Мы убиваем друг друга ради своих глупых идей,
И уже кровавым дождем пропитана наша земля!
Даже Бог на нас хитро смотрит, словно змей...
В этом виноваты только злые небеса.
Мы страдаем из-за бесконечного ужаса войн,
Что развращают наши пластико-бетонные души...
Возможно, только зоопарк хотел построить Ной,
И в райском саду висели лишь боксерские груши.
Но даже если все это было именно так,
Человек никогда не являлся цитаделью зла.
И вовсе не люди придумали такое слово - "мрак"...
Я в этом обвиняю только злые небеса.
Мы в нескончаемой агонии смерти
С удовольствием насилуем собственных детей.
Но я кричу вам: "Не надо, не верьте!",
А вы продолжаете из идиотов делать королей.
Да, возможно я погорячился,
И не виновны вы в том, что слепнут ваши глаза,
И что из-за любви ваш характер смягчился...
Во всем этом виноваты только злые небеса...
Мы - великий разум бесконечной Вселенной,
Который истинно знает, что такое мечта!..
Но почему же тогда верим мы судьбе смиренно,
И смеются над нами голубые небеса?
Артем, конечно, не соблюдал кучу правил, и на некоторых сайтах, где он выкладывал свои творения, его очень строго критиковали, но ему на это было наплевать. Более того, он презирал какие-либо правила и законы в поэзии, считая, что она должна абсолютно свободно выражать мысли поэта, и что кроме самого автора поэзия вообще никому ничего не должна. Иногда его даже поддерживали в этих высказываниях, но это были "люди на один раз". Так сказать, с фитилем, но без пороха.
- Классно, - восхищенно сказала Катя. - Скинешь мне его завтра по электронке?
- Конечно, - присаживаясь рядом с ней, ответил Артем. Обычно он сразу после написания произведения отсылал его по электронной почте Кате, но в этот раз почему-то не стал. - Я еще один вчера написал. Забыл скинуть.
- А на плеере он у тебя есть? - в надежде на продолжения "банкета", спросила Катя.
- Нет, - виновато ответил Артем. - Забыл.
- Память у тебя последнее время... - укоризненно-шутливо начала Катя, и улыбнувшись, продолжила: - Тогда поцелуй меня.
Дважды Артему повторять не надо. Он ловко и аккуратно лег на Катю и страстно поцеловал ее, одной рукой приобняв за талию, а другой нежно гладя ее шею, при этом еще умудряясь держаться на локтях, чтобы девушка не чувствовала себя неуютно.
Секса у них этой ночью, впрочем, как и почти тридцать одну ночь до этого не было. Катя была еще девственницей, несмотря на свою весьма возбуждающую внешность и завлекающую мимику лица, которая, по большей части, была неосознанной. В сексуальном деле Катя была довольно скромной, и ей еще нужно было время, чтобы подготовиться. Артем, как и большинство парней, говорил, что понимает, и будет ждать столько, сколько нужно, хотя на самом же деле в глубине сознания он видел в этом тот же детский садик, и ничего не понимал. Но, надо отдать ему должное, он старался понять, а ведь даже на это способно очень небольшое количество молодых парней.
Да и вообще людей в целом...
Кроме любви здесь играл большую роль еще один фактор - завтра, когда их отношениям будет ровно месяц, Катя собиралась осчастливить Артема. И он об этом догадывался, поэтому этой ночью наслаждался только сладким вкусом ее губ и нежной теплотой шеи.
Они пробыли на крыше еще два часа, целуясь, разговаривая и мечтая. А так же любуясь бездонным небом над головой, которое в полной тишине и прохладной погоде казалось очень близким, и потому еще более таинственным. Оно сверкало тысячами маленьких бриллиантов и тоненьким полукольцом луны. Оно было прозрачным, и, казалось, если приглядеться, то можно увидеть даже конец Вселенной...
Этой ночью небо было особенно прекрасным и удивительным. А еще - до боли в сердце манящим к себе, и бесконечно черным.
День у Артема не задался сразу же после того, как он проснулся. Вначале он наступил на хвост коту, который мило спал на его тапочках, а затем с ужасом обнаружил, что аккумулятор на телефоне сел, и уже половина первого. Футбольный матч закончился уже час назад. И когда Артем поставил телефон на зарядку и сразу же после этого позвонил Егору, то узнал, что без главной надежды команда проиграла в сухую, а какой-то полевой игрок, заменивший не пришедшего вратаря, пропустил пять мячей.
Егор, будучи капитаном команды и лучшим другом Артема сразу, и главное, хорошо понял ситуацию с телефоном и ночным свиданием с Катей, поэтому не стал "читать нотаций" или обижаться.
Егор и Артем познакомились еще в первом классе школы, в которой вместе учились. А уже через неделю они твердо знали, что будут лучшими друзьями. Они проучились вместе до седьмого класса, после чего Егор перевелся в гимназию. В тот же год они вместе записались на секцию футбола. Для Артема спорт играл роль лишь хобби, а Егор же твердо решил заняться спортом профессионально. Однако им обоим удалось попасть в сборную университета по футболу, где Егор уже через три месяца стал капитаном, и на место вратаря посоветовал тренеру своего друга. Кандидатуру одобрили, и сегодняшний раз был единственным, когда Артем подвел команду.
- Зайдешь сегодня ко мне? - спросил Егор. - Я тебе хочу игру показать.
- Снимали что ли?
- Ну а ты как думал, - с едва различимой ноткой укоризны в голосе, произнес Егор. - Первый раз в финал вышли...
- Ну Егор, - распознав эту нотку, начал Артем. - Я ж не специально проспал.
- Да ладно, ладно. Не тупой, понимаю, - вздохнув, сказал Егор. - Через пол часа зайдешь?
- Конечно.
- Тогда давай. Жду.
- Давай, - попрощался Артем, и вслед за Егором положил трубку.
Артем чувствовал себя очень виноватым, и не зря. Ведь на этот финал команда строила игру именно через вратаря, поскольку весь турнир, начиная с плей-офф, именно благодаря ему удавалось выигрывать. А против команды политеха в нападении им уж наверняка ничего не светило. Хотя, наверное, и с Артемом бы они все равно проиграли. Разве что только с более мягким счетом...
И все же, Артем был очень виноват. Меньше всего ему хотелось сейчас увидеть свою команду и тренера, который никогда не жалел "русской народной речи" в после матчевых разбирательств со своими подопечными.
Но, впрочем, сейчас он и не собирался их видеть...
