Аспар. Португальские первооткрыватели. Перевод книги Э. Престейджа. Глава 6. Путешествия с 1445 по 1448 гг

Глава VI

Первое путешествие Альвизе де Кадамосто

Нам предстоит теперь обратиться к рассмотрению деяний некоторых итальянских купцов и моряков под эгидой Генриха, и в особенности - Альвизе де Кадамосто (1), интеллектуального и внимательного наблюдателя, который описывал свои приключения на суше и на море с природным красноречием, контрастировавшим со сбивчивым стилем Зурары, и предоставил массу сведений о жизни туземцев в Африке - больше, чем можно найти у любого другого автора того века. К сожалению, он, по-видимому, заложил основы традиции, которой следовали его соотечественники, Колумб и Веспуччи, приписывая себе открытия, которых он не делал, и в то же время присваивая всю заслугу тех, которые он действительно совершил. Кадамосто происходил из патрицианской семьи из Венеции (2); его отец Джованни был богатым человеком, но из-за алчности втянулся в судебные процессы, которые с позором проиграл и, наконец, в 1453 г. был отправлен в изгнание. Желание поправить семейное состояние и обрести как деньги, так и славу побудило Альвизе взяться за торговые предприятии за границей; и когда мы впервые слышим о нем в 1454 г., он уже побывал в Александрии и Фландрии и решил вернуться на север вместе со своим братом Антонио. Итак, 8 августа этого года он поднялся на борт торгового флота, направлявшегося во Фландрию под командованием кавалера Марко Зено. Плохая погода задержала их у мыса Сан-Висенти, около которого в деревушке Рапосейра в тот момент случайно остановился Генрих. Когда последний услышал о прибытии итальянских купцов, он отправил своего личного секретаря, Антана Гонсалвиша, и Патрицио ди Конти, венецианского консула в Португалии, нанести им визит и показать образцы мадейрского сахара, драцены и других продуктов открытых и колонизированных им земель, и они рассказали, что те, кто уже совершил плавания в те края, получили большой доход, ибо один истраченный сольди принес им 7, а иногда и 10 монет.

Увлеченный этим рассказом, Кадамосто спросил инфанта, разрешил бы он любому, кто захочет, отправиться в новооткрытые земли, и получил ответ, что принц готов дать согласие при определенных условиях: если авантюрист оснастит и загрузит товарами каравеллу за собственный счет, то по возвращении он дожжен выплатить Генриху Ќ часть прибыли; если принц оснастит судно, а авантюрист загрузит его, прибыль должна быть разделена поровну; если же участники экспедиции вернутся с пустыми руками, Генрих возьмет на себя все расходы. Кадамосто заверили, что путешествие не может не принести большую выгоду, и что принц будет очень рад, если венецианец совершит его, и окажет ему особые знаки благоволения, ибо он полагал, что в новооткрытых землях будут обнаружены пряности, о которых венецианцы знали больше, чем представители других народов. Затем Кадамосто получил аудиенция у принца, который подтвердил всё, что было сказано, и после того, как первый закупил на борту все предметы, которые он считал необходимыми для своего путешествия, он сошел на берег, а флот отплыл во Фландрию. В течение нескольких месяцев Генрих оказывал гостеприимство Кадамосто, который за это время успел сполна изучить характер принца; и в следующем году принц оснастил для него новую каравеллу водоизмещением в 45 тонн, назначив ее капитаном Висенте Диаша, о котором мы уже упоминали. 22 марта 1455 г. они отплыли на Мадейру, и 25-го числа того же месяца прибыли в Порту-Санту. Кадамосто обнаружил, что остров производит достаточно пшеницы (3) и овса для своего населения и изобилует скотом, свиньями и кроликами; он также приносит драцену, самый лучший мед в мире, и воск, а прибрежные воды хорошо подходят для рыбной ловли.

28 марта они взяли курс на Мадейру, на которой тогда находились четыре основных поселения - Машико, Санта-Крус, Фуншал и Камара-дос-Лобос, и еще несколько небольших; они могли снабжать продовольствием около 800 человек, 120 из которых были всадниками. Хотя остров был гористым, как Сицилия, он был очень плодородным и ежегодно производил в среднем 30 000 венецианских stara пшеницы. Почва вначале давала сам-60, но эта урожайность уменьшилась к сам-30 или сам-40 ко времени визита Кадамосто. Остров очень хорошо орошался, и на восьми или большем количестве ручьев, которые текли по нему, были построены лесопилки, которые постоянно работали для изготовления изделий из древесины и всевозможных столешниц, которые поставляли отсюда в Португалию и другие страны. Некоторые были сделаны из благоухающего кедра, похожего на кипарис, другие - из тиса, также очень красивого и обладающего красной древесиной.

Сахарный тростник, завезенный Генрихом из Сицилии, прижился и давал такой обильный урожай, что за одну только варку получалось 400 кантаров (4) сахара, а климат был настолько благоприятным, что качество сахара, вероятно, еще больше улучшилось. На острове производили белые конфеты, отличавшиеся большим совершенством, и производился мед и воск, но в небольшом количестве. Вина были чрезвычайно хороши, учитывая, что лозы были высажены совсем недавно, и их не только хватало для удовлетворения местных потребностей, но и отправляли на экспорт; лозы мальвазии приносили столько винограда, сколько листьев было на них, в гроздях размером в 2, 3 или даже 4 ладони длиной. На Мадейре водились дикие павлины, некоторые из них - белого цвета, но не было куропаток или другой дичи, кроме перепелов и кабанов в горах. Там водилось также огромное количество голубей, и некоторых из них еще можно было видеть, которых ловили в силки и спускали с деревьев; птицы, никогда не знавшие человека, не боялись его. Было много скота, и многие жители были богаты, ибо вся местность напоминала сад. Кадамосто упоминает также о существовании жителей монахов-миноритов, которых он называет мужами святой жизни.

