Я ожидал, что это будет просто пирушка. Веселая гулянка по поводу нашей победы в Кальте - с песнями, похвальбой и неумеренным питьем. Но Джарли удивил меня. Бочонок с отличным трехлетним аффи еще не был допит до конца, когда герцог внезапно заявил командирам, что ему хочется отдохнуть, а им следует вернуться к солдатам.
- А ты останься, - заявил он, когда я тоже собрался уйти вслед за офицерами. И тем удивил меня вторично.
Я остановился. Герцог, чертыхаясь, вытащил чоп из бочонка, наполняя свой кубок. Он был сильно пьян, я видел это.
- Выпей со мной, - велел Джарли.
- Это приказ? - улыбнулся я. Честно говоря, пить мне больше не хотелось.
- Приказывать самому Ллэйрдганатху? В этом есть нечто божественное, ты не находишь?
- Нет. - Я все же подошел к столу, взял кубок и подставил под струю из бочонка. - Я простой человек, Джарли.
- Скромность похвальна. Но ты обманываешь себя. Ты перестал быть простым крейонским знахарем Кириэлем Сергиусом в тот день, когда в тронном зале Роэн-Блайн поддержал моего отца. Или нет, еще раньше - когда Орден объявил за твою голову фантастическую награду.
- Пожалуй, мне хватит, - я поставил кубок на стол между потрескивающими и распространяющими запах горелого сала свечами.
- Нет! - Джарли замахал рукой. - Не пойдет. Мы выпьем этот бочонок до дна.
- Смею заметить, завтра будет трудный день, ваша светлость. Нас ждут эльфы Холавида.
- Без разницы. Завтра будет завтра. - Тут Джарли смерил меня пьяным расфокусированным взглядом. - Для меня важнее эта превосходная свинина, эти каплуны и это вино. Надо спросить трактирщика, где он взял такой отличный аффи.
- Я сыт и пьян, Джарли. Съесть и выпить больше означает убить удовольствие. И еще, у нас был трудный день.
- Еще какой трудный! Отказаться от восьми тысяч риэлей - это очень, скажу тебе, трудно!
- Жалеешь, что не взял с этого ублюдка выкуп?
- Жалею, - признался герцог. - Это огромные деньги, Кириэль. Слишком большой соблазн.
- Но мужичье все испортило, не так ли?
- О-о! - Джарли погрозил мне пальцем. - Невместные речи ведешь, Повелитель Кошек.
- Казнишь меня?
- Нет, заставлю выпить еще.
Я был в сильном подпитии, но заметил промелькнувшую в глазах Джарли злобу. Он понял скрытый в моих словах намек. Язык мой - враг мой. Я попал в яблочко. Брегендский мародер Сарилло умер лишь потому, что предложил выкуп на глазах целой деревни. Поспешил. Сделай он такое предложение Джарли без свидетелей, остался бы жив, и герцог Роэн-Блайн стал бы богаче на восемь тысяч золотых. А крестьяне, у которых бандиты сожгли дома, кузнец с мертвой дочкой - да черт бы с ними со всеми!
- Этот сукин сын вообразил, что может купить меня! - выпалил Джарли, мотнув головой. - Меня, потомка Ленартов! Но восемь тысяч золотых - это... Ты понимаешь меня?
Понимаю, подумал я. Еще как понимаю. Можешь говорить, что угодно, но Сарилло купил тебя. Причем с потрохами. Ты едва не принял его предложение. Я видел алчный блеск в твоих глазах, Джарли. Целых восемь тысяч золотых, ты никогда не видел столько денег сразу, и они могли бы стать твоими. А ты сделал широкий жест, о котором теперь прегорько жалеешь...
- Ты поступил верно, Джарли, - ответил я. - Собаке собачья смерть.
- Ты и впрямь так бескорыстен, мой друг? - внезапно спросил герцог. - Что-то ты очень уж благороден для простого лекаря.
