Только солнце выглянуло из-за горизонта, как я уже на ногах была. Острог ещё спал, только цепной пёс вяло поднял голову. Ледяная вода приятно холодила лицо. Я потянулась и пошла за луком - острогу нужно есть, ежели я стреляю хорошо, то чего ж не помочь.
Муж ещё спал. Я тихо подошла к нему и легко коснулась ладонью его волос.
- Любимый мой, что ж ты из-за меня страдаешь... Почему не оставил меня? Ведь уже двести лет молчишь уже ради меня. По что жизнь себе ломаешь?
Муж продолжал спать, только тихо потянулся за моей ладонью, когда я встала. Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула холодный воздух. Лада снова выглядывала из-за двери своего дома.
- Подойди-ка, красна девица, - Лада послушно шагнула ко мне, - я сейчас на охоту пойду, а ты, ежели я не вернусь до полного восхода солнца, Годуну скажи, что я на охоту ушла, да не вернулась, а мужу моему раньше Годуна не говори, даже если спрашивать будет. Поняла?
- Поняла, а... - она стеснительно покраснела.
- Говори уж.
- А Вы меня биться, как Вы, научите? - девушка смотрела на меня восторженными как у ребёнка глазами и ждала ответа.
- Ну как я это вряд ли, а вот защитить себя научу.
- Спасибо.
- Пока не за что, милая, - я шагнула к стене.
- Ой, а как же я Вас выпущу-то? Ворота ж отворять нельзя...
- А мне ворота и не нужны. Я через стену полезу, как вчера.
- Так вчера это вы с Финистом были...
- И что ж я без мужа и через стену не переберусь? - я задорно подмигнула девочке и взобралась на помост.
Приземлилась я уже с другой стороны. Земля мягко спружинилась под ногами, и я направилась в лес. Тихий шелест листвы убаюкивал и навевал покой. Тихо щебетали птицы, где-то на дереве шмыгнула белочка. Я поставила пару силков неподалёку от заячьих троп и пошла дальше. У ручья наткнулась на следы кабарги, судя по ним, она отошла недалёко. Крадучись, я пошла по следу. Зверь действительно обнаружился неподалёку. Кабарга мирно общипывала куст ольхи. Я натянула тетиву и прицелилась. Тихий свист и кабарга падает, сраженная стрелой. Животное ещё дергается, но встать уже не может, я тихо подошла и взмахнула ножом. Кабарга затихла. Я схватила труп за задние ноги и потянула туда, где расставила силки. Большая часть силков была пустой, но в одни попался крупный косой. Прихватив и его тушку, я направилась в острог. У ворот я постучала.
- Кто там? - спросили глухо.
- Свои. Открывай, дядь Никлюд.
- Стой! Куда?! - за воротами слышалась возня, а затем они распахнулись и навстречу выскочил Финист.
Он обнял меня, крепко сжал в объятиях, а отстранившись, укоризненно посмотрел.
- Ну прости, прости, что не предупредила, - он снова укоризненно покачал головой, а затем, взяв косулю у меня из рук, переплел пальцы и повёл в крепость, - Лада! - как только мы вошли, закричала я.
- Что?
- Брата зови и сама иди сюда, - вскоре она с Кречетом выскочила из кузницы и удивлённо застыла, - ну, чего застыла? Бери мясо давай, - девушка отмерла и наконец подошла. Ко мне рассержено шел Годун.
- Это что такое? Я не разрешал тебе уходить, - он шёл широкими размашистыми шагами, сильно размахивая руками и говоря на ходу, - Ясна, это нарушение дисциплины, так нельзя даже тебе, - он грозно навис надо мной, но Финист шагнул вперёд и чуть оттолкнул воеводу, - да знаю я, что ты ей вреда причинить не позволишь, но так же нельзя, - Годун уже сдался и, тяжело вздохнув, ушёл в дом.
***
Вскоре воевода поднял дружинников и повел в лес, разбойника того, Моляву, искать. Я да Финист позади шли и говорили.
- Годуну кошмары сняться, с силами темными в них. Обряд защиты бы нужен, да только не позволит он, - муж в ответ молчал, - когда воеводу кошмары мучают не к добру это. Смурным да невнимательным он будет. И в дружину разлад придет, - Финист хмуро кивнул, - может на ночь ему полынь поджечь? Али лучше оберег повесить? - Финист наклонился и сорвал с земли травку горькую да мне ее протянул, - ну, полынь, так полынь.
Наконец следопыт вывел нас к стоянке разбойников.
- Это разбойничьи хоромы-то? - тихо спросил Курган.
- Да, они это, - знахарь ответил немного рассеянно - он читал следы и думал о другом.
Сделав буквально пару шагов, мы наткнулись на горелый труп.
- Четверо их оставалось.... - я отвлекалась от слов Вышеня, потому как к Финисту обратился Бус.
- Аникей хмурый что-то, мож случилось что? - Финист пожал плечами, явно не желая говорить.
