Пламя - это все, что я запомнил о казни. Слепящее, беспощадное пламя, выжегшее меня изнутри. Превратившее в безжизненный пепел наполнявшее мою кровь дыхание Северного Владыки, убившее во мне волшебство. Отныне и до конца дней, словно прохудившийся сосуд, я обречен мириться с грызущей изнутри пустотой. Помнить, чего лишился.
Тусклые лучи солнца, поникающие сквозь шатер листвы, падали на влажный мох россыпью позолоченной меди. Лес, потерявший треть красок, казался блеклым и безрадостным. Воздух, мертвый, безвкусный, царапал нёбо. Зажмурился - стало хуже: я не чувствовал ауру предметов, не слышал голоса окружающего мира.
- Пей. Боль утихнет, тебе полегчает. Сможем идти дальше.
Марелон настойчиво впихнул в мою безвольную ладонь щербатую кружку с отваром дикого шиповника и каких-то незнакомых трав. Рука ненароком дрогнула, расплескав половину.
- Прости, - тихо извинился я. Горло до сих пор саднило - неприятное, незнакомое ощущение.
Старый дракон неодобрительно качнул головой, вздохнул.
- Тебе не следовало сопротивляться Печати, малыш. Это было безрассудно.
- Прости, - повторил, больше жалея о доставленных дяде трудностях, чем о нелепой попытке противостоять силе Альтэссы, отбирающей у меня крылья.
Мышцы ныли, суставы тянуло, будто меня подвесили на дыбе и кто-то медленно проворачивает колесо. Пальцы временами не слушались. Собственное, изученное до последней реакции тело воспринималось чужой, неуклюжей оболочкой.
Лучше бы, и правда, убили. Честнее, чем то ущербное, постыдное существование, которое мы приговорены влачить.
- Кто это костерок жжет в нашем лесу без спроса? Разве господам не ведомо, что за все платить полагается? За дровишки, за дичь стрелянную.
Голос принадлежал курчавому бородатому мужику, высокому и массивному, точь-в-точь бурый медведь. Гигант, усмехаясь, держал ладонь на обухе заткнутого за пояс топора. Двое сопровождавших его плечистых дуболомов не снизошли даже до видимости мирных намерений, обнажив кривые серпы.
Стараясь не провоцировать бандитов, я слегка повернул голову, убеждаясь, нас окружили. Раньше приближение чужаков я почувствовал бы саженей за пятьдесят, сегодня их появление стало досадной неожиданностью.
- Разве это ваш лес?
Я быстро пробежался глазами по поляне в поисках того, что смогу использовать как оружие. Приметил сучковатую палку около костра.
- А как же? Пусть королевским указом того и не расписано, - мужик оскалил желтые зубы. - Токмо где король, а где мы? Местные все знают, что во владения Рунды-великана без даров лучше не соваться.
Гиены за его спиной залились безудержным лаем. Ситуация складывалась... неприятная. Девять человек - трое спереди, двое ненавязчиво расползлись по бокам, еще четверо приблизились сзади. В отличие от нас вооружены: кто топором, кто серпом, кто кольями. Висельники, привыкшие безнаказанно измываться над слабыми. Удастся ли мне одолеть этот сброд, не причинив существенного вреда? Справлюсь ли? Раньше я не задавался бы подобным вопросом.
- Ух ты! Какой взгляд нехороший. Неужто убить хочешь? - рыжий гигант, недобро щерясь, направился ко мне.
Марелон вскочил, преградил ему дорогу, угодливо согнулся в поклоне - я едва не заскрежетал зубами от унижения. Дядя, конечно, прав. Сражаться опасно: слишком легко преступить черту, за которой ждет гибель. И все равно мне было больно смотреть на Повелителя Небес, пресмыкающегося перед этими отбросами.
- Племянничка простите. Ученый он, вот и возгордился малость. Мы люди безобидные. Зла никому не желаем, да и взять с нас нечего. Так зачем господам хорошим грех на душу принимать?
- Люди ли? - насмешливый вопрос главаря оборвал разглагольствования Марелона, уничтожив последнюю, и без того робкую надежду на благополучный исход. Они знали, что мы драконы. Охотники?
