Дразнящий смех хрустальных колокольчиков гулким эхом расплескался над застывшим в ледяных оковах миром. Шелковая серебристая лента скользнула среди перьев облаков, скрылась в прозрачной дымке серо-голубого эфира.
Хочешь поиграть? Я взмахнул крыльями, поднял вихрь мелкой снежной пыли, азартно бросился в погоню за беглянкой. Небо раскрыло объятья. Земля рухнула вниз, превращаясь в бело-серое полотно с фиолетовым узором лесов, топорщащимися складками гор и черными строчками рек. Огляделся.
Серебряная змейка мелькнула справа и вновь растворилась в зыбкой облачной вуали. Я помчался напрямик, рвя на лоскуты промозглый липкий туман.
Выскочил на свободное пространство. Пустота отозвалась задорным звоном. Неуловимая пери блеснула слева, потом справа снизу. Иллюзии?
Я крутанулся на месте, создавая ураган. Волшебный ветер бесследно развеял призрачную дымку, обнажил укрытие коварной феи.
- Ты жульничаешь, mii Gard, - шутливо упрекнула Вьюна.
- Чуть-чуть, - согласился я, приближаясь к лилейной драконице. - Не думала же ты всерьез, что я позволю тебе убежать?
Она кокетливо изогнула шею. Скользнула вниз, словно с ледяной горки. Я с легкостью догнал фею, и мы полетели рядом, лениво взмахивая крыльями. Земля проплывала внизу размытым серым пятном. Кружевные невесомые снежинки порхали в воздухе, оседали на чешуе капельками росы.
Я повернул голову, любуясь профилем пери - изящным и чеканным, как и в человеческом теле. Но в отличие от королевств людей здесь, в наполненных магией небесах, сотканных нашей фантазией, черная непроницаемая повязка не скрывала бледно-голубые топазы глаз.
Здесь, в мире наших снов, Вьюна могла видеть.
Здесь я чувствовал себя по-настоящему свободным и счастливым. Вблизи источника магии Древних, мнилось, не существует ничего несбыточного. Кроме одного...
Сон невозможно превратить в реальность. И, вполне вероятно, подлунные королевства никогда не узрят взмывшего над землей дракона.
- Вьюна, - сомневаться в словах пери мне казалось кощунством, но слишком фантастически звучало рассказанное ею недавно. - Ты уверена, что Ключ действительно существует? Артефакт, который позволит нам получить силу Крылатых Властителей?
Научит летать не во сне, а наяву!
- Я видела лично, - улыбнулась фея. - Хотя "видела", конечно, неверное слово. Кагерос в виде исключения разрешил коснуться принадлежащего ему осколка. Это непередаваемо, mii Gard! Завораживающе! Мне не найти метафор, чтобы выразить охватившее меня чувство! Переполнивший душу восторг! Будто после долгого путешествия ты вернулся в родные края... будто обрел нечто давно потерянное и забытое, но жизненно важное!
- Но почему...
Я осекся, самостоятельно отыскав ответ на незаконченный вопрос. Поверил бы я Кагеросу, предъяви он часть Ключа? Скорее, воспринял его слова как чудовищную, возмутительную ересь. Повелитель Запада был прав: мне действительно требовалось время, чтобы осознать истину.
Я поднял морду, устремив взгляд в голубую дымку, обращаясь в безответной молитве к Древним. Владыки, чье незримое присутствие постоянно ощущалось рядом, никогда не откликались на мой зов: редкие драконы могли похвастаться их благословением - Альтэссы, да, пожалуй, возглавляющие хранителей памяти лиаро.
Жаль. Мне хотелось многое узнать у прародителей, спросить совета. Понять.
Почему они молча взирают на происходящее в подлунных королевствах? Почему не желают вмешаться? Почему позволили разломать на куски драгоценный Ключ? Отняли у своих детей настоящее небо?
- Mii Gard, все в порядке? - долгое угрюмое молчание встревожило Вьюна.
- Да. Конечно, - я обругал себя, что вместо удовольствия порчу редкие часы свидания бесплодными размышлениями
- Тогда...
Фея игриво прищурилась, коснулась своим крылом моего. Резко нырнула в сторону, ушла в штопор, заполоняя мгновение назад ясный эфир иллюзиями.
- Поймай меня!
***
Влажный ветер, свободно гулявший по дворцовой площади, нес запах талого снега, нагретого солнцем камня и набухших на ветках почек. Зима угасала, уступая права расплескавшейся синевой весне.
