Наши соседи, точнее - друзья, ибо они не совсем соседи, которые между прочим ещё и наши враги, потому что они против нас, так вот, они соблаговолили нам отдать свои отходы, пожертвовать, русским языком - помои! Помои, от которых нас тошнит уже, они вызывают тошноту у нас. Поэтому мы не настроены брать их помои, но возьмём посуду из под этих помоев, пригодится. Хотя эта посуда и одноразовая, пластмасовая...
Помои - нет, не годятся, а одноразовая посуда из под этих помоев - пойдёт! Тем более на халяву почти.
Но и посуда такая, что когда моешь от помоев, вдруг тошнит и от посуды. Но мы ведь нищие и подачки, которые называют благотворительностью наши друзья, тем более на халяву, милое дело. Впрочем, друзья не только называют это благотворительностью, но и думают так. Это благо-творительность. А нам так неловко, так даже стыдно, что мы такие нищие, такие непутёвые, словно проклятые или провинившиеся пред ними, нашими друзьями. Нам типо от нищеты своей, хоть чем то поживиться от друзей, на халяву, да хоть отраву.
А чего нас тошнит от посуды то этой? Мы не знаем. Наверное плохо мыли на посудомоечной одноразовые тарелочки, которые ни как тарелочки, а как подносики куда можно загрузить комплекс блюд. Видимо плохо помыли, а как иначе? Вымыли от помоев, да не совсем. Кое где, кое что да осталось, ведь и посуды так много, и уголки, и загибы, профильные канавки, кое где капусточка застряла, вермешелька, или ещё что то, разве всё усмотришь? Всё ведь не вычестишь, всё ведь не помоешь, от помоев, ага. Да и мыли мы, что бы небыло эксцессов у друзей наших. И тот, который мыл, его тошнило тоже. Ну, ещё бы, во время мойки помоев, как насмотришься на эти помои, тут ли не затошнит.
И вот, пока я мыл, меня всё мутит, и тошнит уже, плохо я себя чувствую. Но я только мыл, а если из этого есть?
Такое добро от друзей я сразу в печку отправляю, в топку, как муссор, как отходы, весьма разумное решение!
Я одного не понимаю, зачем мы берём всё это у друзей наших, учитывая тот факт, что они против нас? Зачем нам эта одноразовая посуда? Топить печку нечем? Ну конечно! На халяву и отраву!
Надо заметить, что наши друзья - против нас ничего не имеют, особенно когда нас имеют, но они всё же против нас, до радикального, что очевидно.
Итак, мы помогаем им чистить всё от помоев, забирать этот пластмасовый мусор, и быть ещё им обязанными в связи с их состраданием к нищим, благодаря чрезмерной благотворительности и отзывчивости наших друзей.
Что это за дрцзья такие? Хозяева какого нибудь домика в Лос-Анжелесе, в престижном районе расположенного, или в другом подобном месте США. Не важно, кто эти обыватели, не важно что их побудило к такой благотворительности? Может пришла гениальная мысль на барбекю во время очередного уикенда? Девать муссор некуда, так что благотворительность единственно правильное решение, всегда! Здесь психология! Не важно чем нашпигованны эти тарелки одноразовые, какими помоями, что от них плохо становится, это ваши проблемы! Ваши проблемы что вы будете с ними делать, хоть в печку. Главное - благотворительность! А какое благотворное влияние она имеет на ваш организм, благотворное до тошноты или нет, никого не интересует.
И вот, некая Света седит на своём диванчике. Я не вижу, но словно чувствую спиной, как недовольна она моим присутствием. Как она совсем уже жалеет, что впустила меня, как некого попрошайку, человека без особого дохода, т.е., без какого либо занятия вообще.
Словно я у некой Светы этой прописался. А она хоть и недовольна, но старается не выказывать такого своего недовольства, откровенно терпит меня, с одной мыслью - "поскорей бы он свалил". И эта мысль не только у неё на лице нариссована, но и вся атмосфера комнаты, всё пространство наполненно её молчанием, нежеланием говорить со мной о чём либо. Как бы внешне спокойная и невозмутимая, Света эта - молчит. Но в сдержанности и в её молчании и сокрыто недовольство, как бы так принято. Кем принято понятно, и что принято тоже, но зачем принято ею это вот недоразумение, не совсем ясно?
А я, повернувшись к ней спиной, чувствую тем не менее, это, её ко мне не расположение.
Эта комната - зал. Зал большой, меблированный так, как у них, минимум мебели, для простора.
И кто же этот я? А я, это тот, который собирает в коробку игрушки детей Светы. Сначала доставал ишрушки, теперь складываю обратно в коробку. Ем более что это не совсем удобно, ибо и коробка высокая, но не широкая. От соковарки коробка. В общем я, это такое дитятко, я бы сказал - детина, вполне взрослый, которому как то интересно детские игрушки разбирать, собирать. Вот, к примеру альбом, даже не альбом, а альбомчик небольшой, с фотографиями. Или даже блокнот. Никому он не нужен, поэтому его детям отдали. По большей части там хлам, и даже ыотоальбомчик, и блокнотик, тоже не представляют ценности.
Зачем я тогда вожусь с этим хламом? Кто его знает. Возможно что то интересное и найду. Каквю нибудь игрушку, или ещё что то. Пока что я и сам не знаю, что ищу. И намеренно затягиваю время, как бы не замечая неготивного отношения, недовольства со стороны Светы. Не то, чтобы я был наглым, нет, я таким себя не считаю, мне просто спешить некуда, и незачем.
Света седит на диване, в этом, своём зале, который я впервые вижу, как и смысла описывать обстановку в нём.
Зал как зал, комната как комната, жилище как жилище. И диван, и столик перед диваном, и другая мебель, возможно есть, обстановка как обстановка, как у них, там.
Итак, я занят выкладыванием игрушек, м потом их сортировкой обратно. Рассматривая игрушки детей Светы, и перекладыванием их с места на место, ч и занят, прекрасно улавливая недовольство хозяйки дома.
Света из тех друзей, которые подогнали нам одноразовые тарелки. Конечно же не она лично, и скорее всего она здесь непричём. Но она и непротив такой благотворительности. Даже положение в обществе, ей позволяет смотреть на такую странную благотворительность положительго. И несмотрч на такую дружбу крепкую, она была бы непротив, если такое положение вещей сохранится и на будущее. Т.е. она благотворит, соблаговолив как бы снизойти до моих пооблем, к примеру, стобы я был обязан ей, очень обязан, и не факт что при этом её отношение и расположение ко мне не изменится, как к этому, который в коробке ковыряется, рассматривая игрушки детей Светы.