- Ты, дядя, свободен. Вали, куда хочешь, к тебе претензий нет. А вот принцу, - великан кивнул на меня. - Принцу лучше прогуляться с нами по-доброму, - глумливо добавил. - Тут близко, Ваше Высочество.
Они не просто знали, кого поймали. Они охотились именно на меня. Глупец! Неужели смел надеться, что Совет отпустит на свободу опасного врага. Ради спокойствия Пределов Демону льда следует умереть, пусть это и идет вразрез с волей Древних, так? Альтэссы никогда не чурались загребать жар чужими руками - политика, не более. Впрочем, зря я возвожу хулу на Повелителей: те, если хотели, просто сгноили бы меня в казематах Ареопага. Скорее, следует благодарить многочисленных "доброжелателей": кто-то настолько сильно ненавидит изгоя, что осмелился мстить вопреки приказу Дракона.
Я горько улыбнулся, оценив изящество расставленной ловушки. Дать себя схватить и бесславно погибнуть от рук людей? Сопротивляться? У врагов в отличие от меня есть одно неоспоримое преимущество - охотникам не нужно щадить мою жизнь. Если же я ошибусь и кого-нибудь случайно прикончу, неминуемо последует возмездие Совета.
Марелон виновато улыбнулся, пожал плечами, отходя в сторону: каждый сам за себя. Пускай. Я даже рад, что дядя вне опасности.
Двое громил приблизились, разматывая толстую веревку.
Я перекатился, подхватывая сук. Пнул котелок, плеская кипятком на курчавого. Бандит отпрыгнул, но увернуться до конца не успел - самодовольная ухмылка сменилась проклятиями и обещаниями расправы, из которых "конечности переломаю", пожалуй, считалось самым гуманным.
Не вслушиваясь, я бросился на одинокого вояку, сонного как тетеря во время токования: если удастся прорвать кольцо, возможно, сумею сбежать. Пускай бесславно, зато разумнее всего.
Споткнулся о корень, с трудом сохранил равновесие. Проклял заплетающиеся ноги: не хватает ловкости и скорости, нет привычной сноровки.
Серп жалобно звякнул, встретившись с дубиной, застрял. Я без труда вырвал оружие из рук человека, отправив в ближайшие кусты. Ударил, вложив в замах свою тщетную ярость на мир, на паршивку-судьбу... понял, что, словно неумелый птенец, не рассчитал силу и сейчас раскрою противнику башку. Убью.
Прекрасно! Если мне суждено сдохнуть, заберу с собой, по крайней мере, этих ублюдков.
Локоть пронзило болью: пальцы разжались, выпуская сук. Успевший попрощаться с жизнью бандит оглушено затряс головой, еще не осознав, насколько ему повезло. Кто? Какого Хаоса!
Свист рассеченного воздуха.
Следующий снаряд угодил в голову...
***
Разбудили меня неприятное чувство онемения в стянутых за спиной запястьях и острый сучок, упирающийся между лопаток. Пошевелившись, я обнаружил, что крепко примотан к дереву. Локоть противно ныл, в затылке пульсировала боль.
Над поляной плыл терпко-сладковатый запах, слишком приторный и густой, чтобы быть приятным. Марелон, беззаботно насвистывая, сыпал в бурлящую воду травы. На его лице, проглядывая сквозь успевшую отрасти бороду, на шее, тыльных сторонах ладоней неизбежным приговором проявлялись черные линии клейма.
- С добрым вечером, засоня! Очнулся наконец-то, - дракон с лукавой улыбкой отсчитывал листья. - Я уж испугался, что ты пропустишь приход гостей. Жалко было бы потерять отличный шанс преподать моему любимому ученику последний урок.
Как долго я провалялся без сознания? Посланцы Совета наверняка уже взяли след. Сколько у нас времени?
Я напрягся, пробуя ослабить веревки. Понял, что связан на совесть.
- Марелон, ты что творишь?! Освободи меня немедленно! Вдвоем мы сумеем отбиться!
Дядя смотрел на меня. И больше не улыбался.
- Не дури, Риккард! Куда подевалось твое благоразумие? Ты чист. Каратели тебя не тронут.
- К Хаосу такое благоразумие!
Я снова попробовал освободиться - с тем же нулевым результатом. Смирившись, расслабился. Хмуро спросил.
