Самый конец большой собирательной энциклопедии х-я.
Хазака(от древнееврейского "хазак" или "казак"-"упрочение" или "содержание") - этот юридический термин впервые встречается в области талмудического права в смысле давности владения чужим имуществом. По талмуду давность по отношению к владению недвижимым имуществом наступает по истечении трех лет с момента овладения. Сущность юридического института хазачества в том виде, в каком он сложился у евреев в Польше и Литве в XVI в. состоит в следующем. Если еврей держал в продолжение трех лет дом или лавку и вообще какую-либо оброчную статью в аренде от владельца еврея или не еврея, то другому еврею не дозволялось, без уважительной причины, входить в соглашение с владельцем и вытеснять первого арендатора. Для действительности хазака требовалось: чтобы арендующий нанимал не более одного дома, завода или лавки, выплачивал арендные деньги своевременно, не причинял владельцу никаких неприятностей и, главное, пользовался арендуемым предметом сам и действительно в свою пользу. Само возникновение хазака объясняется тяжелым положением евреев в Польше. Стесненные многочисленными ограничениями в занятиях типичным и любимым промыслом, ремеслами и торговлей, евреи принуждены были обратиться к аренде помещичьих оброчных статей, но с течением времени в среде самих евреев возникла ожесточенная конкуренция, арендная плата сильно повысилась. Право хазака регулировало также квартирную плату в еврейских "гетто", распространяясь одинаково на дома евреев и неевреев. Xазака не препятствовала повышению арендной платы со стороны собственника, но исключительно была направлена к ограничению конкуренции самих евреев между собой. Вместе с падением Польши и изменением юридического быта еврейских общин постепенно исчез и институт хазачества. Xазака выдвигалась как одно из наиболее тяжких обвинений против евреев: хазака являлась могущественным средством, созданным кагалом для более успешного эксплуатирования иноверцев (сообщает Брафман в "Книге Кагала"). Это обвинение опровергал по-своему Шершевский в сочинении "О книге кагала".
Хазары(хозры, хозары)- это странный народ, некогда обитавший на территории России. Происхождение их с точностью неизвестно. Константин Багрянородный считает их тюрками и переводит хозарское название города Саркела - белая гостиница. Байер и Лерберг тоже принимали их за тюрков, но слово "Саркел" переводят разно: первый - белый город, второй - желтый город. Признает их также за потерянных венгров; Френ относил их к финскому племени; Клапрот и Будыгин считают их вогулами, арабский писатель Ибн-ель-Ефир - грузинами, географ Шемеуд-дин-Димешки - армянами и т. д. Существует интересное письмо еврея Хисдаи, казнодара одного арабского государя в Испании, к хазарскому кагану и ответ кагана: каган считает Xазар потомками Форгомы, от которого ведут свое происхождение грузины и армяне. Подлинность этого письма, впрочем, сомнительна. Достоверные сведения о хазарах начинаются не раньше II-го века после Р. Х., когда они занимали земли к северу от Кавказских гор. Тогда у них начинается борьба с Арменией, большей частью победоносная, и тянется она до IV в. С нашествием гуннов хазары скрываются со сцены культурной истории до VI в. В это время они занимают большое пространство: на востоке граничат с кочевыми племенами тюркского племени, на севере - с финнами, на западе - с болгарами; на юге владения их доходят до Аракса. Освободившись от гуннов, хазары начинают усиливаться и угрожать соседним народам: в VI в. персидский царь Кабад устроил на севере Ширвана большой вал, а его сын Хозрой построил стену для ограждения от хазар. В VII в. хазары заняли территорию болгар, воспользовавшись раздорами среди них после смерти царя Кровата. С этого века начинаются сношения хазар с Византией. Xазары представляли большую опасность для последней: Византии приходилось давать им подарки и даже родниться с ними, против чего ополчается Константин Багрянородный, советуя бороться с Xазарией при помощи других варваров - аланов и гузов. Императору Гераклию удалось привлечь на свою сторону хазар в борьбе его с Персами. Нестор называет хазар белыми уграми. У хазар на Таврическом полуострове, в бывших владениях болгар, нашел убежище Юстиниан II, женившийся на сестре хозарского кагана. В 638 г. халиф Омар завоевал Персию и разгромил соседние земли. Попытка хазар противодействовать завоевательному движению арабов кончилась неудачно: их столица Селиндер была взята; только поражение арабов на берегах реки Боланджира спасло страну Xазарию от полного опустошения. В VIII в. хазары вели 80-летнюю войну с халифатом, но должны были (хотя и позже встречаются их нападения на земли халифата) просить у арабов в 737 г. мира, который и был дан им под условием принятия ислама. Неудачные войны на юге вознаграждались до некоторой степени успехами на севере: около 894 г. хазары в союзе с гузами разгромили печенегов и венгров, живших на севере от Таврического полуострова; еще раньше они подчинили себе приднепровских славян и брали с них "по беле от дыма". Таким образом в IX в. их владения простирались от северной части Кавказа до земель северян и радимичей, т. е. до берегов рек Десны, Сейма, Сулы и Сожа. В Χ в. их владения еще расширились, но близка уже была их погибель- русское государство крепло и собирало воедино разрозненные славянские племена и земли. Уже Олег столкнулся с хазарским каганатом, подчинив себе некоторых хозарских данников. В 966 (или 969) г. Святослав Игоревич двинулся в Хозарию и в решительной битве одержал полную победу. Хазария пала. Остаток хозарского народа некоторое время еще держался между Каспийским морем и Кавказскими горами, но затем смешался с соседними племенами. В русских летописях последнее указание на хозар сохранилось под 1079 годом, но имя хозарянин встречается в XIV и даже XV в. при перечислении разных московских слуг князей. Xазары, подобно болгарам, были народ полуоседлый. Зимой, по описанию Ибн-Даста, они жили в городах, а с наступлением весны переселялись в степи. Главным городом их после разгрома Селиндера был Итиль, стоявший близ того места, где теперь находится Астрахань. Население Хозарии было разноплеменное и разноверное. Сам глава государства - каган - принял в XVIII в., по словам Фоцлана и Массуди, иудейство вместе со своим наместником и "порфирородными" - боярами; остальная масса населения исповедовала частью иудейство, частью ислам, частью христианство; были и язычники, индуисты и буддисты. Существует предание ("Acta Sanctorum"), принимаемое Бестужевым-Рюминым, что хазары просили веры у проповедника Михаила и что последний послал туда святого Кирилла. Очень оригинальный характер носили у хазар правление и суд. Арабские писатели Х-го века рассказывают, что хотя главная власть принадлежала кагану, но управлял не он, а его наместник пех (бег или бек); каган, по всей вероятности, имел только религиозное значение. Когда новый наместник приходил к кагану, последний накидывал ему на шею шелковую петлю и спрашивал полузадохшегося "пеха", сколько лет он думает править. Если он к назначенному им сроку не умирал, то его умерщвляли насильно. Каган жил совершенно замкнуто в своем дворце, с 25 женами и 60 наложницами, окруженный двором из "порфирородных" и значительной стражей. Народу он показывался раз в два месяца, чтобы тот не забыл его. Доступ к его телу был открыт "пеху" и некоторым другим сановникам. После смерти кагана старались скрыть место его богатого погребения. Войско хазар было многочисленно и состояло из постоянного отряда и ополчения. Начальствовал над всеми "пех", а воины назывались пеховцами или может даже пехотинцами(многое на эту тему насочиняли так называемые советские историки, особенно хазарского направления). Для суда у хазар было девять (по Ибн-Фоцлану) или семь (по Гаукалу и Массуди) мужей: двое судили по иудейскому закону, двое - по магометанскому, двое - по Евангелию, один назначен был для славян, русов и других язычников. Торговля у хазар была транзитная: они получали товары из Руси и Болгарии и отправляли их по Каспийскому морю; дорогие товары шли к ним из Греции, с южных берегов Каспийского моря и Кавказа. Складочным местом для товаров был Хазеран(может и Тегеран) - одна из частей Итиля. Государственные доходы составлялись из проезжей пошлины, десятины с товаров, привозимых сухим и водным путями, и податей, отправлявшихся натурой. Как не странно, но собственной монеты у хазар не было обнаружено.
Хакан- этот царский титул, появившийся в северо-восточной Азии у народов тюркского племени, впервые встречается в орхонских памятниках. Этот титул усвоили и монгольские императоры. На западе титул хакан стал известным в Византии в VI в.; он существовал и у хазар, вообще пользовался широким распространением и почтением. По-видимому, он сократился до слова "хан" и с течением времени утратил свое первоначальное царское значение: в Персии титул хана присваивался городским управителям (губернаторам).
Хаким- это арабское слово означало раньше судью, частного правителя. В Персии этот титул присваивался уездным начальникам. В Туркестанском крае российской империи так называли также уездных начальников. В Турции хакимами назывались административные лица, облеченные гражданской властью.
Халат(Chalat, Chyl'at) - так у восточных народов называлась вначале верхняя одежда, затем почетное одеяние, жалуемое государем в знак особого благоволения. Обычай жаловать халаты существовал у мусульманских народов издревле, а в Персии и Турции удержался до XIX столетия, когда введены были ордена по европейскому образцу. От татар этот обычай перешел в московскую Русь, где высшим знаком благоволения считалось пожалование шубы с царского плеча или халата с татарского тельца. Следы этого обычая сохранились и в награждении кафтанами (шинелью), машинами, квартирами, дачами и т.д.
Халиса(от татарского- чистый; без примеси) - так в Закавказье и Персии назывались земли на праве полной собственности. Хозяева таких земель обычно сдавали их в аренду пришлым евреям, а те могли их перездавать или перезакладывать, но не больше одного раза.
Халиф(от араб. "халифе" - "наместник", "заместитель") - так называются преемники Мохаммеда, его духовной и политической власти над мусульманами (османский султан был тоже временным халифом), и викарии шейхов в мусульманских сектах (например, исмаилитской) и в дервишеских орденах, даже помощники директоров какого-нибудь чиновнического бюро (по старому народно-турецкому произношению - "калфб" или даже "халва", то есть сладкий).
Халк(Χαλκοΰς, собственно "медный") - так называлась у афинян медная монета, составлявшая восьмую часть обола. Первое упоминание о халке восходит к средине V в. до Р. Х.; к этому времени приурочивается вообще введение в Афинах медной монеты, приписываемое поэту Дионисию, который за это получил прозвание "Медного". Из монет с кратным содержанием халков были в обращении дихалки (два халка), полуоболы (4 халка) и пентехалки (5 халков). По ценности халк соответствовал римской унции меди и равнялся на новые деньги приблизительно грошу.
Халкоc (или халкус) - очень древняя медная аттическая монета, равная 1/8 обола; так как один аттический обол приблизительно равнялся 4-5 копейкам, то халкос приблизительно был равен полкопейки.
Халкотека(Χαλκοθήκη) - так называлось особое здание на афинском акрополе, с опистодомом (внутренней комнатой), принадлежавшее Парфенону и служившее складочным местом жертвенной утвари и оружия. Здесь хранились, между прочим, принадлежавшие городу медные щиты, панцири, копья, поножи, катапульты и другое метательные орудия; сюда же складывалось оружие, взятое в разное время у неприятеля.
Халука- это старое название благотворительного сбора у евреев, собираемого в пользу беднейшего еврейского населения Иерусалима. В последнюю четверть 19 века, ввиду стремления обратить к производительному труду беднейшие классы иерусалимского населения, размеры этого сбора значительно понизились, вот тогда и пробудилась дремавшая и бездеятельная энергия иудейского населения.
Халькография(от греч. χαλκός - медь и γράφειν - чертить, рисовать, писать) - искусство вырезать на меди, а также на бронзе и латуни, углубленными чертами какие бы то ни было изображения, знаки и письмена. Оно было известно еще в глубокой древности восточным народам, достигло потом высокого совершенства у греков, перешло от них к римлянам и через этих последних распространилось по всей Западной Европе. Xалькография в древнем мире служила главным образом для украшения предметов роскоши, каковыми были, например, греческие ручные зеркала с вырезанными на задней стороне изображениями человеческих фигур и целых житейских сцен, но употреблялась она также для полезных, практических целей, как это видно, между прочим, из свидетельства Геродота о том, что в конце VI в. до Р. Х. греки чертили на меди географические карты и что Аристагор Милетский поднес спартанскому царю Клеомену "медную доску, на которой были обозначены точными чертами земли, моря и течения всех рек". Такое же двоякое назначение имела халькография и в средние века. Как отрасль художественного производства, она находилась в тесной связи с эмальерным делом и ньеллированием, но была употребляема и независимо от них, причем постепенно совершенствовалась в передаче округлости изображаемых фигур и вещей, в достижении живописного эффекта при помощи хорошо рассчитанного расположения и взаимного пресечения штрихов и уместного употребления пунктира, чем в особенности отличаются большие надгробные плиты XVI столетия. Первые опыты получения оттисков на бумаге с начерченного на металле положили основание гравированию в собственном смысле слова, и старинный термин "халькография" вышел из общего употребления, заменившись выражениями: "гравирование резцом", "гравирование иглой" и т. д. В новейшее время слово "халькография " употреблялосб исключительно для обозначения учреждений, в которых собирались и хранились гравированные медные доски, и в которых можно было получать оттиски с этих последних, каковыми были луврская халькография в Париже, ватиканская халькография в Риме и др.
Хамаса (или "Хамиса", от хамаз-доблесть) - это скомпилированная в XI в. прекрасная антология наилучших отрывков из приблизительно 570 староарабских поэтов как доисламских, так и современных уже исламу, как бедуинов, так и горожан, иногда даже таких поэтов, которые были при дворах северо-арабсквх доисламских окраинных князей. По замечанию барона В. Р. Розена ("Древнеарабская поэзия", СПб., 1872), хамас может считаться образцом творчества северо-арабского племени твитов, к которому возводил свою родословную составитель этой антологии - Абу-Теммвм (807-846), родившийся в Палестине, сам поэт и знаток староарабской поэзии. Само слово "Xамас" значит "доблесть", но, собственно, только 1-й отдел собранного хамаза посвящен песням воинской доблести; остальные: 2) причитания по убитым и элегии, 3) изречения и правила общественной морали, 4) песни любовные (чрезвычайно нежные и изящные), 5) сатиры, 6) гостеприимство и восхваления, 7) описания картин и явлений природы, 8) путь и отдых, 9) шутки и остроты, 10) насмешки над женщинами. По эстетичности и художественности хамас можно считать выше моаллак. Из множества комментаторов и критиков хамаза известнейшим был Тебризий (умерший в 1108 г.); его издал Г. Фрейтаг, в Бонне, в 1828-1851 г.г. Очень хороший немецкий стихотворный перевод сделан был Ф. Рюккертом (Штуттгарт, 1846, 2 тт.). По-русски образцы воинственных стихотворений из хамаза дал в прозе И. Холмогоров во II томе "Всеобщей истрории литературы" Корша-Кирпичникова. Образцы любовных стихотворений, обрисовывающих нежную, даже сентиментальную натуру разбойника, террориста и бедуина можно найти в переводах Н. Берга ("Песни разных народов", М., 1854, страницы 217 - 219) и С. Олферьева ("Юбилейный Сборник в честь В. Миллера", М., 1900); по-малорусски - в сборнике стихов "Пальмове гилля" А. Крымского (Львов, 1901; 2-е изд. Звенигород, 1902). Ученик Абу-Теммвма Бухторий (умер в 897 г.) скомпилировал по образцу хамаза так называемую "Малую Xамасу", преимущественно морализирующего направления( "Аль-Машрик", 1095-1099).
Хамовники - так назывались в Московской Руси жители одной из многочисленных дворцовых черных слобод, занимавшиеся тканьем столового белья во дворец, в отличие от более многочисленных их соседей и соремесленников - кадашей, производивших полотна на дворец, из которых делалось белье для государева семейства.
Ханда- название меча, национального оружия индийского племени Раджпутана, был прекрасной чеканной работы, которой вообще отличались изделия Индостана в ΧV и XVI столетиях. Так же назывался и заимствованный тем же племенем у Великого Могола меч с латной рукавицей, употреблявшийся в кавалерии.
Ханджар- в арабо-турецких странах заменял в XVI столетии саблю и кинжал, представляя по форме соединение этих двух образцов; состоит из клинка, в средней части выгнутого, а в нижней выпуклого, и оканчивался узким обоюдоострым лезвием. Рукоять с двумя "ушами" - выступами. Небольшие хенджары назывались ятаганами.
Ханифы- это монотеистическая секта древней Аравии, выделившаяся из еврейства и христианства, без националистических и сложных догматов, с покорной верой в единого Бога ("ислвм") и в воздаяние. По-видимому, ее священным писанием были упоминаемые не раз в Коране "свитки Авраамовы". К ханифам принадлежал и Мохаммед прежде, чем выступил как пророк всего ислама.
Ханука (с еврейского - это обновление, освящение) - это сладкий еврейский праздник, установленный в память возобновления богослужения в иерусалимском храме в 165 г. до Р. Х., после того, как в течение нескольких лет оно было прекращено вследствие осквернения храма идолослужением по приказу сирийского царя Антиоха Епифана. После побед над сирийцами Иуды Маккавея и его братьев евреи вновь овладели храмом, очистили его от идолов и в 25 день месяца киселева 165 г. восстановили богослужение по своему закону. Сохранилось предание, что в храме чудесным образом был найден сосуд со священным елеем для возжигания семисвечника. Евреи до настоящего времени празднуют ежегодно светлую хануку посредством зажигания лампад или фигурных свечей в течение недели, начиная с 25 кислева.
Харакири (или сеппуко- первое чисто японское слово, второе - понятие китайского происхождения) - это простое "распарывание живота" являлось в течение нескольких столетий среди японцев наиболее популярным способом воинского самоубийства. Возникновение харакири относится к средним векам, когда к нему прибегали во время междоусобных войн между японскими уделами, побежденные для того, чтобы не попасть живыми в руки победителей. С течением времени харакири приобрело силу обычая, причем стали различать два его типа: принудительное и добровольное. Первый тип харакири появился в 1500 г. как своего рода привилегия японской военной знати - самураев, которым, в случае совершения преступления, предоставлялось покончить самим с собой посредством харакири, вместо того, чтобы понести смерть от руки стороннего палача. В подобных случаях осужденному официально указывалось место и время совершения самоубийства и посылались чиновники для того, чтобы присутствовать при этом. Позднее принудительного харакири в Японии не стало. Добровольно же к этому роду самоубийства японцы прибегали часто и в отчаянии, в виде протеста против совершающейся несправедливости и если предотвратить ее было невозможно, или, вообще, чтобы воздействовать на другого в желательном смысле и направлении, также для выражения верности своему господину или военноначальнику. Случаи совершения над собой добровольного харакири наблюдаются, хотя и крайне редко, до настоящего времени, когда люди, воодушевляемые примерами старины, жертвуют собой для какой-либо важной идеи. Так, когда, после победоносной войны с Китаем, японское правительство колебалось исполнить предъявленное ему Россией, Германией и Францией требование об эвакуации Ляо-дуна, 40 человек совершили над собой харакири для того, чтобы побудить японское правительство к уступчивости и тем спасти родину от новой войны. Xаракири было наиболее почетным родом самоубийства, и память лиц, покончивших им с собой, глубоко чтился в Японии. Особенной известностью пользуются 47 ронинов, которые, отомстив за смерть своего господина, должны были в 1703 г., по приговору властей, совершить над собой вынужденно-добровольное харакири. Совершилось оно с большой торжественностью. В более новое время, когда оно стало выходить из употребления и многим не удавалось быстро покончить с собой, вошло в обычай, чтобы лучший друг желающего наложить на свой живот руки, отрубал ему саблей голову, как только он вонзит кинжал в живот. Женщины, вместо самостоятельного вспарывания живота, перерезывали себе горло острой бритвой.
Характиры(от греч. χαρακτηρες) - этим именем в славянском Номоканоне при Большом Требнике называются особые таинственные начертания, носимые на шее в виде амулетов.
Харалуг(от персидского каралук) - это чистый булат, сталь; отсюда харалужный - булатный, стальной. В "Слове о Полку Игореве" копья, мечи и чепи (цепы, которыми молотили) называются харалужными.
Хариджиты- это самая ранняя мусульманская секта, была скорее политической партией, демократического характера. После битвы Aлия с Моввией при Сыффине в 657 г., 12000 человек из 70000-ного войска Алия, возмущенные его малодушным и себялюбивым поведением, решили, что быть халифом он заслуживает не более, чем Моавия, и отделились (сделали "хараджу") от остальных его приверженцев (впоследствии получивших имя шиитов). Так образовалась политическая секта хариджитов, первоначально почти чисто арабского характера, бедуински-демократического, провозглашавшая, что притязания на халифство могут иметь основание не в наследственности и не в происхождении, а исключительно в личных качествах претендента: только по своим личным заслугам он может быть избран общиной в ее главы, "имамы", а недостойному имаму община может и отказать в повиновении; параллельно с этим хариджиты ставили строжайшие требования к поведению также каждого отдельного человека, резко подчеркивая притом учение о загробном воздаянии. Выбрав себе, вместо Алия, своего собственного халифа Абдаллаха ибн-Вахба (658), хариджиты утвердились около Нах-равана (немного к северу от позднейшего Багдада); в упорной битве Алий истребил до 1800 наиболее ярых, но остальные рассеялись по ближайшим округам нижней Месопотамии и персидской области Хузистана и Фарса. Смешанное полуарамейское население этих провинций, недовольное тягостью арабских налогов и презрительным отношением победителей к себе, с готовностью присоединилось к секте хариджитов, которая проповедовала верховенство общины и, в своем последовательном демократизме провозгласила принцип, что главенство (имамат) может принадлежать и не арабу, если он этого достоин, и что все национальности равны. Xариджиты были страшны арабскому правительству (Алию, Омейядам, первым Аббвсидам) более ста лет, да и во времена Харуна ар-Рашида возмущения хариджитов были очень опасны для государства, так что в 796 г. Харун хотел было совершенно срыть сочувствовавший хариджитам Мосул и перебить его жителей; в 806 г. смуты хариджитов охватили восточную Аравию, в 807 г. - Сирию. При слабых халифах всей второй половины IX в. бедуинское и курдское население северной Месопотамии и Азербейджана не прекращало подымать хариджское восстания, грабило соседние области халифата и только халиф Мотадыд сумел их сломить в 893-896 г.; отдельные возмущения у Мосула происходили еще и позже, но уже чисто политического характера.
Хартия(лат. Charta, греч. Χαρτης) - у римлян это слово (Charta) обозначало бумагу из папируса, а иногда и написанную на бумаге книгу. Различалось много сортов бумаги, например, Charta Augusta, Claudia, Livia и другие. В средние века словом Charta и diploma обозначали разного типа документы и грамоты или дипломы. Наибольшей известностью пользуется английская Magna Charta libertatum (Великая хартии вольностей). В подражание этой великой Xартии, написанные конституционные акты иногда называются хартиями. Особенно под именем хартии (Charte Constitutionelle) известен конституционный акт, подписанный в 1815 г. Людовиком XVIII. В Португалии в 1826 г. термин "хартия" даже противопоставлялся термину "конституция", служа лозунгом двух враждебных партий; партия кортесов называла выработанный ею конституционный акт "Конституцией", а партия короля - дарованную им конституцию "хартией". В Англии в 1838 г. партия реформы называла свою программу "хартией" (англ. Charte, отсюда название партии - чартисты или чартеры). Средневековый город вначале был помещичьим владением, и лишь с конца XI в. начался процесс освобождения. Степень достигнутой независимости была различна, вольности получались то сразу, то постепенно, то вырывались силой у помещиков, то уступались ими добровольно. Везде - исключения были очень редки - каждый шаг по направлению к полной свободе закреплялся написанным свидетельством или хартией. Необходимость хартий для получившего тот или иной комплекс вольностей города объясняется очень легко. Город до своего освобождения жил в феодальном быту; для обеспечении феодальных прав достаточно бывало обычно ссылки на обычай, давность. Освободившийся город, был сам по себе отрицанием феодального уклада, его появление было фактом ненормальным с феодальной точки зрения, его новое положение часто было результатом успешной борьбы с феодальным сеньором. Поэтому ссылка на обычай была недостаточна и приходилось искать другого титула, который более соответствовал бы новым условиям. Таким титулом и была городская хартия. В классической стране феодализма, во Франции, городская хартия во многом сохранила черты феодального договора. Город (городская коммуна) в своем новом положении представлял собой феодальный клан, стоящий в вассальных отношениях к сеньору. Сеньор признавал за ним известные вольности, город за это давал ему определенные обязательства. Такой договор, скрепленный хартией, был не более, как видоизменением и расширением обыкновенного контракта инфеодации. Но и во Франции, и тем более в других странах, этот тип грамоты не был господствующим. Более обычны были такие грамоты, при помощи которых владельцы новооснованного города старались привлечь в него жителей и с этой целью щедрой рукой расточали им всевозможные привилегии. Тут было и пользование землей на очень льготных условиях, и право избрания некоторых или всех должностных лиц, право судиться в собственном суде, гражданские и политические вольности в том или ином объеме и прочее. Но была еще одна категория грамот, которая, если не по существу, то формально очень отличалась от охарактеризованных выше; это грамоты - выдаваемые не князьями и баронами, а королевской или императорской властью. Эти хартии особенно типичны были для Англии, где благодаря различным условиям города большей частью попали во владение не к частным лицам, а к королю. Всех королевских грамот - около 1500, барониальные грамоты считаются чуть не единицами. В Германии императорские хартии представляют тот интерес, что ими открывается освободительное течение; императоры, начиная с Генриха IV, ищут союзников в городах, но до тех пор, пока они находились под властью своих сеньоров, их поддержка не представляла никакого значения; следовательно, их нужно было освобождать. Поэтому Генрих IV, а за ним и его сын дают ряд хартий наиболее влиятельным из немецких городов - рейнским. Но в числе этих хартий нет ни одной, которая обеспечивала бы городу полную меру свободы, как французские коммунальные грамоты. Это - по большей части отдельные привилегии, главным образом - таможенные, торговые, податные, судебные. Лишь позднее императоры стали подтверждать своими грамотами всю совокупность полученных так или иначе городом вольностей. Во Франции королевские грамоты тоже играют особенную роль. Непосредственно, как освободительные хартии, они раздавались только "новым городам" (villes neuves) или городам буржуазии (villes le bourgeoisie); ни один город, расположенный на королевской земле, не сделался коммуной, но с конца ХII в. утверждение короля стало необходимым условием для признания действительной всякой коммунальной хартии, выданной епископом или светским бароном. Вначале королевская санкция не была необходима, но потом Капетинги убедились, что утверждение хартии символизирует переход из-под начала сеньора непосредственно под власть короля, и добились признания обычая правом. Городские хартии во всех странах разбиваются на группы; образцом является какая-нибудь типичная хартия, и по ней уже составляются другие. Для Франции, например, Люшер устанавливает семь типов коммунальных грамот: 1) вексенский (образец - хартия Манта); 2) ланский (образец - хартия Лана); 3) сен- кантенский (образец - хартия Сен-Кантена); 4) перонский (образец - хартия Перонны); 5) дулланский (образец - хартия Амьена и Аббевиля); 6) суассонский (образец - хартия Суассона); 7) нормандский (образец так называемой Йtablissements de Rouen). В Германии к числу наиболее типичных городских хартий принадлежали: фрейбургская (в Брейсгау), франкфуртская (на Майне), мюнхенская, любекская, зестская, дортмундская, гамбургская и магдебургская. В Англии больше всех копировалась лондонская хартия. Нередко наиболее типичные хартии проникали и за границы тех стран, в которых они появились. Не останавливаясь на таких примерах, как воспроизведение суассонской хартии в Бургундии, укажем на следующие характерные случаи. "Руанские установления" в конце ХII века переправились через Ла-Манш и сделались образцом лондонской, а через нее и многих других английских хартий. Из нормандской хартии Англия получила своих мэров. Магдебургская хартия, как известно, послужила образцом для городского устройства во многих городах Польши и Западной Руси. Любекская хартия была распространена в трех скандинавских королевствах. Содержание хартии чрезвычайно разнообразно. Иногда в них оговариваются частичные привилегии: освобождение от торговых или таможенных пошлин, уничтожение какой-нибудь сеньоральной повинности, податные льготы, предоставление городу права выбирать то или иное должностное лицо. Такой характер первых хартий, дарованных городам германскими императорами, и первых английских королевских грамот. Иногда грамоты носят характер договора между сеньором и горожанами, содержат в себе мирные условия и определяют будущей modus vivendi между обеими сторонами. Таков характер более ранних французских коммунальных грамот. По мере того, как подвигаешся вперед, хартия делаются сложнее. Постепенно регламентируются городские обычаи, крепнет городская организация и грамоты вольных городов в Германии и Франции постепенно превращаются в городские конституции. С точки зрения системы они были крайне неудовлетворительны, в них целый ряд непонятных современному человеку пробелов, крайне досадных для исследователя. Но нуждам средневекового бюргера они удовлетворяли превосходно; пробелы соответствовали таким отношениям, которые были ясны для бюргеров без всякой хартии, а самое необходимое для них всегда было оговорено. Тут бюргер находил положения, определяющие отношение города к общественной власти в стране, правила, регламентирующие функционирование городских административных органов, нормы, регулирующие торговлю и ремесла в городе, основные положения гражданского и уголовного права, действующего в городе.
Хартофилакс(ό χαρτοφύλαξ) - название одной из церковных должностей в средневековой Византии и вообще в восточных церквах. Первоначально, как показывает само имя "хартофилакс" (χάρτης - хартия, бумага, φύλαξ - страж, хранитель), ему принадлежало хранение церковных книг и документов, подобно государственному хартофилаксу; с течением времени (со второй половины VII века) к этому присоединилось много других и более важных обязанностей. Хотя списки поставляют эту должность на четвертом месте, после эконома, сакеллария и скевофилакса, но по степени значения и влияния, какими пользовались лица, носившие эту должность, она должна быть названа важнейшей и влиятельнейшей из всех должностей. Xартофилакс был не только архивариусом при епископе, но и секретарем или канцлером, представителем и защитником прав епископа, его постоянным уполномоченным и как бы наместником, так что не без основания Вальсамон называет его "рукою и устами епископа". В качестве канцлера или секретаря при епископе хартофилакс был блюстителем и защитником прав епископа. Он редактировал все грамоты и указы епископа, утверждал их приложением епископской печати, датировал их и прикладывал свою руку. Как представитель закона и канонического права хартофилакс наблюдал, чтобы в епископских распоряжениях и указах не было ничего противного каноническим правам и гражданским законам; поэтому в епископском совете или суде он делал свод церковных и гражданских постановлений по известным делам, соглашал эти постановления, направлял к известному решению, читал все относящиеся к делу постановления и документы и решал канонические недоразумения. Подобным же образом и на соборах, в спорных вопросах, особенно касающихся прав известной митрополии или епископства - на хартофилаксе лежала обязанность разъяснить дело и представить канонические данные к тому или другому решению вопроса. Xартофилакс также сносился с гражданским правительством, испрашивая согласия его на введение церковных постановлений или ходатайствуя об отмене законов и привилегий, служащих в ущерб церкви. Xартофилакс был постоянным уполномоченным епископа. По свидетельству Вальсамона, один хартофилакс, по самому своему званию, имел право учить и оглашать в церкви, не испрашивая на то особого разрешении епископа. Но полномочие хартофилакса особенно выражалось в церковном суде и церковном управлении. Будучи постоянным членом епископского суда, хартофилакс, если в этом суде председательствовал сам епископ, докладывал дела, подлежащие обсуждению, делал вопросы членам суда и подсудимым и редактировал решения. В отсутствии же епископа, хартофилакс председательствовал в суде в качестве викария или наместника епископа, и от лица епископа, самостоятельно, даже иногда независимо от мнения других членов, определял решения по всем делам, входившим в дикастерию епископа (преимущественно дела следственные и тяжебные белого и черного духовенства). В качестве судьи по делам духовенства он вообще наблюдал за поведением духовенства, виновным определял наказания; в патриарших же церквах судил и епископов и определял им канонические наказания. Если хартофилаксом был пресвитер, то ему не только предоставлялось право принимать исповедь и разрешать кающихся, но он имел право уполномочивать на это, посредством особой грамоты, и других священников. Наконец, постоянное полномочие хартофилакса распространяется и на епископское право разрешения или запрещения брака. Впрочем, это последнее право не принадлежало хартофилаксу: 1) если епископ полномочие до делам брачным поручал протопресвитеру; 2) в патриарших ставропигиях, где это право принадлежало экзарху; и 3) если, для восстановления пришедшей в упадок церковной дисциплины, патриарх в известной епархии поручал временно все церковное управление экзарху. Не менее важными правами пользовался хартофилакс при хиротониях: он производил желающим принять духовный сан испытания, собирал разные справки о них. При избрании епископов, хартофилакс рассылал приглашения к подлежащим епископам, собирал голоса при избрании, но сам лично не участвовал в выборе, хотя и мог, частным образом, представлять патриарху свои замечания и соображения относительно того или другого кандидата. При хиротонии епископа хартофилакс подводил хиротонисуемого к первенствующему при рукоположении архиерею - патриарху или митрополиту, и вручал ему хартию, в которой, с объявлением об избрании, заключалась и молитва рукоположения, читавшаяся затем первенствующим. При архиерейском служении хартофилакс призывал сослужащих иереев к принятию святых тайн обычным возгласом: "Иереи приступите". Последней, но, как показывает название должности, древнейшей обязанностью хартофилакса было наблюдение за церковным архивом. Кроме того, на хартофилаксе лежала обязанность вести хронику замечательнейших церковных событий. Наконец, хартофилакс обязан был хранить в особом помещении церковные вещи, не употреблявшиеся при богослужении, но замечательные по своему культурно-историческому или археологическому значению. По большей части хартофилакс имели степень диакона, но на свою должность рукополагались торжественным образом. При посвящении патриарх надевал на руку хартофилакса кольцо, полагал на его грудь особенного рода хартию и вручал ключи царствия небесного. Как на особое преимущество хартофилакса, в списках указывается на то, что он, во время шествия патриарха в неделю ваий на коне, покрытом белым покрывалом, вел этого коня под уздцы. При отправлении своей должности хартофилакс носил на голове шитую золотом шапку, которую Вальсамон называет тиарой. Xартофилакс читал евангелие в великий пяток. Важные права и преимущества, присвоенные должности хартофилакса, по воле патриархов, часто уменьшались или увеличивались. Некоторые из этих преимуществ позднее утверждены были законом; например, право хартофилакса сидеть выше епископов и митрополитов, хотя бы они были даже ύπέρτιμοι и протосинкеллы, утверждено уже указом императора Алексея Комнина. Но около времен Вальсамона (XII в.) эта важная должность упала до такой степени, что протэкдик оспаривал у хартофилакса и преимущество места при заседании в синоде, и некоторые из его прав и обязанностей, например, право судить священников и других клириков в их тяжбах. Право носить золотой венец было отнято еще до времен Вальсамона и в его время было почти забыто. В новейшее время должность хартофилакса в константинопольском патриархате занимает светское лицо. Он наблюдал за патриаршим архивом и библиотекой.
Хартуларии(Chartularia, также Dipioma taria) - так в средние века назывались в монастырях сборники копий с грамот и документов, главным образом тех, которые удостоверяли различные имущественные права монастырей.
Хартулярии- письмоводители,служившие у эксокатакилов, т. е. высших патриарших сановников в средневековой Византии и, вообще, в восточных церквах. По спискам, хартулярий входил в состав девятой пентады (пятерицы) и занимал в ней второе место. По мнению Гоара, хартулярий, принадлежавший к разряду чтецов и певцов, заведовал церковными книгами. Антоний Кларис, константинопольский чтец, кроме того, считает должность хартулярия тожественной с должностью декана, который, по спискам Алляция и Бернарда Медония, заведовал разделом между священнослужителями доходов, выдавая каждому его часть.
Хасидизм- обширное религиозное движение, возникшее среди польских евреев в XVIII в. и увлекшее за собой около половины всей еврейской массы. По своему буквальному смыслу, слово "хасидизм" тождественно с "пиетизмом" ("хасид" и пиит или "pius" - благочестивый ), и хасидское учение настолько сходно с одноименным протестантским учением, насколько оба они отводят первое место в религии не догме и обряду, а чувству или собиранию эмоций веры. Представляя по своим внутренним мотивам одно из любопытнейших явлений религиозной психологии вообще, хасидизм в еврейской культовой истории принадлежит к числу крупнейших духовных переворотов, имевших сильное влияние на историко-культурный быт евреев, преимущественно восточной Европы. С древнейших времен в иудаизме замечалась борьба двух начал: догматико-обрядового формализма и непосредственного чувства иудейской веры. Дисциплина закона всегда боролась против врожденной мистической созерцательности, дающей простор индивидуальным склонностям в области религии. Такова была борьба между фарисейством и ессейством в древности, талмудизмом и каббалой в средних веках, раввинизмом и мистико-мессианскими движениями в XVI - XVIII в.в. В Польше, где с XVI-го века утвердилась главная масса еврейства, борьба раввинизма с мистицизмом особенно обострилась после мессианского движения, вызванного Саббатаем-Цеви. Склонность к мистическим учениям и сектантству сильно проявлялась среди евреев юго-запада, или украинских, областей Польши (Волынь, Подолия, Галиция), между тем как в северо-западных областях (Литва, Белоруссия) самодержавно господствовала раввинская ортодоксия. Это объяснялось глубоким социально-культурным различием между северными, или "литовскими", евреями и южными, или "украинскими". В Литве еврейская месса была сосредоточена преимущественно в густонаселенных городах, где процветала раввинская школьная образованность (иешиботы), на Украине же масса была более разбросана по деревням, вдали от умственных центров, и часто коснела в невежестве. Культурный упадок на юге особенно усилился после "казацкой резни" эпохи Богдана Хмельницкого и "смутного времени" в Польше (1648-1660), окончательно разоривших украинское еврейство, но сравнительно мало затронувших литовское иудейство. Экономическое и духовное оскудение южных евреев создало благоприятную почву для мистических движений и религиозного сектантства, которые распространялись здесь с середины XVII до половины XVIII в. и привели, между прочим, к появлению "христианствующей" секты франкистов. Кроме внешних причин, были и более глубокие причины, вызвавшие в значительной части народа недовольство раввинизмом и тяготение к мистическому. Раввинизм, превратившийся в Польше в систему книжной учености и сухого религиозного формализма, не мог удовлетворять ни темного еврейского простолюдина, ни тех книжных людей, которые искали в религии сердечного элемента, утешения и самозабвения. Хотя сам раввинизм воспринял в себя тогда некоторые элементы каббалы, но он совершенно приспособил их к своему миросозерцанию: к суровой дисциплине обрядовой религии он присоединил мрачный аскетизм восточных "практических каббалистов", видевших смысл земной жизни только в посте и покаянии, в истязании плоти и душевной скорби. Такая комбинация миросозерцаний, пригодная для отдельных личностей и для отшельников, не годилась для всей массы еврейства. На жгучую потребность массового еврея в простой, ободряющей и утешающей вере откликнулся хасидизм. В отличие от прочих сектантских учений, хасидизм стремился не к реформе догматической или обрядовой, а к более глубокой психической реформе. Он стремился преобразовать не веру, а верующего еврея. Актом психического внушения он создал новый культурно-исторический тип религиозного человека, ставящего чувство выше рассудка, эмоцию выше обряда, воодушевление выше знания. Творцом хасидизма был человек, вышедший из рядов темного подольского еврейства, Израиль Бешт. Жизнь его была изукрашена впоследствии поэтическими легендами, из которых можно извлечь только скудный биографический материал. Бешт родился около 1700 г. на границе Подолии и Валахии, в бедной еврейской семье. Рано осиротев, он воспитывался на счет общественной благотворительности. Еврейская школьная (хедерная) наука, состоявшая, преимущественно, в изучении Талмуда, не привлекала мальчика, отличавшегося мечтательным настроением; он часто убегал из школы, и его находили в ближайшем лесу, где он в уединении предавался своим думам. В юности Бешт поднимал сам себя жалкими профессиями хедерного надзирателя ("бегельфера") и синагогального служителя. Состоя служителем при синагоге, он вел себя очень странно: днем исполнял свои несложные обязанности или спал, а по ночам горячо молился и читал книги по каббале. Сначала он увлекался "практической каббалой", изучал ее таинства по распространявшимся тогда рукописям "Ари" (палестинского каббалиста XVI в. Исаака Лурии) и знакомился с искусством "творить чудеса" через каббалистические заклинания. Приблизительно на 20-м году жизни Бешт женился в Бродах на сестре местного ученого и каббалиста; чувствуя себя нехорошо в кругу бродских ученых, смотревших на него как на "еврейского простака", он удалился с женой в деревню, расположенную среди галицийских Карпат, между Кутовом и Коссовом, где завел жизнь благочестивого отшельника, предаваясь религиозному созерцанию. Содержал он семью тем, что копал в горах глину, которую его жена возила в ближайший город продавать на кирпичи. По окончании своих "тайных приготовлений" в Карпатских горах, он стал ходить по городам и деревням, и здесь открыто выступал в качестве баалшема, т. е. знахаря-чудодея, исцеляющего от болезней посредством различных трав, амулетов, каббалистических заклинании и нашептываний. Тип странствующего "баалшема" был тогда довольно распространен среди польских евреев, и Израиль избрал эту карьеру, которая впоследствии оказалась очень пригодной для его религиозной пропаганды. Он странствовал по городам и селам Галиции, Подолии и Волыни, лечил своими травами и "заговорами" евреев, немало русских крестьян и даже польских панов; евреев он часто лечил и молитвами, причем молился горячо, с чрезвычайным азартом и экстазом и порывистыми телодвижениями: иногда он удачно предсказывал будущее и отгадывал местечковые тайны. Вскоре он прослыл в народе "чудотворцем", и его стали называть "добрым баалшемом", Баалшем-тов (отсюда путем письменного сокращения образовалось впоследствии прозвище "Бешт"). Бешт становился любимцем простонародья. Отличаясь необыкновенной искренностью и простодушием, он умел сближаться с массой и угадывать ее духовные потребности. Начав с роли целителя телесных недугов и прорицателя, он незаметно переходит к роли народного вероучителя-проповедника. Он учил, что истинная религиозность - не в талмудической учености, а в сердечной привязанности к Богу, в горячей вере и молитве. Простолюдин, проникнутый искренней верой в Бога и умеющий молиться усердно, угоднее Богу, чем раввин-законовед, всю жизнь погруженный в изучение Талмуда и в исполнение мелочных обрядов. Отвергая книжно-обрядовый формализм, не согретый религиозным чувством, Бешт осуждал также и усвоенную раввинами аскетическую каббалу, основанную на начале умерщвления плоти; он признавал только ту каббалу, которая стремится установить сердечное и радостное общение между человеком и Богом, как добрым Отцом, утешителем всех угнетенных и страждущих. Эта демократизация иудаизма привлекала к учению Бешта не только простых людей, но и тех книжников, которых не удовлетворяла ни раввинская схоластика, ни аскетическая каббала. Около 1740 г. Бешт поселился в подольском городке Меджибоже. Здесь вокруг него образовалась многочисленная группа учеников и последователей, которых он посвящал в тайны своего учения не путем систематического изложения, а в форме изречений и притчей. Многие из этих изречений передавались из уст в уста и позже были записаны его учениками (сам Бешт почти ничего не писал), которые в своих книгах развили разрозненные мысли учителя в целую систему. Сам Бешт, мистик в душе, смотрел на свое учение, как на пророческое откровение. В 1747 г. он отправил в Палестину послание, в котором утверждал, что душа его недавно вознеслась на небо и видела там Мессию. На вопрос его о времени пришествия Мессии на землю получился ответ: "Когда станет известным учение твое и разольются кладези мудрости твоей, и когда прочие люди будут в состоянии так же совершать таинства, как ты, - тогда исчезнут полчища нечистой силы и настанет время великого благоволения и спасения". Бешт умер в Меджибоже в 1760 г. В последние годы своей жизни он был свидетелем распространившегося в Подолии движения франкистов, которое, подобно хасидизму, выросло на почве недовольства массы существующим духовным строем, но привело к отрицательным результатам. Учение хасидизма, как оно изложено в изречениях Бешта и его первых религиозных преемников, покоится на двух теоретических началах: на начале религиозного пантеизма, или "вездесущности" Божьей, и на идее взаимодействия между Богом и человеком. "Человек, - говорит Бешт, - должен постоянно думать о том, что Бог везде и всегда с ним, что Он есть как бы тончайшая материя, разлитая повсюду. Пусть человек знает, что когда он смотрит на материальные вещи, он, в сущности, всматривается в лик Божества, в вещах присутствующего. Имея это в мыслях, человек постоянно, даже в мелочах, будет служить Богу". Второе из названных основных начал, заимствованное из каббалы, состоит в том, что между миром Божества и миром человеческим существует непрерывное взаимодействие. Не только Божество влияет на человеческие дела, но и последние оказывают обратное влияние на волю и настроение Божества. Каждое действие, каждое слово человека производит соответствующее колебание в высших мирах. Отсюда - главный практический принцип хасидизма: общение с Богом, с целью слиться с источником жизни и влиять на него. Это общение достигается посредством сосредоточения всех своих мыслей на Боге и сведения к Нему всех жизненных явлений. Праведник общается с Богом постоянно, даже в своих житейских делах, ибо и здесь он чувствует Его присутствие; но специальная форма общения с Богом - это молитва. Чтобы это общение было полным, молитва должна быть горячая, восторженная, а душа молящегося должна в такие моменты как бы отделяться от своей материальной оболочки. Для достижения молитвенного экстаза можно прибегать и к механическим приемам: к сильным телодвижениям, плеваниям, вскрикиваниям слов и их распеванием вслепую. Сущность религии - в чувстве, а не в еврейском уме. Богословская наука и талмудическое законоведение имеют второстепенное значение и тогда лишь полезны, когда служат средством к возбуждению восторженного религиозного настроения; лучше читать нравоучительные книги, чем заниматься казуистикой Талмуда и раввинских книг. При исполнении обрядов настроение верующего важнее, чем внешняя обстановка; поэтому формализм и излишняя мелочность обрядов вредны. Жить и служить Богу надо в бодром и радостном настроении; печаль и скорбь омрачают душу и мешают "общению"; отсюда - вред аскетизма. Посредством постоянного мысленного общения с Богом можно достигнуть способности ясновидения, пророчества и чудодейства. Праведник, или цадик, - это такой человек, который в наивысшей мере осуществил идеал "общения", а потому является у Бога как бы "своим человеком". Роль цадика - посредничество между Богом и обыкновенными людьми. Через цадика достигается спасение души и испрашиваются земные блага; нужно только верить в силу этого любимца и посредника Божья, имеющего большее или меньшее влияние в "высших мирах". Это начало цадикизма, разросшееся потом в целую систему, имело огромное влияние на дальнейшие судьбы хасидизма. Из многочисленных учеников Бешта двое - проповедники Бер из Межирича и Яков-Иосиф Коген из Полонного - более всего содействовали распространению его учения. Первый был официальным преемником Бешта, и в течение 12 лет (1760-1772) волынское местечко Межирич служило центром хасидской пропаганды, как раньше Меджибож. Уступая Бешту в оригинальности и глубине чувства, Бер превосходил его книжной ученостью, вследствие чего особенно успешно вербовал приверженцев хасидизма в ученом классе. К нему съезжались из Украины и даже Литвы и Белоруссии многие ученые, просвещенные раввинской "явной наукой" (нигле) и жаждавшие постигнуть "тайную науку" (нистар). Таких неофитов Бер умел привлекать своим изложением хасидской доктрины, в которую он внес строгую систему. С другой стороны, он усилил в ней начало цадикизма, служившее приманкой для простонародья. В Межириче и Ровне (куда Бер переселился под конец жизни) подготовлялись будущие крупные деятели хасидизма и основатели цадикских династий в различных областях Польши и России. В то же время другой апостол Бешта, Яков-Иосиф Коген, распространял его учение путем публичных проповедей и книг. Он положил начало литературной традиции хасидизма своими книгами ("Толдот Яков-Иосиф" и др., 1780-1782), заключающими в себе множество изречений, слышанных автором непосредственно от Бешта и подробно им истолкованных в публичных проповедях. В последние три десятилетия ΧVIII в. хасидизм с неимоверной быстротой распространялся среди еврейского населения Польши и России. Этому способствовали все ухудшавшееся экономическое положение евреев и политическая смута "эпохи разделов". Возобновившееся на Украине гайдамацкое движение, достигшее своего апогея в 1768г. ("колиивщина" и "уманская резня"), напомнило евреям кровавую эпоху Хмельницкого, а последовавшее затем распадение Польши (1772-1794) привело к разделению всей польско-еврейской массы между тремя чуждыми государствами - Россией, Австрией и Пруссией, которые мало считались с ее патриархальным строем жизни и старой общинной автономией. В это смутное время еврейская масса особенно чутко прислушивалась к учению, которое отвлекало ее внимание от тревожной действительности и манило в сферу таинственного и чудесного. В Подолии, Волыни и части Галиции хасидизм охватывал целые общины. Повсюду возникали особые хасидские молельни, где богослужение совершалось по системе Бешта, с молитвенным экстазом, неистовыми криками и телодвижениями. Хасиды ввели в употребление молитвенник палестинских каббалистов ("Нусах-Ари"), отличавшийся от общепринятого разными отступлениями в тексте и расположении молитв. Они не соблюдали и сроков утренней молитвы, совершая богослужение слишком поздно, произвели мелкие изменения в способе убоя скота, одевались по субботам в белое в знак очищения души и т. п. Но что особенно отличало хасидов - это их восторженное поклонение своим "святым" - цадикам. Будучи в логическом порядке следствием хасидизма, цадикизм, фактически, создавал почву для него во многих местах. Появление какого-нибудь цадика-чудотворца в том или другом районе весьма часто приводило к поголовному обращению местных жителей в хасидство. К цадику стекались толпы легковерных мужчин и женщин с просьбами об исцелении от недугов, благословении, "предсказании" или совете в житейских делах, и если хоть в одном из многих случаев цадик кому-нибудь помог, что-нибудь предугадал или удачно посоветовал, то его слава "чудотворца" уже упрочивалась - и население данного района оставалось верным знамени хасидизма. Так шло дело на юге. На севере же, в Литве и Белоруссии, хасидизм не охватывал сплошь целые общины, а распространялся спорадически, и его приверженцы долго находились в положении замкнутой секты. Опасаясь преследований со стороны всесильных раввинов, литовские хасиды часто устраивали тайные собрания, где молились по-своему, беседовали или читали об истинах Бештова учения. Здесь более сознательно усваивалась основная теория хасидизма и меньше значения придавалось культу цадиков. Таким образом, хасидизм постепенно разветвлялся в двух главных направлениях: украинско-галицийском и литовском. Первое было проложено тремя старшими учениками Бера Межирицкого: Элимелехом Лизенским, Леви-Ицхоком Бердичевским и Нохумом Чернобыльским, а также внуком Бешта - Борухом Тульчинским. Элимелех Лизенский (умер в 1786) объявил веру в цадика основной догмой хасидизма. В своей книге "Ноам Элимелех" он проводит идею, что цадик есть маклер между простым народом и Богом, что через его посредство Бог посылает верующим три земные блага: жизнь, пропитание и детей, при условии, однако, чтобы хасид поддерживал цадика денежными приношениями ("пидионот"), которые дают святому мужу возможность всецело погружаться в созерцание Божества. На практике эта проповедь имела последствием то, что народ нес к цадику последние гроши, а цадик ("ребе") не уставал благословлять, "изливать блага на землю", исцелять недужных, лечить женщин от бесплодия и т. п. Выгодное звание цадика делалось наследственным в роду. Размножились "династии" цадиков, оспаривавшие друг у друга первенство. "Культ праведников" Бешта вырождался в систему эксплуатации народного легковерия. Внук Бешта, Борух, получая громадные доходы от своих поклонников, вел в Тульчине и Меджибоже жизнь польского магната, имел свой "двор" и многочисленную свиту и завел себе даже придворного шута. Он отличался крайним властолюбием и высокомерно относился к современным ему популярным цадикам. Иначе сложилась хасидская организация в Литве и Белоруссии. Занесенное туда с юга учение Бешта восприняло в себя многие элементы господствовавшего направления - раввинизма. Главнейший апостол хасидизма на севере, рабби Залман из местечка Лиозна, Могилевской губернии (1747-1812), создал замечательную систему так называемого "рационального хасидизма", или хабада (слово "хабад" состоит из инициалов слов: Хахма, Бина, Деа, т. е. мудрость, понимание и познание). В его книге "Танио" (1796) и пастырских посланиях проповедуется не слепая, а сознательная вера, требующая от хасида известной умственной подготовки, причем культу цадиков отводится очень скромное место; цадик в системе "хабада" является больше учителем, чем чудотворцем. Учение Залмана было приспособлено к сравнительно высокому умственному уровню еврейской массы северо-западного края, и неизбежный процесс вырождения мистических доктрин проявился в нем впоследствии сравнительно слабее, чем в южном хасидизме. Быстрое распространение хасидизма во второй половине XVIII в. крайне тревожило ортодоксальных раввинов. Раввинизм с самого начала почуял в новом учении опасного врага. Провозглашенное Бештом начало, что человек спасается через веру, а не через религиозное знание, резко противоречило главной догме раввинизма, который измерял религиозность человека степенью его талмудической учености. Обрядовой формализм ортодоксии не мог мириться также с отступлениями хасидов от обычного порядка молитв и способов исполнения некоторых обрядов: хасидский догмат о необходимости поддерживать в себе веселое настроение и странные способы возбуждения "религиозного экстаза" в собраниях сектантов (например, излишнее употребление горячительных напитков) внушали аскетическим раввинам мысль, что новое учение проповедует нравственную распущенность или грубое эпикурейство. Напуганные еще недавними ересями "саббатианцев" и "франкистов", раввины подозревали, что хасидизм имеет тесную связь с этими, опасными для иудаизма, движениями. Немалую роль играл здесь и профессиональный антагонизм: раввин увидел в цадике грозного соперника, новый тип народного жреца, питающегося суеверием простолюдина и быстро приобретающего популярность. Вследствие этих причин вспыхнула ожесточенная борьба между раввинской ортодоксией и хасидами. Во главе ортодоксии стоял знаменитый виленский талмудист и вождь литовского раввинства Илия Гаон, строгий блюститель книжного и обрядового иудаизма. В 1772 г., когда в Литве возникли первые тайные кружки хасидов, раввинско-кагальная коллегия в Вильне, с одобрения Илии Гаона, арестовала местных вождей секты и провозгласила строгую анафему ("херем") против всех приверженцев хасидизма. Из Вильны были разосланы циркуляры к раввинам других общин с призывом ополчиться на "безбожную секту". Во многих местах были воздвигнуты жестокие гонения на хасидов. Когда в 1780 г. появилось первое произведение хасидской литературы (упомянутая выше книга Яков Иосифа, наполненная нападками на раввинизм), ортодоксия всполошилась. Съезд раввинов, состоявшийся в местечке Зельве (Гродненской губернии), в 1781 г., постановил искоренить "гибельное учение Бешта". В циркулярах, разосланных съездом, правоверным предписывалось исключать хасидов из всех еврейских общин, смотреть на них как на иноверцев, не иметь с ними никаких сношений, не родниться с ними, не хоронить их покойников. Борцы против хасидизма называли себя миснагидами (противоборствующие), и эта кличка до сих пор остается за всеми, не примкнувшими к хасидскому толку. На юге хасидизм уже настолько упрочился в общинах, что не боялся преследований; страдали от раввинской оппозиции преимущественно хасиды Литвы и Белоруссии, где они составляли меньшинство. Их вождь рабби Залман пытался смягчить гнев миснагидов и Ильи Гаона, но безуспешно. После смерти Гаона (1797) озлобление миснагидов дошло до того, что они решились донести на главарей секты русскому правительству, как на опасных агитаторов и расколоучителей. Вследствие таких доносов были арестованы в Вильне и других городах 22 представителя секты. Сам Залман был арестован в своей резиденции Лиозне и отвезен в Петербург (1798). Там его содержали в крепости и допрашивали в тайной экспедиции, но вскоре его и других арестованных освободили по повелению имп. Павла I, причем, однако, хасидов оставили "в сильном подозрении". Повеление 1798 г. гласило: "Его Императорское Величество, не усматривая в поведении евреев, коих считают в секте той (хасидов, или карлинов, как их тогда называли в Литве, по имени города Карлина, близ Пинска), ничего вредного для государства, ниже развратного во нравах и нарушающего общее спокойствие, всемилостивейше повелеть соизволил всех их освободить, ежели не откроется чего подозрительного в их деяниях или злонамерений противу польз государства, имея, однако ж, как за ними, так и им подобными строгое наблюдение, нет ли и не будет ли от них каких потаенных сношений или переписок с развратно толкующими о правительстве и образе правления". Спустя два года Залмана вторично препроводили в Петербург, по доносу его противников и, особенно, ех-раввина Авигдора из Пинска; но тотчас по вступлении на престол Александра I вождь хасидов был освобожден, с предоставлением ему полной свободы пропагандировать свое религиозное учение, признанное вполне безвредным со стороны правительства (1801). С тех пор Залман открыто руководил белорусскими, или "хабадскими", хасидами, до своей смерти, в конце 1812 г., когда он бежал из Могилевской губ. в Полтавскую, вследствие нашествия французов. Борьба раввинизма с хасидизмом в Литве и Белоруссии привела только к тому, что хасиды в этих краях выделились в особые религиозный общины, существующие во многих городах рядом с миснагидскими. В юго-зап. же крае хасиды почти совершенно вытеснили миснагидов, и цадики присвоили себе здесь ту духовную власть над народом, которая прежде принадлежала раввинам. В первой половине XIX в. хасидизм беспрепятственно распространялся и достиг максимума своего роста. Около половины еврейского населения России в Царстве Польском, Галиции, Румынии и Венгрии исповедует хасидское учение и признает над собой власть цадиков. В России существование хасидов, как отдельной религиозной общины, было узаконено "Положением о евреях" 1804 г. (статья 53: "Ежели в каком-нибудь месте возникнет разделение сект и раскол прострется до того, что один толк с другим не захочет быть в одной синагоге: в таком случае позволяется одному из них построить свою синагогу и выбрать своих раввинов"). Центральной духовной власти у хасидов не было; их духовенство - цадики - распадалось на множество династий, из которых каждая вела свое начало от какого-нибудь знаменитого цадика времен Бешта или Бера; эти династии в свою очередь разветвлялись на отдельные линии, и по мере размножения цадиков епархии их все больше дробились. Иные цадики, однако, достигали широкой известности, и к ним стекался народ даже из отдаленных мест. К числу крупнейших династий принадлежали: чернобыльская (потомство Нохума Чернобыльского) в Малороссии, ружинско-садогурская (потомство Бера Межирицкого) в Подолии, Волыни и Галиции, любавичская (потомство Залмана, получившее фамилию Шнеерсон) в Белоруссии, люблинская и коцкая в Царстве Польском. Встречались и сепаратные цадики, стоявшие вне династий. В первой половине XIX в. были особенно известны цадики: Мотель Чернобыльский, Нахман Брацлавский, Яков-Ицхок Люблинский, Мендель Любавичский, Израиль Ружинский. Последний имел такую неограниченную власть над хасидами юго-западного края, что правительство сочло нужным выслать его из пределов России (1850); он поселился в галицийском мст. Садогуре, на австрийской границе, но и туда продолжали паломничать хасиды к Израилю и его преемникам. Раввинская ортодоксия в эту эпоху прекратила борьбу с хасидизмом, примирившись с ним, как с совершившимся фактом. Постепенно миснагиды и хасиды стали даже родниться между собой путем браков, что раньше строго возбранялось. С первой четверти XIX в. хасидизм встречает противника в лице новой еврейской интеллигенции, получившей европейское образование. Поход против хасидизма и цадикизма открыла "мендельсоновская школа" в Австрии; галицийский писатель Иосиф Перель опубликовал в 1819 г. злую сатиру на хасидизм в форме "Epistolae obscurorum virorum" ("Megale temirin"); ему подражал в России И. Б. Левинзон из Кременца ("Дивре цадиким", 1830). Иногда ожесточенные враги хасидизма доходили до того, что побуждали правительство (в Австрии и России) к репрессивным мерам против цадиков и хасидской литературы. Но все эти нападки не могли на первых порах ослабить могущество хасидов и цадиков. Хасиды повсюду оказывали новому европейскому просвещению гораздо более упорное сопротивление, чем раввинская ортодоксия, ибо инстинктивно сознавали, что свободная критика опаснее для мистицизма цадиков, чем для талмудической казуистики и обрядового формализма. Только во второй половине XIX в., когда усилилось просветительное движение среди русских евреев, для хасидизма начинается период застоя и упадка. Значительная часть молодого поколения под влиянием нового культурного движения отрекается от хасидизма и борется против могущества цадиков. Просветительная еврейская литература бичует хасидизм едкими сатирами, а газеты разоблачают подвиги цадиков-чудодеев. С другой стороны, русское правительство в 1860-х г.г. учредило полицейский надзор за многочисленными цадиками "черты оседлости" и ограничило их свободу передвижения, с целью мешать их пропаганде в массе. Все эти удары изнутри и извне, в связи с общим упадком религиозности в известных слоях еврейства, ослабили рост хасидизма и цадикизма. Стало замечаться измельчание цадикских династий (любавичской, чернобыльской, садогурской и др.), а также оскудение хасидской литературы. Однако, хасидизм так глубоко уже укоренился в еврействе, что поколебать его в основах, в миллионной массе его приверженцев, оказалось невозможным, и он продолжает существовать как инертная культурно-историческая сила, остановившаяся в своем развитии. Возникший как противовес раввинскому умствованию и обрядовому формализму, он до сих пор еще не перестает до конца удовлетворять религиозным потребностям всей еврейской массы. В последние два десятилетия XIX в., вследствие общей социальной реакции в жизни русских евреев, обнаружилось некоторое оживление в неподвижных хасидских кругах. В 1890-х годах были отменены административный надзор за цадиками и ограничение их права передвижения; следствием этого появилось усиление цадикизма в некоторых местах, где он тогда почти совсем заглох. Не выдвигая крупных деятелей ни в литературе, ни в обществе, хасидизм питался накопленными ранее запасами духовного творчества. В XVIII в. он был крупной творческой силой, внесшей в застывший раввинский иудаизм горячую струйку религиозного энтузиазма; под влиянием хасидизма, у еврея стало "светлее на сердце, но темнее в голове". В ХIХ в., при столкновении с европейским просвещением, хасидизм стал, безусловно, задерживающей силой, более опасной, чем раввинизм. Переживаемый им позднее период застоя приводит его к постепенному упадку. Будучи в течение долгого времени предметом либо апологии, либо резких обличений в литературе, хасидизм только в последнее столетие стал предметом объективного научного исследования.