От Мадейры они отплыли на Канарские острова. Четыре из них - Лансароте, Фуэртевентура, Гомера и Ферро были населены христианами; три других - Гран-Канария, Тенерифе и Пальма - язычниками. Христиане питались ячменными лепешками, мясом и козьим молоком, но не имели ни вина, ни зерна, за исключением того, что импортировалось на острова, и мало плодов. Здесь водилось много диких ослов, особенно на Ферро. Большое количество растений, называвшихся "оргиль" и использовавшихся в качестве красителя, вывозилось с островов в Кадис и Севилью, а оттуда в другие страны как Востока, так и Запада; они также производили козью кожу, жир и превосходные сыры. Жители четырех христианских островов говорили на разных языках, так что они с трудом могли понять друг друга. Не было никаких окруженных стенами городов, но у жителей имелись укрепления на горах, проходы к которым были настолько труднодоступными, что их нельзя было взять иначе, кроме как блокадой. Эти четыре острова были крупными, но населенные язычниками были еще больше и более густонаселенными, особенно Гран-Канария, на которой насчитывалось около 8000 или 9000 жителей, и Тенерифе, самый большой из них, где, как утверждалось, проживало от 14 000 до 15 000 человек; на Пальме проживало мало людей, но она была очень красивой. Христиане не могли подчинить эти три острова, так как их защищало много людей; горы были высокими, а проходы - опасными.

Тенерифе, чей дымящийся пик был виден, по словам моряков, на расстоянии 250 итальянских миль, и высота которого от подножия до вершины составляла 60 миль (5), находился под управлением девяти вождей, носивших титулы "герцогов". Сын наследовал отцу, но не праву рождения, а силой. Единственным оружием островитян были камни и деревянные дротики; некоторые из них были увенчаны заточенным рогом вместо железного наконечника, а у других острия были просто обожжены на огне.

Жители острова ходили нагишом, за исключением женщин, которые носили козьи шкуры; они смазывали свои тела козьим жиром, смешанным с соком неких трав, который увлажнял кожу и защищал ее от холода, хотя климат был мягким. Они обитали в пещерах на склонах гор и питались ячменем, мясом, козьим молоком и некоторыми плодами, особенно фигами. У них не было своей религии, но некоторых поклонялись солнцу, другие - луне и планетам, со странными формами идолопоклонства.

Женщины не считались общими, но каждый вождь мог иметь столько жён, сколько хотел; тем не менее, ни одна девушка не могла выйти замуж, пока не провела ночь с вождем, и они считали это очень большой честью.

Кадамосто узнал описанные выше факты от жителей христианских островов, у которых было обыкновение нападать по ночам на другие острова, увозить мужчин и женщин и отправлять их в Испанию для продажи в рабство. Иногда случалось, что и сами христиане в ходе этих экспедиций попадали в плен, но туземцы, вместо того чтобы убить их, заставляли их резать своих коз, снимать с них шкуру и выделывать ее - занятие, которое они считали унизительным; и они заставляли их заниматься этой работой до тех пор, пока те не смогут заработать на выкуп.

Еще один их обычай заключался в том, что когда один из их вождей занимал свой пост, кто-нибудь должен был принести себя в жертву в честь праздника, и назначенный день в члены племени собирались в глубоком ущелье, где, после совершения определенных церемоний, человек, который решился умереть ради своего господина, бросался с высоты и разбивался в лепешку. Впоследствии вождь был признан обязанным оказать честь пожертвовавшему собой, и наградить его семейство дарами. Канарцы были непревзойденными бегунами и неутомимыми ходоками, они прыгали по скалам, как горные козлы, и могли с силой и метко бросать камни. Как мужчины, так и женщины окрашивали содранные с животных шкуры соком определенных трав - зеленым, красным и желтым, - и ценили одежду таких цветов, в которых европейцы считали постыдным одеваться.

Кадамосто посетил острова Гомеру и Ферро и сделал остановку на Пальме, но не высаживался там, поскольку хотел продолжить свое путешествие.

После нескольких дней плавания к югу он достиг мыса Бранко, в 870 милях от Канарских островов, причем на протяжении 2/3 этого времени они не видели земли. Этот мыс был так назван португальцем, который его открыл, из-за белизны песка; на нем не было никаких признаков травы или какой-либо растительности. У всего этого побережья Кадамосто обнаружил изобилие хорошей крупной рыбы, похожей на ту, что водилась около Венеции. Бухта Арген была очень мелкой, и в ней находилось много отмелей, как песчаных, так и скалистых. Течения были настолько сильными, что люди не осмеливались плавать, кроме как днем, и даже тогда постоянно промеряли глубину свинцовым лотом; два судна уже потерпели крушение на этих отмелях (6). Только на одном из расположенных в бухте островов имелись источники питьевой воды - на острове Арген.

В глубине страны, на расстоянии шести дней пути на верблюде от мыса Бранко, находилось место под названием Оден (7); оно не была окружено стенами, но служило перевалочным пунктом для арабов и караванов, ведущих торговлю между Тимбукту и другими городами, принадлежащими неграм, и Берберией. Его жители питались финиками и ячменем; они пили молоко верблюдов и других животных, не имея вина; они держали крупный рогатый скот и коз, но немного, ибо земля была пустынной, и их скот был меньше по размеру, чем венецианский. Жители Одена были мусульманами и врагами христиан; они не имели постоянного жилья, но кочевали по пустыне, странствуя между страной негров и Берберией. Они приходили в большом количестве, с длинными верблюжьими караванами, доставляя медь, серебро и другие товары из Берберии в страну черных, и привозя взамен золото и малагетский перец (8). Эти люди имели кожу светло-коричневого цвета, и мужчины и женщины носили белые туники с красной каймой, без всякого нижнего белья; мужчины носили тюрбаны, как мавры, и везде ходили босиком. В этих пустынях в изобилии водились львы, леопарды и страусы, и Кадамосто нашел яйца последних очень вкусными.

Он рассказывает о торговом контракте, заключенном Генрихом на Аргене на 10 лет следующим образом. Никому не разрешалось входить в залив, чтобы торговать с арабами, приходившими к побережью, за исключением тех, кто имел долю в контракте; эти лица имели дома на острове и содержали факторов, которые заключали сделки с арабами. Их товары состояли из тканей, серебра, шелковых платков, ковров и т.п., но в особенности пшеницы, которую охотно перепродавали впоследствии; в обмен арабы давали рабов, приведенных из земель негров, и золото.

