь для него оно казалось чужим. Все те предметы, за которые он заплатил добрую часть своего состояния, бесили его, напоминая о разбитых мечтах.
   Ответ пришёл через пару часов в виде текста:
  "Привет, Беккер! Ты нам оказал неоценимую помощь. Мы, конечно же, согласны тебя принять! Я вижу по информации, что ты живёшь на Реи. Мы обычно собираемся на Земле, чтобы лично и всем вместе обсудить с глазу на глаз наши идеи. Следующее собрание будет через двадцать шесть дней в Париже, - дальше был написан адрес какого-то бара для гиков, но Беккер не особо заострил на нём внимание, - Будет как раз весна, так что не одевайся слишком тепло. Надеемся, что ты успеешь! Если согласен, то отпиши мне. Лафферти"
  "А почему не Лидер?" саркастично усмехнулся Беккер.
  "Да, я думаю, что успею!" отписался Беккер, и параллельно на ультрабуке открыл сайт страницы Space&AirLines, единственного монополиста в сфере космических перевозок, принадлежавшего правительству, заказав себе ближайший перелёт с Реи на Землю. Он провёл телефоном-напульсником по монитору ультрабука, оплатив биллет. На телефон пришло подтверждение.
   Беккер открыл рут права ультрабука, вывел командную строку, и через него открыл подобие браузера, написанный лично им самим, чтобы остаться анонимным в сети, вбил туда адрес авторизации в одну из своих оставшихся оффшор, до которой не добралась Федерация, перепроверяя денежные средства там. Не стоило питать себя иллюзиями, что ОК не перепроверил сто раз его личные вещи, его счета, и его жильё, перевернув всё на своём пути, а затем умело вернув всё в начальное состояние. Убедившись, что у него всё ещё имеется обширный капитал, Беккер поднялся с мешка, прихватив с собой ультрабук, подошёл к раздвижному столу из натурального дерева, за которое он заплатил кучу денег и взял со стола настоящей ручной работы старую зажигалку, несколько вековой давности, за которую было уплачено ещё больше. Из-под стола он вытащил старинную ручную пластмассовую мусорную урну, которую купил на аукционе по стоимости жилья на Земле где-то в Новой Зеландии лет пятнадцать назад. Беккер скинул всю макулатуру, исписанную договорами и лежавшую на столе, в урну, а за ними швырнул и ультрабук туда же. Взяв в правую руку зажигалку, он нажал на кнопку, отвечавшую за постоянную работу, располагавшийся на поверхности, и на свет появился небольшой огонёк. Беккер равнодушно посмотрел на эту вещь, когда-то являвшейся его манией, и швырнул в мусорку вслед за другими вещами. Пластмасса начала плавиться, и очаги начавшего распространяться пожара стали перепрыгивать на древесину. Над столом по центру стены висела пластмассовая маска с непонятными узорами, изображавшему крыло и морские волны по разные стороны. Беккер купил её на какой-то распродаже, будучи ещё ребёнком, задолго до начала своего политического пути. Вряд ли кто-то знал, что на ней нарисовано, и что она обозначает, но Беккер ассоциировал её с собой. С неразлучной частью себя, личной вещью, которую люди сохраняют на всю жизнь. Беккер отвернулся от маски, развернувшись к выходу, подымая своё пальто с ковра, так любимого им. Надев ботинки, всё те же ботинки которые забрали в тюрьме, и в которых он вернулся домой, он через персональный телефон отключил пожарную тревогу в программе дома. Огонь за его спинок уже перекидывался на рядом стоящую мебель, расширяя свои владения. Беккер открыл дверь и вышел через неё в новую жизнь, оставив прежнего себя сгорать вместе с домом.
  
  
  -Я слышал, что на кораблях федерации, военных само собою, всё в избытке. Им даже не надо заходить в порты, или как у них там это называется. Почти бесконечные еда и запчасти. Если им что-либо потребуется, то в космосе они могут достать почти что угодно. Они всегда бороздят космические просторы.
  -Вот бы проверить это, да, Аргром? - Лафферти мечтательно улыбнулся сам себе.
   Бар для гиков. Самое точно описание тому месту, где сейчас находился Беккер. Они сидели за барной стойкой на удлинённых стульях, заказав себе выпивку на любой вкус. Автоматизированная система бара, не нуждающаяся в бармене, потыкая всем их желаниям. За валюту, разумеется. Потребность в деньгах ещё никуда не делась, пускай они, и относительно обесценились у людей, не склонных к потребительству, по отношению к пару вековой давности. До тюремный Беккер как раз был их противоположностью. Теперь же приходилось всё начинать сначала, только в этот раз ему не дадут так близко подойти к своей цели, а именно пробиться в правящую верхушку. У ОК была интересная идеология. Они порицали такое человеческое стремление как алчность, считая его главной причиной воровства. При этом сама экономическая система Федерации не запрещала частную собственность, при этом балансируя между гранью капитализма, где Федерация и была монополией на всё, а конкуренция была возможна только на низших экономических уровнях, не игравших роли для самой системы, и началом социализма. Соответственно, пробиться на вершину было невозможно без обмана, но тогда такой человек автоматом записывался в ренегаты, нарушая главный постулат государства - не укради, или не обворуй, но при этом, разрешая человеку делать всё, что он пожелает. Сами парадоксы выводили из себя Беккера, но большинству населения Федерации было наплевать. Аргром продолжал свою пламенную речь:
  -Такой уровень технологий, и доступен только малой части людей. Правительство не афиширует их конечно, и это всё слухи от якобы конструкторов этих самых кораблей, и, конечно же, федерации не составит труда опровергнуть все эти слухи, но в общем, они и этого ещё не делали. Конечно, на гражданских кораблях, что мы используем, тоже есть фабрики по производству всего, и сами расположение наземных фабрик тоже всем известно, но их так и не пустили в массовое всеобщее производство, оправдывая это высокой стоимостью. Трудно представить, что у Федерации, являющейся монополистом почти везде, есть проблемы с лишними средствами. Вообще всё это похоже на некую попытку держать народ в своих руках, давая ему периодически свободу действия, но не сильно и поощряя её. Будто они чёртовы наши няни, - договорив, Аргром выпил остаток виски из стакана.
  -Трудно понять, что на уме у наших вождей, если мы их и не видели особо, - поддержал Беккер.
  -Может на это есть свои причины, но если бы я верил в них, то никогда бы не присоединился к Партии, - Лафферти развёл руками.
  -Хочется верить, что причины эти весомые. В конечном итоге наша Партия и была создана как попытка услышать их и достучаться до правителей, - Аргром опустил стакан на стол, объясняя Беккеру смысл созданиях их кружка по интересам.
  -Мне тоже надоело быть глухим. Если не можешь их услышать, то, как ещё себя назвать? - Беккер вовсю поддерживал своих новых приятелей, - что они о себе думают? Будто они боги, и не хотят спускаться до смертных, - заговорщицки подбадривал их Беккер.
  -Я бы не был так резок, - неуверенно возразил Лафферти.
  -Но, почему? - Беккер двигал идею дальше.
  -Да, я тоже не высокого мнения о них, если честно, - проникся мыслью Аргром, - у нашего правительства не было оппозиции уже почти полвека, и они размякли. Технологии стоят на месте, прогресс, если и двигается, то совсем медленно. Сами двигатели межзвёздных перелётов были созданы ещё перед последней войной с периферией. Тоже касается и всего что связанно с таким уровнем разработок. Мы можем жить долго, но то могли люди и сорок лет назад. А настоящего бессмертия мы так и не достигли. Остановились. Для меня стагнация и есть деградация. Границы Федерация тоже так и не расширила. Летать за её пределы некому, так как все корабли с антивеществом принадлежат федерации. Всего какие-то жалкие десять световых лет.
  -Если честно, это огромная территория, и её так и не заселили и близко, - пожал плечами Лафферти, смотря в свой стакан.
  -Я это и имею в виду, Лидер, - утверждая, отвечал Аргром.
  -На самом деле это не такая и большая территория по меркам даже нашей галактики. Всё упирается в амбиции человечества, которые находятся в руках наших правителей, - Беккер продолжал.
  -Тоже так считаю, - Аргром верил, что находит общий язык с новым членом Партии.
  Лафферти нечем было крыть этот козырь. В глубине души и он так считал. Он уже говорил эту мысль ранее.
  -Большинство населения довольны. Считают, что живут в новом Эдеме. Нету голода, почти нету и смертей, и болезней. Но если ограничиться этим, то когда-нибудь это сыграет боком для всех нас. Золотой век не более чем миф. Созданный наплодить довольных рабов, верящих в этот самый золотой век, на костях фантастов мечтателей. Мы покорили космос, скорость света скользит по нашей ладони, но, сколько действительно людей в нашем обществе интересуется этим самым космосом? Он не ограничивается поясом Койпера или орбитой Седны. Или даже периферией Федерации. Для них это как данное. Будто они доказали космосу, и главное себе, что покорили его, и ничего нового уже для них нет. А я лично уверен, что нас ждут удивительные вещи там, за пределами периферии.
  -Да, периферия то ещё дерьмовое место, - грустно заметил Беккер. Это чувство было неподдельно.
  -Думаю, Федерация играет с этой иллюзией, показывая центральный свой район в более совершенном свете, а планеты с периферии как раз в более отсталом. Мол, смотрите, мы ещё не решили все проблемы, имеющиеся у нас, и пока нам рано двигаться вперёд, - Аргром говорил твёрдо, - лет пятнадцать назад я был участником проекта "Вневременная помощь". Нас отправили на Раамар, который в четырёх с чем-то световых от Земли, переслать какие-то вещи в литиевых упаковках. Мы все думали, что окажемся в отсталом мире. Но нет. Я вообще не заметил разницы между уровнем жизни на Земле и уровнем жизни на Раамаре. Вообще. Её попросту не было. Но жители Раамара верили, что они живут в отсталом, с технологической и социальной точки зрения, обществе, по сравнению с Землёй. Я был шокирован. И как бы я не пытался их тогда переубедить, никто мне не верил. Там даже были те, кто уже посещал Земли, но и они верили в этот миф, об отсталой периферии, навязанный Федерацией. Я потратил десять лет своей жизни впустую. Конечно, я ушёл из организации сразу же по прилёту. Мне было тяжело осознать уровень манипуляции правительства своими гражданами.
   Рассказ Аргрома по-настоящему удивил Беккера, который даже не знал, что ответить на это. Он прожил два десятка лет в Солнечной системе, но никогда не задумывался над этим, принимая идею о периферии, как факт. Беккер молча допивал своё вино, обдумывая услышанное. Его амбиции резко повернулись на сто восемьдесят градусов.
  -А что если я достану вам корабль?
  Аргром и Лафферти дружески рассмеялись, как два приятеля, проживших друг с другом жизнь. Дружба этих двоих была неподдельна.
  -Надеюсь, ты не имеешь в виду военный? - пытался остановить свой смех Лафферти.
  -Да, именно про него и едёт речь, - если их неамбициозность и задела Беккера, то он визуально никак не отобразил это, - самый настоящий военный корабль, ни манекен, а действительно способной путешествовать между звездами.
  Серьёзность голоса были услышаны Аргромом, и тот посерьёзнел.
  -Было бы не плохо, но зачем он нам?
  -Пока не получишь, не узнаешь зачем тебе что-либо, - Беккер умел играть, и играл он лучше всех.
  -Честно, я не думаю, что это возможно, - неуверенно отозвался Лафферти.
  -А этого уже не узнать, если не попробовать, - пожал плечами Беккер, - думаю, всё упирается в желание.
  -С антиматерией? - Аргром посмотрел на дно своего уже пустого стакана. Он нахмурился.
  -Конечно, на меньшее я бы не был согласен.
  -Настоящий военный корабль с антиматерией, вот как? - Аргром заглянул в глаза Беккера, в попытках найти не слепое необоснованное желание, а действительно подтверждение своим словам.
  -Разве я не спонсировал вас в прошлом? Пришло время настоящей поддержки на благо Партии. Насколько мне не изменяет память, она теперь официально разрешена в Федерации, настоящая официальная организация, а значит, имеет ряд своих преимуществ. Денег у меня уже не так много, как раньше, но думаю связей достаточно. Хотелось бы, во всяком случае, верить в этом, иначе, зачем жить в мире без веры? - Беккер растянул своё лицо в широчайшей улыбке, - думаю, я смогу добиться постройки нам военного корабля, но хочу сразу предупредить вас, это судно может на бумаге и не принадлежать ни Парии, ни вам лично.
  -Звучит не очень законно, - насторожился Лафферти. Аргром же был полностью поглощён приятным наваждением. Мечтать не вредно, даже если эти мечты о чём-то запрещённом.
  -Возможно, - легко парировал Беккер. Он уже знал, что мозги одно из собеседников полностью в его руках. Сделав брови домиком и усмехнувшись, он продолжил, - разве законно, что вся власть сосредоточена в руках одной правящей элиты? Да, в конституции так и прописано, а сама элита пользуется довольно широкой поддержкой у населения, но думаю, вы и я, мы не согласны с этим, разве не так? Законы не совершенны, и часто играют в одну сторону, тем, кто их сочинил и по совместительству кому они принадлежат. Мы живём в свободном мире, и вправе расширят свои владения и своё имущество. Ну, во всяком случае, я в это верил.
  -Я в это верю, - отговорил Аргром, - но в последнее время я ещё чаще сомневаюсь в то, во что верю. И уже точно не могу верить, что у нас всё замечательно. И оппозиция должна хотя бы частично быть равна нынешней власти, чтобы мы могли общаться на равных, - он ещё раз заглянул в глаза Беккера, пытаясь понять того душу, - я думаю эта идея стоит риска, - и повернулся к Лафферти, - а ты, что думаешь, Лидер?
  -Не знаю. Звучит заманчиво, скрывать не буду. Не запишет ли нас Федерация в Ренегаты, когда всё это станет явным?
  -Брось, не говори, что ты веришь в эти сказки. Вздор. Ренегаты это байка как раз чтобы и не появилась никакая оппозиция. Ты ещё скажи, что в мифический Отдел Контроля веришь? - Беккер громко рассмеялся.
  