Хафизы(арабское слово) - это хранители, блюстители ислама. Так называются чтецы Корана, знающие его наизусть, почему и причисляются к духовному сословию.
Хвостатые люди- в старое время под таким названием описывались некоторые племена дикарей, носящих пояса с хвостовидными украшениями (Kostьmschwдnze), как, например, племя ньям-ньям, живущее когда-то во внутренней Африке по описанию Швейнфурта, или одно племя, живущее в области верховьев Белого Нила, по описанию Морланга. В новейшее время под этим наименованием подразумеваются лишь особи, имеющие хвост, как аномалию, иногда атавистического характера, хотя большинство случаев, вероятно, имеют патологическое значение и являются результатом местного заболевания. Зародыш человека в известном возрасте снабжен, подобно зародышам прочих млекопитающих, настоящим хвостом. До четвертого месяца существует настоящий наружный хвост, содержащий не только нервную трубку, с ганглиями, сегменты мезодермы, но и так называемую постанальную кишку, т. е. слепой конец кишки, тянущийся за задний проход. Первоначальное число позвонков в хвосте человека бывает больше, а именно доходит до девяти вместо 3 - 5, а потом число это уменьшается вследствие слияния. Хвост извне у взрослого человека является невыраженным, во-первых, вследствие уменьшения числа и малой величины позвонков (в виде копчика), а также вследствие того, что хвостец, образованный этими позвонками, в связи с изгибанием позвоночника, направлен вершиной вперед и, следовательно, внутрь тела. Изгибание это стоит, вероятно, в связи с общим изгибанием позвоночника, в свою очередь связанным с вертикальным положением при хождении. Вследствие этого изгибания развивающиеся при дальнейшем рост зародыша хвостцовые позвонки лежат так, что образование хвоста, требующее выступления этих позвонков назад и наружу, становится при нормальных условиях невозможным. От заднего конца внутренних органов хвоста остается, по-видимому, так называемая копчиковая железа (glandula coccygea), открытая Лушкой. Одни считают этот рудиментарный орган за видоизменение конца хорды, другие за метаморфоз сосудов хвоста, третьи за видоизменение конца нервной трубки. Во всяком случае, она имеет некоторое отношение к органам эмбрионального хвоста. Однако, известен ряд случаев, когда удерживался эмбриональный хвост в виде небольшого придатка с окостенениями внутри. Что касается до других форм хвостов, то значение их, как таковых, подвергнуто в последнее время сомнению. Еще в 1880-х годах Бартельс из 116 случаев описания таких придатков, насчитал лишь менее 20 за относящиеся к настоящим хвостам, а прочие - к патологическим опухолям. Сомнение возникает, например, относительно хвостовидных придатков, тоже содержащих позвонки, но сидящих не в области хвостца, а в области крестца и, обыкновенно, плотно приросших к коже спины. Недавно Кольбругге (1898) описал 10-месячную девочку с Явы, имевшую такой хвостовидный придаток, который был к тому же активно подвижен. Аналогичные случаи описаны Елисеевым и Зерновым (1901). В случае Кольбругге крестцовых позвонков было 6, а не 5, а хвостца не было, и придаток получал нервы от второго крестцового нерва. Точно так же сомнение вызывают мягкие хвостовидные придатки, иногда содержащие, кроме мышц, еще фиброзный шнур, некоторыми считаемый за хорду. Если они сидят на конце хвостца, то их еще можно рассматривать, как остаток эмбрионального хвоста, но иногда они сидят, например, в области половых частей. Вообще же говоря, придатки эти могут быть образованиями патологического характера. Поэтому Кольбругге и Зернов приходят к заключению, что настоящего хвоста для взрослого человека никогда не было. В случае, если хвостец не загибается внутрь, может удерживаться остаток эмбрионального хвоста, представляя, таким образом, явление остановки развития. Все антропоморфные обезьяны не имеют хвоста, а у оранга он содержит не более трех позвонков как копчик.
Хевис-тави - так назывался раньше грузинский старшина. В Имеретии именно этим именем называли выборных, призванных наблюдать старост, чтобы во вверенном им районе не было типично-грузинского воровства, а если случалось таковое, то он искал и открывал воров. Такой Хевис-тави просто необходим в современых столицах, где опять широко расплодилось типично-грузинское воровство и преступное удальство, часто покрываемое продажной властью.
Хиромантия- это искусство определять характер человека и предугадывать его судьбу по линиям, морщинам, складкам и бугоркам, которыми покрыта ладонь. Происходя из глубокой древности, это искусство, носившее мистический характер и тесно связанное с астрологией, имело последователей от Пифагора до наших дней. Ленорман, в своем сочинении: "La divination chez les chaldйens", отмечает отсутствие хиромантии у халдеев. В числе хиромантов значатся имена Цезаря, Суллы, Галена; в средние века одним из крупнейших хиромантов был Авиценна. В новое время развитие всевозможных гаданий, в том числе и хиромантии, стояло в связи с Платоновской академией, Фичино и Пико делла Мирандола. Немецкие гуманисты перенесли хиромантию из Италии в Германию, где, в лице Иогана фон Гагена и Агриппы из Неттесгейма, хиромантия нашла ревностных сторонников и теоретиков. Эпохой расцвета хиромантии был XVII в., когда жил самый известный гадатель по руке, Преториус (умерший в 1680 г.). Христианские хироманты, заимствовав свое искусство у язычников, стремились оправдать его с христианской точки зрения. Для этого они пользовались текстом из книги Иова, в котором говорится: "На руку всякого человека Он (Господь) налагает печать для вразумления всех людей, сотворенных Им". Принцип гадания заключается в том, что каждой из линий, образуемых на ладони сгибами руки, приписывается неразрывная связь с одной из психических способностей человека. Такая же связь устанавливается и для имеющихся на руке бугорков (бугор Минервы, бугор Венеры, линии любви, смерти и др.), а также и для формы пальцев. По большей или меньшей степени развития этих линий и бугров строят вывод о развитии соответствующих способностей. Так, например, глубокая и непрерывная "линия ума" служит показателем большого развития умственных способностей, тогда как едва заметная и неровная линия показывает как раз обратное. Из пересечения упомянутых линий выводится значение и соотношение способностей в психике данного человека. Наконец, установление связи между одной из линий и самым жизненным процессом ("линия жизни") служит для хиромантов основанием к определению долговечности исследуемого субъекта и гладкости его жизненного пути. Хироманты большей частью занимаются хиромантией в связи с другими оккультическими и гадательно-мантическими науками. Кроме трудов Агриппы из Неттесгейма, Гагена и Преториуса, имеются еще анонимные: "Chiromantie universelle, reprйsentйe en plusieurs centaines de figures" (Париж, 1682) и "Anleitung zu den curiosen Wissenschaften nemlich der Physiognomie, Chiromantie, Astrologie, Geomantie" (Франкфурт, 1717).
Хирономия(Χειρονομία) - у древних греков, в мимическом искусстве и атлетике, ритмическое, сообразованное с требованиями изящества, гармонии и красоты, движение кистей и рук. В танцах хирономия противополагалась движению ног (это последнее выражалось глаголом δρχεΐσθαι) и служила необходимым к нему дополнением; это был особый язык жестов, которым выражались те или иные чувства и мысли и который достиг особо высокого развития в римской и индийской пантомиме. О красоте движений рук заботились также кулачные бойцы, при нанесении удара (выпаде руки), его отражении и вообще при всех позициях этого вида спорта, что было перенято киноискусством.
Хиротония(от χείρ - "рука" и τέινω - "протягиваю" или "поднятие рук") - это способ подачи голосов посредством поднятия рук, практиковавшийся в народных собраниях в древней Греции при решении всякого типа дел и при избрании должностных лиц. При выборах должностных лиц хиротония противополагалась избранию жребием и применялась при избрании на те должности, которые требовали особых качеств, вследствие чего нельзя было предоставить замещение их жребию, т. е. случаю.
Хламида(Χλαμύς) - у древних греков мужская наружная одежда, изготовлявшаяся из шерстяной ткани и отличавшаяся от прямоугольного гиматия меньшими размерами и покроем. Xламида представляла собой продолговатую мантию, которая накидывалась на шею короткой стороной, причем застежка укреплялась или на груди, или на правом плече. Xламида считалась северно-греческой (фессалийской и македонской) одеждой, но, со временем, употребление ее сделалось повсеместным. Xламиду носили спартанцы и афинские эфебы (в возрасте до 20 лет), а также во всех греческих государствах охотники, путешественники, верховые ездоки и солдаты. Xламида выкраивались из различных сортов материй, одноцветных и пестрых, и украшались разнообразными узорами и рисунками. Так, хламида эфебов была желтого и шафранного цвета, солдат - красная, актеров - расшитая золотом. У римлян яркая хламида вошла в моду при императорах: Калигула носил кровавую хламиду, расшитую золотом, Каракалла - расшитую серебром, Александр Север - хламиду еще более ярко-красного цвета. Xламидой(Χλανίς) у древних греков назывался и прямоугольный плащ типа хлены, отличавшийся от последней лишь большей легкостью ткани и меньшими размерами. Xламида считалась предметом роскоши и нередко украшалась богатыми узорами и рисунками. Она служила брачным подарком невесты, которая посылала жениху накануне бракосочетания так называемую хламиду άπαυλιστήρια (предбрачная хламида). Xламида-бактерии (Chlamydobacteriасеае) - это такие бактерии, что состоят из цилиндрических клеток, соединенных в нити, окруженные влагалищем. Размножение происходит с помощью подвижных или неподвижных конидий, которые после некоторого периода покоя прорастают непосредственно в длинные нити. К бактериальным хламидиям относятся рода: 1) Chlamydothrix (синонимы: Streptothrix -Cohn, Leptothrix Kutz), 2) Crenothrix Cohn, 3) Phragmidiothrix Engler, 4) Shpaerotilus Kьtzing. Хламидомонады (Chlamydomonadeac) - микроскопически малые, одноклеточные подвижные водоросли, являющиеся очень часто, особенно же весной и осенью, причиной равномерной зеленой окраски стоячих вод: прудов, канав, луж и других небольших, сильно загрязненных водных хранилищ и вместилищ. Эта окраска известна под названием "цветения воды", причем необходимо заметить, что это явление не всегда вызывается одними хламидами, а может быть причиной присутствия в такой воде различных других мелких водорослей, как родственных хламидам, т. е. также зеленых, так и некоторых сине-зеленых, называемых иначе фикохромовыми, или циановыми, водорослями. Хламиды составляют небольшое семейство в ряду так называемых "подвижных зеленых водорослей" (Mobilla или Volvocaceae) и распадаются на несколько (около семи) родов, главнейшими среди которых являются Carteria Diesing, Chlamydomonas Ehrbg., Chloromonas Gobi, Chlorogonium Ehrbg и Sphaerella Sommer (Chlamydococcus, Haematococcus). Хламидозавр (Chlamidosaurus kingi) - своеобразная австралийская плащеносная ящерица, открытая Кунингамом и принадлежащая к семейству агамовых (Agamidae). Она достигает 81 см. длины, но 55 см. приходятся на хвост. На шее имеется кожистый греческий плащ, или, точнее, воротник, подпираемый хрящевыми лучами и растягиваемый при раздражении ящерицы мышцами. Воротник этот достигает наибольшей ширины на затылке и по краям зубчатый. Большие ушные отверстия лежат впереди воротника. Зубы представляют тенденцию к дифференцировке: спереди по 3 остроконечных с каждой стороны в каждой челюсти, по 4 длинных и по 3 трехбугорчатых. Имеются анальные и бедерные поры. Окраска однородная желто-буро-черная. Живет на деревьях, но хорошо бегает и по земле. При спокойном состоянии воротник приложен к голове, а когда ящерица сердится, то он растопыривается, с одной стороны, защищая тело, а с другой - пугая врага. Было высказано даже предположение, что воротник имеет также и значение ушной раковины или чувствительной антенны.
Хлорирование (или хлоринация)- способ извлечения золота из руды или золотоносной породы при помощи обработки ее свободным хлором. Xлорирование в органической химии - это обработка углеводородов и других веществ газообразным хлором или некоторыми богатыми хлором соединениями с целью получения из них продуктов замещения водорода хлором или же продуктов его присоединения.
Хлысты- так называлась мистическая секта. По религиозным преданиям хлысты и хлыстовство образовалось в середине XVII столетия, одновременно с появлением старообрядческого раскола. Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон в легендах сектантов являются первыми их преследователями. Из православных писателей в первый раз упоминает о хлыстовстве святой Димитрий Ростовский в своем "Розыске". Вопрос о том, на какой почве и под каким влиянием возникло впервые хлыстовство, решается исследователями религиозного сектантства различно. Несомненно, что элементы хлыстовского учения были высказаны впервые не русскими хлыстами: они проявлялись и гораздо раньше (например, в учении о воплощениях Вишну), в религиях древних народов, в верованиях различных христианских сект (например, в дуалистическом взгляде манихеев, евхитов и богомилов на мир и на человека). Больше всего сходных черт с хлыстовством замечается в мистических сектах средневековой, а особенно, нововременной Западной Европы и Америки: в сектах бичующихся, пляшущих, братьев и сестер свободного духа, разумных людей, адамитов, квакеров, ирвингиан и т. д. Ввиду этого, некоторые исследователи хлыстовства полагают, что оно есть явление заносное с Запада или Востока; по мнению одних, оно проникло в Россию через юго-западные страны, от западных мистиков; по мнению других, оно есть не что иное, как богомильство, пересаженное на русскую почву еще при святом богомольце Владимире. Другие исследователи признают хлыстовщину самобытным произведением русского духа, возникшим из тех общих условий, каким обязаны своим происхождением подобные секты на Западе и на Востоке, вне всякой прямой с ними связи. Более основательным можно признать среднее мнение, по которому дуалистическое воззрение хлыстов могло образоваться под влиянием языческих верований русских предков, не расставшихся еще с ними в момент появления на Руси этой секты, а отчасти под влиянием богомильских идей, распространявшихся через апокрифическую письменность. Хлыстовское учение о предсуществовании душ и о душепереселении могло быть заимствовано из языческих верований наших предков, учение о перевоплощениях Божества в человека - из мистико-пантеистического взгляда на Бога. Свойственное всем мистикам учение о непосредственном общении с Божеством может вести к мысли, что человек не только входит в это общение, но и принимает в себя Божество, обожествляется, становится сам Богом или Христом; а так как, по взгляду пантеистов, Божество разлито всюду, то с мистико-пантеистической точки зрения естественно появление одновременно многих христов. Что касается, наконец, хлыстовских радений, то они могли возникнуть у хлыстов как под влиянием мистического экстаза, так и под влиянием таких языческих обрядов, как пляска и плескание руками. И языческие верования, и богомильские воззрения не целиком были пересажены в хлыстовство, а значительно переработаны. Еще более самобытность хлыстовства выразилась в учении о перевоплощениях Божества. В эпоху появления хлыстовства явились лица мистического направления. Будучи недовольны существующим церковным строем, они, отдалившись от представителей Церкви, заговорили, что можно обходиться без таинств, без руководства архиереев и попов, что нас может спасать непосредственно Сам Бог, что Христос может входить с нами в общение, может даже вселяться в нас. Так могло зародиться учение о воплощении Христа. В эти же первые моменты зарождения хлыстовства выступило и многое, привившееся к народному духу под влиянием языческих верований и богомильских воззрений. Причинами появления хлыстовства были крайне обрядовая религиозность и соединяющееся с нею формальное отношение к богослужению, а затем общественные и бытовые условия жизни русского народа. На распространение хлыстовства влияли также воздержание сектантов от спиртных напитков, равенство всех сектантов между собой по общественному положению, возможность для каждого получить звание пророка и даже христа, широкое развитие среди хлыстов взаимопомощи и широкая, вообще, благотворительность сектантов, направляемая прежде всего на своих единоверцев и потом уже на православных соседей, с исключительной целью привлечения последних в свою общину, и наконец, особенно пленительные для простецов хлыстовские собрания с радениями и пением роспевцев. Иногда даже особые взгляды хлыстов на отношения между полами способствуют распространению секты среди таких лиц, которые не хотят связывать себя постоянными спутниками или спутницами жизни или желают избавиться от немилых супругов и супруг. Название "хлысты" или произошло от одного из религиозных обрядов этих сектантов, при совершении которого они хлещут, бьют себя по телу жгутами, прутьями и т. п., или же есть искаженное произношение "христовщина"; а христовщиной эта секта называлась потому, что она управляется христами-хлыстами. Xлысты никогда сами не называли себя хлыстами и не любят, когда их называют этим именем другие, считая его для себя позорным и обидным. Сами себя хлысты называли людьми Божиими, в которых за их богоугодную жизнь обитает Бог. Своему сообществу хлысты давали также различные мистические и символические названия. Оно называлось у них "садом зеленым", "большим, царским", который насадил "сам батюшка" и для которого избрал "кипарисовые древа", "большим деревом", в ветвях которого скрываются они - хлысты, "божьи птички", "девственной девой", "духовным царством", в котором обитает Троица и др. Под этим названием секта хлыстов известна и в литературе. Кроме того, хлысты известны еще под названиями богомолов (в Воронежской и Симбирской губернии), лядов (в Костромской области), кантовщиков и сладкоедцев (в Казанской части России), монтанов (в Самарской области), шалопутов (в Ставропольской, Екатеринославской и Херсонской губерниях), духовных христиан, самообожателей, ханжей, купидонов, братьев корабельщиков, вертунов, баклушников и др. Появление этой секты большинство ученых относит к 1645 г. (другие - к 1631 г.) и основателем ее называют костромского уроженца Данила Филиппова, первого хлыстовского "Саваофа". Последние русские хлысты не знали культурно-религиозной истории своей секты, ни ее основателя; двенадцать пунктов учения им были известны смутно и пользовались у них значением "заповедей", или "закона Божия". Последняя заповедь ("Святому духу верьте") у хлыстов была самая главная. Через несколько лет после начала своей проповеди Данила Филиппов одного из своих последователей, крестьянина Владимирской губернии Ивана Тимофеевича Суслова, назвал своим сыном, т. е. сыном Божиим, Христом. Лжехристос Суслов завел себе богородицу и 12 апостолов и в сопровождении них распространял свое учение во Владимирской, Костромской и Нижегородской губерниях. После Суслова христом объявил себя стрелец Прокопий Лупкин, проживавший в Нижнем Новгороде. Свою жену Акулину Ивановну он назвал богородицей. Свое учение Лупкин распространял сначала в Нижегородской и Ярославской губерниях, а потом в Москве. Лупкин пользовался таким же почитанием, как и Суслов. Ему навстречу кричали: "Царь, царь!", крестились на него, кланялись ему в ноги и целовали руку. Хлыстовщина продолжала распространяться в московских монастырях. Жена Лупкина утверждала хлыстовство в женском Ивановском монастыре, где после нее явилась новая богородица, инокиня Анастасия. Лупкин умер в 1732 г. В 1733 г. возникло в Москве первое следственное дело о хлыстах, к которому было привлечено 78 человек. Из них трое - инокиня Ивановского монастыря Анастасия, иеромонахи Тихон и Филарет - были казнены отсечением голов, а другие разосланы в отдаленные монастыри. В 1739 г. памятники над могилами Суслова и Лупкина были разрушены, трупы их вырыты из земли, сожжены, и пепел развеян по воздуху. В 1740 г. в Москве появился новый христос, крестьянин Андрей Петров. В его доме, находившемся у Сухаревой башни, происходили многолюдные собрания хлыстов. Андрей Петров принял на себя маску юродства, сделался молчальником и что-то прозревал в будущем. Скоро о нем заговорили в Москве, как о "блаженном юроде", "без слов предсказывающем будущее". К дому у Сухаревой башни стали стекаться не только простые, но и знатные люди, чтобы увидеть блаженного и получить от него предсказание. Сам Андрей Петров посещал дома графа Шереметева, княгини Черкасской и других. Под его влиянием хлыстовство распространилось в нескольких монастырях и в среде белого духовенства. Бежавшие из Москвы во время следствия 1733-34 гг. хлысты распространяли секту в Нижегородской, Ярославской, Владимирской, Костромской, Рязанской, Тверской, Симбирской, Пензенской и Вологодской губерниях и в Петербурге. В 1745 г. возникло второе следственное дело о хлыстовстве, продолжавшееся до 1752 г. К следствию было привлечено 416 человек, в том числе священники, монахи, монахини. Из них многие были сосланы на разные тяжкие работы, другие отправлены в дальние монастыри или препровождены на прежнее местожительство. Вследствие появления скопчества во второй половине XVIII стол. хлыстовщина как бы сузилась в своем объеме и стала менее заметной, но не заглохла. Особенно успешно распространялась секта в царствование императора Александра I, благоприятное для процветания мистических идей. В начале XIX столетия мистическое направление, близкое к хлыстовству, нашло себе последователей, в высшем обществе, но без основного догмата хлыстовства - человекообожания. Из проповедников хлыстовства в XIX в. наиболее известны были: в Тамбовской губернии лжехристос Аввакум Копылов, живший в начале 19 столетия, и его преемники - сын его Филипп и работник Перфил (Порфирий) Катасонов; в Нижегородской губернии лжепророк Разеев, проповедовавший в Арзамасском уезде в 40-х годах. Во второй половине того же столетия хлыстовство с особенной силой стало распространяться на юге России, преимущественно на Кавказе, куда секта хлыстов занесена была из Тамбовской губернии в 40-х годах XIX в. О процветании хлыстовства на Кавказе больше всех позаботился Катасонов, присылавший туда ревностных пропагандистов секты. По приговору саратовского окружного суда Катасонов сослан был в Закавказский край (умер на Кавказе в 70-х годах). Личным своим присутствием он еще более содействовал успешному распространению хлыстовства на Кавказе и в Закавказье. Оттуда секта быстро стала распространяться в смежных местностях. До самого последнего времени российской империи во главе хлыстовских общин всего Черноморья (Кубань, часть Ставропольской губ., Донской обл. и др.) и Екатеринославской губернии стоял Лихачев, а во главе общин Терской области и Закавказья - мещанин Петр Лордугин (умер в 1890 г.). Тарусское хлыстовское дело (1893-1895 гг.) открыло много хлыстов в Калужской губернии. В позднейшее время значительно усилилось хлыстовство в Оренбургской и Самарской губернии. В Оренбурге в самом конце ΧIΧ в. главарями хлыстовства были лжепророк Осип Дурманов, в 1892 г. сосланный на Кавказ, а после него два брата, Иван и Семен Утицкие, из которых каждый называл себя христом. Хлыстовство существовало в новейшее время в губерниях: Московской, Рязанской, Тульской, Калужской, Ярославской, Владимирской, Орловской, Тамбовской, Пензенской, Нижегородской, Казанской, Симбирской, Самарской, Саратовской, Астраханской, Вятской, Оренбургской, Воронежской, Бессарабской, Екатеринославской, Ставропольской, Таврической, Херсонской, Киевской, Подольской, Полтавской и Харьковской, в областях Донской и Терской и в Закавказье. Xлысты учат, что существуют небо и земля, мир духовный и мир материальный. Небес семь. На седьмом небе обитают Святая Троица, Богородица, архангелы, ангелы и святые угодники. Что такое Троица, архангелы и ангелы, хлысты не разъясняют. Можно думать, что под этими названиями они разумеют не лица, а только нравственные свойства, различные проявления одного и того же божественного существа. С этим пантеистическим взглядом у хлыстов соединяется учение о воплощениях Божества в человека, раскрываемое у них с особенной подробностью. По учению хлыстов, Бог может воплощаться в людей неопределенное количество раз, смотря по надобности и нравственному достоинству людей. В Даниле Филиппове воплотился Бог Отец "Саваоф", в Суслове, Лупкине и других - Сын Божий, Христос; на многих "накатывает" Дух, Бог. Воплощения Божества в человека идут непрерывно: за одним христом является другой. Воплощение христа может совершаться путем естественной передачи христом своего духа сыну своему по плоти, но чаще воплощение христа достигается хлыстом через продолжительный пост, молитву и добрые дела в хлыстовском смысле. История этих христов похожа одна на другую. В то время, когда она оканчивается в одном человеке, в том же порядке и в таких же обнаружениях она начинается и продолжается в другом. В одном хлыстовском стихе читаем: "Он (т. е. Христос) пречистой своей плоти подвиг земной кончил; А в других плотях избранных он еще кончает, А в иных плотях избранных он еще начинает. Бог тогда христа рождает, Когда все в нем умирает. Таким образом, одновременно может быть несколько христов, между которыми иногда происходит спор о том, кто больше. Один говорит: "Я бог велик"; "А я больше тебя", - утверждает другой. Чтобы решить спор, один другому дает пощечину; кто равнодушно вынесет ее, подставив и другую ланиту, тому и приписывается большее божество: смиренным-де дается благодать. Также и богородиц, по учению хлыстовства, может быть и бывает много. Отсюда вытекает взгляд на Иисуса Христа и возвещенное Им откровение. Иисус Христос не есть Ипостасный Сын Божий, единственный Искупитель мира: это - один из христов, в котором пребывало божество, как пребывает и в последующих христах (И. Христа хлыстом называют не иначе, как "старым Христом", в противоположность христам "изобретенным" заново или открывшимся вновь). Поэтому и в православных церквях поется: "Христос рождается", а не родился. Иисус Христос, следовательно, был обычный человек, родившийся естественным порядком от Марии Девы. Чудеса его, описанные в Евангелии, по мнению хлыстов, нужно понимать духовно. Если Христос исцелял больных, воскрешал мертвых, то это значит, что он учил людей добродетельной жизни. Лазарь был мертв, т. е. он жил греховно, не по учению Христа; воскрешение его Христом состояло в научении жить добродетельно. Умер Христос обычной смертью, как умирают и хлыстовские христы; тело его схоронено в Иерусалиме и доднесь лежит в земле. Евангельское сказание о воскресении Иисуса Христа сектанты понимали так, что Христос воскрес от греховной жизни, или так, что Христос духом не умер, не покинул навсегда землю, а вселяется в другие плоти. Настоящее воскресение Христа, по мнению хлыстов, случилось после сорокадневного его поста. Когда Иисус постился 40 дней, то он взалкал, т. е., как говорят хлысты, изнемог, ослабел, казался мертвым, но духом своим победил эту смерть и ожил, после чего к нему приступили ангелы (т. е. его избранные) и стали служить ему, как воскресшему из мертвых. Так же воскресают и хлыстовские христы. Священное Писание Ветхого и Нового Завета не считается у хлыстов за неизменное божественное откровение, однажды навсегда данное от Бога людям. Откровение, возвещенное Иисусом Христом и заключенное в Священном Писании, имело обязательное значение только для того времени, когда Христос жил. Теперь имеет значение учение христов и пророков, получаемое ими по непосредственному внушению и озарению от Святаго Духа. Источником вероучения и нравоучения хлыстов считают это учение своих христов и пророков. Однако, хлысты не прямо отвергают Библию. На радениях они иногда читали ее и в некоторых ее местах старались находить оправдание своему учению. Это объясняется, с одной стороны, тем, что Библия, по мнению хлыстов, как источник вероучения ветхозаветной церкви (т. е. православной), имеет преобразовательное значение для новозаветной церкви (т. е. для хлыстовского общества), а с другой - тем, что на их радениях иногда присутствуют лица, не вполне посвященные в тайны хлыстовского учения, которых можно было бы оттолкнуть прямым отрицанием Библии. Признавая православную церковь ветхозаветной, внешней, плотской, хлысты считают свое собрание церковью истинной, внутренней, духовной. Таинства православной церкви преобразуют хлыстовские радения. Уставы и обряды православной церкви имеют значение только для несовершенных, не постигших истины. По мнению хлыстов, в их собрании постоянно присутствует Дух Святый, сообщающий им особенные, чрезвычайные дарования: иному дается дар пророчества, иному дар языков. Считая посещение православных храмов и участие в таинствах православной церкви делом безразличным, хлысты, однако, не только не воспрещают, но даже советуют наружно принадлежать к православной церкви и оказывать усердие к храмам. Xлысты почти всегда первыми являются на церковные богослужения и вечерние собеседования в церквях; когда на этих собеседованиях священник заводит речь о мерзостях хлыстовства, хлысты первые начинают вздыхать, притворяться и возмущаться этими проделками. Все это делается только для избежания подозрения в принадлежности к секте. На самом деле хлысты относятся к православной церкви не только холодно, но и враждебно. Иногда хлысты заповедуют почитать иереев и весь причт церковный любить, потому что они - служители Бога Вышнего (последнее говорится тем, которые еще не вполне посвящены в тайны хлыстовства), но в душе они питают к ним совсем другие чувства. По мнению хлыстов, православные - неверный народ, злые люди, настоящие хищники; духовные лица - это черные враны, кровожадные звери, волки злые, злыдни безбожные и слуги иудеев, злые фарисеи и даже "сопатые ослы". Xлысты учат о предсуществовании душ, говоря, что последние сотворены отдельно от тел и гораздо ранее их, но когда и как - этого хлысты не объясняют. На вопрос религиозного следователя одной хлыстовской богородице: кто она и сколько ей лет? - хлыстовка ответила: "Прежде, пока я не родилась, не знаю, какое было мое имя; об этом мне не открыто свыше; мне 64 года, но только по плоти; духовных же лет я не знаю, может тысяча, а может две и больше". С учением о предсуществовании душ у хлыстов связывается учение о душепереселении. Душа человека после его смерти становится ангелом, если жила в хлысте, исполнявшем хлыстовские заповеди. При неисполнении хлыстом заповедей она переходит в животных, соответствующих ее настроению и наклонностям, или в младенца, существо нечистое, пока он не сделается хлыстом. Души людей, живущих в браке, переходят в свиней. Путем переходов душа постепенно очищается, пока наконец не попадет в тело хлыста, в котором совершенно очистится и по смерти которого перейдет в общество ангелов. Если после неоднократных переселений в тела животного и людей душа не очищается и не попадает в хлыста, то она переходит в число диаволов и идет на вечную муку. В основе нравственного учения хлыстовства лежит дуалистическое воззрение, по которому дух есть начало доброе, а тело - начало злое. Естественные потребности телесной природы должны быть умерщвляемы, чтобы душа могла беспрепятственно достигнуть своего назначения. Первый человек Адам согрешил именно угождением плоти: он впал в грех супружества. С женой следует жить, как с сестрой; не стоит почитать плотских родителей. Детей, рожденных от церковного брака, хлысты называют утехой сатаны, щенятами, грешками и прочее. Отвергая церковный брак, хлысты имеют духовных жен, которые даются им христами или пророками на радениях, якобы для забот о хранении целомудрия этими женами. Плотские связи между духовным мужем и женой, по учению хлыстов, не составляют греха, ибо здесь проявляется уже не плоть, а действительная духовная "Христова" любовь. Иметь связи с чужими женами, значит "любовь иметь, что голубь с голубкою". Поэтому хлысты, не терпя брака, оправдывают внебрачные сношения. Xлвсты стараются не иметь детей. В случае беременности хлыстовки принимают напиток из ртути, селитры, пороха и купороса, и этим вытравляют плод из чрева. Поэтому у многих хлыстов или совсем нет детей, или же последние родятся чрезвычайно редко. Вступающий в секту хлыст, если он женат, должен прекратить супружеские отношения, но без гласного расторжения брака. В последнее время их существования допускалось некоторое отступление от их правил о браке; в Самарской губернии, например, появился новый тип хлыстов, которые женились, но жена у них играла только роль прислуги. Из понятия о необходимости умерщвлять плоть вытекает также хлыстовское учение о неупотреблении в пищу мяса и о воздержании от хмельного. То же значение имеют и радения, соединенные с самоистязаниями. Цель хлыста - достижение полного бесстрастия и святости, когда человек умирает плотью и воскресает духом. Есть, как говорили хлысты, смерть у Адама и смерть во Христе. Первая есть смерть видимая, следствие греха; вторая есть смерть таинственная, состоящая в отвлечении мысли от всего внешнего, углублении в самого себя, постоянной духовной молитве, самоотверженной преданности воле Божией. Кто таинственно умрет, тот делается храмом Божьим, и Дух Божий живет в нем; ему, как праведнику, закон не писан и не лежит; он может творить чудеса и предсказывать будущее. Такой человек становится Сыном Божиим, новым Христом. Xлысты осуждают божбу, по большей части не курят, запрещают игру в карты, танцы, музыку и прочие увеселения. Будущая жизнь, по верованию хлыстов, начнется страшным судом. Прежде всех явится Иван Тимофеевич Суслов. За его явлением раздастся "труба божия господа Саваофа Данилы Филипповича". Небеса, видимые всеми, распадутся, и явится новое небо. Жившие в дольних небесах люди таинственно воскреснут и направятся от востока к западу. Xлысты, оставшиеся на земле, полетят по воздуху на облаках вслед за воскресшими. Первый сборный пункт назначается в Москве. Когда зазвонят в московский Царь-колокол, то по этому гласу все люди земного шара отправятся в Петербург, где произойдет страшный суд. Явится новое небо, а на этом небе пресветлый град Сион. Там праведные (т. е. сектанты) будут гулять в роскошных садах, хрустальных дворцах, одеваться в золотые ризы, есть сладкие яства, постоянно веселиться, спать на божественных постелях с красивыми девами и т. п. В таком же чувственном виде представляются и мучения грешников (т. е. не сектантов), которые будут просто ужасны. Xлысты, по степени их посвящения в тайны секты, делятся на три разряда: одни посещают только простые беседы хлыстов, другие допускаются на обычные радения, третьи производят годовые и чрезвычайные радения. Отдельные общины хлыстов назывались "кораблями". Эти корабли совершенно были независимы друг от друга. Во главе каждого стоял "кормщик", называемый также богом, христом, пророком, апостолом и т. п. Каждый кормщик в своем корабле пользовался неограниченной властью и громадным уважением. Бывала еще "кормщица", которая называется также "восприемницей, пророчицей, богородицей, матушкой" и т. п. Кормщица, преимущественно, руководит радениями. С кормщиком она разделяет труды управления общиной, а в случае его смерти остается единственной управительницей корабля. Кормщица воспитывает нескольких молодых девушек, которые в собраниях могли бы вдохновляться и пророчествовать, а в случае ее смерти занять ее место. Кормщик корабля иногда имеет помощника, а кормщица - помощницу. Каждый корабль имеет своих ангелов, архангелов, апостолов, евангелистов, проповедников, пророков и пророчиц. Местом собраний хлыстов, которое называется "Сионской горницей", "Иерусалимом", "домом Давидовым", служат или подземелья, или здания, выстроенные где-нибудь во дворе, на огороде, в саду, а иногда и просто жилые помещения. Во время молений ставни закрыты; к окнам внутри прикладываются иногда тюфяки, чтобы заглушить звуки радений, а у дверей, обыкновенно, стоит караул. На стенах комнаты, где совершаются моления, висят иногда картины аллегорического характера, например, распятие плоти, в виде распятого монаха. Встречаются и иконы - по большей части Иисуса Христа в белой одежде на суде у Каиафы, Спасителя в кругу ангелов, Пресвятой Богородицы, Николая Чудотворца. Православное почитание святых икон хлысты считают, однако, идолопоклонством. Временем собраний бывает большей частью ночь под праздники православной церкви, а иногда особые дни. К последним относится так называемое "годовое радение", которое происходит в один из длиннейших июньских дней. Сюда же относятся дни, в которые случилось что-нибудь важное в жизни Данилы Филипповича и Ивана Суслова. Собрания сектантов происходили также в дни избрания кормщика и кормщицы, принятия нового члена в общество, приезда каких-либо известных сектантов. Явившись на собрания, мужчины надевают белую коленкоровую или холщовую рубашку с широкими рукавами, простирающуюся до крайних оконечностей ног. Рубашка эта носит специальное название "радельной"; называется она еще "мантией", "парусом", "белою ризою". Женщины сверх рубашки надевают белый сарафан или белую юбку, а голову повязывают белым платком с красными или иного цвета крапинками. В правую руку мужчины и женщины берут зажженную восковую свечу, а в левую - белый с крапинками платок, называемый "покровом", "крылом архангела". Обычно, сектанты во время молений остаются босыми. Богослужение хлыстов бывает различно, смотря по тому, присутствуют ли на собрании посторонние лица или только одни сектанты. В первом случае происходит простая беседа; читают Святое Писание, творения святых отцов, жития святых и разные богослужебные книги. Чтение это сопровождается толкованием. Поют, обычно, церковные песни или псалмы, а иногда и народные стихи; говорят поучения, проникнутые мыслями о самоотвержении, воздержании, целомудрии, суетности мирских удовольствий и т. д. Когда на собрании присутствуют одни сектанты, то в состав богослужения входят кружение или беганье, называемое "радением", пророчества и пение духовных роспевцев. Радение бывает одиночное, в схватку (мужчина с женщиной), стенкой (составляется круг, каждый член которого прыгает в такт, махая руками), в расходку, иначе называемое крестное, или Петров крест (четыре, шесть, восемь или более человек становятся крестообразно и перебегают в противоположные стороны), корабельное, или Давидово (беганье одного за другим), круговое, или хороводное (беганье друг за другом от передней к задней стене), радение на кругу в собственном смысле. При последнем иные трясутся, ломаются, как бесноватые, бьют себя в грудь, рвут волосы на голове, приседают к земле и снова вспрыгивают. Все кричат: "Ой, дух! Ой, бог! Царь бог! Царь дух!" Продолжается это радение до тех пор, пока силы радеющих окончательно не истощатся; обессиленные, они падают на землю. Кружение и беганье хлысты основывают на примере пророка Давида, который скакал и играл перед своим ковчегом. В радениях, по учению хлыстов, умерщвляются плотские страсти, и душа радельщика возвышается к миру горнему; он всей душой желает "в небо улететь" и оттуда "птицу райскую сманить", т. е. привлечь к себе благодать Святого Духа. Пророчества произносятся во время радений, в состоянии совершенного умоисступления. Они относятся или ко всем членам корабля, или отдельно к кому-либо. В них или раскрывается сектантское учение и порицается православная церковь, или дается утешение и ободрение сектантам, или обличается отступление от сектантского учения, или предсказывается будущее. Они имеют большей частью самый неопределенный характер и могут быть толкуемы на разные лады, сообразно с обстоятельствами. Тарусское дело о хлыстах показало, что в некоторых кораблях пророчество произносилось после общего радения стенкой, в более или менее нормальном состоянии, обдуманно и с известной целью. Роспевцы - большей частью произведения самих хлыстовских пророков. Пением роспевцев у хлыстов радение начинается, сопровождается и нередко оканчивается. Во время годового радения в некоторых кораблях посреди комнаты ставится чан с водой, освещенный восковыми свечами. Когда вода в чане заколеблется, то все, став на колени, видят над чаном туман, а в тумане младенца (Иисуса), которому и поклоняются. Во время радения по случаю несчастья или желания узнать будущее каждый радельщик ударяет стоящего перед ним, приговаривая: "Хлыщу, хлыщу, Христа ищу. Сниде к нам, Христе, со седьмого небесе, Походи с нами, Христе, во святом кругу, Сокати с небесе, сударь Дух Святый!" Когда заметят колыхание воды в чане, все сектанты моментально падают на пол и слышат, будто бы, из-под чана какой-то глухой голос. Этот голос и толкуют впоследствии пророки и пророчицы. Иногда во время радений хлысты причащаются кусками хлеба и водой или квасом, а в новейшее время - также изюмом и другими способами. Иногда при богослужении хлыстов совершается обряд принятия в секту, называемый "приводом": поступающий в секту клянется хранить тайну хлыстовского учения, не объявлять ее ни отцу, ни матери, ни отцу духовному, ни другу мирскому, хотя бы пришлось за это принять кнут, огонь и топор. Существовало мнение, что между хлыстами распространен был так называемый свальный грех, т. е. общий разврат всего корабля. Вследствие разнообразия во взглядах различных общин, происшедшего, главным образом, от различия в учении лжепророков, а также вследствие влияния рационалистических сект (молоканства и, особенно, штундизма), в некоторых русских губерниях в среде хлыстовства замечалось дробление на отдельные толки. Так среди хлыстов Тарусского уезда одни ели мясо, другие нет; одни курили табак, другие - нет; у одних были "настоятели-батюшки", у других - "девки-учительницы". В Оренбургской и Самарской губерниях, кроме старохлыстовства, существовал особый толк хлыстовства, известный под названием "дурмановщины". Главная особенность в учении Дурманова состояла в том, что, по его мнению, каждый хлыст непременно должен иметь духовную жену. В Кубанской области существовала новохлыстовщина, последователи которой отвергали основной хлыстовский догмат о перевоплощении Христа. Особенно заметно деление хлыстовства на толки было в Самарской области, где существовали следующие хлыстовские толки: старое и новое хлыстовство, мормоны, беседники, паниашковцы и телеши. Новое хлыстовство, появившееся в 30-х годах XIX столетия, отличается от старого тем, что последователи его вступают в браки, имеют детей, но жен своих держат в крайне приниженном положении, как прислугу. Сами себя эти сектанты именуют "познанниками Божиими", или "серыми голубями". Секта мормонов, появившаяся в конце 40-х годов 19 столетия, имела два вида - собственно мормоны (в Николаевском и Бузулукском уездах) и методисты (в Новоузенском уезде). Приняв, в главных чертах, учение хлыстовства, мормоны допускали многоженство, освящая его именем духовного брака. Хлысты-беседники, появившиеся в 30-х годах 18 столетия, имели монастырское устройство, носили темное платье, жили, обычно, большими общинами, причем над женщинами настоятельствовал мужчина, а над мужчинами - женщина. К православной церкви эти хлысты старались быть усердными. Радения у них совершались редко; обычные моления называлсь беседками. Паниашковцы и телеши представляли разновидность беседничества, с той особенностью, что паниашковцы в числе способов к удалению из плоти злого начала (диавола, беса) практиковали громкое испускание газов, а телеши, уподобляя себя Адаму и Еве в раю, во время радений ходили нагими. В появившейся в 40-50-х годах XIX столетия в Таврической губернии "марьяновщине", или марьяновской секте, видна была смесь воззрений молоканства и хлыстовства. В Херсонской губернии, кроме чистых хлыстов, были, так называемые, штундо-хлысты, совратившиеся из хлыстовщины в штундизм или обратно. Из штундизма штундо-хлысты взяли все отрицательное, а из хлыстовства - главным образом культ радений и пророчеств. Свое вероучение они исповедовали открыто, чем отличались от обыкновенных хлыстов. До 60-х гг. XIX столетия в русской литературе встречаются только скудные сведения о хлыстовской секте. В первый раз имя "христовщины" или "хлыстовщины" упоминается в "Розыске" святого Дмитрия Ростовского. Записка священника села Забельни, Калужской губернии, Сергеева: "Изъяснение раскола, именуемого хлыстовщина, или христовщина" представленная в 1809 г. в святой синод, а также "Открытие тайностей, или обличение ереси скопцов" архимандрита Досифея и "Краткое обозрение существующих в России расколов, сект и ересей" Липранди появились в печати лишь в позднейшее время. Имя "хлыстовщина" встречается в сочинении мыслителя Надеждина: "О скопческой ереси", изданное в 1845 .г. Упоминая о хлыствх, Надеждин ограничивается кратким указанием на сущность догматического учения хлыстов. Мельников, в своем романе "На горах", сообщает очень много сведений о внутренней жизни хлыстовства. Захер-Мазох заимствует сюжет своей повести "Пророчица" из быта тарговицких хлыстов и сообщает много данных о том важном значении, какое имеют пророчицы и богородицы на хлыстовских кораблях. Русская литература о хлыстах до 1882 г. приведена в исследовании К. Кутепова, "Секты хлыстов и скопцов" (Казань, 1882; 2 издание Ставрополь, 1900).
Хор(choros - греч.) - это слово собирательное, в музыке выражающее известную звуковую группу, например, три струны в фортепиано, настроенные в унисон, по которым бьет молоточек, прикрепленный к клавише, или соединение нескольких регистров в органе в один голос при микстуре, собрание музыкантов на духовых инструментах или музыкантский хор, составляющий духовой оркестр, или собрание певцов, исполняющих совместно какое-нибудь музыкально-вокальное произведение, в котором каждая партия поется несколькими однородными голосами в унисон.
Хорал(от греч. χορός; называется также cantus firmus - лат., corale или canto fermo - ит., plain-chant - фр.) - церковная мелодия с текстом, которая поется в медленном темпе всеми присутствующими в католической и лютеранской церквях. Xорал ведет свое начало от первых времен христианства. Более точные сведения о нем относятся к середине четвертого столетия, к временам Илария, епископа в Пуатье. Амвросий Медиоланский ввел в хоральное пение четыре автентических лада, папа Григорий четыре плагиальных лада. Xорал, принятый в лютеранской церкви, получил большую ритмичность; в нем широко развились формы предложения, периода, коленных складов. Лютеранская церковная мелодия написана, как и католический хорал, в строгом стиле, т. е. в состав ее входят лишь интервалы диатонической гаммы; исключены хроматические полутоны, движение на увеличенные и уменьшенные интервалы, скачки на большую сексту, септимы и октаву. В аккомпанементе сопровождающие голоса не могут идти на вышеупомянутые запрещенные интервалы. Хоральной музыкой принято преимущественно называть ту, которая противоположна фигуральной, т. е. ту, в которой движение сопровождающих голосов не изобилует мелодической разработкой.
Хореография-в широком смысле обнимает все виды танцевального искусства (пляска, танец, балет); в более узком смысле под хореографией понимается способ изображения условными знаками различные танцевальные движения (простые движения и сложные па и т. д.). Первое печатное руководство по хореографии принадлежит Toinot Arbeau (анаграмма Jean Tabourot) "Orchйsographie" (1588). Сохранившаяся в брюссельской библиотеке Bibliotheque de Bourgogne рукопись "Le livre des basses danses", принадлежавшая Маргарите Австрийской, дочери Филиппа Красивого, доказывает, что хореографический способ изображения танцев известен был гораздо раньше Arbeau.
Хороводы-в прежней России это были весенние игры-пляски с песнями. Этимология слова указывает как будто на греческое его происхождение, хотя у южных славян, которые наиболее подверглись греческому влиянию, название аналогичной обрядности - чисто славянского происхождения ("коло"). Нет названия "хоровода" и у малороссов, кроме случаев, объясняющихся легче всего заимствованием. Хороводы и аналогичные обрядности иного названия представляют собой остатки первобытного синкретизма поэзии, предшествовавшего ее дифференциации. В хороводах элементы песни, драматического действия и пляски соединены еще неразрывно. Содержанием игры бывает как символизация явлений природы (например, перелет птиц), так и подражание явлениям обыденной жизни (земледельческие работы, сватанье, брак). Великорусский хоровод водился во всякое время года, даже зимой (в избах), но более всего весной и летом. Сходные игры в Малороссии приурочены были к весне и более всего к пасхальной неделе. П. В. Шейн в хороводных великорусских песнях различал три группы: а) хороводные наборные (приступление к хороводу), b) сам хоровод и с) хороводные разборные или разводные. Однако некоторые группы хороводов сопровождвются как наборными песнями, так и просто хороводными; таковы, так называемые, "заиньки" в сборнике Шейна. Наборные хороводные песни имеют своим содержанием почти исключительно сватанье и брак. Содержание это развивается либо просто, либо в символической форме, обычной в народной песне (песни о "веночке" - "девство", о "девушке, идущей по жердочке" - "любящей" и т. д.). По окончании сбора хороводов начинается само хороводное действо, сопровождаемое песнями, которые известны под именем "игровых". П. В. Шейн дает несколько описаний хороводов: 1) девушки и мужчины, взявшись за руки, составляют круг и двигаются в одну сторону; потом под ту же песню вожак - или, чаще, вожачка - входит в круг. За ней двигаются все и составляют при движении фигуру цифры 8. Потом снова составляется круг. 2) В хороводе с платочком вначале устраивается круг. У каждого из играющих или у половины их в руках платки. Вожак подает своей соседке конец платка, та берет его левой рукой, и оба, отступя друг от друга, поднимают руки так, что образуют ворота. В эти ворота входит следующая пара и, пройдя, становится за первой, тоже поднимает руки кверху и образует новые ворота и т. д. 3) В Кресте- хороводе образуется круг, внутри которого становятся две пары. С притоптыванием и помахиванием платками пары сходятся каждая между собой, потом поворачиваются и расходятся. Круг в это время поет песни. В так называемых "заиньках" парень, изображающий заиньку, выходит в середину круга и под песню исполняет, что в песне поется. Когда поют "заинька, поцелуй", он целует одну из участвующих в хороводе девушек. К числу хороводных песен-игр относится игра "сеянья проса", воспроизводящая ход полевой работы при первоначальном положении земледелия и в то же время символизирующая брак. Великорусская игра "варение пива" в песне и мимически воспроизводит, как варится пиво; затем садятся его пить и, наконец, напившись, просто дерутся. В конце игры участвующие мирятся и мужчины целуются с мужчинами, женщины с женщинами. Большинство хороводных песен, как и наборных, так или иначе связано с представлениями о сватанье и браке. В связи с этими представлениями - в великорусских песнях не так рельефно, как в малорусских - является представление о прохождении ворот, по-видимому, имеющее в основе мифическое представление. Родственны с хороводами великорусские детские игры с пением, которые представляют собой не что иное, как потерявшую значение для взрослых обрядность. Некоторые из таких детских игр в других местах исполняются еще взрослыми как обрядовые игры ("Кострома", "Коршун"). Еще труднее разграничить хороводные песни от некоторых обрядовых, часто вполне тождественных по содержанию. Таковы, например, приводимые П. В. Шейном в его сборнике "Великорус" в отделе святочных, под рубрикой "игрища", или же песни-игры при обрядности "завивания березки". Вообще надо полагать, что великорусский хоровод является результатом обветшания обрядности и превращения ее в игру. На такой процесс указывает и положение сходных элементов народной поэзии у малороссов, где выделившегося из обряда хоровода не было; аналогичные игры-песни, иногда почти совпадающие с великорусскими (например, "сеянием проса", "заинькой" и т. д.), входят в цикл веснянок. Местами в Малороссии вся группа весенних обрядовых хороводов носила общее название "петь володаря" по названию той игры-песни, которая составляет центр группы. Эта весенняя игра-песня, обрядовое значение которой затемнено случайно попавшим в нее именем князя Романа, раскрывает смысл самой обрядности. В образе ребенка на золотом кресле здесь символизируется появление нового солнца, по первобытному представлению, нарождавшегося всякую весну. Раскрытие ворот означает восход солнца, но тот же образ путем неясной, по-видимому, мифологической ассоциации символизирует брак-любовь. Эти два представления - весны и любви-брака - являются основными в весенних хоровых играх обрядового характера, равно как и в хороводных. Детские игры малороссов, как и у великороссов, часто являются результатом обветшания хоровой обрядности. Содержание малорусских весенних игр-песен раскрыто в прекрасной работе А. А. Потебни "Объяснение мало-русских и сродных песен". Эта же работа может до известной степени послужить и для объяснения великорусских хороводных и весенних песен. Описание великорусских хороводов и собрание хороводных песен есть у Шейна, в "Великорусе"; богатое собрание малорусских веснянок и детских игр в сборнике Чубинского "Труды этнографической экспедиции в Юго-Западном крае".
Хортон- это старый настрой или органный строй, который на один тон (а у старых органов - на малую терцию) был выше строя нового камертона. С развитием светской концертной музыки хортон уступил строю камертона.
Хохот - состоит из вдыхания, за которым следует не один, а целый ряд иногда долго продолжающихся, коротких, спазматических выдыханий; дыхательная щель при этом совершенно открыта, а голосовые струны колеблются. Xохот сопровождает определенные душевные движения чисто эмоционального характера.
Хрестоматия(греч. χρησθός - полезный и μαθεϊν - учиться) - собрание литературных отрывков или мелких произведений искусства, предназначенных для учебных целей (школы или популяризации). Впервые это название было применено в IV в. после Р. Х. греческим грамматиком Элладием к его труду "Πραγματεία χρηστομαθειών" - сборнику избранных мест из греческих писателей; затем среди трудов Прокла встречается -"Χρησθομαθεία γραματική".
Христа орден- 1) первоначально духовный рыцарский орден в Португалии. Когда в 1312 г. был упразднен орден темплиеров, португальский король Дионисий передал владения этого ордена вновь учрежденному в 1318 г. ордену рыцарей Xриста. Папа Иоанн XXII утвердил в 1319 г. этот орден и повелел ему соблюдать устав святого Бенедикта и постановления цистерцианских монахов, причем оставил за собой право назначать рыцарей ордена. Папа Юлий III соединил в 1550 г. гроссмейстерство с португальской короной. С 1789 г., когда орден был секуляризован, он состоял из трех классов: кавалеров, командоров и рыцарей. Знак ордена: продолговатый красный крест с белым крестом посередине. 2) Папский орден Христа; с 1319 г. жаловался редко, как высший католический знак отличия. Состоял только из одного класса; знак ордена - крест на красной ленте 3). Португальский орден Христа Господа был также принят в Бразилии и в 1843 г. секуляризован, но со времени объявления Бразилии республикой никому не жаловался.
Христосование- бывает в конце пасхальной утрени, во время пения пасхальных стихир; оно состоит во взаимном лобзании, с приветствием: "Христос воскресе!" Xристование начинается в алтаре между священнослужителями, которые после этого выходят из алтаря с крестом, евангелием и иконами и становятся перед царскими вратами, лицом к предстоящим, которые лобызают сперва крест, евангелие и иконы, а потом дают целование священнослужителям. Затем и верующие целуют друг друга. Произносимое при этом приветствие напоминает радость апостолов при вести о воскресении Спасителя и служит выражением радости самих верующих и знаком мира, полной свободы и братской любви.
Хрия (от греч. χρεία - польза, пользование) - термин обычной риторики, означающий совокупность приемов для развития предложенной темы. Риторика, учившая "изобретению и расположению мыслей", предлагала многочисленные способы такого изобретения; упражнение в нем было важным элементом обучения на протяжении многих веков, от риторов древних Афин и Рима до середины 18 века, когда практические цели занятий словесностью стали уступать теоретическим элементам общего образования. Риторика Кошанского насчитывает двадцать четыре "источника изобретения", или "общих мест" (топики), имеющих применение во всяком сочинении. Частной их комбинацией, применяемой по преимуществу к так называемой амплификации, является хрия. Состав ее неустойчив: обычно в нее входят следующие части: 1) вступление, 2) причина, 3) противоположение, 4) подобие, 5) пример, 6) свидетельство и 7) заключение. Сборники хрий были всегда популярны, древнейшие из которых составлены были риторами Гермогеном и Афтонием.
Хронограф- популярная русская компилятивная энциклопедия по всеобщей истории, составленная в России (в области Москвы) сербским книжником, в середине XV столетия. Xронограф содержит, во-первых, краткий пересказ библейских событий, за которым следует очерк всеобщей истории, причем более подробно рассказана история римского государства, Александра Македонского (по псевдокаллисфеновой "Александрии") и Византийской империи до падения Константинополя в 1453 г.; затем идут отрывки из истории южных славян и довольно обширный русский отдел, доведенный в некоторых редакциях Xронографа до начала XVI в., иногда продолженный до XVII в. По образцу ветхозаветных исторических книг и византийских хроник, все события в Xронографе разделены по "царствам": царство Валтасарово, царство Дариево, Кирово, Ксерксово, Нероново, Веспасианово, Тивериево, царство Льва Армянина, Василия Македонина, Льва Премудрого, Иоанна Асеня болгарского и других христиан. Начиная с VIII в. посвященные славянам и русским главы ("великое княжение русское", "московское", "царство сербское") чередуются с вводными статьями из византийской истории ("царство греческое"). Источниками для основной редакции Xронографа послужили библейские книги, Еллинский летописец и частью уже готовые, частью непосредственные извлечения из византийских хронистов И. Малалы, Г. Амартола, К. Манассии, И. Зонары, патриарха Никифора, "Иудейской истории" Иосифа Флавия; для славянских событий - жития святого Саввы сербского и Стефана Лазаревича; для русских - общерусский летописный свод, составленный при митрополите Фотии в 1423 г. и известный под именем "Полихрона". А. Попов различает три редакции Xронографа: первая составлена в 1512 г., вторая - в 1617 г., причем в ней появляются уже новые отделы, посвященные наиболее выдающимся событиям западноевропейской истории и взятые из латино-польской хроники Мартина Бельского и Конрада Ликостена (XVI в.); русские события продолжены до начала царствования Михаила Федоровича. Третья редакция Xронографа могла быть составлена в 1620-1644 г.г.; общая часть оставлена без переделок, а русские события второй половины XVI в. и начала XVII в. значительно пополнены и переработаны с московской точки зрения, по известным сказаниям Авраамия Палицына и другим источникам. Наконец, особую группу Xронографов составляют отдельные списки "особого состава". В виде прибавлений, имеющих несколько отдаленное отношение к истории, в Xронографе появляются цельные статьи: "Сказание о создании великия Божия церкви святыя Софии", "Сказание о взятии Царяграда от безбожного турецкого царя Амурата", "Сказание Ивана Пересветова о царе турском Махмете, како хотел сожещи книги греческия", "Сказание о сивиллах", "Сказание о Казанском царстве", "Повесть о латинах", "Повесть о белом клобуке", рассказы о чудовищных людях, "Путешествие казацких атаманов Петрова и Бурнышова в Китай", "История о начале русской земли и создании Новогорода, и откуду влачашеся род словенских князей", космографии разных редакций и составов и т. д. Литературная история Xронографов разработана довольно подробно: Н. А. Иванов, "Общее понятие о Xронографах и описание некоторых списков их, хранящихся в библиотеках Петербурга и Москвы" (Казань, 1843), А. М. Лазаревский, "Записка о русском Xронографе", где впервые были приведены в известность все списки Xронографа и указаны византийские источники. Выводы Попова сводятся к следующему: Xронограф составлен в южно-славянских землях в XV в., по оригинальным югославянским и многим переводным компиляциям, и дополнен статьями из русских летописей. Перенесенный в Россию, Xронограф был переделан в смысле правописания, снабжен русскими глоссами, а русский отдел был распространен. Результатом этого пересмотра стал так называемый Xронограф 1512 г. Но так как в эллинском и римском летописцах не было русских статей и исторических повестей, то составитель первой редакции вставил их в югославянский оригинал Xронографа, пользуясь при этом еллинским летописцем второй редакции. Попов был уже на пути к наиболее правильному разрешению вопроса о происхождении Xронографа, так как во II выпуске он уже придает большое значение не разделенному на главы (Толстовскому) списку, описанному им в первом выпуске вместе с остальными. А. А. Шахматов в статье "К вопросу о происхождении Xронографа" объясняет сербизмы тем, что редактором Xронографа был выходец из югославянских земель, по-видимому - сербский иеромонах Пахомий, работавший над хронографом в 1442 г., по всей вероятности, в Троицкой лавре. Редакция 1512 г. могла быть составлена в Пскове известным в старой литературе иноком Спасо-Елеазарова монастыря старцем Филофеем, по последней московской редакции. В другой своей статье, "Общерусские летописные своды XIV-XV вв." (1901), А. Шахматов указал, что для русских событий Пахомий пользовался "Полихроном", и высказал предположение, что в Пахомиевом Xронографе, может быть, отразились некоторые хронографические статьи, предшествовавшие летописному рассказу в "Полихроне". В конце XVII в. появляются также румынские переводы русских Xронографов, описанные Денсушану, И. Биану и др.
