До границ Пограничной марки мы добрались без приключений. Погода нам благоприятствовала, установились теплые сухие дни, и даже солнце порой выглядывало из-за облаков, но тревога не оставляла меня ни на минуту - на дорогах мы не раз и не два встречали группы перепуганных, голодных, изможденных беженцев, искавших спасения в имперских землях. Среди них были больные и раненные, так что Ганель истратил весь свой запас лечебных зелий и припарок, помогая бедолагам. И еще, в империю бежало немало виссингов. Почти все они шли к Эшевену. Рассказы спасшихся сводились к одному: как только стало известно, что королева Вотана и ее сын загадочным образом пропали, страну охватил стихийный мятеж. Повсюду шла резня, творились грабежи и насилия. Вековая ненависть виссингов к имперцам нашла свой кровавый выход.
- Ничто не ново в мире, - заявил нам Домаш после очередной встречи с беженцами на дороге. - Короли да королишки мантии да короны делят, а народу достается на орехи. Удивительно только, чего в Рейвеноре ждут, почему войско не пошлют порядок в Железной Земле огнем и мечом навести.
- Вот и мне это непонятно, - сказал я. - Может, в Эшевене все выяснится.
К исходу четвертого дня мы доехали до места. Вокруг стен Эшевена образовался огромный табор - десятки повозок, фур, наспех сооруженные загоны для скота, холщовые и кожаные палатки, землянки и шалаши из лапника, ставшие домом для беженцев, заполнили вытоптанную, залитую жидкой грязью и распаханную колесами фур равнину насколько хватал глаз. Голодные собаки сопровождали наш отряд лаем, дети и взрослые настороженно следили за нами из своих укрытий. У валов нас встретили стражники, посланные комендантом следить за порядком в этом аду.
- Вы, милорд? - Командир стражи узнал меня и, казалось, был удивлен нашим прибытием. - Конечно, сейчас вам откроют ворота.
Несмотря на то, что день был не по-весеннему холодный и пасмурный, де Фанзак лично встретил нас во дворе. Обнял меня крепко и пристально посмотрел в глаза.
- Рад вас видеть, шевалье, - сказал он. - Наконец-то вы вернулись, да еще и с большим отрядом. Я очень беспокоился о вас. Вы нашли его?
- Да, милорд, - я показал де Фанзаку меч. - Вот он, Донн-Улайн.
- Пресвятая Матерь! - Де Фанзак протянул руку, будто хотел дотронуться до меча, но не коснулся его. - Удача благоволит вам, шевалье.
- Я всего лишь выполнял свой долг.
- Мессир де Квинси воспитал достойного рыцаря. Это победа, мальчик мой, великая победа. Император будет доволен вами. Очень доволен. Однако, как я могу видеть, вы нашли не только меч, не так ли?
- Да, милорд. Познакомьтесь, это моя жена Брианни Реджаллин Лайтор.
- Сэра, - де Фанзак самым изысканным образом поклонился Домино. - Ваша красота совершенна. Понимаю, почему шевалье де Квинси потерял голову. Добро пожаловать в Эшевен!
Домино ничего не ответила, только вернула графу поклон. Я не увидел радости в ее глазах, и я понял, что мою любимую что-то тревожит.
- Немедленну прикажу подготовить праздничный обед, ваш успех следует отпраздновать, - продолжал де Фанзак, обняв меня за плечи и увлекая к дверям резиденции. - А где Суббота?
- Он погиб, граф. И Элика Сонин тоже мертва.
- Суббота погиб? - Де Фанзак растерялся. - Матерь, как такое могло произойти? Суббота был прекрасным воином.
- Он коснулся меча.
- Да? И как это случилось?
- Он хотел отнять его у меня. - Я пристально посмотрел на графа. - А про Элику не хотите спросить?
- Очень печально, что Суббота мертв. Такой славный воин пригодился бы империи. - Де Фанзак взял меня за руку. - Наверное, нам с вами надо поговорить. С глазу на глаз, в моем кабинете. Не волнуйтесь, о вашей супруге и друзьях позаботится мой дворецкий. Давайте поспешим.
Кабинет де Фанзака, небольшая комната с низким сводчатым потолком и узкими окошками, находилась на втором этаже замковой резиденции. Де Фанзак отослал дежурившую у двери кабинета охрану, закрыл изнутри дверь, после чего предложил мне сесть на стул у камина, а сам опустился в кресло за рабочим столом.
- Рассказывайте, - потребовал он.
Я и не думал ничего скрывать. Рассказал графу о нашем визите в Левхад, о разговоре с королевой Вотаной, о поездке в Каль и в Харемскую обитель. Упомянул про Бодина и Эмиля де Сантрая. В мелочах описал наши приключения в Заповеди, урочище Нум-Найкорат, схватку с оборотнями и спасшее нас появление драконов, плавание на Мьюр, события на Совете домов виари и бой с сулийским крейсером, стоивший Элике жизни. Сообщил о мятеже в Кале и о гибели епископа Ошера.
- Воительница, сколько же добрых и печальных новостей вы привезли за один раз! - Де Фанзак раскинул руки, будто хотел обнять меня. - Искренне скорблю по его преосвященству. Епископ Ошер был светлым человеком. Что же теперь в Кале?
- Комендант де Керк пока удерживает город. Но ему нужна помощь, мятеж все еще не подавлен.
- Я напишу лорду-наместнику в Тинкмар, и он пошлет людей на помощь кальскому гарнизону. Теперь мне понятно, что случилось с королевской семьей. Кто бы мог представить, что такое возможно в наше время!
- Одним из главарей восстания в Кале был Зерам Ратберт. Он мертв.
- Ратберт убит? - Де Фанзак аж подался в кресле вперед. - Вот уж не знаю, радоваться этому или нет.
- Что вы имеете в виду?
- У Субботы было задание найти Ратберта, а не убивать его. Впрочем, теперь, когда вы нашли меч, это не имеет никакого значения. - Де Фанзак поставил локти на стол, подпер подбородок сложенными в замок пальцами, сверкнув самоцветами в перстнях. - Одним паршивым псом стало меньше, только и всего.
