Португальские первооткрыватели. Перевод книги Э. Престейджа. Глава 7. Второе путешествие Кадамосто. Диогу Гомиш и Антонио да Ноли. Открытие островов Зеленого Мыса
Второе путешествие Кадамосто. Диогу Гомиш и Антонио да Ноли. Открытие островов Зеленого Мыса.
В следующем году Кадамосто вместе с Узодимаре решил предпринять второе путешествие в Гамбию и оснастил для этого две каравеллы; и когда принц Генрих узнал об этом, он дал необходимое разрешение и оснастил собственную каравеллу, которая должна была сопровождать их.
Три судна отплыли из Лагуша в начале мая и с попутным ветром через несколько дней достигли Канарских отсевов, откуда без остановки направились к мысу Бранко. Когда они увидели его, то взяли курс мористее, и следующей ночью были застигнуты налетевшим с юго-запада штормом, который гнал их на северо-запад в течение трех дней и двух ночей. На третий день участники экспедиции увидели землю, чем были весьма удивлены, ибо не знали ни одной земли, лежавшей в том направлении. Два человека, поднявшись на вершину мачты, увидели два больших острова (1), и это известие побудило путешественников поблагодарить Бога, Который дозволил им совершить новые открытия. Думая, что эти острова могут быть населены, они поплыли к одному из них и, обнаружив хорошую якорную стоянку, спустили на воду шлюпку, но высадившиеся с нее люди не обнаружили на берегу никаких признаков человеческого жилья. На следующий день, чтобы окончательно убедиться в этом, Кадамосто послал на берег десять человек, вооруженных арбалетами, приказав им подняться на самую большую возвышенность и посмотреть, не обнаружат ли они что-либо или не увидят ли другие острова. Посланные им моряки не нашли ни единого признака человека, зато обнаружили огромное количество голубей, которые давались прямо в руки; а с вершины горы увидели еще три больших острова, один - в северном, а два других - в южном направлении. Они предположили, что смогли бы увидеть еще больше островов на западе дальше в море, но Кадамосто не стал плыть туда, не желая тратить время, а также поскольку он думал, что они такие же дикие и необитаемые. Но впоследствии другие мореплаватели, узнав о его открытии, отправились дальше и выяснили, что островов насчитывается десять, и что на них обитают только различных видов птицы и рыбы.
Три каравеллы продолжили свой путь и увидели еще два острова, на одном из которых, поросшем деревьями, они обнаружили устье реки и стали там на якорь, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Несколько моряков высадились на берег и, поднявшись вверх вдоль течения реки, пришли к небольшим озерам с тонкой и белой солью, большое количество которой они привезли на судно. Вода была превосходной на вкус, и моряки обнаружили много черепах, панцири которых по размеру были больше щита; они убили их и испекли различными способами, заметив, что ели раньше похожих (но не настолько крупных) черепах в заливе Арген. Кадамосто также отведал черепашьего мяса и пришел к выводу, что по своему запаху и вкусу оно напоминает телятину; он приказал засолить значительное его количество, которое весьма пригодилось в путешествии. В устье реки и выше по ее течению моряки занялись рыбалкой и поймали много рыбы неизвестных пород. Ширина реки равнялась расстоянию выстрела из лука, так что судно водоизмещением в 150 тонн легко могло войти в нее. Исследователи остановились здесь на два дня, чтобы отдохнуть, и назвали первый остров, на котором они высадились, Боавишта, поскольку он был первым, увиденным ими в тех краях; а другому, казавшемуся самым большим из четырех, они дали название Сантьягу, поскольку бросили якорь у его берега в день Св. Иакова и Св. Филиппа (2).
После этого они отплыли к Зеленому мысу и через несколько дней увидели землю у места Двух Пальм, между Зеленым мысом и Сенегалом. Миновав этот мыс, они достигли реки Гамбии, в которую вошли и без всякого сопротивления со стороны негров весь день поднимались по ее течению, постоянно промеряя глубину. Пирога с туземцами, которую они встретили, не осмелилась приблизиться к каравеллам. В 10 милях вверх по течению исследователи стали на якорь у острова, где похоронили одного из моряков, умершего от лихорадки, и назвали этот остров в его честь Сан-Андреу, а затем продолжили плавание, сопровождаемые на расстоянии несколькими пирогами; переводчики Кадамосто окликнули сидевших в них туземцев, говоря, что они могут приблизиться без опаски, и показали им отрезы ткани, предлагая подарить некоторые из них.
Наконец, преодолев свой страх, туземцы приблизились к его каравелле, и один из негров поднялся на борт и нашел общий язык с переводчиком. Его очень удивило всё, что находилось на судне, и особенно плавание под парусами, ибо сами туземцы ходили только на веслах и не знали никаких других средств. Его поразил цвет кожи и одежда европейцев, ибо его соплеменники ходили по большей части нагишом, хотя некоторые носили рубашки из белого хлопка. Кадамосто пишет, что он оказал туземцу очень дружественный прием, подарив ему много безделушек, которыми он был весьма доволен. Он задал ему много вопросов и узнал, что его страна называется Гамбия, и что главный правитель носит имя Форосанголи; он жил в 10 днях пути от реки, между югом и юго-западом, и был вассалом императора Мелли, главы всех негров. В стране было много других мелких вождей, живших поблизости от реки, и туземец предложил Кадамосто, если тот захочет, отправиться к одному из них по имени Батти-Манса и убедить его в преимуществах дружбы с пришельцами. Это предложение весьма обрадовало венецианца, и он взял негра на свое судно, продолжив подниматься вверх по реке, пока они не достигли резиденции Батти-Мансы, находившейся почти в 60 милях от устья. Кадамосто отмечает, что они следовали по реке в восточном направлении и видели много впадавших в нее притоков; место, где они стали на якорь, было значительно уже устья, имевшего почти милю в ширину.