  
  -Что интересного?
  -Ничего, - Беккер улыбается, - значит, ты теперь мой новый связной с контролем?
  -Можно сказать и так.
  -И какова твоя настоящая профессия?
  -Можешь называть её психологию и психоанализ.
  -Знаешь, я можно сказать в какой-то степени тоже психолог. Много времени изучал людей, думаю, я немного в них разбираюсь. И я уверен, что ты не являешься штатным агентом, возможно даже и внештатным. Человек с улицы, назовём это так. Любопытно, - Беккер корчит удивлённую гримасу и задумчиво смотрит вдаль, - у них больше никого рядом не оказалось, или это такой хитрый план их вычислительных марионеток? Впрочем, когда говоришь о ОК, ни в чём уверенным быть нельзя.
  Сэммел пристально наблюдает за своим новым пациентом. Место встречи является специально отведённая комната отдыха в трёхэтажном доме, где Сэммел работает со своими пациентами, где-то в центре Лондона. Уже стемнело, и дождь стучится в единственное окно в помещении.
  -Как сам думаешь, приятель?
  Беккер отражается в линзах очков Сэммела, но тот молчит. Изучает. Оба изучают. Беккер не выдерживает первым, отводя взгляд на окно, показывающее ему вдалеке неоновые небоскрёбы города. Капли дождя бегут по стеклу. Терпение не его конёк.
  -Я ничего не думаю. Меня не инструктировали специально для нашей встречи. Единственное указание было получать от тебя информацию и только.
  -Я должен просто приходить сюда и рассказывать всё что узнал и ничего большего? - удивляется Беккер.
  -Так было и написано в моём договоре.
  -И потом ты всё услышанное пересказываешь дальше? Это что, сломанный телефон? - Беккер смеётся.
  Сэммел игнорирует вопрос, заставляя Беккера понервничать. Он начинает ёрзать в своём кресле, чувствуя небольшой дискомфорт. Осознавая, что ответа он не услышит, Беккер решает рассказать все, что он узнал. Иначе его приход сюда окажется абсолютно бессмысленным, а он больше всего боится того, что что-либо может оказаться бессмысленным.
  -Эта Партия... что-то типа секты, только не религиозной, а скорее идеологической. Идеалисты. Витают в облаках своих иллюзий. Их идеи утопические...
  -Но? - Сэммел ловит момент.
  -Но не лишены смысла.
  -Смысл?
  -Да. Ты веришь в наше правительство?
  -В Федерацию?
  -Конечно, - нервно смеётся Беккер, - а про что ещё ты мог подумать? - его не пугает факт, что их могут прослушивать, - нам повторяют с детства, что мы живём в замечательном мире, что стоит нам чего-то захотеть, то нужно только приложить незначительные усилия, и ты станешь кем угодно. Ложь. И эти парни видят сквозь ложь. Правда, мы опустим, в какую сторону они смотрят. Не суть, - Беккер резко разводит руками, показывая закрытие любого вопроса по этому поводу, - важно, что Отдел Контроля передаёт своё название полностью и целиком. Контроль. У меня была мечта, но моё правительство разорвало её на части, а меня бросили гнить в клетке. У этих домашних идеалистов тоже есть мечты, и можно с уверенностью сказать, как всё закончиться для них, - Беккер показывает указательным пальцем вниз, жесть обозначает всё его отношение к ситуации, - и отдел не гнушится никаких методов, даже меня подключили. Разве это правильно?
  Сэммел садиться напротив своего пациента, в точно такое же синтетическое кресло.
  -Замечательно, Лавр. Но какое это отношение имеет ко мне? - программа на обратной стороне линз уже выносит своё диагноз пациенту.
  "Не клюнул" мысль злит Беккер, но вида он не подаёт. Он всё ещё имитирует вид психически нездорового человека. Игровая партия продолжается.
  -Неужели ты ничего не понял, приятель? - Попытка повторить приём выглядит слишком жалкой, но Беккер решает попытаться.
  -Лавр, - голос Сэммела становиться мягче, - я полностью аполитичен. Мне не интересна ни Федерация, ни политика.
  -А что тебе интересно тогда? - удивляется Беккер. Или пытается.
  -Моя работа, само собой.
  "Зацепка?", шанс в виде не совсем нужной откровенности, пролетает между разумом Беккера.
  -То есть, тебя интересуют только люди и их психопартреры, так?
  -Именно.
  Беккер задумчиво подносит руку к своему подбородку.
  -И тебе абсолютно всё равно на политику, или что творится в мире?
  -Абсолютно, - кивает Сэммел.
  "Значит, вот почему они выбрали этого никудышного агента следить за мной. Ещё один максималист-идеалист, верующий, что его дело самое важное на свете, а остальное не имеет значения. Думали, я не смогу к нему подобраться" в душе Беккер улыбается сам себе.
  -А знаешь, ты прав, приятель. К чёрту политику, - голос Беккер становится серьёзным, - но разве тебе не хочется чего-то большего, чем то, что ты имеешь? Знаешь, у меня раньше была работа, и в её особенности входило осуществлять разные человеческие идеи. Вот, например ты, - Беккер обводит взглядом всё помещение, - разве твои амбиции останавливается на этом помещении? Люди, с которым ты сталкиваешься по работе такие ведь скучные и не интересные, да? Я думаю, система государственного управления не может дать каждому по его настоящей востребованности. Или скажем - настоящему признанию, - взгляд Сэммела так и не изменился с их первой встречи, но огонь внутри его растёт, и Беккер улавливает это тонкое чувство, словно паук, расставивший сети и чувствующий свою жертву, попавшую в них. Безумие заразно. Отдел Контроля явно планировал, что всё будет с точностью наоборот. Что ж, они не впервые ошиблись насчёт него. Он продолжает, - я думаю, твоя работа важна, но в наше время трудно найти что-то поистине интересное, что-то, - Беккер делает драматургическую паузу - поистине новое. Вдохновение, оно ведь такое, то тут, то там, но редко когда решает навестить нас. А мечты живут всегда, - взгляд Беккера полностью сосредоточен на своей жертве, пытаясь загипнотизировать её, - думаю, ты желаешь прыгнуть выше своего нынешнего расположения, - Беккер хочет предложить послать к чёрту Федерацию и ОК Сэммелу, но риск спугнуть слишком велик, и он не решается. Вместо этого, - пускай Федерация и Отдел, занимаются своими делами, а твои дела только твои. Что если...
  -Интересно, - неожиданно перебивает его Сэммел. "Спугнул?", - твоя оппозиционная демагогия слишком очевидна. Меня не интересует политика, - голос психоаналитика остаётся прежним, но нотки сарказма так и слышаться в голове Беккера. "Профессионал своего дела. Или считает себя таковым", язвительная мысль только подталкивает Беккера в победе в этой игре.
  -Политика? Я говорю про людей, чьи решения и определяют эту политику. Чистая психология, букет характеристик личностей разного типа. Каждый человек и каждый сугубо индивидуален. Я думаю эти парни, эта Партия - они могут оказаться интересными экземплярами для тебя, приятель. Их всего лишь надо подтолкнуть, - "Подтолкнуть перед пропастью", дополняет эту фразу сознание Беккера и начинает тихо смеяться.
  -Я не очень поним...- Сэммел начинает запинаться. Где-то за кадром его сознание разрывается между логикой, рационализмом, и интересом.
  -Я подтолкну их, и они превратятся в настоящую оппозицию, истинных революционеров. Разве ты бы не хотел оказаться в этот момент рядом с ними? Итог их противостояние не играет роли, но их личности...сильные личность вот, что действительно интересует каждого настоящего психоаналитика. Составить психопортрет со всех возможных ракурсов, получить объём мыслей, разгадать смысл их деяний, разве нет?
  Сэммел чувствует, что становится на скользкую дорожку, и на его лице пробегает растерянность, глаза опускаются, и Беккер подталкивает психоаналитика перед обрывом пропасти.
  -Я покажу тебе настоящее стремление, - улыбка на его лице растягивается от уха до уха, крася и без того лицо безумца.
  Сэммел смотрит на отчёт программы, но ответ ему известен. Игра Беккера подкупает его, и сомнения в серьёзности ОК по поводу этого пациента, отпадают сами собой. Искусственный Интеллект Отдела изучал Беккера, и пришёл к своим выводам. Уверенность, что Сэммел может сделать всё ещё лучше, дать окончательный идеальный отчёт по Лавру Беккеру, захватывают разум доктора. Когда всё закончиться, его способности признают по праву, и Беккер поможет ему в этом, даже если сам не будет знать об этом.
  -И что ты хочешь от меня? - спрашивает он у своего нового нанимателя.
  -Собственно ничего. Можешь рассказать своим друзьям из отдела всё, что услышал, можешь хоть пересказать наш диалог полностью - мне всё равно, - пожимает плечами Беккер, - решай сам как поступить и что отрепортировать. Мы ведь живём в свободном государстве, - саркастично ухмыляется Беккер, - Но не забывай, что Федерация не даёт нам никакой настоящей свободы, и ты можешь оказаться своим же стражником, - Беккер встаёт и направляется на выход, - тебе не нужно моё разрешение в своей работе, ты волен поступать, как считаешь нужным. Во всяком случае, это моё мировоззрение. Работай на правительство, или работай на свою мечту. И ты будешь с нами, когда всё начнётся, я тебе гарантирую, приятель, - Беккер даже не удосуживается повернуться, - кстати, не зови меня больше Лавром Беккером, хорошо, приятель? Пожалуй, теперь мне нужно новое имя. Как тебе Рузей?
   Он выходит на улицу, оставляя Сэммела наедине со своими размышлениями. Ему не нужен ответ, так как для него он уже известен. "Ещё одно мясо для машины мести".
  
  
  Totus floreo
   Солнце освещало двух повисших над планетой титанов, сошедших в схватке, но не способных поставить мат. Медленно кружилась под ними планета, чьё альбедо скрывало звёзды над их головой. Облака бежали своим чередом, желая как можно поскорее скрыться от пребывавших, словно в древней спячке, небесных разрушителей. Отвалившиеся части кораблей свободно гуляли по орбите, ожидая своей неминуемой смерти от сгорания в плотных слоях атмосферы планеты. Былое величие звёздных покорителей исчезло, показывая, как несовершенны строения человеческие. Их можно было принять за огромные уродливые куски металлического мусора, невообразимым способом оказавшимися здесь. Радиация медленно сползала к полюсам, в предвкушении люминесцентного сияния, расползавшемся по всей планете. Излишнее тепло поглощалось атмосферой, и так лишившейся части озонового слоя. Уродливые конструкции, артефакты человеческого совершенства, боролись за свои жизни, в тот же момент готовые уничтожить друг друга. Только безумец попытался бы вмешаться в это бесконтактное противостояние, грозившее обернуться трагедией. Лучи солнца ласкали их изуродованные поверхности, играючи угрожая перегреть оставшиеся радиаторы, часть которых была испепелена, а другая присоединилась к небольшому космическому мусору, кружа вокруг кораблей. Свет проходил сквозь пробоины в конструкции кораблей, солнечными зайчиками падая на поверхность планеты.
   Защитные орудия оплавились на поверхности каркасов кораблей, превратившись в уродливые наросты, не способные быть удалёнными. Вспомогательные модули, ближе всего располагавшиеся к каркасу, выглядели, словно их погрызло адское чудовище с громадными клыками, кусками оторвавшее части стен. Такие модули невозможно уже было восстановить даже с помощью фабрики и роботов. Часть из них приходилось оставить в конструкции корабля, сохранив его и так уменьшавшуюся массу. Другую часть придётся импульсом направить к солнцу, похоронив их в ужасном тепле и радиации, если их стены не сплавились со стенами внутренних модулей, разводивших руками, и предлагавшие смириться с не оперированными умершими паразитами.
   Аргром вышел в космическое пространство, если так можно было выразиться. Его кости были восстановлены, и теперь он вновь мог носить их без риска своему здоровью. Лучевая болезнь оставила его, как только он покинул лазарет в медицинском модуле, ознаменовав его полное выздоровление. Подошвы костей намагнитились, давая Аргрому возможность не слететь с поверхности вращающегося корабля. Фильтр костей игнорировал световое загрязнение, исходящее от планеты, и человек мог спокойно смотреть в звёздную бесконечность. Свет звёзд и солнца отражались от черного скафандра, не поглощавшего свет. Куда бы он не посмотрел в данный момент, он знал, что его взгляд никогда не найдёт конца в бескрайнем просторе вселенной. Интересно, кто всё-таки первым вышел в космос? Какая это была цивилизация, и какие чувства ещё охватили? Чувство бесконечности. Альбедо планеты окончательно отступило, не мешая наблюдению Аргрома. Когда-то, будучи совсем ребёнком, он заинтересовался космосом, и был сильно удивлён, что большинство жителей его дома безразлично относятся к вселенной. Возможно это их взаимный ответ друг другу. Или они так считают. Федерация тоже не стремилась дать волю человечеству, взяв под свой контроль все межзвёздные перемещения, осуществить которые можно было только с помощью антивещества. И сейчас, любуясь красотой чистого космоса, и испытывая чувства, которые возможно испытывал и творец, он осознал своё истинное отвращение к правительству. Для него они были хуже воров, укравших у людей надежды и мечты, заперев их под замок. Аргром посмотрел в сторону дрейфующего враждебного корабля, пытаясь найти его взглядом. Небольшая светящаяся точка, на расстоянии в тысячу километров, словно призрак его осудителей, пыталась догнать Аргрома. Он мог увеличить изображение, улучшить качество, применить фильтры, но не стал этого делать. Он хотел смотреть своим несовершенным зрением, кидая вызов матери природе, и не стесняясь своего несовершенства. Сила и стремления человека могут изменить всё. Жизненный принцип, по которому стремился жить Аргром. Человек может и не совершенен, но это только даёт стимул достичь его. Мозг является самым весомым аргументом против природы, показывая его превосходство над остальными эволюционировавшими признаками животных, покорившихся человеку. А затем и самой природы, неспособной сопротивляться воли человеческой. Несовершенное зрение можно откорректировать медициной, зрачки заменить биоимплантами, глазной нерв оптоволоконной нитью, хрупкие кости из кальция укрепить пластинами, тело - экзоскелетом, конечности аугментировать или вовсе отрастить новые, используя геном и ДНК донора. Даже крылья, способные тебя поднять к солнцу, можно отрастить, и не обжечься. Было бы желание. Таков смысл бытья человеческого. Пищевая цепочка падёт. Горы будут свергнуты. Небо и моря покорены. Атмосфера и притяжение родной планеты преодолены. Перелёт от одной солнечной системы к другой, о котором даже не могли и мечтать самые первые астрономы? Без проблем. Кто следующий стоял на пути человечества? Бог? Или же сами люди? Решившие, что с их амбиций достаточно, и ограничившие себе территории в пять световых лет. Немыслимая закрепощённость всей цивилизации. Разве экипаж Фидеса сам не видит этого? Они пролетели за ним двадцать световых не моргнув и глазом, ни разу не засомневавшись в правительстве, которое поддерживают? Он задавал себе этот вопрос и раньше, на протяжении всех сорока лет. Для него экипаж Фидеса не был настоящим врагом. Но их идеология была враждебной для Аргрома. Даже кучка сопляков малолеток стали для него преградой, преградой на пути к триумфу, и не только его личному, но и всего человечества. Сознание разделилось на две части, кричавшими ему, что у него ничего не получится, что стена, которую он пытается перелезть, слишком высока, а уступ слишком острый, но другая часть сознания противилась пессимизму, толкая его дальше своего человеческого предела, поддерживая все его старания, говоря, что всё не напрасно, что он всё изменит, и, вернувшись домой, все сами увидят, кто был прав. Никто его не осудит за все средства, которые он потратил на достижение цели. Пессимизм, называющий себя реалистом, против идеалиста, говорящим, что он оптимист.
   На поверхности планеты начинали образовываться сияния, будто безумный творец искусства и музыки, написал свою безумную симфонию, решив его показать всему миру. Даже такая чудовищная космическая битва, стеревшая часть озонового слоя планеты, несла свою красоту. Красоту погибели. Прекрасный вид зажёг искорку в его душе, пытавшуюся погаснуть. Он никогда не узнает прав он или нет, если не доведёт всё до конца. Он слишком долго мечтал, слишком долго был фантастом своей истории. Пора стать её творцом.
  
  Оставшиеся в работе защитным датчики уловили фигуру на поверхности Форсети, повёрнутую в сторону Фидеса. Видел её и на Малик на экране своего монитора, лежа в амортизаторной койке на капитанском мостике. Он уже определился с чувствами к этому безумному кораблю и его безумным обителям. Ненависть и злоба взывали к нему, но по-настоящему он ощущал только непонимание. Непонимание всей этой безумной жестокости к себе и жителям Федерации, к которой он себя причислял. Но при этом он видел людей. И возможно вся идеология Отдела Контроля, твердо заявлявшая, что существуют люди, желающие видеть мир в огне - правда. Тогда пришлось бы стать им подобным, и идти на любые меры в надежде остановить таких людей, идущих на любые меры, чтобы тебя уничтожить. Усталость и не восстановившийся организм отсигналили в мозг, и сон опустился на Малика, засыпавшего под размышление.
  
