Аннотация: Жутчайший флафф, литры розовых соплей, в общем всё как обычно. Совсем чуть-чуть мистики. Прямо капелюшечка, но есть, и то лишь такая, которая действительно бывает в жизни. Читаем, оцениваем, КОММЕНТИРУЕМ!
Чёрт, вымотался как собака, весь день на ногах, а ведь так практически ничего и не сделал. Ох, тяжела доля журналистская. Но, слава Богу, вечер и можно позволить себе немного расслабиться. Я зашёл в своё любимое кафе "Студенческая забегаловка", где готовили потрясающий кофе. Вообще-то я кофе не люблю, и поэтому пью очень редко, тем более что меня от него клонит в сон, но кофе "Забегаловки" это даже не кофе, а божественный нектар из кофейных зёрен.
Вообще "Забегаловка" не зря называется студенческой, в непосредственной близости этого заведения аж 3 университета, и в обычное время, здесь этих самых студентов столько, что яблоку негде упасть. Но так как стрелка на часах неумолимо приближалась к семи, то я смел надеяться даже на свободный столик.
В кафе я влетел, прокручивая в голове текст будущей статьи. Что поделать, трудоголик - это диагноз. Но стоило мне поднять голову и окинуть взглядом зал, как мысли о статье, да и вообще все имевшиеся на тот момент мысли просто-напросто испарились. Причиной такого несвойственного моим мыслям поведения, был юноша, сидевший за столиком у окна и бросавший в это самое окно грустные взгляды.
Знаете поговорку "никогда не говори никогда"? Так вот, я твёрдо был уверен, что НИКОГДА не влюблюсь с первого взгляда, я считал, что любовь приходит исподволь, ты внезапно понимаешь, что человек, которого ты знаешь всю жизнь, оказывается и есть твоя судьба. Да и как можно полюбить человека, всего лишь увидев его? А вдруг у него кошмарный характер и куча вредных или раздражающих тебя привычек? Но факт остаётся фактом, я влюбился и именно с этого чёртового первого взгляда.
Словно завороженный я шагнул к его столику и спросил:
- Простите, здесь не занято? - Мысленно я похвалил себя за то, что голос не дрогнул и обаятельно улыбнулся. - Можно присесть?
Он оторвался от рассеянного созерцания своей чашки и несколько удивлённо посмотрел на меня.
- Нет. Пожалуйста - ответил он сразу на оба вопроса и снова уставился в чашку.
А я не мог заставить себя отвести взгляд от него. Невысокий, хрупкий, с длинными пушистыми волосами цвета спелой пшеницы, собранными в хвост на затылке, он был похож на эльфа, а большие изумрудно-зелёные глаза только добавляли сходства. Он чуть сутулился, словно боялся чего-то и готов был в любую минуту сжаться в комочек.
Подбежала официантка, зазывно улыбаясь и старательно демонстрируя все выдающиеся (во всех смыслах) части своего тела. Немного поморщившись от настолько явного приглашения, я сделал заказ и снова посмотрел на паренька напротив. Наши взгляды встретились.
- Не нравится? - он кивнул в сторону официантки.
- Не люблю показушности и случайного траха. - Честно ответил я. - Для меня постель это что-то более... более интимное, сокровенное. - Я иронично усмехнулся. - Наверное, поэтому я и один.
- А как ты относишься к тем, кто продаёт себя, спит за деньги? - Казалось, мой собеседник действительно заинтересован в моём мнении.
- К проституткам? - Я пожал плечами. - Не то чтобы совсем уж отрицательно, мало ли, что толкает человека на подобное, но... это пошло торговать своим телом. Грязно.
- Понятно. - Он снова уткнулся в чашку, а мне наконец-то принесли заказ.
- Борис - представился я
- Антон - он помедлил, но всё же пожал мою руку.
- Чего грустишь, девушка бросила? - знаю, навязываться нехорошо, но мне так хочется его разговорить.
- Скорее парень - хмыкнул Антон, а моё сердце подпрыгнуло: неужели.... Но надежды были нещадно разбиты следующей же фразой - знакомый обещал прийти, помочь с одной программой, а то у меня завтра зачёт по программированию... - Тяжёлый вздох. - Но, наверное, загулял, как обычно, и забыл.
- Может я смогу чем-то помочь? - робко поинтересовался я, - Что за программа?
***
Я задумчиво посмотрел на сидящего напротив парня. Странный он, этот Борис, но с ним почему-то спокойно. Такое необычное ощущение, я вообще редко чувствую себя комфортно в обществе мужчины, особенно если он на меня ТАК смотрит, а сейчас мне хорошо и уютно с этим практически незнакомым человеком. И отчаянно хочется верить, что возможно он и будет тем особенным, не таким как все. Он предложил помочь с программой, и я неожиданно для себя согласился. Не знаю почему, может потому, что сроки поджимали, или хотелось продлить это забытое ощущение защищённости, которое не посещало меня со смерти родителей. Так или иначе, но из кафе мы вышли вместе, и пошли к Борису домой. Мне было неловко из-за того, что перекладываю свои проблемы на чужие плечи, и всю дорогу я молчал, уже в подъезде запоздало, спросив, не помешаю ли я кому-нибудь.
- Да всё в порядке - отмахнулся Борис, открывая дверь - я же один живу. Проходи. Быстро скинув обувь, он потащил меня вглубь квартиры в комнату, которую я с порога окрестил кабинетом. Большой мягкий диван, журнальный столик, стен практически не видно из-за стеллажей с книгами. На столе у окна стоял суперсовременный компьютер.
