Аннотация: Правление Деварайи II (1419-1444). Новые войны с султанатом Бахмани
Глава 6.
Деварайя II (1419 - 1444 или (?) 1449)
Новая война, 1419 г. - Успех Виджаянагара. - Смерть Фируза. - Нападение султана Ахмада на Деварайю. - Крайняя степень опасности и едва удавшееся спасение. - Ахмад у ворот города. - Он едва не расстается с жизнью. - Подчинение Деварайи. - Захват Варангала султаном Ала-ад-дином. - Мера предосторожности, предпринятая Деварайей. - Попытка его убийства, 1443 г. - Рассказ Абд ар-Раззака. - Экспедиция против Кулбарги. - Реконструкции в столице. - Вероятная дата смерти короля. - Был ли Деварайя III?
Во время войны с Кулбаргой в 1419 г. Деварайя уже был королем Виджаянагара. Султан потерпел поражение под стенами крепостей Варангал и Пангул, в то время как войска Виджаянагара - всадники, пехотинцы и боевые слоны - выступили против него. Фируз-шах сразу же дал битву врагу, хотя и сознавал, что его армия уступает по численности индусам. Фиришта не упоминает, где именно произошла битва.
"Мир Фаззул Улла, который возглавлял войска ислама, с героической отвагой атаковал неверных, обратил в бегство их центр и, продолжая наступление, обрушился на правое крыло. Он был близок к победе, когда воин из числа его собственных приближенных, подкупленный раджей Девулом, нанес ему смертельную рану в голову, и он немедленно испил залпом шербет из чаши мученичества. Это роковое событие изменило положение дел: султан был разгромлен и с крайними трудностями едва сумел спастись с поля боя. Индусы устроили всеобщую резню мусульман, и воздвигли на месте битвы платформу, заполненную отрубленными головами правоверных. Преследуя султана, они ворвались в его собственные земли, которые они опустошили огнем и мечом, захватили много городов, уничтожили много мечетей и святилищ, безжалостно истребляя людей; казалось, вся копившаяся от века ненависть и злоба рода человеческого вырвалась наружу в их действиях. В столь бедственном положении султан Фируз-шах обратился за помощью к султану Гуджарата, но тот, только что вступив на трон, не мог ничем ему помочь. Наконец судьба придала благоприятный оборот его (султана) делам, и неприятель после еще одной битвы был изгнан из владений султана его братом, Хананханом; но Фируз-шах, будучи уже старым человеком, под бременем перенесенной неудачи сильно опечалился и пал духом.
Султан хотел передать трон своему сыну Хасану, мужу красавицы Пертал, но Ахмад Хананхан взялся за оружие, чтобы обеспечить себе право наследования, и при поддержке большей части столичной знати вынудил Фируза объявить себя его преемником.
Фируз умер 24 сентября 1422 г., [103] и Хананхан стал султаном Кулбарги под именем Ахмад-шаха I. Первым действием нового монарха, после "внушения населению должного почтения к правительству" - т.е., вероятно, через несколько месяцев после вступления на трон, - было укрепление армии для того, чтобы отомстить за вторжение Райи; завершив всю подготовку, он двинулся в наступление. Военачальники Деварайи собрали свои войска, отправленные для оказания помощи Варангалу, и переправились через Тунгабхадру, где они расположились лагерем. Из этого мы видим, что после своего удачного набега они отступили в район Доаба. Заняв северный берег реки напротив индусского лагеря, султан в свою очередь разбил там свой стан. Фиришта сообщает, что он "окружил свой лагерь повозками и телегами, как то было в обычае в странах Рума (Турция в Европе) в качестве меры предосторожности от возможной ночной атаки. Здесь он оставался 40 дней". Время военных действий пришлось, вероятно, на сухой сезон в начале 1423 г., так как, если бы река была полноводной, угроза переправы отсутствовала. В первые месяцы нашего календарного года эта река обычно течет узкой лентой в своем скалистом ложе через территории к востоку от индусской столицы и далее через холмы, окружающие её. Действительно, Фиришта сам сообщает нам, что река была в это время года доступной для переправы.
