Асмолов Григорий. Стихи (95-98)

Асмолов Григорий : другие произведения.

Стихи (95-98)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Асмолов Григорий Размещен: 02/07/2005, изменен: 17/02/2009. 46k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Книжка Скачать FB2		Ваша оценка:

Пустые глазницы масок

Ярче зеленых глаз

Девушки проскакавшей

вслед за уснувшим принцем...

ШКОЛЬНЫЕ СТИХИ

(1995-1998)

САША АФОРОВ

Из апрельского цикла

Ночь: люди, звезды

Одинаково далеки,

Одни недоступны

Другие жестоки

* * *

Мерцали звезды, люди-

одиночки заблудшие в ночи,

кто-то кого-то любит,

у двери потерявший ключи

спит город в дали, уставший

человек бредет по нему,

может быть, ангел павший

ему изменил судьбу

17 апреля 1995 года

Диалог с чердачным Гришем

Маленький мальчик Гриш,

Скоро уже рассвет,

Ты до сих пор не спишь?

Он отвечает: "Нет".

Маленький мальчик Гриш,

Ты так печален, тих,

Что ты в сей час творишь?

"Просто о ней стих".

Маленький мальчик Гриш,

Что там сверкнуло - слеза?

Ты почему грустишь?

"Вспомнил ее глаза".

6 мая 1995 года

А.Ц.

На тему 66 сонета

Флуктуации инфузорий,

Амбивалентность летящих птиц,

Смесь фигур и смутных историй

Жизни упавших навечно ниц.

Муки синей божьей коровки,

Имя количеству точек - пять,

Не движение без остановки

Людей не умеющих понимать.

Все это есть мое окруженье,

Мир этот вижу себя вокруг,

Мне не хватает на жизнь терпенья,

Как все печально, мой милый друг...

Выпил давно бы чашу цикуты,

Стер бы себя я с лица земли,

Если б не память о той минуте:

Вечером вместе с тобою шли...

11 мая 1995 года

Детское

Ко мне приходит шепотом печаль,

И мир внутри так горек и так тесен,

Как грустно, правда? Слезно, просто жаль,

Я становлюсь себе не интересен.

Я знаю, что я завтра ей скажу,

Я знаю содержанье своих песен,

Их нет еще, но скоро напишу,

Я становлюсь себе не интересен.

Я знаю, что любовь обречена,

Не сделаются новые шаги,

Я знаю, будет рифмой здесь "она",

она и все, не вижу я ни зги.

Я знаю, что кончаю этот стих,

И мнение ее не будет лестным,

Я не достоин в мыслях быть твоих,

И вряд ли стану снова интересным.

15 мая 1995 года

А.Ц.

через два года...

И. Бродский

* * *

Через два года

Разбирая старые бумаги,

Ты увидишь вдруг лист-

Часть моей мысленной саги.

Несколько строк, объединенных рифмой

И еще чем-то, что будет тогда "давно",

Ты наверное чуть улыбнешься,

Тебе будет в тот час смешно.

Что ж, так очень часто бывает,

И улыбка над прошлым не грех,

Значит стих не исчез бесследно,

Если смог он вызвать твой смех.

Через два года

Ты станешь на два года старше...

Москва

Я думал, что этот

город мне даст

Новый, быть может

прекрасный стих,

Но словно разло-

манный пенопласт

Крошится мир этот

в мыслях моих.

Я думал увидеть,

то, что любил,

Родные, знакомые мне

места,

Но вижу собрание

новых вилл

И флаги загну-

того креста.

Я думал услышать

слова людей

Мне близких

думами и душой,

Но слышу беседы

съедобных страстей,

Я в этом городе

сам не свой.

Я думал, что этот

город мне даст

Новый, быть может

прекрасный стих,

Но как разло-

манный пенопласт

Крошится мир этот

в мыслях моих.

5 июня 1995 года,

Москва

Буриме

Одиноко стоит опустевшее пиво,

Отсутствие дыма, где чье-то куренье

покончило с жизнью своей... Не красиво.

Лучше забвенье...

... жук жует съеденную конфету,

штурмуя тем самым свой Рубикон,

напрасно стремление наше к свету,

ибо он тоже больной сон.