Кадамосто послал одного из своих переводчиков в сопровождении негра к Батти-Мансе, передав с ним в качестве подарка негритянскому царьку тонкую шелковую одежду в мавританском стиле, и поручив ему сказать, что они прибыли по приказу христианского короля Португалии, чтобы установить с ним дружественные отношения и узнать, не нужны ли ему какие-либо товары из его страны, которые король будет присылать ежегодно. Выслушав предложение чужеземцев, Батти-Манса послал несколько своих людей на каравеллу. Была установлена дружба, и европейские товары обменены на рабов и некоторое количество золота; но последнее не оправдало ожиданий, вызванных рассказами туземцев Сенегала, которые, будучи сами очень бедны, сильно преувеличили его количество, тогда как португальцам оно показалось небольшим. Золото ценилось там больше, чем в Европе, но негры обменивали его на предметы, обладавшие невысокой ценностью.
Каравеллы простояли в этом месте 11 дней, в течение которых на их борт поднималось много негров - одни из любопытства, другие - чтобы продать свои товары - хлопковые ткани, белые, полосатые и окрашенные, очень хорошей работы, и золотые кольца. Они приносили также павлинов и сурков, виверровых кошек и их шкуры, которые продавали очень дешево; другие приходили с фруктами, особенно с финиками, которые ели моряки, но к которым Кадамосто не стал прикасаться из опасения, что они могут вызвать расстройство желудка.
Каждый день всё новые и новые люди, говорившие на разных языках, посещали каравеллы, и пироги с мужчинами и женщинами постоянно сновали вверх и вниз по реке от одного места до другого, как лодки в Европе, но туземцы пользовались только веслами и гребли стоя, и на каждой пироге всегда был рулевой. Туземцы не знали уключин, а держали вёсла в руках, и они напоминали по форме укороченные пики, около 7 футов в длину, с круглой лопастью, похожей на корыто, на конце. С ними они развивали большую скорость на своих пирогах, держась близко к берегу при плавании от одного участка побережья к другому, где было много устьев небольших рек, в которые они заходили и оказывались в безопасности. Они редко отправлялись далеко от своих селений из опасения, что соседние племена схватят их и продадут в рабство. 11 дней спустя Кадамосто и его спутники решили вернуться в устье реки, поскольку многие из них заболели лихорадкой.
Судя по всему, что он видел и узнал по расспросам о туземцах во время своего недолгого пребывания в их стране, они были идолопоклонниками и верили в колдовство, но все верили в Бога, а некоторые исповедовали ислам, но лишь те, кто далеко путешествовал и торговал с другими странами. Их образ жизни был похож на образ жизни туземцев Сенегала; они питались такой же пищей, за исключением того, что ели рис и мясо собак, о чем Кадамосто никогда не слышал в других местах. Они носили хлопковые одежды, так как хлопок в изобилии рос в их стране, тогда как туземцы Сенегала ходили почти полностью нагими; женщины одевались так же, как и мужчины, но имели обыкновение в молодости татуировать себе кожу раскаленной иглой. Страна была очень жаркой; температура воздуха естественным образом возрастала при движении на юг, и была значительно выше на реке, чем на море, из-за растущего повсюду большого количества деревьев. Их толщина была непропорциональной по сравнению с их высотой, и Кадамосто видел одно дерево на берегу, где моряки запасались водой, которое, хотя и было низким, имело у основания 17 локтей в обхвате (3); ствол был полым внутри, и от него отходили раскидистые ветви, дававшие большую тень. Некоторые деревья были еще больше и толще, что говорило о плодородии почвы, которая хорошо увлажнялась.
Там водилось множество слонов, и Кадамосто видел трех диких толстокожих, когда его каравеллы стояли на якоре, и отмечал, что туземцы не знали, как их приручить. Негры охотились пешими с помощью ассагаев и луков, и всё их оружие было смазано ядом. Они выслеживали животных в лесах и прятались за деревьями, а иногда залезали на них и метали свое отравленное оружие из укрытий, прыгая с дерева на дерево в азарте погони, и слоны, очень грузные животные, получали много ран, будучи не в состоянии защитить себя.
В реке Гамбии и других местных реках, кроме слонов, водилось животное, называвшееся "речной лошадью" (4), которую Кадамосто описывает следующим образом: "Это земноводное животное, оно имеет туловище размером с коровье, очень короткие ноги и раздвоенные копыта; его голова похожа на лошадиную, с двумя большими клыками, как у кабана, около двух ладоней в длину. Оно выходит из воды и ходит (по суше), как другие четвероногие". Кадамосто утверждает, что этих животных не видели ни в одной местности, посещавшейся христианами, кроме, возможно, Нила; он пишет также, что встречал летучих мышей в три пяди длиной или больше, множество попугаев и рыб, непохожих на европейских.
