"Я пишу не для себя. Для тех, кто придет после. После нас. Надеюсь, это случится. Рано или поздно, но непременно случится. Иначе - зачем было все? Не может же история человечества оборваться так нелепо. Или может? Я все еще надеюсь"
- Идти! Надо идти! Скоро темно! Они! - абориген беспокойно метался около скамейки, на которой - голова к голове - склонились над пожелтевшей тетрадкой Олежка и Лика.
- Надо идти, а то он не успокоится. Дома почитаем. И так понятно, что это и есть - "для тех, кто придет".
- Блин! - взвыл Олежка. - Скорее тогда давайте! Не могу терпеть!
- В туалет, что ли хочешь?
- Иди ты! - не поддержал шутку мальчик. - Надо же узнать, что случилось! А тут этот... мешает. Ладно, поехали!
Олежка птицей взлетел на пятый этаж практически без помощи костылей. Однако приступить к чтению сразу ему не дали - Лика заявила, что надо приготовить поесть (а перед этим сходить в магазин) и предупредила, что если Олег хоть одним глазком заглянет в тетрадь в ее отсутствие, пусть пеняет на себя. Пришлось терпеть, бесцельно бродить по квартире, невидящими глазами таращится в окно - убивать время. Олежка, кстати, не раз удивлялся, почему бы не принести еды сразу на несколько дней, на что неизменно получал ответ, что Лика не лошадь и таскать неподъемные сумки не нанималась. Когда подруга вернулась с продуктами, мальчик только что по стенам не бегал от нетерпения. Он даже хотел принять посильное участие в приготовлении обеда, но был с позором изгнан с балкона, после попытки вбухать в котелок столовую ложку соли с горкой.
Когда, наконец, все поели, и Лика вытащила на балкон два стула - в комнате читать было темновато - Олежка уже как-то "перегорел" и на ровные строчки, заполненные разборчивым аккуратным почерком, смотрел почти что без интереса. Но после первого же абзаца забыл обо всем и с головой ушел в прошлое, в катастрофу, постигшую человечество несколько десятков лет назад.
"Меня зовут Игорь Михайлович Горский. Мне семьдесят восемь лет и я умираю. Смерть не пугает меня. Последние годы я с ужасом наблюдал закат цивилизации и рад, что буду избавлен хотя бы от зрелища окончательного финала. Всю свою сознательную жизнь я работал репортером в местной газете и начал собирать материал о "вирусе Х" с момента первых упоминаний о нем в прессе. То есть, задолго до разразившейся эпидемии..."
- Журналист, значит... - хмыкнула Лика. - Понятно, чего он так пишет.
- Как?
- Ну... как в книжках. Давай, дальше читай.
"Существует теория - теперь, наверное, нужно говорить "существовала" - что человек является неким паразитом на теле Земли и она всячески пытается избавить себя от его докучливого присутствия. Вспомним эпидемии, унесшие миллионы жизней: "Испанка", чума, черная оспа... Природные катаклизмы: землетрясения, цунами, ураганы... Однако, человек живуч. Пожалуй, только тараканы могут сравниться с ним в стремлении выжить в любых условиях. Но тараканы не уничтожаю собственный дом. Не стирают с лица Земли другие виды живых существ, не вырубают леса, не разрушают озоновый слой... Может, поэтому тараканы не болеют СПИДом, раком и туберкулезом? Может, поэтому Природа гораздо более благосклонна к ним, чем к людям?
Впрочем, я отвлекся. Достоверно известно, что первой вспышкой болезни, в последствие названной "FD" - "Female Dead" - была эпидемия 2007 года. Тогда ее назвали "Трехдневной лихорадкой"
- Ты чего? Давай дальше.
- Кхм... - Олежка закашлялся. Лика удивленно посмотрела на него - болезненно-бледное лицо парня внезапно осунулось, губы сжались в тонкую линию.
- Что случилось?
- Ничего, - казалось, он с трудом выталкивает из себя слова. - Просто... Нет, ничего.
Он глубоко вздохнул и продолжил чтение:
"Тогда удивительный вирус, возникший неизвестно откуда, за несколько недель обошел всю планету. Вероятность заражения при контакте с больным - 100%. К счастью, болезнь в том виде была не смертельна. Три дня высокой температуры и все. Практически полное отсутствие осложнений - в группе риска были лишь старики, младенцы и сильно ослабленные. Эпидемия прокатилась по всем материкам и исчезла сама собой - повторных случаев заболевания выявлено не было, видимо после болезни возникал стойкий иммунитет. Паника, возникшая в первые дни эпидемии, быстро улеглась, разговоры в СМИ сошли на нет.
