Выдержки из письма, написанногоФрациском Ксаверием, S.J., иезуитам в Гоа, из Кагосимы, 5 ноября 1549 г. (1)
Благодаря опыту, накопленному нами в этой стране Японии, я могу сообщить вам следующее. Во-первых, люди, с которыми мы здесь познакомились, гораздо лучше всех тех, с кем до сих пор нам доводилось сталкиваться, и мне кажется, что мы никогда не найдем среди язычников другого народа, равного японцам. У них хорошие манеры, в подавляющем большинстве они добропорядочны и незлобивы; достойно удивления их представление о чести, которую они ставят превыше всего. В основном они бедны, но ни среди дворян, ни среди других слоев населения бедность не считается чем-то постыдным. У них есть одно качество, которого, насколько я знаю, нельзя найти ни в одном из народов христианского мира: это то, что и бедные дворяне, и богатые простолюдины выказывают столько же почтения бедному дворянину, сколько и богатому. И дворянин никогда не женится на девушке из другого сословия, какие бы деньги ему за это ни сулили, поскольку, по его мнению, женившись на представительнице низшего сословия, он тем самым унизит свое достоинство. Это, несомненно, свидетельствует о том, что честь для них превыше богатства. Они невероятно учтивы друг с другом, очень ценят оружие и во многом полагаются на него. Независимо от положения, с четырнадцатилетнего возраста никто из них не расстается с мечом и кинжалом. Они не выносят оскорблений и пренебрежительных слов. Люди незнатного происхождения с большим уважением относятся к дворянам, которые, в свою очередь, считают для себя за честь верой и правдой служить своему сюзерену, которому они безоговорочно подчиняются. Мне кажется, подобное повиновение обусловлено не страхом перед наказанием за непослушание, а недопустимостью для них запятнать свое доброе имя недостойным поведением. Они мало едят, но много пьют, причем употребляют исключительно рисовое вино, поскольку обычных вин у них нет. Они никогда не играют в азартные игры, так как считают это бесчестным, ведь игрок стремится получить то, что ему не принадлежит, значит, он вор. Японцы редко дают клятвы, а если все же и клянутся, то Солнцем. Многие здесь умеют читать и писать, что немало способствует быстрому запоминанию ими молитв и вообще восприятию истинной веры. В этой стране лишь в некоторых провинциях, да и то крайне редко, можно услышать о воровстве. Это достигается благодаря суровым законам правосудия, которое жестоко наказывает виновных, - вплоть до смертной казни. Поэтому к такому пороку, как воровство, они испытывают особое отвращение. Японцы отличаются доброжелательностью, общительностью и тягой к знаниям; любят слушать рассказы о Христе, особенно если они им понятны. Я за свою жизнь объездил немало стран, но нигде, ни в христианских государствах, ни в языческих странах, не встречал таких честных людей, как японцы. Большинство из них почитают древних мудрецов, которые (насколько я понимаю) вели жизнь философов; многие поклоняются Солнцу, некоторые - Луне. Они любят слушать о том, что не противоречит разуму; вполне допускают, что грешны и порочны, и когда указываешь им на то, что то, что они делают, является злом, - соглашаются. Я обнаружил меньше грехов у мирян и нашел их более послушными разуму, чем среди тех, кого они считают отцами и священниками, которых они называют бонзами
В этой стране меня очень удивили две вещи. Во-первых, то, как спокойно они относятся к самым тяжким грехам; это происходит по той причине, что их предки привыкли жить в них, и нынешнее поколение всего лишь следует их примеру; и это закоснение в грехах, противоречащих природе, развращает этих людей так же, как постоянное игнорирование несовершенства подрывает и разрушает совершенство. Во-вторых, удивляет то, что миряне живут более достойно в своем положении, чем бонзы в своем; и при этом удивительно, насколько первые уважают вторых, когда все их грехи на виду. У этих бонз есть много других заблуждений и пороков, и чем больше они образованны, тем худшими грешниками являются. Я много раз беседовал с некоторыми из этих мудрецов, в основном с тем, который пользуется большим уважением со стороны людей, как за свою ученость, прожитую жизнь и достоинство, так и за свой почтенный возраст. Ему было восемьдесят лет, и он носил имя Нингит [Ниндзицу], что по-японски означает правдивое сердце . Он - как епископ среди них, и если этот термин можно применить к нему, его вполне можно назвать благословенным . Во многих беседах с ним я находил его сомневающимся и неспособным решить, бессмертна ли наша душа или она умирает вместе с телом; иногда он утверждал, что да, иногда - нет, и я опасаюсь, что все остальные мудрецы такие же. Этот Нингит - столь большой мой друг, что это просто чудо. Все, как миряне, так и бонзы, очень любят нас и очень удивляются, видя, что мы прибыли из такой далекой страны, как Португалия, находящейся на расстоянии более шести тысяч лиг от Японии, только для того, чтобы рассказать о Боге и о том, как люди могут спасти свои души верой в Иисуса Христа, говоря, что наш приезд в эти земли был предопределен Богом. Вам надобно знать, за что следует возблагодарить Господа Бога нашего - что эта страна, Япония, весьма расположена к восприятию нашей святой веры, и если мы выучим язык, то я нисколько не сомневаюсь, что мы сможем многих обратить в христианство. Да будет угодно нашему Господу, чтобы мы смогли выучить его в ближайшее время, потому что мы уже начинаем понимать его, и мы научились повторять десять заповедей в течение сорока дней, которые мы посвятили этому.
В загородной усадьбе Пауло де Санта-Фе, нашего хорошего и верного друга, нас приняли местный капитан и алькайд с большой добротой и любовью, а также все люди; все дивятся, увидев священников из страны португальцев. Они нисколько не удивились тому, что Пауло стал христианином, а скорее обрадовались и восхитились этому, как его родственники, так и те, кто не принадлежат к их числу, поскольку он был в Индии и видел то, чего они здесь никогда не видели. И герцог [даймё] этой страны хорошо относится к нему, оказал ему большую честь и задал много вопросов относительно обычаев, достоинства и власти португальцев и их империи в Индии; и Пауло дал ему очень полный отчет обо всем, чем герцог был очень доволен.
Здесь уже не удивляются тому, что люди становятся христианами, а так как большая часть из них умеет читать и писать, они очень скоро выучивают молитвы; да будет угодно Богу дать нам знание языка, с помощью которого мы можем говорить с ними о религии, ибо тогда мы пожнём гораздо больший урожай с Его помощью, благодатью и благосклонностью. Сейчас мы похожи среди них на статуи, потому что они говорят и рассказывают нам о многих вещах, а мы, не понимая языка, молчим. И поэтому нам приходится учить их язык, словно маленьким детям; дай Бог, чтобы мы могли подобным образом подражать им в истинной простоте и чистоте души, всеми силами стремясь уподобиться им, как в изучении языка, так и в демонстрации простоты детей, лишенных злобы. И в этом Бог даровал нам великую и заметную помощь, приведя нас в эти земли неверных, чтобы мы не заботились более о себе, поскольку эта земля целиком принадлежит идолопоклонникам и врагам Христа, и у нас нет никого, кому мы могли бы доверять или на кого уповать, разве только на Всевышнего, ибо здесь у нас нет ни родственников, ни друзей, ни знакомых, ни даже какого-то христианского благочестия, а только враги Того, Кто сотворил небо и землю; и по этой причине мы вынуждены возложить всю нашу веру, надежду и упование на Христа, Господа нашего, а не на какое-либо живое существо, поскольку из-за неверия все являются врагами Бога.
Также необходимо упомянуть о других милостях, которые даровал нам Бог, обучая нас Своей милостью, чтобы вы всегда помогали нам благодарить Бога за них. Дело в том, что повсюду изобилие съестных припасов часто является причиной того, что невоздержанность в еде получает полную свободу действий, часто с пренебрежением к достоинству воздержания, которое ведет к немалому ущербу для души и тела людей. Это причина большинства телесных и даже духовных недугов, и людям очень трудно найти средства облегчения, и многие обнаруживают, что дни их жизни сокращаются до того, как они обретут его, перенося все виды телесных болей и мучений, принимая лекарство, чтобы вылечить себя, которое вызывает у них большее отвращение, чем удовольствие, которое они получали от лакомств, которые они ели и пили. Бог даровал нам знаменательную милость, приведя нас в эти земли, в которых нет такого изобилия, так что даже если бы мы хотели потакать своему чревоугодию этими излишествами, страна не позволяет этого. Японцы не убивают и не едят то, что выращивают. Иногда они едят рыбу; есть рис и пшеница, хотя и немного. Существует множество трав, которыми они питаются, и некоторые плоды, но в небольшом количестве. Эти люди ведут очень здоровый образ жизни и доживают до весьма преклонного возраста. Японцы представляют собой убедительный пример того, как человеческая природа может довольствоваться малым, даже если это малое не слишком приятно. Мы живем на этой земле в телесном здравии, дай Бог, чтобы мы могли сказать то же самое и о наших душах. Большая часть японцев - бонзы, и их глубоко почитают везде, где бы они ни были, даже если их грехи очевидны для всех; и мне кажется, что причина, по которой они пользуются таким уважением, заключается в их строгом воздержании, поскольку они никогда не едят ни мяса, ни рыбы, а только травы, фрукты и рис, да и то всего лишь раз в день, и никогда не пьют вина. В Японии много бонз, и их храмы приносят мало дохода. Из-за их постоянного воздержания и из-за того, что они не вступают в плотскую близость с женщинами (особенно те из них, которые ходят в черном, как священнослужители) под страхом смерти, и потому что они умеют рассказывать некоторые истории или, скорее, басни о вещах, в которые они верят, мне кажется, они пользуются большим почтением. И вполне может случиться так, что раз они и мы по-разному относимся к Богу и способу спасения, они могут преследовать нас чем-то более сильным, чем слова. Всё, что мы стараемся сделать в этих землях, - это принести людям знание об их Создателе и Спасителе, Господе нашем Иисусе Христе. Мы живем с большой надеждой и верим в Него, что Он даст нам силы, благодать, помощь и милость для продолжения этой работы. Мне кажется, что миряне не будут противостоять нам или преследовать нас по своей собственной воле, но только если их будут подстрекать к этому бонзы. Мы не стремимся ссориться с ними, и из страха перед ними мы не перестанем говорить о славе Божьей и о спасении душ. Они не могут причинить нам большего зла, чем позволит им Бог, и какой бы вред мы не претерпели от них - это милость Божья для нас; если за любовь к Нему, служение и за преданность души Он сочтет за благо сократить дни нашей жизни, чтобы положить конец этой постоянной смерти, в которой мы живем, наши желания быстро исполнятся, и мы пойдем царствовать вечно со Христом. Наши намерения состоят в том, чтобы провозглашать и открывать истину, как бы они ни противились нам, поскольку Бог побуждает нас искать скорее спасения в грядущей вечной жизни, чем безопасности в этой преходящей. Мы надеемся с благодатью и благоволением Господа нашего исполнить эту заповедь, и пусть Он даст нам внутреннюю силу, чтобы объявить о ней перед бесчисленными идолопоклонниками, которые существуют в Японии.
Теперь хорошо бы дать вам отчет о нашем пребывании в Кангоксиме [Кагосима]. Мы прибыли сюда в то время года, когда встречный ветер препятствовал поездке в Миако [Киото], - главный город Японии, где проживают король и величайшие сеньоры королевства. И только через пять месяцев, когда задуют попутные ветра, мы сможем совершить туда поездку с помощью нашего Господа. Согласно тому, что нам рассказывают, отсюда до Миако триста лиг, и нам также рассказывают много удивительного об этом городе, который, как говорят, насчитывает более девяноста тысяч домов; там также есть большой университет, посещаемый студентами, в котором есть шесть основных коллегий и более двухсот домов бонз и других служителей культа, похожих на монахов, которых называют йегисю [дзэн-сю], и монахинь, которых называют хамаката [амаката]. Помимо этого университета Миако, есть пять других главных университетов, названия которых таковы: Койя [Коя], Ненгуру [Негоро], Фейзан [Хиэйдзан], Таниномине [Таму-но мине]. Они находятся в окрестностях Миако, и говорят, что в каждом из них обучается более 3500 студентов. Есть еще один университет, очень далеко, он называется Банду [Бандо, Асикага Гакко], он является лучшим и крупнейшим в Японии и посещается студентами чаще, чем любой другой. Банду - очень большое владение, где есть шесть герцогов, и главный из них, которому подчиняются остальные. Этот правитель обязан верностью королю Японии, который является великим королем Миако. Нам столько рассказывают о величии этих земель и университетов, что мы предпочли бы их увидеть своими глазами, прежде чем утверждать что-либо о них и описывать их; и если все будет так, как нам говорят, мы подробно опишем то, чему были свидетелями. По их словам, помимо этих основных университетов по всему королевству есть много других более мелких. В течение 1551 года мы надеемся подробно написать вам об отношении жителей Миако и его университетов к распространению знания об Иисусе Христе, нашем Господе. В этом году в Индию отправятся двое бонз, которые учились в университетах Банду и Миако, а вместе с ними и многие другие японцы, чтобы узнать основы нашей религии.
В день Св. Михаила мы говорили с герцогом этой земли, который оказал нам большую честь, сказав, что мы должны как следует хранить книги, в которых записан закон христиан, и что если закон Иисуса Христа истинен и благ, то он посрамит дьявола. Через несколько дней он разрешил всем своим вассалам стать христианами, если они того пожелают. Я пишу эту хорошую новость в конце письма для вашего утешения и для того, чтобы вы могли поблагодарить Господа Бога нашего. Мне кажется, что этой зимой мы должны посвятить себя составлению текста Символа веры на японском языке, в настолько сжатом виде, чтобы его можно было напечатать (потому что все видные люди здесь умеют читать и писать), чтобы наша святая вера могла распространяться по многим областям, поскольку мы сами не можем побывать всюду. Наш дорогой брат Пауло верно переведет на свой язык все, что необходимо для спасения душ.
