Отпевание профессора Бенедиктуса Григгена началось ровно в полдень, в университетском соборе Девяти Вечных, и к тому моменту, когда туда пришел Бере, собор был заполнен народом. Проститься с Бенедиктусом пришли все, начиная от ректора Хилариуса Ротгевена и членов Ученого совета в расшитых золотом мантиях, до университетского садовника и дворников из кампуса. Поэтому пройти к алтарю, туда, где стоял гроб с телом Бенедиктуса, Бере не удалось. Потолкавшись в толпе, Бере нашел выход - поднявшись по лестнице, он оказался на церковных хорах, рядом с мальчиками-певчими. Отсюда он мог хорошо видеть и алтарь и профессора Бенедиктуса.
Тело профессора до подбородка было закрыто покрывалом с гербами университета. Худое, осунувшееся, будто вылепленное из воска лицо Бенедиктуса было спокойным, прядка тонких белых волос выбилась на лоб из-под косынки, которой покойному повязали голову. Анжелис, облаченная в траурное платье с вуалью, сидела у изголовья гроба, за ее спиной стоял Ван Затц в парадной одежде и несколько знакомых Бере преподавателей с факультета сверхъестествознания. А еще Беренсон заметил в этой группе невысокого, но весьма импозантного светловолосого мужчину лет тридцати, облаченного в дорогую черную шелковую мантию, подбитую чернобуркой. Лицо светловолосого было серьезным и многозначительным: время от времени Ван Затц что-то говорил ему, но человек только кивал в ответ и при этом продолжал смотреть в сторону алтаря - и, как показалось Бере, не столько на покойного Бенедиктуса, сколько на его внучку.
Кантор между тем сделал певчим знак, задал тональность, и хор запел "Покойтесь в мире, блаженные". Пели они хорошо, с чувством - Бере мог видеть, что многие дамы в соборе заплакали, слушая это пение. После этого университетский капеллан и его помощники начали отпевание усопшего.
На протяжении всей этой печальной церемонии Бере наблюдал за человеком в мантии с чернобуркой. Видимо, решил маг, это и есть новый второй лектор Роланд Вар Вестерик. Если так, то есть неплохая возможность свести знакомство. А еще обязательно надо поговорить с Анжелис. Конечно, ей сейчас не до него, однако же...
Хор запел гимн университета - скорбная церемония подошла к концу. Бере вернулся к лестнице, пустился вниз, в неф, и сразу же попался на глаза Ван Затцу.
- Ага, и вы тут! - Ван Затц, покровительственно приобняв Бере, повел его к человеку в черной мантии. - Вот, позвольте представить вам, мэтр Роланд, нашего лаборанта Бере Беренсона.
- Рад знакомству, - светловолосый подал Бере руку, затянутую в шелковую перчатку. - Жаль только, что мы знакомимся с вами при таких печальных обстоятельствах.
- Воистину, - сказал Бере, руки светловолосого не принял, ограничившись самым учтивым поклоном. Мэтр Роланд сверкнул глазами, но тут же улыбнулся.
- Ах, понимаю, - сказал он, - вы из породы скучных педантов, которые даже в нерабочее время свято соблюдают субординацию. Оставьте ваши церемонии, мастер Бере. Еще недавно я занимал должность ниже вашей, да еще и в провинциальном университете. Вашу руку!
"- Изображает из себя своего парня, - подумал Бере, но руку подал. Лицо мэтра Роланда обрело самое благодушное выражение.
- Я и в самом деле очень рад встрече с вами, дорогой коллега, - сказал он с любезной улыбкой. - О вас прямо легенды ходят. Бывший научный работник, который выбрал такую романтическую профессию... хм, вы большой оригинал.
- Сейчас, мэтр Роланд, я скорее бывший представитель романтической, как вы выразились, профессии, выбравший научную работу. - Бере помолчал. - Надеюсь, мы с вами сработаемся.
- О, я плохой начальник, сразу говорю! Я рассеян, разболтан, безынициативен, мягок и не могу орать на людей, даже если они этого заслужили...
Вестерик умолк, потому что восемь дюжих молодых людей из числа учеников профессора Бенедиктуса пронесли мимо гроб с телом, и народ, следуя за гробом, начал покидать собор. А еще Бере заметил, как Вестерик быстро направился к Анжелис Григген, предложил ей руку и повел к выходу. Это почему-то было Бере неприятно: у него возникло ощущение, что Вестерик, как та самая пресловутая золотая монета, пытается нравиться всем без исключения. Упорядочить свои мысли он не успел, поскольку его взял за локоть Ван Затц.
