Аннотация: Коля переезжает из станицы в город для учебы в университете. Череда странных событий и встреч заставляют найти истинную причину его веры и обрести свой истинный мир.
Дорога ушла вниз и скрыла автобус вместе с грохотом убитого двигателя. Коля с тоской посмотрел вслед. Каркнула ворона. Коля вздохнул, подхватил сумки и бодрым шагом двинулся по обочине.
Утренний воздух приятно холодил. Вдоль дороги тянулись тополи, за ними пыльные пятиэтажки. Мягко шуршали редкие машины, вдалеке поднимался столб белого дыма - то ли завод, то ли электростанция. Коля свернул влево на дорожку, ведущую через тополи во дворы. Она прихотливо петляла среди грязных, ржавых детских площадок, скрытых в кустах сирени заборчиков и кривых калиток. Коля отметил, что в нумерации домов нет никакого порядка, будто пятьдесят лет назад строители наугад рисовали на стенах красной краской метровые цифры. Ещё и рань такая, что все спят. Не спросить у бабушек.
Коля поблуждал, прошёлся два раза по одному и тому же месту и нашёл, наконец, нужный дом. Он подошёл к подъезду и не успел достать ключ, как дверь открылась. Из тёмной внутренности вышла пожилая женщина. Она оделась весьма легко для такого прохладного утра: лёгкий вязаный жилет бордового цвета поверх застиранного бледно-голубого халата, шлёпанцы на босу ногу, голова не покрыта. За собой тележка на двух колёсиках с примотанными пакетами и картонной коробкой.
- Ты кто такой? - подозрительно прищурилась пенсионерка, не дав опомниться.
- Здравствуйте, - вежливо поклонился Коля, - Я Николай, снимаю тут квартиру.
Коля внимательно вгляделся в дряблое жёлтое лицо. На носу, словно маленькие грибочки, теснились папилломы. Лохмотья отмершей кожи свисали с щёк, жирные хлопья перхоти устилали редкие седые волосы. Болезни не тронули лишь глаза, блестящие и чёрные, как у вороны.
- Да студент, из станицы Вёшенской, - улыбнулся Коля.
- Ага, из Вёшенской. Далеко.
Пенсионерка критически осмотрела его.
- Ты на лифте-то пореже катайся. Он ломается, а нам старикам ходить потом по лестнице. По лестницам прыгать это ваше дело, молодое.
- Хорошо! Извините, я забыл спросить, как вас зовут?
- Анфиса Никифоровна.
- Хорошо, Анфиса Никифоровна! Дойду пешком!
- Вот и правильно!
Никифоровна дёрнула тележку и, тяжело переваливаясь, направилась в зелёную глубь дворов.
Коля впервые оказался в подъезде городской многоэтажки и с любопытством вдыхал незнакомый запах. Он решил подняться по лестнице. Вдруг лифт и правда часто ломается? Неприятно будет, если из-за его лени старики пострадают. Да и для здоровья полезно.
На последнем марше тело взбунтовалось против благих намерений, и Коля едва не упал перед дверью пятьдесят первой квартиры. Он с трудом повернул ключ и вошел.
Вот и новый дом. Коридор такой узкий, что два человека едва протиснутся. Справа кухня без двери, напротив гостиная и ванная. Коля поставил сумки, сбросил рюкзак и заглянул на кухню. Советский стол на гнутых ножках, тёмный табурет, пыльная газовая плита, покосившаяся полка над ней, холодильник и ржавая раковина. Пахло подсолнечным маслом. Вид из окна напомнил Вёшенскую: кроны берёз, орехов, тополей и клёнов прикрывали дворы, словно волнующееся озеро галечное дно. Коля улыбнулся и направился в гостиную. Дверь в неё открылась с усилием. Здесь обстановка почти как у бабушки. Большие узорные ковры на полу и стене, жёлтые занавески, тахта, накрытая зелёным ворсистым покрывалом, ученический стол и стул, у двери глянцевый шкаф. Уютно! Довольный увиденным, Коля быстро прошёлся по квартире влажной тряпкой, подмёл и принялся разбирать скромные пожитки.