Из Кангоксимы, 5 ноября 1549 года.
Весь ваш самый любящий брат во Христе,
ФРАНЦИСКО
1. Cartas que os Padres e Irmaos da Companhia de Jesus escreverao dos Reynos de Iapao e China aos da mesma Companhia da India, e Europa, desdo anno de 1549 ate o de 1580 (Evora, 1598), I, fol. 7v-15.
ПРИЛОЖЕНИЕ II
Судовой журналСанта-Крус
5 июля 1585 г. - 30 марта 1586 г. (1)
Судовой журнал плавания из Макао в Китае в гавань Лангасаке или Нагасаки на острове Япония на корабле под названием Санта-Крус , капитаном которого был португалец по имени Франсишку Паэш, а канониром - Дирк Герритзон из Энкхёйзена, в год Господа нашего 1585-й, написанный лоцманом того же корабля.
5.vii.1585. Пятого июля Anno 1585, в пятницу утром мы отплыли от мыса, расположенного прямо напротив монастыря св. Франциска, намереваясь пройти с [наветренной] стороны от круглого острова или утеса, лежащего к востоку-юго-востоку от него; но из-за слабого ветра мы не могли этого сделать, поэтому нам пришлось идти через пролив Лантон [Лантао], как мы и сделали. Глубина воды в этом проливе составляла от пяти до шести саженей, и этот замер был произведен недалеко от круглого острова, лежащего мористее острова Лантон; дальше пролив начинает становиться глубже, достигая 18-20 саженей, и эту глубину мы находили при замерах до тех пор, пока не оказались за островом под названием A llha de heme [острова Лема], то есть Остров аркебузы [на самом деле, руля или штурвала ].
На этом острове Лантон, к которому мы направлялись, есть мыс, где ветер настолько ослабевает, что мы едва могли удержаться в стороне от острова, лежащего по левую руку от пролива, если бы течение не было таким сильным, что оно снесло корабль в наветренную сторону, иначе нам пришлось бы приложить большие усилия, чтобы пройти через пролив, потому что к ночи мы были примерно в 4 милях от острова Уна-ду-Леме; в ту ночь мы держали курс на восток и юго-восток, потому что дул резкий и порывистый ветер. Глубина воды составляла 25 и 20 фатомов, грунт илистый. На рассвете мы увидели прямо перед собой остров Бранко или белую скалу; и из-за вышеупомянутой глубины мы предположили, что находимся примерно в полумиле от нее.
6.vii. Шестое июля было субботой, и мы не могли измерить высоту солнца, потому что оно было прямо у нас над головами, дул юго-восточный и юго-юго-восточный ветер, днем было очень жарко, но ночью немного похолодало. Мы держали наш курс на восток-северо-восток, восток, восток и север, согласно направлению ветра. Замерив глубину воды около полудня, мы обнаружили, что она составляет 25-27 фатомов, а грунт представлял собой мелкий черный песок. Мы находились в поле зрения земли, а на восходе солнца мы увидели землю Ламон [Намоа], которая представляет собой длинную плоскую сушу, подобную плоской столешнице; на восточно-северо-восточной стороне ее в море вдается узкая гряда, а на западно-юго-западной стороне в море выступает еще одна узкая песчаная коса, и прямо напротив самой широкой ее части видны очертания белого пятна, которое и является островом Ламон. Со стороны моря от него выступают три скалы, лежащие в конце рифа острова Ламон; там мы бросили лот и нашли дно на глубине 27 фатомов, которое состояло из белого и черного песка с маленькими раковинами среди него. Мы находились примерно в 7 или 8 милях от суши.
7.vii. Седьмое июля было воскресенье, у нас было затишье, а иногда (но не сильные) юго-восточные и юго-юго-восточные ветры. Мы держали курс в направлении восток-северо-восток, северо-восток, северо-восток-север, глубина воды составляла 24 и 26 фатомов; и как только мы миновали остров Ламон, мы нашли на дне мелкий тонкий песок с несколькими ракушками, находясь утром примерно в 7 милях от земли Чинчео [Фуцзян], и увидели остров, похожий на остров под названием Ilha dos Lymoins, то есть остров Лимонов, лежащий у Малакки, и немного дальше мы увидели узкую полосу земли с большим мысом, возвышающимся над ней, который, как говорят, был Варелла-ду-Чинчон, то есть ориентир или скала Чинчона [предположительно башня нан-тай-ву возле Амоя]. [8.vii.] восьмой день (месяца) пришелся на понедельник, на следующую ночь у нас был штиль, когда дул северный ветер, было довольно прохладно, иногда шли ливни, но при юго-восточного ветра дождя не было, однако ночью на юго-востоке дважды гремел гром, и на юго-востоке и севере сверкали молнии.
9.vii. Девятого, во вторник, высота солнца у нас была 23 градусов, ночью начал дуть восточно-юго-восточный ветер, поднявший немалый шторм, и всю ночь мы лежали в дрейфе без парусов, с восточным и восточно-юго-восточным ветром. Шторм отклонял в сторону наш лот, и мы обнаружили дно на глубине 20 и 24 фатомов, а в одном месте - 18 фатомов, где мы нашли небольшой белый песок с ракушками.
10.vii. Рано утром подул северный ветер, и мы повернули на восток, не ставя до вечера никаких парусов, кроме фока и бизани, и на вышеупомянутых глубинах убрали наши паруса, стараясь дрейфовать; на следующий день мы увидели землю, которую видели накануне, и она лежала к северу от нас, на пол-румба севернее и западнее.
11.vii. Одиннадцатого, в четверг мы не замеряли высоту солнца, потому что мы шли без парусов; дул восточный и восточно-юго-восточный ветер, волны бежали на юго-восток, и наше судно шло галсами на северо-восток. Это было ночью, но днем дул северо-восточный и северо-северо-восточный ветер, так что иногда мы держались на одном галсе, а иногда на другом, в зависимости от погоды и ветра; глубина составляла 24 и 25 фатомов, а иногда и 18 фатомов; дно состояло из мелкого белого песка. Накануне ночью сверкало много молний с запада и юга, был тринадцатый дней новолуния, а высота солнца накануне была равна 23 градусов. Землю, которую мы видели, мы едва могли опознать, но предположили, что это была та самая земля, которую мы видели на днях.
12.vii. Двенадцатого числа, в пятницу, мы не замеряли высоту солнца, потому что шли без парусов, с ветром с восток-юго-востока в ночное время, а днем поменявшим направление на северо-восточный; глубина составляла 24 и 20 фатомов, иногда 18 фатомов, дно состояло из мелкого тонкого белого песка, грунт на глубине в 24 фатома был несколько более песчаным, с несколькими раковинами. Когда рассвело, мы находились, по нашему предположению, примерно в пяти или шести милях от суши, и накануне ночью вокруг корабля много раз сверкали молнии, а утром несколько раз шел дождь без ветра, небо было облачным и пасмурным, из-за чего казалось, что погода вот-вот изменится. Ближе к вечеру подул юго-восточный ветер, который вскоре сменился на юго-юго-восточный, после чего мы убрали паруса, держа курс на северо-восток и восток, а также восток-северо-восток, но по большей части на северо-восток, так что глубины стали увеличиваться и составляли 35 фатомов, дно состояло из мелкого белого песка, луна в то время была полной, и волны всегда бежали с юго-востока, и с этим ветром мы плыли в течение пяти дней.
13.vii. 13-го числа, в субботу, мы замерили высоту солнца, оказавшуюся равной 24 градусам; в ту ночь мы дрейфовали по течению на восток-северо-восток до утра, затем плыли на восток и северо-восток, и обнаружили, что прошли 20 миль, находясь в 8 милях от побережья Китая, а утром мы увидели землю с другой стороны; грунт на той стороне состоял из мелкого белого и небольшого количества черного песка, и к заходу солнца мы бросили лот и нашли дно на глубине 37 фатомов, оно состояло из очень мелкого черного песка.
14.vii. 14-го числа, в воскресенье, мы замерили высоту солнца, она составляла не более 25 градусов; при юго-западном ветре и очень хорошей погоде мы всю ночь держали курс на северо-восток, северо-восток и север. Глубина составляла 37 фатомов, дно сложено из очень мелкого песка и некоторого количества черного илистого грунта; и в последнюю вахту утром мы нашли илистый грунт на той же глубине 37 фатомов, смешанный с черным песком. Когда начало светать, мы увидели землю, которая была частью побережья Китая, примерно в 4, 5 или 6 милях от него, и мы обнаружили Лагарто с двумя сестрами , то есть так называемые Крокодиловы острова. Итак, мы бросили лот и нашли дно на глубине 42 фатома, грунт был илистым с небольшим количеством песка, и в тот же день мы также увидели остров Формоза, лежащий у Лекео Пекено или маленького Лю Кю, и тогда ветер, казалось, задул с большей силой.
15.vii. 15-го числа, в понедельник, мы замерили высоту солнца и обнаружили, что она составляет 25 градусов, а ночью при очень хорошей погоде дул северный ветер, переходящий в северо-западный, и мы следовали курсом в направлении восток-северо-восток, северо-восток и с северо-востока на восток, и когда рассвело, мы увидели землю, являющуюся оконечностью острова Формоза, или Прекрасного острова, который представляет собой длинную и низкую сушу, изломанную или разорванную посередине, что выглядит похоже на пролив, но это не что иное, как то, о чем я сказал ранее; и вскоре после этого на востоке мы увидели другую более высокую землю, острова, называемые Ильяш-душ-Рейш-Магуш [ныне называемые Пиннакл, Утес и Азенкур у северо-восточного побережья Формозы], то есть острова Трех Королей; мы прошли на расстоянии около 7 или 8 миль от них, и в ту ночь глубина составляла 34 фатома, и, желая знать, какую глубину мы найдем, находясь в поле зрения вышеупомянутой земли, мы нашли дно на глубине свыше 40 фатомов, когда вышеупомянутая земля лежала на востоке и юго-востоке от нас, грунт был илистый. В тот день дул резкий муссонный ветер, но он продолжался не дольше, чем до вечера, а затем снова стих, и такой штиль стоял до утра, а затем ветер подул с северо-запада, переходящий в западный, пока не стал юго-западным, и продолжал дуть с этого направления до ночи, а потом наступил штиль. Был вторник.
16.vii. 16-го числа, когда были видны вышеупомянутые острова, в тот же день высота солнца составляла 26 без 1/6 градусов, и оконечность большого острова находилась к востоку, востоку и югу от нас, а маленький остров - к востоку-юго-востоку. Этот небольшой остров выше на юго-юго-западной стороне, чем на юго-западной стороне, и выступ или мыс в юго-западной части имеет разлом или трещину, и чем ближе к ней подходишь, тем больше она кажется.
Этот остров очень высок в середине и понижается к оконечности. Северо-восточная оконечность ниже, чем юго-восточная, так что выглядит похожей на высунутый язык, который очень низок. Отсюда в направлении восток-северо-восток есть несколько островов, похожих на скалы. Глубина в этом месте составляет 2 фатома, дно илистое.
17.vii. В среду, 17-го числа, дул северо-северо-восточный ветер, а затем он подул с северо-востока и настолько усилился, что мы были вынуждены убрать все паруса, предоставив кораблю весь день дрейфовать на юго-восток, а ночью мы приказали рулевому держать курс на северо-запад, [18.vii], и к утру задул такой сильный и порывистый ветер, поднявший такие большие волны, что мы были вынуждены идти с половиной парусов фок-мачты, как следует принайтовив и закрепив все наши снасти, и шторм или тайфун был настолько сильным, что мы были вынуждены привязать все, что у нас было на борту, иначе все это вскоре разбилось бы на куски. Эта буря началась сначала с северо-северо-востока и бушевала до тех пор, пока не достигла северо-северо-запада. На исходе она была такой неистовой, что волны, казалось, касались облаков. Это было в четверг, на 22-й день новолуния; на следующую ночь ветер задул с запада, но поскольку тогда море было бурным, мы не стали опускать паруса. Но утром задул юго-западный ветер; и тогда мы спустили паруса, стараясь следовать своим курсом и думая, что наверняка поймали муссонный ветер, чему все на нашем корабле были очень рады, но к ночи снова настал штиль, а затем подул северный ветер, и мы взяли курс на восток, но вскоре после этого море стало совершенно спокойным, несмотря на то, что волны бежали с юга, так что около двух часов задул юго-восточный ветер, с которым мы подняли паруса, двигаясь на северо-восток, северо-восток и на север, и когда рассвело, мы увидели остров под названием Душ-Рейш-Магуш (то есть Трех Королей), лежащий к югу примерно в 10 или 12 милях от нас, [21.vii.], и там я обнаружил, что высота солнца составляет 26 2/3 градусов. Был двадцать первый день месяца.
Накануне мы увидели остров Формоза. Это очень гористая земля, и кажется, что она достает до облаков, и там глубина воды составляла 45 и 50 фатомов, грунт был илистым. В пятницу на восходе солнца мы бросили лот и обнаружили дно на глубине 21 фатома, сложенное из черного песка. Первым признаком вышеупомянутой бури была маленькая радуга у горизонта со стороны моря, светло-рыжего цвета, с двумя другими большими радугами; ее конец был почти похож на облако под названием Olhos de Bois (то есть глаза кошки) [на самом деле - бычьи глаза], - это небольшие облачка, которые на первый взгляд кажутся не больше, чем человеческий кулак; вблизи мыса Де Бона Сперанса моряки, плавающие в Восточно-Индийских морях, внимательно следят за их появлением, поскольку они являются признаками внезапно налетающих штормов и жестоких бурь, как уже говорилось при описании плавания из Индии в Португалию; потому что хорошо быть предупрежденным о них, еще лучше - смотреть на них и следить за ними, в связи с чем я подумал, что не имеет смысла говорить о них в этом месте. Но, возвращаясь к нашему делу, я предупреждаю вас, что, когда вы прибываете в эти страны, пока ветер дует с севера, а затем переходит юго-западный, вам не следует обращать внимание на них, потому что сейчас это будет северо-северо-восток и восток, но когда будет штиль, тогда у вас будет юго-восточный ветер, а затем южный и юго-западный, которые являются муссонами и ветрами того времени; но если снова установится штиль, может получиться так, что ветер будет восточно-юго-восточным, но вскоре снова будет юго-восточным, с хорошей погодой, которую мы также обнаружили во время июльского муссона 1585 года.