Принц построил на острове форт для защиты этой торговли, и португальские каравеллы постоянно приходили и уходили. У арабов было много берберских коней, которых они поставляли в землю негров в обмен на рабов; хорошая лошадь часто стоила 12 или 15 рабов. Они привозили также мавританские шелка, сотканные в Гранаде или Тунисе, серебро и ряд других товаров, за которые получали взамен рабов и небольшое количество золота. Этих рабов они приводили в Оден и там делили; часть из них везли в Баргу, а оттуда - на Сицилию, а часть - в Тунис и на все побережье Берберии. Остальных доставляли в Арген и там продавали имевшим лицензию португальским купцам, которые приобретали каждый год 700 или 800 рабов для отправки их на свою родину. Перед тем, как работорговля была упорядочена, португальцы ежегодно отправляли четыре или больше каравеллы в бухту Арген, команды которых вечером высаживались на берег, нападали на рыбачьи деревни и увозили как мужчин, так и женщин. Они совершали такие же набеги на всем протяжении побережья от мыса Бранко до реки Сенегал, которая оделяла землю азанагов от страны черных. Азанаги были людьми с кожей светло-коричневого цвета и насеяли побережье за мысом Бранко, и их территория граничила с территорией вышеописанных арабов Одена. Они питались финиками, ячменем и верблюжьим молоком, но покупали также пшено и фасоль у своих соседей-негров и таким образом поддерживали свое существование, ибо были умеренны и неприхотливы. Португальцы раньше захватывали их в плен и продавали, поскольку они считались самыми лучшими рабами, но ко времени посещения этих мест Кадамосто на смену набегам за рабами пришла мирная торговля, и принц Генрих не хотел причинять ущерб этим людям, поскольку он надеялся, что их можно буде добротой обратить в христианство - ведь они не были ревностными мусульманами.

У азанагов был странный обычай покрывать головы отрезом ткани, конец которой свисал им на лицо, закрывая рот и часть носа; они делали это, потому что, по их убеждениям, рот был неподобающей частью тела, ибо из него исходила отрыжка и дурное дыхание, и поэтому должен быть скрыт, и Кадамосто никогда не видел, чтобы они открывали рты, кроме как во время рты. У них не было своих вождей, но к любому человеку, выделяющемуся среди остальных, они относились с большим уважением и почтением. По мнению Кадамосто, азанаги были бедным народом, людьми лживыми и вероломными. Они были среднего роста и худощавого телосложения; их длинные черные волосы ниспадали им на плечи, почти как у немцев, и они ежедневно смазывали их рыбьим жиром - привычка, вследствие которых от них исходил самый отвратительный запах, но считавшаяся знаком родовитости. Они никогда не слышали о христианах, кроме португальцев, которые в течение 13 или 14 лет вели с ними войну, и когда увидели в море первые корабли под парусами, то приняли их за больших птиц с белыми крыльями.

В 6 днях пути от Одена находилось селение под названием Тегазза, откуда получали в большом количестве бруски соли, которую арабы и азанаги увозили на верблюдах в Тимбукту, а оттуда - в Мелли, империю негров, где ее продавали по 200 или 300 миткалей (9) за брусок в обмен на золото. Страна Мелли была очень жаркой, а пастбища для скота - очень плохими, поэтому Ў тех животных, что шли с караваном, погибали. Таким образом, в этой стране не было никакого скота, и многие арабы и азанаги заболевали и умирали от жары. Они сказали, что от Тегаззы до Тимбукуту было 10 дней пути верхом, а от Тимбукту до Мелли - 30 дней. В ответ на расспросы о том, что торговцы из Мелли делают с солью, туземцы объяснили, что небольшую часть ее потребляют в своей страны, ибо она лежала близко к области равноденствия, сильная жара заставляла их в определенное время есть ее, чтобы очищать свою кровь.

За Мелли жара была слишком сильной для верблюдов, поэтому остальную часть соли несли негры; они шли длинной вереницей, каждый с куском соли на голове, и неся в руках две рогатины, на которые клали кусок, когда чувствовали усталость. Таким образом они достигали неких вод и складывали соль грудами, причем каждую помечали собственной меткой, а затем удалялись на расстояние полдня пути. После этого приходило другое племя черных (которые не хотели, чтобы их видели или говорили с ними) в больших лодках, как будто с острова. Они осматривали соль и клали рядом с каждой грудой определенное количество золота, а затем удалялись, оставляя золото и соль вместе. Когда они уходили, владельцы соли возвращались и забирали золото, если считали его количество достаточным; если же нет, они снова уходили. Затем возвращались владельцы золота и забирали груд соли, рядом с которой не было золота, и клали больше золота рядом с другими грудами, если хотели; если же нет, то оставляли лежать соль. И так совершался обмен, причем ни одна из сторон не видела другой (10). Кадамосто расспрашивал торговцев, почему император Мелли, великий и могущественный государь, не попытался узнать, кем были этим люди. Они ответили, что недавно была предпринята такая попытка, и четверых черных захватили в плен, чтобы привезти к нему. Троих отпустили, но четвертый не произнес ни слова, либо не понимая, о чем его спрашивают, либо не желая говорить; он ничего не ел и через четыре дня умер. Император был весьма обеспокоен случившимся и спросил тех, кто захватил пленников, как выглядели эти чернокожие; те сказали, что они были очень темными и хорошо сложенными, выше их самих на длину руки, и имели толстую и красную нижнюю губу, но небольшую верхнюю; таким образом, они показывали свои дёсны, зубы у них были большими, и у них было по два огромных зуба с каждой стороны. Глаза у них были черными и навыкате, что придавало им свирепый и дикий вид. После пленения и смерти этого негра другие так обиделись, что в течение трех лет не приходили с золотом, чтобы менять его на соль; и когда они, наконец, вернулись, черные Мелли решили, что она обнаружили, что не могут существовать без соли, ибо она уберегала их губы от гниения. Большое количество свидетелей этого рассказа убедило Кадамосто в его достоверности.

Золото, поступавшее в Мелли, делилось на три части: первая отправлялась с караваном в место, называемое Кокия (11), находившееся на дороге в Сирию и Каир; две других вывозились в Тимбукту, откуда одна отправлялось в Туат в западной Сахаре, а затем в Тунис; вторая часть в Оден, а оттуда в Оран и Ону в Берберии, недалеко от Гибралтарского пролива, и в Фес, Марокко (Марракеш), Арзилу, Сафи и Мессу за пределами Гибралтарского пролива. Там его покупали итальянцы в обмен на ряд товаров. Это золото было самым лучшим продуктом земли азанагов, и некоторое из того количества, что поступало в Оден, отправлялось к побережью и продавалось португальцам на острове Арген.