  
  Ignoramus et ignorabimus
  
  
  Лёгкая встряска привела Амигэна в реальный мир из мира сновидений. Поверхность, на которой лежало его тело, была мягче, чем любая другая, в этой не столь его длинной жизни. Длинное выгнутое солнце освещало его, но глаза не требовали прищуриться от яркости. Боль ушла, и только тяжелая голова напоминала его недавнее состояние. Он поморгал глазами, чтобы вспомнить, как очутился на этой божественно мягкой кровати.
  -О, наш боец очнулся, - отозвался напротив Амигэна демон, злобно улыбаясь тому в лицо, и чуть не убивший его голыми руками. Дикарь зафиксировал взгляд на Вейне. Демон опёрся спиной о неизвестной формы выгнутую стенку. Амигэн ничего не понял, что тот сказал.
  -О, пардон, забыл включить умного переводчика, - он потянулся к затылку и его голос изменился на понятный для Амигэна язык, - как чувствуете себя, ваше величество?
  Амигэн не мог подобрать слова, растерявшись от внезапной возможности поговорить с этим существом. Глазами он бегал по помещению, не двигая своё восстанавливающееся тело.
  -Мы тебя подлатали, урод. Теперь тебе не грозит сдохнуть от инфекции. Так что ты наш должник, - и демонически усмехнувшись, добавил, показывая пальцем себе на чёрную металлическую грудь, - и ты мне оставил царапину. Так что ещё и мой личный должник.
  Амигэн молчал. А что ему было сказать? Он был уверен, что умрёт там, в яме, лежа на серых камнях. Он попытался приподняться на локти, и заметил торчащую трубку из его локтевого сгиба левой руки, проткнувшую её. Теперь к нему вернулось ощущения реального мира, и он почувствовал ещё несколько таких же трубок, но разных размеров. Одна из них протыкала его в правой области шеи. Подобие небольших засохших тряпок, накрывало концы трубок, и казалось, приросли к его коже. Одежда, в которой он пришёл на встречу в святую яму, оставалась на нём, но была порезана в тех местах, где тянулись трубки. Он потянулся правой рукой, чтобы освободиться от этих оков.
  -Идиот, даже не думай вынимать медицинскую капельницу. Лежи и не дёргайся, иначе умрёшь самой мучительной смертью, безмозглое животное.
   Амигэн вернул руку, но глаз не отводил от лица демона. Он всё ещё прибывал в состоянии полудрёма, и подобрать слова ему было тяжело. Будь у него время и желания на раздумья, он бы непременно обрадовался, что сохраняет рассудок, а не впадает в безумие. Вэйн убрал дуратскую улыбку с лица, и вернулся в свои личные, известные только ему рассуждения, закинув голову назад.
   В подобных помещениях Амигэну ещё не приходилось бывать. В дальнем углу в ужасно изуродованных подобиях стула сидело ещё два демона, смотрящих в разноцветную стену, изображавшей сплошное математическое безумие.
  -Вижу соседей по орбите, - сказал один демон другому.
  -Тоже вижу, Глаз.
  -Интересно, сколько они ещё будут сопротивляться? - демон, моментом ранее угрожавший Амигэну, спрашивал двух других, тихо посмеиваясь. Те ничего ему не ответили.
   На удивление здесь пахло свежим воздухом, и Амигэн жадно поглощал его. Временами ему казалось, что его тело становилось тяжелым камнем, падающим вниз, давя ему на грудную клетку. Через какое-то время, Амигэн окончательно ощутил себя перышком, свободно летевшим по ветру, в воздухе. Он мог поклясться, что взлетает, но ощущение растворилось через несколько ударов его завороженного сердца, и вновь вернуло его вес на мягкую кровать.
  -Всё, закончил стыковку модулей. Припарковались, - один из демонов встал и двинулся к центру помещения, - Счастливчик, забирай этот кусок разума и пошли, - обратился он к демону напротив Амигэна. Трубки, мгновение назад составлявшие одно единое целое с его телом, извлеклись из него и скрылись в белых коробках, расположенных по левую руку. Амигэн ничего не почувствовал, а только наблюдал. Слабозаметная прозрачная жидкость вытекала из оставленных на его теле точек.
  -Конечно, Босс, - демон, которого называли Счастливчик, мигом поднялся со своего места, и подошёл к Амигэну, - пошли, дикарь.
   В центре помещения образовался прямой квадрат, и демоны скинули в него неведомой толщины сеть, оставив ту свисать в появившуюся пропасть. По сети они слезли в бездну, источавшую из себя свет.
  Амигэн не чувствовал страха смерти или страха чего-то нового, но страх, разрушающий мировоззрения, подпитывал его душу, и оковывал разум, но не его тело.
  -Давай поторапливайся, - накричал на него демон Счастливчик.
  Амигэн, не зная бояться ему или нет, встал с мягкой кровати и подошёл к квадратной дыре, образованной в центре помещения.
  -Спускайся,- приказывал ему демон, и Амигэн склонился перед выступом, не понимая, какого следующего шага от него ожидают.
  -Ногами вперёд, имбецил.
  Амигэн никогда не пользовался таким способом спуска, но ему казалось, что он знал его когда-то, но забыл. "Дежавю".
   Он спустился в коридор, освещённый по разные стороны потолка и зараставший мхом и разного вида растениями. Здесь было тепло, как в самый обычный летний день, но не знойный, который мог заставить тебя вспотеть на ровном месте, но не оставит загары, если ты не задержишься на солнце. Спустившийся за ним Счастливчик толкнул его рукой в сторону его демонов соплеменников, уходящих всё дальше, вглубь демонического лабиринта. Амигэн зашагал за ними, заметив, что обувь на его ногах моментально намокла. На полу тут и там растекались небольшие лужи. Он остановился на секунду, чтобы обдумать увиденное, но рука демона, стоявшего позади него, больно толкнул Амигэна в спину.
  -Иди за ними.
  Амигэн послушался.
  Они шли по не сильно широким коридорам, сворачивавшие в разные стороны, и везде Амигэн видел непонятного вида растения, торчащие прямо из стен, завивавшиеся по ним, со страной формой зелёными листьями, отходившими от стеблей. Чем дальше они двигались, тем меньше было воды под ногами, но влажность оставалась постоянной. Металлические двери одинаковой формы постоянно пропускали их от одного лабиринта в другой. В какой-то момент, после очередной двери, вода под ногами окончательно исчезла, а влажность стала ощущаться слабее. Растения продолжали неописуемо расти из стен, но всё выглядело уже менее хаотично, чем ранее, и имело какую-то обдуманную последовательность. Помещения становились всё просторнее. Демоны, идущие перед ним, скрылись за очередным углом, за которым оказались ещё двери, будто вбитые в круг. Они разошлись, и перед Амигэном предстал холл жилого модуля. Здесь уже был умеренный климат, а растения росли строго из земли, раскинутой по углам помещения. Свет исходил отовсюду, а на полу растелились мягкие ковры с разными изображениями. Внутри находились ещё существа, и некоторые из них был без своей демонической брони, визуально неотличимые от прибывшего гостя. Левее от Амигэна на стене висело огромное окно, в котором абстрактные фигуры накладывались друг на друга. От одного только их вида у Амигэна разболелась голоса. Правее в шагах двадцати был ещё один коридор, который, скорее всего, вёл в очередной лабиринт. В центре стоял круглый стол, и над его поверхностью плясали уже объёмные геометрические фигуры, видимые насквозь. У Амигэна расфокусировалось зрение, когда он посмотрел на них, и его чуть не вырвало на месте.
  -А это кто ещё? - спросил Микел.
  -Наш новый гость, - ответил тому Рузей.
  -Я, конечно, заметил изменение биомассы на шлюпке, но не особо заинтересовался...
  -И зачем нам это биомасса нужна? - поинтересовался Дейв.
  -Он может генерировать энергетическое поле вокруг себя, - пояснил Аргром.
  Дейв присвистнул.
  -Гляньте, какое оружие было при нём, - Вэйн держал в левой руке за рукоятку клинок Амигэна, а правой осторожно проводил вдоль лезвия, - настоящая катана. Нужно будет и себе сделать подобие. Или просто оставить этот экземпляр себе. Как думаете?
  -А где Лидер? - Аргром спросил у присутствующих.
  -В своей каюте, - Дейв рассматривал новоприбывшего.
  -Он впадает в меланхолию.
  -Но ведь для этого у нас как раз и есть доктор, - испустил смешок Вейн.
  Впрочем, что думал об этом Сэммел, молча стоявший в углу, никого не интересовало.
  -Поэтому у него обгоревшие волосы и ожоги первой степени? Вы стреляли в него из портативного лазергана?
  -Да, - ответил Дейву Счастливчик, - не устоял перед очередным отстрелом любопытной живности.
  -И что мне с ним делать? - сделал жесть руками Дейв.
  -Изучать его, Умник, что ещё делать, - Аргром встал возле синтетического дивана, на который моментом ранее рухнул Вейн.
  Дейв включил умного переводчика в импланте и начал говорить на идеальном наречии, обращаясь к Амигэну. Микел и Рузей последовали его примеру и включили свои. Аргром сделал это по прибытию.
  -Каким способом ты генерируешь энергетический слой?
  Амигэн молчал.
  -Он что немой? - обратился к Аргрому Дейв.
  -Нет, Умник, он просто тупой, - Вейн лёжа на диване, повернулся лицом к Амигэне, - отвечай, когда к тебе мы обращаемся.
  Амигэн питал лютую ненависть к этому человекоподобному существу. Впрочем, он начал осознавать, что так оно и есть. Пока он ещё не знал, как лучше к ним обратиться.
  -Вы демоны?
  -Что? - переспросил с непониманием Дейв.
  -Что он несёт? - без удивления отреагировал Микел.
  -Он думает, что мы те самые ангелы, которых они на планете почитают, - проговорил очевидную мысль Аргром.
  -А разве это не так, Босс? - усмехнулся Вейн.
  -Он, видать, считает нас богами, - сказал Рузей и все члены партии, находившиеся в помещении, засмеялись. Кроме Аргрома.
  Амигэну стало жутко, и он сглотнул. Мистицизм улетучился из его головы, оставив того наедине с реальностью.
  -Значит, вы действительно существуете...
  -Ты должен был это понять еще, когда заметил нас в кратере, - с отвращением ответил тому Рузей.
  -Наверно он разочарован, Индиго, - продолжал усмехаться Вейн, - он ожидал увидеть что-то необычное, а увидел обычных людей с другим цветом кожи.
  -Это точно, - осторожно пытался тихо сказать Амигэн, опуская взгляд к полу, но его услышали.
  -Ну, если тебе интересно, то мы были теми ангелами, посетившими твоего короля, - с обычным для себя безэмоциональным лицом повествовал Глаз, - мы накачали его героином, чтобы усилить её ощущение нереальности.
  -Он не мой король. У меня вообще нет королей, - теперь он поднял взгляд, решительно глянув в глаза Микелу, - Но зачем?
  -Так надо было, тебя это не касается, - ответил Аргром.
  -А он знает?
  -Кто? Ивехте? - Аргром повернулся к монитору, показывающего планету, сцепив руки за спиной, - Жалкое создание, считающее себя королём? Мы даём ему возможность играть свою роль, пока он может. Я выбрал его, чтобы объединить ваши государства в одно, и тем самым вывести вас в светлое будущее. Наш родной мир когда-то тоже прошёл этот путь, возвышаясь к звёздам, но в самый последний момент у него развязались шнурки, он остановился их завязать, так и не сделав этого. Мы будем постепенно давать вам знания, двигая ваш общий прогресс. Войны? Этап становления. Гибнувшие люди? Пища для растущего цветка, тянущегося к свету. Партия учтёт ошибки нашего мира, и исправит их на корню тут. Мы использовали религию как способ вашего объединения. Последствия были очевидны, но в долгоиграющей перспективе, через века, твой мир будет выглядеть по-другому. Под чутким руководством, мы возвысим вас.
   Амигэн мало что мог понять из тирады, даже не в состоянии определить, кому она была посвящена. Мысли ураганом вертелись в его голове, но выдать что-то связное он уже был не в силах.
  -Вы никакие не существа божие, и из-за вас люди убивают друг друга на земле.
  -И что? Нам какое дело до них? Нам нужен только эквидер. Мы могли бы вас поработить, но пока вы добываете нам катализатор, мы не станем этого делать.
   Амигэн пытался понять, что происходит сейчас. Его мировоззрение рушилось. Всё что он знал о своём мире, было ошибочным. Его окружали существа, похожие на людей его родного мира, но с другим цветом кожи. Более светлые.
  -Кто вы? - такой простой и одновременно сложный для его восприятия вопрос.
  -Мы - люди. Настоящие, - ответил ему Вэйн.
  -Настоящие?
   Вопрос рассмешил человека с выбритой половиной головы.
  -Какие есть, - спокойно произнёс Аргром.
  -Может хватить этого цирка? - обратился к присутствующим Дэйв.
  -Да. Дэйв он твой.
  -А если он будет сопротивляться?
  -А зачем он нам в бодром состоянии? Или ты так собрался его препарировать?
  -Я не уверен, - Дэйв замялся, - он вроде как живой?
  -И? Живой образец генератора энергетического поля? Интересная находка, не правда ли?
  -Ладно. Мне его силой тащить в биолабараторию?
  -Не трогайте меня, - Амигэн сожалел, что его клинок сейчас не под рукой, и шансов защитить себя было не сильно много, - или пожалеете, - из-за нервного голоса угрозы звучали не сильно внушительно.
  -Даже так? - человек, с бритой левой стороной головы, и зачесанными короткой длинны волосами на бок с другой стороны, Счастливчик, подошёл к Амигэну в упор, и нанёс резкий удар в челюсть, отправив не успевшего как либо отреагировать и защититься Амигэна, в нокдаун. В глазах бедного жителя планеты потемнело и его сознание унеслось в страну сновидений. Вэйн поднял его тело и закинул себе на плечо.
  -А нельзя было сделать всё более деликатно? - Дэйв не оценил эффективность действий.
  -Ну, пошли Умник. Накачаешь его транквилизаторами, - хищный оскал играл на лице Вэйна.
  
  
   Желто-оранжевые облака бежали от одного видимого края до другого. Небо разделилось на две части, давая простор сражению света и тьмы. Лучи солнца с одного горизонта светили ему в лицо, вступая в схватку с ночным небом, отражавшимся у него за спиной. Амигэн парил ровно посередине этого безумного буйства. Земли под ногами всё так же не было видно, если она вообще была поблизости. Куда бы он ни посмотрел, везде за облаками он видел только просторы бесконечности. Чувство приятного охватило его. Он одновременно ощущал себя маленькой каплей в бездонном океане, и безмерной силой, охватывавшей всё живое. Он молчал, чтобы не спугнуть эту приятную иллюзию.
  "Тебе нравится?" - поинтересовался голос, исходящий и из его головы, и одновременно отовсюду вокруг.
  "Ты уже спрашивал", - улыбнулся невидимому другу Амигэн, - "ты так и не сказал где я"
  "Ммм, мы нигде", - засмеялся юношеский голос. Это был голос Амигэна, давным-давно, который он уже позабыл, - "здесь всё ограничивается только фантазией. Это место существует вдалеке от твоего физического состояния, и в тоже время я его собрал из кусочков твоих электрических импульсов, образов на их основе новое сознание, которым я и являюсь".
   "Это так странно...Мне казалось, я не должен понимать, что ты говоришь, но я понимаю. Будто я всегда знал больше, чем осознавал"
  "Может и так"
   "Хотелось бы мне бывать здесь почаще", - печально вздохнул Амигэн, улыбаясь отдалённому солнцу.
   "Я рад, что тебе нравится. Мне тоже нравится с тобой общаться"
  Амигэн не чувствовал ни боли ни печали. Он был свободен от всех оков, преследовавших его на протяжении всей жизни.
  "Кто ты на самом деле?" - ему очень сильно хотелось узнать ответ на этот вопрос.
  "Я? В твоём понимании я никто. Меня не существует в том мире, в котором ты живёшь, который тебе известен. У меня нет тела, как ты себе представляешь. Для тебя я и не жив, но и не мёртв"
  "Да, ты мне уже говорил, что-то такое"
  "Я бы не мог тебе сказать больше, даже если бы хотел. В вашей речи нет слов или их комбинаций, способных описать все возможности"
  "Почему тогда тебе не научить меня своему языку?"
  "Он не существует в понятном для вас вариант" хихикнул детский голосок.
  "Как тогда ты можешь существовать? Где ты живёшь? Где твой дом? Здесь?"
   "Здесь в атмосфере газовой оболочки? Нет" опять смешок "Но мой мир это ваш мир. Всё взаимосвязано"
  "Наш мир это ваш мир?"
  "Твой мир это мой мир"
  "Как это понимать?" удивился Амигэн. Он попытался посмотреть себе под ноги, но заметил, что у него отсутствуют ноги. Отсутствовала и другая любая часть тела, включая само тело. Он был мыслью, несущейся сквозь пространство.
  "Так странно" Амигэн чувствовал свои фантомные части тела. Он не видел их, но мог ими шевелить. Их положение в пространстве не ограничивалось законами данными человеку от рождения. У него одновременно были части тела, и одновременно их у него не было никогда. Странное чувство бесконечных возможностей.
  "Ты привыкнешь" успокаивал его потусторонний голос.
  "Это чувство не похоже не на что. Даже сами чувства...Я будто ощущаю их, и в тоже время у меня их нет"
  "Стань свободным"
  "Стать свободным..." повторил Амигэн, приятно закрывая глаза, хотя ни глаз, ни век, у него здесь не было. Он оказался в темноте.
  "Наконец у меня получилось найти единицу-катализатор" радостно воскликнул детский голос.
  "Что ты имеешь в виду" Амигэн наслаждался приятными ощущениями, одновременно нахлынувшими на него со всех сторон.
  "Я давно пытался связаться с тобой через твою единицу"
  "Через мою единицу?"
  "Ага. Мне даже пришлось воссоздать твой родной мир, чтобы наладить связь между нами"
  "Твой мир - мой мир..." повторил Амигэн, услышанное ранее. Непонимание нахлынуло на него словно морская волна, и он открыл свои глаза, вернувшись назад к жёлто-оранжевым облакам. "Я не понимаю тебя"
  "Мне пришлось копировать твои единицы, которые ты разбросал по системе от своего родного мира, потому что оригиналы были не пригодны к общению. Вроде эти изменения у вас называются мутацией или эволюцией. В моём подобии языка это одно и то же"
  "Я не понимаю. Ты говоришь в единственном числе, и в то же время во множественном. Твои, вас... Единицы, про которые ты говоришь...что это?"
  "Биологические единицы, из которых ты и состоишь. Я скопировал твой родной мир и твои единицы, и разместил их в этой системе пустоты, укрыв от внешнего на какое-то время от внешнего вмешательства. Правда, мне пришлось подкорректировать элементы твоих единиц, чтобы в перспективе мы смогли бы наладить общение" радостно хихикнул голос.
  "Моих единиц? Я, правда, не понимаю, о чём ты. Я один. У меня нет никаких единиц"
  "А разве ты не единичная часть от своей общей сути?" удивился голос.
  "Что?" Амигэну казалось, что он сходит с ума.
  "Я думал, что твоя сущность состоит из множественного количества единиц, коих ты бесконечно воссоздаёшь в пустоте, и которыми ты заселяешь пустоту. А ты являешь одной частью большого составляющего через бесконечное создание новых единиц"
   Амигэн потерял нить разговора, пытаясь понять, что только что услышал.
  "Друг. Я не знаю, про какую ты большую или общую составляющую говоришь, но я один. Можешь звать меня Амигэн. И я единственный в своём роде" Амигэн фантомными руками указать на себя, не зная, где находится его собеседник. Он попытался указать на себя со всех возможных сторон одновременно.
   Наступило молчание.
  "Ты говоришь, что мой мир - твой мир. Что ты подразумевал под этим?
  "Наши проекции миров соприкасаются. Ты..." голос замялся "...вы вроде называете это измерениями"
  "Нет, мой мир, где я родился" Амигэн попытался подобрать слова, максимально удобно описывающие это место "Планета"
  "Эту планету создал я, на основе копии оригинала"
  "Что?" услышанное вбило Амигэна в ступор.
  "Мне нужна была среда, чтобы настроить единицы на контакт. Ты - первая и единственная"
   Амигэну показалось, что он сглотнул слюну, а на лбу выскочила испарина. Он осознавал, что непонимание между ними слишком длинное, если положить его на одномерную линию. В то же время он ощущал, насколько он беспомощный и маленький в масштабах, неподвластных его мозгу.
  "И ты спокойно наблюдаешь на то, что происходит на моей планете?"
  "Я не вмешиваюсь, давая единицам созреть для своей цели"
  "Но ты ведь сам сказал, что создал мою планету...мой мир!" восклицал Амигэн.
  "Это была необходимость"
  "Какая необходимость?" мысль, что Амигэн и весь его мир, не более чем чьё-то желание, разрывало его разум на части.
  "Ну..." детский голос Амигэна снова замялся "...чтобы установить связь между мной и...тобой"
  "Мной? Единицей? Что ты подразумеваешь под этим словом? Живых людей?"
  "Да" в детском голосе слышалось отчётливое чувство вины.
  "И ты смотрел всё это время, как эти единицы, живые люди убивают друг друга? И ты ничего не мог сделать?"
  "Но разве это... насилие не является частью вашей сущностью? Я не могу вас представить без неё. Мне казалось это неотъемлемая часть оригинала, формирующая общий набор сущности...человечества?"
  "Зачем ты вообще сделал нас смертными, если мог это изменить?" Амигэн вышел из себя.
   "Но ведь для вас смерть неотделима от жизни. Единицы рождаются и умирают, а причина последнего не имеет значение. Разве это не... естественный цикл для вас? Разве насилие не часть единого?"
   "Что? Конечно, нет" Амигэн не понимал, можно ли достучаться до этого существа, или он бессмысленно бьётся головой об стену. "Это не так. Мы все можем жить и в мире"
  "Но разве ты не делал то же самое? Приносил смерть другим единицам...людям"
  "Это...всё сложно. Я убивал, чтобы жили другие, и чтобы когда-нибудь никому не пришлось убивать других. Не пришлось повторять мой путь. Знаю, звучит странно. Но это то, во что я верил" Амигэн вздохнул.
  Снова наступило молчание. Амигэну казалось, что не только ему нужно время, что бы обдумать услышанное.
  "Пойдём со мной" послышался детский голос вновь.
  "Куда?" без энтузиазма поинтересовался Амигэн.
  "В мой мир, где нет смерти, нет насилия. Я уверен, мы сможем понять друг друга. Нам просто требуется...время. Мы научимся, я знаю" голос упрашивал Амигэна и манил согласиться.
  "И я покину свой мир навсегда?"
  "Да"
  "Кем бы ты себя не считал..." Амигэн усмехнулся "...но ты так и не понял, что такое человек. Я не откажусь от своего пути. Не оставлю свой мир, когда он больше всего нуждается во мне"
  "Прошу..."
  "Отказаться от своего плана? Никогда" Амигэн пытался казаться уверенным, но что-то внутри него отказывалось подчиниться, упрекая его за человеческую глупость, данную им от рождения. Он опустил свой взгляд туда, где ему казалось, должны находится его настоящие и единственные человеческие ноги.
   Голос вновь замолчал, и Амигэн снова показалось, что существо обдумывает услышанное.
  "Мне жаль, что я не смог вас понять. Понять тебя..." голос был слишком грустный, и у Амигэна сжалось всё внутри. Он весел в пространстве напротив этого существе, которое не имело физической формы. Какое-то время они вновь молчали, не решаясь что-то сказать друг другу.
  "Верни меня назад" нарушил тишину Амигэн, и в тот же момент вернулся в темноту спящего тела.
  
