Она боялась солнечного света. Ах, как же она его боялась. Смертельный враг ее -- солнце, так и стремилось сжечь кожу бедняжки до основания, до самой кости, чтобы больше ее такой прекрасной девушки не было на этом свете.
Ей ничего не оставалось, как просто жить под покровом тьмы, здесь, в этом сером, унылом замке, на берегу моря, что волнами своими лизал полуразрушенные грязные ступени крыльца.
И была ночь, обычно звездная, с часто выныривающей из моря белой луной. Это было красиво и притягательно. И она, бедняжка Вьен, стоя на вершине наблюдательной башни, смотрела туда, за горизонт, откуда частенько приплывали большие суда, груженные чудными товарами. К ним часто приплывали купцы и торговцы, моряки и даже беглые бандиты. Всех принимали в этом замке. И от всех гостей одинокая девушка, боящаяся солнечного света, ждала рассказов о том, что же творится там, за горизонтом. "Ведь там обязательно прекрасно", -- романтично произносила она, наслушавшись очередных историй.
Как-то ночью к замку приплыл удивительной красоты корабль, таких Вьен раньше не видела: он сиял подобно закатному солнцу, за которым девушка частенько подглядывала в крохотную щелку. Каждый золотой узор корабля мерцал искрами звезд. Вьен смотрела за причаливающим кораблем, не отрывая глаз. Из корабля на берег вышли обычные моряки, а за ними, словно птица из трюма, выпорхнула прекрасная женщина. Она была настолько красива и необычна, что Вьен подумала, будто это таинственная богиня спустилась с небес на землю. А какие удивительные истории рассказывала она -- одна интереснее другой! "Это невероятно", -- в восхищении повторяла Вьен, вслушиваясь в каждое слово истории, в каждый звук. "Какая же прекрасная жизнь за горизонтом!" -- восклицала она. "Как же я хочу увидеть ее! Как хочу!". И дни этого общения с необыкновенной женщиной стали для Вьен самыми счастливыми днями в ее жизни: никогда прежде она не знала, насколько жизнь может быть яркой и красочной.
Но через несколько дней женщина уплыла дальше по своим делам. А Вьен отныне каждую ночь с надеждой всматривалась за горизонт, в непреодолимом желании увидеть удивительный корабль, который привезет с собой ту, что открыла перед ней прекрасный и красочный мир.
Но случилось так, что море обмелело. Сотни лет не было такого. Что ж, теперь корабли не могли причалить к берегу. День за днем замок погружался в тоску. Тишина и колючие ветры отныне гуляли по залам его. Даже белая луна и та каждую ночь с трудом пробивалась сквозь трещины сухой земли. Все ожидания и надежды бедняжки Вьен были разбиты.
Но в одну из ночей она еще издали увидела, как по обмелевшему морю, едва держась на ногах, идет молодой мужчина. Уставший, измученный, он попросил о еде и ночлеге. Его корабль потерпел крушение -- погибли все, а ему удалось спастись. "Мое счастье, что море обмелело, иначе бы мне не жить", -- частенько повторял он.
За всё то время, пока он приходил в себя, Вьен не отходила от него ни на минуту. Он с охотой рассказывал простодушной девушке о той жизни, что буйствует там, за горизонтом. Его истории были незатейливы и просты, но не менее интересны. Их тянуло друг другу: она -- беззащитная и наивная, он -- не страшащийся ничего и знающий цену словам.
-- Ты останешься со мной? -- с надеждой вглядывалась она в глаза теперь уже самому главному человеку в ее жизни.
-- Лучше я возьму тебя с собой, -- твердо повторял он, -- туда, за горизонт. И ты увидишь настоящую жизнь. Она понравится тебе, обещаю. Люди непременно примут тебя, даже не смотря на то, что ты так боишься солнечного света. Все будет хорошо, верь мне.
И под покровом темноты они рука об руку отправились туда, "за горизонт", где обоих ждала новая жизнь.
Они поселились в грязной лачуге, и первое время были счастливы. Но он тосковал по морю, простору, неисследованным берегам -- по совсем другой жизни, нежели той, в которой солнечный свет был надежно укрыт грязной мешковиной, а каждый день превратился в одно сплошное воспоминание о прошлых свершениях.
-- Люди обижают меня, любимый, -- теперь часто плакала от отчаянья Вьен. -- Когда они встречают меня в темноте, они обзывают меня колдуньей и насылают бессчетные проклятья на мою голову. Разве заслужила я это?
-- Они люди, только и всего, -- лишь разводил он руками в ответ.
-- Но ты говорил, что они примут меня!
-- С людьми ничего не знаешь наперед, видимо я ошибся. Но зато теперь ты знаешь о жизни "за горизонтом" не понаслышке. Теперь ты знаешь правду, а это, поверь мне, дорогого стоит.
Так день за днем Вьен открывала для себя правдивый мир "за горизонтом". И не был этот мир так прекрасен и ярок, так гостеприимен и добр, каким его все расписывали. Он оказался унылым и черным, как самая безлунная ночь; угрюмым и злым, подобно скрючившейся уродливой старухе. А вскоре ее любимый и вовсе уплыл, даже не попрощавшись. И Вьен ничего не оставалось, как возвратиться обратно в замок.
