Сидящий за рулем человек смертельно устал. Весь год он надрывался как крестьянский конь в разгар посевной, и последний месяц тянул исключительно на силе воли. И вот пришел долгожданный день!.. Отпускные, отложенные на неделю отдыха в номере люкс престижного загородного пансионата, раздувают бока лежащей на переднем пассажирском сиденье сумки с ноутбуком, которому, по такому случаю пришлось потесниться.
Ему осталась одна короткая встреча. Всего-то поставить подпись и печать под договором, а дальше - долгожданная свобода, настоянная на прозрачно-пьянящем воздухе, чутко дремлющего в ожидании скорой весны Финского залива.
Левый поворот с Московского проспекта на Фонтанку, оказался на удивление свободен от обычной толчеи машин, как, впрочем, и сама набережная до Измайловского моста. Он неспешно подкатил к перекрестку и остановился на красный сигнал светофора. Машинально бросил взгляд в салонное зеркало заднего вида, но в нем отразился только грязный, испещренный беловатыми соляными разводами асфальт.
Светофор, подмигнув желтым глазом, переключился на зеленый. Заранее высматривая свободное место для парковки, он сильнее придавил акселератор, заставляя машину вскарабкаться на крутой подъем при въезде на мост, одновременно активно вращая баранку руля вправо, когда каждую клетку его тела потряс гулкий удар.
Тяжелый универсал резво, словно ему подпалили хвост, скакнул вперед, без участия водителя завершая поворот. Чувствительно приложившись грудью об руль, он взревел разгневанным носорогом: "Что за хрень!!!", - а его воображение уже рисовало картину вдрызг разбитой кормы любимого автомобиля.
Заглушив двигатель нервным поворотом ключа зажигания, и пихнув рычаг в положение первой передачи, чтобы машина с неисправным ручным тормозом не скатилась с горбины моста, он выпрыгнул из салона, на ходу щелкнув кнопкой аварийной сигнализации, и первым делом бросился к заднему бамперу. Затаив дыхание, трясущимися от растворенной в крови чудовищной дозы адреналина пальцами ощупал невредимый пластик, попутно смахивая осколки чужой фары, провел ладонями по целехонькой задней двери и фонарям, с невероятным облегчением ощущая, как потихоньку тает ледяной ком в желудке. А вокруг него приставучей мухой суетился, норовя утянуть к правому заднему крылу непонятно откуда взявшийся приземистый пожилой кавказец с аляповатым белым галстуком в распахе не по сезону легкой куртки.
С запозданием понимая, что вцепившийся в рукав докучливый аксакал то ли водитель, то ли пассажир ударившей его машины, он пытался сообразить, как поступить. Под аккомпанемент колоколов, звучно бухающих в ушах в такт часто молотящему пульсу, в его голове тяжело ворочалось: "Как же не вовремя... Всего-то сотню метров не дотянул... И как эти бараны без меня останавливаются? В первый попавшийся столб, - вдруг в красках представив подобную ситуацию, он, помимо воли, нервно хихикнул и махнул рукой. - Пусть катятся ко всем чертям, раз обошлось... По справедливости, надо бы за потраченные нервы тысчонку-другую с них дернуть, так будут же торговаться до следующего утра..."
В шумной суете зарождающейся пробки он краем уха уловил отчаянное: "Готово!.. Уходим!" - и едва успел ухватить боковым зрением, как секунду назад бормотавший неразборчивые извинения кавказец, с неожиданной прытью сорвался с места. Коротышка с поразительной резвостью, достойной профессионального каскадера, рыбкой запрыгнул салон видавшей виды темно-синей "девятки" с разбитой фарой, которая в то же миг, с надрывным ревом двигателя и визгом покрышек стартовала с перекрестка под запрещающий сигнал светофора. Скучающий на углу инспектор дорожно-патрульной службы даже не подумал шевельнуться, и лишь проводил ее безучастным взглядом.
Он даже не слишком осерчал на обидчиков. Посмеиваясь над столь поспешным бегством, не спеша устроился за рулем, не выключая "аварийки", перекатился через мост и, найдя брешь в бесконечном ряду застывших вдоль гранитного парапета набережной машин, остановился. Не глуша двигателя, приоткрыл стекло, расслаблено закурил, и тут его сердце, испуганно ёкнув, оборвалось.
Он мучительно долго не хотел верить своим глазам, тупо таращась на сиденье, где должна была лежать сумка с компьютером и деньгами. И только когда по пластику обшивки звонко цокнула в сердцах брошенная зажигалка, обжигающей волной накатило осознание, что его, сымитировав столкновение, банально обокрали.
И уже сами собой в единую мозаику вдруг сложились малозначительные на первый взгляд фрагменты. В ней нашлось место и отводящей глаза девчонке на бирже, выдавшей добрую половину многотысячной суммы мелкими купюрами, чтобы деньги никак не влезли в карманы одежды, и та самая потрепанная "девятина", вроде ненароком притершаяся справа около станции метро "Фрунзенская", и необычное поведение не по годам шустрого кавказца, со всех ног сбежавшего с места аварии.