  
   Весь целый экипаж Форсети находился в медицинском модуле. В соседнем помещении полумёртвый сном, под всеми возможными датчиками, использовавшимися аналитической программой модуля, на собранном мобильном операционном столе, лежал Амигэн. Он был гол, глаза закрыты. Всё его тело протыкали нейронные иглы, не упускавшие и байта его мозговой активности. К выбритому виску был прицеплен дискретный имплант, контролирующий работу наномашин в организме пациента. Он представлял собой голый чип, без корпуса, конец которого был подключен к разъёму, из которого тянулись пряди оптоволоконных кабелей. На голову не стали помещать какие-либо датчики, боясь нарушить сигнал. Дейв не пытался скопировать сознание Амигэна, что в прочем было не возможно для них, и пропускной способности кабелей хватало для поставленной задачи сбора информации. Над Амигэна находился аналог старинной зеркальной тарелки размером с его тело, пытавшейся поймать все доступные ей виды сигналов. Операционный стол покрывала фазированная антенная решётка. Никаких полиуретановых подушек обернутых антистатической кожей. Различные датчики, торчавшие из-под пола, окружали Амигэна, работавшие на девяносто девять процентов, пытаясь уловить любое возмущение в пространстве. Под полом, охлаждённая жидким азотом дистиллированная вода, покрывал их процессоры, и не позволял перегреться. На коррозию было всё равно. Фабрика потом переработает. Если она ещё будет работать.
   Всё дело в том самом сигнале, который программа Форсети вновь уловила в пространстве вокруг корабля. Он был идентичен той копии, которую сделал в прошлый раз Микел, когда два десятка лет назад они зафиксировали его. Даже частично понять его природу, не говоря уже о полной расшифровке, так и не удалось, несмотря на дополнительные квантовые мощности, задействованные в данном процессе. Только в этот раз сам сигнал находился в непосредственной близости с головой Амигэна.
   В соседнем прямоугольном помещении, мониторы отображали полученную информацию экипажу корабля, пристально следившей за поступлением новых данных. Программа модуля старалась проанализировать электрохимическую активность каждого нейрона, включая ионные каналы. Дейв, отвечавший в данный момент за состояние и исследование Амигэна, повернулся к мониторам спиной, и смотрел на всех присутствующих.
   -Чем бы ОНО ни было, оно общается с ним через его же нейрокортекс, посредствам всех тридцати миллиардом нейронов в нём.
  -Это что, телепатия? - первым поинтересовался Аргром.
  -Нет, не думаю, - почесал голову Дэйв, - у нас нет таких технологий. Невозможно уловить источник, мы можем видеть только изменения, которые он оказывает на живой организм, и если судить по нему, - он указал рукой на лежавшего через стекло в соседнем помещении Амигэна, - то, изменения присутствуют и на атомном уровне.
  -Поэтому у них серый цвет кожи? - спросил Вэйн.
  -Пигменту кожу пришлось измениться, чтобы подстроится под такие изменения, - подтвердил Дэйв.
  -Значит, каждый на планете владеет этим... магическим щитом? - Лафферти обхватил свою голову руками.
  -Нет. Присутствие частиц катализатора на атомном уровне в живом организме бессмысленно, если мозг этого организма не способен ощутить их присутствие, и тем самым для него становится невозможно использовать эти самые изменения. Будто они инородные для именно этой мозговой операционной системе.
  -Но ведь у всех мозги одинаковые? - удивился Аргром.
  -Да, но изменения всё равно не игнорируемые, пускай мозг не может их осознать.
  -Бред какой-то, - Вэйн не мог понять результаты, предоставленные Дэйвом.
  -По-сути мозг, умеющий контролировать данную реакцию, посылает сигнал в клетки, тем самым оказывая влияние и на атомы молекул клетки, которые начинают взаимодействовать на квантовом уровне с внешними частицами, можно сказать вне тела, в пространстве, изменяя их по желанию "мозга". Желание обусловлено функцией, заложенной мутацией.
  -Значит, создание энергетических щитов, это всего лишь одна из возможностей мозга, полученных остаточной мутацией ещё при его рождении?
  -Скорее всего, да, - пожал плечами Дэйв.
  -Он, что, - Вэйн указал пальцем в сторону Амигэна, - биологический квантовый компьютер?
  -Это можно отнести и к нам, - Дэйв сам посмотрел на лежавшего подопытного, - его строение мозга и количество в нём модулей не отличается от нашего. И остаточные мутационные отличия совсем не значительные для него, хотя всё выглядит наоборот.
  -То есть, в теории мы можем скопировать себе его возможности? - поинтересовался Рузей, почёсывая себе шею.
  -Сомневаюсь, - отрицательно повертел головой Умник, - думаю, данный симбиоз не может существовать порознь. Только мы попытаемся позаимствовать его ген или каким-то способом извлечь частицу - они должны тут же распасться, как только общая связь прервётся.
  -А это существо? Почему именно с этим оборванцем, а не с другим? Или оно со всеми общается, кто живёт на поверхности? - удивился Микел.
  -Скорее всего, только с этим, - ответил тому Дейв.
  -Он что - его любимец? - иронично усмехнулся Вейн.
  -Не могу тебе точно ответить на так поставленный вопрос.
  -Мы можем видеть или услышать их диалог? - поинтересовался Аргром.
  -Как? - усмехнулся Дэйв, - если они как-то и общаются, то только образно. В прямом и переносном смысле этого слова. Мы ещё не научились считывать неокортекс человека на таком технологическом уровне, чтобы понимать в каком аксоне находится какой-либо образ. А теперь посмотрите на это.
   Дэйв повернул один из мониторов, чтобы всем было лучше видеть. На экране программа показывала электромагнитное изменение мозга. Каждый из тридцати миллиардов нейронов пребывали в возбуждённом состоянии. Дэйв вывел настройки программы и изменил значение, показывая, как каждый аксон нейрона бесконечно передавал импульс следующему, а дендриты тянулись к ним. Всё это напоминало хаотичный танец, в котором присутствовала закономерность, и одновременно абсолютно статичное положение.
  -И это его не убило? - Рузей сглотнул.
  -Только нагрело его тело до тридцати семи и восьми десятых градуса, и потребляет двадцать девять процентов энергии всего тела. Судя по показателям, данный процесс даже не перегревает его мозг, хотя опять же, всё выглядит наоборот. Сплошной парадокс.
  -Этот способ общения, - Аргром призадумался на секунду, - это какое-то паразитирование?
  -В какой-то мере да. Оно, чем бы оно ни было, использует всю составную неокортекса, чтобы генерировать свой с ним диалог, если так можно выразиться. Конечно, такое массивное возбуждение нейронов всего головного отдела невозможно без внешнего вмешательства. По идеи это что-то наподобие сна, только не отличимого от реальности, и он снится одновременно двоим, и оба могут переговариваться, на основе каких образов это бы не выглядело для них.
  -На основе образов исключительно Амигэна? - задал вопрос Рузей.
  -Да, - ответил ему Умник.
  -И это безвредно?
  -Относительно. Если оно захочет, оно может вмиг прервать любые нейронные импульсы, или разорвать все синаптические щели, стереть на кварки апикальные дендриты, и много ещё чего. Можно сказать, мозг Амигэна сейчас находится в чужих руках.
  -С ума сойти, - присвистнул Вейн.
  -Ну и где этот фокусник находится? - Аргром погладил вспотевшую шею, - в нашем хоть измерении?
  -В этом и заключается вся загадка, - Дэйв посмотрел на мониторы, - насколько же должно быть что-либо далеко от физического мира, чтобы использовать такой способ общения нематериального с материальным. Чем бы оно ни было, оно должно быть одновременно и на макроуровне и на микро.
  -Если оно не имеет физической оболочки, то оно мёртвое? Или живое? Оно действует на подпространственном уровне? - Вэйн начинал потеть.
  -Это тоже относительно. Смотря, что для нас смерть. Как нам известно, всё во вселенной умирает, и даже сама вселенная, как мы можешь судить. Но что, если альтернивные измерения, где наши физические законы довольно примитивны?
  -Ты про какое-то подобие... - Аргром запнулся, - ты вообще про что?
  -Я не имею ввиду те измерения, которые свойственны для нас физически. Ну, - он сделал паузу, - из известных нам теорий. Я имею виду, - он пытался подобраться слова, - что, если есть другое измерение, и оно существует отдельно от нас, но при этом может проникать и в наше. Чёрт, - Дэйв приложил ладошку с своему лбу, - Это существо явно не из нашего мира, но оно здесь, общается, и оно может влиять на наш, физический, мир. Реальный. Само существо уже может оказаться другим измерением, и для него понятия материальный или нематериальный - не существуют. Подумайте, это знание может изменить саму суть наших размышлений. И даже рай не кажется уже сказкой.
  -А в чём отличие от виртуалки? - поинтересовался Лафферти.
  -Виртуальная реальность не может существовать без законов мира, где она образована. Всё намного фантастичнее. Это что-то за гранью нашего понимания с вами в данный момент. Абсолютно друга физика и другие возможности, которые ограничиваются только вашими фантазиями. Возможно в том измерении, где обитает это существо, нет понятия жизнь, какой мы себе представляем. Мы существуем в нашем, материальном или физическом, называйте, как хотите, мире. И мы знаем, что если удалим свои импланты, отключим наноробатов в нашем теле, и откажемся от медицинского модуля, то мы состаримся и умрём. Как и все люди до нас. И если это действительно конец жизни в том понимании, атеистическом, каким мы себе представляем её, без сказок в загробную жизнь, но жёсткий мир эволюции, где жить значит мыслить, то мы всего лишь набор нейронов в нашей голове. И когда мозг умрёт, нас ждёт только забвение и пустоте. Мы исчезаем из этого мира раз и навсегда. Нас никто и ничего не ждёт.
   На его лице изобразилась грусть. Все слушали его, и никто не перебивал. Дейв продолжил:
   -Но что если мы ошибались? Всего? С самого первого осознанного нейрона, пробежавшего в мозгу первобытного человека? Что, если мы всегда смотрели не в ту сторону? Что, если есть не просто другая жизнь, а само другое понятие существованию? И это доказательство прямо перед нами. И это существо, из того изменения, где-то здесь. Но где? На корабле или в этой системе? Или мы даже не можем себе представить место, за гранью настоящей реальности, той, которая для нас единственно истинная. Мы заложники самого понятия человек. Мы бьёмся в истерике головой об стену, пытаясь сломать барьер, за которым нам откроется истина. Но не можем сломать его, потому что наша голова такая хрупкая. И нам остаётся только смотреть в эту стену, осознавая, что через неё нам не пройти.
   -Тогда мы должны поговорить с этим. Узнать у него ответы на все интересующие нас вопросы, - Аргром решился сказать то, что вертелось у него с самого начала прилёта.
   -Ты меня не слушаешь? - прикрикнул на него Дейв, - мы не можем, даже если захотим. И что ты скажешь такому сверхразвитому существу? Привет, я Аргром, называй меня теперь Босс, и мы хотим всё знать, тоже, что и ты?
  -Ты сам сказать, что тот общается с этим недочеловеком с поверхности? О чём же тогда они могут говорить? Нет ничего такого, что знает этот недочеловек, но не можем знать мы. И если они нашли общие темы для разговора, то нам тем более это под силу.
  -Я не говорил, что уверен, что они общаются. Да и что, блять, значит, общаются, - Дейв выходил из себя, - ты не можешь быть уверен, что общение для этого существа такое же, как у нас с тобой, как у человека с человеком. Включи свои деградировавшие мозги, наконец. Он использует целый человеческий мозг как катализатор для самого себя. Ему подвластны все квантовые технологии и мощности. Ты вообще можешь себе представить, какой уровень должен быть у такого существа, способного не просто наделать кашу в мозгу, но ещё и безопасно перестаивать на свой лад, без угрозы изменения личности? Птицы тоже общаются, да, блять, все животные на земле общаются. И что, ты можешь с ними поговорить? Может, ты можешь понять, что они говорят? Включи свою фантазию, и придумай самую абсурдную мысль, которая тебе только может прийти в голову, и я ручаюсь, она будет ближе к истине, чем все наши теории за полвека.
   -Ты не можешь знать наверняка, - начал заводиться Аргром.
   -Никто не может знать, во всяком случае, никто из человечества. Люди всегда размышляли о богах, и ни к чему не пришли. И это существо точно не бог, но оно вполне подходит под описание способностей бога, - Дэйв нервно развёл руками в стороны.
   -Тогда мы должны попытаться установить контакт с ним. Рассуди сам, ты сам говоришь, что это может всё изменить. Дать нам новые возможности, двинуть нас на новый этап человечества. Разве это не то, что мы искали? Как ты можешь отвергать такую возможность? Ты просто обезумил, если считаешь вправе упустить её, потому что тебе страшно. Не побори свой страх, и человек никогда бы не взял в свои руки факел, никогда бы не доплыл до разных континентов, никогда не заселил бы землю и никогда бы не вышел в космос. Страх - не порок, - Аргром смотрел прямо в глаза Дейву, - мне тоже страшно. Всем на Форсети страшно. Но страх не сковывает меня.
   -Нет, Аргром. Твой страх подталкивает тебя на безумие. Мы висим здесь уже сорок лет, и мы даже не думали, что где-то рядом, или возможно безгранично далеко, обитает сущность, неподвластная нашему мозгу. Эта сущность всегда была здесь, и мы не видели её глазами, наши сверхпродвинутые радары не обнаруживали её, пока она сама не заявила о себе, и всё равно мы ничего не поняли. Ты не сможешь сказать, является ли это существо сигналом, которые мы так и не расшифровали, или оно посылает его из Андромеды. Или из другого измерения, - Дэйв сделал паузу, - всё таки она была здесь всё это время. Хоти она установить с нами контакт, давно бы сделала, - Дейв засмеялся прямо в лицо человеку напротив него, - или ты, Босс, считаешь, что ей это не под силу?
   -Да? Тогда посмотри ещё раз на этот бренный мир, над которым мы повисли, - Босс отвернулся к монитором, показывающим состояние планеты, - Я вижу не волю случая, а продуманный эксперимент, попытку установить контакт с человеческой расой. Мы были правы, когда решили, что этот мир искусственен, а не появился подобно земле. Ты говоришь о моей фантазии, но может тогда обратишься к своей? Что, если оно пыталось сымитировать человеческую цивилизацию, пустить её по тому же пути развития, который прошла и наша родная планеты? Но, это существо из другого измерения просто не могло понять нас. Возможно, оно уже побывало в солнечной системе?
   -И хватило мозгов не вмешиваться? - Дейв оскалом улыбнулся тому в спину, - тебе уже везде мерещиться эксперимент.
   -И что же оно сделало? Создала копию земли с не самым удачным периодом человеческой цивилизации, пустив копию по обречённому пути. Мы сделали одолжение, всем тем людям внизу, направив на истинный путь к своему развитию. У этой квази-цивилизации не было будущего. Потому что всеспособное и всезнающее, как ты, Дейв, считаешь, существо, не смогло понять саму суть человека. И что же оно сделало? Самый ужасный грех, по мнению самого человека.
   -Ты не можешь быть уверен, что можешь осознать это существо.
   -А мне кажется всё предельно ясно. Оно скопировало землю, но ничего не поняло. Тогда оно наделало копии человека, дала им рандомных знаний из разных наших эпох, и ими заселила земную копию. Для него нет разницы между нами, настоящими людьми, покорившими космос, и средневековыми недолюдьми, ползающих в грязи и бессмысленно убивающих друг друга. Для меня это существо не более чем не повзрослевший ребёнок, держащий в руках ядерный реактор, но не знающий, что с ним делать. Разве мы можем закрывать на такое глаза? Я думаю, ответ лежит в том, что делает нас людьми.
   -Ты совсем из ума выжил, - испугано проговорил Дейв, сглотнув слюну, - ты так ничего и не понял.
   -Разве мы слепые? - Аргром обвёл взглядом всю оставшуюся команду, игнорируя Дейва, - мы все видим, на что способно это существо. И мы закроем на это глаза? Мы должны склонить его к переговорам, чтобы понять его намерения, иначе мы не можем быть уверенны в своей безопасности. Безопасности нашего дома. Возможно, такова наша судьба - первыми встретить это существо, и только от нас зависит судьба нашего дома. Умник говорит, что этот высший разум может общаться через неокортекс, что он считывает информацию из аксонов, и можем ли мы тогда быть уверены, что этот высший разум уже не просканировал и нашу память? В таком случае он знает всё о нас, о доме, но мы ничего не знаем о самом существе. Разве это справедливо?
   Дейв не мог поверить, что Глаз, Индиго, Счастливчик, Лидер, и Доктор, слушаю Аргрома, и ничего не возражают. Он впадал в отчаяние.
   -Аргром, ты осознаёшь, что у этого существа может быть совсем другая планка морали? Ты можешь подставить не только нас под удар, но и наш дом. Лидер, - Дейв повернулся лицом к Лафферти, и умоляющи посмотрел на того, - Я не могу поверить, что ты на полном серьёзе отнёсся к словам Босса, - он перевёл взгляд на другим членов экипажа, - мы все очень рискуем, если вы поддержите Аргрома. Вмешательство в развитие цивилизации на планете окажется детской забавой, по сравнению с тем, с чем мы можем столкнуться.
   Лафферти молчал, но на его лице читалось беспокойство. Он хотел вмешаться, изменить направление дискуссии, но не мог подобрать слова, а язык словно проглотил.
   -Босс прав, - теперь Вэйн вступил в рассуждения, - если это существо, а по твоим словам оно может быть почти всемогущем, может влезать в голову любого и контролирует нейронные импульсы, то мы все в смертельной опасности. Мы даже не можем быть уверены, что остаёмся сами собой, что наш нынешний диалог является реальностью для нас, а не иллюзией, созданной этим существом. Я лично не могу быть полностью уверенным теперь. Мы можем стать куклами, а оно кукловодом, если такое уже не произошло.
  -Это уже шизофрения. Зачем такому существую заниматься такой глупой затеей? - Дейв не истерил, но был близок к такому состоянию.
  -Да? А разве не ты говорил, что мы не можем понять его, и то, что для нас глупость, может не являться таковой для него? - Аргром подошёл к Дейву и повис скалой над ним, - Ещё раз посмотри на эту поверхность, - Аргром указал пальцем на мониторы, - разве ты видишь там Эдем, построенный богом для людей? Я лично нет. Я вижу безумие, которое этому сверх разуму из другого измерения, показалось нормой. И ты можешь обвинять меня или мой план, что я нарушил какую-то гениальную цепочку планов этого разума, но мы говорим о тех людях, бессмысленно живущих на планете. И даже если я считаю их варварами, то это не значит, что у кого-либо было право создавать такой кошмарный эксперимент, давай людям прожить бессмысленную жизнь, без права на выбор, и без надежды на будущее. И мы, как настоящие представители человечества, должны применить все силы, чтобы склонить этого безумного творца к ответу, иначе мы не сможем называть себя людьми. Пускай он хотя бы попытается оправдаться.
   В медицинском модуле наступило молчание. Лафферти упирался поясницей на выдвижной стол, служивший одной из медицинских кушеток-операционных столом. Дэйв ходил от одного угла помещения до другого. Микел смотрел в пол, сложив руки. Вэйн отвернулся от всех, и пытался взглядом найти на мониторах скрытую информацию, возможно, упущенную ими ранее, и дающую все ответы. За спиной Аргрома расположился Рузей. Сэммель стоял в стороне от всех, наслаждаясь потоком данных, отображавшихся на глазной стороне, получаемые от работающего на пределе ИИ очков. Аргром выждал полминуты.
   -Мы попытаемся установить контакт с этим нематериальным разумом. Дэйв настроит всю аппаратуру, никто не возражает?
  -Я возражаю, - поникши, ответил Дэйв.
  -Босс, я тоже не очень уверен, насчёт этой всей затеей, - неуверенно проговорил Рузей. Босс повернулся к нему лицом, - ты, конечно, прав, говоря про возможности, но последствия...точнее альтернативный вариант развития событий, - Рузей сделал жесть руками, обозначающий неуверенность в действиях, - Ты ведь понимаешь к чему я клоню? Мы можем стать Прометеем, подарившим людям новые возможности, о которых никто не мечтал, но...мы также можем стать Левиафаном, и это исключая другие ещё менее приятные вариации.
  -Не думай, Индиго, что я не осознаю всю трудность ситуации, - ответил ему Аргром, но в его голове поселилась мысль, сказанная ранее. "Стать Прометеем", - Умник, ты должен помочь нам. Если сам не хочешь этим заниматься, то Глаз или Индиго сделают всё за тебя. Просто помоги кому то из них.
  -А если я откажусь? - Дэйв продолжал усмехаться в лицо тому, - убьёшь меня как Зейна?
  Аргром пожал плечами.
  -Здесь нет незаменимых. Ты можешь отказаться, и мы потратим больше времени на освоение техники, и всё равно в итоге узнаем принцип работы, но попытайся саботировать - и ты пойдёшь против нас всех. Против Партии. Ты слышишь только свои доводы, но не хочешь принимать мои. У нас были разногласия, у всех, но в конце мы всегда находили общий язык и общий выход из кризиса. Сейчас нам единство нужно как никогда. Я знаю, что ты тоже хотел бы узнать, что это за существо. Разве твой научный интерес не выше низменного человеческого страха, доставшийся нам от несовершенной природы?
   Дейв засомневался. Одна его часть желала даже не пытаться пойти на неоправданный риск, положить голову в пасть аллигатору, и надеяться, что тот слишком сытый, но другая, любознательная, свойственная всем учёным, подталкивала его. В конце концов, он бы принял сторону Зейна, тогда, полвека назад, не питай он слабость к неизведанному.
   -Я не знаю... - Дейв обвёл взглядом всех присутствующих, даже Сэммела, - Я помогу установить контакт, но я хочу, чтобы у нас был запасной план, если всё пойдёт по скверному сценарию.
  -Конечно, Умник. Мы всегда успеем скверно порвать отношения, но сначала нам нужно их установить, - Лицо Аргрома осталось безэмоциональным.
   Рузей сложил руки, пытаясь представить положительные и негативные варианты от осуществления такой связи, но возбуждённые нейроны в его голове уже несли импульс единой мысли, которого было уже не остановить.
  -Сколько примерно уйдёт времени на установку этой хм...связи? - поинтересовался Аргром у Дэйва, пристально изучавшего показатели Амигэна.
  -Я не знаю точно, но явно не день.
  -Хорошо, - задумчиво проговорил Аргром, - а я пока попробую наладить контакт с жителем данной планеты, - он улыбнулся.
  
