- Что ж вы, матушка! Дверь надо закрывать, - укоризненно произнес Номин, от души забавляясь ситуацией.
Шустр юноша, ой, шустр!
Хозяйка нервно поджала тонкие губы. Она была в тихой ярости и ожесточенно крутила в руках кружевной платок. Часть кружева уже белым облачком лежало на полу.
Евс озадаченно ухнул со своей табуретки. Он не понимал из-за чего переполох. Не так много времени осталось этому наглецу. Пусть ходит где хочет.
Номин именно так расшифровал выражение его перекошенного лица.
- Да, дружок, - успокаивающе произнес он. - Обмишулилась твоя хозяюшка, но да ничего! Урок будет.
И тут Хозяйка наконец подала голос. Проснулась, голубушка!
- Болваны! - скрипучим от ярости голосом произнесла она. - Я сделала это нарочно. Теперь он точно не уйдет.
- Это с чего же-то, интересуюсь знать? - спросил Номин. Планы у нее, надо же. Расчет.
- Он будет мстить! - отрезала Хозяйка. - Он не успокоится, пока не отомстит за свое унижение.
С этим она сочла разговор законченным и гордо удалилась. Евс сполз с табуретки и тяжело зашлепал следом.
Номин весело развел руками. Обхохочешься с ними, ей-богу! Мстить, говорит. Всем хозяйка хороша, но вот от привычки судить других по себе так за многие годы и не избавилась. А просидев в этом доме безвылазно долгое время и вовсе отстала от жизни.
Хотя, Номин подозревал, что дамочка просто придумала красивое оправдание. Сама за дверью не уследила, а теперь, видите ли, на хитрый расчет намекает.
Кто-то прошмыгнул на кухню. Верочка. Она всегда пыталась найти Номина и смотрела на него с надеждой, словно он мог тут чем-то помочь.
- Иди, милая, - произнес ласково Номин. Мало с кем он говорил таким мягким тоном. - Иди. Не трави себе душу. Сделанного не вернешь.
Верочка опустила голову и отступила.
- Постой, - Номин, сам удивляясь себе, полез в нагрудный карман и протянул несчастной камень. Он был ярко-алый и медленно пульсировал. - Носи его с собой, тебе станет легче. Чем смогу, так сказать.
Верочка приняла подарок. Она ушла, прижимая его к груди и было видно, что плечи ее распрямились немного от груза тоски.
- Мы - звери, господа, - произнес тихо Номин.
***
На локте обнаружилась длинная царапина как от когтей, а на колене - внушительный синяк. "Даже зеленки нет" - подумал Кир. Пойти, что ли до ближайшей аптеки?
Ну уж нет.
Выходить из комнаты было теперь страшно.
Даже сейчас, заперев дверь, Кир постоянно озирался. Исчезло чувство безопасности. Раньше он был уверен, что никому здесь ненужен и неинтересен. Но теперь вот влез туда, куда не просили и попался.
Это был как раз четверг. Всего несколько дней прошло после разговора с отцом
С утра пошел дождь. А потом позвонила девушка, с которой Кир собирался в кино. Сказала, что заболела, надсадно кашляя в трубку. Кир решил провести весь день дома, но пришлось выйти до магазина - закончился кофе.
Когда он вернулся, обнаружил открытую дверь. "Сам забыл запереть" - проскочила досадливая мысль. Странно, что тогда он даже не предположил, что дверь могли взломать. Он вошел в квартиру, запер дверь, коря себя за забывчивость. Показалось, что обувь в прихожей стоит как-то по другому. Но мысль пролетела мимолетно. Он прошел в комнату к компьютеру и это было последнее, что помнил Кир.
В больнице сказали - сильный удар по голове. А немолодой майор полиции, беря показания, явно и не надеялся на раскрытие дела.
- Наркоманы, может быть, - сказал он тогда. - Нашли отмычки, влезли... Вряд ли найдем.
Грабители взяли ноутбук, нашли деньги, которые Кир как раз снял, чтобы платить за квартиру. И, главное, разгромили квартиру. Были разбиты дверцы шкафа, все зеркала. Обои и линолеум порезаны ножом. Распороты подушки. Выломаны с корнем настенные светильники.
Кир оказался сильно должен хозяину квартиры. Еще счастье, что он оказался понимающим и не стал требовать полную сумму за ремонт. Но даже части оказалось достаточно, чтобы почти истощить денежные запасы. Кир тогда очень сильно радовался собственной предусмотрительности - тому, что держал на всякий случай финансовый запас.
Откуда отец узнал, в какой больнице он лежит? Впрочем, у видного политика везде свои связи.
Пришли утром целой делегацией - отец, мама, старший брат с женой.
- Кирочка - бросилась к нему мама, простирая дрожащие руки. - Кирюша моя! Что ж ты так!
Брат деловито хмурился, угрюмо оглядывая неказистую больничную палату. Золовка маячила с сумками сзади.
Отец наслаждался. Кир сразу понял, зачем понадобился этот приезд в больницу в такой большой компании. Новый спектакль - "Святое семейство у постели блудного сына". Срежиссировано безупречно. Они пришли в эту дешевую, муниципальную больничку, сияя благополучием, притворно обеспокоенные его самочувствием. А он, мерзавец такой, угрюмо смотрел на родных, и отодвигался от страдающей матери. Каков позор!