- Его друг серьезно ранен по его вине, а понравившаяся девушка не обращает на него внимания. Для нас - ничего, для него - трагедия, - я отвернулась, не желая отвечать больше.
- Повздорили они, подрались, - продолжал Вышень.
- Ну и где они теперь?
- Судя по следу, в ту сторону пошли.
- Ясна, что там?
- Да болота вроде. С воздуха не очень видно, а местность зыбкая, да и чувства птицы и человека разные. Для птицы - там опасность, для человека - ничего, а вот лес сказал - болота, и трупов там много.
- Ну, пошли там...
Курган пошел вперед, и мы же спокойно направились за ним. Вскоре вышли мы к зыбким болотам, над которыми вовсю каркали вороны. Редкие, тонкие деревья корежились на островках суши.
- И точно - болота! - удивился Аникий. - В остроге говорят, что тут гиблые места, - мы дошли до небольшой лужицы.
- Верно. Вот тут один из них и умер.
- Значит, двое...
- Это мы там узнаем, - знахарь махнул рукой в сторону и сам направился туда же.
Я несколько раз оступалась, но Финист успевал меня ловить под руки, а скоро Вышень остановился около грязноватого углубления.
- Тут еще один.
- Выходит он один теперь остался. Ну и где он?
- А может он обратно повернул?
- Нет, не повернул, он туда пошел, - знахарь снова махнул рукой.
- Годун, я птицей обернусь, вперед полечу. А то тут топко слишком, а я от ног отвыкла. Чуть не утопла тут раза три.
- Хорошо, - воевода отвернулся и пошел в след за следопытом.
Обратившись соколом, я распахнула крылья и взлетела ввысь.
***
Дружинники шли уже весь день, часто останавливаясь и высматривая следы. Разбойника все не было.
- Догоняем? - спросил Годун.
- Отстаем, - нехотя ответил следопыт, - ему время на следы тратить не надо, да и ноги у него быстрее, - он выразительно покосился на Буса. Тот отмахнулся.
- Финист, а Ясна не видит его? - прогрохотал воин.
Лучник в ответ покачал головой.
***
К ночи воины остановились на ночлег, и я человеком обратилась, мы костер собрали, да у него сели. Уставшие и изморенные, они сидели у костра и мирно дремали. Финист положил голову ко мне на колени и прикрыл глаза.
- Я пойду, дров принесу, - тихо сказал Курган мне, не желая разбудить товарищей.
В ответ я кивнула. В ночном лесу тихо пели совы, сверчки, чуть вдалеке от нас, в траве, шуршала мышь. Годун сонно опустил голову на грудь. А Финист поднял голову с моих колен и указал рукой на воеводу. Я кивнула, а затем поднялась, вынула из кармана пук полыни, шагнула ближе к костру. Сухая трава быстро вспыхнула. Я резко дунула, и огонь на полыни потух, только дым и остался. Затем я шагнула к Годуну ближе, повела вокруг полынью, а затем к его лицу ее поднесла и начала шептать: "Как полынь-трава горька, так кошмары свои страшны, как полынь-трава легка, так и воля твоя сильна, кошмары уйдут, когда полынь стлеет, да вовек к тебе не вернутся они. Полыни дымом ты окутан, как заговором ты опутан, заговор тот не простой - он хранит век твой покой. Как ветер полыний дым сгонит, так кошмары твои уйдут". Полынь почти догорела, и я отломила догоравшую ветку от пука, сам же пук кинула в костер, а веточку в пальцах растерла да на голову воину высыпала. Я повернулась к нему спиной и вернулась к Финисту, как Годун проснулся.
Вскоре вернулся Курган, с собой он вел какого-то старика. Сел старик к нам к костру и начал дивную историю рассказывать. Дескать, появилось тут вольное войско, которое грабит, убивает да дань платить требует. А они люди мирные, Новгороду исправно дань шлют, только этим разбойникам все равно. Отказались они дань им платить, а они на них с мечами да с рогатинами пошли. Дескать, сын его против них пошел и пропал, теперь вот он его ищет.
- Можешь показать где это, вольное войско? - спросил у старика Годун.
- Ага, - ответил тот.
Вскоре мы потушили костер и пошли вслед за стариком. К утру мы были уже в лагере этих смердов. Дружинники крадучись подошли к ним, но там никого не оказалось, только пьяные разбойники. Курган нашел среди них воеводу и узнал у него, что смерды в острог пошли. И что пошли они не просто так, а по наводке разбойничка одного, Молявой которого кличут.
- Разошлись, - досадливо сплюнул Годун и повел нас обратно.
- Годун, я вперед полечу, сверху посмотрю, - воевода кивнул и я обратилась в птицу и взмыла ввысь.