  Cave hominem unius libri
  -Мне кажется, мы начали наш разговор не правильно, - Аргрому не требовалось переключать умного переводчика в импланте, чтобы варвар мог его понимать. Медицинский модуль вживил Амигэну его личный имплант в правый висок, и данная часть головы у него была выбрита полностью, придав его причёске странный вид. Так экипаж Форсети пытался уловить мозговые колебания, надеясь предугадать следующий контакт жителя планеты и неопознанного потенциально высокоразвитого существа, обитавшего вне реального для них измерения.
  Амигэн промолчал, но удивление его необычному состоянию не покидало его.
  -Меня зовут Аргром, но тут все меня зовут Босс.
  "Босс" Амигэн впервые слышал это слово, но оно было ему знакомо, будто он слышал его раньше. И довольно часто. Теперь удивление, появившееся на его лице, выдало его.
  -Височный имплант закачал в твой мозг какое-то количество наших знаний, и ты, возможно, будешь слышать незнакомые тебе слова, при этом ощущать дежавю. Это пройдёт,- Аргром протянул тому стакан обычной дистиллированной воды. Алкоголь был более шаблонным, но при этом более эффектным вариантом, но от него отказались, решив не полагаться на медицинские показатели, которые не могли со сто процентной точностью определить, как организм чужака реагирует на алкалоиды, - Если честно, такого инжекта информации на прямую мы сами ещё не пробовали, но инструкции в библиотеке программы корабля сохранились. Кажется, такой метод пользовался популярностью лет сто пятьдесят назад, во время последней известной нам войны. Может болеть голова немного, но это временно.
   У Амигэна сушило горло, причём причину этого недуга он не мог установить моментально. Он взял стакан воды, и жадно выпил его.
  -Некоторые физические недомогания тоже могут присутствовать. Но повторюсь - это ненадолго. Не переживай.
  -Что это за место? - Амигэн изобразил самый грозный взгляд, на который был сейчас способен, но страха в нём было больше, чем у его собеседника, на которого такой вид никак не подействовал. Во всяком случаи визуально.
  -Ты на корабле. Форсети, - это слово пробудило смутные воспоминания у Амигэна, закаченные ему имплантом. Масса, мощность и вариант реактора, длинна и ширина. Разные характеристики, частично понятные ему до этого момента.
  -Звездолёт? - неуверенно произнёс Амигэн.
  -Да. В точку, - Аргром легко указал на Амигэна пальцем, подтверждая сказанное, - космический аппарат, летающий между звёздами вселенной.
  -И где же мы, если быть точнее? - такой информации не было в импланте. Программа не закачала эти данные по причине не экстремальной важности, и не рискую перегружать мозг.
  -Мы на орбите твоей планеты, - теперь Аргром указал пальцем на экран восьмидесяти дюймового монитора, изображавшего идеальный синий круг, по поверхности которого бежали облака, а сам круг вращался в левую сторону вокруг своей оси. Разные характеристики отмечали различную интересующую информацию, такие как эксцентриситет, наклон орбиты, пояса, температуру, уровень радиации и гамма-излучения в верхнем слое атмосферы и другие, дополнительно помеченные тегами. Половина показателей были знакомы Амигэну, и общая картина, хоть и не полная всеми деталями, была достаточно понятна для его обновлённого мозга. Любопытней было наблюдать саму форму его родного мира, над которой он особо никогда и не задумывался. Все обычно представляли её немного другой. Более плоской.
  -Это прямая трансляция с одного из наших спутниковых дронов, а наш корабль с нами висит на низкой орбите в данный момент, - Аргром пальцем указал на небольшую точку, свободно плывущую по картинке планеты. Если бы не специальный маркер, помечавший корабль, его можно было и не заметить на фоне огромного шара. Немного правее, на точно таком же расстоянии была помечена ещё одна точка, но уже более тусклая. Расстояние между ними показывало дистанцию в тысячу километров. Периодически помечались и другие объекты, но более мелкие, чем эти два. Теги намекали, что это космический мусор, влетавший в опасную близость к Форсети, но пока не сталкивающийся с ним. Амигэн сконцентрировал свой взгляд на руке Аргрома, облаченную в точно такую же перчатку, которой атаковали его в яме, оставив тогда ему ожоги. Их след уже простыл на коже Амигэна.
  -Вы пытались меня убить.
  -Это было недоразумению. Счастливчик решил, что ты простой зевака. А нашу конспирацию не нужно нарушать.
  -Значит вот куда девались все пилигримы, отправившиеся в святые земли повидать...ангелом, - последнее слово Амигэн специально выделил высмеивающим тоном.
  -Но ты оказался не такой как они, знаешь. У тебя есть... некоторые способности.
  -Да, мне уже говорили это и раньше.
  -Эти камни - эквидер, что мы собираем каждый годовой цикл, содержат в себе электромагнитные поглощающие элементы, способные создавать силовые поля. У нас ушло сорок лет, чтобы частично применить их, но ты, - Аргром опёрся на рядом стоящий стол, взглядом продолжая изучать Амигэна, надеясь узнать то, что, по его мнению, могло быть скрыто из виду, - ты можешь генерировать поле на каком-то неизвестном для нас биологическом, и одновременно квантовом уровне. Я бы даже сказал - силой мысли. И ведь ты родился таким.
  -Даже не могу понять, разочарованны оказались вы, что не смогли убить "зеваку", или обрадовались, - пытался язвить Амигэн, но страх не покидал его не на секунду. Страх всего нового, окружавшего его.
  -Нашей конечной целью было создание переносных щитов, но ты можешь больше. Гораздо больше. Мы так далеко не заходили в своих фантазиях, пока не встретили тебя, - Амигэну послышалось восхищение в голосе его собеседника.
  -И конечно вы хотите узнать, как это сделать.
  -Разумеется. Но нам известно, что этого не знаешь и ТЫ, - склонил ударение всего предложения Аргром на последнее слово, если так можно было выразиться.
  -К вашему сожалению да, - неуверенно наклонил голову на бок Амигэн, - я родился таким. Ты вроде это говорил.
  -Ничего страшного, - развёл руками Аргром, держа в правой руке стакан с синтезированным виски, - нельзя понять принцип того, что только что увидел. Мы сорок лет изучали мёртвый минерал, сохранивший в себе только часть исходного материала. А теперь у нас целый живой организм.
  -Собираетесь ставить опыты? - со страхом в голосе поинтересовался Амигэн.
  -Только лабораторные испытания, не более, - Аргром отпил часть виски, - мы не собираемся тебя препарировать.
  -Вы ведь уже это сделали, - Амигэн постучал пальцем по импланту в правом виске.
  -Стандартный поддерживающий работу тела имплант. У нас у всех такой. Он вживляется хирургически, но ничего общего с той медициной, которую ты знал, - легкомысленно заметил Босс.
  -Теперь я знаю гораздо больше.
  -Можешь узнать ещё больше. Доступ к библиотеке корабля для тебя открыт. Изучай все, что тебе угодно. Можешь даже погружать себя в тренировочные симуляции, если твоей душе так угодно.
  -Вы ведь только больше информации обо мне получите в любом случае.
  -В точку, - легко улыбнулся Аргром.
  -Забавно, - вдумчиво проговорил Амигэн, пытаясь набраться уверенности.
  -Что именно?
  -Узнать, что ангелы, которых все восхваляют, на деле же чужаки с других звёзд. И точки в небе это звёзды, а не глаза ночных демонов, - Амигэн обвёл взглядом помещение, изучая его набегу. Неособо оригинальная комната, с большим монитором и столом, оба стоящих у одной стены.
  -Действительно забавно. Ведь мы первые, кто обнаружил достаточно развитую цивилизацию за пределами известного нам космоса. И это оказались не инопланетяне, а человекоподобная форма жизни, - рассмеялся про себя Аргром.
  -И что же вас заставило забраться так далеко? - Амигэн видел обрывочную информацию, поступающую в её мозг, о родном мире чужаков. Федерация. Радиусом в десять световых лет. Много для человека, и мало для галактики.
  -Мы не согласны были с руководством нашего дома. Власть порой попадает в руки не тех людей, - Аргром отпил ещё виски.
  -И ещё раз забавно. Ведь власть над моим миром находилась всё это время в ваших руках, - с призрением произнёс эти слова Амигэн.
  -Это может оказаться трудно объяснить. Но получилось, как получилось, - Аргром развёл плечами, - мы не нашли другого решения нашей проблемы, - и только Амигэн захотел высказаться, Аргром остановил его жестом, перебив, - и мне не нужно твоё порицание, или твои мысли. Оставь своё осуждение для жителей своего мира. Я слышать о нём не желаю, тебе всё ясно? - последнее предложение было сказано в силовой манере, указывающей на возможные серьёзные последствия, если поднять эту тему вновь.
   Может так и лучше. Некоторые Тираны всегда оправдывали свои действия высшими благими намерениями, другие даже не считали нужным объяснить их. В конечном итоге они все на одно лицо для Амигэна, пускай они и с другой солнечной системы, находившейся в неподвластных для его мозга дальностях. Возможно, этот недуг присущ всем живым в этой вселенной. А может быть только человеку.
  -Лучше расскажи о себе. Чем занимаешь? - поинтересовался Аргром, меняя тему разговора, - у тебя достаточно интересный меч, и твои физические характеристики выдали довольно интересные результаты, составленные на твоих действиях там внизу, когда ты атаковал Счастливчика, - он отпил ещё виски, - сдаётся мне, ты вовсе не книги пишешь.
  "Забавно" отозвалось в голове Амигэна.
  -Нет, я убиваю королей.
  -Вот как? - гримаса удивления пробежала по лицу Аргрома, - и что, всех убил?
  -Только самых заметных. Которые оказывают наибольшее влияние на мой мир.
  -Любопытно, - Аргром покрутил пустой стакан перед собой, опустив свой взгляд к нему, - возможно у нас не так уж и мало общего.
  -Тоже убивали королей у себе в...Федерации?
  -Нет, - Аргром поставил пустой стакан на стол, стоявший за его спиной, - тогда мы такой вариант не рассматривали. Но времена меняются, - он посмотрел на Амигэна. Молодой человек среднего роста, довольно плотного телосложения, маленький глубоко посаженные глаза, овальное лицо и средних размеров нос без бугорков, тонкие негустые брови и усталый взгляд, пытавшийся изобразить серьёзность. Ещё одно доказательство, что внешность обманчива, - мы не убийцы, не бездушные машины смерти, но мы действуем по обстоятельствам. Иногда они вынуждают переходить за моральную черту.
  -Как скажешь, - смысл слов был понятен и так знаком Амигэну, но слышать его из уст этого человека, он не желал. Сейчас они звучали как ещё одно оправдание всему тому, что он и его сподвижники наворотили.
  Аргром устало заглянул ему в глаза.
  -Как я уже сказал, доступ к нашей библиотеке открыт для тебя, можешь изучать что пожелаешь. А теперь ты свободен, - он кивком головы указал на выход Амигэну, и у того не было ни малейшего желания не согласиться на предложение.
  