- Чаю хочешь? - спросил Борис, включая комп и забирая у меня диск с программой
- Нет, спасибо. - Предельно вежливо отказался я. Не хватало, чтобы он меня ещё и кормил, я и так ощущаю себя не в своей тарелке.
- Так, вы тут грузитесь, а я всё же за чаем. - Он кивнул мне на удобное кресло, а сам смылся на кухню.
Опустившись на край сиденья, я не сдержал горестный вздох. Никак не даётся мне все, что связано с компьютером, Нет, ну скажите, зачем художнику компьютер? Ах, на нём тоже можно рисовать. Нет, знаете, мне мольберт и кисть ближе монитора с мышью. Жаль, учителя со мной не согласны.
Задумавшись, я не заметил, как вернулся Борис. Поставив поднос с чаем и пирожными на столик, он подошёл ко мне и, положив руки мне на плечи, взглянул на экран компьютера.
- Ух, ты, ну-ка, подвинься.
Меня подхватили на руки и Борис, плюхнувшись в кресло, усадил к себе на колено.
- Удобно? Та-ак, а это у нас что?
- Удобно. - Тихо выдыхаю, но он меня уже не слышит, с головой погрузившись в работу.
Я не узнавал сам себя: сижу на коленях у почти незнакомого парня, и мне это нравится! Мне, которому ненавистны чужие прикосновения, кто вздрагивает от любых, даже случайных и мимолётных касаний. Но от близости Бориса по телу разливается приятное тепло, и мне так хорошо в его объятьях. Что со мной?! Откуда такое блаженство? Почему я чувствую ТАК?
Но как бы мне не было приятно долго так сидеть я не смог. Осторожно, чтобы не потревожить Борю (хотя появилось впечатление, что его даже автоматная очередь сейчас не способна отвлечь от монитора) я перебрался на диван и не заметил, как уснул.
***
Когда я закончил дорабатывать программу и, вернувшись в реальность, огляделся, то нашёл своего мальчика (с каких это пор я стал о нём думать именно так?) мирно спящим свернувшись в калачик на диване.
Тихонько позвал по имени, тронул за плечо, но Антон продолжал сладко посапывать, никак не реагируя. Бросил взгляд на часы - начало десятого. Решил: пусть спит, чего зря будить парня? Мне он не помешает. Ну, разве что - тяжело вздыхаю - придётся немного охладиться в душе.
Стараясь не разбудить, я стянул с него джинсы и рубашку, и укрыл пледом.
А утро наступило как-то уж слишком быстро. Приготовив омлет, тостики и поставив чайник на плиту, я пошёл будить Антона. Пару минут помедлил, любуясь. Как же он прекрасен!
- Антош - ласково отвёл прядку волос упавшую ему на глаза и потряс за плечо. - Антоша, вставай.
Мурлыкнув, паренёк потянулся и удивлённо посмотрел на меня.
- М-м-м, Боря? Что, уже всё? Ты извини, я заснул. - Он так очаровательно захлопал ресницами, что я невольно расплылся в улыбке. Сонный Антоша - это чудо.
- Уже утро, малыш. Вставай, а то в универ опоздаешь.
- Утро?! - парень подскочил на диване, но, заметив, что кроме плавок на нём ничего нет, смутился и потянул на себя плед. Снова улыбнувшись, я тактично отвернулся. Кто б знал, как мне хотелось остаться и любоваться его прекрасным телом. Но нельзя, поэтому я пошёл к двери, бросив на ходу:
- Одевайся, умывайся, я жду тебя на кухне, будем завтракать.
Не слушая робких возражений, я заставил его плотно позавтракать, и, отдав диск с программой, проводил до дверей. Это было так... легко, так по-семейному, если на секунду отвлечься от реальности, можно представить, что мы с Антоном живём вместе, и я просто провожаю его на учёбу, чтобы через несколько часов он снова вернулся сюда, ко мне, домой.
Тряхнув головой, отгоняю такое соблазнительное видение и, улыбнувшись, желаю Антоше удачи. В душе теплится огонёк надежды - мы договорились встретиться вечером в том же кафе.
Я был настолько счастлив, что хотелось делать приятное всем окружающим. По дороге на работу купил цветы, и подарил их девушкам нашего отдела. Моя напарница Лиза как-то странно на меня посмотрела и, подозрительно нахмурив брови, строго произнесла:
- Признавайся, Рябинин, ты влюбился?
- Да.
Широко улыбаюсь, не собираясь отрицать очевидное. Лизка опешила. Какой облом! Она уже просчитывала варианты как бы расколоть меня хотя бы к концу рабочего дня, а я не с того ни с сего сразу же раскрываю карты. Даже не интересно как-то. Полюбовавшись её обиженной мордашкой, я вернулся к работе, напевая под нос популярную песенку.
***
Чёрт! Как я мог настолько расслабиться, что уснул в чужом доме?! А Боря, почему он не разбудил меня, да ещё и раздел и укрыл пледом. Было странно и непривычно ощущать себя тем, о ком заботятся, но очень приятно.
Программа, которую Боря сделал, произвела на нашего препода по программированию неизгладимое впечатление. После первой в моей жизни пятёрки по этому предмету на меня в группе косились целый день. Хорошая у меня группа, все знают, чем я зарабатываю на жизнь, но нормально общаются со мной, а некоторые считают если не другом, то хорошим приятелем точно. Только я до сих пор боюсь довериться кому-то из них и подпустить ближе, и это в двойне странно, что я так легко поверил Боре - человеку, которого ещё вчера не было в моей жизни.