Хронология- учение об измерении точного и типового культурно-исторического времени. Различают астрономическую хронологию и техническую или историческую хронологию. Астрономическая хронология рассматривает различные более или менее закономерно повторяющиеся небесные явления как средство для точного исчисления времени. Она дает для технической хронологии опорные точки, масштаб и средство для сравнения различных приемов и способов счета времени, употребляемых разными народами. Техническая, или историческая, хронология учит о том, как именно отдельные народы и века пользовались движениями небесных тел для измерения времени и как их хронологические определения событий должны быть переводимы на современную систему времени и летоисчисления. Лучшим и наиболее естественным мерилом времени служит вращение земли на ее оси, происходящее вполне равномерно. Полный оборот (на 360№ в угловой мере) земли называется звездными сутками, так как во времени он равен промежутку между двумя последовательными кульминациями какой-либо звезды (прохождениями ее через определенную часть, северную или южную, меридиана данного места на земле). Вследствие обращения земли около солнца солнечные истинные сутки, т. е. промежуток времени между двумя кульминациями солнца, немного больше звездных суток. Эта разница непрестанно меняется в зависимости от неравномерности обращения земли в плоскости эклиптики; поэтому истинные сутки не могут служить единицей времени. Вместо них употребляются в обиходе средние сутки, т. е. промежуток между кульминациями фиктивного светила - "среднего" солнца, движущегося равномерно по экватору, его место на небесной сфере в известные эпохи совпадает с местом истинного солнца. Для крупных периодов времени вместо суток необходимо употреблять иные единицы времени, заимствованные из наблюдений над видимым положением луны и солнца среди звезд на небесной сфере. Промежуток времени, в который луна по истечении полного оборота вокруг земли приходится против тех же звезд, есть сидерический (звездный) месяц. В зависимости от перемещения земли вместе с луной вокруг солнца по истечении сидерического месяца взаимное размещение трех светил несколько изменится, поэтому фаза луны, видимая с земли, будет несколько иная и промежуток, через который луна возвращается к прежней фазе, так называемый синодический месяц, больше сидерического. Летосчисление некоторых народов ограничивается исключительно счетом синодических месяцев. Промежуток времени, через который вследствие обращения земли около солнца это последнее возвращается видимо к тем же созвездиям, к "той же звезде", носит название звездного года. Блеск солнца затмевает днем звезды, и вместо созвездий, против которых приходится солнце, можно сравнивать созвездия, противоположные им, кульминирующие в полночь в данное время года. Вследствие прецессии изменяется линия пересечения плоскостей экватора и эклиптики, точка равноденствия, от которой ведется на небесной сфере счет долгот и прямых восхождений, медленно отступает, поэтому тропический год, т. е. промежуток, через который солнце возвращается к точке (например, весеннего) равноденствия, на 20 минут меньше звездного. Величина звездного года не изменяется, величина тропического колеблется в зависимости от изменений величины прецессии. Во времена Гиппарха (II в. до Р. Х.) тропический год был на 12 секунд длиннее. Тропический год обусловливает наступление так называемых времен года, и потому он принят как единица времени в солнечных календарях. Отдельные календарные годы заключают в себе целое число суток; между тем длины года и суток несоизмеримы. Различные системы солнечных календарей появились как следствие большей или меньшей точности принятой в календаре длины года в сутках и тех или иных приемов подсчета накапливающихся дробей суток, т. е. распределения вставных дней. В свою очередь лунный месяц несоизмерим с солнечным годом; в лунно-солнечных календарях выбраны различные приемы уравнивать накопляющуюся неувязку вставными месяцами. Затем месяц потерял свой характер лунного оборота и стал условной дробью солнечного года. Древние астрономы, не умея наблюдать кульминации звезд, довольствовались грубым приемом наблюдения восхода и захода звезд. Особое значение имел так называемый гелический восход звезды. Длина периодов, построенных на гелических восходах, требует каждый раз особого подсчета в зависимости от данной звезды (т. е. места ее относительно небесного экватора и эклиптики), широты данного места наблюдения на земле и величины прецессии. Цикл индиктионов (indictio, ίνδιχτίων, ίνδιχτος) обнимает собой 15 лет. До IV в. после Р. Х. индикты в хронографии не встречаются. Вероятно, они были связаны с пятилетними периодами обложения налогами в Египте. Известие Chronicon paschale, что с 312 года начинаются индикты Константина, надо понимать так, что в царствование Константина 312-й год был первым, в который начинался новый цикл индиктионов. Для индикта принимают за начало третий год до Р. Х. Исходный пункт каждого летосчисления называется эрой. Ни эра Олимпиад (776 г. до Р. Х.), ни эра города Рима (обычно 753 г. до Р. Х.) не имели гражданского значения. И в Греции, и в Риме годы обозначали по сановникам (последний консул - Flavius Basilius Junior в 541 г. после Р. Х.; далее считали post consulatum Basilii). Кроме того, существовало обозначение времени по годам правления императоров. В Египте было издревле в обычае считать по правителям; отсюда там возникла эра Диоклетиана, т. е. 29 августа 284 г. после Р. Х. Александрийские пасхальные таблицы были основаны на эре Диоклетиана; христиане дорожили ею, но называли эрой мучеников. Эры от сотворения мира крайне разнообразны. Так (с IV в. после Р. Х.) у евреев эра сотворения мира - 3761 г. до Р. Х.; итак, к нашим годам надо прибавить 3760 лет. Из христианских эр от сотворения мира важна эра александрийского монаха Панодора, писавшего при Аркадии. Эту эру, с некоторыми поправками, распространил другой египетский монах Анниан. Первый год от александрийской эры Панодора-Анниана, 5493-5492 до Р. Х., был первым после високосного года, т. е. первым в високосных циклах по 4 года, первым для солнечного круга в 28 лет, первым для лунного круга в 19 лет, но вторым для цикла индиктов в 15 лет. Поэтому византийцы решились эту александрийскую эру изменить так, чтобы первый год от сотворения мира был первым после високосного года и первым во всех циклах. Если бы они просто прибавили 1 (5492 + 1), то получили бы в 5493 г. первый год для индиктов, но зато и високосный (т. е. четвертый в цикле високосов). Поэтому, кроме единицы, они прибавили еще 15, т. е. отодвинули эру назад на целый индиктионный период. Итак, 15 + 1 = 16 лет - разница между сотворением мира у александрийцев (5493 г. до Р. Х.) и византийцев (5509 до Р. Х.); зато первый год после сотворения мира у византийцев (т. е. сентябрь 5509-5508 г. до Р. Х.) есть первый во всех циклах и первый после високосного. Чтобы получить для византийского летосчисления индикт, солнечный круг и т. д., надо к современному году прибавить 5508 г., а затем делить на 15, 28 и т. п.; остаток дает искомый признак года. Следует, впрочем, заметить, что только новый год и индикт византийцы начинали с 1 сентября; солнечный круг они начинали с 1 октября 5509 г. до Р. Х., лунный круг - с 1 января 5508 г. Итак, если искомый день, о котором идет речь, падает между 1 сентября и 1 октября, то найденный солнечный цикл надо уменьшить на единицу; точно так же надо уменьшить и золотое число на единицу, если этот день лежит между 1 сентября и 1 января. Чтобы для нашего года после Р. Х. найти византийские характерные признаки года (индикт и циклы), лучше всего перевести их на эру от сотворения мира, прибавляя для чисел до 1 сентября - 5508, для чисел после 1 сентября - 5509. В общем, византийский лунный цикл начинается на три года позднее сравнительно с cyclus decemnovennalis, который на Западе называется циклом луны. Византийский солнечный круг разнится на 11 лет и 3 месяца от западноевропейского. Наконец, эру от Р. Х. ввел Дионисий Малый (Dionysius Exiguus); он приравнял 248-й год эры Диоклетиана 532-му году после Р. Х. По мнению некоторых хронологов, он сделал крупную ошибку при определении года рождения Иисуса Христа; впрочем, вполне точно вряд ли и может быть установлен этот год. В официальных актах эра от Р. Х. встречается уже в капитулярии Карломана от 21 апреля 742 г. В папских актах она в ходу с Иоанна XIII (X в.). С папы Евгения IV (1431 г.) годы от Р. Х. обязательно отмечаются в папских актах. Так же разнообразно установлялось и начало года: а) 1-го января - это начало года по юлианскому календарю, совпадавшее со вступлением консулов в должность; оно стало господствующим в Западной Европе лишь с XVI в. (в Англии с 1752 г., в Венеции с 1797 г.). б) 1 марта-это начало у христиан, вероятно, находилось в связи с желанием считать первым месяцем тот, на который приходилось первое весеннее полнолуние, долее всего это начало удерживалось в Венеции. в) 25 марта. Кто желал начинать с воплощения, тот избирал или 25 декабря, или 25 марта. Последний день, как начало года, был принят в средние века с некоторыми особенностями в Пизе и Флоренции, а в Англии господствовал до 1751 г. включительно. г) 25 декабря. Это начало года - было преобладающим в Германии в средние века, а во Франции при Каролингах, в Англии - при англосаксах. Папская канцелярия при переходе от Χ в. к XI в. считала с Рождества (позднее примешиваются 25 марта и Пасха, пока Григорий XIII не установил 1 января), д) Пасха. Началом года в этом случае считалась обыкновенно Страстная Пятница. Считать с Пасхи было в ходу во Франции. Французские короли с XIII в. считали со Страстной Субботы. Ввиду подвижности Пасхи это начало было очень неудобно (разница от 22 марта до 25 апреля - до 35 дней). е) 1 сентября-вытекло из начала финансового года в связи с индиктами. Стало обычным в Византии. Для перевода хронологических обозначений времени (дат) одной системы на другую существуют формулы. Например, формула задачи: определить, на какой день недели падало в x году число у по юлианскому календарю? Четыре юлианских года дают 1461 день. Итак, надо число x уменьшить на 1 и тогда разделить на 4; частное помножить на 1461, остаток на 365; сложить оба произведения; приложить к нему число дней, протекшее в x году до числа у включительно; полученную сумму разделить на 7; если остаток равен 0, то искомый день пятница; остатку 1 соответствует суббота, 2 воскресенье и т. д. Так, например, Фридрих II умер 13 декабря 1250 г. Какой это день недели? 1250 - 1 = 1249: 4 = частное 312 и остаток 1. Далее 312 х 1461 = 455832, 1 x 365 = 365; число дней в 1250 г. до 13 декабря = 347. Сложив три эти числа, получаем 456544 : 7 и в остатке 4, т. е. день был вторник. Впрочем, обычно ответы на частные хронологические вопросы отыскиваются в хронологических таблицах, где указаны и способы пользования ими, например, у Гротефенда. Русская хронология, как вспомогательная наука к отечественной истории, изучающая времясчисление русского народа, ведет свое начало с XIX в. и достигла большой определенности в работах академика Куника. Русское исчисление времени не может считаться показателем степени культуры народа, так как оно было заимствовано из Византии, а какое существовало счисление у русских славян до принятия христианства - трудно решить за отсутствием определенных данных. Главная цель хронологии - связать исторические события, приурочив их к определенному действительному времени. Работами по русской хронологии было доказано, что у русских до XV в. существовали два счисления времени: по одному год начинался с 1 сентября, по другому - с 1 марта, но начало исчисления в обоих случаях велось от сотворения миpa. Поэтому нередко у летописцев бывает разница в показаниях на 1 год в зависимости от того, сентябрьского или мартовского года они придерживаются. В самом деле, 2 сентября 1900 г. по сентябрьскому счислению будет: 5508 г. (время от сотворения мира до Р. Х.) + 1900 лет + 2 дня = 7408 л. 2 д., т. е. 2 сентября 7408 г., а по мартовскому 5508 + 1899 (а не 1900, так как 1900 л. исполнится только 1 марта 1901 г.) + 6 м. + 2 д. = 7407 г. + 6 м. + 2 д., т. е. 2 сент. 7407 г. При установлении хронологической даты это необходимо принимать во внимание. Иногда разницу в показаниях летописцев можно объяснить ошибкой их при переложении мартовского года на сентябрьский. Первыми годами русской хронологии является 859 - год призвания князей и 862 - год основания русского государства по Лаврентьевскому летописному списку; но правильность этого указания сомнительна. Вообще хронологические даты летописей до времен Ярослава не могут считаться достоверными. Решающее значение имеют византийские источники, в которых передаются многие факты русской первоначальной истории. Очень важное значение для русской хронологии имеют подвижные и неподвижные праздники, так как в памятниках часто вместо числа указывается праздник, когда совершилось событие. В XV в. мартовский год выходит из употребления и заменяется сентябрьским. При Петре Великом вводится январский год, существующий и теперь, и время считается не от сотворения мира, а с Рождества Христова. В начале 7208 сентябрьского года Петр 1 приказал 1 января 7208 г. считать днем нового 1700-го года. Чем ближе к настоящему времени, тем больше источников для хронологических дат и тем легче их определение, что исключает возможность составления какой-то "новой хронологии".
Художественные - публичные выставки произведений изящных и графических искусств, в особенности произведений скульптуры и живописи, рисунков, акварелей, фото, гравюр на меди, стали и дереве и т.п. Xудожественные выставки устраиваются периодически академиями художеств, рисовальными школами, обществами художников. Так назыввемые "постоянные выставки" служат, главным образом, целям художественного представительства. Все выставки как и более поздние изобретения человечества-художественные показы мод и фильмов-являются посредниками между художником и публикой, представляя собой рынки, на которых определяются отношения между спросом и предложением в области произведений изящных искусств. Выставки, устраиваемые академиями и обществами художников, преследуют еще и другую, высшую цель - выяснить особые течения, развивающиеся в изящных искусствах и во вкусах публики, и тем реагировать как на публику, так и на самих художников. В древности и в средние века выставки в современном их значении не существовали. Впервые небольшая группа художников организовала выставку своих художественных произведений в Париже в 1648 г. Эта выставка подверглась всякого рода преследованиям; художникам запрещено было выставлять картины для продажи, а произведения некоторых из них были даже конфискованы (подобное повторилось в Москве через триста лет). В том же году правительство утвердило Академию живописи и скульптуры и воспретило "в чем-либо оказывать ей препятствия". Борьба между академией, располагавшей скудными средствами, и богатыми цехами ремесленников продолжалась, однако, до 1653 г., пока Лебрену не удалось поставить академию под покровительство Мазарини, а затем и самого короля, который утвердил ее устав и назначил пенсии художникам. С этого времени начинаются художественные выставки академиков, обязанных ежегодно выставлять свои картины под страхом исключения из академии. В 1699 г. выставки пополняются картинами пансионеров Французской академии художеств в Риме. К концу царствования Людовика XIV выставки приходят в упадок. С 1737 г. они помещаются в большом зале Луврского дворца, откуда и возникло название "Salon". Большого успеха для публики и публичности выставки не имели; в течение всего XVIII в. количество выставленных картин в среднем не превышало 200. Революция уничтожила Королевскую академию художеств и заменила ее "Commune gйnйrale des arts", открытой для всех художников, французских и иностранных. Впоследствии вместо "Коммуны" возникла "Sociйtй rйpublicaine et populaire des arts". В 1793 г. в Салоне впервые были присуждены награды особым жюри, выбранным всеми художниками. В период Реставрации и при Людовике-Филиппе художественные выставки происходили часто. В 1850 г. правительство вновь приняло на себя заведование Салоном, но с 1880 г. заботы об организации художественных выставок переданы всецело художникам, соединившимся в "Sociйtй des artistes franзais". После Всемирной выставки 1889 г. среди французских художников произошел раскол вследствие разногласий по поводу присуждения наград. По почину Мейссонье основано "Sociйtй nationale des Beaux-Arts", которое открыло первую свою выставку в 1890 г. на Марсовом поле. Xудожественные выставки под влиянием академий и ассоциаций художников распространились и в главнейших провинциальных городах Франции. В Германии первая художественная выставка была устроена Берлинской академией художеств в 1786 г. С тех пор выставки происходили каждые два года (в 1876-1884 гг. - ежегодно); в 1886 г. праздновался столетний их юбилей, и выставка приняла международный характер. В 1891 г. ферейн берлинских художников устроил международную художественную выставку в память своего 50-летнего существования. С 1893 г. большие выставки в Берлине устраиваются сообща академией и ферейном берлинских художников. В других странах выставки устраиваются академиями (Англия, Австрия, Венгрия). Из художественных выставок особенно важное значение имели: большая историческая художественная выставка (1858), международная выставка в Мюнхене (1869,1879 и 1883), международная выставка в Вене (1882), выставка произведений изящных искусств и художественной промышленности в Мюнхене (1876), историческая выставка в Манчестере (1860). На всемирных выставках в Лондоне (1851), Париже (1855, 1867, 1878, 1889 и 1900), Вене (1873), Филадельфии (1876), Чикаго (1893) фигурировали произведения изящных искусств. Ассоциация художников в Мюнхене с 1888 г. устраивала ежегодно международные художественные выставки в Стеклянном дворце. В 1892 г. от нее отделилась группа художников, образовавшая "Verein bildender Kьnstler Mьnchens" (сецессионисты); этот ферейн с 1893 г. устраивал международные художественные выставки. В России первая художественная выставка была устроена в Петербурге в 1765 г. В последующее время художественные выставки устраиваются Российской Академией художеств и различными художественными обществами. Последние устраивают передвижные выставки в больших городах России, что значительно способствует развитию художественного образования и эстетического вкуса; почин в этом деле принадлежал "Товариществу передвижных художественных выставок".
Хурал (или точнее хурул) - это монгольское слово, обозначающее собственно "собрание" или потом народное собрание, а затем уже собрание духовных лиц, чествующих какого-нибудь будду, т. е. буддийское богослужение. У калмыков в народном говоре словом "хурул" обозначают еще и место службы, т. е. буддийские храмы, а сейчас и местные "законодательные собрания".
Хутор- так, в противоположность деревне, называется отдельная частная усадьба, которая расположена обычно на обособленном участке земли, состоящем в пользовании данного хозяина. Хуторная система расселения сравнительно с деревенской представляет значительные технические преимущества. Она дает полный простор индивидуальности хозяина, позволяя ему организовать хозяйство как ему заблагорассудится, быстро приспособляться к современным изменчивым условиям рынка и усваивать новые технические приемы, предлагаемые агрономической наукой(как это происходит и на американских фермах). При хуторной системе хозяин экономит много времени и сил на разъездах; обработка земли значительно облегчается и ускоряется, является возможность более внимательно следить за состоянием посевов. Недостатком хуторной системы является некоторая отчужденность поселения, дающая себя особенно знать при организации школьного дела. Но затруднения эти не неустранимы. В Германии, Дании, Швеции и других странах Западной Европы, где первоначальный способ расселения был деревенский, в конце XVIII и начале XIX в. замечается переход к системе хуторов. Населению выдаются специальные ссуды в целях перенесения усадебных оседлостей; в некоторых случаях расселение идет в самых широких размерах.
Хутухта(монгольское слово "святой") - один из титулов, который жалуется буддийским хубилганам или перерожденным китайским императорам, при особом рескрипте и с выдачей золотой печати. Этот титул дается преимущественно за усердную деятельность на пользу буддизма, тогда как другой титул - гэгэн ("светлый", "блестящий") жалуется обычно за гражданские доблести.
Ц
Цадик(еврейское Zaddik, т. е. праведник) - звание, присвоенное представителям духовенства у евреев-хасидов. Этот термин, употребляемый часто в литературе, заменяется в разговорной речи словом "ребе" (наш учитель). От раввинов цадики отличаются тем, что они являются не формальными толкователеми религиозных законов, а руководителями и оракулами в житейских, чувственно-полюбовных делах, имеющими огромную власть над совестью верующей еврейской массы. Возникновении иудейского института и развитие культа цадизма стало важным элементом еврейского религиозного развития и частного самоосознания.
Цам- это торжественное религиозное служение у монголов, совершаемое ежегодно на открытом воздухе в буддийских монастырях и привлекающее толпы собратьев-богомольцев. Цам не был приурочен ни к какому культурно-историческому событию, ни к какому определенному дню; он совершается тогда, когда впервые был введен в том или другом монастыре. Цель его - показать присутствие божества на земле и отдалить злых духов (шимнусов) от последователей Будды. Обряд состоит в пляске-пантомиме, исполняемой ламами, которые маскируются докшитами (гении хранители), т. е. надевают маски, изображающие того или другого докшита, и вместе с шанаками (ламами-созерцателями), выступающими без масок, но в соответствующем одеянии, совершают по намеченному кругу религиозный танец, быстро жестикулируя руками.
Царане (по-молдавски "земледельцы" или "поселяне") - так назывались раньше свободные хлебопашцы в Бессарабской губернии. Как видно из постановления молдавского господаря Константина Маврокордато, изданного в 1741 г., царане получили настоящее свое название взамен прежнего названия "ветчинов", означавшего, вероятно, людей, вечно обязанных известными повинностями. В то же время было определено, что царане обязаны работать на владельцев по 24 дня в году и давать им от всех земных плодов "дежму", или десятину. В 1775 г. Александр Гика определил размер повинностей в 12 урочных дней. Последующими постановлениями возложено на царан исполнение разных работ и послуг без определения числа дней. Когда Бессарабская область была присоединена к имперской России, правительство немедленно озаботилось приведением в ясность отношений владельцев к царанам. Проект правил о царанах, составленный Бессарабским областным советом в 1819 г., не был утвержден. Составление нового проекта возложено было на особую комиссию из чиновников от правительства и депутатов от дворян и царан. Комиссия не могла прийти ни к какому заключению, и дальнейшее движение дела принял на себя генерал-губернатор. Высочайше утвержденное положение о царанах 1834 г. предоставило им в течение определенного срока заключить с владельцами добровольные условия на пользование землей за повинности, с правом перехода в имения других владельцев, но не на казенные земли, и с тем, чтобы до заключения условий царане исполняли по-прежнему повинности, установленные молдавскими господарями. В 1835 г. царанам было разрешено переселяться и в города. Несмотря на закон 1834 г., положение о царанах продолжало оставаться неопределенным. В 1846 г. обнародовано было новое "нормальное условие" о повинностях царан, вошедшее в связи с положением 1834 г. в Свод Законов империи. В среде царан часто возникали волнения, так как владельцы требовали с них повинностей сверх положения и подвергали их телесному наказанию. Царане. просили переселить их на казенные земли, хотя бы даже в Сибирь, но безуспешно. В 1858 г. для поддержания порядка пришлось употребить военную силу. Положением о крестьянах 19 февраля 1861 г. крепостные люди в Бессарабии сравнены были в правах с царанами. Сами царане получили разрешение переходить как на владельческие, так и на казенные земли в пределах Бессарабской области и других губерний российской империи.
Царик- так назывался малороссийский казак, объявивший себя в 1665 г. малороссийским гетманом по другую сторону Днепра. С помощью крымского хана Дорошенко вскоре захватил этого царика, вместе с другим гетманом-самозванцем, Опорой. По повелению короля Иоанна-Казимира царик, как производивший и ранее не единожды возмущения, был немедля казнен.
Царская (или великокняжеская охота на Руси) - как и везде, на Руси охота связывает собой историю высшего сообщества. История отмечает существование охоты как факта обычного или примера культурно-исторического обычая, к тому же широко распространенного. Владимир Мономах хорошо выразил народную мысль об охоте, когда по поводу обилия птиц и зверей сказал: "все же то дал Бог на угоды человеком, на снедь и на веселье". Первый из князей, о котором упоминается как об охотнике, был Игорь Рюрикович (912); с его уловами тесно связана его добрые слова и женитьба на Ольге. В древние времена охота была лучшей школой для подготовления воинов к боевой жизни. Почти все древнерусские князья сознавали необходимость заниматься охотой. Святослав унаследовал от своих родителей их страсть к охоте. Об охотах князя Владимира летопись умалчивает; быть может, это вызвано крещением Руси и теми переменами, какие оно вносило в бурную жизнь русского народа. Из 12 сыновей Владимира только о двух сохранились известия, относящиеся к истории княжеских уловов и охотных ловов - о Мстиславе и Ярославе. О сыне Ярослава, Всеволоде (1078), летопись сообщает известие, характеризующее орудия и способы охоты в его время: "В лето 6596 (1088) Всеволоду ловы деющу звериныя за Вышегородом, заметавшим тенета и кличаном кликнувшим". Отсюда видно, что уже в XI в. в великокняжеской охоте употреблялись тенета и сеть. Сын Всеволода I, Владимир Мономах, представляет собой художественный, вполне законченный культурно-исторический тип князя-охотника. Его характерные черты - это безграничная отвага, покоящаяся на убеждении, что смерть не приходит раньше, как в урочный, Богом положенный час, и выносливость, не признающая усталости, пока не справлено дело. Другие современные ему князья также были страстные охотники. Даниил Романович Галицкий в 1255 г., провожая свое войско до Грубешова, собственноручно убил рогатиной трех кабанов. Новгородские князья иногда настолько увлекались охотой, что забывали свои обязанности по управлению областью и нарушали права частной охоты. На этой почве между князьями и господином Великим Новгородом возникали столкновения. Первые московские князья интересуются охотой больше с фискальной точки зрения, как важной статьей государственного бюджета, чем с точки зрения забавы, до известной степени, в силу традиции обязательной для князей. Иван Калита, Симеон Гордый, Димитрий Донской ревниво оберегают свои "сокольничьи и ловчии пути". Время Василия III может считаться временем пышного расцвета великокняжеской охоты на Москве. Он обставлял свои охоты так, что они поражали своей грандиозностью. Иоанн IV еще мальчиком начал охотиться, но охота влекла его к себе больше зрелищем крови, мучений и смерти животных, то есть садистскими помыслами в охотничьем промысле, чем впечатлениями другого порядка. Царь Федор Иоаннович любил тешиться зрелищем медвежьих потех и боев с медведями. Об охоте Бориса Годунова до нашего времени дошел только один рассказ Горсея, из которого видно, что Годунов был соколиный охотник. Древнерусскую охоту можно разделить по способам ее производства на два рода: звероловство и охоту в собственном смысле. Ловля птиц в древнее время производилась, главным образом, при помощи перевесов. Перевесища были и у князей, и у простых людей. Княгиня Ольга имела свои перевесы по Днепру и по Десне. Владимир Мономах при охоте на зверя имел при себе меч ("дикий вепрь меч ми на бедре отъял"). Василий III, отправляясь на охоту, имел при себе два длинных охотничьих ножа, продолговатый кинжал, топор с ручкой из слоновой кости, кистень и так называемый шестопер; Шиг-Алей, принимавший участие в охоте, вез с собой два колчана с луком и стрелами. Огнестрельное оружие для охоты стало употребляться при царе Иоанне Грозном; первые опыты ружейной охоты были произведены из самопалов и легких ручных пищалей. О конной охоте стало известно из духовной Владимира Мономаха. Княжеская и потом царская охота разделялась на два вида: охоту птичью и охоту псовую. Охота с ловчими птицами, повсюду в мире известная с самой глубокой древности как истинно императорская забава, искони и на Руси производилась князьями. Из князей Южной России наиболее страстным любителем охоты с ловчими птицами был Игорь Северский (конец XII в.). Охота с ловчими птицами производилась при помощи ястребов, соколов и кречетов "выношенных", т. е. приученных ловить диких птиц и мелких животных. Для ловли соколов и кречетов русские государи отправляли на север особые ватаги (артели) с атаманом во главе, или населяли помытчиками села и слободы в местах ловли, или поручали это дело местным сельским жителям. Неосновательно мнение, что "Василий III едва ли не первый (из русских князей) завел псовую охоту, ибо россияне в старину считали псов животными нечистыми и гнушались ими". Правда, при Василии III псовая охота достигла наибольшего развития, но многие исторические данные говорят, что она существовала с самых ранних времен. В княжеской псовой охоте употреблялись не только местная порода борзых, но и восточная порода, которая ценилась очень дорого. На Руси с самых древних времен охота была свободным промыслом для всех, хотя князья по отношению к охоте пользовались особыми правами и преимуществами, вытекавшими из их земельных прав и отчасти из их высокого положения. В завоеванных и вновь присоединенных областях лучшие охотничьи угодья отходили во владение князей. Ловчий путь, обозначавший собою все княжеские охотничьи угодья в том или другом уезде (например, "Московский путь"), делился на станы. В каждом стане было несколько деревень и починков, которыми заведовал особый ловчий. Насколько велики были доходы от охотничьих угодий, можно судить по свидетельству Флетчера, что за удовлетворением всех дворцовых издержек и расходов на жалованье дворцовому штату от этих оброчных статей оставался еще огромный излишек в виде шкур и мехов, дававших при продаже до 230000 рублев. К ловчему переходили все права волостеля. Случалось, что должности волостеля и ловчего совмещались в одних руках. Должность ловчего впервые упоминается около 1455 г., в княжение Василия II Темного. В помощь по делам суда и управления станом ловчий имел при себе двух чиновников, которых назначал и сменял собственной властью: тиуна и доводчика, первого - для разбора судных дел, второго - для дознания, следствия и сыска по преступлениям, совершавшимся в его стане. Михаил Феодорович, устраивая свое разоренное царство, спустя только пять-шесть лет мог позаботиться о восстановлении былых охот и потех. С этой целью в 1619 г. он послал в северную медвежью сторону (в Костромскую губернию) двух охотников и трех конных псарей с поручением брать у людей собак борзых, гончих, меделянских и медведей. Все охоты царей производились при помощи охотников ловчего пути, под общим руководством ловчего и псовника. Любимой охотой Михаила Феодоровича была охота на медведей. Царь Алексей Михайлович к птичьей охоте привязался с самого раннего детства. Он был, по его собственному выражению, "охотник достоверный", т. е. истый, заклятый. Во время поездок на охоту государь приказывал раскинуть шатры, которыми заведовал особый шатерничий, сопровождавший царя со всем шатерным скарбом. Шатры эти отличались большой роскошью. Царева псарня до 1616 г. помещалась в Белом Царевом городе, а затем была переведена на Старое Ваганьково в Москве, где для нее построены были новые помещения. Для звериной и соколиной охот имелись особые охотничьи лошади, как для личного царского обихода, так и для чинов охоты. Охотники, кроме лука со стрелами, вооружались копьями, протазанами, вилами и рогатинами. Из огнестрельного оружия употреблялись пищали, самопалы, карабины и пистолеты. Царские охотники в парадных случаях выезжали на богато убранных конях. Еще большей роскошью и богатством отличались уборы коней государевых. Все ловчие птицы соколиной охоты царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича принадлежали к породе благородных соколов. Ловля этих птиц производилась двинскими помытчиками по морскому берегу и по рекам, по Тиунскому берегу, Терской стороне и на Канином Носу. На царских кречетнях была суровая дисциплина; всякое упущение наказывалось весьма строго. Уход за ловчими птицами заключался в кормлении их, в лечении заболевавших, но главным образом в "вынашивании", т. е. систематическом приучении диких птиц в охоте. Кормили ловчих птиц в "уреченное время", т. е. в определенные часы, и непременно самым доброкачественным мясом. Когда кречеты были выношены и подготовлены, их брали на настоящую охоту; часто сам царь "пробовал" вновь выношенных кречетов. Наряд царских ловчих птиц состоял из следующих составных частей: клобучок, нагрудник, нахвостник, обножи (иначе называвшиеся обносцами, нагавками, опутами или опутинами), сильца, должик и колокольцы. Все эти наряды изготовлялись специальными мастерами в государевой мастерской палате; ценность наряда согласовалась с достоинством птицы, для которой он предназначался; обыкновенно кречеты-царские любимцы блистали золотом, серебром и драгоценными каменьями. Бой с дикими медведями и травля их собаками были очень любимы обоими первыми царями из дома Романовых. Царская охота при царях Михаиле Феодоровиче и Алексее Михайловиче распадалась, как и прежде, на два больших отдела, сохранившие за собой старинное название путей - сокольничьего и ловчего. Все лица, состоявшие при царевой охоте, как бы ни было незначительно их положение, считались на действительной царской службе. Все ловчие птицы распределены были по "статьям". Во главе "статьи" стоял "начальный" сокольник, в ведении которого находилось известное число "рядовых" сокольников, кречетников и ястребников. Царь Феодор Алексеевич, болезненный и слабый, не унаследовал от своего отца любви к "соколиной потехе". В течение своего 6-летнего царствования он ни разу не принимал участия в царской охоте, которая падает, но не уничтожается совершенно. Упадок ее продолжается и еще более усиливается в царствование Петра Великого. Развлечения мореходства заменяли для Петра 1 вполне развлечения охоты. Он не только "не чувствовал никакой склонности" к охоте, но и был ее противником, как пустой и недостойной забавы. При Петре 1 заведование охотой находилось в руках князя-кесаря Феодора Юрьевича Ромодановского, а затем его сына Ивана Феодоровича. В 1695-1696 гг. был образован Преображенский приказ, в ведение которого и был передан из приказа "Большого Дворца" Семеновский потешный двор со всеми находившимися в нем птицами, зверями и служителями охоты. С этого времени царская охота в продолжение 34 лет состоит в ведении Преображенского приказа. Одним из немногих памятников деятельности князя Ромодановского по управлению царской охотой были изданные по его инициативе в 1701 и 1703 г.г. указы о воспрещении частным лицам охоты в окрестностях Москвы. Император Петр II большую часть своего краткого царствования провел в охотничьих поездках, беспрерывно следовавших одна за другой; он особенно любил псовую охоту. При Петре II появилась первая заимствованная с Запада охотничья должность - егермейстера. По вступлении на престол Анны Иоанновны богатая охота Петра II перешла в ее распоряжение. Заботясь о блеске своего двора, она внимательно следила за устройством и развитием учреждений придворной охоты. Помимо ружейной охоты, Анна Иоанновна очень часто развлекалась зрелищем травли зверей; ни до нее, ни после всевозможные травли зверей не практиковались в таких широких размерах. Любимым ее занятием была ружейная стрельба. В 1736 г. учреждена была должность обер-егермейстера. В 1740 г. императорская охота впервые получила точную организацию, с изданием первого яхд-штата. Начало воспрещениям охоты под Петербургом положено было еще Петром 1, который указом 22 апреля 1714 г. воспретил стрелять или бить лосей во всей Петербургской губернии под опасением "большого штрафа и жестокого наказания": желающим предлагалось ловить лосей живыми и через комендантов направлять их в петербургскую канцелярию, которая за каждого живого лося давала 5 руб. Елизавета Петровна заинтересовалась охотой еще в своей молодости, под влиянием своего племянника Петра II. Длинный ряд охот, в которых Елизавета Петровна принимала участие уже в качестве императрицы, открывается в Москве, куда она переехала в 1742 г. для коронации. При Елизавете Петровне получил широкое распространение особый вид птичьей охоты - охота на тетеревов из шалашей, с чучелами. Вскоре по вступлении на престол императрица Екатерина II пристрастилась к охоте на птиц с соколами. По приезде в Москву в 1763 г. Екатерина II посещала измайловский зверинец, Тюхалеву рощу и другие окрестности столицы, где занималась и соколиной, и егерской охотой. Делопроизводство по управлению императорской охотой сосредоточено было в обер-егермейстерской канцелярии, образованной в 1744-1745 гг. В 1773 г. ей были предоставлены права наравне с коллегиями. Обер-егермейстерская канцелярия стала во главе самостоятельного обер-егермейстерского корпуса. В 1762 г. по распоряжению императора Петра III в состав императорских охот вошла ораниенбаумская охота. Новый яхд-штат внес небольшие перемены в организацию птичьей охоты, по-прежнему находившейся в Москве. Во главе птичьей охоты поставлен был главностатейничий с двумя помощниками. В яхд-штате 1773 г. впервые встречается егерская музыка как отдельное учреждение. Раньше, как, например, в списке собственной охоты Петра II, упоминались только отдельные егерские музыканты - волторнисты. Обер-егермейстер Нарышкин представил императрице в 1773 г. доклад об определении к императорской охоте яхд-пажей. Этот доклад был утвержден императрицей. Указом 6 мая 1771 г. все чины обер-егермейстерского ведомства вместе со всеми дворцовыми служителями были освобождены от телесных наказаний. Чины охоты, выходя в отставку "за дряхлостию лет" или за полной "инвалидностью", награждались пенсионом в размере жалованья, или же им поручали более легкое дело с сохранением прежних окладов. Зверинцы и охотничьи дворы в Петербурге, Москве, Петергофе, Гатчине, Царском Селе, на Семеновском потешном дворе, в селе Измайлове и в Александровской слободе имели вид зоологических садов, начало устройству которых положено было в Петербурге Петром Великим. В царствование Анны Иоанновны возникло в Петербурге несколько зверинцев, зверовых и охотничьих дворов, на которых, кроме коллекций редких зверей и птиц, содержались также звери - для травли, птицы - для ружейной охоты императрицы. В 1770 г. императрица Екатерина II приказала построить при Дудергофской горе "фазанарию". В Красном Селе в 1764 г. устроен был сокольничий двор. Первое место среди московских охотничьих учреждений принадлежало старому Семеновскому потешному двору - средоточию царской птичьей охоты. Звери и птицы для зверинцев и зверовых дворов доставлялись отчасти из-за границы, а главным образом с различных окраин России. Положение сокольих помытчиков за рассматриваемое время становится более трудным; высшая власть предъявляет к ним все более и более строгие требования, местные же власти нередко крайне стесняют их деятельность, не выдавая им установленного жалованья. Самый существенный ущерб благосостоянию помытчиков был нанесен постепенным сокращением их древних прав и привилегий. Уловный промысел постепенно падал в течение XVIII в. Обер-егермейстерское ведомство должно было прилагать большие старания, чтобы птичья охота находилась в наилучшем порядке и особенно чтобы в ловчих птицах не было недостатка. Соколиная охота со смертью Екатерины II навсегда замирает. Именным указом 19 августа 1827 г. Николай I исключил последних помытчиков из придворного звания. Для императорской охоты при императорах Павле, Александре I и Николае I наступило время полного затишья; она вошла в состав министерства императорского двора и была исключительно охотой псовой. С императора Александра II охота оживляется и чаще посещается августейшими хозяевами; господствующей становится ружейная охота. В начале XIX столетия императорская охота из Петербурга была переведена в Петергоф, в 1858 г. - из Петергофа в Гатчину и т.д. (Н. Кутепов. "Царская и великокняжеская охота").
Царские- это секта, появившаяся в селе Хрущевка Ставропольского края. Адепты царского учения перестали ходить на сходы, отказывались принимать участие во многих мирских делах, не несли некоторых общественных повинностей, не исполняли некоторых приказов местных сельских властей и называли себя "царскими людьми". Главой этого учения выступила местная крестьянка Анна Юркина, одна из беднейших жительниц села Хрущевки. Объявив себя "царской уполномоченной", она начала якобы хлопотать о наделении крестьян "царской десятиной", мерой 900 саженей в квадрате, и взимала немалую мзду с желавших "сесть" на эту царскую десятину. Как сами царяне, так и крестьяне окружных с Хрущевкой селений звали Юркину (конечно, иносказательно) "царицей", а ее царского уполномоченного, крестьянина Петра Семенова (в прямом смысле) - "генералом". Этот "генерал", бойкий, полуграмотный, составлял воззвания, которыми как настоящий генерал вымогал у своих приверженцев деньги, а также и вербовал новых последователей в свою религиозную армию. Деньги эти "генерал" передавал Юркиной, которая и тратила их якобы на хлопоты по отмежеванию "царской десятины". Много семейств "уверовали" в учение Юркиной и превратились в настоящих нищих христиан. Юркина и ее "генерал" перевели своих последователей с "высшей статьи" на "низшую статью". Что говорит первая - неизвестно; вероятно, она толкует о смирении и трудолюбии. Последняя, "низшая статья" разрешала неисполнение некоторых приказаний местных властей. Если приходилось описать у "царского" за недоимку 10 пудов хлеба из амбара, наполненного сотней и более пудов того же хлеба, то по продаже этих десяти пудов "царский" отказывается от остального хлеба и хлеб непроизводительно гниет. При конной переписи царские отказывались выводить лошадей, а если лошадей все-таки выводили, то они отказывались принимать их к себе обратно. Когда к царским являлись местные власти с какими-либо требованиями, то они, отказываясь исполнять приказания, смиренно уходили со двора, предоставляя властям распоряжаться в доме по их усмотрению. Это последнее обстоятельство, быть может, и послужило причиной той терпимости и некоторой симпатии, какими пользовались царские перед царскими властями. Царские с каждым годом беднели, но это не помешало навербовать еще новых последователей этого царского учения.
Царский и Императорский титулы- имели троякую форму: полную, сокращенную и совсем краткую. Полный титул представлялся в следующем виде: "Божиею поспешествующею милостию, Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Касардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая". В некоторых законом определенных случаях употреблялась и сокращенная форма: "Божиею поспешествующею милостию, Мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая". Краткий титул представлялся в следующем виде: "Божиею милостию, Мы, Николай, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая и прочая, и прочая". Полный титул состоит из 4 частей. В первой части указывается на самостоятельность источника власти монарха и на религиозное ее освящение. Формула "Божией милостию" была принята в половине XV в. в сношениях с иностранными государствами; в актах внутреннего управления она встречается с начала XVI в. Во второй части полного титула обозначается собственное имя монарха, в третьей - самое существо власти; наконец, в четвертой перечисляются отдельные области, составившие постепенно территорию России. История царского титула- это история расширения территории государства. С того времени, как усилившееся Московское Великое княжество начало стремиться к установлению единодержавия на всем севере Руси, к титулу "великий князь" присоединяется "всея Руси". Под влиянием развития неограниченной власти старинное "господин" заменяется титулом "государь". Московские великие князья, присоединяя уделы, принимали титулы прежних удельных князей. Так, титул "Государь Псковский" появляется в 1509 г., после присоединения Пскова, титул великого князя Смоленского - в 1514 г. и т. д. Иоанн IV принял титул царя, Петр I - императора, с сохранением всех прежних. Русские правители сохранили за собой исторический титул "великих князей литовских". Александр I стал называться великим князем финляндским, царем польским и грузинским. При императоре Александре II Россия сделала крупные завоевания в Средней Азии и на Кавказе, что выразилось в соответствующих прибавках к титулу и прочее-прочее-прочее.
Царское место (или Мономахов трон, подобно шапке Мономаха) - находился всегда в московском Успенском соборе; неизвестно, когда и кем было сделано. Предание сохранило рассказ о войне Владимира Всеволодовича Мономаха с греками, вследствие которой будто бы греческий император отправил в Россию многих знаменитых своих сановников и митрополита с царскими регалиями и утварями. Послы, прибыв к великому князю (около 1116 г.), поднесли ему дары, а митрополит венчал его на царство. Уверяют, что царское место есть именно тот самый трон, на котором сидел Мономах во время этого венчания. Мономахов трон сделан из орехового дерева; над ним прорезной балдахин, поддерживаемый четырьмя искусно выточенными столбами. Фриз, связывающий балдахин, покрыт со всех четырех сторон надписями, извлеченными из Святого Писания; столбы укреплены на трех досках, имеющих подобие панелей; на каждой из них вырезано по четыре барельефа с надписями, в которых изложено другими словами предание, написанное на входных дверях в царское место. Эти двери сделаны несколько пониже панелей. На каждой дверце в кругах вырезаны по две надписи, заключающие в себе рассказ о войне Мономаха с греками. Историки, встречая этот же рассказ в русских летописях, считают его вымышленным в подробностях, но верным в основании. Так, Карамзин говорит, что посольство к Владимиру Мономаху было только не от Константина Мономаха, а от Алексея Комнина. Константинопольский патриарх Иоасаф в 1561 г. письменно подтвердил царское венчание Владимира. Нет сомнения, что царское место сделано было в России, может быть, греческими мастерами, но на царском дворе.
Царь-колокол - стоял в Москве у самой Ивановской колокольни, на каменном пьедестале; весу в нем было 12327 пудов и 19 фунтов. Он превосходил как по весу, так и по своей величине все императорские китайские, японские и европейские колокола (в первых было не более трех тысяч пудов, в последних - одна тысяча пудов). Царь-колокол сделан был по заказу царя Бориса Федоровича Годунова и имел в окружности 84 футов, в поперечнике (диаметре) 18 футов, в толщину 2 фута. Вес первого царского колокола остался неизвестным; неизвестно также, был ли он поднят на колокольню и благовестили ли в него тогда и при короновании царей Василия Шуйского и Михаила Федоровича. В 1654 г. царь Алексей Михайлович перелил его из разбитого (когда он был разбит - также неизвестно), и весом он был после этой переливки в 8000 пудов; лил его русский мастер. Около 14 лет лежал он в яме, где его лили, ибо никто не брался поднять его; только в 1668 г. его поднял русский крестьянин, царский привратник. Сначала он был повешен на особых подмостках близ храма Ивана Великого, а в 1674 г. поднят на колокольню. В него благовестили с 1668 по 1701 г., между прочим, при короновании царей Федора Алексеевича и Иоанна и Петра Алексеевичей. Иностранец Кельбергер, прибывший в Москву в 1674 г., пишет, что поднятие его на колокольню потребовало 9 месяцев неустанной работы и увенчалось успехом лишь после многих неудач. 19 июня 1701 г. во время пожара колокол упал и разбился о земь; его обломки лежали в Кремле до 1731 г., когда он снова подвергся переливке. Судя по ведомости артиллерийской и фортификационной конторы, он был отливаем двукратно (в 1731 и в 1733 гг.); для первой отливки употреблено было вместе с прежним разбитым колоколом 14124 пудов 29 фунтов меди и 1000 пудов олова, а для второй прибавлено олова 498 пудов 6 фунтов. Из всего этого количества металла в колокол поступило 12327 пудов 19 фунтов, что и составляет его окончательный вес. Лил этот колокол русский мастер Иван Федоров Маторин с сыном своим Михаилом. Отливка и переливка его, кроме материала, стоила 141000 русских серебряных рублей. На поверхности колокола, под фризом, поясные изображения Спасителя, Божией Матери, Иоанна Предтечи, святого апостола Петра и святой Анны пророчицы; ниже во весь рост изображены царь Алексей Михайлович и императрица Анна Иоанновна. В двух надписях излагается судьба колокола до 1733 г.; в третьей надписи обозначено имя лившего колокол русского мастера Ивана Маторина с сыном Михаилом. В 1737 г. располагали поднять колокол на Ивановскую колокольню, но случившийся 29 мая того же года пожар истребил подмостки, на которых он висел; он упал в землю, и от падения у него отшибся край. В 1836 г. Николай I повелел вынуть его из земли и поставить на гранитном пьедестале, на котором он и находился.
Царь-пушка- отлитая в 1586 г. в Москве русским литейным мастером Андреем Чеховым (Чоховым), стояла всегда в Москве, на Кремлевской площади, у Оружейной палаты; принадлежит она к так называемым дробовикам; замечательна как по своей величине, так и барельефными изображениями. Калибр Царь-пушки - 35 дм., вес - 2400 пудов, а ее каменного ядра - 120 пудов. Название царь-пушки некоторые объясняют ее огромными размерами, другие же приписывают его конному изображению царя Феодора Иоанновича на правой стороне дульной части. Не сохранившееся орудие, отлитое в 1488 г. иностранцем Дебосом, также называлось царской пушкой.
Цата - подвес, прилагаемый к иконам: "Цата образовая золотая чеканная с каменьи".
Цветник- термин старинной русской библиографии: очень популярное общее название рукописных и старопечатных сборников неопределенного содержания, но определенного характера. Цветник состоят из мелких выписок, изречений, примеров и т. д., извлеченных из разных интересных статей. Уподобляя себя трудолюбивой пчеле, собирающей сладость различных цветов, старый книжник - переписчик, редактор, владелец рукописи - мог называть каждый сборник такого характера цветником. Поэтому сначала слово "цветник" служило как бы украшающим эпитетом, как и другие названия сборников и изборников - "Златая Цепь", "Златая Матица", "Пчела", "Вертоград", "Рай", "Луг", "Крин" и т. п. В первом издании своей "Истории русской словесности древней и новой" А. Галахов смешал синодальный список Цветника 1665 г. с Синайским Патериком. Как указал историк Н. Тихонравов в отзыве о книге Галахова, эта ошибка могла произойти от неустойчивости названий самого Синайского Патерика, который назывался Λειμών, Λειμωνάριον ("Луг") или Νεός Παράδεισος, Νεόν Παραδείσιον ("Новый Цветник"). До XVII в. русские Цветники не имели вполне определенного культурно-исторического типа, так как выбор статей и отрывков обусловливался личным вкусом древнерусского читателя: один составлял себе Цветник из поучений аввы Дорофея, другой выбирал "Цветы" из хронографов и Скитского патерика, третьему нравились народные произведения вроде "Беседы трех святителей". Обычай составлять для своего употребления Цветники держался в России еще в 18 веке. Повести и нравоучения, изложенные силлабическими виршами, соединялись иногда в сборник и назывались Цветниками. В московской синодальной библиотеке находились два рукописные Цветника: один XVI в., содержащий краткие повести, притчи и поучения; другой составлен в 1665 г. Семеном Жюлевым из произведений, назначенных большей частью для народного чтения ("Сочинения" Н. С. Тихонравова). То же самое было и в старопечатных книгах, например, в киевском издании 1628 г.: "Лимонарь, сиречь Цветник отца нашего Софрония патриарха Иерусалимского, составленный Иоанном иеромонахом". Co второй половины XVII в. начинают появляться Цветники в узком значении термина, как собрания выписок, справок и ссылок из разных статей, сделанные не столько для душеполезного чтения, сколько для полемических целей. Такие Цветники были обычны в старообрядческой письменности самого позднего времени, например, описанные И. А. Бычковым в "Каталоге собрания славяно-русских рукописей П. Д. Богданова" (выпуски I и II, СПб., 1893).
Цезаризм- так называется политическая система, ведущая свое начало от Юлия Цезаря. Став во главе Римской республики и сосредоточив в своих руках верховную власть во всем ее объеме, он сохранил старые республиканские формы, в теории признавая демократическое основание своей власти. Формально римский народ в комициях являлся носителем суверенной государственной власти, а Цезарь считался лишь первым магистратом и слугой единственного суверена - народа; на самом же деле народные собрания являлись послушным орудием в руках Цезаря, соединявшего в своем лице все высшие должности. Сенат был низведен до простого совещательного учреждения. Старая сенаторская аристократия была ослаблена и оттеснена вызванным к жизни новым патрицианским сословием (принципату). Вышеописанной политической системе, с величайшим искусством проведенной Цезарем, неоднократно подражали и другие узурпаторы, которых демократические течения возносили на высоту, давая им в руки власть. Под названием цезаризма особенно известны стали политические системы Наполеона I и III, имевшие много сходных черт с системой Юлия Цезаря. Оба Бонапарта полагали в основание своей власти народную волю и сохраняли конституционные формы как декорум, но отнюдь не стеснялись нарушать гарантированные основными законами права граждан. Цезаризм как система верховной власти, по идее опирающаяся на народный суверенитет, противополагается легитимизму, основывающему власть монарха на Богом ("Божиею милостью") установленных наследственных и исторических правах известной династии по отношению к данной стране и данному народу.
Цезаропапизм- так называется соединение в одном лице главы государства и церкви. Система цезаропапизма получила осуществление впервые в Византии при Феодосии II, затем аналогичные отношения возникли после Реформации в протестантских странах, где государи присвоили себе власть высших епископов (summus episcopus). Некоторые историки усматривают нечто подобное и в отношениях, установившихся в России со времени уничтожения патриаршей власти между монархом и православной церковью.
Цекка(Zecca) - итальянское название монетных дворов, из которых особенной известностью пользовался выстроенный в 1536 г. в Венеции знаменитым Сансовино.
Целестинцы- монашеский орден, основанный отшельником Петром из Мурроне в Абруццах (впоследствии папа Целестин V) в 1254 г. Папа Урбан IV даровал ему (1264) многие привилегии. Целестинцы следовали уставу бенедиктинцев. В XIII-XIV вв. целестинцы основали много монастырей в Италии, Франции, Нидерландах и Германии.
Целовальники-так называлась молоканская секта; кавказские молокане селений Воронцовки и Ново-Михаиловки, Тифлисской губернии, разделились на две враждующие партии, одна из которых (преимущественно старики) отстаивали "святое лобзание", а другая, ревнуя своих жен, порицали обряд целования во время молитвенных собраний по воскресным дням. Основателем "целовальничества" являлся некто Лукьян Петров, впоследствии перешедший в прыгуны. Сектанты-целовальники обосновывали свое учение на словах Священного Писания: "Целуйте друг друга лобзанием святым" (Римлянам) и на других примерах из Ветхого и Нового Завета.
Цена (Preis, prix, рriсе) - меновая ценность, выраженная в деньгах. Предметом оценки может быть всякое подлежащее обмену "хозяйственное благо" (услуги, предметы быта), т. е. не только предметы непосредственного потребления, материалы и орудия производства, но и земля и другая недвижимость, а также труд рабочего и время служащего. Деньги не представляют собой такого устойчивого и неизменного мерила, каким являются установившиеся меры длины, поверхности и емкости, ибо они - ни что иное как товар, ценность которого от разных причин меняется. При данной ценности денег цены товаров зависят от издержек производства, в состав которых входят вложенные в него труд и капитал. Преобладающее значение труда видно из того, что все материалы, орудия, постройки, все, чем в виде оборотного или основного капитала снабжается производство, есть ни что иное как овеществленный труд: цена материалов и орудий производства зависит от стоимости труда, на них затраченного.
Ценные бумаги- форма выражения частноправовых отношений, при которой право слито с бумагой так, что без бумаги нет и самого права. Термин "ценные бумаги" появился в юридическом обиходе сравнительно поздно. В качестве легального он был употреблен впервые в германском торговом уложении 1862 г. В русском законодательстве он привился мало; более употребителен был другой, более узкий - "процентные бумаги"; выражением "процентные бумаги и акции" часто стараются охватить всю совокупность ценных бумаг. К категории ценных бумаг не относятся, с одной стороны, бумажные деньги, как заключающие в себе публично-правовой элемент, с другой - разного рода бумажные знаки вроде, например, железнодорожных и театральных билетов, почтовых и гербовых марок, магазинных квитанций, абонементных книжек на пользование чем-либо, жестянок с номерами и т. п. - так как это не документы о праве, а лишь отметки произведенного платежа или получения определенного предмета.
Цент- это монетная единица была введена в Нидерландах, в Соединеных Штатах, Канаде, в Британской Индии и на Сандвичевых островах. В Нидерландах 1 цент был равен сотой части(1/100)гульдена и начал чеканиться с 1877 г. из бронзы. В США и Канаде 1 цент- 1/100 доллара, чеканился также из бронзы.
Центоны (Centones) - так называются в латинской и греческой литературе произведения, составленные из отдельных стихов, заимствованных из чужих произведений (от слова Cento - плащ, сделанный из инородных лоскутьев). В эпоху упадка поэтического творчества компиляция центонов служила или предметом забавы, как, например, "Cento nuptialis" Авзония, или для назидательной цели, как "Cento Vergilianus" Фальконии Пробы, составившей нечто вроде библейской истории из клочков Виргилия. И позже монахи старались использовать языческие, полные соблазнов стихотворения для назидательных целей, выкраивая, главным образом из Виргилия, произведения религиозно-нравственного содержания; так, например, монах Метелл в XII в. составил из Виргилиевых и Горациевых стихов поэму в честь святого Квирина: "Quirinalia" (издана Баснажем, Амстердам, 1725). Этьенн де Плейр составил поэму о жизни Христа из Виргилиевых стихов, под заглавием "Sacra Aeneis" (Париж, 1618). Материалом для центонов служили Гомеровские стихи (Homerocentones); например, Атенаисе, в крещении Евдокии, жене императора Феодосия, принадлежит поэма о жизни Христа, скомпилированная из Гомеровских стихов (1793). Из Петрарки составлено монахом Марипетро собрание духовно-дидактических центонов под заглавием:"II Petrarca spirituale" (Венеция, 1536).
Цепи-это система подвижно соединенных между собою кусков металла или "звеньев". Назначение цепей всегда было чрезвычайно разнообразно, а потому форма и размеры отдельных звеньев, а также род металла, служащего материалом для их изготовления, весьма различны. Цепы служат: для подвешивания и поднятия тяжестей, для передачи движения в машинах, для заброса якорей, для устройства висячих мостов, для заграждения фарватеров, для землемерных съемок, для ограждения скверов и памятников, для скрепления различных предметов и т. п.; в миниатюрных размерах - в виде принадлежностей предметов домашней утвари, в качестве галантерейных украшений и проч. Материалами для изготовления цепей служат: железо, сталь, чугун, латунь, бронза, драгоценные металлы. По способу получения сырого материала для их изготовления различаются цепи из прутового и полосового металла, из проволоки, из листового металла, литые, штампованные, вальцованные и т. д. Форма отдельных звеньев в цепях бесконечно разнообразна; простейшая из них есть круглое или овальное кольцо; устраиваются звенья в виде прямых прутьев, с крючками на концах; в виде прямоугольной формы колец, ординарных и двойных крючьев, фигурных пластинок и т. п. Кроме ординарных звеньев устраиваются сборные, в виде нескольких отдельных пластин, соединенных шарнирно, при посредстве валиков, на которые они надеваются своими отверстиями. Размеры цепей также бесконечно разнообразны. В виде крайних примеров можно привести: с одной стороны, ювелирную цепочку, так называемой "венецианской" работы, в которой на длине 1 см. помещается до 40 миниатюрных звеньев и которой один погонный метр весит всего лишь 3 золотника; с другой стороны, например, гигантскую (в 11000 пудов) цепь, которой американцы перегородили (в 1778 г.) реку Гудзон, чтобы воспрепятствовать войти в нее английскому флоту. Сами способы изготовления цепей разнообразны в зависимости от величины и формы их звеньев. В то время, как ювелир выделывает свои цепочки под лупой, при помощи деликатнейших инструментов и паяльной трубки, огромные звенья корабельных цепей выковываются и свариваются под паровыми молотами. В замену ручной работы, не гарантирующей полного однообразия размеров и одинаково прочной сварки цепных звеньев, изобретена была целая серия механических станков, на которых эти работы выполняются более или менее автоматически. Наконец, сама сварка отдельных цепных звеньев в новейшее время нередко вовсе устраняется и цепи выделываются из цельных кусков металла путем выдавливания и вырезания в нем пустот, соответствующих просветам цепных звеньев. Чепь (старое название) или просто цепь- это золотая, с наперсным крестом подвязка; составляла всегдашнюю принадлежность царского наряда; состояла из плоских золотых колец, иногда нашитых на бархат или атлас, и называлась в таком случае перевязь, или окладень. Последний украшался запонками "с орлом", "с алмазы" и "с зерны гурмышскими". Звенья одной цепи делались из золотых колец, круглых, граненых, камфаренных, репьеватых, витых или плетеных, коробчатых, ребристых и плоских, которые иногда украшались финифтью и драгоценными камнями. На кольцах вырезывались священные изображения, царские имена и титулы и т. п. Цепи обыкновенно надевалась на шею поверх барм. При царских походах перевязи, или окладни, надевались через плечо поверх чючи. На перевязях привешивалась в большинстве случаев амагиль, или фляжка (золотая, хрустальная и др.), в которой носились часы. В описи государева большого наряда 1642 г. значатся 12 золотых цепей. Цепь Мономаха- эта драгоценность, хранящаяся в Москве в Оружейной палате, была прислана великому князю Владимиру Мономаху греческим императором Алексеем Комниным, вместе с бармами. Есть предположение, что этой цепочкой препоясывались крестообразно на оба плеча и что все подобные цепи были тогда символом неразлучной связи монарха с подданными и эмблемой могущества, основанного на взаимной их связи. Эта цепочка, длина которой 2 аршина и 2 вершка, весила 2 фунта и 22 золотника.