   Они заставили Амигэна носить чёрную броню, которую сами носят почти всё время, обусловив это один из вариантов теста. Правда возможности его варианта брони были порезаны, и генерировать лазерный луч он не мог с помощью комбинаций пальцев рук. Лафферти, или Лидер, помог ему обустроиться в одном из модулей, который они выделили как личное жильё для Амигэна. Гость был рад проводить меньше времени с растительность, которая покрывала почти все внутренние стены у корабля. Как ему объяснили, система контролирующая кислород на Форсети, переживает не лучшие времена, а отремонтировать её в данный момент невозможно из-за какого-то коннекта, который подчинил себе большую часть систем корабля.
   Небольшое помещение в десять квадратных метров, было обвешено разными видимыми или не видимыми датчиками. Всё это больше напоминало на обустройство клетки для своего питомца, нежели гостеприимство. Лаффети также установил коробку в полтора квадратных метров, внутри которой была дыра, где располагалось синтетическое кресло и несколько мониторов перед ним. Самодельный переносной аппарат загрузки информации в мозг. От кресла и самой коробки тянулись оптические провода в стенные разъёмы помещения. Лафферти говорил, что лишнего амортизированного кресла в данный момент нет, а модуль фабрики работает и так на износ, пока они не решат проблемы с перераспределением имеющихся мощностей на процессоры и материнские платы. И проблема по его словам была не только программная. Вообще этот парень, Лафферти, относился к Амигэну мягче, чем другие. Чем была обусловлена такая доброта, Амигэн определить не мог.
   Его не закрыли в его жилом помещении, но ходить ему было некуда. Жители корабля уже давно разбились по своим личным местам обитания, редко желая с кем-то поговорить. Амигэна удивила история, что корабль находится в пределах планеты уже четвёртый десяток лет, больше чем лет самому Амигэну. И люди на корабле не казались ему далёкими от его представления мира, или же обезумившими от одиночества, но он не давал иллюзии обмануть себя, зная, что разница между ними находилась в пределе человеческого шага и всех тех световых лет, которые отделяли их мир от его. Выходил он только за едой в кухонный модуль, стараясь заказать себе еды побольше, и поесть уже в своём новом доме, не желая задерживаться на кухне. То же самое делали и остальные. Разногласия и напряжение между экипажем витало в атмосфере корабля, хоть и он побыл всего пару дней на нём. История, тянущаяся в сорок лет. Одной из причин раздора мог являться их взгляд на свои действия по отношению к родному миру Амигэна. На такую теорию его натолкнуло отношение Лафферти к нему, после нескольких часов раздумий и слаживания головоломки в логический ответ.
   Интерьер и дизайн корабля был ему в новинку. Таких форм он ещё не видел у себя дома, но закаченная в его голову информация намекала, что временная разница между ними исчисляется тысячью годами, что наталкивало его на мысль, будто он попал в одно из возможных будущих его мира. Про что-то такое ему уже намекал Аргром, один из чужаков. Чужаков Тиранов. И доступ к их базе библиотеки давал Амигэну немыслимые доселе горизонты знаний.
   Он старался не тратить данное ему время в пустую, проводя его в машине загрузки данных. Оптический кабель белого цвета, подключался к его височному импланту, а сверху надевался шлем виртуальной реальности, с разрезом для кабеля, чтобы не затрагивать работу его мозга на прямую. Шлем уносил его в разные миры, которые не могли Амигэну даже присниться раньше. Но это скорее отвлекало его. Большую часть времени он изучал военную тактику и стратегию, тренируясь на боевых симуляторах, где он оттачивал новые боевые техники чужаков, история которых исчислялась тысячами лет. И всё это было доступно для него. Удивительно, но программа по окончанию каждого теста выдавала ему список лидеров, показывающий, сколько очков набрал тот или иной член экипажа Форсети. Это служило дополнительной мотивацией для безмерного поглощения всех знаний, доступного Амигэну, вторичной целью которых было желание набрать такое же количество очков как у человека на первом месте. И везде был Индиго. Амигэн видел этого Индиго только один раз, когда решил в очередной раз зайти за едой на модуль кухни. Тогда их взгляды пересеклись, и они оба заглянули друг другу в душу. Тогда Амигэн увидел что-то, необъяснимое для его примитивного уровня разговорной речи, что испугало его. И он знал, что Рузей увидел то же самое. Они сразу же отвернулись друг от друга, но та сцена заставляет Амигэна потеть при каждом его воспоминании. Будто он увидел часть самого себя.
   Амигэн прогнал эту мысль, заставив себя сосредоточиться на очередном тренировочной симуляции, где от него требовалось продемонстрировать всю его реакцию, скорость и ловкость. Само его реальное тело не двигалось, но ощущения в виртуальности были как настоящие, и он мысленно повторял движения, показанные ему там, в нереальном мире, тем самым давая библиотеке подкачивать информацию в его мозг через фильтры импланта. Мозг запомнит все, что он изучил, и в реальном мире от него будут требоваться только небольшие физические упражнения, будто мышечная память восстанавливает некогда имевшиеся у него идеальные навыки. Амигэн пожирал одну программу за другой, набирая всё больше и больше очков. Но сколько бы он не тренировался в этом виртуальном мире, Амигэн не мог удержаться хотя бы на уровне Счастливчика, идущего обычно третьим или четвёртым в списке. Счастливчик. Тот парень, что пытался убить Амигэна. Его отношение к самому Амигэну как к жителю его родной планеты, была понятно без лишних слов. Тупые варвары. В прочем после всей информации и знаний, полученных теперь Амигэном, с этим фактом было трудно спорить. Парадоксально, но эти же знания стирали грань различия между Амигэном и чужаками всё больше и больше. Для него была доступна и история родного мира Счастливчика, где уже были личности, занимавшиеся по сути тем же самым, что делал и Амигэн у себя. Убивали правителей. Но их результаты действий почему-то не переубедили Амигэна, будто сейчас будет всё совсем по-другому. Глупое упрямство или же гениально прозрение, Амигэн выбрать не мог, что значило продолжение его пути при первой же возможности. Его целью было спасение своего мира, на пути которого стоял и Счастливчик и весь Форсети. Пласт получаемых знаний только крепил его веру в единственный вариант развития дальнейших событий. Конечно, он вернётся домой и закончит начатое.
   Раз в сутки, помеченные на корабле двадцатью четырьмя часам, дневным циклом родного мира экипажа Форсети, ему приходилось ходить в модуль лаборатории, где он сдавал кровь и мочу Дейву, которого все звали Умником. И каждый раз Умник заставлял его генерировать магический щит, каждый раз под новыми видами аппаратуры, которую Умник сам и собирал по разным схемам из библиотеки фабрики, иногда миксуя их. Он был всегда поглощён своей исследовательской работой, всегда стараясь задать максимальное количество вопросов Амигэну по поводу его возможностей генерации силового поля. Амигэна удивляло, что Умник требовал от него такое малое количество анализов, предполагая, уже всё нужное им для своих исследований они достали из Амигэна, пока он пару дней находился в отключке, перед тем как Аргром решил провести с ним дружественную беседу. Эта мысль не особо пугала Амигэна, уже знавшего уровень медицинских технологий и возможностей медицинского модуля корабля. Однако, Амигэн оставался самым глупым по показателям Коэффициент интеллекта среди всех обитателей Форсети, при этом единственным, кто владел энергетическим полем. Той самой возможностью, которую они все искали уже четыре десятилетия. Иронично. Временами ему казалось, что Дейв ломает себе голову, в попытках выудить этот секрет из уст Амигэна, будто тот скрывает его. Это было не отчаяние, но близкое к нему чувство. Сам Амигэн не испытывал каких либо негативных чувств по отношению к этому человекоподобному существу. Но и положительных тоже.
   И однажды, когда он возвращался в свой модуль, у дверки шлюза его ждало другое человекоподобное существо. Амигэн уже знал, как называется предмет, располагавшийся на круглом лице того. Очки, имевшие вертикально прямоугольные с острыми углами линзы, сидели на крюко образном орлином носе средних размеров, закрывав низко посаженные карие глаза. Волосы были стрижены коротко, а само лицо выражало скорее удивление, нежели что-либо иное. Амигэн видел этого человека только один раз, во время своего прибытия на корабль, в жилом модуле. И внешность у него было не сильно запоминающаяся. В другой раз можно было увидеть такого человека на улице, и сразу же забыть. И костей на нём Амигэн никогда не видел. Здесь все звали его Доктор.
   -Можно войти? - поинтересовался тот.
  Амигэн подошёл ближе к дверкам, ничего не ответив, и те разошлись, пропуская обоих внутрь. Удивительно, но у этого человека, Доктора, не было прямого доступа в жильё Амигэна, говоря о том, что он не был равноправным членом экипажа корабля. Символично. Правда, Амигэн был уверен, что тот не является и заложником, как собственно сам Амигэн.
   Зайдя в помещение, Амигэн сразу прыгнул в кресло аппарата симуляций, вызвав комбинацией нажатий иконок на мониторе перед ним, интересующею его программу, которую собирался изучить прямо сейчас.
  -И как тебе здесь живётся? - Доктор начал осматривать квази-квартиру Амигэна, изучая её составляющую.
  Амигэн думал проигнорировать его, но отложил оптический кабель, не став его подключать к своему импланту, и нажав на паузу, решил посмотреть какое-то время, что собирается делать это существо. "Любопытство".
  -Значит, Аргром действительно дал тебе доступ ко всей информации библиотеки, - поняв, что ответа на свой предыдущий вопрос он не дождётся, Сэммел попытался вновь. Заинтересованность им давало надежду на установку контакта. Программа очков пока что молчала, ожидая первой информации на изучение, - будь аккуратен - знания сводят с ума.
  -Понимаешь, что это не так далеко от истины, когда смотришь вам в глаза, - ответил ему Амигэн.
  -Правда? - дружески улыбнулся ему Сэммел. Амигэн не понял, отшутился ли его собеседник, или серьёзно спросил. Впрочем, ему всё равно. И он промолчал.
  -У знаний есть своя цена. Как и у всего на свете, - продолжил диалог Сэммел.
  -С этим трудно спорить. У вас даже есть фраза, которая как по мне лучше всего описывает этот мир. Каждое действие имеет равное противодействие. Вроде так.
  -Так было, пока они не нашли твой мир.
  -Они? Ты не относишь себя к ним? - поинтересовался Амигэн. "Любопытно".
  -Я скорее здесь наблюдатель. Иногда помогаю, чем смогу, но пользы от меня немного. Я бы даже сказал, это они мне помогают, нежели я им, - Сэммел пожал плечами, - наши цели немного разнятся.
  -Ты говоришь про их одержимость узнать секрет магического щита?
  -Думаю в определённом смысле да. Я не могу говорить за них.
  -Что ж, - уверенно проговорил Амигэн, - я не могу им ничем помочь. Я не знаю, как это всё работает с вашей научной стороны, и я уже сто раз им об этом сказал. Кажется, больше всего я говорил это вашему Умнику, но у него проблемы со слухом.
  -А, Дейв, - подметил Сэммел, - он больше остальных одержим найти разгадку твоих способностей.
  -Лишь бы он не пытался убить меня, как другие.
  -Не думай, что всё так однозначно. Возможно, будь ты на их месте, их поступки для тебя казались бы максимально оправданными и логичными.
  -Ты пришёл оправдать их? - Амигэн решил враждебно посмотреть на своего собеседника, но в планы не входило какое-либо насилие. Впрочем, на Сэммела это никак не подействовало, как и на любого члена экипажа Форсети. Никто попросту не боялся или не воспринимал всерьёз Амигэна здесь. Впрочем, как и всегда. Но клинок его так и не вернули.
  -Я не могу никого оправдать. Моя цель сбор информации. Я собираю маленькие кусочки пазла, чтобы потом получить всю картину.
  -Не думаю, что я часть картины, - Амигэн улыбнулся про себя, вспомнив про единицы, но визуально это не показал. Он посмотрел на своего собеседника, - Ну и как тебе мой родной мир? Ну, тот, в который вы вторглись.
  -Я не особо интересовался им, - Сэммел изобразил на лице разочарование, - он слишком похож на период нашей истории, хоть и некоторые различия принципиальные.
  -И к какому ты выводу пришёл, когда сложил свои наблюдения?
  -Ни к какому. Я оставил это другим.
  -Мне и самому это показалось странным. Только я думаю, не одному мне на этом корабле.
  Внутренняя сторона правой линзы выдала сноску на результаты диалога Аргрома, тогда в обсерватории. Если бы не цвет кожи, то Сэммел не смог бы уверенно заверить, что сейчас разговаривает не с обычным человеком из солнечной системы, а инопланетянином из другой цивилизации. Концептуальные данные были слишком общими между людьми из его родного мира и этого. Теории Дейва, относительно неудачной копии Земли, теперь нашли поддержку Сэммела. Его надежды, и одновременно страхи, подтвердились.
  -Док, - Амигэн перебил размышления Сэммела, - у вас здесь у каждого есть прозвища, отражающие вашу настоящую сущность. Я правильно понял?
  -Вполне. Считай, что они сами дали друг другу их.
  -Как и тебе?
  -Именно.
  Амигэн призадумался.
  -Значит Босс у вас главный?
  -Можешь считать, что это так. Пусть они и сами в это не верят, - ответил ему Сэммел.
  -Тогда я не могу понять только одного. Почему Индиго?
  "Действительно, почему?" сам себя спросил Сэммел. Ещё одна загадка, которую он не разгадал, правда, вариант ответа у него на неё имелся.
  -Представь себе объект, горящий ярче других, но весь смысл этого объекта напоминать о нереализованном потенциале. Он пытается гореть ещё ярче, чтобы затмить всё вокруг, но каждый раз, когда ему кажется, что он близок к цели, он оборачивается, и видит, что он всё ещё далек от неё, и ему приходится начинать всё заново.
  Понимание лежало за гранью возможностей Амигэна, вспоминая то чувство, посетившее его, когда он заглянул в этот объект.
  -Мне нужно продолжить моё обучение. Я ещё не добрался до конца, - ответил Амигэн Сэммелу, подключив оптический кабель к своему импланту, и надев шлем виртуальной реальности себе на голову, вышел из диалога.
   Прошёл месяц. Амигэн не знал, сколько ещё экипаж Форсети намерен держать его как свою игрушку, но у любого ожидания есть конец. Происходящее в его родном мире вызывало физическую боль, когда дроны показывали происходящее на поверхности планеты в прямом эфире, где последнее государство, стоявшее на пути Ивехте, падало в мясорубке, а земля была усеяна трупами проигравших, оставшихся после очередной кровавой бойни, коей здесь назывались войны. Окончательная победа Ивехте и его религии становилась неоспоримым фактом, который станет истинной если не через месяц, то в течение двух.
  
  
   Теперь совесть начинала давить и на Лафферти. Ему всё чаще и чаще вспоминался его последний диалог с Зэйном, и тот упущенный момент всё предотвратить. Он не винил Аргрома, но винил себя, и с каждым разом становилось всё тяжелее и тяжелее. Настала его очередь высказать Аргрому все, что он думает. Находившийся в своих покоях Лидер, собрал свою волу в кулак, и направился в каюту Босса, пока тот не ушёл в обсерваторию, ставшую для него вторым домом. Какого же было его удивление, когда он на своём пути встретил чужеземца, направлявшегося туда же, куда и Лафферти.
  -Что, идёшь тоже... - Амигэн задумался, как правильнее будет сказать, - к Аргрому?
  -Наверно, - неуверенно ответил Лафферти.
  -Ну, пошли, - кивнул чужак головой в нужную сторону. Амигэн выглядел серьёзно, но внутри он опасался человека перед ним. Впрочем, он всех здесь опасался.
  Идти было не больше метров тридцати, и Лафферти предпочёл бы провести это время в тишине, наедине со своими размышлениями, но Амигэн решил завести небольшую беседу:
  -Почему тебя зовут Лидер?
  -Ну, - Лафферти замялся, - так получилось. Старая история в общем.
  -Сэммел сказал, что ваши никнеймы обозначают то, как вы себя видите со стороны. Или вас видят.
  -А, док, - Лафферти почесал голову, - ну, наверно.
  -Не очень ответ, правда?
  -Когда сорок лет проводишь над вашей планетой, которая погружена в пучину бесконечного насилия, то любая уверенность пропадает.
  -А разве это не ваших рук дело? - Амигэн выгнул бровь.
  -Думаю, вы воевали задолго до нас, - парировал Лафферти, - и если у тебя какие-то претензии к плану, то расспрашивай Аргрома, хорошо? Он его идейный основатель, а не я.
  -Я как раз шёл поинтересоваться по этому поводу, - неуверенно улыбнулся своему собеседнику Амигэн.
   Они дошли до каюты Аргром, и Лафферти послал запрос на разрешение войти. Аргром подтвердил через две секунды. Он сидел за своим столом, лицом к входной двери, водя проекцией шариковой ручки по интерактивному столу, что-то записывая на нём. Аргром поднял свой взгляд и посмотрел на двух вошедших в его покои. Раздвижная амортизаторная койка, находившаяся слева от стола, сейчас была открыта.
  -Что, Лидер, нашёл себе друга? - голос у Аргрома был серьёзен. Его явно отвлекли от какого-то важного для него дела. Лафферти заметил это.
  -Что? Нет, просто встретил его по дороге. Он тоже шёл сюда.
  -И что тебе нужно от меня, наш любопытный гостью? - Аргром встал из-за стола, подошёл к небольшому раскладному холодильнику, который ему собрала фабрика ещё тридцать лет назад, и достал пластиковую бутылку без этикетки спиртного, частично уже выпитую, сделанного модулем кухни.
  -Интересно, что ты собрался делать дальше с моей планетой.
  -Пройдём на кухню? - приглашал их Аргром.
  
   Фабрикатор выдал им одноразовые пластмассовые стаканчики, и Аргром разлил спиртное. Лафферти не особо понимал, что он делает, ведь он шёл совсем за другим и по другим причинам, но решил не торопиться, держа в уме, чем всё закончилось для Зэйна, а учитывая последние события, то и вовсе опасался, что перед ним уже не тот человека, которого он знал на Земле. Амигэн поднёс стакан к носу, понюхал его, и выпил полностью.
  -Нравится? - спросил его Аргром.
  -Лучшее, что я пил в своей жизни, - ответил ему чужеземец.
  -Не удивительно, ведь наши технологии позволяют нам синтезировать что угодно.
  -Кроме женщин, - заметил Лафферти, и они все дружно рассмеялись.
  -А вы когда-нибудь воровали их с планеты? - смеялся Амигэн.
  -Нет, - переводил дыхание Аргром, - медицинский модуль может успокоить наши природные позывы, введя ту или иную микстуру препаратов, которые никак не отразятся на нашем здоровье. К тому же нам это всё не сильно и интересно.
  -Ага, последние сорок лет мы были заняты сплошным изучение минера, - поддержал Лафферти, - после многочасовых расчётов сил не остаётся ни на что.
  -Благо наш домашний уровень жизни доступен и здесь, - подтвердил Аргром.
  -И почему тогда ты не доволен правительством своего родного мира? - саркастично заметил Амигэн, но через секунду опомнился, что стоит быть аккуратней.
  -Потому что это не тупик нашей цивилизации, - спокойной ответил ему Аргром, - этого мало. Мы способны на гораздо большее.
  -И ты что-то говорил про то, что поведёшь мой мир к вершинам своей цивилизации?
  -Это и есть часть моего плана насчёт твоего мира. Мы исправим ошибки, допущенные нами ранее, и эта цивилизация избежит их последствий.
  -Может, мы зря форсим события? - неуверенно решил Лафферти вмешаться в диалог.
  -И что будет дальше, о, мудрец Аргрома? - Амигэн решил вновь сострить, не зная, действует ли на него алкоголь, или же, в конце концов, перед ним сидит такой же человека, как и он сам. Пускай и другого цвета кожи. Информация библиотеки говорила, что наномашины, уже присутствующие в теле Амигэна, не дадут спирту задержаться в крови.
  -В каком смысле? - Аргром сделал вид, что не понял вопроса.
  -Я убил всех правителей в своём мире, кроме одного. Того, кто и навязывает твою религию.
  -А, - Аргром понял, чего от него ждали, - ты про Ивехте. Хочешь знать, как мы отнесёмся, если ты его убьёшь?
  -Да.
  -Если честно, то мне всё равно. Я открою тебе тайну - это мы даём ему советы, как завоевать оставшиеся государства. Я, Рузей и Вэйн посещаем его один раз в год, конечно же, в костях. Он ожидаем нас в самой высокой цитадели, а мы спускаем на гравитационных подушках. И да, он действительно верит, что мы ангелы. Видел бы ты, как он каждый раз стоит на коленях перед нами, и молится о нашей помощи ему, - Аргром пожал плечами, - впрочем, учитывая наши знания и расчётные мощности программы Форсети, дать правильный совет с точностью до девяноста девяти и девяти десятых, не составляет труда.
   Амигэн не мог поверить в услышанное. Не в первый раз за последние месяцы откровение посещает его.
  -Значит...
  -Да. Это мы дали ему совет воспользоваться услугами наёмника, чтобы решит проблему с последним королём на его пути. Это была даже не наша идея, а программы Форсети, пометив её как самую быструю и максимально надёжную. Так понимаю, этим наёмником оказался ты, - Аргром посмотрел на молодого человека с серой кожей, у которого сейчас был открыт рот от удивления.
  -А Вехте? Как вы навязали ему религию? - не в силах выйти из шока, чисто машинально, спросил Амигэн.
  -Это было ещё легче. После того, как мы утвердили наш план, - Аргром тайком посмотрел на лицо Лафферти, так и не узнав, как тот относился к плану все эти года, - вы дистанционно изучили весь замок Вехте. Мы выбрали того, кто оказался ближе всего к максимальным залежам минерала на своей территории. Мы знали, где он ночует, и могли навестить его в любое удобное для нас время. В ту ночь, которую вы зовёте ангельской, маленький дрон ввёл королю достаточную дозу героина в область неприкрытой одеялом ноги, чтобы вызвать сильные галлюцинации, но не убить его от передозировки. Нам оставалось бесшумно спуститься на всё тех же гравитационных подушках к нему в покои, через открытый балкон. Когда же он проснулся от звука, то видел в нас единственных ангелов, которых рисовало ему доступное воображение. Он видел перед собой то, что всю жизнь предоставлял. И ведь это было до образования религии на вашей планете. Иронично, правда?
  -И вы сказали ему, что вам нужен эквидер, и чтобы его собирали и свозили в ту яму, куда вы прилетаете каждый год? - Амигэну казалось, что его уже ничего не удивит в этой жизни. И в следующей.
  -Да, - подтвердил Аргром, - вижу, ты и сам всё понял теперь. Что же касается смерти Ивехте, то она уже ничего не решит. Программа Форсети продумала всё наперёд из имеющихся для неё данных. Ивехте умрёт в любом случае, убьёшь ли ты его, болезнь, или умрёт он от старости. Объединение всех королевств в одно единое уже не избежать. Правление всей территорией перейдёт в руки церкви, укрепление силы которой не избежать.
   Неприятное осознание, что за него всё решили, посетило Амигэна. Впрочем, он уже достаточно знал о программе, данных, и неучтённой переменной, которой, он надеялся, окажется Мерин, и он всё ещё способен уберечь родной мир от погружения в век религиозного фанатизма.
  -Как только религия укрепится, мы начнём здешнюю эпоху ренессанса, а затем индустриализацию, наверно, - Аргром отпил часть спиртного из своего стакана, - программа рассчитала дальнесрочную перспективу, но мы ещё не оценивали её. В данный момент планы, рассчитанные больше чем на поколение, не играют для нас роли.
   Лафферти неохотно посмотрел на Амигэна, который пытался казаться невозмутимым, но вокруг того витала ненависть и непонимание, видимые невооруженным глазом. Он попытался успокоить гостя:
  -Это всё для блага твоего мира.
  -Да? - нервно усмехнулся Амигэна, - что же благородного в куче трупов, усеянных на земле?
  Лафферти сглотнул.
  -Каждая цивилизация стояла на чьих-то костях, - попытался безразлично ответит Аргром, - твоя не исключение.
  -К такому выводу ты пришел, изучая историю своего мира? - огрызнулся Амигэн.
  -Помнишь, что я тебе говорил? Мне не интересны твои осуждения. Или размышления, - Аргром нервно допил остатки спиртного из стаканчика, - а теперь я пойду заниматься действительно нужными делами, а не выслушивать мысли существа, которое вчера ещё жило в средневековье, - он повысил голос, затем встал, швырнул одноразовый пластмассовый стаканчик в урну-утилизатор, и быстро покинул помещение, прихватив с собой пластиковую бутылку со спиртным.
   -Не вешай на него всё, что происходит с твоим миром, - тихо, пытаясь казаться уверенней, чем он сейчас был, произнёс Лафферти, - ему не так безразлично, как тебе может показаться. Он пытается угодить всем сторонами конфликта.
   -Заткнись, - резко выкрикнул на него Амигэн, - всю свою жизнь я прожил в неведенье, кто настоящий виновник всех событий, творящихся вокруг меня, пока вы весели тут в безопасности, думая, что бы интересного придумать с отсталой планетой, - Амигэн вскочил со стола, и швырнул, что было силы пластмассовый стакан в сторону урны, - мне нужно дальше изучать, пока вы и меня не пустили в опору своей бумажной цивилизации, - теперь и он покинул кухню.
   Ком стал поперёк горла Лафферти. Он постарался дышать как можно спокойней, набирая побольше кислорода себе в лёгкие. Он неуверенно встал последним из-за стола, и подошёл к утилизатору. Скомканный пластиковый стаканчик валялся под его ногами. Лафферти поднял его, ещё раз вдохнул в себя как можно больше кислорода, и выкинул оба стаканчика в урну на переработку. Через секунду, неясно откуда набежавшая усталость подкосила его, и ему пришлось упереться локтём в стену перед собой, а голову опустить к полу. Произошедшая беседа только ухудшила его моральное состояние, тяжелым мечём нависнув над ним.
  