22.vii. В понедельник, 22-го числа, мы замерили высоту солнца и обнаружили ее равной 27 градусам при юго-восточном и юго-юго-восточном ветре, при хорошей погоде, и держали курс на северо-восток, и, как я предполагал, мы прошли (по милости хорошей погоды и ветра) около 22 миль, находясь примерно в 12 милях от земли Китая от мыса Сумбор [Сунгмэнь, к северо-востоку от Вэньчжоу в провинции Чжэцзян], оставаясь еще примерно в ста милях от острова Меаксума [Мешима], и в тот день мы бросили лот и нашли дно на глубине 55 и 57 фатомов, и увидели много черных и белых морских птиц, которые прячутся поблизости, причем черных птиц португальцы называют алькатрасами.
23.vii. Во вторник, 23-го числа, стояла очень хорошая погода, так что во время обеда мы проплыли около 15 миль, находясь примерно в 12 милях от материка, и при замере глубины выяснили, что она составляла 51 фатом, а дно состояло из белого и черного песка.
24.vii. В среду, 24-го числа, высота солнца составляла 29 градусов, ветер дул с востока-юго-востока и юго-востока, стояла хорошая погода. Мы держали курс на северо-восток, северо-восток и север, а иногда (но не сильно отклоняясь) на северо-восток и восток. По моим расчетам, мы держали курс на северо-восток и север, и таким образом проплыли 16 миль, находясь еще примерно в 70 милях от острова Меаксума, лежащего к северо-востоку от нас, и там мы бросили лот и обнаружили дно на глубине 49 фатомов, с песчано-илистым грунтом.
25.vii. В четверг, 25 июля, мы не смогли замерить высоту солнца, потому что лежали в дрейфе с восточным ветром, убрав паруса, двигаясь на юг, и так держались до 26-го числа, а затем повернули на запад, обнаружив, что глубина стала на две сажени меньше.
26.vii. 26-го мы следовали курсом на север, убрав паруса, но вскоре после того, как мы опустили наш фок (но совершенно вопреки моему мнению), но только по настойчивому желанию китайского лоцмана, сказавшего, что в тот же день ветер усилится, что было не так, а наоборот, воцарился почти полный штиль, так что весь путь, который мы проделали в этом роде, был для нас более трудным; поэтому тем, кто оказался в этих местах на широте 29 градусов, лучше придерживаться юго-восточных ветров, а затем идти на северо-северо-восток, северо-восток и северо-восток и на север, потому что воды и течения очень сильны в направлении Лиампо [Нингпо], и когда вы будете находиться на широте 30 и 31 градуса и ветер будет юго-юго-восточный, вам придется приложить немало усилий, чтобы добраться до острова Меаксума, как это случилось с нами, потому что ветер был настолько сильным, что мы могли нести только наш фок и половину топселей, а также потому, что море было очень бурным и, конечно, сбило с курса наш корабль, и течение направлялось на юго-восток. Это было примерно в 25 или 30 милях от острова Меаксума.
Но как только ветер усилился, мы пошли на восток, восток и на север, а также на восток-северо-восток, при глубине воды 40 и 34 фатомов, причем грунт содержал лишь небольшое количество песка, держась как можно дальше на восток, а иногда и на восток и на юг, в результате чего глубина начала увеличиваться, но очень медленно, так что мы бы устали от этого, если бы корабль почти не продвигался вперед, но из-за того, что течение было очень медленным, корабль не очень хорошо слушался руля (на что мы только надеялись), наконец, глубина стала равной 50 и 60 фатомов, с илистым грунтом, а затем 70 и 75 саженей с мелким песком, и немного позже мы достигли глубины 80 саженей, но я считаю, что это произошло случайно, потому что лот немного отклонялся. Во время этого заброса грунт был несколько более песчаный, и поскольку (как мы подсчитали) мы находились недалеко от острова Меаксума, я вскоре убрал грот-марсель и бизань, вопреки мнению некоторых лоцманов; каждую четверть или вахту ночью мы постоянно бросали лот, и вскоре утром снова подняли топ-марсель, и, проплыв так немного времени, мы увидели землю, которая была частью острова Меаксума, хотя другие лоцманы, находившиеся на корабле, сказали, что это был остров Гуото, но в этом они оказались так же неточны, как и во всех остальных своих суждениях.
Этот остров Меаксума при первом виде имел высокогорный склон, лежащий ниже всего на юго-западе, и когда вы окажетесь прямо напротив него, в конце вы увидите утес, который похож на крепость; нам рассказали, что недалеко от этого утеса находится подводный утес [риф], из-под которого прорывается вода.
31.vii. Этот остров Меаксума похож на три или четыре острова, из которых первый на юго-западной стороне, как я уже говорил, имеет на вершине или крайнюю часть два круглых холма, похожих на женские груди или на седло; два других острова или их подобия, расположенные посередине, похожи на огромные скалы, из которых выступает множество скал и утесов, похожих на органные трубы, а другой остров или подобие острова, лежащий на северо-востоке, выглядит как очень длинный, но не невысокий утес. Мы проплыли вдоль острова, держа курс на северо-восток, примерно в двух милях от него, и когда мы покинули Меаксуму, потому что ветер дул с юго-востока, мы пошли на северо-восток, северо-восток и на восток, а также на восток-северо-восток, и утром они сказали, что мы достигли земли Амакуса, и, находясь с подветренной стороны, мы увидели обширную сушу, лежащую недалеко от острова Кабексума [Кабашима]. Этот остров Кабексума представляет собой длинную плоскую землю, очень гладкую, имеющую утес с северной стороны; это было последний день июля, и в тот же день мы вошли в гавань Лангасаке [Нагасаки], которая является гаванью и местом, где в этот день португальцы ведут самую обширную торговлю.
Еще одно плавание, совершенное из гавани Нагасаки с острова Япония в Макао в Китае, на Санта-Крус , главным пушкарем был Дирк Герритсзон из Энкхёйзена, в Anno 1586. (2)
20.iii. 20 марта, в четверг (это был первый день новолуния), мы вышли из гавани Нагасаки с северо-восточным и северо-северо-восточным ветром, и к девяти часам утра дошли до острова Дос Каваллос [Иводзима], лежащего в направлении запад-юго-запад; и находясь в двух милях от острова Дос Каваллос, попали в штиль, а затем ветер подул с северо-запада, такой, что мы шли на юго-запад, юго-запад и на запад и иногда полсклянок при слабом ветре. На следующий день [21.iii.] утром мы увидели острова Кореквин [?] и Гото, и примерно в 8 часов утра мы увидели остров Меаксума, так что мы увидели эти три острова одновременно, а в сумерках мы двигались с востока на юго-восток и с запада на юго-запад, с островом Меаксума и поэтому держали наш курс на юго-запад; дул сильный северо-восточный ветер с дождем, небо было очень темным и пасмурным, но облака шли с юго-запада. [23.iii.] В воскресенье мы бросили лот и нашли дно на глубине более 40 фатомов, состоявшее из илистого грунта, и это было примерно в 40 милях от Меаксумы. Эта глубина соответствует отмели, лежащей посередине между островом Меаксима и мысом Сумбор на материке Китая.
24.iii. В понедельник, 24-й день, мы не смогли замерить высоту солнца, потому что не видели его при таком слабом ветре, чтобы корабль держался прямо, и поскольку мы мало продвинулись, мы бросили лот и нашли дно на глубине 40 фатомов, состоявшее из илистого грунта; это было в полдень, а вечером, перед заходом солнца, мы снова бросили его и нашли глубину в 55 фатомов, в результате чего мы заметили, что начали проходить над отмелью; в то время у нас был один ветер - северо-восточный и северо-северо-восточный, с сильными порывами, и тем не менее облака шли на юго-запад и юго-юго-восток, такие темные, что мы испугались, сомневаясь, что будет ветер, но на нашем корабле были некоторые люди, которые видели и нашли это в том месте, но без изменений, благодаря которым они успокоили нас, так что мы следовали своим курсом с этим ветром. [25.iii.] Во вторник в полдень мы замерили высоту солнца, оказавшуюся равной неполным 29 градусам, незадолго до этого, как я и предполагал, отметили одну точку на карте и решили, что прошли сотню миль от гавани Лангасаке, но, судя по положению солнца, это было не так.
26.iii. В среду, 26-е, мы не замеряли высоту солнца, потому что день был пасмурный, но дул хороший северо-восточный ветер, и мы продвигались в нужном направлении, так что казалось, что мы преодолели 30 миль за один прием пищи, но я указал только 2 мили, потому что мы думали, что корабль плыл не слишком быстро; в тот день мы увидели много каракатиц, плывших по поверхности воды, и до утра держали курс на юго-запад; и поскольку ветер начал усиливаться, я счел полезным направиться к суше, чтобы узнать ее, поэтому с наступлением дня мы шли на запад до вечера, не зная, у какой земли находимся, из-за тумана в воздухе, но из-за глубины по нашему предположению, мы думали, что находимся примерно в 5 или 6 милях от земли, наша глубина была 37 фатомов; и так как погода к ночи стала пасмурной, мы всю ночь шли на юго-запад, юго-запад и юг, а когда наступил следующий день, четверг, мы предположили, что находимся напротив Лагарто или Крокодила (так называемого утеса) приблизительно в пяти или шести милях мористее его, но мы обнаружили, что он находится несколько дальше.
27.iii. В четверг, 27-го числа, как только наступил день, мы пошли на запад к суше, и около четырех часов пополудни увидели землю, являющуюся островами Душ-Камароинс (то есть островами Граната) [должно быть креветок ], эти острова не слишком высоки; как только мы их увидели, мы взяли курс на юго-юго-запад и, проплыв немного, увидели еще один круглый остров, называемый Илья-де-Бабоксин [неопознанный], который лежал прямо перед нами; как только мы его увидели, мы немедленно взяли курс на юг, чтобы обогнуть его, потому что находились не более чем в четверти мили от него; там мы обнаружили такое сильное течение, что вскоре оказались в двух или трех милях от вышеупомянутого острова на таком континенте, и всю ту ночь мы шли на юг, на юг и на запад, и юго-юго-запад, а когда взошла луна, мы держали курс на юго-запад.
28.iii. 28-го числа, в пятницу, утром мы начали идти с запада на юго-запад, запад, и на юго-запад, а около полудня мы бросили лот и обнаружили илистый грунт на глубине 29 фатомов, и, следуя некоторое время таким курсом, мы увидели землю, но она была так близко и окутана туманом, что мы не могли ее разглядеть; но около двух или трех часов дня стало проясняться, и тогда мы узнали, что это остров Чинчон [Амой], находящийся к северу от нас, и там мы бросили лот и обнаружили дно на глубине 19 фатомов, состоявшее из песчаного грунта, и вскоре после этого мы увидели все побережье и материковую землю Китая; и поэтому мы всю ночь шли при глубине 19, 20 и 22 фатомов, и небо было таким чистым и ясным, что почти всю ночь было видно побережье, а когда наступил рассвет, мы оказались несколько дальше островов, называемыми Руи Лобо, и вскоре после этого мы увидели остров Ламон, там мы попали в шторм; как я предполагаю, от островов Руи Лобо до острова Ламон - десять миль; у острова Ламон мы видели, как вода сияла и горела в стороне моря, так, что мы прошли недалеко от рифа; те, кто следует из Японии, должны сначала пройти мимо острова, а затем мимо рифа; этот риф протянулся с северо-востока на юго-запад и опасен для тех, кто плывет из Макао в Японию; мы прошли примерно в трех милях от него при сильном северо-восточном и восточно-северо-восточном ветре, так что мы проделали хороший путь, благодаря чему, казалось, мы преодолели 50 миль за один прием пищи. Это сильное течение берет начало (как нам сообщили) из реки Танкоан и продолжается до тех пор, пока вы не пройдете мимо острова Бранко, и, мимонав его, течение направляется к острову Илья-де-Леме, который находится неподалеку от Макао; от Ламона мы шли с запада на юго-запад, и, по правде говоря, путь от Ламона до Илья-Бранко показался нам очень коротким, потому что ночью мы убрали все наши паруса и шли без парусов, дрейфуя на юго-запад, всегда имея глубину 25-26 фатомов воды; и в полночную вахту мы начали поднимать наш грот и фок на грот-мачте, держа курс на запад, чтобы достичь глубины 20 фатомов, то есть середины пролива, по которому нам предстояло пройти, а утром мы увидели остров До Леме (то есть остров аркебузы [sic вместо руля или штурвала ]), лежащий немного слева от нас. Этот остров До Леме, если плыть мимо него с востока на запад, кажется очень маленьким, и чем глубже вы заходите в пролив, тем больше он будет выглядеть; у входа в этот пролив, с правой стороны, находятся два острова или скалы, а дальше острова начинают лежать в ряд, пока вы не дойдете до Макао, как я уже говорил в другом месте.
1. Ян Хюйген ван Линсхотен в Рассуждениях о путешествиях на Восток и Вест-Индию (Лондон, 1598), гл. 36, рр. 391-396. Я модернизировал написание других названий, кроме географических названий, и внес несколько изменений в пунктуацию там, где это, по-видимому, представляется необходимым.
