Аннотация: Сюжет рассказа может показаться чистым вымыслом. Это не так, существует научно обоснованный и проведенный в жизнь эксперимент. Авторская задача заключалась в посильном художественном оформлении сильной технической идеи.
ДЕРЕВЯННЫЙ ЧЕЛОВЕ(ЧЕ)К.
Рассказ.
Номер 11-7853-й осознавал себя уже не первый день. Осознавал... Можно и так сказать, хотя животворного в нем - всего - ничего. Описать начало и ход процесса он не мог, если бы и хотел, поскольку с мыслительными способностями у него не все ладилось. Впрочем, откуда этим способностям взяться, если мозгов у "пятьдесят третьего" нет вообще.
Его энергетическая оболочка давно облюбовала крону пятилетней яблони. Той самой... Дюжина разносортных деревьев пустила корни на приусадебном участке Михаила Гордеева, но яблоня росла одна. Восемь соток истощенной земли окружали неброский кирпичный, о двух этажах дом. До автострады - триста метров огородами, до города - полчаса езды на машине.
Становление объекта совпало с вегетацией всего растущего, ползущего, вьющегося. Весна! В тот самый исторический момент, о нем речь позже, аура некогда почившего Михаила Сергеевича, где-то до той поры витавшая, повисла невидимым аэростатом над яблоней.
Почему эфемерная оболочка дяди Миши, многие называли ее душой, бросила здесь якорь? Ответить на него в то время было некому: никто ничего не знал. Теперь, по вновь открывшимся обстоятельствам можно делать выводы.
***
Долгие поиски покупателя, в конце - концов, увенчались успехом - Гордеевы (две дочери хозяина оставили свои девичьи фамилии из соображений эмансипации) продали отцовскую дачу. Лидия, ее прежняя хозяйка, дрожа от нетерпения, обзавелась желанной шубой из канадского песца задолго до зимних холодов. Вера, ее родная сестра, отправила дочку на учебу в Сорбонну. Дмитрий, муж Лидии, продав свой новый "лацетти", купил подержанный "туарег". "Веселится и ликует весь народ!"
Михаил Сергеевич, отец Лидии, в свое время вел архив, если можно назвать этим громким словом несколько десятков писем, перевязанных аптечными резинками. Надо отдать покойному должное: все конверты, как и должно, систематизированы по именам и датам.
Лидия наводила у себя в доме порядок. Она делала это примерно раз в год, выбрасывая многочисленные упаковки из-под техники, подшивая разбросанные там и сям счет - квитанции. Ей давно примелькалась коробка из-под принтера, пришло время что-то выбросить, что-то оставить на память. Она села за переборку почты.
В корзину полетели ее собственные письма, письма сестры. К мужской переписке она отнеслась внимательнее, и совсем не из уважения - из любопытства.
Сережины (Сергея Никандровича) письма, особого интереса для нее не представили: охота, рыбалка, скабрезности про женщин.
- Вот тебе! - обрывки его писем ожесточенно летели в корзину.
Совсем другое дело эпистолы Олега Ивановича. И человек не в пример обстоятельней, и мыслит по-другому. Не "серая мышка" - доктор медицинских наук!
В общей пачке всего шесть его писем, и четвертое по счету отдавало мистикой.
"...нет сомнений Миша, у тебя аппендицит. Чем раньше ты сделаешь операцию, тем лучше. В нашем возрасте тянуть с этим не надо.
Если надумаешь, дай знать, не пройдет и пяти часов, я буду перед тобой, как лист перед травой. В свете моих опытов, твоя грядущая операция, как нельзя кстати. Подробности обсудим при нашей встрече. Что касается твоего остеохондроза...".
Пятое письмо интриговало еще больше!
"... Как и обещал, я провел все нужные для дела манипуляции, и готов начать вторую стадию нашего эксперимента. В том, что он закончится как надо, я не сомневаюсь. Или мы получим клетчатку, инкрустированную твоей цепочкой, или я не ученый!
Как только Лида с Димой уедут в Домбай, я по твоему звонку примчусь к тебе. Мы все устроим как надо, не пройдет и двух дней. Дочке расскажешь обо всем позже. Впрочем, лучше это сделаю я.
Но сменим Миша тему. Хочу поплакаться тебе - слива у меня почему-то не растет. Что только я не пробовал...".
"В чем дело?" - недоумевала Лидия. Что за тайна была у отца.
Письмо на эти вопросы не отвечало. Оставалось ехать к Олегу Ивановичу, если он еще жив.
Жив! Небольшого роста, юркий, отчасти упитанный, мужчина выглядел много моложе своих семидесяти пяти лет. От научных медицинских дел он отошел несколько лет назад, что не мешало ему продолжать эксперименты на свой страх и риск, этому помогали многочисленные друзья.