Болезнь членов экипажа заставила венецианца и его товарищей покинуть страну Батти-Мансы, и через несколько дней они уплыли из реки; вдоволь пополнив запасы продовольствия, капитаны трех каравелл решили продолжать плавание вдоль берега. Так как земля выступала далеко в море в форме мыса, они взяли курс на запад, чтобы обогнуть его, но обнаружили, что выступ земли, строго говоря, не был мысом, о котором стоило бы говорить, ибо прямо за ним лежал берег. Тем не менее, они держались на расстоянии, поскольку в 4 милях от него виднелись рифы, и поставили двух впередсмотрящих, одного на носу, а другого - на верхушке мачты, чтобы высматривать отмели, и плыли только днем, под малыми парусами и с большой осторожностью, а с наступлением вечера становились на якорь. Каравеллы шли в кильватерном строю и каждый день бросали жребий, чтобы решить, какая из них должна идти первой; и таким образом они следовали вдоль берега в течение двух дней, а на третий обнаружили устье реки около полумили шириной. Далее их взглядам предстал небольшой залив, казавшийся еще одной рекой, но поскольку было уже поздно, исследователи стали на якорь.
На следующее утро моряки возобновили плавание и пришли к устью еще одной большой реки, хотя и немного уступавшей по размеру Гамбии, берега которой поросли очень большими и красивыми деревьями. Они послали к берегу две шлюпки с переводчиками, чтобы узнать название реки и имя правителя тех краев. Посланники вернулись со сведениями, что река называется Каса-Манса, по имени негритянского вождя, жившего в 30 милях выше по ее течению, но в настоящее время отсутствовавшего в своей резиденции, поскольку он воевал с соседним вождем; поэтому на следующий день моряки отплыли. Расстояние, пройденное ими от реки Гамбия, составляло почти 100 миль.
Исследователи продолжали плыть намеченным курсом, следуя вдоль береговой линии, пока не подошли к мысу, расположенному примерно в 20 милях дальше, которому они дали название "Капо-Рошу" ("Красный мыс" (португ.)) по красному цвету почвы. Затем они пришли к устью реки, ширина которой равнялась приблизительно выстрелу из лука, в которую они не стали входить, но дали название Рио-де-Санта-Анна (5). Дальше они открыли еще одну реку той же величины, которую назвали Сан-Доминго (6); она находилась почти в 55 или 60 милях от Капо-Рошу.
День спустя мореплаватели подошли к устью настолько широкой реки, что приняли ее за залив. Им понадобилось некоторое время, чтобы пересечь его, ибо ширина устья составляла 20 миль. Южный берег порос красивыми деревьями, и когда исследователи прибыли туда, то обнаружили несколько островов в море (7), а затем встали на якорь, решив собрать кое-какие сведения о стране, прежде чем продолжать плавание. На следующий день к кораблям приблизились две пироги; бОльшая из них была такой же длины, как одна из каравелл, и в ней находилось свыше 30 негров, а во второй - около 16. Все находившиеся на борту каравелл, видя, что эти пироги так быстро движутся к ним, схватились за оружие; но когда негры приблизились, они подняли кусок белой ткани, прикрепленный к веслу, как будто стремясь показать, что прибыли с мирными намерениями. Португальцы ответили тем же, и самая большая пирога подошла к каравелле Кадамосто; сидевшие в ней туземцы проявили большое удивление при виде белых людей, формы судна, а также мачт и рей, которые были им совершенно незнакомы. К своему большому разочарованию, исследователи обнаружили, что они один из переводчиков не понимал языка туземцев. Поскольку то же самое, вероятно, должно было случиться и далее, казалось бесполезным продолжать путь (8), и капитаны решили повернуть обратно.
В течение двух дней их пребывания в этой местности Полярная звезда стояла очень низко, и мореплаватели столкнулись с препятствием, неизвестным в других местах, поскольку приливы продолжались здесь четыре часа, а отливы - восемь, вместо того, чтобы сменяться каждые шесть часов, как в Венеции и везде на Западе. Сила прилива была настолько велика, что трех якорей было едва достаточно, чтобы удержать каждую каравеллу. Однажды течение заставило их поднять все паруса, что было связано с немалым риском, ибо оно было гораздо сильнее наполненных ветром парусов (9).
На обратном пути в Португалию Кадамосто и его спутники взяли курс к тем островам, которые находились примерно в 30 милях от материка, и подошли к ним. Два их них были большими, остальные - небольшими; первые были населены неграми. Земля была низкой и поросла высокими и красивыми деревьями. Путешественники не могли завязать разговора с туземцами, поскольку ни одна из сторон не понимала другую, поэтому они взяли курс на Португалию и, благодаря Богу, благополучно прибыли туда. Их открытия были зафиксированы на некоторых картах Бенинказы.
Два следующих путешествия, описания которых есть у нас, совершил Диогу Гомиш, человек, состоявший в штате принца Генриха, а впоследствии управлявший дворцом в Синтре. Возможно, он был одним и тем же лицом с Гомишем Виньягре, юношей знатного происхождения и слугой принца, упомянутым Зурарой в 13-й главе "Хроники Гвинеи", ибо слово "Виньягре" - очевидно, прозвище, а не фамилия. Описание его плавания и других путешествий, организованных под эгидой принца Генриха, дошло до нас через третьи руки в форме краткой заметки, и позволяет объяснить путаницу и отсутствие точных дат. Гомиш поделился своими воспоминаниями с Мартином Бехаймом во время пребывания последнего в Португалии через 20 лет после самих событий. Бехайм записал его повествование на латыни, а Валентим Фернандиш, немецкий печатник в Лиссабоне, который издал самую красивую из ранних печатных книг на португальском языке, "VitaChristi" ("Жизнь Христа"), включил его в свое собрание заметок о португальских открытиях, которое сохранилось в кодексе в Королевской библиотеке в Мюнхене (10).