- Зачем?
Зачем без нужды вмешался в бой и уберег меня от моей же ошибки? Зачем пошел против Альтэссы, не позволив убить еще там, у Черной реки? Почему не сопротивляешься? Встречаешь вестников смерти с беспечной улыбкой на лице?
- Послушай, малыш, мне и так немного оставалось до путешествия в Небесную обитель, - дядя присел передо мной на корточки. - Печать и эта... неприятность слегка сдвинули крайний срок, вот и все. У тебя же еще целая жизнь впереди.
- Жизнь? Кому нужна такая жизнь?!
- Не перебивай! - оборвал Марелон. - Жизнь - величайшая драгоценность, впрочем, ты и сам это понимаешь, хоть и не признаешь. Да, сейчас наступили, мягко говоря, не лучшие времена. Но рано или поздно все образуется. Пока ты жив, есть надежда.
Он поднялся, обернулся, приветливо кивнул.
- Добро пожаловать, господа. Проходите, не стесняйтесь, я ждал вас.
На поляну, настороженно озираясь, выбрались двое.
Смуглый южанин с непослушными вихрами цвета спелого каштана и изъеденной солнцем и солью кожей нервно поигрывал "звездочкой", в любой момент готовясь пустить ее в ход. Я не взялся бы сказать, сколько смертельно опасных пластин скрывали расклешенные рукава его накидки и напоминающие юбку штанины. Судя по одежде, "гость" нередко ходил в море на каперах Клибы. На меня корсар покосился с явным разочарованием.
Темноволосый дракон из северного клана на фоне экзотического напарника выглядел еще более бледным и мрачным.
- Мастер... - заговорил он и сразу же неловко замолчал.
Я тщился нащупать узел. Хаос! Не зря Марелон долгое время считался лучшим воином клана.
- Понимаю, Сильвер, - добродушно отозвался дядя. - Это твой долг. Но надеюсь, приказ не требует немедленного исполнения? Позволишь чашку чаю дряхлому старику... напоследок?
Сильвер неуверенно кивнул, радуясь отсрочке. Второй каратель нахмурился, но перечить не стал. Молча наблюдал, как седовласый дракон, насвистывая легкомысленный мотивчик, помешивает отвар в котелке, критически пробует его на вкус, причмокивает и удовлетворенно жмурится.
- Присоединитесь? - Марелон протянул бывшему соклановцу чашку, и тот после секундного колебания взял.
- Разумно ли это?! - не выдержал южанин. Судя по выражению лица, он подозревал напарника во внезапном умопомешательстве.
- Твоему другу не хватает хороших манер, Сильвер, - попенял дядя. - Tai-ho, вы оскорбляете мое гостеприимство недоверием.
- Неаркет, пожалуйста, - попросил северянин, втягивая голову в плечи: каратель словно хотел провалиться под землю от стыда. - Я гарантирую, нам нечего опасаться.
Пират скривился, будто только что разжевал половинку лимона, но присоединился к ненормальному чаепитию.
Скрестив ноги, драконы сидели вокруг костра, грея пальцы о глиняные бока кружек. Дрова прогорели, но никто даже не подумал подкинуть хворост из сваленной неподалеку вязанки. Пламя угасло. Косые лучи солнца, пробиваясь сквозь дымку сгущающихся облаков - предвестников грозы, наполняли мир сказочным рыжим светом. Вздрагивали, осыпаясь, листья с опустившей косы до земли березы. Под слоем золы тлели алые угли, напоминая глаза неведомого подземного чудовища.
Марелон улыбался, поглядывая на собеседников. Балаболил, словно болтливый старик, спешащий передать накопленную мудрость шаловливым внукам, пускай пока они и слишком юны, чтобы понять важность прозвучавших слов.
- Есть напитки, которыми наслаждаются один раз в жизни, иначе бы их вкус попросту обесценился. Мало знать рецепт, нужно выбрать подходящее время: слишком рано - и вам не хватит опыта постигнуть всю красоту букета; слишком поздно - и вы рискуете отравиться, ведь даже вино порой превращается в уксус...
Дядя казался совершенно расслабленным. Сильвер нахохлился, точь-в-точь ученик получивший выговор за неправильно выполненное задание. Южанин откровенно скучал.
