Аннотация: Интервью Марине Яуре (Тверь, журнал "Культурный слой")
Русская поэзия двадцать первого века - обычная секта
На этот раз в нашей виртуальной гостиной мы встретились с преподавателем Литературного института им. Горького Сергеем Арутюновым. Он любезно согласился ответить на наши вопросы.
1. На сайте "Справочник писателя" целая небольшая статья отведена ответу на вопрос "Есть ли у меня талант?" Сергей, как преподаватель Литературного института, расскажите, существуют ли критерии, по которым можно определить степень таланта?
Объективных не встречал. Год за годом убеждаюсь - то, что дорого мне, то, что волнует, зовет меня, осмеивается руководителями столичного литературного процесса нещадно и без конца.
То же, что ими превозносится, я считаю худшим уродством - примитивный, разваленный изнутри и снаружи слог, апатичное, "никакое" содержание, нафаршированное грязной руганью. Это не речь состоявшихся людей, а вялые матюги завзятых неудачников и подонков, от которой меня перекашивает на сторону, как от перегнившей садовой кислятины.
Мои эстетические критерии довольно туманны, но, кажется, я всегда искал слово энергичное и трагическое. Именно эти два начала, не опережающие друг друга. Они совокупно определяют для меня обобщенную фигуру героя практически любого времени.
Меня волнует в стихах мера отображения личности, но личности далеко не любой. Если личность ничтожна, ее отображение меня практически не волнует, даже если передано оно совершенными средствами. К счастью ли, сегодня о "совершенных средствах" практически ни у кого говорить не приходится, и потому на первом месте для меня теперь, как ни странно, стоит владение поэтическими техниками самого широкого диапазона. При этом эти техники не должны скатываться в область завзятого эпигонства.
Поэзия для меня есть искусство передачи волнения на письме. Но - волнения с несокрушимым внутренним достоинством. Драма этих двух начал - высказаться и сохранить достоинство - придает, по-моему, поэтической речи максимальный, по сравнению с речью бытовой, объем.
Если говорить об "антикритериях", том, что заведомо отстало и бездарно, мне надоели последовательно и неуклонно те из бесчисленных авторов, которые повторяют старое слишком прилежно и те, что вдумывают в язык глупость за глупостью полагая, что именно чудовищность звучания вдуманного есть гарантия новизны.
Подлинно новым для меня явилось осознание непересекаемости различных языковых эстетик. Я долго не догадывался о том, что русский язык, прежде всего поэтический, крайне поляризован. Людей буквально тошнит, если они слышат нечто навевающее им неприятные ассоциации. В поэтическом сообществе эти взаимные идиосинкразии едва ли не приводят к трагическим исходам. Ситуация, как мне кажется, усугублена еще и тем, что русская поэзия в принципе, как явление, упоительна, но русская поэзия двадцать первого века - обычная секта. Вряд ли тоталитарная, потому что отучилась приносить кровавые жертвы. Не слишком удачливая, власти над миром не приобретшая, зато наглая, хапужистая и внутренне изувеченная пролившимися когда-то на нее государственными благами, не отвыкшая от "халявы" и не оставляющая надежд вновь ее обрести.
2. В СМИ разного масштаба давно уже ведутся дискуссии о том, что "молодежи ничего не надо" и в самое ближайшее время нас ожидает серьезнейший кризис культуры. Как Вы прокомментируете эту ситуацию?
Нас, советских, социалистических, воспитывали людьми государственными, приученными мыслить и за себя, и сразу за всех остальных мирян, умеющими приземлить любую фантазию не только на книжной полке, но и в котловане. Государство, видимо, старалось получить "человеческий продукт" нужной закалки и выделки - чтобы мог поехать на целину и остаться там до тех пор, пока не позовут назад.
В ответ на эту обработку в лучшей части своей мы оказались бесплодными мечтателями о лучшем мире, экзистенциальными беглецами. В худшей - тупым и жестоким жлобьем
Я теперь приятельствую с теми из молодняка, кто "выбрал русскую литературу" - извечное прибежище людей странных, не пригодившихся "делу". Но если "дело" воняет, лучше так, чем никак.