Вскоре после гибели датчанина Валларте (11), о котором говорилось в предыдущей главе, принц оснастил в Лагуше каравеллу под названием "Пиканко", назначив ее капитаном Диогу Гомиша, и еще две каравеллы, передав Гомишу адмиральские полномочия над всей флотилией. Капитаном одной из них был Жуан Гонсалвиш Рибейро, слуга принца, а другой - Нуньо Фернандиш де Байя, щитоносец Генриха. Он отдал им обычный приказ - продвинуться на юг как можно дальше.
Миновав реку Сан-Доминго и другую большую реку, называвшуюся Фанкассо (12), за Рио-Гранде, исследователи, как и Кадамосто, столкнулись с сильным морским течением, называвшимся "макарео", так что ни один якорь не мог удержать судно на месте. Другие капитаны и их матросы были очень встревожены этим, думая, что и весь океан был таким же, и поэтому попросили Гомиша вернуться. В промежутке между приливами и отливами море было очень спокойным, и с берега в пирогах явились туземцы и привезли свой товар: хлопковые и шелковые ткани, слоновьи бивни и кварту перца малагетты в горошинах и в стручках, в которых он растет, отчего Гомиш пришел в восторг. Исследователи не поплыли дальше из-за течений, и когда при полном приливе произошло то же самое, они повернули назад.
Они высадились в месте, где росло много пальм; их ветки были сломаны, а сами деревья достигали такой вышины, что издали были похожи на шесты негритянских судов или мачты, почему это место и получило название Мыс Мачт; и там они обнаружили более 5000 животных, называвшихся на негритянском языке "myongas", зверей, немного больших по размеру, чем олени, которые не выказали никакого страха, увидев их. Они также увидели пять слонов, выходивших из небольшой реки, поросшей деревьями. Три из них были взрослыми, а два других - молодыми, и они убежали от "myongas". На морском берегу они также видели много нор крокодилов. Они вернулись на свои корабли, и на следующий день направились к Зеленому мысу и увидели широкое устье реки шириной в три лиги, в которое они вошли, и по его размеру решили, что это - река Гамбия, как оно и оказалось. Они вошли в нее с ветром и попутным течением, дойдя до небольшого острова посредине реки, и там провели ночь. Утром, тем не менее, они поплыли дальше вверх по течению и увидели много пирог, полных людей, которые при их виде обратились в бегство, поскольку они, по-видимому, были теми же туземцами, которые убили Нуньо Триштана и его спутников.
На следующий день моряки увидели, за мысом в реке, несколько человек на правом берегу, к которым они направились и установили дружеские отношения. Их вождь носил имя Франгазик и был племянником Фарисангуля, государя негров, упомянутого Кадамосто. Там Гомиш получил 180 фунтов золота в обмен на свой товар, такой как ткань и ожерелья. Туземцы сообщили ему, что негры, живущие на левом берегу реки, не станут вступать в сношения с ним, поскольку они убили некоторых христиан, - вероятно, Валларте и его друзей. Но у правителя этой страны был некий негр по имени Букер, который хорошо знал всю страну негров, и, найдя его вполне достойным доверия, Гомиш попросил сопровождать его до Кантора, пообещав снабдить его плащом и рубашками и всем необходимым для жизни.
Они поднялись вверх по реке, и затем Гомиш отделился от двух каравелл, которые сопровождали его, оставив первую в гавани под названием Олиманса, а вторую - в другом месте. Затем он проследовал до Кантора, большого города на берегах реки. Из-за густых зарослей деревьев по обоим берегам реки его судно не могло продвинуться дальше, и он послал негра, которого привез с собой, объявить о том, что он пришел менять товары. Когда по стране разошлась молва о том, что в Канторе объявились христиане, туземцы стали стекаться туда со всех сторон, из Тимбукту на севере, от горы Гелеу на юге, и из Кукии, большого города, обнесенного стенами из обожженных кирпичей. Гомиш услышал от них, что в этом городе было изобилие золота, и, что караваны верблюдов приходили туда с товаром из Карфагена и Туниса, из Феса, из Каира и со всех земель сарацин, чтобы обменивать товары на золото. Он также узнал, что золото привозили из рудников в горах Гелу (13), на противоположной стороне хребта Сьерра-Леоне, и, что хребет начинался в Альбафуре и тянулся на юг. Эти сведения существенно его обрадовали. Туземцы рассказали Гомишу, что вблизи города протекала большая река, называвшаяся Эмин, а также находилось большое, но не очень широкое озеро, на котором было много пирог, похожих на суда, и, что люди, живущие на противоположных берегах озера, постоянно воюют друг с другом, причем те, что живут на восточной стороне, имеют белую кожу.
