И вот, пикетом некие "казаки",
их с кем сравним, ага - с УНА-УНСО!
Все две шеренги, встали, прям для драки,
когорта здоровеньких молодцов.

Орут и свою глупость выставляют,
кто громче - соревнуясь, закричит,
Знакомые фигуры замечаю,
из тех, кто голосней всегда вопит.

И пояски на брюшки намотали,
ребята, погляди, прям - казаки,
Казаками они себя считали,
но суть, они - разбойники одни.

А позади у них дела большие,
мы на пороге этих "славных дел",
стоим в строю, как те, мы остальные,
взираем на Майдана беспредел.

Вот тот усатый, что в крови по локоть,
а с ним, смотри, ещё один стоит,
разбойник старый, и на лбу лишь копать,
"любитель жарить" - словно говорит.

Стоят стеной, но и стена за ними,
вопят, орут, не важно для чего,
Ведь кажутся они себе большими,
и важными такими от того.

А впереди всего лишь горстка женщин,
и эти, все мужланы, отступить -
нельзя, тем более, что женщин меньше,
они слабее вдвое стало быть.

И потому творят дела большие,
и на пороге этих - "славных дел",
стоим в строю, такие - остальные,
при виде женщин каждый очень смел.

Повязку нацепил, такой - красава,
казаче, но с акцентом говорит,
всё дочку вспоминает вместе с мамой,
там между матов все слова о них.

Семью повспоминал, вдруг в этих фразах,
он пару слов по русски сказанул,
- она испортит нам тут всё; так сразу -
он суть своих пикетов намекнул.

Тот самый, что любитель жарить,
пират-разбойник, нос его крючком,
без Родины, и что?!  зато в угаре,
бездельник сыт и пьян, и всё пучком!

А впереди у них дела большие,
и на пороге этих славных дел,
где пролетаем мы, как остальные,
границ не знает этот передел.

Стоим, гуляем, так и провтыкали,
Ведь любопытно, что произойдёт?
И даже там фашистов проклинали, 
то фюрер Тягнебык напутал чёт...