- Я всего лишь хочу поступать по совести. Иногда это нелегко.
- Я пытаюсь понять твои мотивы, - сказал Джарли, уперевшись руками в край стола. - Ты для меня загадка, Кириэль. Я видел, как ты старался помочь раненным в лазарете Роэн-Блайн. Ты необычен и непостижим. Всегда один, лишь эта кошкобаба твоя спутница, ха! Ты, как самый распоследний самоубийца, пошел в Вальфенхейм. Отправился прямо в глотку зверю, под орденские мечи, истинным чудом унес оттуда свою задницу - тебе повезло, демоны меня порви, сказочно повезло. Но твоя доверчивость - это что-то! - Герцог посмотрел на меня чуть ли не с ужасом. - Ты или святой, или кретин. Неужели ты впрямь был уверен, что вальгардцы отдадут тебе пленников и не прикончат тебя самого? Что за гребаная наивность!
- Иногда следует поступать вопреки логике, мой друг. Только так можно победить.
- Не верю. Ни одному слову твоему не верю. Нельзя поступать безрассудно, а ты делаешь это сплошь и рядом. Ты или великий пророк, знающий наперед свою судьбу и судьбы этого мира, или опасный безумец. И я связался с тобой, Кириэль. Это... это... - Джарли замялся в поисках подходящего слова. - Это непонятно.
- Хочешь знать мои мотивы? Хорошо. Задай сам себе вопрос, Джарли - пошел бы ты на неминуемую смерть, чтобы спасти своего отца?
- Спасти моего... отца?
- Именно так, Джарли. Просто спасти.
- Мой отец... был добр ко мне, - ответил Джарли, покачиваясь на каблуках. - Он сделал моей матери брюхо, но, когда я родился, не бросил меня. Да, я бастард, но я знал отцовскую заботу. Пошел бы я на смерть, чтобы спасти его? Может быть, да. А может, и нет. Не знаю, клянусь Дреблом.
- Пошел бы. Будь уверен.
- Нет, ты чего-то мне не договариваешь, - с пьяной усмешкой заявил герцог. - Чего-то... важного. Что даст тебе освобождение этого де Клерка, будь он хоть пятьдесят раз твоим отцом? Власть, могущество, тайные знания, особое покровительство Сестер Ши? Что именно?
- Ничего. Я принял решение, Джарли, Когда все закончится, я... - тут я осекся. Нельзя говорить этому человеку, что я останусь в Элодриане. Джарли не объяснить, что причина моего решения - Уитанни. Он не поймет, что в основе всего лежит всего лишь любовь. И истолкует все по-своему. Не поверит мне. Решит, что я выбрал этот мир потому, что хочу власти в нем, а значит, так или иначе посягну на его власть. - Я покину ваш мир. Отправлюсь в дальний путь, в который не позову тебя.
- О, да ты благой дух! - Герцог пьяно засмеялся, однако в его глазах не было веселья. - Я знал, что с тобой что-то не так. Но это... неважно. Важнее, что завтра ты будешь рядом со мной, ведь так?
- До самой победы, милорд герцог.
- Понимаю, - Джарли вновь наполнил кубки, один протянул мне. - За победу!
Я почти с отвращением влил в себя вино, задержал дыхание, перебарывая подкатившую к горлу кислоту.
- Выйду, подышу воздухом, - сказал я, взяв посох. - Перепить тебя мне все равно не удастся.
- Ага, - Джарли снова подставил кубок под струйку из бочонка.
Я нетвердой походкой прошел к двери (предательский аффи хорошенько так дал разом и по ногам, и по голове, чтоб его!), толкнул ее и вышел из душной чадной корчмы в свежую зимнюю ночь. Окрепший к ночи мороз тут же обжег мне лицо, но я был этому рад: больше всего я хотел побыстрее протрезветь. Пьянка с Джарли не доставила мне никакого удовольствия.