- Зерам Ратберт был живой картой Триады. Той самой, указывавшей место в Заповеди, где хранился меч. Я имею в виду его татуировки.
- Теперь эту карту сожрут черви и навозные жуки, - Де Фанзак вскочил на ноги, порывисто прошелся по кабинету. - Задание выполнено. Мы победили. Благодарю вас, шевалье. Не зря император верил вам, не случайно де Фаллен так высоко отзывался о вас. Вы истинный герой империи.
- Не я один. Элика Сонин отдала свою жизнь ради...
- Да-да, конечно, - лицо де Фанзака не отразило никаких эмоций. - Поверьте, меня тяготит эта утрата. Охранительная Ложа найдет способ почтить ее память. Пока же мы говорим о вас. И потому я, выполняя волю его величества, рад сообщить вам, что с вас сняты все обвинения. - Граф выбрал один из разбросанных на столе свитков и подал мне. Я сломал сургучную печать с императорским львом и прочитал документ - да, это было мое помилование и восстановление во всех правах и привилегиях.
- Я благодарен императору, - ответил я. - Но....
- Я не закончил, - де Фанзак подал мне другой свиток, точную копию первого. - Это помилование для вашей супруги. Император помнит о вашей любви и желает вам счастья в браке. Но и это еще не все: вот грамота о пожаловании вам в наследственное пользование эрлинга Леверу в Аверне с правом сбора налогов и ежегодной рентой в пятьсот гельдернов. Отныне вы богатый человек, шевалье. Что с вами?
- Я буквально ошеломлен милостями его величества.
- Думаю, не только император милостив к вам. Не сомневаюсь, что Высокий Собор назначит вас комтуром. Но это случится только после окончания похода.
- Какого похода? - Я вздрогнул.
- Я говорю о событии, предсказанном еще в древности. Его величество наконец-то принял решение, которого все мы так ждали. Войско империи собирается близ Рейвенора, чтобы выступить против иноверцев.
- Крестовый поход против терванийцев? - Я почувствовал, что у меня пересохло во рту от волнения. - Сейчас, в это время?
- Чем вам не нравится время? - Де Фанзак засмеялся. - Поздняя весна лучшее время для похода. Очень скоро воинство Матери, собранное со всей империи, двинется в Роздоль, а оттуда в Дикие степи. И вы примете участие в походе как полноправный фламеньер. Вас ждет слава и великое будущее, шевалье. Я бы сказал - блестящее будущее.
- Да, возможно, - я сжал пальцы в кулаки. - А как же с Железной землей? Вы сами говорили, что нельзя начинать кампанию на востоке, не разобравшись с опасностью на западе. Отправляться в поход, оставляя в тылу восставшую провинцию...
- Это не нашего ума дело, милорд Эвальд, - небрежным тоном заявил де Фанзак. - Его величество лучше нас с вами знает, как поступить. Теперь понятно, что опасность была сильно преувеличена. Мятеж виссингов обречен, королева Вотана и король Эдельфред мертвы, Триады больше не существует. К осени в Кланх-о-Доре будут восстановлены мир и порядок.
- Послушайте, граф, - я наклонился к де Фанзаку, оперевшись кулаками в столеницу, понизил голос до шепота. - Если вы имеете хоть какое-нибудь влияние на императора, вы должны просить его отложить поход. И дело вовсе не в оборотнях из Кланх-о-Дора. Война с Тервани будет на руку магистрам Суль, они только и ждут ее, чтобы поквитаться с империей. Именно это я сказал его величеству.
- Вы не до конца осознали свою роль в подготовке этого похода.
- Что вы имеете в виду?
- Ваш успех позволил высшей власти принять историческое решение. Нас всегда беспокоили виари. От них веками исходила угроза интересам империи. Их Сила опасна, а образ мышления непонятен нам, людям. Теперь же, когда меч Зералина окажется в руках императора Ростиана, виари должны будут признать его законным сюзереном. У них просто не будет выбора, не так ли? Морской Народ верит в древние пророчества. И еще - наследница королевской крови теперь супруга имперского рыцаря. Теперь мы можем не опасаться угрозы с Запада и обратим свою силу против Терванийского алифата. - Де Фанзак буквально светился самодовольством. - Император настроен на успешный поход. Он намерен раз и навсегда сокрушить Терванию и проповедать Золотые Стихи по всей земле. Это великая цель, и все мы должны споспешествовать Его величеству в ее достижении. Все сошлось наилучшим образом. Теперь понимаете, какой подарок вы сделали империи, шевалье?
- Да, понимаю. Но... Позвольте пару вопросов?
- С удовольствием отвечу на них, если смогу.
- Что случится, если меч останется у виари? Я хочу сказать - что будет, если император по каким-либо причинам не получит Донн-Улайн?
- Меч у вас, - де Фанзак перестал улыбаться. - И вы обязаны доставить его в Рейвенор в самое ближайшее время.
- Хорошо. Тогда второй вопрос, ваша светлость - почему вы не удивились тому, что Суббота погиб, коснувшись меча Зералина?
- Потому что знал о его свойствах.
- И не сказали о них Субботе?
- Вы задаете слишком много вопросов, шевалье, - голос де Фанзака зазвенел металлом.
- Хорошо, еще один, последний вопрос. - Я взял в руку шар из темного стекла, стоявший на столе среди бумаг. - Это ведь селлуровый шар, не так ли? Точно такой же был у Эмиля де Сантрая.
- Этот шар привез Суббота, - де Фанзак побледнел. - Он сказал, что с его помощью мы сможем следить за агентами Суль.
- Вот как? А мне Лукас говорил, что не знает, как им пользоваться. Голову де Сантрая вы тоже оставили себе?
- Я отправил ее в Рейвенор. Какого демона, шевалье?
- Конечно, вы отправили один трофей, но оставили себе другой. Зачем? - я почти с удовольствием смотрел в глаза графа: де Фанзак явно был растерян и встревожен. - Вы, конечно, скажете, что собирались следить за агентами Суль. Но я и без селлурового шара скажу вам, кто в Рейвеноре тайно служит повелителям мертвых. Это те люди, что уговорили императора начать поход на терванийцев.
- Император сам принял это решение! - взвизгнул де Фанзак. - И Высокий Собор поддержал его.