- Хочу поблагодарить тебя за доклад, - сказал декан. - Ты отлично справился. Теперь у старых перечников из Совета не возникнет ненужных вопросов. Молодец.
- Стараюсь, досточтимый мэтр Арно, - с ядовитой любезностью ответил Бере и поспешил следом за Вестериком и Анжелис.
**************
На кладбище было холодно, даже очень холодно. Когда траурная процессия дошла до места, начался сильный снегопад. Люди, окружившие могилу, инстинктивно жались друг к другу, чтобы согреться, дышали на руки, притоптывали ногами. По причине холода и застилающего глаза густого снега проникновенная речь ректора Хилариуса, в которой он воздал почести покойному профессору Григгену, была выслушана без всякого интереса. Снег между тем засыпал землю, стоящий рядом с телом Ван Затц перчаткой смахивал его с лица усопшего. В толпе начали кашлять и шмыгать носами.
Дрожащие от холода мальчики-певчие по команде насквозь промерзшего кантора затянули псалом: началось прощание с усопшим. Бере мог видеть, как простилась с дедом Анжелис, потом покойному кланялись высшие чины университета, далее персоны пониже рангом, пока не дошла очередь до студенческих депутаций. Наконец, гроб закрыли, опустили в могилу и начали засыпать землей. Бере бросил в могилу горсть земли, стряхнул со шляпы снег и собрался подойти к Анжелис, но при девушке неотлучно находились Вестерик, Арно Ван Затц и какие-то две чопорные пожилые дамы в огромных старомодных шляпах - видимо, родственницы Григгенов. Ситуация для разговора с глазу на глаз была явно неподходящей, погода подходила для такого разговора еще меньше, поэтому Бере, прождав несколько минут, завернулся поплотнее в плащ и поспешил по мощеной дорожке к воротам университетского погоста. В конце концов, Анжелис сейчас не до него, а поговорить с ней он сможет и завтра, в магазине Меццера...
Он успел отойти совсем недалеко - его окрикнули по имени.
Это был Вестерик.
- Уже уходите? - Новый второй лектор выглядел удивленным. - А поминальный обед? Мы позаботились, чтобы подали любимые блюда профессора Бенедиктуса - свиные рульки, спаржу и черничный пирог
- Прошу прощения, я не пойду на обед. Похороны так всегда угнетают меня, что после них ни есть, ни пить я не могу.
- Понимаю. Я тоже не понимаю этой нашей народной традиции наливаться крепким вином после похорон. Хотя, это хороший способ снять тоску и стресс, вы не находите?
- Извините меня, любезный мэтр, мне надо идти.
- Еще пару слов, Беренсон, - Вестерик подошел к магу вплотную. - Наверное, мне есть за что поблагодарить вас. Я ведь знаю, что это вы редактировали мой доклад.
- Ни в коем случае. Ван Затц...
- Ван Затц даже не открывал его. Я перечитал свою работу и должен сказать вам - вы отлично разбираетесь в проблематике. Вы ценный сотрудник, мэтр Бере, и я это учту.
- Благодарю, но вы...
- Не стоит, - Вестерик остановил собеседника властным жестом. - Однажды вы поймете, что я искренне уважаю вас и хочу, чтобы мы сработались. Не на словах, а на деле. А сейчас я вас больше не задерживаю. Спасибо что поддержали Анжелис в такой тяжелый час.
- Анжелис? - Бере сделал непонимающее лицо. - А причем тут Анжелис?
- Ах, мне наверное стоило вам все сразу объяснить... Видите ли, Анжелис сказала мне, что в день кончины ее дедушки вы были рядом с ней.
- Ну и что? Мы случайно встретились в магазине Меццера, девушка рассказала мне о болезни Бенедиктуса, я захотел проведать старика, и мы отправились в дом Григгенов, но, увы, я опоздал.
- Вы ведь были его учеником, не так ли?
- Имел честь, - Бере почувствовал, что его ноги начинают реально замерзать.
- Старик был редким умницей, - продолжал Вестерик, - но в последнее время с головой у него было явно не в порядке. Он просто запугал свою внучку какими-то вымышленными ужасами. Но я объяснил Анжелис, что пока она со мной, ей нечего бояться. Я сумею защитить ее от истинных и мнимых опасностей.