- Есть вещи, которые происходят с человеком лишь раз в жизни: его рождение, первый успех и неудача, первая любовь, крик его первенца, только что появившегося из утробы матери...
Картина чаепития рисовалась донельзя мирной... и нереальной. Сквозь завесу беспечной беседы прорывалось внутреннее напряжение, тень близящегося рокового будущего ложилась на вечерний лес и лица драконов. Передо мной разворачивалась нелепая и злая пародия на встречу давних знакомых.
- ...первая потеря, похороны ушедшего раньше друга... собственная смерть.
Узел никак не поддавался.
- Закон суров, но это закон, как говорится, - веско добавил дядя после длинной паузы. - И мы будем следовать ему. Молодые люди, Риккард, ваше здоровье. Долгих лет, - Марелон высоко поднял чашу, впервые с появления карателей посмотрел в мою сторону.
Я все понял. Рванулся, до крови обдирая кожу о веревки, как бестолковый мальчишка, как птенец, потерял всю выдержку.
- Не надо!
- Риккард, ты должен выжить. Будет трудно, будет больно, но я верю, что ты не сдашься. Считай это последней волей своего глупого наставника. И прости старика: мне следовало раньше заметить, вмешаться.
- Не смей! - я забылся. - Именем эссы северного клана, я приказываю! Слышишь?!
Дракон, улыбаясь, залпом допил остатки.
Выдохнул. И без того тусклые глаза померкли, утратили последний свет. Рука бессильно упала. Пустая чашка покатилась по примятой траве, замерла отколотым краем вверх.
Марелон казался статуей самому себе, спокойный и величественный.
- Мертв, - констатировал южанин, бесцеремонно изучив тело. Пнул собственную полную кружку, расплескав содержимое. От прикосновения алого старый дракон утратил неподвижность, сполз, опрокинулся назад.
Бастион пал. Марелон тиа Исланд, Белый Тигр и Копье Борея, мастер северного клана, любитель чайных церемоний, шахмат и пустых разговоров, был мертв.
Осознание страшной истины медленно прокрадывалось внутрь, лишая воли, расползаясь оцепенением. За минувшие годы мне не раз приходилось провожать за край Небес товарищей и самому топтаться на пороге, я видел слепую старуху вблизи, играл с ней, был "на ты". Но Марелон... опытный наставник и друг, заменивший вспыльчивому птенцу отца, Марелон оставался последним, кто не бросил меня в отвернувшемся враждебном мире. И сейчас он был мертв.
Одиночество дохнуло в лицо стылым ветром безнадежности, безумия.
- Ты что делаешь?
Неаркет недоуменно обернулся к напарнику. Сильвер вылил последние капли ритуального напитка на недовольно зашипевшие угли и теперь примеривался к старому вязу.
- Собираюсь похоронить, как того заслуживает дракон. Помоги мне.
- Предателя? - скептически прищурился южанин.
- Мастера моего клана. Он был мастером и оставался им до конца.
Меня словно не существовало для карателей. А их не существовало для меня. Я неотрывно смотрел в умиротворенное лицо уснувшего навсегда друга. Замечал детали, на которые раньше не обращал внимания: высушенную как пергамент кожу, глубокие морщины в уголках глаз. По блеклым улыбающимся губам полз муравей.
Грохот рухнувшего дерева вывел из оцепенения. Неаркет, поминая Хаос и блажь упрямого напарника, волок мимо тяжелую раскидистую ветвь.
- Позвольте и мне присоединиться!
Дракон даже не обернулся.
- Хаос! Освободите, твари!
Каратели, занятые сооружением погребального костра, "не слышали" просьб. Я бессильно наблюдал, как быстро увеличивалась куча хвороста в центре поляны, как драконы бережно укладывали тело на ложе из дров. Стискивал зубы от очередного унижения - невозможности оказать последние почести моему родственнику, наставнику и другу.
Запылало вновь раздутое пламя, частично питаясь дровами, частично - магией. Искры устремились к почерневшему ночному небу, унося душу в Последний Предел, к зовущим в бесконечности звездам. Кружился, оседая на землю, пепел. Огонь дышал в лицо жаром. Черной зыбкой фигурой плавилось среди света тело Марелона, превращаясь в золу.