Затем последовал один драматический эпизод. Конница мусульман пересекла реку и принялась опустошать страну Райи, не оказавшего никакого сопротивления, что подвигло султана к решению провести прямую фронтальную атаку. В то же время союзные войска Варангала покинули Райю и удалились восвояси.
"В начале утра Лоди-хан, Аулум-хан и Дилавер-хан, которые за ночь успели перейти реку вброд поодаль, достигли окрестностей вражеского лагеря. Случилось так, что раджа в этот время спал в саду поблизости от плантации сахарного тростника [104]; рядом с ним находилось всего несколько человек. Мусульманские воины бросились в сад для грабежа, и Райя Девул в панике бежал оттуда через всю плантацию, даже не успев одеться. По пути он наткнулся на (мусульманских) воинов, которые приняли его за простолюдина, и, взвалив ему на плечи несколько сосудов с водой, заставили нести их перед собой. Райя Девул, радуясь тому, что остался неузнанным, с легкостью понес свою ношу, надеясь, что его отпустят на свободу как бедного человека, либо же ему удастся бежать.
Они не прошли далеко, когда тревожные новости о том, что султан Ахмад-шах пересек реку, а раджа Виджаянагара исчез, распространились по лагерю, и индусы обратились в бегство. Султан вошел в опустевший лагерь, и те воины, что захватили в плен Райю Девула, поторопились присоединиться к своим сотоварищам, рассчитывая на то, что им удастся поживиться более ценной добычей, чем сахарный тростник, а раджу предоставили его собственной судьбе. Райя Девул добрался до своих войск и к полудню обнаружил некоторых знатных индусов, которые с большой радостью приветствовали своего повелителя. Войска, узнав, что раджа в безопасности, ободрились и восстановили порядок; но так как он (раджа) посчитал свои злоключения дурным предзнаменованием, то оставил свои прежние намерения встретить врага на поле битвы и бежал в Биджануггур [105].
Ахмад-шах, не останавливаясь для осады города, принялся опустошать беззащитную страну и всюду, где бы он не проходил, он беспощадно истреблял всех без различия - мужчин, женщин, детей, вопреки соглашению, заключенному его предком с раджей Биджануггура. Презрев человеколюбие, он всякий раз, когда число убитых достигало 20000, останавливался на три дня и устраивал праздник по случаю кровавой работы. Он разрушил храмы идолопоклонников и уничтожил школы браминов. Во время этих жестокостей, 5000 индусов, доведенных до отчаяния разорением их страны и поруганием их богов, объединились и принесли совместную клятву пожертвовать жизнью в попытке убить султана, как источника всех их страданий. С этой целью они отправили шпионов, чтобы наблюдать за действиями султана и при первой же представившейся возможности осуществить свой замысел.
Случилось так, что султан, отправившись поохотиться, в пылу погони оторвался от своей свиты и удалился на расстояние 12 миль от лагеря [106]. Предатель-неверный, осведомленный об этом, немедленно поспешил перехватить его и оказался рядом, когда даже 200 моголов из личной охраны султана заметно отстали от него. Встревоженный султан помчался галопом к небольшой глиняной постройке, стоявшей на равнине, в надежде найти там укрытие, но так спешил, что не заметил преграждавшей ему дорогу топкой низменности, и пока он пытался перебраться через нее, появились его преследователи. К счастью, в этот момент на помощь ему подоспели несколько лучников и успели задержать врагов, чтобы дать время султану и его друзьям укрыться в той постройке. Неверные попытались проникнуть вовнутрь, и загорелась жаркая схватка; все правоверные, громко восклицая символ веры, поклялись, что скорее умрут, чем сдадутся на милость врагов... Вскоре почти все, кто был в их небольшом отряде, были убиты или ранены, а оставшиеся под натиском нападавших отступили за стены постройки, которую индусы принялись крушить топориками и кирками, так что султан оказался на грани гибели. В этот критический момент прибыл Абд аль-Кадир, первый оруженосец султана, с многочисленным отрядом войск, с которым он покинул лагерь и направился на поиски султана, тревожась, как бы с ним не случилось какой-либо беды во время этой отлучки. Тем временем неверные пробили в стене широкую брешь и готовы были уже броситься вовнутрь, когда с тыла на них внезапно обрушились свежие силы мусульман. Султан и его друзья присоединились к Абд аль-Кадиру и стали теснить врагов, которые после продолжительной схватки отступили, потеряв более 1000 человек убитыми; около 500 мусульман также приняли мученическую смерть. Таким образом султан, спасенный лишь благодаря своевременному прибытию Абд аль-Кадира, как бы во второй раз поднялся из глубин опасности к наслаждению величием [107]. Это примечательное событие достойно упоминания из-за того, что два монарха во главе армий подвергались такой смертельной опасности, и оба остались невредимыми...