2. Ibid., chap. 41, pр. 400-402.
ПРИЛОЖЕНИЕ III
Письменные показания, касающиеся иезуитско-францисканского соперничества, 1593-1597 гг.
Письменные показания Руи Мендеса де Фигередо, капитан-майора плавания в Японию, 1596 - 1597 гг. (1)
Я, Руи Мендес де Фигередо, подтверждаю, что в июле 1596 года я отправился в Японию в качестве капитан-майора, взяв с собой на своем корабле епископа дона Педро Мартинса, еще шестерых падре и брата из Общества Иисуса. Мы достигли порта Нагасаки, где местные священники и христиане встретили указанного епископа с большой любовью и радостью. Все то время, что я был в Японии, то есть более семи месяцев, я видел, что отцы и братья Компании, несущие служение в тех краях, жили в безопасности в землях Омура, Арима и Амакуса, где у них было более двадцати домов, между которыми были распределены падре, руководившие всем этим христианским сообществом. У них был колледж в Амакусе, в котором работало более пятидесяти человек Компании, и семинария в феодальном владении Арима, где они обучали более сотни молодых людей различным наукам и добропорядочному поведению. Я пошел посмотреть ее с епископом, и учащиеся и местные христиане встретили нас с большим удовольствием и гостеприимством, и я вернулся очень довольный этой семинарией и всей этой христианской общиной, увидев великие плоды, которые она приносит; и епископ был не менее доволен, поскольку сказал мне, что никогда не ожидал найти что-либо подобное в Японии. Я также узнал, что в округе Киото были и другие падре, которые обратили много туземцев и опекали процветающую христианскую общину. Епископ Японии совершил поездку туда во время моего пребывания в стране и вернулся очень довольным, судя по тому, что он мне рассказал о людях и христианстве в этой области. И там, и во всех других местах, куда он отправился навестить христиан, всегда собиралось много людей, принимавших его с большой любовью и радостью, и он конфирмовал столько тысяч из них, сколько смог в данных обстоятельствах. Хотя Тайкосама, верховный правитель Японии, запретил обращать кого-либо в христианство или оставаться кому-либо из священников в Японии, за исключением нескольких человек в Нагасаки, чтобы помогать португальцам, они не только продолжают непрерывно насаждать христианство в целом, но даже недавно обратили в веру многие тысячи душ. Пока я был в Японии, пришло известие, что отцы Компании обратили в христианство много людей в округе Киото, в том числе несколько могущественных сеньоров. Все это делалось с большой осторожностью, богослужения совершались не публично, а тайно в церквях, в то время как они выполняли все свои другие религиозные обязанности таким же образом, проповедуя, совершая таинства и наставляя в вере христиан с большим усердием и пользой. Они также меняли свою одежду, когда это было необходимо, чтобы не раздражать Тайкосаму и его губернаторов, которые в противном случае подвергли бы христианство еще большей опасности. Этот метод показался мне очень разумным и правильным, и полностью соответствовавшим благоразумию и потребностям времени; потому что они ходили среди христиан и ни в чем не подводили их, несмотря на эти меры предосторожности; и хотя Тайкосама и его приспешники знали об этом, все же они были удовлетворены проявлением уважения к своим приказам. Я также знал, что босоногие монахи св. Франциска, впервые приехавшие из Манилы в Японию два или три года назад, действовали совершенно иным образом, публично проводя свои службы и открыто проповедуя в своей церкви в Киото. И местные христиане, и отцы Компании были сильно обеспокоены этим из-за опасности, которой они подверглись бы, если бы об этом узнал Тайкосама. Я побеседовал с некоторыми монахами, которые были в Нагасаки, и обнаружил, что они всегда очень твердо придерживаются своих взглядов; и оин были так рады пребыванию в Японии, что один из них сказал мне, что даже если Его Святейшество снова прикажет им покинуть Японию, они полны решимости не делать этого, а оставаться в Японии, во всяком случае, до тех пор, пока Его Величество не распорядится иначе. Мне не понравились их слова, и если бы они действовали иначе и вели себя так же, как отцы этой Компании, вероятно, одни из них не были бы убиты, а другие депортированы из Японии, и христианская община и отцы Компании не оказались бы в такой беде и опасности, как сейчас.
В это время кастильский корабль, следовавший из Манилы в Новую Испанию, был отброшен штормом в японское королевство под названием Тоса, расположенное более чем в ста лигах от порта Нагасаки, где мы находились. Когда он попытался войти в порт для ремонта, он сел на песчаную отмель, на которой и потерпел крушение, и местный правитель [Хосокабэ] не позволял трогать груз, пока не известил о случившемся Тайкосаму. После этого капитан-майор этого корабля отправил несколько человек в Киото к монахам св. Франциска, чтобы договориться с Тайкосамой о спасении их товаров и корабля. Он не писал по этому поводу ни мне, ни епископу, ни отцам Компании, будь то в этих южных регионах или в Киото. Однако епископ, который тогда находился там, зная о том, что произошло, и желая помочь кастильцам, вызвал к себе настоятелей монахов и тех, кто прибыл в качестве послов, сказав им, что он и священники готовы помочь, насколько это в их силах, и изложив некоторые меры, которые ему показались подходящими. Комиссар [францисканцев] ответил, что ни его светлость, ни кто-либо из падре не должны вмешиваться в это дело, поскольку он сам уже фактически всё устроил. Все это рассказал мне упомянутый епископ, когда вернулся в Нагасаки. Но монахи не смогли договориться должным образом, и Тайкосамой постепенно овладела алчность, вместе с некоторым недоверием, зародившимся в нем из-за слов кормчего того же корабля, сказавшего что-то необдуманное одному из посланных туда наместников Тайкосамы относительно завоеваний кастильцев и метода действий, к которому они прибегают при этом, добавив, что они посылали вначале священников для обращения в христианство (туземцев), которые впоследствии присоединялись к вторгшимся кастильским силам. Поэтому он приказал конфисковать весь груз корабля, что и было сделано, вплоть до самой одежды, которую носили люди. Когда упомянутый губернатор [Масуда] вернулся из Тоса в Киото и передал Тайкосаме отчет о том, что кормчий сказал о завоеваниях и отправке священников за границу, монахов также обвинили в том, что они были посланы с этой целью и построили церковь в Киото вопреки его указу, и публично проповедовали и занимались обращением в христианство, - Тайкосама сразу сказал, что их всех следует убить. Как к домам монахов, так и к домам отцов Компании, которые находились в Киото и Осаке, была немедленно приставлена стража. Было общеизвестно и сообщалось, что он сначала приказал убить всех падре, но впоследствии заявил, что хотел наказать только кастильских монахов с Филиппин и тех, кого они обратили в христианство. В конце концов он приказал распять на кресте шесть монахов и трех японских братьев Компании вместе с ними, а также еще семнадцать японских христиан. Все они были отправлены из Киото в Нагасаки для распятия, как мы все видели. Его губернаторы передали мне еще четырех монахов, которые находились в Нагасаки, с приказом выслать их в Китай, что я и сделал на моем корабле, поскольку Тайкосама не хотел, чтобы они оставались в Японии. Он снова издал указ о том, чтобы никто не смел проповедовать наш закон или обращать (японцев) в христианство под страхом смерти. С тех пор отцам Компании пришлось соблюдать осторожность и скрываться в гораздо большей степени, чем они делали до сих пор. Я оставил их в таком состоянии, когда отправлял почту в Китай, когда все распятые были еще на крестах, поскольку губернаторы Тайкосамы никому не разрешали снимать их. И пока я сейчас нахожусь в городе Макао, из Японии прибыла морская джонка вместе с несколькими кастильцами, потерпевшими крушение на вышеупомянутом корабле, от которых мы узнали, что отцы Компании сейчас находятся в ужасной опасности, и были вынуждены частично разрушить колледж и семинарию, так как Тайкосама приказал своим губернаторам посадить на корабль отцов Компании, поскольку он не хотел, чтобы кто-либо оставался в стране, кроме нескольких человек в Нагасаки, из-за упомянутого корабля. Поскольку это послание пришло как раз тогда, когда корабль готовился к отплытию, оно не было выполнено, но отцы и все христиане остались в плачевном положении. И многое из всего вышесказанного я видел собственными глазами, а часть я знаю наверняка, поскольку об этих событиях было публично и широко известно по всей Японии, и так как Отец-Прокурор компании, проживающий в Макао, попросил меня предоставить это свидетельство, я подтверждаю его и клянусь Святыми евангелистами, что все, что я сказал, произошло на самом деле. В Макао 14 ноября 1597 года.
Подпись
ПИСЬМЕННЫЕ ПОКАЗАНИЯ ПАУЛО ХИТОМИ, 1596 г. (2)
Падре Компании.
Мы, несомненно, киришитане, принадлежащие к Компании. Следовательно, мы никогда не примкнем ни к какому другому Ордену, даже если батерен из других Орденов могут приходить сюда. Такова наша клятва.
В третий день последнего месяца года Господа Нашего 1595-го [соответствует 2 января 1596 года].
ПАУЛО ХИТОМИ
[Пауло Хитоми также отметил японскую дату, соответствующую 1 октября 1596 года: Ввиду незаконных действий, совершенных с недавних пор батерен из других Орденов, кроме Компании, сделано предупреждение не прислушиваться к их словам . Предупреждение , конечно, сделали иезуиты.]
ОТНОШЕНИЕ ЕПИСКОПА ПЕДРО МАРТИНСА К МОНАХАМ, 1593 г. (3)
Я, брат Франсиско де Веллерино, монах из провинции Сан-Грегорио, заявляю, что в отношении того, что требует от меня мой прелат в порядке исполнения обязательного для меня послушания, я знаю следующее...
Помимо этого, [епископ Мартинс] иногда обсуждая со мной дела Японии, спросил меня, почему падре фрай Хуан Кобос из ордена св. Доминика отправился в Японию, ничего там не сделав, и его визит не принес ни малейшей пользы. Далее он спросил, с какой целью четверо монахов нашего Ордена направились в Японию, и кто отправил их в чужую обитель? Поэтому я привел ему несколько доводов и напомнил его светлости, что наш Господь, когда Он послал своих апостолов проповедовать, сказал им: Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари (цитата из Мк 16:15. - Aspar), и он не исключил Японию из этого предписания, но сказал: Идите по всему миру . Я добавил, что так поступали все миссионеры. На это он ответил, что они отправились (в Японию) без разрешения. Я ответил, что наоборот, разрешений у них было достаточно и в избытке, поскольку они взяли с собой бреве Сикста V и многие другие бреве и мнения ученых людей, добавив, что бреве, полученное Компанией относительно Японии, недействительно, так как не было одобрено Советом Индии. Он ответил, что вотчина [иезуитов] была старой и достаточной для них, добавив, что он поедет в Японию и не позволит ни одному монаху оставаться там, и так далее и тому подобное. Из чего я заключил, что он отправится в Японию с намерением устроить там какие-то беспорядки.
ФРЕЙ ГОНСАЛО ГАРСИЯ, O.F.M., ОБ ИНТРИГАХ ИЕЗУИТОВ (4)
Далее. Упомянутый губернатор [Маэда Генни Хоин Мунехиса, губернатор или сёсидай Киото] сказал, что он выдаст нам патент, разрешающий оставаться в Нагасаки, порту для Манилы и штаб-квартире португальцев в этом королевстве. Когда его снова попросили об этом, он сказал, что если губернатор, который отвечал за округ, где находится Нагасаки, чинил препятствия на нашем пути, как он и делал, то он поступал так не по собственной воле, а потому, что другие шептали ему на ухо, прося его не допускать монахам из ордена св. Франциска поселиться там; что если нас и допустят туда, то только в дом и монастырь Компании и в качестве ее гостей. Далее он сказал, что враждебно настроены по отношению к нам наши соотечественники, а не японцы.
... Через несколько дней я снова увидел его, и он повторил, что наши собственные соотечественники были нашими врагами и настроены против нас более враждебно, чем туземцы; и именно они перешли нам дорогу, расстроили нас и связали ему руки документами и взятками; добавив, что у них было много тех, кто выступал за них и в качестве их защитников, а у нас никого не было. Они сказали, что мы - презренные люди, которые прибыли маршрутом, который не приносил пользы японцам, в то время как падре привели корабль из Макао туда, куда они желали. Более того, он сказал, что они просили его не позволять нам оставаться в Японии более четырех лет, добавив, что это было оскорблением для короля, когда мы, якобы послы, содержали больницы и мыли ноги прокаженным. Они сказали, что для того, чтобы заявить об этом, они взяли в качестве посредников японцев, Хараду и Хасэгаву, которым мы были доверены по приказу короля, и что мы [не?] должны продолжать работу в больницах.
ОТНОШЕНИЕ ХИДЭЁСИ К МОНАХАМ, ок. 1595 г. (5)
Говорят, что Маэда Генни Хоин, сёсидай Киото, сказал францисканскому комиссару фраю Педро Баутиста, что Хидэёси, когда он запретил священникам Компании обращать японцев в христианство, это было не из ненависти, которую он питал к религии, потому что она казалась ему хорошей, но потому, что священники Компании пытались обратить в веру только великих сеньоров, и он боялся, что таким образом они станут хозяевами королевства, и именно по этой причиной он приказали их изгнать. А поскольку мы обращали в христианство только бедных людей, нам нечего было бояться, и король не возражал бы ни в малейшей степени, ограничиваясь запретом обращения знати, самураев и торговцев .