День равноденствия. Nara-ne-Nar. Праздник Жизни и Смерти. Днем торжественная Церемония Совершеннолетия, на которой недавно оперившиеся птенцы дают обет верности клану. Ночью - печальная песнь прощания с ушедшими навсегда.
- ...simen'e aler'e mii tel' Is e oil v'iuna tel' Is. Simen'e slav'e arketo Al'te'ssa, - преклонивший перед Аратаем колено молодой дракон ощутимо волновался.
- Tia tel' Is arkete: lem simen'e yu? - я в последний, двести тридцать шестой раз за утро задал один и тот же вопрос. Всего лишь в двести тридцать шестой.
- Simen"e mii sky, mii aro, mii na-ra.
- 'Est saiko e loaret'e simeon.[1]
Дракон, повинуясь одобрительному кивку, вернулся в строй. Я отступил назад, за спину Альтэссы, почтительно опустил взгляд, выражая готовность внимать Повелителю.
Аратай обвел взором застывших в нетерпеливом ожидании подданных, отечески улыбнулся. Заговорил, негромко, но слова, подхваченные магией, долетали до каждого на площади.
- Запомните этот день. Отныне вы перья в крыльях клана, несущие его к будущему. Вы когти клана, защищающие его настоящее...
Лица вчерашних детей, гордящихся обретенной силой, светились радостью. Я же, смотря на них, ощущал глухую тоску, не в силах отвлечься от невеселых дум, вызванных встречей с Кагеросом и последовавших за ней откровений.
Сегодня новичков было двести тридцать шесть. Из них меньше половины настоящих драконов, остальные - полукровки, не способные дотянуться до мира снов. Как накануне правильно заметила Вьюна, кровь разжижается, утрачивает магию.
- ...высокого полета!
Я сосредоточился на реальности - следовало продолжать церемонию. Повинуясь сигналу, заиграла музыка: залихватская песня жалейки, диджериду, отбивающие ритм барабаны и бубен. Из вспыхнувших в нескольких местах порталов появились размалеванные до неузнаваемости актеры - на самом деле "перемещение", конечно, было заурядной иллюзией, как и влетевшие в небеса золотые драконы, и возникшие из воздуха хрустальные замки.
Представление началось.
Зрители тепло восприняли спектакль, нарушивший традиционный распорядок праздника, азартно подбадривали лицедеев свистом и топотом. Я покосился на Альтэссу, пытаясь понять, как он отнесся к новшеству. Аратай, скептически склонив голову к плечу, некоторое время наблюдал за постановочным магическим поединком, сухо заметил.
- Неплохо, Риккард. Надеюсь, ночная церемония пройдет не хуже.
- Постараюсь оправдать ваши ожидания, Повелитель, - бесстрастно отозвался я, давно привыкнув к скупости отца на комплименты.
- Скольких... потерял клан в эту зиму? - после продолжительного молчания спросил Альтэсса. Грохот рвущихся огненных шаров глушил разговор, вынуждая буквально читать по губам.
- Сто семьдесят три.
Из них около сорока отправились в Последний Предел в свой срок. Остальных смерть поймала в охотничьих угодьях и на поле брани... чужом поле брани, не имеющем к драконам никакого отношения!
Удовлетворение от удавшегося сюрприза мгновенно испарилось.
Северный клан - клан воинов? Скорее, гильдия наемников! Какая горькая ирония! Наследники Крылатых Властителей превратились в дворовых псов, гибнущих за огрызки с барского стола! Как унизительно!
На импровизированной сцене завьюжила колдовская метель. Я думал о тех, с кем мне предстоит прощаться сегодня ночью. Думал о жестоких буранах и бесплодных, не родящих хлебов снежных полях Севера, суровых бесконечных зимах родного края. Думал о веселящихся на площади молодых воинах - скольких из них мы недосчитаемся в ближайшие десять-двадцать лет?
Магия уходит. Скоро кланы исчезнут, станут глупой побасенкой для человеческих детишек.
Благо Пределов?
Завет - унизительное соглашение о капитуляции. Драконы истребляют драконов ради спокойствия людей! Братство терпеливо ждет, когда же мы самостоятельно вымрем. Ключ от Небес варварски разломан и сокрыт ото всех...
Это благо для Пределов?!
Я закрыл глаза, стиснул зубы, мысленно повторил. В сотый раз за прошедшие дни.