Уроки закончились, и я, заскочив в общежитие переодеться, понёсся со всех ног в "Забегаловку", где договорился встретиться с Борей. Почему-то волновался, как на первом свидании, хотя, если подумать, я ещё никогда на них и не был, да и эту встречу свиданием не назовёшь. Я сидел и потягивал кофе, поминутно бросая взгляды то на дверь, то в окно, и отчаянно боясь, что он не придёт. И всё же непостижимым образом пропустил его появление.
- Привет!
Он плавно скользнул на сидение напротив и улыбнулся мне.
- Привет.
Кажется, я покраснел. О, нет, нет, только не это. Но вроде бы Боря не заметил, или, по крайней мере, сделал вид. Мы... разговаривали. Просто говорили, ни о чём и обо всём. Боря шутил, рассказывал забавные истории, а я наслаждался его обществом, и простым человеческим общением. Потом мы гуляли, ели мороженое, и Боря проводил меня до общежития. Наверное, это всё же было свидание.
Мы стали видеться каждый день. Иногда так же гуляли, иногда сидели у него дома. Боря стал учить меня рисовать на компьютере, составлять программы изображений на языках программирования, и мне даже понравилось, конечно, это не то, что рисовать в живую, но тоже довольно увлекательно.
А ещё я понял, что влюбился, впервые в жизни.
Но счастье не могло длиться вечно, и однажды прежняя жизнь напомнила о себе, ткнув носом в суровую реальность.
***
Мои отношения с Антоном - это что-то необычное. За несколько дней, он стал центром моей вселенной, теперь я уже не представлял своей жизни без него. Видеть его каждый день, слышать тихий застенчивый голос стало необходимой потребностью для меня. Но иногда возникало ощущение, что между нами какая-то стена, что Антон что-то скрывает от меня, что-то важное, что не даёт ему полностью раскрыться мне.
Мы сидели в "Забегаловке", ставшей постоянным местом наших встреч, когда у Антона зазвонил телефон. Бросив взгляд на высветившийся номер, Антон побледнел и поднял на меня полные страха и отчаяния глаза.
- Борь, мне надо уйти.
Он поспешно схватил куртку и рюкзачок, выбираясь из-за стола. Я поймал его за руку.
- Что случилось?
- Борь, пожалуйста, не спрашивай ни о чём, мне просто очень нужно уйти. Я... я всё объясню, потом.
- Когда мы увидимся?
- Завтра, здесь же, в шесть.
- Хорошо.
Отпускаю его руку, и он пулей вылетает из кафе.
Странно, но меня посетило ощущение надвигающейся беды. Моя бабка, воспитывавшая меня после смерти родителей, была довольно известной знахаркой-целительницей, и передала мне многое из своих знаний и умений, так что не доверять своим предчувствиям у меня причин не было. Только бы с Антоном ничего не случилось.
Он не пришёл. Я прождал его до закрытия, но так и не дождался. Снедающее меня беспокойство всё усиливалось. Определённо что-то случилось, иначе Антон обязательно бы пришёл, или хотя бы позвонил мне. К полуночи на душе было так тяжело, что я, купив пачку сигарет (и плевать, что бросил) просто бесцельно бродил по городу, пока солнце не окрасило горизонт с востока алыми красками.
Рассвет я встретил на набережной, выкуривая одну за другой, но моё одиночество было грубо нарушено противным, режущим уши визгом тормозов.
Как в дешёвом гангстерском фильме недалеко от меня, скрытого от посторонних глаз деревом, о которое я опирался спиной, остановился чёрный БМВ с тонированными стёклами. Из открывшейся дверцы было выкинуто бесчеловечно избитое до потери узнаваемости тело. Сверху упала пачка долларов.
- Ты классная шлюшка, парень. Оклемаешься, заглядывай ещё, всегда будем рады поиметь.
Раздался хохот, и машина уехала. Совсем молодой ещё паренёк попытался приподняться, но тут же рухнул обратно на асфальт и заплакал. Моё сердце пропустило удар. Оно не могло не узнать того, кто уже давно безраздельно завладел им.
- Антон, - казалось крик, но лишь тихий шёпот сорвался с губ. Я бросился к моему мальчику, упав рядом с ним на колени.
- Боря? - шевельнулись разбитые в кровь губы, глаза в ужасе распахнулись. - Уходи.
Он отвернулся, скрывая лицо чёлкой.
- Ну, зачем ты так, малыш? - я ласково провёл рукой по волосам.
- Уходи. Я не хочу, чтобы ты видел меня таким.
- Но я видел, и забыть вряд ли смогу.
Антон тихо всхлипнул
- Уходи!
- Конечно, - легко согласился я, подхватывая его на руки, - вместе с тобой.
Судорожно вздохнув, он обвил мою шею руками и, уткнувшись лицом мне в грудь, заплакал.
Жил я недалеко, и поэтому был дома меньше чем через полчаса. Вес парня, которого я нёс на руках, почти не ощущался. Тоненький, хрупкий сам по себе, он был невероятно худ, будто бы не ел несколько дней.
Пока набиралась ванна я аккуратно, стараясь не задеть многочисленные ушибы и ссадины, снял с Антона одежду и с трудом сдержал стон негодования. Тело моего мальчика представляло собой один большой синяк. Удивительно, как все кости целы остались.
- Антоша, - выдыхаю, проводя рукой над его грудью в нескольких миллиметрах от кожи создавая иллюзию прикосновения. Он отвёл глаза и потянул на себя покрывало, стараясь прикрыться.
- Не смотри, не надо. - Жалобно просит он, а мне хочется сжать его в объятьях и целовать до потери сознания убеждая, что он всё равно прекрасен. Но вместо этого я отнёс его в ванную и мягко опустил в воду.