ВЫДЕРЖКА ИЗ ПИСЬМЕННЫХ ПОКАЗАНИЙ АНДРЕСА ДЕ КУАЧОЛА
2 ИЮНЯ 1598 г. (6)
Он слышал, как переводчик рассказывал генералу [Ландехо], этому свидетелю и другим испанцам, что в королевстве Миако [Киото], где проживает император этой земли, два театинца и три португальца рассказали упомянутому императору, что испанцы, которые потерпели кораблекрушение на побережье в Тосе, прибыли обманом и злонамеренно, чтобы захватить страну, и что они не были вассалами португальского короля, и что они использовали тот же обман в Перу, Новой Испании и на Филиппинах. И этот свидетель увидел, что по этой причине японцы захватили груз, который находился у испанцев на указанном корабле. И утверждать, что в гибели указанного груза виноваты японские мученики, - это прямое противоречие истине и ложная версия того, что действительно произошло. Напротив, они были распяты за защиту прав вассалов своего короля и сюзерена; потому что в то время, когда этот свидетель и другие испанцы достигли указанного королевства, блаженные мученики жили очень тихо и мирно в придворном городе указанного императора, который позволял им проповедовать Евангелие и давал им ежегодное пособие рисом.
ПОКАЗАНИЯ ФРАЯ ХУАНА ПОБРЕ О ГЛАВНОМ КОРМЧЕМ САН-ФЕЛИПЕ (7)
Теперь будет правильным, христианин и любящий читатель, как я говорил в главе XXIV, оборотная сторона листа 106, попытаться прояснить этот вопрос для нашего блага или зла, поскольку галеон уже был потерян, а груз конфискован. Вы наверняка помните, что в этой правдивой истории было рассказано, как, когда фрай Хуан Побре покинул молельню Белема [в Осаке], где тогда находились святые мученики фрай Мартин и фрай Фелипе, он написал письмо святому фраю Педро в Киото, в котором он сказал: Брат, ты, наверное, понял, что подозрения, которые у нас были, подтвердились. Брат фрай Мартин рассказал мне, как губернатор собирается конфисковать собственность испанцев. Если это правда, вы согласитесь, что вам следует сделать все возможное в этом вопросе, и особенно попытаться раскрыть правду Тайкосаме, поскольку у нас нет других свидетелей в нашу пользу . Святой комиссар со своим дражайшим фраем Гонсало [Гарсиа] сделали все, что могли; так что, хотя никто не осмеливался говорить или возражать Тайкосаме, все же монахи св. Франциска так и сделали, и однажды, подойдя к нему, они сказали: Государь, смилостивитесь над испанцами в Урадо . Святой брат Гонсало пошел с Жуаном Родригешем и сказал [Маэде] Генни-Хоину, что он должен помнить, что португальцы и испанцы в равной степени являются подданными одного и того же короля. Губернатор ответил: Почему ты не сказал мне об этом раньше? Святой фрай Педро Баутиста подарил ему 100 песо, которые одолжил ему добрый христианин по имени Косме Джойя, чтобы Маэда мог сделать что-нибудь для испанцев в Урадо. Он написал письмо Масуде в Урадо, но монахов немедленно арестовали, как говорилось ранее. Это письмо было доставлено в Урадо после того, как тиран конфисковал груз и золото, что произошло восемь или десять дней назад. Когда он [Масуда] получил письмо, он вызвал генерала, которого сопровождали прапорщик Котело и двое или трое других, и сказал ему: Один из губернаторов Киото только что написал мне письмо, в котором он говорит мне, что мы не должны причинять вам вреда, поскольку вы не такие люди, как о вас говорили . А что они говорили? - спросил Котело. Они сказали Тайкосаме, что вы пираты, которые прибыли шпионить за его портами . Больше он ничего не сказал. Испанцы спросили его: Кто тебе это сказал? Он ответил, что два отца Компании и три португальца или три отца Компании и два португальца, добавив: Но будьте осторожны; несмотря на все это, вы все равно должны отдать мне все золото, потому что после меня придет другой, который будет обращаться с вами хуже, чем я . На что они ответили, что уже отдали ему все золото и серебро на сумму около 30 000 песо, более или менее. Десять дней спустя он приказал погрузить половину товаров на борт пятидесяти больших фуне и отправить в Киото. Тем временем еще пятьдесят (кораблей) стояло под загрузкой, и, чтобы отвлечься от работы, он любил встречаться с нашими людьми и приглашал нескольких испанцев, чтобы они сыграли с ним в шашки или карты и научили его играть в шахматы. Еще он любил смотреть, как они фехтовали. Было найдено несколько банджо и гитар, и он послал за кем-нибудь, кто умел играть и петь под них. Фрай Хуан Побре сказал: Пойте На реках Вавилона, мы сидели и плакали и т. д.
Затем он вызвал кормчего и спросил его, как корабль сюда попал и как он прокладывал курс в море. Ему объяснили, что по морской карте и астролябии. Он приказал принести их, и когда он стал задавать вопросы о карте, кормчий отвечал, показывая ему путь из Испании в Мексику, из Мексики в Лусон и из Лусона в Японию. Когда он увидел на карте такую маленькую Японию, что она была меньше большого пальца, он был удивлен незначительностью ее размера и не мог в это поверить. И поскольку другие земли и моря, которые он видел, почти полностью принадлежали нашему католическому королю, он спросил, откуда у него такое количество (владений), и кормчий сказал ему, что у него есть еще намного больше. Масуда, изумленный, спросил: Почему они берут с собой священников? Кормчий ответил, что их взяли, чтобы они исповедовали их и совершали такие таинства, как отпущение грехов умирающим, добавив, что их также взяли с той целью, чтобы, если они достигнут каких-нибудь земель, где жители захотят стать христианами, они могли обратиться в веру с помощью этих священников.
Теперь кажется, что либо переводчик перевел его слова неправильно, либо тиран неправильно понял их, и с тех пор в этом сильно обвиняют кормчего; но, по правде говоря, он не виноват, и если и допустил некоторую неосторожность, то лишь из-за своего легкомыслия, но у него были хорошие намерения. Однако, действовал ли он под влинияем добрых или злонамеренных побуждений, не имело значения, поскольку вред уже был нанесен, как в отношении груза корабля, потерпевшего крушение в Урадо, так и в отношении того, что епископ сказал в Киото. Следовательно, нет причин обвинять кормчего, который был невиновент. Когда кормчий продолжал свои объяснения по карте, Масуда спросил, кому принадлежат Португальские Индии? Кормчий ответил: Нашему королю . Губернатор возразил: Разве у вас не три императора? Кормчий ответил: Нет, только один . Масуда сказал: Ты лжешь, их трое . Затем он спросил, кто такой дон Антонио, где находится Англия, и почему наш король развязал войну с Англией и Великим Турком, а также задал другие вопросы, подоплеку которых кормчий не понял, но которые показались ему зловещими. С этими словами кормчий попрощался, пошел к генералу и в моем присутствии в точности пересказал ему то, что сказал ему губернатор, добавив: Я не понял, к чему он клонит, но его расспросы показались мне не предвещавшими ничего хорошего . Генерал вызвал прапорщика Котело, потому что он понимал по-японски больше, чем кто-либо, так как был очень умен и выучил несколько слов и фраз за то короткое время, что мы были в Урадо. Он велел ему взять с собой нашего переводчика Антонио и предупредил, чтобы тот говорил правду. Котело отправился к складским помещениям и нашел там Масуду, который, догадавшись о цели его визита, задал ему тот же вопрос, что и раньше кормчему: Какими землями владеет наш король? И прапорщик сказал ему: Испанией, Мексикой и всей Ост- и Вест-Индией. Затем губернатор спросил у него: Ваш император также является императором португальцев? . И Котело ответил: Да . Это неправда, - возразил Масуда, - потому что я знаю, что у вас три императора, и что португальский - величайший из всех . Котело ответил: Как это возможно, сеньор, что кто-то сказал вам это? Потому что у португальцев и испанцев нет другого монарха, кроме нашего собственного короля . Масуда ответил: Я знаю то, что я сказал вам, из письма, которое я получил из Киото, где было написано, что португальцы сказали Тайкосаме, что у вас есть три императора. Один из них - португальский, величайший из всех, другой - ваш, а кто третий, я не помню ; более того, упомянутый португалец спросил Тайкосаму: Как это возможно, что ваше величество, столь могущественный государь, позволяет одному или двум кораблям ежегодно проходить мимо ваших берегов без вашего пропуска и без уважения к вашей высочайшей особе; а этот корабль, который прибыл в Урадо, является одним из таких кораблей, которые обильно нагружены золотом, алой тканью и другими дорогостоящими вещами? Котело ответил: Сеньор, теперь вы знаете, что это ложь, поскольку вы видели, что было у нас на борту; а что касается того, что португальцы сказали Тайкосаме, вы можете узнать правду, расспросив тех португальцев, которые прибыли сюда с нами и которые в качестве вассалов того же короля служат на его кораблях и флотах, будучи уроженцами той же земли и королевства, что и португальцы, которые приезжают в Нагасаки. Вы также можете узнать об этом у капитана, который приехал из Макао, и вы увидите, что и тот, и другой имеют титулы, пожалованные нашим королем . Он привел другие доводы и заключил: Все это указывает на то, что наш король - тот же самый, что и у португальцев . Губернатор, видя силу этих аргументов, не знал, что сказать, и сменил тему, спросив: Ну, а кто же такой дон Антонио, и почему король Фелипе изгнал его из королевства и почему он [Фелипе] ведет войну против Англии и Великого Турка? Прапорщик был удивлен, услышав такие странные вопросы, так как ему казалось, что Масуда никак не мог знать о таких вещах, если только ему действительно не рассказали об этом португальцы, но он ответил как мог, сказав: Дон Антонио - внебрачный сын принца Португалии, и он не может унаследовать королевство, потому что он незаконнорожденный. Со смертью короля дона Себастьяна королевство перешло к дону Энрике, а со смертью дона Энрике наш король Фелипе стал законным наследником. Было много португальцев, которые изменили ему, и поэтому нашему королю было необходимо войти в Португалию силой оружия, чтобы завладеть своим королевством. Дон Антонио, увидев это, бежал с некоторыми своими сторонниками в Англию. С Англией же мы воюем по многим причинам: во-первых, потому что они были раньше христианами (т.е. католиками. - Aspar), теперь же они лютеране; во-вторых, потому что они причиняют много вреда нашему королю на море, захватывая его корабли и убивая его вассалов; и, наконец, потому, что они предоставили убежище дону Антонио и его приверженцам. Любой из этих причин в Европе было бы достаточно, чтобы оправдать войну . Губернатор, казалось, был вполне удовлетворен тем, что сказал ему Котело, и прапорщик добавил, что он готов повторить перед Тайкосамой все, что он только что сказал. Далее он предложил отправить его и еще нескольких испанцев для расследования дела перед Императором, и что, если они не смогут доказать свою правоту, пусть их всех казнят как пиратов, поскольку именно в этом их обвиняли, равно как и в разведке портов Тайкосамы, - в то время как, с другой стороны, если португальские священники и иезуиты окажутся лжецами, они должны быть приговорены к смертной казни как лжесвидетели. Губернатор сказал: Либо сегодня, либо завтра из Киото придут какие-то новости, и мы узнаем, находятся ли еще там португальцы, говорившие с Тайкосамой, или они вернулись в Нагасаки. Что касается вашего предложения о том, чтобы некоторые из вас отправились в Киото, я посоветуюсь с местным даймё и решу, что лучше. Однако, лжете ли вы, или лгут португальцы и падре, никто не будет убить за это; потому что, хотя вы просите меня убить их, они не просили Тайкосаму убить вас, а только конфисковать ваш груз и отослать вас прочь . С этими словами он отпустил Котело, который после этого вернулся туда, где находились генерал и его люди.
1. British Museum, Add. MSS 5858, fols. 4-5. Это не оригинал, а современная копия, и, насколько мне известно, она не опубликована. Я выбрал этот аффидевит для воспроизведения, поскольку он менее многословен, чем у епископа Японии дона Педро Мартинса, подписанный оригинал которого (датирован Макао, 17 ноября 1597 г.) можно найти в British Museum, Add. MSS 5858, fols. 55-56, а современную копию - в MS 9858 fols. 1-4. Третий экземпляр был воспроизведен Колином-Пастельсом в Labor Evangelica, Vol. II, 697-698. Свидетельство епископа по сути то же самое, но он обвиняет фрая Хуана Побре, O.F.M, в том, что он отговорил Ландехо от попыток отвести потрепанный галеон Сан-Фелипе в Нагасаки. Между прочим, Мендес де Фигередо явно стремился угодить обеим сторонам, поскольку он дал францисканцам письменные показания, подтверждающие подлинность чудес, совершенных их мучениками, которые иезуиты сочли ложными (AM, Vol. XIX [1923], pp. 166-169).
2. Масахару Анесаки, Two Kirishitan Documents Discowered at Takatsuki , в PIA, Vol. IX (1933), рр. 285-288. Возникает вопрос о подлинности этого разоблачающего документа, фотографическое воспроизведение которого можно найти в статье профессора Анесаки, откуда взят английский перевод. Дата представляет собой любопытную смесь японского лунного календаря и христианской эры. Пауло Хитоми, вероятно, был отцом (или каким-то другим родственником) того Педро Хитоми, который эмигрировал из Фусими в Сембокуку в 1610 г. и основал христианскую общину на северо-востоке (см. выше, стр. 335). Эти данные под присягой показания убедительно доказывают истинность часто повторяемых францисканцами обвинений в том, что иезуиты не позволяли своим новообращенным иметь какие-либо сношения с монахами с Филиппин. Оригинал был продиктован падре Органтино, S.J.
3. Епископ Мартинс, S.J., прибыл в Нагасаки 14 августа 1596 г. и, не теряя времени, попытался привести в исполнение свои угрозы изгнать монахов из Японии. Ср. документы, напечатанные в AIA, Vol. XIII (1920), рр. 40-60, откуда переведен вышеуказанный отрывок (рр. 43-44).
4. AIA, Vol. VI (1916), с. 246-247 и ibid., Vol. XIII (1920), рр. 39-40. Фрай Гонсало Гарсия был францисканцем евразийского происхождения, родившимся в городе Бассейн в Португальской Индии. Он вступил в ряды Ордена, проработав много лет торговцем в Японии, и был лучшим лингвистом-иезуитом. Он был одним из погибших в феврале 1597 г.