После этого султан Ахмад-шах, опустошив свою страну, направился к Биджануггуру, который он взял в такую плотную осаду, что жители города дошли до крайней степени бедствия; когда Райя Девул, чтобы спасти свой народ, отправил послов к султану с мольбой о мире, султан согласился на это при условии, что раджа согласится выплатить ему просроченную дань за все предыдущие годы [108], и пришлет мешки с золотом навьюченными на спины своих самых лучших слонов, в сопровождении своего сына, с барабанами, трубами и другими знаками королевского достоинства в лагерь султана. Райя Девул, не в силах отвергнуть эти требования, был вынужден уступить, отправил к султану своего сына вместе с тридцатью любимыми слонами, нагруженными сокровищами и ценными предметами. Султан послал несколько знатных лиц встретить их, и после того, как процессия торжественно прошла через рынок и главную улицу лагеря, разрешил допустить к себе послов раджи [109]. Обняв их, султан позволил им сесть на ступени его трона, набросил им на плечи великолепные халаты, опоясал саблями с усыпанными драгоценностями рукоятями, подарил двадцать красивых коней, привезенных из различных стран, слона-самца, охотничью собаку и трех ястребов, которые для карнатикцев были в диковинку. Затем он покинул окрестности Биджануггура и, прибыв на берег реки Кистна, отпустил сына раджи и вернулся в Кулбаргу".
Чтобы выяснить дату этой вспышки военных действий, нам следует восстановить последовательность событий в изложении Фиришты. Историк указывает, что в том же году, когда султан Кулбарги вернулся из похода, в Декане разразился мучительный голод, и "в следующем году также не было дождей и в народе начались волнения". Эти два года пришлись, вероятно, на 826 и 827 гг. хиджры, охватывавшие период с 15 декабря 1422 г. по 23 ноября 1424 г. Он рассказывает далее, что "в 828 году хиджры" султан предпринял поход против Варангала. Последняя кампания началась в декабре 1422 г., и так как мы должны допустить, что осада Ахмадом Виджаянагара продолжалась несколько месяцев, раз угроза голодной смерти жителей города вынудила раджу капитулировать, то война могла закончиться самое ранее зимой 1423 г. В течение этих 12 месяцев, тем не менее, был голод и отсутствие осадков, поскольку султан оказался способен пересечь хлопковые равнины, лежащие между Виджаянагаром и Кулбаргой, что в противном случае было невозможно - эти равнины во время дождей становились совершенно непроходимыми для войск.
Следующая война султана имела место в 828 г. хиджры, когда он выступил против Варангала через слабо всхолмленные равнины Декана, впоследствии ставшие плодородным земледельческим районом, и оказалась очень успешной. Индусское королевство было полностью и навсегда уничтожено. В переводе на наше летосчисление это событие обычно датируют 1424 г., но вполне возможно, что вследствие использования историками неполных хронологических таблиц произошла ошибка, и что захват Ахмад-шахом Варангала мог произойти в 1425 г. Бриггс, например, приравнивает 828 г. хиджры с 1424 г. н.э., но этот год только начался 23 ноября 1424 г. Кампания, тем не менее, была очень краткой, и, возможно, завершилась еще до конца декабря того же года.
Фиришта более ничего не сообщает о том, что происходило в Виджаянагаре вплоть до первых лет правления сына и преемника Ахмада, Ала-ад-дина II, которое началось 27 февраля 1435г. [110] - в день смерти султана Ахмада.
