Аннотация: В первой редакции рассказ участвовал в Конкурсе женской прозы "Высокие каблуки"
Настина душа летела белой птицей.
В первый раз Настя влюбилась в черноглазого милого брюнета. Как он был красив собой! Любила она его отчаянно, всей душой, но тайно. За ручки не держала, в глазки не заглядывала, и целоваться не лезла. Так и любила, пока его в другой детский сад не перевели. Ей было пять лет. Ее избраннику - столько же. Сердце поныло-поныло, да утихло, слишком дел много было: куличики из песка испечь, снежную лошадь слепить, куклу отстоять в нелегкой борьбе.
Второй объект ее воздыхания был старше на четыре года и уже отметил свой юбилей - десятилетие. Настя любила так, что задыхалась от чувств, особенно когда великолепной наездницей сидела на его спине, или когда забиралась с ним на шкаф, оказавшийся единственным, на котором она сидела с мальчиком, и вообще с кем бы то ни было, или когда они чуть не устроили пожар на сеновале - керосинка никак не хотела зажечься и изобразить романтическую свечу, а, загоревшись, воспламенила все вокруг себя, включая детские сердца. Но, однажды уехав в другой город, мальчик так и не вернулся. Был перекрыт кислород ее чувствам. Настя поначалу часто, а потом все реже и реже, предавалась мечтам о встрече с ним, роняя лирические слезинки на подушку, пока огонь, при кислородной недостаточности, не иссяк.
Тем более настала к тому времени школьная пора, нужно было ежедневно следить за белизной воротничков, познавать новое и интересное и получать пятерки. Поразительным открытием стало для нее то, что не так приятно, как думалось, быть любимой. Влюбленные мальчики били своих возлюбленных дипломатами по голове, дергали за косички, задирали юбки и проявляли другие не менее трогательные знаки внимания. Настя была рада, что мужское внимание к ней было ограничено любовными записками, в которых она аккуратно исправляла красной ручкой ошибки. Хватило одного случая, когда от избытка чувств одноклассник залепил ей снежком в лицо.
Когда гормоны нанесли по ее детскому организму сокрушительный удар, Настя, не мелочась, влюбилась сразу в двух старшеклассников, само собой безответно, так как они были с ней не знакомы, что не мешало проверять их чувства и отношение к себе посредством ромашек, кофейной гущи, карт и других верных информаторов, которые чаще всего проливали елей на Настино самолюбие и дарили надежду на светлое будущее во взаимной любви и согласии с мужчиной ее мечты.
Но тут Настя сама стала старшеклассницей, и влюбленность в преподавателя алгебры и геометрии, который был старше всего лет на десять, затмила все предыдущие. Математика стала обожаемым предметом, район кабинета номер двадцать пять стал излюбленным местом пребывания с подружками-хохотушками на переменах. Все это до тех пор, пока дорогой учитель не бросил Настю, а заодно и свою молодую жену с сынишкой на произвол судьбы, скоропостижно скончавшись от лейкемии. Трагедия надолго выбила Настю из колеи радости жизни, которая, несмотря ни на что, шла своим чередом.
Симпатичный парень признался в любви. Но, как ни ждала Настя этих слов всю жизнь с четырехлетнего возраста, признание не произвело должного впечатления. Все звучало как-то не так, не то, не от того. Было тоскливо и грустно.
Закружила метель суеты, засыпала прошлое снегом. Выпускные экзамены, вступительные, и вот Настя студентка. Стала носить мини-юбки и туфельки на шпильках. Ее точеные ножки вызывали трепет и восхищение мужчин и зависть женщин. Схлынула бешенная учебная нагрузка, и стало остро чувствоваться одиночество. Настю, отмечая ее красоту, очаровательность, ум и добродушие, многие находили привлекательной, набивались в друзья с надеждой на развитие отношений, что не делало ее счастливой. При отсутствии любви в сердце Настя чувствовала себя глубоко несчастной и одинокой, но не долго.
Золотой сентябрь жал руку октябрю - они встретились, выпили и еще не начали проливать обильные пьяные слезы - погода стояла ясная, солнечная. В один такой прекрасный день, когда лекции у Насти закончились, она, не спеша, направила стопы свои в сторону дома. Молодой человек с внешностью Аполлона, как раз популярной в Настиных мечтаниях и фантазиях - стройный, широкоплечий, со светлыми курчавыми волосами - окликнул ее и предложил свое сопровождение, дабы защитить милую девушку от всяких случайных неприятностей. Из-за невозможности отказаться от столь заманчивого предложения и, впоследствии, от столь приятного общества, путь к дому оказался весьма длительным, прошел через парк, скверы, малознакомые улицы и проспекты. Отпускать интереснейшего собеседника, блиставшего (когда стемнело, это стало особенно актуальным) остротой и глубиной ума и чувством юмора, совсем не хотелось.
Настя влюбилась. Безрассудно и окончательно. Она чувствовала, что у нее выросли крылья. В ней проявились женские инстинкты - заботливость, жертвенность, самоотречение, готовность к большому поступку, всепрощение (в разумных пределах). И целоваться очень хотелось.
После двух недель ежедневных встреч, Аполлон осмелился поцеловать Настеньку. Для Насти загорелся (не костер, не пожар - все это уже было) зеленый свет - она реализовывала свои девичьи мечты - целовалась, снова целовалась и давала себя целовать и требовала поцелуев. Но позднее стало ясно, что за романтику и поцелуи надо платить, и ничем иным, как собой, в известном взрослым людям смысле. Продержавшись в должниках полгода, Настя расплатилась, но (вот уж какие сюрпризы преподносит жизнь) еще больше погрязла в долгах. Настя любила своего Аполлона, и он любил себя.
Но однажды она поняла, что очень хочется, на самом деле, быть любимой. Когда розовые очки разбились, были починены и снова раздавлены, а широко раскрытые глаза, глядящие на мир, пришлось прищуривать от обилия частых песочных бурь, Настенька вдруг устала и сообщила об этом своему Аполлону и еще сказала, что им не по пути. Из динамиков режущей болью лился вопрос: "Где твои крылья, которые нравились мне". Аполлону очень не понравилась перспектива остаться без внимания и любви, тем более пора было вить семейное гнездышко, обрастать уютом, а тут птичка собралась улететь. Чувства Аполлона (не известно точно какие, но очень сильные) поднялись бурей, захлестнули и понесли в неведомые дали. Как оконное стекло в ураган задребезжало сердце, как яблочки к сентябрю налились кровью глаза, как паруса в море раздулись ноздри... Когда он боле менее пришел в себя и возымел способность воспринимать визуальную информацию, увидел свою бездыханную Настеньку и заплакал: 'что же я натворил'...