5. Отрывок из Relacion фрая Жеронимо де Жесуса, O.F.M., напечатанного в AIA, Vol. XIII (1920), р. 30. Обвинение повторяется в анонимном Breve Relacion de todo lo suecedido acerca de los Frailes de San Francisco en Jappon , вкратце изложенном в Maggs Bros., Catalog, No. 515 (1929), pp. 12-20, который является одним из лучших современных отчетов о францисканской миссии в 1593-1597 гг. Маэда преувеличивал, если действительно сказал, что Хидэёси не испытывал активной неприязни к христианству. Стоит отметить, что, в отличие от Иэясу, Тайко не поощрял обращение купцов.
6. Андрес де Куачола был чиновником казначейства короны на Филиппинах, который был эскрибано (нотариусом) на борту Сан-Фелипе и, таким образом, очевидцем того, о чем рассказывал. Другой его обширный рассказ, резко враждебный иезуитам (которых он называет театинцами) и португальцам, кратко изложен в английском переводе в Maggs Bros., Catalog No. 515 (1929), рр. 5-11. Настоящий отрывок взят из его показаний под присягой, напечатанных в AJA, Vol. VI (1916), р. 293. Оригинал рукописи находится в Архиве в Севилье (AIS, 68-1-42).
7. Фрай Хуан Побре, О.F.М., Istoria de la perdida y descubrimiento del galleon San-Phelipe con e glorioso martirio y gloriosos Martyres del Japon , рукопись из 431 листа, большая часть написана собственноручно Побре. Ср. Лоренцо Перес, O.F.M., Frai Juan Pobre de Zamora su relacion sobre la perdida del Galeon San Felipe y martyrio de San Pedro Bautista y companeros , Erudition Ibero-Ultramarino, Vol. II (1931), pp. 217-235. Соответствующие отрывки расшифрованы на страницах 219-223 статьи Переса под заголовком Origen de la Leyenda de Urado . И фрай Побре, и издатель его труда упускают из виду тот факт, что заявление кормчего о тесной связи между церковью и государством в колониальной Испании, независимо от того, когда оно было сделано, во многом разожгло подозрения Хидэёси, независимо от того, были ли они первоначально пробуждены португальцами, как утверждают францисканцы и отрицают иезуиты. Я модернизировал написание японских личных и географических названий.
Подобно тому, как португальцы и иезуиты обвиняли испанцев и монахов в потере груза Сан-Фелипе и казни францисканцев в феврале 1597 г., вторые столь же решительно обвиняли первых как настоящих, хотя и в какой-то степени непреднамеренных, виновников случившегося. Фрай Диего де Гевара, O.S.A., фрай Марсело де Рибаденейра, O.F.M., и фрай Хуан Побре, O.F.M., которые в то время находились в Японии, присягнули в Маниле, что все усилия по изгнанию монахов из Японии несомненно, были вызваны интригами и происками священников Компании, которые работают для той же цели по сей день; добавив, что, хотя иезуиты хотели, чтобы все прочие особы духовного сана покинули Японию, они не думали, что тиран [Хидэёси] дойдет до того, чтобы приговорить их к смертной казни, как он это сделал, но удовлетворится просто их изгнанием из Японии . ( Relacion del martyrio que padecieron en el Japon y en la ciudad de Nangasaque el ano de 1597, seis frayles de San Francisco y otros 20 Cristianos Japones , в AIA, Vol. XIII [1920], р. 174.) Мне кажется, это настолько близко к истине, насколько мы сможем добраться до нее.
ПРИЛОЖЕНИЕ IV
Педро де Баэса о китайско-японской торговле, ок. 1609 г. (1)
... как поступают португальцы, живущие в Малакке и Китае, которые не зависят от Португалии или Восточной Индии в отношении своих средств существования, а зависят от тех [дальневосточных] регионов, с которыми они ведут торговлю, и то же самое могли бы делать горожане и жители Манилы и Филиппин ... и Его Величеству достаточно лишь разрешить им доступ в порт Макао в Китае, порт, в котором живут португальцы, которые приезжают туда через Восточную Индию, где насчитывается более тысячи двухсот семей женатых португальцев, и где я прожил шесть лет. Испанцы, живущие на Филиппинах, не общаются с ними, хотя и испанцы, и португальцы поддерживают связи со всеми другими странами и провинциями в этих краях. Это сильно удивляет коренных жителей этих регионов, поскольку только испанцы и португальцы не ведут дел и не общаются друг с другом, как можно было бы ожидать от единоверцев-христиан и вассалов одного и того же короля. Ибо португальцы не могут приезжать на Филиппины, а испанцы не могут торговать в Малакке и Макао, - это последнее место, где живут португальцы, находится в 18 лигах от великого города Кантона. И часто случается, что из-за шторма или случайного стечения обстоятельств некоторые испанские корабли терпят крушение или вынуждены заходить в португальские порты, и их грузы немедленно конфискуются, а их людей заключают в тюрьмы и подвергают очень дурному обращению, что приводит к многочисленным смертям и вражде, как хорошо и печально известно всем, ибо такие события часто происходят. Время показало, что именно по этой причине все варварские народы тех краев изумляются и поражаются, видя, как эти христианские народы предаются такой взаимной ненависти и вражде. Поэтому важно и выгодно для общего урегулирования этих разногласий, чтобы Его Величество позволил португальцам и испанцам, живущим в этих краях, поддерживать связи друг с другом, поскольку единственная причина, которая сейчас мешает им, - это эгоистичные интересы частных лиц. Говорят, что португальцы Макао понесут убытки, если испанцы пойдут торговать в Кантоне, как это делают португальцы, поскольку первые привезут в Кантон очень много серебра и будут покупать товары по более высокой цене, чем могут себе позволить португальцы. Но поскольку Богу было угодно объединить эти две короны в одну, Он также одобрил бы общение представителей двух национальностей в тех краях. И поскольку Всевышний поставил Ваше Превосходительство [графа де Лемоса] во главе всех этих великих королевств Нового Света, чтобы вы могли исправить эти беспорядки и распри (так я могу их назвать) своим великим благоразумием и христианской верой, пусть он также послужит Господу и тем, что исправит существующее в ваше время в этих краях недопустимое положение дел, и побудит Его Величество дать разрешение (португальцам и испанцам) торговать и общаться друг с другом в христианской вере и милосердии, как они должны делать, позволяя взаимные сношения без риска причинения ущерба любой из сторон или потери их имущества; если они едины, они могут помочь друг другу в случае необходимости в служении короне, и у них будет больше сил, чтобы противостоять врагу, если он вторгнется в эти края...
... Ибо во всем Китайском королевстве есть огромное количество чистого золота пробы более двадцати двух каратов (В соответствии со старой каратной системой проб, применявшейся в Западной Европе до введения метрической системы, при пробе в 22 карата содержание драгоценного металла составляет 0,916 % от веса сплава. - Aspar); если бы его доставляли в Новую Испанию или в Кастилию, была бы получена прибыль в размере 75 или 80 процентов за счет разницы в цене между одним регионом и другим. В Китае золото считается товаром, который растет и падает в цене в соответствии со спросом и предложением, и не имеет там фиксированной стоимости, как здесь, в Кастилии. Золотое песо в Китае часто стоит 5 серебряных песо, и если оно в дефиците и существует спрос на него в других местах, курс может вырасти до шести или 6 серебряных песо за одно золотое. Самая большая цена, по которой я когда-либо покупал его или видел, как оно продается в городе Кантон в Китае, составляла 7 серебряных песо за одно золотое, и я никогда не видел, чтобы она поднималась выше, во всяком случае, до сих пор. В то время как в Испании золотое песо обычно стоит 12 серебряных песо, благодаря чему можно увидеть, как на золоте, экспортируемом из Китая, получают прибыль в размере более 75 или 80 процентов. Поэтому, учитывая огромную выгоду, которую принесет этим королевствам Испании экспорт золота из Китая в обмен на серебро, Его Величеству следует разрешить любому желающему ввозить серебро из Новой Испании на Филиппины, при условии, что они вложат половину его в китайские товары, а другую половину - в золото по рыночной цене. Ибо если предположить, что на Филиппинах нет золота, то, когда кантонцы и сангли узнают, что могут обменять свое золото на серебро на Филиппинах, они привезут столько, что этого будет достаточно, чтобы компенсировать богатство, которое они забирают из Новой Испании, за счет серебра, которое они вывозят оттуда. Ибо в Китае на рудниках добывают огромное количество золота, тогда как китайцы предпочитают серебро золоту, и именно по этой причине они так высоко ценят серебро, а не золото. А португальцы, которые вывозят серебро из Лиссабона на кораблях, которые отправляются оттуда на Восток, доставляют все это в Китай для инвестирования на своих рынках, и они получают на этом больше 70 процентов прибыли, когда обменивают его на китайские товары. По этому мы можем увидеть, как много там ценится серебро, и как мало - золото.
1. Pedro de Baesa, Este memorial me mando el Conde de Lemos que hiziesse, que es la Resolution destas material, y de todos los mas que le tengo dado a su Excelencia, para que se diesse a Su Magestad [Мадрид, 1609]. Автор тридцать лет служил короне на Молуккских островах, Филиппинах, в Макао и Японии, занимая различные финансовые и административные должности. Из контекста ясно, что он писал о положении дел в Кантоне в течение последнего десятилетия XVI в. После долгих лет травли со стороны графа Лемоса и Совета Индии в Мадриде, вместо вознаграждения его заслуг, ему в конце концов пришлось довольствоваться назначением коронным фактором на Тернате в 1617 г., но, похоже, он умер, прежде чем смог занять свою должность. В связи с его наблюдениями об относительной стоимости золота и серебра в Китае и Японии на рубеже XVI века, Сэрис, писавший на ту же тему четырнадцать лет спустя, отмечает, что китайцы обычно покупают ваше серебро и дают вам золото в 23 карата за 15-20 унций серебра, но иногда его бывает много, а иногда мало . (Путешествие Сэриса, изд. Hakluyt Society, р. 230). Тот же авторитетный источник также утверждает, что в Японии реалы действительно теряют 20 % стоимости; реал из 8 стоит четыре шиллинга и шесть пенсов, которые принесут там только три шиллинга и шесть пенсов, то есть семь масе, то есть 25 % убытка; но они могут добавить 5 % за реалы с более высоким содержанием серебра (Ibid., р. 208.) В следующие двадцать лет положение, кажется, изменилось, поскольку Питер Манди, описывая относительную стоимость испанского и японского серебра в Макао в 1637-1638 гг., замечает: Если вы должны заплатить 100 таэлей японским серебром и рассчитываетесь реалами из 8, то каждый реал будет стоить 8 масе, 4 кандарина, 3 наличных или 8 масе, 5 кандаринов, но если вы должны реалы из 8 и хотите заплатить японским серебром, то каждый реал будет равен 7 масе и 4 кандарина, вы должны дать 8 масе и 5 кандаринов японским серебром, при этом разница между испанским и японским серебром составляет 10 %; первое является лучшим, называется Plata corriente или современное серебро . (Путешествие Манди, изд. Hakluyt Society, Vol. III., Pt. I, p. 311.)
ПРИЛОЖЕНИЕ V
Японские государственные документы о торговле между Макао и Нагасаки, 1611-1621 гг.
Письмо от Хонда Масадзуми дону Диогу де Васконселушу, 1611 г. (1)
Кодзуко-но-суке Фудзивара Масадзуми, министр Японии, почтительно направляет это письмо дону Диогу де Васконселушу, адмиралу Португалии.
Посланник, дон Нуньо Сотомайор, прибыл сюда, преодолев обширное море. Он был должным образом принят, и я встретился с ним, чтобы обсудить уничтожение Черного Корабля в прошлом году.
Мне кажется, что вы пытаетесь оправдать виновную сторону. Наши страны находятся далеко друг от друга, взаимный обмен мнениями очень сложен. Поскольку факты были искажены при передаче, мы не можем распознать правду. Как вы можете объяснить убийство наших невинных людей в Макао? Ваши люди вели себя незаконно и несправедливо по отношению к нашим. Таким образом, между двумя сторонами произошел конфликт, и наши невинные люди были убиты. В конце концов, об этом стало известно нашему правителю, который, с одной стороны, оплакивал своих вассалов, отправленных в царство теней без причины, а с другой стороны, был возмущен тем, что иностранные варвары устроили заговор и заманили в засаду наших людей. Так случилось, что Черный Корабль вошел в гавань Нагасаки, и молва обвиняла капитана этого корабля в убийстве наших людей. Бугё, управляющий гаванью, доложил об этом нашему правителю, который захотел, чтобы капитана допросили об этом деле. Поэтому бугё было приказано пригласить капитана на берег, но тот отказался высадиться, а когда просьба была повторена, он даже не соизволил ответить. Это повторялось снова и снова, поэтому было ясно, что капитан знал за собой вину. Правитель Японии прямо заявил, что только капитана следовало вызвать на допрос, а все остальные должны быть отпущены с миром. Тот факт, что он хотел пощадить многих людей ради одного человека - поистине святой поступок. Бугё Нагасаки было приказано послать официальных лиц на борт Черного Корабля, чтобы допросить капитана, после чего тот оказал сопротивление, открыл огонь из пушки и сжег некоторые из наших кораблей. Затем он снялся с якоря и поднял паруса. Наши люди, опасаясь, что это нарушение наших национальных законов останется безнаказанным, напали на корабль. Затем капитан по собственной воле поджег корабль и взорвал его со всеми сокровищами, находившимися на борту. Затем корабль ушел под воду.
Наше намерение состояло в том, чтобы арестовать только капитана, по каковой причине мы и вызвали его на допрос. Для чего же мы должны были убивать других? Тем менее мы хотели сжечь корабль!
