Безумный Ра, кидай побольше  
клякс на стёкла! 
Дай мне в лицо его смотреть! 
В щёк неспокойных пурпур блёклый, 
В гнедых очей святую медь. 
 
Послало мне небо 
мазуриковское 
Одурь, как от белладонны -  
Того, чьё имя как вафля 
хрусткое 
И чья макушка 
цитронна. 
 
От букв юных и  
невыносливых, 
Как молодой кукурузный початок, 
Покроются губы нежной коростою, 
И воздух во рту станется  
сладок. 
 
И вот, 
как невозможный, в вешнем свете 
Стоял, пока сирень бросалась ниц, 
В плечистом аспиде. 
А я в вельвете 
С квадратом бисневых ключиц. 
 
Холодный рот,  
глаза гневливой донны, 
Младенцы-тучки робких сигарет, 
И дюжей крепости ладонной 
Велик молочный твой  
манжет. 
 
Тебе - к югам, мне - 
на восток утечь, 
Да на мгновение от себя оставив 
Звяк шейного креста в ознобе плеч 
И хруст коленного 
сустава. 

Какой ты маленький, 
какой великий, 
Как ало смотришь в небосклон! 
О, знает бог, из всех религий 
Доступен мне -  
лишь только он. 
 
Мнишь, будто натиск твой тяжёл, 
Глаголишь резко,  
в рёбрах прячешь спесь, 
А сам - с страниц Экзюпери сошёл, 
Медовый, добрый,  
солнцеликий весь. 
 
И весь стоишь -  
дурман и мак, 
И черносмоль улыбкой плавишь, 
А подсердечье моё  
отбивает такт, 
Как пальцы  
вдоль рояльных 
клавиш. 
 
И вот, к югам уйдёшь,  
как было сказано, 
Оставив за спиною мерклый тыл, 
Ааховым блистаньем опоясанный, 
Как если бы ты был... 
о, 
если бы ты был.