"Я меч в руках Совета. Меч не чувствует жалости, не задает вопросов, не испытывает сомнений. Меч делает работу, для которой был создан, следит за соблюдением Завета".
Я верный клинок Альтэссы. Клинку не пристало оспаривать правильность поступков своего Повелителя.
***
В последний момент я успел развеять летящий в лицо ошметок заклинания, обеспокоено бросился к взъерошенной женщине, сидящей посреди разгромленной лаборатории.
- Матушка! Ты в порядке?
Драконица подняла озадаченный взгляд, благодарно кивнула, принимая руку. Встала, отряхнулась. Нахмурившись, осмотрела комнату - тлеющие на полу бумаги, обломки пюпитра, голые обугленные стены, на которых медленно гасли защитные руны, в очередной раз выдержавшие напор вышедшей из-под контроля магии. Пробормотала.
- Что-то не учла. Седьмой поток должен быть в два раза слабее, третий и пятый сместить на полградуса, добавить пару опорных точек. Ввести четвертый элемент?..
Урсула тиа Исланд была из тех увлекающихся личностей, о которых временами можно честно сказать "не от мира сего". Осененная новой грандиозной идеей, мастер теоретической магии, она забывала про сон и еду, бесконечными часами трудясь над сложными структурными и энергетическими расчетами. Про осторожность, к сожалению, тоже.
- Почему ты отрабатываешь новое заклятие в одиночестве?! - убедившись, что матушка крепко держится на ногах, я наклонился, собирая разлетевшиеся листки с заметками. - Без положенной страховки! Где твоя компаньонка?
- Тильда опаздывает. Цвейхоп на занятиях. А мне так хотелось проверить результат! - глаза матери азартно блестели, точь-в-точь у юной шаловливой девчонки.
Я вздохнул, моля Древних ниспослать мне терпения, прекрасно понимая, что ругаться на собственную родительницу непочтительно и... бесполезно - очередной приступ исследовательского энтузиазма нужно было попросту переждать.
- Риккард, в этот раз все получится! - экспрессивно продолжила Урсула. - Я обязательно утру нос чванливому индюку!
По крайней мере, мне стала понятна причина необычной взбудораженности матушки.
История противостояния гения теоретической магии и второго клинка Северного Предела началась задолго до моего рождения, когда полтора столетия назад мастер Лоали не захотел взять в ученицы честолюбивую дщерь рода Бермуд. Известнейший боевой маг принципиально не тренировал девочек, а юное дарование, оказавшееся не только злопамятным, но и упрямым, решило одолеть обидчика в колдовском поединке и тем доказать его ошибку.
С тех пор пронеслось много метелей. Девочка выросла умелым разработчиком заклинаний, обвенчалась с Альтэссой, родила дочь (ныне пребывающую в восточном клане) и двух сыновей. Серьезные дуэли превратились в ежегодное товарищеское шоу, где приятели-соперники пытались выставить друг друга на посмешище. Удивительно, но строгий и взыскательный Повелитель весьма спокойно относился к тому, что его жена периодически играла роль придворного шута.
Я внимательно вгляделся в распадающиеся куски плетения, пробуя по остаточному следу вычислить, что же задумала матушка. Попенял.
- Разве можно вести себя настолько легкомысленно!
- Риккард, - Урсула поморщилась,- не будь занудой как твой...
Она осеклась, и я мысленно продолжил "как твой отец". Матушка вздохнула, зная, что я не люблю, когда меня сравнивают с Аратаем, приказала.
- Наклонись.
Я послушался. Урсула привстала на цыпочки, со шкодливой улыбкой поцеловала меня в лоб. Первый полет практически останавливал время драконов, и в отдельные моменты, как сейчас, мне чудилось, что передо мной не собственная мать, а непоседливая младшая сестра.
Женщина отступила, улыбнулась, и это была уже не шаловливая ухмылка задумавшего пакость ребенка, а зрелая и мудрая, чуть-чуть печальная улыбка матери, обрадованной встречей с давно не навещавшим ее сыном.
В который раз за последние несколько дней я ощутил укол стыда - заботясь о благополучие целого клана, я все чаще не успевал уделить должного внимания тем, кто был мне по-настоящему дорог.
- Добро пожаловать домой, милый. Ты устал? Голоден? Пойдем, я прикажу служанкам накрыть стол в чайной, и ты подробно расскажешь о своих странствиях. Твой несносный отец совсем лишил меня моего возлюбленного мальчика.