Уложив последнюю рубашку, Коля задумался. Бабушка отдала ему три иконы с лампадкой, и он прикинул, где устроить красный угол. Пришлось сделать небольшую перестановку, чтобы они сразу были видны при входе в гостиную.
Закончив, Коля оценил старания. Неплохо! Усталые мышцы требовали отдыха. Коля сходил на кухню, выпил две кружки воды. Он подошёл к окну и прислушался к странному ощущению. С одной стороны страшновато оказаться далеко от дома, а с другой - так волнительно! Коля вернулся к иконам и, превозмогая усталость, сложил руки в молитве:
Исполнение всех благих Ты еси, Христе мой,
Исполни радости и веселия душу мою и спаси мя,
Яко един Многомилостив, Господи, слава Тебе.
Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу,
Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего.
Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим,
Без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем.
Коля перекрестился три раза и поклонился. Теперь можно прилечь, отдохнуть немного. Он с наслаждением растянулся на тахте и смежил веки.
Громкий стук вырвал из сладкого забытья.
- Сейчас! - хрипло со сна крикнул Коля и тяжело поднялся. Он посмотрел на время - шесть вечера! А казалось, миг назад заснул.
- Иду! - повторил он.
Барабанила Анфиса Никифоровна.
- Спишь что-ль? - недовольно спросила она, увидев помятого, взлохмаченного Колю. - День людской на дворе, а он спит.
- Да нет, я обычно не сплю, это я с дороги! - попытался оправдаться Коля.
- Я уже не сплю, да я и не спал особо, просто прилёг!
Но Анфиса Никифоровна только горестно вздохнула, развернулась и пошла к лестнице, причитая вполголоса:
- Ишь, знать! Спит и не добудисся!
- Подождите, Анфиса Никифоровна, на лифте же можно! - воскликнул Коля, увидев, с каким трудом она спускается.
- А лифт не работает. Вы-то, молодёжь, и сломали. День и ночь туда-сюда, тут и лошадь ломовая не выдюжит.
Коля решил проверить. Он подбежал к лифту, нажал кнопку и услышал шум моторов.
- Да нет, работает!
Коля выглянул на лестницу. Пенсионерки нигде не было.
- Анфиса Никифоровна!
Эхо скатилось по ступеням и заглохло в мутной глубине. Дверь лифта открылась.
- Анфиса Никифоровна, лифт приехал!
Коле на миг показалось, что он один на всём свете и за стенами пустота. Он ещё немного постоял у лестницы и зашёл в квартиру.
- Стоп, так что же ей нужно было? - вслух от неожиданной мысли воскликнул Коля. Он прокрутил в голове последний диалог и нашёл его бессмысленным.
Коля снова посмотрел время. Проспал девять часов и не заметил! Он решил подкрепиться сладким чаем, а затем подготовиться к завтрашнему дню.
Пока чайник грелся, Коля смотрел в окно. Верхушки деревьев искрились от заходящего солнца. Облака, словно взбитая багровая пена, неподвижно нависали над золотистым озером. Почти как в станице, но было и что-то незнакомое. Может быть, это из-за многоэтажек? Их почти не видно и потому только тревожней. Будто подглядывают. Чайник засвистел. Коля налил чай и сделал бутерброды. "Точно, тревога", - подумал он, - "Господи, помилуй!".
После горячего чая Коля повеселел. "Естественно я тревожусь! Чужой город, новая жизнь!", - подумал он. "Ну а люди разные бывают, может она одинокая совсем", - объяснил он себе странное поведение Анфисы Никифоровны. "Надо будет зайти к ней, может, помочь чем". Коля бросил взгляд в окно и улыбнулся.
Он вернулся в гостиную, разложил на столе тетрадки, карандаши и ручки, открыл ноутбук. Зашёл на сайт университета, проверил расписание. Чтобы завтра не выглядеть глупо, Коля решил пробежаться по основным законам и теоремам.
К одиннадцати вечера голова отяжелела, и Коля отложил ручку. Он встал, потянулся. Очень захотелось спать, словно и не было дневного сна. Коля почистил зубы, потом заглянул на кухню посмотреть на фонари. Опустился лёгкий туман, и они превратились в голубые и жёлтые акварельные кляксы. Тихо.