Сильвер затянул старую, как вечность, песнь.
- E'shron nih adel'e Mar"elon tia Island, relikt ali-v'uina tel' Is...[1]
Я присоединился. Мы продолжили вместе.
- Nih adel'e Mar"elon, niha sei-rit, niha sei-ri, niha idmi"a Mar"elon. Yu sel"er"e-n'e-rohta oilrand-sel". Yu wingai'e-rohta sky oil-chrono, yu wingai'e-rohta Dargon, greta fata. Yui wingai sar e kalmat. E nih... Nih ver"e yui liabrity. Nih simen"e aler'e niha tel', nih simen'e sel"e olga itron-rohta, sel'e loshorta-oilrand. Nih simen'e yui e yu sitk"e nih!..[2]
Долгое время тишину нарушал лишь треск прогорающих веток, звон припозднившихся комаров да унылое уханье совы.
Наконец каратели повернулись ко мне, словно впервые заметили.
- Что будем делать? - поинтересовался южанин.
- Он чист, - качнул головой Сильвер.
- Надолго ли? - смуглый ухмыльнулся, подкинул вверх нож, поймал за рукоять. - Рано или поздно он снова возьмет в руки меч, и тогда проблем не оберешься. Не лучше ли воспользоваться шансом? Несусветная глупость - отпустить Демона льда на свободу, тебе не кажется? Совет поблагодарит нас за исправление его ошибки.
Острая сталь ласково, любовно коснулась шеи. Из глубины желтых кошачьих глаз, торжествующе потирая потные ладошки, скалилась смерть. Неужели мне суждено погибнуть так: не в бою, не на плахе - в глухом безвестном лесу, связанным, точно свинья! Рок, ответь, почему?! Почему Древние вмешались, подарив эту нелепую, наполненную мучениями и отчаянием отсрочку в несколько недель? Зачем эта бессмысленная агония?!
И для чего тогда, Хаос всех забери, пожертвовал жизнью Марелон?!
От абсурдности ситуации в груди рождался истерический смех, больше похожий на рыдания.
- Возьмите себя в руки. Противно смотреть!
Пощечина вернула на место ускользающий рассудок.
- Не нам рассуждать о правильности действия Совета, - Сильвер забрал нож у напарника. - Я уважаю решение мастера, а он защищал командора до последнего.
Сталь легко прошла сквозь веревки, освобождая.
- Вам лучше исчезнуть, эсса. Исчезнуть раз и навсегда. Чтобы кланы никогда больше не слышали вашего имени.
Каратели давно растворились среди ночной тьмы, а я по-прежнему сидел неподвижно, слепо уставившись в недостижимое небо. Нужно было идти: рядом могли бродить и другие отряды охотников - но шевелиться не хотелось. Ничего больше не хотелось.
Искусанные губы обожгла горькая соль. Я провел рукой по щеке, растерянно посмотрел на мокрую ладонь. Что это? Неужели... слезы?
По листьям, набирая силу, шелестел дождь.
***
Ливень не прекращался. Вода стекала по лицу, устремлялась за шиворот холодными змейками, хлюпала в прохудившихся башмаках. Подошва заскользила по обрюзгшей земле, я потерял равновесие, кубарем покатился в овраг, прикрываясь руками от несущегося навстречу чахлого кустарника.
К счастью, падать оказалось невысоко. Или к горю, учитывая преследующих меня охотников, полных решимости отомстить за смерть менее удачливых товарищей. Радовало одно: людям сейчас так же тяжело, как и мне. Нет, пожалуй, им все-таки легче.
Я лежал, пытаясь отдышаться, смотря в хмурое рано потемневшее из-за непогоды небо. Мне никогда не вернуться туда... Мелькнула малодушная мысль остановиться, встретить убийц. Не дождетесь! Слишком высокая цена заплачена за мою никчемную жизнь, чтобы покорно отдать ее в руки палачей Братства.
Я упрямо стиснул зубы, поднялся. Изможденное тело противилось, требовало отдыха: за четверо суток мне удалось перехватить не больше шести часов сна и те урывками.