В ванне Артема ждал еще один сюрприз - нет холодной воды. Ладно бы горячей, ведь он всегда умывается в холодной воде. Но нет, отключена именно холодная, а почти кипятком даже мазохисты не умываются. Артем хотел взять воды из чайника, но он оказался пуст.
"Ладно, у Егора умоюсь" - подумал Артем, и пошел на кухню в поисках быстрой закуски. Однако ни колбасы, ни майонеза не оказалось, а хлеб с хлебом он не переносил. Поэтому перекусить решил тоже у Егора.
Затем Артем направился в свою комнату одеваться. Включив мощные звуки легендарного "Scorpions" (благо родителей не было дома, и громкость звука он сделал таким же мощным), он вытащил из шкафа теплую белую кофту и чистые джинсы с носками. Набор как раз по погоде, вот только гладить Артему было откровенно лень, поэтому он воспользовался русской народной мудростью "само расправиться", оделся, до середины дослушал бессмертный хит "Still Loving You", взял телефон с плеером, нацепил наушники и пошел к Егору.
Своего друга Артем встретил возле его подъезда. Егор стоял в спортивных штанах и кофте, а вместе с ним еще три незнакомых Артему парня лет двадцати. Разговор у них явно не получался.
- Здорово, - подойдя к ним, пожал Артем руку Егору. - Что случилось?
- Это еще что за чмо? - окинув презрительным взглядом неожиданно подошедшего к ним парня в белой кофте с русыми волосами почти до плеч, спросил человек с уродливым лицом и лысым черепом.
Артем ничего не ответил, только вопросительно посмотрел на Егора. Тот улыбнулся и слегка кивнул - двум давним друзьям не было нужды в бессмысленных разговорах...
Резко повернувшись к гопнику (у молодого поэта не было в этом сомнений), который стоял чуть правее него, Артем в полную силу врезал тому прямо по переносице. Гопник упал, закрывая ладонями лицо. Егор тем временем уже завалил второго, как следует пнув ему под коленку тяжелым ударом футбольного нападающего, обут который был в свои любимые походные ботинки с плотными как камень носовыми частями.
Последний оставшийся стоять на ногах гопник (тот самый, что оскорбил Артема) стоял в полном ошеломлении. Убежать он не мог, поскольку с трех сторон его закрывали два девятиэтажных дома, соприкасающиеся углами, а единственный выход был либо через Артема с Егором, либо вверх по стене. Гопник, конечно же, не был человеком пауком...
Егор остался сторожить свою жертву, встав на того ногой, поскольку первые две секунды он отчаянно пытался подняться. Решающий удар нанес Артем. Апперкот следящего за своей физической формой вратаря сборной университета по футболу мгновенно вывел из строя последнего противника, в последний миг вдруг решившего пробежать мимо него. Гопник эффектно упал на спину.
- Погнали, Тема, - убирая ногу со своей уже смирившейся жертвы, сказал Егор, направившись в сторону своего подъезда.
Артем молча направился за ним, оставив трех неизвестных ему парней валяться на земле. Немного чесались оба кулаки, поскольку первый удар был с левой, а второй с правой руки, но ему было не привыкать. Особенно, когда он находился рядом с Егором.
- Кто это такие? - когда они зашли в подъезд, спросил Артем.
- Да, суки одни, - нажимая на обгоревшую кнопку лифта, ответил Егор. - Тот, что лысый, на меня в универе наехал, ну я ему и навалял. А какие-то гниды потом ему дали мой адрес.
- Типа мстить пришли? - усмехнулся Артем.
- Ну да, - улыбнулся в ответ Егор, заходя в медленно открывшийся лифт. Дождавшись Артема, он нехитрым движением руки приказал крошечной мрачной кабинке подниматься на седьмой этаж.
Лифт был обычным - загаженным. Половина кнопок была выжжена и заплевана, стены изрисованы маркерами и заклеены эротическими наклейками, лампочка почти не давала света и скорее имела в этом помещении чисто символическое значение. Некоторые надписи на стенах было невозможно разобрать, некоторые означали ники, а некоторые даже целые матерные послания, стишки и пророчества. В общем, обычный лифт обычной городской девятиэтажки.
- Хорошо, что ты подошел, - вдруг начал Егор. - А то б они меня в троечка огрели бы по башке.
Было непонятно, искренне это говорит Егор или просто хочет дать Артему понять, что не обижен на него за проигранную игру. Егор был умным человеком.
- А почему на улице?
- Родичи дома. Не при них же замес устраивать, - улыбнулся Егор.
Несколько секунд они поднимались молча, а затем Артем, которого все еще не отпускало ощущение вины, сказал:
- Слушай, ты еще раз извини за иргу. Реально телефон разрядился...
- Да забей, - перебив, отмахнулся Егор. - Давай лучше игру с пивом поглядим. Я прикинь, пенальти не забил.
- Серьезно? - удивился Артем.
Лифт открылся, и они вышли на чистый, относительно большинства других, этаж, который был полностью покрашен в светло-синий цвет.
- В перекладину попал, - возясь ключом в большом замке железной двери, обидно сказал Егор. Артем только хмыкнул. В любой другой момент он бы пусть и в шутку, но стал бы критиковать капитана команды, но сейчас ему этого не хотелось.
Квартира у Егора была самая обычная трехкомнатная. Коридор был чуть-чуть темным со слабым освещением над входной дверью. Еще рядом с дверью стоял большой коричневый шкаф с зеркалом и вешалками, на которых было две мужских осенних куртки и одно женская, а внизу, на полке, располагалась обувь. Первые метра полтора на полу лежал линолеум, такого же цвета, как и шкаф, а затем до самого конца был постелен черный ковер в редкую белую полоску. Выглядело это все хоть и мрачно, но довольно таинственно и красиво. Только турник посреди коридора был не к месту.
В комнате же Егора интерьер был выполнен отлично. Темно синие обои были завешаны грамотами и медалями. Светло-синий шкаф на нескольких полках вмещал множество книг (в основном отечественная фантастика, и немного учебной литературы) и несколько мелких кубков, выданные Егору на разных турнирах за "лучшего бомбардира". Рядом со шкафом стояла длинная кровать, тянувшаяся до противоположного угла. Еще в одном углу, рядом с дверью, стояла маленькая тумбочка с большим аквариумом литров на сто, главным украшением которого были маленькие разноцветные рыбки и огромный старинный корабль с дырками, чья матча на пару сантиметров выглядывала из воды. И, безусловно, главным украшением этой комнаты являлся широкий компьютерный стол, помимо навороченного компьютера на котором так же стоял принтер-сканер-ксерокс, большой кубок за какой-то любительский турнир по футболу и стойка с тремя изумительными самурайскими мечами.