Факты изложены выше. Вы можете поразмышлять над ними на досуге. Не сомневайтесь в истинности этого.
Теперь, когда дон Нуньо Сотомайор прибыл издалека, я принял его и его подарок, и вопрос, таким образом, считался улаженнным. Безусловно, это был дружеский поступок с моей стороны. Господин также не винит вас лично в предыдущем оскорблении. Он позволит возобновить торговлю и получить равные прибыли для обеих стран. Он не будет запрещать заход и выход судов. Поэтому пусть Черный Корабль следующим летом прибудет в Нагасаки, как это было раньше. Мы искренне надеемся на скорейшее возобновление торговли на взаимовыгодной основе.
Если среди наших чиновников или торговцев возникнут какие-то беспорядки, они будут расследованы. В соответствии с указом будут приняты решительные меры.
Не сомневайтесь. Поскольку подробности не могут быть полностью изложены в этом письме, они будут устно объяснены дону Нуньо Сотомайору.
ПИСЬМО ОТ ХОНДА МАСАДЗУМИ ВЛАСТЯМ МАКАО, 1611 г. (2)
Кодзуке-но-суке Фудзивара Масадзуми, министр провинции Ниппон, почтительно приветствует губернатора и старейшин Макао.
Вы отправили мне письмо, которое я смог понять так же хорошо, как если бы мы разговаривали с глазу на глаз.
Уничтожение Черного Корабля в прошлом году вследствие пожара произошло именно так, как описано в вашем письме. Хотя капитан-майор погиб по своей вине, я рад принять к сведению ваши искренние извинения. Его преступление было подробно описано в моем письме к дону Диого де Васконселушу, поэтому я не буду снова упоминать его в этом письме. Теперь, раскаиваясь в своих прежних проступках, вы просили нас восстановить нашу старую дружбу и разрешить снова отправлять ваши корабли в эту страну, чтобы продолжать торговлю навсегда. Ваше желание признано правильным и законным. Мы никогда не станем препятствовать вам приходить и не помешаем уйти. Мы не будем испытывать недостатка в великодушии, принимая предложения от иностранцев из далеких стран. Поэтому ваше прошение было передано моему господину, который ответил утвердительно. Разве это не счастье для вашей страны? Вы торгуете здесь уже несколько десятилетий, и поэтому у нас есть скрытое желание наладить взаимное общение. Это подтверждается доброй волей господина и его стремлением к дружбе с зарубежными странами. Поэтому я с нетерпением жду возвращения Черного Корабля в гавань Нагасаки, как и раньше. Не нарушайте вашего обещания. Торговля будет процветать и приносить прибыль, как и в былые времена. Я надеюсь, что это вас успокоит.
Пятнадцатый день седьмого месяца осени шестнадцатого года Кэйтё.
ПИСЬМО ОТ ГОТО СЁДЗАБУРО ВЛАСТЯМ МАКАО, 1611 г. (3)
Гото Сёдзабуро Фудзивара Мицуцугу, вассал Японии, с уважением направляет это письмо старейшинам Макао.
Я получил письмо с благодарностью от дона Диогу де Васконселуша, капитан-майора Макао, и я был еще более доволен встречей с доном Нуно Сотомайором, посланником.
Черный Корабль был уничтожен пожаром в прошлом году, потому что его капитан-майор убил наших людей в Макао, когда он исполнял в этом городе обязанности губернатора, и он отрицал этот факт, когда прибыл сюда, говоря, что его это не касается. После прибытия корабля в Нагасаки выяснились истинные факты. Господину доложили об этом, и он приказал местным властям допросить капитан-майора корабля. В связи с этим был назначен Арима Шури-но-Тайю, и он хотел задержать одного капитан-майора и оставить корабль в целости и сохранности. Первому было приказано сойти на берег, чтобы оправдаться, но он отказался это сделать. Он открыл огонь по нашему судну, сжег и повредил несколько судов. Затем он снялся с якоря и поднял паруса, намереваясь уйти из гавани. Опасаясь, что это аннулирует приказ его господина и тем самым опозорит его, Арима построил особый корабль. Капитан-майор продолжал стрелять из тяжелой пушки, а затем взорвал Черный Корабль, который в результате затонул. Вы видите, что вина одного человека стала причиной гибели многих людей, а также большого количества сокровищ и груза. Вероятно, это не входило в намерения экипажа в целом, но китайцы и ласкары находились на борту, и все они разделили общую участь, как друзья, так и враги. Мы искренне сожалеем об этом. Огонь уничтожил как джонку, так и ценные вещи. Тем не менее, многие из выживших были спасены и отправлены обратно. Вы знаете, что это правда, и зачем нам вас обманывать?
Вы просили меня восстановить нашу давнюю дружбу и разрешить отправить Черный Корабль в следующем году. Сочувствуя вашей просьбе, я обратился с просьбой к сеньору, и тот с радостью удовлетворил ее. Поэтому я с нетерпением жду прибытия Черного Корабля в Нагасаки. Нагасаки - отличная гавань в Западном морском кольце нашей страны и весьма процветающий торговый центр. В вашем письме мне сообщается, что комиссары порта Хасэгава Сахиойе и Мураяма Тоан были алчными людьми, которые вымогали взятки у ваших людей и заставляли их подписывать определенные документы.
Это, должно быть, всего лишь слухи, и в любом случае я сомневаюсь в правдивости этого отчета. Эти двое будут вызваны сюда в течение следующих нескольких дней, и они будут тщательно допрошены. Тогда и выяснится истина; но я не могу принять промежуточное решение, пока не услышу мнения обеих сторон. Затем я выскажу свое устное мнение по этому поводу господину, и наши национальные законы будут строго соблюдаться. Когда в следующем году Черному Кораблю придет время войти в гавань Нагасаки, я посоветую двум комиссарам не создавать проблем между вашим и нашим народом, а облегчить дела Черному Кораблю и позволить вести торговлю беспрепятственно. Вы можете быть уверены в этом. Более того, один или два ваших представителя будут приглашены в Сидзуоку, где я постараюсь удовлетворить их просьбы. В Сидзуоке находится августейший дворец моего господина; и поэтому уполномоченные в Нагасаки, благоговеющие перед моим господином, не осмелятся совершить какие-либо нарушения.
Посланник, дон Нуньо Сотомайор, будучи отпрыском вашей знати, был принят господином на аудиенции. Разве это не честь для дона Нуньо Сотомайора? Я имел честь советоваться с господином, когда обсуждались дела Черного Корабля. Некоторые из наших чиновников были неблагосклонно настроены к вашей стране, но я всегда был на вашей стороне и выступал в вашу защиту. Единственная причина, по которой я делаю это - дружба, которую я испытываю к вашему порту. Я был бы рад, если вы, старейшины, сообщите об этом местному капитан-майору. Я считал себя обязанным написать это письмо, и отдам его дону Нуньо Сотомайору, чтобы он забрал его с собой, когда вернется.
ПИСЬМО МИГЕЛЯ ДЕ СОУЗА ПИМЕНТЕЛЯ СЁГУНУ, 1624 г.
Мигель де Соуза Пиментель, капитан-майор галеонов Китайской стражи Его Величества, сотни раз совершив обряд омовения и, простираясь ниц, почтительно обращается к Его Императорскому Величеству Императору Великой Японии.
Вице-король Гоа услышал о сожжении Черного Корабля и прекращении сообщения между двумя странами, и говорят, что виновата в этом моя страна. Поэтому дон Диогу [де Васконселуш] был отправлен в Макао, и по прибытии туда он расследовал ответственность наших людей за это дело и наказал их. Соответственно, я направил дона Нуньо Сотомайора с объяснительным письмом министрам Вашего Императорского Величества, чтобы объяснить позицию нашей страны. Решим ли мы отправить корабль в будущем, зависит от того, будет ли предоставлено разрешение на возобновление наших отношений на прежней основе, а также от того, пришлет ли нам ответ Ваше Величество. По пути сюда я встретил дона Нуньо во время его обратного плавания в Малакку, и он показал мне великолепный меч и некоторые письма, которые он получил от двух или трех министров Вашего Величества, благодаря чему я впервые осознал великую щедрость, проявленную вами по отношению к моей стране. Благоволение Вашего Императорского Величества можно сравнить с величием Вселенной. Очевидно, что это дело [гибель Носса-Сеньора-да-Граса ] не входило в истинные намерения Вашего Величества, и Ваше Величество было введено в заблуждение.
Однако, поскольку на предыдущем письме Вашего Величества нет Императорской печати, мы сомневаемся, следует ли нам доверять ему.
Я только что прибыл в Макао и увидел письмо Вашего Величества вместе с письмом Хасэгавы Сахиойе, которое я внимательно прочитал. Я осознал доброжелательность Вашего Величества и ваших министров. Более того, письмо епископа [Японии] и положительный отзыв отца-визитатора свидетельствует о вашей все возрастающей благосклонности к нашей стране. Могу заверить Вас, что мы будем выполнять Ваши приказы.
Впоследствии прибыл корабль с полным грузом под командованием капитан-майора Перо Мониса [Гайо] и посланника Горацио Нерете, который является отпрыском нашего правящего дома [sic]. Последний давно знает страну Вашего Величества и является человеком исключительного ума и достоинств. Он объяснит политику нашего правительства и постарается заручиться вашей благосклонностью. У него есть к вам секретная просьба.
В предыдущих рейсах у нас была ваша императорская печать, но она была уничтожена, когда корабль сгорел в следующем году. Однако копия все же осталась, и это можно доказать вам и вашим должностным лицам. Если вы снизойдете до исполнения нашей просьбы, пожалуйста, скрепите своей печатью прилагаемые две копии. Одна из них будет храниться в этой гавани, а другая - на борту корабля. Если это будет сделано, корабль будет приходить ежегодно, и у нас не будет проблем с продлением контракта.
Мы слышали, что рыжеволосые прибыли в вашу страну. Они просто пираты в открытом море и, вероятно, не принесут вам никакой пользы. Поэтому мы выделим военный корабль для сопровождения торгового судна, обеспечив тем самым мирную и быструю торговлю. Если осенние ветра будут благоприятствовать нам, мы непременно отправим торговое судно в начале следующего лета к взаимной выгоде обеих стран.
Шестой летний месяц сорокового года Ванли Великой (династии) Мин [1612].
БЛАГОДАРСТВЕННОЕ ПИСЬМО ОТ ДОНА НУНЬО СОТОМАЙОРА, 1612 г. (5)
Я от всего сердца благодарю вас за гостеприимство, которым я наслаждался в вашей стране в прошлом году. Мои глаза с изумлением увидели величие Японии, и особенно большой размер Эдо. Я рассказал об этом жителям Гоа по возвращении. Вы - одно из главнейших официальных лиц Японии, и вы оказали великолепный прием чужестранцу. Нет слов, чтобы выразить мою благодарность.
Когда я был в Сидзуоке, вы были настолько любезны, что прислали своего представителя, чтобы справиться о моем благополучии. Хонда Садо-но-ками также был очень добр ко мне в Эдо. Я рассказал об этом всем в Гоа.
Однако письмо сёгуну от вице-короля Гоа Садо-но-ками положил к себе в карман и так и не показал первому. Я сожалею об этом, но я не буду жаловаться на Садо-но-ками, а только сообщу вам. В любом случае, я благодарю вас за вашу доброжелательность. Если я могу что-нибудь сделать для вас в Гоа, пожалуйста, дайте знать мне. Я отправляю капитана в Эдо, чтобы выразить свою благодарность.
Второй генерал в Гоа.
ДОН НУНЬО СОТОМАЙОР
ПИСЬМО ОТ ХОНДА МАСАЦУМИ ГЛАВНОМУ КАПИТАНУ МАКАО, 1612 г. (6)
Ваше письмо было открыто и прочитано несколько раз. Я никогда не встречал вас, но у меня было такое чувство, будто мы сидим и разговариваем на одном этаже. Нет ничего более искреннего, чем это.
В прошлом году посланник дон Нуньо прибыл в нашу страну и был принят на аудиенции принцем Минамото [Токугава Иэясу], правителем Японии, которому он преподнес подарок. По его настоятельной просьбе торговому кораблю разрешили снова прибыть. Ему были вручены императорская красная печать и грамота, и вскоре он отплыл. Должно быть, он вернулся в вашу гавань некоторое время назад.
В этом году Черный Корабль снова прибыл в Нагасаки, а главный посланник, Оратио Нерете, прибыл в замок Сидзуока, где его принял на аудиенции принц Минамото. Все прошло гладко, груз был доставлен, коммерческие переговоры прошли без сучка и задоринки и так, как того хотел капитан-майор.
Я сказал Нерете о разрешении свободно приезжать и торговать. Никаких осложнений не произошло, и в будущем могут приходить корабли для обмена сокровищами обеих стран. Что может быть лучше этой политики?
Я благодарен вице-королю Гоа за подарки. Я посылаю взамен десять предметов одежды. Вам следует подарить их вице-королю. Подробности объяснит капитан-майор японского рейса.
Девятый месяц семнадцатого года Кэйтё [1612].
ПИСЬМО СИМАДЗУ ИЕХИСА В СЕНАТ МАКАО, 1612 г. (7)
Ответ на письмо Четырех старейшин Намбана. Разделенные бескрайними далями, мы до сих пор не могли общаться друг с другом. Неожиданно я получил ваше письмо, состоящее из нескольких строк, написанных странными буквами, смысл которых не поддается ясному пониманию.
Усилиями различных переводчиков около одной или двух десятых текста письма были разобраны, но восемь или девять десятых остаются за пределами нашего понимания. Поэтому я не могу найти подходящих слов, чтобы выразить благодарность.
Прошлой весной торговое судно из моей страны, направлявшееся в Аннам, попало в шторм (букв. черный ветер ), и было отнесено к земле Гуандун. К счастью, команда была спасена благодаря великой доброте Четырех старейшин, и в прошлом месяце они вернулись на острова Гото в провинции Хидзен. Я глубоко благодарен за доброту Четырем старейшинам.