У азанагов не было денег, они вели меновую торговлю, но в некоторых городах внутри страны они и арабы пользовались раковинами каури, которые привозили из Леванта в Венецию; золото продавали в миткалях, как в Берберии. У жителей этой пустыни не было ни религии, ни наследственного правителя; женщины были смуглыми и носили небольшие нижние юбки, которые привозили из страны негров, и некоторые больше ничего не одевали. Те из них, которые имели самые длинные груди, считались самыми красивыми, и чтобы вытянуть их, когда им исполнялось 16 или 17 лет, они туго перетягивали их веревкой, чтобы заставить их отвиснуть; и часто дергая за эти веревки, они делали груди такими длинными, что иногда они свисали им до пупка. Эти люди ездили верхом на конях, как мавры, но не могли держать много лошадей из-за бесплодия земли, а также потому, что сильная жара не позволяла им долго жить. В их стране не было дождей, за исключением августа, сентября и октября месяцев. В течение нескольких лет она подвергалась нашествию полчищ саранчи, длиной с палец и красного или желтого цвета, размером больше кузнечиков, стаи которой были настолько огромными, что затмевали солнце, и на расстоянии 10 или 12 миль невозможно было ничего увидеть на земле или в воздухе; они уничтожали всё на своем пути. Эти твари появлялись раз в три ил четыре года, в противном случае страна стала бы непригодной для проживания. Когда Кадамосто был там, он видел несметное количество саранчи на побережье.

Покинув мыс Бранко, итальянский путешественник взял курс к реке Сенегал, которая (по его словам) была открыта за пять лет до его путешествия тремя каравеллами Генриха. С чернокожими было заключено торговое соглашение, поэтому в его время туда ходило много кораблей (12). Река была более мили шириной в устье и глубокой, а немного дальше имела еще одну протоку, между которыми находился остров. В каждом устье имелись песчаные отмели, и рифы в море, протянувшиеся примерно на милю от берега. Приливы и отливы сменялись каждые шесть часов, и приливная волна поднималась более чем на 60 миль вверх по реке, как Кадамосто узнал от португальцев, поднимавшихся вверх по Сенегалу на своих каравеллах. В реку необходимо было заходить с приливом, чтобы не наткнуться на песчаную отмель и риф. Она находилась в 380 милях от мыса Бранко; побережье было почти на всем протяжении песчаным, называлось "берег Антероте" и принадлежало азанагам.

Кадамосто удивился, обнаружив такое различие между жителями по обеим берегам реки. На южном берегу люди были очень черными, толстыми и пропорционально сложенными, а местность - зеленой, лесистой и плодородной, тогда как на северном обитатели были худощавыми и коренастыми, со светло-коричневой кожей, а местность - сухой и бесплодной. Сведущие люди называли реку Сенегал рукавом Гихона, который течет из Земного Рая. Древние называли эту реку Нигер и говорили, что она, после того, как протекает через Эфиопию, поворачивает на запад и, разделяясь на несколько рукавов, впадает в океан; Нил был еще одним рукавом, который протекал через Египет и впадал в Средиземное море. Таково, по крайней мере, было мнение путешественников (13).

Земля негров Сенегала была первой страной Нижней Эфиопии (14), а ее обитатели назывались "джолоф". Страна была равнинной до самого Зеленого мыса, который являлся самым возвышенным местом на всем побережье и находился в 400 милях от мыса Бранко. Королевство Сенегал граничило на востоке со страной Тукусор, на юге - с королевством Гамбия, на западе - с океаном, а на севере - с рекой. Когда Кадамосто был в этих краях, королем Сенегала был некто Зукколин, и ему было 22 года. Власть правителя не передавалась по наследству, а знать выбирала короля из их числа, и он оставался на троне до тех пор, пока устраивал их. Иногда они свергали его силой, в других случаях он становился достаточно могущественным, чтобы сопротивляться им, но его положение было непрочным, как у султана Каира. Его подданные были людьми бедными и воинственными; у них не было окруженных стенами городов, а только жалкие деревушки из тростниковых хижин. Туземцы не умели строить стен, поскольку в их стране не было ни камня, ни глины, и королевство было очень невелико, занимая всего около 200 квадратных миль. Негры в целом исповедовали ислам, но не так строго соблюдали его предписания, как белые мавры; знатных людей наставляли в этой вере азанаги или арабы, но по мере того, как они познакомились с христианами, они становились менее убеждены в ней.

Эти люди обычно носили только короткие штаны из козьих шкур, но некоторые из них, в особенности знать, носили хлопковые рубашки, ибо в их стране рос хлопок и женщины делали из него ткани в руку шириной. Они не знали, как соткать более широкий кусок полотна, и были вынуждены сшивать несколько кусков, когда им нужна была ткань большей ширины; эти рубашки доходили до нижней части бедра и имели широкие рукава, закрывавшие руку по локоть. Кроме того, у них были короткие штаны из такой же ткани, доходившие до лодыжки; они были очень широкими, некоторые из них состояли из 20 или даже 40 отрезов ткани шириной в руку, которые свисали многочисленными складками, как мешок, спереди и сзади, доходя до земли. Женщины не носили никакой одежды выше талии, независимо от того, были они замужем или нет, а ниже талии у них была короткая хлопковая юбка, доходящая до колен. И мужчины, и женщины ходили босиком и не покрывали голову; их волосы были хорошо причесаны и со вкусом уложены, хотя они были очень короткими. Мужчины занимались пряжей, стиркой и другой работой по хозяйству, которую обычно выполняли женщины.

Миновав реку Сенегал, Кадамосто достиг страны Будомеля (15), находившейся примерно в 50 милях дальше, которая была плоской на протяжении всего побережья. Он остановился там, поскольку слышал от португальцев, что ее правитель был уважаемым человеком, который платил за всё, что покупал, и поскольку на борту его каравеллы имелось несколько испанских коней, которые пользовались большим спросом у негров, а также льняные ткани, мавританские шелка и другие товары. Встав на якорь в месте под названием Пальма-де-Будомель, он отправил своего чернокожего переводчика на берег, чтобы передать через него, что у него есть товары на продажу.

Вскоре появился негритянский король со свитой из 15 всадников и 150 пеших слуг и пригласил Кадамосто сойти на берег, что тот и сделал и встретил доброжелательный прием. Он предложил королю семь коней и другой товар стоимостью около 300 дукатов. Король попросил его остаться в его доме, расположенном в 25 милях вглубь страны, обещая заплатить ему за товары рабами, и прежде чем Кадамосто сошел на берег, он подарил ему молодую девушку, чтобы она прислуживала в его каюте; она была очень красивой и очень черной. Король также предоставил в его распоряжение лошадей и другие вещи, необходимые для путешествия, и когда они оказались в пределах четырех миль от его дома, он передал Кадамосто на попечение одного из своих племянников по имени Бисборор, владельца соседней деревни, который оказал ему очень учтивый прием.