Первым делом Артем, конечно же, взялся разглядывать произведения древне-военного искусства. Бутафория, конечно, бутафорией, но эфес в виде золотого дракона, это восхитительно!
Егор нажал на кнопку включения компьютера, быстренько заправил кровать и спросил у Артема:
- Пиво какое будешь?
- Не брат, - все еще любуясь мечами, начал Артем. - У меня сегодня месяц с Катей. Надо быть трезвым, - он поставил танто на стойку, повернулся к Егору и посмотрел на него виноватым взглядом.
- Понимаю, - задумчиво произнес Егор. - Чайку тогда может, или кофе?
- Кофе, с удовольствием, - ответил Артем, переведя свой взгляд на полки с книгами.
Егор был ярым фанатом русской фантастики, поэтому из зарубежных авторов на полках был лишь Мураками. А в основном же здесь присутствовали как гранды отечественной фантастики Лукьяненко, Стругатские, Головачев, так и неизвестные Артему Каганов и Дашков.
Кстати, именно Егор подсадил на литературный наркотик Артема, когда дал ему на отдых в Анапу книгу Сергея Лукьяненко "Лабиринт отражений". Случилось это всего два года назад, и за это время Артем уже превосходно разбирался в фантастике. А до этого же он вообще не переносил литературу, считая ее проявлениями лишь нудные любовные романы об аристократии Толстого и нелепые и абсолютно нелогичные психологические "лекции" Достоевского. Но вот, поняв, что литература бывает еще и современно, и это не только детективы и любовные приключения, более недели Артем уже не мог обходиться без хорошего фантастического произведения.
- Слушай, я у тебя умоюсь? - неожиданно вспомнил Артем. - А то у меня холодной воды нету.
- Давай, - ответил Егор, набирая код для входа в систему компьютера. - Я пока завтрак сделаю.
Не смотря на уже прошедший обед, Артем был очень доволен тем, насколько хорошо его знает Егор...
Через пятнадцать минут они уже сидели перед компьютером, смотрели неумело записанный футбольный матч и наяривали обильно политую кетчупом яичницу с колбасой, запивая бодрящем кофе со сливками.
Матч был проигран в чистую, что помогло Артему окончательно выгнать из своей головы чувство вины. Хороших, логичных комбинаций у университета получилось не больше шести за всю игру, а ударов по воротам соперника и того меньше. Политех делал с командой Артема что хотел, и ему даже показалось удивительным столь малое количество забитых ими мячей. И даже если бы вратарь стоял эти девяносто минут где ему положено, а не пускал слюни в подушку, и если бы Егор все таки забил тот пенальти, все равно поражение было обеспеченно. Поэтому по окончанию просмотра Артем расслабленно опустился на спинку кресла, сделал большой глоток кофе и с улыбкой на лице довольно произнес:
- Неудачники.
- Сам ты неудачник, - обиженно сказал Егор. - Нефиг было дрыхнуть, авось что-нибудь и получилось бы.
На этот раз слова Егора были не столь мудры, и могли означать только либо наивность, либо обиду, которую он скрывал от своего друга.
- Да ничего б не получилось, - уверенно ответил Артем. - Мне б в такой игре не меньше трех забили бы. К тому же Санек хорошо мою функцию выполнял.
Да, защитник футбольной сборной университета и впрямь превзошел самого себя, хотя до уровня Артема ему было еще очень далеко. А самое главное - до уровня его уверенности в воротах. Все-таки, как-никак, а голкипер должен заражать этим чувством всю остальную команду во время игры.
- Ладно, - согласился Егор. - Уже поздняк метаться. Ты мне лучше расскажи, что у вас там с Катей?
Ох, и любил же он интересоваться личной жизнью Артема, особенно с тех пор, когда тот начал встречаться с Катей. Но молодой поэт никогда не ревновал ее к своему лучшему другу, и даже с радостью делился подробностями своей интимной жизни с Егором. Конечно, взамен на такие же откровения или дельный совет.
- Обалденно все! - с широкой улыбкой воскликнул Артем, и непонятно зачем повторил: - Сегодня месяц.
- Подаришь что-нибудь? - допив остатки остывшего кофе, спросил Егор.
- Да надо бы, - сразу как-то поник Артем. - Я вот думаю, может красивый букетик цветов да шампанское?
- Думаешь, тебе что-нибудь сегодня перепадет? - серьезно спросил Егор.
Катю он знал плохо, поэтому советы всегда давал только общие. Но советы, безусловно, полезные. И даже не смотря на солидный список своих бывших, Артем все равно больше доверял советам друга, чем себе. Егор был для него кем-то вроде старшего брата, а порой даже и гуру.
- Думаю, - недвусмысленно ответил Артем. Возможно, многим чересчур восприимчивым людям, особенно молоденьким девчонкам, такие разговоры показались бы даже грубыми, но в естественном молодой поэт видел только естественное. К тому же когда парень любит девушку, то он еще сильнее ее хочет. - Но денег мало. Я, кстати, минут через сорок к ней пойду. Надо будет еще домой забежать...
- На, - перебил Егор, кинув Артему в руки одеколон. - Хорошая вещь.
- А у тебя что с этим делом? - спросил Артем, принюхиваясь к колпачку маленькой черной бутылочки.
- Да как тебе сказать, - задумчиво начал Егор. - Нравиться мне одна девчонка, но тупая, писец просто.
- Ну так ты тупо развлекайся с ней, - хитро подмигнул Артем Егору.
- Так я и развлекаюсь, - улыбнулся в ответ тот.
Неожиданно в кармане Артема завибрировал телефон, а через секунды по комнате разносились завораживающие аккорды "Эпидемии".
- Да, - ответил Артем, с трудом вытащив мобильный из кармана джинс.
- Темочка, привет, - раздался в трубке ласковый голос.
- Привет, Катенька, - так же ласково ответил Артем. Он никогда не смотрел на экран телефона перед тем, как ответить, поэтому редко знал, кто ему звонит.
Егор поймал на себе взгляд Артема, и, поднимаясь с кресла, кивнул. Но Артем быстро помотал головой, мол, не президент же звонит государственные тайны рассказывать. Хотя и гостайнами Артем бы с удовольствием поделился со своим лучшим другом, если б знал хоть одну.
- Я тут немножко опаздываю, - сообщила Катя. - Может, через часик ко мне зайдешь?
- Ок. Я тут пока у Егора сижу, - Артем не мог объяснить, почему постоянно сообщает своей любимой где он и чем занимается. Может, боялся...
- Не пьете? - настороженно-шутливо спросила Катя.