Черное небо над моей головой было густо усыпано яркими звездами. Две луны, большая, ярко-белая и меньшая, красноватая, заливали уснувший Кальт мягким розовым светом. Ночную тишину нарушали лишь далекий лай собак и поскрипывание вывески трактира над моей головой, когда ее касался ветер. В воздухе еще чувствовался слабый запах гари, но лишь временами, когда ветер дул с южного конца городка, особенно пострадавшего во время нападения. Я смотрел в это чужое небо, запрокинув лицо, и вдруг понял, что никогда в жизни больше не увижу знакомых земных созвездий. Большой Медведицы, Ориона, Кассиопеи. А так ли это важно, если рядом со мной будет звездочка по имени Уитанни? Ведь она для меня дороже всех звезд в небе Элодриана. И нашего мира тоже.
Впрочем, торжественной, умиротворяще-законченной, почти рождественской картины не получилось. Иллюзия покоя исчезла, едва я посмотрел вправо, в тот конец площади, где воины Джарли за какой-нибудь час соорудили виселицу и повесили на ней мародеров Сарилло. Два десятка пленных со скрученными за спиной руками болтались на этой перекладине уже несколько часов, и их лица и одежду покрыл иней. Труп их предводителя тоже висел на перекладине, только вниз головой, как зарезанная свинья - так распорядился Джарли. Глядя на них, я подумал, что мне, человеку двадцать первого века, такое зрелище должно внушать только ужас и отвращение, однако я то ли привык к жестокости, то ли просто пьян сверх нормы - и потому не чувствую ни жалости, ни кровожадной радости, ни упреков совести, ничего. Только усталость и тяжелое опьянение, от которого хочется побыстрее избавиться.
Лечь спать? Я не усну, пока сознание прыгает в моей голове как мячик для пинг-понга. Надо протрезветь. Опершись на посох, я стоял и чувствовал, как животворный мороз проникает под мою одежду, заставляя вздрагивать и ежиться. И думал о том, что очень скоро могу получить в лице Джарли врага, причем не менее опасного, чем Лёц и его оборотни.
А так ли это важно? И стоит ли, как говаривал когда-то Вильям Оккам, плодить сущности сверх необходимости? Э, да меня что-то на философию потянуло. Надрался ты, Кирилла свет Сергеич, воистину надрался. Иди-ка ты баиньки, а то простынешь, не ровен час. Мороз крепчает с каждой минутой...
Когда я вернулся в таверну, Джарли сидел на полу, привалившись к стене - и храпел. Его нарядный шитый серебром дублет был залит вином, а на полу красовалась большая лужа блевотины. Забытый бочонок истекал тоненькой струйкой аффи, и от винного запаха, наполнившего зал, меня замутило. Поборов вставший в горле разъедающе-кислый спазм, я поднялся по лестнице на второй этаж, попал в дверь, закрытую рогожей, и почувствовал настоящее счастье, когда разглядел в полутьме кровать.
- Пьяная свинья, - пробормотал я, чувствуя, как вертится вокруг меня комната. Потом стало легче, и уже засыпая, я подумал, что иногда человеку для счастья нужно совсем немного. Например, чтобы отпустила пьяная тошнота, и пришел сон.
Чтобы пришел сон...
***
Утром пошел снег. Жители Кальта еще спали, когда мы покидали городок, и почти никто не вышел нас проводить. Впрочем, мне это было все равно. Я чувствовал себя больным, чего нельзя было сказать о Джарли - герцог Роэн-Блайн выглядел огурчиком, разве только был слегка бледен. Железная башка у этого бастарда!
- Думаешь, эльфы уже на месте? - спросил он меня.
- Не знаю. Если они опаздывают, придется подождать нам.
- Не люблю ждать, - ответил герцог и поехал вперед.
Я посмотрел ему вслед и поймал себя на мысли, что чем дальше, тем меньше мне хочется общаться с этим человеком. Не то, чтобы я испытывал к Джарли антипатию. Скорее всего, нам просто нечего сказать друг другу по существу. Может, оно и к лучшему.