"- Ага, вот тебе и истинный смысл якобы задушевного разговора, - сказал сам себе Бере. - Вестерик решил приударить за внучкой Бенедиктуса и решил, что я могу быть его потенциальным соперником. Тысяча демонов, а ты еще котируешься, старый пес Бере Беренсон! Этот молодой блондинчик явно ревнует, а это значит, что ты, несмотря на свою седину и занудство, еще представляешь интерес для юных дам. И еще, я так и не поговорил с Анжелис..."
- Не сомневаюсь в этом, мэтр Роланд, - ответил он с улыбкой. - С вашего позволения я пойду. Ноги ужасно мерзнут.
- До встречи завтра на кафедре! - сказал Вестерик, сделал приветственный жест магов (ладонь к сердцу) и поспешил к темнеющим в снегопаде фигурам, все еще остающимся у свежей могилы.
- До встречи! - бросил ему вслед Бере и пошел своей дорогой.
У выхода с кладбища было пустынно. Снег и холод разогнали девушек-цветочниц и нищих, которых еще пару часов назад тут было полно. Улица покрылась снегом, укрывшим грязные лужи и разбросанные по брусчатке комья конского навоза. Ветер переменился, и теперь снег летел Беренсону прямо в лицо.
- Господин!
Маг обернулся. Мальчик лет двенадцати, закутанный в грязное тряпье, шумно втянул в ноздрю вырвавшуюся на свободу лоснящуюся зеленую соплю и самым загадочным тоном спросил:
- Господин, это вы господин маг Берегард Лайонел Оссмунд Беренсон?
- К вашим услугам, юноша. ("Проклятие, откуда этот задристыш знает мое полное имя?") Что вам угодно?
- Вам письмо, господин Беренсон, - мальчишка сунул руку за пазуху, извлек оттуда сложенный пополам грязный листок бумаги и с самым почтительным поклоном вручил его магу. Бере развернул лист и прочел два слова, написанных скверным пером и скверными лиловыми чернилами:
Будь осторожен.
- Мальчик, от кого это письмо? - спросил он мальца.
- Не могу знать, господин.
- А ты припомни, - Бере немедленно сунул парню серебряную монету. - По крайней мере, скажи мне, мужчина или женщина его написали?
- Его дала мне молодая дама, которая наблюдала за вами на кладбище во время похорон, - заявил мальчик, с видимым удовольствием подбросив на ладони гинею. - Благодарю за денежку, господин.
- А эта дама не назвала своего имени? - Бере показал мальчишке вторую монету.
- Нет, господин, - мальчик со всхрапом втянул соплю, повисшую из другой ноздри.
- А как она выглядела, можешь сказать?
- Она была в черном платье и на лице у нее была черная прозрачная тряпочка.
- Тряпочка? Ах, тряпочка... Ладно, держи, - Бере вручил пацану вторую монетку и тот, совершенно счастливый, припустился по улице, оставляя в снегу глубокие следы. Бере огляделся, но ничего подозрительного не увидел.
- Опять Камуфляж? - сказал он сам себе и, сунув странную записку в карман, пошел вверх по улице в сторону кампуса.
*************
Озноб в теле наконец-то прошел. Теперь жизнь казалась прекрасной и беззаботной. От рдеющих в камине углей шло живительное тепло, вино в бокале было еще горячим, и Бере даже отважился закурить трубку прямо у камина. Фес понял его и ворчать не стал.
- Скоро Юль, - сказал грифон, полузакрыв глаза. - Время танцев, подарков и застолья с пуншем, горячими свиными котлетами и пахнущими ванилью пудингами. Представь себе, Бер, люди соберутся за семейным столом и... Неужели тебе не хочется так посидеть?
- Ты заговорил как мой покойный папаша, - Бере выпустил кольцо дыма, и оно, подхваченное теплым воздухом из камина, поплыло по комнате, - Намекаешь, что мне пора обзаводиться семьей?
- Нет. Тебе пора было это сделать лет эдак пятнадцать назад. Ты опоздал.
- Хорошие поступки никогда не поздно совершать. Я подумаю.
- У тебя есть идеи насчет записки?
- Никаких. Я даже не представляю, кто ее мог написать.
- Совсем-совсем?
- Совсем-совсем. Если только это опять загадочный господин Френс Лабер. Кстати, надо бы Кристалл насчет этого разноглазого фактотума спросить.
- Уже спросил, - сонно ответил Фес. - Фамилия Лабер в списках королевских налогоплательщиков не значится.
- Я в этом и не сомневался.
- Кстати, по поводу разных глаз. Я тут в твое отстуствие помучил немножечко Кристалл. Заглянул в королевскую библиотеку, в Мистические архивы. Очень уж меня интересовала легенда о кровавых жрицах Гедрахт. Знаешь, есть один интересный факт.