Однако, как выяснилось гораздо позже, к необычному вирусу проявили интерес ученые нескольких стран. Его успели выделить и заняться изучением. Естественно, наибольшую заинтересованность проявили военные: болезнь, имеющая стопроцентное поражение - идеальное биологическое оружие. Таким образом, исследования и эксперименты с "вирусом Х" велись постоянно в течение следующих десяти лет.
В 2017 году группировкой "FEWA" - "forbid experiments with animals" - было совершено нападение на военную научно-исследовательскую базу в штате Невада. В результате акции на волю было выпущено более пятидесяти животных, зараженных модифицированным "вирусом Х".
В течение недели Соединенные штаты были полностью охвачены эпидемией "FD". Теперь эта болезнь стала далеко не такой безобидной. Вирус убивал женщин, за что и получил название "Female Dead". Женщин, девушек, девочек, младенцев женского пола, старух...И при этом по-прежнему имел стопроцентную контагиозность. Только радиус заражения увеличился до пятнадцати-двадцати метров. Все, находящиеся на таком расстоянии от носителя вируса, заболевали в течение следующих суток. Мужчины - выздоравливали, женщины - умирали.
Через два месяца на планете Земля не осталось человеческих особей женского пола. По крайней мере, в районах, имеющих регулярное сообщение с материками. Выжили единицы - затерянные в диких лесах племена, обитатели далеких островов, исследователи, изолированные на полярных станциях... До них добрались в течение ближайшего года. Ученые, авантюристы, богачи - все, кто имел желание и возможность для его осуществления. И, наконец, наша планета стала царством мужчин.
Почти десять лет человечество училось жить по-новому. Жить без будущего. Были беспорядки, войны, волны суицида, расцвет гомосексуализма, стремительное обогащение клиник, занимающихся изменением пола... И лихорадочные попытки найти научное решение проблемы, бесконечные эксперименты - клонирование, оживление замороженных при сверхнизких температурах умерших женщин, вливание огромных средств в развитие космонавтики в надежде найти спасение на далеких планетах...
А потом пришла третья волна "FD". Вирус мутировал. Теперь он убивал оставшихся. Впрочем, не всех. На этот раз разделение наблюдалось по национальному признаку. Негроидные расы вымерли практически полностью. Смертность среди европеоидов достигала 50 - 60 %. Причем, смерть забирала только людей, перешагнувших тридцатилетний рубеж. А среди монголоидов смертность составила не больше 20%.
Воцарился хаос. Людей на Земле больше не хватало для поддержания привычного уровня жизни. Некому было работать на многочисленных заводах, обрабатывать бескрайние поля и собирать урожаи, обслуживать атомные и гидроэлектростанции. Мы начали сползать в пучину дикости.
Конечно, потребности уменьшившегося населения планеты сильно сократились, но - анархия, безнадежность, окончательная потеря веры. Не осталось ученых, специалистов, людей, способных что-то предпринимать. Это был конец. Так казалось в тот момент.
Но вирус предпринял последнюю, решительную атаку на род человеческий. На этот раз природа твердо решила избавиться от вредоносных паразитов на своем теле. Во время третьей волны, когда вымирали целые города, некому было хоронить и сжигать трупы. Они стали добычей хищников. Животные тоже заболевали. Но не умирали. Они изменялись. Перерождались с каждым поколением. Становились разумными, овладевали телепатическими способами общения. И через два десятка лет захватили власть над планетой.
Наш город принадлежит кошкам. Они не убивают последних цепляющихся за жалкую жизнь людей. Наверное, Природа не ошиблась, дав второй шанс не человеку, а животному. Животные не отравляют все вокруг себя, им чужда бессмысленная жесткость и стремление к саморазрушению. Они просто ждут, пока мы окончательно освободим им место под солнцем. Но как же жутко каждую минуту, каждую секунду чувствовать на себе этот исполненный бесконечного терпения взгляд следующего вида.
Когда произошла Эпидемия, мне было двадцать восемь лет. Я помню жизнь "до". Я плачу. Каждую ночь, в каждом сне я вижу свою жену. Вижу мой - наш - мир. Мир, принадлежащий людям. Мир, который мы потеряли и никогда не сможем вернуть. Я устал. И я рад, что конец близок. Но человеку свойственно надеяться. Даже когда надежды больше нет. На чудо, на Бога из машины, на высшие силы... Эта тетрадь - воплощение моей надежды на то, что будущее есть. Последнее слово приговоренного. Последний вдох умирающего. Какое безнадежное слово "никогда"..."