Хмуро посмотрев на мочалку и найдя чересчур жёсткой, я отбросил её в сторону, намылив ладони. Лёгкими поглаживаниями мыл измученное тело, особенно осторожно прикасаясь там, где кожа была повреждена или ушиблена. Я старался быть очень нежным, но всё равно Антон болезненно морщился и глухо постанывал. И всё же я чувствовал, как он расслабляется под моими руками, и это было основным свидетельством его доверия. Закончив это издевательство и над ним и над собой, я смыл мыло и с той же нежностью не вытер даже - промокнул влагу мягким полотенцем. Завернув моего мальчика в простынь, отнёс в спальню и уложил на разобранную постель. Под глазами у Антона залегли тени, он казался необычайно пассивным, как бы уйдя в себя.
Пройдя на кухню, я порылся в шкафчиках и, найдя мешочек с нужным сбором, заварил чай.
- Пей, - я протянул отвар Антону, а сам принялся ковыряться в кладовке, где хранил свои лечебные запасы. Порывшись хорошенько, я наконец-то обнаружил искомую мазь в удивившем меня количестве. Ах, да, это ж меня бабушка затарила, когда я к ней на новогодние праздники ездил.
- Ну, как, лучше? - интересуюсь, усевшись на край кровати и забирая, пустую чашку.
- Да, - тихо отозвался Антоша, - так легко... Что это? Наркотик?
- Ну, почти, - я успокаивающе улыбнулся ему, осторожно переворачивая на живот. - Не волнуйся, абсолютно безвредно.
- Я и не волнуюсь, - вздохнул парень, обхватывая подушку руками и устраиваясь поудобнее. - Что ты делаешь?
- Собираюсь тебя лечить. Лежи спокойно
Я осторожно, еле касаясь кожи, смазывал самые сильные повреждения, глубокие царапины, ссадины. От вида следов от хлыста на нежной коже моего мальчика гнев огненной волной поднимался в груди, вырываясь наружу возмущённым шипением, но пальцы не дрогнув, может лишь еще нежнее, скользили по спине, втирая целебный крем в раны. Наконец пальцы достигли ягодиц и замерли в нерешительности, потому что расслабленное мгновение назад тело закаменело от страха.
- Малыш, - я ласково погладил его по волосам, - будет больно, расслабься, пожалуйста.
Антон мотнул головой, вцепившись зубами в подушку, но мышцы разжались.
Осторожно разведя ягодицы, я до крови закусил губу, чтобы не вскрикнуть. Конечно же, я понимал, ЧТО увижу, но не думал, что всё будет настолько плохо. Не удержавшись, я скользнул по разорванной дырочке языком и вздрогнул от судорожного всхлипа Антона.
Пока я смазывал истерзанный анус моего мальчика, он кричал, плакал, кусал подушку, но ни разу не попытался вырваться, отстраниться от причиняющих боль пальцев. Закончив, я обнял паренька, привлекая к себе, и принялся шептать что-то успокаивающее, ласково перебирая волосы. Он плакал, уткнувшись мне в плечо.
- Борь, - нерешительно позвал Антон, чуть успокоившись.
- Да, малыш? - я нежно коснулся его век губами.
- Ты ведь уже понял, кто я, почему продолжаешь вести себя так, будто ничего не случилось?
Я вздохнул. Конечно же, я понял, сложно было не понять, чем занимается мой мальчик после той сцены на набережной, но ведь сердцу не прикажешь. И как объяснить ему, что мне это не важно, что я всё равно буду любить его?
- Потому что ничего и не случилось. - Я улыбнулся. - А сейчас, давай-ка закончим лечебные процедуры.
Обречённо вздохнув, Антон послушно вытянулся на постели, позволяя мне смазать синяки и царапины на груди, животе и боках.
- А теперь спи. - Велел я, убирая баночку с мазью в прикроватную тумбочку и накрывая Антона пледом.
- Спасибо, - прошептал паренёк и, свернувшись калачиком, уснул.
Я разбудил его через 3 часа, накормив свежим куриным бульоном, и он снова уснул.
На следующее утро Антону стало хуже. Поднялась температура, он метался по постели в горячке, сбивая простыни в ком. Дав ему выпить фирменный бабушкин отвар, я сидел на краю постели, держа моего мальчика за руку и мучительно размышлял: вызывать скорую или попробовать справиться своими силами? Всё же решив перестраховаться, я взял телефон и вышел в прихожую, плотно прикрыв за собой дверь. Славка приехал через час, осмотрел Антона, и, покачав головой, вышел на балкон курить. Я, разумеется, вышел следом.
- Кто его так? - Спросил друг, глубоко затягиваясь.
- Не знаю. - Я опустил голову.
- Любишь? - То ли спросил, то ли констатировал факт Славка.
- Люблю. - Всё же нашёл нужным ответить я.
Друг понимающе вздохнул и сочувствующе похлопал по плечу. Возможно он единственный из моих друзей, кто может меня понять, ведь Славка тоже живёт с парнем.
- Как врач, могу предложить забрать его в больницу, под надзор опытных психиатров. А как друг, - он снова затянулся. - Как друг, советую быть с ним рядом. То состояние, в котором мальчик сейчас находится, уколами не лечится. Он банально не хочет жить. Если он к тебе хоть что-то чувствует, то своей любовью ты сможешь его вытянуть. А в целом, тут тебе не мне звонить надо было, а бабке своей. Здесь душу лечить надо, не тело.
Докурив, Славка щелчком отправил окурок в полёт и вернулся в квартиру. Ещё раз, осмотрев Антона, он похвалил мазь, попросил у меня баночку, и, сказав, что заглянет через пару дней, пошёл к выходу.