Коля вернулся в гостиную, зажег лампадку и погасил свет. Спокойные и мудрые лица с икон внимательно смотрели на него сквозь кроткое пламя. Коля едва слышно зашептал вечернюю молитву. В груди разлилось привычное тепло. Произнеся "Аминь!", он задул лампадку, разделся и лёг спать.
На ускользающей границе сна и яви Коля услышал душераздирающий крик, тонущий в металлическом скрежете и бешеных ударах молотком. Коля вскочил и прислушался. Крик затих, но за стеной продолжался жуткий шум. Сонная пелена не давала разобрать, что происходит. Коля протёр глаза и подошёл к стене. Снова крик - хриплый, полный ненависти. До Коли дошло, что это дикая музыка. Он снова лёг, попытался успокоиться и заснуть, но каждый раз вздрагивал от очередного вопля. Помаявшись так минут двадцать, Коля решил пойти попросить сделать потише.
- Господи, помилуй! - произнёс Коля, почувствовав раздражение. Ему не хотелось грубить соседям. Перед выходом из квартиры он постоял пару минут в надежде, что музыка затихнет, но какофония продолжалась. Коля разочарованно вздохнул и открыл дверь.
Грохотало в квартире напротив. Коля не обнаружил звонка и постучал. В ожидании ответа, он выглянул на лестничную площадку. Неужели никого не беспокоит этот рёв? Колю снова на мгновение посетило странное чувство, что в доме никого нет. Он постучал громче и настойчивей. Музыка притихла, через несколько секунд за дверью послышалась возня. Коля заволновался, только бы без конфликтов! Дверь открылась. Меньше всего Коля ожидал увидеть девушку.
В полумраке её бледная кожа словно светилась. Выразительные тёмные глаза и треугольное лицо напоминали облик сипухи. Чёрная мешковатая одежда лишь сильнее оттеняла худобу.
- Ну, и? - спросила девушка, выводя Колю из оцепенения.
- Привет, меня зовут Николай, то есть Коля. Я снимаю эту квартиру, - махнул он рукой в сторону двери. Коля взял паузу, чтобы девушка представилась, но она молчала. Коля продолжил:
- У тебя очень громко музыка играет, а мне завтра вставать рано. Можешь сделать потише? Пожалуйста?
Девушка немного помолчала и спросила:
- Ты репер что ли?
Её голос с хрипотцой не очень вязался с нежным обликом.
- Чего? - не понял Коля.
- Ну, что за дерьмо ты там слушаешь? Эминема?
- Нет, - просто ответил Коля.
- Ты имеешь что-нибудь против блэк метала? - угрожающе спросила она.
- Нет, не имею, - примирительно поднял руку Коля. - Я не репер и в этих делах не участвую, просто...
- Каких делах? - перебила девушка.
- Ну... Музыкальных.
Девушка рассмеялась. Коля облегченно выдохнул и улыбнулся.
- Ладно, можешь спать спокойно. Николай, - ухмыльнулась она и захлопнула дверь.
Колю смутило её грубоватое поведение. Возвращаясь в квартиру, в постель, он думал, не слишком ли невежливо прозвучала его просьба. Лёжа на тахте, Коля несколько раз прокрутил диалог. Да, вроде, нет. И что, вообще, значило это последнее "Николай"? Размышления о словах соседки плавно перетекли в беспокойный сон.
Коля открыл глаза, нащупал телефон и выключил будильник. Посмотрел на ковёр. Смутные обрывки странных сновидений утонули в причудливых узорах. Как приятно их рассматривать! Иногда, на каникулах, Коля почти до обеда блуждал взглядом по этим лабиринтам, пока не приходила бабушка. "Коля, чай стынет!", - зазывала она его тогда на кухню, к оладьям с вареньем. Коля прислушался. Нет, бабушка далеко, не слышно тёплой хозяйственной возни. Он почувствовал лёгкий укол грусти. "С радости кудри вьются, а с печали секутся" - вспомнил Коля пословицу и бодро встал с кровати. Он оделся и подошёл к иконам. Коля поблагодарил Господа за новый день и попросил о силе постичь Его удивительный мир.