5 июня 1995 года

Песенка Дон-Гуана

Бреду по свету, ищу тепло,

Оно пришло и опять ушло,

Иду по свету я вновь и вновь,

Напрасно надеюсь найти любовь.

Лишь жажда плоти меня вокруг,

Проникла она и в сущность мою,

Ты видишь, как грустно, мой милый друг,

Как гнусно, не вкусно, а я жую.

Ответь мне, ведь эта песня к тебе,

Ты слышишь? Слышишь? Ответь мне! Да?

Не вижу нигде твоего следа,

Но я не готов к без тебя судьбе.

Молчанье - ответ, ответ- лишь молчанье,

Мне снова пора идти на свиданье.

2 октября 1995 года

А.Ц.

* * *

Не грусти, пожалуйста, не грусти,

Улыбнись, прошу тебя, улыбнись,

Если чем-то обидел, не прав, прости,

Если сон в сей час снится плохой, проснись.

Знаю, часто бывают секунды, когда

Очень хочется крикнуть и убежать,

Но вот-вот упадет с неба звезда,

чтоб желание ты смогла загадать.

И тогда в мгновенье изменится мир,

Где-то прямо что-то чудесное ждет,

И не страшно, что может быть иногда

Все бывает совсем наоборот.

12 декабря 1995 года

Спать усталые игрушки

не хотят...

Из песенки одной девочки

* * *

Я - игрушка усталая очень

От игрушечности своей,

Мне в бессонную вечность ночи

В темноте кто-то крикнул: "Эй!"

Я, рванулся навстречу крику,

Думал, вдруг это будешь ты,

Но отсутствие есть улика,

Что игрушечны и мечты.

Но отсутствие есть потеря,

И, конечно ж, оно - ответ.

Я - лишь шарж пушистого зверя,

Так сказать, искусственный свет.

Что не гаснет в моем квадрате

в время сладко спящих людей,

Уверяя Вас в результате,

В том, что мир страшнее идей.

11 октября 1995 года

* * *

Прижавшись к стеклу носом,

Пытаясь что-то понять,

Внимая машин колесам,

Любил он кого-то ждать.

Но время, летело время,

Любовь превратилась в грусть,

Устали стоять колени,

Он знал окно наизусть.

Он знал, что оно пусто.

Он знал, никто не придет.

Печально качалась люстра,

Вот-вот она упадет.

Во вне мелькали фигуры,

Во вне шумели дожди,

И громко кричали куры,

Не жди, нет смысла, не жди.

Однажды, уже под вечер

К нему постучал сосед.

Хотел попросить свечи,

Так как погас вдруг свет.

Дверь стук впервые познала,

Ей чувство было странно,

И гулкий отзвук металла

Раздался в квартире, но...

Замок не открылся двери,

Тьму не нарушил звук,

Лишь выли ночные звери

На кем-то порванный круг.

"Куда-то ушел, наверно," -

Решил сосед и ушел,

Бормоча под нос прескверно,

Кладя в язык валидол.

Соседи тоже не правы

Бывают, увы, иногда,

Нам чужды жизни уставы,

Когда эта жизнь чужда.

Вдали попискивал зуммер,

Мело за окном, мело.

Он умер, устал и умер,

Уткнувшись носом в стекло.

Ноябрь 1995 года

Песенка про одинокого мышонка

Мышонок по имени Соня,

Вставая, зевал по утрам,

В кроватке бормоча спросоня:

"А что это там, а что это там,

такое интересное там?"

Постель из цветов листопада

Его согревала в ночи,

И больше ему ничего не надо

При свете горящей свечи,

маленького огрызочка свечи.

Но время, увы, приходило

Покинуть уюты листа,

И чтоб не попасться вдруг в пасть крокодила,

Он делал зарядку хвоста,

своего замечательного хвоста.

Позная груснеющим взглядом

Помятый кусочек фольги,

Опять никого, никого нет рядом,

Опять встал не стой ноги,

с правой своей ноги.

Тем временем в мире огромном,

Что не понимает мышат,

И где кто с мечтой пребудет бездомным,

Куда-то люди спешат,

Куда-то очень спешат.

Мышонок, он смотрит в окошко,

И грустно ему одному,

Ему бы тепла твоего немножко,

Но больное лишь "почему?",

очень больное "почему".