Расправив мятую одежду (даже пятна сажи и прореха на локте смотрелись как нечто само собой разумеющееся), она, вскинув голову, продефилировала к двери - гордая и изящная женщина рода Исланд. Я в некоторой растерянности последовал за матушкой, думая, что мне никогда не привыкнуть к резким переходам от озорной девчонки к взрослой рассудительной драконице, первой леди Предела.
Пока я утолял голод, Урсула, которой не терпелось похвастаться успехами, развлекала меня теоретическими выкладками нового заклинания - какой-то хитроумной разновидности порчи. После, за имбирным чаем, я делился впечатлениями от поездки по заснеженным просторам Северного Предела.
Я не считал себя таким уж хорошим рассказчиком и тем не менее попробовал передать и завораживающую величественность подпирающих небеса пиков, и уютную бесхитростность жизни кочевых семейств, и долгие часы одиночества, когда посреди белого безмолвия ты остаешься наедине с самим собой. Леди Исланд не перебивала, участливо внимая неспешному повествованию. И я знал, что матушка действительно чувствует то настоящее, что скрывается за грубой тканью слов.
Несколько восхитительно спокойных часов пролетели совершенно незаметно. Я наслаждался редкой возможностью не следить за каждым жестом и взглядом. На время выкинул из головы все проблемы. Открылся, расслабился... пожалуй, чересчур расслабился.
- Чем ты встревожен? - спросила Урсула, разрушая идиллию.
Я замешкался, понимая, что в некоторых вопросах не могу быть до конца откровенным даже с собственной матерью, не имею права ставить под удар семью.
- Прошу прощения, - служанка поклонилась, чинно сложив руки на подоле. - Альтэсса желает видеть первую леди на встрече делегации Южного Храма[2].
Матушка вздохнула, неохотно встала.
- Прости, милый, мне следует идти. Ты завтра снова уезжаешь?
- Ненадолго, - я почтительно поцеловал подставленную щеку. - Я загляну, когда вернусь из Фиоллы.
Возможно, к тому времени я найду ответ и наконец-то разрешу терзающие душу сомнения.
***
- Добрый день, Риккард.
- У меня возникло подозрение, что вы преследуете меня, Повелитель. Кто вас впустил?
Я отодвинул в сторону испорченный лист, на котором подсчитывал прибыль от проданных на весенней ярмарке товаров, раздраженно посмотрел на довольно ухмыляющегося Кагероса.
- В вашем клане весьма милые и приветливые девушки, - Альтэсса мечтательно причмокнул. - Бэнель... Восхитительно! Она обручена или же нет? Как думаешь, малышка согласится погостить пару месяцев в Западном Пределе?
Судя по доходившим до меня слухам и лежащем в архиве досье, Повелитель ветров оказался весьма охоч до противоположного пола и умел быть крайне обольстительным. Неудивительно, что младшая дочь Алериса - отвечающего за торговые дела в Фиолле представителя клана, в чьей бухгалтерии я утопал последние сутки - не устояла перед обаянием дракона. Впрочем, отказать Альтэссе девушка не рискнула бы в любом случае.
Я, понимая, что работу придется отложить, плотно завернул крышку чернильницы, очинил и убрал перо.
- Не желаете прогуляться, командор?
Повелитель ветров многозначительно приоткрыл дверь, намекая, что разговор не предназначен для чужих ушей. Происходящее мне нравилось все меньше. Альтэсса мог нанести северному клану дружеский визит, либо же официально вызвать меня послом в Западный Предел. Но заявился по-простому, без церемоний и положенной свиты, явно не желая афишировать встречу.
- Ты обдумал мои слова? - негромко спросил Альтэсса, едва мы удалились от дома купца на другую сторону улицы.
- Безопасно ли обсуждать важные вопросы в подобных местах?
- Вполне. Они не замечают ничего дальше собственного носа, - Кагерос кивнул на спешащих мимо людей. - Им дела нет до окружающих, если только не пахнет бесплатным развлечением. Так что скажешь, Риккард?
- Скажу, что вы сошли с ума, Повелитель, - ровно отозвался я, процитировал. - "Завет - священное слово, оставленное Древними, дабы указать истинный путь потомкам". Кланы живут этой верой. Идти против него - измена и... безрассудство.