- Сугубо только кофе, - улыбнулся Егору Артем.
Катя наигранно посмеялась.
- Ладно, милый. Пойду красоту наводить.
- Красота тебя сама еще при рождении нашла, - попытался сказать комплимент Артем.
- Не спорю, - опять в шутку горделиво произнесла Катя. - Но я хочу большего. Между прочим, для тебя стараюсь, так что давай, через час. Пока.
- Целую... - хотел попрощаться Артем.
- Успеешь еще, - кокетливо перебила его Катя и положила трубку.
Артем засунул телефон обратно в свою узкую обитель и озадаченно посмотрел на Егора.
- Случилось чего? - недоуменно спросил тот.
Артем медленно покачал головой и так же озадаченно ответил:
- Я еще ни хрена не купил...
- А чего тогда сидишь? - улыбнулся Егор.
Артем молча несколько секунд задумчиво глядел куда-то сквозь Егора, затем поднялся и серьезно сказал:
- Ладно, брат. Пойду я цветочные магазины из кризиса вытаскивать.
- Может, занять?
- Да нет, не надо, - отмахнулся Артем. - На шампунь и букет хватит.
- Как знаешь.
Они вышли из комнаты в коридор, где Артем еще несколько минут возле зеркала придирчиво изучал маленький едва заметный прыщик возле носа, и лишь после насмешки Егора начал обуваться. Затем они еще немного поболтали на лестничной площадки. Артем пообещал позвонить Егору сразу после свидания и все подробно рассказать, даже если свидание закончиться ранним утром. На миг Артем задумался, что, возможно, те гопники до сих пор ждут его возле подъезда, и стоит попросить Егора проводить его. Не из трусости, конечно. Так, для осторожности. Но, заметив на лице молодого поэта отражение этой мысли, Егор пообещал последить за территорией в окно.
Впрочем, долго эта мысль не терзала Артема. Он был счастливым студентом, который через пятьдесят минут пойдет на свидание со своей глубоко любимой девушкой. И его не волновали какие-то там кретины с глупыми лицами, которые могут это все ему испортить. Он в это просто не верил.
Хотя ведь, школьники в Беслане и работники башен Всемирного Торгового Центра когда-то тоже не верили в случайность... Некоторые из них уже никогда ни во что не поверят.
Забежать домой Артему все же пришлось - он забыл деньги. К тому времени его родители уже были дома, поэтому его последние восемьсот рублей, которые он получил в одной газете за аналитическую статью про "проблему введения или не введения смертной казни в России", из щедрого кармана родителей пополнились еще на тысячу.
С родителями у Артема всегда были хорошие, почти дружеские отношения. Конечно, бывало, что он ссорился с ними, но в основном по мелочам, и компромисса удавалось достичь достаточно быстро. В основном же все было хорошо. После пятнадцати лет они больше никогда не доставали Артема с учебой, и гораздо реже стали читать лекции о жизни, видя, что их сын и сам достаточно умный. А когда же ему исполнилось семнадцать, и он поступил в университет, отношение с родителями у Артема полностью перетекло в пассивное русло. Он уходил когда и на сколько захочет без их разрешения, а взамен старался никогда не подводить своих предков. Разговоры с ними Артем в основном вел на чисто житейские темы: телевидение, политика, культура. Иногда у них бывали споры о музыке и даже его поэзии, но все они не заходили дальше высказывания своего мнения. В общем, с родителями у Артема были хорошие отношения.
Вот и сейчас, поняв финансовую недостаточность Артема на сегодняшний вечер, его мать дала ему еще тысячу рубликов, за что он сказал большое спасибо и искренне обрадовался.
Букет Артем купил, а вот от шампанского отказался, потому что, во-первых, букет был не из куриных костей, да и шампанское попахивает в таких случаях намеками, и, если уж честно, то разве оно нужно любви... И в конце концов, он же хотел сводить Катю в кино. Что успешно и сделал...
Из-за придирчивого характера Артем очень долго выбирал букет, и опоздал на двадцать минут. Катя к этому времени уже ждала его полностью готовая и даже обутая. Выглядела она в этот вечер неотразимо. Нет, конечно, она не надела вечернее платье и не сделала себе пышную прическу в дорогом салоне красоты, но именно это и обрадовало Артема. Он никогда не понимал стремление женского пола выглядеть "шикарно", потому как считал, что красота должна выглядеть возбуждающе невинной.
Например, как его Катя сейчас.
Синие обтягивающие джинсы идеально сочетались с нежно-белой пушистой кофточкой, которая выделяла ее привлекательные плечи. Прическа была сделана специально, как нравится Артему - аккуратный тонкий хвостик сзади и еще тоньше две пряди волос, спадающие с бакенбардов. С такой прической личико Кати становилось еще милее и очаровательнее. Плюс ко всему еще очень умелое распределение почти незначительной доли макияжа делало ее невообразимо красивой.
Уставившись на свою Катеньку ошеломленным взглядом и одарив ее центнером комплиментов и симпатичным букетиком неизвестных Артему цветов, они поцеловались и пошли в кино.
Но какая-то неизвестная комедия какого-то неизвестного американского режиссера влюбленную парочку студентов не очень то интересовала. Ряд они, конечно же, выбрали последний, и за первые десять минут фильма Артем уже успел слизать всю помаду блестящего розового оттенка с губ своей любимой. А еще через пол часа они решили уйти из кинотеатра, все-таки взять шампанского и пойти в свое укромное местечко, где так любили разговаривать, мечтать и целоваться.
Вечер сегодня выдался теплым, и даже приличный ветерок на крыше девятиэтажного дома не причинял никаких неудобств влюбленным. Небо, как и вчера, было фантастически прекрасным. Только луна чуточку больше и мелкие облака на горизонте не давали волю чувству повторности. Или в народе - дежавю. А так, такое же черное и блестящее.
- Темочка... - неуверенно начала Катя, нервничая кутаясь в объятьях Артема, и замолчала на полу слове.
- Что, зайка?
Несколько секунд Катя молчала и кокетливо смотрела в глаза своему возлюбленному. Артем, конечно же, понял, что она хочет сказать, но он хотел услышать это от нее.
- Артем, я хочу тебя, - наконец произнесла Катя, на мгновение отведя глаза. Все же она была очень скромной девушкой, не смотря на всю свою красоту.
Но ведь, главным козырем Катиной красоты и была скромность и невинность, отраженная на ее личике...