Тяжелый гнев чугунным молотом ударил ему в голову, заставляя вспыхнуть лицо и туманя взгляд жгучими слезами ненависти. Скрипнув зубами, он зловеще прошипел: "Ну, с-с-суки... С вас станется..."
* * *
Обнаженный по пояс, лоснящийся от пота человек, неподвижно сидел, завязав ноги в позе лотоса, и крепко опершись ладонями в крашенный деревянный пол в маленькой, без окон комнатушки, едва освященной тусклым дерганым светом нескольких хаотично раскиданных свечек. Его голова была откинута назад, глаза крепко зажмурены, губы едва заметно шевелились, а обращенное в потолок лицо, время от времени сводило в жуткую гримасу ненависти.
* * *
Темно-синяя "девятка" с глухо тонированными окнами, новым, не походящим по цвету передним бампером и с недавно замененной правой фарой, приткнулась в конце Лиговского проспекта, неподалеку от здания биржи. В машине коротали время два кавказца - один, вполоборота, опершись на руль левым локтем, второй, откинувшись на продавленную спинку заднего сиденья. Оба курили, выпуская дым сквозь чуть приоткрытые стекла и стряхивая пепел на затоптанные резиновые коврики под ногами.
Тот, что сидел сзади давно разменял шестой десяток. Малорослый, болезненно худой и сплошь седой, несмотря на мороз одетый в легкую куртку, не до конца застегнутая молния которой приоткрывала засаленный узел когда-то ослепительно белого галстука, он увлеченно гонял курсор по экрану небольшого ноутбука "Asus". Сидящий же на водительском сиденье, небритый шкафоподобный громила лет тридцати, откровенно скучал и безуспешно пытался разговорить приятеля. В вольном переводе с грузинского их диалог звучал приблизительно так:
- Да брось ты, наконец, эту игрушку. Совсем с ума сбрендил. Седина уж в бороде, а все как ребенок, ей-богу.
- Темный ты, Гиви, ничего в жизни не смыслишь, - раздраженно отмахнулся седой. - Это забавно. Гораздо интереснее, чем весь день как умалишенный носиться по городу, а затем всю ночь крутить гайки. Тот лох, у которого мы эту машинку подрезали, оказывается, книжки писал. Жаль, только лишь одну успел закончить, - он гнусно хихикнул. - Но, все равно, занимательно.
- Занимательно ему, понимаешь, - обиженно заворчал в ответ Гиви. - Вот заметут менты с этой штукой, и все, кранты. Сам с пола срок подберешь, и нас подставишь. Окончательно очумел, "паленую" вещь с собой таскаешь. А если этот лох заяву накатал, и машинка в розыске, а? Давно-давно слить пора.
Седой, отрываясь от своего занятия, повысил голос:
- Бабу свою поучи, сопляк! Без тебя разберусь! Или тебе мало? Так я с последнего дела итак почти ничего не взял. А это мое, понял!
Готовую вспыхнуть ссору прекратил третий. Со всего маху плюхнувшись на переднее пассажирское сиденье и изо всей силы, так, что опасно содрогнулся обильно побитый коррозией кузов, захлопнув дверцу, он, запыхавшись, выдохнул:
- Красный "Пежо", номер 792... Погнали...
"Девятка", оглушительно рыкнув прогоревшим глушителем, с проворотом сорвалась с места.
* * *
На этот раз у них все прошло как по маслу. Разлетевшийся после удара радужными осколками пластика хлипкий бампер французской мыльницы даже не повредил фары "девятки". Пока с трудом выпроставшаяся из маломерки "Пежо" дородная тетка, причитая, тыкала дрожащими пальцами в кнопки мобильного телефона, ее сумочка и, туго набитая купюрами пухлая папка, успели сменить хозяина.
Наработанным приемом, за секунду до включения запрещающего сигнала светофора, грубо подрезав чадящий жирным выхлопом неповоротливый "МАЗ", машина злоумышленников из среднего ряда Витебского проспекта выпрыгнула направо, на Благодатную улицу. Только грузовик обиженно загудел ей вслед.
Не обнаружив погони, Гиви не стал нырять на второстепенные улочки, а, заполошно мчась из ряда в ряд, на скорости свыше ста километров в час выскочил на перекресток с Московским проспектом. И тут случилось непредвиденное. Вместо того чтобы повернуть направо и спокойно вернуться на точку базирования для дележа добычи, или на крайний случай проскочить прямо и затеряться в промзоне, машина, вопреки логике и правилам дорожного движения, против встречного потока, чудом увернувшись от огромного "Ленд-Круизера", ушла налево.