Кризис в культуре? Сто лет ему в обед. Нечто вроде "третьей мировой", "апокалипсиса по средам". Разве сама культура - не вечный кризис? Мало кто сегодня может встать и сказать - да нет у нас никакой культуры. Всё покупается, всё продается - это что, может быть принципом жизни, мысли? Где угодно, только не в России. Наша культура - Тезиков базар в Ташкенте военных лет: купить можно все, только из-под полы, да еще надо знать, у кого.
Сидят на вытертых, замызганных коврах инвалиды, цыгане, наперсточники, шныряют в лопоухой, оглоушенной износившейся толпе карманники, вот и вся любовь. И никакие милицейские облавы и комсомольские рейды (госдотации) такой культуре не помогут. Она сама должна понять, что нечиста, подла, что хватит сидеть в луже и булькать карбидом, изображая "небывалое брожение общественной мысли".
3. Более или менее "прогрессивную" часть провинциальной литературной тусовки, я полагаю, всегда волнует весьма и весьма невысокий (чтобы не сказать посредственный) уровень местной литературы. Молодежные лито с поразительной ловкостью выталкивают из своих недр всех, кто хоть немного выделяется на общем среднестатистическом уровне. В старшем поколении зачастую тоже не на кого равняться. Что бы Вы посоветовали талантливому начинающему автору?
Смотря чего надобно талантливому начинающему. Если у него в мозгах засела мысль о литературном и личном, вследствие литературного, успехе, ничего путного, пожалуй, такому деятелю я посоветовать не смогу.
Мне всю жизнь было противно угодничать перед сворой редакторов, "ответственных лиц", стоящих в воротах печатного слова. Я никогда не мог с ними ни о чем договориться по-человечески. "А давайте, Сергей, вот этого все же печатать не будем, у нас оно не влезает (в "формат", подразумевается), а лучше напечатаем-ка мы с вами... да вот хотя бы это! Почему не хотите? Старое, безобидное? Да ну что вы, для нас как раз то, что нужно!" - ощущение, что ты попал в безвылазное болото, что тебя обволакивают клейковиной и вертят, вертят...
Если талантливый начинающий брезгует всем этим, ему надо озаботиться только тем, чтобы "его святая тайна, его вересковый мед" сказались на письме наилучшим образом. Он может запереться и читать все подряд, он может запереться и кропать ничего не читая, но внутреннее состояние "затвора" - монашеское, истовое, свободное от всяких модных поползновений (а мода ведь именно ползает) - должно главенствовать в нем. Сойдет великая пена смуты с нашей земли, и на первый план выйдет то, что писалось самой беспощадной к себе рукой и самой влюбленной если не в мир, то в его прообраз.
4. Какие тенденции, на Ваш взгляд, преобладают в современной поэзии и прозе? На что следует обратить особое внимание, чтобы не отстать от века?
От такого века, как у нас, я бы отстал. Честно. Он эстетически мерзок во всем, начиная, может быть, с поэзии.
Русскому человеку, как я его понимаю, был извечно необходим некий недостижимый предел земной, чтобы расти над собой. Строить дорогу в тайге - к звезде, что зажгла сердце еще в юности. И так всю жизнь до седины, по колено в трясине, задыхаясь - но торжествуя, чувствуя приближение с каждым шагом, днем, годом, веком.
А ныне никакого значимого предела нам не установлено. Торгуй товарами, собой, подкапливай... тогда, может быть, посмотрим, как с тобой быть. Ни смысла, ни цели. Метафизически тупиково.
Для нас вроде б что-то нарушилось в мировой небесной диспозиции, словно уволили всех нас со службы свободе и справедливости... были мы там "верными Русланами", не знаю, но как еще передать это ощущение растерянности и досады от "новых времен"? Я бы никак не назвал их свободными. Свободу я, да и многие русские интеллигенты, мыслили себе совершенно иной, чем та, которая настала.
Возможно, что расхристанная срамота, которую сейчас считают "новой русской поэзией", отчасти передает это ощущение, но я бы не посоветовал никому из молодых увлекаться ею и подражать ей, бездарно губя свою душу, чувствуя, как на его очередной матерный шедевр визгливо откликаются такие же, как и он сам.
Им сладостно всякое разрушение - русского слога, смысла, лада. Они ждут конца, и притом такого, в котором бы им воздалось бы за верную службу. Но если уж наступит конец, они будут выть громче всех - от страха, ибо судить будет не их хозяин, а некто совершенно другой. Так говорит мифология. А здравый смысл требует не рассматривать, например, мифологию как источник наживы.