Артем промолчал. У него было достаточно девушек, чтобы не волноваться в такие моменты, но все же он сильно волновался. Не помогла даже выпитая с Катей на пару бутылка шампанского. Он нежно сдвинул с ее лба прядь мягких волос, медленно проведя своей рукой до Катиного ушка. Она очень любила, когда он прикасался к ее ушкам. Затем они поцеловались.
Неожиданно прохладный ветер чуть-чуть усилился, а облака с горизонта уже висели над влюбленными. Но их уже не интересовала погода. Артем лежал сверху, и страстно целовал Катю. Сначала губы, потом шею и грудь. Она эротично извивалась под его горячими губами и языком. Он помог снять ей сначала кофту и лифчик, а она сняла кофту с него. Затем влюбленные снова принялись целоваться с еще большей страстью. Артем мечтал об этом уже целый месяц, да и Катя, судя по возбуждению, тоже желала этого в первую очередь для себя, чем чтобы просто осчастливить своего парня.
Ветер, казалось, усиливался вместе с возбуждением влюбленных. И холодал. Черную пелену космического неба уже полностью затянуло облаками. Что-то едва слышно шуршало на лестнице в будке, а затем с чудовищным скрипом распахнулась дверь. Катя и Артем с ужасом уставились на пятерых влезших на крышу человек. Одного из них молодой поэт сразу же узнал по глупому и даже в чем-то уродливому лицу и лысой голове.
- О-пань-ки, - с чувством выговорил парень, что приходил сегодня к Егору "мстить".
Ирония судьбы сыграла с Артемом злую шутку. Он тут же вскочил голый по пояс в полной уверенности, что сейчас придется получать по заслугам за свою наглость. Катя продолжила сидеть на коленях, прикрывшись своей кофточкой.
- Да ты с телкой, - с таким же чувством сказал лысый, заметив напуганную полуголую девушку.
Артем промолчал. Голова у него сейчас была забита всем, начиная от страха и заканчивая подсчетом шансов разрешить все разговором. Но наивным он никогда не был, поэтому эту идею быстро отбросил, и стал строить тактику боя. Картина получалась не обнадеживающая, хоть за плечами и были три года изучения айкидо.
- Сосочка, - мечтательно произнес лысый себе под нос, как следует рассмотрев Катю.
Видимо, он был главный в этой шайке. По крайней мере, остальные лишь молча ухмылялись.
Лысый сделал несколько наглых шагов по направлению к Кате, но как только он подошел на неприемлемое расстояние, Артем вновь нанес ему сильный удар в нижнюю челюсть. Тут же спохватились остальные члены шайки, и все вчетвером накинулись на Артема. Он успел лишь нанести еще один удар по печени ногой с разворота одному из гопников, прежде чем ему заломали обе руки, и шестью ударами в живот и по лицу посадили на колени. Больше Артем ничего не мог сделать.
Лысый поднялся, окинул молодого поэта презрительным взглядом, предварительно плюнув в лицо, заехав ногой в нос и как следует его обматерив. По силе и нацеленности удара Артем понял, что он либо сошел с ума, либо сильно пьян, потому как такой же удар, например, в висок, мог нести за собой очень серьезные последствия. Возможно, даже фатальные. Затем лысый переключил свое внимание на Катю, и тут Артем обезумел, поняв, что сейчас будет.
- Не тронь ее, сука! - надрываясь, крикнул Артем, безуспешно пытаясь вырваться из мертвой хватки двух гопников. И даже если бы ему это удалось, то на пути встали бы еще двое шкафов в спортивных костюмах и, что выглядело чудовищно нелепо, черных лакированных туфлях.
Один из этих шкафов смачно заехал Артему ногой в живот, и тот заткнулся, задыхаясь в желудочных спазмах.
Лысый вырвал из рук девушки белую кофточку, секунду полюбовался на красивую обнаженную грудь, а затем, когда Катя прикрыла ее руками, он схватил ее за руку и грубо потянул на себя.
- Нет! НЕТ! - изо всех сил пыталась отбиваться девушка, вырываясь из слишком крепких объятий лысого. - НЕ НАДО!!!
Она неумело и очень не точно залепила ногой по его причиндалам, но лысого это не сильно смутило. Он ударил девушку по щеке и проорал ей в ухо:
- Успокойся дура! Или порежем твоего дружка! - один из шкафов как по команде достал из кармана маленький перочинный ножик, и приставил к горлу Артема.
- Нет. Нет... - продолжала Катя, уже успокоившись. На ее глазах стали быстро наворачиваться слезы. - Нет...
- Раздевайся! - рявкнул на нее лысый, кивком указав на джинсы.
Секунду она колебалась, с жалостливым ужасом глянув на откашливающегося Артема, и закрыв глаза начала стаскивать с себя джинсы.
- Нет... - хрипло и очень тихо выдавил Артем. Геройства в нем никогда не было, и прежде, чем спасать какого-нибудь незнакомого человека из рук злостных злодеев, он бы дважды подумал. Но за Катю он отдал бы любую вещь, стоящую даже больше жизни, если бы у него таковая имелась. - Не надо...
Хотя, такая вещь у него была - любовь. И если смотреть на происходящее чисто физиологически, именно ее он сейчас и отдавал. Но разве можно отдать любовь, чтобы ее же спасти? Можно. И Катя это наглядно доказывала, ведь к горлу ее любимого был приставлен хоть и маленький, но очень острый ножик, который держал в руках безбашенный гопник.
- Заткнись, - надавил на шею ножом шестерка лысого.
Артем заткнулся, потому что маленькая капелька крови в месте незначительного проникновения раскладного ножика была очень убедительным доводом. Все, что он мог, это только с ужасом взирать на изнасилование своей пока еще невинной девушки, с которой они сегодня так хотели побыть вдвоем. Ведь их отношениям в этот вечер исполнилось ровно месяц...
Катя сняла джинсы, оставшись поздним летним вечером на крыше девятиэтажного дома только в сексуальных красных стрингах. Она специально надела сегодня красное нижнее белье, потому что Артему очень нравиться этот цвет... Она долго не решалась сама их снять, пока лысый ей не приказал, угрожая смертью ее любимого. Когда же Катя осталась одетая лишь в дикий ужас и, что удивительно в данной ситуации, стыд, лысый повалил ее на крышу и принялся жадно облизывать с губ до нежно-розового влагалища.
Катя до боли сжала кулаки и изо всех сил сомкнула веки, словно надеясь, что это все окажется лишь кошмарным эротическим сном. Но эта надежда умирала так же быстро, как нарастала боль и мерзкое ощущение чего-то нежданного и нежеланного в своем теле.