На кухне Колю встретили запах подсолнечного масла и безупречно чистое небо. Он думал о предстоящих занятиях и немного волновался, и пока пил очень сладкий чай с бутербродами, бормотал теоремы и физические законы.
После завтрака он надел чёрные брюки и белую рубашку, посмотрел прогноз погоды, проверил рюкзак. Вроде ничего не забыл. Коля взглянул на часы - семь. Ну что ж, в путь!
Он снова решил пойти по лестнице. Коле показалось, что туфли как-то особенно громко щёлкают по бетону и стал наступать с носка на пятку. Когда он спустился на три пролёта, понял, что не так. Первое сентября, а очень тихо. Ни единого шороха, окрика на нерадивого первоклассника, скрипа двери. Понятно, что жизнь в городе отличается от станичной, но не на столько же! Или настолько? Коле стало неуютно, и он торопливо спустился, пропуская по две ступеньки.
На скамейке у подъезда он встретил Анфису Никифоровну. Она держала в ладони горсть монеток, вынимала по одной, подносила близко к глазам и бросала обратно в ладонь. Коля подошёл поздороваться:
- Здравствуйте, Анфиса Никифоровна!
Пенсионерка вздрогнула и прижала руки к груди. Коля обратил внимание на редкие чёрные волосы на подбородке Анфисы Никифоровны. Она сидела лишь в тонком халате, бордовая жилетка укрывала ноги.
- А, Коля! Ты на лифте ночью катался? - ответила она.
- Нет, я спал!
- Ага, всё-то ты спишь.
Анфиса Никифоровна внимательно, не мигая, посмотрела на него. Коля смутился и спросил:
- Анфиса Никифоровна, может к вам зайти на днях, помочь чем?
- Ишь, помощничек! А что ты умеешь?
Коля растерялся и сказал первое, что пришло в голову:
- Ну, воды принести...
- Ха! - каркнула Анфиса Никифоровна, - вода у меня из крана течёт!
- Вы скажите, что вам надо, а я может и смогу, - ответил Коля. "Господи, помилуй!" - подумал он, подавляя обиду.
- Когда надо и скажу! - воскликнула пенсионерка. - Вы бы по лифтам меньше шатались, тогда и нам, старикам, житьё бы было!
- Я по лестнице хожу, и ...
- Ходит он, - не дала договорить Анфиса Никифоровна, - Как придёшь, так и воротисся!
Коля помялся немного и ответил:
- Ладно, Анфиса Никифоровна, я побежал, но если вам помощь нужна, вы зовите, я в пятьдесят первой квартире!
- Помню, не выжила из ума ещё, - буркнула она и склонилась над монетками.
Коля глубоко вздохнул и пошёл во дворы. "Странная бабушка, - думал он, - наверняка никого нет. Господи, спаси и сохрани душу рабы Твоей Анфисы Никифоровны!".
Дорожка хитроумно петляла среди одинаковых домов, разделяясь на десятки ветвей. Коля не узнавал путь, которым пришёл вчера. "Да уж, это тебе не ориентирование в лесу! - подумал он, когда второй раз прошёл мимо больших мусорных баков. - Хорошо хоть вышел загодя!". Поплутав ещё немного, он увидел знакомый ржавый заборчик и скоро вышел по нему на остановку.
Автобусы приходили забитые нарядными учениками и родителями, и когда Коля думал, что больше никто не влезет, десяток человек опровергали эту гипотезу. Коля пропустил три автобуса и на четвёртый понял, что придётся как-то втискиваться. Не верь глазам своим!
Коля обливался потом, зажатый со всех сторон такими же потными людьми. Раздавались недовольные реплики "как селёдки в бочке", "а пошире открыть нельзя", "не дрова везёшь".
- На следующей выходишь? - буркнул кто-то сзади и, не дожидаясь ответа, пихнул Колю в спину.
- Нет, извините, - ответил Коля. Он извернулся, уступая место, и оказался у окна. Коля посмотрел в него.