Альтэсса Аратай давно бы наказал осмелившегося говорить в подобном ключе эссу за дерзость, Кагерос же только ухмыльнулся.
- А я-то надеялся, молодость способна посмотреть в будущее незашоренным оком, - улыбка исчезла, взгляд синевы стал властным, злым, колким. - Обернись вокруг, эсса! Тебе по душе то, что ты видишь?! Драконы должны править этим миром! Править! А не трусливо пресмыкаться перед ничтожествами, недостойными стоять в тени от наших крыльев!
Народу на улице прибавилось. Я с трудом избегал столкновений. Люди, оживленные, нетерпеливые, куда-то спешили.
- Уверен, Совет выслушает...
- Совет? Прости, но твой отец - закостенелый упрямец, который скорее умрет, чем пойдет против вековых традиций. Южная Повелительница Нейс - вертихвостка, озабоченная любовными приключениями больше, чем жизнью вверенного ей народа. А восточный клан предпочитает наблюдать и не вмешиваться в естественный ход событий.
- Извините, ничего не могу сделать, - без эмоций отказался я.
Мимо промчалась ватага орущих возбужденных мальчишек. Людской поток, сдавленный стенами домов, подхватил нас, понес к далекому просвету главной площади. Грохотом морского прибоя нарастал неясный гомон.
- Можешь... Мы вдвоем можем! Уничтожить Братство, а затем и всех, кто пойдет против наследников Крылатых Властителей, - Альтэсса недобро прищурился, указал вперед. - Что скажешь, эсса?! Тебе нравится ожидающая Пределы судьба?
Я почувствовал, как от ненависти свело скулы.
На площади четвертовали дракона. Из моего клана.
Толстый лысый человек в уродливой рясе убежденно вещал с наспех сколоченного помоста. Его слова - о чудовищах, скрывающихся в облике людей, о необходимости нового очистительного похода - пролетали мимо меня, растворяясь в ответном реве взбесившейся толпы. Хари, перекошенные злобой и возбуждением, утратили человеческие черты, напоминали уродливые маски. Жажда крови почти видимым маревом висела над площадью, отзывалась внутри нестерпимым желанием убивать, разорвать окружающих меня гиен. Уничтожить падальщиков, что глазели на изможденного полукровку, ждущего прихода палача с безысходной покорностью на изуродованном лице.
Усилием воли я подавил бессмысленную ярость, возвращаясь к привычной сдержанности. Эссе положено всегда мыслить здраво. Я не мог спасти пленника.
Идти в одиночку против многоголовой, распаленной зрелищем поверженного врага гидры - чистой воды безумие. Она сожрет любого, кто проявит признаки инакомыслия.
- Не хочешь вмешаться? - змеиным шипением звенел в ушах искушающий шепот Кагероса.
Если распахнуть крылья, обрушить на площадь всю доступную мне магию, устроить настоящую бойню... Толпа обожает исключительно чужую кровь. При малейшей угрозе она обращается в стаю кудахчущих разбегающихся в панике куриц. Большая часть стражи будет занята восстановлением порядка, остальные... одетые в серо-зеленую форму солдаты выглядели внушительно - шанс справится с отрядом из двадцати с лишним человек, охранявших помост, равнялся вероятности оказаться закованным в цепи рядом с пленником.
Но даже пройди все удачно, меня убьют собственные каратели за нарушение Завета. Я зло стиснул зубы, проклиная свое бессилие.
- Кто завтра станет их игрушкой? Бэнель? Ты или я? Вьюна?
Рука предательски дрогнула, когда доставала из внутреннего кармана метательный нож. Одно мгновение слабости, и я снова превосходно владел телом. С холодной расчетливостью оценил расстояние, ветер, хаотичные шатания людей.
Свист рассекающей воздух стали растворился в рычании площади за спиной. Я быстро, не оглядываясь, шел прочь.
Я промолчал, вслушиваясь в изменившееся звучание голосов: недоумение, разочарование от сорвавшейся забавы, бешенство, приказ, вой гончих, бросившихся в охоту за несуществующими демонами. Меня не волновало, сколько гиен, жадно наблюдавших за казнью полукровки, к закату займут его место.
Под тонким ледком спокойствия бушевал пробудившийся гнев наследника Крылатых Властителей. Я стремился к порталу, намереваясь немедленно покинуть Фиоллу. Плевать на невыполненное задание! Катись оно все к Хаосу! И Кагерос с его навязчивым дружелюбием, безумной мечтой о существовании иного мира! И недовольство Аратая!