Дорога на север от Кальта была пустынна, но эта тишина казалась обманчивой. Впрочем, пятнадцать миль до Девяти камней мы преодолели без всяких приключений и всего за три часа - отдохнувшие в Кальте лошади легко шли даже по глубокому снегу. Очень скоро я увидел само озеро - ледяной овал в глубокой лощине слева от дороги. И буквально через пару секунд справа и слева от тракта, из-за деревьев, показались разведчики Холавида, и с ними - фигурка, закутанная в черный эльфийский плащ с капюшоном. У меня дрогнуло сердце от радости, а Уитанни уже бежала мне навстречу прямо по снегу и буквально влетела в мои раскрытые объятия (я едва успел спешиться).
- Кьирриэлль! - воскликнула она, повиснув у меня на шее. - Айрра Кьирриэлль мьярр фара!
- Любовь моя! - Я прижал Уитанни к себе крепко-крепко, сердце у меня бухало от волнения и радости. Знал ведь, что непременно ее увижу, ожидал этой встречи, но все равно, меня просто буря эмоций накрыла. - Киса ты моя золотая!
- Уитанни буанн, - промурлыкала гаттьена, когда мы перестали целоваться, заглянула мне в лицо сияющими глазами. - Ллеу уирр траан?
- Еще как рад! Ты здорова? Все в порядке?
Ничего не говоря, Уитанни лукаво улыбнулась, распахнула плащ и показала мне плечо. От раны остался лишь едва заметный рубец.
- Уитанни нье мррать, эй-рьирр най круанн, - заявила она с самым победоносным видом. А я не стал ничего говорить в ответ, решил, что крепкий страстный поцелуй будет лучше любых слов.
- Sava! - Подошедший к нам разведчик скинул с головы утепленный капюшон, и я узнал Зендру. - Мы еще вчера ждали вас, Ллэйрдганатх.
- Возникли неприятности в Кальте, - сказал я, косясь на герцога, который остался сидеть в седле, в окружении своих латников. - Мародеры грабили городок, мы помогли с ними справиться. А как вам удалось опередить нас?
- Мы шли Тайными путями, Ллэйрдганатх, - пояснил подошедший сумрачный Холавид. Мы пожали друг другу руки. - Вы подоспели вовремя. Разведчики говорят, в нескольких милях отсюда появился вальгардский обоз с большой охраной. Похоже, направляются на запад, к саратханской границе.
- Обоз? - Лицо Джарли оживилось. - Ну, так посмотрим, что у них в фургонах.
- Не терпится вступить в бой? - Старый Даэг сдержал свое обещание и тоже был здесь. - Разумно ли это, герцог Джарли? Может, стоит поберечь силы?
- Если это квартирмейстерский обоз, то вальгардские собаки грабят моих подданных, - возразил герцог. - Это не сойдет им с рук. Да и припасы нам не помешают. Нападем внезапно и перебьем ублюдков.
- Это хорошая мысль, - поддержал Холавид. - Здесь неподалеку есть удобное место для засады. Снег нам в помощь, он засыплет следы.
- Показывайте дорогу, - велел Джарли.
- Уитанни, - шепнул я гаттьене на ушко, - обещай мне, что все время будешь рядом со мной. Никакой самодеятельности, поняла?
- Йенн, - ответила она таким голосом, что меня жаром обдало. - Йенн, ллеу.
- Вот и славно, - сказал я, поцеловал Уитанни еще раз, и мы, обнявшись, пошли следом за Холавидом в лощину, к озеру.
***
Снег прекратился внезапно, и пелена туч над головой, казалось, стала не такой плотной и темной. Перестал дуть ветер, но морозная дрожь в теле не прошла, напротив, усилилась. Я понял, что волнусь. Чувствую то, что любой нормальный человек перед боем.
- Уитанни, - сказал я, положив ладонь на загривок гаттьены и продолжая следить за дорогой, - милая, все время будь рядом со мной. Не смей лезть вперед, хорошо?