Церемониал (от слова церемония - ряд действий или изъявлений символического характера, традиционно обязательных в тех или других случаях общественной или религиозной жизни) - употребляется и разъясняется в трояком значении. В обширном смысле слова под церемониалом подразумевается весь комплекс традиционно обязательных обрядов и форм, регулирующих все сферы общественной и религиозной жизни. В более узком смысле под церемониалом подразумеваются формы, регулирующие внешнее обращение людей между собой, все то, что в жизни обычно называется этикетом. Наконец, по жизни под церемониалом понимают лишь порядок совершения церемоний, установленных для того или другого торжественного случая, например, церемониал коронования, погребения, венчания коронованных особ и т. п. Употребление молотка при аукционной продаже движимых имуществ в настоящее время не имеет никакого разумного основания, но в древнегерманском праве молот, как символ Тора, играл действительную роль при распределения земли в германской марке: граница надела определялась местом, куда попадал молот, брошенный через левую ногу претендента на участок. Современные черты имитации похищения в свадебном обряде у малороссов в настоящее время лишены всякого значения, но некогда эти обряды имели за собой вполне реальное основание, как средство отвратить гнев богов за браки в известных степенях родства или с чужеплеменниками. Обычное и в настоящее время снимание шляп при встрече со знакомыми ведет свое начало от того времени, когда шапка, как принадлежность боевых доспехов, вместе с последними снималась в знак полного подчинения перед победителем; в феодальный период ленные владельцы, в знак своей власти, ходили с покрытой головой, а их вассалы, в знак отречения от своих прав, снимали перед ними шапку. Другая характерная особенность церемониала заключается в его необыкновенной живучести, упорной устойчивости и молчаливом всеобщем признании даже тогда, когда общество давно вышло из условий, создавших те или другие формы. Даже в нашем цивилизованном обществе, основанном на принципах более или менее свободной кооперации и сумевшем эмансипироваться от большей части вековых предрассудков, не только многие старые формы церимониалы царят деспотически над умами, но беспрестанно создаются новые. Самый свободомыслящий человек в нашем обществе традиционно снимает шапку или просто пожимает руку при встрече, как будто пишет на конвертах "милостивому государю" или даже "Его Высокородию", делает официальные визиты, в торжественных случаях одевает фрак и цилиндр, носит на пальце обручальное кольцо, облекается в траур после смерти близкого. Требуется много мужества, чтобы пренебречь церемониалом в самых безразличных вещах, например, ношением необходимой одежды в культурном обществе для мужчины известного круга или отступлением от обычных форм туалета для женщины. Особенно сложен церемониал, соблюдаемый при дворах владетельных особ и в обиходе богослужения, где традиции наиболее туго поддаются духу перемен. Наоборот, мода является разрушительницей старого церемониала, приучая общество легко порывать со старыми традиционными формами. По мнению Спенсера, в первобытных обществах церемониал заменял собой принудительную власть позднейших правительств. В первобытных обществах церемониал больше всего должен был находить себе применение в самой благоприятной для него сфере, религиозной, а так как в подобных обществах все социальные отношения основаны на религиозных элементах, то церемониал является господствующим механизмом общественной жизни. Даже далекий от религии этикет в этих простых обществах играет едва ли не большую роль, чем в современном обществе. У айнов, например, существовало целых три церемонии для приветствования друг друга, смотря по возрасту приветствуемого и продолжительности разлуки; одна из них, состоящая в приседаниях, поклонах и потирании ладоней, продолжается несколько минут. Еще сложнее церемониал при приезде почтенного человека издалека: женщины, после первых приветствий, поднимали громкий плач и медленно удалялись в особое помещение, где часами продолжали вопить до потери сил. У аракуанцев расспросы, поздравления и соболезнования столь были выработаны, что исполнение этих формальностей требовало не менее 10 - 15 минут. У самоанцев оратор, обращаясь к почтенному лицу, перечисляет не только множество титулов и имен этого лица, но и имена, титулы и заслуги его предков. С ростом общественной организации, с образованием больших политических агрегатов военного типа, церемониал в области этикета делается предметом самой детальной и строгой законодательной регламентации. Все внешнее поведение человека на всякий случай жизни предусмотрено до мельчайших подробностей; знание церемониала становится целой наукой, общественный контроль за строгим его выполнением - серьезнейшей функцией правительства. Для примера достаточно указать на Китай, Японию, Сиам. В этих странах церемониал охватывал приветствия, формы обращения, формы одежды, как и религиозные и общественные нормы. В Китае существовали раньше центральные департаменты этикета и религиозных обрядов. Одно из 8 министерств в старой Японии заведовало "общественным порядком, обычаями, этикетом, богослужебными обрядами и церемониями как по отношению к живым, так и по отношению к мертвым". При такой организованной системе церемониалов весь механизм жизни двигался изо дня в день, как раз заведенная машина. В приемной китайского императора мандаринам не приходилось думать, кому какое место занимать: на каждой плите пола изображены были иероглифами чин и звание лица, долженствующего стать на ней. Изобилие церемоний в Китае вошло в поговорку ("китайские церемонии"). Аналогию китайским чайным церемониям можно найти и в средневековом феодальном церемониале, пережитком которого в значительной мере служит организация церемониала при дворах, система титулов, форменная одежда чиновников и военных и т. д. Остатки средневекового церемониала встречаются также в парламентах, в судах. Обычаи английских коммонеров заседать с покрытыми головами, мантии и парики пэров в Англии, адвокатов и судей во Франции, красные шапки и мантии профессоров многих европейских университетов - все это пережитки средневекового ученого церемониала. Изучение генезиса отдельных институтов церемониала входит в задачи истории культуры. Символические действия и изъявления, которые составляют содержание церемониала, нельзя считать продуктом сознательно придуманных форм; они сложились совершенно естественно из ряда действий, которые в свое время имели совершенно реальный смысл и были вполне целесообразны. Особенно долго они сохраняются в областях (религия, право, правление), охватывающих важные, ценные и вместе с тем таинственные человеческие блага. Человек естественно цеплялся за всякую традиционную форму, обещавшую сохранение этих благ, точно так же, как медицина сохраняет традиционные лекарства, хотя часто и не имеет убеждения в их целебности, по той простой причине, что здоровье слишком ценное благо, чтобы пренебречь даже сомнительным средством, раз не имеется более верного и испытанного. К этому могучему стимулу присоединяется и бессознательный стимул - мощная сила привычки. И в области этикета, как доказала социология, действовал тот же могучий стимул - именно страх за наиболее ценные блага: жизнь и безопасность. Церемониал получает здесь свое начало в условиях военного быта и военных организаций. У тех немногих первобытных народов, которые не проходили военной стадии или у которых, по крайней мере, не было военно-деспотической организации, либо вовсе нет приветствий, либо они чрезвычайно просты. Гиляки, будучи очень гостеприимными, встречались с самыми близкими людьми, не произнося ни одного слова приветствия, а их соседи айны, столь же первобытные, но вынесшие вековую борьбу с японцами, имели сложную систему приветствий и обращений, которые они перенесли даже в свой религиозный церемониал (Штернберг). Война заставляет побежденного выказывать свое подчинение победителю, создает рабство и рабов, которые, находясь в полной зависимости от своих владельцев, вынуждены беспрестанно выражать притворные чувства преданности и покорности, вырабатывать в себе угодливость, учить ей своих детей. С другой стороны, повелитель привыкает к этим внешним проявлениям угодливости, требует их и с течением времени привыкает, искусственно устанавливая наиболее приятные для него формы поклонения. Но и среди класса победителей устанавливается градация, по степени храбрости, богатству захваченной добычи и наконец, по месту, занимаемому на лестнице военной организации. Если прибавить к этому деспотизм, как обычное условие военных организаций, всеобщий обычай украшать себя трофеями (обвешиваться трофеями, наградами и т. д. ), то легко понять, как возникают формы обязательных приветствий, прославления начальников, величания их льстивыми именами и эпитетами, формы одежды и т. д. Поклонение, которого требует себе высший повелитель страны под страхом смерти или иных кар, становится предметом страстного желания и со стороны его подчиненных. Вырабатывается лестница поклонения и увеличения величания, охватывающая все слои общества. Таким образом, церемониал поддерживается целой системой принуждения и контроля и, как всякий институт, расширяется и утончается. Когда, наконец, принудительный элемент церемониала падает, он долгое время поддерживается не только привычкой, но и желанием угнетенных классов получать для себя те же формы поклонения, какие они обязаны были оказывать раньше своим угнетателям. Современный француз требует, чтобы его звали monsieur, как некогда его предок обязан был величать своего сеньора; у русских широко распространено было обращение: милостивый государь. Точно так же одежды, которые раньше составляли принадлежность господствующих классов, в конце концов усваиваются низшими классами. В современных цивилизованных обществах, основанных на началах свободы личности и демократии, старый церемониал естественно должен падать ниц; его только отчасти поддерживают сохранившиеся формы бюрократии, милитаризма, аристократии, придворного и иного этикета. Место старых господствующих классов феодального и полицейского строя заняла, однако, буржуазия или новая денежная олигархия, которая, не будучи в состоянии требовать поклонения, старается выделиться от неимущих классов богатством и вычурностью туалета, дорогой техникой и т. п. Таким образом, наряду с ростом демократических учреждений и чувств не только не выводятся многие пережитки старого феодального церемониала, но вырастают новые формы этикета, частью столь же бессмысленные, как и формы старого, даже богом забытого церемониала (например, обычай менять туалеты в разные часы дня, ночи и т. п.) и вызванные теми же мотивами удовлетворения чувству одинокого властолюбия или бедного тщеславия. Впрочем, демократический режим еще слишком юн, а отжившие остатки старого режима еще слишком сильны, чтобы по нынешнему этикету судить о его ближайшем будущем. Спенсер посвятил целую книгу под названием "Обрядовое правительство", в которой превосходно анализировал происхождение отдельных его форм, но нельзя согласиться с ним, что церемониал был первой формой правительства и правлений человеческих обществ. Правительство, в качестве живого института, существовало столь же давно, как и само человеческое сообщество.
Церемония (церимония, лат. саеrеmоniа, ceremonia, cerimonia) - в римской религии общий термин, служивший для обозначения культового акта или обряда и вообще обрядности и дополнявший понятие "religio" (как связь, соединяющая человека с божеством). Этимология слов "церемония и религия" до сих пор до конца не выяснена, запутана и всеми повторяется из одного ученого труда в другой как некий церемониал: их производили и от имени города Caere, и от глагола caedere (убивать и разделывать жертвенное животное по определенным заранее правилам), и от корня, заключающегося в греческом глаголе "κραινω" (совершаю), и от общеиталийского слова "cerus" (kerus), обозначающего то же, что и латинское "genius" (демон, ген - производитель) и стоящего в связи с словами "cresco, creo, Ceres".
Церковная (дань или иначе данные длинные деньги) - эта подача собиралась с принадлежавших духовенству дворов, земель и разных угодий. Данные деньги собирались собственно с недвижимых имений, принадлежавших духовенству; но и те священноцерковнослужители, за которыми не было никаких имений, не освобождались от этой подати. В таком случае она обращалась из поземельной в личную или поголовную и была получаема с каждого духовного лица, или со скуфьи, как говорится в древних актах. В Пскове, например, посадские люди отняли у духовных все церковные земли и вместо земель давали им небольшую ругу; поэтому обедневшим священникам позволено было платить в домовую казну только по 20 алтынок со скуфьи на год. Церковная дань отменена была в 1764 г. Церковная (сумма или сума) - особая казна среди других денежных сумм полка, составляется из денег, получаемых от продажи свечей и из добровольных взносов прихожан полковой церкви. В артиллерии соответствующая сумма носит название образной суммы. Она расходуется в полках по соглашению командира полка и священника, в артиллерийских батареях - по усмотрению командира батареи. Расходы из церковной суммы производятся только на надобности церкви. О церковной сумме раньше велась особая отчетность в денежном журнале полка и в отдельной шнуровой книге.
Церковнослужители- так в православной церкви обозначаются лица низших степеней клира: иподьякон, чтец, певец и свещеносец, которые, не имея благодати священства, посвящаются на то или иное служение церкви. Посвящение это называется "хиротесией".
Цетра(Caetra) - упоминаемый у римских писателей круглый кожаный щит, употреблявшийся испанцами, британцами, африканцами и другими воинами для защиты.
Цех (Zunft, Innung, Bruderschaft, Amt, Zeche, Gilde, craft gild, arte, mйtier, fraternitas, ars, artificium) - замкнутая и собранная воедино организация ремесленников, образованная для охранения кредита и монополии ремесла и для совместного отправления некоторых житейских отношений и торговли. Это определение, в общем, отвечает действительному положению дела. Оно нуждается только в одной поправке: цех был не всегда и не исключительно ремесленной корпорацией, созданной исключительно в промышленных целях. Цеха существовали и в таких группах людей, которые, по крайней мере, с теперешней точки зрения, мало имели общего с промышленностью. Были цеха врачей, нотариусов, жонглеров, учителей, школьников, гробокопателей, садовников и т. п. В средние века все эти занятия считались в принципе ничем не отличающимися от ремесла и в такой же мере нуждающимися в охране своей монополии и в организации, обеспечивающей доверие потребителей. Поэтому форма цеха признавалась для них вполне подходящей. Все это не устраняет, однако, капитальной важности того факта, что цех - это прежде всего организация, созданная условиями времени для поддержания промышленности и торга; этим вполне оправдывается несколько одностороннее обычное словоупотребление. Подобно всем крупным культурно-историческим вопросам, в которых отсутствие подлежащих документов делает почти невозможным окончательное решение, и вопрос о происхождении цехов был и до сих пор остается предметом научных споров и разногласий(не считая советских историков, которые были едины во мнении, цеха могут существвать только на заводах и фабриках). Римская гипотеза имела за собой некоторые доводы, на основании которых не только увлеченные одной идеей старые романисты, но и вполне объективные современные ученые могли строить широкие генетические конструкции. Так, цех римских садовников, статуты которого, относящиеся к 1030 г., дошли до нашего времени, и существование которого можно проследить до XV в., является несомненным переживанием тех античных cultures Isidis, название которых сохранилось в одной остийской надписи. Корпорация равенских рыболовов фигурирует последовательно в документах VIII, Χ и XI вв. и, вероятно, тоже возникла в эпоху римской империя. Цех парижских "торговцев на воде" (mercatores aquae) имеет также, вероятно, связь со старыми nautae parisiaci. Некоторые черты средневековых ремесленных корпораций, о первоначальной судьбе которых не известно ничего, дают повод предполагать если не прямую связь с римскими, то, по крайней мере, переживание традиционных обычаев. Так, например, большинство средневековых цехов включают в свои правила целый ряд постановлений, касающихся погребения умерших членов, а это было обычным признаком римских корпораций. Но эти факты не дают права для широких заключений. Одно ограничение напрашивается само собой. Римские коллегии могли оказывать влияние лишь в области романизованных провинций империи; сюда относятся все факты, которые удалось собрать сторонникам римской теории. Весь германский, нероманизованный мир остается в стороне, и тут нужно искать других источников для цехового строительства. Другое, более серьезное возражение против римской теории заключается в следующем. Существование ремесленных корпораций предполагает наличность известного хозяйственного момента, а этот момент наступил для Европы не ранее конца XI в. Известный экономист Родбертус фон Ягецов утверждал, что ни в задачах, ни в целях римских коллегий (collegia opificum et artificum) нет ни малейшего даже сходства со средневековыми цехами, Родбертус доказывает, что эти коллегии не имели никакого промышленно-полицейского значения, а являлись исключительно фискальным государственным учреждением, тесно связанным с существовавшими тогда натуральными повинностями римского государства. Универсальным моментом передачу римской традиции, таким образом, считать нельзя. Более важен вопрос о том, свободного или крепостного происхождения ремесленные корпорации. В эпоху господства натурального хозяйства, т. е. в течение всего раннего средневековья, профессиональные ремесленники представляют редкое явление. В выделении особого класса не было нужды, пока каждый дома производил все что ему было нужно. Прежде всего, особые ремесленники-специалисты выделяются в поместье в лоне крепостной семьи, где специализация облегчалась большим количеством людей. Не все люди могут заниматься земледелием; крепостной, который остается свободным от занятий в поле, засаживается за ремесло. Уже в капитуляриях Карла Великого (De villis) имеется свидетельство, что класс ремесленников, по крайней мере, в крепостном населении больших поместий, существует в виде самостоятельной группы. Относительно распространенности этого явления неизвестно ничего определенного. Наряду с несвободными существовали и свободные ремесленники, главным образом, занимавшиеся выделкой металлических вещей, ткачеством и портняжеством. Рынок для них был обеспечен даже в самые глухие времена средневековья. Их изделия шли на удовлетворение нужд мелких поместий, в которых не хватало рабочих рук на покрытие всех потребностей. Это явление удалось установить для Χ в., а с большой вероятностью - и для более ранней эпохи, так что для некоторых исследователей вопрос о первенстве свободного или несвободного ремесла остается нерешенным. Как бы то ни было, существование свободных ремесленников - факт несомненный. Они существовали и в ту пору, когда было еще мало городов, но когда с конца XI века количество городов (особенно свободных) стало быстро увеличиваться, параллельно стало расти и количество свободных ремесленников. В первое время право гражданства в городах давалось легко, "городской воздух делал крепостного человека свободным"; благодаря этим двум условиям ремесленники как свободные, так и несвободные, толпами стекались в города, которые и стали центрами свободного ремесленного труда. Города способствовали ускорению процесса разложения натурального хозяйства; промышленный труд в селе стал быстро падать; село сделалось средоточием исключительно земледелия, а промышленность и торговля перешли в город. Эволюция ремесленного труда привела к полному устранению крепостных ремесленников. Она завершилась к XIV в. Цеха образовались из свободных элементов. На помещичьих землях они были явлением случайным, да и в городе почти не было крепостных корпораций. Слишком широка была по своим задачам ремесленная ассоциация, чтобы она могла ужиться под ферулой властной помещичьей опеки. Чтобы понять причины появления цехов, нужно сопоставить несколько категорий явлений. Главная причина отчасти указана выше; это - хозяйственный переворот и вызванная им дифференциация классов торгового, ремесленного и земледельческого. Без выделения в единой феодальной семье ремесленного класса не было бы возможно появление цеха. Основания для соединения ремесленников в корпорации имелись налицо. Средневековый город далеко не представлял условий обеспеченной извне жизни. Благодаря скоплению богатств и столкновению на небольшой территории самых разнородных политических, социальных и экономических интересов, в городах был очень велик процент преступности; кроме того там шла постоянная борьба на выживание, в которой изолированная личность терпела всюду и ото всех. Раз у человека не было сеньора, он оказывался беззащитным, а в городах ремесленники почти сплошь были свободны. Вот это отсутствие прочной общественной власти и заставляло прибегать к самопомощи и искать гарантии той безопасности, которой не могла доставить власть. Два пути были открыты для ремесленников для избежания последствий необеспеченного положения: либо патронат, либо товарищество. Но время патроната миновало, а об удобствах товарищества всюду красноречиво говорили успехи всякого рода купеческих ассоциаций и гильдий. Вот почему в цехах воспроизводятся многие черты гильдейской организаций. Первый известный случай возникновения городской ремесленной корпорации относится к 1061 г. (парижский цех свечников). К началу XII в. относится появление нескольких английских и немецких корпораций; с середины XII в. их количество увеличивается, а с его конца цеха становятся явлением повсеместно распространенным. Как учреждение, испытавшее влияние со стороны гильдий, цеха сохранили у себя много таких постановлений, которые были прямо заимствованы из гильдейских уставов. Цех был почти всегда братством или собратством (собранием братств), преследовавшим религиозно-нравственные цели; у него был особый патрон, часто собственный алтарь в какой-нибудь из городских церквей; из корпорационной кассы выдавались пособия обедневшему или больному товарищу; в случае смерти одного из сочленов цех отдавал ему последний долг и заботился о сиротах. Братская любовь к товарищам прямо предписывалась цеховыми уставами. Чтобы сохранить тесные отношения между собой, мастера устраивали от времени до времени пирушки. Частная жизнь члена корпорации протекала на глазах сотоварищей; цех следил за тем, чтобы его члены вели нравственный образ жизни. Сохранение в уставах промышленных ассоциаций всех этих правил объясняется тем, что по средневековым понятиям связь между товарищами только тогда была полной, когда покоилась не на одних материальных интересах, но на одной духовной вере. Цех ограждал своего члена от нарушения его личных прав; он простирал свои функции на все стороны его личной жизни и старался доставлять ему все, чего он был лишен вследствие царившей в обществе дезорганизации. Цех был обществом свободных ремесленников; он ревностно охранял свободу своих членов и не допускал в свою среду несвободных элементов; некоторые цеха даже требовали от новых членов доказательства свободного рождения, что закрывало двери отпущенным на волю крепостным с несвободной, часто просто рабской психологией. Свобода ремесленника не была, однако, экономической свободой, не была даже в полном смысле слова свободой личной или частной свободой, всеобщим братством и равенством. Они ограничивались целым рядом постановлений, которыми были так богаты цеховые уставы. Слова Жири: "порабощенный ремесленник в свободной корпорации" как нельзя лучше передают настоящее положение цеха и его членов. И свобода самой корпорации но была, впрочем, полной свободой: она ограничивалась с двух сторон. В принципе, ремесленная корпорация считалась подчиненной городскому управлению, но этот принцип приводил к практическим последствиям разве только во французских помещичьих и королевских городах, где должностные лица сеньора имели право вмешиваться в назначение цеховых мастеров. Другое ограничение внешней свободы корпорации исходило от государства. Это особенно заметно там, где появляется сильная монархическая власть: в итальянских деспотиях, во Франции и в Англии. Фактически государству принадлежало право утверждения цеха, и оно крепко держалось за это право из-за соединенных с ним фискальных выгод; кроме того, к органам государства приходилось обращаться всякий раз, когда возникало какое-нибудь затруднение при толковании уставов и определении границ полномочия цеховых властей. Ни то, ни другое ограничение свободы цеха не приводило к неприятным для них последствиям и почти не нарушало внутренней автономии корпораций. Цеха были вызваны экономической необходимостью, и пока не изменились экономические отношения, до тех пор никакие ограничения не могли быть опасны для городского цеха. По отношению к городской общине цех, подобно гильдиям или университетам, являлся особой общиной, с самостоятельной внутренней жизнью. Ему принадлежала судебная и полицейская власть над своими членами; он облагал их налогами, образовал самостоятельное целое в городском ополчении, словом, представлял из себя нечто вроде маленького государства в государстве. Основным органом цехового управления было общее собрание всех членов цеха. Собиралось оно периодически через различные промежутки времени. На общих собраниях имели право присутствовать только самостоятельные члены цеха и мастера. Собрание занималось обсуждением важнейших дел корпорации, выслушивало отчеты отбывших срок должностных лиц, избирало новых. Должностные лица - старшины цеха (Zunftmeister, Handwerkmeister, wardens, bailifs, gastaldi, jurйs, baillis, йlus, maitres и пр.), числом до двенадцати, были облечены исполнительной и судебной властью. Первое время их обязанности ограничивались судебными делами. Судебная функция цеха была одной из древнейших (отсюда еще названия старшин judices, consules): германское право не представляло себе товарищества, которое не пользовалось бы правом судить своих членов. Цех судил прежде всего по промысловым делам и, кроме того, по всем тем, где оказывалось нарушенным доброе согласие между товарищами. Тяжкие уголовные преступления выходили из сферы его компетенции и подлежали уже публичным судам (обычно - городскому). В некоторых случаях городские суды являлись апелляционной инстанцией над цеховым судом по промысловым тяжбам или исполняли роль высшего суда, когда цеховой суд не умел как следует разобрать дела. Бывали случаи, когда цех лишался права юрисдикции; тогда его члены по всем делам должны были обращаться к городскому суду. Помимо судебных функций, цеховые старшины созывали собрания и руководили ими; они же заведовали цеховым имуществом. У цеха была своя касса, составлявшаяся из взносов за учеников, сумм, вносимых подмастерьями, штрафов, подарков, отказов по завещаниям; иногда, если предвиделся крупный расход, касса пополнялась временными налогами, которыми старшины от имени цеха облагали его членов. Главными издержками было поддержание обедневших членов и благотворительность. На старшинах лежала также и полиция нравов. Они обличали и преследовали лентяев, игроков, лиц, уличенных в бесчестных поступках, в мошенничестве и обмане. Такие дела не всегда переносились в суд. Главным занятием старшин было наблюдение за производством. При помощи внезапных ревизий они следили за тем, чтобы мастера не употребляли недоброкачественного товара, работали по чести; они же составляли жюри при испытаниях подмастерьев. Иногда над выборными старшинами стоял один главный, пожизненный; иногда финансы цеха поручались специальному казначею (в Италии он назывался camerlingus или massarius). Все постановления, действующие в цехах, были занесены в уставы. Вначале они были очень коротки и содержали только то, что не подразумевалось само собой, но с течением времени стали делаться все подробнее и подробнее. Регламентация охватывала под конец даже мелочи. Цеха сначала, примерно до середины XIV в., ограничивались исключительно работой на заказ, на дому у потребителя, под его надзором и с его материалом. Работа на заказ была одной из форм цехового производства, но ничто не дает права думать, чтобы она преобладала над работой на продажу. Верно только то, что производство на рынок с течением времени совершенно вытеснило работу на заказ. Последняя держалась до тех пор, пока не было прочного рынка, спрос был ничтожен, потребитель не привык покупать готового, а предпочитал, чтобы нужная ему вещь изготовлялась из его собственного материала, в доброкачественности которого он был уверен и удостоверен. По мере того, как росло городское население, увеличивалось и число людей, у которых не было своего сырья, да и крестьяне, которые продавали земледельческие продукты, стали располагать некоторым денежным лишком, который расходовали в городе на ремесленные изделия. Таким образом, рынок мало-помалу окреп, и работа на заказ стала прямо невыгодна. Статуты немедленно отразили на себе этот шаг хозяйственной эволюции; они стали запрещать работу на заказ. Тот же факт имел и другие последствии. Благодаря увеличению спроса, мастер потерял возможность поспевать, работая в одиночку. Появился институт учеников, потом подмастерьев, помощников и посредников. В XIII в. ученичество было только фактом, а не правилом. Ремеслом мог заниматься кто угодно; лишь позднее стали требовать, чтобы будущий ремесленник прослужил положенное количество лет в качестве ученика. Когда появилась правильная работа на продажу, стали больше заботиться о поддержании кредита цеха, и искус ученичества стал обязательным. Во Франции в ученики принимались мальчики всякого происхождении, но в Германии с XIV в. ученик мог быть принят только тогда, если родился от состоящих в законном браке, свободных и "чистых" родителей. Это условие исключало почти весь городской пролетариат: овчаров, полевых и ночных сторожей, могильщиков, метельщиков улиц, ассенизаторов, палачей и прочий сброд. Время учения в разных странах и по разным ремеслам определялось различно. В Германии средним сроком был трехлетний, в Англии в начале XIV в. установился семилетний. Продолжительность его определялась сначала исключительно трудностью или легкостью выучки; позднее он стал колебаться в зависимости от других причин, на которых уже сказалось вырождение старых здоровых условий цеховой жизни. Под влиянием этих же условий стали появляться законодательные ограничения количества учеников у одного и того же мастера. Мальчик передавался мастеру при довольно торжественной обстановке, ибо процедура считалась актом не частным, а касающимся всей честной корпорации; в присутствии свидетелей из числа членов цеха подписывался контракт, определявший обязанности обеих сторон. За ученика вносилась известная, не очень большая сумма на первоначальные затраты; ученик, под угрозой неустойки, обязывался не покидать мастера в течение известного срока; мастер, со своей стороны, обязывался обучать его честно своему ремеслу и давать полное содержание. Положение учеников было не блестящее. Их заваливали непосильной работой, держали впроголодь и больно били за малейшую провинность. До XIV в. они могли утешаться тем, что по окончании срока выучки они немедленно станут равноправными мастерами; позднее и это утешение было у них отнято. Увеличивающийся спрос на предметы промышленности привел постепенно к тому, что стала усложняться техника и для открытия собственного дела было необходимо иметь наличный капитал на покупку сырья и орудий производства. Этому условию ученик обычно не удовлетворял. Чаще всего он выходил из выучки только со здоровыми руками да приобретенными знаниями и опытом. Мастера, притом, неохотно стали пускать в цех новых членов. Ученик силой вещей должен был оставаться у хозяина на положении рабочего и ждать лучших времен. Так создалась посредствующая должность подмастерья (Geselle, journeyman, compagnon). Окончив выучку и сделавшись подмастерьем, ремесленник уже становился членом цеха. Это создавало для подмастерья некоторые удобства. Его положение в мастерской уже не было тем примитивно-патриархальным состоянием, в котором изнывал ученик. Цеховые статуты ограждали местных подмастерьев от конкуренции иногородних и инородных рабочих (в некоторых статутах мастерам запрещалось даже уклоняться от найма подмастерьев путем увеличения числа учеников и привлечения к работе членов семьи). Срок контракта между рабочим и патроном не превышал года и обычно был гораздо короче. Заработная плата определялась администрацией цеха на много лет вперед, к великому ущербу подмастерьев, ибо ценность денег с годами падала в связи с инфляционными процессами. Рабочий день доходил до 16 часов и изменялся по времени года; его определяли по упрощенному способу - от восхода до заката солнца. Против ночной работы восставали муниципалитеты, частью из опасений пожара, частью потому, что ночная работа давала товар худшего качества. Отношения между рабочими и мастерами складывались в разные времена различно. Когда цеховикам приходилось вести борьбу из-за политических прав с купеческим патрициатом, мастера относились к рабочим сравнительно мягко; когда борьба прекратилась, положение рабочих изменилось к худшему, и статуты корпораций опять-таки отразили на себе эту перемену. Увеличивается плата, требуемая с аспиранта на должность мастера; удлиняется срок ученической и рабочей подготовки; затрудняется экзамен на должность мастера; создаются льготы для сыновей мастеров - словом, наблюдается тенденция создать замкнутое сословие мастеров и устранить конкуренцию со стороны рабочих. Мастера стали постепенно переводить поденную плату на сдельную и наваливать всю работу на подмастерьев. Зарождался настоящий предприниматель, познакомившийся с прибавочной ценностью. Этот процесс заметен уже в XV в. Два условия должен был выполнить подмастерье в Германии, этой классической стране средневековой цеховой промышленности, чтобы попасть в число мастеров. Поучившись некоторое время у мастера в родном городе, он обязан был еще постранствовать (иногда до пяти лет) для усовершенствования в ремесле и скитался из города в город по всей стране, выбирая, конечно, такие, которые славились постановкой ремесла: Констанц, Базель, Страсбург, Фрейбург, Майнц, Шпейер, Кельн, Трир, позднее Дрезден, Магдебург, Франкфурт на Майне и др. По возвращении на родину подмастерье мог добиваться звания мастера. Чтобы сделаться таковым, нужно было выдержать два экзамена: устный, в котором кандидат должен был дать доказательство своего теоретического знакомства с ремеслом, и практический, заключавшийся в изготовлении образцового произведения, шедевра (chef d'oeuvre, Meisterstьck). Шедевр стал обычным в Германии и Франции (Англия его не знала) в XIV в., но в первые времена изготовление шедевра было простой формальностью (канатчик должен был приготовить хорошую веревку, сапожник - починить три башмака, седельщик - сделать простое седло или простую сбрую), а позже оно превратилось в почти неодолимое препятствие. Предмет, который нужно было сделать, назначался из очень трудных и дорогих; он отнимал у кандидата много времени (иногда до года), сил и денег. Работа не приносила кандидату никакой прибыли: признанную удовлетворительной продавали в пользу цеха, признанную неудовлетворительной уничтожали без платы. Сыновья и зятья мастеров пользовались и тут большими льготами; для них шедевр всегда был формальностью. Если кандидат выдерживал испытание, с него требовали крупных денежных взносов на разные цели, без чего он не мог сделаться мастером. Взносы эти были настолько велики, что в Англии, где они были существенным препятствием при вступлении в число мастеров, против них часто протестовали муниципалитеты. Таковы были тяжелые условия работы подмастерьев. То была уже настоящая эксплуатация рабочих предпринимателями, ревниво оберегавшими доходные ремесла и места. Она вызвала новое явление - союзы подмастерьев, средневековые рабочие союзы и профессиональные собрания цеховиков. Первые цеховые союзы относятся к XIV в., когда они усваивают привычный эпохе характер братств. Братства подмастерьев возникают под опекой мастеров, которые не только им не препятствуют, но даже принимают на себя как бы почетное председательство в них. Однако классовый характер союзов стал обнаруживаться все яснее и яснее; мастера спохватились, когда уже было поздно, и бороться с профсоюзами стало очень трудно. В Англии и Франции их жизнеспособность была парализована политическими условиями; в Германии они достигли широкого распространения вследствие слабости центральной власти. Союзы подмастерьев ставили своей задачей разбить те неправедные путы, которыми оковывали их цеховые статуты и которые парализовали их борьбу за норму благосостояния. Союзы борются против низкой рабочей платы, против обычая выдавать часть ее натурой, против монополии мастеров в решении возникающих между ними и подмастерьями тяжб, против тягостных условий контрактов. Результаты не замедлили обнаружиться. Странствование создавало солидарность между подмастерьями, и союзы часто поддерживали друг друга. Благодаря организациям стали возможны стачки, оставлявшие мастеров без рабочих. Предприниматели пошли на уступки. Рабочие получили право разрывать контракты, под условием уплаты неустойки; юридически обе стороны становились равноправны. Существование союзов облегчало для подмастерьев также и достижение степени мастера. На пути к этой степени были, однако, и такие препятствия, которые не зависели от воли предпринимателей. Правда, последние делали со своей стороны все, чтобы затормозить промовирование подмастерья, но им иногда помогала и vis maior. He всегда было налицо в ремесле достаточное количество мастерских. В среднем, можно принять, что на одного мастера приходились три подмастерья: значит для того, чтобы каждый из них мог получить мастерскую, нужно было, чтобы число последних увеличилось в три раза, а затем продолжало возрастать в той же пропорции. Этого не допускали размеры промышленности; спрос не позволял расширять производство в таком быстром темпе. Сами легальные цеховики ревниво заботились о том, чтобы число мастерских не возрастало и не увеличивало конкуренции. В некоторых городах статуты, по средневековому обычаю, на много лет вперед определяли необходимое количество мастерских. А так как существовала тенденция передавать мастерские по наследству от отца к сыну, и сыновья пользовались всяческими льготами, то шансы инородных подмастерьев, естественно, были очень невелики. Положение мастера было несравненно лучше, чем положение подмастерья. Мастера были законодателями в цехах; они редактировали статуты, из их среды избирались должностные лица, они заправляли всей политикой цехового бытия. Тем не менее, мастер и думать не смел о свободном распоряжении в своей мастерской и свободном занятии своим промыслом. Его опутывали со всех сторон нити цеховой регламентации. Некоторые цеха, прямо запрещали своим членам самостоятельную закупку сырья; сырье должно было закупаться оптом, для всей корпорации сразу. Далее, мастерам предписывалось употреблять материал в определенном количестве и определенного качества; строго возбранялось в новую вещь пускать части старой, скрывать недостатки вещи и прочее. Мастера одной специальности не имели права заниматься другой отраслью промышленности, хотя бы и близкой. Огромная часть постановлений цеховых статутов была направлена к тому, чтобы воспрепятствовать более предприимчивому мастеру расширить свое производство. У мастера должна была быть только одна мастерская; он мог в известный промежуток времени выработать только определенное количество товаров; он не имел права заводить такое дело, которого не понимал, и вести его исключительно при помощи подмастерьев, не мог и продавать товаров, в изготовлении которых сам не участвовал. По воскресным и праздничным дням воспрещалось работать. Преследовались рекламы и витрины; ограничивалось число учеников и подмастерьев. За неисполнение подобных постановлений цеховой суд налагал на виновника различные наказания, до изгнания из корпорации включительно. Во всех перечисленных мерах ясно сказываются две тенденции, характерные для средневековой промышленной системы. Одна из них более характерна для раннего периода развития цехового строя; это - забота об интересах потребителей и, следовательно, о репутации цеха. Ее более общим выражением был так называемый Zunftzwang. В первое время цеховики никому не закрывали доступ в свою среду. Когда установился постоянный рынок, спрос, по-видимому, сразу стал превышать наличные производительные силы существующих цехов, так что новый мастер являлся скорее помощником, чем конкурентом. Тем не менее, уже с первых шагов цехового строительства вырабатывают принцип, согласно которому всякий, занимавшийся тем или иным ремеслом, должен был приписаться к соответствующему цеху. Это и есть Zunftzwang, в силу которого в городе не могло оставаться ремесла вне цеха. Исключения (так называемый Stцrer) были крайне редки. Zunftzwang столько же служил интересу самого цехового дела, оберегая его монополию, сколько и интересу потребителей, обеспечивая доброкачественность приобретаемых ремесленных изделий. Другая тенденция, сказывающаяся в постановлениях цеховых статутов, была более общего свойства. Цеха всегда были институтом, противным духу крупного производства. Капитал, конечно, находил применение и здесь, и чем дальше, тем больше, но его роль всегда была незначительна; вся средневековая хозяйственная организация цехового бытия исключала возможность появления крупных капиталов как в торговле, так и в промышленности. Этого требовала уравнительная тенденция, успешно проводившаяся в течение всех средних веков. Постепенно она потеряла всякое значение и должна была уступить настоятельным требованиям хозяйственной эволюции. Раньше всего это случилось в Италии; еще в XIII в., во главе каждого предприятия, входившего в цех флорентийских сукноделов, стал крупный торговец, в качестве заведующего делами и организатора вывоза; из этих купцов составились полноправные элементы цеха, а ремесленники перешли в положение подчиненных. Ремесленное товарищество превратилось, таким образом, в торговое и выделилось из числа других ремесленных корпораций, хотя ремесло продолжало составлять основание его деятельности. Такой факт, конечно, не был возможен ни в Германии, ни во Франции, ни в Англии, где к тому времени ремесленные корпорации еще не достигли своего расцвета; но он бросает свет на то, каким образом фактические отношения могли действовать на сложившийся строй и нарушать его в его наиболее характерных проявлениях. В положении средневековой промышленности в наиболее блестящую ее эпоху прежде всего бросается в глаза тот факт, что количество людей, занимающих самостоятельное положение в промышленности, тогда было в несколько раз больше, чем в новейшее время. По сравнению, например, франкфуртских условий в 1387 и 1875 гг. разница оказывается, по крайней мере, в четыре раза. Это обусловлено многочисленностью отраслей одного и того же ремесла: сильная дифференциация производства отвечала только что упомянутой тенденции - не допускать появления крупных предприятий. Всего больше в средние века было цехов, занимавшихся производством пищевых продуктов: булочников, мельников, пивоваров, мясников и прочих дельцов; на втором месте стоят цеха, занимавшиеся приготовлением одежды: портные, сапожники, скорняки и прочие мастера; затем идут цеха металлического производства, столяры, плотники и другие отраслевики. В городах, в которых сильно развита текстильная промышленность, этот порядок нарушается и первое место по численности принадлежит цехам ткачей, валяльщиков, стригальщиков, красильщиков материй, которые при обыкновенных условиях представлены слабо. Вот несколько цифр; первая относится к концу XIII в., последние четыре - к XV, остальные - к XIV в. В Гамбурге (1376 г.) первое место по количеству занимали пивовары (181), за ними шли пекари (69), мясники (57), рыболовы (31). В Страсбург (1467 г.) было 29 пекарей белого хлеба, и это количество оказывалось недостаточным. В Нюрнберге (1363 г.) первое место занимали мастера металлического производства различных отраслей (337), затем кожевники и скорняки (вместе 152). В Ульме (1471 - 1487) одних ткачей бархатных материй было 90; во Франкфурте (1387 г.) мастеров, занятых в текстильной промышленности, было 309, из которых 272 были ткачами шерстяных материй. Материально-хозяйственный и культурно-исторический переворот, характеризующий собой все позднее средневековье, начался с возрождения торговли. Очагами этого процесса стали большие города. В новых свободных городах первоначально все влияние сосредоточилось в руках купечества; оно вынесло на своих плечах наиболее тяжелую борьбу с аристократией, оно же воспользовалось всеми выгодами победы. Ремесло возродилось позднее, нежели торговля; ремесленники позднее стали существенным элементом городского строя. Когда выяснилось их значение и они потребовали, чтобы им уделили некоторую часть из тех прав, которыми целиком завладели представители купечества, началась борьба между патрициатом и ремесленниками. Она происходила всюду, где города пользовались политической свободой: ремесленники хотели добиться участия в управлении города. В Англии, где свободных городов не было, не было и такой борьбы. Значение цехов выяснялось при этом в двух направлениях. Они стали необходимым элементом в городе, с одной стороны, как группы людей, призванных удовлетворять выросшему спросу на предметы необходимости, с другой стороны, как главный контингент городских отрядов. Военное значение цехов настолько было велико, что некоторые исследователи (Готейн) стараются им объяснить само появление полноценных корпораций. Во всяком случае в ту пору, когда городам во всех странах приходилось постоянно быть готовыми к борьбе с рыцарями, отряды дюжих физически развитых ремесленников должны были очень цениться. Каждый цех образовал отдельный отряд, со своим знаменем (банером, торго-промышленной растяжкой) и под командой мастеров. Добиться политического участия в управлении для цеха было тем важнее, что, пока у власти стояли исключительно купцы, они распределяли повинности таким образом, что ремесленникам доставались одни обязанности, но не было прав. С этим порядком и вели борьбу ремесленники. В Италии эта борьба началась раньше, чем в других государствах. В Милане уже в 1198 г. ремесленники составили особую общину и заставили правящие классы принять в совет представителей цехов. Мирным или насильственным (как в Болонье) путем во всех городах Северной и Средней Италии в течение XIII и начале XIV в. совершилось допущение ремесленников к управлению городами. Особенно интересен этот процесс был во Флоренции, типичным для большинства городов Тосканы. Во Флоренции во второй половине XII в. образовался цех торговцев заграничным сукном (arte della Calimola), первоначально представлявший все купечество; в начале XIII в. от него отделились цех менял (Саmbiо), цех розничных торговцев итальянским сукном не местного приготовления (Рог Maria) и цех мелочных торговцев (mercatores communes). Эти цеха приобрели политическое значение. Ремесленники во Флоренции впервые получают представительство в политических вопросах в 1193 г., когда семь их делегатов (rectores) контрассигнуют договор, но это были, по-видимому, не представители отдельных цехов, а представители большого союза ремесленных корпораций, создавшегося в целях борьбы с купечеством. В XIII в. приоры ремесленных корпораций призываются уже довольно регулярно. В 1266 г. окончательно установился состав семи старших цехов (Calimola, Cambio, Рог Maria, Lana; врачи и аптекари; судьи и нотариусы; скорняки и кожевники); это все еще не ремесленные корпорации. В 1280 г. встречается впервые упоминание об отдельных цехах (союз распался в середине XIII в.) - портных, мясников и кузнецов, получивших через два года все политические права, которыми пользовались старшие цеховики; вместе с тем, выдвинулись еще каменщики, плотники, тряпичники. В 1289 г. те же права были распространены на виноторговцев, содержателей постоялых дворов, торговцев маслом, сыром и солью, кожевников, оружейников, слесарей и торговцев железом, столяров, ременщиков и щитовых мастеров и пекарей. Все эти цеха, числом 21, в 1293 г. составили союз, ставший во главе городского управления. Во Франции борьба с купеческим патрициатом также была успешна. В начале XIV в. в больших северных коммунах появились специально плебейские должностные лица, функционирующие наряду со старыми. Их называли присяжными, или старостами общины (jurйs, prud'hommes du commun). XIV в. был решающим и в Германии, где борьба между патрициатом и ремесленниками была особенно упорна. В некоторых городах, однако, старая светская аристократия отстояла свое господство, именно там, где торговля еще не уступила преобладающего значения промышленности - в некоторых ганзейских городах и таких торговых центрах, как Франкфурт, Нюрнберг, Регенсбург. Цеховики победили в Кельне, Шпейере, Констанце, Цюрихе, Базеле, Магдебурге и почти во всех вестфальских городах. В некоторых местах борьба кончилась компромиссом. Победа давала ремесленникам, в случаях неполного поражения патрициата, доступ в старый городской совет или создание параллельного совета, а в случаях полного поражения купечества - коренное преобразование городских учреждений в духе цехового устройства. В Англии политической борьбы с участием цеховиков не было, но были столкновении из-за муниципальных вопросов, которые улаживались очень легко. Цветущим временем средневековой цеховой организации был XIV в. и первая половина XV. В это время цеха являются институтом, не только призванным охранять интересы мастеров, но и преследующим общественную пользу. Выгода частного потребителя преследовалась столько же, сколько и выгода самого цеха. С указанного времени цех начинает вырождаться. Среди мастеров появляется сознание классовых интересов, противоположных интересам подмастерьев, дух чистой наживы, противоположный интересам потребителей, дух кастовой исключительности, противоположный интересам нецеховых ремесленников. Вот те три направления, в которых эволюционировало цеховое устройство. Чтобы сохранить выгоды цеховой монополии, ремесленники должны были огородиться высоким барьером от конкуренции ремесленников, не входивших в состав корпораций. Для этого служило так называемое право заповедной мили (Bannmeilenrecht), очень любопытный немецкий институт. Заключался он в том, что город запрещал на известное расстояние вокруг своих стен заводить некоторые отрасли производства (винокурение, пивоварение и прочие вредные, но наживные производства). Этим сельское население лишалось возможности подрывать городское производство. Это - мера частная и местная; были более международные и общие. Сюда относится, прежде всего, тот же Zunftzwang, но в более усовершенствованном виде. Из простого принуждения входить в число членов той или иной корпорации он превратился в запрещение для лиц, не принадлежащих к корпорации, заниматься ремеслом. В старое время действие Zunftzwang легко устранялось вступлением в цех, а теперь, чтобы вступить в цех, необходимо было пройти тяжелый искус, установленный для подмастерьев. Однако и в среде самой цеховой организации настолько усилилась конкуренция, что прибегать к недобросовестным приемам сделалось вполне обычным. С XVI в. все усиливаются жалобы публики на то, что цеха доставляют недоброкачественный товар, что нет никакой возможности уследить за мастерами, пускающими на рынок плохие изделия. Порча товаров облегчалась тем, что вследствие развития техники цеха стали дробиться на более мелкие отрасли производства (в XVI в. в Любеке было 65 цехов, в Ростоке 60, в Гамбурге 58; не нужно забывать, что эти цифры дают в несколько раз меньшее количество цехов, чем на самом деле, ибо в состав одного их обыкновенно входят несколько подчиненных ремесел); контроль становился все более и более затруднительным, ибо товары проходили через несколько рук. Параллельно вырастал и предпринимательский дух мастеров, выражавшийся в увеличивавшемся отчуждении от подмастерья. Прежде мастер и подмастерье составляли одну семью; подмастерье допускался сейчас же в круг мастеров, как только обнаруживал свою подготовленность. Чем дальше, тем больше увеличивались трудности, связанные с приемом в мастера; шедевр из простой формальности стал почти неодолимым препятствием, годы обязательного странствования стали удлиняться. В XVI в. появились еще дополнительные препятствия; мастера стали требовать, чтобы кандидат оставался еще некоторое время в качестве подмастерья; иногда требовался даже новый шедевр после того, как подмастерье, получивший все права на звание мастера, проработал в качестве рабочего два или три года. Цифра вступительного взноса сделалась настолько велика, что очень часто во много раз превышала сбережении, оставшиеся у подмастерья после всех мытарств и мучений; во Франции в XVIII в. она иногда превышала 3000 франков. Цех стал чуть ли не настоящей кастой, куда можно было найти доступ постороннему человеку лишь при исключительно благоприятных условиях и случаях. Обычно мастерские переходили по наследству от отца к сыну. Количество мастеров строго регламентировалось на цеховых советах; определялась точная их цифра, и чем ближе подвигались цеха к XIX в., тем такие постановления становятся чаще. Иногда даже не скрываются мотивы таких постановлений; мастера прямо заявляют, что все это делается затем, чтобы уменьшить конкуренцию (перечисленные меры не были совершенной новостью; они были знакомы и средним векам, но тогда это были явления случайные, а с XVI века они становятся постоянными и закономерными). Такие явления очень характерны. В них не было нужды в цветущую эпоху цехов, когда институт держался сам собой естественным образом, в силу своего соответствия общественным и экономическим запросам. Теперь институт отжил свое время, другие требования предъявлялись духом промышленного развития, и им уже перестали отвечать изолированные цеха. Нужны были, поэтому, искусственные меры, чтобы поддержать падавшее учреждение, и олигархии мастеров усердно старалась изобретать такие меры. Три группы причин способствовали окончательному упадку цеховой системы: экономические, политические и правовые. Прилив благородных металлов из Америки способствовал быстрому увеличению денежного капитала; капиталистическая организация ремесел, прежде бывшая исключением и процветавшая только в Италии, стала распространяться все больше и дальше. С самими цехами капитал ничего не мог сделать, ибо вся их организация была противоположна духу капиталистического производства, но ему не трудно было найти такой материал, который помог ему развить широкую деятельность. Этим материалом был дешевый сельский труд. Капитал начинает эксплуатировать и постепенно подчиняет себе домашнюю промышленность, минуя цехи и предоставляя им погибать медленной естественной смертью. Объединение под главенством одного предпринимателя нескольких рабочих было началом; мало-помалу наемный труд концентрируется, появляются фабрики, где было легче осуществлять неудобное при системе домашней промышленности разделение труда; затем подоспевают великие технические изобретении конца XVIII в., и наступает эра промышленного переворота. Что могли сделать цеха, чтобы предотвратить эту страшную для них опасность - их положение было довольно беспомощное. Они не могли помешать процессу капитализации ремесла, совершавшемуся в селах, ибо сфера их непосредственного влияния не выходила за пределы города; в городах они прибегали к героическим средствам, вроде образования союзов и созыва професиональных собраний, но в конце концов и тут должны были примириться с фактом существования внецеховых мастеров (в Германии их называли в XVIII в. Freimeister, что-то типа свободных франкмасонов). Те реформы, которые цеха по собственной инициативе вносили в свою организацию, не могли возродить устаревший институт; они всегда касались только частностей и не посягали на основные принципы цехового устройства. Всего важнее было то, что цеха совершенно были бессильны и могли действовать только через государственную власть. Питающей почвой, на которой выросли цеха, был свободный город, в управлении которым имели долю и ремесленники. Эти города были маленькими классовыми государствами. Главной задачей экономической политики городов было создание таких условий торговли и промышленности, которые соответствовали бы интересам различных групп городской буржуазии. В муниципальных постановлениях встречается уже с XIV в. ряд правил, регулирующих норму заработной платы таким образом, чтобы это было выгодно мастерам. Образцом законодательства этого типа могут служить мероприятия итальянских городских республик, изданные после Черной смерти середины XIV в. Чума произвела огромные опустошения; предложение рабочих рук упало, заработная плата, естественно, поднялась. Тогда муниципалитеты издали эдикты о нормальной заработной плате и грозили наказаниями тем из рабочих, которые отказывались идти на эти условия. Такие законы города могли издавать до тех пор, пока сами были государствами; когда они утратили политическую власть, им оставалось одно средство охраны своих интересов - действовать при помощи государства. И действительно, бывали моменты, когда правительство, уступая настояниям заинтересованных классов, издавало соответствующие постановления, но обычно государство с конца средних веков пользуется всеми удобными случаями, чтобы покончить с обособленными цеховыми организациями, ввести однообразие в законодательство о промышленности и уничтожить сохранившиеся у цехов публичные права. Стремление ввести однообразие в промышленную организацию является едва ли не наиболее характерным стремлением центральной власти повсюду, где она имеет возможность задаваться широкими планами общественных реформ: в Англии, во Франции, в немецких государствах. В Англии парламент еще в средние века пытался ввести некоторое однообразие в статуты ремесленных гильдий. Эпоха Тюдоров - эпоха наивысшего напряжения государственного абсолютизма, была поворотным моментом и в истории ремесла. В 1503 - 1504 гг. был издан закон, по которому ремесленным гильдиям запрещалось издавать предписания, не получившие предварительно санкции государственной власти. Этот закон имел в виду отнять у корпораций право регулировать цены на товары, но его редакция давала возможность толковать его гораздо шире. Дальнейшая политика Тюдоров и Стюартов, в соединении с более могущественным действием общих причин, привела к тому, что ремесленная гильдия постепенно стала безвредным учреждением, и для ее отмены не оказалось необходимости в специальном законе. Во Франции королевская власть тоже рано стала пытаться прибрать к своим рукам если не корпорации вообще, то, по крайней мере, парижские цеха. При Людовике прево Парижа, Этьен Буало, составил сборный статут парижских цехов. Позднее энергичные короли, вроде Филиппа IV, пытались сложить исключительность цехов путем издания ордонансов, но безуспешно. Первый серьезный удар был нанесен цехам распоряжением Людовика XI, который присвоил себе право назначать мастеров, освобождая их от всех обычных условий, экзамена, шедевра и прочих элементов. Внутренние неурядицы в цехах этим не устранялись; против них направлен ряд ордонансов второй половины XVI в. Особенно важен был ордонанс 1581 г., который облегчил условия приема в цех и дозволил сельским мастерам беспрепятственно селиться в городе, а парижским ремесленникам - открывать мастерские где угодно. Все неорганизованные в цехах ремесла получили цеховую организацию; королевские чиновники, за небольшой взнос и профессиональную присягу, создали огромное количество мастеров. Таким образом, у цехов была отнята их привилегия. При Людовике XIV и Людовике XV надзор за цехами стал строже; кроме того правительство стало прямо продавать желающему должность мастера, независимо от того, обучен он ремеслу или нет. К цеховой монополии присоединилась, следовательно, еще правительственная монополия; доступ в мастерство для подмастерьев фактически закрылся окончательно. Промышленное значение цехов в XVII и XVIII вв. упало очень низко, и все нападки на них, исходившие, главным образом, от физиократов, были вполне справедливы. Реформа Тюрго, отменившего цеха в 1776 г., отвечала давно назревшей потребности, и у противников ее не было никаких экономических аргументов против нее; но стоило Тюрго пасть, как его дело потерпело крушение, и цеха вновь были восстановлены. Так они дожили до памятной ночи 4 августа 1789 г. Дольше продержался цеховой институт в Германии. И там злоупотребления цеховых заправил рано стали вызывать вмешательство государства; в отдельных княжествах еще с конца XV в. стали делаться попытки ввести однообразие в путанные статуты ремесленных корпораций и несколько ограничить чересчур расходившихся мастеров; издавались распоряжения об уменьшении вступительных взносов, об облегчении шедевра. Издавался в этом духе и целый ряд постановлений и имперскими сеймами (1559, 1566, 1570, 1577, 1594 гг.), но ни одно из них не достигло цели. Тридцатилетняя война убила значение вольных городов и, следовательно, городских корпораций; усилившаяся княжеская власть стала действовать решительнее. На имперских сеймах второй половины XVII в. уже высказывалась мысль о полном уничтожении цеховой структуры; она не нашла сочувствия, но всеми сознавалась необходимость реформы. Она осуществилась в 1741 г. Новым законом облегчалось положение учеников и подмастерьев, отменялись дорогие шедевры и крупные вступительные взносы, устранялась возможность злостного недопущения в цех достойного подмастерья; цеха ставились под бдительный надзор администрации. Пора автономии миновала, и начинается новый период в истории промышленности - полицейско-правового ее регулирования, или так называемая система концессий и диспенсаций, тянувшаяся, в разных государствах различно, вплоть до XIX в. По новой системе цеха по-прежнему продолжали свое существование, как частно-правовые привилегированные корпорации, зависящие от воли государства, которое всегда для общей пользы может видоизменить или уничтожить их, так как является уже источником всего промышленного права. В таком новом виде цеха просуществовали в Германии еще больше столетия, и за это время выяснилось их полное несоответствие с жизнью. Уже в конце XVIII столетия против них стали подниматься голоса теоретиков; в начале XIX в. было положено начало отмене института. Пример показали страны, завоеванные французами. В королевстве Вестфалии цеха были уничтожены декретами 1808 и 1810 гг., в герцогстве Берг - декретом 1809 г. В некоторых провинциях Пруссии в 1806 г. был отменен Zunftzwang для отдельных ремесел, а в 1810 г. было издано распоряжение, в котором намечены главные принципы реформы. В наступившую вскоре эпоху реакции дело затормозилось, так же как и в Баварии и Вюртемберге. Лишь во второй половине XIX века в различных государствах Германии была провозглашена свобода промышленности: в Австрии - в 1859 г., в Нассау - в 1860 г., в Бремене, Ольденбурге и Саксонии - в 1861 г., в Вюртемберге и Бадене - в 1862 г.; в 1860-х годах была провозглашена свобода промышленности в Тюрингенских княжествах, в Брауншвейге, Баварии, обоих Липпе. В остальных германских государствах она была введена, вместе с ремесленным уставом Северо-Германского союза, в 1869 г. В России в это же время начались промышленно-правовые реформы. Цеха в Россию были искусственно перенесены с германской почвы на совершенно чуждую им русскую землю. Россия не знала ни предрассудков, ни законов, стеснявших ремесленную промышленность. Пользуясь свободой занятия и правом свободного перехода, ремесленники переселялись из общины в общину, основываясь там, где была в них нужда. Однако корпоративная организация ремесленников не была чужда России с древнейших времен, как о том свидетельствуют прямые указания летописей. Так, летописи XIV столетия говорят о старейшинах или начальниках и их дружине в различных ремеслах. Эти дружины, впоследствии получившие название артелей, состояли из более или менее сведущих в своем деле ремесленников, не имели ни уставов, ни правильного, находящегося под чьим-либо контролем обучения мастерству, никогда не были замкнутой, исключительной корпорацией и сохраняли свободу вступления, выхода и перехода своих членов. Вместе с правом перехода ремесленников из одной общины в другую образовалась и тесная связь их с общинами посредством договоров. До нашего времени дошло несколько актов, которыми общины или их владельцы старались обеспечить себя от ухода ремесленников, сделать последних крепкими общине посредством условленных пеней и других последствий неисполнения обязательства. До Петра 1 государственная власть вмешивалась в ремесленные дела лишь постольку, поскольку дело шло об установлении наказаний за подделки или недобросовестное исполнение некоторых работ, а также о водворении тяглых и крепостных ремесленников на местах, где имелась в них нужда (указ 1675 г.). Первая мера к организации ремесленного сословия и ремесленной промышленности была принята Петром 1 в 1721 г. Регламентом главного магистрата и последовавшим затем указом 27 апреля 1722 г. Петр 1 только несколько точнее и яснее определил состав и устройство прежней русской дружины, или артели, и хотя и дал ей немецкие названия, но отнюдь не вносил в нее чуждого начала западных цехов. В Регламенте предписывалось привести в известность всех жителей городов и разделить всех городских обывателей - кроме шляхетства, священства, церковников и иностранцев, "которые между гражданами не числятся" - на две гильдии. К первой предлагалось отнести банкиров, купцов и лиц свободных профессий (лекарей, живописцев и прочих деятелей), вообще лиц, которые "первостатейные состоят и от другого подлого гражданства привилегиями и преимуществами суть отменены", ко второй же гильдии приписать всех мелочных торговцев и ремесленников; "прочие же подлые люди, обретающиеся в наймах и черных работах, нигде между знатными и регулярными гражданами не считаются". Каждое ремесло или художество по регламенту "особливые цунфты (цехи) или собрания ремесленных людей, над оными альдерменов (или старшин) имеет". Старшины могли быть выбираемы в "гражданские чины", а из них в ратманы и даже в бургомистры. Хотя судные дела и состояли в ведении юстиц-коллегии, но "понеже купецкие и ремесленные тяглые люди во всех городах обретаются не токмо в каком презрении, но паче от всяких обид, нападков и отягощений несносных едва ли не все разорены", то все гражданские и уголовные их дела ("кроме великих государевых дел") предписывалось ведать в главном магистрате и в городовых магистратах. В регламенте главного магистрата цеховое устройство намечено лишь в общих чертах. На основании указа 27 апреля 1722 г. в цех записывался всякий желавший заниматься каким-либо мастерством и получивший от старшин свидетельство, что он достоин быть мастером. Становясь полноправным гражданином, он мог держать неограниченное число подмастерьев и учеников. Ученики получали свидетельство об изучении мастерства лишь пробыв у мастера в обучения семь лет и после свидетельствования, "как в чужих краях". При том цеховом устройстве, какое было дано Петром I, ремесленники в отношении подсудности и общественной службы пользовались правами общими с остальными городскими обывателями, в отношении податей и повинностей были сравнены с прочими тягловыми обывателями, и ни о каком особом состоянии или сословии ремесленников или цеховых не было и речи. Однако уже петровский устав содержал в себе зародыш будущих вечно-цеховых и временноцеховых, ибо предписывал "в цехи записать ремесленных всяких художеств и гражданских жителей, которые похотят временно или вечно, а в неволю не числить", причем не только подмастерья и ученики, но и "пришлые мастеровые люди", записывавшиеся в цеха временно, правами граждан не пользовались. Указом сената 16 июля 1722 г. было разъяснено, что и не записанные в цех могут заниматься ремеслом, но только не для продажи на сторону. Порядок, установленный Петром I, прививался очень туго. Доказательством тому, что, в сущности, он оставался только на бумаге, могут служить неоднократные указы сената (например, указ от 10 августа 1761 г., Полного Собрания Законов т. XV, 11308, из которого видно, что даже в Петербурге, когда потребовались для работ во дворце столяры, то не отыскалось ни одного мастера, записанного как в российском, так и в немецком цехе, вследствие чего снова приказано было переписать в цеха всех промышляющих в Петербурге частным ремеслом). Большую определительность цеховому устройству, насажденному Петром I, дала Екатерина II. Изданное ею Ремесленное Положение входит в состав "Грамоты на права и выгоды городам Российской Империи" 21 янввря 1785 г. (Полное Собрание Законов т. XII, 16188). Цеховые ремесленники составили один из шести разрядов городских обывателей. В цеха записывался всякий, "кто в городе ремесло или рукоделие производить желает и кого по Городовому Положению в мещанское общество причесть можно". Но и в этом законе нет еще никакого намека на сословность цеха. Напротив, еще в 1796 г., как видно из указа сената 6 февраля (Полного Собрания Законов т. XIII, 17438), законодатель ясно различал сословие мещан и цехи, как учреждение для споспешествования занятию ремеслами. В указе говорится, что так как в Ремесленном Положении ни единым словом не упомянуто "о вечной в цех записке ремесленников", то подобная записка не только была бы противна закону, но и послужила бы ко вреду ремесленников. Ввиду этого предписывалось, чтобы губернское правление "для вящего поощрения природных российских подданных к успехам в рукоделиях и ремеслах ни под каким видом не возбраняло мещанам по их состоянию, а казенным и господским ремесленникам для одного только свободного произвождения работ записываться узаконенным порядком в общие цеха на такое время, сколько кто в оных по обстоятельствам своим быть пожелает", и затем "иметь неослабное наблюдение, дабы таковые ремесленники не претерпевали от прочих никогда никаких притеснений, но пользовались бы по ремеслу своему и искусству всеми правами, в Ремесленном Положении утвержденными". Этот же указ сената послужил, однако, основанием к закреплению в действующем ныне законе деления ремесленников на временно и вечноцеховых (статья 297 Устава промышленности издания 1893 г.). Окончательную форму цеховое устройство ремесленной промышленности получило с изданием Павлом 1 от 12 ноября 1799 г. "Устава цехов" (Полное Собрание Законов т. XXV, 19187). По этому закону в цеха вводились решительно все виды ручного труда и устанавливались три вида цехов: 1) ремесленные, 2) служебные (прислуга, белошвейки, прачки) и 3) рабочие, обнимавшие собою всех тех, "кои производят такие работы, для отправления которых особых мастерских учреждать нет надобности или кои промысел свой на открытом воздухе отправляют". Каждый из этих цехов имел свою управу. В 1802 г. указом сенату, в облегчение податных тягостей, цеховой сбор с рабочих и сами цеха служебные и рабочие были отменены. С изданием этого устава ремесленная организация получила узко сословный характер. В цеха записывался всякий промышлявший ручным трудом, но закон строго различал "коренных", т. е. вечноцеховых ремесленников, пользующихся "правом и выгодами мещанства", и записанных в цех лишь на время. Устав Павла 1 почти целиком вошел в действующий позднее Устав о промышленности (статьи 279 - 488 издания 1893 г.). Наиболее важными из последующих дополнений и изменений, кроме только что указанного, было введение упрощенного ремесленного управления законом 26 апреля 1852 г., состоящего в том, что в малых городах, посадах и местечках ремесленники могут не делиться на цеха с отдельными для них управами и общей над ними для всех цехов управой, но, образуя одно ремесленное сословие, иметь лишь одну ремесленную управу. Цеховая организация в полном объеме или в упрощенном виде вводилась по представлениям губернских правлений министром внутренних дел лишь в тех городах, где число ремесленников достигало сколько-нибудь значительной величины. Поэтому фактически она существовала лишь в 132 городах Империи, не считая Финляндии и губерний Прибалтийских и Привислянских. Там, где она была введена, в цех должен быть записан "всякий, желавший производить в том месте ремесло или рукоделие". К записи в цех не могли быть принуждаемы только те ремесленники, которые, как гласит закон, добывали себе работой или промыслом дневное пропитание. На практике это понималось таким образом, что ремесленник, не имеющий звания мастера и не записанный в цех, не имел права открывать ремесленного заведения, держать рабочих и иметь вывеску. Запись в цех допускалась или временная, без перемены в состоянии, или на неограниченное время, с зачислением в особое, отличное от мещанского, цеховое состояние. Ученики должны были приниматься по договору на срок не менее трех и не более пяти лет. Получив свидетельство об обучении и прослужив в качестве самостоятельного рабочего по найму не менее трех лет, ученик получал от мастера свидетельство на звание подмастера. Подмастер, желающий получить звание мастера, должен был подвергаться в цеховой управе испытанию и представить пробную работу. Только имеющий звание мастера пользовался правом самостоятельно производить работы, держать рабочих, т. е. подмастеров и учеников, и открывать ремесленные заведения. Лица, получившие аттестаты на звание мастера в различных технических и ремесленных заведениях, испытаниям в ремесленных управах не подвергались. Правом участия в цеховых и общих ремесленных сходах и профессиональных собраниях, выбора должностных лиц цехового управления (цехового старосты и его двух товарищей) и ремесленного головы, как председателя общей ремесленной управы, состоящей из цеховых старшин, пользовались только мастера. Хотя закон не давал никаких указаний о праве участия в управлении только вечноцеховых, тем не менее, почти всюду, где существовали вечно-цеховые и временноцеховые, последние не пользовались никакими правами и несли только обязанности, т. е. платили все цеховые, довольно значительные, сборы. Благотворительные учреждения, содержимые за счет цехов, предназначались обычно исключительно для вечноцеховых. Отсюда велась открытая борьба вечноцеховых с временноцеховыми, принимающая по временам очень острый характер. В Москве численное преобладание временноцеховых над вечноцеховыми в особенности было велико: в конце 19 столетия из 67000, записанных в цеха, вечноцеховых было здесь менее 16000, из которых ремеслами занималось не более трех тысяч. Составляя главную платежную силу и будучи лишены всякого участия в управлении, временноцеховые после протестов, доходивших до сената, в конце концов одержали победу и, по распоряжению московского губернского правления, в 1892 г. уравнены были в правах с вечноцеховыми. В остальных городах, в том числе и в Петербурге, все оставалось по-прежнему. Другой существенный недостаток русской цеховой организации заключался в том, что перенесение центра тяжести ее с интересов профессиональных на сословные совершенно заслонило первые последними. Когда, в тех или других целях, приходилось выяснять личный состав ремесленной организации, почти всюду и всегда оказывалось, что из вечноцеховых лишь ничтожная часть занимается ремеслами, преобладающее же большинство сплошь и рядом только числится в сословии, но никакого отношения к ремеслам не имеет, а между тем, пользуется правом непосредственного участия в управлении, созданном для поддержания и регулирования ремесленной промышленности. Хорошие стороны цеховой организации оставались на самом деле в полном пренебрежении; все сводилось на очень дорогой, сопряженный для ремесленников с тяжелыми поборами формализм. Ни постановление, ограничивающее продолжительность ремесленной работы десятью часами в день, ни правила, долженствующая регулировать отношения мастеров, т. е. работодателей, к подмастерам и ученикам, ни правила об ученичестве, долженствующие восполнять собой недостаток профессиональных школ, вовсе не исполнялись. В особенности тяжело и крайне ненормально было положение ремесленных учеников, на которых мастера смотрели как на даровую рабочую силу. Положение их, характеризуемое среди самих ремесленников названием "белые рабы", в особенности ухудшилось со времени издания закона о работе малолетних на фабриках в 1882 г. Изгнанные с фабрик, они, как это было всюду в подобных случаях, пошли в ремесла, где не было за ними никакого надзора и никаких границ их эксплуатации. Хотя точной статистики ремесленников и ремесленных учеников в России и не существовало, но о числе последних можно судить по следующим цифрам, собранным министерством финансов в шести наиболее крупных промышленных городах, в которых в 1899 г. предполагалось ввести инспекторский надзор. В то время, как на всех фабриках, подчиненных надзору фабричной инспекции, из 1691000 рабочих малолетних было только 34046, т. е. 2 %, а подростков (от 15 до 17 лет) 146177, т. е. 8,6 % всего числа рабочих обоего пола, в ремесленных заведениях в Петербурге, Москве, Варшаве, Киеве, Харькове и Одессе из общего числа 124659 ремесленных рабочих, т. е. подмастеров и учеников, последних, в огромном большинстве случаев малолетних и лишь в незначительном числе подростков, было 39423, т. е. 31,6 % - почти треть - всего числа рабочих. Ни профессиональных школ, ни каких-либо учреждений для поддержания, облегчения и развития цеховых ремесел не имелось; лишь в немногих существовали кое-какие благотворительные учреждения, в виде богаделен для вдов вечноцеховых ремесленников, нескольких кроватей в городских больницах и т. п. Все, иногда довольно крупные, суммы ремесленных сборов уходили на содержание многочисленного состава сложного управления цехов. Полная несостоятельность русского цехового устройства и необходимость его реформы была осознана уже давно и была вполне выяснена еще в шестидесятых годах 19 века, когда на Западе цеха уходили в небытие. При рассмотрении городового положения, в 1870 г., государственный совет предложил министру внутренних дел "в случае невозможности скорого представления в законодательном порядке проекта нового устава о промышленности фабричной, заводской и ремесленной, войти с представлением об упразднении существующего ныне отдельного ремесленного сословия". Только в 1900 г., однако, министерство внутренних дел приступило к упразднению цехового устройства в тех местностях, где не образовалось особого сословия вечноцеховых и все ремесленники числились временноцеховыми. Из 132 городов, где существовало полное или упрощенное ремесленное устройство, оно упразднено было в 93. Все капиталы и имущества цехов были переданы или в распоряжение городских дум, или образовавшимся вместо цехов обществам, учрежденным исключительно с благотворительными целями. Упразднение цехового устройства в остальных 23 городах, где имеется особое сословие вечноцеховых, последовало в законодательном порядке, что не представило никаких затруднений, по незначительности их имуществ. Во всех этих 23 городах имущество цехов представлялось капиталами, составляющими всего лишь 283000 р., и недвижимостью, оцененной тогда же в 2013000 рублей. Упразднением цехового устройства разрешалась лишь одна сторона вопроса и оставалась совершенно открытой другая, не менее важная - организация ремесленной и вообще мелкой промышленности на началах самопомощи и чисто профессиональных, в необходимости которой в России едва ли было сомнение. В губерниях Прибалтийского края ремесленные цеха представляли копию германских, но с переходом края в состав Российской Империи они постепенно теряли этот характер и в последующее время, организованные и управляемые по "Своду местных постановлений", не имели ни принудительного характера, ни сословности. Ремесленник в этих губерниях мог свободно заниматься своим промыслом, открывать заведения, держать рабочих и не будучи записан в цех, записавшийся же мог всегда из него выйти. Такой же характер носило и цеховое устройство в губерниях Привислянского края, регулируемое законом 31 декабря 1816 г.