Пусть все проваливает к Хаосу!
***
Бежать!
Рваться сквозь плотный, точно кисель, воздух и сгустившиеся сумерки рано наступившего вечера. На пределе сил, на максимально возможной скорости. Без цели, ради самого ощущения движения вперед, ради иллюзии свободы от скрывшегося за завесой тьмы хрустального города, от внезапно показавшегося непосильным долга.
Бежать!
До нытья в мышцах, до колотья в боку, до удушья в горле.
И дальше...
Бежать!
Пока боль не станет невыносимой. Пока черные мушки перед глазами не съедят последний свет. Пока ноги не нальются свинцом, не превратятся в безвольный студень, и сил уже не хватит на следующий шаг.
И тогда измождено, не скинув лыжи, рухнуть на тонкий наст, прихваченный морозом. Обнять мощную шею взволнованного пса, облизывающего разгоряченное лицо шершавым языком. Поднять взгляд, утонуть в чернильной мгле ночного неба, заблудиться среди бесчисленных огней звезд.
Слиться с миром - с безлюдными не имеющими границ просторами заснеженной тундры, с ватной, глухой тишиной, забывшей звук человеческого голоса.
Раствориться в частом стуке колотящегося о ребра сердца, в текущей по венам истоме, в шумном дыхании прижавшегося к боку добермана.
Забыть о клане и ответственности перед ним, о смешавшихся, что уже не разобрать, лжи и правде, гнетущей власти вечно сердитого отца. Не вспоминать Фиоллу и тот проклятый город, погруженный в промозглую слякоть. Ни о чем больше не думать.
Бежать!
И не верить, что убежать не получится!
***
Я швырнул скомканный свитер в угол, рухнул в кресло, запрокинул голову, жадно хватая потрескавшимися губами воздух. Пропитавшаяся потом нижняя сорочка неприятно холодила лопатки и поясницу.
Идм встряхнулся, обдав меня брызгами воды вперемешку с талым снегом, потрусил к сидящему на диване незваному гостю, приветливо ткнулся мордой в подставленную мозолистую ладонь.
- Что случилось в Фиолле?
- Ничего особенного.
Прозвучало резковато. Я не собирался грубить, тем более дяде, который в отличие от родителя всегда относился ко мне с отеческой заботой. Но в данный момент мне вообще не хотелось никого видеть, а особенно назойливых доброхотов, которым не спится в пять утра.
Марелон благодушно усмехнулся, чеша млеющего добермана за купированным ухом.
- Ты не так часто срываешься. Последний раз, помнится, был лет в шестнадцать или семнадцать, после жесткого выговора Аратая. Альтэсса обозвал юного мечника бездарностью, не знающей, с какой стороны браться за клинки, а тот удрал в Капитолий и стал чемпионом Арены[3].
Вспоминая о том событии, я испытывал одновременно самодовольство и раздражение. Безрассудный поступок мог обернуться серьезными неприятностями, да и само по себе желание кому-то что-то доказывать попахивает откровенной глупостью.
С другой стороны, я-таки победил!
Давняя история. Полжизни с тех пор прошло. Я уперся локтями в колени, а лбом в сцепленные замком пальцы.
- Я уже не птенец, чтобы нуждаться в утешениях.
- Дружеская поддержка необходима не только птенцам, - справедливо заметил Марелон. - Что скажешь, малыш? Заварим чашку цветочного чая, разбудим повара и потребуем имбирного печенья. Тревога, облаченная в слово, перестает отравлять душу.
В голове царила каша из причин и следствий, эмоций и логики. Я запутался, не понимая больше, что правильно, а что нет. В чем заключается мой долг? Оставаться покорным орудием Аратая? Присоединиться к Кагеросу в его очистительном походе?
Как мне следует поступить? В целом и сейчас. Поделиться с дядей, словно несмышленый ребенок спихнуть проблемы на плечи взрослого? Я давно не птенец - эсса, что возглавляет клан, указывает ему путь. Но сегодня, чтобы разобраться даже в собственной душе, мне требовалась помощь.
Я почти решился.
Марелон тяжело вздохнул, выбрался из кресла.
- Если передумаешь, ты всегда можешь ко мне обратиться.
Дракон вышел, а я так ничего и не сказал.