  
  
  Vae victis
   Прошлую корабельную ночь они провели вместе. Проснувшись, Бетти не обнаружила Малика рядом с собой. Она позвала его по имени, но ответа не было, и тогда она направилась на поиски, решив не посылать запрос на татуировку капитана, и не надев свои кости. Заглянув в корабельный модуль, ей послышались два голоса, спорящих о чём-то, и Бетти вошли в Главное Управление, где сейчас Малик бурно беседовал с Береникой. Они оба стояли по разные стороны амортизаторной койки агента ОК. Капитан склонился над койкой, вытянутой левой рукой вперёд отталкивая Беренику.
  -В чём дело? - осторожно поинтересовалась сержант.
  -Беренике пришла не очень умная идея в голову, - ответил ей Малик. Было заметно, что ему всё ещё трудновато стоять на ногах, и его ноги периодически подкашивались. Костей на нём не было. В отличие от Береники.
  Бетти молча посмотрела на другую женщину.
  -Нам нужно окончательно решить проблему с коннектом между коряблями. Иначе мы не сможем перенаправить оставшиеся вычислительные мощности на ремонт Фидеса. И мы не можем так быстро переписать коды, до их перезапуска, используя стандартную клавиатуру. Я подключусь к маршрутизатору канала, и затем войду прямо в коннект. Это единственный шанс. И только я могу это сделать, у меня в разы больше знаний в этой области, чем у вас вместе взятых, - уверяла их Береника.
  -Разве такое подключение не запрещено в Федерации? - удивилась Бетти.
  -Мы не в Федерации, - грустно ответил ей Малик.
  -Мы и есть Федерация, не забывайте об этом, - Береника была настояна серьёзно, и угроза неудачи, вполне стоящая ей жизни, не сильно и пугала её. Они и так в ловушке.
  -Но, ведь...
  -Я знаю, какому риску я подвергаю свой мозг, - Береника перебила Бетти, не дав той задать очевидный вопрос.
  -Почему нам не лечь в криофуги, пока Нона не восстановит Фидес? ИИ ведь проконтролирует ситуацию?
  -Это патовая ситуация для нас всех сейчас. Нона не может продвинуться дальше по системам вражеского корабля, - устало ответил сержанту капитан Фидеса, - ничего не изменится и через тысячу лет, пока мы не начнём падать на планету.
   - Малик, - Береника посмотрела в глаза капитана, - это единственный вариант в данный момент, - она нежно взяла руку Малика, которой он преграждал ей путь. Бетти на миг испытала чувство ревности, пусть и безосновательное.
  -Береника, - тихо попытался уговорить её Малик, но всё было бесполезно.
   Он убрал руку, позволив Беренике сесть в свою амортизаторную койку. Она достала графитовый переходник, сдерживающий проводимость, подсоединив его к оптоволоконному кабеля одной стороной, а другой к кристаллическому чипу, который вставила в свой височный имплант. Подвинув один из экранов ближе к себе, она вывела на монитор командную строку, сняв все ограничения корабля. Таких прав не было даже у капитана судна.
   Малик подал ей шлем виртуальной реальности, визуально похожий по форме на шлем пилота древних истребителей, но по дизайну на велосипедный шлем, только без дырок, задача которого заключалась в усилении контроля за загружаемой в мозг информацией. Видеть в нём Береника ничего не будет, и монитор-забрало шлема было не обязательно опускать.
  -Только не убей себя, - попросил он Беренику, передавая ей шлем из рук в руки. В его голосе слышалось волнение за её жизнь.
  -Конечно, - постаралась она как можно увереннее подтвердить приказ своего капитана.
   Ей было по силам помочь Ноне закончить начатое, но это было только частью её плана. Она была уверена, что её встретят. И она ждала эту встречу сорок последних реальных лет.
  
   -Какого? - воскликнул Глаз, сидевший в главном управлении, и следящий за состоянием Форсети. Он тут же вызвал остальных. Несанкционированное вмешательство в прямую мощь канала стало очевидно.
  -И что это? - поинтересовался серьёзным тоном Аргром.
  -Кто-то решил использовать свои мозги как дополнительную мощность для продвижения взлома, - ответил ему Рузей.
  -И этот кто-то не боится поджарить их? - Вэйн от одной только мысли последствий сглотнул.
  -Я покончу с этим. Я войду в программу и разорву коннект между кораблями, - отозвался Рузей, - у меня самые высокие шансы на успех. Это будет плёвое дело.
  Аргром молча кивнул.
  Рузей запрыгну в свою амортизаторную койку, вбил программу синхронизации электромагнитных волн, и надел вр-шлем, через который вставил в свой имплант канал загрузки, подключив его напрямую свою голову к системному коду. Мир в его закрытых глазах распался на многочисленное пространство состоящие из цифр кодов разных линий, угрожая вызвать эпилептический припадок, а затем и кинуть в кому неподготовленного юзера, и навсегда заточить его в сознание в своём же разуме.
  -А разве он сможет разорвать коннект? - опомнившись, спросил у присутствующих Вэйн.
   Аргром не стал отвечать на риторический вопрос, ответ которого был и так очевиден. Рузей пошёл на рискованный шаг вовсе не по этой причине.
  