Проводив Славку, я вернулся к Антону и, раздевшись, скользнул под одеяло, обнимая и прижимая к себе. Я говорил о том, как он дорог мне, что без него не смогу жить дальше так, как прежде. Обещал, что всегда буду рядом, что не позволю больше никому причинить ему вред. Я говорил, и чувствовал, как между нашими телами выстраиваются каналы, по которым от меня Антону потекла жизненная энергия, так необходимая ему сейчас. Мне конечно далеко до бабушки, но я сделал всё возможное, что было в моих силах.
Утром всё тело ломило, будто бы я подрабатывал вчера боксерской грушей, но Антону стало заметно лучше и это главное. И всё-таки передача такого большого количества энергии не прошла для меня даром: целый день я, как сонная муха, шатался по квартире, засыпая на ходу, и постоянно что-то ел, восполняя потраченные ресурсы.
К вечеру Антон пришёл в себя, и даже смог самостоятельно поужинать сидя в кровати и опираясь на подушки.
Прошла неделя, Антон окреп настолько, что уже свободно мог перемещаться по квартире. И как-то утром я был разбужен аппетитными запахами, доносившимися с кухни. Остановившись в проеме, я с удовольствием наблюдал за тем, как мой мальчик порхает по кухне, накрывая на стол. Вот он заметил меня и чуть смущённо улыбнулся.
- Боря, уже встал? Садись, сейчас будем завтракать, - и отвернулся к плите, на которой что-то варилось.
Одна моя знакомая как-то говорила, что самое возбуждающее зрелище - мужчина за готовкой. Сейчас я готов был с ней согласиться. Худенькая фигурка Антона одетого в одну мою рубашку, достававшую ему до колен, и с взлохмаченными волосами вызывала настолько жгучее желание, что хотелось завалить его прямо на обеденный стол. И не сдержался бы, наверное, если бы не была ещё жива память о криках боли, которые вырывались у Антона от одного моего прикосновения. И всё же я позволил себе подойти, и обнять своего мальчика, обвив руками его талию и уткнувшись носом в шею.
Ощутив моё возбуждение ягодицами, Антон вздрогнул и испуганно посмотрел на меня. Потом как-то обречённо вздохнул и расслабился, подаваясь назад.
- Глупенький, - ласково кусаю мочку уха, - как бы я не хотел тебя, я ничего не сделаю против твоей воли и без твоего желания. Да и потом, - грустно усмехаюсь, вдыхая запах его волос, - тебе сейчас нельзя.
Он вздыхает и доверчиво кладёт голову мне на плечо.
- Других бы это не остановило.
- Я - не другие.
- Да, я знаю, - он нежно улыбается мне, - давай завтракать.
- Давай, - соглашаюсь, нехотя разжимая объятья.
***
- Борь, - осторожно начал я, ковыряясь в тарелке.
- Да, малыш, - мне ободряюще улыбнулись. Знаю, ему не понравится то, что я сейчас скажу, но и оттягивать этот разговор больше не представлялось возможным.
- Ты не мог бы одолжить мне какую-нибудь одежду. Я поеду домой. Ну, то есть в общежитие. - Сказал и внутренне сжался, ожидая ответа.
- Зачем? - нахмурился Борис.
- У меня же учёба, я и так много пропустил. Да и потом, не могу же я вечно жить у тебя. - Смущённо пролепетал я, отводя взгляд.
- Не только можешь, но и будешь. - Он опускается передо мной на колени, берёт мои руки в свои и заглядывает в глаза. - Я тебя никуда не отпущу. Или может... - он нерешительно смотрит на меня. - Я тебе противен, поэтому ты хочешь уйти, да?
- Боренька, - ласково ерошу его волосы, - нет, ты вовсе не противен мне. - Боже, как же больно! - Ну, зачем ты такой хороший. Я не достоин такого счастья.
- А я? Я достоин? - Он с надеждой смотрит на меня. - Малыш, я же лю...
- Нет! - Моя ладонь ложится на его губы, не давая договорить. - Молчи! Не надо! Тебе нельзя меня любить! Я же ШЛЮХА!!! Обычная шлюха, которая продает себя за деньги, которых ты так презираешь! - Я резко вскочил и отвернулся к окну. Господи, за что?
- Антош, я задам тебе всего 1 вопрос. Только, пожалуйста, ответь честно, это очень важно для меня, - раздался сзади тихий голос.
- Хорошо, - я кивнул.
- Тебе это нравится? - Боря подошёл и положил руки мне на плечи.
- Что? - Удивлённо переспросил я. О чём это он?
- Тебе нравится то, чем ты занимаешься?
- Нравится ли мне, когда чужие руки лапают моё тело? - Тихо спросил я. - Нравится ли когда во мне видят не личность, человека со своими радостями и горестями, а смазливое личико и аппетитную задницу, куда можно сунуть свой вонючий член? Нравится ли мне, унижаясь ублажать пьяных в хлам пидоров с садистскими замашками? Да меня тошнит от чужих прикосновений! - Голос сорвался на крик, и я замолчал, сдерживая слёзы.
- Прости, - Борис убирает руки и отступает на шаг.
- Нет! - Оборачиваюсь и прижимаюсь к нему. - Я говорил не о тебе, ТВОИ прикосновения мне очень приятны.
- Мальчик мой, - он нежно обнял меня и поцеловал в висок, - ты останешься со мной?
- Да. Если ты этого хочешь, то да.
Он улыбается.
- Ну что, пойдем, подберём тебе одежду и займёмся твоим переездом?
- Хорошо, - покорно киваю, отводя взгляд. Надеюсь он не пожалеет о принятом решении. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы он был счастлив, но если он предаст меня, я умру. Просто не смогу жить дальше без него. Он вернул меня, дал смысл в жизни. Он сам стал этим смыслом.
