Верх и низ, наверху и внизу, все перепуталось в этом доме, все смешалось.
Пахло брусникой и шиповником. Этот запах, словно средоточие мирной жизни, плыл вокруг, напоминая о доме. О родном, своем, теплом доме, которого у Кира никогда не было и уже наверное не будет. Куда так приятно приходить после долгой прогулки и где для каждого найдется чашка чая.
Он открыл глаза.
Наверху был скошеный деревянный потолок. Все-таки чердак. Или загробный мир, притворившийся чердаком на время. Он ведь умер, задохнулся, утянутый болотом, ведь так?Кир осторожно повернул голову. Очень медленно, потому что в ней словно катались стеклянные шарики и каждое их движение причиняло дурноту.
Он увидел кусок деревянного пола, куда падал свет от настольной лампы. А все остальное тонуло во мраке. Это была та самая лампа, которая стояла в прошлый раз на чердаке у самых ступеней. Только теперь в круге электрического света испускала пар керамическая чашка. Послышался цокот и рядом с чашкой появились птичьи лапы.
- Живой? - спросили сверху - Эвон как ты! На да ничего, чайку попей и полегчает.
Кир попытался сесть и, как ни странно, это получилось. Шарики в голове предостерегающе зазвенели и пол поплыл, но тут же выровнялся.
Это действительно был чердак. Тихий и темный, пахнущий давней пылью. Кир потянулся за чашкой. Обжигающий чай, словно живительный элексир, распространился теплом по всему телу. Кир заметил, что все это время дрожал, словно в ознобе, но теперь дрожь проходила.
- Добрался! - сказал он радостно. На другие слова просто не оставалось сил,. - Добрался!
- А как же! - подхватил собеседник. - Ну да отдохни чутка, пока есть возможность.
Он был радостным, словно разделял восторг вместе с Киром. Но потом Кир понял, что причина совсем другая.
- Приходил он. Во сне. Вот, недавно совсем как задремал. Тихий такой, спокойный. Смотрел и улыбался. А за спиной - свет ангельский, да лестница без конца до самого неба. Вот и понял, что сладилось.
Человек-птица говорил об убитом слуге. "Я теперь убийца" - подумал Кир, но тут же отпустило. Однажды он читал, что иногда Смерть звали милосердной. Именно так все и было. Милосердие.
- Ты гляди, чего тебе рассказать. Я теперь что угодно открою, ничего не утаю.
В голове у Кира зазвучало множество вопросов. Несмотря на то, что многое он узнал от Серениды, а о многом догадался сам, еще немало загадок таилось здесь в темных углах. Смертельных загадок.
Взгляд его упал на газету. Старая, еще советских годов, она была здесь и в прошлый раз. Угрюмые лица знакомо глянули на него с фотографии.
- Родич то мой - печально сказал птицечеловек, поймав взгляд. - А насколько дальний, и не знаю уже. То ли племянника внук, то ли брата двоюродного. Здесь так бежит время. Вот, хоть какую родную кровь увидеть.
- Откуда у вас эта газета?
- В советские времена здесь неподалеку киоск стоял. Так я летал, что мне? То выкинет кто газету, неинтересно когда, а то и из рук выхвачу на лету. Народ пугался, бывало, но тут люди привычные. Возле господского дома во все времена чертовщина творилась с гостями этими... Ну ,так вот. А в одной из газет и увидел.
- Но как вы...?
- Сюда смотри, - черный коготь ткнулся в середину газетной статьи. - Так и написано - бригадир Михаил Коростылев. Наша это фамилия. Да не шурься так, не однофамилец, точно знаю. И нос в нашу породу и глаза. Он это, родич.
Кир промолчал. Он и в самом деле думал, что на фотографии всего лишь тезка, но кто может знать. Важно другое. В одну секунду он понял, насколько тяжелый груз лет лежит на всем этом доме и на его обитателях. Словно в запаянной гробнице, они живут здесь, не меняясь и не старея, отрезанные от всего мира. На той стороне гремела революция, рушились законы и создавались новые, строились дома, колхозы собирали урожай и новые поколения детей бежали в школы. Потом все облетело, страна сломалась, раздробилась на мелкие кусочки. Пришли иные времена, но здесь они остались прежними. Неизменными с начала веков.
- Что было дальше? - спросил он. - С вами? Я понял, что вы пошли к дереву, чтобы оно вас защитило.