Они ехали среди бескрайнего поля тюльпанов. Тяжёлые красные цветы гнули стебли к земле и насыщали воздух томным ароматом. Дорога струной тянулась до линии горизонта, а потом отвесно поднималась вверх, словно приставленная к стене лестница. В небе, вместо облаков, плыли бледно-голубые киты и издавали мелодичные протяжные звуки. Автобус попал на ухаб, Коля клацнул зубами и моргнул.
- Остановка "Университет"! - раздалось из динамиков.
Коля растерянно огляделся. Никаких тюльпанов и китов, только шумный город. Подхваченный толпой, Коля выдавился из автобуса и снова осмотрелся. "Что это было? Тепловой удар? Господи, помилуй!". Коля перекрестился и направился к зданию физического факультета. "Может, я просто заснул?" - подумал он и попытался вспомнить, был ли в тот момент кто-нибудь в автобусе, но память будто подёрнулась дымкой.
Суета первого учебного дня не оставила времени размышлять о природе странного миража. Расписание поменялось, первокурсники метались по этажам в попытках найти свою группу, кураторы гонялись за ними и пытались собрать в одном месте, кабинеты оказывались то занятыми, то запертыми.
Лекции читались с такой скоростью, что Коля едва успевал записывать. В редкие перерывы он украдкой смотрел на сокурсников, ловил такие же взгляды и смущённо отворачивался. На практике по аналитической геометрии он поблагодарил Господа, что повторил вчера вывод уравнения прямой в векторной форме. Доцент отметил уровень знаний Коли и, в дополнение к основной домашней работе, дал персональное задание повышенной сложности. Уши Коли горели от радости.
Несмотря на то, что обратная дорога заняла два часа, домой Коля вернулся в превосходном настроении. Да, лекции сложные, но такие интересные! А факультет просто огромный! От одних названий кафедр захватывало дух, и Коля представлял, с каким мучительным наслаждением будет выбирать специализацию.
Коля произнёс короткую молитву перед иконами и пошёл на кухню жарить картошку. Душистый запах и сизая дымка нерафинированного масла напомнили о станице.
За окном совсем стемнело. Коля переворачивал картошку и думал о завтрашнем дне. "Надо будет найти на сайте учебные программы и подготовиться по ним". Он уже убедился, как полезно учить заранее. Когда ломтики стали золотистыми, Коля погасил конфорку. Лампочка под потолком моргнула и потухла.
Коля подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Похоже, свет выключили в целом районе - за окном тьма. На ощупь Коля прошёл в гостиную, зажёг лампадку, и вернулся с ней на кухню. Он постоял в раздумье и повесил её на ручку форточки.
Язычок пламени цвета золотой осины превратил кухню в келью. Зачарованный, со сковородкой в руке, Коля наблюдал за колышущимися тенями. На зыбких стенах отчётливо проступило утреннее видение, и Коля вспомнил, что автобус был пустой. А вдруг в мире и вправду больше никого нет? Вдруг за стенами ждёт бескрайнее море тюльпанов? В неясной надежде, Коля глянул в окно. Лишь собственное отражение, расплывчатое и зыбкое.
Резкая трель звонка разрушила тонкое впечатление. Коля заморгал, будто ото сна, поставил сковородку и пошёл к двери. "В прошлый раз Анфиса Никифоровна стучала", - подумал он.
Коля открыл дверь и вздрогнул. На пороге ждала тёмная фигура в балахоне со свечой в руке.
- Привет. Николай, - хрипло поздоровалась девушка из квартиры напротив.
- Здравствуй, э-э-э, привет! - нервно ответил Коля, стараясь разглядеть лицо под капюшоном. Она пришла что-то высказать?
- Я тут подумала, что тебе, возможно, пригодятся. Вот, - протянула она Коле две стеариновые свечи и добавила: - у нас тут каждую неделю свет отключают, так что запасись ими.
- О, большое спасибо! - воскликнул Коля. - А как тебя зовут?
- Рита, - ответила девушка и откинула капюшон. Мраморная кожа, густо подведённые чёрной тушью большие глаза, чёрные волосы каре. На балахоне белыми готическими буквами отблескивала надпись "BURZUM", под ней застыл ворон на могильном кресте.