Цехин (или цекин от итал. Zecchino) - золотая монета, первоначально (с 1280 г.) чеканившаяся в Венеции (название происходит от слова zecca - монетный двор). Цехины иногда назывались дукатами. Цехины чеканились из золота пробы 23 5/6 карат и весили 3Ґ г. На лицевой стороне был изображен святой Марк, вручающий дожу знамя в форме креста. Почти такого же веса цехины чеканились в Милане, Флоренции, Риме (до 1828 года) и Неаполе. Цехины в течение многих веков обращались как ходовая платежная монета на мусульманском Востоке (в Передней Азии вплоть до Индии и северной Африки). Для этой цели цехина чеканилась до 1822 г. в Австрии, в Турции (Цехины Фондукли 1789 г. из золота 19Ќ карат), в Египте (из золота еще более низкой пробы).
Цивилизация (от латинского слова civis, "гражданин" или общественник, прилагательного civilis, гражданский, общественный - откуда "гражданственность" или общественность) - состояние народа, которого он достиг благодаря развитию общественности, жизни в сообществе, и которое характеризуется удалением от первоначальной простоты и частной дикости, улучшением материальной обстановки и социальных отношений и высоким развитием духовной стороны личной жизни. Употребление слова "цивилизация" в таком общем, широком значении является в обычном житейском словоупотреблении более или менее установившимся, но у различных писателей, занимавшихся вопросом о человеческом развитии, само понятие цивилизации получало различное определение и точное толкование. В общем можно сказать, что большинство писателей, касавшихся темы цивилизации, видели в ней высшее состояние человека, человечества и подводили под понятие цивилизации преимущественно те стороны человеческого развития, которые данный писатель считал самыми важными. Определение понятия цивилизации, установление ее факторов и оценка ее значения истекают, таким образом, из общего миросозерцания данного писателя и являются выражением его философско-экономических, культурно-исторических воззрений и научной "profession de foi". На изучении цивилизации отразилась смена разных мировоззрений и культурно-исторических теорий. Самым близким по значению к цивилизации является слово "культура"; немцы большей частью его чаще и употребляли, англичане же и французы больше пользовались всегда словом "цивилизация". Некоторые ученые употребляют слова "культура" и "цивилизация" безразлично, одно вместо другого, другие же стараются установить между ними определенное различие. Гердер не употребляет особо термина "цивилизация"; он пользуется словом "культура", обозначая им "воспитание человека под влиянием окружающей его среды и общества", причем у него выступает телеологическое понимание. Вильгельм Гумбольдт различает цивилизацию и культуру. Цивилизация, по его словам, есть "очеловечение народов, как со стороны их внешних учреждений и обычаев, так и по отношению к стоящему с ними в связи внутреннему настроению", наука же и искусство входят в понятие культуры. Встречается и такое различение этих понятий, при котором "культура" понимается, как "господство человека над материей и силами природы, а словом "цивилизация" обозначается господство человека над самим собой, т. е. над своими низшими, элементарными побуждениями. Цивилизация обозначает более внутренний, культура - более внешний процесс" (Барт). Довольно близко к такому определению цивилизации и мнение Гизо, написавшего "Историю цивилизации в Европе" и "Историю цивилизации во Франции". В этих знаменитых курсах Гизо так определяет цивилизацию: "Под словом "цивилизация" прежде всего следует подразумевать прогресс, развитие цивилизации состоит в двух фактах: 1) развитии состоянии общества (dйveloppement de l'йtat social) и 2) развитии интеллектуального состояния (de l'йtat intellectuel). В великом факте цивилизации заключаются два факта развития цивилизаци общественной и индивидуальной деятельности, прогресс общества и прогресс человечности. Два великие элемента цивилизации- развитие интеллектуальное и развитие социальное - тесно связаны один с другим. Поставить себе задачей рассмотреть цивилизацию в ее целом, как развитие социальное и развитие моральное, в истории людских отношений и в истории идей. Верования, чувства, идеи, нравы предшествуют внешнему положению, социальным отношениям, политическим учреждениям. Как может распространяться социальное улучшение, как не через идеи, на крыльях доктрины. Только идеи не знают расстояний, переплывают моря и повсюду заставляют понять и принять себя". Приведенные выписки дают понятие о том, что понимал Гизо под цивилизацией и как он смотрел на роль идей в истории человечества. В "Истории цивилизаци в Европе" Гизо рассмотрел лишь одну сторону цивилизации, а именно развитие общественных и политических отношений; в "Истории цивилизаци во Франции" (доведенной лишь до XIV в.) он рассматривал и другую сторону - развитие религии, морали, литературы и просвещения. Таким образом, Гизо не включает в понятие цивилизацит того, что обычно называют "материальной культурой". Преимущественно духовную сторону понимает под цивилизацией Бокль, в своей "Истории цивилизации в Англии" (к которой он успел написать лишь введение), сделавший замечательную попытку сблизить по методу историю с естественными науками. Бокль так определяет существо цивилизации: "Двойное движение, нравственное и умственное, составляет существо самой идеи цивилизации и заключает в себе всю теорию духовного прогресса". Выясняя разницу между восточными цивилизациями и европейской, он считает самым существенным различием то, что во всех неевропейских цивилизациях силы природы имели несравненно большее влияние, чем в европейских странах; в Европе преобладающим направлением было подчинение природы человеку, а вне Европы - подчинение человека - природе; поэтому для изучения цивилизации на Востоке надо сперва изучить материальную природу страны, при изучении же истории европейских стран необходимо преимущественно изучать человека, так как, "при относительном бессилии природы, каждый шаг на пути прогресса увеличивает власть человеческого ума над силами внешнего мира. Прогресс европейской цивилизации характеризуется уменьшением влияния физических законов и усилением влияния законов умственных". Главным фактором прогресса цивилизации Бокль считает расширение и углубление знания и большее распространение его в народе; мораль в этом отношении не имеет такого значения, как наука; "влияние, оказанное нравственными побуждениями на успехи цивилизации, слабо". "В целом мире нет ничего такого, чтобы изменилось так мало, как те великие догматы, из которых слагаются нравственные системы". Если знанию принадлежит такое громадное значение, то "великие мыслители управляют делами человечества и своими открытиями определяют ход развития народов". Из русских писателей Лавров (Миртов), в ряде статей: "Цивилизация и дикие племена" ("Отечественные Записки", 1869, ЉЉ 5-9), делает попытку различить понятия культуры и цивилизации. Сравнивая новый общественный строй с государством насекомых, Лавров находит в обоих общий элемент, но, вместе с тем, в первом устанавливает присутствие элемента, который совершенно отсутствует во втором. Этот второй элемент не нуждается в особом названии, потому что он есть не что иное как мысль, с ее критическим отношением к обстановке, для удовольствия, пользы, истины или справедливости. Что касается до первого элемента, общего всякому обществу, с определенной системой привычек, преданий и обычаев, ему можно придать название, употребляемое уже теперь для внешних проявлений общественной жизни автором, наиболее обратившим внимание на эту сторону социальных явлений (Клеммом), именно название культуры. "Обозначая словом "культура" исключительно элемент привычки, обычая и предания в общественной жизни, мы имеем возможность обособить это слово от слова "цивилизация", с которым первое сливается, и тогда последнее получает возможность найти себе точное применение к совокупности двух общественных элементов". Элемент культуры (как ее понимает Лавров) "есть и во всякой человеческой цивилизации, но к нему здесь присоединяется другой элемент, мысль личности, постоянно перерабатывающая культуру и развивающаяся в этой переработке - это элемент человечный. Чем более элемент мысли преобладает над элементом культуры, тем цивилизация стоит выше". Но дело в том, что в каждом культурно-историческом (в том смысле, какой дает этому слову Лавров) человеческом обществе непременно присутствует до известной степени и элемент критической работы мысли, только в одном обществе он сильнее, в другом слабее, и принимаемое Лавровым различие трудно провести на практике в применении к человеческим обществам. Некоторые писатели придают цивилизации другое значение, а именно обозначают этим словом одну из ступеней культурно-исторического развития. Фурье, в своих "Thйorie des quatre mouvements" (1808) и "Traitй de l'association domestique agricole" (1822), называет цивилизацией современный общественный строй, который вскоре, благодаря проповеди Фурье, должен уступить место новому, высшему строю. Таким образом, "цивилизация" является, по Фурье, лишь переходной ступенью к этому высшему строю, лишь определенной стадией развития, причем Фурье не считает эту стадию высшей. Употребление слова "цивилизация" в смысле высшей ступени развития можно видеть у Тайлора и у Моргана ("Первобытное общество"). Они различают следующие ступени, через которые проходили народы в их развитии: 1) дикость, 2) варварство и 3) цивилизация. Каждый из этих периодов Морган подразделяет на три части, что является уже довольно искусственным. Границы этих ступеней Морган устанавливает, обращая внимание на изобретения и открытия, которые "в их последовательной зависимости образуют непрерывный ряд по пути человеческого прогресса и характеризуют его последовательные ступени". Цивилизация, по Моргану, начинается лишь с изобретения звуковой азбуки и употребления шрифта и тянется до настоящего времени (в таком понимании термина цивилизации сходится с Морганом и Тайлор). Таким образом, началом периода цивилизации он считает изобретение важнейшего орудия сохранения и передачи не только современникам, но и последующим поколениям, знаний, идей и чувств, что только и делает возможным высокое духовное развитие. Более высокою ступенью развития общественности называет цивилизацию и социолог Гиддингс, считающий цивилизациями лишь гражданские ассоциации (демогенические, т.е. такие, в которых связью служит не родство, а общий интерес, сотрудничество и т. п.). Гиддингс принимает три стадии цивилизации: 1) военно-религиозная цивилизация, 2) либерально-законная и 3) экономическо-этическая. В "Очерках по истории русской культуры" П. Н. Милюкова слово "культура" употребляется как синоним цивилизации и под него подводятся как экономический быт, так и общественные организация и явлении "духовной культуры" - вера, творчество в искусстве и общественное самосознание. П. Н. Милюков так объясняет свою точку зрения на отношение духовной и материальной культуры: "Современное мировоззрение уже не может более противопоставлять духовную культуру материальной: на ту и другую приходится одинаково смотреть как на продукт человеческой общественности, как она отразилась в сфере человеческой психики". Культурная история, или культурно-историческая цивилизованность, должна составлять главное содержание истории: она охватывает те явления человеческой жизни, которые являются наиболее широко объемлющими, глубоко захватывающими жизнь всех слоев населения, и в то же время наиболее устойчивыми, такими, в которых статический элемент (элемент состояния, пребывания) преобладает над элементом динамики (движения, изменения). Такие события, как войны, политические перевороты и т. д., интересуют лишь постольку, поскольку они имеют отношение к тем явлениям, которые входят в понятие культуры или цивилизации. Отдельными сторонами культуры или цивилизации можно считать: 1) материальный быт, все то, что служит человеку для удовлетворения его физических потребностей (промышленность, пища, одежда, жилище, оружие, и т. д.); 2) общественный быт (семья и другие соединения, основанные на происхождении, сословные организация, разного рода ассоциации, государство и право); 3) духовную культуру (религия, мораль, искусство, философия и наука). В понятие культуры или цивилизации входит не только сумма указанных явлений, но также и тот особый духовный склад, те особые настроения, которые вырабатываются в результате культурного развития, которыми культурный человек отличается от дикаря и которые проявляются в его реакции на воздействия, приходящие извне, и в его поступках. Не следует, конечно, забывать, что в жизни явления, которые мы для удобства изучении относим к различным рубрикам, самым тесным, неразделимым образом слиты одни с другими, находятся в самой тесной зависимости и постоянном взаимодействии. При изучении цивилизации приходится наталкиваться на все главнейшие вопросы, с которыми имеют дело так называемая философия истории и социология; между этими тремя дисциплинами существует самая тесная связь. Основными вопросами при изучении цивилизации являются следующие: 1) об исходной точке развития цивилизации, т. е. о состоянии человека в начальные эпохи его существования на земле, об его первоначальной физической и духовной организации; 2) о законах, по которым совершается развитие цивилизации; 3) о факторах этого развития, об их взаимном отношении, об относительной силе действия каждого из них; 4) о том, меняется ли с развитием цивилизации самая природа человека, физическая и духовная, или она остается неизменной, наконец, вопрос о значении цивилизации. Что касается первого вопроса, то, конечно, наука должна отбросить те старые представления, которые считали человека в начале его существования на земле совершенством, его жизнь в то время - "золотым веком", а в последующем развитии видели регресс, падение, из которого человек снова должен стремиться к достижению первоначального совершенства. Научное изучение первобытного человека, сделавшее громадные успехи особенно в последние десятилетия, неопровержимо доказывает, что человек на заре своего развития вел жизнь, очень близкую к жизни животных, а еще ранее должен был вести прямо животную, хотя эта стадия недоступна нашему прямому изучению и относительно нее приходится действовать путем умозаключений. Жизнь в то время была полна опасностей, не обеспечена и потому тяжела. Культурное развитие людей объясняется действием следующих факторов: I) физической организации человека и его физических потребностей. Важнейшими для развития цивилизации физическими особенностями человека мы должны считать: 1) прямое стоячее положение, освобождающее руки при ходьбе, 2) всеядность человека, 3) продолжительный период роста (младенчества и детства), надолго привязывающий детей к родителям и содействующей развитию социальных чувств, 4) способность человека издавать членораздельные звуки. Вторым фактором должно считать особенности психической организации. Несомненно, что эти особенности сами являются продуктом развития, но проследить это развитие мы не можем. Вопрос о роли психических факторов в развитии цивилизации и до настоящего времени еще разделяет ученых. Считать склонность человека к общественной жизни особым фактором, свойственным только людям, нельзя, так как общительность и общественность свойственны и многим животным. У людей общественная жизнь получила громадное развитие благодаря указанным особенностям их физической организации. Физические и психические особенности оказали сильное влияние на действие стремлений, общих человеку и всем животным, т. е. стремления к поддержанию жизни индивидуума (питание), стремлении к поддержанию рода (размножение) и потребности совместной защиты от частных врагов. Указанные особенности свойственны всем людям, как таковым. Но люди разделяются на расы. Вопрос о расовых особенностях, точное определение их, вопрос о влиянии, какое принадлежит им в истории цивилизации, наконец, вопрос о том, как образовались сами расы, принадлежит к числу самых спорных в науке. Греки и римляне признавали, что "низшие" народы самой природой осуждены на вечное "варварство" и служение образованным, и отрицали их способность к цивилизации. И в настоящее время есть сторонники теории о громадном значении расы в истории цивилизации. Так, Гелльвальд считает расовые особенности, расовый характер фактором более важным, чем природные условия. Особенно утрирует значении расовых особенностей Гобино, дающий в "Etude sur l'inйgalitй des races humaines" теорию цивилизации, по которой весь ход цивилизации объясняется влиянием различия рас и их смешением, которое Гобино считает гибельным. Впрочем, никакого научного значения книга Гобино не имеет. Дальнейшим фактором цивилизации является внешняя природа: очертания страны, ее береговая линии, устройство поверхности, климат, почва, растительные и животные богатства страны и то, что Бокль называет "общим видом страны". Далее важную роль играют культурно-исторические условия - соседство тех или других народов и характер отношений к ним, время прихода в ту или другую страну, степень культурного развитии, при которой народ заселял новую территорию. Очевидно, что одна и та же природа будет иначе использована народами культурным, варварским или диким. Затем, та же страна будет иначе использована данным народом в том случае, если есть возможность сбывать ее произведения другим народам, чем когда такой возможности нет. К числу культурно-исторических условий (конечно, в свою очередь, имеющих свое объяснение) относится также отношение к предшествовавшему населению данной страны: мирное расселение среди него, как это имело место при колонизации русскими многих областей, заселенных финнами, или покорение их, или их истребление, затем степень их культуры, заимствования от них или от соседей и т. д. Все эти факторы образуют множество различных комбинаций, детальное изучение которых только и может дать научное объяснение развития цивилизации у данного народа. Развитие цивилизации не представляет единого процесса: в разных местах цивилизации развивалась независимо и своеобразно. Существовало и существует несколько параллельных культурно-исторических процессов, и хотя разные народы проходили, по-видимому, приблизительно одинаковые ступени в развитии цивилизации, но проходили их далеко не одновременно и не в одном и том же порядке. И теперь видны на земле громадные различия в состоянии культуры, с одной стороны, например, у западных европейцев или у китайцев, с другой - у туземцев Австралии, Патагонии или огненной Земли. Изучая современное состояние цивилизации у разных народов, а также предшествовавшее её развитие, насколько можно его проследить, ученые устанавливают несколько культурно-исторических состояний, или ступеней цивилизации, которые сменяются большей частью в одной и той же последовательности и которые можно считать более или менее типическими. Очень распространенным является уже упомянутое деление на три культурных периода: дикости, варварства и цивилизации. Несмотря на условность этого деления, как и всякого другого, оно является наиболее удачным для обозначения крупных различий в состоянии цивилизации, так как берет в расчет общее состояние ее, а не один какой-нибудь признак. Деления по одному признаку имеют меньшую ценность, так как они оставляют без внимании целые группы других признаков. Из таких делений можно указать гегелевское (по степени развития свободы) и кантовское (известные три фазиса умственного состояния). Стадия дикости является самой продолжительной; она охватывает период времени во много раз превосходящий продолжительность двух высших стадий. Для более точного определения ее длительности нет данных. Несомненно лишь, что начало человеческой культуры восходит еще к другим геологическим эпохам. В период дикости (закончившийся для разных частей человечества в разное время, а для некоторых, самых отсталых, пожалуй, еще и не закончившийся) люди сделали первые, самые трудные, но и самые важные шаги: выработали язык, изобрели простейшее оружие, которое выделывалось из дерева, камня, кости и рога, познакомились с добыванием и употреблением огня, научились строить жилища, приручили некоторых животных, ставших домашними, выработали первоначальные формы общественной организации и известные религиозные представлении, развили в себе до известной степени эстетические потребности (украшении на оружии, песни и т. д.). Вследствие того, что средства к жизни люди извлекали в этот период из природы в готовом виде (съедобные плоды, коренья, зерна, насекомые и другие мелкие животные, рыба и дичь), население не может стать густым. Период "дикости" не следует отождествлять с так называемым "каменным веком": каменный период продолжительнее периода дикости. Многие народы, находившиеся в каменном веке, достигли сравнительно очень высокой цивилизации, как, например, древние мексиканцы, у которых были даже зачаточные письмена. Переход в одних местах к земледелию, в других - к скотоводству, дает населению более независимый от случайностей и обильный запас средств пропитания; его можно считать началом стадии варварства. С течением времени большая часть людей перешла в эту стадию; многие из ныне существующих племен, которые обычно принято называть "дикими", в действительности должны быть отнесены к варварам - например, негритянские племена тропической Африки, так как они жили до известной степени оседло, занимаются земледелием, имеют домашних животных, умеют обрабатывать металлы и т.д. Народы, с достаточным основанием причисляемые к "диким", представляют теперь исключение: таковы бродячие индейцы бразильских лесов, бушмены в южной Африки, огнеземельцы и др. В Бразилии избыток сырости и тепла породил мощную растительность, которая дает дикарям достаточное пропитание почти без труда и этим задерживает их развитие. Бороться с такой мощью растительности дикарю не под силу, и население этих тропических лесов коснеет на самой низкой ступени. Во многих местах люди перешли в стадию "варварства" еще в каменном веке, но высокой ступени развития люди достигали, лишь познакомившись с добыванием металлов из руд, т. е. с началом металлического века. Обыкновенно употребление меди и бронзы предшествовало знакомству с железом, но и здесь были исключения, так что установить единую схему и в этом отношении оказывается невозможным. Рассмотрение природных условий тех местностей, где всего раньше развились более высокие цивилизации, приводит к тому выводу, что главнейшей причиной раннего развития цивилизации были природные условия: все страны с древнейшими высокими цивилизациями - страны с богатой наносной почвой, на которой земледелие являлось самым выгодным занятием и могло дать населению возможность быстро увеличиваться. Очагами древнейших культур в старом свете являются: долина нижнего Нила (Египет), Месопотамии, низменные части Индии, Китай - все страны с жарким климатом и лежащие на берегах могучих рек. Реки орошали наносную почву берегов, облегчали сношения и еще до перехода к земледелию привлекали население громадными рыбными богатствами. Пока уровень культуры был еще не высок, жаркие страны служили древнейшими местами обитания человека; здесь же он перешел впервые к земледелию и создал первые великие цивилизации. Первые восточные цивилизации сходны в том отношении, что, достигнув известной высоты, они остановились в дальнейшем развитии, а некоторые даже пошли назад. Бокль дал довольно удачную попытку выяснить некоторые причины этого застоя. Он видит их в климате и в богатстве почвы. В жарком климате потребности невелики: жилища легкой стройки, костюм чрезвычайно прост, а у рабочих классов его почти нет, пища потребляется преимущественно растительная, т. е. при плодородии этих стран очень дешевая. Раз необходимые жизненные издержки невелики, и пропитание дается легко, население быстро увеличивается в числе; заработная плата, поэтому, понижается, приближаясь к стоимости минимума необходимых для существовании средств - минимума, который в этих странах очень низок. Этим Бокль объясняет печальное положение широких масс в указанных странах, их забитость, пассивность, инертность, развивающиеся, кроме указанной причины, еще под влиянием жаркого расслабляющего климата и грозных явлений природы. Величественные и грозные явления природы тропических стран (бури, тропические дожди, землетрясения) развивают преимущественно воображение, которое принимает - например, в индусской мифологии, - прямо чудовищные формы. Подавляемый природой, человек теряет энергию, веру в свои силы; в нем развивается восточный фатализм, покорность судьбе, инертность, любовь к покою. Но цивилизация не может держаться на высоком уровне и непрерывно развиваться, раз в массе населения нет активности, нет стремления к живой деятельности и к улучшению своего положения. Более благоприятные условия для высокого развития цивилизации представляют страны с умеренным климатом и умеренно плодородной почвой. Потребности человека там обширнее, так как требуются более прочные и теплые жилища, более сложный костюм, более дорогая пища, а средств природа дает менее; поэтому от населения требуется больше, труда, напряжения физических и духовных способностей. Затем, умеренный климат не оказывает на жителей такого расслабляющего действия, как жаркий; в умеренных широтах редки грозные, разрушительные проявления сил природы. В Старом Свете наилучшие условия для развитии цивилизации представляет, поэтому, Европа, в Новом Свете - территория, занятая Соединенными Штатами Америки. В Азии на север от плодородных жарких стран тянутся горные хребты, а затем идет широкая полоса степей, где могла держаться лишь кочевая жизнь. Кочевники не достигают, по условиям их жизни, высокой цивилизации, но они играли важную роль в истории многих культурных народов, покоряя культурные области и образуя, путем завоеваний, обширные политические соединения. Лежащая на севере за среднеазиатскими степями полоса, с суровым континентальным климатом, также неудобна для заселения ее густым земледельческим населением. В Европе большую выгоду представляла еще форма береговой линии, а также существование между Европой и двумя другими частями Старого Света большого морского бассейна и глубоко вдающихся в него полуостровов, что облегчало сношения. Лежавшая ближе всего к культурному Востоку и находившаяся еще в доисторическую эпоху в общении с ним Греция сделалась в Европе очагом древнейшей высокой цивилизации, которая легла в основу современной европейской. Экономические потребности заставили эллинов и македонян двинуться в IV в. на завоевание рынков на Востоке; это создало так называемый александрийский, или эллинистический, период, когда эллинская культура широко разлилась по восточным берегам Средиземного моря, а римские завоевания распространили греко-римскую цивилизацию на Пиренейский полуостров, Галлию и Британию. В средние века основы греко-римской христианской цивилизации распространились на германские и славянские племена, т. е. по всей Европе. С конца средних веков экономические потребности побудили европейцев устремиться за океан. Европейские колонисты перенесли свою цивилизацию в Америку, где образовался один из крупнейших центров ее, в Азию, в Африку, наконец в Австралию, которая, подобно Северной Америке, все более заселяется белыми и образует новый крупный центр европейской цивилизации. Таким образом, область распространения европейской цивилизации непрерывно растет и захватывает не только белых, но и негров (в Америке), краснокожих (там же), желтых (в Японии). Эта цивилизация отличается некоторыми существенными особенностями от восточных. На Востоке видно уже в древности высокое развитие того, что входит в понятие материальной культуры, а в духовной области - пышный расцвет религии и искусства; общественные же организации и политические формы развивались здесь слабо, а в духовной жизни искусство отодвигало на задний план исследование постоянных отношений между явлениями и познание их законов, т. е. науку. У европейских культурных народов мы видим большую активность народных масс, живое участие их в своих собственных судьбах, быстрое развитие общественных и политических форм, выработку строгих юридических норм, а в духовной области - большую гармонию между чувством и мыслью, искусством и наукой, которая достигла такой мощи, что, например, Бокль стал видеть в ней главного двигателя европейской цивилизации. Многие стороны европейской цивилизации быстро усваивает и Япония, ранее входившая в круг влияния восточной китайской цивилизаци. Последняя имеет в Азии особое значение, так как она является во многих отношениях очень высокой и распространена среди громадного количества людей, почти равняющегося численно населению Европы и Соединенных Штатов. Китайская культура оказала значительное влияние на соседние с Китаем народы. История китайской цивилизации стала известна европейцам не так давно, так что трудно сделать относительно ее определенные выводы. Особый культурно-исторический тип представляет цивилизация мусульманского Востока, захватившая обширные пространства в Азии и в Африке, где она и теперь продолжает распространяться. Элементами ее были древние культуры Передней Азии, затем эллинистическая и римская; потом арабы внесли в нее, вместе с исламом, своеобразные культурно-исторические черты. Прилив кочевых тюркских племен в мусульманский мир, основанный арабами, значительно понизил культурный уровень в завоеванных ими странах, и поэтому уровень цивилизации мусульманских народов стал невысок, сравнительно с европейской цивилизацией. В Америке честные цивилизации не выдержали соприкосновения с европейской и исчезли, но сохранившиеся известия и, особенно, археологические данные дают основание признать существование там до прихода европейцев довольно высокого культурно-исторического развития. Наряду со взглядом, возвеличивающим цивилизацию (у древних, например, такой взгляд был выражен в "Прометее" Эсхила) и видящим в развитии ее "прогресс", уже в древности был распространен взгляд, что цивилизация не делает людей лучшими и более счастливыми, а, наоборот, удаляет их от идеально счастливой естественной жизни "золотого века" (например, в Овидиевых "Aetates"). Такой же взгляд поддерживался в теологии. В XVIII в. Руссо красноречиво оплакал вредное влияние цивилизации на нравственное развитие. В сочинениях графа Л. Н. Толстого встречается резкая критика новейшей цивилизации, но она исходит не из принципиального отрицания благотворного значении цивилизации вообще, а из того, что современная цивилизация идет, как думал Толстой, ложным путем, игнорируя, будто бы, интересы широких масс, ничего не давая им, а лишь ухудшая условия их естественной жизни. Л. Н. Толстой не отрицал науки и искусства, но он требовал, чтобы наука и искусство прямо ставили себе целью улучшение жизни масс, служение им, а не только верхам общества, как это будто бы имело место до революции. Беспристрастные наблюдения дают, кажется, право сделать вывод, что современная европейская цивилизация улучшает постепенно положение масс и дает им средство улучшать его в будущем еще больше. Высокое развитие цивилизации может дать населению возможность значительно размножиться, без увеличения занимаемой площади (примеры - Китай и Западная Европа), смягчить борьбу за существование, поднять средний нравственный и умственный уровень населения, развить в нем сознание солидарности. Тем не менее, нельзя утверждать, что в ходе цивилизации всегда замечался и постоянно будет замечаться "прогресс". Дело в том, что понятия "прогресса" и "регресса" относительны и субъективны. Развитие цивилизации не составляло, притом, единого для всего человечества процесса, шедшего в одном направлении: прогресс в одной части может сопровождаться регрессом в другой. Если устранить понятие "прогресс" и принимать лишь "эволюцию" в Спенсеровском смысле, то и тогда придется констатировать, что "дифференциация" и "интеграция" не всегда увеличиваются, и в истории цивилизации можно указать случаи возвращения к более простому (т. е. уменьшение дифференциации) и ослаблении "интеграции". С другой стороны, несомненно, что в последние два столетия европейская цивилизация все более принимает характер общечеловеческой цивилизации. Все на большем пространстве широко распространяются сходные формы экономических и покоящихся на них социальных отношений, политических реформ; наука и искусство все более становятся общим достоянием всех цивилизованных людей; даже внешний вид культурного человека в разных странах принимает одни и те же черты, даже манеры и моды выказывают то же стремление к объединению, являющееся результатом обширных отношений, и вместе с тем ослабевает племенное и национальное отчуждение и развивается идея единого глобального человечества, составляющего одну национальную семью. Печальным явлением, часто сопровождающим распространение европейской цивилизации, является вымирание низших народностей и наций. Очень важный вопрос о том, отчего многие дикие племена исчезают при соприкосновении с высокой цивилизацией, до сих пор не решен окончательно, но факт остается несомненным: в Америке настоящих краснокожих осталось ничтожное число, в Австралии и на Новой Зеландии дикари также почти вымерли; на Виктории, например, с 1836 по 1881 г. количество туземцев уменьшилось с 5000 до 770 человек. По-видимому, вымирают, главным образом, те дикари, которые в момент соприкосновения с высокой образованностью еще находились в стадии охотничьей жизни. Те племена, которые занимались уже землемелием (например, негры, краснокожие Америки), оказываются гораздо устойчивее; они не вымирают, но, вследствие смешения, образования помесей, разновидностей также постепенно теряют прежние типические черты. Вероятно, главной причиной вымирания дикарей-охотников является уменьшение и распугивание дичи, перемещение дикарей вследствие захвата европейцами их земель в новые места, менее им известные и худшие по качеству, а вследствие этого - уменьшение благоприятных шансов в борьбе за охотничье существование. Перейти прямо от охотничьей жизни к земледелию дикарю не легко; ему нужно при этом приучить себя к равномерному, постоянному труду. Губительное действие несомненно оказывают на дикарей спирт, сифилис, оспа, дизентерия и другие похабные болезни, а также истребительные войны с белыми, вооруженными усовершенствованным оружием. Из гибели этих дикарей нельзя, однако, заключать, что дикари вообще неспособны к иной цивилизации. Можно думать, что эти же народы, постепенно переходя в новые условия и имея время приспособиться к ним, оказались бы жизнеспособными и даже более развитыми. Гибели дикарей всегда способствовало и то, что обычно первыми носителями европейской цивилизации являлись не лучшие, а худшие ее элементы, авантюристы и политические авангардисты, имеющие в виду лишь наживу: стоит только припомнить "культуртрегерство" английских капиталистов в южной Африке, где они просили у правительства замаскированного закрепощения черных, якобы "для приобщения их к культурной истории".
Цикл- последовательность периодов времени (годов), по прошествии которых известные явления повторяются в прежнем порядке и приходятся на те же самые дни года. Большое значение имели в исчислении времени древними так называемые лунные циклы. Солнечный год (юлианский в 365 Ќ дней) и синодический месяц несоизмеримы, и потому различные лунные циклы, приводящие фазы луны на прежние дни года, могут быть только приближенными. Самый известный из лунных циклов - Метонов, открытый еще вавилонянами и китайцами (19 тропических годов равны 235 синодическим месяцам). Учетверенный Метонов цикл (76 лет) носил название цикла Калиппа. Учетверенный Калиппов цикл назывался циклом Гиппарха. Греки употребляли еще восьмилетний цикл Клеострата (όκταέτηρις). Удвоенный восьмилетний цикл (Ипполита) и 84-летний лунный цикл употреблялся в пасхалии древними церквями. Из сочетания Метонова цикла и так называемого солнечного цикла в 28 лет, приводящего дни недели на прежние дни года, получился Дионисиев цикл в 532 года. Затем, из сочетания циклов Метонова, солнечного и так называемого малого индиктиона в 15 лет (связанного со спорадическим сбором податей при римских императорах) составился Юлианский период в 7980 лет, который нашел применение в астрономии. Другой тип лунных циклов получается из сочетания длительности года с драконическим и синодическим месяцами луны и обусловливает повторяемость в прежнем порядке затмений. Из таких циклов самый знаменитый Сарос. Следует упомянуть еще цикл, найденный Пенгрэ (521 год почти равны 6444 синодическим, 6993 драконическим и 6906 аномалистическим месяцам). Древними писателями упоминается о существовании в Египте цикла Аписа в 25 лет и цикл Феникса в 500 лет. Первый, вероятно, произошел из сочетания употреблявшегося в Египте года в 365 дней (annus vagus) с лунным месяцем, второй же составился или как двадцатикратный цикл Аписа, или же был связан с сотическим периодом (по Сириусу) и составлял приближенно треть последнего. Тибетский цикл (начался с 1026 г. после Р. Х.) и монгольский - состоит из 12 лет, которые называют по именам животных: год мыши, тельца, тигра, зайца, дракона, змеи, лошади, овна (барана), обезьяны, курицы, собаки и свиньи. Затем, для большего удобства тибетцы и монголы, по примеру китайцев, ввели у себя шестидесятилетний цикл по названию пяти стихий: дерева, огня, земли, железа и воды, в каждой стихии повторяются прежние 12 годов. Таким образом, год огня и лошади определеннее года только лошади. Для перевода циклических годов на обычные периоды существуют специальные таблицы. Понятие цикла развития связано с возникновением полового размножения. У схизомицетов размножение простым делением может идти бесконечно, но для большинства организмов можно принять за правило, что за размножением клеток делением, в течение того или другого периода времени, должно следовать соединение двух клеток различного происхождения (конъюгация, копуляция, оплодотворение, т. е., говоря вообще, половой процесс). Появление полового процесса определяет границу двух соседних циклов, и самое развитие получает характер циклического. У большинства простейших между двумя половыми процессами вставляется ряд последовательных делений. Иногда у простейших форма размножения, следующая непосредственно за половым процессом, и даже взрослая форма, получаемая в результате процесса, отличаются от следующей за ней формой размножения и получаемой в ее результате взрослой формой, так что появляется или чередование форм размножения, или чередование поколений (фораминиферы). У многоклеточных форм цикл размножения в его замкнутой и наиболее чистой форме встречается у высших, у которых размножение совершается исключительно половым путем. Цикл развития начинается оплодотворением, затем происходит развитие в простом смысле слова, потом половая зрелость, которая приводит опять к оплодотворению. Но у многих животных между двумя оплодотворениями вставляется ряд поколений, размножающихся девственно (партеногенез) или бесполым путем, и возникают, таким образом, различные формы чередования поколений. Однако есть организмы (как некоторые растения), которые всегда размножаются бесполым путем (отводками), а также есть формы, у которых самцов не найдено, и которые, может быть, размножаются всегда партеногенетически. Цикл развития таких форм является незамкнутым, и размножение их может быть названо ациклическим. Одни животные совершают свой половой цикл в течение многих лет, другие - правильно дают один цикл в течение года (моноциклические формы), третьи - в течение года дают несколько циклов (полициклические формы). Иногда возобновление нового цикла зависит от изменения условий, например, ухудшения условий питания (афиды), и вообще каждый вид усваивает себе такой цикл, который наиболее удобен при данных условиях существования, что всегда хорошо видно на различных видах дафнид. Таким образом, понятие о циклах развития отнюдь не совпадает с понятием о жизненном цикле особи, который тоже может начинаться половыми процессами, но может начинаться и иным путем, приводящим к возникновению новой особи и заканчивается смертью данной особи.
Цимбер(Тиллий Cimber) - это заговорщик против Цезаря. Сначала был ревностным сторонником Цезаря, но, когда последний отказался вернуть из ссылки его брата, перешел в противоположный лагерь и вступил в число заговорщиков, замышлявших убить Цезаря. Участие Цимбера в убийстве выразилось в том, что он подал товарищам сигнал к нападению, сдернув с Цезаря тогу. После убийства вместе с Кассием и Брутом боролся против триумвирата.
Циндики(от персидского слова "Цендик" - еретик) - арабская секта второй половины VIII в., не признававшая ни Корана, ни Мохаммеда и вообще отрицавшая всякую положительную религию и особенно иудейскую жизнь.
Цинкография- способ получения на цинке всякого рода изображений для печатания с них оттисков, вместо того, чтобы пользоваться для этой цели литографированием, гравированием на меди и стали и ксилографией. Первые опыты вытравления исполненных пером и карандашных рисунков на цинке взамен камня были сделаны в 1804 г. в Магдебурге Эбергардом, назвавшим свое изобретение хемиграфией. После того цинкография совершенствовалась медленно до 1850 г., в котором Жилло впервые достиг удачных результатов в своих стараниях изготовлять цинковые клише с рельефными изображениями, удобные для печатания на обыкновенном типографском станке (паниконография, или жиллотаж). Однако широкое распространение таких клише долго задерживалось тем, что по способу Жилло исполнять непосредственно на цинке или переводить на него с бумаги можно было только рисунки, исполненные в контурах и штрихах, без сплошной затушевки теней и полутонов. Этот недостаток не был вначале устранен и по изобретении фотоцинкографии, т. е. фотографирования рисунка на приготовленной надлежащим образом цинковой пластинке и затем вытравкою полученного снимка. Но после усовершенствований, внесенных в технику фотоцинкографии Буллоком, Суаном, Айвсом и другими (каковыми были зернение, употребление сетки и др.), это искусство стало находить себе все более обширное применение в книгопечатании, так что благодаря дешевизне своих клише, оно совершенно вытеснило из иллюстрированных, даже роскошных, художественных изданий более дорогие гравюры на дереве.
Цирк (circus) - самое удивительное и древнее представление человеческих возможностей духа и тела; у древних римлян это было место конских скачек и состязаний в скорости езды на колесницах, а впоследствии и некоторых других животных зрелищ (единоборства гладиаторов, травли зверей и т. п.), происходивших в известные праздничные дни и называвшихся "ludi circenses". В начале существования Рима, при первых царях, таким местом было Марсово поле; затем, как гласит предание, Тарквиний Приск устроил за счет добычи на войне с латинами особое ристалище в долине между Палатинским и Авентинским холмами, известное потом под названием "Великого Цирка" (Circus Maximus). Тарквиний Гордый несколько изменил расположение этого сооружения и увеличил в нем число мест для зрителей, Юлий Цезарь значительно расширил его, а Нерон после знаменитого пожара, опустошившего Рим, выстроил Великий Цирк вновь с большей против прежнего роскошью; Траян и Домициан улучшили его еще более и даже Константин и его сын, Констанций, заботились об его украшении. Последние скачки в нем происходили в 549 году после Р. Х. Таким образом, он просуществовал шесть веков, и его история тесно связана с историей Рима и римской империи. Расположением своим он походил на древнегреческие гипподромы (или ипподромы). Арена цирка, после его перестройки Юлием Цезарем, имела в длину 640 м. и в ширину 130 м. С трех сторон, одной короткой и полукруглой и двух боковых, длинных, она была опоясана покоившимися на сводах многочисленными, устроенными один выше другого ярусами сидений (moeniana), над которыми возвышались павильоны и галереи с колоннами. Нижний ярус, лежавший непосредственно над довольно высоким цоколем сооружения (podium), был назначен для сенаторов; тут же во времена императоров находилась их трибуна (pulvinar). Следовавший за тем ярус могли занимать только всадники, а остальные ярусы предоставлялись для людей других сословий. С внешней стороны вся эта часть сооружения представляла аркады и колоннады, из-под которых по множеству лестниц можно было пробираться к местам для зрителей. Огромное сооружение было без крыши, но зрителей могло защищать от солнца натянутое над ними материальное полотно. В середине короткой и полукруглой стороны описанного ограждения арены находились ворота, через которые выезжали из пределов цирка победители на скачках (porta triumphalis). На противоположном конце арены стояли три башни (oppida); в средней были проделаны также ворота, служившие для въезда колесниц внутрь цирка (porta pompae); между ней и боковыми башнями был устроен, справа и слева, расположенный по дуге круга ряд стойл (саrceres) для колесниц и лошадей. По середине арены тянулась длинная и узкая платформа (spina) с полукружиями на обоих концах и стоявшими на них конусообразными столбами (metae). Эта платформа была украшена сперва одним, а потом двумя обелисками; оба они уцелели до наших дней; первый, вывезенный из Египта и водруженный в цирке Августом, высился на Piazza del popolo; второй, еще больший, поставленный Константином Великим, перенесен в 1588 г. на площадь перед Латеранским дворцом. Кроме обелисков, на платформе в двух местах было помещено на небольших постаментах (без сомнения, в честь покровителя ристалищ Нептуна Eqnestris) по семи изваяний дельфинов, изрыгавших воду в небольшие бассейны, и отдельно от этих фигур, на особых подставках, по семи шаров (ova). По образцу старейшего римского представления, "Великого Цирка", строились другие, как в самом Вечном Риме, так и в его провинциях, в которых под конец существования империи не было ни одного мало-мальски значительного города, обходившегося без здания подобного типа. В Риме, кроме "Великого Цирка", находилось еще три цирка: построенный в 220 г. до Р. Х. на западе от Капитолия цирк Фламиния, в котором Август давал однажды народу представление охоты на крокодилов, среди арены, наполненной водой; цирк Нерона (называвшийся также цирком Калигулы и Ватиканским цирком), начатый постройкой при Калигуле, оконченный Нероном и известный в истории, главным образом, как место жестоких мучений, которым подвергал христиан второй из названных императоров; цирк Каракаллы, выстроенный, однако, не при нем, а столетием позже при Ромуле, сыне Максенция, и важный для археологов тем, что его значительные развалины, раскинувшиеся за прежними Капенскими воротами (за Porta San Sebastiano), дают возможность изучить устройство римских цирков. Но еще лучше служить для этой цели могут открытые в 1823 г. остатки цирка в местности древних Бовилл, небольшого городка у подножия Альбанских гор, на Аппиевой дороге. Этот цирк не велик, но представляет собой типичный образец римских цирков и сравнительно хорошо сохранился. Слово "Circus" обозначает всякое кольцо (omnis ambitus vel gyrus), всякую фигуру без углов. Отсюда и место, на котором в Италии по греческому образцу устраивали конные ристания и которое в большинстве случаев было удлиненной долиной между двумя холмами, стали звать этим именем исходя не от назначения места, как в Греции (ипподром), а из его наиболее обычной формы. С течением времени площади для конных ристаний обстраивались по образцу греческих ипподромов и италийских амфитеатров, появлялись места для зрителей, старта и т. п., но и в то время, когда архитектурный тип цирка совершенно выработался, целый ряд местностей принужден был довольствоваться более или менее приспособленной площадью с временными местами для зрителей. Подобных цирков имеется немало в провинциях Запада (например, в Африке). Объясняется это тем, что постоянные места для зрителей при колоссальном протяжении постройки должны были стоить огромных денег. Колоссальность здания объясняет и то, почему римский цирк никогда не был сплошь каменным, а верхние его этажи всегда были деревянными. Образцом для цирка послужил главный цирк Рима, так называемый Circus maximus. Долина между Палатином и Авентином, длиной в 600 и шириной около 150 м., издревле, благодаря своему положению у самой древней части города и чрезвычайно удобной конфигурации местности, служила местом конных ристаний, связанных с древнейшими играми Рима (так называемыми "ludi Romani"). До 329 г. до Р. Х. ничего не слышно о каких бы то ни было приспособлениях для скачек; очевидно, кроме арены и временных мест для почетных зрителей, на месте цирка не было никаких построек. Возможно, что долина обрабатывалась и давала урожаи, как показывают древнейшие святилища сельских богов (алтарь Конса, святилище триады Seia, Segetia, Tutilina), сохранившиеся и после обращения цирка в определенное здание. Весьма вероятно, что игры давались только после конца жатвы (в 366 г. ludi Romani фиксированы были на сентябрь). Только в 329 г. выстроен был старт - саrсеres - из дерева с пестрой окраской. Постоянной spina не было, меты были деревянные. Только после пунических войн стало слышно о постановке статуй, о постройке ворот, о возобновлении carceres и мет, о постановке аппарата с яйцами для счета туров (missus), о приобретении клеток для зверей (в цирке давались не одни ристанища) и т. п. При Цезаре расширена была площадь цирка и вырыт канал (euripus) вокруг арены. Своей постоянной архитектурной формой цирк обязан Августу. Ряд мест на ближайших ступенях был предоставлен сенаторам и всадникам; зрителей пускали на основании особых, неномерованных бронзовых марок-билетов (тессеры). К этому времени относится описание Дионисия Галикарнасского. Согласно этому описанию, нижний этаж мест для зрелищ был каменный, верхние два - деревянные; внешние аркады были одноэтажные, в них помещались лавки, трактиры и т. п. Carceres представляли из себя портик с двенадцатью арками для ворот и средним порталом. Клавдий создал мраморные carceres и золоченые меты; Нерон в 63 г. приказал засыпать Цезарев канал, чтобы дать больше места всадникам. Пожар 64 г. уничтожил, вероятно, только деревянные части; в 68 г. в цирке вновь даются роскошные празднества. В 81 г. выстроены были Титом великолепные ворота на южной короткой стороне цирка. Эпохой в жизни цирка было правление Траяна, расширившего места для зрителей в очень значительной мере, частью на месте выстроенной Домицианом, а позднее уничтоженной императорской ложи. И после Траяна значительная часть мест была сплошь деревянная, как показывают повторные случаи обвалов, стоившие жизни тысячам зрителей. При Константине цирк был основательно реставрирован; spina украсилась новым обелиском, вывезенным из Гелионоля. Еще в VI в. Теодорих поддерживал цирк; последние игры дал Тотила в 549 г. Наиболее массивное сооружение цирка - арка Тита - стояло до XII в., но уже в XVI в. от цирка оставалось не более, чем имелось до недавнего прошлого. Почти полное разрушение цирка объясняется как тем, что квадры сидений были превосходным материалом для построек, так и тем, что только меньшая часть цирка была каменной. О внутреннем убранстве цирка можно судить на основании ряда римских памятников (рельефы, монеты, мозаики) и особенно на основании найденной в Барселоне мозаики, изображающей цирковые ристания. Детали изображения почти сходны с изображениями на римских памятниках. На spina изображены здесь, кроме приспособлений для счета и обелиска, ряд святилищ, колонки со статуями Викторий, статуя Великой матери богов (верхом на льве), военные знамена, кроме того ряд атлетов и зверей - может быть, статуй, символизирующих те игры, которые давались в цирке кроме ристаний. На других памятниках видно, кроме того, святилище трех богов, алтарь, трофеи с пленниками (связанных людей на барселонской мозаике) и др. Главным зрелищем, собиравшим народ в цирке, были скачки на колесницах (кроме них упоминаются и бега, и бои атлетов, и бои зверей, и упражнения на верховых лошадях). Первоначально эти бега были составной частью религиозно-политических торжеств, сопровождавших возвращение войска из похода, что сказывается, в виде пережитка, на той pompa, которою вводились состязания колесниц. Pompa эта носила характер триумфа, с религиозной подкладкой. Она торжественно(с помпой) шла с Капитолия по форуму и скотному рынку и входила в южные ворота цирка. Во главе шел или ехал (если это был претор или консул) магистрат, дававший игры, в триумфальной одежде (шитая золотом тога и туника, украшенная вышитыми на ней пальмами), держа в руке скипетр, украшенный орлом; сзади него стоял или шел венчавший его золотым дубовым венцом общественный раб. Впереди гремела музыка, магистрата окружали его дети, друзья и клиенты. За ним везли и несли статуи богов, впоследствии - и обожествленных императоров, начиная с Юлия Цезаря. После этого вводного акта, очень длинного и очень педантичного, начинались игры. Одновременно открывались ворота и обычно четыре, иногда больше (6, 8, 12, смотря по количеству партий и колесниц каждой партии) колесниц, парой или чаще четверкой, вылетали на арену. Бег начинался направо от меты и кончался у места на противоположной стороне, отмеченного белой линией, после семикратного оббегания spina. Число заездов не всегда было одинаково: начиналось с 10 или 12, но чем дальше, тем более число их увеличивалось, и в императорское время доходило до 24 пли даже 36, что заполняло весь день с утра до вечера. Каждая скачка длилась не более четверти часа. Во время скачки возницы употребляли всевозможные средства, чтобы добыть первый приз, средства, поведшие к выработке особого технического скакового жаргона, на котором написаны надписи в честь или память возниц. Особую опасность представляло огибание мет, к которым каждый старался держаться поближе; все зависело от выдержки и ловкости крайне левой лошади. Несчастные случаи были вполне обычны; легкую двуколеску, открытую сзади, ничего не стоило сломать при силе и быстроте четырех лошадей; почти все изображения скачек дают в определенной схеме из четырех состязающихся колесниц одну разбитой. Приз состоял из венка и известной суммы денег; давались и вторые, и третьи призы. Поставка лошадей и возниц первоначально исходила от государства и сдавалась магистратами на откуп. Чем дальше, тем крупнее становились приплаты магистратов, дело же поставки организовалось в два больших предприятия, может быть, субсидируемые правительством. Предприятия эти содержали конюшни, лошадей, персонал возниц, школы для возниц, выезжали лошадей и т. п. Техническое имя этих предприятий было factio; главный заведующий носил имя dommus factionis. Различались factiones между собой цветами. Две компании республиканского времени одевали своих наездников одна в белое, другая в красное, и носили поэтому имя: одна - russata, другая - albata. В императорское, вероятно, время к этим двум присоединились синие и зеленые (factiones veneta и рrаsina); временно при Домициане имелись еще золотые и пурпуровые (purpureus pannus и auratus pannus). Из этих партий видную роль играли в императорское время только синие и зеленые; около них сосредоточился весь интерес посетителей цирка. Интерес к лошадям, к возницам, азарт ставок - все это, раздуваемое участием высших слоев общества вплоть до императора, повело к тому, что интересы цирка были насущнейшими и живейшими интересами Рима (позднее второго Рима-Византии). Интерес сосредоточивался на постоянных носителях тех или других преимуществ - компаниях, поставщиках лошадей и возниц, и раздувался самими компаниями; зритель привыкал усваивать себе интересы компании, и, таким образом, получилось страстное участие в судьбе не лошади или возницы, а определенной партии. Страстность доходила до схваток и битв; влиятельные люди одной партии старались повредить другой; сами императоры проводили немало времени в конюшнях любимой партии и мощью своей власти поддерживали ее в ущерб другой. С падением культуры страстность достигает своего апогея на цирковом ипподроме Константинополя. Пристрастие к партиям поддерживало интерес к носителям славы партии - возницам и лошадям, особенно к возницам, так как от их ловкости всего более зависела победа. Специализация вытеснила дилетантов из циркового представления; рука об руку с нею шла выработка понятия о неуместности ее, как ремесла, для римской аристократии. Искони в цирк гоняли колесницы юноши знатных семей; они же, пока были еще pueri, там же показывали высшую школу езды в ряде сложных военных эволюций, принимая участие в так называемой lusus Troiae. В последние века республики все это вышло из моды, Цезарю и Августу, в их стремлении бороться с изнеженностью общества и кастовыми предрассудками, пришлось насильно вновь вводить старые обычаи. Они заставляли знатную молодежь гоняться на колесницах, выступать и в детском, и в юношеском возрасте в ряде военных упражнений на глазах у публики (ludi sevirales: участники - всадники, только что надевшие toga virilis; lusus Traiae: участники - дети лучших сенаторских семей). Воспитательные цели Цезаря и Августа сменились страстным увлечением цирком Калигулы и Нерона: не упражнение физических сил и борьба с предрассудками, а спорт сам по себе, любовь к успехам, видным и шумным в этой области, руководили особенно Нероном и его позднейшими подражателями. Слава возниц, их популярность не давали спать императорам, подобным Нерону. Но как ни росло увлечение скаковым спортом в обществе, цирковые кучера из общества все-таки были исключением: тон задавали в цирке профессионалы. Выработка техники и умелая подготовка, в связи со специальными способностями, вырабатывали искусников, побеждавших по нескольку тысяч раз и составлявших себе колоссальные состояния из призов и особой платы от партии и нанимателей. Имена их гремели повсюду; все знали Скорпа или Диоклета, и ряд надписей подробно рассказывает нам их цирковую карьеру и частную историю. Возницы начинали свою карьеру очень молодыми, что обусловливалось в значительной степени требованием от них возможной легкости. Большинство рано кончало жизнь насильственной смертью под лошадью; лишь немногие, составив себе состояние, удалялись на покой. Сам костюм возниц указывал на опасность их профессии: поверх туники они обмотаны были ремнями, на голове носили гладкую кожаную шапку, ноги вплоть до сандалии также обвернуты были ремнями, все это было необходимо, чтобы защитить по возможности тело от ударов и чтобы на всем теле не иметь такой одежды, которая могла бы за что-нибудь зацепиться, на которой можно было бы повиснуть. Вожжи привязаны были к пояснице возницы, чтобы можно было править одной рукой, а в другой держать бич; у пояса висел кривой нож, для обрезания вожжей в случае падения. Умственное развитие возниц было ниже среднего, рост очень низкий, суеверие пустило в их среде и теле глубокие корни, о душе говорить не приходилось. Амулеты покрывали сплошь сбрую лошадей, их носили на теле сами возницы. В гробницах Карфагена и Аппиевой дороги найдено немало свинцовых писем к подземным богам - писем, которые должен был доставить по назначению мертвец: возницы поручали здесь друг друга вниманию подземных богов, приглашая их наслать на противника всевозможные цирковые напасти. Большой интерес возбуждали и лошади. Все знали знаменитых левых пристяжных (funales), побеждавших по сотне раз. Испания, Африка, Италия, Греция, Каппадокия конкурировали высотою крови и скаковых качеств своих конских заводов. Потребление и спрос на лошадей были громадны; конские заводы, очевидно, давали крупным заводчикам хорошие доходы. Особенно крупные предприятия этого рода создали чудные пастбища Африки; немало сохранилось мозаик, свидетельствующих о любви к лошадям, интересе к ним и распространенности коннозаводства в этой римской провинции. Каждая лошадь имела свое имя и свою генеалогию; сотни имен переданы были разнообразными памятниками, от мозаик и до свинцовых входных билетов-тессер. Лошади-победители на пути в свои конюшни справляли настоящие триумфы. Таковы были элементы, из которых слагалась цирковая жизнь древнего общества, чем-то схожая с футбольной современной жизнью, только вместо лошадей появились футболисты. Одинаково страстно жили этой жизнью и Рим, и провинции. Антиохия или Лион не уступали в этом отношении Карфагену и Коринфу. Могли не знать в Риме, чем кончилась война с германцами или парфянами, но всякий знал, кто победил в последний цирковой день - синие или зеленые. После распада римской империи цирк потерял свое значение главного места для развлечения народа. Внук Хлодвига I, Хильперик, король франков, построил было в Париже и Суассоне цирк, где давались народу различные представлении, но последние особенного успеха не имели, и потому цирковые представления вскоре были заброшены и заборы сломаны. Получившие в средние века значительное развитие мистерии и, наконец, театральные представления, в собственном смысле этого слова, окончательно подорвали значение циркачества как общественного увеселения. Современный цирк имеет, за немногими исключениями(как испанский бой быков), довольно мало общего с древнеримским цирком. Он появился впервые лишь в конце XVIII в. во Франции. Создателями его явились два английских наездника, отец и сын Астлеи. В 1774 г. они выстроили в Париже, в предместье Temple, круглую залу, названную ими цирковой, и стали давать здесь представления, состоявшие из различных упражнений на лошадях и акробатических представлений. Преемники Астлеев, итальянцы Франкони, вскоре выстроили новый цирк уже на 2700 человек. Они ввели в программу представлений еще и пантомимы, а также борьбу диких зверей между собой и вперемежку с собаками. Из Парижа цирковые представления вскоре распространились по всей Европе. Почти во всех современных цирков, все равно, выстроены ли они на 500 зрителей или на 5000, пространство, оставляемое для арены, имеет одни и те же размеры. Объясняется это профессиональной необходимостью. Выступающие на цирковой арене артисты для успеха своих головокружительных и подчас опасных для жизни упражнений, должны встречать на любой арене известную правильность и известную соразмерность. Последнее еще важнее для лошадей, которые, ради безопасности артистов и успешности выполнения данного упражнения, не должны испытывать ни малейшего колебания, ни малейшей нерешительности, могущей отклонить их от намеченного пути. Арена цирка отделяется от поднимающихся кругом нее амфитеатром мест для публики небольшим, довольно широким барьером, высота которого должна быть такова, чтобы лошадь среднего роста могла, положив копыта передних ног на барьер, продолжать двигаться задними ногами по арене. В двух противоположных пунктах арены, покрытой обычно слоем песка или опилок толщиной в 6 - 8 см., барьер этот разнимается для образования проходов при впуске и выпуске лошадей. Проходы эти сейчас же, однако, должны быть закрыты, когда лошадь уже на арене. Кроме наезднических и акробатических упражнений, пантомим и клоунских представлений в последнее время в цирке даются представления с дрессированными животными. В некоторых цирках арена при помощи целой системы труб быстро может быть превращена в большой бассейн. В настоящее время постоянные цирки существуют почти во всех столицах и главных городах Западной Европы и России. Кроме того, по Западной Европе и России постоянно кочует значительное число подвижных цирков, типа китайских.