Артем плакал. Нет, на лице у него было немного соленых капель. Он плакал внутри себя. На мелкие кусочки гниющей плоти его разрывало чувство беспомощности и ненависти. Дикой, бесконечной, словно звездный свет во Вселенной ненависти, которая тонула в болоте отходов и дерьма беспомощности. Он презирал, но в первую очередь себя самого. За что? За слабость? За то, что не смог защитить свою девушку, и теперь ее насилует какой-то даже неизвестный ему гопник? За то, что из-за него теперь страдает Катя? Ведь, по сути, это именно он виноват в том, что сейчас происходит на этой крыши. За то, что его впервые опозорили плевком в лицо?.. Нет, уж точно не это. Чья-то слюна на лице Артема сейчас волновала меньше всего. Да что там слюна, он бы и дерьмо свое сейчас сожрал и запил бы мочой, если бы это могло уберечь Катю. Но не могло, и поэтому Артему оставалось только молча стоять на коленях с заломанными за спину руками и ножом у горла, и плакать. Тихо и беззвучно, оставаясь наедине со своей болью. Болью, которая меркла перед страданиями Катеньки - милой и улыбчивой девушки, которая так любила, когда Артем дарил ей мягких плющевых медведей и незабываемые романтические вечера под звездами.
Вот и сегодня он хотел лишь подарить ей еще один такой вечер, но кто ж знал, что у судьбы такие жестокие шутки... О да! Артем сейчас ненавидел именно судьбу, а не себя и даже не эту грязную мразь, которая сейчас насилует его девушку. Почему-то ему казалось, что во всем происходящем виноват именно этот бестелесный червь человеческих эмоций. Ведь во все времена все люди обвиняли в своих неудачах и катастрофах только ее, - судьбу - потому что это слишком мерзко и стыдно, признаться в своей слабости. Особенно самому себе.
- Следующий, - неожиданно буркнул лысый.
Артем разомкнул веки. Его глаза налились еще большей ненавистью, гневом и ужасом, когда он увидел, как его Катенька лежит голая на крыше девятиэтажного дома, плачет и до крови кусает губы, чтобы не кричать, а один из ублюдков, который до этого стоял без дела, теперь снимает штаны, чтобы подменить быстро кончившую лысую мразь. Но вот только теперь вся его злость была обращена уже не к на самом деле безгрешной судьбе, а к этой самой лысой мрази, которая с довольным выражением лица натягивала спортивные штаны, улыбаясь в ответ на презрительный и в чем-то даже молящий взгляд Артема.
- Открывай рот, сука! - рявкнул ублюдок в спортивном костюме и туфлях, жестко схватив Катю за волосы и тряся перед ее лицом своим членом.
- Мразь!.. - не выдержал Артем, и тут же ему в шею на несколько миллиметров глубже вошел ножик.
- Не сцы, - подойдя к стоящему на коленях Артему, со все еще той же довольной улыбкой на лице, сказал лысый. - Ей понравиться.
Артем тут же поднял голову и посмотрел в лицо этой сволочи, вложив во взгляд всю свою ненависть. Боль в плечевых суставах уже давно не чувствовалась, и даже про кусок холодной стали у себя в горле Артем забыл, захлебываясь в своем желании оторвать этой гниде яйца. Вот только подождать, пока с него наркотическая анестезия спадет, и оторвать.
Лысый ничего не ответил на взгляд Артема. Сейчас он был сыт и доволен, и его самолюбие не нуждалось в избиении и унижении беспомощного человека.
- Сука! - злобно крикнул ублюдок, что сейчас пытался безуспешно добиться покорности от Кати, когда она укусила его за член. Он ударил ее кулаком в лицо, жестко схватил за шею и повторил попытку. - Давай, соси.
У девушки не было выбора.
Примерно через час, когда вся шайка была удовлетворена, а Артем еще раз избит, влюбленные остались одни на крыше.
Ветер прекратил свое наступление, уступив начинающемуся дождю. Здесь, на высоте примерно тридцати шести метров от земли, и ста тридцати шести метров от всего остального в городе стояла абсолютная тишина. Звуки проезжающих машин и не различимые ритмы музыки, казалось, исходили из другого мира. Мира иллюзорной безмятежности и обманчивого ощущения защищенности. Мира, над которым ее величество судьба еще только собирается пошутить...
Артем еще пол минуты после ухода шайки сволочей корчился в судорогах, перекатываясь по крыше. Удары ему в основном наносили подлые, в желудок и в печень. Пару раз заехали в нос и в пах... Придя в себя он пополз к своей девушке, униженной, опозоренной, и морально убитой. Хотя Артему тоже было больно на все это смотреть.
Катя не двигалась - уткнулась лицом в свою кофточку и беззвучно рыдала. Она сейчас не думала ни о чем и ни о ком - только страдала, потому что это был единственный выход не думать. Она захлебывалась в своих моральных муках, потому что это было намного приятнее, чем даже безэмоционально вспоминать противные скользкие куски плоти внутри себя и во рту. Пять совершенно разных, но одинаково мерзких и отвратительных кусков плоти. И боль. Нет, она не чувствовала, как рвалась ее плева - боль была совершенно иной. Не моральной и даже не психологической... Гораздо глубже - душевной.
Артем подполз к ней, выплевывая по пути густую слюну, перемешанную с кровью. Он не знал, что сейчас нужно сделать, и что сказать. Его мужское начало было абсолютно сломлено, и вовсе не избиением и не чужой мочой на своем теле...
- Прости, - тихо прошептал Артем, и на его глазах вновь появились слезы, спрятавшиеся на время избиения.
Она молчала и плакала, а он долгое время мысленно казнил себя. Артем хотел было обнять свою голую девушку и крепко прижать к себе, но почему-то ему показалось, что она может не правильно это понять, и мысль исчезла. А через секунду его посетила новая мысль с гораздо более крепкими корнями - "люди звери, а может, и того хуже". И думал он так совсем не о тех ублюдках, что насиловали его девушку, кончая ей в рот, а потом избили и помочились на него... Эта мысль была адресована только ему самому, поскольку, смотря на соблазнительную обнаженную спину Кати, он невольно возбуждался. И это было приятно...
- Прости... Прости... - зарыдал Артем, до боли впиваясь ногтями в крышу.
Неожиданно в его голову влезло быстрое решение всех проблем - суицид. Для этого Артему нужно было всего лишь пройти метров восемь до края крыши, перешагнуть, и все. Восемь метров до края земли, и неожиданно сильное желание... Но это вряд ли помогло его Катеньки, а предлагать ей составить компанию Артем никогда бы не стал. И не пустил бы ее ТУДА даже по собственной воли и затеи. Впрочем, вроде бы она и не собиралась...