- Ты что творишь, идиот?! - испуганно заверещал сзади седой, прижатый инерцией к правой двери, и лишь на мгновение успевший ухватить отразившиеся в зеркале заднего вида стеклянно-безумные глаза водителя. По ушам находящихся в салоне ударил вой сирены, к которому через секунду добавился усиленный системой громкоговорящей связи металлический голос: "Ноль девять шесть шесть три! Принять вправо и немедленно остановиться!"
С переднего сиденья раздался визг: "Жми!", - но Гиви не нуждался в звуковом допинге. Стиснув побелевшими от напряжения пальцами баранку, он до пола вдавил акселератор. Но, несмотря на ревущий на предельных оборотах двигатель, визжащие тормозные колодки и дымящуюся в поворотах резину, брызжущий огнем проблесковых маяков сине-белый "БМВ" висел на хвосте, как приклеенный...
Выстрелы захлопали после того как "шестерка" вневедомственной охраны попытавшаяся прижать машину грабителей к тротуару, получила удар в бок и перевернулась. Терпение преследователей лопнуло и они пошли на крайние меры. Летевшая через оживленный Московский проспект безумная "девятка" всего за пару минут успела создать полтора десятка аварийных ситуаций.
Парализованный от ужаса Седой, рефлекторно прижимая к груди неожиданно ставший ледяным ноутбук, даже не успел зажмуриться, когда кровавыми ошметками взорвался затылок Гиви. Машина, к этому моменту уже успевшая выскочить на Краснопутиловскую и распугать пешеходов на переходе, резко вильнула вправо. Перепрыгнув через тротуар, она с ходу протаранила забор строящегося дома, сминаясь, словно консервная банка. Сжавшийся сзади Седой, сквозь треск рвущегося металла мистическим образом слышал, как хрустят кости сидевшего впереди подельника.
Седому невероятно повезло. После приземления "девятки" в котловане, он не только остался жив, но и не получил серьезных повреждений. Змеей выскользнув из искореженной машины, Седой, низко пригнувшись, отбежал к строительной бытовке. Затем, под прикрытием полет с кирпичом, выскочил с территории стройплощадки. В его памяти не сохранилось, каким образом удалось сберечь ноутбук, однако коричневый кулак продолжал крепко сжимать ремень сумки, с находящимся внутри невредимым компьютером.
* * *
Давно не стриженный, густо усыпанный прыщами подросток уныло брел домой. Дурь от вытянутого на круг пару часов назад косяка уже успела выветриться, сигареты давно кончились, а мелочи в кармане не хватало даже на самое дешевое пиво. Оставалось тащиться в опостылевшую квартиру и остаток вечера тупо пялиться в старенький телевизор.
Вдруг, от мусорного бачка, огороженного невысокой кирпичной кладкой, проскрипел голос с характерным акцентом:
- Эй, парэн...
От неожиданности юнец споткнулся, испуганно вздрогнув.
- Да нэ бойся, иды суда.
Привалившись к внутренней стороне кладки, на грязном снегу сидел невысокий, седой кавказец в не по погоде легкой куртке. Нелепым пятном светился на его груди покрытый копотью, перекрученный, когда-то белый галстук. Он судорожно прижимал к груди черную плоскую сумку.
- Купы кампьютер, а... Пэрэнасной, пачты новый. Савсэм даром отдам. За пятсот долларов всэго.
Тинэйджер только слышал о такой куче денег, но живьем никогда не видел. Однако это его не совсем смутило. Воровато оглянувшись, он подскочил к кавказцу и резко рванул сумку на себя. Тот возмущенно хрипнул, попытался вскочить, но внезапно осел. Лицо его побелело, губы налились густой синевой, глаза закатились, а из уголка рта выкатилась пенная струйка слюны. Обширный инфаркт оборвал жизнь Седого на безвестной помойке.
У юнца не хватило духу обыскивать труп. Он поспешно высвободил сумку из скрюченных предсмертной судорогой пальцев и со всех ног рванул вдоль бесконечной стены пятиэтажки, решившись перевести дух лишь на дальнем углу.
Пока подросток рассматривал неожиданную добычу, огромное ледяное копье бесшумно отделилось от козырька крыши и легко, словно бумагу, насквозь пронзило стоящего внизу человека. Тело еще не успело упасть, как следом за сосулькой обрушился тяжеленный снежно-ледяной пласт. Эхо от гулкого хлопка метнулось вдоль домов, а белое облако медленно оседая, припорошило ярко-алую лужу, в которой темнели осколки пластика.
* * *
Человек в комнате без окон судорожно дернулся, выпадая из транса. Устало смахнув крупные капли пота со лба, неторопливо поднялся, щелкнул выключателем, зажигая свет и задул свечи. Затем, зацепившись взглядом за циферблат настенных часов, наморщил лоб, что-то припоминая. А когда вспомнил, то еле заметно улыбнулся уголками губ. Завтра ему должны доставить новый ноутбук. Взамен недавно украденного.