Ответ? - не найдешь ответа,

Хоть пой, беги иль кричи,

Надежду он находил без света,

Лишь в пламени потухшей свечи,

Лишь в пламени сгоревшей свечи,

Лишь в пламени уставшей свечи...

Если , проходя по одной из осенних улиц, Вы увидите небольшое окошко, постучите, пожалуйста, туда. В ответ Вы услышите тихий шорох. Мышонок, которого зовут Соня, маленькими шажками подойдет к двери и спросит: "Кто там?".

Скажите, что Вы просто хотите дать ему руку.

Дверь откроется и к Вам выйдет маленькая, серенькая, хвостатая и очень милая улыбка.

Ноябрь 1995 года

Баллада о нарушенной тишине

Они были втроем,

Вместе он и она,

Был беззвучен тот дом,

Там жила тишина.

Тишина, что была

Их стихия, но вдруг

Шумом птицы крыла

К ним ворвался испуг.

И разбился бокал,

Дав свободу вину,

Кто-то очень устал,

И убил тишину.

Эти двое мертвы,

Лишь холодность картин,

Неуместно "увы",

Ныне каждый один.

23 ноября 1995 года

* * *

Брови стекают по лицу,

Оставляя за собой хаос,

Приближая его к концу,

Ему так немного осталось.

Он пытается их удержать,

Он боится быть не один,

Ну а рядом смеется опять

Вечно радостный брат Арлекин.

Из толпы раздается крик:

"Подтяните ему рукава!"

Потемневший колпак поник:

"Может эта толпа права?"

Коломбина рядом живет,

Некрасива, дурна, глупа,

У нее есть вонючий кот,

Она тоже эта толпа.

Не печален, просто больной

Зеленеет бледности цвет,

ветер гонит вечерний зной,

И в секунду Пьеро уж нет.

5 января 1996 года

* * *

Он сидел на горе, уткнувшись,

лицом в колени,

Ему было больно от этой

безграничной пустоты,

Там, далеко, внизу (да и наверху)

не было ни света, ни тени,

И он сказал себе - "Кто может

изменить это, если не ты"

И тогда, распрямив от печалей

затекшее тело,

Он поднял свой уставший

тоскою пронизанный взгляд,

Началось, начертив пару линий

неровных несмело,

Вдохновился; творил ... а потом

пригляделся

и выпил собою же

созданный яд.

Декабрь 1995 года

* * *

Звучала высокая месса,

Звучал си минором Бах,

И маленькая принцесса

Тихонько вскликнула: "Ах!"

А принц немаленький рядом,

Владевший суровым взглядом,

Нахмурив черные брови

сказал: "Оставь! Ерунда!"

Принцесса росла.

Увы, принцесса росла.

Декабрь 1995 года

Этюд N 1

Я ждал тебя, а приехали Вы,

Прекрасны так же, как недоступны,

И хруст фатальный сухой листвы

Напомнил: "Все непомерно трудно".

Ты села рядом и я тогда

Опять не понял и сел напротив:

"Давно не виделись" - "Месяц" - "Да.

Он был бесплотен, совсем бесплотен".

"Ты хочешь плоть?" - был ее вопрос,

Мне стало зыбко, я не ответил,

И как потерянный в праздник пес,

Смотрел в окно на пустынный ветер.

Был душный вечер, шалил февраль,

я встал, вернувшись уселся рядом.

Помяв немного мамину шаль

Тем, что обычно зовется задом.

Февраль 1996 года

* * *

Да видит Бог, я не желал добра,

Ни вам, ни нам, ни прочим инолюдцам,

Мне лишь хотелось под включенным бра

Однажды незаметно не проснуться.

Я осквернился кончиком пера,

Я столь стремился к боли революций,

Да видит Бог, я не желал добра,

Так дай же мне однажды не проснуться.

2 апреля 1996 года

* * *

Так уж путь человеческий горек -

Эта истина очень стара.

Двор смеялся и в центре был Йорик,

Заслонивший собой короля.

И привратник с глазами тупицы,

И мерзавец в одеждах судьи...

Завтра наши пустые глазницы

В непогоду заполнят дожди.