На его расспросы о том, кто правит в тех краях, они ответили, что вождь западной стороны, которая была населена неграми, носил имя Самбегени, а правитель восточной стороны был назван Семанагу. Они добавили, что незадолго до того между ними произошла большая битва, из которой Семанагу вышел победителем. Некий мавр из Тлемсена по имени Адмеди сообщил Гомишу, что он исходил всю эту землю и присутствовал при сражении. Когда Гомиш впоследствии рассказал обо всем этом Генриху, то инфант заметил, что один купец из Орана написал ему за два месяца до того о сражении, которое произошло между Семанагу и Самбегени, и что он посчитал это описание вполне заслуживающим доверия. Это показывает, как широко Генрих раскинул сеть своих информаторов, поскольку упомянутый принцем купец вряд ли соизволил поделиться столь малозначительной новостью, если бы его не спросили об этом или если бы он не знал, что она будет встречена с интересом.
Гомиш расспрашивал негров о дороге, которая вела к странам, содержащим золото, и спросил, кто был их правителями. Они сказали, что короля звали Бормелли, и что вся земля негров на правом берегу реки находилась под его господством, и что он живет в городе Кукия. Далее они поведали, что он владеет всеми шахтами, и что перед дверью двора его дворца лежит золотой самородок в том виде, в каком его достали из-под земли, причем он настолько велик, что его едва могут поднять двадцать человек. Король всегда привязывал к этому самородку свою лошадь, и держал его не из-за его стоимости, а из-за размера. Вельможи его двора носили в носах и ушах золотые украшения. Негры рассказали также, что на западе было много золотых шахт, и что люди, которые спускались в шахты, чтобы добыть золото, не жили долго, из-за удушливого воздуха. Золотой песок впоследствии отдают женщинам, чтобы они вымыли из него золото.
Он стал расспрашивать о пути от Кантора до Кукии, и получил ответ, что он вел к востоку к Бормелли и Соманду, и из Соманду в Конмуберту и Керекулле и другие места, названия которых он забыл; и в них было много золота, чему он охотно поверил, так как видел негров, которые проходили по тем дорогам, нагруженные золотом. Они также сказали, что Фарисангуль был вассалом Бормелли, который был правителем правого берега реки Гамбии.
Поддерживая таким образом дружественные отношения с неграми Кантора, люди Гомиша стали страдать от жары, и поэтому он вернулся в поисках других двух каравелл. На той, которая осталась в Олимансе, умерло девять человек, капитан Гонсало был очень плох, и все остальные его люди, за исключением трех, были больны. Гомиш обнаружил другую каравеллу в пятидесяти лигах ниже по течению, и на ней скончалось пять человек; так что он немедленно вернулся и направился к морю и прибыл к месту, где нанял негритянского проводника и дал ему всё, что обещал.
Он затем узнавал, что на другом берегу (то есть левом или южном) реки жил великий вождь Батти-Манса; и так как он хотел мира, он послал к нему негра, который был с ним в Канторе. Вождь согласился встретиться с ним в густом лесу на берегу, и привел с собой огромную толпу людей, вооруженных отравленными стрелами, ассагаями, саблями и щитами. Гомиш подошел к нему с подарками и сухарями и некоторым количеством португальского вина, ибо у туземцев не было вина, кроме того, которое они делали из сока финиковой пальмы. Взамен вождь дал Гомишу трех негров - одного мужчину и двух женщин, - и веселился с ним, клянясь живым и единым Богом, что он не будет снова воевать с христианами, но что они могли благополучно путешествовать по его земле и вести торговлю.
Желая воспользоваться этой клятвой, Гомиш призвал некоего индийца по имени Якоб, которого Генрих послал с ним для того, чтобы, в случае если они достигнут Индии, он мог выполнять функции переводчика (14), и приказал ему идти в Алкузет, куда в прошлый раз он совершил путешествие через землю Джалоф, чтобы найти Серра-де-Гелу и Тимбукту. Якоб утверждал, что Алкузет был очень плодородной землей, через которую протекала река с пресной водой, и изобиловал лимонами, некоторые из них он привез с собой Гомишу. И правитель этой страны прислал последнему слоновью кость и четырех негров, которые принесли бивни на судно. Они пришли с миром, и таким образом Гомиш счел, что может им доверять. Впоследствии Гомиш отправился в резиденцию правителя Алкузета, которая была окружена большим количеством негритянских хижин, сделанных из водорослей, покрытых соломой, и пробыл там три дня. Здесь водилось много попугаев и пантер, и Гомиш получил в подарок шесть шкур последних, и убил слона и его мясо доставил на борт каравеллы.