- Очень приятно, Рита! - чуть поклонился Коля и хотел протянуть руку, но передумал и спросил:
- Может, тогда я угощу тебя чаем?
- Что значит "тогда"?
- Э-м-м, - замялся Коля.
- Да ладно, шучу я, - ухмыльнулась Рита. - Показывай свою хату.
Коля проводил девушку на кухню, принёс стул из гостиной и поставил чайник.
- Да у тебя тут как в церкви, - мрачно сказала Рита, увидев лампадку. - Ты верующий?
Коля взял с полки кулёк конфет и высыпал их в тарелку.
- Да, - ответил он тихо.
- Православный?
Коля сел напротив, взглянул на Риту и коротко ответил:
- Да.
- Ха-ха! Вот почему тебе моя музыка не понравилась!
- Да нет, просто поздно было, да и вообще, я не очень музыку люблю, - оправдался Коля.
Рита затушила свечу, глянула на потолок и ответила:
- Это потому, что ты нормальной не слышал. Про блэк-метал знаешь что-нибудь?
- Тот дикий шум, что ты слушала вчера? - спросил Коля и тут же пожалел, что обозвал её музыку.
- Это не шум!
- Ну, в смысле...
- Ты куришь? - перебила его Рита.
- Нет.
- Можно мне закурить?
"Вот почему у неё такой хриплый голос!", - подумал Коля.
- Да, - ответил он, - только форточку открой, пожалуйста.
Рита достала из джинсов пачку сигарет, щелчком выбила одну, подкурила и, крепко затянувшись, выпустила густые серые клубы. Коля смутился и отвернулся.
- Ты откуда вообще? - спросила Рита.
- Из станицы Вёшенской.
- А-а-а, деревенский. Понятно, почему про блэк не знаешь. Учиться приехал?
- Да, поступил на физический факультет, - ответил Коля. Он ещё хотел добавить, что слышал про блэк-метал, но Рита спросила:
- А философией интересуешься?
Коля немного подумал и ответил:
- Вера тоже философия.
- Так ты прям верующий-верующий? - внимательно посмотрела на него Рита.
- В смысле? - не понял он.
- Ну, крестишься там, во имя овса, и сена, и свиного уха и всё такое, - ухмыльнулась девушка.
- Я чту православные традиции, соблюдаю молитву и пост. И не обязательно оскорблять мою веру, - твёрдо ответил Коля.
Рита улыбнулась и кивнула, будто подтвердилась какая-то догадка.
- И чем же я тебя оскорбила? - спросила она.
- "Во имя овса, и сена", зачем ты так? Тебе не нравится православие?
- Все религии - дерьмо.
Девушка взяла конфету, задумчиво покрутила её в пальцах, насмешливо посмотрела на Колю и добавила:
- Уж не обижайся.
Коля пожал плечами и спросил, глядя на голубое пламя плиты:
- Ты неверующая?
- Я лучше. У меня есть идея, - сказала Рита, сделала последнюю затяжку и швырнула окурок в форточку. Засвистел чайник, и Коля захлопотал.
- Что за идея? - спросил он, расставляя кружки.
- Сначала скажи, что ты читал по философии.
Коля замер с чайной ложкой и задумался.
- М-м-м... Трактатов прям не читал, - признался он. - Но знаю про Платона.
- Пф-ф-ф! - фыркнула Рита, - Платон! Тогда вряд ли ты поймёшь.
Коля разлил по кружкам чай, сел напротив и придвинул сахарницу Рите. После короткого перезвона ложек, Коля отхлебнул и спросил:
- Так что я не пойму?
Рита отставила кружку и наклонилась к Коле:
- Абсолютное Антибытие.
- Что это? - удивился он.
- Абсолютное означает истинное над истинным, находящееся вне логического познания. Антибытие означает состояние самовселенной. Абсолютное Антибытие - это осознающая себя вселенная.
Рита откусила конфету и отпила чаю. Коля попытался осмыслить её слова и переспросил:
- Осознающая себя вселенная?