- Конечно. Ведь Высокий Собор не может пойти против воли императора и того, что записано в Золотых Стихах Наследия. "Меч благочестивых вождей и Слово правды Моей победит их". - Я помолчал. - Его величество абсолютно предсказуем, как и Высокий Собор. Хотите скажу вам, что это значит? У империи есть враг. Нет, не терванийцы, другой - вы отлично знаете, какой. И этот враг использует против нас нашу веру и наше оружие. Очень умело использует.
- То, что вы говорите - государственная измена!
- А это не измена?! - Я бросил шар на стол. - Вы использовали меня. Вы отправили меня в тюрьму, испытывали мою верность императору, подсадили к нам с Ганелем Зерама Ратберта, потом разыграли комедию с освобождением, приказали мне найти меч Зералина, и ради чего? Чтобы император Алерий получил этот меч? Замечательно. Император, обладая этим мечом, становится наследником виарийского трона, древние земли виари остаются в составе империи. На первый взгляд, беспроигрышная партия. Но только на первый. Овладев мечом Зералина, император должен обернуться на запад, а не на восток, а у него совсем другие планы, не так ли?
- Право, шевалье, вы несете просто непостижимый вздор. Не ваше и не мое дело поучать его величество. Или вы ума лишились?
- Я лишь хочу сказать, что Морской Народ тоже имеет право на этот меч.
- Никаких прав у виари нет, - с презрением сказал де Фанзак. - Они утратили все свое наследие, превратились в дикарей, у которых даже земли своей нет. Или вас так очаровала эта виарийка, что ради нее вы готовы пойти против своего долга и присяги?
- Я всего лишь хочу помочь. Империи и виари. И у нас и у них общий враг - магистры Суль. Враг хитрый, жестокий, подлый и очень сильный. Фламеньеры воины, они обучены драться мечом и копьем, но не магией, не оружием Силы. А это страшное оружие, я сам видел его действие. И потому империи не сдержать их. Лишь персекьюторы способны на равных сражаться с тварями Суль, но нас слишком мало. Вот почему вы боитесь сулийцев. Так боитесь, что в угоду своему страху готовы предать виари. Отнять у них последнюю надежду, меч Донн-Улайн, и оставить один на один с повелителями мертвых. И виари вы тоже боитесь. Страшитесь их природной Силы, их воинского искусства, того, что они однажды могут потребовать у империи свои земли обратно. Так страшитесь, что даже покрывали династию ненавидящих вас оборотней, так долго властвовавших в Кланх-о-Доре. Лишь узнав о том, что сулийцы тоже пытаются завладеть мечом Зералина, вы начали действовать. Опять же почему? Завладей магистры Суль мечом Зералина, они бы окончательно подчинили себе виари, сделали их своими рабами, источниками своей черной Силы. Знаете, что происходит с детьми-арас? Впрочем, зачем я все это говорю, вам же плевать на виари. Вас заботило только одно - подчинение виари магистрам отодвинуло бы поход против Тервании, с которым вы носитесь, как дурачок с игрушкой, на неопределенное время. Да и виари могли бы тогда потребовать вернуть им исторические земли. Нам повезло, мы опередили сулийцев и королеву Вотану с ее волками и добыли меч. И что дальше? Вам все ясно: теперь император получит меч, виари признают его сюзереном, встанут щитом между империей и Суль и позволят льву из Рейвенора наконец-то двинуться на Терванию, чтобы исполнить пророчества. Но вы не понимаете, что именно этого и жаждут магистры.
- Откуда вы можете знать это? Или, - тут де Фанзак насмешливо посмотрел на меня, - у вас, жителей Луны, есть дар прорицать?
- Верно, у нас есть дар, - меня разозлил издевательский тон де Фанзака, но я решил не кипишить до поры до времени. - Этот дар - трезвый ум. Да и вы только прикидываетесь тугодумом, граф. Я сказал вам, что видел драконов - и вы даже не удивились этому. Вывод из этого один: вы знаете, граф, что начали исполняться пророчества конца времен, пророчества Эская. Теперь виари будут стремиться получить назад земли предков. А еще, они оказались мудрее вас. Они не пошли на сговор с сулийцами, хотя вы сами по своей непролазной тупости толкали их на союз с магистрами, который означал бы конец империи. Они отдали мне не только Брианни, но и меч Зералина, и теперь лишь я могу им распоряжаться. Однажды вы сказали мне: " Вы получите другой меч, который вас не разочарует." Так вот, ваши слова оказались пророческими, граф.
- Проклятый безродный пес! - прошептал де Фанзак, пятясь от меня к стене. - Да ты рехнулся, будь я проклят!
- Нет, я в полном рассудке. А вот ты действительно спятил, если думаешь, что я позволю бросить виари на произвол судьбы. Мы с Брианни отправляемся ко двору императора. Моя жена уполномочена Советом домов говорить с императором от имени Морского Народа. Поверь, ей найдется, что сказать.
- Пресвятая Матерь, какой идиот! - Де Фанзак покачал головой. - И это я заступился за тебя перед императором и Трибуналом, считал, что ты сможешь быть полезным. Надо было сгноить тебя в "Уэстанмеринг". Но наказание для тебя еще впереди. Ты сдохнешь в муках.
- Да, я глупец. - Я шагнул к графу, и он снова попятился от меня. - Во-первых потому, что сейчас не набью тебе морду, хотя ты это заслужил. Во-вторых, я верил в честную игру. Я думал, что в самом деле выполняю волю императора, а не участвую в темных играх трусов, глупцов и предателей. И я сделаю все, чтобы Ростиан и Морской Народ заключили союз перед лицом новой опасности. Это будет отличный большой гвоздь в крышку гроба для сулийской нежити. И еще, я теперь знаю, в чем подоплека моих злоключений, де Фанзак. Ты не скажешь мне правду, ну и не надо. И так все ясно. Это ведь Тома де Лиссард упек меня в тюрьму, верно? Это он вылизывает сулийские задницы в надежде на то, что магистры дадут ему новую жизнь после Нашествия. Это люди святейшей инквизиции, вроде Бодина и Дуззара, тайно служат злу и обрекают империю на позор и гибель. И я скажу тебе почему.Святейший Трибунал больше не хочет быть в тени Ордена. Он хочет власти. Но приходят другие времена, де Фанзак. Очень скоро состоится последняя битва, в которой Зверь будет повержен окончательно, и никому этого не изменить. Ни тебе, ни предателям из Трибунала, ни повелителям мертвых. Так что плети свои интриги дальше, паук. Тебе больше не удастся никого обмануть.