***
- Устал? - Я присел рядом с Антоном и отвёл с его лица непослушную прядь. Посещение общежития было тяжелым испытанием для нас обоих.
- Немного, - перехватив мою ладонь, он потёрся об неё щекой.
Я улыбнулся и взъерошил его волосы.
- Котенок,
Он мурлыкнул и положил голову мне на бедро.
- Антон, - я отстранился, - не нужно.
- Почему? - На красивых губах появилась издевательская усмешка. - Надо же мне как-то отрабатывать твоё спонсорство.
- Боюсь, твои услуги мне будут не по карману. - Жёстко сказал я и вышел из комнаты.
Облокотившись о перила балкона, я задумчиво вертел в руках сигарету. Зачем он так? Разве я давал повод?
Сосед Антона по общежитию встретил нас ехидной улыбкой и настолько красноречивым взглядом, что мне стало не по себе. Пока Антон спешно закидывал в рюкзак свои вещи, которых, кстати, у него было не так уж много, его сосед нарезал круги по комнате и, наконец, не выдержав, поинтересовался, явно насмехаясь над сложившейся ситуацией.
- Что, Тоха, нашёл себе постоянного спонсора? Надоело по углам перепихиваться?
Антон промолчал, но лицо его залилось краской.
- Ну, а вы - это уже мне, - уверены, что ваш бюджет потянет содержание личной шлюшки? Наш Тоха - дорогое удовольствие.
Ещё минута и я бы врезал этому придурку, художественно раскрасив наглую физиономию, но сжатых кулаков коснулись прохладные пальцы.
- Не надо, Борь, он того не стоит.
Медленно выдыхаю, пытаясь подавить ярость.
- Ты прав. Идём? - Я отобрал у Антона тяжёлую сумку и пошёл к выходу, а в след нам полетело:
- На правду не обижаются!
И вот теперь, оказалось, что те слова задели Антона больнее, чем он хотел показать. Да и меня тоже. Чёрт, ну чего я сорвался и нагрубил ему? А если он обиделся и сейчас уйдёт!? Я резко развернулся, намереваясь броситься в комнату к моему мальчику, и натолкнулся на виноватый взгляд изумрудных глаз.
- Борь, - он кинулся ко мне, обхватил руками за пояс и уткнулся лицом в грудь, - Борь, прости, сам не знаю, как это вырвалось.
- Всё в порядке, малыш, и ты меня прости.
- Я всё время боюсь, с тех самых пор как ты узнал. Боюсь, что действительно нужен тебе только как постельная игрушка. Умом я понимаю, что это не так, что ты настоящий, твои чувства другие, не те, что я знал раньше. Но как же это страшно, довериться. Прости меня, я понимаю, что своим недоверием причиняю тебе боль, но я столько раз уже обжигался, что ещё одного предательства просто не вынесу. Если я сейчас доверюсь, а ты наиграешься в любовь и выбросишь меня за ненадобностью, я не смогу жить дальше, снова вернуться к... - он, всхлипнув, замолчал.
- Что мне сделать, чтобы доказать, что такого никогда не случиться?
- Ты уже доказал это, просто мне страшно. Я давно разучился верить. Верить тебе я ещё смогу, а поверить в себя - не знаю. По крайней мере, не сейчас. Не торопи меня, пожалуйста. - Грустно вздохнул мой мальчик.
Я приподнял его подбородок, привлекая к себе и накрыл его губы своими. Первый поцелуй, он сладок как мёд, в нём растворяются все горести и печали. Антон прижался теснее робко отвечая, словно это у него действительно было впервые. Я отстранился лишь тогда, когда лёгкие обожгло нехваткой кислорода.
- Я люблю тебя.
Он молча посмотрел на меня, но потом виновато отвёл взгляд. Я и не ждал ответа, и его отсутствие вовсе не означало, что он ко мне ничего не чувствует.
- Пойдём - Антон взял меня за руку и повлёк за собой в квартиру.
***
Я привёл Бориса в спальню и, усадив на кровать, опустился перед ним на колени. Он хочет меня, я знаю, хочет, но сдерживается. Я сейчас ещё не готов к близости, ни морально, ни физически, но доставить Боре удовольствие мне ничего не стоит. Не могу пока сказать как он дорог мне, но, надеюсь, он все поймёт. Дрожащие пальцы принялись расстёгивать пояс на его брюках. Сколько раз я делал то, что собираюсь сделать, но почему-то волновался как девственник.
- Антош, - Боря отстранил мои руки и заставил посмотреть ему в глаза, - не надо, я не клиент. Со мной ты будешь учиться ПОЛУЧАТЬ удовольствие, а не только дарить его.
Меня нежно уложили на постель и принялись раздевать, покрывая поцелуями каждый новый обнажавшийся участок кожи. Я замер, неужели он сейчас... Но, заметив моё напряжение, Боря посмотрел мне в глаза и ободряюще улыбнулся.
- Расслабься.
И я послушался. Так странно было просто лежать и наслаждаться ласками. В каком-то смысле я действительно был девственником. Впервые я чувствую себя в постели не вещью, а холимым и лелеемым возлюбленным. Его губы и руки были, казалось, везде, принося с собой наслаждение. Я выгибался и стонал под его ласками, сходя с ума от остроты новых впечатлений. Его рука скользнула вниз, и я захлебнулся криком. Запустив руки в его волосы, я притянул голову Бори к себе и поцеловал. Ритмичные движения его руки внизу и вторящие им движения языка у меня во рту слились воедино, и, в какой-то момент, я не вынес этой сладкой пытки и с протяжным стоном кончил ему в кулак. На глаза против воли навернулись слёзы.