И какой-то бездушный историк,

Ткнув указкою в ветхий скелет,

Скажет зрителям: "Это был Йорик.

Ныне Йориков больше уж нет".

Июнь 1996

Колыбельная

Засни, зачем тебе не спать,

Уснуло все, все в этом мире,

Твоя холодная кровать

В твоей неубранной квартире.

Давно уж спит и видит сны,

Забыв тебя, предав тем самым,

Ее видения странны,

Они наполнены обманом.

В своем бессонье ты один,

Зачем тебе все эти муки,

Пугает мертвый взгляд картин

И тьмой окутанные руки.

15 июня 1996

Этюд

Асфальт обжигал ночи,

Лица пугали страхи,

Чувство вечной тревоги

Близило время плахи.

Казнь назначили в полночь,

Чтобы не видеть взгляда,

В горле костью "На помощь!"

Встало, вверху плеяда

резала глаз, но это

только красивей было.

"Ваша ария спета", -

чье-то сказало рыло.

На дворе пустолунье,

Строили гильотину,

Бог, дай шанс на бездумье,

видишь эту картину.

Он промолчал и те же,

Что меня так любили

в последнее время реже,

в колокол затрубили.

Хлопали веки гулко,

Как летучие мыши

вьются по переулку.

Эй, даже ты не слышишь.

Все, спасибо за нежность,

было бесспорно мило,

лишь простите мятежность,

ибо у Вас есть силы.

Мне нету смысла плакать,

глупо и с ветром схоже,

Чувства мои - слякоть,

вскоре и кровь - тоже.

Слышу шаги и хрипы,

шелест бездонной лужи,

кашля сухого кипы,

бедный палач простужен.

Что будет дальше ясно,

будет немного больно.

Как сегодня ненастно,

Как сегодня привольно.

Вроде бы и осталось

Что-то сказать, но поздно,

Всему виной усталость,

все это несерьезно.

Апрель 1996

Homo Ulysses

Никто его дома не встретил

только предметы

и свет забытый в туалете

формой приметы

горел освещая квартиру

предвидя напрасно

то что этому миру

и так было ясно.

1996 год

Белле

* * *

Говоришь "изменился", но как

и куда, и зачем,

Говоришь "изменился" - наверно,

не то, что грустно,

Но знобит, пустовато внутри,

а на правом плече

Поселился сквозняк наших взглядов,

я выучил устно

Два стиха, три судьбы

и программу ночных передач,

И дневных, и вечерних

и прочих; никто не в обиде

Говорят нас недавно покинул

последний палач

Свою голову сняв, он взглянул

и воскликнул "изыди",

А на лестничной клетке

по- прежнему мечется гость,

В металлических прутьях

потерянный, вроде навеки,

Он надеется, вдруг кто-то

даст ему сладкую кость,

Лишь забыть бы о нем -

пригласившем его человеке

8 июля 1997 года

Соне

* * *

Грустное время повисло цепочкой

На шее неспящей принцессы,

Лучше быть волком, чем одиночкой

С томным взглядом повесы.

Принца храброго черты лица

Смешались с дорогой,

Больно путать бренность творца

С вечностью Бога .

Нет, не поможет ни поцелуй,

Ни топот конниц,

Ее высочество заблудилось

В чаще бессонниц .

Лето 1997

* * *

Странник мелкими

шагами

пересекает лужу,

Теперь он может не бояться

моря

И в любую стужу

только наружу

устремлен его взгляд

Не назад, а в ветер

Помимо горя, он с ним

не споря,

Живет на свете.

Весна 1997

* * *

Темнело, шут приколачивал

звезды к небу

Бездумно, кустарный Пьеро

подметал последних прохожих.

А нужно ль, предсказанный принц

клинком поразил амебу.

Все это, и то, что

сегодня тоже

Назавтра случится вновь

то, что будет после.

Ты помнишь, он стал

не тем, как то ты хотела

Забвенье, и пусть теченьем

уносит весла

И дальше, вглядись,

в галере давно нет тела.

Весна 1997

* * *

Я циклопу прощу

одинокость жестокости,

Отпущу злобной Сцилле,

семиглавость свирепости.

По земле бродит призрак

моей одинокости.