***
Я скинул куртку, оставаясь в одной рубахе. До лета было почти два месяца, но солнце пригревало вовсю, высушив песок внутреннего двора. Лишь по углам и вдоль стен прятались темные съежившиеся огрызки сугробов, тающие, словно сметана в борще - национальном блюде Русы.
Словно драконьи кланы, исчезающие в переворачивающихся страницах истории.
Слева доносились глухие удары стрел, поражающих мишени, - практиковались лучники. На огороженной столбиками площадке передо мной сражались в учебных поединках недавно оперившиеся птенцы. Неплохой выпуск, гениев среди бойцов не было, но почти все подавали надежды. Я нахмурился, вычленяя из хаотичного мельтешения конечностей и затупленных мечей отдельные ошибки.
- Миорпа, ноги надо ставить шире, иначе при уклонении потеряешь равновесие.
Худенькая невзрачная девушка-мышка с роскошной смоляной косой, обернутой вокруг головы, расстроено поджала губы, переступила.
- Нет, теперь слишком широко, - я присел, сам установил ступни птенца на нужном расстоянии. - Так тебе будет удобнее всего. Запомнила? Зильгейн хватит жалеть Сарнату! - Временный командир отряда, имеющий все шансы стать постоянным, нанес удар в полную силу, повалив кукольную синеглазую блондинку на землю. - На поле боя тоже будете играть в поддавки?
Поддавки. Соглашения с Братством просто игра в уступки. Даже когда Альтэссам прошлого путем переговоров удавалось выторговывать какие-то привилегии, люди все равно оказывались в выигрыше.
- Кольтрог и Фиоррат! - Увлекшиеся парни повернули ко мне одинаково наигранно-невинные лица, будто недоумевая о причинах моего недовольства. На "аристократической" физии Фиоррата выражение жертвы несправедливых обвинений смотрелось особенно забавно. - Я запрещал использовать плетения!
Драконы - хранители равновесия в мире? Циничная ложь! Ничтожества, что трусливо прячут от чистильщиков оскверненную пламенем кровь. Кровь, которой должны открыто гордиться!
Краем глаза я уловил сбоку движение. Нырнул в творящийся на площадке хаос, ловко обогнул ближайшую пару, добрался вовремя до второй, успев перехватить летящую стальную болванку. Учебные мечи, конечно, не затачивались, но когда силы вдоволь и дурости хватает, даже тупой железякой можно нанести увечье.
- Ольдар, ты покойник, - веснушчатый лопоухий весельчак, едва не получивший перелом плеча, кивнул, принимая выговор.
Нас не уничтожили только потому, что раненый дракон смертельно опасен. Им некуда спешить.
- Шельворб, - я неодобрительно прищурился на растрепанного владельца меча, напоминающего лохматого дворового пса с виноватым взглядом, заставив того скиснуть еще больше. - Клинок - продолжение руки. Воин обязан в совершенстве владеть телом. Пока не научишься, будешь отрабатывать технику на големах.
Отвернулся. Хлопнул пару раз в ладоши, привлекая внимание, останавливая поединки. Позвал.
- Кейнот, Валгос, идите сюда.
Когти, лениво лузгающие семечки в теньке, прекратили обсуждать достоинства птенцов, приблизились. Двое приятелей, совершенно не похожих друг на друга.
Кейнот - смазливый долговязый шатен с высокомерной улыбкой и неприлично длинными волосами, забранными в конский хвост. Периодически находились дурни, дразнящие его девчонкой или утверждающие о неуместности подобной прически в настоящем бою, на что Кейнот презрительно предлагал попробовать "схватить лису за бызу". Не удавалось, насколько я слышал, никому.
Валгос - огромный, плотный мужчина с блестящей лысиной на макушке и обманчиво простоватым, "кметским" лицом. Недостаток ловкости и проворства он успешно компенсировал недюжинной силой и мастерским контролем магических потоков.
- Эсса?
- Покажите, как должны сражаться воины северного клана.
Кейнот, предвкушая, ухмыльнулся. Он был старше меня раза в два, то есть по драконьим меркам молод. Обязанности когтя - возня с кучей организационных вопросов и необходимость целыми днями таскаться за эссой по безопасным переулкам Иньтэона - на деле оказались куда скучнее, чем парню виделось изначально. А тут в кой-то веки выпала возможность размяться.
- Правила? - педантично уточнил Валгос, с равнодушием бегемота относившийся к любым, даже нелепым приказам.
- До первой крови. Ограничений никаких.
