Когда нет слов, то их и нет -
лишь остаётся шарить по карманам торопливо:
быть может, что-то... фантик, несколько монет
другой эпохи, что была, как будто, более счастливой.
Увы, не видел сам, ведь я был в год рождён,
когда ушла эпоха та навеки в Лету:
чертёж был смят, и архитектор погребён,
ну а дворец, что он построил... он и есть, но и как будто б нету -
облезла краска, провалилась крыша, сад зарос,
и только флаг, поникший на флагштоке,
быть может, помнит всех, кто здесь когда-то рос -
их топот, смех, проказы; книжки, по которым делали уроки.
Поблекший, рваный (а когда-то ярко-алый) флаг -
я помню все твои слова и гимны,
твой путь добра и от него пошедшие дороги зла,
все твои части, что когда-то были подлинно едины.
Но что ж! Пусть был разрушен дом,
я знаю то, что вечно и нетленно,
и мы идём, по-прежнему идём,
и нет конца пути, как нет конца Вселенной.
...вот видишь. Я сказал, что нету (годных) слов -
и я опять воспользовался силой,
за что себя, как прежде, презирать готов,
за что себя, должно быть, свёл в могилу.
Но нету выбора. А, может, был -
и я его как раз и сделал:
не будет слёз, прощания, судьбы;
уж лучше гнев, обиды и победы.
Уж лучше утро, кофе, долгий путь,
где мы идём, такие разные, но рядом -
как не прибить друг друга, ну, придумать сможем как-нибудь,
да и потом - ну, смерти нет. (И, раз такое дело - нету ада).