Дождь звонко барабанил по жестяному карнизу. Частые струйки бежали по стеклу. За серой густой пеленой почти не видно было домов на другой стороне улицы. Лужи, лужи, лужи... Мокрый, черный асфальт, мокрые скелеты деревьев почти без листвы. Ни души. Даже вездесущие кошки куда-то попрятались.
Лика подышала на окно. В туманном кружочке написала пальцем: "Осень". Вздохнула.
- Обедать-то будем сегодня?
Она не спеша повернулась:
- А хочется?
- Конечно, хочется! - сварливо отозвался Олежка. - Стемнеет скоро, а мы только утром чай с бутерами пили и все.
- Ну так, оторви попу от дивана и сходи в магазин, - почти ласково предложила Лика.
- У меня нога.
- У всех ноги. А прислуги тут нет! - отрезала Лика. - Хочешь жрать - пойди и сделай! Вон, мхом скоро зарастешь! Целыми днями валяешься, книжки читаешь, да жуешь.
- А чего еще делать-то? - возмутился Олежка. - Все умерли. Выхода нет. И чего?
- Ничего! Давай ляжем и сдохнем побыстрее, да?! Чтобы не мучится.
- А что...
- Короче! - перебила Лика. - Ты как хочешь, а я... Я ухожу!
- Куда?
- Куда-нибудь! Не важно. Главное, я не собираюсь тут еще лет десять сидеть и с ума сходить. Ты что, хочешь стать как он?
Олежка посмотрел на дикаря. Тот сидел на полу и с упоением строил башню из разноцветных пластмассовых кубиков. Выглядел он теперь вполне прилично - Лика постаралась - но вел себя совершенно, как ребенок. Олежека поморщился.
- Не, так не хочу, - признался он.
- Ну вот! А если мы ничего не сделаем, то что?
- Что?
- Деградируем! - Лика всплеснула руками. - Ты что - совсем ничего не понимаешь?
- Не-а... Чего делать-то?
- Надо идти. Искать людей. Может, кто-то еще жив. Должны же быть места, где... Всякие бункеры правительственные, научные станции, исследовательские... Точно! Надо идти на нашу базу! Там... Они же занимались как раз аномалиями, и наши там... со способностями. Может, им удалось что-нибудь придумать!
- Ага, - Олежка недоверчиво хмыкнул. - Чего же они тогда не спасли мир? Да и нас.
- Ну, знаешь... Может не успели. А, может... Не знаю. А нас... Так откуда им знать, что мы в будущем? Вот мы и должны дать о себе знать!
- Как? Телефонов нет. Почта, если ты заметила, не работает. О, придумал, мы поймаем голубя, его выдрессируем, привяжем к лапке письмо...
- Да пошел ты! Как хочешь. Если тебе так нравиться - оставайся здесь и прикалывайся, пока не забудешь, как вообще разговаривают. А я не собираюсь тут киснуть.
Лика отлепилась от подоконника и решительно вышла в коридор.
- Эй! Подожди! - заволновался Олежка.
Он вскочил с дивана, неловко встал на больную ногу, охнул и кое-как заковылял вслед за подругой.
- Слышь?.. Я с тобой! Подожди!
Лика уже натягивала куртку.
- Подожди... - растерянно заговорил Олежка. - Ты чего... Прямо так, что ли?.. Надо же... подготовиться как-то. Нельзя же так сразу...
- Почему?
- Ну... У нас ничего нет. И нога у меня...
- Слушай, с ногой ты, по-моему, больше симулируешь, чем реально болеешь. А насчет подготовиться... Ты ж того - колдовать умеешь. Чего нам особо собирать-то?
- Я, между прочим, еду делать не умею, - буркнул Олежка, обиженный таким пренебрежительным отношением к своей травме.
- Ах, да... Ну, значит зайдем по дороге в магазин и наберем еды. Делов-то!
- Блин, какая ты резкая! А этот?..
- Хм... Да, что-то я про него не подумала... Может предложить с нами пойти?..
Олежка недовольно скривился. Перспектива тащить с собой полусумасшедшего дядьку его совершенно не привлекала.
- Да, пожалуй, ты прав, - кивнула Лика. - Значит, надо прощаться.
- Чего - бросим его, что ли?
- Между прочим, он тут без нас как-то жил много лет! И ничего! Но, если ты так переживаешь - бери его на себя.
- Не... Я лучше, так... С тобой.
Олежка бодро удалился в комнату. Лика усмехнулась - хромота его чудесным образом практически исчезла.
Дождь лил не переставая. Серая пелена скрывала деревья вдоль дороги. Да и сам потрескавшийся асфальт уходил, казалось, в никуда. В вязкое марево.