По оврагу бежал разбухший от дождя ручей. От ледяной воды деревенели ноги, но идти по руслу было чуть легче, чем продираться сквозь бурелом и густые заросли орешника.
Просвет. Склоны сгладились. Осины расступились. Лес остался позади. Я замер на краю сиротливого, опустевшего после страды поля. Чернела земля, оплывшая, напитанная водой. В рытвинах блестели, отражая низко нависшие тучи, лужи. Вздрагивали одинокие забытые колоски. Уютным желтым светом мерцали окна изб впереди. Сквозь непрекращающийся шелест дождя слышалось требовательное мычание коровы. В воздухе чувствовался запах дыма от горящих в очаге березовых поленьев.
Я медлил. Приближаться к деревне было опасно, но идти дальше не хватало сил. Мне требовалось укрытие от непогоды: передохнуть, согреться, высушить промокшую насквозь одежду. Я минуту прислушивался к звукам леса за спиной, но лай смолк часа два как. Видимо, охотники потеряли след.
Перемахнуть через забор во двор крайнего дома не составило труда. Сидящая на цепи лопоухая дворняга угрожающе рычала, но сделать ничего не могла - не позволяла длина поводка.
Я отодвинул засов птичника: в сараях с крутыми скатами чердаки часто забивали соломой. За дверью темнел небольшой тамбур. В хлипкой клети справа взволнованно гомонили потревоженные куры. В загоне слева тяжело переступила коза.
Я подпрыгнул, подтянулся за поперечную балку. Догадка подтвердилась - все пространство между крышей и потолком было завалено сеном, лишь с краю оставался кусочек свободного места.
Разделся, кое-как выжал и разложил влажные вещи. Залез в стог. Сушеная трава кололась, зато дышала теплом. Дождь мерно стучал по крыше над головой. Окоченевшие руки и ноги отогревались, дрожь отпускала.
Прежде чем соскользнуть в глубокий сон, я успел подумать, что следует уйти до рассвета.
Голоса! Отчаянный лай собак!.. Я резко встрепенулся, выныривая из омута беспамятства, понимая: нашли! Подавив первый порыв судорожно облачаться в раскиданную по чердаку одежду, затаился. Прислушался.
Говорили двое. Мужчина, перекрикивая воющую свору, что-то втолковывал собеседнице, женщина неприязненно отнекивалась. Слова звучали неразборчиво, но судя по напряженному тону, согласия люди не достигли.
Шум стал удаляться, пока не стих совсем.
Дверь в сарай со скрипом открылась
- Выходи, гость непрошеный, званым будешь.
Я не спешил, просчитывая ситуацию. Хозяйка дома не сдала беглеца охотникам: либо не испытывала симпатии к Братству, либо, что более вероятно, надеялась извлечь какую-то свою выгоду. Прятаться дальше не имело смысла, она знала, что я здесь, и упрямство лишь подтолкнуло бы ее изменить решение. Обычный разговор не принесет вреда, в крайнем случае всегда можно заставить молчать ее силой.
Я спрыгнул на землю. Посмотрел в спокойные серые глаза. Женщина была немолода. Лет сорок, не меньше - дракон, за редким исключением, едва начинал считаться взрослым, самостоятельным, не нуждающимся в опеке семьи, человек уже прошел рубеж, за которым начиналось увядание. В уголках губ и глаз скрывались едва заметные морщинки. В толстой русой косе, перекинутой на плечо, проглядывала первая седина. Строгое овальное лицо, не до конца утратившее привлекательность, больше бы подошло настоятельнице какого-нибудь ордена благочестия, но судя по платью - простого кроя, но не достающего две ладони до земли - передо мной стояла обычная крестьянка.
- Так вот ты каков, дракон, - она в свою очередь внимательно изучила меня. Я ждал привычной неприязни, страха, но серые озера хранили спокойствие, словно она не понимала, что я легко сверну ей шею голыми руками. Нет, прекрасно понимала и не боялась, что только усиливало мою подозрительность.
- Что ж, заходи, - она отворила дверь, за которой темнели сени. Я помедлил, прежде чем воспользоваться приглашением.
В натопленной избе было пусто и тепло. Сразу начало клонить в сон, но я боролся, не доверяя неожиданной доброхотке, не желая очнуться в застенках Братства.