Кадамосто пробыл там 28 дней (16), часто нанося визиты королю, и ознакомился с большинством местных обычаев. Ему представилось еще больше возможностей для этого, когда ему пришлось возвращаться к Сенегалу по суше, ибо на море стояла такая штормовая погода, что он был вынужден приказать своему судну совершить переход в устье реки, чтобы подняться на его борт. Когда он захотел передать своим людям, что встретит их, он спросил, есть ли среди негров хорошие пловцы, которые взялись бы доставить письмо на судно, стоявшее в 3 милях от берега. Многие из них ответили согласием, но Кадамосто посчитал это невозможным из-за открытого моря, ветра и песчаных отмелей; тем не менее, да человека предложили свои услуги. Он спросил их, что они желают получить за это, и они ответили - 2 мараведи олова каждому, и сразу бросились в воду. "Я не могу описать, - говорит Кадамосто, - трудность, с которой им пришлось преодолеть отмели в таком бурном море. Иногда я терял их из виду и часто думал, что их поглотили волны. Наконец один из двух не мог больше сопротивляться силе прибоя и повернул назад, но другой стойко держался и после упорной борьбы с волнами, продолжавшейся больше часа, пересек отмель, доставил мое письмо на судно и вернулся с ответом; вследствие чего я пришел к убеждению, что негры этого побережья - самые лучшие пловцы в мире".

У негритянской знати не было ни замков, ни городов; сам король обладал только деревнями с тростниковыми хижинами, и Будомель управлял только частью этого королевства, которое было невелико. Знатные люди были обязаны своим рангом не сокровищам или деньгам, ибо у них их не было, а церемониям, совершавшимся в их честь, и свитам, которые давали им право на такой сан, ибо их уважали и боялись больше, чем грандов в Европе. Как и у других, у Будомеля не было никакого дворца, зато имелось определенное количество деревень, отведенных ему и его жёнам, и он последовательно посещал их. В селении, в котором остановился Кадамосто, насчитывалось от 40 до 50 тростниковых хижин, построенных близко одна к другой в форме круга, окруженного живой изгородью из кустарников и зарослями больших деревьев с двумя или тремя проходами в них. У каждой хижины был свой двор. У Будомеля в этом селении жило 9 жён, и большее или меньшее количество в других принадлежавших ему деревнях. У каждой жены было 5 или 6 молодых девушек, которые ей прислуживали, и с которыми их господину позволялось жить, как и с его жёнами, которые не считали это оскорблением, поскольку таков был обычай. Оба пола были очень похотливыми, а мужчины - очень ревнивыми, так что они не допускали никого постороннего в дома своих жён и не верили даже собственным сыновьям.

Будомеля всегда сопровождало около 200 негров в его свите, и было множество людей, приходивших к нему из других мест. Между входом в его дом и его личными покоями находилось семь дворов, и посредине каждого росло большое дерево, под тенью которого укрывались от солнечного зноя те, кто ждал его аудиенции; в этих дворах его свита выстраивалась согласно своему рангу. Лишь немногие осмеливались приближаться к нему, кроме христиан и азанагов, которые пользовались большей свободой в этом отношении, чем его собственные подданные. Сам Будомель держался с большой надменностью и важностью и показывался людям только на час утром и снова на короткое время вечером, около двери крайнего двора.

Свои аудиенции он проводил с большим церемониалом, ибо, сколь бы высок ни был ранг пришедшего, даже если он был его родственником, последний опускался на колени, войдя в дверь двора, прикасался лбом к земле и посыпал себе песок на обнаженную голову и плечи. Он долго оставался в таком положении, посыпая себя песком, а затем, все так же на коленях, подползал к своему повелителю, и когда оказывался в двух шагах от него, то останавливался и обращался к нему со своим прошением, но не переставал посыпать себе голову песком в знак унижения. Ответ Будомель давал в двух словах и едва удостаивая взглядом просителя. Кадамосто несколько раз был очевидцем такого зрелища и полагал, что если бы сам Господь сошел на землю, то и к Нему не относились бы с бОльшим почтением. Будомель наводил на подданные страх, ибо они знали, что даже за самый ничтожный проступок их повелитель схватит их жён и детей и продаст их в рабство.

Будомель приветствовал Кадамосто и разрешил ему войти в его мечеть на молитву. Он вызвал присутствовать на ней азанагов и арабов, которые находились в его свите и которые, подобно священникам, наставляли его в вере Магомета. Будомель произнес свои молитвы следующим образом. Встав, он поднял глаза к небу, затем сделал два шага вперед, низким голосом пробормотал несколько слов, и пал ниц на землю, которую поцеловал с уважением; за ним то же самое сделали азанаги и другие члены его свиты. Он повторил эти действия и оставался на молитве около получаса, а когда закончил, спросил Кадамосто, что тот думает об этом, и захотел получить от венецианца некоторое представление о христианской вере. Кадамосто пишет, что сказал ему в присутствии арабов, что магометанская религия - ложь, а католическая - истинная и священная, что взбесило священников; но Будомель только рассмеялся и сказал, что христианская вера, очевидно, хороша, ибо Бог, который наделил их такими богатствами и знаниями, должен был даровать им и хорошую религию. Он добавил, что, по его мнению, и магометанская религия также хороша, и что у негров есть больше шансов на спасение, чем у христиан, ибо Бог справедлив, и дал христианам так много благ в этой жизни, что у них рай здесь, и так мало неграм, что они наверняка будут жить в раю в ином мире. Будомель выказал большой здравый смысл и рассудительность в своих замечаниях, и любил поговорить о религии, и Кадамосто подумал, что его легко можно было бы убедить принять христианство, если бы он не боялся оскорбить подданных. Его племянник рассказал об этом Кадамосто, и с удовольствием слушал, как тот говорит о вере.

Трапеза Будомеля проходила также, как у упомянутого выше короля Сенегала; знатные люди ели на земле, как животные, и никто не мог есть вместе с правителем джолофов, кроме мавров, которые наставляли его в вере. Простые люли ели по 10 или 12 человек вместе, сидя вокруг корзины, полной мяса, которое они брали оттуда руками; они съедали немного за раз, но питались четыре или пять раз ежедневно.