От него не упрячешься

за могучестью крепости.

Десять рыцарей храбрых,

побеждавших драконности,

Десять девушек юных,

чуждых принцев ужасности,

Беззащитны пред фактом

моей невлюбленности

И убиты бесспорностью

чьей-то грубой напрасности.

Но когда ты возникнешь

в пылу ежедневности

Исковеркав донельзя

знакомость сей местности,

Я как следует плюну

на все эти бренности,

И отдамся желаньям

и мыслям телесности.

сентябрь 97 - май 98

* * *

Маленькими тусклыми шагами

Вереница шлепала по лужам,

Спереди восшествовало пламя,

Сзади, заплетаясь, плыли уши.

Ты же шла не раньше середины

В модной юбке чуть длиннее тени,

Из твоей соломенной корзины

Свешивались грустные колени.

Зонтики крошились от удушья,

Тоненькими мыслями привета

Окропив портрет принцессы тушью,

Я ловлю обрывки силуэта.

Вот и все, оно ужасно глупо,

Даже если что-то здесь и билось,

Ныне, не доев тарелку супа

Молча удалилось, удалилось...

Сентябрь 1997

* * *

На кривых стенах правдивые зеркала,

Каменный пол скрипит скрипкой паркета,

Астры увяли, но стекает смола

Оловом вкуса детского винегрета.

Помнишь, когда на дне оврага в ручье

Некто, живший в царстве исписанных ластиков,

вне надежд о каком-то близком плече

Тщетно ловил проворливых головастиков.

Помнишь, когда извёстка была мягка,

Он ковырял по ночам дырку на волю,

Липкая пена горячего молока

В губы впивалась первым познанием боли.

Помнишь, горело небо вечерним костром,

Помнишь, как красный дом с беззащитной крышей

Мелко дрожал и слушал грядущий гром

И от того себе казался все выше.

Помнишь, как дни забивались гурьбою в память,

Мяли друг другу бока, превращались в жижу,

Ну, а потом начинали тихонько править

Продвигаясь к зрачкам все ближе и ближе.

Белая краска в подтеках умерших теней

Щиплет глаза, словно шампуний деготь,

И по стеклу скользит больней и больней

Грязный, слегка уставший сломанный ноготь.

Трогать колени чужих до страсти девиц,

Плакать все в ту же пустую до неба лужу,

Громко бродить среди тех же знакомых лиц,

Отпустите меня, молю, я хочу наружу.

Много лет я примерно угрюм, печален и жив,

Мои ноги противны земле квадратного дворика,

И порою мне кажется, эти шаги - лишь миф,

Разглаголенный в песне простой устами риторика.

Я стучусь в слепые двери любимых душ

Всей бесцветностью слов, волной больничного смрада,

А затем, взяв в руки палитру, себя и тушь,

Зачерняю ресницы и с ними остатки взгляда.

И когда здесь приходит ночь, будто ты грустишь,

Заблудившись в лесу и наткнувшись на мой осколок,

Из забытой норы выходит вечная мышь,

И скорбит, то ли плачет о смерти всех мышеловок.

Февраль 1998

Этюд N 2

И ты сказала: "Гип-гип, прощай!",

И я ответил тебе : "Гип-гип".

И я спросил: "Может хочешь чай?

На улице холодно, ходит грипп".

И ты заметила: "Чайник пуст",

И ты устала, взглянула в бок,

И в комнату тихо вошла поту-

сторонность, будто бледный итог.

Зима 1997-98

* * *

Помнишь, как было встарь,

Светит месяц январь

Через чудной фонарь

На пустой календарь.

Помнишь зеленый пруд,

Разный бродил там люд,

Их оправдает суд,

Суммой наших простуд.

Помнишь, в случайной спешке

Ради чьей-то усмешки,

То ли принца, то ль пешки,

Ты обронила чешки.

Помнишь паркет, шершавость

Ночи, дни и усталость,

Наша с тобой двупалость,

Все, что теперь осталось.

Может все дело в лени,

Вытерев все ступени,

Будто чужие тени

Сбились с земли колени.

Хрупко повисли руки,

Видно все дело в скуке,

В теплом асфальте в люке,

скрылись наши разлуки.

Ты уж прости, истлело

Все, что любил несмело.