Непромокаемые куртки, штаны и дорогие - в прежней жизни - мембранные ботинки, держали воду. Но не спасали от общего ощущения тоскливой безнадежности. Первые пару часов Лика еще бодрилась, напевала что-то под нос, иногда даже пританцовывала на ходу. Потом скисла. А Олежка был мрачен с самого начала. Чудик наотрез отказался идти под дождем, и его пришлось сунуть за пазуху. Приличных размеров живой комок все время сползал к животу и жутко мешал держать равновесие - тяжелый рюкзак, плотно набитый съестным, тянул назад, так что очень скоро у мальчика страшно заболела спина.
Хотелось в тепло, сбросить тяжелый груз, наесться и завалиться в сухую уютную кровать.
- Все, больше не могу, - простонал Олежка, останавливаясь.
- Ага, - с видимым облегчением согласилась Лика. - Давай уже привал сделаем, да? Главное, из города мы ушли, начало положено! Ты лагерь только организуй.
Олег начал представлять веселенькую оранжевую палатку, костер, над которым болтается котелок... Но вместо этого увидел, как они в мокрой, холодной одежде на карачках заползают внутрь тонкого полотняного домика, зарываются в спальники - тоже холодные - и пытаются согреться. А еще надо сидеть под дождем у костра, готовить еду... Брр! Он сосредоточился.
- Ух ты! - Лика вытаращила глаза. - Неплохо!
Посреди дороги стоял дом. Домик. Небольшой одноэтажный сруб, покатая крыша, крылечко под навесом. Олежка с удовлетворением осмотрел свое произведение и первым шагнул на ступеньку.
В тесном коридорчике он сбросил тяжелый рюкзак, застонал от облегчения. Кот высунул из-за пазухи серую мордочку, принюхался. Одобрительно муркнул и спрыгнул на пол. Олег невольно улыбнулся, глядя, как Чудик с важным видом исследует новое жилище.
- Обалдеть! Ванная! Туалет! И кухня! И телевизор даже! Олежка, ты гений! - Лика уже успела вихрем пробежаться по тесным помещениям и все осмотреть.
- Да, ладно... - смутился мальчик. - Просто чего уж... В палатках-то...
- Так, сейчас в душ, потом уже еда. Хорошо?
- Ага, - Олежка подковылял к малюсенькому диванчику, стоящему в крохотной - два на три шага - комнатке и упал на него, вытянув гудящие ноги.
Через несколько минут перед ним возникла Лика. На лице у нее было написано такое горе, что Олег испугался:
- Что?!.
- Вода, - трагическим голосом сообщила девушка.
- Что - вода?
- Нету. И электричества нету. Это все, - она обвела рукой дом, - просто так. Декорация.
Олежка прошел в ванную. Открутил кран. Тишина. Зачем-то потряс его, заглянул снизу в отверстие. Сухо.
- Хм, - смущенно кашлянул он. - Ну... Нету. Трубам-то откуда взяться? Вот и нет ничего. Все равно хорошо, что дом. Стены толстые, кровати. А?
- Да, - с несчастным видом согласилась Лика. - Хорошо. Только жрать придется холодную тушенку.
- Почему?
- Мы что - на кухне костер разведем? А под дождь я теперь не полезу.
- А... Придумал!
Олежка метнулся в кухню, с грохотом распахнул духовку и вытащил большой металлический противень.
- Вот! На крылечке запалим. На этой железке.
Уютно потрескивал костер. Макароны с тушенкой приятной теплой тяжестью лежали в желудке. Не хотелось уходить с крыльца, забираться в холодную кровать. Ребята сидели, вглядываясь в огонь, и думали каждый о своем. Молчание нарушил Олежка:
- Мы не дойдем до базы.
- Что? Ты... Мы же решили! Ты что, хочешь вернуться? Ты струсил, что ли?
- Нет, - он оторвал взгляд от пляшущих языков пламени. - Просто надо трезво смотреть на вещи. Сейчас осень, дожди - пусть. А когда зима? Мы не дойдем. Сколько тут? Восемьсот километров? Тысяча? Нереально.
- И что же нам делать? Сдаться?
- Почему сдаться. Просто нужно выбрать более достижимую цель. Например, Москва.
- Почему Москва?
- Это большой город. Очень большой. Там могли выжить люди. Нормальные люди, не одичавшие. И у них можно попросить помощи. Может, кто-нибудь нас сможет довезти да базы, например. Или что-то подскажет.
- Вообще-то, да... - задумчиво ответила Лика. - Пожалуй, ты прав. Ладно, давай в Москву для начала двинем. А до нее сколько?
- Сейчас...