- Ты предатель!
- Нет, это ты предал империю вместе с сулийскими холуями из Трибунала и чванливыми трусами из Высокого Собора! Ты подставил Субботу, не сказав ему о свойствах меча Зералина, хотя знал о них сам. Лукас был отличным воином, он мог бы хорошо послужить империи, а теперь он мертв. Кто заменит его, ты? Или некроманты, вроде Бодина? Вот, смотри! - Я рванул ворот куртки, показал графу монету из Баз-Харума. - Вот где причина всего! Когда сэр Роберт начал свое расследование, ему дали по рукам, отправили в отставку. Ему не простили того, что он не думал, как индюки вроде де Бонлиса, что он знал, кто настоящий враг империи, с которым нельзя договориться, от которого невозможно откупиться или вымолить у него пощаду, который, как саранча, пройдет по Ростиану, истребляя все живое! Мой покровитель заплатил жизнью за то, чтобы ты, де Фанзак, мог пожить еще немного. И я доведу до конца его битву, уж будь уверен. - Я взял со стола селлуровый шар и свитки с императорскими печатями, мои и Домино. - Это я захвачу с собой на тот случай, если ты захочешь оболгать меня перед императором. Императорское прощение всегда пригодится. Да, если захочешь помешать нам покинуть Эшевен или преследовать нас, помни - моя жена при помощи магии уничтожила полный мертвецов сулийский корабль за время меньшее, чем необходимо для того, чтобы выпить стакан вина.
Я покинул де Фанзака с самыми смешанными чувствами - бешенство, горечь, досада, и в то же время странное удовлетворение. Я выговорился, сказал, что думал, что накипело за все минувшие недели. На душе не стало легче, и снова, как после окончания Совета домов на Мьюре, появилось ощущение, что я сделал что-то очень важное. Де Фанзак и его хозяева, конечно, будут мне мстить, но мне было уже все равно.
Домино и моих спутников я нашел в гостевых покоях. Они все поняли сразу - верно, выражение моего лица было красноречивее любых слов.
- Кругом предательство! - ворчал Домаш, когда мы по каменной винтовой лестнице спускались к выходу во двор. - Эх, почему нельзя тут все сжечь дотла!
- Они не могут напасть на нас, - шепнула мне Домино. - Нельзя нападать на посла.
- Конечно, нельзя, - ответил я, думая о другом.
Во дворе нас ждали - де Фанзак оказался расторопным сукиным сыном. На галереях вдоль стен стояли арбалетчики с оружием наготове, латники с алебардами перекрыли выезд из замка. Граф стоял на балконе в окружении оруженосцев и охраны: едва мы появились, он заорал, показывая на меня рукой:
- Арестуйте шевалье де Квинси и его прихвостней! Они предатели!
- О, это не так просто! - Домаш ловко перебросил висевший на темляке топор в ладонь.
- Погодите! - Лорд-прецептор л`Аверк вышел из-за спин воинов, приблизился к нам, ометая длинным плащом камни двора. - Здесь я командую. Фламеньера может арестовать только старший собрат по Ордену, не забывайте об этом.
- Я представляю в Эшевене его величество императора, лорд-прецептор! - взвизгнул де Фанзак. - И потому приказываю схватить этих изменников!
- При всем уважении к вам, милорд, я хотел бы сам разобраться, что и как, - л`Аверк подошел ко мне вплотную. - Что случилось, шевалье?
- Это был бы долгий рассказ, - ответил я. - Не хочу вас утомлять.
- Вы угрожали де Фанзаку? Пытались убить его?
- Просто сказал ему, что он подонок. Это запрещено законами империи?
- Демоны порви ваше нутро, арестуйте предателя! - продолжал вопить де Фанзак.
- Вам лучше объясниться, шевалье, - предложил лорд-прецептор. - Если вы не преступили закон, вам ничто не грозит.
- Этот негодяй хулил священную особу императора и Орден! - выпалил де Фанзак.
- Это серьезное обвинение, - нахмурился Л`Аверк. - Если это правда, я буду вынужден арестовать вас.
- Это ложь.
- Вы правду говорите? - Л`Аверк перевел взгляд на бледного от бешенства де Фанзака. - Я должен знать все подробности, граф!
- У нас нет времени на объяснения! Я уже все вам сказал, лорд-прецептор! И немедленно заберите меч у этого человека!
- Он просто хочет отнять у меня меч, - сказал я.
- Этот меч принадлежит императору! - вскричал граф.
- Этот меч принадлежит мне! - ответил я.
- Я во всем разберусь, - сказал лорд-прецептор, подняв руку. - Я здесь власть и закон.
- Вы позволите арестовать нас, барон? - Я протянул л`Аверку свитки. - А как же эти грамоты?
- Императорская милость распространяется только на прошлые преступления! - завопил де Фанзак. - Барон, исполняйте свой долг!
- Я сдамся только в одном случае: если моей жене разрешат беспрепятственно покинуть Эшевен и отправиться в Рейвенор, - заявил я. - Она посол народа виари ко двору его величества.
- Нет, я тебя не брошу! - крикнула Домино, прижавшись к моей груди. - Я их сейчас всех тут поджарю!
- Постой, не надо, - я мягко отстранил ее. - Не стоит причинять вред стольким людям из-за одного подонка. Мне ничто не грозит, поверь. Де Фанзак лжет.
- Хватайте их! - Де Фанзак показал на нас рукой.
- Попробуйте, - предложил я, обнажая меч.
- Иди сюда, надутая лотарийская морда! - рявкнул Домаш и плюнул себе под ноги.
- Уберите оружие! - приказал Л`Аверк.
- Значит, вы нас защитите? - спросил я, глядя барону в глаза.