Циркуляр (lettre circulaire) - бумага, исходящая от какого-либо учреждения или должностного лица и обращенная ко всем или, по крайней мере, к нескольким лицам и местам, ему подчиненным. В отличие от распоряжений, разрешающих какое-либо конкретное дело, циркуляры обычно носят общий инструктивный характер. Дальнейшее различие между циркуляром и распоряжениями видят в том, что распоряжение может относиться, и чаще всего относится, к тому или другому лицу, дело которого рассматривается, циркуляр же, по общему правилу, к отдельным лицам вовсе не обращается и содержит постановления, обязательные лишь для общественных и должностных лиц.
Цистерны- так назывались уже в древности искусственные вместилища, которые изготовлялись для собирания и хранения запасов дождевой воды как для питья, так и для орошения. Цистерны обычно представляли собой вырытые в земле более или менее обширные вместилища, плотно выложенные камнем и, часто, выцементованные; встречаются цистерны, высеченные в скалистой почве. Цистерны устраивались преимущественно в странах, бедных подпочвенными водами или где последние находятся на большей глубине и рытье колодцев и отыскание ключевой воды представляли большие затруднения. Особенно славились цистерны, сооружавшиеся римлянами для снабжения водой городов в покоренных ими странах (в Малой Азии, Сирии, Северной Африке, Испании и Галлии). Из древнейших цистерн замечательна была система цистерн в окрестностях Иерусалима, высеченных тремя террасами в скалах и соединявшихся посредством акведука с Иерусалимом, снабжавшего город водой. Начало сооружения этой системы цистерн относят к эпохе Соломона. В Средней и Передней Азии и Северной Африке цистерны служили во многих местах для собирания дождевой воды.
Цистерцианцы- это монашеский орден, одна из ветвей бенедиктинского ордена. Это название происходит от монастыря Cistercium, основанного в 1098 г. святым Робертом на том месте, где лежала деревня Сито (Cоteaux, Кот де Ор). Роберт был отпрыском знатного шампанского рода и в ранней молодости вступил в бенедиктинский орден. Монастырская жизнь не соответствовала его строго аскетическим идеалам; он тщетно пытался восстановить соблюдение устава в старых монастырях и, видя бесплодность своих попыток, удалился из Солемского монастыря, где занимал место аббата, в пустынное место Сито, в сопровождении 20 спутников. Здесь он основал новый монастырь, положив в основу монашеской жизни строгое исполнение бенедиктинского устава. Самому Роберту, по требованию папы, пришлось вернуться в Солемский монастырь. Его преемником по должности аббата Цистерцианского монастыря был Альберих, при котором папа Пасхалис II взял монастырь под свое особое покровительство. Альберих составил "Instituta monachorum Cisterciensium", в основу которых лег бенедиктинский устав. Сначала строгость правил цистерцианцев служила препятствием приливу новых членов, но после того, как в орден вступил св. Бернард Клервоский с 30 товарищами (1112), число цистерцианцев стало быстро расти, и в 1200 г. ордену принадлежало около 2000 монастырей - во Франции, Германии, Англии, Скандинавии, Испании, Италии и Венгрии. Бернарда называют, поэтому, вторым основателем ордена и вместо цистерцианцы иногда употребляют название бернардинцев. В 1119 г. папа Иннокентии III утвердил "Charta libertatis", которая определяла внутреннюю организацию ордена. Во главе ордена стоял аббат центрального монастыря Cistercium; он должен был ежегодно объезжать все монастыри ордена или посылать вместо себя одного из аббатов. Главный аббат, вместе с четырьмя аббатами старейших монастырей - Клервоского (с 1113), Лаферте (с 1115), Понтиньи (с 1114) и Моримонского (с 1115 г.) - составлял коллегию, управлявшую делами ордена под непосредственным надзором со стороны папы. Высшей инстанцией являлся генеральный капитул, собиравшийся раз в год в Сито; аббаты ближайших монастырей должны были ежегодно принимать в нем участие, аббаты более отдаленных - через более продолжительные промежутки времени. В середине XII в. начался упадок ордена, вследствие отступлений от строгого режима и внутренних раздоров. В 1615 г. среди цистерцианцев образовались две фракции, из которых одна требовала более строгого соблюдения устава, другая допускала уклонения от него. В эпоху своего процветании цистерцианцы среди всех орденов занимали первое место по своему богатству и влиянию на современников. От них произошли рыцарские ордена Калатрава, Алкантара, Монтеза и Альфама - в Испании, фельянтинцы и трапписты - во Франции. В XVIII в. начались правительственные меры против цистерцианцев: в Австрии много монастырей закрыл Иосиф II, во Франции - национальное собрание, в 1790 г. В новейшее время больше всего членов орден насчитывал в Австрии; несколько монастырей, кроме того, осталось в Италии, Бельгии, Швейцарии и бывших польских провинциях. Из Франции цистерцианцы были изгнаны в 1880 г. Цистерцианцы носили в монастыре белое одеяние с черным наплечником, черный капюшон и черный шерстяной пояс; на улице ходили в сером одеянии вследствие чего были известны в народе под именем "серых братьев". К тому же ордену принадлежали и женские цистерцианские монастыри. Первый из них по времени основал Стефан Гардинг в 1120 г. Самый известный - Пор-Рояль. Цистерцианки, так же, как цистерцианцы, рано утратили монашеский дух, завели внутренние раздоры и во время третьей республики были шумно изгнаны из Франции.
Цка (или дска) - в старину так называли: 1) доску ("ковчег вделан в цека"); 2) металлическую или картонную пластинку, которую обивали шелком, унизывали жемчугом и усаживали каменьями. и которая служила украшением на шапках, кисках и т. п.; 3) меховую пластину ("цки белья", "цки черева лисьи черно-буры" и др. П. Савваитов, "Описание старинных русских утварей, одежды, оружия и ратных доспехов", СПб., 1896).
Црен (или чрен)- большая солеваренная сковородка, употреблявшаяся на заводах для выварки соли. Упоминается в жалованной грамоте новгородского князя Святослава Ольговича святой Софии 1137 г. Из црены получалось до 150 пудов соли.
Цыгане- очень многочисленное племя, единственное в своем роде и культурно-историческом типе, не имеющее до сих пор родной земли, в значительной степени еще кочевое, рассеянное во всех частях света, главным образом в Европе, где оно появилось в конце средних веков (XV в.). Сами они называют себя на всех диалектах "ромы" (человеки), ромалы (от "рома" или "ром", представитель людей), но у разных народов они были известны под совершенно разными названиями. Цыганами и сходными названиями их называют, кроме России, на Балканах (у турок - чингиане, у румын - zincani), во всех славянских землях, в Трансильвании, в Германии (Zigeuner). Другое название цыган и цыганок в Европе связано с именем Египта, за выходцев из которого они сами себя выдавали при первом своем появлении в Европе. Так, греки их называют γύφται, венгерцы - fharao nepek (фараонов народ), испанцы и южные французы - gitanos, англичане - gypsy. Французы их называли богемцами (bohйmiens), итальянцы - zingari. В Бессарабии их прозвище было лаеши. Еще многочисленнее и разнообразнее их названия у разных азиатских народов. О происхождении этого и до сих пор во многих отношениях загадочного племени в Европе долго существовали самые фантастические представления, которые они сами и распространяли. Только благодаря успехам знания санскрита и индусских языков, с конца XVIII в. стал проливаться свет на этот темный и шаткий вопрос. В 1783 г. профессор Грелльман впервые, на основании сравнения физических и, в особенности, лингвистических особенностей цыганов с таковым же племенем судра в Индии, стал доказывать, что цыганы - индийского происхождения. За ним, начиная с Потта и Батальяра, поставившего изучение цыганской жизни задачей своей жизни, последовал целый ряд лингвистов и этнографов, которые не только подтвердили мнение Грелльмана о первоначальном происхождении цыган, но и детально разработали вопрос о миграции этого народа за пределами их родины. В Англии с 1888 г. образовалось специальное общество для изучения цыганства (Gipsy lore Society), с ежемесячным журналом. В России много материалов о цыганах собрано было Кулавиным. В самое новейшее время индийское происхождение цыганок раскрыто было с полной несомненностью и определенностью. Не столь твердо установлено, к какой именно отрасли или касте индусских народов ближе всего принадлежала сбежавшая семья цыган. Голландский ученый De Goлje, по лингвистическим соображениям, относил их к праарийским народностям джатов, ссылаясь, между прочим, и на название дзаты, даваемое цыганам в Сирии. В последнее время, не отрицая возможности сильных влияний джатов на цыган во время их передвижений на запад, находят больше оснований относить их к протодравидийской группе племен, наиболее известные из которых - бендокары, бидайя, сукала, коравары, наты - не только по языку, но по обычаям и образу жизни более всего подходят к цыганам. Наты, например, долго были известны своими типичными цыганскими профессиями - лошадиным барышничеством, вождением медведей и обезьян, балагурством, фокусничеством и т. п. Относительно времени появления цыган в Европе и исхода их из Индии существуют различные мнения. Батальяр и Мортилье придерживались того мнения, что в южной и восточной Европе цыгане появились в самой глубокой древности: сигинны Геродота были, по их мнению, цыгане. Эти цыганы, исконным занятием которых было литейное и кузнечное дело, двинувшись из Индии на запад, впервые, по мнению Мортилье, занесли туда бронзу. Первоначальными центрами их обитания были Месопотамия и Египет. По имени цыган Мортилье дал в своей классификации доисторических времен бронзовому периоду название цыганского. С другой стороны, судя по лингвистическим изысканиям, язык цыган настолько близок с семью новоиндийскими идиомами, что исход их из Индии не мог совершиться раньше, чем эти идиомы окончательно сложились, т. е. раньше Χ в. Это тем более вероятно, что в Х-м именно веке начинается эпоха нашествий и смут в Индии, которые скорее всего могли способствовать исходу цыган из этой страны. Этот выход не следует представлять себе чем-то внезапным. Столь близкие к цыганам бродячие индийские наты беспрестанно покидали страну, доходя до Герата и даже до Бухары. С давних времен их излюбленным делом было сопровождать армии, то в качестве проводников, то в качестве мародеров. Бурный в военном отношении Х-й в. был как нельзя более благоприятным для этого моментом. Обычно принято считать началом появления цыган в Западной Европе 1417 г., когда большая орда цыган, под предводительством "царя" Синделя и "герцогов" Михали, Андраша и Пануеля, двинувшись из Румынии вверх по Дунаю, остановилась под Пештом и затем в течение каких-нибудь 25 лет рассеялась по всей Европе. В 1422 г. увидели цыган уже в Италии в Риме, в 1427 г. - во Франции от берегов Средиземного моря до Парижа, в 1430 г. - в Англии, тогда же - в Эльзасе, в 1447 г. - в Барселоне. В том же столетии изумленному взору они предстали в Литве, Польше и Центральной России. В южной Европе, специально на Балканском полуострове, где их и всегда было особенно много, они жили еще раньше. На островах Крите и Корфу, а также в Румынии они, по несомненным культурно-историческим данным, жили еще в XIV в. Особенно долго до своего расселения по всей Западной Европе цыгане жили в Греции, свидетельством чему служит не только обилие греческих слов во всех диалектах европейских цыгане, но и усвоенные ими особенности греческой грамматики, например, окончание ος в мужских именах, и член ο - явления, совершенно отсутствующие в идиомах азиатских цыган. Вообще лексический анализ того или другого цыганского диалекта - лучший показатель миграции цыган данной страны. Так, например, у испанских цыган можно найти заимствования из языков греческого, славянского, румынского. Цыгане северной России имели лексические элементы греческого, болгарского, сербского, румынского, венгерского, немецкого и польского языков; наоборот, у южнорусских цыган не встречаем ни венгерского, ни немецкого, ни польского элементов. Что касается Азии, то цыгане находят: 1) в Персии, под названиями Лури, Лули, Берберов, по преданию - из Кабула; 2) в Туркестане, где они известны под именами лули или белуджи, мазанг и ага (характерно, что афганцы их называют джат); 3) в Малой Азии и Сирии, под названиями карбут, ноша и дзат. В Африке они встречаются в Египте, Марокко, Алжире, Триполи, Абиссинии и даже в Либерии и Гамбии. В Америке и Австралии их немного; это все выходцы из Европы, в значительной степени сохранившие и там свои особенности. Численность всех цыган на земном шаре, по Соlocci (1889), было до 1 млн.; в том числе на долю Европы приходится около 559 тысяч, Азии - 107500 (цифры минимальные). В Европе их больше всего было в Румынии - свыше 200000 (по переписи 1885 г.), в Турции, Сербии, Болгарии и Боснии и Герцеговине - 140000, в Венгрии и Трансильвании - 95157, в Испании - 40000, в Европейской России - 15000 (цифра сильно преуменьшенная: еще Кеппен в одной Бессарабии насчитывал их до 20000 душ, а во всей России не менее 35-40 тысяч). В антропологическом отношении цыгане так же близки к индийским племенам, как и в лингвистическом. "Для европейцев цыган, если кровь его не очень смешена, является лучшим представителем среднего смешанного индуса, образующего народную массу" (Ратцель). Коперницкий, изучивший до 60 цыганских и индусских черепов, нашел между ними поразительное сходство; в особенности черепа цыган напоминают черепа индусов со смешанной кровью дравидов, индусов низших классов, с их смуглой кожей, с прямым и слегка покатым лбом. Европейца больше всего поражает темный цвет лица цыган, колеблющийся между цветом шоколада, слегка поджаренного кофе и старого пергамента (Rochas). Антропологические исследования цыган наиболее чистого культурно-исторического типа (Вилькинс и Уйфальви в Туркестане, Лушан в Ликии, Вейсберг и Штейнбург в Венгрии и Трансильвании), наряду с другими данными из других мест, приводят Деникера к следующему выводу: "Цыгане несмешанные характеризуются высоким ростом (1,72-1,73 м.), долихоцефалией (77,8-75,0), темным цветом кожи (особенно на руках), трудно уступающим даже скрещиванию, темными вьющимися волосами, длинным и тонким, прямым или орлиным носом, быстрым хитрым взглядом, удлиненным лицом и т. д.". Эти черты, несколько смягченные в более смешанных типах, тем не менее всегда приближаются к основному, чистому цыганскому типу. Так, в Венгрии цыгане, хотя и среднего роста (1,66-1,67 м.), но все же выше мадьяр, славян, румын и немцев, среди которых живут, а по головному показателю (79,8) они еще более удаляются от окружающего населения (84-87). В этнографическом отношении цыгане и цыганки составляют в высшей степени интересное племя. Известна их страсть к кочеванию. От берегов Инда до Испании, в Туркестане, Персии, Египте, в цивилизованных странах Европы они усвоили себе почти тождественные занятия. Котельщики, лудильщики, корзинщики, золотых дел мастера, кузнецы, коновалы, барышники лошадьми, балагуры-фокусники, вожаки разных животных (медведей в Европе и в Индии, обезьян в Индии, Египте и Европе, обезьян и попугаев в Туркестане), один философ, гадальщики и предсказатели будущего (только женщины), наконец, нищие, иногда и воры - вот их типичные профессии, при постоянном бродячем образе жизни. Не менее известна их богатая музыкальная даровитость (цыганские хоры, странствующие музыканты на оригинальных духовых инструментах). Они не только хорошие исполнители - они богаты поэтическим творчеством; их песни полны чувства, воображения, нежности и чутья чужой природы. Они обладают богатым эпосом и одарены юмором. Из их психических черт, кроме глубокой привязанности к своим древним обычаям и бродячему образу жизни, кроме специфических свойств, свойственных вечно бедствующему и часто, гонимому номаду, выдается оригинальная черта: сравнительно легкое приспособление к окружающим условиям в религиозном отношении: в России цыгане бывали внеше православными, в Испании - католиками, в Турции - магометанами и т. д. Это не мешало им везде соблюдать многие религиозные обряды и воззрения, вынесенные из старой родины. Об этом свидетельствуют их интереснейшие в этнографическом отношении обряды свадебные, погребальные, при родах, при наименовании детей и т. д. Их воззрения на загробную жизнь и погребальные обряды принадлежат к самым первобытным. За неделю до брака жених и невеста отправляются к реке или озеру и ставят на берегу две зажженных свечки. Если одна из них потухнет, не догорев, это считается плохим предзнаменованием; тогда молодые люди бросают в воду яблоки и яйца (священные объекты общеарийской мифологии), для умилостивлены духов и богов воды. К умирающему приводят белую собаку, которая облизывает его, дабы поскорее выманить душу из тела. Во время агонии выносят из палатки вещи, о которые могла бы споткнуться душа, уходя из тела. После выноса покойника (не через дверь, а отдернув заднюю стенку палатки), на дворе ставят в изголовье шест, втыкаемый в землю и спрашивают покойника: "Убил ли тебя великий бог?" Если присутствующим при этом показалось, что покойник пошевелился, значит, он убит вражескими кознями, и необходимо мстить. Путешествие души в загробный мир (по пустыням, горам, рекам) напоминает даже до деталей верования самых первобытных народов. Загробный мир для цыган ничем не отличается от земного. Немой, глухой, горбатый остаются такими и там. Душа не раньше возвращается в тело, чем когда от трупа в могиле останутся одни кости. Судьба людей, умерших неестественной смертью, совершенно другая, чем умерших естественной смертью. Утонувшие остаются заключенными в горшках у хозяев воды, пока их тела не сгниют. Убитые живут в телах диких зверей, вплоть до смерти их убийц. Души умерших в домах (но не в палатках или домах на колесах) бродят на земле до полного разрушения их дома. Столь же первобытно сохранились и социальные учреждения. Среди трансильванских цыган, например, найдены были типичные следы матриархата: при вступлении в брак мужчина совершенно разрывает со своим родом и переходит в дом жены, от которой получает всю хозяйственную обстановку. Соответственно этому положение женщины по отношению к мужу совершенно были самостоятельны. У многих цыган сохранилось племенное устройство. Наследственные родовые старейшины некогда имели право жизни и смерти над сородичами, а позднее пользуются лишь правом разрешении и расторжения браков, суда в мелких распрях и т. д. После смерти такого старейшины самый старый человек в племени взваливает умершего на спину его сына и говорит: "Будь ты своим отцом и твоим отцом да будешь ты!"; вслед за ним то же проделывают все сородичи по очереди. Своеобразно и воспитание цыганских детей. О девочках заботятся весьма нежно вплоть до самого замужества, при котором ее наделяют всем возможным; наоборот, мальчиков с восьмилетнего возраста предоставляют вполне самим себе, с тем, чтобы они на собственный страх и риск добывали себе пропитание и даже кров. Несмотря на свою репутацию неисправимо плутоватых и вороватых бродяг, цыгане в значительной степени, а может быть и всецело - жертва культурно-исторической несправедливости окружающих народностей. До начала XIX в. они были настоящими париями: их изгоняли из городов, запрещали приобретать земли, обращали в крепостных - словом, лишали возможности приняться за спокойную культурную жизнь. В Испании в 1499 г. потребовали от них, под страхом изгнания, в течение 60 дней переменить образ жизни и поселиться в больших городах. В 1633 г. им запретили именоваться цыганами и цыганками, употребляя свой родной язык. В Румынии цыгане почитались рабами государства, монастырей или местных бояр. Во Франции с ними поступали особенно жестоко и много раз изгоняли их из страны. Насилия и гонения вызывали новые переселения цыган и, в виде реакции, еще большую привязанность к своему старому бродильному образу жизни. В России (не считая Царства Польского) еще в 1830-х гг. цыгане насчитывали до 50 тысяч человек, из которых треть приходилась на Бессарабию; но из них значительная часть под влиянием ограничительных законов выселилась в Румынию(в рабство, но меньшее). Только в Венгрии к цыганам относились благосклонно. С эмансипацией цыган в XIX в. они начинают постепенно ассимилироваться с окружающим населением. "В Румынии, - говорит Реклю, - эти недавние парии становятся гражданами и патриотами, благодаря своей относительной свободе". "Цыган в Болгарии значительно изменил свой образ жизни: он стал оседлым и трудолюбивым, занимается земледелием или другим мирным делом владеет усадьбой, землей" (Каниц). В России много цыган окончательно поселилось в городах, пригородах и постепенно сливается с окружающим населением. В русском законодательстве первые постановления о цыганах встречаются в 1733 г., когда по просьбе "знатнейших" цыган Анна Иоанновна разрешила им селится в Ингерманландии. В первой половине XVIII в. цыгане обычно приписывались к воинским частям, в пользу которых и шли подати с них. В 1759 г. императрица Елизавета воспретила въезд цыган в столичный Петербург под страхом "жестокого наказания". Из сенатского указа 1767 г. по делу о жалобе некоторых цыган на откупщика цыгана Миненко, видно, что до этого времени существовала откупная система взимания податей с цыган; в 1767 г. упомянутым указом положено брать с цыган по 70 коп. в год с каждого. В 1783 г. постановлено повысить размер подушной подати с цыган на 3 рубли, после чего они стали платить столько же, сколько обыкновенно платили государственные крестьяне. В то же время цыганам разрешено было селиться в Московской области. В начале XIX в. правительственные мероприятия и законоположения о цыганах направлены к закрепощению вечных кочевников. Опасаясь вредного влияния широко развившегося среди цыган бродяжничества на коренное русское население, правительство приняло ряд мер к привлечению цыган на свободные казенные земли для занятии хлебопашеством и скотоводством. Правила о поселении цыган впервые изданы в 1800 г. Оседлые земледельцы-цыгане освобождались от рекрутской повинности и от податей в течение первых четырех лет после поселения. Положением об устройстве и управлении Бессарабской области 1818 г. цыганам разрешено было вступать в мещанские городские общества; тех же из них, которые находились на землях различных казенных ведомств или частновладельческих, велено было причислить к крепостным крестьянам. Меры, направленные к закрепощению цыган, не имели успеха. Отдельные постановления против бродяжничества цыган издаются в 1809, 1811, 1818 и 1839 г.г. Николай I лично убедился в безуспешности правительственных мероприятий начала XIX в. при посещении южного края и в 1839 г. вновь издал указ о водворении цыган на свободных казенных землях, назначив для того окончательным сроком 1-е января 1841 г. Несмотря на суровые меры, которыми сопровождалось исполнение указа, цыгане по-прежнему продолжали вести кочевой образ жизни. В 1856 г. велено было призывать цыган к отбыванию рекрутской повинности. В 1861 г., одновременно с изданием манифеста об освобождении крестьян, учреждена была комиссия для составления проекта положения об устройстве и улучшении быта крепостных цыган. Деятельность комиссии не привела к серьезным результатам, и с тех пор в имперском законодательстве постановления о цыганах почти не встречаются, в отличии, например, от еврейских или иных этнических законоположений.
Цюрихская реформация- церковный переворот XVI в., связанный с именем цюрихского реформатора Цвингли. Цюрих дал цвинглианству ту характерную окраску, которая отличает его от прочих протестантских церквей. Особенности политического положения Цюриха явились благоприятным условием для успешности протеста против римской церкви и для развития нового учения. Поставляя папе военную силу, необходимую для поддержания его духовного и светского авторитета, Цюрих был проникнут сознанием своей важности для Рима и в связи с этим становился в более самостоятельное положение по отношению к последнему. Рим должен был прощать Цюриху то, чего не прощал, например, городам Германии. В 1508 г. Цюрих решительно воспретил у себя практику церковных пенсионов, которые так долго вызывали бесплодный протест германских городов. Так как не все городские сословия оказали одинаково твердую поддержку начинанию городского совета, то произведен был как бы плебисцит: вопрос церковного строя был передан на рассмотрение цехов и сельских общин. Такое вмешательство светской организации в дела клира предвосхищало на практике один из основных принципов еще не оформившегося в то время евангелического учения. Экономическое процветание, отчасти обусловленное доходностью ремесла наемников, отчасти основанное на прочном торгово-промышленном базисе, явилось вторым крупным фактором секуляризации нравов и умов в Цюрихе. Кипучая жизнь большого города и обычная в нем вольность нравов давали обильную пищу моралистам, которые в один голос обрушивались на развращенность, суетность и даже безверие граждан. Эти горячие инвективы обнаруживают тесную связь экономического преуспеяния с "порчей церкви" и с упадком ее авторитета. Ареной бесшабашного веселья пьяных горожан часто служил пригородный женский монастырь. С другой стороны, Цюрих умел ценить культурно-исторические заслуги. Типографщик Фрошгауэр и скульптор Вольфганг Шнейдер избраны были городом в число граждан исключительно ввиду их литературных и художественных заслуг. Ярко выраженное гуманистическое настроение передового швейцарского города стало далеко не маловажным условием для успеха наиболее гуманистической из всех реформаций - цвинглианской. Обстановка, среда этой реформации дана Цюрихом, но содержание цвинглианства проникнуто личностью Цвингли, его гуманистическим образованием, его сочувствием к классическому миру, его ровным, спокойным характером, составлявшим прямую противоположность резкой, бурной, демонической натуре Лютера. Основные догматы евангелизма Цвингли воспринял еще в Вене, где он слушал лекции известного теолога Томаса Виттенбаха, задолго до боевого периода реформы высказывавшего убеждение, что "недалеко время, когда схоластическая теология будет низвергнута и восстановлено древнее учение церкви". Лекции венского профессора не пропади даром для его слушателей-швейцарцев, в числе которых, кроме Цвингли, был один из ближайших его друзей и будущих сотрудников - Леон Юд. "Виттенбах, - пишет последний, - открыл нам сокровищницу Священного Писания". Восполнив свое теологическое образование чтением Виклефа и Гусса, Цвингли стал проводить новые стремления в Эйнзидельнском монастыре: объявил монахинь свободными от обета безбрачия и прекратил культ святых, надеясь, однако, найти для своих реформ санкцию свыше и ввести их в обиход католической церкви. Он не доработался еще в то время до одной из самых существенных идей цвинглианства - соединения государства и церкви в одном демократическом учреждении, которое одновременно являлось бы и "общиной верующих", и политическим целым "городской общины". Таким образом, первый период деятельности Цвингли должен рассматриваться как подготовительная стадия цюрихской реформации, история которой начинается собственно с переселения Цвингли в Цюрих (1519). Цвингли приносит сюда сознание, что "римский папа должен пасть". Надежды на "реформу сверху" у него больше нет; из частичного реформатора он обращается в протестанта. В новой своей обстановке он находит ту силу, которая может провести реформу "снизу". Ближайшим результатом проповеди Цвингли было усиление в кантоне авторитета Священного Писания. С первых же шагов дело церковной реформы стало объектом специального городского законодательства. В 1520 г. цюрихский сенат, во исполнение воли совета двухсот, опубликовал декрет, предписывавший всем священникам кантона объяснять народу Новый Завет. Непременным условием ставилось при этом строгое соответствие объяснения с текстом. Священникам запрещалось проповедовать учения, которые не могли быть оправданы Священным Писанием. К этому же, приблизительно, времени относятся протесты Цвингли против торговли индульгенциями повод к этому дало появление торговца ими Самсона (в 1519 г.) - и непрестанная борьба с наемничеством. В его глазах уничтожение наемничества было не только целью важной самой по себе, но и средством для борьбы с папизмом. Ценя в швейцарцах их физическую силу, римская курия, несмотря на явное выступление Цюриха на путь борьбы, не решалась предпринять против него ни одной из тех репрессий, которые щедро применялись (хотя бы на бумаге) по отношению к Лютеру и его последователям. В 1521 г. городской совет окончательно запретил наемничество. В 1522 г. Цвингли выступил с проповедью против постов, за которой последовал памфлет на ту же тему. Нововведения вызвали горячую полемику и дали тему для доноса, который сделан был клиром констанцскому архиепископу. Для выяснения всех накопившихся вопросов цюрихский магистрат решил устроить диспут, на который пригласил представителей различных городов и констанцского архиепископа. Последний не решился официально принять участие в диспуте, но послал четырех депутатов, которые должны были явиться в роли судей, посредников, а отнюдь не стороной. Один из депутатов, Иоган Фабер, не выдержал роли посредника и выступил обличителем цвинглианской ереси. Учение о спасении верой, о ненадобности посредников между Богом и человеком, о служебной, второстепенной роли клира, признание мессы лишь символом, напоминанием об искупительной жертве Христа, протест против постов, целибата, монашества, отрицание чистилища и связанных с последним индульгенций - все эти пункты реформационной программы содержатся в тезисах, выставленных Цвингли для диспута, происходившего в начале 1523 г. Выступление впервые на арену открытой борьбы заставило Цвингли придать своим тезисам более нетерпимый, агрессивный характер, чем это соответствовало его воззрениям. Христианство было в его глазах прежде всего нравственным учением, а не культом; для него, гуманиста по природе и по образованию, дохристианский мир был наполнен любимыми героями, которым он в посмертном своем трактате ("Christianае Fidei expositio etc.") отводил место в раю. В тезисах он проявляет меньше терпимости (тезис 3: Христос - единственный путь к блаженству для всех людей и ныне, и присно, и во веки веков; тезис 4: кто ищет или указывает другие врата, тот - тать и душегуб). Фабер сам не был ревностным папистом (архиепископы констанцские не были чужды оппозиции против Рима); он утверждал, что только собор - излюбленная высшим клиром форма борьбы с самодержавными стремлениями папы - компетентен разрешить все выдвинутые вопросы, и защищал церковную практику ссылкой на традицию. Отповедь Цвингли в высшей степени характерна: в ней ярко отразились два новых принципа - компетентность в религиозных вопросах каждой общины верующих (но не индивидуума) и критическое отношение к традиции. "Мы спрашиваем не о том, сколько времени продолжалось что-нибудь, а есть ли оно истина, что касается ссылки на собор, то я спрашиваю: разве настоящее собрание - не великое христианское собрание? Ведь в прежние времена епископы были ни чем иным, как простыми священниками, а не могущественными государями-прелатами". Результат диспута, согласно установившемуся обыкновению, был фиксирован резолюцией городских властей: "Цвингли должен по-прежнему проповедовать Евангелие и истинное божественное писание по Божьему вдохновению и по лучшей возможности, пока не найдет лучшего учения. Все другие священники, духовники и проповедники не должны ни в городе, ни в сельских местностях ни учить, ни проповедовать ничего такого, чего они не могут оправдать Писанием и Евангелием. Ввиду этого, они никоим образом не должны обвинять друг друга в ереси и т. п. С ослушниками будет поступлено так, что они почувствуют свою неправоту". Содержание этой резолюции совпадает с вышеприведенным декретом, но здесь к нему прибавлена санкция, хотя и весьма неопределенная. Резолюция означала окончательный разрыв с католической церковью: как раз перед диспутом констанцский архиепископ ответил отказом на петицию, подписанную Цвингли и десятью другими священниками и содержавшую в себе просьбу о свободе проповеди евангелия и об уничтожении целибата. Папа и на этот раз не предпринял никаких репрессивных мер против отпадающего члена церкви; он лишь еще раз попытался секретными переговорами и взятками вернуть непокорных в лоно католицизма и хоть на будущее время обеспечить себе поддержку швейцарских полков. В октябре 1523 г. состоялся второй диспут, на котором обсуждались вопросы о церковных авторитетах, образах, святых, чистилище и мессе, а в январе 1524 г. - третий, где речь шла о судьбе монастырей. Обнаружившееся на втором диспуте иконоборческое направление цвинглианства послужило основанием для целого ряда декретов городского совета. В начале 1524 г. совет постановил вынести из церквей иконы, а драгоценности, принадлежавшие иконам, употребить на бедных, которые "представляют истинный образ Божий". Еще в первых своих тезисах Цвингли установил следующий принцип: "Все законы должны быть согласны с волей Божьей; следовательно, они должны охранять притесняемых даже в том случае, если они не жалуются". Ответом на этот тезис явился особый устав о милостыни ("Ordnung und Artikel antreffend das Almosen"), изданный в январе 1525 г. Затем была основана смешанная комиссия из духовных и светских лиц, в которой обсуждались все дальнейшие церковные мероприятия. В лице этой комиссии был создан первый орган новой церкви, зародыш будущего церковного совета, или синода. Разрывая с католической церковью, Цюрих должен был отказаться и от обрядовой стороны католичества. Сначала была уничтожена обязательная месса (окончательно - в 1525 г.), а затем было положено начало особой цвинглианской литургии, первым шагом к созданию которой послужил введенный в 1523 г. чин обряда крещения. Комиссией было издано составленное Цвингли руководство для священников: "Christliche Inleitung". Третий диспут привел к закрытию монастырей, к секуляризации их имущества, к формальному уничтожению целибата. Вторая половина десятилетия была посвящена не столько внутренней организационной работе, сколько заботам о внешнем распространении нового вероисповедания, об осуществлении тех политических планов, которые неразрывно были связаны с ним. И за это время, однако, цвинглианское учение обогатилось новыми принципами. Таково учение об евхаристии, которую Цвингли рассматривал как простой символ, напоминание, расходясь в этом отношении с Лютером. Выяснение этого вопроса происходило в форме полемики с Лютером и как бы воплощало борьбу княжеской реформации сев. и средней Германии с городскою - южной и Швейцарии. Раздоры, происшедшие на этой почве, явились значительным препятствием к осуществлению политических расчетов Цвингли и Цюриха - заключению союза южногерманских городов, к которым примыкал и ландграф гессенский Филипп. Последний попытался примирить противников, устроив для них диспут в Марбурге (в 1529 г.), не приведший, однако, к желанной цели. Распространение цюрихской реформации за пределы города Цюриха в первую половину 1520-х годов выражалось в том, что отдельные единомышленники и друзья реформатора начинали проповедовать по его примеру евангелизм. Таковы были Капитон, Гедион и Эколампадий в Базеле, Вадиан в Галлене, Альберт Авиньонский в Гессене, Себастиан Гофмейстер и Эразм Риттер в Шафгаузене, Амвросий Блапрер в Констанце, Мартин Буцер в Страсбурге. В редких случаях проповедникам удавалось добиться частичных реформ и закрепления их городскими декретами. Цвинглианство имело своих мучеников; таковы, например, изгнанный из Люцерна Освальд Микониус, подвергшийся преследованию со стороны эльзасских монахов Леон Юд, убитый в Швице Яков Кайзер, посаженный в тюрьму Урбан Висс. Систематические попытки распространить цюрихскую реформацию начались во второй половине двадцатых годов. В 1526 г., на баденском диспуте, Галлер и Эколампадий выступили против старых защитников католицизма, Экка и Фабера; в 1528 г. происходило в Берне совещание под председательством самого Цвингли, после чего вся округа приняла новое учение. Целям пропаганды служили и различные сочинения Цвингли. В 1530 г. он посылает императору Карлу V свое "Ratio fidei", а затем составляет изданное после его смерти "Christianae fidei expositio", адресованное французскому королю. Соседние кантоны, верные католицизму, неоднократно посылали в Цюрих специальные миссии с целью вернуть его на правый путь, а в конце цвинглианского периода швейцарской реформации вели две войны с Цюрихом, кончившиеся для него неудачно (битва при Каппеле 1531 г.). В самом Цюрихе происходило трение, имевшее два источника. Во-первых, в оппозиционно настроенном по отношению к католической церкви обществе Цюриха и солидарных с ним кантонов находились элементы, которые далеко не были расположены следовать за Цвингли во всех выводах его учения. Крупные землевладельцы оказались наиболее склонным к реакции элементом. Уже в 1523 г. Галлер писал Цвингли, что "дворяне противятся евангелию, крепко держась за десятины и проценты". Всего больше опасались за целость своих доходов дворяне в Берне. Много противников цвинглианству создало и то обстоятельство, что религиозная проповедь в нем тесно сплеталась с проповедью моральною, в частности - с протестом против наемничества. По свидетельству преемника Цвингли, Буллингера, знатные пенсионеры, военные и другие, которые прежде хвалили проповедь Цвингли и шли за ним, теперь называют его еретиком. Некоторых из них никогда особенно не интересовали дела веры, а теперь они занялись ими и говорят: "Мы хотим охранить древнюю правую веру от еретика Цвингли". Цюрихский городской совет стремился противопоставить этим реакционным слоям общества силу народного голоса. В 1524 г. произведен был во всех сельских общинах Цюрихского кантона опрос, результатом которого было уполномочие города на дальнейшее ведение реформационного дела. Вторым источником трения была крайняя левая реформатского лагеря, с которой городская цюрихская реформация вела ожесточенную борьбу. Из смысла нового учения слишком стремительно делались крайние выводы. Николай Готтингер, вместе со многими другими, не только выносил иконы из храмов, но и ругался над ними. Неизвестные лица сожгли Иттингенский монастырь, служивший опорой католицизма. Умеренные протестанты находили, что все эти излишества компрометируют новое учение. Главным объектом борьбы цюрихской реформации с внутренними ересями был анабаптизм, отличавшийся не только революционной тактикой, но и революционным учением. Явившись в Швейцарию вместе с грозным призраком аграрного движения, он вызвал со стороны Цвингли горячую полемику на почве догматов, а со стороны городских властей - аресты, высылки и постановление об обязательном крещении детей в восьмидневный срок со дня рождения. Распространяясь вширь, цвинглианство утратило свою последовательность и чистоту. Когда попытки ландграфа Филиппа и Цвингли образовать антиимператорский союз не удались, четыре южногерманских города, оставшиеся между двумя лагерями - цвинглиан и лютеран, составили свое исповедание, в котором они старались приноровить свое реформатство к лютеранству. В исповедании этом, известном под именем "Tetrapolitana" ("четыреградие" - Страсбург, Констанц, Линдау и Мемминген), учение о таинстве евхаристии по словесной форме приближалось к лютеранскому. Тесно связанное с княжеской политикой, лютеранство получило преобладание над цвинглианством, шедшим рука об руку с городским республиканским движением. С другой стороны, выдвинулась новая форма городского протестантства - кальвинизм. Ввиду этого история цюрихской реформации в сущности заканчивается со смертью Цвингли. Она замыкается в тесные рамки немногих городов, где отливается в постоянные формы. Отличительные черты цюрихской реформации по сравнению с лютеранством - больший теологический радикализм (полное устранение учения о таинствах), республиканский и, вместе с тем, государственный (в смысле соединения государства и церкви) характер ("хороший христианин, - говорит Цвингли, - есть вместе с тем хороший гражданин и хороший деятель; лучшее государство - истинно христианское"); вместе с тем она была буржуазна, считая в числе своих главных врагов Фому Мюнцера и других анабаптистов и вождей крестьянской войны; она проникнута политическими тенденциями, выражающимися в борьбе не только с папством, но и с империей ("Император - Мессия попов", - говорит Цвингли; империя и папство одинаково всходят из Рима, одинаково чужды германской нации и должны быть устранены). Наконец, цюрихская реформация есть попытка не только исправить богословскую доктрину на началах чистого евангелизма, но и улучшить нравы и быт (борьба с наемничеством, благотворительные течения).
Ч
Чай- всем хорошо известный напиток, получающийся из настоя листьев чайного дерева, принадлежащего к семейству Ternstroemiасеае. Ближайший родственник камелии, чайный куст отличается от последней как формой своих более продолговатых черешчатых листьев, так и неопадающими чашелистиками. Род Thea, куда относится чай, имеет несколько видов, дико растущих в Индии и Китае, как, например, чай salicifolia, lanceolata и иные в культуру не введенных. Разводятся же для приготовления обычного чая только чай vindis, bohea и assamica и еще несколько недостаточно определенно установленных разновидностей как чай oleosa, conchinchinensis и stricta. Но даже и три выше названных вида, составляющие группу с голыми тычинками и пушистой завязью, отличаются друг от друга только второстепенными, далеко не видового характера признаками. Всем им общи продолговатые, эллиптические, черешчатые, чередующиеся, по краям пильчатые или острозубчатые, формой напоминающие черемуховые, но кожистые, вечно зеленые листья и развивающиеся в холодное время года цветы, имеющие от 5 до 6 черепичато расположенных чашелистиков и 6-9 лепестков, окружающих многочисленный слегка сросшиеся при основании тычинки. Плод - твердая коробочка, разделенная на 2-3-5 гнезд, содержащих по одному маслянистому, горького вкуса зернышку с твердой скорлупой, величиной с вишневую косточку, коричневого цвета. Указание на Японию, как на родину чая, встречается еще у Тунбера, без достаточных, однако, оснований. Но во всяком случае культура чая началась не из этой страны. Она появилась здесь после того, как японцев с употреблением чая познакомили буддийские монахи в лице буддийского святого Dengyo Daishi, принесшего растение из Китая в 805 г. после Р. Х. У китайцев существует легенда о том, что некий Дарма, или Дарума, индийский святой, живший в IV в. и предававшийся посту и молитве, как-то не выдержал борьбы с усталостью и проспал целую ночь. Проснувшись, святой так разгневался на свои веки, что вырвал их и бросил на землю. Но они не пропали, а каждое превратилось в куст, настой листьев которого позволяет бороться со сном. Действительно, в Китае, а особенно в Японии, разведенные по старинным способам чайные кусты встречаются всегда около монастырей. Обычный в Китае напиток долго не прививался в Японии. Только благодаря настоятелю буддийского монастыря, некоему Муке, была сделана более крупная плантация около Киото; отсюда чай был перенесен в Уджи. Отсюда чай вошел в употребление у японской аристократии и играл видную роль в различного рода заговорах политических партий и чайных церемониях. Для японского народа, для которого чай играет такую завидную роль, он вошел в употребление только в конце XVII столетия, т. е. даже позже, чем в России. В Европу, как известно, чай вошел в употребление двумя путями. Русские познакомились с ним через северный Китай, почему русские и называли этот напиток, как и японцы и северные китайцы, чай. Европейцы получили его из Южного Китая и называли его соответственно южному наречию "The". Быстрое распространение чая на Западе, особенно у англичан, вызвало желание попытаться разводить чай у себя в своих колониях. Еще в 1827 г. и затем в 1831 г. доктор Ройль, директор ботанического сада в Сахаримпуре, указывал на западные Гималаи, как на местность, наиболее пригодную для чайного дела. По его совету, в 1836 г. доктор Фальконер ввел чай в округах Альморе и Дерадуне. Затем Фортуне в 40-х гг. 18 столетия доставил большую партию семян в Муссури и Ниниталь; оттуда чай распространился в округи Кангру, Кумаон в Восточных Гималаях, в горы Южной Индии и особенно на Цейлон, куда он проник в 1873 г. Тогда чай покрывал там площадь всего в 250 акров, а в 1893 г. на одном Цейлоне площадь под чай достигла до 255000 акров, грозя истребить все горные леса и естественные красоты острова и превратить в сплошную чайную плантацию. Таким образом, к китайскому и японскому чайным районам в 19 столетии присоединился третий - индийский. Культура чай, начавшись здесь с разведения китайского куста, скоро перешла на разведение гибридов или помесей между китайским и ассамским кустами. Различают высокие сорта гибридов, которые по своим признакам стоят ближе к ассамскому чаям, и низкие, стоящие ближе к китайским. Первые нежны и пригодны только для тропиков, вторые, напротив, могут акклиматизироваться в более северных районах, и так как они доходнее китайского куста, то были рекомендованы и для России. Ввиду того, что китайский и ассамский чай, кроме описанных выше разновидностей, имеют множество аберраций (например, китайский чай с круглыми листьями или фиолетовыми молодыми побегами, разновидности ассамского Manipuri, Бозилони и др.), то от помесей этих получились разнообразнейшие сорта под крайне путанными названиями. Гибриды эти очень неустойчивы и стремятся на горах, где холоднее, вырождаться в китайскую, в тропическом же поясе - в ассамскую разновидности. Поэтому, англичане в жарком поясе и предпочитают разводить ассамский чай и его аберрации. Удачные результаты разведения чая показали, что культура его возможна не на одном только дальнем Востоке, но и в других странах. Горячие и сухие ветра очень вредны для куста; нет такого жаркого климата, который был бы чересчур жарок для чая; лучшая же температура это +18; чем холоднее климат, тем меньше урожайность чая.
Чартизм(Chartism) - политическое и социальное движение в Англии с конца 1830-х до конца 1840-х г.г., получившее имя от поданной в 1839 г. парламенту петиции, называвшейся хартией, или народной хартией. Главное требование петиции, выраженное в шести пунктах (избирательное право для всех мужчин старше 21 года, тайное голосование, отмена имущественного ценза для депутатов, равные избирательные округа, вознаграждение депутатов, годичный срок парламентских полномочий) и сводившееся к всеобщему, прямому, тайному и равному избирательному праву, было чисто политическим и соответствовало желаниям радикальной части буржуазии; предшественниками чартистов по отношению к этому требованию были еще в XVIII в. Картрайт (Cartwright), Вилькс, Годвин, в XIX в. Коббет, Аттвуд и в особенности Фрэнсис Плэс (Place), из коих последние два принимали участие и в самом чартистском движении. Другие требования чартистов, имевшие экономический и социальный характер, были выражаемы в их петициях в менее определенных формах, не в требовательных пунктах, а в мотивировке. Тем не менее именно они, несмотря на всю их невыясненность для самих вождей, являлись центром тяжести движения. Чартисты надеялись, что реформированный согласно их желаниям парламент сумеет найти верные средства для устранения социальных бед, против которых они протестовали. Для них построенный на принципе всеобщего голосования парламент должен был явиться организацией работающих масс в видах защиты их экономических интересов; поэтому Ч. можно считать предшественником социал-демократии, хотя собственно социалистические стремления в нем были весьма слабы. Непосредственной причиной, создавшей чартистское движение, были промышленные кризисы 1825 и 1836 г.г. и созданная ими безработица 1825 - 1830 и 1836 -1840 г.г., распространившаяся преимущественно на Ланкашир, но захватившая также и другие части Англии, выбросившая на рынок десятки тысяч рабочих рук и значительно понизившая заработную плату остальных. Безработица вызвала еще в 1820-х гг. длинный ряд рабочих бунтов в различных городах Ланкашира, сопровождавшихся грабежом булочных и съестных лавок. Движение буржуазии, приведшее к парламентской реформе 1832 г., нашло горячую поддержку и в рабочих массах. Но успех этого движения совершенно не удовлетворил рабочих. Парламент, избранный на основании новой избирательной системы, провел в 1834 г. отмену старинного закона (времен Елизаветы) о призрении бедняков приходами и заменил прежнюю систему призрения рабочим домом, с крайне суровым и даже оскорбительным для заключенных в нем людей режимом; между тем безработица как раз в это время загоняла в рабочий дом массы народа. Закон вызвал страшную ненависть, и она распространилась на реформированный парламент. Движение и выразилось сначала в форме протеста против закона о бедных 1834 г. Начиная с 1836 г., в стране происходили митинги с десятками и даже сотнями тысяч присутствующих, направленные против этого закона и оканчивавшиеся подачей в парламент петиций об его отмене. В одну сессию 1838 г. было подано 333 петиции, с 268000 подписей, против закона (в защиту закона поступило только 35 петиций, с 952 подписями). В 1836 г. в Лондоне возникло общество рабочих (London Working Men's Association), за которым последовало основание других подобных же ассоциаций. В нем была выработана программа хартии из 6 пунктов, вошедших впоследствии в народную хартию. Начиная с 1837 г. общество пропагандирует подачу петиции с этими требованиями, но сперва имеет мало успеха; даже "Northern Star", радикальный орган О'Коннора (см.), бывшего впоследствии вождем левого крыла чартистов, не обратил на него ни малейшего внимания. Главная задача этого органа в 1737 г. была пропаганда против закона о бедных. Но в "Poor Man's Guardian" и в "National Reformer" Бронтерр О'Бриен в 1837 г. упрекал рабочих за непонимание значения для них избирательного права; он ухватился за программу лондонской ассоциации рабочих и вел за нее пропаганду, которая к 1838 г. увлекла весьма широкие слои английских рабочих и радикальное крыло английской буржуазии. Появляется несколько журналов, пропагандирующих всеобщее избирательное право во имя экономических интересов масс. Уже в 1837 - 1838 г. среди чартистов намечаются два крыла; одно, во главе которого стояли радикальный депутат Аттвуд и секретарь лондонской ассоциации рабочих Ловет, высказывалось за союз буржуазии с рабочим классом и отстаивало борьбу исключительно духовными средствами воздействия на парламент (митингами, процессиями, петициями). "Если два миллиона людей решатся добиться всеобщей подачи голосов, - говорил Аттвуд, - и устроят для этого общую стачку, то какое правительство устоит против подобной демонстрации?" Левое крыло, во главе которого стояли О'Коннор, О'Бриен, священник Стефенс, отстаивало борьбу путем насилия. Правое крыло поддерживало агитацию за отмену хлебных законов; левое крыло ожидало от нее падения заработной платы и усиления буржуазии и потому при современных условиях считало ее невыгодной и опасной для рабочего класса, предоставляя ее будущему парламенту, избранному всеобщим голосованием. Ему же оно предоставляло отмену или сокращение постоянной армии и государственной церкви - двух институтов, на которые, по его мнению, народ приносит непосильные и бесполезные жертвы. Неясным указанием на их вред, так же как на вред законов о бедных, ограничивалась его социальная программа, целиком подчинявшаяся одному политическому требованию. Социальная и экономическая программа правого крыла была несколько шире, но и она свидетельствовала о слабом уровне экономических и финансовых сведений, и тоже целиком подчинялась тому же политическому требованию. В нее входило уничтожение хлебных законов и понижение таким образом цены хлеба, отмена закона о бедных, разрушение рабочих домов и пересмотр фабричных законов. Кроме того, Аттвуд настаивал на восстановлении бумажной валюты, считая "дорогие деньги", т. е. золотую валюту, источником многих бед. В мае 1838 г. имел место грандиозный митинг в Глазго, на котором, по показаниям (может быть, преувеличенным) чартистов, присутствовало 200000 человек, преимущественно рабочих; героем митинга был Аттвуд. Затем последовали митинги в Манчестере, Бирмингеме, Лондоне, Ньюкестле и др. На ньюкестльском митинге была принята предложенная О'Коннором резолюция: отстаивать всеобщее избирательное право "всеми, и притом не только законными средствами". 4 февраля 1839 г. собрался в Лондоне первый национальный конвент чартистов, состоявший из 53 делегатов от различных чартистских ассоциаций; конвент этот, по плану его устроителей, должен был иметь значение народного, или рабочего, парламента в противоположность парламенту аристократически-буржуазному, заседающему в Вестминстере. На нем шла борьба между левым и правым крылом чартистов, между сторонниками физической силы и нравственного воздействия, и победа склонилась на сторону первых. На конвенте была окончательно выработана хартия и решена ее подача парламенту. В случае ожидавшегося непринятия петиции палатой общин было решено обратиться ко всем сторонникам реформы с предложением в один определенный день взять из сберегательных касс все имеющиеся у них деньги, предъявить к размену на золото все находящиеся в их руках ассигнации, а затем вооружиться и при помощи оружия отстаивать народную свободу. Хартия начиналась с указания на тяжелые испытания, которым подвергается в настоящее время народ: "Мы изнемогаем под бременем налогов, которые нашими повелителями все-таки признаются недостаточными. Наши торговцы и промышленники находятся на краю разорения. Наши рабочие голодают. Капитал не дает прибыли, и труд не вознаграждается. Дом ремесленника опустел, а склад ростовщика наполнился. В рабочем доме нет места, а фабрика стоит без работы. Мы внимательно искали причин нужды... и не нашли их ни в природе, ни в провидении.... Мы с полным почтением заявляем палате общин, что нельзя допустить продолжения такого порядка вещей... Капитал не должен быть лишен надлежащей прибыли, труд рабочего - надлежащего вознаграждения. Законы, которые делают пищу дорогой, и законы, которые делают деньги редкими и удешевляют труд, должны быть уничтожены; налоги должны ложиться на собственность, а не на производительную деятельность. Как предварительное условие этих и других необходимых преобразований, как единственное средство, при помощи которого интересы народа могут получить защиту, мы требуем, чтобы охрана интересов народа была вверена ему самому". Затем следуют пункты хартии. В течение первой половины 1839 г. собирались подписи под этой петицией, агитация велась по-прежнему на митингах столь же грандиозных, как и митинги 1838 г., нередко собиравшихся ночью при свете факелов, хотя парламент поспешил объявить ночные митинги запрещенными под страхом уголовной кары. В июле 1839 г. хартия была представлена палате общин с 1280000 подписей. 12 июля она была рассмотрена и требования ее отвергнуты большинством 235 голосов против 46. Уже 15 июля митинг негодования в Бирмингеме окончился кровавым столкновением народа с полицией; полиция стреляла, народ, хотя и плохо вооруженный, защищался; в результате - много убитых с обеих сторон, пожар, в котором сгорело 30 деревянных домов, масса арестов и судебных процессов. 4 ноября 1839 г. толпа в 10000 человек, из которых некоторые были вооружены ружьями, пиками, вилами, напали на тюрьму в Ньюпорте, где были заключены многие чартисты, и сделали попытку их освободить. Во время перестрелки было убито 10 и ранено 50 чартистов. В конце 1839 г. 380 чартистов, в том числе все вожди, были приговорены к тюремному заключению на сроки от 1 месяца до 2 лет. Чартистское движение на время затихло. Однако уже тогда появилась книга Томаса Карлейля "Chartism", в которой доказывалось, что уничтожить чартизм нельзя, не уничтожив нужды. Действительно, уже летом 1840 г. началось оживление в местных чартистских ассоциациях, а 20 июля 1840 г. собрался в Манчестере съезд представителей чартистских ассоциаций, на котором была основана центральная (федеративная) организация чартистов (National Charter Association) из представителей местных ассоциаций. На этом конвенте восторжествовало умеренное крыло чартистов и была принята резолюция проводить хартию исключительно конституционными способами. Но в следующие же месяцы в национальной чартистской ассоциации вновь стало заметным революционное течение, в особенности по мере того, как она стала пополняться выпускаемыми из тюрьмы, с ореолом мученичества, вождями первого чартистского движения. В этой второй фазе чартистского движения делается заметной роль Бронтерра О'Бриена, у которого были некоторые социалистические устремления; он находил, что дело идет не о частных реформах, а о коренном преобразовании всего экономического строя, и был безусловным противником каких бы то ни было соглашений с консерваторами. Однако, еще большей популярностью пользовался О'Коннор, ненавидевший вигов и потому готовый поддерживать консерваторов; под его влиянием чартисты поддержали консерваторов на парламентских выборах 1841 г., и последние одержали победу в значительной степени благодаря им. В 1842 г. была составлена вторая хартия с теми же 6 требованиями, но редактированная гораздо резче; она представлялась уже не "с полным почтением", как первая; "податели петиции, - говорилось в ней, - зная, что бедность вызывает преступления, смотрят с изумлением и тревогой на то, как плохо поставлена помощь бедным, престарелым и больным; с чувством негодования они видят, что парламент желает сохранить в действии новый закон о бедных, несмотря на его нехристианский характер и гибельное влияние"; в петиции говорилось не только о гнете налогов, но и о несправедливости огромного содержания членов королевской фамилии и церковных сановников, при нищете народных масс; запрещение ночных митингов признавалось неконституционным; дурные законы объяснялись "стремлением безответственного меньшинства притеснять и довести до голодания большинство"; говорилось о господстве монополий, о недостаточности фабричного законодательства, о необходимости бороться с чрезмерным трудом и низкой заработной платой, о необходимости уничтожения государственной церкви и расторжения законодательной унии Великобритании с Ирландией (т. е. о необходимости гомруля для Ирландии); условием для осуществления этих мер выставлялись прежние 6 пунктов. Под петицией было собрано 3300000 подписей (не все, однако, принадлежали взрослым мужчинам). 2 мая 1842 г. она была подана палате общин; 16 человек несли ее по улицам; так как она не могла войти в ворота палаты общин, то она была разделена на куски и в таком виде внесена. Палата 287 голосов против 59 отвергла петицию. Тогда в Манчестере и в других местах Ланкашира была начата грандиозная стачка; толпы рабочих, примкнувших к стачке, насильно останавливали работавших, а в некоторых случаях портили машины и разбивали съестные лавки. Впрочем, официальные изображения бесчинств, произведенных рабочими, по-видимому были сильно преувеличены. В разных местах произошли столкновения с полицией, во время которых было арестовано много рабочих и вождей чартизма. В конце 1842 г. имел место новый процесс чартистов, окончившийся суровым осуждением; однако, вследствие формальных ошибок при судопроизводстве, приговор был кассирован и дело прекращено; только поэт чартизма Томас Купер отсидел два года в тюрьме (существует предположение, что кассационные поводы были созданы нарочно по желанию министерства Роберта Пиля, чтобы не разжигать страстей). Чартистское движение вновь замерло, на этот раз на шесть лет. Промышленное оживление 1843 - 1846 гг. сделало его немыслимым. Чартистские вожди, в особенности О'Коннор и О'Бриен, вели пропаганду в своих журналах, но большого успеха не имели. Очень характерен проект, выработанный О'Коннором в это время, основания своего рода акционерного общества для покупки мелких участков земли и для наделения ими рабочих, указывающий как далеки были его идеалы от стремлений социализма; для него чартизм был выражением протеста против развивающейся промышленной системы, но протестом, видевшим свой идеал не в изменении этой системы, а в ее уничтожении и в возвращении к земледельческому строю. В 1847 г. в Англии начался новый промышленный кризис, опять стала усиливаться безработица, и в 1848 г. чартизм вновь оживился на время, отчасти под влиянием толчка, данного парижской революцией. В Лондоне собрался новый конвент чартистов, на котором была принята, новая (третья) хартия. Быстро под ней было собрано громадное число подписей (по утверждению О'Коннора - 5 млн.) и она была передана палате общин. Комиссия этой последней не насчитала, однако, под петицией и двух млн. подписей и в их числе нашла подписи королевы Виктории, герцога Веллингтона, апостола Павла и т. п. Раскрытие этого факта сделало хартию и чартизм предметом не ужаса, чем они были прежде, а насмешек, и чартизм после этого окончательно сошел со сцены. Нельзя, однако, сказать, чтобы он остался совершенно безрезультатным. Введение подоходного налога в 1842 г., отмена хлебных пошлин в 1846 г. и, самое главное, фабричный закон 1847 г., установивший 10-часовой рабочий день для женщин и детей, в значительной степени являются делом чартистов. Несмотря на то, что 1850-е г.г. были эпохой, когда рабочее движение в Англии замерло, чартизм оставил глубокую черту в сердце рабочего класса Англии: рост тред-унионизма в следующие десятилетия и энергичная борьба рабочего класса за свои экономические интересы и за политические права (1867 и 1884) в значительной степени обязаны своей интенсивностью именно чартистскому движению. Все сочинения по истории Англии в XIX в. посвящают значительное внимание культурной истории чартистского движения; из специальных работ особенное значение имеет Gammage (чартист), "History of the Chartist Movement".