- У них были разные глаза?
- А как ты догадался?
- С трудом. Хочешь сказать, что Френс Лабер - это не он, а она, и еще вдобавок темная жрица кровавой демоницы Гедрахт?
- Ты сам говорил, что в таверне люди видели женщину в то время, когда ты считал, что говоришь с мужчиной.
- Ну и что? - Бере выколотил пепел из трубки и, отважившись, начал набивать ее табаком снова. - Мне с этими дамами делить решительно нечего. Сомневаюсь, что они вообще существуют. Этот культ, судя по тому, что мы знаем, был уничтожен еще при короле Рейно, а это значит...
- А это значит, что это ровным счетом ничего не значит, - подытожил грифон. - Что мы знаем о культе Гедрахт? Отрывочные сведения в таблице номер тридцать один долбанных хроник. Ан нет, не только.
- В смысле?
- Активируй Кристалл.
Бере, выругавшись, провел ладонью над мирно спящим Кристаллом.
- Запись одиннадцатая, - ленивым голосом велел Фес.
- Гедрахт, - заговорил Кристалл, - в древневанагримской мифологии демоническое существо женского пола, олицетворяемое с темным женским началом, воплощение похоти, болезненной сексуальности и разврата, покровительница продажных женщин, нимфоманок и всех, кто предается противоестественной любви. Гедрахт также считалась воплощением полной луны и вследствие того была связана с кровью и женскими месячными циклами, что позволяет ее косвенно считать также божеством плодородия и оплодотворения. Служительницами Гедрахт становились девочки, имеющие определенные телесные признаки, а именно - будущая жрица должна была иметь очень темные волосы, глаза разного цвета, либо одиночные приметные родинки на теле, которые считались печатями демона, отметившего ребенка при рождении. Культу Гедрахт приписывались особая магическая практика, основанная на внушении и управлении разумом, кровавые жертвоприношения, разнузданные оргии и особая враждебность к мужчинам, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не смели входить в святилища демона Ночи. Любого, кто нарушал тайные законы культа, ждала неминуемая смерть. В то же время, как сообщается в "Раберранских хрониках" служительницы Гедрахт были весьма искусны во врачевании, особенно если речь шла об исцелении от порчи и сглаза. Согласно историческим материалам, изученным кавалером Ордена Алмазной звезды Севера, королевским архивариусов Грегори Ванхартом совместно с профессором Тибериусом Блатхорном-старшим, в древнем Ванагриме существовало целых семь святилищ Гедрахт, главным из которых был храм в городе Цос недалеко от Хорма. Именно этот храм, как гласит легенда, был разрушен Рейно Первым Больдвингом, а одиннадцать служительниц Гедрахт были преданы мучительной смерти. После принятия Священной Веры в Девять Гениев в качестве государственной религии, культ Гедрахт, как и прочие древние ванагримские языческие культы, практически исчез.
- Интересно, - Бере раскурил трубку. - Я могу выключить Кристалл?
- Мне это тоже показалось интересным. Особенно про разные глаза.
- Ты слышал, что сказано в сообщении. Культ Гедрахт уже сотни лет как не существует.
- Да, но могли найтись люди, которые решили его возродить.
- И они стремятся заполучить что-то очень важное для них? И ради этого этот самый Лабер нашел меня и просил помощи? И это узнав о культе Гедрахт с его кровожадными жрицами и начитавшись старых легенд, профессор Бенедиктус впал в депрессию и начал писать шифром, который сумел разобрать даже ты? Тебе не кажется, что все это похоже на страшные истории, которые дети рассказывают друг другу в темном чулане?
- Ты забываешь две мелочи, Бер, - грифон широко и сладко зевнул. - Историю, рассказанную тебе Анжелис, и записку от дамы в черном, которую тебе вручили сегодня на кладбище.
- А я вот думаю, не связано ли все это с делом Мунка-Усача? Кто-то из дружков ублюдка мог остаться на свободе. Вот это действительно плохо. Придется все время ходить с этой штукой, - Бере показал на чекан, полученный от Дени. - Надо встретиться с фра Невиллем и... - Бере едва не сказал "и с де Кейзером", но вовремя удержался. Даже у стен университетского пансиона могут оказаться уши, - и переговорить.
- Но самое скверное в другом, - сказал грифон. - Ты опять проводишь вечер со мной, а не с Анжелис, например. А это значит, что на Юль никакого праздника с котлетами и пудингами в нашем доме не будет.