Помнишь, зоркий Акелло

Ныне вне глаз лишь тело.

Февраль 1998

Я никогда больше не буду целовать, думаю я, вещество, из которого сделаны губы, слишком чужое.

Макс Фриш

* * *

Это лицо было когда-то лицом принцессы

Пугливость движений,

неизвестность первого бала

Потом случилась прогулка

по чаще леса,

С какой-то разорванной тенью

принцесса устала.

Она спала и ее целовали

в губы

ресницы

Прекрасные принцы

их поцелуи немного грубы

как шубы

мокрым от снега мехом

пачкают стены,

особенно гобелены

морозным эхом.

В спальне ее высочества собачий холод

Ходят слухи, что в нее влюбился

северный ветер,

Говорят, не дурен собой

и к тому ж вечно молод,

Хотя вряд ли, молвят все те же,

у них будут дети.

Принцесса ложится

на ледяную перину,

По ее телу пробегают

стаи мурашек

и прячутся

по углам

в щели

в неудержной канетели

разделяются пополам

скорее к шкафу

и засыпают в складках

высокородных рубашек.

Она спала и ее целовали

в губы

ресницы

Прекрасные принцы

их поцелуи немного грубы

как шубы

мокрым от снега мехом

пачкают стены,

особенно гобелены

морозным эхом

Но чу, Вы слышите кашель

Зрители испугались и жмутся друг к другу,

Говорят таким образом можно найти подругу

Но, а вдруг та окажется слишком старше

Но чу, Вы слышите

кто-то всхлипнул

носом

врачи вбегают в комнату

роются в простынях,

но не находят

ни горошины,

ни принцессы

Принцы выползли

из-под кровати,

поглядывают

как-то косо

"Ох" - говорит один

"Ух" - говорит другой,

но "Ах!"

прячется там, где пугливость

движений первого бала

Там, где случилась прогулка

по чаще леса,

Там, где то ли пропала,

то ли устала,

Там, где это лицо

было когда-то лицом принцессы.

Это лицо было когда-то лицом принцессы

Время ползет по веревке над глупой бездной

Как же будет обидно и грустно, если

Это лицо когда- нибудь вдруг исчезнет

Это лицо было покуда некто

в сером плаще, с желтым шарфом на шее

быстро пройдя проезжую часть проспекта

молча вошел в здание галереи

Коврик для ног, очередь в кассу, мрамор

вверх по ступенькам, строгих работниц мимо

в мир, где мертвые люди залезли в рамы,

в мир, где этих людей назовут картины.

Кто сказал "любовь - просто шершавость

Высохших слез, случайно упавших в руку

тела, чья суть беспомощно испугалась

пальцев коснувшихся той, знавшей разлуку"

Выцвели губы, те. что когда-то спали

Щеки покрылись паутиной

Множества трещин, так должно быть в финале,

После того, как Вас назовут картиной

в гулких залах топот зрительских паник

тех, чьи души безвозвратно обмякли

ищущих выход, тех, чья забыла память

Зрителей нет после конца спектакля

в зале темно, только скрипят пюпитры

шелест шагов, поступь скромной фигуры

это лицо грязь бездарной палитры

в узких губах грубой холста фактуры

смерть оказалась смертною и пустою

это лицо было - давно, когда-то

боль поцелуев тщетна пред кислотою

горькой улыбкой нового Герострата

Это лицо было когда-то лицом принцессы

Пугливость движений, неизвестность первого бала

Потом случилась прогулка по чаще леса

С какой-то разорванной тенью

принцесса устала

Она спала и ее целовали

в губы

ресницы

Прекрасные принцы

их поцелуи немного грубы

как шубы

мокрым от снега мехом

пачкают стены,

особенно гобелены,

морозным эхом.

Зима 1998

Письмо

В раковине

скопились осколки

За последние шесть лет

Антиподы бегают

по дому

переворачивая этот мир

они похожи на глупых гномов

в углу шушукаются кривотолки

их нет

оскверняя истому

квартир

прощай,

прости,

Обломов.