Олежка сбегал в дом и вернулся с картой:
- Смотри - мы... Где-то здесь. Вот - Калуга. А вот - Москва. Километров двести?..
Солнце проткнуло облака ярким, острым лучом и победно вонзило свое орудие в мокрую, раскисшую землю. Олежка невольно улыбнулся - после десяти дней сплошного дождя это казалось чудом. Тяжелые, сизые тучи торопливо прянули в стороны от стремительно расширяющейся дыры, и вскоре один лучик превратился в целый водопад чистого, золотого света. А когда густая пелена на горизонте сошла на нет, стали видны четкие, изломанные контуры большого города.
- Эй! - Олег пару раз стукнул кулаком в деревянную стенку фургона. - Вылезай! Смотри, чего тут!
Скрипнула дверца и заспанная Лика выбралась на заднюю площадку:
- Чего тебе?.. Ух ты!
- Ага! - Олежка испытывал такую гордость, будто самолично организовал этот праздник хорошей погоды.
- Здорово! - Лика по узкой доске, идущей вдоль боковой стенки фургона, перебралась к парню на сиденье. - Красота-то какая!
- А там, вон - видишь?
- Что? Ой!..
- Да, похоже, что это оно, - подтвердил Олег.
- Даже не верится, - призналась Лика. - Неужели мы через... в общем, скоро будем в Москве? Я уж думала, что всю оставшуюся жизнь придется тащиться под дождем в цыганской повозке.
- Э! Я попрошу кибитку нашу не обижать! - возмутился Олежка. - Кому не нравится, может пешком прогуляться!
- Да я ничего, - примирительно улыбнулась Лика. - Надоело просто. Хочется помыться, поспать на кровати... Поесть, наконец, что-нибудь, кроме тушенки!
- Ничего, скоро все будет. Давай, Росс, живее, малыш! - Олежка тряхнул вожжами, зверь, запряженный в телегу, норовисто всхрапнул и прибавил ходу...
Что пешком они далеко не уйдут, стало понятно уже на второй день. Лика натерла ногу и ковыляла даже медленнее Олега, хромота которого благополучно вернулась после нескольких часов пути. Они отшагали - на одном упрямстве - часа четыре. Потом Лика упала. Она заворочалась в грязи, напоминая большого неуклюжего жука - тяжелый рюкзак с продуктами мешал подняться. Олег молча подковылял ближе и рывком вздернул девушку на ноги.
- Спасибо, - прохрипела Лика, отбрасывая с лица слипшиеся пряди.
- Не за что, - буркнул Олежка. - Так дело не пойдет.
- Что, опять? Слабак!
- Да брось ты! - он даже не обиделся. - Я не предлагаю вернуться. Надо просто остановиться и подумать.
- О чем?
- О средстве передвижения.
Спустя полчаса, переодевшись в сухое, забравшись в кровати и закутавшись в одеяла так, что торчали одни носы, они слушали, как шумит бесконечный дождь за стенами сотворенного домика и молчали. Хотелось есть, но не было силы воли вылезти на крыльцо, развести костер, приготовить обед...
- Машину сделай, - хрипло сказала Лика.
- И кто ее поведет? Ты? А бензин где брать? Нет, машина не годится, - отозвался Олег. - Надо что-то... Более... Примитивное.
- Велосипед, - язвительно посоветовала Лика.
- Да нет, - отмахнулся Олежка. - Почему сразу велосипед? Телегу какую-нибудь... Лошадь, что ли... Ты лошадей вживую когда-нибудь видела?
- В зоопарке.
- Хм... Не густо.
- А ты?
- А я по телеку.
- Тоже ничего, - Лика вздохнула и с тоской посмотрела в окно.
Извилистые протоки воды бежали по стеклу, образуя сложный, постоянно меняющийся узор. В комнате пахло сыростью и грязной одеждой. Тусклый, переливчатый свет из окон с трудом проникал в дом, создавая впечатление, что в углах что-то шевелится. Лика не заметила, как начала потихоньку соскальзывать в сон.
- Ладно, нечего сидеть! - Олег резко отбросил одеяло и вскочил. - Жрать охота. И согреться. Пойду, костер разведу.
Девушка проводила его безразличным взглядом и завалилась на бок, натягивая одеяло на голову...
- Эй! Вставай! Да просыпайся же, соня! Иди скорей!
- Чего тебе? - из-под одеяла глянул один сердитый глаз.
- Пошли! Я там... Сделал кое-что.
- Что?
- Увидишь. Давай-давай! Вылезай!
Лика завозилась на кровати, как выходящий из спячки медведь. И, наконец, приняла вертикальное положение прямо в одеяле. Этот бесформенный кокон, с трудом пролезая в узкие двери домика, последовал за нетерпеливо пританцовывающим Олегом.