Первое, что сделал Ала-ад-дин, заняв трон, - отправил своего родственника Мухаммед-хана с внушительной арией против Деварайи Виджаянагарского,
"который пять лет тянул с выплатой дани и отказался платить по долгам. Они (мусульмане) так жестоко опустошили страну, что раджа в течение короткого времени был рад купить мир, уступив султану 20 слонов, выплатив большую суму денег и подарив 200 рабынь, обученных музыке и танцам, помимо ценного подарка самому Мухаммед-хану".
Упоённый этой победой и имея под своим началом большую армию, принц Мухаммед восстал против своего брата, и Фиришта указывает, что он получил помощь от Деварайи. Принц отбил у наместников султана Мудкал, Райчур, Шолапур, Биджапур и Налдирак, но в генеральном сражении с войсками султана потерпел сокрушительное поражение и бежал. Вскоре после этого, тем не менее, великодушный монарх простил его и отдал во владение крепость Райчур с прилегающей территорией.
Около 1442 г. Деварайя начал более серьезно рассматривать свое положение в связи с наличием могущественного соседа в Кулбарге.
"Он созвал [111] общее собрание своей знати и главных браминов, и сказал им, что так как его страна - Карнатик - по своей протяженности, населению и доходу намного превосходит владения дома Бахмани, а его армия более многочисленна, чем армия султана, он хотел бы понять, по какой причине мусульмане неизменно одерживают победу, а он оказывается вынужден платить им дань. Некоторые из присутствующих отвечали... что преимущество мусульман объясняется двумя обстоятельствами: во-первых, тем, что их кони более сильные и выносливые, чем слабые, тощие клячи Карнатика; во-вторых, тем, что султаны Бахмани всегда держат на своей службе многочисленный отряд лучников, которых у раджи было очень мало.
Тогда Део Райя решил привлечь мусульман к себе на службу, наделил их джагирами [112], построил для них мечеть в городе Биджануггур, приказав, чтобы им никто не препятствовал в отправлении культа. Он также приказал положить перед своим троном на богато украшенный стол Коран, чтобы мусульмане могли воздавать ему полагающиеся почести, не греша против своих законов. Он также приказал обучить всех своих воинов искусству стрельбы из лука; в этом намерении и он, и его военачальники проявили такое усердие, что вскоре у него были 2000 мусульман и 60000 индусов, прекрасно владевших луком, а также 80000 всадников и 200000 пехотинцев, вооруженных в обычной манере копьями и дротиками".
В один из дней в период между ноябрем 1442 г. и апрелем 1443 г. на жизнь Деварайи было совершено покушение одним из его ближайших родственников - братом, согласно Абд ар-Раззаку, или сыном, согласно Нунишу. Рассказ Абд ар-Раззака, несомненно, является более надежным из них, т.к. принадлежит современнику. Рассказ в записи Нуниша приведен в конце этой книги [113]. Абд ар-Раззак в качестве персидского посланника побывал и в Каликуте, и в Виджаянагаре, и его хроника особенно важна, так как он указывает в ней определенную дату.
"Некоторое время спустя, когда автор этого повествования временно проживал в Каликуте (с ноября 1442 по апрель 1443), в городе Биджанагар произошел примечательный и единственный в своем роде случай...
Брат короля, который построил для себя новый дом, пригласил туда правителя и главных особ империи. Приглашенные гости собрались в большом зале. У неверных, да будет известно, существует обычай, запрещающий им принимать пищу в присутствии друг друга. Через определенные промежутки времени принц либо выходил лично, либо отправлял посыльных сообщить, что такое-то или такое-то важное лицо должно посетить его дом и отведать свою долю трапезы. По его приказу все барабаны, литавры, трубы и флейты, какие только можно было найти в городе, свезли в его дом, и музыканты принялись одновременно играть на них, подняв невообразимый шум. Как только очередной гость входил в вышеупомянутый дом, двое убийц, скрывавшихся в засаде, набрасывались на него, пронзали мечами и разрубали на куски. Избавившись от его трупа, они затем посылали за новым гостем, который, войдя в это место резни, исчезал... Вследствие грохота барабанов, шума и суматохи никто не слышал предсмертных криков жертвы, если они и были. Таким образом, все самые высокопоставленные сановники государства были перебиты. Принц, оставив свой пропитанный кровью жертв дом, сам направился в королевский дворец и, льстивыми словами усыпив бдительность находившейся там стражи, пригласил их отправиться к нему домой, чтобы разделить участь убитых по его приказу. Вследствие этого, дворец оказался лишен всех защитников. Затем этот негодяй вошел к королю, держа в своей руке блюдо с листьями бетеля, под которыми был скрыт алмазный стилет. Он сказал монарху: "Зал готов, и все ждут лишь твоего августейшего присутствия".