Подо мной расстилался лес дивной красоты, но сейчас сердце тревожно щемило, и я быстрей замахала крыльями. Вот вдали уже показался острог, и я с ужасом увидела у ворот Евпатия. Взволнованный клекот сорвался с моих уст сам, а я уже неслась к земле, словно камень. Последовал удар оземь, я на ходу уже вынимаю мечи и врываюсь с бой.
- Убейте его! - кричит предводитель, а я встаю спиной к спине с Евпатием.
- А дружина где?
- Идут, я звала, - разбойники несутся вперед и я врываюсь в схватку.
Один из них получает удар ногой в живот и сшибает собой еще одного. Следующий сам напарывается на мой клинок, а затем падает. Другой оказался ловчее первых и кружит вокруг меня с мечом. Я делаю пару пробных выпадов, но он ловко уворачивается и я промахиваюсь, еще один напал сзади и правый бок обжигает резкая боль, и я чувствую, как кровь скатывается по моему боку. Я неловко взмахиваю рукой и заваливаюсь на бок. Разбойник собирается меня добить, но падает с рассеченным горлом. Я с трудом поднимаюсь и вижу, что Радим летит на Евпатия с мечом. Успевая только прыгнуть да повалить его на землю, я падаю и сама.
Рана на боку оказалась серьезнее, чем мне чудилось. Радим отпихивает меня и мстительно бьет по ране ногой, а затем снова поднимает меч и бьет Евпатия в спину. Я поднимаюсь и, в ярости, насаживаю тварь на меч. Из лесу выскакивает дружина. Годун выхватывает мечи и кидается в гущу схватки, из острога выскакивают люди с рогатинами. Я поднимаю меч и толкаю ногой ближайшего противника. Он падает на землю и оказывается проткнут моим мечом. Я оступаюсь и падаю, словно в забытье вижу лицо мужа, он обнимает меня и трясет за плечи.
***
Схватка закончилась. Ратники победили. Финист молча трясет жену за плечи, та тихо произносит: "Все хорошо, любимый, не бойся...". Он в страхе смотрит на Вышеня, но тот занят Евпатием. Сокола никто не замечает. Он, окинув всех еще одним яростным взглядом, поднимает жену на руки и несет в острог.
- Батюшки, да что ж с ней? - Никон шокировано поднимает глаза и помогает открыть двери, - на стол ее клади и воды горячей принеси, да раздень ее до рубахи, - старик отходит в сторону, к полкам с травами, и ищет что-то там.
Финист дрожащими руками стягивает с нее кожаный нагрудник и кольчугу, алая рубаха на боку вся промокла от крови, и Финисту кажется, что ее слишком много, что Ясна мертва.
- Ну, молодец, а теперь воды горячей неси, - старик выгоняет его.
Финист, словно ушибленный, вышел из церкви. Дружинники сидели у тела Евпатия. Сокол ощутил небывалую злость и в ярости кинулся к ним, оттолкнул Годуна, схватил Вышеня и потянул его за собой.
- Финист, ты что, из ума выжил?! - воскликнул тогда Курган.
- Годун, Ясна, жена его, Ясна где? - до Буса начало медленно доходить, что происходит, - в битве была, а сейчас нет. Где она? - Годун мгновение думал, а затем кинулся в след знахарю.
Лучник тем временем притащил Вышеня в церковь и ткнул пальцем в Ясну. Знахарь охнул и кинулся к ней. В светлицу влетела и остальная дружина.
- Рана серьезная, глубокая... Да и ударили еще сюда... Полынь неси, огонь-траву, мартовцу и сок березовый. - Вышень уверенно раздавал указания, а затем решил их пояснить. - Лучше нее ее никто исцелить не сможет, значит нужно ее в сознание вернуть.
Ясна задергалась на столе.
- Финист... Финист.... где ты... что с тобой, Сокол мой...
- Подойди, да успокой ее, - велел знахарь.
Финист подошел к жене, ласково взял ее за руку и погладил по голове.
- Финист... не уходи больше, ладно? - в ответ воин кивнул, а Ясна, словно увидев это, успокоилась и затихла.
- Ты прости, брат, что мы не заметили.... - лучник в ярости повернулся, когда его за руку схватила узкая ладошка жены.
- Не серчай на них... не виноваты они... - Сокол тяжело выдохнул.
- Очнулась? Что принести или сделать, Ясна? - знахарь внимательно ее слушал.
- Полыни настой дайте мне, разрыв травы, белены да дурмана. И в лес мне надо... - Финист кивнул.
- Но, Ясна, зачем?
- Полынь боль уменьшит, а остальное для обряда. Не спорь, а просто дай, - знахарь хмуро кивнул и вышел. Вернулся он протягивая что-то завернутое в тряпку и флягу кожаную.
- Когда вернетесь? - спросил он уже на улице.
Ясна, прищурившись, посмотрела на солнце.
- С закатом, - ответила она и допила жидкость из фляги. - Держи, боле мне это не нужно, - Финист поддержал жену, и они вместе вышли за ворота.