Итака, это берег южный?
А точно, нам в Итаку нужно?
И вот, отправились с сестрой
искать трубу, не за - трубой...

Где и зарыты все собаки!
Не знаю, может и в Итаке.
Не важно, вверх, всегда вперёд.
Нелёгкий путь, и тот поход.

Где точно место, я не знаю,
и карты нет, дай угадаю; -
мы приблизительно - свой клад,
найдём обычно, - наугад?

Есть тут местечко, на вершине,
заливом где, внизу, в долине,
от туда виден океан,
укутан в утренний туман.

Он в ясный день прекрасным видом,
так, что подножье индивидам...
А наш путь не туда лежит,
петляет тропка и бежит...

Где нет людей, и все красоты,
лишь резервации пустоты...
Края лазурных бережков
в границах солнечных мирков...

Итака? пусть будет И_така.
Мне всё равно какая свалка,
по склону вверх, до бивуака,
будь там зарыта хоть собака!

И вроде не зима...

Где самый верх, и гребень склона.
Смотрю, как будто - околдован,
весь склон заснеженной зимой,
едва взошли мы, той горой.

И я поднялся быстро, резво,
всегда, везде, хочу быть первым!
Похоже, это где то здесь.
А вот, и трубы даже есть,

Фундаментальные, большие,
подземно-грязе-отливные...
Куда то, где-то, подо мной,
одна в одну, все за одной...

В низину змейкой извиваясь,
так бесконечно удаляясь,
ползут, китайской, не - стеной,
а скажем так, её - длиной...

По очерёдности, хребтами,
заметны холма-бугорками...
Границей, тут они - чертой,
и бесконечной чередой.

Хоть страшновато подниматься,
по склону вверх, чтоб не сорваться,
высот, забавна - острота,
как пик и чья нибудь мечта...

С которой можно так скатиться,
что крутизной остановиться,
весьма на скорости большой,
да кувырком вниз головой...

Едва удастся невредимо,
И потому, необходимо,
не балуясь, и не гуляясь,
но осторожно подымаясь...

Взойти на горку безопасно,
прекрасно - если не напрасно...
Как восхожу и я, всегда,
сестру зову, - скорей сюда!

- Смотри, смотри, ползут цепочкой!
- И все, на уровне той точки,
как зарывают под землёй,
да нескончаемой - трубой!

Вот, эти трубы, с окаёмкой,
торчат, как мусоро-приёмкой...
Пока не все..? уже не все..?
Здесь надо разобраться всем.

Они ещё не зарывались?
Или напротив, - откопались?
Не важно, этих сдвигов здесь,
да днесь, на пике - трудно счесть...

Напичкан мусором и хламом,
по самым, трубным пополамам...
Да с грязью смесь под потолки,
внутри нога и пол руки.

Останки куколок мелькают,
той смесью мерзостно пугают...
В таких местах один сюрприз,
шныряет мордочками крыс.

Их прочищать? да бесполезно!
мы не затем сюда залезли.
Сокровище - одно, тут где то,
как раз поблизости от места...

Там, где зарыты все собаки,
им ориентиром - трубы, шлаки...
И то, что мне сейчас важней,
да клад найти, и поскорей.

Весь склон оглядывал глазами,
а хрупкой кромкой под ногами,
здесь льдом белеют островки,
и так хрупки они, тонки...

Чуть отошёл от труб, в сторонке,
прозрачен лёд, стеклянно-тонкий... 
Вдруг замер, вижу - псы лежат,
глаза стеклянные глядят.

И сквозь узоры льдов морозных,
мрак взглядов мертвенно-холодных...
Глядят мне в очи, тускло, слепо,
взирая в небо мраком склепов.

Я не желаю разбираться,
кто и зачем, в собачей - братской,
в могиле ледяной - забыт,
и параллельно труб лежит...

Тех псин, породисто-дворняжек,
штук пять покоится бедняжек.
Кого успел я посчитать,
от туда, где могу стоять.

Точней количества не знаю
все, до собаки, мне хватает.
Один в один, все за одним,
как трубы - параллельно им.

Сестре кричу; - сюда, скорее!
её зову; - Вот, галерея...
- Не хочешь, Люба, посмотреть,
как неизбежна эта смерть?

Похолодало, и пространством,
могил, холодным постоянством,
повеял мертвенный покой,
в снежинках закружил пургой.

Гладь льда пушистым одеялом,
забвенья вечным покрывалом,
летал снежинок вечный рой,
склон околдовывал зимой.