Лорд-прецептор собрался было ответить, и я даже успел почему-то подумать, что он скажет "Да", но тут раздался близкий, протяжный и требовательный звук рога. Я узнал этот зов - это был особый орденский сигнал, предупреждающий и прибытии важной персоны; мне приходилось слышать его и прежде. Кто-то требовал пустить его в замок.
Чтобы пустить в замок неведомых гостей, понадобилось не больше пары минут. Во двор, цокая подковами по камню, въехали пять всадников - орденский герольд в оранжевом сюрко с изображением двух перекрещенных труб и четыре воина вспомогательных войск, вооруженных длинными копьями.
Выехав в центр двора, герольд вынул из своей дорожной сумки свиток и закричал:
- Слушайте! Слушайте! Слушайте!
Один из воинов вновь протрубил в рог. Во дворе стало тихо, как в церкви, только потревоженные сигналом вороны раздраженно каркали над нами. Герольд медленно развернул свиток, держа его на вытянутых руках, начал читать громким, торжественным, хотя и немного усталым голосом:
- Мы, милостью Пресвятой Матери нашей, волею Творца и людским соизволением командоры преславного пресвятого братства фламеньеров, защитников истинной веры и оплота Рейвенора, глава ордена и великий магистр Берни де Триан де Сарвенье, великий маршал, лорд-десница Ногарэ де Бонлис де Ретур, великий скарбничий, лорд-десница Оливер де Фаллен де Оврилак, великий ризничий, лорд-десница Ормон де Лассене де Лотаж, великий шевалье, лорд-десница Пьерен де Гаст де Кастель, великий персекьютор, лорд-десница Гугон л`Ассиме де Отон и великий госпитальер, лорд-десница Робер де Кавальканте де Бракк, совокупно и единодушно, как подобает любящим братьям и сыновьям нашей Матери-Церкви, на животворящей Силе которой основано государство наше и с полною поддержкою Его Императорского величества, государя нашего Алерия, сообщаем всем собратьям нашим, подданым империи, единоверцам, союзникам и сотрудникам в делах духовных и светских, всем добрым детям Матери-Церкви нашей без различия сословия и достатка о нижеследующем:
Известно вам, о собратья наши, что долгие годы терпели мы губительную язву близ границ наших, а именно нечестивую веру, смрадное логово которой основалось и укрепилось в терванийских землях. Ныне же расползается нечестие и скверна из терванийских пределов по миру. Уже кочевники Дальних степей принимают ложное учение, становясь для терванийцев преданными союзниками. Но еще более печалит нас, что ложь и неправда терванийская, за свет истины себя выдавая, вводит многих слабых духом во искушение и от истинного спасения и вечного мира в лоне Матери нашей отвращает. Как некогда богомерзкие вессалиане и кальдары пытались лжеучением своим развратить нас, так и последователи Аин-Тервани ныне несут зло в наши пределы, и грозится нечестие оное подорвать сияющий престол Матери-Церкви нашей и основы самого государства. Сказано в Золотых Стихах Наследия: "Не бывает двух истин, и правда одна, и нет другой правды, нежели Слово мое". Посему слишком долго терпели мы поругание истины и козни нечестивых близ границ наших, и терпению нашему настал предел. Пришло время спасти сияющий светом Истины удел наш, и дом наш, и сады наши, и души наши от скверны и исполнить сказанное в Золотых Стихах: " Моя церковь восторжествует по всей земле, неся людям свет и правду." Исполняя волю Матери нашей и волю истинно верующих сынов Отечества нашего, мы, командоры преславного пресвятого братства фламеньеров, провозглашаем о начале крестового похода, ибо так хочет Творец наш и пресвятая Матерь-Воительница наша, благословляющая и направляющая нас на праведное дело!
Говорим вам, собратья наши, жители империи, населяющие ее, люди всякого возраста и всех сословий, мужчины и женщины, пахари и воители, торговцы и мастеровые, что главная сила наше в единстве и стремлении совокупно раздавить гадину, подползающую к пределам нашим, чтобы пожрать и отравить плоды трудов наших и души наши отвратить от веры. Мы призываем вас на путь спасения и доблести, путь служения святому делу и подвига во имя Матери нашей пречистой! Оставьте злобу вашу, роптания и сомнения ваши, присоединяйтесь к святому воинству с оружием в руках или помогайте ему достоянием и подвижничеством вашим. Помните, какими милостями и благодеяниями оделяла вас земля наша, и вера наша, и милость Матери всегда пребывала с вами - так отплатите им любовью за любовь, верностью за верность и добром за добро. Нет перед лицом Матери знатного и убогого, богатого и бедного, низшего и высшего, ибо все мы суть дети одной земли, одной Матери и одной церкви. Каждый, кто мечом, словом или делом своим приблизит победу нашу, получит свою награду.
Всякому, кто откликнется на наш призыв и пожелает выступить в защиту святого нашего дела, буде он любого сословия, достатка или занятия, надлежит явиться в Рейвенор до первого числа летнего месяца эйле сего года со всем необходимым для участия в походе. Равно каждому, кто присоединится к богоугодной миссии нашей, милостью Его Величества и пресвятой Матери-Церкви даруется прощение его грехов и преступлений, вольных или невольных, совершенных прежде по умыслу или без оного, чтобы мог он искренним подвижничеством и честными богоугодными делами своими заслужить милость Творца и восстановить свое доброе имя среди людей.
Именем Матери нашей подтверждаем каждое слово сей грамоты и зовем добрых верующих на подвиг ради нашей веры.
Писано в Рейвеноре, в парадном зале Фор-Маньен, в первый день после Весеннего Равноденствия, года тысяча сто пятидесятого Четвертой эпохи.
В третий раз протрубил рог, вновь сорвав с крыш ворон. Массим л`Аверк первым нарушил молчание. Шумно вздохнул, достал меч из ножен, поднял его над головой и крикнул:
- Так хочет Матерь!
- Так хочет Матерь! - подхватили десятки голосов по всему двору, на стенах и над замковыми воротами.
- Что с тобой? - шепнула Домино, с беспокойством глядя на меня. - Ты так побледнел!
- Это война, - сказал я. - Мы опоздали.
- Все будет хорошо, милый. Верь мне.