Часослов- церковно-богослужебная книга, относящаяся к общественному богослужению. В противоположность служебнику, часослов предназначается для чтецов и певцов. Он заключает в себе неизменяемые молитвословия ежедневных служб церковных - утрени, полунощницы, часов с междочасием, изобразительных, вечерни и повечерия. От службы часов и сама книга получила свое название. Кроме того часослов, как и служебник, содержит в себе чины и молитвы, присоединяемые к обозначенным службам круга дневного, каковы: утренние молитвы, последование возвышения панагии, благословение трапезы, канон Богородице и молитвы на сон грядущим. Присоединяются также к часослову краткие изменяемые песнопения, которые бывают одни и те же во многих службах известного дня: тропари, кондаки, богородичны, прокимны и причастны, принадлежащие к богослужению круга седмичного и годового. Есть в часослове, как и в служебнике, месяцеслов с тропарями, кондаками, прокимнами, причастными, величаниями и указаниями евангельских и апостольских чтений. Наконец, при нем прилагаются зрячая пасхалия, индиктион и лунник, чтобы знать, в какие дни приходятся подвижные праздники и посты. Различается великий и малый часослов: последний есть сокращение первого. Основное содержание часослова, как и служебника, носит на себе печать глубокой древности. Первоначальное составление книги приписывается Савве Освященному: она заключала в себе тогда чинопоследования ежедневных церковных служб. Дополнения к часослову сделаны, как полагают, святыми Иоанном Дамаскином и Феодором Студитом. Однако, часослов и после того был дополняем как в церкви греческой, так и в русской, которая заимствовала от первой сам часослов и дополнения к нему. Малый часослов, по-видимому, предназначался первоначально для бедных церквей, так как он заключает в себе по местам и устав; кроме того, он издавался и с учебной целью.
Часы- это прибор для измерения только настоящего времени или точное нахождения себя во времени между прошлым и будущим. Древнейшим инструментом для определения времени служил античный гномон. Изменение длины его тени указывало время суток. О таких простейших солнечных часах упоминается в Библии (Исайя); Аристофан сопоставляет время обеда с эпохой дня, когда тень гномона достигает десяти футов. По рассказам греческих писателей, настоящие солнечные часы, т. е. специальные инструменты, указывавшие дневные часы, заимствованы были греками у вавилонян. Бероз, по рассказу Витрувия поселившийся в VI в. до Р. Х. на острове Косе, устроил так называемый скафис. Эти солнечные часики были усовершенствованы Анаксимандром и Анаксименом. В середине XVIII столетия при раскопках в Италии нашли именно такой инструмент, какой описан был у Витрувия. На сфероидальной выемке нанесены были линии часов. Тень бросал горизонтальный или вертикальный прут, или шарик в центре инструмента. Все древние народы делили не сутки на 24 часа, но день от восхода до заката солнца на 12 часов и ночь на 12 часиков, и поэтому их час (как мера времени) был различной длины в зависимости от времени года. Поверхность выемки в солнечных часах и "часовые" линии на ней подбирались так, чтобы конец тени прута указывал час. Угол, под которым срезана верхняя часть камня, зависит от широты места, для которого изготовлены часы. Последующие геометры и астрономы (Эвдокс, Аполлоний, Аристарх) придумывали разнообразные формы для солнечных часов. Сохранились описания таких инструментов, носивших самые странные названия сообразно их виду. Иногда штифт, бросающий тень, помещался параллельно оси земли. Первые солнечные часы привезены были в Рим консулом Валерием Массала из Сицилии в 263 г. до Р. Х. Устроенные для более южной широты, они показывали час неверно. Для широты Рима первые часы устроены были около 170 г. Марцием Филиппом. Арабские астрономы (Тебит-бен-Кора, Абул-Гассан-Али, Эбн-Юнис) оставили обширные трактаты по гномонике, или искусству строить солнечные часы. Основанием служили правила тригонометрии. Кроме "часовых" линий, на поверхности арабских часов наносилось еще направление к Мекке, так называемой Kibleh. Особенно важным считался момент дня, когда конец тени вертикально поставленного штифта приходился на линии Kibleh. Вместе с введением равных часов дня и ночи (не зависящих от времени года) задача гномоники значительно упростилась. Вместо того, чтобы замечать место конца тени на сложных кривых, достаточно стало замечать направление тени. Если только штифт расположен по направлению оси земли, то тень его лежит в плоскости часового круга солнца, а угол между этой плоскостью и плоскостью меридиана есть часовой угол солнца или истинное время. Остается только находить пересечение последовательных плоскостей с поверхностью "циферблата" часов. Чаще всего это была плоскость, перпендикулярная штифту, т. е. параллельная небесному экватору (равноденственные часы); на ней направление тени изменяется на 15№ за каждый час. При всех других положениях плоскости циферблата углы, образуемые на ней направлением тени с линией полудня, не растут равномерно. Различают солнечные часы горизонтальные, вертикальные (если плоскость циферблата вертикальна и направлена с W на О), утренние или вечерние (плоскость вертикальна, с N на S). Строились также конические, шаровые, цилиндрические солнечные часы. Гномоника дает правила находить различные положения тени на этих поверхностях. Солнечные часы, как уже сказано, дают не среднее, но истинное солнечное время. Одной из специальных задач гномоники было строить кривую на циферблате солнечных часов, которая указывала бы "средний" полдень в различное время года. В средние века гномоникой занимались очень охотно; между прочим - Апиан, Альбрехт Дюрер, Кирхер. Живший в начале XVI в. Мюнстер был призван "отцом гномоники". После изобретения маятника и пружинных часов гномоника и устройство солнечных часов стало не более как забавой. Первая идея водяных часов также восходит к глубочайшей древности. Промежуток времени измерялся количеством воды, вытекшей капля за каплей из малого отверстия, сделанного на дне сосуда. Таковы были водяные явсы египтян, вавилонян, древних греков. У китайцев, индусов и у народов Азии, наоборот, - это пустой полушаровый сосуд плавал в большом бассейне и мало-помалу наполнялся водой через малое отверстие (героиня поэмы бросает жемчужину в чашу, чтобы замедлить движение воды). Чачы первого типа подверглись значительным усовершенствованиям. Платон описывает механизм из двух конусов, входящих один в другой; при помощи их поддерживался приблизительно постоянный уровень воды в сосуде, и тем регулировалась скорость ее вытекания. Полного развития подобные механизмы, так называемые клепсидры, получили в Александрии в III в. до Р. Х. Особенно знамениты клепсидры Ктезибия, учителя Герона. У греков и римлян были в большом ходу водяные часы самого простого устройства, так, например, ими определялась длина речей ораторов в суде. Первые водяные часы устроил в Риме Сципион Назика (157 г. до Р. Х.). Водяные часы Помпея славились украшениями из золота и каменьев. В VI в. после Р. Х. славились еще механизмы Боэтия, которые он устраивал для Теодориха. Затем, по-видимому, это искусство упало, так как папа Павел I послал Пипину Короткому водяные часы, как крайнюю редкость. Гарун-аль-Рашид прислал Карлу Великому в Ахен (809) водяные часы сложного устройства (металлические шарики, выпадая, били по часам). По-видимому, некий монах Расificus в IX веке начал подражать искусству арабов. В конце Χ в. прославился своими механизмами, тоже отчасти заимствованными от арабов, Герберт (папа Сильвестр II). В средние века получили распространение водяные часы особого устройства, описанные в трактате монаха Александра. Барабан, разделенный стенками на несколько радиальных продольных камер, подвешивался за ось так, что он мог опускаться, развертывая намотанные на ось веревки, т. е. вращаясь. Вода в боковой камере давила в противоположную сторону и, переливаясь постепенно из одной камеры в другую через малые отверстия в стенках, замедляла разматывание веревок настолько, что время измерялось этим разматыванием, т. е. опусканием барабана. Знаменитыми стали еще водяные часы Оронтия Финея и Кирхера, основанные на принципе сифона. Многие математики, в том числе в позднейшее время Галилей, Вариньон, Бернулли, решали задачу: какова должна быть форма сосуда, чтобы вода вытекала вполне равномерно. Песочные часы (устроенные на том же принципе, что и водяные) не были известны в древности. Их изобретение приписывают монаху Луитпранду, жившему в VIII в. Практическое применение они нашли у моряков в средние века. Тихо де Браге пользовался иногда при наблюдениях особыми ртутными часами. В описанные выше конструкции входили зубчатые колеса, но регулирование их движения, т. е. измерение времени, производилось скоростью истечения воды, поэтому отличительным признаком колесных часов служат не сами зубчатые колеса и не гири, как движущая сила, а их регулятор- прототип баланса и ветрянки: железный брус, вращавшийся вокруг перпендикулярной к нему оси; на брусе могли перемещаться тяжести и тем регулировать это вращение. Кроме того, необходим был так называемый спуск, т. е. механизм, замедляющий или периодически останавливающий движение всего механизма, вызванное силой тяжести гирь. Изобретатель колесных часов неизвестен. Несомненно только, что к концу XII в. колесные часы уже существовали в свете. Быть может, что это изобретение было заимствовано европейцами у восточных народов во время крестовых походов. За последнюю гипотезу говорит еще подарок колесных часов, сделанный султаном Саладином императору Фридриху II в 1232 г. Данте упоминает о колесных часах с сильным боем. В 1288 г. при Эдуарде I установлены башенные часы в Westminster-Hall (Лондон). С XIV в. башенные колесные часы появились в различных городах, например, в Милане в 1306 г. Падуанские часы, по преданию, устроил (1344) некий Донди, прозванный Horologius. Страссбургские часы работы Дасиподия установлены были в 1368 г. В том же году Эдуард III в Англии дал патент на изготовление часов трем мастерам из Голландии. Известны стали механизмы Вика, построенные (1364 - 1370) для Карла V. Все часы того среднего времени имели на циферблате только часовую стрелку. Они били один час после солнечного заката и перед следующим закатом 24 часа. В средние века уже привился счет времени на часы равной длины. Колесные часы с вращающимся брусом как регулятором употреблялись при астрономических наблюдениях Вальтером в конце XV в., а также, может быть, Тихо де Браге. К концу XV в. изобретены были пружинные часы, т. е. сила тяжести гирь заменена была упругой силой пружины. Регулятор несколько приблизился по типу к новому балансу. Пружинные часы изобретены, по-видимому, со специальной целью устроить переносные, даже карманные часы. Таковы были механизмы, построенные Геле (Hele, около 1500 г.), Хабрехтом (Habrecht, 1520) и другие, носившие название по их фигуре нюренбергских яиц. Часы тогда получили уже настолько большое распространение во Франции, что в Париже появился цех часовых мастеров в 1544 г. Около того же времени была изобретена (неизвестно кем) фузея, или улиткообразный ход. Еще арабский астроном Ebn-Jounis (в Х в.) пользовался маятником для оценки небольших промежутков времени. Не было, однако, изобретено счетчика: приходилось самому наблюдателю считать одно за другим все колебания маятника; кроме того, колебания эти быстро замирали. Первая попытка перевести колебания на систему зубчатых колес принадлежит, может быть, Санкторию (1612). Галилей, изучив свойство изохронизма маятника, проектировал настоящие часы с маятником. Проект Галилея после его смерти (1642) разработали его сын (Винченцо) и ученик Вивиани. Неизвестно были ли ими в действительности построены часы (механизм, хранящийся в музее Галилея, построен впоследствии на основании чертежей Вивиани). Истинным изобретателем (независимо от Галилея) маятника как измерителя времени, творцом математической теории маятника, сумевшим приложить теорию к практике, изобретателем "спуска", основателем всего современного часового искусства необходимо признать Гюйгенса. Он указал на зависимость времени колебания от амплитуды кругового маятника, изобрел циклоидальный, вполне изохронный маятник (хотя и не получивший практического применения). Гюйгенсу принадлежит и начало теории конического маятника. Открытия Гюйгенса изложены в его брошюре "Ноrоlоgium" (1658), а затем в большом сочинении "Horologium oscillatorium" (1673). Кроме того, Гюйгенс (и одновременно с ним Гук) указал на упругую спираль как на лучшее средство для регулировки колебаний баланса в переносных часах, где маятник не может быть употреблен. "До Гюйгенса часы были грубыми, топорно и наугад построенными машинами, после Гюйгенса - они стали точными приборами, механизмами, основанными на выводах науки и служащими ей". Один из первых мастеров, делавших пружинные часы со спиралью Гюйгенса, был Тюрель в Париже (1674). В конце своей жизни Гюйгенс сделал еще какое-то открытие для часов, но умер, не раскрыв предварительно опубликованного им, по обычаю тех времен, логогрифа, заключавшего тайну изобретения. Спуск Гюйгенса подвергся скоро дальнейшим улучшениям. Клемент изобрел так называемый спуск с возвратом (1680), или прототип анкерного. Грахам изменил эту форму, изобрел "покоящийся" анкерный спуск, который нашел себе применение как в часах с маятником, так и в пружинных часах. Он же изобрел спуск "цилиндр" (1720). Значительное трение, развивающееся в спусках Грахама, заставило искать свободные спуски и спуски с постоянной силой. Впервые эти идеи даны были знаменитым Петром Леруа (1748). В 1741 г. Amant изобрел штифтовый спуск башенных часов. Его усовершенствовал Лепот и, особенно, Вилльями. В 1724 г. Дютертр, воспользовавшись старинной идеей Гука, предложил так называемый duplex. Этот спуск усовершенствовал Леруа. Спуск, носящий название хронометронного, получился из изобретений нескольких лиц; первое место занимает Леруа (ему принадлежит основная мысль), затем Арнольд, Берту, Ирншау (Earnshaw). Можно считать 1767 г. за год появления механизмов (работы Леруа) переносных часов, имеющих право носить название хронометров. Пикар указал, что длину маятника часов необходимо изменять, чтобы уничтожить влияние колебаний температуры. Гаррисон изобрел (1726) первый компенсационный маятник, основанный на неравной расширяемости латуни и железа. Грахам придал этому маятнику вид, сохранившийся как "решетка"; кроме того, Грахам предложил ртутную компенсацию. Для компенсации пружинных часов с балансом и спиралью Гаррисон спаивал концы спирали из двух металлов. Леруа, которому принадлежат практические правила изохронизма спиралей, отбросил приспособление Гаррисона, как портящее изохронизм, и, со своей стороны, предложил делать баланс спаянным из двух металлов. Идея Леруа - разрезанного, латунно-стального баланса (1766) признается за единственно правильную. В связи с улучшением часов и хронометров находится знаменитая задача об определении долготы в открытом океане. На часы, как на средство решения этой задачи, указал, по-видимому, впервые Алонзо де Санта Круц в его утраченном ныне сочинении "О долготах". Эту мысль разработал Колон и Гемма Фризий. Правительства, озабоченные успехами мореплавания, назначали громадные премии за решение этой задачи (Филипп III Испанский - 10000 талеров, голландские штаты в XVII в. - 30000 гульденов, наконец, биллем 1714 г., английский парламент - 10000 фунтов стерлингов). Попытки Хольмеса пользоваться на корабле часами Гюйгенса и попытки Rodanay - часами, построенными Сюлли, были неудачны. Колебания корабля были гибельны для правильного хода часов. Только Гаррисон, употребляя пружинные часы с двойными балансами, достиг удовлетворительного результата. Плавание корабля "Deptford" (1761), из Портсмута в Ямайку и обратно, знаменито тем, что доказало всю пользу часов и хронометров в морском деле. Вслед за тем, на фрегате "Аврора", снаряженном во Франции на средства частного лица Куртанво (Courtanveaut), были испробованы с той же целью хронометры Леруа. Несмотря на то, что размахи колебаний фрегата достигали 25№, хронометр через 46 дней плавания имел ошибку лишь в 7 градусов. Как Гаррисон, так и Леруа получили лишь часть обещанных премий, и то с большим трудом. В механизме всяких часов нужно различать четыре существенных части: 1) двигатель, 2) передаточный механизм зубчатых колес, 3) регулятор, обусловливающий равномерность движения, 4) распределитель или спуск, с одной стороны, передающий от двигателя толчки регулятору, необходимые для поддержания движения этого последнего, и, с другой стороны, подчиняющий движение передаточного механизма, а следовательно, и действие двигателя закономерности движения регулятора. Измерителем времени в тесном смысле слова служит регулятор. Зубчатые колеса, скрепленные с ними стрелки циферблата - счетчики отмеренных регулятором единиц времени. Признавая суточное вращение земли вокруг ее оси строго равномерным, имеем в нем единственный масштаб для сравнения промежутков или единиц времени. Обычно за единицу времени принимается секунда, 1/86400 часть суток. Регуляторы часовых механизмов устраиваются так, чтобы отмеряемые ими промежутки времени равнялись или целой секунде, или половине, четверти или одной пятой секунды. Если регулятор начнет почему-либо отмеривать меньшие промежутки времени, счетчик укажет большее их число в данном периоде времени. Часы, как говорят, уходят вперед. Обратно - при отставании часов. Условившись о начальном моменте суток, иначе говоря, о моменте, когда счетчик часов должен показывать нуль протекших единиц времени, приходим к понятно о поправке часов. Она положительна, если часы отстали, отрицательна - если часы ушли вперед. Изменение поправки часов за определенный промежуток времени называется ходом часов (например, суточный, недельный, часовой ход). Ход положителен, если часы отстают, отрицателен, если часы уходят вперед. Ход выражает собой именно уклонение отмеряемых регулятором промежутков времени от принятой единицы. Поправка часов есть величина условная и, кроме того, в любой момент простым передвижением минутной стрелки счетчика поправка часов может быть сделана меньше одной минуты. Достоинство же часов заключается в малости, а главное - в постоянстве хода. Ход хороших астрономических часов и хронометров должен по возможности не зависеть от изменений температуры, давления, влажности воздуха, случайных толчков, стирания осей механизма, сгущения смазывающего масла, молекулярных изменений в различных частях механизма и т. д. Астрономические часы делятся на два главных типа: 1) "постоянные" часы, в которых движущей силой служит тяжесть гирь, а регулятором движения маятник; 2) "переносные" часы, где движение производится силой упругости развертывающейся постепенно пружины, а регулируется колебаниями упругой, тонкой спирали, соединенной с так называемым балансом. Часовые механизмы первого типа называются в астрономии "часами" в узком смысле слова или "маятниками". Часовые механизмы второго типа называются хронометрами. Различают "столовые", или бокс-хронометры (размеры их примерно 1Ґ-2 дециметра диаметром, 1 дециметр, вышиной; одно простое колебание баланса длится Ґ секунды), и карманные хронометры (размер общеизвестный; обычно четыредесятники, т. е. полное двойное колебание баланса длится 0,4 секунды, простое колебание - 1/5 секунды). Качества карманных хронометров в среднем чувствительно ниже качеств столовых. Хронометры служат при определении географических положений мест, при работах переносными астрономическими инструментами, при определении времени и долготы в море и т. д. Столовые хронометры на кораблях помещались на привесе Кардана. Как лучших мастеров астрономических часов или хронометров нужно назвать Кессельса, Пиля, Дента, Тиде, Ховю (Howьh), Кноблиха, Фродшэма, в новейшее время - Нардэна. Но по большей части это все фирмы, изготовляющие механизмы часов по уже выработанным образцам. Только разве Рифлера по оригинальности и новизне идей можно поставить рядом со знаменитыми творцами "высшего" часового искусства и часовых механизмов: Петром Леруа, Гаррисоном, Грахамом, Дютертром, Арнольдом, Берту, Юргенсеном. До середины XIX столетия часы изготовлялись ручной работой при посредстве множества машинок и приспособлений; чрезвычайная тонкость и дешевизна работы достигалась крайним распределением труда. В Америке, по недостатку искусных рабочих, начали вводить автоматические машины для точного изготовления главных частей, вследствие этого выработалась новая, "машинная" система выработки часов, которую с 1865 г. стали вводить и в Европе, чтобы не потерять рынка. Существенная разница между этими системами не столько в способах выработки частей, как в способе выверки механизмов: при ручной системе при окончательной сборке все неправильности отдельных частей исправляются сборщиком, для чего требуется много искусства и времени, а при машинной собирают все изготовленные части, только отбрасывая неудачные. Из 1000 таких карманных часов с компенсированным балансом, на американских фабриках получалось в среднем 5 идущих с ошибкой от 1" до 2,5" в сутки, 25 - от 2,5" до 4", 50 - от 4" до 5" и 920 обыкновенных, годных для продажи по нормальной цене. Поэтому-то в новейшее время и стало возможным продавать карманные часы за необыкновенно дешевую цену, с обещанием поменять плохо идущие на другие. В новейшее время производство часов сосредоточено было в немногих местах: в Швейцарии, преимущественно в Женеве, Шо-де-Фон, Невшателе и окрестностях изготовлялись карманные часы и частью часы стенные, с резными украшениями. Производство основано было на крайнем разделении труда: живущие по деревням кустари изготовляли каждый свою часть, которые скупались "фабрикантами", собирающими их и выверяющими их в целом. В городах часовые фабрики организованы были подобным же способом: фабрикант устраивает помещение, приобретает двигатель и машины, и затем сдает отдельные мастерские в аренду мастерам. Такой мастер изготовляет лишь свою работу, например, один нарезывает колеса и сдает их фабриканту по условленной цене, другой трибки, а третий только насаживает колеса на оси готовых трибок и т. д. Фабрикант под своим личным руководством только выверяет готовый товар. Подобная же система изготовления часов была распространена в пограничной части Франции: центром считался Безансон. В Париже, Лондоне, Германии и Америке (центр г. Вальтгам) изготовление часов производилось преимущественно фабричным способом. Дешевые деревянные стенные часы производились кустарным способом в Баденском и Виртембергском Шварцвальде. Там же развилось производство дешевых "американских" часов. Хорошие, пружинные столовые часы составляли специальность парижских часовщиков. Центром часового производства в Германии был Глясхютте в Саксонии, около Дрездена; там изготовлялись регуляторы с маятником. Хронометры делались в Париже, Лондоне, Гамбурге, также в Швейцарии. В России дешевые и грубые настенные часы (так называемые "ходунцы" или "ёкальщики") изготовлялись кустарями в деревне Шараповой, Звенигоровского уезда, Московской губернии. Дешевые карманные часы шли из Варшавы: благодаря удобным таможенным условиям, туда ввозились отдельные части часов, их собирали дешево малооплачиваемые подростки, из которых каждого наскоро учили свинчивать лишь одну определенную часть. При таких условиях хозяин получал около 20% прибыли и на часах, продаваемых по самой низшей цене, а лучшие экземпляры давали ему хороший барыш. Техника часового искусства обнимает такое множество фактов как научного, так и практического характера, что придется ограничиться лишь немногими основными вопросами, могущими дать возможность непосвященному заглянуть в тайники этого дела и получить возможность составить себе понятие о его трудностях и об особенностях главнейших его продуктов. Материалом для часов служит латунь или нейзильбер, для колес и основы всего механизма, "платинок" и "клобенов", между которыми вертятся их оси, сталь для шестерен - "трибок" и их цапф - "кончиков", а также для всех, пружин; золото и серебро употребляется только для наружной оболочки, так называемые "корпуса", изготовляются также из черненной стали и нейзильбера, для дешевых сортов. Латунь литая и даже вальцованная недостаточно плотна и упруга, ее надо проковывать на холоду, пока толщина уменьшится вдвое; тогда намазывали прокованный металл салом и нагревали до вспышки этого сала. После такого отжига, кованную латунь можно было опиливать, не опасаясь коробления, вследствие одностороннего удаления уплотненного поверхностного слоя. При массовом производстве все латунные части сначала штамповали и затем уже отделывали при помощи специальных фрезеровальных машин, токарных станочков и иных приспособлений. Часовой токарный станок назывался "дрештуль", приняв конструкцию настоящего маленького токарного станка. Из числа механизмов, тесно связанных с часами, но по существу своему от них отличных, особенно часто применяются "часовой бой", "будильники" и "контрольные часы для ночных сторожей". Для отбивания часов, в общей оправе с часами помещают второй механизм с пружинным или струнным барабаном, приводящим в движение свою систему колес и трибок, из которых последняя, самая быстро вертящаяся, снабжена "ветрянкой", вызывающей сопротивление воздуха, быстро возрастающее со скоростью ее вращения, и служащей регулятором. Другое колесо снабжено боковыми "колками", поднимающими рычаг молотка и натягивающими при этом его пружину; при дальнейшем вращении колок выскальзывает из-под рычага, и пружина заставляет молоток удариться о колокольчик. Чтобы звук его был чистым, молоточек должен мгновенно отскочить; для этого его упругий стержень встречает препятствие своему движению, инерция молотка заставляет стержень немного изогнуться и только после этого изгиба совершается сам удар. Этот механизм так сообщают с часами, что он остается большую часть времени "запертым" и приходит в движение лишь в те мгновения, когда минутная стрелка проходит через назначенные точки циферблата, обычно через XII час. В столовых и стенных часах этого достигают следующим образом: параллельно осям колес, сбоку, через обе "платины" проходит особая ось с рычагом на каждом свободном конце. Конец переднего рычага проходит между платиной и колесом, насаженным на трубку минутной стрелки, колок, укрепленный на его задней поверхности, начинает поднимать конец этого рычага, когда стрелка перейдет IX и спускает его аккуратно напротив XII. Задний рычаг при положении покоя своим загнутым концом задерживает колок предпоследнего колеса боевого механизма, а при достаточном поднятии спускает его и освобождает движение. Но этого одного недостаточно, чтобы произвести удар в точно определенный момент и затем остановить механизм: нехитрых геометрических соображений достаточно, чтобы заметить, что штифт всего аккуратнее спустит рычаг в момент своего наивысшего положения, когда он лишь весьма медленно его поднимает. Поэтому против конца переднего рычага делают в платине "окошечко", через которое проходит вертикальная "лопаточка", с ним скрепленная. Когда рычаг достаточно поднят, обычно за минут пять раньше, чем нужно произвести удар, лопаточка заднего рычага освобождает свой колок, часы "дают повестку", боевой механизм приходит в движение, но сейчас же колок последнего его колеса встречает лопаточку переднего рычага и движение останавливается с легким ударом. Только в момент прохождения стрелки через точку XII, рычаг падает и происходит первый удар. И этого еще недостаточно: надо последовательно получить 1, 2 и до 12 ударов. Для этого служит "счетное колесо", так связанное с "боевым" колесом, что делает полный оборот в течение 78 ударов (78 = 1 + 2 + 3 + ... + 12). На его окружности сделано 12 надрезов, с промежутками в 1, 2, 3...12 семидесяти восьмых окружности; боковой придаток заднего рычага может опускаться в эти прорезы и при этом положении запирать бой или оставлять его свободным, опираясь на круговую часть поверхности. Таким образом, часы сами считают свои удары. Если нужно отбивать и получасы, делают два колка на минутном колесе, а счетное делят на 90 частей, делая прорезы двойной ширины. Другое, более сложное устройство боевого механизма употреблялось в часах "с репетицией" или с репетиром. Несравненно проще устройство "будильника", от которого требуется звон в назначенный заранее срок. Боевой механизм запирается в этом случае трубкой, на которой насажена часовая стрелка, пружина толкает ее вперед, но она может подвинуться и отпереть бой только в том положении, когда ее штифт придется против выреза другой концентрической трубки, скрепленной со стрелкой, которую можно поворачивать и установить на любое деление циферблата. Чтобы отпирание совершалось сразу, один край прореза параллелен оси, а другой отлогий, поэтому стрелку будильника можно переводить кругом только против часовой стрелки, иначе она увлечет за собой эту последнюю, проходя под ней. При переводе же часовых стрелок будильника назад, они потянут за собою стрелку будильника; лучше подвигать ее раньше, потому что такое усилие может вести к поломке.
Чек- письменное распоряжение, посредством которого одно лицо (чекодатель) дает поручение другому (плательщику) уплатить за него предъявителю документа или лицу, в нем указанному, определенную сумму денег. Форма обыкновенного русского чека была такая или ему подобная: "СПб. 7 мая 1903 г. ..... банку. Прошу уплатить предъявителю 500 руб., списав сумму с моего счета. Подпись". По своему юридическому характеру чек близок был к переводному векселю и переводу, но он имел некоторые существенные от них отличия. Вексель служил прежде всего интересам кредита и обращения, чек же лишь к облегчению платежей и потому выдавался на короткий срок. Перевод (ассигнация) представляет собой единичное обязательство, состоящее в двойном поручении от лица, выдающего перевод: с одной стороны, к плательщику, а с другой - к получателю перевода. Его цель - облегчить уплату денег из одного места в другое путем устранения пересылки денег. Обязанности же со стороны плательщика по отношению к чекодателю по оплате чека имеют обычно длящийся характер и вытекают из специальных отношений между этими лицами, состоящих в том, что чекодатель вносит в кассу плательщика или получает от последнего в кредит те или другие суммы денег, составляющие его текущий счет, взамен чего плательщик обязывается покрывать из этого счета платежи чекодателя, обозначенные в чеке и написанные на бланке, выданном плательщиком. По самому свойству этих отношений они могут устанавливаться только или по преимуществу между лицами, занимающимися хранением и помещением чужих денег, т. е. банкирами и банками, с одной стороны, и частными лицами - с другой. Отношения по векселям и переводам могут быть установлены между частными лицами, не имеющими никакой связи с банками. Обычай заменять платежи деньгами выдачей чека на имя лиц и учреждений, хранящих или распоряжающихся деньгами чекодателя, очень раннего происхождения, но в средние века ими пользовались только короли, государственные и городские учреждения. С XV в. в Италии, несколько позднее в Нидерландах, а затем, в особенности, в Англии чек получает все большее и большее развитие, распространяясь по всей Европе и Америке. В новейшее время в культурных государствах, при широко распространенном обычае держать деньги на текущем счету в банках и у банкиров, платежи чеками получили всеобщее распространение и в значительной мере вытеснили денежные. Система взаимного зачета чеков, выданных на разные банки и учреждения, возникшие для этого зачета еще более содействовали замене денежного обращения чековым. Экономические выгоды чеков состояли во всех тех удобствах, которые доставлялись частным лицам безденежным платежом. Сберегая время, труд и расходы, связанные с домашним хранением денег, чекм также обеспечивали от краж, потерь и просчетов. Будучи связан со взаимным зачетом, чековый оборот избавляет от необходимости и сами банки держать в кассах большие и непроизводительные запасы наличных денег. При чековой системе все излишнее количество денег уходит в торговлю и промышленность, оживляя эти отрасли и вызывая к жизни новые предприятия, вместе с чем исчезает потребность в излишнем выпуске бумажных денег и, следовательно, опасность денежного кризиса. Злоупотребления, связываемые с чековым обращением, представляются, тем не менее, очень значительными. Поскольку оплата чеков обеспечивается не денежной наличностью чекодателя, а кредитом его в банке, или поскольку банк обращает эту наличность на кредит другим лицам, благодаря чему в кассе банка вместо денег имеются лишь долговые претензии, - опасности денежного кризиса представляются очень большими, хотя и не столь значительными как при выпуске бумажных денег со стороны государства, ничем не обеспеченных. Сравнительно легко совершаемая подделка чеков наносит большие убытки банкам или чекодателям, смотря по тому, на чей счет ставит закон и обычай потери, связываемые с уплатой по подложным чекам.
Чекан- холодное оружие и вместе с тем знак начальнического достоинства, употреблявшееся в древней России и состоявшее из рукояти с насаженным на нее заостренным с обуха молотком. В рукоять чекана иногда вставлялся скрытый ввинчивающийся кинжал. Чекан брали в поход и тогда возили на седле, помещая наконечником в петлю, прикрепленную к пуговке, обшитой сафьяном и вышитой золотом или серебром. Под словами "чеканить" или чекан подразумевают также обработку металлической поверхности при посредстве стального инструмента с оконечностью соответственной формы, по другому концу которого ударяют молотком. Когда работающий конец заострен, им можно производить гравировку, состоящую из линий и насечек; такой способ украшения оружия и сосудов обычно употребляется среднеазиатскими мастерами. Чеканом же называют отделку бронзовых литых статуй и украшений при посредстве разной формы зубил. Мелкие бронзовые, серебряные и золотые изделия чеканят "пунзелями", "пунсонами" или "пуансонами" с тупыми концами, оставляющими отпечаток выгравированных на них узоров или просто выпуклости. Подобными приемами изготовляют даже колоссальные статуи из листовой меди, как "Победа" на арке генерального штаба в Петербурге, и статуя "Свобода, освещающая мир", Бартолди, в Нью-Йорке. В котельном производстве чеканом уплотняют швы склепанных листов.
Червонец- русская золотая монета, трехрублевого достоинства, то же что итальянский дукат или цехин, впервые стала чеканиться в России при Петре Великом в 1701 г. Червонцы чеканились 93 пробы, позже 941/10 и 942/3 пробы. В XIX в. до 1841 г. червонцы чеканились в Петербурге и Варшаве из золота 88 пробы (в одном червонце, весившем 884/11 долей, было чистого золота 81 доля). По монетному уставу 1857 г. червонцы чеканились 94 пробы (в 1 лигатурном фунте считалось 1171/2 части). На лицевой стороне варшавского чекана значилась также надпись "20 злотых"; принимались государственным банком по стоимости содержащегося в монете чистого золота.
Черкасы- в старину так назывались великороссийские обитатели Малороссии, в частности казаки, совершившие в 1612-1614 гг. поход на северную Россию под начальством Якова Пунтусова, "новгородского сидельца". Черкасы обошли многие города и посады - Вологду, Тотьму, Вельск, Сольвычегодск, Каргополь, Холмогоры, Архангельск и прочие города вплоть до Олонца, где потерпели поражение от царских войск. План бегства через Лифляндию не удался, и черкасы погибли. Черкасы горские - в старину это кавказские горцы.
Черная смерть- обозначение для чумы, опустошавшей Западную Европу и, отчасти, Московское государство в 1347-1353 г.г. По некоторым сведениям, эта эпидемия была занесена с южного берега Крыма (или Малой Азии) в Константинополь торговыми кораблями. Оттуда она быстро распространилась по Италии, Франции, Германии, Англии, Дании и по иным странам. Кое-где она унесла половину народонаселения (точных сведений ни одна хроника не дает). Всюду такое внезапное опустошение производило резкие перемены в положении рабочих земледельческих классов, сильно повышая цену рабочих рук. Некоторые исследователи считают черную смерть одной из главных причин тех конвульсий в социальной жизни Англии и Франции, которые завершились восстанием Вата (Уота) Тайлера и крестьянскими бунтами. Полная беспомощность тогдашней Европы в медицинском и санитарно-гигиеническом отношениях наглядно выразилась в этом страшном распространении эпидемии. Черная смерть вызвала всюду подъем мистицизма; всеобщие покаянные процессии, массовые перемещения пилигримов и прочее считались единственным средством избавиться от несчастия.
Черная сотня- типовое название, которое в последние годы 19 столетия стало применяться к русским патриотам, склонным к еврейским погромам и избиениям иудейской интеллигенции; потом этот термин стали применять и к тем лицам из интеллигенции и бюрократии, которые организуют или поощряют подобные культурно-политические эксцессы. Черносотенцы всегда называли себя патриотами, выступали как консерваторы, монархисты, сторонники неограниченности верховной власти государя императора, ненавистники увеличевшегося числа евреев, армян, поляков и других инородцев в чертах российской империи. Но явление черносотенства не было специфически русским культурно-историческим событием; в разных государствах мира в различные исторические моменты, особенно в революционные, черносотенство под разными названиями появлялось на исторической сцене (например, во Франции - это чисто французский национализм в деле Дрейфуса). В новейшее время из других государств Европы (кроме России) черносотенство было реальной политичейской силой в Болгарии (сопаджие, палочники), где оно было искусно организовано сперва при Радославове (1886-1887), потом при Стамбулове (1887-1894); их задачей было разносить жилища политических врагов министерства, избивать их, разгонять антиправительственные и устраивать "патриотические" митинги, выгонять оппозиционных избирателей из избирательных помещений и т. п., изображая из себя при этом "болгарский народ". В России отдельные эксцессы вроде черносотенных имели место уже давно (когда еще этого слова не существовало); так, в 1878 г. в Москве охотнорядскими мясниками была избита группа еврейских и кавказских студентов; в начале 80-х годов 19 в. в разных городах России происходили частные еврейские погромы. С кишиневского погрома 1903 г. начинается связная история черной сотни. В 1904 г. она устраивала в городах манифестации и митинги по поводу начала военных действий с Японией. В консервативных газетах эти демонстрации описывались как проявление русского народного духа или истинного народного мнения. Сначала название "Черная сотня" было бранным, но вскоре сами черносотенцы охотно приняли эту кличку; она делается признанным наименованием всех элементов, принадлежащих к крайним правым партиям и противополагающих себя "красносотенцам" или "красноглазым". В Љ 141 "Московских Ведомостей" за 1906 г. было помещено "Руководство черносотенца-монархиста" (несколько позднее, тоже в 1906 г., вышло в Москве брошюрой под тем же заглавием). Такой же характер имела брошюра А. А. Майкова: "Революционеры и черносотенцы" (СПб., 1907). В 1906-1907 г.г. издавался черносотенцами ряд небольших газет. В октябре 1905 г. организованные черносотенцы действовали против участников освободительного движения. Позднее они стали страстными врагами министра Витте, которого обвиняли в конституционализме и в продаже России евреям. Во время как первой, так и второй Думы черносотенцы вели шумную агитацию против Думы, требуя ее разгона. В июне 1906 г. ими был организован еврейский погром в Белостоке (апология его имеется в брошюре известной беллетристики Софии Смирновой: "Черная Сотня", СПб., 1906). Во второй половине 1906 г. черносотенцы стали вести в разных городах систематическую борьбу с левыми партиями и кадетами. Черносотенные организации располагали всегда очень значительными денежными средствами, дававшими им возможность распространять по стране в миллионах экземпляров свои патриотические брошюры и листки (по большей части они финансировались богатыми еврейскими издателями, цель которых состояла в поднятии противоположного революционного духа евреев), организовывать процессии и демонстрации. Министерство Столыпина черносотенцы порицали в газетах за недостаток энергии в борьбе с евреями-революционерами, но никогда не отказывали ему в поддержке, отчего министр и был убит одним из подосланных революционных евреев.
Чернила- специальная жидкость, применяемая раньше для письма на бумаге. Какими чернилами писали на папирусе древние римляне, осталось до сих пор неизвестным в точности. Вероятно, их окрашивающее вещество была сажа: при раскопках в Геркулануме найдена была чернильница, содержавшая смесь сажи с маслом, а некоторые места древних писателей тоже намекают на подобный состав чернил. Такими чернилами нельзя было писать быстро, они для этого недостаточно были текучи, поэтому с введением пергамента и бумаги стали пользоваться чернилами, содержащими воду, дубильные вещества и соли железа. Приготовлять эти чернила можно очень многими способами, так как дубильные вещества очень распространены в растительных продуктах. Химический состав чернил до сих пор не исследован основательно; известно лишь то, что галловая кислота, C7H6O5+H2O, и ее ангидрид, дубильная кислота или таннин, C14H10O, дают с солями окиси железа черный осадок, сильно окрашенный, а с солями закиси железа, в присутствии избытка кислоты - слабо окрашенный раствор. Старинные чернила состояли из смеси этих солей окиси и закиси железа с раствором разных экстрактивных веществ из взятых материалов и гумми или сахара, густота которого должна была задерживать осаждение нерастворимой соли. Свежие чернила писали слабо, но после высыхания скоро чернели на бумаге, обращаясь в соль окиси. В чернильнице же, по мере поглощения кислорода из воздуха, увеличивалось содержание соли окиси, цвет тоже становился гуще, но появлялся мешающий писанию осадок. Наконец, большая часть соли окиси железа оседала на дно чернильницы, и чернила снова бледнели окончательно. Около середины XIX столетия появились так называемые ализариновые чернила, содержащие соли закиси железа, растворенные, благодаря избытку кислоты, и подкрашенные посторонним пигментом, чтобы получить достаточную видимость во время самого письма. Этого типа чернила представляют в свежем виде раствор и дают осадок только после долгого стояния, поэтому они быстро получили хорошую славу и широкое распространение. Главное достоинство чернил с солями железа - их сравнительная прочность; они довольно глубоко проницают бумагу, и даже если их органические составные части разрушатся с течением времени от действия воздуха, сырости и остатков хлора, служившего для беления бумаги, то железо остается на месте, и письмо можно еще восстановить обработкой соответствующими реактивами. Чернила же из анилиновых красок и разных экстрактов красильных веществ способны вполне исчезать от одного действия света и влаги; зато они обладают многими хорошими свойствами, очень ценными для разных специальных целей, когда прочность не важна. Рецептов для приготовления чернил напечатано множество, но все они, почти без исключения, ведут к неудачам. Для приготовления хороших чернил лучше брать экологически чистые продукты, имеющиеся в продаже, чем непосредственно те материалы, из которых они добываются фабричными способами.
Черного Орла- высший прусский орден, учрежден был королем Фридрихом I по случаю его коронации 18 января 1701 г.; имел всего один класс. Гроссмейстером состоял король; сыновья короля становились кавалерами ордена при рождении. Из иностранцев орден черного орла жалуется государям и высшим государственным сановникам; немецким подданным - за военные и гражданские заслуги. Знаки ордена: светло-синий осьмиконечный крест с четырьмя черными орлами в углах и шифром FK на среднем щите, одеваемый на широкой оранжевой ленте через плечо, и восьмиконечная серебряная звезда, с черным орлом на оранжевом поле и девизом "Suum cuique".
Черный Передел- 1) революционный журнал, издававшийся частью за границей, частью в тайных типографиях России в 1880-1881 г.г., и 2) связанное с ним сообщество. "Черный Передел" образовался при распаде общества "Земля и Воля" в 1879 г.; террористическое крыло последнего образовало "Народную Волю", а крыло, оставшееся верным чисто народническим тенденциям - общество "Черный Передел". К нему принадлежали Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич, Стефанович, Дейч. Первый номер журнала был напечатан под редакцией Плеханова в Петербурге в январе 1880 г., но до выхода из типографии был арестован и переиздан за границей, 2-й - за границей, 3-й - в России, 4-й - за границей. Чернопередельцы издали также несколько прокламаций и несколько номеров газеты для рабочих - "Зерно". В 1881 г. часть чернопередельцев судилась в Петербурге; многие высланы в административном порядке в Сибирь. Чернопередельцы были народниками в старом смысле слова: они почти сохранили миросозерцание первой половины 70-х годов, эпохи хождения в народ, в главных его основах, не видоизменив его (как это сделали народовольцы) под влиянием арестов, ссылок, политического процесса, безуспешности пропаганды; их до некоторой степени можно было бы назвать "экономистами" в том смысле, в каком это слово употреблялось в конце 1890-х годов, т. е. они довольно пренебрежительно относились к политике и особенно дорожили экономической борьбой. Как и старые народники, они придавали громадное положительное значение русской общине и видели в ней исходную точку социалистического развития; они верили, что "экспроприация крупных поземельных собственников" поведет в России, благодаря общине, "к замене индивидуального владения коллективным, т. е. обусловит торжество высшего принципа имущественных отношений. Такой именно смысл имеют живущие в русском народе ожидания черного передела" ("Черный Передел", Љ 1). Конституция в России, по их мнению, могла бы обеспечить только торжество буржуазии; однако, они восставали против политической борьбы не безусловно, а ставили ее "в зависимость от предварительной революционной работы в народе" (следовательно, отодвигали ее на многие годы); к террору чернопередельцы относились с решительным осуждением. В самом " Черном Переделе" в разных статьях звучали разные ноты; так, в передовой статье, написанной Плехановым, значение политических форм признавалось. В той же статье можно найти в зачаточном виде идею классовой борьбы. В следующих номерах Плеханов не участвовал. Впоследствии громадное большинство чернопередельцев обратилось в социал-демократов. "Черный Передел" не перепечатан в сборнике революционной журналистики Базилевского и всегда встречался крайне редко; отрывки из Љ 1 приведены в книге Бурцева "За сто лет" (Лондон, 1896).
Черт (чорт, от черный) - термин, употребляемый часто народом как родовое название для обозначения всякого типа злых духов старинной дохристианской веры, а также в смысле христианского образа сатаны, дьявола, искусителя и врага рода человеческого ("нечистая сила"). В обоих этих значениях, генетически связанных между собой и переживших длинную эволюцию, форма, фигура и идея черта проходит через культурную историю всех религий, начиная с самых первобытных. Начало этой идеи кроется в самых ранних стадиях человеческого мышления. Еще задолго до возникновения каких бы то ни было религиозных идей, в уме первобытного человека, под влиянием опыта, сложилось представление о двух категориях явлений и деятелей окружающей его среды: одних - благоприятных и полезных для него, других - вредных, страшных, гибельных и опасных. С возникновением анимизма, одухотворявшего явления и объекты неодушевленной природы и наделявшего их психикой и волей человека, указанные две категории явлений и живых деятелей природы обращаются в категории высших существ, с одной стороны - добрых, т. е. сознательно благодетельствующих человеку, а с другой - злых, т. е. сознательно ему вредящих и несущих погибель. В природе, действительно, немало явлений, заставляющих первобытного человека, не поднявшегося до понимания ее законов, видеть во всех явлениях, близко его затрагивающих, результат целесообразной воли разумных существ, вызывающих эти явления. Рыбы, являющиеся в определенные сезоны, без чего на севере человек не мог бы существовать, гигантские плодовые деревья тропических стран, дающие человеку пищу и кров, бушующее море, выбрасывающее на берег съедобные водоросли, моллюсков и даже огромных животных, и масса тому подобных явлений вызывают представление о добрых божествах, сознательно благодетельствующих ему. С другой стороны, первобытный человек не может себе представить, например, чтобы близкий ему человек, которого он только что видел здоровым и бодрым, вдруг стал корчиться от боли или пал бездыханным трупом, без того, чтобы тут в дело не вмешалось могучее злое существо, сознательно злоумышляющее против него. Точно так же должны ему рисоваться грозные явления природы - грозы, бури, наводнения, землетрясения - действиями страшных божеств, злобствующих либо против него, либо против равных им существ, вступивших с ними в борьбу. Всякие неприятности и бедствия, возможные в житейском обиходе, даже случайная потеря какой-нибудь вещи, случайное спотыкание, усушка масла в сосуде, утруска и порча провизии в амбаре и иные мелочи - все это дело духов, которые кишмя кишат вокруг человека, принимая тысячи образов, начиная с мелкой мухи, ящерицы, жабы и кончая крупными зверями вроде медведей, тигров, крокодилов и т. д. Первобытные представления не знают, однако, единого общего представителя зла позднейших религий; да и в этих последних единый представитель зла - например, Ариман Заратустры - только хозяин, начальник целого сонма злых духов. Злые существа, главным образом животные, чаще всего живут целыми родами, породами, как люди, и хотя каждый род имеет своих хозяев, но последние вовсе не управляют злыми делами своих сородичей. Очень часто творцами зла в первобытных религиях, как и в позднейших, являются своего рода падшие ангелы, отвергнутые своими "хозяевами" и действующие вопреки их воле. Так у многих северных народов медведи считаются добрыми божествами, и если случайно медведь задерет человека, то это медведь сумасшедший, изверг, отверженец, отщепенец, покинутый на произвол судьбы своими хозяевами. Еще в одном отношении первобытные религии предупредили позднейшие: многие губительные для жизни явления они рассматривают как знаки мудрого благожелательства богов. Так, например, смерть от утопления, от нападения диких зверей считается у многих первобытных племен результатом желания тех или других богов (водяных, лесных) приобщить к своему роду тех или других индивидов, как специальных избранников. В кознях злых существ нет ничего фатального, предопределенного, но все бедствия, сопутствующие жизни, всецело дело их рук: люди никогда не умирали бы, если бы не козни этих существ, которые то забираются в тело человека, медленно поедая его, то внезапно уносят его душу или одним ударом уничтожают его тело. Позднейшее представление о том, что смерть внесена в этот мир особым духом зла, ведет, таким образом, свое начало от самых первобытных религиозных представлений. Там же коренится идея борьбы со злыми духами, целиком перешедшая и в мировые религии. До недавнего времени думали, что первобытные племена относятся совершенно равнодушно к своим добрым богам, между тем как именно злым они действительно поклоняются и приносят жертвы. В действительности это не так. Поклонение и жертвы воздаются обычно только добрым божествам; со злыми ведется борьба, приемы которой сложились в грандиозную систему шаманства. Рыцари этой борьбы - избранники-шаманы, любимцы благодетельных божеств, с помощью которых изгоняются духи болезни из тела больного, отыскиваются унесенные души и вообще предотвращаются все козни злых духов. Поле деятельности злых духов не ограничивается только человеком: сами боги, благодетельные для человека,несвободны от посягательств злых божеств; и им приходится защищаться против них всякими средствами. Амурские инородцы часто изображали своих величайших богов (хозяев тигра и медведя) с амулетами на груди, которые их должны защищать от злых духов. Чаще всего между ними происходит открытая борьба, иногда бесконечная. Этой борьбой наполнена история всех религий. Герои ее - везде одни и те же грандиозные или грозные явления природы, олицетворенные в образы животных и человекоподобных существ: Вишна и Шива, Ормузд и Ариман, Осирис и Сет, Зевс и Тифон, Юпитер и Сатурн, Тор и Локи, Белбог и Чернобог, многочисленные аналогичные божества первобытных народов - почти тождественные представители благодетельных и губительных начал света и тьмы, дождя и засухи, жизни и смерти и т. п. За ними стояли целые сонмы меньших богов и демонов, боровшихся между собой. Тождественны также у самых различных народов часто даже образы животных, в которые облекаются представители злых существ. Достаточно упомянуть универсальный образ змея и дракона, ведущий свое начало от сходства молнии со змеем: он встречается у самых отдаленных друг от друга народов, как североамериканские индейцы (змей, поедающий яйца гигантской благодетельной птицы), египтяне (Сет, в виде змея Апопа, собирающийся проглотить солнце), греки (Аполлон, начинающий свою карьеру борьбой с драконом) и т. д. Таким образом, зрелище объективной борьбы стихий и животного мира и субъективное ощущение благодетельности и губительности тех или других явлений природы, в связи с общим анимистическим мировоззрением, послужили тем фундаментом, на котором постепенно выросло дуалистическое мировоззрение о борьбе двух противоположных начал. Дуализм этот, результат долгой эволюции, в начале не имел никакого отношения к этическим категориям добра и зла, ограничиваясь сферами полезного и вредного для человека, светлого и мрачного, веселого и страшного, открытого и обманчивого в деятелях природы. Мало того: чертами дуализма отличаются даже сами представители того и другого начала. Достаточно немногих примеров из греческой мифологии. Отец богов, благодетельный Зевс, источник тепла и влаги - в то же время гневный громовержец. Лучезарный Аполлон, победитель тьмы - в то же время истребитель, насылающий эпидемии и внезапную смерть. Богиня чистого ясного неба, всеобщая оплодотворительница Афина - в то же время кровожадная богиня войны. И наоборот, Гефест, типично-демоническое существо, является насадителем культуры среди людей. То же мы видим во всех мифологиях европейских народов, в том числе и славянских, у которых, несмотря на наличность дуализма в лице Бело- и Чернобога, Перун - такая же двойственная фигура, как и греческий Зевс. Только постепенно дуалистические представления приобретают этический характер, и сферы деятельности обоих элементов начинают строго разграничиваться. Свое высшее выражение чистый дуализм нашел в религии Зороастра, оказавшей такое огромное влияние на все мировые религии. Здесь мы уже видим и полное разграничение сфер деятельности, и яркую этическую окраску. "В начале была пара близнецов, два духа, каждый с особым родом деятельности. Это добро и зло в мыслях, словах и делах. И в этом учении, однако, немало следов более грубых материальных представлений, и первоначальной двойственности самого родоначальника добра Ормузда, о котором в одном месте Зенд-Авесты читаем, что как добрый, так и злой дух созданы Ормуздом. С введением христианства в Европе к старым "черным" богам язычества присоединились и все добрые боги старых мифологий, перечисленные в слуги дьявола, под знаменем которого объединилось все то, что упорно продолжало жить в двоеверии масс от старого языческого быта. С течением времени образовался настоящий тайный культ дьявола, немало обязанный препирательствам теологов и глубокому невежеству средневековья. Споры с гностическими сектами о роли дьявола, обилие сект, взаимно обвинявших друг друга в служении нечистой силе, злоупотребление экзорцизмом со стороны невежественного духовенства,появление дьявола на церковной сцене, где он вместе со своим защитником (advocatus diaboli) вел процесс с Триединым, всеобщая вера в чародейство и магию, нелепая легенда о возможности не только насильственного подчинения дьяволу в виде одержимости, но и свободного договора с ним, жестокие преследования за мнимое общение с дьяволом, наконец, тайное исполнение деревенским населением языческих обрядов, исполнение, которое, вследствие своей таинственности и странного смешения языческих и христианских элементов, выросло в чудовищные сказки о шабашах ведьм, все это сделало черта конкретным, вездесущим и всемогущим героем средневековья. Сами теологи формально облекли его телесностью и наделили всеми атрибутами старого язычества. В XIII в. черт, как громовик в германской и славянской мифологии, является среди вихря и бурелома, прокладывая себе путь через чащу, принимая вид лошади, собаки, кошки, медведя, обезьяны, жабы, вороны, филина, быка, летающего дракона, бестелесной тени. Он охотно является и в образе человека, то в пышном воинском одеянии, соблазняя женщин, то с лицом мавра в темной одежде, то в виде женщины и т. д. Особенность его телесности - отсутствие задней части тела. Христианские черты в этом изображении: нетвердое знание молитв и символов веры, грубость голоса вследствие вечного горения, боязнь креста, святой воды, молитвы, освященного воска и т. п. Что касается его деятельности, то она носит черты грубого смешения языческих с христианскими представлениями: он - творец всякого физического и морального зла,но он не гнушается и более мелкой деятельностью; он - и вор, и лекарь, изготовляет любовные напитки, насылает дурную погоду, соблазняет женщин и мужчин, принимая соблазнительные образы, готов служить всем и каждому за простое поклонение, унижается до роли шута и т. д. Его боялись все, заискивали перед ним люди всех положений и профессий, начиная с папы, епископов, монахов, королей и кончая невежественными крестьянами. В течение целого ряда веков усиленно работали юристы и палачи, борясь с чертовщиной и предавшимися ему посредством пыток и костров. Даже реформация не могла остановить этой эпидемии. Достаточно вспомнить вождя реформации, Лютера, бросавшего в черта чернильницей и верившего в козни ведьм и в договоры с дьяволом. С ростом гуманизма и рационализма образ черного черта начинает бледнеть; образованные классы перестают верить в его существование. Только в народных массах продолжает жить вера в козни черта и всяких его разновидностей - водяных, леших, эльфов, гномов, русалок, но и она в значительной степени потеряла свою реальность, изредка только оживая с особой силой в исключительные моменты народных бедствий - холеры, чумы, голода и т. д. Любопытна юмористическая черточка в отношении к черту, которого часто именуется "глупым", "придурковатым" (Dummer Teufel), легко одурачиваемыми и обманываемым. Это не результат скептицизма, а пережиток старого языческого отношения к злым духам, которые вовсе не предполагались непременно одаренными высшими умственными способностями и с которыми можно было бороться хитростью и обманом. В представлениях русского народа о черте живо сохранились остатки индогерманской мифологии в смешении с христианскими представлениями о дьяволе. В представлениях о черте, как о кузнеце (во многих сказках и пословицах), в эпитете "хромой" узнаем греческого бога подземного огня,ковача молний, хромого кузнеца, повредившего себе ногу при низвержении его с Олимпа Зевсом - Гефеста, и тождественного с ним германского Локи. Подобно последнему, и у русских черт рисуется, кроме того, лгуном, шутником и насмешником. Точно так же живо сохранились черты старых богов грома, туч, грозы (Зевс, Тор, Перун). Teufelskind и Donnerkind (дитя черта и дитя грома) - синонимы. Эпитет черт лукавый (буквально - изогнутый) происходит от слова лук, которым Перун бросает свои стрелы (Афанасьев). Вихри, бури и грозы - пляски и свадебные празднества черта. "Коли дождь иде крозь солнце, то черт дочку замуж виддае" (малороссийская пословица). Вихрь на Украине назывался "чертово веселье"; в Великороссии думали, что во время вихря черт с ведьмой венчается. В более старых поверьях во время грозы молниеносные духи вступали в брак с облачными женами; в грозах видели свадебные торжества и непристойные игры ведьмы с дьяволом. Связывание черта с образом козла (на шабашах ведьм черт является в виде козла) живо напоминает любимых животных Тора, которыми он утолял свой голод и из костей которых их снова воскрешал. Черти принимают вид и других животных старого животного культа - волков, псов, воронов, змей и т. д. Черт одинаково легко превращается в великана и в карлика, пролезает в замочную скважинуили пустой орех. Часто он является мельником, мелет скоро и совершенно бесплатно, но подмешивая к муке песок; еще чаще - кузнецом, превращающим на горне старух в красавиц, калек и уродов в стройных и здоровых красавцев. Ему же приписывают поднятие гор, бросание скалы камней, хранение золота и оберегание кладов. Черти захватывают маленьких детей и уносят в дебри или подземные пещеры, взрослых девиц похищают себе в жены. В связи со старыми представлениями, что болезни и смерть причиняются злыми духами, не только смерть и болезни часто отождествляются с чертовщиной, но каждая болезнь в отдельности называется синонимом черта: стрелка - черта и стрелы - ревматизм, чёморь-черт и чемер - боль в пояснице, чемерь - головокружение, черная смерть - мор и черный - эпитет черта (черный шут). Холера, оспа, чума часто рисуются в образе женщин или животных. Оспа ходит с клювом и пятнает человека щедринками (Великороссия). К болезни обращаются: "прости меня, оспица, прости, Афанасьевна" (Вологодская область). Грыжа - от грызть (злой дух грызет больного - чисто анимистическое представление). К старым языческим представлениям о черте присоединились и христианские, иногда странно перемешанные. Так, в Михайлов день кузнецы, оканчивая работу, ударяют трижды по наковальне молотом, чтобы закрепить наложенные на дьявола оковы (черт - языческий кузнец и черт - дьявол, связанный в преисподней). Христианские представления создали синоним черта "нечистая сила" и придали ему характер искусителя, соблазнителя, совратителя душ, сеятеля зла, но пасующего перед священными обрядами и знаками. Вот несколько пословиц, рисующих христианское влияние: "Много в черте силы, да воли ему нет", "черт и век не пьет, а людей искушает", "Не с ветру говорится, что черт ладана (или правды) боится", "Как черт за душой тянется", "Богатому черту деньги кует", "Ему черт лыко дерет, а он лапти плетет", "Кого черт рогами под бока не пырял" (соединение христианского с языческим элементом). Интересно и старинное насмешливое отношение к черту, которого в сказках любой служивый умеет обходить и надувать.