На крылечке трещал костер. Легкие искры мошкарой вились нал пламенем, взлетали, подхваченные потоком горячего воздуха и разбивались о навес. В закопченном котелке - почему-то котелок всегда возникал уже закопченный, будто прошедший не один поход - булькало варево, распространяя аппетитный запах. Лика почувствовала, как в животе заворочался сосущий голод. Она стянула с головы одеяльный капюшон и улыбнулась Олежке:
- Молодец.
- Да нет, - досадливо отмахнулся парень. - Это ерунда. Вон!
Лика повернула голову.
- А... Что это?
- Наше средство передвижения! - гордо провозгласил Олег. - Ни бензина не надо, ни прав.
Лика хотела что-то сказать, но из горла вырвался лишь придушенный хрип. Она закашлялась. Зверюга, стоящая перед крыльцом, всхрапнула и покосилась на девушку выпуклым агатово-черным глазом.
- Кхе... Это, кхе... Я не... Не полезу на это!
- Ты чего? - обиделся Олег. - Во-первых, не надо на него лезть, вон фургон стоит. А, во-вторых, он хороший. Это Росс. Росинант.
Словно услышав свое имя, монстр тихонько, одобрительно... не заржал, а, скорее, засвистел. Лика опасливо сделала шаг к ступеням, присмотрелась.
- Я, вообще-то, лошадь хотел, - объяснил Олежка. - Но так даже лучше, по-моему. Прикольно получилось.
- Да уж... - согласилась Лика.
Существо, освещенное неверным, бликующим светом костра, выглядело фантастически. Общий контур действительно напоминал лошадь. Только покрытую крупной - с ладонь - чешуей сине-зеленого цвета. И с красно-желто-оранжевым костяным гребнем от лба до крупа. Чуть поодаль стоял "фургон" - нечто, похожее на гибрид цыганской повозки, бродячего цирка и домика на колесах.
- Ага! Теперь поедем себе, как... С комфортом, в общем. Видишь, там сзади такая площадка - это чтобы костер разводить. Внутри, между прочим, все готово - спальники, шкафчик есть, и столик даже. Так что и ночевать там можно. Класс?
- Да, - вынуждена была согласиться Лика. - А там что?
- А, это... - смутился Олег. - Это у меня сначала все не то получалось. То телега какая-то, то вообще... Кабриолет.
Лику вдруг разобрал нервный смех. Задыхаясь, с трудом выталкивая слова, она проговорила:
- Да уж... А теперь-то... Самое то теперь!.. Зеленый дино-конь!.. Это то, что надо, конечно...
- Ну, как хочешь, - Олежка насупился и принялся помешивать варево в котелке. - Можем и дальше пешком ковылять. Пожалуйста. Мне-то что.
- Извини, - Лика утерла слезы и примирительно дотронулась до напряженного плеча мальчика. - Я просто... Неожиданно как-то. Очень уж он... необычный. А как его в телегу - то есть, в фургон - запрягать?
- А, там все очень просто, - Олежка бесстрашно подбежал к Россу и стал показывать.
Лика напряглась, но зверюга стояла смирно и только косила на суетящегося вокруг парня своими похожими на огромные виноградины глазами.
- Вот, видишь тут такие ремни - они прямо на нем как-то надеты. Я ведь тоже сначала создал его, а потом думаю: блин, как же со всякой сбруей-то быть?! Я же помню, в книжках - там ужас, как сложно: попоны какие-то, подпруги, удила... А тут элементарно. На нем эти вот ремни, а тут, от фургона, идут вот палки, а на них, видишь - карабины специальные. Они вот сюда вставляются, защелкиваются и все!
- Здорово. Мы... Прямо сейчас поедем?
- Нет, конечно. Куда ночью переться-то? Сейчас поужинаем, отдохнем, а завтра с утра - в путь. Со всеми удобствами.
Лика вздохнула с облегчением:
- Ну и хорошо. Давай пока тарелки сделай, а я хлеб принесу и сок.
Росинант, не знающий, что такое галоп, двигался размеренным, неторопливым шагом. Город приближался медленно. Очень медленно. Олег пытался поторопить зверя, но в ответ получил лишь удивленный взгляд и смирился с необходимостью потерпеть. Лика сидела рядом, прижималась теплым боком, щурилась на солнце и молчала.