- Ишь, вороны разорались! - пробормотал очень тихо Домаш, но я услышал. - Дурная примета, истинно скверная...
- Велико мое счастье, ибо я дожил до этого дня! - с жаром фанатика провозгласил л`Аверк. - Благодарю тебя, герольд, за благую весть.
- Барон, среди нас предатель! - Де Фанзак и не собирался униматься. - Или вы забыли обо всем?
- Эй, де Фанзак! - ответил я насмешливо. - Ты разве не слышал, что сейчас говорил посланник? Или тебе вторично прочитать? Император и Орден объявили амнистию. Так что идите в свои покои, ваша светлость, а то, не ровен час, простудитесь.
Надо было видеть рожу де Фанзака, когда я это сказал. Такой злобы и ненависти во взгляде я не видел никогда. Он был готов голыми руками разорвать меня на кусочки. Но мне было наплевать на де Фанзака. Мы победили, прочее не имело значения.
Л`Аверк махнул рукой, и арбалетчики на галереях опустили оружие.
- Шевалье Эвальд, вы свободны, - сказал лорд-прецептор. - Продолжайте свой путь. Не забудьте засвидетельствовать командорам мое почтение.
- Благодарю вас, милорд.
- Ступайте во имя Матери. Может быть, скоро мы плечом к плечу пойдем в бой за правое дело...
***
События развиваются с пугающей быстротой. И не скажу, что это меня радует.
Повсюду, в деревнях, куда мы заезжаем за провизией, на постоялых дворах и в гостиницах, где останавливаемся на отдых, говорят только о грядущем походе. Простолюдины встречают нас с необычайным почтением, и постоянно приходится слышать фразы вроде: "Благослови вас Матерь в вашем походе, добрый сэр!" или "Да направит Матерь ваш меч на головы неверных, милорд фламеньер!" Вроде бы и радоваться надо такому всеобщему воодушевлению, но есть в таком отношении к будущей войне что-то тревожное.
Еще на дорогах появились группы странного вида людей, больше похожих на бродяг или разбойников. чем мирных поселян. Заросшие, грязные, одетые в невероятную смесь самодельных доспехов и лохмотьев, вооруженные самым разнообразным и неожиданным оружием, от топоров, мотыг, насаженных торчком кос и луков, до деревянных кольев и кузнечных молотов, или же совсем без оружия, эти люди шли в Рейвенор, чтобы присоединиться к войску Матери-Воительницы. Почти все они шли пешком, лишь немногие ехали верхом. Иногда их сопровождали запряженные волами или лошадьми-тяжеловозами телеги, в которых рядом с мешками и корзинами сидели женщины и дети. Часто эти группы возглавляли служители церкви в оранжевых одеждах. Завидев наш отряд, будущие крестоносцы приветствовали нас криками, воинственно размахивали оружием или же хором затягивали псалмы. Было во всем этом что-то мистическое. Я понимал, что это происходит сейчас по всему Ростиану, и многие тысячи людей жаждут участвовать в походе. Будто история моего собственного мира ожила на моих глазах - наверняка то же самое мог бы увидеть путешественник во времени на дорогах Европы одиннадцатого-двенадцатого века.
На четвертый день пути, ближе к вечеру, нам повстречался имперский курьер, в сопровождении небольшого отряда легкоконников направляющийся в Хольдхейм. Он сообщил важную новость - большая часть войска во главе с императором и командорами Ордена уже выступила в Роздоль. В Рейвенорском лагере остались лишь вспомогательные части и ополченцы, которые продолжают обучение. Общий сбор всех войск назначен на Чауширской равнине близ Проска, оттуда крестоносцы и двинутся в Дикие степи.
- Ого, как славно! - воскликнул Домаш. - Поход во имя Матери нашей начнется на земле моей родины! Теперь я с особой радостью направлюсь домой. Надобно в соборе в Проске попросить его преосвященство епископа благословить мое оружие.
- Да уж, благословение никому не помешает, - сказал я, думая о другом.
- Мы разобьем их, - уверенно заявил курьер, похлопывая ладонью по эфесу меча. - Даже не сомневайтесь, милорд шевалье! Это будет победоносный поход, клянусь Воительницей!
Я слушал его и понимал, что не совсем разделяю его восторгов. И еще, цель нашего путешествия опять отдалялась от нас - теперь нам с Домино придется ехать в Роздоль, чтобы встретиться с императором. Судя по указу, что читал нам герольд в Эшевене, подготовка похода продолжится до лета, а это значит, что у нас есть пять недель. Я рассчитывал добраться до Рейвенора за неделю, значит, времени пока достаточно. У нас даже будет время на короткий отдых.
И мы можем не опасаться козней инквизиторов и их прислужников вроде де Фанзака - объявленная императором амнистия защищает нас с Домино. Вроде все пока складывается хорошо - пока...
- Вы едете в Рейвенор? - осведомился курьер.
- Да. Из Железной Земли.
- Вот как? Говорят, там какая-то заваруха.
- Большая заваруха, сударь. Виссинги бунтуют.
- Если хотите отдохнуть, милорд, в двух милях отсюда есть отличная корчма, называется "Гостеприимная Рошель". Баранье рагу и пироги с рубленой печенью там просто отменные, да и вино неплохое.
- Спасибо, непременно туда заедем.
- Прощайте, милорд, и да хранит вас Матерь!
- О чем ты думаешь? - спросила меня Домино, когда курьер и его люди уехали.
- О нас с тобой, - я сжал в ладони ее пальцы. Они были ледяными. - Ты мерзнешь.
- Нет, - солгала она. - Все хорошо. Не беспокойся.
- "Ты сама, родная, знаешь, что это не так", - подумал я, глядя ей в глаза. Наверное, она догадалась о чем я думаю. Не могла не догадаться.
- Солнце садится, - сказал я. - Надо ехать.
- Неблизкий путь, неблизкий путь, нельзя коней нам повернуть, не избежать кровавых сеч, так положись на добрый меч! - пропел Домаш со свойственным ему пренебрежением к мелодии старую фламеньерскую песню. - А я так мыслю,
дальний путь куда легче кажется, коли рядом с тобой добрые друзья и великая цель ждет тебя впереди.