Именно здесь он узнал, что христиан преследовал, главным образом, король по имени Номи-Манса. Гомиш приложил большие усилия, чтобы заключить мир с ним, и послал ему много подарков с его людьми в его собственных пирогах, которые приходили за солью в его страну, где она была в изобилии. Король сильно боялся христиан, из-за ущерба, который он нанес им. Затем Гомиш вошел в гавань около устья реки, и король часто посылал к нему мужчин и женщин, чтобы узнать, не причинит ли он им вред, но португальский исследователь, наоборот, всегда оказывал им дружественный прием. Когда король услышал об этом, он пришел на берег реки с большим войском, и сев на берегу, пригласил Гомиша прибыть на встречу, что тот и сделал, оказав королю все церемонное уважение. Там он встретил туземного "епископа", который задал ему вопросы о Боге христиан, и Гомиш ответил на них, после чего спросил его о Магомете, в которого они верили. Ответы Гомиша настолько пришлись по душе королю, что он приказал "епископу" в течение трех дней покинуть его королевство, и, поднявшись с места, объявил, что никто, под страхом смерти, не должен осмеливаться произносить имя Магомета; ибо не было никакого другого Бога, кроме того, в которого верил его брат, Генрих. Затем он попросил Гомиша крестить его; и об этом же попросили все вожди его свиты, и его женщины. Сам король объявил, что сменит свое имя на "Генрих", а его вельможи выбрали такие имена, как "Якоб" и "Нуньо", и другие. Гомиш остался на эту ночь на берегу с королем и его вождями, но сказал, что он не осмеливался крестить их, поскольку является мирянином. Тем не менее, на следующий день он попросил короля с двенадцатью его главными вождями и восемью жёнами придти поужинать с ним на борту каравеллы, что они и сделали, явившись полностью безоружными; и он угостил их домашней птицей и мясом, приготовленными по португальскому способу, и вином, как белым, так и красным, сколько они хотели пить. Восхищенные туземцы неоднократно говорили друг другу, что не было людей лучше, чем христиане.
Впоследствии, когда они находились на берегу, король снова захотел, чтобы Гомиш крестил его; но последний отвечал, что не получил на это позволения от папы римского. Если, тем не менее, он так хочет, он передаст его желание Генриху, который пришлет священника для этой цели. Король немедленно написал Генриху с просьбой прислать священника и какого-нибудь знатного человека, чтобы наставить его в вере, и попросил у него также охотничьего сокола - ибо он весьма удивился, когда Гомиш рассказал ему, что христиане носят на руке птицу, которая ловит других птиц. Он желал также, чтобы ему прислали двух баранов и овцу, самца и самку, и гусака и гуся и свинью, а также двух людей, которые бы умели возводить дома и построить стену из глины вокруг его города. Гомиш обещал, что Генрих удовлетворит все эти просьбы, и при его отплытии король и его люди плакали, настолько велика была дружба, которая возникла между ними.
Но случилось так, что в течение двух лет никто не возвращался в Гвинею, из-за экспедиции короля Афонсу против Алькасера, в котором принимал участие Генрих, так что он не уделял этому вопросу никакого внимания.
Покинув Гамбию, Гомиш отплыл в Португалию и отправил одну каравеллу вперед с теми моряками, которые были здоровее остальных, тогда как другая осталась с ним, поскольку многие члены ее экипажа были больны. Он приказал капитану первого судна, если он поймает попутный ветер, плыть прямо на родину, а если нет, то ждать его в Аргене, а сам отплыл к Зеленому мысу. Когда он проходил мимо морского берега, он увидел две пироги, вышедшие в море и, направив свою каравеллу между ними и сушей, приблизился к ним и насчитал в одной из пирог 38 человек. К Гомишу подошел переводчик и сказал ему на ухо, что среди тех, кто был в пироге, находится Бесегичи (15), правитель этой страны, злонамеренный человек. Гомиш заставил туземцев подняться на борт каравеллы, угостил едой и напитками и вручил подарки; и, сделав вид, будто он не знает, что разговаривает с вождем, обратился к нему, желая испытать: "Это земля Бесегичи?" Вождь ответил: "Да". Гомиш спросил: "Почему же он так дурно относится к христианам? Лучше бы ему заключить с ними мир, чтобы обе стороны могли обмениваться товарами, и чтобы он мог получать коней и т.п., как получают их Бурбрук, Будомель и другие властители негров. Передайте ему, что я схватил вас в этом море и ради любви к нему разрешил беспрепятственно вернуться на берег". Негры были полностью довольны, и Гомиш сказал, чтобы они возвращались в свою пирогу, что те и сделали, и когда они все спустились туда, он крикнул вождю: "Бесегичи, Бесегичи, не думай, что я не узнал, кто ты. Ты был в моей власти, и я мог сделать с тобой всё, что угодно; и как я по-доброму обошелся с тобой, поступай и ты так же с нашими христианами". С этим каждый из них отправился своим путем.
Несколько дней спустя португальцы вошли в бухту Арген и высадились на острове, называвшемся "Илья-де-Гаргас", который был необитаем и имел всего лигу в окружности. Они обнаружили на нем несметное количество птиц всевозможных видов, а также пеликаньи гнёзда и несколько мертвых пеликанов. Моряки убили столько птиц, сколько смогли, погрузили в лодку, а затем отплыли в Португалию, и, вернувшись в Лагуш, встретили там Генриха, который был очень рад их прибытию.
После того, как принц вернулся из Алькасера, Гомиш передал ему просьбу короля Номи-Мансы, и Генрих отправил священника, чтобы тот остался с королем и наставлял его в вере, а вместе с ним - молодого человека из своей свиты по имени Жуан Дельгадо. Это произошло в 1458 г.