То есть, если прошел в сообществе слушок, что православие модно, не нужно кидаться в церковь и, нахватавшись там обрядовых словечек, писать жалостные рассказы про юродивых и другую храмовую челядь. Иными словами, в "новую искренность" "православной литературы" я не верю ни на грош. Мне чудится в ней вполне определенный заказ, на исполнении которого автору хочется немного улучшить свои бытовые условия.
Следует, как мне мнится, найти животворный источник в самом себе и каждое утро проверять, не замутились ли его воды. Источник в соприкосновении с ежечасным бытием произведет на свет язык, которым можно будет говорить со всем миром, не пряча глаз. Если что-то нарушится в этом процессе, не ищите виноватых ни в ком, кроме самих себя. Терзайтесь, скучайте по стихам до тех пор, пока они не явятся снова. И тогда не ругайте их за долгое отсутствие, а встретьте их так благодарно, как только возможно. Вот и все.
Стихи ведь - дело совести. Преимущественно чистой... ну, или хотя бы чистоплотной.
5. Сейчас много говорят о сложившейся тенденции к централизации, о ее негативных последствиях. Какое влияние централизация оказывает на литературную жизнь? 6. Можно ли принимать активное участие в столичной литературной тусовке, не покидая пределов своего родного провинциального городка?
Я не совсем понимаю, о какой централизации идет речь. Молодые литераторы в последние годы приучены молиться на двух адских идолов - "ЛИПКИ" и "ДЕБЮТ". Многие мои товарищи любят порассуждать о благотворной роли этих литераторских стойбищ для целых колен русской литературы, но для меня они навечно останутся аналогами Золотой Орды, в которую русские князья вынуждены были ездить за ярлыками на княжение. Вернулся из "ЛИПОК", завоевал "ДЕБЮТ" - и все, ты уже не безвестное нечто, но фигура. Что за жалкая, унизительная чушь!
Нежели не стыдно с придыханьем семенить за невнятно пришепетывающими "мэтрами" литературного процесса, на бегу клянча у них глотка внимания, дурацкой какой-нибудь реплики, которая ложится, за неимением большего, в основу еще только формирующегося самосознания? Неужели интересно получать тычки и ссадины от людей, которые еще пятнадцать-двадцать лет назад ничего из себя не представляли ни в литературном, ни даже в административном плане? Ютились на задворках толстых журналов, кропали бледные, идеологически выдержанные обзоры, выслуживались перед советскими монстрами.
Литпроцесс сегодня - тот самый "свет", который нужно оставить. Весь он от лукавого. От Штольца, пузырящего воздух.
7. Как Вы относитесь к Интернет-публикациям? Насколько они помогают (или мешают) молодому автору?
Интернет-публикации могут помочь тому, кто намерен встать на ноги на бумаге. Но не тем, кто считает, что Интернет сделается монопольным "поставщиком" литературы, "заполонит и насытит рынок", а толстые журналы вымрут за ненадобностью. Интернет-литература представляет собой тренировочный полигон, с которого наиболее заметных с видимой натугой и раздражением рекрутируют на страницы вещественные. Да, есть абсолютно сетевые (и "теневые", надо сказать), "альтернативные" лидеры, но на них ориентироваться, по-моему, не стоит: в журналы их не берут не потому, что они какие-то несусветные герои-одиночки, а по причине неумения ужиться с довольно серой версией словесности, победившей на бумажных пространствах. Это такая "софт-версия" - вроде бы и о жизни, о какой-то конкретике, но с такими обширными умолчаниями и барочными завитушками, что невольно начинает мутить от запаха полуправды.
Редакторов нынешнего поколения вскормила и выпоила эзопова речь безвременья, и те, кого от нее в конце концов замутило, ищут "новые веянья" - поделки вполне доброкачественных идиотов, которые не то что шифровать - фразы толком построить не могут. Для них это "свежачина".
Гордиться любыми, в том числе сетевыми публикациями, по-моему, глупо. Копить распечатки для "литературного резюме" еще глупее: не в "ЮКОС" устраиваетесь.
Ради публикации - безразлично, где - я бы не кланялся никому. Спасибо за ваши вопросы. Надеюсь, ответы были не слишком утомительны.