- Завидую я тебе, сударь Домаш, - с грустной улыбкой сказала Домино. - Ты будто из стали выкован, никакие невзгоды тебе нипочем.
- Да уж, истинно так, - Домаш подбоченился. - Особливо когда знаешь, что в двух милях от тебя баранье рагу кипит на плите и гретым лотарийским красным потчуют. Так ведь, собрат Эвальд?
- Все верно. Поэтому давайте поспешим, а то холодает.
***
Старый Назария от избытка чувств собирался встать передо мной на колени, но я не позволил ему - подхватил старика и крепко прижал его к груди.
- О, милорд! - всхлипнул старик. - Вы ли это? Как я рад, что вы вернулись!
- И я рад, Назария. Познакомься, это твоя новая госпожа, леди де Квинси.
- Миледи, - Старик отстранился от меня, выпрямился и чинно поклонился Домино. - Великая честь для меня лицезреть вас. Что прикажете?
- Приготовь горячую воду для умывания и ужин. И самое лучшее постельное белье. Мы заночуем дома.
- Да, милорд. Вы позволите затопить камин?
- Конечно, Назария. Будьте добры.
- Слушаюсь, милорд. - Назария еще раз поклонился нам обоим и ушел.
Я сел на стул и с улыбкой наблюдал, с каким интересом Домино осматривает мое жилище. Появилась мысль, что теперь нам понадобится новый дом. Вряд ли небольшие холостяцкие аппартаменты, в которых столько лет прожил сэр Роберт и где совсем недолго жил я, удовлетворят мою милую жену.
- Здесь уютно, - наконец, сказала Домино. - Только чувствуется, что в этом доме жил очень одинокий человек.
- Ты о сэре Роберте или обо мне?
- О вас обоих, - Домино подошла ко мне, обхватило ладонями мою голову. - Но теперь одиночество кончилось. Мы вместе.
- Да. И я счастлив. Только квартира у меня очень маленькая.
- Это неважно. Главное, что ты рядом. Ты еще не разочаровался во мне?
- Как ты можешь так говорить! Ты же знаешь...
- Знаю. Но сама не верю в собственное счастье.
- Милорд! - Назария появился в дверях. - Простите, что отвлекаю. Две недели назад принесли это письмо. - Он подал мне маленький свиток, перевязанный красным шнуром и запечатанный сургучной печатью без герба. - Посыльный, принесший письмо, сказал, что оно очень важное.
- Сейчас посмотрим, - я взглядом велел Назарий удалиться, сломал печать и прочел следующее:
"Мой друг Эвальд!
Знаю, что вы на свободе и в скором будущем вернетесь в Рейвенор, поэтому решил оставить для вас это письмо. Мне очень жаль, что вам многое пришлось испытать. Я не мог вступиться за вас и облегчить ваши страдания, потому что такова была воля императора - простите меня. Мне сообщили, что так было нужно, таков был приказ Его величества, а приказы, как вы знаете не хуже меня, не оспариваются и не обсуждаются. Скоро мне придется отбыть из Рейвенора. Может быть, наши дороги вскоре пересекутся, но пока предлагаю вам заехать в Рейвеноре в торговый дом Ледуша (он находится на Улице Мучеников Мирны) и поговорить с приказчиком по имени Хеймар Стейс. Непременно покажите ему эту записку. Это не только в ваших интересах, но и в интересах нашей империи, которую мы с вами любим."
- Подписи нет, - сказала Домино, прочитав записку.
- Я знаю этот почерк, - ответил я. - Это де Фаллен писал. Наверняка что-то важное. Нужно встретиться с этим Хеймаром.
- Я пойду с тобой.
- Не стоит, любимая, - я поцеловал ее. - Императорская амнистия решила все вопросы. Да и вряд ли де Фанзак успел бы расставить мне ловушку. Мы сходим вдвоем, я и этот господин, - я показал на меч. - А ты отдыхай, грейся и жди меня к ужину.
- Эвальд, будь осторожен!
- Твоя любовь меня хранит. Не беспокойся, я скоро.
На улице Мучеников Мирны я прежде никогда не бывал, но и саму улицу, ( она, кстати сказать, находилась совсем недалеко от моего дома, минутах в семи-десяти ходьбы) и торговый дом Ледуша, красивое деревянное здание с резными ставнями на окнах, нашел без труда. Меня встретил мальчик-клерк, который, поклонившись, сообщил, что мессир Ледуш покинул Рейвенор три дня назад.
- Мне нужен приказчик Стейс, - ответил я. - Он тоже уехал?
- Нет, милорд, господин Хеймар здесь. Прикажете позвать?
- Да, и побыстрее.
Мальчик убежал и меньше чем через минуту привел крепкого седовласого мужчину в кафтане из тонкой коричневой кожи.
- Я Хеймар Стейс, - заявил мужчина. - Чем могу?
- Ты свободен, - сказал я мальчику, подавая ему монету в полсильверена, и парнишка тут же оставил нас вдвоем. - Я Эвальд де Квинси. Мне пришло письмо без подписи, где упоминалось ваше имя.
- Письмо с вами?
- Да, вот оно, - я подал мужчине свиток.
- Отлично, милорд, - сказал Стейс, прочитав письмо. - Идите за мной.
Приказчик привел меня в подвал со сводчатыми низкими потолками, уставленный бочками, корзинами, мешками и ящиками и едва освещенный горевшей на большом столе свечой в шандале. Учтивым жестом предложил сесть на бочонок, заменяющий стул.
- Мессир де Фаллен назвал мне ваше имя, милорд, - начал он. - Однако вы правильно сделали, что принесли это письмо. Его никто не должен видеть.
Сказав это, Стейс поднес свиток к пламени свечи и бросил запылавший пергамент в глиняную миску.
- Соблаговолите подождать немного, - попросил он.
Я кивнул. Стейс ушел в угол подвала: я услышал скрежет сдвигаемых ящиков и позвякивание металла, а затем приказчик вернулся и вручил мне новый свиток и тяжелый кожаный мешочек. Я взял свиток, развернул. Письмо было от де Фаллена:
"Дорогой друг!