- Ага. Внутри она как раз бытийствует, но, осознавая себя, переходит в состояние Абсолютного Антибытия.
Коля смотрел в горящие глаза Риты и чувствовал, будто в душе приоткрывается таинственная дверь. Девушка обхватила кружку фарфоровыми ладонями и продолжила:
- Но самое интересное - мы можем перейти в Абсолютное Антибытие.
- Как это?
- Тебе никогда не казалось, что ты живёшь в двух мирах? В одном ты кукла, безвольная марионетка миллионов и миллионов случайных событий, а в другом - Бог. Ты один на всём свете, и свет есть ты. Этот второй мир - неясное, смутное отражение в осенней лужице, предчувствие, затаившееся в тёмных зарослях сирени. Ты бредёшь по улице, звуки стихают, и вот ты на краю самосознания, а бешеные тени за спиной толкают тебя в пропасть. Было такое?
Коля вспомнил странное чувство одиночества на лестнице, поле тюльпанов, и китов в небе. Он захотел рассказать о случившемся, но взгляд упал на лампадку, и Коля вспомнил утреннюю молитву. "И не введи нас в искушение...". Вдруг это испытание веры? Коля уставился в стол, отхлебнул чаю и ответил:
- Нет, не было.
- Посмотри на меня, - приказала Рита.
Коля нехотя поднял взгляд.
- Врёшь, - усмехнулась Рита, сделала два глотка и зажгла свечу о лампадку. - Я пойду к себе. Как созреешь сказать правду - приходи.
Она пошла к выходу, загораживая пламя ладонью.
- Постой! - воскликнул Коля. Рита остановилась в дверях и хриплым полушёпотом сказала:
- Абсолютное Антибытие реально. Реальнее, чем твой Бог, Иисус и ты сам. Здесь ты лишь закованный в ржавые цепи призрак, ты никто, ничто, ты пыль. В Абсолютном Антибытии твоё несуществование конечно, а возможности безграничны.
Коля хотел, чтобы Рита осталась, но не хотел признавать какие-то мимолётные видения за свидетельства некоего Антибытия. Он точно знал, что есть лишь Бог и Царствие Его, остальное - слабость ума и веры.
Рита вышла на лестничную площадку и направилась к своей квартире.
- Подожди, я тебя провожу! - спохватился Коля.
- Не нужно! Придёшь, когда хватит смелости сказать правду!
Коля всё же вышел за ней. Рита обернулась у двери и повторила:
- Придёшь, когда хватит смелости.
Дверь захлопнулась, щёлкнул замок, и Коля остался в полной темноте и тишине. Он тут же почувствовал острую грусть. Рита курит, слушает жуткую музыку, говорит странные, а иногда и богохульные вещи, но она такая... Такая... Коля не смог подобрать слово, помялся немного в смутном ожидании и вернулся на кухню.
Он убрал остатки чаепития, взял лампадку и пошёл в гостиную. Коля с силой толкнул тугую дверь, переступил порог и в ужасе отшатнулся назад. У икон стояла иссиня-чёрная тень.
- Эй! - высоким голосом воскликнул Коля и горячо взмолился: "Господи, помилуй! Господи, спаси и сохрани!".
Склонившись перед иконами, пенсионерка тихо бормотала. Коля прислушался. Волосы на затылке встали дыбом:
- Стоить пёс о трёх головах, одна в переду, другая в заду, третья из боку торчить, первой мух ловить, второй на попа лаить, третья в лужу смотрить: стоить пёс о трёх головах, одна в переду, другая в заду, третья из боку торчить, первой мух ловить, второй...
- Анфиса Никифоровна! - прервал её Коля.
Пенсионерка замолчала и медленно повернулась. В свете лампадки её лицо напоминало древний камень, покрытый жёлтым лишайником.
- А-а-а, Коля! Ты на лифте катался?
- Нет. Анфиса Никифоровна, вы в моей квартире! - взволнованно воскликнул Коля. Он захотел взять её под руку и вывести прочь, но передумал и спросил:
- Вы себя хорошо чувствуете? Может, вам помочь?