Король, словно по некоему безотчетному наитию, ответил ему: "Я сегодня слишком нездоров, чтобы идти на пир".
Этот оказавшийся настоящим чудовищем брат, потеряв из-за отказа короля надежду заманить его в свой дом, выхватил стилет и нанес монарху несколько таких сильных ударов, что тот упал с обратной стороны своего трона. Изменник, полагая, что король был мертв, приказал одному из сообщников отрезать голову монарха, а сам вышел из зала, поднялся на портик дворца и обратился к людям со словами: "Я убил короля, своих братьев и таких-то эмиров, брахманов и визирей; теперь король - я".
Тем временем его сообщник подошел к трону, чтобы отсечь голову королю, но лежащий на полу монарх, схватив сиденье, с которого он упал, с такой яростью ударил им в грудь этого несчастного, что сбил его с ног и тот рухнул навзничь. Затем король с помощью одного из стражников, спрятавшегося в углу при виде этой ужасной сцены, прикончил заговорщика и выбрался из дворца через гаремные покои.
Его брат, все еще стоявший в зале совета, призывал всех находившихся во дворце признать его правителем. В этот момент монарх показался и объявил во всеуслышание: "Я жив. Я невредим и спасся. Схватите этого несчастного!"
Тогда собравшиеся скопом бросились на принца-убийцу и предали его смерти.
Единственный, кому удалось спастись, был Данаик [114], визирь, который еще до этого печального происшествия отправился в поездку на границу с Цейлоном. Король отправил за ним гонца с просьбой вернуться и сообщением обо всём, что произошло в его отсутствие. Все заподозренные в причастности к заговору были казнены. Множество людей было убито, сожжено заживо либо с них была содрана кожа, и их семьи были полностью уничтожены. Человека, которым принес письма с приглашениями на пир, подвергли неописуемым пыткам..."
Нуниш указывает, что король умер шесть месяцев спустя; ему наследовал сын, но Абд ар-Раззак заявляет, что был лично представлен Деварайе в декабре 1443 г. Нуниш не приводит ни имени сына Деварайи, ни продолжительности его правления; он сообщает лишь, то новый монарх не сделал ничего достойного упоминания, кроме щедрых пожертвований храмам. Этому королю также наследовал сын, которого Нуниш называет "Верупака Рао", и которого следует отождествить с Вирупакшей; именно к его правлению Нуниш относит начало кризиса, приведшего к узурпации Нарасимхи и падению первой династии.
Но прежде, чем свести в единое целое разноречивые сведения об этом периоде, я должен вернуться обратно к событиям 1443 г.
"В это время, - сообщает Абд ар-Раззак, подразумевая вторую половину 1443 г., - визирь Данаик возглавил поход против королевства Кулбарга". К этому вторжению привели следующие причины: когда султан Ала-ад-дин узнал о предательском покушении на короля Виджаянагара и убийстве важнейших сановников государства, он потребовал у короля выплатить "семь лаков варахас" дани, решив воспользоваться благоприятным моментом внутренних неурядиц для разгрома королевства соперника. "Диоу-раи, король Биджанаггара, был одновременно встревожен и раздражен этим дерзким требованием", но он послал султану смелый отказ и стал готовиться к войне.
Обе стороны выслали армии, которые произвели большие разорения на границах обоих королевств. Данаик, после того, как совершил вторжение в приграничные области государства Кулбарга и захватил несколько жалких пленников, вернулся тем же путем обратно".