"Маленькая собачка, до старости щенок!" При взгляде на жизнелюбивого медика в голову сама собой приходила эта шутливая присказка.
Приезду Лидии друг семьи удивлен, и не скрывал того. Вдовый, он жил с сыном и невесткой. В этот час в доме шла закрутка маринадов и солений, и чтобы не мешать процессу, Олег Иванович и гостья вышли в сквер.
Разве отец не посвятил ее в свои секреты?
Какие секреты? Она о них и представления не имеет!
- Не успел! - искренне горевал хозяин. - Долго запрягал Миша. А у болезни свои правила игры. Регламент у проклятой.
Собирался с мыслями. Говорить на любимую тему он мог часами, но гостья не располагала временем, следовало уложиться в несколько фраз.
Начал издалека. Эксперименты с человеческой ДНК и клетчаткой растений начинались в Питере, до того такое уже проделывали за океаном. С помощью сложных методик, выделенные из человеческих клеток молекулы ДНК, помещали в древесные клетки. В питательном растворе те начинали делиться, образуя тканевую культуру. Вживленные в нее ДНК тоже размножались, ничем себя до поры до времени не проявляя.
- Вот так Лидочка! - Олег Иванович вопросительно смотрел на женщину.
Дошло ли...
Дошло.
- Вы не сказали главного.
- Да, не сказал. Ждал, когда сама спросишь. Точно такой опыт я проделал и с твоим отцом, Мишей. Для выделения генной цепочки послужил его аппендикс, я взял у коллег фрагмент удаленного отростка сразу после операции. После этого внедрил эту реплику в яблоню, он выбрал ее. В кроне мы закрепили бирку с фамилией и номером опыта.
Так что Лидочка... Миша от нас не ушел, он живет вместе со своим деревом. Через несколько десятков лет яблоня превратится в труху, но останется ее поросль. В любой щепке и прутике - человеческая суть моего друга! Не скажу, что Михаил вечен, но лет пятьсот думаю, проживет. Условно конечно говоря.
Лидия похолодела. Они ведь ничего этого не знали. Вот оказывается, почему яблоня - любимое дерево отца. Впрочем, вопрос надо ставить по-другому: вот почему он последнее время тянулся к яблоне.
Рассказывать о своем коммерческом проекте другу семьи женщина не стала, не хотела огорчать доброго человека. Уж как-нибудь сама...
***
Женщина пересказала этот разговор мужу. Тот выслушал ее с прохладцей, а через час и думать забыл. Что сказать... Не родной отец...
Лидия отправилась на свою бывшую дачу. За несколько десятков метров от участка, у нее пошли мурашки по коже: она не увидела знакомой кроны. Неужто срубили?
Так и есть! Опоздала! В глазах у гостьи защипало. Говорить на деликатную тему со сторожем она не стала, сказала первое, что пришло на ум. С замиранием сердца прошла к месту, где когда-то стояло дерево, теперь там был пенек.
Отец любил читать в тени этого дерева. Бывало, сядет в старую, плетенную из лозы качалку...
Сопровождающий, уловив в ее глазах немой вопрос, развел руками.
- Хозяева так решили. Грушу на этом месте посадить думают. Корчевать не стали, у них в Египет путевка горела. Вот вернутся из-за бугра, с пеньком в два счета разделаются. А вам-то что?
- Ствол куда дели? - у Лидии снова повлажнели глаза.
- Зачем он вам? - в глазах сторожа сквозило удивление. - Если что, ищите его на свалке, больше негде.
Долго бродила Лидия среди спиленных деревьев. Не одна она имела в этом свой интерес. Время от времени здесь появлялись деловые ребята со своими бензопилами. Мощно поводя плечами, они в считанные часы заваливали все вокруг чурбаками. Тут же вертелись покупатели. Товар - деньги - товар!
Наконец, ей улыбнулась удача, она признала в деревянном обрубке свою яблоню. Отличила ее от других, по неумело отпиленной когда-то ветке. С болью смотрела женщина на трехметровый ствол, оббегая его глазами, заходя с разных сторон.
Что это... Бирка... Та самая? На одной из рогатин еле видна табличка одного с листьями цвета.
При термической обработке титана и циркония их поверхности расцвечивались немыслимыми цветами побежалости. Это их качество умело использовали ювелиры, имитируя, таким образом, краски осени. Мишина табличка была из циркониевой фольги.
Раздвинув листву, Лидия присела на корточки.
"Михаил Сергеевич Гордеев. Род. в 19** году. Опыт Љ 11-7853".