   На что похоже программирование внутри программ? Береника вспоминала свои музыкальные навыки. Каждая частична кода становится подобна музыкальной ноте, а сам код - музыке. Программы, подобные скоплению множества струн, на которых весят ноты, реагируют на информацию исходящую от юзера, и переписывают коды под диктовку мелодии. Мозг начинает воспринимать всё вокруг как фонетику, только всё намного сложнее. Намного. Этому приходится учиться всю жизнь, параллельно загружая в себя и в свой имплант дополнительные скрипты-помощники. Мозг становится хозяином оркестра, а мысль, гоняемая нейронными импульсами - дирижером. Береника начала напевать мелодию.
   Смоделированную вселенную человеческий разум не мог описать. Бескрайний фрактальный куб в фрактальном кубе из дихроического стекла. Абсолютно многомерное пространство. Эмулированные мозгом волны света, отражавшиеся от каждой грани кубов и сопоставимые по их же толщине, рисовали магический трип, вызывавший рвоту у физического тела пользователя, оставшегося снаружи. Не было сомнений, что в реальности Беренику уже вырвало на саму себя, но здесь этого она ещё не осознало. Время в таком уникальном пространстве текло не равномерно по отношению к реальному, становясь отдельным физическим измерением, длину которого можно было контролировать. Здесь она могла переписать источник кода гораздо быстрее. Можно было сказать, её окружали бинарные коды, наложенные друг на друга. Используй ИИ кораблей квантовые процессоры постоянно, и человеческое сознание бы стёрлось до кварков, убив любую жизненную деятельность в мозгу, как только этот мозг подключился бы на прямую к кораблю. Береника попыталась сделать первые шаги. Ног у неё не было, не было и рук. Только смоделированная картинка, загружаемая ей в мозг. Скачивание и передача информации ещё не достигали критической отметки, не оказывая смертельной её разуму опасности. Нона должна была контролировать ситуацию. Она силой разума перенесла себя на следующий образованный пиксель, если так можно было бы сказать. Затем на следующий, и так далее, направляясь к главному коду, находившегося в центре безмерного пространства. Разноцветный свет не мог ослепить её, ведь у неё не было глаз в привычном понимании, а фильтры предохранения защищали её от этой бури вспышек на какой-то момент. Нельзя было точно сказать, сколько ей потребовалось времени на долгое путешествие по виртуальному миру. В реальном пространстве вполне могло пройти не больше полови секунды. Или три минуты.
   И когда до центрального кода оставалось не больше трёх смоделированных нанопикселей, пространство вокруг неё изменилось, бесконечно удлинившись в перспективу. Кубы распались и свалились в кучу, образовывая модели. Модели ландшафта. Цвета перестали быть хаотичными, и теперь заняли своё настоящее место, если бы это был реальный мир. Вокруг неё образовались горы со снежными шапками, уходившие в небо и скрытые за облаками. Образовался вверх. По её несуществующими ногами появилась вода, сначала ставшая лужей, а затем в один миг все охватывающим морем. Образовался низ. Планета-океан-уродец.
   Часть кубок, сжатых в себя перед ней в мозаике, рисовавших окружающий мир, вывалились из пространства, и, собравшись в кучу, смоделировали тело. Бесформенное тело обрело человеческие черты, а свет проецируемые кубами раскрасил его, нарисовав перед Береникой человека. Больно знакомого ей человека.
   -Никогда не думал, что увижу тебя голой, - его лицо растянулось в ужасной улыбке, источаемое чистое безумие, - впрочем, ты в прямом смысле голая.
  Береника силой мысли переписала ближайший бинарный код, отвечающий за прорисовку воды под её ногами. Четырёхмерные кубы отделились от низа и образовали её проекцию, сделав ей вполне реальное тело для этого места. Владение системой и её кодами этим человеком, поразило Беренику, но она решила не уступить ему в этом искусстве. Пускай и не думает, что таким, пусть и впечатляющим трюком, он испугает её.
  -Браво, я всегда знал, что ты не безнадёжна, - человек поднял руки в её сторону, приветствуя её. Перед ним была та самая женщина, идеально отобразив свою настоящую внешность. Он ждал этого момента сорок лет. И не был разочарован.
   Смоделированный ветер, появившийся неясно откуда, начал колыхать их ненастоящие волосы. Ощущения были слишком реальны и в тот же момент слишком нереальны. Оба пользователя, рискнувшие своей жизнью и подключившиеся к программе Форсети, стояли на воде и смотрели друг на друга. Нарисованная погода была пасмурна, но дождь не шёл. Скорее преддождевое состояние. Порой имитации реальнее настоящего.
  -Я молился богам, чтобы они дали мне ещё один шанс встретиться с тобой. Наедине. И мои молитвы были услышаны. Пускай хоть и Виртуальными Богами.
  Этот человек стоит на пути Береники, и он не уступит ей. Она и сама ожидала этого момента.
  -Тебе нечего сказать? Жаль, я хотел услышать, как ты будешь умолять меня сжалиться над твоим разумом. Ступить на эту игральную доску было не лучшей твоей идеей. Но ожидаемой. Жаль, что твои хозяева так низко оценили меня, и только ты прилетела ко мне. С другой стороны, мне большего и не надо, - человек задумчиво посмотрел на воду по его ногами, - пока что.
  Береника молчала, и это начинало утомлять человека, ожидавшего её ответа.
  -Наверно, тебя посещают мысли, мучает ли меня совестить за ту мясорубку на вашем вшивом судне. Нет, меня ничего не мучает. Больше не будет преград на моём пути. И я заставлю тебя заговорить, - крик злобы эхом рикошетил по смоделированному пространству.
  Безумец переписал код ближайшей информации и превратил её в физическое подобие заострённого гвоздя, без лишних движений запустив его в Беренику. Волны ненастоящего океана разбежались от псевдофизических свойств полёта гвоздя. Самодельное оружие продырявило Беренику насквозь, а образовавшаяся дыра в её теле разлетелась нанобайтами, визуально не превышая размер атома. Береника даже не пошевелилась, но тело продолжало разваливаться на песок, разлетавшийся в противоположные стороны от эпицентра попадания.
   Код, в пространстве левее человека, перезаписался, явив миру ещё одну Беренику, точную копию первой. Для человека это не представляло неожиданность, несвойственную для опытного пользователя, столкнувшего с другим опытным пользователем. Он сгенерировал новый код и на его источнике образовал ещё один гвоздь, не двигая телом, но одной мыслью запустив его в новую копию. Гвоздь разорвал голову копии, и кровь нанобайтами так же как и первый разлетелась в разные стороны.
  -Убить тебя несколько раз, что может быть приятнее? - проговорим, улыбнулся сам себе человек.
  Появилась ещё одна копия, теперь правее его. Опять образовав виртуальное подобие физического гвоздя, он уничтожил и её. Береника знала предел такой тактики, но лучшей для вскрытия самодельного фаервола, защищающего безумца, не придумала. Меинфрейм есть и у человеческой ипостаси в этом измерении. Четыре самоубийственной попытки потребовалось ей, чтобы найти брешь. Береника превратила свою физическую плоть в подобие гвоздей, уничтожавших её копии, скопировав код у человека, и использовала его на себе. Гвоздь появился перед человеком и наподобие сверхзвуковой скорости, образовав маленькие волны цунами под собой, пулей влетел в свою цель, стерев часть защитного кода, но к своему сожалению, не уничтожив его.
   Безумцу не было известно, чувствовала ли какую либо боль женщина, пережившая свою виртуальную смерть несколько раз, хоть и должны была, но сам он почувствовал завывание разума в его голове. Безумие эволюционировало, трансформировавшись в следующую его ступень.
  Ещё несколько гвоздей появились над его головой, летя в его сторону, имитируя звук пикирующих объектов. Сконцентрировавшись, он собрал остатки своего фаервола и смоделировал на их основе щит, окружив себя подобием хрустального шара. Береника безостановочно штамповала гвозди, по украденной технологии, за гвоздём, запуская их безумца. Предел возможностей данной защиты, и преимущества такого нападения ей был не известен, и ей пришлось параллельно придумывать альтернативы, если нынешний план не принесёт успехи.
  Подобие dos-атаки не оказывало существенных проблем для человека, но в перспективе защита могла отказать, если он попытается в таком состоянии провести контратаку. Наносекунды хватило ему, чтобы использовать другой способ ведения боя, и он перезаписал части кода фаервола в бессмысленный поток данных, преобразовав шар вокруг себя в ударную волну, и высвободил смоделированную энергию. Поляризационные волны разошлась во все стороны, уничтожав на своём пути все возможные гвозди-информацию, стирав их первичный код ещё до его полного написания. Сила задела и саму Беренику, лишившуюся своей формы здесь, и оставив её нагую и невидимую. Визуально её не было видно, но её информация витала в пространстве. В таком состоянии ей не пройти через безумца, и она попыталась смоделировать себе какое либо подобие объекта, теоретически служившим ей телом, но поток форматирования, имевший вид абсолютно чёрного лука, сгенерированным из руки безумца, стёр возможность создания такого объекта. Вода под лучом моментально превратилась в пар, образовав туман вокруг них. Такой способ уничтожения информации был эффективен, но и у него имелись свои недостатки. Человек попытался стереть части кода, образовавшие пар, чтобы уменьшить поток бессмысленных данных вокруг себя и визуально стало легче видно, но не смог. Он попытался ещё раз, но функция удаления стала недоступна для него. Причина ошибки стала стишком очевидно, когда Береника использовала образовавшийся туман как своё квазифизическое воплощение на игральной доске. Туман окружал безумца, и преимущество позиции переходило к Беренике, зажавшей свою цель на месте. Часть тумана превратилась во взрывное облако, образованное мыслью своего владельца, сдетонировав в упоре от человека. Затем ещё одна часть облака повторила действие. "Хорошая попытка", мозг человека нашептал сам себе. Фаервол отключился, а затем с помощью стороннего вмешательства удалился навсегда. Теперь человеку оставалось либо пойти в атаку, либо предоставить управление собой победителю. Второй вариант отключался. Когда-то он уже принадлежал хозяевам этого духа мщения, и по совместительству его надзирателю, прилетевшим за ним сквозь световые годы. Такого больше не повториться. Он перезаписал свой собственный код, использованный им для воссоздания своего человеческого тела, и трансформировался в алмазный эллипсоид, оградив от себя уязвимости быть стёртым отсюда, заперев сам себя внутри своего кода. Теперь если она хочет победить, пускай придумывает другие способы вскрытия его оборы. Беренике не составило труда осознать произошедшее, не явившееся для неё неожиданностью. Она изменила форму тумана, образовав ещё один эллипсоид, и накрыла им алмазную оболочку, сжимая её, вынуждая безумца опять действовать. "Способная Сука". Ничего не делать в данной ситуации для человека было равносильно смерти, и он быстрым анализом проверил накрывшую его поверхность, обнаружив подобающую уязвимость, пробил её, сгенерировав код, преобразованный в шип. Человек в форме разрывающего кожу острия, и вырывавшегося на свободу, пытался вырваться из плотных лап Береники. Эллипсоиды начали вытягиваться вверх и скручиваться в одну спираль, не давая друг другу возможности убежать. Их сознания начинали сливаться, угрожая нарушить работу их меинфреймов, контролируемые мозгом. Береника почувствовала сильнейшую настоящую боль, будто тысяча иголок вцепилась в её мозг.
  -Нравится, Сука? - прокричал голос безумца, срывающийся в хрип, над её ухом, если такое могло вообще существовать здесь. Она постаралась проигнорировать боль и безумные крики, и попыталась рассоединиться с паразитом, начинавшим поедать её разум. Но у неё не получалось. Она пробовала раз за разом, но все попытки её попытки не имели доступа к такой функции. Где-то она ошиблась, и права админа её меинфреймом оказались в руках не того человека. Крик о помощи прозвучал внутри её, но сил визуализировать не было. Вдруг боль исчезла и Береника почувствовала свободу от когтей, вцепившихся ранее ей в мозг. Она наблюдала, как смогла выбраться из ужасного виртуального симбиоза. Помощь оказалась неожиданной. Чьи-то руки, если так можно было сказать, держали её, и они же вытащили мозг Береники из явного порабощения.
  -Что? - донёсся голос, исходящий из адовой каши эллипсоидов. Код пространства незначительно изменился. Они всё ещё оставались внутри безвольной программы Форсети, но чужеродное вмешательство ощущалось отчётливо. Нона. Помощь пришла от программы, созданной помогать своим создателям и хозяевам, но не наделённой свободным правом выбора своих действий. Уже второй раз Нона вмешивается в происходящее, пытаясь спасти экипаж Фидеса. Искусственный интеллект, не имеющий человеческой души, без лишних раздумий приходит на помощь своим друзья, и неважно как он понимает значение данного слова. В одиночку Беренике уже не одолеть обезумевшего маньяка, поставившего целью своей жизни её уничтожение.
  Остатки эллипсоида Береники поглотились основным кодом безумца, увеличив его потенциал возможностей. Мешанина данных визуализировала человеческое тело, то самое, что встретило её ранее. Они вернулись в исходное состояние, повиснув над бескрайним океаном, прерываемым высоченными горами.
   Вода моментально сменилась на лёд, а пасмурное небо окрасилось в цвет ржавчины. Волны яркого светового эклипса в диком доплеровском искажении разошлись от тела безумца, превратив его силуэт в центре в самоотражающуюся тень, покрытую на горизонте белым светом, волнами расходившиеся в разные стороны. Смоделированное изображение за пределами нового ореола покрылась шумовыми искажениями и рябью фракталов. Поглощённые мощности канала нарушали в этих местах картинку, и та периодически распадалась на не перекодированные визуальные чёрные квадраты. Всё это было нереально для глаза, но не для мозга участников. Абсолютно чёрная поверхность тени, имитировавшая человеческое тело, отобразило вполне человеческую белоснежную улыбку на месте головы, растянувшуюся от уха до уха. Безумный оскал сверкал в высоком разрешении качества. И только он был отчетливо визуально виден в этом хаосе эффектов.
   Головная боль Береники отозвалась даже здесь. Нагрузка на мозг начинала увеличиваться, перегружая пропускную способность оптического канала, загружая слишком много информации ей в голову. Внутричерепное давление чувствовалось уже вполне реально. Картинка для неё покрылась небольшими вмятинами, по бокам разойдясь искажением поверхности в виде эффекта линзы.
   У Ноны не было визуального обличия как такового, только бесцветный эллипсоид, состоящий из множества строк кода, перемещавшихся импульсами со скоростью света, от одного её кристального процессора к другому. Всё это напоминало разноцветные электрические колебания человеческого мозга. Или его подобия. Но ничего антропоморфического. Береника хотела поблагодарить своего спасителя, но не знала, понимает ли значение благодарности искусственный интеллект Фидеса. И что вообще побудило её вступить в этот конфликт двух человеческих имитаций в этом варианте реальности. Некоторые причины людям понять, судя по всему невозможно.
   -Отлично, - ореол ослепительного сияния, окружавший безумца, становился всё ослепительнее, указывая на поглощение вычислительных мощностей из пространства вокруг себя. Накопление энергии для выполнения какого-то определённого действия. Но сколько бы он энергии не поглотил, её не хватит, чтобы разорвать коннект между кораблями, и это знала Береника. Знал и он.
   "Значит, он хочет убить меня физически прямо тут. Нона, помоги мне", Береника послала мысленно сообщение, надеясь, что программа поймёт не только смысл, но и требующиеся от неё действия.
   Нона переписала свой код и ближайшие данные, смешав их в один общий код, триггером переведя имеющиеся у неё мощности Беренике. С помощью Ноны она считала часть кода безумца, стоящего напротив неё, и скопировав его в свой мозговой буфер, тут же использовав на себе. Пространство вокруг неё искривилось, а сама Береника стала точкой сингулярности поглощения энергии и его освобождения, указав вектор выброса в человека перед её смоделированным взглядом. Подключив Нону к себе, она указала её алгоритмам процессоров перевести часть мощности на фиксацию захвата цели, чтобы ни процент излучаемой энергии не затерялся в потоке данных. Быстро набрав нужное количество размера данных, она смоделировала программный флуд, визуализировав его прямым ослепительным лучом синего цвета. Имитация водяной жидкости под её ногами учла погрешности в новых переменных, затрагивавших общую систему, и вода моментально вскипела, сублимировавшись в пар, который разбежался вокруг Береники и Человека, оставив зазор вокруг них, который отталкивал образовавшиеся молекулы воды. Перегрузка энергии на таком маленьком байтовом участке затронула и симуляцию самого пара, превратив виртуальные молекулы воды в графические артефакты, ложившиеся друг на друга прямыми одномерными линиями. Луч соприкоснулся со светом эклипса, начав нацеленную загрузку, и смоделированная человеческим мозгом картинка окружения начала распадаться на деформационные элементы, деформируясь на одномерные чёрные квадраты, из деталей которых и состояла общая картинка.
  -Хорошо, - послышалось над ухом Береники, и она сознательно обернулась, хотя у неё и не было физического тела. Страх сковал её. Безумец переместил свою положение к ней, оставив свою имитированную оболочку продолжать поглощение мощности. Улыбка не сходила с его лица, глаза горели, - ты хотела поиграть, сука? Ну что ж, давай поиграем, - заорал он на неё, засунув свои руки в первичный код, отвечавший за её пребывание здесь, и Береника почувствовала сильнейшую головную боль, просочившуюся сквозь защитные программы, сдерживавшие поток загрузки в имплант её виска. Боль, подобная трепанации живого человека и электрошоковой терапии, прозвучала в ней, заставив её закричать. Её мозг подключился напрямую к коннекту, и мощности прошли сквозь него. Сильнейший эпилептиформный судорожный припадок отхватил её физическое тело. Точка сингулярности сомкнулась в себе, и энергия, пропускаемая через неё, вернулась к ней через оболочку безумца, поглощавшую её. Он замкнул бесконечный цикл поглощения, придав ему вид уробороса, сделав оболочку Береники головой змеи. Разум Береники должен был создать сам себе тюрьму, чтобы она хотя бы на миг почувствовала, что чувствовал когда-то он.
  -Прощай, - Он уже чувствовал вкус триумфа, которого он ждал уже много десятилетий. Он просчитал все её ходы наперёд, он переиграл её, он оказался сильнее. Сильнее их всех.
   Код вокруг них начал стираться, в отчаянной попытке разомкнуть самодельный цикл. Он удивился, потому что это действие было не его жертвы. Искусственный Интеллект Фидеса, Нона, решила оставить последнее слова за собой, перераспределив в последний раз замкнувшиеся мощности, и через образованную брешь вывела разум Береники из кольца. Освобождённая энергия разбежалась в разные стороны сверхновой, эпицентром которой была Береника. Миллион фрактальный колец разошлись волнами на воде в стороны от Береники, заставив коннект в этой области программы Форсети покрыться лагами.
  -Нет! Она моя! - он попытался удержать её код, вцепившись в него смоделированной правой рукой, в надежде оставить её сознание саморазрушаться навсегда здесь, и попытался собрать разбегающиеся мощности снова, чтобы использовать их для своих нужд, но момент был упущен. Эллипсоид укрыл собой код Береники и часть кода безумца, в этот момент удерживающая свою цель виртуальными когтями, вырезалась от его основы, разделив их на части. Теперь головная боль, схожая на удар тупого топора по голове, доставшего до мозга, почувствовалась и ему. Эту боль чувствовала его реальное физическое тело и он заскулив, со всей силы сжав челюсть. Эллипсоид вместе с Береникой исчез из виртуального пространства, вернув её сознание в реальный мир. Всё что осталось.
   В левом нижнем уголке его имитации человеческого взгляда нарисовалась красный значок, оповещающий об экстренном извлечении, и картинка в помехах распалась на белые квадраты, затем угасшие и вернувшие его в реальную темноту. Рузей раскрыл глаза. Он всё ещё лежал в том самом амортизаторном кресле, но не прошло и двух секунду, как головная боль охватила его. Он выдернул оптоволоконный шнур из импланта в виске и попытался встать. Как и предполагалось, его вырвало в симуляции, и сильный привкус блевотины ощущался во рту, перебиваемый ещё более сильными головными болями. Жевательный мышцы были напряжены.
   -Что это за чертовщина была? - Лицо Вэйна изображало ужас и удивление одновременно.
   -Верните меня назад, - взревел на присутствующих Рузей. Выбравшись из койки, он попытался подняться на ноги, но вестибулярный аппарат не подчинялся ему, ноги подкосились и он упал на колени, - мне тлко нужн нвый оптоволоккконй кбель, - попытался Рузей говорить, но мозговые нарушения были слишком явными. Он моментально покрылся потом, - она ТАМ!
   -Чёрт, о чём он? - боязливо спросил Вэйн, но ни у кого не было ответа.
  -Ему нужна срочная медицинская помощь, - Аргром посмотрел на Вейна, - Счастливчик, помоги ему добраться до медицинского модуля.
  Вэйн быстро поднялся со своего кресла, подбежал к Рузей и позволив ему опереться на себя, понёс пострадавшего в медицинский модуль. Кости ввели дозу обезболивающего Рузею и он не мог уже протестовать, медленно погружаясь в полудрём.
   Психические проблемы Рузея тоже были на лицо, и Аргром сглотнул, надеясь, что его самого мыслительное состояние не пострадало. Ему даже и думать не хотелось, какие причины могли так повлиять на это.
  
   Аргром приказал ему проверить состояние Рузея. В последнее время Босс всё чаще и чаще раздавал прямые указы остальным членам экипажа. Впрочем, это было предсказуемо.
   Рузей уже вышел из лазарета, побывав там не более дня, и сейчас находился в своей каюте, упражняясь на велотренажере, собранным из частей, сделанных, работавшей на минимальной мощности в энергосбережении, фабрикой. На нём был стандартный комбинезон без левого рукова, не впитывавший влагу, и Рузей достаточно вспотел к моменту, когда пришёл Сэммел. Кибернетический протез левой руки держался за ручку велосипеда.
   Это был один из лучших моментов, когда можно было проникнуть в разум человека, скрывшего его под огромным количеством актёрских масок, толщиной в метр. Сэммел стал с левого бока от Рузея, пока не торопясь, наблюдая за тренировкой интересующей его личности.
   -Что тебе надо? - возразил Рузей, продолжая крутить педали, ни на секунду не сбрасывая быстрый темп езды. Эмоциональная составляющая прослеживалась, что обрадовало Сэммела, но он в отличие от Рузея, своих эмоций он не показал.
  -Босс дал мне поручение проверить твоё психическое состояние.
  -Разве медицинский модуль уже не отрапортовал?
  -Я думаю, он что-то подозревает.
  -Возможно, - Рузей пытался не отвлекаться на всякого рода возможности, не подкреплённые фактами.
  -Я читал отчёт медмодуля. Ты получил лёгкие повреждения мозга, но есть потенциал ухудшений.
  -Я тоже его видел, - злобно улыбнулся ему Рузей.
  -Это того стоило? Такая перегрузка на работу мозга?
  -Что ты об этом знаешь?
  -Я лечил людей, которые прожигали себе мозги, подключаясь к виртуальным программам. Для меня знакомо, что показывают твои повреждения.
  -Док, я в полном порядке, - Рузей пытался держать себя в руках, но нервозность проходила в его голосе. Такой человек как Рузей, обладающий таким пластом знаний, знает не хуже любого врача, что виртуальное приключение не прошло для него бесследно. Внешние признаки говорили даже больше, чем он сам.
  -Ты нервничаешь.
  -Конечно, ведь я так не прикончил эту СУКУ, - безумный крик разнёсся по помещению, и Рузей остановил тренажёр. Пот каплями падал вниз с него. Индиго опустил взгляд вниз, пытаясь перевести дыхание, и Сэммел видел, как тряслась его единственная рука, жестко державшие рукоятки велотренажёра. Кибернетический протез из гибкого металла в точности повторял каждый нерв, натянутый струнной, и каждое сухожилие, нависшие над металлическим подобием кости. Идеальная анатомическая модель руки, подключенная через мембрану к оставшимся в руке нервам. Мышцы и кожа отсутствовали на ней.
  -Ты никогда не рассказывал про свою...мотивацию.
  -Но ты ведь всегда догадывался, да, приятель? - Рузей поднял взгляд и нервно улыбнулся психологу.
  -Да, - ведь чтобы всё это провернуть, требовалось немереная мотивация в качестве топлива. Это было очевидно Сэммелу, для которого эта мотивация служила мотивацией его собственной. Круговорот причин в природе.
  -Тут особо нечего рассказывать. Ничего интересного, - пытался оправдаться Рузей, разведя руками, но и сам понял, как ничтожно всё это выглядело. Повреждения мозга лишили его некоторой части его превосходного актёрского мастерства, как минимум на некоторое время. Он заглянул в глаза Сэммелу, и отчаялся. Сэммел тоже уловил этот момент, не ускользнувший для него, и приготовился слушать, - я просто хотел заставить её страдать. И всё. Конец истории.
  -Она так много значит для тебя?
  -Что? Нет, - нервно рассмеялся Рузей, - она никто сама по себе. Но важно не кто она, а кем она себе считает. Мнимый вершитель правосудия. Олицетворение всей идеологии Федерации. Их сучка и их правая рука. Не больше.
  -Но и не меньше?
  -Где-то так, приятель, - уверенность вновь вернулась к Рузею.
  Сэммел и раньше знал, что Беккер никогда не любил правительство, а именно Федерацию. В общем Сэммела и приставили по этой причине надзирателем, хотя он никогда не просил о такой роли. Но теперь картинка становилась более ясной. Этот человек ненавидел всем сердцем Федерацию, и этот человек, про которого говорит сейчас Беккер, олицетворяет всю Федерацию в его глазах. Навязчивая идея, граничащая с шизофренией, если брать нормы установленные в Федерации. Заставить страдать или уничтожить этого человека, для теперь уже Рузея, означало отыграться на всей Федерации, показать ей кулак и его несгибаемую волю, которая погубит любую попытку Федерации преградить ему путь. Рузей был ребёнком, который ненавидит своих родителей в силу своего сформировавшегося мировоззрения. Жестокого, но сугубо индивидуального и неповторимого.
   Рузей уловил задумчивый взгляд Сэммела, почти добравшегося до истины, но желание его убить так и не посетило Индиго, а только позабавило его. Ещё одно доказательство, что любая тайна будет когда-либо раскрыта, и ни один секрет не раствориться в бренной вселенной.
  -Знаешь, - он обратился к Сэммелу, и вывел того из раздумий, - мне даже полегчало, приятель. Порой приятно разделить с другими то, что накопилось за десятилетия.
  -Я никому не скажу и продолжу молчать, - если Сэммел и испугался за свою жизнь, то Рузей не смог этого понять, что заставило его ещё раз испугаться об утраченных способностях его мозга.
  Пауза зависла в воздухе, заставив обоих замолчать.
  -Я должен закончить начатое, - прервал её Рузей, - и когда мы вернёмся, я разрешу тебе поделиться всеми этими секретами, всеми знаниями со всем миром, если ты захочешь опубликовать материал.
  Неожиданная доброта, прозвучавшая из уст Рузея, удивила его и его психоаналитическую программу, и Сэммел попытался угадать видит ли он сейчас настоящего Рузея перед собой, или очередную его роль, заставлявшая проникнуться доверием неподготовленных зрителей.
  -Но, а пока, играй свою роль, и наблюдай, - Рузей уверенно заглянул прямо в глаза Сэммела, и последнему показалось, что тот пытается дотянуться до его души. В глазах Рузея горел огонь. Безумный огонь, пожирающий всё на своём пути, и не оставляющий даже угли.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 7.61*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"