- Боренька, - я прижался к нему, зарываясь лицом в грудь, не зная как выразить словами, благодарность от того, что он сделал для меня. Простого "спасибо" было кошмарно мало.
- Поспи, котёнок, ты устал, - он накрыл меня одеялом и поднялся с кровати.
- Нет, - я ухватил его за руку, - останься со мной, прошу.
- Хорошо, - скинув рубашку и джинсы, и оставшись в одних плавках четко очерчивающих его возбуждение, он забрался под одеяло, нежно прижимая меня к себе. - А теперь спи.
- А как же ты? - Удивился я, всё-таки Боря был очень возбуждён.
- А я потом холодный душ приму.
- Давай я лучше...
- Нет, спи. - Отрезал он, давая понять, что развивать эту тему не намерен.
Я вздохнул: вот упрямец! Немного повозившись, устраиваясь, поудобнее я, наконец, затих и действительно уснул, всё-таки день выдался тяжёлым.
***
Утром меня разбудили нежным поцелуем.
- Антон. - Выдохнул я, перехватывая инициативу и подминая под себя хрупкое тельце.
Антоша хихикнул, но в глубине его глаз плескался страх, память о пережитом потрясении всё ещё была жива, и он боялся, не смотря на мои вчерашние ласки и полученное удовольствие.
- Доброе утро, соня. - Он очертил пальчиками контур моего лица. - Вставай, а то на работу опоздаешь, да и мне в универ пора.
Вздохнув, признавая его правоту, я откатился в сторону и поднялся с кровати.
- Завтрак уже на столе. - Сообщил он, скидывая в рюкзак необходимые для учёбы принадлежности.
Пока мы обувались и одевались в прихожей, я вспомнил, о чём подумал, когда точно так же провожал на учёбу Антона во второй день нашего знакомства. Мечты сбываются. Улыбнувшись, притягиваю моего мальчика в объятья и крепко целую.
- Увидимся вечером.
- Да.
Теперь, когда мне было к кому спешить домой рабочий день, казалось, растянулся до бесконечности. Нет, я любил свою работу, просто с появлением Антона в моей жизни, некоторые приоритеты сместили свои позиции. Лишь только стрелка на часах коснулась пяти, ознаменовывая конец рабочего дня, как я уже был полностью готов покинуть редакцию, что для меня - злостного трудоголика - было нехарактерно. Почти у самого выхода меня перехватила наша леди-босс и попросила зайти к ней в кабинет. Пожав плечами, двинулся следом за ней, хотя и был несколько недоволен внеплановой задержкой. И я совсем не переживал по поводу предстоящего разговора: Галка Стрижёва была моей одноклассницей, которой я в школе писал сочинения и давал списывать домашку, кроме того, работал я не смотря ни на что, на достаточно высоком уровне и придраться ей всё равно не к чему.
- Борь, я надеюсь, ты помнишь, что мы завтра едем на шашлыки по случаю моего дня рождения? - Грозно спросила леди-босс, устраиваясь в кресле.
Ну, конечно же, я забыл. Чёрт, а ведь обещал, даже подарок уже лежит купленный!
- Гал, - начал я виновато, но она тут же перебила:
- Даже не обсуждается, Рябинин.
Я задумался. Обижать Галку отказом не хотелось, да и компания соберётся неплохая, уж я то знаю, не первый год езжу на это мероприятие, но Антон...
- Гал, ты не против, если я приду не один? - Осторожно спрашиваю.
Галка удивлённо вскидывает брови. Она является одной из тех немногих близких друзей, кто знает о моей ориентации, как знает и о том, что после "ошибки юности" у меня ни с кем не было серьёзных отношений.
- По редакции ходят слухи, что ты влюбился, но признаться честно я им не верила. Борь, всё действительно серьёзно?
Когда она вот так на меня смотрит, начинаю чувствовать себя её непутёвым младшим братишкой, которого нужно постоянно опекать и следить чтобы он не сделал глупость. Предельно серьёзно смотрю ей в глаза.
- Да, Гал, я люблю.
Галка улыбнулась.
- Тогда ты просто обязан меня познакомить с этим чудом природы, который смог завоевать твоё сердце.
Улыбаюсь в ответ.
- Ты права, он действительно чудо.
Дома я, скинув обувь, первым делом протопал на кухню, откуда доносились притягательные ароматы жареной рыбы. Разумеется, Антон пришёл раньше меня, я даже выдал ему дубликат ключей, чтобы он смог попасть в квартиру, и сразу принялся за готовку.
- Хозяюшка моя! - Оплетаю руками его талию и целую в основание шеи.
Он доверчиво отклоняется назад, и откидывает голову, предоставляя моим губам, место для маневра, чем я незамедлительно и воспользовался.
- Борь, выбирай, или я или ужин, а то сейчас все пригорит.
Я не на шутку задумался и даже сосредоточенно нахмурил брови, но, прислушавшись к недовольно ворчащему желудку, горестно вздохнул и разжал руки.
- Так и быть, выбираю ужин.
Антошка весело усмехнулся.
- Ну, тогда быстро мыть руки и за стол.
- Есть, сэр! - "Щёлкнув каблуками" разворачиваюсь на 180 градусов и бодренько шагаю в ванную исполнять приказ.
Но вот ужин закончен, посуда вымыта, и я снова тяну загребущие ручки к своему мальчику. Вместе мы устраиваемся на диване перед телевизором, Антон уютно разместился у меня на коленях, склонив голову на плечо. Нежно перебираю его волосы, вдыхая их аромат. Так хорошо! Готов сидеть так вечно... если бы не одна ма-а-аленькая проблемка. Антоша тоже её заметил и немного поёрзав со вздохом заключил:
- Ты возбудился.