Фиришта также описывает эту войну 1443 г. Он указывает, что Деварайя беспричинно напал на султана Бахмани:
"внезапно переправившись через Туммедру, он захватил крепость Мудкал, отправив своих сыновей осадить Роджор (Райчур) и Бикапур (Банкапур), а сам разбил лагерь вдоль берега Кистны и разослал повсюду отряды воинов, опустошивших страну вплоть до Саугира и Биджапура, предавая все на своем пути огню и мечу.
Султан Ала-ад-дин, получив от разведчиков донесения об этом вторжении, приготовился к его отражению и приказал без задержки стянуть в столицу Ахмадабада все свои войска из Телинганы, Даулетабада и Берара. По их прибытии он устроил военный смотр и обнаружил, что его армия состоит из 50000 всадников, 60000 пехотинцев и значительного артиллерийского парка. С этими силами он выступил против неприятеля; и Райя Део, верный своей обычной тактике, отступил на свои земли и расположился лагерем под стенами крепости Мудкул, выделив большой отряд для того, чтобы тревожить армию султана частыми нападениями.
Султан остановился на расстоянии 12 миль от Мудкула и направил Малик-ал-Тиджара с войсками Даулетабада против сыновей Део Райи [115], а хана Зуммауна, губернатора Биджапура, и хана Азима, главнокомандующего корпусами Берара и Телинганы, против основных сил врага. Малик-ал-Тиджар подступил к Роджору и дал битву старшему сыну Райя Део, который получил ранение и бежал к Бикапуру, а оттуда присоединился к младшему брату, вынужденному снять блокаду с этой крепости.
В течение двух месяцев около Мудкула произошло три сражения между большими армиями, в первом из которых обе стороны потеряли много воинов убитыми, но индусы были все же близки к победе, а мусульмане оказались в крайне стесненном положении [116]. В двух других схватках победа склонилась на сторону султана, и в последней битве сын Райя Део был убит копьем, брошенным в него ханом Зуммауном, что вызвало панику в рядах индусов, и они с огромными потерями бежали в крепость Мудкул".
Двое предводителей мусульманской армии, стремясь настичь и полностью разгромить остатки бегущего войска, ворвались в город вслед за ними, но там были захвачены в плен индусами. После этого Деварайя направил послание султану, в котором просил мусульманского владыку дать обещание вывести войска из его владений и никогда в будущем не посягать на них, в обмен на что предлагал выплачивать ежегодную дань в оговоренном размере и освободить обоих пленников. Султан принял эти условия, договор был заключен, и пленные военачальники вернулись с данью и дополнительными подарками. До конца правления Деварайи обе стороны добросовестно соблюдали это соглашение.
Из условий договора мы можем сделать вывод, - хотя Фиришта и не упоминает прямо об этом, - что требование уплаты дани исходило от султана, и это подтверждает рассказ, приведенный Абд ар-Раззаком. Это также объясняет, почему "Данаик" в повествовании Абд ар-Раззака возвратился, не покрыв себя славой, но просто приведя с собой "нескольких жалких пленников".
Кампания, по-видимому, длилась недолго, так как, согласно хронике Фиришты, начавшись в 847 г.хиджры, (1 мая 1443 - 19 апреля 1444г.), она была завершена еще до декабря 1443г., когда Абд ар-Раззак покинул Виджаянагар.
Доведенные до конца 1443 г. известия хроник позволяют нам, перед тем как продолжать рассказ далее, обратиться к другим источникам и посмотреть, что нового они могут нам сообщить о правлении Деварайи II. Я уже установил, что он был достаточно молодым человеком к моменту восшествия на трон в 1419 г. К 1443 г. он правил уже 24 года. Далее, в хронике Абд ар-Раззака, переведенной Ричардом Хаклюйтом, говорится, что Раззак видел Деварайю II в 1443 г., а в экземпляре Индийского Правительства содержится дополнительная подробность, что он был тогда "очень молод". Я не знаю, какая версия точнее передает смысл оригинала. Но даже если бы эта вставка о молодости короля действительно принадлежала перу Абд ар-Раззака, то вполне можно выйти из затруднения, предположив, что посла представили не самому королю, а кому-то из молодых принцев. Король мог испытывать сомнения относительно того, не был ли этот одинокий путешественник, называвший себя послом шаха Персии, просто мошенником, и поэтому воздержаться от личной аудиенции.