В этом месте Гомиш прерывает свое повествование, как прерывает его для нас Валентим Фернандиш, переходя к рассказу о смерти Генриха в 1460 г. и его погребении, а затем описывает второе путешествие Гомиша, которое, по его словам, произошло два года спустя. Существуют различные мнения относительно того, следует ли отсчитывать этот двухлетний срок с 1458 или 1460 года. Большинство авторов придерживается первой версии, но профессор Фортунато де Алмейда (16) склоняется ко второй, на том основании, что Гомиш не захотел излагать события в хронологическом порядке, и что распоряжение об оснащении каравеллы для второй экспедиции отдал король Афонсу, что доказывает, что в этот момент Генрих уже был мертв, ибо на протяжении всей своей жизни он сам контролировал такие вопросы. Невозможно, тем не менее, найти доказательства в тексте, учитывая, что Гомиш, как уже сказано, не писал его; и поскольку нам известно, что острова Зеленого Мыса были открыты в 1460 году или незадолго до того, второе путешествие Гомиша не могло состояться позже, если он принимал участие в данном открытии.
В эту экспедицию он взял с собой десять лошадей и отправился к земле Барбачини, между Серреосом и страной короля Номи-Мансы. Афонсу V предоставил ему власть над "берегами этого моря", так что все каравеллы, которые встретятся ему гвинейского побережья, должны находиться под его командой; король знал, что некоторые его подданные тайно поставляют оружие маврам, и он приказал Гомишу схватить их и привезти в Португалию. 12 дней спустя Гомиш прибыл в страну Барбачини, где встретил две каравеллы, одну - Гонсало Феррейры, уроженца Порту и слуги Генриха, который привез туда лошадей. Второй каравеллой командовал Антонио да Ноли, который занимался той же торговлей. Это произошло в порту Зайя. На том же месте Гомиш обнаружил также Боргебиля, последнего короля Джолофа, который бежал из страха перед Бурбруком, захватившим его страну. Купцы с их каравеллами значительно подорвали торговлю в этих краях, поскольку, если мавры обычно предлагали 12 негров за одну лошадь, португальцы теперь предлагали их не более шести. Затем Гомиш вызвал обоих капитанов и от имени короля предложил 7 негров за одну лошадь, но сам обменял каждую лошадь на 14 или 15 негров! Пока они находились там, пришла каравелла из Гамбии с новостями, что в тех краях появился некий человек по имени де Прадо с судном, везущим богатый груз. Вследствие этого Гомиш оснастил каравеллу Гонсало Феррейры и приказал ему от имени короля Португалии, под страхом смерти и конфискации всего его имущества, отправиться к Зеленому мысу и произвести досмотр этого судна. Феррейра выполнил данный ему приказ и захватил корабль, обнаружив на нем большую добычу. Гомиш немедленно отправил капитана судна вместе с Гонсало Феррейрой к королю, с письменным отчетом, в котором объяснял это событие.
После этого Гомиш и Антонио да Ноли покинули Зайю и в течение двух дней и одной ночи плыли к Португалии, когда увидели в море какие-то острова (17). Так как каравелла первого была более быстроходным парусником, чем второе судно, Гомиш первым подошел к одному из этих островов и увидел белый песчаный берег; и поскольку это место показалось ему удобной гаванью, он бросил там якорь, сопровождаемый Ноли. Гомиш утверждал, что хотел сойти на землю первым, и сделал это. Они не обнаружили никаких признаков человека и назвали остров Сантьягу - название, которое он носит до сих пор. В водах вокруг острова кишела рыба, а на берегу исследователи увидели много птиц неизвестных видов и ручьев с пресной водой. Птицы были настолько ручными, что их можно было убить палками. Также на острове водилось много гусей и было множество фиг, но они росли на деревьях не так, как в Португалии; там плоды смоковницы созревали только около листьев, а на новооткрытом острове - по всей длине ствола, от подножия дерева до самого верха. Смоковницы были очень многочисленными, и остров изобиловал пастбищами. С помощью квадранта, который был у него с собой, Гомиш написал высоту Полярной звезды на плоскости квадранта и пришел к выводу, что он точнее, чем карта. "Правда, - говорит он, - что вы прокладываете курс плавания на карте, но стоит вам сбиться с пути, и вы не сможете точно установить свое положение".
Впоследствии они видели Пальму, один из Канарских островов, а затем направились к Мадейре. Хотя Гомиш хотел как можно скорее вернуться на родину, он был отброшен встречным ветром к Азорским островам; но Ноли остался на Мадейре, и, дождавшись, пока на море установится благоприятная погода, первым достиг Португалии и попросил короля даровать ему капитанство над островом Сантьягу, на честь открытия которого претендовал Гомиш. Таково отрывочное описание двух путешествий Диогу Гомиша, которое дошло до нас. Туземные вожди в нем возведены в сан королей, а многие географические названия с трудом поддаются отождествлению; по этой и по другим причинам текст нуждается в комментариях специалиста по Западной Африке.
Кадамосто и Гомиш не продвинулись вдоль береговой линии дальше, чем предыдущие исследователи Генриха, но первый дал названия и нанес на карту побережье более подробно, и, вместе со вторым, поднимался вверх по рекам, и его замечания об антропологии и ботанике, а также собранные им сведения о двух торговых путях представляют большой интерес.
