ххх
Сколь много жизнь дарила шансы людям
Свернуть с пути, что в пропасть поколенье
За поколением бросает. Слепая жадность
Торжествует над простым смиреньем,
Гордыня, выросшая в грешных душах
Уже не та, что Рим возвысила над миром.
Гордимся не победами, гордимся эгоизмом.
Мы говорим красиво, но не умеем слушать,
Мы лжем быстрее, чем мысль возникнет в голове,
Для нас ничто и нежная любовь, и узы Гименея,
Свет дружбы блекнет под  огнем измен.
О чем твердил Эзоп до нашей эры,
Великий в мыслях и ничтожный раб земли,
Шекспир, отдавший истинное имя
За лик изменчивой натуры из толпы, 
О тайне, что свела с ума больного Ницше,
Погрязшего в любви и жалости к себе,
Она, великая насмешница, хоть не богиня,
Жестоко бросила во тьму печального гусара,
Махнув перед лицом хвостом лисицы,
Не дав и шанса дописать достойного романа.
О ней мы знаем сами, но, коварная, глубоко
Лежит и спит, свернувшийся в змеиное гнездо,
С издевкой колит наши души толстой спицей. 
Подобно Дербеневу, земные нации как зайцы
Поют слова божественных шутов "нам все равно".
Прости, мой друг, за грубую иронию сию,
Услышав имена великих ты замер в ожидании,
И вдруг про зайцев...  Негодование ловлю
И принимаю. Нынче не пятнадцатый сияет век,
И не Шекспир я, а обычный, русский человек.
Давай знакомиться, скучающий читатель,
Хоть здесь рассказ пойдет не обо мне,
Хочу сказать лишь пару строк о мыслях,
Что в голове моей толкались тридцать лет,
Мешалися в клубок, дрались, ругались, 
И, наконец, договорившись, вынесли вердикт - 
Роману быть. Пусть не поэт я, и, о, Боже!
Женщина. Впервые мне совестно лишь потому,
Что женщина я. Так вышло мне, а тебе - дороже,
Легко мне написать, но тебе же - выпало читать.
Когда-то я сама под одеялом с книгой ночи проводила,
А мать, порой поймав меня, кричала: "надо спать!",
Но ни она, ни здравый смысл желанья не отбили
В чужие мысли и мечты свободно проникать.
Мне нравился Дефо, Берроуз, Митчелл, Дойл.
Пока мы молоды, мы все в своих глазах герои, 
В иллюзиях есть силы, чтоб встретиться с судьбой,
Но храбрость прочь бежит от вида бурой крови.
Прими же мой совет, читатель, без сомнений,
Коль станешь ты вопросы о смысле жизни задавать,
Не избежать тебе душевных потрясений,
И никогда не станешь в кредит машину брать.
Извечный сей вопрос увидит в ней не роскошь,
И даже не спасение от зимних холодов.
Упреками планеты по дорожкам ездит
Украденное будущее несчастных мертвецов.
Когда вопрос себе "зачем живу?" мужчина ставит
Он понимает, что ответа нет, и потому в спокойствии,
Присущем лишь сердцам отважным, жить продолжает,
Оставив поиски, надеясь, что уж внуки точно все узнают.
Мы ж, женщины, живем не логикой, об этом всем известно.
Мы без эмоций умираем, как рыбы, вынутые из воды.
Мы интуицией живем, для нас большой секрет
Как можно выйти из дому в потертых тапках на пикет.
Пока в оранжереях растут из темной почвы яркие цветы
Мы будем жить не задаваясь, зачем живем и для чего.
А если спросит кто - "мужчины пусть на это отвечают".
Да, мой читатель, согласись, ответ никто не ищет...

ххх
Уж отклонилась я от темы, "пара строк", заявленная выше
Чуть растянулась, надо в целое их здесь собрать.
К чему веду? К тому, что быть бы Лариной Татьяной
Мне вышло б, коли не рассказ, коснувшийся ушей
Случайно в парке.

                              Был ясный день и месяц май
Сиренью цвел, пах яблонькой, черемухой, грозой.
То у фонтана, то у каруселей металися десятки стай
Пернатых, наглых голубей, птиц жизни городской.
По графику рабочему сейчас был выходной от смены,
По парковым тропинкам, средь сосен и берез
Два колеса велосипеда крутились ровно, тени
Мелькали под ногами. Вдруг, оторвав меня от грез,
Мой конь стальной защелкал, прокрутив педали.
Пришлось остановиться. Цепь слетела.
Я отошла в тенек, занявшись своим делом.
Как часто мы упускаем мелкие детали,
Сбираясь в дальний путь! Великие свершенья
Гибнут на корню, ни разу не свершившись,
Коль молоко прокисшее с утра ты выпил.
Меж тем, пока марала руки в смазке, разозлившись,
Неподалеку раздался шум, топот, визги, всхлипы.
Я подскочила: что такое? Кто так отчаянно хрипит?
И отчего в том крике боли больше, чем от раны?
Кажись, их двое там? Одна кричит, хрипит, другой молчит.
Другой висит в петле, под ним - не смяты травы.
Я к телефону - связи нет, я к женщине - та вдруг обмякла,
Упав на землю без сознания под ноги мертвецу.
Стук дятла раздался в грозной тишине.
Чужая смерть всегда печальна, подлецу
Она лишь скажет, "помни обо мне",
Кто ищет света и добра увидит в ней иное.
Страх перед смертью всех ровняет, 
И старых, и младых в суровом жизни бое
Ждет лишь один конец, никто не знает
Времени удел, для каждого он свой.
Но время смерти выбрать самому?
Пока ты жив, все может измениться,
И в вышину еще взлетишь ты птицей,
Свобода действий есть в секунде, но глупцу
Минута кажется обманом, насмешкой бога над собой,
Иль может самоубийцы просто трусы? 
Мужик, ты что, не русский?
Ты проиграл свой главный бой.

- Печальна человеческая участь.
Рожден, чтоб жить в своих желаньях
И умереть в весеннем процветанье!
Полиция подъедет вскоре. Слушай,
Есть закурить?... Пойдем, подальше отойдем,
Курнем, поговорим о том, о сем... 

За спиной стояла девица-краса, лет двадцати от силы,
Модельной внешности, с осанкою царицы,
Лишенная морщинок от улыбки возле алых губ,
Смотрела сквозь меня безжизненно на труп.
Мы познакомились. Ей при рожденье
Дали имя - Люба, чтоб была любима всеми.
Она была из той породы, что с малых лет
Всегда стремятся к лучшей доле,
И, чем быстрее пролетают годы,
Тем больше список их побед. 
К ней еще вернемся мы, но чуть поздней.
Мой друг, позволь начать мне свой рассказ,
Поведанный мне Любой в майский день.
О том, как мы не видим в жизни шанс,
О том, когда нам думать просто лень.