Через некоторое время Артем все-таки пересилил себя, обнял Катю за плечо и тихо сказал:
- Оденься. Я провожу тебя домой.
Почему-то именно домой. Но ни у него, ни у нее сейчас не было абсолютно никакого желания идти в милицию - только поскорее смыть с себя всю эту грязь, уснуть и забыть.
Катя уже не плакала, а просто молча и бездвижно думала о случившемся, спрятав свое лицо в белой кофточке. Она ни в чем не винила Артема, а в судьбу и вовсе никогда не верила, хоть и довольно впечатлительная девушка. Она вообще никого не винила - думала о себе, и своих чувствах. Самая обычная девушка из самой обычной семьи, которая никогда не отличалась ни особым умом, ни красотой. И все то очарование, что приписывал ей Артем, видел в ней далеко не каждый. Она любила играть на фортепиано, смотреть вместе со своим любимым на звезды по ночам и слушать его необычные, где-то даже немного жестокие стихи, которые Артем всегда рассказывать с такой таинственной страстью. Ей не всегда удавалось понимать своего Темочку, а его стихи и вообще порой вызывали недоумение, но именно это в нем она и любила больше всего. Он всегда был для нее словно неподдающийся замок для безумного взломщика, за которым спрятаны несметные богатства. В обществе друзей, родителей и других знакомых и незнакомых людей Артем был совсем другим, нежели с ней. С другими он был очень общительным и веселым, словно только и умел, что радоваться жизни. С ней же - таинственным, немного замкнутым, или даже отрешенным от реальности. И Катя знала, с кем он был самим собой. И она очень сильно любила его. Любила... Любила... А что же теперь? Она не знала. Она больше ничего не понимала в себе, словно вместе с девственностью у нее отобрали и смысл жизни...
Катя быстро поднялась и начала одеваться. Она не поднимала голову, потому что не хотела, чтобы Артем увидел всю ту горесть и ужас на ее лице. Ведь он очень хорошо умеет читать лица. А может, она сама не хотела смотреть на его лицо?..
Артем надел свою кофту, которая была очень мокрой от дождя и не очень белой, и отвернулся, молча ожидая Катю. Говорить сейчас совсем не хотелось, потому что любое слово могло превратиться в десять, и совсем не нужных. Единственное, что до сих пор пугало Артема, это их отношения. Что теперь с ними будет? Во всяком случае, прежними они больше никогда не станут...
Не проронив ни слова, они дошли до дома, где живет Катя. Провожать ее до квартиры он не стал, а на прощание вместо сладкого поцелуя Артем получил лишь очередную порцию ненависти к себе, когда Катенька вдруг заплакала и, ничего не сказав, забежала в подъезд, оставив молодого поэта в легком недоумении и испуге под проливным дождем.
К себе домой Артем пришел лишь через четыре часа, чтобы не разговаривать с родителями. Очень не хотелось сейчас с кем-либо говорить, а тем более с родителями, пусть они даже всего лишь на восемнадцать лет старше него и очень понимающе относятся к своему сыну... Он постоял перед подъездам Кати еще десять минут, затем вернулся обратно на ту самую крышу. Даже проливной осенний дождь не мог смыть мерзкий запах насилия и омерзения, которым было пропитано все здесь. Артем знал, что теперь возненавидит это место больше всего на свете, но он хотел злиться. Жестоко, яростно, и на самого себя. За то, что оказался слабым. За то, что был во всем этом виноват. За то, что все это видел, и ничего не смог поделать. И за то, что ненавидел себя больше, чем пятерых ублюдков, которые безжалостно изнасиловали его любимую девушку...
Через три с половиной часа неистовое пламя ненависти окоченело под холодным проливным дождем, и Артем отправился домой.
Не смотря на весь калейдоскоп не самых приятных мыслей в голове, Артем все же смог уснуть. Проснулся он после обеда, когда родителей уже не было дома. Вначале он долго лежал в постели, и думал. Ни о чем, просто пытался забыться в паутине своего внутреннего мира. Затем Артем взял мобильный телефон и уверенно выбрал из списка банальное "Зайка", но в последний момент передумал и позвонил Егору.
- Да, Тема, - словно уже несколько часов ожидая обещанный, но опаздывающий звонок друга, ответил Егор. - Как прошел вечер? Или ночь?
Насмешливые намеки Артем оставил без внимания, лишь сжал кулаки, и предельно серьезно и спокойно сказал:
- Надо поговорить. Очень серьезно.
- Заходи ко мне, - тут же насторожился Егор. Он знал, что так его лучший друг не шутит. - Я один.
- Десять минут, - не стал спорить с выбором места Артем, и положил трубку.
Он сразу же поднялся с кровати, открыл шкаф, вывалил оттуда чистые джинсы и синий свитер. Мельком глянул в окно. Дождь кончился, видимо, еще ночью, но небо было беспросветно затянуто серыми, даже слишком, тучами... Плевать, не до погоды.
Артем был у Егора уже через восемь минут. Еще с порога лучший друг молодого ненавидящего себя поэта хотел было предложить пиво или кофе, но, увидев его жестоко-замкнутые глаза сразу же понял, что дело гораздо серьезнее.
В комнате Егора Артем рассказал все, что произошло. Даже мельчайшие подробности, которые среди придурков и кретинов... то есть в обычном обществе утопили бы его гордость в бездне дерьма, но Егор был очень понимающим человеком. Дослушав историю Артема до конца, он был искренне ошеломлен, и испытывал едва ли не большую ненависть к тем скотам, чем сам пострадавший.
- Я могу достать его адрес, - предугадав вопрос Артема, сказал Егор.
- Достань.
- Брат, я тебя понимаю, и даже разделяю твою злость, - начал Егор, выискивая чье-то имя в телефонном справочнике своего мобильного телефона. - Но может стоит обратиться в милицию? Они ж совершеннолетние, им там полный писец наступит.
- Я сам, - коротко ответил Артем таким леденящим душу тоном, что Егору сразу же расхотелось давать советы.
Все же он не до конца вошел в положение, а главное в чувства своего друга, раз советовал всего лишь засадить их за решетку. Этого слишком мало для справедливого правосудия. Артем жаждал мести всем своим физическим и не физическим существом.
Егор, наконец, нашел нужный номер, и приложил трубку к уху.
- Здорова Санек, - через десять секунд начал он. - Слушай, дело есть... Серьезное. Помнишь того лысого, которому я морду набил?.. Да. Ты вроде говорил, что он с твоего факультета? Адрес его можешь узнать?.. Ок. Спасибо Санек.