От правления Деварайи дошло много надписей. Одна из них была сделана от имени короля в 1426 г. [117] В другой, чья дата соответствует среде 16 октября того же года по нашему летосчислению [118], говорится, что король повелел воздвигнуть в столице джайнистский храм на улице под названием "Пан Сунари Базар" (Pan Supari Bazaar). Этот храм расположен юго-западнее храма, выделенного под N35 на правительственной карте. Он находится в пределах комплекса королевской резиденции, и рядом с задней стеной все еще существующего слоновника. В этой надписи король поименован полным императорским титулом "Махараджадхираджа Раджапарамешвара". Место этого базара сейчас достоверно установлено. Он располагался по одной из сторон дороги, которая проходила по насыпи прямо из ворот королевского дворца, около храма Хазара Рамасвами (Hazara Ramasvami), соединяясь в северо-западном направлении с другой дорогой, которая теперь ведет к паромной переправе у Тунгабхадры через укрепленные ворота на южной стороне реки прямо напротив Анегунди. Миновав северную сторону храмов Калламма и Рангасвами, оставив комплекс зданий королевской резиденции с её высокими стенами и дозорными башнями с левой стороны, обогнув джайнистский храм и храм, обозначенный под N35 на плане, и пройдя вдоль подножия скалистых холмов, которые ограничивают равнину с севера, эта дорога сливается с главным трактом, упомянутым выше. Эта улица должна была напрямую соединять старый город Анегунди с королевским дворцом.
В 1430 г. король сделал дарение храму, расположенному далеко на юге, в округе Танджур [119]. Есть две надписи от эпохи его правления, датируемые соответственно 1433-34 и 1434-35 гг. в Падаведи в Северном Аркоте [120]. Если, как утверждает Нуниш, король Деварайя умер через несколько месяцев после совершенного на него покушения, и если Абд ар-Раззак видел его в декабре 1443 г., мы приходим к убеждению, что он умер в начале 1444 г. Тем не менее хотелось бы получить более весомые доказательства. Следует тщательно изучить и другие надписи, прежде чем придти к какому-либо определенному выводу. Так, в надписи в Сравана Белгола (Sravana Belgola), чья дата соответствует вторнику 24 мая 1446 г. по нашему летосчислению и опубликованной профессором Келхорном [121], упоминается произошедшая в тот день смерть "Пратапа Дева Райи"; и так как она облекает это событие в очень любопытную и интересную форму, я привожу ее полностью: "В злом году Кшайя, в течение жалкого мясца Вайшака, в злополучный вторник, на второй неделе после полнолуния, в 14-й день [122], непревзойденный податель щедрости ("Пратапа") Дева Райя, увы! встретил смерть".
Но поскольку покойному не сопутствует ни один из элементов пышной королевской титулатуры, возможно, он был только принцем крови. Надпись в Танджнуре, также датируемая 1446 г., упоминает имя Деварайи, но не приводит никаких королевский титулов, кроме "Бируда" - "господин четырех океанов" [123]. Надпись с датой, соответствующей субботе 2 августа 1449 г. по нашему летосчислению, находящаяся в Кондживираме [124], говорит о пожертвовании, совершенном королем Вира-Пратапа-Праудха-Иммада-Дева-Райя, которому даны все королевские титулы.
Это может помочь нам в установлении личности преемника Деварайи II, чье имя было известно традиции в XVI в., но опущено Нунишем в его хронике. В настоящее время мы склонны полгать, что король Деварайя III все же существовал и правил с 1444 по 1449 г.; но эта точка зрения пока еще не подкреплена неопровержимыми доказательствами.
М-р Райс показал, что один из министров Деварайи носил имя Наганна (Naganna); он имел титул "дханнаяка", обозначавший главнокомандующего армией.