Лампадка под образами божка-покровителя дома едва светилась, больше намечая окружающие предметы, чем давая рассмотреть их. Половину комнаты занимала пузатая беленая известью печь с изразцами, рядом раскорячилась широкая лавка - сестрица той, на которую я уселся. Напротив, в углу, у входной двери, возвышался платяной шкаф, громоздились окованные железом сундуки, нависали полки с горшками. Мешок с корнеплодами свернулся у второго, разделочного, стола, левее - еще один шкаф с посудой и хозяйственными мелочами.
Женщина неодобрительно покачала головой - я здорово натоптал - исчезла в светлице. Мне удалось разглядеть кровать, где кто-то спал, прялку у окна. Вернувшаяся хозяйка прикрыла за собой дверь, протянула мне сложенную стопкой одежду, кивнула на закуток между печкой и стеной.
- Переоденься. А твое я прополощу и развешу - к утру высохнет.
Чужая рубаха жала в плечах, штаны наоборот оказались велики, пришлось затянуть поясок. Пока я облачался, женщина вынула из зева печи котелок с теплой картошкой.
- Почему вы помогаете мне? - спросил напрямую, не спеша притрагиваться к еде. Драконья кровь сжигала без вреда значительную часть опасных для людей ядов, но я больше не был драконом. А еще ходили слухи, что Братство придумало отраву, действующую именно на потомков Древних.
- Как тебя зовут? - вопросом на вопрос ответила женщина. Правильно истолковав мои сомнения, она демонстративно выловила из котелка картошину, обмакнула в крынку с растопленным маслом, начала есть. Под ложечкой засосало. Я непроизвольно сглотнул.
- Риккард... Рик.
- Так вот, Риккард, я считаю, что пролилось достаточно крови. И нашей, и вашей. Ты со мной не согласен? - женщина подперла щеку ладонью. В серых глазах отражался огонек лампадки, словно они сами мерцали внутренним светом.
Я угрюмо промолчал. Пока в подлунных королевствах существуют люди и драконы, кровь не прекратит литься.
- Этот взгляд... взгляд затравленного волка, и если охотники загонят зверя в угол, кто скажет, что случится? Не знаю, ждут ли тебя...
"Нет".
- Не знаю, терял ли ты друзей и близких...
"Вьюна. Кейнот. Марелон".
- На мою беду, ты пришел к этому дому. Я не хочу, чтобы в чужой войне случайно пострадали мои дети и внуки. Да и глупцы, преследующие тебя... их тоже будут оплакивать матери, жены, дети. Мы все - и драконы, и люди - защищаем тех, кто нам дорог. Как умеем.
Захлебываясь слюной, я, не в силах больше сдерживаться, схватил картошину, жадно вгрызся.
- Ты можешь остаться до утра, - женщина кивнула на завалинку. - Отдохни, выспись. Мой дом не причинит тебе зла. Надеюсь, и ты не принесешь нам горя.
Хозяйка поднялась, удалилась в светлицу, прикрыла за собой дверь, оставляя меня одного.
Подозрительность еще какое-то время боролась с усталостью, в конце концов, усталость победила. Забыв про осторожность, наевшись до отвала, я полез на печку, закутался в найденное одеяло. Дурманно пахло травами. От живота по телу расползалось приятное тепло. Минут пять я еще держался, вслушиваясь в шорохи на улице: барабанил дождь по тесу, шуршали мыши на чердаке, лениво брехала сторожащая дом дворняга. Потом сон сморил меня.
***
Бледное утро прокралось в окна, позволяя рассмотреть висящие над головой пучки мяты, мелиссы и зверобоя. Внизу, у разделочной доски, стараясь не шуметь, молодая женщина резала лук. Под ее ногами вертелась, требовательно мяукая, серая кошка-крысоловка. В соседней комнате спорили обиженные детские голоса. На улице кудахтали куры.
Картина была до того мирной, пасторальной, так разительно отличался от последних дней, наполненных бегством, дождем и воем гончих собак, что на мгновение показалась сном.
Я помрачнел, напоминая сам себе, что недобитый дракон никак не вписывается в будни приютившей меня семьи. А значит, скоро снова отправляться в путь, идти...