Во время пребывания в этой стране Кадамосто дважды или трижды побывал на рынке или ярмарке, которая проводилась по понедельникам и пятницам на лугу, и на которую стекалось множество туземцев обоего пола, живших на расстоянии 5 или 6 миль окрест. Там он увидел бедность людей, а также их товары, состоявшие из небольшого количества хлопка, сетей и хлопковых тканей, овощей, масла, деревянных чашек и циновок из пальмового волокна. Они часто приносили золотой песок, хотя в очень небольшом количестве; но у них не было денег, и вся торговля носила меновой характер. Негры приходили посмотреть на Кадамосто, как на диковинку. Они никогда не видели христианина и были одинаково удивлены его белой кожей и одеждой по испанской моде, и некоторые из них прикасались к его рукам и запястьям и терли их слюной, чтобы понять, не окрашена ли его кожа в белый цвет. А Кадамосто ходил на эти рынки, чтобы выяснить, не приносят ли туда золото.

Лошади пользовались у негров большим спросом, поскольку их было трудно достать. Арабы и азанаги завозили их из Берберии, но лошади быстро околевали от сильной жары; кроме того, от фасоли, листьев и пшена, которые были их единственной пищей, они становились очень жирными. Хорошая лошадь с упряжью стоила от 9 до 14 рабов, и когда знатный человек приобретал ее, он шел к колдунам, которые разводили костер из сушеных трав, над дымом которого они держали лошадь за узду и накладывали на нее чары. Затем они смазывали ее маслом, держали взаперти в течение 18 или 20 дней, чтобы никто не мог увидеть, и повязывали вокруг шеи бумажки с мавританскими письменами, завернутыми в красную кожу, убежденные, что они защитят лошадь на войне.

Женщины-негритянки были очень веселыми, особенно молодые, и очень любили петь и танцевать; танцевали они обычно по вечерам, при лунном свете.

Никто не вызывало у туземцев такого большого удивления, как стрельба из арбалетов и пушек каравеллы. Кадамосто приказал дать залп из бомбард, когда несколько негров находились на борту судна, грохот которого поверг их в неописуемый ужас; но они были еще больше поражены, когда им сказали, что один залп мог убить сто человек, и заявили, что это могло быть только делом рук дьявола. Они пришли в восторг от игры на волынках, и приняли их за живых животных, которые пели разные мелодии. Видя их простоту, Кадамосто дал им подержать в руках этот инструмент, и когда они увидели, что он искусственный, то сказали, что его, должно быть, сделал Бог, поскольку он производил такие приятные и разнообразные звуки. Всё на судне вызывало у них восхищение, и они подумали, что нарисованные глаза на носу судна были настоящими глазами, с помощью которых оно видело, куда ему плыть, и считали европейцев большими волшебниками и почти равными самому дьяволу, ибо человеку, путешествовавшему по суше, было бы достаточно трудно не сбиться с пути, идя из одного места в другое, тогда как европейцы на своих кораблях могли находить путь по морю, как бы далеко они не находились от земли. Горящая свеча также вызывала у них удивление, и когда Кадамосто приказал принести и зажечь несколько свечей у них на глазах, они сказали, что белые люди знают всё. У туземцев было два вида музыкальных инструментов: один представлял собой разновидность мавританского барабана, другой - нечто вроде скрипки с двумя струнами, на которой играли пальцами, но оба обладали малой мелодичностью.

После своего пребывания в стране Будомеля Кадамосто, поскольку он купил нескольких рабов, решил продолжить путь к Зеленому мысу и сделать дальнейшие открытия, ибо он слышал от принца Генриха (который время от времени получал сведения о земле негров), что за Сенегалом протекала другая река, называвшаяся Гамбия, и негры, бывшие в Португалии, говорили, что ее берега изобилуют золотом, и что всякий, кто отправится туда, вернется богачом. Увлеченный этой перспективой, венецианец попрощался с Будомелем и собирался отплыть, когда однажды утром появились два корабля, один из которых принадлежал, как оказалось, генуэзцу Антониотто ди Узодимаре (17), а второй - неким оруженосцам Генриха. Они собирались вместе отправиться в плавание за Зеленый мыс, чтобы попытать счастья и совершать открытия, и поскольку у Кадамосто была та же цель, он присоединился к ним и три каравеллы поплыли на юг, держась в виду земли, и день спустя пришли к мысу. Португальские первооткрыватели дали ему название "мыс Зеленый", потому что он порос вечнозелеными деревьями; далеко выступая в море, он имел на оконечности две небольших горы, и вокруг него было разбросано много деревень сенегальских негров, состоявших из тростниковых хижин. Продолжением мыса являлись песчаные отмели, простиравшиеся на полмили в море. Обогнув мыс, корабли пришли к трем необитаемым островам, поросшим большими деревьями; они стали на якорь у самого большого из них (18), надеясь пополнить запасы воды, но оказались разочарованы. Однако, они нашли здесь много птичьих гнезд и яиц и целый день занимались ловлей рыбы и сделали большой улов; некоторые рыбы весили 12 или 15 фунтов, и это было в июне. На следующий день они продолжили плавание, постоянно держась вблизи земли, и за мысом обнаружили залив. Берег был низменным и поросшим красивыми большими деревьями, которые всегда были зелеными и росли так близко к морю, что, казалось, пили из него. Вид местности был настолько красив, что, как утверждает Кадамосто, он никогда не видел чего-либо сравнимого с ним; землю орошало много рек и небольших ручьев, но так как судам невозможно было войти в них, они не могли пополнить запасы воды.

За заливом побережье населяли два племени негров, "барбасины" и "сереры", независимые от короля Сенегала; среди них не было родовой знати, а люди выделялись только своими личными заслугами. Они были идолопоклонниками, не знали закона и очень жестокими, и воевали отравленными стрелами, самая малая царапина от которой причиняла мгновенную смерть. Страна была покрыта густыми лесами и полна озёр и рек; единственный доступ в нее проходил через узкие протоки, что помогало туземцам сохранить свою независимость. Короли Сенегала часто пытались завоевать их, но всякий раз терпели неудачу из-за их отравленных стрел и естественных трудностей.