Олежка тоже не был расположен к беседе - пытался разобраться в своих ощущениях. Они были странными. Почему-то совсем не было радости от скорой предположительной встречи с людьми. Только глухая усталость и привычная настороженность. За все время пути до Москвы ребятам встретился лишь один древний, слепой старик. Он сидел на покосившейся завалинке в пустой, мертвой деревне и смотрел мутными бельмами глаз прямо перед собой. Когда по пыльной улице глухо застучали копыта, дед встрепенулся, встал, тяжело опираясь на кривую, сучковатую палку и повернул изрезанное глубокими морщинами лицо в сторону приближающихся путников. Он не пытался привлечь их внимание, заговорить, подойти. Просто стоял и молча провожал жутким взглядом слепых глаз. Ни Олег ни Лика так и не решились подойти к старику. Они медленно проехали мимо и долго еще чувствовали на себе этот тяжелый взгляд.
Чем ближе фургон подъезжал к городу, тем неуютнее чувствовал себя Олег.
- Чего-то мне... Не очень, - наконец, признался он. - Не нравится мне тут.
- Почему? - в голосе Лики почти не было удивления.
- Близко уже, а никого не видно. И ничего - ни дыма, ни шума. Странно.
- Ну... Это же не раньше, - неуверенно возразила Лика. - Там, может, и людей-то - раз-два и обчелся. Может, они все в центре живут. А мы только к кольцу подъезжаем.
- Может, - согласился Олег. - Но все равно...
Миновали грандиозную развязку со МКАД. Калужское шоссе превратилось в улицу Профсоюзную. Вскоре справа появилось монументальное здание - коричневый гранит, синие стекла.
- Принц плаза, - прочитал Олег давно погасшую надпись на фасаде. - Ничего себе...
- Да, - Лика вдруг несколько раз моргнула, словно в глаз ей что-то попало.
- Ты чего?
- Ничего. Так... - она всхлипнула и торопливо утерла глаза.
- Ты что - плачешь, что ли? Болит что-то?
- Да не болит у меня ничего. Просто... Грустно. Все такое... Мертвое. Покинутое. Я вспомнила - мы раньше приезжали в Москву. С родителями. На экскурсии ездили, по речке катались на таком смешном... Речной трамвай называется. И по магазинам ходили...
Голос девушки прервался. Она опять всхлипнула и отвернулась. Олег растерялся - вроде бы они уже давно осознали, что мир изменился страшно и бесповоротно. Запустение и безлюдье повсюду встречали путников. Пустые дома, мертвые магазины, заброшенные школы, молчащие детские сады... Чем так потряс Лику именно этот торговый центр, Олежка понять не мог.
- Ты чего? Ну, не расстраивайся, Лик... - неловко забормотал он.
- Глупый ты, - девушка прерывисто вздохнула.
- Чего это глупый? Везде же пустота, так чего ты вдруг?
- Везде... - согласилась Лика. - Но, знаешь, я до последнего... надеялась, что ли. Для меня Москва - это огни, толпы, шум... И я, наверное, подсознательно ожидала все это увидеть. Глупо, да...
Олежка хмыкнул, но промолчал.
Росинант неторопливо вышагивал по широкой улице мимо домов, ощерившихся выбитыми стеклами и распахнутыми дверями подъездов. Мимо заросших скверов, проржавевших, брошенных машин и разграбленных ларьков. Асфальт змеился глубокими трещинами, в которые пробивалась высокая, густая трава. Город был мертв.
Олег не заметил, как и сам погрузился в мрачно-задумчивое состояние, постепенно сменившееся полудремой. Когда Росс вдруг остановился, вскинул увенчанную разноцветными шипами голову и тревожно засвистел, мальчик не сразу сообразил, что случилось. Боковым зрением уловил мелькнувшую в переулке тень. Еще один серый силуэт скользнул между толстых стволов запущенного палисадника...
- Это еще что? - озадаченно пробормотал Олежка.
- Что такое? - встрепенулась Лика.
- Там. Видишь что-нибудь?
- Вроде, нет... Хотя... Ой! Двигается! Кто это? Эй! Э-э-эй! Мы здесь!
- Подожди! - Олег дернул вскочившую девушку за рукав. - Может это... опасно.
- Почему? Эй, люди! Ой...
Силуэт между деревьев плавно скользнул ближе к дороге. Олежка и Лика замерли, следя за перемещением неизвестного. Раскидистые кроны отбрасывали на спутанную траву густую тень, не позволявшую рассмотреть того, кто движется. Еще один странный, стелющийся рывок и существо выбралось на залитый солнцем асфальт...
- Ма-ма... - тонким голоском проговорила Лика и намертво вцепилась Олежке в плечо.
- Росс, - шепотом попросил Олег. - Поехали...