- Антон...
Но он не дал мне договорить, прижав ладонь к моим губам, а потом взял мою руку и положил себе на пах. Чуть надавив, провожу рукой вверх-вниз и Антоша, прикусив губу, тихонечко стонет, он тоже возбуждён не меньше моего. Поднимаю моего мальчика на руки и перемещаюсь в спальню. Страстные поцелуи перемежаются с нежными, руками, не переставая ласкать, высвобождаем друг друга из одежды. Антон лежит передо мной, раскинув руки, выгибаясь в ответ на ласки, такой нежный, чувственный, страстный и невообразимо прекрасный в своей наготе. И я готов любоваться им вечно.
- Боря. - Антон опускает глаза и краснеет, смущаясь под моим взглядом. - Иди сюда.
Хочется взять его немедленно, но, призвав всю силу воли, сдерживаю безумный порыв, после всего, что ему пришлось пережить, не хочу, чтобы он стал бояться ещё и меня. Склоняюсь над ним, целую подбородок, плечо, вылизываю дрожащее от стонов горло, ключицы, чуть прикусываю и тут же зализываю соски. Антон мечется по постели, выгибаясь до хруста в позвоночнике, и уже даже не стонет, а вскрикивает от каждого прикосновения влажных губ к разгорячённой коже. Пальцы бессильно комкают простыни, ноги сами собой расходятся в стороны, раскрываясь мне. Как жаль, что я не могу запечатлеть этот момент навечно.
Спускаюсь ниже, проводя языком влажную дорожку от грудной клетки до паха, и легонечко дую. Его сладостный крик разносится по всей квартире. Надеюсь, соседи не слышали, а впрочем... пусть завидуют.
Обхватив Антона руками за бёдра, закидываю его ноги себе на плечи, и вбираю в рот, истекающий соком член. Но он не даёт мне в полной мере насладиться собой, взрываясь сокрушительным оргазмом от первого же прикосновения. На некоторое время Антон теряет сознание, и я, воспользовавшись моментом, переворачиваю его на живот и осторожно раздвигаю ягодички. Да, полноценного секса мне сегодня не видать, но кое-что думаю сделать можно. Баночка с целебной мазью нашлась в тумбочке. Открываю крышку и поворачиваюсь к моему мальчику, чтобы натолкнуться на серьёзный взгляд изумрудных глаз, внимательно следящих за моими действиями. Несколько мгновений он смотрит прямо на меня, а затем утыкается лицом в подушку и расслабляет напряжённое тело, смиряясь.
Тяжёлый вздох удаётся сдержать с трудом. Всё ещё не верит. Что ж, слова здесь не помогут, надеюсь, действия окажутся красноречивее. Медленно, очень медленно, со вкусом, наслаждаясь каждым мгновением процесса, покрываю поцелуями шею, плечи, немного напряжённые лопатки. Отдельно уделяю внимание каждому позвонку. Я знаю, что у него есть очень чувствительные местечки на боках и пояснице, за них принимаюсь с особым тщанием, покусываю, вылизываю, щекочу... Не удержался и поставил на правом бедре очаровательный засосик. Антон уже изнемогает от вновь охватившего его желания и, всхлипывая, постанывает, сильнее вжимаясь в постель и потираясь об неё бёдрами. На пробу провёл языком по нежной коже под коленками и был награждён коротким вскриком.
Я намеренно избегал в своих ласках касаться ягодиц, но теперь, думаю, можно заняться и ими. Набрав на пальцы немного мази, скольжу между двух половинок и замираю на ещё не до конца зажившей дырочке. Антон испуганно вскрикивает и зажимается. Приходится оторваться от выцеловывания сердечка на правой лопатке и, скользнув языком по мочке уха прошептать:
- Расслабься. Верь мне, малыш, я не причиню тебе вреда.
Антоша судорожно вздохнул, но поступил так, как я велел.
Возвращаюсь к прерванному занятию и погружаю внутрь один палец. Мышцы инстинктивно сжимаются снова.
- Антош, больно? - Спрашиваю обеспокоено.
- Н-н-нет.
Он снова расслабился, и я продвинулся немного глубже. Ну, где же, где она? А, вот, нашёл! От прикосновения к заветной точке Антон выгнулся и застонал, и это вновь был стон наслаждения. Я подвигал пальцем, продолжая воздействовать на простату, затем ввёл ещё один палец, тщательно смазывая на удивление узкий, если вспомнить прошлое Антона, проходик целебной мазью. Антон завертел попкой, сам, насаживаясь на пальцы и продолжая стонать уже в полный голос. Свободной рукой начинаю ласкать себя, в такт движениям внутри моего мальчика. Антон замечает это, и вдруг, оттолкнув обе мои руки, тянется ко мне и доводит до разрядки ртом, проглотив всё до капли. Упав рядом с ним на постель, беру его плоть в ладонь и парой мощных движений помогаю кончить во второй раз.
За всё это время, я не сказал ему ни одного ласкового слова, и сейчас, притянув обессиленного Антошу в свои объятья, начал исправлять этот недостаток, нашёптывая на ушко всякие милые глупости.
- Борь, - он поднял на меня виноватый взгляд. - Прости. На какой-то момент мне показалось... и я перестал тебе верить, а ты...
Антон всхлипнул и уткнулся мне в плечо.
- Не надо, котёнок, я ни в чём тебя не виню, не стоит портить такой момент, не плачь.
Он смотрит на меня, улыбаясь одними кончиками губ, проводит дрожащими пальцами, обрисовывая черты моего лица.