Примечания
[103] 7 шаввала 825 г.х. Фиришта, (Scott) p. 95, сообщает продолжительность правления, и его цифры дают этот результат.
[104] Это место, находилось, вероятно, поблизости от одного из старых оросительных каналов, наполняемых водой при помощи дамб, сооруженных через эту реку при правителях Виджаянагара.
[105] Трудно согласовать этот рассказ с тем фактом, что Райя находился тогда еще в юном возрасте, а как я сам полагаю, он был тогда совсем ребенком. Возможно ли, что мусульманские хронисты, у которых Фиришта черпал сведения для своего повествования, спутали короля с взрослым членом семейства, который командовал армией? Такие ошибки, несомненно, были сделаны в течение последующих лет. Хронисты, похоже, не особо заботились над тем, чтобы выяснять фактические имена индусских королей. Стоит, однако, отметить, что немного позже Фиришта говорит о сыне Дева Райи.
[106] Нет никаких указаний, где происходило это событие, за исключением того, что это было не очень близко к Виджаянагару. Султан, по-видимому, находился около некоторых холмов с раскинувшейся у их подножия равниной, поскольку, в своем стремлении достичь глинобитной постройки на равнине он столкнулся с тем, что через открытое пространство очень трудно проехать на лошади. Описание подходит к бесчисленным местам в окрестности, и бесполезно строить какие-то догадки. Так как он был верхом, возможно, что он гнался за антилопой.
[107] Перед вступлением на трон Ахмада, его брат, тогдашний султан Фируз, приказал ослепить Ахмада, для того, чтобы обеспечить трон за его собственным сыном Хасаном. Ахмад был предупрежден об этом и вовремя покинул Кулбаргу, чтобы обеспечить свою безопасность.
[108] Это - версия мусульман. Фиришта ничего не говорит об этой дани при описании условий мира 1399 г. Возможно, тем не менее, что дань действительно была уплачена. Очевидно, ее наложил на Виджаянагар Мухаммед-шах Бахмани, с согласия Букка Райи I, который подтвердил его при вступлении на трон брата Дауд-шаха, Мухаммеда (Смотри выше, p. 47.)
[109] Это выглядит как довольно бесчестное требование, как унижение побежденных, и так и воспринималось в войсках мусульман. Если бы султан действительно хотел бы оказать ему честь, то он должен был бы сам встретить принца и лично сопровождать его, как представителя своего отца. Кроме того, принцу было разрешено сидеть только на ступенях трона, и он находился фактически на положении заложника или пленника в течение многих дней, до тех пор, пока армия не достигла реки Кришна.
[114] "Данаик", слово, которое путешественник, очевидно, принял за собственное имя, означает просто "командующий" - "Dhannayaka".
[115] О возрасте Деварайи см. выше, p. 63. Он находился на троне в течение двадцати четырех лет.
[116] Эти слова, по-видимому, подтверждают формулировку Абд ар-Раззака.
[117] Текущий год по эре Шака 1348, год Visvavasu ("Азиатские Исследования", xx. p. 22; Шульц, "Южно-индийские надписи," i. 82).
[118] Op. cit., p. 160, 1349 год эры Шака, циклический год Parabhava, в день полнолуния месяца карттика.
[119] Шульц "Южно-индийские надписи," i. p. 79. Пятый Karkataka Sukla, 1353 год эры Шака, год Sadharana. Имя дарителя приводится в форме Vira Pratapa Deva Raya Maharaya и он носит титул "Mahamandalesvara", "Владыка четырех океанов".
[120] Op. cit., p. 109. Они обе содержат полные королевские титулы монарха.
[121] IND. ANT., xxv. 346.
[122] То есть вторая или темная половина ("Кришна пакша") месяца.
[123] Шульц "Южно-индийские надписи", 339. Дата - 1363 год эры Шака, год Kshaya, в среду, пятый день светлой половины месяца, в день Nakshatra Purva Phalguni.
[124] Шульц "Южно-индийские надписи", i. 110. 1371 год эры Шака, год Sukla, в субботу 13 Sukla месяца симха, в день Nakshatra Uttarashadha.