Я узнал, благодаря быстрокрылой молве, что в вашей стране и высшие, и низшие одинаково занимают должное место в жизни. В моей стране также существуют четыре сословия: воинов, земледельцев, ремесленников и торговцев. Я хотел бы объяснить это более точно, но я не знаком с вашим языком. Надеюсь, вы поймете, что я имею в виду.
Восьмой месяц года Крысы и семнадцатый год Кэйтё.
ГЛАВНЫЙ ГЕНЕРАЛ СИМАДЗУ ИЕХИСА
ПЕРЕПИСКА МЕЖДУ ДОИ ТОСИКАЦУ И СЕНАТОМ МАКАО, 1621 г. (8)
Сенат - Дои Ои-но-суке Тосикацу.
Мы с уважением направляем вам письмо.
Когда в прошлом году мы отправили вам благодарственное письмо, вы были так добры, что порекомендовали нас сёгуну, и сёгун почтил нас, подарив одежду, за которую мы теперь благодарны.
Кроме того, вы написали нам любезное письмо, за которое мы тоже выражаем благодарность.
В этом году мы снова отправляем вам письмо. До недавнего времени мы отправляли Черные Корабли, но в последнее время в открытом море крейсируют тринадцать пиратских кораблей Голландии, так что мы не можем использовать большие Черные Корабли, а только маленькие [галиоты]. Для нас это большая неприятность. Мы были бы очень признательны, если бы вы приказали голландцам покинуть Хирадо. Поскольку они никто иные, как пираты, ни одна другая страна не позволяет их кораблям становиться на якорь в своих портах; поэтому они собираются только в Хирадо.
У нас есть еще одна жалоба. Такие товары, как белая шелковая пряжа, теперь закупаются под принуждением за очень небольшую сумму.
Макао подает петиции по вышеупомянутым вопросам, и мы кланяемся с уважением.
Двадцать пятый день шестого месяца седьмого года Гэнна
Ответ Дои Сенату.
Ваше письмо было открыто и прочитано. Я понял, что вы испытваете благодарность за то, что прошлогодний посланник был принят сёгуном Минамото, правителем Японии, и получил в подарок одежду. В этом году также прибыл посланник и был принят сегуном на аудиенции после того, как мы, несколько министров, провели совещание.
Я также понял, что плавания Черного Корабля были безопасными до недавнего появления пиратских кораблей в открытом море; а также то, что среди наших соотечественников были неразумные покупатели белой шелковой пряжи.
Что касается пиратов, то приказом правителя Японии им строго запрещено заниматься пиратством в прилегающем море. Что касается торговой прибыли, то также было предписано, что торговля должна вестись так, как того требует ваш коммерческий фактор. В нашей стране нет никого настолько жестокого, чтобы получать непомерную прибыль. Пожалуйста, не беспокойтесь. Остальные подробности разъяснит посланник.
Двадцать третий день девятого месяца седьмого года Гэнна [1621].
1. Из Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), рр. 57-58. Оригинал, вероятно, был написан знаменитым ученым-конфуцианцем Хаяси Разана, и его можно найти в некоторых изданиях его собрания сочинений.
2. Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), рр. 58-59. Автора этих писем, Хонда Кодзуке-но-суке Масадзуми, который оживляет страницы Дневника Кокса под именем Кодскин или Кодскин-доно, не следует путать с его отцом Хонда Садо-но-ками Масанобу. Оба они были пожизненными слугами и доверенными советниками Токугавы Иэясу, но позже Хидэтада относился к ним плохо.
3. Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), рр. 19-61. Гото Сёдзабуро в то время, помимо прочего, был начальником монетного двора. Он был одним из протеже Иэясу, и, как многие считали, он был миллионером. Вискайно противопоставляет его алчность к деньгам и взяткам строгость старого Хонды, который всегда отказывался принимать какие-либо награды за многочисленные услуги иностранцам.
4. Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), рр. 87-90. Письмо вице-короля Гоа Руи Лореншу де Тавора, написанное в похожей манере, можно найти там же, рр. 82-84. Хотя якобы написанное в Гоа, оно, вероятно, было составлено в Макао, как и письмо Пиментеля. Еще одно письмо сёгуну, на этот раз написанное сенатом Макао, можно найти там же, рр. 92-93. Португальские оригиналы больше не сохранились, но их суть ясна даже из этих довольно своеобразных китайско-японских версий.
5. Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), рр. 100-101. Это конкретное письмо, по-видимому, было адресовано Хонде Кодзуке-но-суке Масадзуми, который оставался в Сидзуока в качестве конфиденциального секретаря и советника Иэясу, в то время как его отец, Хонда Садо-но-ками Масанобу, был прикреплен в аналогичном качестве к Хидэтаде в Эдо после того, как последний стал титулярным сёгуном в 1605 г. Португальский оригинал не сохранился.
6. Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), рр. 116-117.
7. Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), р. 167. Письмо Симадзу Иехиса капитану корабля Макао, датированное тем же месяцем и годом и оформленное в очень похожей форме, напечатано там же, рр. 166-167. В записях Макао не упоминается о прибытии этой сбившейся с курса джонки из Сацумы, но этот инцидент подтверждается из других источников. Звание генерал-майора не означало действующего воинского звания, а являлось придворным титулом.
8. Икоку Никки-шо (изд. Мураками, 1929), рр. 213-215. Дои Ой-но-суке Тосикацу (Ойендоно из дневника Кокса) был одним из любимых советников первых трех сёгунов из династии Токугава, а затем последовательно даймё Симосы (10 000 коку), Сакуры (30 000 коку) и Кога (132 000 коку).
ПРИЛОЖЕНИЕ VI
Мученичество в Омуре, 25 августа 1624 г.
Смерть отца Мигеля Карвальо из Общества Иисуса и четырех других священников из орденов святого Доминика и святого Франциска, пострадавших за проповедь святого Евангелия (1)
...Наконец, из Нагасаки пришел приказ предать смерти всех лиц духовного сана, которые, как только они осознали неизбежность этого, проявили необычайные признаки радости. 25 августа их, всех пятерых, вывели из тюрьмы, крепко связанных, с веревками на шее, в сопровождении отряда солдат. За каждым из них шли священники с крестом в руке и непрерывно молились до тех пор, пока они не пришли на корабль, на который они поднялись с несколькими чиновниками; остальные продолжили путь по суше. Они прибыли на место, назначенное для их смерти, - поле под названием Хоконохара, где поблагодарили тех, кто их проводил, за тяготы, которые они претерпели во время этого пути, и священники, воздев высоко над собой кресты, которые они несли в своих руках, начали громко распевать псалмы. Когда отец Карвальо увидел, что вокруг собралось множество людей, он сказал, обратившись к ним: Знайте, что мы христиане и что мы умираем по нашей доброй воле, за веру во Христа, Господа Нашего . Удивительная безмятежность их лиц так ясно выражала их радость на глазах у зрителей, что они, пораженные этим, говорили, что эти люди, казалось, скорее шли на какой-нибудь пир, чем на смерть. Наконец их желанный конец приблизился. Первым, кто был привязан к столбу, был отец Мигель Карвальо из нашего Общества, вторым - отец Питер Васкес из ордена Святого Доминика, третьим - отец Луис Сотело, четвертым - отец Луис Сасада, оба из одного ордена Святого Франциска; и пятым - брат Луис, обсервант третьего Ордена, японец. Расположенные в таком порядке, они были связаны таким образом, чтобы после того, как веревки сгорят, они еще могли шевелиться, и их беспокойные действия и беспорядочныя движения вызывали смех у людей. Каждый был одет в свою рясу, и его глаза были устремлены к небу. Когда был разожжен костер, который из-за небольшого количества дров разгорался очень медленно, так что веревка, которой был привязан брат Луис-японец, сгорела, и он мог уйти в свое удовольствие. Остальные его доблестные соратники вместе громким голосом читали некоторые благочестивые молитвы, а огонь, разгораясь все сильнее, начал приближаться к ним; когда он отошел от своего столба, с благородным презрением к этому бушующему пламени, он поспешил поклониться и смиренно поцеловать руки священникам, своим товарищам; затем, громким голосом призвав присутствующих принять веру Христову, в которой только и заключается истинная безопасность и спасение, он снова великодушно вернулся к столбу и, прислонившись к нему, без дальнейших уз (поскольку он уже был достаточно связан узами милосердия к Господу нашему Христу), даже не пошевелившись, терпел ярость этого пламени, пока, наконец, не отдал свою непобедимую душу Богу. Остальные уже были так подавлены дымом и огнем, от которых начали задыхаться, что они не могли говорить так, как хотели; но все же можно было время от времени услышать, как они произносят эти царственные имена Иисус и Мария , о помощи которых молили слуги Божьи в своих мучениях. Отец Мигель Карвальо, поскольку вокруг него было больше дров и горел более сильный огонь, умер вторым после того, как он привел различные аргументы в пользу своего несгибаемого мужества и необычайного постоянства. Третьим умер отец Луис Сасада, японец Ордена Святого Франциска. Он, заметив, что веревки, которыми он был связан, сгорели в огне, пожелал, прежде чем отдаст в руки Господа свою святую душу, пойти и поклониться священникам, своим товарищам; но попытавшись сдвинуться с места и не сумев это сделать, так как его ноги уже были обожжены, он остался у своего столба; и там, выказывая глубокое почтение к тем двум своим товарищам, которые еще были живы, он умер со стойкостью, достойной человека духовного сана, наделенного такими выдающимися достоинствами, как он сам. Двое других остались; огонь не приближался к ним, особенно к отцу Луису Сотело. Тогда палачи, творцы этой жестокости, решили взять некоторое количество соломы и другого сухого мусора и, подожгли его, разделив на две части, и несмотря на то, что сложенные ими груды не очень сильно горели, это доставляло еще более тягостные мучения рабам божьим. Поэтому они оставались в течение трех часов в огне, всегда неподвижные, пожираемые затяжным медленным пламенем. По истечении этого промежутка времени они завершили свое мученичество, которое было гораздо более славным, поскольку оно продолжалось двадцать пятого августа 1624 года по приказу губернаторов Омуры и Нагасаки.
Славные поборники Христа были мертвы, и чтобы христиане не смогли почитать их благословенные тела, их сожгли дотла; затем, бросив пепел в мешок и войдя в широкое море, эти нечестивые чиновники выбросили его за борт; да, они поставили некоторых сторожить то место, где мученики приняли свою смерть, чтобы оттуда не унесли какую-либо кость или небольшую реликвию, которые могли там остаться. И все же Богу было угодно, несмотря на все старания язычников, чтобы христиане нашли определенные кости и части кольев, к которым они были привязаны, и забрали их и сохранили. Невозможно представить, насколько велико было восхищение некоторых ренегатов, которые оказались свидетелями казни. И они признались, что обычная жара, которую приносит с собой это время года, была невыносимой, и они не могли понять, с помощью каких сил служители Божьи могли так непоколебимо противостоять затяжному пламени медленного огня .
1. Пальма христианской стойкости, Или Славные бои христиан в Японии (Дуэ, 1630 г.), рр. 146-150. Пятой жертвой, имя которой здесь не приводится, был фрай Луис Баба, японец-францисканец. Я сохранил пунктуацию и написание оригинала, за исключением имен собственных, которые были модернизированы для облегчения идентификации. Интересно отметить, насколько точно поведение мучеников соответствовало совету, данному в Увещевании к мученичеству , который приведен выше, рр. 340-341.
ПРИЛОЖЕНИЕ VII
Текст Сакоку, или Указа о закрытии страны
от июня 1636 г. (1)
1. Японским кораблям запрещено отправляться в заморские страны.
2. Ни один японец не может тайно выехать за границу. Если кто-то попытается это сделать, он должен быть убит, а судно и его владелец (-цы) арестованы, пока об этом не сообщат вышестоящим властям.
3. Любой японец, живущий за границей, который попытается вернуться в Японию, будет предан смерти.
4. Если будет обнаружен кто-нибудь из верующих киришитан, вы двое [бугё Нагасаки] должны провести полное расследование.
5. Любому информатору (-ам), раскрывшему местонахождение батерен, будет выплачено 200 или 300 серебряных монет. Если будут обнаружены какие-либо другие категории киришитан, информатору (-ам) будет выплачена плата по вашему усмотрению, как и раньше.
6. По прибытии иностранных кораблей должны быть приняты меры, чтобы их охраняли корабли, предоставленные кланом Омура, на время предоставления отчета в Эдо, как и раньше.
7. Все иностранцы, которые помогают батерен, или другие иностранцы-преступники должны быть заключены в тюрьму в Омуре, как и раньше.
8. На всех прибывающих судах должен производиться строгий поиск батерен.
9. Ни одному отпрыску южных варваров не разрешается остаться (в Японии). Нарушивший этот приказ будет убит, а все родственники наказаны в зависимости от тяжести преступления.
10. Если кто-то из японцев усыновил отпрыска южных варваров, он заслуживает смерти. Тем не менее, такие приемные дети и их приемные родители будут переданы южным варварам для высылки из страны.
11. Если какие-либо лица, высланные из страны, попытаются вернуться или связаться с Японией письменно или иным образом, они, конечно, должны быть убиты, если их поймают, а их родственники подвергнуты суровому наказанию в зависимости от тяжести преступления.
12. Самураям не разрешается вступать в прямые коммерческие отношения с иностранными или китайскими судами в Нагасаки.
13. Никому, кроме жителей пяти городов (Эдо, Киото, Осака, Сакаи и Нагасаки), не разрешается участвовать в распределении ито-ваппу и установлении цен на импорт шелка.
14. Покупки можно совершать только после установления ито-ваппу. Однако, поскольку китайские корабли малы, вы не должны быть слишком требовательны к ним. На продажу отводится всего двадцать дней.