Прорубил Петро в Европу,
нам огромное окно,
но мы видим только жопы,
чем то странное оно.

Там от ихней, от границы,
скачут толпы, и бегут,
к нам спешат, что б поживиться
ведь границы нету тут.

К нам бегут и стар, и млад,
и с повозками, и просто;
здесь для них открылся клад;
клад бездонный, златоносный.

Как в лихие времена;
заходи и выходи,
ноги дружно в стремена;
валят армией поди.

Пеших всех не перечесть,
и богатых, и крестьян,
Что там - немец, раз так в шесть,
нынче больше караван.

Вот гляжу я, братья - Францы,
удалые молодцы,
в платьях модных иностранцы,
взявши кони под уздцы...

Вдруг как выскочат ретиво, 
из детинцев, из своих, 
как столкнутся что есть силы;
кони резвыя у них.

Кони те, что скакуны,
чуть в лепёшку не разбили,
этих францев, той страны,
меж собой чуть не стравили.

Только выгоду извлечь,
им из этого судьба,
научила чем привлечь,
не разбив друг другу лба.

Так что лбы они в конец,
не расшибли - мистика!
Видно врать там каждый спец,
впрочем, в том - политика.

Светлы головы склонили,
в тайном совещании,
быстро клятву утвердили,
в братском обещании.

Что б друг дружке помогать,
в деле общем, правильном
если можно не мешать,
в царстве над славянином.

Дескать, там у них границы,
её нету у Руси,
всё что хочешь через лица,
заноси и выноси.

Хоть по девке, каждому,
хоть по десять, хоть по сто.
Лавры там - отважному,
коль есть деньги, запросто.

И красавцы мужики,
от кутюр одетые,
сверху модны парики,
цветом вроде светлые.

Вырвались на волюшку,
за границы Государств,
там большая долюшка,
Франца ждёт уже у нас.

Ринулись, к большой границе,
на скаку, галопом;
ну ка прочим расступиться,
беженцам-холопам.

Каждый будто обелиск,
по последней моде,
от кутюр тот вроде - писк;
прям вальты в колоде.  

Чем то даже этот лад, 
на военный схожий;
с миром едет Франц-солдат,
даже сабли в ножных.

Вижу, как они своих,
топчут под копытом.
Под копытом тех - лихих,
вся земля забыта.

А свои под ними воют,
и крестьяне, и купцы,
и солдаты, тоже ноют,
мудрецы, да и глупцы.

Беженцы, и что с войной,
лезут к нам, и что бегут.
Словно участью одной,
вся земля под ними тут.

А Гер-Францы чем то схожи,
на гонцов из откровений,
только в лицемерных рожах,
мода новых поколений.

Да взбесившиеся их кони,
давят всех; старик, старуха,
им плевать, пусть кто там стонет,
плачь под ними и разруха.

Изнывающих в том прахе, -
армии, народы падших,
братья корчатся их в страхе,
что же говорить о наших?