Она фыркнула, а когда я все же повернулся, чтобы взглянуть в ее глаза, широко зевнула, показав свои грозные клыки. Будто улыбнулась мне. Но на душе не стало спокойнее.
Люди Джарли уже наверняка подготовились к атаке. И Холавид со своими ши тоже. Рядом с нами остался десяток арбалетчиков, занявших позицию вдоль гребня холма. Судя по выражению их лиц, они были спокойны, или же хорошо скрывали свои чувства.
Сейчас начнется...
Первыми на дороге показались рейтары в меховых куртках поверх кольчуг и железных доспехов и в круглых шлемах, похожих на шляпы. Они ехали рысью в колонну по два и, как мне показалось, выглядели весьма уверенно. За рейтарами шел небольшой отряд рыцарей Золотой Хоругви, а далее из-за деревьев показались два длинных фургона, запряженных шестеркой коней каждый. И вот тут я услышал злобный протяжный вой, заставивший меня вздрогнуть, а Уитанни - напрячься и заворчать.
Признаться, я поначалу не понял, что произошло. Лишь пару мгновений спустя увидел, что рейтары начали разворачиваться к стене леса по ту сторону дороги, и что от фургонов, будто ныряя в глубоком снегу, в нашу сторону мчатся четыре вильфинга, точные копии тех тварей, что напали на нас с Уитанни по дороге в Лиден-Мур - пятнистые, гиеноподобные чудовища с мерзкими курносыми рожами. И еще я увидел, как в просветах между деревьями мелькнуло существо с золотистой, усеянной черными пятнами шкурой, помчалось в чащу, спасаясь от приближающихся оборотней.
Гаттьена? Откуда?
Все стало ясно миг спустя. Гаттьена выскочила из-за деревьев, и исчезла, будто растаяла в ледяном воздухе. Я услышал негромкий шелест, потом мягкие тупые удары, и передний вильфинг полетел кувырком, оставляя на снегу кровавые следы. Прочие тоже рухнули мертвыми, истыканные эльфийскими стрелами, что твой дикобраз - откованные в Лиден-Мур наконечники из альдорской стали оказались смертоносными и для этих выкормышей Ордена.
Отлично, подумал я. Даэг все правильно сделал. Обманул вильфингов иллюзией, иначе оборотни почуяли бы засаду раньше времени. Обманул и тварей, и их двуногих хозяев. Ага, ублюдки, это вам не над крейонскими рабами издеваться!
Загремели выстрелы, рейтарская колонна окуталась сизым дымом. Не видя противника, вальгардцы просто засыпали пулями ельник у дороги, но такая стрельба, понятное дело, была пустой тратой боеприпасов. А вот ответный залп ши накрыл всю колонну. Всадники и лошади начали валиться в снег, и многоголосый вопль рейтар яснее ясного говорил, что они в панике.
Рев боевых рогов сообщил мне, что в атаку пошли люди Джарли. Арбалетчики рядом со мной поднялись и начали стрелять. Дружно, зло и, наверное, метко...
В нашу сторону тоже сделали несколько выстрелов - я отчетливо слышал, как рядом со мной свистнула пуля. Но страха больше не было, мной овладела злая боевая радость, и я был почти готов сбежать по склону холма вниз и принять участие в сражении. Но пока наблюдал за тем, как на дороге разворачивается самая настоящая бойня, беспощадное истребление вальгардских захватчиков.
Сам Джарли с большей частью отряда ударил по рейтарам, помогая эльфам побыстрее разделаться с ними. Рейтары, ошеломленные и потерявшие строй, встретили атакующий клин латников редкой беспорядочной стрельбой. Перезарядить свои пистоли рейтары не успели: латники Джарли врезались в их ряды. Отчаянно заржали лошади, железный грохот эхом прокатился над заснеженной равниной.
Теперь уже нет сомнений, что мы победили. И я не могу оставаться просто наблюдателем.