Егор убрал от уха телефон, отключил связь и сказал Артему:
- Через пять минут обещал СМСкой адрес его скинуть.
- Отлично.
Артем Егора откровенно пугал своим ледяным взглядом и железным тоном. Он не узнавал своего лучшего друга, и не мог понять ход его мыслей, если они вообще сейчас были в голове у Темы. Егор приблизительно мог представить, что сделает его друг с этим лысым ублюдком, а потом, скорее всего, со всей его шайкой. И хотя здравый смысл призывал к обратному, но подсознательно он одобрял эти действия.
- Тебе помочь? - спросил Егор, смирившись с поражением своего здравого смысла.
- Нет, - твердо ответил Артем все с тем же ледяным взглядом, который может быть, разве что, у смерти.
- Ты Кате звонил уже? - после короткой паузы, спросил Егор.
Тут леденящий взор Артема дал брешь, и его лучший друг увидел в его глазах обреченность.
- Я не знаю, что ей сказать... - голос тоже потерял свою былую уверенность.
Егор тоже не знал, что можно было бы сказать в такой ситуации. Быть может, попробовать обмануть себя, как делают это остальные шесть с половиной миллиардов считающих себя разумными людей, и просто забыть то, что случилось вчера... Но Егор знал, что Артем не умеет обманывать себя. А Катя вряд ли сможет забыть такое...
Егор промолчал. Сходил на кухню и принес две бутылки холодного пива. Артем не стал возражать против такой релаксационной психотерапии. Он сделал большой глоток, и на секунду расслабился, свободно пропуская по своей гортани ледяную струю слегка горьковатой жидкости. В голову словно ударили острым клинком изо льда, который уже через несколько секунд был растоплен кипящим серым веществом мозга.
Так они и сидели - пили пиво и молчали, пока не пришло сообщение на телефон Егора.
- Записывай... - он продиктовал адрес. - Пишет, кстати, что он учится на четвертом курсе. Живет один. Нарик.
Адрес Артем записал на маленький кусок бумаги, вырванный из какой-то тетрадки Егора. Он спрятал записку в карман, несколькими большими глотками допил пиво, и все же решил позвонить Кате. Что ей сказать, он не знал. И даже не думал об этом, просто достал телефон из джинсов, и позвонил.
По испуганному взгляду Артема Егор сразу понял, кому собрался звонить его друг. Он гордился им - для такого звонка нужно очень много смелости.
Но она не ответила на этот звонок и Артем, в какой-то степени, облегченно вздохнул.
Егор не стал задавать глупые риторические вопросы - продолжил пить пиво, внимательно наблюдая за своим другом. Артем стоял возле стола, и рассматривал тонкое лезвие бутафорской, но очень качественно сделанной катаны. Егор часто замечал какой-то нездоровый интерес своего друга к холодному оружию. В каком-то смысле даже поэтический. Когда Артем держал в руках это одно из величайших произведений искусств человечества, его глаза открыто блестели жаждой силы и добровольным преклонением перед прекрасным. И благодаря этим глазам, и нескольким поэтическим строчкам, посвященным самурайским и не только мечам, Егор вновь и вновь убеждался, что оружие, это самое ужасное, и от того прекрасное, что когда-либо было создано на этой грешной земле.
Но в этот раз глаза Артема блестели по-другому...
- Тема, я пойду с тобой, - твердо сказал Егор. - Чтобы ты чего лишнего не натворил.
Он ничего не ответил - продолжил внимательно осматривать лезвие. На миг Егор представил, как его друг отрубает этой катаной член тому лысому ублюдку, а затем с каким-то дьявольски удовлетворенным взглядом в никуда медленно слизывает кровь с выполнившего свое предназначение клинка... Это только еще больше прибавило ему уверенности, что нужно пойти вместе с Артемом.
Кроме того, Егор тоже хотел отомстить за своего друга и его девушку. Причем за девушку сильнее, потому что любил ее... Егор видел Катю всего несколько раз, и не очень хорошо ее знал, но любил. За печальные глаза, и всегда приветливо улыбающиеся губы. Возможно, она была совсем другой, нежели запомнившийся ему образ, но это не имело для Егора значения. Он хорошо знал, что образ любить гораздо легче, потому что он подстраивается под собственные желания; и гораздо сложнее, по той же причине. И он таил свою любовь глубоко в себе, ради друга. Но гораздо больше - ради сохранения очаровавшего его образа печальной и радостной Катеньки, к которой питал не естественные для себя ранее чувства.
А теперь же этот образ умирал, искажался. И с каждой новой секундой, представляя себе всю эту картину физического, но гораздо более психологического изнасилования, Егор страдал все больше и больше. И на самом же деле, он прекрасно понимал своего друга. Быть может даже больше, чем тот сам себя...
Артем, в свою очередь, догадывался о чувствах Егора. Слишком многое они прошли вместе, и слишком долго они уже были знакомы, чтобы не видеть чувств и эмоций друга.
И все же, в этот момент, со стеклянным испуганно-ненавистным взглядом и крепко и одновременно нежно сжимаемой в руке рукояти катаны, Артем пугал своего лучшего друга.
- Принеси еще пива, - наконец засунув меч в ножны и аккуратно поставив его на стойку к своим "младшим братьям", устало попросил Артем.
Егор сходил на кухню, и на этот раз захватил с собой еще и наспех нарезанной докторской колбасы, которая ну ни как не сочеталась с холодным темным пивом. Но, хоть Артем и считал себя гурманом, он промолчал, с удовольствием проглатывая один за другим кусочки колбасы и запивая их пивом. Жрать хотелось нереально!
- Тема, так ты что с лысым собираешься делать-то? - дожевывая последний кусок, спросил Егор. Правда, непонятно, было ли ему это на самом деле интересно, или так, просто чтобы прочное стекло молчания, уже слишком долго висевшее в этой комнате разбить.
- Отметелю сначала как следует, - начал Артем. Голос его был уже достаточно расслаблен, и это сильно радовало Егора. - Потом... Потом ментам сдам.
- И все, - удивился Егор. - А как ты им объяснишь, почему он избитый?
- Я защищался. Вчера. И следы побоев, как ты видишь, на мне тоже есть.
В принципе, не так уж и сильно физические пострадал Артем. По крайней мере, внешне. Глубокая трещина в губе, опухший с левой стороны нос, пара ссадин на лице... Сомнительно, что лысый отделается легче.
- А может, не ментам его, а так... - Егор сам не мог понять, почему это говорит. - Поймать в темной подворотни, чтоб не видел нападавших, и сделать инвалидом на всю жизнь?