Птенцы спешно разбежались за пределы площадки, освобождая арену для опытных вояк. Кольтрог, Миорпа и Зильгейн, не дожидаясь приказа, поставили барьер, защищающий зрителей от случайных заклинаний.
Кейнот и Валгос встали друг напротив друга, дожидаясь сигнала. Шатен азартно щурился, покачиваясь с пяток на носки. Брюнет сохранял отстраненное спокойствие.
Мы сами убиваем своих.
В последний момент передумав, я положил нетерпеливо чешущиеся ладони на рукояти висевших у пояса родовых клинков. Вошел в круг. Кивнул обернувшимся когтям.
- Вдвоем. Нападайте!
Когда продаем мечи под чужие знамена, чтобы заработать на кусок хлеба.
Кейнот утек влево, обходя меня по дуге. Валгос ожидаемо послал рой ледяных стрел, разбившийся о мой щит.
Я подставил клинок, блокируя удар шатена. Оттолкнул, ныряя ему за спину, прикрываясь одним когтем от магической атаки второго.
Когда безразлично отворачиваемся, закрываем глаза, чтобы не видеть наших товарищей, попавших в беду.
Пнул, едва избежал захвата. Несколько ударов мы с Кейнотом фехтовали, высекая искры, затем противник резко ушел вправо. Мгновение спустя я повторил его маневр, увернувшись от нового заклинания. Кувыркнулся под свистнувшим над головой мечом, вскочил на ноги. Слева, куда разумнее было отступить, разочарованно захлопнуло пасть плетение-ловушка. Ответное заклинание исчезло в щитах Валгоса.
Когда отрекаемся от собственных крыльев, запирая Небо на Ключ.
Блокировал очередной удар Кейнота. Мечи скользнули один по другому. Я попытался подсечь шатена. Неудачно. Швырнул заклинание, заставив алого отодвинуться. Правым клинком смахнул в сторону летящие в меня кинжалы Валгоса. И тут же подставил левый, отбивая атаку приблизившегося грузного дракона. Быстро отскочил, разрывая дистанцию, не позволяя второму когтю обойти меня со спины.
Когда слепо принимаем на веру фальшивые законы мироустройства, прописанные в Завете.
Выронил правый клинок. Перехватил освободившейся рукой нападающего Кейнота за предплечье, дернул. По инерции шатена закрутило, повернув ко мне спиной. Мелькнула мысль воспользоваться шансом и сцапать неуловимого лиса за хвост.
Добить противника не позволил Валгос, атаковавший одновременно и магией, и сталью. Я пригнулся, уходя от удара, поднял брошенный клинок, поймал клеймор брюнета в "кошачьи когти". Дернул, вырывая из рук, оставляя безоружным. Детская ошибка...
Когда позволяем людям диктовать нам условия!..
Хаос, попался! Я замер. Острая кромка стали неприятно холодила шею. С начала поединка прошло тридцать девять секунд.
Медленно, плавно повернулся, встречаясь взглядом с Кейнотом. Коготь самодовольно ухмыльнулся (нечасто ему удавалось застать меня врасплох), убрал меч в ножны.
- Вы сегодня необычно рассеянны, эсса, - прозорливо заметил Валгос, подбирая потерянное оружие.- О чем вы думали во время боя?
Перед прощанием в Фиолле Кагерос предупредил, что будет ждать моего решения три дня. Срок истекал сегодня на закате.
Я непроизвольно потер царапину на шее, покосился на восхищенных схваткой птенцов, ответил.
- О проведении полевых экзаменов.
_________________________________________________
[1] - ...клянусь защищать родной клан и всех членов моего клана. Безоговорочно подчиняться приказам Повелителя.
- Именем северного клана спрашиваю: чем клянешься ты?
- Клянусь моим небом, моей кровью, моей жизнью.
- Клятва услышана и запомнена.
[2] Южный Храм Целительниц - находящаяся в центре Великой Пустыни знаменитая на весь мир школа лекарей и одновременно оплот южного клана драконов.
[3] Раз в год в Капитолии на Арене проходят великие гладиаторские бои, в которых может принять участие любой желающий. Титул чемпиона Арены гарантирует своему обладателю кроме солидного вознаграждения мировую славу, что для некоторых обладает не меньшей притягательностью, чем сундучок с золотом. Соперников не ограничивают ни в выборе оружия, ни в способах борьбы. Бои несколько раз пытались запретить за излишнюю жестокость.