Февраль 1998

* * *

Что-то еще не сказано, что-то уже забыто

Тени не спят ночами, тени тонут во мгле

И город мерцает ветрено пугливыми фонарями

И тени кусают лампочки, и тени летят к луне

Вроде прощать уже некого, да и к тому же холодно

И люди теснятся к стенам из шершавых камней

Но мир пронизан навеки болью в колене Воланда

И с каждым рассветом утренним, становится

лишь темней

Кажется деться некуда, кажется все не скажется

Между оконными рамами живет невеселый гном

Все постепенно станется, даже сквозняк уляжется

И наша с тобой история растает

в чем-то смешном.

Весна 1998

* * *

У бога в берлоге убого

Потертый торшер, плесень

И гости видят с порога

Что дом беспощадно тесен

Дырявый ковер на стенке

Бесцветный ряд фотографий

Четыре засохших гренки

И желтый кухонный кафель

И к богу никто не ходит

Его совсем позабыли,

А он в ночи колобродит

И дышит избытком пыли

А бог вспоминает шалость

Творенья идущих мимо

Но что-то в мире сломалось

И бог теперь стал творимым

Лишь только мудрые крысы,

Смотрящие в нас полого

Чужды смурной антерпризе

Они не тревожат бога

Днепропетровск 1998

* * *

Эти колодцы не знают плоти ведра

Чмока воды в ответ на паденье тела

длинные дни, смуглые вечера,

крыши и ты, все заиндевело

мертвый градусник

тщетно стучит в окно

пищит: "Пустите, пустите,

я тоже хочу как будто

эта метель повод сделать смешно

черствому и любимому лилипуту

Я тоже хочу, чтоб сверху

как будто бог

как будто любя, как будто целуя пальцы,

как будто упал, как будто у бренных ног

и толпы с восторгом пели - "Идут скитальцы"

подошвы липнут, безумья укрыты мглой

мы тоже можем, и даже наверно смеем

свершить расправу над этой серой мглой

вспороть надежды ее творцам иудеям

немного страшно, но раз

мы мертвы пускай

катками по венам, терпко,

тоскливый клевер

пьет чашу песка, ты только

не упрекай,

что я до конца был верен тебе

и верил

Май 1998

Соне

* * *

В батарее журчит бесконечный поток

Надо мною давно не качается люстра

И грустит о подруге своей потолок

Ему пусто, так пусто, безвыходно пусто

Из напрасных надежд вырастают стихи

Злые гномы, бездомные карлики, тролли

Переросший лист до размеров трухи

И хотящий новой влюбляющей роли

Но угрюмый чудак поселился навек

В этих взглядах твердя текст нелепых скрижалей

А на улице слякотно, тающий снег

Обнажает скелеты тех, кто опоздали.

1997-98 гг.

М.Б.

* * *

Паровоз ехал и вдруг споткнулся

о небо

рельсы испуганно бросились в кусты

и только пассажир взял и намазал

маслом кусок хлеба

потому что мысли его чисты

чемоданы в иступленьи бьются о стенки

за окном прощально

ухмыляются елки

только наш пассажир

кусает коленки

незнакомой девице на верхней полке

Проводница визжит о любви к стоп-крану

Но застрявший между зубами крошки

приговор вагоном, сердечной ране

неумелой путане и неотложке

без тебя все грубо и так красиво

заоконная грязь прильнувшая к пальцам

проступает на строчках, губах, бессилье

как в откушенном яблоке ржавый кальций

Весна 1998

Посвящается Н.

* * *

На краю земли, где сказанья людей

разбиваются о подметки бога,

где чужие ступени ищут

тепло порога

неуютные души сидят, утешая волны,

побережье усыпано болью седой короны

одноногий юноша ищет зеленоглазье

безымянной девушки

утонувшей в волшебной мази,

но и ведьма пускай проста

зеленорукава

в своих мыслях и взглядах всегда

презренно лукава

ну, а если она зелену рукавов поднимет

острие локтей пронзит влюбленное сердце

свет лампады умрет в глубине

ядовитой тины

и прости, но мне больше некуда

будет деться.

Июнь - июль 1998

P.S.

Их сожгли на алтаре

Дело было в октябре

Сломанная спичка

Околела птичка

Оставить комментарий
Размещен: 02/07/2005, изменен: 17/02/2009. 46k. Статистика.
Сборник стихов: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"