Куда?
Впервые с самого изгнания я задумался о будущем.
Недели после казни я безвольно, точно марионетка, подчинялся Марелону. Покорно волочился следом, не интересуясь конечной целью нашего путешествия. Если бы не дядя, упорно заставляющий меня жить, пожалуй, так бы и сдох, не сойдя с места за городскими воротами, куда бывших завоевателей, словно падаль, вышвырнули после ритуала и разъяснения тонкостей нашего нынешнего положения.
Потом Марелон погиб, а гончая свора охотников не оставила времени на размышления...
Что мне делать дальше?
Я посмотрел вверх, силясь разглядеть за ворохом трав, слоями досок и теса далекое небо, в которое мне уже не взлететь. Отсутствие привычной с рождения магии отзывалось почти физической болью. Занозой в сердце свербело знание, что я никогда не увижу родные башни Иньтэона. Даже в Алерот ход заказан. Мне некуда идти, некуда возвращаться. У меня больше не было дома.
Стук ножа по доскам предлагал простой выход. Один точный удар в сердце или, проще, в артерию на шее, и все кончится. Я качнул головой. Не решился тогда, в башне Ареопага, не смогу и сейчас. Закрыл глаза, удивляясь, не понимая проснувшегося во мне отчаянного необъяснимого желания жить, жить, несмотря ни на что.
Попытаться найти Вьюну, Кагероса? Дядя вскользь упомянул, что Повелителя ветров так и не схватили. Сумеет ли Альтэсса снять Печать? Я горько усмехнулся, отказываясь от пустой надежды: даже если кто-то из западных завоевателей бродит на свободе, вряд ли он рискнет связываться с клейменным. Скорей всего, заклинание действует как маяк - тогда я сам приведу войска Альянса к укрытию союзников. К моей драгоценной фее снегов. Вьюна... прощай, возлюбленная пери! Ради тебя самой, мне лучше забыть о чувствах, что были между нами. Ты заслуживаешь большего, чем искалеченный дракон.
А мне оставалось одно. Прорваться сквозь кольцо охотников, сбить со следа погоню, затаиться... смириться. Вычеркнуть из памяти кланы, проигранную войну, потерянную семью и дом. Думать не о Пределах и судьбе подлунных королевств, а об урожае на грядущий год и заготовках дров на зиму.
Повелитель Небес, эсса северного клана пасет коз, как обычный кмет! Я едва сдержал стон отчаяния. Самый разумный выход, единственный способ сохранить сейчас жизнь. Если осяду в глухой деревеньке, Совет убедится, что я больше не несу угрозы, и рано или поздно потеряет интерес.
Забыть... да, лучшее решение - забыть прошлое. Эсса Северного Предела Риккард тиа Исланд, сражающийся ради драконов и против драконов, погиб. Предатель, расколовший клан, Демон льда казнен. Крылатый Властитель умер месяц назад по приговору Совета. Есть только изгой Рик, бежавший от людей, спасенный людьми.
Дыхание близящейся зимы разливалось в воздухе. Надо двигаться к югу - там одиночке без роду-племени легче найти работу и продержаться до прихода тепла. Крупных городов, где встречаются драконы... лучше избегать.
Серые сумерки наступающего дня заполняли комнату, возвещая начало нового пути.
Мне предстояло учиться жить в чужом для меня мире.
Учиться жить человеком.
Дорогие читатели!
Если вам понравилась книга (а я смею надеяться, что это так), поддержите автора хорошими оценками и комментариями - это порадует муза и подарит мне стимул творить еще.
Хотите узнать, что дальше было с героями? Заглядывайте на официальную страницу автора на сайте Автор.Тудей: https://author.today/u/artalenka
Группа ВКонтакте: https://vk.com/alenka_tales
_______________________________
[1] Сегодня мы прощаемся с тобой Марелон из рода Исланд, достойный сын дома Льда...
[2] Мы прощаемся с тобой, брат наш, учитель и друг, покинувший земные дороги, навсегда возвратившийся в Небеса, под крыло Великого Отца-Дракона. Пусть высок и спокоен будет полет твой. Мы принимаем долг твой: смотри, как сберегут клан наследники твои и поведут к светлому будущему, к далекому горизонту.