То, что осталось от яблони, в любом случае следовало забрать. Этот кусок ствола, все равно, что урна с прахом. С некоторой разницей... Впрочем, без разницы!
Она позвонила мужу.
- Нашла, что искала! - Лидия категорична. - Слушай меня внимательно. В течение получаса сделай для меня одну вещь. И умоляю, никаких вопросов, все потом. Купи рекламную газету, и найди, кто занимается резьбой по дереву. Мне надо два три адреса. Жду!
Через полчаса она звонила по одному из адресов.
- Я хотела бы иметь барельеф любимого человека. Из дерева. По фотографии. В половину натуральной величины. Это можно сделать? Не беретесь? Очень жаль.
Еще звонок.
- Материал ваш?
- Мой.
- Какой?
- Яблоня.
- А если из липы? Яблоня - порода твердая, мастеру с ней трудно работать.
Была еще пара напрасных звонков. И наконец... приезжайте!
***
Лидия вызвала минивэн, в обычной легковушке обрубок не уместить. У водителя, когда он приехал, глаза полезли на лоб: ехать за тридцать верст... за корягой? Да... У богатых свои причуды.
И вот Лидия у краснодеревщиков. Руководитель мастерской, глубокомысленно потирая нос, уточнял детали.
- Барельеф с детскую головку? Ничего, что он будет из шести деталей? Уверяю, вы не заметите стыки и под микроскопом. Текстуру подберем, нам не впервой!
Лидия не против такой постановки вопроса.
- Где фотографии?
- Завтра привезу.
- Сроки? - ремесленник в раздумье водил ногтем по срезу яблони. - Если по обычной цене - месяц, если срочно - в двадцать дней уложимся.
- Если срочно? - Лидия напряглась, боясь услышать неподъемную цифру.
Хозяин назвал. Она согласилась.
- Значит до завтра, - деревянных дел мастер довольно потирал руки. - Не забудьте о предоплате в сорок процентов. У нас так принято.
Решение о барельефе пришло к Лидии в самый последний момент. Пока ехала в голову ей приходило всякое: наделать рамок для фотографий, вырезать икону, настрогать сувенирных ложек. Приходила даже мысль порезать древесину на пластины, вскрыть лаком и раздать всем родственникам на память. Пусть сами решают, что с этим потом делать: на стену повесить или на комод поставить.
Через пятнадцать минут она пришла к выводу: все эти варианты не годились, они низводили память об отце до примитива. Он бы такое не одобрил, будь жив. В конце - концов, она остановилась на барельефе. Позже она укрепилась в своем единственно верном решении.
Передавая деньги мастеру, Лидия оговорила условие: в дело пустить весь материал.
- Как скажете.
Набросали вариант: в стилизованной, из цветов рамке - выпуклый лик Михаила Сергеевича. Внизу даты рождения и упокоения.
Спустя три недели, Лидия с мужем приехали забирать работу. Барельеф ей понравился, Дмитрий тоже в восторге от него.
- Молодцы, можете, если захотите!
Супруги доплатили мастеру за классность. Расстались, довольные друг - другом.
Дома их ждали приятные хлопоты - поиск места для родового знака, в некотором роде - герба. Подводя к нему случайных гостей, Лидия рассказывала о его предыстории. Указывала на бирку, врезанную в массив рамки.
- В принципе, - говорила женщина удивленным и восхищенным слушателям, пуская невольно слезу, - в любой момент, можно вырастить в пробирке прелестного мальчугана, копию моего папы.
- Гомонкулюса? - спрашивали у нее уважительно.
Лидия морщила носик.
- Нет, меня это слово коробит. Скорее - клона.
***
Спустя несколько месяцев позвонил Олег Иванович. Интересовался житьем-бытьем. Лидии ничего не оставалось, как рассказать ему всю историю, начиная с продажи дачи. Ее собеседник разволновался не на шутку, обещал приехать немедля.
"Зачем?" - думала Гордеева. Ну, посмотрит он на своего Мишу. Потом ударится в воспоминания, его потянет на нотации. Зачем?
Олег Иванович, вопреки ее предположениям, приехал всего на два часа.
Барельеф ему понравился. Долго стоял он, скрестив за спиной руки, вглядываясь в знакомые черты друга детства. Перед отъездом смущенно попросил барельеф, он хочет отдать его хорошему художнику-копиисту. В любом случае у него должна остаться память о друге.
Олег Иванович кривил душой, на самом деле он хотел убедиться, что дерево, из которого сделана работа - та самая яблоня, его опыт за Љ 11- 7853. Как будто ничто не давало ему оснований сомневаться в том, но столько рук касалось этого дерева...
Лидия просьбе умилилась.
- Конечно можно!