- Все так, - ответил собеседник. - Это ты про те времена, когда я еще человеком был? Да. Мне тогда едва шестнадцатый год исполнился, как Хозяин помер. Это сейчас я постарел. Видно, пока на воле летаю, время человеческим ходом идет. А пока здесь сижу - замирает. И то хорошо. Знать, не вечно вековать чудищем. Молод был, значит, но смотреть востро уже научился. Вижу - Хозяйка новая странное творит. Гости поредели, да и слуг то одного, то другого недосчитаешься. Видать, дом голодать стал, без людей-то, вот она такой способ и замыслила. После дружок мой закадычный сгинул. Оба мы лакеями работали, а тут не стало его. Взялся я тогда за Хозяйкой проследить.
- Не страшно было?
- Ну, спрашиваешь! Не то слово! Трясся весь как лист осиновый, но шел. Она-то видать и не береглась особо, сперва через щелку в двери углядел все про тайное помещение, а потом и сам сумел внутрь пробраться, пока не было ее. Там все и увидел. Все.
Кир поежился, вспомнив бесконечные ряды тел. А ведь в этом строю живых мертвецов у него не было ни друга, ни знакомого. А если бы был...
- Не смог я тогда его убить, не решился. И как же корил себя за это потом. Не убий - говорили мне раньше. Бог учил - не убий. Где теперь тот бог, где он тогда был?
Человек-птица сплюнул на деревянный пол.
- А потом уж поздно было. После дерева.
И снова это дерево. Все истории этого дома сходились к нему, словно нити в центр паутины.
- Я так много про него слышал, - сказал Кир. - Да что там, я и тоже туда попал, сам того не зная. Но так и не понял, что это за дерево.
"Точнее - не хочу понимать" честно шепнул внутренний голос.
Собеседник посмотрел на него долгим взглядом, словно бы оценивая.
- да уяснил ты уже все. Довольно времени было. Вижу же, что не глуп. Труслив только больно.
Кир взвился было, но тут же остановил себя. Все правда.
- Дерево - центр дома. Его душа или сердце. Про золотую рыбку слышал, что желания исполняет?
- Даже встречался.
- Ну, так вот оно... Коли до дерева дойдешь - все исполнит, что может. А может, как и дом любой, укрыть, обогреть, да ото всех недругов защитить. Только вот чудно желания исполняет. Его мысли нам неведомы, а он наши все видит, даже затаенные. И поворачивает по-своему.
- Поворачивает - повторил Кир. - В детстве я хотел бы, чтобы мои желания исполнялись, но потом... Как бы я ни загадывал, все равно оставалось что-то, что рушило все.
- Например? - неожиданно живо заинтересовался он.
- Например, я хотел бы, чтобы мои родные наконец-то меня полюбили. А потом вдруг подумал - это может случиться если я умру. Они будут скорбеть и любить меня, все плохое забудется. Желание будет исполнено. Еще я хотел уметь летать. А потом подумал - днем люди, если они увидят, то меня заберут на опыты, или что-то вроде. Значит можно летать только ночью, а ночью летучие мыши и проводов не видно....
Человек-птица тонко захихикал, да и у Кира вырвался смешок, несмотря на ситуацию. Просто те детские рассуждения казались сейчас такими забавными.
- Ой, уморил. Но дело говоришь, будь бы ты на моем месте, может и подумал бы крепче. А я страхами не терзался, все в груди огнем горело. Точнее, был страх, один, самый большой - что буду вместе со своим другом в подвале у Хозяйки рядышком качаться.
- Я бы тоже сделал что угодно, - согласился Кир. Те, детские мечты были просто пустяками по сравнению этим рассказом.
- Про дерево-то я знал давно, слухи ходили. Надо просто свернуть в один проход неприметный, да там и идти никуда не сворачивая, пока ноги держат. В потом дерево увидишь и проси чего хочешь.
Кир ясно представил себе как давным-давно по коридорам этого дома испуганно крался молодой слуга. Должно быть, дом был мрачным, скрипел угрожающе половицами и так и норовил сомкнуть стены. А потом - бесконечные темные норы, ведущие к сказочному дереву. И вот оно, со своими яркими звездами, что сияют прямо над головой. Проси чего хочешь.