Плывя вдоль берега с попутным ветром, путешественники обнаружили устье реки, ширина которой примерно равнялась расстоянию выстрела из лука. Река эта была очень мелкой и называлась Барбачини - название, которое она носит на карте Кадамосто. Она находилась в 60 милях от Зеленого мыса. Мореплаватели продолжали следовать вдоль берега изо дня в день, становясь на якорь каждый вечер в 4 или 5 милях от берега, а с восходом солнца поднимали парус, сажая впередсмотрящего на вершину мачты и двух на носу судна, чтобы высматривать скалы и песчаные отмели. Наконец они прибыли к устью другой реки, которая была такой же большой, как Сенегал, и такой же красивой, с деревьями, доходившими до самого берега. Здесь они стали на якорь и решили послать одного из своих негров-переводчиков на береге. На борту каждого корабля было несколько таких переводчиков, которых они привезли из Португалии. Эти люди были проданы в рабство первым португальским мореплавателям и обращены в христианство, и выучили португальский язык, и теперь им было обещано, что если они помогут поставить других рабов, то получат свободу. Был брошен жребий, чтобы решить, какой из трех кораблей должен высадить своего переводчика, и он пал на судно Кадамосто. Он отправил к берегу лодку с приказом своим людям не подходить к нему ближе, чем то необходимо для того, чтобы высадить переводчика, который должен был собрать сведения о состоянии местности и о том, есть ли в ней золото. Гребцы высадили его на берег, и когда отошли на небольшое расстояние, множество вооруженных негров, которые прятались в засаде, высыпали навстречу ему. После непродолжительного разговора, который гребцы в лодке не слышали, туземцы в бешенстве набросились на переводчика и убили его прежде, чем к нему успели придти на помощь. Когда моряки на кораблях услышали эти новости, они посчитали, что люди, столь жестоко расправившиеся с одним из их собственных земляков, повели бы себя с чужаками еще более варварским образом, и продолжили свой путь вдоль берега, который становился все более красивым и зеленым по мере того, как они продвигались всё дальше, но продолжал оставаться очень низменным

Наконец, они прибыли в устье очень большой реки, ширина которой в самой узкой части составляла не менее 3 или 4 миль, так что суда могли безопасно войти в нее, и на следующий день мореплаватели пришли к выводу, что достигли желанной страны Гамбия. Они отправили самую малую каравеллу, хорошо оснащенную людьми и оружием, чтобы промерить глубину воды в реке, и если бы они обнаружили ее достаточной для больших судов, то должны были подать сигнал остальным кораблям следовать за ней. Обнаружив, что река имела 4 футов в глубину, они сделали это и решили отправить лодки с вооруженными людьми с каравеллой, с указанием, что если бы они подверглись нападению негров, то должны вернуться, не вступая в сражение, поскольку их цель заключалась в том, чтобы установить мирную торговлю, а это можно было сделать только с помощью убеждения, а не силы. В двух милях вверх по реке лодки обнаружили, что глубина воды составляет 16 футов. Берега реки были очень красивыми и поросли великолепными деревьями, но по мере того, как путешественники плыли вверх по течению, река становилась настолько извилистой, что они не рискнули продолжать путь. Когда они повернули, то увидели на месте впадения в большую реку небольшого притока три пироги, вдолбленные из единого древесного ствола. Поскольку люди в лодках не знали намерений негров и слышали, что жители Гамбии пользовались отравленными стрелами, они налегли на вёсла и ушли прочь с большой скоростью, но когда они оказались рядом с каравеллой, чернокожие было на расстоянии всего лишь выстрела из лука от них. Их было почти 25 или 30 человек, и они, по-видимому, были очень удивлены, увидев каравеллу, как если бы ни они, ни их предки не видели ничего подобного. Они не стали приближаться к ней и, наконец, ушли на веслах прочь.

На следующий день две каравеллы, остававшиеся в устье реки, воспользовались попутным ветром и приливом, чтобы войти в нее и присоединиться к кораблю-спутнику. Пройдя 4 мили вверх по реке, одна за другой, они увидели, что за ними следуют 15 пирог, поэтому они повернули навстречу неграм, и думая, что их стрелы могут быть отравленными, укрылись как могли, заняли посты и стали ждать. Пироги двумя рядами окружили нос судна Кадамосто, которое шло впереди остальных, и гребцы, подняв вёсла в воздух, стали разглядывать европейцев как некое чудо. Их насчитывалось от 130 до 150 человек, темнокожих и красивых людей, одетых в белые хлопковые рубахи и носивших белые шляпы с пером, похожие на немецкие, за исключением того, что у шляп были белые крылья с обеих сторон и перо посредине, как если гребцы были воинами. На носу каждой пироги находился негр с круглым щитом, который казался сделанным из кожи. Ни одна из сторон не подвала признаков враждебности, пока не приблизились другие каравеллы, и тогда негры отложили в сторону свои вёсла и, без всякого предупреждения, схватились за луки и осыпали пришельцев стрелами. Три каравеллы, подвергшись атаке, дали залп из четырех пушек, грохот которого так сильно удивил негров, что они побросали свои луки и оглядывались во все стороны с величайшим удивлением на ядра, падавшие в воду. Когда шум стих, они потеряли страх и снова начали стрелять из луков, приблизившись на расстояние броска камня к кораблям; в ответ моряки начали бить по ним из арбалетов, первым выстрелом из которых поразили одного негра в грудь и убили его; но туземцы продолжали свое нападение до тех пор, пока не потеряли многих из своих убитыми, тогда как у христиан никто не был даже ранен. Когда негры увидели свои потери, все пироги напали на меньшую каравеллу, на которой находилось всего несколько плохо вооруженных людей, и разгорелось сражение. Видя это, Кадамосто поставил меньшее судно между двумя другими и дал общий залп из артиллерии, который заставил неприятеля отступить, после чего три каравеллы были связаны друг с другом цепью, и опущен единственный якорь, который прочно держал их на месте.

Несколько позже Кадамосто и его спутники попытались установить сношения с туземцами, и, наконец, переводчики с помощью криков и жестов побудили одну из пирог приблизиться. Затем они спросили у сидевших в ней негров, почему они напали на пришельцев из далекой земли, которые прибыли с миром, чтобы торговать с ними, как уже торгуют с жителями Сенегала, и которые привезли подарки от короля Португалии для их короля. Переводчики спросили у них, как называется их страна и река, как зовут их короля, и пригласили их подняться на борт кораблей и обменяться товарами. Негры ответили на это, что они слышали о приходе белых людей в Сенегал, и что обитатели Сенегала были дурными людьми, если они искали дружбы с пришельцами, ибо они сами верили, что христиане питаются человеческим мясом и покупают негров только для того, чтобы съесть их. Поэтому они не захотели устанавливать с ними дружеские отношения, а собирались по возможности перебить христиан и отвезти захваченную добычу к своему монарху, который жил в трех днях пути вглубь страны. Они сказали, что их страна называется Гамбия. В этот момент ветер усилился, и, видя их недружественные намерения, каравеллы двинулись против них, но негры бежали, и таким образом конфликт закончился.