- Уитанни, пошли! - крикнул я, и мы побежали вниз, по склону холма, петляя между деревьями. От дороги нас отделяло метров сто пятьдесят, но снег был очень глубокий, ноги вязли в нем, и я совершенно запыхался, когда мы добежали до подножия холма. Уитанни все время держалась рядом - моя умничка не поддалась инстинктам, буквально выполнила приказ, который я ей дал.
А бой уже подходил к концу. Стрелки Каттлера напали на охрану обоза. Один из фургонов загорелся, треща и выпуская в небо султан черного дыма, в окровавленном снегу бились раненные лошади - их предсмертное ржание холодило сердце. Почти все трупы на дороге принадлежали вальгардцам. Рейтаров и обозников вырезали до последнего: рыцари Золотой Хоругви храбро сопротивлялись, но их было слишком мало, и я видел, как латники Джарли, опьяненные кровью и предчувствием близкой победы, буквально смели их с дороги.
- Эй, drannac!
Я вздрогнул, посмотрел вправо. Ко мне, перешагивая через убитых, шли Даэг, Холавид, Зендра и еще несколько ши.
- Ты опять лезешь на рожон, - упрекнул меня старый маг. - Зачем ты покинул укрытие?
- Не знаю, - признался я.
- Глупо и неосторожно, - сказал Холавид.
Зендра ничего не сказала, только сверкнула глазищами из-под низко надвинутого капюшона. Уитанни недовольно заворчала, ей не понравились слова предводителя ши.
Пока я раздумывал, что сказать в ответ, к нам подскакал вахмистр Брино.
Джарли ждал нас у второго фургона в окружении своих людей. Его лицо и доспехи были забрызганы кровью, а в глазах я прочитал торжество.
- Ты только глянь, друг мой, какая птица сидела в этой клетке! - воскликнул он со смехом.
Я перевел взгляд на пленника, которого уже вытащили из фургона. Человек был в грязных, окровавленных лохмотьях, лицо его было обезображено побоями, длинная борода слиплась от крови, но я узнал его, хотя до сей поры видел лишь один раз. Он не мог стоять, и два латника держали его под руки.
- Командор Валленхорст! - воскликнул я.
- Ллэйрдганатх, - выдохнул пленник.
- Милорд, смотрите! - Показавшийся в дверях фургона воин бросил в снег тяжелый кожаный мешок. При падении мешок раскрылся, и из него выкатились отрубленные головы - посиневшие, раздутые, с полузакрытыми глазами.
- Это... для его величества, - произнес Валленхорст. - Головы моих собратьев, рыцарей Ордена.
- Это Лёц их казнил? - спросил я.
- Да. Всех... кто был мне верен.
- А вы сами?
- Его величество... лично пожелал посмотреть на казнь изменника.
- Я был в Вальфенхейме, - сказал я, - и де Клерка там не было.
- Он в Волчьем Логове, - тут Валленхорст пристально посмотрел на меня. - Если хотите освободить его, поспешите. Он... очень болен.
- Болен? Что с ним?
- Не знаю. Я видел его один раз, нас держали вместе в подвале замка. Он был в горячке. С ним женщина, она... ухаживает за ним.
- Почему Лёц так поступил с вами, командор?
- Потому что... времена изменились. - Валленхорст закашлялся, сплюнул кровью на снег. - Королям больше не нужны... рыцари.
- Мне очень жаль, командор.
- Благодарю. Давайте покончим со всем... побыстрее.
- Вы можете отомстить Готлиху и Лёцу.
- Отомстить? У меня... переломаны ноги. Нет, Ллэйрдганатх, я больше не боец.
- Милорд Джарли, - обратился я к герцогу, наблюдавшему за нашей беседой, - как вы намерены поступить с пленником?
- В Брутхайме не принято убивать высокопоставленных пленников, - сказал Джарли с хищной усмешкой, - но в этот раз я не вижу причин для милосердия.