Мы видим, что и Кадамосто, и Гомиш претендовали на открытие островов Зеленого Мыса; кроме того, первый утверждает, что новости о его открытиях привели туда и других мореплавателей, тогда как второй, в свою очередь, говорит, что Ноли украл у него плоды его открытия. Соперничающие притязания до сих пор являются предметом споров среди историков, и их противоречивые точки зрения изложены сеньором Каддео в его недавнем издании описания путешествий Кадамосто (18). К сожалению, документальные свидетельства не позволяют нам окончательно решить этот спор. Из них нам известно, что незадолго до своей смерти 18 сентября 1460 г. Генрих передал светскую власть над пятью островами королю, а духовную - ордену Христа (19). 3 декабря следующего года король даровал пять островов, а 19 сентября 1462 г. - все двенадцать своему брату Фернанду (20). В последнем документе утверждается, что Ноли открыл пять островов при жизни Генриха, а другие семь - при жизни Фернанду. Фактически, они были открыты его оруженосцем Диогу Афонсу в 1461-62 гг. Было естественно, что инфант должен был попытаться совершить открытие, поскольку еще раньше, 17 ноября 1457 г., король даровал эти острова ему, если они будут обнаружены (21). Наконец, в письме короля Мануэла от 8 апреля 1497 г. говорится, что Ноли открыл и колонизировал Сантьягу, по причине чего получил капитанство над его частью, и что впоследствии остров перешел к его дочери (22).
Переходя от документов к историкам XVI в., мы видим, что Барруш, Антонио Гальван, Дамьян да Гоиш и испанский хронист Афонсо де Паленсия (23) приписывают открытие островов Ноли, хотя первые двое из них приводят разные даты. Барруш называет 1461 г., Гальван - 1462 г., что недопустимо. Кроме того, имя Ноли как первооткрывателя островов Зеленого мыса появляется на итальянских картах. Таким образом, вся тяжесть доказательств свидетельствует против притязаний Кадамосто, помимо неточностей в его повествовании, но она также в известной мере опровергает притязания Гомиша, которых никто из этих историков, похоже, не замечает. Если бы он открыл острова Зеленого Мыса совместно с Ноли, странно, что вышеупомянутые историки, его соотечественники, ничего не говорят о нем и что он не получил никакой награды за свой труд.
Антонио да Ноли поселился со своим братом Бартоломеу и племянником Рафаэлем в Рибейра-Гранде и основал там первое поселение, которое позже стало столицей округа. В 1466 г. Афонсу V предоставил жителям острова право вести торговлю рабами и другими товарами с Гвинеей, что привело к увеличению численности населения и росту его благосостояния, а в 1469 г. другие статьи торговли привлекли в порт Рибейро-Гранде много судов; два испанца с Канарских островов обнаружили на Сантьягу лишайник, использования для окрашивания тканей, и получили от короля разрешение его экспортировать. После смерти инфанта Фернанду в 1470 г. его вдова Беатрис получила доходы с острова в доверительное управление для своих детей, и в 1495 г. острова вернулись короне. Только после 1500 г. были колонизированы другие острова, но уже в 1513 г. и в два следующих года остров Сантьягу экспортировал множество рабов, шкуры, кожи, рис, слоновую кость, индийское зерно, воск и хлопок (24).
(1) Острова Зеленого мыса, но, ввиду их местоположения, описание Кадамосто курса их кораблей явно ошибочно.
(2) Согласно Кадамосто, но отмечалось, что этот праздник приходится на 1 мая, что почти совпадает с временем их отплытия, и в качестве замены был предложен праздник Св. Иакова Старшего, 25 июля.
(3) Баобаб.
(4) Гиппопотамы.
(5) Кашеу.
(6) Мансоа.
(7) Бисагуш.
(8) Очевидно потому, что главной целью экспедиции была торговля.
(9) Река Геба.
(10) Этот кодекс, содержащий De primainventioneGuineae и De insulis primo inventis in mari oceano occidentis, был описан д-ром Шмеллером под названием Uber Falentim Fernandez Alema undseineSammlung von Nachrichten uberdieEntdeckungen und Besitzungen der Portugiesen in Afrika und Asien bis zum Jahre 1508, напечатан в Abhandlungen derphihsophisch-philolog. Klasse der Koniglichen Bayerischen Akademie, Band 4 (Мюнхен, 1847: каталожный номер Британского музея A/C 713/6).
Текст Шмеллера имеет ошибки по вине Бехайма, особенно в транскрипции португальских имен собственных и географических названий, и они были исправлены Габриэлем Перейрой, который перевел тексты с латыни на португальский и опубликовал их в Boletim da Sociedade de Geographia de Lisboa, Series XVII, No. I, 1899, p. 267 et seq.
(11) Путешествие Валларте произошло в 1448 г., так что, если первая экспедиция Диогу Гомиша состоялась в 1456 или 1458 гг. (предполагались обе эти даты), то между ними был интервал в восемь или десять лет.
(12) Буба.
(13) Вероятно, та же самая, что и Гелеу, упомянутая выше.
(14) Это утверждение достойно быть отмеченным.
(15) Этот человек, вероятно, дал свое имя месту, которое часто упоминается в описании португальских путешествий.
(16) Historia de Portugal, vol. ii, p. 101.
(17) Острова Зеленого мыса.
(18) См. также Major, op. cit.; Senna Barcellos, Subsidios para historia de Cabo Verde e Guine (Лиссабон, 1899), vol. I, cap. I; и Sir C. R. Beazley, Chronicle of Guinea, vol. ii, p. xciv et seq.
(19) Alguns Documentos, p. 27.
(20) Ibid. рр. 27 и 31.
(21) Ibid. p. 22.
(22) Ibid. p. 90.
(23) Он также приписывает Ноли более чем одно путешествие в Западную Африку.
(24) Цифры и величины приводит Сенна Барселуш, op. cit., vol. I, pp. 72-75.