Затем капитаны стали совещаться на предмет того, плыть ли дальше по реке, по крайней мере, 100 миль в надежде на встречу с более доброжелательно настроенными туземцами, но моряки так хотели вернуться домой, что в один голос закричали, что не согласны на это и сделали уже достаточно для этого путешествия. Капитаны были вынуждены подчиниться упрямству моряков и на следующий день отплыли назад в Португалию.

В течение всего времени, которое они оставались в устье реки, они видели Полярную звезду только раз, когда она, казалось, стояла очень низко над морем, и даже тогда только в ясную погоду. Они наблюдали также шесть других столь же низко стоявших звезд; они были яркими, сверкающими и расположены следующим образом: 0x01 graphic

. Путешественники приняли их за Южную Колесницу (19), но не видели главной звезды, да и не могли этого сделать, не потеряв из виду Полярной звезды. Ночь в той же местности продолжалась в начале июля 11 с половиной часов, а день - 12 с половиной. Страна была жаркой на протяжении всего года, хотя с начала июля до конца октября в ней всё же продолжалась зима, и в это время каждый день шли дожди, сопровождавшиеся сильным громом и вспышками молний. В это время года негры засевали свои поля, как в Сенегале, а питались они молоком, мясом и овощами. Кадамосто слышал, что во внутренней части страны даже дождь был жарким; не было сумерек, как в Европе, ибо едва только исчезали ночные тени, как сразу появлялось солнце, но на протяжении получаса оно не давало света и было затемнено, словно дымом. Кадамосто и его спутники полагали, что внезапное появление солнца является следствием того, что страна была очень равнинной.

Убытки в торговле вынудили Узодимаре отправиться за границу, чтобы поправить дела, и по возвращении в Лиссабон из путешествия, в котором он встретил Кадамосто, он написал письмо своим кредиторам, датированное 12 декабря 1455 г., в котором описывал свои приключения. Согласно этому отчету, он отплыл на каравелле к побережью Гвинеи и, пройдя 800 миль по морю, достиг реки Гамбии (20). Рыбаки атаковали участников экспедиции отравленными стрелами, что вынудило его уйти из этих мест, но затем, пройдя еще 70 лиг, он встретил чернокожего вождя, который продал ему 31 раба, несколько слоновьих бивней и попугаев, и отправил с ним посла к королю Португалии. Узодимаре сообщал своим кредиторам, что король поручил ему отвезти обратно посла, который должен был заключить коммерческий договор между негритянским властелином и Португалией, и он должен отплыть через 10 дней. Полный надежд, он описывал землю, в которую собирался, как обладавшую очень хорошим климатом и очень красивую, и сообщал далее, что встретил там итальянца, который, по его мнению, был уцелевшим участником экспедиции Вивальди 1291 г. Это явно невозможно, и хотя этот человек мог быть потомком кого-либо из выживших членов той экспедиции, более вероятно, как считает виконт де Сантарен, что он был одним из участников экспедиции Валларте в 1447 г.

(1) Правильное написание его имени - Ка' да Мосто, что означает "семья Мосто", но здесь используется принятая форма на английском языке. Его дом можно увидеть на Большом канале в Венеции.

(2) Новые факты об Альвизе и его семье приведены в брошюре синьора А. да Мосто, Il navigatore Alvise da Mosto e la sua famiglia (Венеция, 1928), отдельный оттиск из Archivo Veneto, vol. II, 1927. Отчет о его путешествиях, приведенный в нашем тексте, был сравнен с отчетом нового издания синьора Ринальдо Каддео (Милан, 1929), в котором содержится библиография и много важных сведений. В наше время не было издано ни одной полной английской версии путешествий Кадамосто, и перевод отдельных его частей у Мэйджора иногда менее точен, чем португальский Тригосо. Французский перевод был опубликован Карлом Шефером (Париж, 1895).

(3) Кадамосто сообщает, что острова были открыты 27 лет назад; в действительности с этого времени прошло 35 лет.

(4) "Cantaro" - мера емкости, равная "alqueire", который содержит тринадцать литров.

(5) Согласно Р. Г. Мэйджору, высота над уровнем моря - 12,180 футов, но расстояние при восхождении от подножия на вершину вполне можно исчислить в 60 миль.

(6) Дуарте Пашеку пишет то же самое.

(7) Вадан, теперь на французской территории.

(8) Выращивался в Бенине; после того, как португальцы достигли этого берега, они отклонили торговлю перцем с сухопутного маршрута и увозили его морем в Лиссабон.

(9) "Mitical" равнялось полутора дукатам.

(10) Геродот (bk. iv, cap. 196) упоминает аналогичный обычай, и он до сих пор существует в странах, столь отдаленных друг от друга, как Бельгийское Конго и Суматра.

(11) Кукия, древняя столица империи Сонгай, на Нигере около Гао.

(12) Сенегал был открыт в 1445 г.

(13) Кадамосто разделял господствовавшую тогда путаницу между Нилом, Нигером и Сенегалом.

(14) Большая часть Африки была тогда известна под названием Эфиопии.

(15) Bor-damel = царь Домель. Будомель был правителем Кайора.

(16) Он сообщает, что это было в ноябре, но это, должно быть, ошибка наборщика или переписчика; он покинул Португалию в марте и, после посещения Будомеля, встретил Узодимаре в июне.

(17) Подробности биографии этого человека (который, по ошибочному предположению некоторых авторов, был одним и тем же лицом с Антонио де Ноли на том основании, что имя Узодимаре просто обозначает профессию) см. Caddeo, op. cit. p. 87.

(18) Остров Горе.

(19) Текст читается il carro dell` ostro; некоторые идентифицировали это созвездие с Южным Крестом.

(20) Письма Узодимаре - в Caddeo, op. cit. p. 153.

Оставить комментарий © Copyright Аспар (aspar@feosky.net) Размещен: 14/12/2019, изменен: 14/12/2019. 51k. Статистика. Глава: История Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

Аспар : другие произведения.

Португальские первооткрыватели. Перевод книги Э. Престейджа. Глава 6. Путешествия с 1445 по 1448 гг