Спустя время вода вернулась в свои русла, наполнив озера, а за ним и моря. И поплыли корабли к старому, осунувшемуся замку, на негасимый свет маяка. И, как и прежде, каждый корабль Вьен встречала, стоя на башне. Гости входили, раскладывали товары, садились за стол и вели неспешные рассказы о занимательной жизни там, "за горизонтом".
Причалил к берегу и корабль прекрасной женщины. Она сверкающей птицей впорхнула в обветшалые стены замка и, подсев за стол к задумчивой Вьен, принялась не спеша делиться с ней удивительными историями. Вьен слушала эти истории внимательно, не отрываясь, повторяя каждое услышанное слово. И, вот что странно, в ее устах прекрасные слова звучали страшно, мрачно, тоскливо, словно все краски, вложенные в них, выцветали в одно мгновение, оставляя после себя лишь черно-белую мертвую картину, лишенную каких-либо чувств. И женщина, слыша повтор своих историй, менялась, и уплывала "за горизонт" уже другим человеком: без чувств, опустошенной, сухой, бесцветной. И так отныне было с каждым.
И слух о способности необычной девушки превращать все красочное в черно-белое, а все чувственное в бесчувственное, прошелся во все уголки, заглянул в каждые щели. И потянулись к старому замку воины. "Не хотим мы больше различать краски этого мира! Не хотим чувствовать что-либо, скрещивая мечи с сыновьями и отцами нашими! Незачем нам отличать друзей от врагов!".
С легкой руки Вьен армии становились непобедимы, а каждый воин обретал почти что бессмертие, ибо не знал он ни страха, ни боли, ни сочувствия, ни пощады. И страшное проклятие накрыло землю, в виде непрекращающихся, затяжных войн.
-- Нужно это остановить, -- перешептывались между собой те воины, что не желали превращаться в бесчувственных болванчиков с бесцветными глазами. -- Только, кто сможет выстоять против такой ужасной силы, против такого проклятья?
-- Я попробую, -- вызвался один из них, тот, что был посмелее. -- Я слышал все мрачные истории, что пересказывают на досуге друг другу воины с мертвыми глазами. Я знаю, что делать. А если не справлюсь, так вы убьете меня, братья.
И под личиной простого моряка отчаянный воин приплыл в замок. Ни на секунду не прерываясь, он рассказывал историю за историей -- каждая последующая мрачнее предыдущей. Сколько раз он слышал их, и никогда не вызывали они в нем никаких чувств. А сейчас он вел рассказ в упоении, в желании всеми правдами и неправдами донести их до этой странной девушки, что была наделена такой холодной красотой и обретенным бесчувствием.
Вьен с жадностью, не отрываясь, слушала эти истории, повторяя слово за слово, и впервые каждое слово это приходило к ней осознанием ужаса и ущербности того, что слышит она, страхом и кошмаром бесцветности и холодности их. Она впервые слышала истории такими, какими сделала их сама. И с каждым повторенным словом тело ее от сковывающего страха и ужаса обращалось в камень, а к концу последнего рассказа и вовсе рассыпалось в песок.
И в тот же миг все бесчувственные воины по всему миру ослепли. Как подкошенные падали они на колени, прижимая ладони к лицу, стеная от внутренней боли.
Хотел было порадоваться смышленый воин своей победе, но не смог, потому как и сам утратил все чувства. И казалось ему, будто и сам он ослеп. И понял он, что проклятье побежденной им девушки отныне поселилось и в нем, и что верные друзья его не отступятся, пока не лишат его жизни. Вот только умирать воину совсем не хотелось.
А потому вся его жизнь превратилась в бесконечную череду побегов. Он скрывался от всех, прятался по углам, забивался в каждую щель и, наконец, устав, он открыто пришел на базарную площадь и, усевшись у одной из торговых палаток, принялся ждать своих друзей. Мимо него проходила женщина с ребенком. Маленький мальчик то и дело указывал пальцем на всё, что попадалось его пытливому взору, вопрошая:
-- Мама, смотри, а этот цветок под ногами оранжевый или желтый?
-- Желтый, мой сладкий, -- со знанием дела отвечала мать.
-- А небо, небо какое: больше зеленое или синее, или даже белое?
-- Голубое, сынок.
И воин впервые поднял глаза в небо и, глядя на него, задал себе тот же вопрос: какого же оно цвета? И небо показалось ему белым как молоко. И цветок, что качался беспомощно на ветру у его ног, оказался не желтым, не оранжевым, а больше красным. Он впервые открывал для себя мир по крупицам, словно ребенок -- и утраченные чувства возвращались к нему, но были эти чувства другими, новыми и принадлежащими только ему, а цвета, что различали отныне его глаза, обрели насыщенную яркость. Ведь отныне он смотрел на мир только своими глазами.
Так воин избавился от страшного проклятья. Он обошел землю вдоль и поперек, открывая шаг за шагом этот мир, который в его глазах и чувствах был куда ярче, куда прекраснее и необычнее, нежели у всех остальных людей.
И весть о нем разлетелась во все концы. И больше не грозила ему погибель от острых клинков друзей. И потянулись к нему ослепшие солдаты, моля даровать им спасение. Но всем отказывал воин.
-- Каждый должен открыть для себя мир сам, -- повторял он, -- постигнув всё его многообразие самостоятельно. Иначе вновь мы станем смотреть на мир глазами друг друга.