На тротуаре стоял волк. Не хилое, измученное дитя зоопарка - а прежде Олегу доводилось видеть лишь таких - нет, это был огромный, холеный зверь. Кончики настороженно поднятых ушей находились примерно на уровне Олежкиного локтя, густая серо-коричневая шерсть переливалась на солнце, блестящие глаза уставились на испуганных людей с нехорошим интересом.
- Давай же, Росс!
Дино-конь нехотя, кося агатовым глазом на волка, двинулся вперед. Хищник коротко рявкнул. Россинант ускорил шаг. Но из переулков, из подъездов, из скверов - отовсюду уже спешили поджарые, мощные фигуры. Словно чувствуя, что добыча пытается ускользнуть, волки быстро окружали фургон живым кольцом.
- Олег! - жалобно вскрикнула Лика. - Сделай же что-нибудь!
- Что?! Вот черт! Ну... Нате!
С чистого неба ударила молния. Разряд с треском ушел в землю. Два волка, оказавшиеся ближе всех к извилистой вспышке, отскочили. Остальные не обратили на природное явление внимания.
- Олег!
- Да не знаю я, что делать! Блин!
Почему-то вспомнился монстр из "Варкрафта". Из той, прежней жизни, в которой чудеса были хоть и опасными, но... прикольными. В которой Олежка всегда знал, что есть родители, и знание это позволяло быть просто ребенком - безответственным, ленивым, не верящим в смерть. Глаза защипало. Олежка понял, что чувствовала Лика, глядя на брошенный торговый центр.
Волк справа, то, что первым вышел из-под прикрытия деревьев, приподнял губу, обнажая желтые неровные клыки негромко зарычал. Остальные хищники, как по команде, начали сужать кольцо.
- Олег! - в голосе Лики звучала неприкрытая паника.
Олежка зажмурился, как в детстве - меня нет! От страха в голосе не осталось ни одной мысли, только звенящая натянутая струной черная пустота. И вдруг пришло решение.
Раздался мягкий удар - как подушкой по стене - громкий треск и сразу - обиженный вой множества глоток. Запахло паленой шерстью. Олежка открыл глаза.
Фургон окружало переливающееся голубоватое сияние. По внешней поверхности гигантского полупрозрачного кокона бегали яркие всполохи. Волки замерли в полуметре от загадочного препятствия. Один из зверей жалобно скулил и тряс опаленной мордой.
- Это? Ну... Типа, силовое поле, - заторможено пояснил Олег, еще не вполне поверивший в спасение. - Как в игре.
- В какой игре?
- Варкрафт.
- А-а-а... Слушай, поехали, а...
- Д-да. Росс, пошел!
Дино-конь недовольно тряхнул головой, тараща испуганные глаза на странную пленку, окружившую его со всех сторон, но сдвинулся с места. Защитное поле гротескным мыльным пузырем покатилось вперед. Трое волков, сидящих впереди, получили по разряду, когда сияющая стена коснулась их, и с визгом отскочили. Остальные звери настороженно следили, как удаляется добыча, внезапно ставшая недоступной. Вожак рыкнул, и стая двинулась следом - неприятная помеха могла и исчезнуть, позволив-таки поживиться свежим мясом.
Следующие два часа прошли довольно однообразно. Росинант исправно тянул повозку, не обращая больше внимания на волков и силовое поле - привык. Волки неотступно тащились следом, не теряя надежды перекусить. Олег с Ликой смотрели на проплывающие мимо пустые дома и постепенно впадали в отчаяние. С каждым оставшимся позади километром становилось все очевиднее, что город совершенно безлюден. Олежка упрямо цеплялся за последние обрывки надежды, твердил себе, что немногочисленные жители могли просто обосноваться где-нибудь в одном из районов, например, в центре... Но следов присутствия человека не было никаких. Вообще. Не поднимались дымы на горизонте, не слышался шум, не было движения, кроме бесшумного скольжения волчьих фигур.
- Олег, я... Мне надо отойти, - Лика закусила губу и страдальчески наморщила лоб.
- Куда это? - мрачно поинтересовался погрузившийся в невеселые мысли Олежка.
- Куда-куда... В туалет!
- А-а-а... Ну так, иди. Давай, я тебе отдельный кокон сделаю, делов-то.
- Ну уж нет, - решительно отказалась девушка. - Я одна к ним не полезу. Даже в защитном поле.
- И чего? - не понял Олег. - Мне с тобой сходить?
- Дурак! Придумай что-нибудь!
- Блин, опять? Чего еще придумать-то? Разогнать я их не могу. К тому же... - Олежка привстал и поверх крыши осмотрел местность. - Похоже их того... Больше становится. Знаешь что, иди вон назад и это... Пристройся как-нибудь. Я не буду смотреть.