Аннотация: Фонтэн с сыновьями возвращается в Бауэрстоун, чтобы вернуть себе власть.
Пролог: "Бауэрстоун: возвращение Фонтэна"
Жалкие людишки.
Прошло несколько часов с момента отбытия неизвестной армии в форме конфедератов, когда Фонтэн, Рузи и Жофруа вернулись в свои владения. За день люди успели похоронить родных и близких, подсчитать убытки и вдохнуть полной грудью свободу, какую вампирское иго не могло им позволить. Теперь же появление трёх смутных силуэтов с запада грозило отменой новых порядков, которыми люди ещё не успели надышаться. Город ожил, как единый организм, как муравейник, и начал собирать бойцов, защитников своего суверенитета.
Фонтэн наблюдал за стихийно возникающим ополчением с некоторым любопытством. Ему льстило, что за годы правления у людей выработалась такая стойкая неприязнь. Вампир наблюдал, как люди вооружаются пиками и кольями, заряжают винтовки. Особенно забавным показался один мальчишка лет четырнадцати, который долго приторачивал к поясу кобуру, попытался поместить туда револьвер, уронил его и потом успешно закрепил, готовый слиться в едином порыве с разгневанными народными массами. Фонтэн искал взглядом предводителя. Он объявился не сразу. Это был бакалейщик Пирсон.
В своё время Пирсон прославился хитростью и умением извлекать выгоду из чего угодно. Самой известной выходкой было подорожание соли. Пирсон задрал цену ровно в два раза и распространил слухи, что соль скоро станет дефицитом. Остальные бакалейщики тоже повысили цену и, примерно в этот момент Пирсон скинул цену на четверть. Пустячная была скидка, но соль всю скупили подчистую. Так он избавился сразу от двух проблем: от купленной с избытком дешёвой соли и недостатка финансовых средств. Теперь Пирсон тоже чуял определённую выгоду. Фонтэн предполагал, что торгаш собирается стать мэром и организовал сопротивление только для отвода глаз. Однако сопротивляться ему придётся взаправду.
- Уходите, вам здесь не рады! - начал Пирсон резво.
- Будто нас это когда-нибудь останавливало. С дороги, отребье, - сказал Фонтэн.
- Нет. С нас хватит вампиров, хватит крови и страданий! Мы хотим жить свободно! - говорил тот самый парень, что уронил револьвер.
- Люди, как овцы, нуждаются в пастухе. Кто будет этим пастухом? Ты, Пирсон?
- Не ваше дело. Знайте только, что Бауэрстоун вам больше не принадлежит.
- Хм. А если я вырву тебе сердце, то он будет мне принадлежать? - спросил Фонтэн.
- Только попробуй и тебя разорвут на куски! Это ничего не изме... - слова застряли у Пирсона в глотке. Фонтэн бесцеремонно вторгся в его грудную клетку, проломив рёбра, и вырвал сердце. Оно ещё билось, выстреливая в разные стороны слабеющими фонтанчиками крови.
Мятежники, вооружённые кольями, пиками, ружьями и револьверами, застыли в растерянности, хотя изначально предполагалось, что они будут колоть, рубить и стрелять при первой возможности.
- Есть ещё желающие? - спросил граф и сжал сердце Пирсона так, что оно выстрелило тоненькой последней струёй. Обзор рядов показывал занятную перемену: ополченцы растерянно озирались, искали поддержки со стороны, но из-за чувства локтя сосед был в не меньшей растерянности. Жофруа и Рузи смотрели на происходящее расслабленно.
- Может ты? - Фонтэн рванулся к парню, выронившему в начале мятежа револьвер.
- Нет, нет, сэр! Не надо, сэр! Я ничего такого не имел ввиду! - вопил мальчишка.
- Я так и думал,- прыснул Фонтэн и бросил парнишку на землю, - Мало вам смертей? Ещё хотите?
Толпа безмолвствовала, лишь подалась чуть назад от неожиданности.
- Хорошо. Вы сами напросились,- сказал граф и склонился над истекающим кровью телом Пирсона. Он начал отрывать от бывшего лидера восстания куски плоти и швырять их в толпу, орошать головы мятежников кровью. В полёт отправилась правая кисть, левая рука по локоть, ухо, нос и не было этому конца, пока от Пирсона не осталось лишь мокрое место. Мятежная толпа таяла на глазах, а к концу демонстрации силы не осталось никого, кто был готов сразиться и оказаться разорванным на мелкие кусочки. Вампиры чуяли страх. Воздух смердел им. Бауэрстоун вернулся во власть Фонтэна быстрее, чем можно было себе представить.
- Что теперь? - поинтересовался Рузи.
- Найти и убить Мортимера, но с ним армия. Для этого нам понадобится своя армия, - ответил Фонтэн.
- Чтобы обратить и обучить их потребуются недели, месяцы... - рассудил Ру.
- Если мы собираемся обращать их постепенно и собираемся их учить. Пока мы ждём, враг набирает силу. Мы не можем ждать, когда за нами придут. Мы должны ударить первыми. Армия должна выступить уже завтра.
- Но как мы это сделаем? Для обращения нужно укусить и напоить своей кровью. Мы умрём, если отдадим столько крови, - возразил Жофруа.
- Необязательно умирать всем нам. Хватит и одного... - Фонтэн сделал паузу, чтобы посмотреть в глаза сыновьям, и увидел там страх, - Им буду я.
- Почему, отец? - спросил Жоф растерянно.
- Потому что новообращённые с моей кровью будут сильнее, чем с кровью любого из вас. Однако вы вряд ли можете рассчитывать больше, чем на две сотни неофитов. Больше крови во мне попросту нет, - Фонтэн горько усмехнулся.
- Отец, ты не обязан этого делать, - просил Рузи.
- Будто у меня когда-то был выбор. С самого начала идея привезти Морта в поместье, наперекор Смотрителю, была дурной затеей. Теперь уже поздно что-то менять. Мы не должны позволить нас остановить. Я умру со спокойной душой, зная, что моя кровь так или иначе достанет этого ублюдка, даже когда я сам буду на том свете.
Выражение лица Жофруа было обиженное, будто он собирался вот-вот заплакать, но физически не мог этого сделать- не знал как. Рузи выглядел напряжённым и собранным. Затем Фонтэн отвёл Жофа в сторону, чтобы сказать свою последнюю волю.
- Помни, кто разрушил твою семью. Затверди это наизусть. Найди и убей того, чья кровь виновата в смерти твоей матери и отца. Позволь нам спать спокойно. Не подведи меня, сынок,- Фонтэн коснулся щеки Жофруа. Эти слова стали благословением для самых жестоких вещей, какие вампир с внешностью подростка только мог придумать.