***
Анализ клетчатки медика сильно разочаровал, в ней не было и намека на хромосомы человека. Он позвонил Гордеевой, и разыграл настоящий спектакль.
Дескать, он хочет заказать себе нечто похожее на барельеф. Тому самому мастеру, очень уж нравится его профессиональный подход к делу. Телефончик бы...
Олег Иванович легко нашел краснодеревщика, напомнил ему о заказе из яблони.
Тому этот случай не забылся, не каждый день у него такие богатые клиенты. Дама привезла сырой материал, просила устроить все в три недели. За это время сработать такую сложную вещь нельзя, но он из положения вышел - коллега нашел ему выдержанный яблоневый брус. Работать по двухгодичному дереву сложнее, но есть гарантия: изделие не пойдет радиальными трещинами.
- А тот комель куда дели?
- Где-то на задворках валяется.
- Вы его узнаете?
- Само собой!
- Поищем?
- Зачем?
- Хочу заказать из той самой яблони кое-что для себя. Дерево для меня уж очень памятное, я с отцом этой женщины дружил.
- Идем посмотрим.
Нашли.
Вот ты где Миша прячешься!
- То самое дерево?
- Сто процентов!
- Вы позволите? - гость ножовкой отпилил кусок ветки.
Следовало убедиться в чистоте эксперимента.
- Вот фотографии моего приятеля, вот мое видение того, что должно получиться из этого, подчеркиваю - этого дерева! - заказчик разложил на столе бумаги.
С час сидели они над эскизами, прикидывая технические возможности краснодеревщика, материальные - заказчика.
- Сделаем так! - условия диктовал не хозяин - гость. - Вы не начинаете работу, пока я не дам отмашку. После телефонного звонка вам отпускается месяц. Оставляю, как условлено, предоплату. Если отменю заказ, приеду, объясню причины.
- Ну и народ пошел!- чертыхался ремесленник. - То дама с претензиями, то старик со странностями.
- История! - вздыхал старик.
Полной уверенности в том, что найденный на складе обрубок, и есть та самая яблоня, у него не было.
- Вскрытие покажет! - довольно хлопал медик себя по карману, ощущая твердость деревянной коротышки.
***
Миша, сомнений нет! Он позвонил краснодеревщику.
- Начинайте!
Через месяц приехал забирать заказ.
- Хорош! - только и сказал. - Но упаси вас Бог! - добавил, - обманывать меня! Хватит одного раза!
- Что вы! - смутился краснодеревщик. - Как можно! Второй раз на те же грабли? Исключено!
Дома еще одна проверка. Нет сомнений, Миша! Его хромосомы!
Олег отвез барельеф Лидии. Сказал, что удовлетворился большой цветной фотографией друга в роскошной рамке. Лукавил "гиппократ"! Признаться женщине в том, что деревянный лик ее отца не имеет отношения к той самой яблоне, он не решился. Гордеева - человек живой, импульсивный, станет выяснять отношения с краснодеревщиком. Скандалы, истерики... Зачем? Пусть живет в своем благостном неведении, продолжает верить в то, чего нет. Миша пока пропишется у него, чуть позже Олег откроет секрет его дочери. На глаз наличие хромосом не определить, и ладно!
***
Миша! Олег с любовью смотрел на человечка, тот комфортно расположился в игрушечном плетеном кресле, так похожим на его собственное. Домой он привез "буратино" без одежд. Оставлять деревянную, ему по пояс фигурку, без прикрытия, счел верхом неприличия.
Во что его нарядить? В свитер? Пиджак? Брюки? Фрак? Не одеть ли его как ребенка? Не будет ли смотреться нелепо взрослое лицо и короткие штанишки, с помочами крест-накрест? Фланелевая, в крупную клетку рубашечка. Смешная, сползающая на глаза панама. Полосатые, цвета радуги, гольфики.
Олег нашел портниху, она обмерила фигурку вдоль и поперек. Вскоре задуманный кукольный наряд был готов. Видел бы Миша себя со стороны!
***
Какое-то время 53-й висел над обрубками деревьев. Импульсы, идущие снизу, были явно сильнее тех, что шли от пня - исполнялся закон высшего приоритета. Потом импульсы пропали, и аура, за неимением выбора, вернулась на усадьбу, к тому, что осталось от дерева.
Вскоре и эти навигационные сигналы пня исчезли, энергетический кокон заметался в их поисках, меняя дислокацию. В какой-то момент, 53-й (как иначе обозначить то, что осталось от М.С.), его невесомая и невидимая эманация, перестала носиться в бесцельном полете, повисла над деревянным челове(ч)ком.
Наконец-то, они нашли друг - друга: тело и, условно говоря, душа. Пусть сегодня их содружество не во плоти. А завтра?