- Да, - Валленхорст поднял взгляд на герцога, - все верно. Прошу вас...о быстрой смерти.
- Погодите, постойте! - Я встал между командором и Джарли. - Милорд, я могу исцелить этого человека.
- Исцелить злейшего врага? - Джарли вопросительно поднял бровь. - Что за нелепое милосердие?
- Сейчас этот человек пленник, и он ранен. Ему необходима помощь. Когда он выздоровеет, можете решать его судьбу, но сейчас убить его было бы бесчеловечно.
Я заметил, что по лицу Джарли пробежала тень. Это был плохой признак.
- Ллэйрдганатх, следуй за мной! - велел он и пустил лошадь шагом к деревьям. Я шел за ним, Уитанни следовала за мной. Наконец, герцог остановился - видимо, решил, что наш разговор никто не услышит.
- В первый и в последний раз говорю тебе, Кириэль, - сказал он, - не смей оспаривать мою волю при моих людях! Иначе я прикажу тебя убить.
- Ты же понимаешь, что я прав, - возразил я. - Нет славы в том, чтобы перерезать горло безоружному искалеченному старику.
- Он бывший командор Звездоносцев. Понимаешь, за кого просишь?
- Да, вполне.
- Дребл тебя побери, Кириэль! Твое счастье, что ты мне нравишься.
- Так ты сохранишь ему жизнь?
- Мне плевать на этого вальгардского пса. Нужен он тебе, возись с ним.
- Спасибо, Джарли.
- Я знаю, о чем вы говорили, - внезапно сказал Валленхорст, когда мы вернулись к фургону. Мне показалось, что его голос окреп, и даже в своем незавидном положении бывший гроссмейстер пытался принять горделивую осанку. - Ты, Ллэйрдганатх, хочешь, чтобы я жил, и я... благодарен тебе за сострадание. Но ты ошибаешься. Мой путь окончен, и я хочу умереть достойно. В моей жизни больше нет смысла. Дело, которому я служил всю свою жизнь, осквернено и предано.
- О чем ты говоришь?
- Звездоносцы. Мы были созданы наследниками Айтунга, чтобы истреблять ворожбу и колдовство, очищая от них Элодриан. Но теперь скверна, с которой боролся Орден, поразила его в самое сердце. На белоснежных знаменах Айтунга появились пятна, которые уже ничем не смыть... Я не могу пережить такого бесчестия и позора. Не проси за меня, Ллэйрдганатх, не надо.- Валленхорст закашлялся, посмотрел на герцога с мольбой, - А вы, милорд, окажите мне последнюю милость, даруйте мне быструю смерть.
- Вы враг, достойный уважения, командор, - сказал Джарли, учтиво кивнул гроссмейстеру и, отцепив с пояса кинжал-менгош, бросил в снег перед Валленхорстом. - Это все, что я могу для вас сделать. Обещаю, ваше тело не будет брошено без погребения. И да примут боги вашу душу!
- Благодарю вас...- Тут командор перевел взгляд на меня. - Ллэйрдганатх, останови Лёца. Пусть этот червь умрет в муках и отчаянии.
- Я постараюсь, командор.
Латники по знаку герцога выпустили Валленхорста, он тяжело осел в снег, охнул, и, дотянувшись до кинжала, трясущимися руками вытащил его из ножен. Я не мог наблюдать за тем, как измученный полумертвый старик станет резать себе вены. Повернулся и зашагал по снегу к эльфам, группой вставшим в сотне метров от фургона.
От всего виденного остался тяжелый гнетущий осадок. И еще слова Валленхорста о менестреле. Де Клерк болен. Он может умереть, если уже не умер. И тогда хэппи-энда не будет. Ни для меня, ни для Элодриана. И Вероника...
- Ллеу най прурр йин-краайн, - в голосе Уитанни были тревога и сочувствие. - Нуирр-а-мруарр-фьяррна.
- Именно так, милая моя, - ответил я. - Надо поспешить.