- Молодёжь день и ночь на лифте катается, а нам, старикам, ходи потом по лестницам, что ж тут хорошего?
Анфиса Никифоровна двинулась к двери, Коля отступил в сторону и сказал:
- Давайте я вас провожу, там очень темно!
- Как проводишь, так и встретишь, - тяжело засмеялась пенсионерка и закашлялась.
- Да нет же, лифт работает, подождите!
Коля обогнул Анфису Никифоровну и выскочил к лифту. "Господи, помилуй! Когда она успела зайти ко мне?" - подумал он, несколько раз нажав кнопку вызова.
- Тьфу ты! - воскликнул Коля, едва не ругнувшись. - Света же нет!
Он глянул в тёмный зев двери. А где Анфиса Никифоровна?
Коля тщательно обыскал квартиру. Замкнув дверь на замок, пробежался по лестнице.
- Анфиса Никифоровна! - позвал он несколько раз. Никто не ответил. Как она могла так быстро попасть в квартиру и так же быстро исчезнуть? Коля вспомнил слова Риты о тёмных зарослях сирени. Он вытянул руку и с облегчением ощутил твёрдую холодную стену.
Коля медленно поднялся в квартиру. Майка промокла от пота, ноги и руки дрожали. Он убедился, что замок исправен, и дверь надёжно закрыта. Коля подошёл к иконам, опустился на колени и дрожащим голосом произнёс:
Господи Боже наш,
Еже согреших во дни сем словом, делом и помышлением,
Яко Благ и Человеколюбец прости ми.
Мирен сон и безмятежен даруй ми.
Ангела Твоего хранителя посли,
Покрывающа и соблюдающа мя от всякого зла,
Яко Ты еси хранитель душам и телесем нашим,
И Тебе славу возсылаем,
Отцу и Сыну и Святому Духу,
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Коля долго не мог заснуть. Ему чудилось, что у изголовья стоит сгорбленная тень Анфисы Никифоровны и шепчет про трёхголовую собаку. Он постоянно оглядывался, прислушивался, пока не сморился сном.
Проснулся Коля разбитым, но холодный душ взбодрил и прояснил голову. Пока закипал чайник, Коля думал о событиях ночи. "Анфиса Никифоровна, несомненно, сумасшедшая, - объяснял себе он. - Постоянно про этот лифт говорит, бормочет жуткие наговоры. Наверняка живёт подо мной, на четвёртом этаже, вот и смогла так быстро уйти. Надо узнать про неё у Риты. Точно! - обрадовался Коля поводу встретиться с Ритой".
Коля с трудом съел полбутерброда, наспех допил чай и заторопился на автобус. Перед выходом из подъезда он замер у двери, пытаясь понять, не сидит ли на скамейке Анфиса Никифоровна. Коля осторожно приоткрыл дверь, убедился, что никого нет, и быстрым шагом поспешил скрыться.
В этот день народу оказалось меньше, и Коле не пришлось втрамбовываться в автобус. Он занял место на площадке, у окна, и рассеянно рассматривал город. Коля пытался помолиться про себя, но образ Риты не давал сосредоточиться. "Она неверующая богохульница, - корил себя Коля, - грешно думать о ней и её словах". Но девушка не выходила из головы.
Рита ехала в лифте и переминалась от нетерпения с ноги на ногу. Её мучило плохое предчувствие, и она срочно хотела увидеть Колю.
- Да быстрее ты, рухлядь! - подгоняла он лифт.
Двери шумно открылись, и Рита выскочила на площадку. Она увидела, что Анфиса Никифоровна стоит у Колиной двери и смотрит в глазок.
- Что ты пялишься, карга старая! - гневно воскликнула Рита.
- А-а-а, по лифтам, значит, катаисся! - резко обернулась Анфиса Никифоровна. - А нам, старикам...
- Да заткнись ты, чокнутая! - оборвала её девушка. - Коля дома?
- А он домой уехал, - улыбнулась Анфиса Никифоровна.
- Что ты брешешь!
- Да только что и уехал, пока ты по лифтам каталась.
Рита заметила у ног Анфисы Никифоровны грязное ведёрко с тюльпанами.