- Знать, так я и хотел от самых глубин души - чтобы Хозяйка достать не могла, да чтобы свой угол был, а еще - чтоб хоть одним глазком мир привычный иногда видеть. Вот так я, видать, и думал. А тогда лишь шептал как заведенный: "охрани, спаси", а потом и кричать стал, пока в глаза свет не померк.
- Очнулся уже здесь, под крышей. Значит, выполнил дом мою просьбу, уберег от зла. Вся их жизнь мимо меня течет, будто река, все дела Хозяйкины меня не касаются теперь. Да вот только....
Он замолчал и задумчиво провел крылом по шее. По тому месту, где перья переходили в человеческую кожу.
- Зеркала у меня нет. Ни к чему оно. Но тут и без зеркала разглядишь, как в птицу превращаешься день за днем все быстрее.
Кир хотел что-то сказать, но что? В нем мешалось и сочувствие и страх за собственную судьбу. Нелепый страх, ведь самое главное сейчас было - выжить. С остальным разберемся потом.
В чердачном окне посветлело. Это был рассвет. Чистое яркое небо постепенно наливалось лазурью. А совсем рядом, стоит лишь спуститься по ступеням, стоит ненастная ночь и только чужая луна ухмыляется, глядя на болота.
- Дальше, - сказал он. - Вы не можете не знать, что здесь происходит.
- А то как же. Сам то не видел, но кое-что рассказывали. Тут уже давно по накатанной тянется, да все в пропасть. Хозяйка наладила - сюда постояльцев направляет, а там уж и гостя зовет, охоту затевает. А сама - все крутит чего, видать, чует, что Король большую власть иметь будет. Вот так, всех прежних друзей порастеряла, отца в могилу свела, дом осиротила - все для своих замыслов великих. Да видно просчиталась.
- В чем?
- Что до нее Королю? Ишь, имя-то какое взял! Король без королевства. Так у него свои планы, от людского мира далекие. Так, приезжает поразвлечься и дальше скачет. А дом обиды не стерпит. Пока еще стоит, но кто знает, что там зреет в глубине. А ну как раскатится по камушку?
- Это было бы здорово, - искренне ответил Кир. - Век бы не видеть этого дома. Вернуться бы обратно, туда, когда...
Он осекся. Неожиданная мысль пришла в голову и тут же пропала. Как же теперь ухватить ее за хвост, вернуть снова?
Сверху послышался шорох. Летучая мышь?
- Тихо! - окрикнул человек-птица. - Голову-то не задирай, не любит она этого.
- Не люблю, - согласно раздался голос с чуждым акцентом.
Снова Серенида.
- Пора? - спросил Кир, а в голове зашумел холод.
- Скоро, уже совсем скоро, - ответила она, бестелесный голос сверху.
- Ты что это удумала? - спросил подозрительно пернатый слуга. - Неужто..то самое?
В голосе его послышалось такое сомнение, что Кир и сам заколебался. В том разговоре один-на-один среди светящихся грибов Серенида пообещала ему дорогу к спасению. Да что там дорогу! Совсем тропку, топкую и ненадежную. Но все же он согласился. А что терять? Но вот теперь колебался.
- Да, - ответила сверху Серенида - Иного выбора я не знаю. А так мы можем спасти человеческую душу.
- Ну, дело твое, конечно, - покачал головой он и обратился напрямую к Киру. - А ты сам готов-то? Оно решимости требует.
- Нет, - ответила за него Серенида. - Еще не готов.
- Почему? Что мне надо сделать?
- Увидеть себя и и принять такого. Иначе тропа не пропустит.
- О чем ты?
- Взгляни на свои руки.
Кир поднял ладони. Светила только лампа с пола, и в этом свете они казались темными, словно покрытые кровью.
Тут же, словно по заказу, в высокое окно проник первый солнечный луч. В его свете Кир увидел, что руки изменились. Странно изменились. Он вспомнил. Как Вера убежала прочь, едва взглянула на его лицо. Убежала в испуге. Что же ты делаешь, дом?
- У меня не было зеркала, - глухо сказал человек-птица. - Я так тебе сказал. Но для дела - чего здесь только не найдется.
На этом чердаке, залитом первым утренним светом, было все. В облаке танцующих пылинок Кир видел углы старинной мебели, тяжелые платяные шкафы, резные столики, рамы, повернутые к стене. Кир понял, что зеркало ему будет. Но так не хотелось.