Именно так, скорее всего, думали соседи по палате.
Кир подумал, что еще пару дней назад он бы включился в общий спектакль, покорно приняв отведенную ему роль. Но не сейчас. Он успел хорошо подумать и многое проанализировать.
Кир поднялся с кровати и кивнул отцу.
- Надо поговорить.
Родня замерла. Брат улыбался понимающе. Конечно, сейчас блудная овца будет проситься обратно в стадо. Пусть. Мы примем, пожурив слегка, и все опять будет по старому.
Они вышли в пустой больничный коридор.
- Ну, что, Кирилл? - спросил отец, - не получилась твоя самостоятельная жизнь?
Он вздохнул, словно бы с сочувствием. Кир смолчал. Одуряюще пахло лекарствами. Из процедурной доносилось звяканье инструментов.
Была секунда, когда хотелось оставить все как есть. Но он знал, что будет потом проклинать себя всю оставшуюся жизнь.
Кир посмотрел отцу прямо в глаза, чего не делал, кажется, никогда, и спросил.
- Это ты устроил ограбление?
Он видел, как мгновенно изменилось лицо отца. Словно скинули маску. Но через секунду та снова была на месте и Борзенков-старший рассмеялся.
- Ну, что ты! Совсем тебя здесь залечили. Как тебе только это пришло в голову?
- Не пытайся врать, я в твои уловки больше не верю. Думаешь, я не знаю, как ты любишь такие махинации? Ты же не просто так приходил тогда ко мне. Специально выспрашивал, когда меня не будет дома.
- Кирилл! - отец надел новую маску "Оскорбленная добродетель" - Как ты можешь! Как ты смеешь обвинять меня в такой пакости?! После того, сколько я в тебя вложил? Неблагодарный!
Он был так убедителен. Для любого, только не для Кира.
- Я знаю тебя. Я тебя хорошо изучил. Все-таки мне постоянно приходилось тебе угождать. Ты никогда бы не отпустил меня. Ты же распланировал для меня всю жизнь. Как и для братьев. И еще. Совет на будущее - когда врешь, не крути обручальное кольцо. Это тебя выдает.
Да, мелкие, почти незаметные привычки. Отец теребил кольцо, приглаживал волосы, поправлял очки и тогда Кир сразу понимал, что он врет. Он пользовался этими наблюдениями с раннего детства. И тогда же научился ни в чем не верить родителям.
А вот сейчас отец стоит перед ним, и Кир впервые отчетливо понял, что не боится. Исчезла та внутренняя дрожь, которая всегда возникала в нем при разговорах с отцом. Это больше не всесильный бог, а просто не очень умный, но довольно хитрый пожилой человек.
Отец теперь примерил еще одну маску "страдающего родителя". Сколько их у него?
- Сынок... Ты пойми, я все это сделал для тебя. Думаешь, мне легко было? У меня три дня болело сердце. Но тебя надо было остановить. Ты пошел каким-то не тем путем. Ты сам не понимаешь, насколько действовал неправильно. Этот твой бунт...Ну кому он был нужен? Ты же понимаешь, что главное - семья, что без нее ты ничего не добьешься?
- Не пугай меня. Я все равно теперь не вернусь. Ты же уже все распланировал, да? Куда меня хотел устроить - в мэрию или в посольство? Где тебе нужен свой человек?
- Ну зачем ты так - протянул отец. Он не особо пытался отрицать. Борзенков-старший никогда не понимал, что кто-то в его подчинении может захотеть жить своим умом.
- Скажи мне еще вот что. Ты сам все провернул? Или это - вы все? У кого у нас знакомые в среде уголовников? У братишки любимого? А мама, наверное, подсказала, как со мной поговорить. Сам бы ты не додумался.
И снова смена маски. Что на этот раз? "Глава славного рода"?
- Мы все решили, Кирилл. Мы же все о тебе беспокоились. Ты знаешь, как у нас в семье принимаются решения - за общим столом, как и положено. Все согласились, сынок. Видишь, нечего на меня дуться. Ты же сам понимаешь, что это все пойдет тебе на пользу?
Значит, все. Кир до последнего не верил в то, что ограбление организовала вся семья. А что дальше? Что они придумают еще?
Отец вдруг спохватился.
- Да ты не страдай так. Мы предупредили, чтоб тебя не трогали, только квартиру. Ты же сам пришел раньше. Стечение обстоятельств, видишь. Так получилось, никто не виноват.
Кир молча повернулся и пошел в палату к ожидающей родне.
Дальше он смотрел, как заливается соловьем отец: "Самые лучшие лекарства, специалисты! Где ваш главврач?!". И потом: "Я все решил, устроим тебя в один хороший санаторий. Есть один такой в Тихой роще".
- Там же психушка! - простодушно выпалила золовка. И тут же осеклась под свирепым взглядом отца.
Он быстро перевел разговор в другое русло. Кир поддакивал вяло, неохотно отвечая на расспросы матери. В конце визита, когда все остальные уже вышли в коридор, отец обернулся и красноречиво поглядел на Кира. Помни, мол.
Кир понял этот взгляд. Не хочешь по-хорошему, будет - по плохому. А то, мало ли что натворит сорвавшийся с цепи отпрыск.
Ночью Кир сбежал.
Оставил только записку, чтоб не искали.