Я прослышал, какое именно задание поручил вам государь и понимаю, что вам придется тяжело. Боюсь, однако, что если Матерь будет милостива к вам, и вы добьетесь успеха ( а если вы читаете сейчас эти строки, то вы его несомненно добились!), вас будут подстерегать новые угрозы. Еще раз простите меня, мой друг - я ничем не мог помочь вам, поскольку любое мое вмешательство могло вам только повредить. Но теперь, когда все позади, считаю своим долгом предостеречь вас и кое-что объяснить.
Никогда еще Орден не переживал такого раскола, как в нынешние времена. Поход против терванийцев дело решенное, и любое сомнение в правоте такого решения смертельно опасно, потому что император сам одержим этой идеей. Я не смог никак повлиять на командоров, хоть и чувствую, что император и Высокий Собор совершают роковую ошибку. Все мы вынуждены согласиться с решением Собора. Завтра мы отправляемся в Роздоль, так что встретиться с вами в Рейвеноре я не смогу. Оставляю вам небольшую сумму денег и предлагаю воспользоваться помощью Хеймара Стейса - он надежный человек. Больше никому не доверяйте, будьте осторожны с де Фанзаком - я подозреваю, что этот человек служит не столько императору, сколько Святейшему Трибуналу, который вас ненавидит. Если вы добыли искомое, то постарайтесь передать свой трофей императору лично в руки.
Пусть Матерь-Воительница хранит вас от несчастий.
Ваш друг О.Ф. "
Я отложил письмо и открыл мешочек: там было двадцать пять гельдеров. Очень кстати, если учесть, что денег у меня нет совершенно.
- Вы прочли письмо? - Получив утвердительный ответ, Стейс тут же взял свиток и поступил с ним так же, как и с предыдущей запиской. - Теперь кое-что на словах, милорд. Важные разъяснения вам сможет дать человек по имени Хьюберт Уолтер. Вы найдете его на ферме "Зеленый дом": найти эту ферму нетрудно. Выезжайте из Рейвенора через Львиные ворота и направляйтесь прямо на восток. Всего какой-нибудь час езды на лошади. Не отправляйтесь в поход, не встретившись с ним - это важно, поверьте мне.
- Это связано с моей миссией в Кланх-о-Доре?
- Нет, милорд. С тем серебряным украшением, которое нашел сэр Роберт.
- Понимаю, - я ощутил сильнейшее волнение. - Я поеду сегодня же.
- Будьте осторожны, милорд шевалье. Инквизиция сделает все, чтобы помешать вам встретиться с императором.
- А как же амнистия?
- Амнистия исключает официальное преследование. Но она не защитит вас от удара кинжалом в подворотне или яда, которым могут отравить ваш ужин или ваш носовой платок.
- Да уж, осторожность и впрямь не помешает, - пробормотал я. - Спасибо за предупреждение.
- Благослови вас пресятая Матерь, шевалье. Если возникнет нужда в деньгах или снаряжении, приходите без стеснения.
Я ушел от Стейса со странным чувством. Мне казалось, что все, что до сих пор происходило со мной в этом мире, непостижимым невероятным образом подводило меня к самому важному, переломному моменту в моей жизни. Похоже, моя главная схватка не за горами. Встреча с Домино и сэром Робертом, поездка в Баз-Харум, а затем в Лашев, экспедиция на Порсобадо, разговор с императором, экспедиция в Кланх-о-Дор, плавание на Мьюр и наша с Домино свадьба - на все эти события так или иначе падала зловещая тень магистров Суль. Именно они мой главный и злейший враг, в этом больше не было никаких сомнений. И что самое тревожное - теперь я обязан думать и решать не только за себя, но и за Домино. Любой опрометчивый поступок, неверный шаг могут стоит жизни и мне, и ей. За себя я не особенно переживал, в конце концов, все мы смертны, и жизнь не бесконечна. Но вот Домино...
Да, для начала следует встретиться с Уолтером. А дальше посмотрим.
Домино ждала меня. Она переоделась в домашнее платье и выглядела совсем по-домашнему: добрый Назария жарко затопил камин, приготовил для моей ненаглядной горячее вино с пряностями, и Домино радостно заявила мне, что впервые за минувшие дни согрелась по-настоящему.
- А моя любовь тебя, значит, не греет? - пошутил я, прижимая ее к груди.
- Греет, еще как греет! Ну, что ты узнал?
- Пока ничего такого, о чем стоит рассказывать. Де Фаллен не может встретиться со мной, он сейчас в Роздоле, помогает императору готовить войско для похода. Мне нужно встретиться с одним человеком здесь, в Рейвеноре. Пожалуй, я отправлюсь к нему прямо сейчас. Ты ведь не рассердишься, если я еще ненадолго оставлю тебя одну?
- Мне не нравится оставаться одной, - Домино надула губы. - Ты совсем не уделяешь мне внимания.
- Ерунда, солнышко. Я вернусь еще засветло, и вечер мы проведем вместе. И вообще, у нас есть еще несколько дней, которые у нас никто не отнимет.
- Будь осторожен, Эвальд. Я чувствую какую-то опасность.
- Не волнуйся, Рейвенор как-никак имперская столица. И я выполняю поручение самого императора. Отдыхай, грейся, я скоро вернусь. И... я люблю тебя, Брианни.
***
Ферма "Зеленый дом" располагалась совсем недалеко от тракта между Рейенором и Гийо. Усадьба оказалась не совсем такой, как я себе представлял: в окрестностях Рейевенора народ весьма зажиточный, и усадьбы строят с размахом. А тут был скромный одноэтажный, окруженный хозяйственными постройками домик с двускатной драночной крышей, небольшим фруктовым садом за домом и огородом соток на пятнадцать, в котором как раз работал мужчина в старой зеленой куртке с капюшоном - он сидел на корточках и вскапывал грядки. Рядом с огородником стояла плетеная корзина, наполненная луковичками севка. На топот копыт моего коня мужчина даже не обернулся.
- Послушайте, любезный! - крикнул я, остановив Шанса у самой ограды. - Вы хозяин этой фермы?
- К вашим услугам, молодой барин, - ответил мужчина, продолжая копаться в земле. - Желаете что-нибудь купить? Есть отличный мед, воск, сухофрукты, и все очень недорого.