Чести нарушение- так назывались по воинским артикулам Петра Великого позорящие наказания. Различалось: тяжелое нарушение чести, "которого имя на виселице прибито, или шпага его от палача переломлена и вором (шельмом) объявлен будет" (шельмование) и легкое - "егда который начальный человек чину извержен, или без заслуженного жалованья и без пасу (или отпускного письма) от полку отослан, или из государства нашего выгнан будет". Воинская честь необходима в условиях военного быта и мирного или мирового бытия, она всеми осознается, но ее существо остается почти неуловимым. Вникая в это понятие, нельзя не заметить, что воинская честь представляет собой явление крайне сложное, чем, конечно, и объясняется его неуловимость. Она, несомненно, присуща войску и составляет его характерную черту во все эпохи человеческого существования. Понятию воинской чести в разные эпохи сообщалось различное содержание, но оно неизменно заключает в себе нечто отличное от понятия чести вообще. Это понятие не есть правовое или исходящее из юридического закона определение. Оно коренится исключительно в нравственном самосознании и, не имея формального основания, представляется столь же относительным, как и принципы нравственности. Но оно не есть и нравственный принцип, по крайней мере, в существенной своей части оно не совпадает с этикой. Понятие чести распадается на понятие личной или частной чести и коллективной или общей чести. Если с точки зрения личной чести "честное" тождественно с "нравственным" и то, впрочем, не всегда, то с точки зрения чести коллективной или корпоративной соотношение получается иное: "честное" может быть в нравственном смысле безразличным, может даже оказаться и прямо безнравственным. Между тем, каждая социальная группа всегда имеет свою особую корпоративную честность и общую честь, которая служит связующим началом для ее членов и потому является одним из условий самого существования данной группы, выражая степень сплоченности ее членов в одно целое. Воинская честь есть честь корпоративная и уже в силу того отлична от чести вообще абстрактной. Но она отлична, по содержанию, и от чести других социальных единиц, поскольку войско представляет собой своеобразную единицу войны. Понятие воинской чести в узком кругу воинов развилось на почве чувства частного самолюбия. Функция войны составляет тяжелую обязанность для человека. Она требует от него риска собственной жизнью, принесения высшего, наиболее реального блага - личной жизни - в жертву отвлеченному представлению об общем благе. Для выполнения функции войны необходим, следовательно, такой стимул, который был бы в состоянии подавить в человеке чувство личного самосохранения. Этот стимул может иметь исключительно нравственный характер - потому что никакое реальное благо не в силах конкурировать с благом жизни, - и должен корениться в природе человека - потому что, взятый извне, он не будет обладать достаточной интенсивностью. Таким стимулом является чувство личного самолюбия. Удовлетворением его, правда, грубым, но производящим всегда наибольший эффект, служат внешние почести. С древнейших времен общественное сознание начинает вырабатывать ряд мер, направленных к тому, чтобы, путем возбуждения в человеке, посвящающем себя войне, чувства честолюбия, развить в нем чувство самолюбия: функция войны приобретает почетный, даже религиозный характер; подвиги храбрости, которая и есть не что иное, как надлежаще развитое чувство самолюбия, превозносятся; победители окружаются ореолом славы. Но все эти меры, преследующие специальную цель, односторонни и развивают чувство личного самолюбия лишь в одном направлении - как стимул, необходимый для войны. Поэтому и понятие военной чести получает такой же односторонний характер. Сущность войны есть бой, и все, что составляет "бой" с врагом, есть "честное" для воина: в этом его честь; наоборот, что выражает уклонение от боя, хотя бы из чувства сострадания или человеколюбия - "нечестно". Наряду с чувством личного самолюбия, в основе понятия воинской чести лежит чувство коллективного самолюбия, развивающегося всегда при совместной деятельности и составляющего существенный фактор коллективной жизни. Но так как войско представляет собой колоссальную, по размерам, единицу, то на основе коллективного самолюбия развивается понятие корпоративной чести не всего войска, как единого целого, а честь отдельных войсковых административных или тактических единиц - честь полка, батареи, роты. Имея столь глубокое обоснование, воинская честь составляет положительное условие военного быта. Ее упадок неизбежно повлек бы за собой невозможность для войска выполнять свое назначение. Но односторонность понятия воинской чести и корпоративный ее характер обязывают относиться с крайней осторожностью ко всем связанным с ней вопросам. С точки зрения интересов военного дела она представляется условием только положительным; с государственной же точки зрения, а тем более с широкой точки зрения социальной жизни вообще, она есть положительное условие, поскольку функция войны есть функция государственная, но в то же время она заключает в себе и элементы отрицательного условия, поскольку ее требования вступают в противоречие с требованиями нравственности и поскольку ее крайнее развитие ведет к исключительному обособлению войска. Представляя собой могущественную силу, войско, в случае обособления, легко может подавить и государственную организацию, и все устои социальной жизни. Поэтому государство и общество, наряду с мерами, направленными к поднятию в войске чувства военной чести и честности, создают ограничения его одностороннего, крайнего развития. Сюда относился всегда принцип исключительной для военнослужащих верности отечеству и принцип возможной гуманности в отправлении функции войны - развитие чувства сострадания к побежденному врагу, право "бить" только врага-воина, а не мирных жителей неприятельской области, обязанность уважать неприкосновенность частной собственности на войне и т. д. Все эти ограничения, с точки зрения интересов военного дела, несомненно носят искусственный характер, но они безусловно необходимы, ибо функция войска есть функция служебная. Впрочем, и с точки зрения военного дела вопрос о воинской чести имеет обратную сторону: это - понятие корпоративной чести отдельных войсковых единиц. Насколько понимаемая в таком тесном смысле воинская честь служит полезным фактором на войне, связуя данную войсковую единицу, она составляет положительное условие, но она заключает в себе элемент обособляемости отдельных войсковых единиц и, при крайнем развитии, влечет за собой распадение армии, как единого целого. Понятие чести военного мундира вообще слишком широко, оно расплывается в сознании, тогда как понятие чести данной отдельной единицы, честь полкового мундира вполне конкретно и легко осязаемо. Носителями и выразителями идеи воинской чести в армии являются офицеры, так как служба нижних чинов есть служба по обязанности, в силу повинности или срочного найма. Для сохранения корпоративной чести офицерского сословия учреждаются обычно особые суды чести.
Четверетца- единица древней русской ценности. В Новгороде и Пскове, в XV в., существовали под таким названием две единицы: а) в кунной системе четвертица - это половина мортки, соответствовавшая 5 лбецам или 10 векшам; б) в денежной системе - 1/4 новгородской деньги или половина московской.
Четвертак- полноценная русская серебряная монета достоинством в 25 копеек, чеканилась той же пробы и соразмерно того же веса, что и серебряный рубль.
Четвертование- казнь, состоящая в рассечении тела преступника на четыре части. Четвертование было в большом употреблении во многих государствах, в том числе и в старой России. По уголовному уложению Карла V (Carolina), приговоренных к этой казни рассекали на четыре части, которые и выставлялись на четырех дорогах; то же самое описание казни дается и австрийским уголовным кодексом (Theresiana); по описанию юриста-практика Ротерна (1748), сначала у преступника ножом вырезывались внутренности, затем уже у трупа отрубали голову и рассекали его на четыре части. В России, по описанию Котошихина, "живого четвертают, а потом голову секут". Четвертование состояло в последовательном отсечении рук и ног; так, например, Стеньке Разину были отрублены сначала правые рука и нога, потом левые, затем голова. В XVIII столетии четвертование начиналось с отсечения головы, ноги и руки отсекались уже у трупа, или голова отсекалась после лишения преступника двух, а не четырех конечностей. О четвертовании упоминается уже в XV в., по поводу казни Иоанном III сторонников Василия (1497). В XVIII в. четвертование человеческого тела применялось еще во время пугачевского бунта.
Четвертое сословие- этим термином обозначался иногда в обществознании рабочий класс. Он возник по аналогии с термином третье сословие и вошел в употребление преимущественно с 1840-х годов. Мейер - консерватор, сочувственно относившийся к рабочим, - озаглавил свой труд о рабочем движении словами: "Der Emanzipationskampf des vierten Standes", - и с тех пор (т. е. с 70-80 гг.19 в.) этот термин стал употребляться довольно часто. Нельзя, сказать, чтобы он был очень точен: рабочие не составляют в точном смысле сословия (как это было с "tiers йtat" во Франции перед революцией). Не юридическое, не гражданско-правовое, не политическое положение их отделяет этот класс (в Западной Европе) от других общественных категорий, а их экономическое положение, хозяйственная несамостоятельность, зависимость от обладателей орудий производства. Тем не менее, термин "четвертое сословие" культурно-исторически очень многозначителен, ибо вызывает в памяти факт происшедшей эмансипации третьего сословия.
Четки(лестовка) - это круглая нитка или шнурок с нанизанными на нее деревянными, стеклянными, костяными, янтарными и иными зернами (шариками), увенчанная крестом; есть также четки, отдельные звенья которых соединены металлическими крючками. Назначение их - служить пособием для счета молитв и поклонов, на что указывает и самое название их "четки", от глагола "честь", "считать". Употребление их в православной церкви было присвоено лишь монашествующим лицам обоего пола и архиереям. Лестовка - это круглый ремень, имеющий вместо креста 4 лапостка (ладонки), между лапостками 7 передвижек, затем 9 ступенек кожаных (по 3 ступеньки по обоим концам лестовки + 3 больших в середине ее) и 100 так называемых "бабочек" (кожаных пластинок, узлов, ступенек). Лестовка долго сохранялась в употреблении у русских раскольников и единоверцев: по ней те и другие клали поклоны, следовательно, назначение ее такое же, что и четок. Предание, хранящееся в наших монастырях, относит происхождение четок ко времени преподобного Пахомия Великого, основателя монашеского общежития. Среди многочисленных учеников Пахомия, живших в его обители, было много неграмотных, которые не знали других молитв, кроме Иисусовой. Эту молитву и обязал их преподобный произносить ежедневно определенное число раз и сопровождать ее поклонами; для счета же тех и других дал неграмотным монахам "верви" (веревки) с узлами. Эти "верви" и были прототипом более поздних четок. С течением времени четки вошли во всеобщее употребление среди монашествующих. Это случилось тем скорее, что каждый монах ежедневно должен был, по уставу, выполнять положенное число поклонов и молитв и, следовательно, нуждался в простом, но удобном орудии для счета тех и других. На давнее происхождение четок указывает сохранившееся употребление их в православной, католической и других церквях. Названия четок у греков (όρόδινοςστέφανος), латинян (astragalus), французов (rosaire, chapelet), немцев (Rosenkranz) и других народов оттеняют круглую их форму, удобнейшую для наматывания на руку. Лестовка, с ее особым устройством и символическим значением, есть позднейшее видоизменение четок. Четки буддийские (на санскрите "акчамала", тибетское "тен-ва", у монголов "эрикэ") составляют одну из главных принадлежностей костюма ламаистского духовенства, играя важную роль в ламаистском ритуале. Они начали входить в употребление у буддистов со времени возникновения учения о мистических изречениях (тарпи); наибольшего распространения достигли в Японии и среди ламаистов (в Тибете, Монголии и у старорусских инородцев), где они имеются также и у светских лиц, употребляющих четки, между прочим, и в обыденной жизни, для обычного счета. Ламаистское духовенство никогда не расстается с четками, ведя по ним счет прочитанных молитв и заклинаний (особенно известного: ом-мани-пад-мэ-хум). При богослужениях ламы обычно кладут четки перед собой, снимая их с руки. Четки состоят из 108 одинаковых шариков, разделяемых иногда (например, в Монголии) на девять отделений шариками другого цвета или большей величины. Шарики выделываются из разного материала: у богатых лиц бывают из золота, драгоценных камней или жемчуга.
Четыредесятники- раскольники, праздновавшие Пасху в один день с иудеями. Раскол четыредесятников существовал в Риме в конце II в. О расколе четыредесятников между сектами конца II и начала III вв. говорится у всех древних ересеологов. Есть основание предполагать, что раскол четыредесятников существовал в Риме не только во время святого Ипполита, но еще ранее, во время святого Иринея. Последний написал даже особенное сочинение "О расколе", против римского пресвитера Власта. Раскол пресвитера Власта и его партии в Риме в том и состоял, что они хотели в римской церкви распространить малоазийский обычай празднования Пасхи, порицали другой, повсеместно господствовавший на Западе, заводили тем смуту в церкви и, вероятно, отделялись от тех, которые не принимали их мнения и обычаи. Святой Ириней упрекал римского епископа Виктора за то, что тот хотел малоазийским церквям навязать римский обычай празднования Пасхи, и вместе с тем обличал в расколе пресвитера Власта за то, что тот в Риме старался распространить малоазийский обычай. В сохраненном у Евсевия отрывке из послания Иринея к Виктору указывается на достойный подражания пример предшественников Виктора - Аникиты, Пия, Гигина, Телесфора и Сикста, которые "сохраняли мир с братиями, приходившими к ним из тех церквей, где соблюдался малоазийский обычай празднования Пасхи, но сами этого обычая не соблюдали и своим соблюдать не позволяли". Древние ересеологи справедливо считали римских четыредесятников раскольниками, хотя до Никейского собора и не было еще установлено обязательно для всех церквей одновременное празднование Пасхи. Лаодикийский собор в седьмом правиле называет четыредесятников еретиками и предает их тяжкому проклятию.
Четырехкопеечник- это старинная русская медная монета, достоинством в четыре копейки, чеканилась при русском императоре Петре III.
Чика- прозвище сподвижника Пугачева, Ивана Зарубина, называвшего себя графом Чернышевым. После бегства самозванца из казанского острога, Чика укрывал его в окрестностях Яицкого городка, а потом утвердил Емелю в намерении выдавать себя за императора. В 1774 г. Чика, командуя отдельной толпой, осаждал Уфу и разорял в Оренбургской губернии заводы и селения; в апреле того же года был разбит Михельсоном и взят в плен. После казни его друга Пугачева, 10 января 1775 г., Чика, бывший ее свидетелем, отправлен был в Уфу, где также окончательно казнен без четвертования.
Чинопочитание - вместе с прямой обязанностью повиноваться своему начальнику, стоит обязанность уважать его. Уважение, как юридическая обязанность, в сфере военных дисциплинарных отношений состоит не в одном воздержании от поступков, оскорбительных для чести начальника, но и в оказании ему наружных знаков почтения. Оно именуется, поэтому, чинопочитанием. Подчиненность выражает собой признание авторитета начальника; почитание чина служит внешним проявлением такого признания и тем обеспечивает подчиненность. Столь тесная связь между повиновением начальнику и его уважением, исключительное значение первой обязанности в военной службе и значение второй, как принципа, необходимого для развития и поддержания повиновения, - обусловливают строгую и точную регламентацию обхождения подчиненного с начальником. Создается целая система наружных знаков почтения, в соблюдении которых выражается военная вежливость. Так, во всех армиях установлен особый порядок титулования начальника, обязательно отдание чести при всех случаях встречи с начальником и т. п. Все эти и другие подобные им знаки почтения существенны не сами по себе, а потому, что они служат постоянным напоминанием подчиненному о значении и знании начальника. Вследствие этого, соблюдение их равно обязательно как на службе, так и вне служебной обстановки. Кроме начальника, право на уважение не может не быть признаваемо и за старшим, а потому, в отличие от подчиненности, почитание составляет обязанность не только подчиненного, но и младшего.
Чистка (металлов)- медь и ее сплавы, сталь и железо, даже серебро и золото от прикосновения рук и действия воздуха покрываются тонким слоем окислов, хотя и предохраняющих от дальнейшей порчи от тех же влияний, но портящих внешний вид предметов; удаление этого слоя и составляет цель чистки, тогда как толстый слой ржавчины на железе и яри на медных сплавах, образующийся в присутствии воды и аммиачных испарений, будучи удален, оставляет более или менее глубокие рябины, так что для восстановления прежнего вида поверхности становится необходима новая отделка, при посредстве шлифовки и полировки. Традиционный "тертый кирпич" оставляет на поверхности множество неправильных линий, производящих на глаз неприятное впечатление блеска только что вычищенной кастрюли, поэтому хорошо отделанные поверхности стараются чистить, не производя новых царапин, смесью полировального порошка с чем-нибудь растворяющим окислы металлов. Минеральные кислоты для этого неудобны: следы их, остающиеся после чистки, способствуют быстрому восстановлению слоя окислов. Поэтому большое распространение получила когда-то "венская известь" и "олеиновая кислота". Тончайший слой этой жирной кислоты, остающийся на поверхности меди или ее сплава, предохраняет ее от действия воздуха на некоторое время. Для стали, железа и чугуна подобное действие оказывает раствор парафина в керосине: достаточно наскоблить парафина и облить его керосином, чтобы получить насыщенный раствор, мутнеющий при небольшом понижении температуры. Такой раствор, будучи обильно намазан на очищаемую поверхность, через малое время размягчает ржавчину и ее становится легко стереть при помощи полировального порошка или наждака, смотря по начальной отделке; остающийся тончайший слой парафина предохраняет несколько от нового окисления. Серебряные и золоченые поверхности нельзя подвергать трению; при "магазинной чистке", мастера обмывают их раствором синеродистого калия, но этот раствор так ядовит, что для домашнего употребления не годится. Его можно заменить 5% раствором буры для золота и насыщенным раствором серноватистокислого натра, сопровождающимся тщательной промывкой в воде с квасцами для серебра. Существует в продаже много разных патентованных, химических и секретных средств для чистки металлов. Смеси, содержащие одновременно и грубый, и нежный полировальный порошок, нельзя считать целесообразными.
Чистые братья (буквальный перевод, вместо "Верные братья", по-арабски "Ихввн-ас-сафв) - философское общество в Басре Х в., задавшееся целью распространить философские воззрения в народных массах халифата и составившее большую популярную философскую энциклопедию. Басра была исконным очагом арабско-персидско-сирийских философских кружков, но в IX в. халифская клерикальная реакция заставила басрийцев таиться со своими идеями. В Х в., после гонения, которому более ста лет подвергалась философия в качестве неправоверной науки, она могла опять свободно развиваться, потому что багдадские "наместники Пророка" оказались лишенными всякой политической власти, и Багдад (с 945 г.) попал в руки султанов западной Персии, Буидов; последние, исповедуя шиитство, не находили нужным заботиться о том, чтобы суннитское правоверие не подвергалось опасности со стороны философских идей. Таким же вольномыслием и покровительством философскому течению отличались в Х в. и прочие удельные династии, возникшие на месте распавшегося халифата (Саманиды в восточной Персии, Хамданиды в северной Сирии, при которых развились философские светила аль-Фараби и позже ибн-Сина). По плану "Верных друзей", который начертан ими и в одном из трактатов их энциклопедии, предполагалось устроить обширную, сложную и крепкую организацию мусульманских философов, с различными классами адептов, постепенно переходящих с более низкой стадии философского развития на более высокую, организацию, которая из Басры разветвлялась бы, в виде союзных философских лож, по другим важным городам халифата; каждая ложа "Верных друзей" должна была заниматься пропагандой философских идей в своем районе и дальше, просвещать возможно больше людей и подготовлять очищение ислама от накопившихся на нем суеверий и грубых наслоений. Неизвестно, удалось ли "Верным друзьям" провести на практике свою организацию согласно этому плану, чересчур широкому. Среди кружка не оказалось, по-видимому, талантливого, влиятельного организатора; кажется, только в Багдаде была основана союзная ложа (по крайней мере известно, что там был в 983 г. Зейд ибн-Рифва, один из басрийских "Верных друзей"). Зато вполне удался другой план "Верных друзей" - составить для популяризации философских идей общедоступную, всеобъемлющую, сводную философскую энциклопедию. Она носит заглавие "Дар верных друзей". В ней 51 "ресвиль" (буквально "посланий", т. е. трактатов), которыми обнимаются все отрасли тогдашнего философского и естественнонаучного знания; 50 трактатов - элементарная популяризация, без претензий на новое самостоятельное исследование, а в 51-м подводится всему итог; ни один трактат не имеет авторской подписи. Трактаты распадаются, в систематическом порядке, на четыре отдела: 1-й отдел (13 трактатов) - науки математические, как необходимое средство для предварительного дисциплинирования ума; 2-й отдел (17 трактатов) - науки физико-естественные; 3-й отдел (10 трактатов) - явления душевной деятельности; 4-й отдел (11 трактатов) - предметы наук богословских и общее заключение. Энциклопедия "Верных друзей" быстро распространилась по всему Востоку и в том же Х в. была известна и в Испании, куда ее привез, по-видимому, Абуль-Квсым Масляма Мадридский (умер в 1004 г.), совершивший научное путешествие на Восток (в некоторых рукописях он, потому, назван ее автором). И позже она оставалась любимым образовательным и научным чтением. Раввин Калонимос перевел часть ее на еврейский язык и, восхваляя ее, писал: "здесь говорится обо всех науках, какие только существуют в мире, обо всех предметах, про которые написано людьми; изложение идет в виде повествований, рассказов, выраженных мнений и доказательств; последних, впрочем, мало, потому что в эту энциклопедию прямо внесено то, что в течение многих веков и до наших дней признается за верное кем-нибудь из древних и новых философов. Составителями энциклопедии было целое общество ученых людей, славных между народами колена Исмаилова, а если их имена не названы, то вследствие того, что по поводу материй религиозных здесь высказываются противоречивые мнения" ("Notices et extraits", Саси).
Чомпи(Ciompi) - так назывались в средневековой Флоренции ремесленники, не составлявшие особых корпораций и не входившие в число так называемых младших цехов (arti minori). В третьей четверти XIV в. вокруг крупного предпринимателя, владевшего капиталом и руководившего всем делом, группировались во Флоренции мелкие ремесленники, находившиеся в полном подчинении у него. Главной отраслью флорентийской промышленности было шерстяное дело; в зависимости от главного шерстяного цеха (arte della lana), принадлежавшего к числу семи старших (arti maggiori), находились мелкие ремесленники: прядильщики, ткачи, красильщики, чесальщики и прочие. Капиталы, которыми располагали фабриканты, были значительны, приносили большую прибыль; классовая противоположность между предпринимателями и рабочими-ремесленниками сказывалась довольно резко. Устройство Флоренции целиком соответствовало интересам крупной буржуазии. В 1378 г. сеньория сплошь была составлена из членов старших цехов. Младшим цехам это не нравилось; они предложили изменить городское устройство и, получив отказ, призвали к восстанию народ. Старшие цеха уступили; была назначена комиссия для пересмотра городской конституции. Мелкая буржуазия хотела этим удовлетвориться, но было поздно: по городу бушевали толпы чомпи. Члены младших цехов, поднявшие движение, не могли с ним справиться. Внецеховые ремесленники потребовали, чтобы в сеньории были одинаково представлены как старшие, так и младшие цеха и чтобы из мелкого ремесленного люда, городского пролетариата (popolo minuto), было составлено три новых цеха; один так и назывался цехом чомпи, в состав двух других входили ремесленники, занятые в шерстяной и шелковой промышленности. На последнее требование не соглашались даже демагоги из среды младших цехов, например, Сальвестр Медичи. Сеньория, чтобы подавить движение в корне, схватила троих вождей восстания и отдала их в пытку. Народ ответил на это призывом к оружию. При криках Viva el popolo! дворец сеньории был взят штурмом; члены ее разбежались; чесальщик шерсти Микеле Ландо был сделан гонфалоньером справедливости, т. е. своего рода президентом Флорентийской республики (23 июля). Новая сеньория была составлена, согласно желанию народа, из девяти членов - по три представителя от старших и младших цехов и popolo minuto. Чернь не удовлетворилась этой победой. Социальная подкладка восстания выступила на первый план; от новой сеньории потребовали целого ряда экономических мероприятий, клонившихся к улучшению участи пролетариата. 28 августа чомпи собрались на площади перед сеньорией, выбрали секретаря изаставили его записать все свои требования. Когда сеньория отказалась немедленно их удовлетворить, они удалились в церковь Santa Maria Novella и выбрали здесь особую балию - комиссию из 8 человек, которая пригласила все цеха прислать по два делегата для решения дел. Таким образом, рядом с законным правительством сеньории явилась революционная балия, присвоившая себе полную власть в городе. Сеньория растерялась, но ее выручил Ландо. Он втайне сговорился со старшими и младшими цехами и 30 августа, став во главе их соединенных отрядов, разогнал толпу, занимавшую площадь, и революционное правительство. Колеблющимся и не понимавшим было сказано, что чомпи замышляют предать Флоренцию врагам - и их дело было проиграно. Победой Ландо воспользовались только младшие цеха и цеховики. Они немедленно выгнали из сеньории трех представителей чомпи, заменив их двумя своими и одним от старших цехов, уничтожили сам цех чомпи и вообще забрали власть в свои руки. Ландо был с почетом водворен в своей прежней мастерской и вернулся к ремеслу чесальщика шерсти. Таким образом, восстание чомпи, бывшее в своей основе социальной революцией, потерпело неудачу и имело лишь один существенный результат: оно передало власть от старших цехов к младшим, среди членов которых уже тогда начинала возвышаться фамилия Медичи, а усиление младших цехов в свою очередь подготовило тиранию Козимо и Лоренцо. Последнее приобретение восстания чомпи - два цеха мелких ремесленников шерстяного и шелкового производства - было уничтожено спустя три года.
Чоповос(czopowe, от слова чоп, czop, из немецкого Zapfen) - так назывался в Польше акциз на пиво, водку, мед и вино. Когда чоповос появился - неизвестно, но он уже существовал в середине ХV в. В 1462 г. король Казимир IV дал шляхте торжественное обещание не взимать акциза, установленного на Корчинском сейме вопреки правам и привилегиям государственных чинов, и прекратить сбор налога, когда этого потребуют государственные чины (A. Pawiński, "Sejmiki ziemskie", Варшава, 1895). Сигизмунд I в 1511 г. освободил шляхту, приготовлявшую пиво, водку и мед в своих землях для своего собственного употребления, от подати, называемой чоповос (contributionem dictam czopowe). В 1629 г. этот налог распространен был и на вино. Чоповос составлял одну из важных статей государственных доходов. Взимали его особые сборщики, назначаемые сеймом, которые назначали от себя в городах и местечках так называемых чоповников; в больших городах обязанности сборщиков исполняли бурмистры и райцы, а в столицах сбор находился под контролем великих маршалов. Упразднен этот налог был русским императором Александром I, в 1813 году.
Чревовещание- так называется искусство издавать звуки и произносить слова таким образом, чтобы слушателю представлялось, что они исходят не от лица говорящего, а из другого места, иногда отдаленного лица, от куклы или пункта тела. Искусство чревовещания было известно с древних времен. Оно упоминается в Библии и было известно древним египтянам, евреям, грекам (εγγαστριμαντις) и римлянам (ventriloquus). Древние считали чревовещателей одержимыми демонами и полагали, что последние, помещаясь в чреве человека (отсюда название чревовещания), способны говорить вещие слова. Многие чудеса древних оракулов (дельфийская пифия, говорящая голова лесбоского оракула, говорящий камень реки Пактол) объясняются искусством чревовещания. Самым знаменитым афинским чревовещателем был Эврикл (отсюда в Греции название чревовещателей эвриклидами). У некоторых культурных народов встречается такое же искусство чревовещания, например у индусов и эскимосов, как и у древних. Шаманы также прибегают часто к чревовещанию, словно артисты на сцене. Новации исследования над фокусниками-чревовещателями вытеснили механизм чревовещания, заключающийся в известном приспособлении голосового аппарата. Посредством ряда упражнений чревовещатель достигает следующего положения голосовой щели при издании звука: задняя часть голосовой щели сильно суживается, частью закрываясь выпятившимися краями голосовых связок; выдыхаемый воздух, выходя слабой струей через переднюю часть голосовой щели, образующей маленькое треугольное отверстие, звучит, давая высокий тон (на 1/2 до 1 октавы выше нормального). Последним объясняется некоторое сходство чревовещательной речи с фальцетом, а также легкость подражания детским голосам. Нёбная занавеска сильно оттягивается кверху и назад, гортань и надгортанник приподымаются кверху. Большое значение имеет также искусное управление дыханием (уменье задерживать и выпускать струи внутреннего воздуха определенной положительной силы). Вследствие сравнительно несовершенной способности нашего уха ориентироваться относительно пункта происхождения звука, чревовещатель, сохраняя на своем лице полную неподвижность и меняя голоса, создает иллюзию разговора 2-3 находящихся в разных местах лиц.
Чтение мыслей- способность узнавать содержание идей и мыслей присутствующего (редко-отсутствующего) лица, не выраженных ни одним словом, ни даже сознательным телодвижением или жестом. Обычно способность чтения мыслей достигается при помощи гипнотического сна. Задуманная мысль сообщается гипнотизеру при посредстве записки. Задумавший прикасается рукой к загипнотизированному, который и произносит задуманную фразу или производит задуманное действие. Чтение мыслей находит себе объяснение в том, что всякое представление, всякая мысль сопровождаются мозговыми процессами, стимулирующими соответственные акты. Представление о движении сопровождается всегда едва заметным непроизвольным сокращением тех мускулов, которыми обычно воспроизводится представляемое движение. Кроме того, так как всякая мысль, хотя бы и не высказанная, облекается обычно в форму словесного выражения, мышление сопровождается большей частью неприметными сокращениями мускулатуры гортани, языка и губ, представляющими, в общем, зачаточный акт произнесения слов. Эти неуловимые движения и "внутренние слова", неприметные ни для самого задумавшего, ни для зрителей, воспринимаются некоторыми загипнотизированными и сомнамбулами. Такая тонкость восприятия объясняется гиперестезией органов чувств, навыком, чрезвычайной напряженностью внимания. Возможно, что к этому присоединяются соображение и догадка. Льебо сравнивает чтение мыслей с процессом чтения письма. Как мимолетный взгляд на буквенные очертания создает у читающего множество понятий, так же точно при помощи изощренного восприятия незаметных выражений лица, едва слышного шелеста губ и различных непроизвольных движений сомнамбулы и загипнотизированные доходят до воссоздания чужих идей, соответствующих этим знакам и телесным признакам. Изложенное объяснение, основанное исключительно на положениях психофизиологического характера, не исключает возможности понимать прочтенные мысли, как интуитивную деятельность, т. е. как непосредственное сознавание чужих переживаний и мыслей без посредства органов чувств. Для случаев чтения мыслей на расстоянии последний способ объяснения является наиболее правдоподобным. Метафизические основы теории интуиции были наиболее разработаны мыслителем Шопенгауэром и мистиком Дюпрелем.
Чтецы- так называлась старая секта в Прибалтийском крае. Последователи ее называли себя "чтецами", а свои собрания - "чтениями". Чтения происходили по вечерам накануне воскресных дней и великих праздников, в частных домах. В воскресенье и праздники чтецы присутствовали сначала в кирхе, а по окончании богослужения шли на чтение в молитвенный дом, построенный недалеко от кирхи; затем устраивались чтения в частных домах. Сами чтецы большей частью признавали себя лютеранами. Чтецы, числящие себя православными, редко посещали храм, чаще являлись в кирху и на чтения и не скрывали своих симпатий к лютеранству. В догматическом отношении чтецы ничего нового не проповедовали; если и встречались у них мысли, несогласные с лютеранскими догматами, то это был скорее результат неведения. Проповедь чтецов была нравственно-практического характера. Обычная их тема: время есть, покайтесь и исправьтесь, а то будет очень поздно и страшно. Они благодарили Господа, что он сподобил их оставить грешную жизнь и жить свято. Главные грехи, обличаемые чтецами - пьянство, курение ядовитого табака, сквернословие, несоблюдение праздников, бешенные танцы. Проповедники обличали порочность не только на собраниях, но и в отдельной беседе с крестьянами и крестьянками. Из установленных молитв чтецы признавали только молитву Господню; сам совершитель чтения экспромтом составлял молитву, делая намеки на лица и на случаи жизни. Чтения совершались по чину лютеранского богослужения; иногда пелись особые песни, составленные по образцу лютеранских мелодий, причем совершитель чтения запевал, а народ пел следующие слова. Первый проповедник уступал место второму; иногда говорило до пяти чтецов. Возникновение чтений объясняется давним обычаем лютеранской церкви устраивать в отдаленных от кирхи местах, по воскресным и праздничным дням, частные богослужения в школах, с участием учителей. Пасторы покровительствовали движению и позволяли чтецам строить около кирхи молитвенные дома, устраивая в них по временам "библейские часы" для объяснения слова Божия.
Чукчи- всегда немногочисленное (как темный снежок) племя крайнего северо-востока Азии, разбросанное когда-то на огромной территории от Берингова моря до реки Индигирки и от Ледовитого океана до рек Анадыря и Анюя. Название "чукч", которым их называют русские, якуты и ламуты - искаженное чукотское слово "чавчу" (богатый оленями), каковым именем чукчи-оленеводы называли себя в противоположность приморским чукчам - собаководам. Сами чукчи себя называли "ораведлат" (люди). Соседи чукч - юкагиры, ламуты, якуты и эскимосы (на берегу Берингова пролива). Из них по облику чукчи больше всего напоминают якутов. Тип чукч смешанный, в общем монголоидный, но с некоторыми отличиями. Глаза с косым разрезом встречаются реже, чем с разрезом горизонтальным; ширина скул меньше, чем у тунгусов и якутов, и чаще, чем у последних; встречаются индивиды с густой растительностью на лице и с волнистыми, почти курчавыми волосами на голове; цвет лица с бронзовым оттенком; цвет тела лишен желтоватого оттенка (Богораз). Красивый мужской тип чукч приближается, по словам того же исследователя, к типу некоторых американских племен. Он высок, плечист, со статной, несколько тяжелой фигурой; крупные, правильные черты лица, лоб высокий и прямой; нос крупный, прямой, резко очерченный; глаза большие, широко расставленные; выражение лица мрачное. Среди женщин чаще встречается монгольский тип, с широкими скулами, расплывшимся носом и вывороченными ноздрями. Смешанность типа (азиатско-американского) подтверждается некоторыми преданиями, мифами и различиями в особенностях быта оленных и приморских чукч: у последних, например, собачья упряжка американского образца. С русскими чукчами столкнулись впервые еще в XVII столетии. В 1644 г. казак Стадухин, первый доставивший известие о них в Якутск, основал Нижнеколымский острог. Чукчи, кочевавшие в то время как на восток, так и на запад от реки Колымы, после упорной, кровопролитной борьбы окончательно покинули левый берег Колымы, оттеснив при своем отступлении эскимосское племя мамаллов с побережья Ледовитого океана к Берингову морю. С тех пор в течение более ста лет не прекращались кровавые столкновения между русскими и чукчами, территория которых граничилась по реке Колыме на западе и Анадырю на юге, со стороны Приамурского края. В этой борьбе чукчи выказали необыкновенную энергию. В плену они добровольно убивали себя, и если бы русские на время не отступили, они бы поголовно выселились бы в Америку. В 1770 г. после неудачной кампании Шестакова Анадырский острог, служивший центром борьбы русских с чукчами, был уничтожен и его команда переведена в Нижне-Колымск, после чего чукчи стали менее враждебно относиться к русским и постепенно стали вступать с ними в торговые отношения. В 1775 г. на речке Ангарке, притоке Большого Анюя, была построена Ангарская крепость, где, под охраной казаков, происходила ежегодная ярмарка для меновой торговли с чукчами. С 1848 г. ярмарка перенесена в Анюйскую крепость (была в 250 верстах от Нижне-Колымска, на берегу Малого Анюя). До первой половины XIX столетия, когда европейские товары доставлялись на территорию чукчей единственно сухопутным путем через Якутск, Анюйская ярмарка имела обороты на сотни тысяч имперских рублей. Сюда привозились чукчами не только обыденные продукты их собственного добывания (одежда из оленьих мехов, оленьи шкуры, живые олени, тюленьи шкуры, китовый ус, шкуры белых медведей), но и самые дорогие меха (бобров, куниц, черных лисиц, голубых песцов), которые так называемые носовые чукчи выменивали на табак и водку для сугрева у обитателей берегов Берингова моря и северо-западного побережья Америки. С появлением американских китоловов в водах Берингова пролива и Ледовитого океана, равно как с доставлением товаров на Гижигу судами добровольного флота (в 80-х годах XIX в.), наиболее крупные обороты Анюйской ярмарки прекратились, и позднее она обслуживала лишь потребности местного колымского торга, имея оборотов не свыше 25 тыс. рублей. Оленные чукчи жили почти исключительно оленеводством, которое, несмотря на массу случайных неблагоприятных условий - как эпизоотии, разбегание оленей в летние месяцы под влиянием укусов комаров, оводов и мух, слабой прирученности и прочего, - процветало и всегда давало чукчам вполне обеспеченное существование. Средний размер стада одного хозяина был от 300 до 400 голов, но были хозяева, имеющие по 2-3 стада, каждое в несколько тысяч голов. Чукотский олень - совсем другой породы, чем ламутский; он более дик, слабосильнее, голова его толще и короче, шерсть темнее; качества его скорее убойного, чем ездового оленя. Поэтому между чукчами и ламутами происходил постоянный обмен ездовых оленей на убойных. Охота для оленных чукчей являла собой второстепенный промысел. На первом плане стоял дикий олень, затем песец, росомаха, белка, медведь, волк; из морских животных били много-однако тюленей. Подсобным промыслом служило также рыболовство (удой, первобытных форм, и сетями). Приморские чукчи жили оседло по берегам моря и вели собачье хозяйство. Главным источником их пропитания была охота на морских животных (тюлени, моржи, белые медведи, песцы, китовый ус); материалы для жилищ и одежды (оленьи шкуры) они добывали от оленных чукч, в обмен на продукты своей добычи. Носовые чукчи больше всего стали известны своими торговыми операциями - скупкой дорогих мехов у эскимосских племен и торговыми сношениями с русскими на Анадыре и на Анюйской ярмарке. Жили они всегда стойбищами в 2-3 дома, которые снимались по мере истощения оленьего корма. На лето некоторые спускались к морю. Несмотря на необходимость перекочевок, жилище их было довольно громоздко и удобоперевозимо только благодаря обилию оленей (обоз стойбища доходил до 100 саней). Жилище чукч представляет большой шатер неправильно-многоугольной формы, крытый полотнищами из оленьих шкур, мехом наружу. Устойчивость против напора ветра придается камнями, привязываемыми к столбам и покрову шалаша. Огнище - посреди шалаша и окружено санями с хозяйственными принадлежностями. Собственно жилое помещение, где чукча ест, пьет и спит, состоит из небольшой четырехугольной меховой палатки-полога, укрепляемой у задней стенки шатра и наглухо с пола заделываемой. Температура в этом тесном помещении, нагреваемом животной теплотой ее обитателей и отчасти жировой лампой, была такая высокая, что старые чукчи раздевались в нем донага. Зимняя одежда чукч была обычного полярного типа. Она шилась из меха пыжиков (подросшего осеннего теленка) и состояла у мужчин из двойной меховой рубахи (нижней мехом к телу и верхней мехом наружу), таких же двойных штанов, коротких меховых чулок с такими же сапогами и шапки в виде женского капора. Совершенно своеобразна была женская одежда, тоже двойная, состоящая из цельно сшитых штанов вместе с низко вырезанным корсажем, стягивающимся в талии, с разрезом на груди и крайне широкими рукавами, благодаря которым чукчанки во время работы легко высвобождали руки. Летней верхней одеждой служили балахоны из оленьей замши или из пестрых покупных материй, а также камлейки из тонкошерстной шкуры оленя с разными обрядовыми нашивками. Костюм грудного ребенка состоял из оленьего мешка с глухими разветвлениями для рук и ног. Вместо пеленок подкладывался слой мха с оленьей шерстью, впитывающий в себя испражнения (типа современных прокладок из ваты), которые ежедневно выбирались через особый клапан, пристегивающийся к отверстию мешка. Большая часть украшений чукч - подвески, повязки, ожерелья (в виде ремешков с бусами и фигурками и т. п.) - имели древнее религиозное значение, но были и настоящие украшения в виде металлических браслетов, сережек и т. п. Вышивки у оленных чукч были очень грубы. Обрядовое значение имело и раскрашивание лица кровью убитой жертвы, с изображением наследственно-родового знака - тотема. Самый любимый рисунок, по словам их исследователя Богораза, ряд небольших дырочек, обметанных по краям (английское шитье). Часто узор состоит из черных и белых квадратиков гладкой оленьей шкуры, вырезанных и сшитых вместе. Оригинальный узор на колчанах и одеждах приморских чукч - эскимосского происхождения; от чукч он перешел ко многим полярным народам Азии. Убор волос всегда различен у мужчин и у женщин. Последние заплетают две косы по обеим сторонам головы, украшая их бусами и пуговицами, выпуская иногда передние пряди на лоб (замужние женщины). Мужчины выстригают волосы очень гладко, оставляя спереди широкую бахрому и на темени два пучка волос в виде звериных ушей. Утварь, орудия и оружие употребляются главным образом европейские (металлические котлы, чайники, железные ножи, ружья и т. д.), но оставались в быту чукчей много остатков недавней первобытной культуры: костяные лопаты, мотыги, сверла, костяные и каменные стрелы, наконечники копий и т. д., сложный лук американского типа, пращи из костяшек, панцири из кожи и железных пластинок, каменные молотки, скребла, ножи, первобытный снаряд для добывания огня посредством трения, примитивные лампы в виде круглого плоского сосуда из мягкого камня, наполняемого тюленьим жиром и т. д. Первобытными сохранились их легкие санки, с дугообразными подпорками вместо копыльев, приспособленные только для сидения на них верхом. В санки запрягаются или пара оленей (у оленных чукч), или собаки, по американскому образцу (у приморских чукч). Пища чукч - преимущественно мясная, в вареном и сыром виде (мозг, почка, печень, глаза, сухожилья). Охотно употребляют и дикие коренья, стебли, листья, которые варят вместе с кровью и жиром. Своеобразное блюдо представляет так называемое моняло - полупереварившийся мох, извлеченный из большого оленьего желудка; из моняла приготовляют различные консервы и свежие блюда. Полужидкая похлебка из моняла, крови, жира и мелко покрошенного мяса была самым распространенным видом горячей пищи. Очень пристрастны чукчи к табачку, водке и мухоморам-их они любили всегда больше всего. Агнатные чукчи, были объединены общностью огня, единокровностью по мужской линии, общим тотемным знаком, родовой местью и религиозными обрядами. Брак преимущественно был эндогамный, индивидуальный, часто полигамический (2-3 жены); среди определенного круга родственников и побратимов допускалось, по соглашению, взаимное пользование женами; обычен был также левират. Калыма не существовало. Целомудрие для девушки не играло первобытной роли. По своим верованиям чукчи - анимисты, так и не ставшие коммунистами; они персонифицируют и обоготворяют отдельные области и явления природы (хозяева леса, воды, огня, солнца, оленей и т. п.), многих животных (медведя, ворону), звезды, солнце и луну, верят в сонмы злых духов, причиняющих все земные бедствия, включая болезни и смерть, имеют целый ряд регулярных праздников (осенний праздник убоя оленей, весенний - рогов, зимнее жертвоприношение звезде Алтаир, родоначальнику чукч и т. д.) и множество не регулярных (кормление огня, жертвоприношения после каждой охоты, поминки покойников, обетные служения и т. д.). Каждая семья, кроме того, имеет свои семейные святыни: наследственные снаряды для добывания священного огня посредством трения для известных празднеств, по одному на каждого члена семьи (нижняя дощечка снаряда представляет фигуру с головой хозяина огня), далее связки деревянных сучков "отстранителей несчастий", деревяшек-изображений предков и, наконец, семейный бубен, так как камлание с бубном у чукчей не есть достояние одних специалистов-шаманов. Последние, почувствовав свое призвание, переживают предварительный период своего рода невольного искуса, впадают в глубокую задумчивость, бродят без пищи или спят по целым суткам, пока не получат настоящего вдохновения. Некоторые умирают от этого кризиса; некоторые получают внушение о перемене своего пола, т. е. мужчина должен превратиться в женщину, и наоборот. Превращенные принимают одежду и образ жизни своего нового пола, даже выходят замуж, женятся и т. д. Покойников либо сжигают, либо обертывают пластами сырого оленьего мяса и покидают в поле, предварительно прорезав покойнику горло и грудь и вытащив наружу часть сердца и печени. Предварительно покойника обряжают, кормят и гадают над ним, заставляя отвечать на вопросы. Старики часто заблаговременно убивают себя сами или, по их просьбе, убиваются близкими родственниками. Фольклор и мифология чукч очень богаты и имеется много общего с американскими чукчами. Язык чукч очень богат как словами, так и формами; в нем довольно строго проведена гармония звуков. Фонетика очень трудна для европейского слуха и непривычного к холоду уха. Главные психические черты чукч - чрезвычайно легкая возбудимость, доходящая до исступления, склонность к убийствам и самоубийствам при малейшем поводе, любовь к независимости, настойчивость в борьбе; наряду с этим чукчи гостеприимны, обычно добродушны и охотно приходят на помощь своим соседям, даже русским, во время голодовок могут отдать последнюю жену. Чукчи, особенно приморские, прославились своими скульптурными и резными изображениями из мамонтовой кости, поражающими своей верностью природе и смелостью поз и штрихов и напоминающими замечательные костяные изображения палеолитического периода.
Чум - это конический теплый шалаш из жердей, покрываемый берестой, войлоком или оленьими шкурами; форма жилища, распространенная по всей Сибири, от Уральского хребта до берегов Великого океана, у финских, тюркских и монгольских племен. Историки жилища признают эту форму первым опытом искусственно создаваемого жилья, к которому человек обратился от полых, дуплистых деревьев и пещер. Первообразом чумов могли служить прислоненные наклонно к дереву ветви. В Европейской России чум давно утратил свое былое назначение и обратился в служебную хозяйственную постройку: у черемис, вотяков, чуваш, татар его жердяной остов служил овином (шиш); покрытый соломой, он прикрывал вход в погреб. У западных финнов - в северной Финляндии и Карелии - он под именем коты служил в летнее время кухней. Посредине чума, под отверстием в его вершине, помещался обычно очаг, сложенный из мягких камней. Такого же типа кухни из еловых жердей встречались в 1840-х годах у эстов; на острове Даго и около Феллина кота с таким назначением была в ходу в конце XIX в., но феллинская кота (кцк) представляется уже усложнением древней: конус из жердей служит крышей над круглой каменной стенкой. Феллинский кцк-такой же шалаш, покрываемый летом парусиной, зимой - толстым войлоком, в первобытной форме встречался, под именем ката, у кочующих в Швеции лопарей. У русских лопарей он служил походным жильем (кувакса) и прикрывался до половины парусиной.
Чума-в прежнее время она вызывала многие эпидемические болезни, поражавшие современников колоссальной смертностью. Поэтому очень трудно бывает по описаниям древних авторов с уверенностью сказать, имеют ли они в виду именно ту болезнь, которую называют позднее страшной чумой. По-видимому, первые достоверные сведения о так называемой бубонной чуме относятся к концу второго и началу третьего века нашей эры, когда, по словам Орибазия, "в Ливии, Египте и Сирии наблюдались чумные бубоны смертельные и острые". Особенно известна так называемая "Юстинианова чума", вспыхнувшая в 542 г. в Пелузиуме (в Нижнем Египте) и быстро распространившаяся по Египту, Сирии и Малой Азии. Весной следующего года она была уже в Константинополе, где свирепствовала в течение четырех месяцев. В середине эпидемии ежедневно умирало пять тысяч человек, а в самом разгаре ее даже до 10 тысяч в день. При такой громадной смертности не хватало ни рук, ни мест для погребения умерших: их забирали на корабли и вывозили в открытое море. Разбежавшиеся жители Константинополя разнесли с собой заразу, и вскоре по всей Европе пошли вспышки чумы, которая не переставала появляться то там, то сям до самого конца столетия. В VII и VIII вв. чума появлялась в Византии и в Риме в виде изолированных вспышек, не имевших большого распространения; в IX и Х вв. чума уже произвела большие опустошения почти во всей Европе; в XI столетии она впервые появилась в Польше и в России: в 1090 г. в Киеве за две недели от чумы погибло 7000 человек; в XII в. от нее нередко страдали армии крестоносцев; в XIV в. в Европе разразилась самая страшная эпидемия чумы, какая известна в истории. Эта эпидемия, получившая название "черной смерти", проникла в Европу и в северную Африку из Азии. Родиной ее, по-видимому, следует считать Восточный Китай, где в 1334 г. погибло от нее, по словам китайских историков, до пяти млн. человек. Отсюда с караванами чума двинулась на запад разными путями: северным берегом Каспийского моря, через Индию в Малую Азию и в Константинополь и, наконец, через Багдад и Аравию в Нижний Египет и северную Африку. В 1346 г. чума уже была в Крыму, а в 1348 г. - на острове Кипр, население которого почти поголовно вымерло. Сначала жители острова, опасаясь восстания своих магометанских рабов, перебили их, но затем погибли сами. По Средиземному морю плавали корабли с вымершим от чумы экипажем и, прибиваясь к берегу, привозили с собой заразу. В течение следующих 2-3 лет черная смерть охватила всю Европу вплоть до таких отдаленных уголков, как Норвегия, Фарерские острова и даже Гренландия. В 1351 г. она проникла через Польшу в Россию. Впрочем, по словам новгородской и псковской летописей, она появилась не только через Польшу, но также и через Астрахань. Сведения о числе погибших от черной смерти не могут претендовать на точность, однако не подлежит сомнению, что смертность от этой эпидемии превзошла все эпидемии, когда-либо бывшие до и после того. Множество населенных мест вымерло поголовно; Италия потеряла половину своего населения; в Германии умерло более 1200000 человек; в Лондоне не менее 100 тысяч; в Любеке в течение одного лета 1350 г. умерло от 80 до 90 тысяч; в Вене в разгаре эпидемии умирало ежедневно до 1200 человек. В Авиньоне за невозможностью погребать умерших папа Климент VI освятил реку Рону и разрешил бросать туда умерших от чумы, что увеличило очаг черной смерти, хотя люди перестали даже прикасаться друг друга. В общем, как полагают, в Европе в это время погибла четвертая (1/4 ) часть всего населения. Отличительной чертой этой эпидемии чумы было преобладание легочных форм (чумной пневмонии) с кровохарканием. После черной смерти вспышки чумы в разных местах Европы не прекращались до самого XVIII в. включительно, причем отдельные эпидемии хотя и не распространялись на большое пространство, но нередко отличались большой злокачественностью. Последняя значительная эпидемия чумы в Западной Европе наблюдалась в 1720 г. в Марселе, куда она была занесена кораблем, пришедшим из Сирии с хлопчатой бумагой. Эпидемия тянулась почти девять месяцев и похитила, по официальным сведениям, 39000 человек. С этого времени чума наблюдалась только в восточной Европе на Балканском полуострове, в Польше и в России. В России чума повторялась неоднократно в XI и в XIII вв., а в XIV в. "черная смерть" особенно свирепствовала в Пскове, в Новгороде, Смоленске, Рязани, Коломне, Переяславле, Москве и множестве других старорусских городов; в Глухове и Белоозере вымерли все жители поголовно. В 1386 г., по словам Никоновской летописи, в Смоленске свирепствовала чумная смерть, после которой в городе осталось в живых только 10 человек. С тех пор чумные эпидемии в России, можно сказать, не переводились в течение всех последующих четырех столетий, достигая иногда громадной напряженности. Так, например, в 1603 г. была вспышка чумы в Москве, причем за государственный счет было похоронено 127000 человек. Не менее опустошительна была эпидемия 1654 г. (в царствование Алексея Михайловича, когда Россия официально объединилась с Украиной), распространившаяся от Казани до Чернигова и от Астрахани до Новгорода. В XVIII в. чума свирепствовала в армии Петра I под Ригой, в 1738-1740 г.г. - в Малороссии и в 1769 г. в армии, действовавшей в Молдавии и Валахии. Отсюда зараза проникла в Киев и, наконец, в 1770 г. в Москву, где она свирепствовала два года. Несмотря на энергичные и, в общем, довольно рациональные меры, принимавшиеся для прекращения эпидемии, она распространялась довольно упорно, главным образом, благодаря невежественности населения, скрывавшего больных и враждебно встречавшего предписываемые предохранительные меры. Дело доходило даже до серьезных народных волнений, во время которых был убит архиепископ Амвросий. В XIX в. чума в России обнаруживалась неоднократно в войсках, действовавших в Малой Азии, а также на Балканском полуострове. Из Турции и из Персии она неоднократно была завозима в Одессу, в 1812 г., 1829 и 1837 г.г., и в Севастополь в 1830 г., а также в Закавказье и в нижнее Поволжье. Затем, после продолжительного перерыва, чума вновь появилась в пределах России в 1878 г., опять-таки в нижнем Поволжье, а именно в Астраханской губернии. Первые случаи наблюдались в селе Ветлянке, где в течение трех месяцев погибло 359 человек; в меньшей мере болезнь свирепствовала в других близких к Ветлянке селах: Пришибенском, Селитряном, Михайловском, Старицком и др. Способ заноса чумы в Ветлянку не мог быть с точностью выяснен. Предполагают, однако, что она занесена была казаками, участвовавшими в осаде Карса, где действовали турецкие войска, прошедшие предварительно через некоторые, зачумленные в то время, местности в Месопотамии. Возможно, впрочем, что чума была занесена в Ветлянку через Астрахань, куда могла попасть из персидского города Решта. Последняя эпидемия чумы началась в 1894 г. в южном Китае и захватила целый ряд портовых городов (Гонг-Конг, Макао, Кантон, Амой, Свату), откуда путем морских сношений перебралась в 1896 г. в Бомбей. Здесь эпидемия не прекращалась долгое время, периодически ожесточаясь зимой и затихая в жаркое время года. Из Бомбея чума не только распространилась по западной части Индостана, но и постоянно заносилась в различные порты Азии, Африки (Александрия, Мозамбик, Мадагаскар), Америки (Асунсьон в Парагвае, Сантос в Бразилии), Австралии (Сидней) и Европы (Марсель, Триест, Лондон, Опорто, Одесса, Гамбург). В пределах России в течение этого времени вспышки чумы наблюдались неоднократно, а именно, кроме Одессы, в селениях (кишлаках) Анзоб и Маргиф на русско-бухарской границе, в селе Колобовка Царевского уезда Астраханской губернии, в киргизских становищах Кешкене и Кене-Аралах, в посаде Владимировка и в некоторых селениях киргизской орды (Текебай-Тубек, Мереке, Кара-Куге и др.). Чума вызывается особой бактерией, которая была открыта в Гонг-Конге только в 1893-1894 гг. одновременно двумя бактериологами, французским - Йерсеном, и японским - Китасато, совершенно независимо друг от друга. Специфичность этой палочки для чумы не подлежит сомнению, ибо 1) со времени ее открытия она была неизменно находима при всех вспышках чумы, имевших место во всех концах земного шара; 2) ее находят только у чумных больных и никогда у здоровых людей или у больных, страдающих какими-либо другими болезнями; 3) чистые культуры этой палочки, будучи привиты животным, восприимчивым к чуме, вызывают у них болезнь, совершенно тожественную с самопроизвольной чумой; 4) наблюдались случаи нечаянного самозаражения людей от животных, зараженных чистыми культурами чумной палочки, причем у заразившихся людей развивалась совершенно типическая чума; наконец, 5) в крови животных, зараженных живыми или убитыми культурами чумной палочки, появляются специфические вещества, предохраняющие людей и животным от самопроизвольной и прививной чумы. Чумные бактерии представляются при увеличении в тысячу раз в виде коротеньких, слегка овальных палочек, иногда настолько коротких, что их можно принять за шарик. Они легко окрашиваются всеми щелочными анилиновыми красками, обычно употребляемыми для окраски бактерий, как, например, фуксином, метиленовой синькой, генциан-виолетом и др. Особенно типично для чумных палочек то, что они часто, хотя и далеко не всегда, окрашиваются преимущественно по концам (полюскам), тогда как середина остается бесцветной (биполярная окраска). Более молодые палочки окрашиваются обычно сплошь. В культурах старых или выращенных при неблагоприятных условиях легко появляются уродливые (так называемые инволюционные) формы палочек в виде раздутых шаров, колец и т. п., которые настолько характерны, что по ним можно даже отличать чумные бактерии от других сходных с ними видов. Чумные палочки не обладают органами движения (жгутиками) и потому неподвижны. Размножаются они исключительно прямым делением и не образуют спор. Наилучшая температура для их роста - около 25№ Ц., хотя они достаточно хорошо растут и при комнатной температуре. Чумные палочки суть аэробы, т. е. они не растут без доступа кислорода. Они могут расти на большинстве употребляемых в бактериологии питательных сред, как, например, на бульоне, желатине, агаре, картофеле, кровяной сыворотке и т. д., лишь бы питательная среда была достаточно влажна и обладала нейтральной или слабощелочной реакцией; на кислых питательных средах чумные бактерии не растут; на недостаточно влажных средах (старый подсохший агар) или, например, на агаре, содержащем 3% поваренной соли, чумные бактерии легко образуют инволюционные формы. Чумные палочки не вырабатывают ферментов, пептонизирующих желатин, и потому не разжижают последний. Равным образом, они не вызывают брожения сахара. Если пробирку с обеспложенным бульоном засеять чумными палочками и не встряхивать, то размножающиеся палочки собираются на дне в виде серого облачка, бульон же над ними остается совершенно прозрачным. Если на поверхности бульона плавают какие-нибудь индифферентные частицы, например капельки застывшего жира, то они служат исходной точкой для размножения чумных бактерий, которые свешиваются при этом с нижней поверхности таких частиц в глубь бульона в виде сероватых пушистых нитей (так называемых сталактитов). Все эти особенности роста на различных питательных средах важны в том отношении, что помогают отличить чумные бактерии от других, сходных с ними видов. В чистых культурах, предохраняемых от высыхания и действия света, чумные бактерии сохраняют свою жизнеспособность в течение многих месяцев и даже лет. Высушивание убивает чумные палочки довольно скоро, особенно, если оно происходит в тепле. Во всяком случае, для этого нужно не менее 8-9 дней. Прямые солнечные лучи убивают чумные палочки за один день. Влажный жар убивает их при 100№ немедленно, при 80№ в 5 минут, при 55-70№ за 10 минут. В похороненных трупах чумные палочки сохраняют свою жизнеспособность не дольше месяца. Наибольшей чувствительностью отличаются морские свинки. Они погибают от заражения в брюшину или под кожу, а также при введении чумных бактерий в желудок. При впрыскивании под кожу клетчатка вокруг места прививки наполняется желатинообразной отечной жидкостью и пронизывается кровоизлияниями. Ближайшие к месту прививки лимфатические железы опухают и размягчаются (превращаются в бубоны); во внутренних органах находят многочисленные кровоизлияния на брюшине и плевре, значительное опухание селезенки и нередко множество просовидных желтовато-белых узелков в печени и в селезенке. В крови и во всех органах множество чумных палочек. При заражении малыми количествами ослабленных чумных бактерий животные иногда остаются в живых несколько недель и даже месяцев, но в конце концов все-таки погибают от прогрессивного истощения и исхудания с выпадением волос и атрофией внутренних органов, в которых уже чумных палочек не оказывается. Такое прогрессивное отравление чумным ядом вполне соответствует той форме, которая наблюдается у людей под именем "чумного маразма". Заражение возможно также через кожу даже при легком втирании в выбритую или даже не выбритую кожу живота, причем местных явлений может не быть никаких и наступившее заражение сказывается появлением бубонов паховых и подмышечных. Нанесение чумных бактерий на слизистую оболочку носа и на соединительную оболочку глаза также может обусловить заражение, причем первичный бубон развивается в лимфатических железах шеи. Кроме морских свинок, восприимчивы и другие грызуны: кролики, крысы, мыши, тушканчики, белки и т. д. Собаки очень мало восприимчивы к подкожному заражению и совершенно не восприимчивы к заражению с пищей. Кошки также мало восприимчивы и хотя могут заболевать, поедая зачумленных крыс, но заболевание часто ограничивается лишь местными явлениями чумки во рту. Свиньи могут быть заражены впрыскиванием в брюшину, но совершенно не восприимчивы к заражению под кожу и через рот. Существует болезнь "чума рогатого скота", ничего общего с человеческой чумой не имеющая. Рогатый скот, лошади, овцы и козы мало восприимчивы к обычной чуме; подкожная прививка вызывает у них лихорадку с образованием нарыва на месте впрыскивания. Самопроизвольное заражение у этих животных маловероятно. Птицы, за исключением, может быть, воробьев, совершенно не восприимчивы к чуме. Змеи, ящерицы и лягушки также невосприимчивы к чуме при обыкновенных условиях, хотя их можно сделать восприимчивыми, нагревая их. Из насекомых - мухи, блохи, клопы и муравьи, питавшиеся зачумленным материалом, могут содержать, а, стало быть, и выделять жизнеспособные чумные палочки, и заражение от укуса этих насекомых, хотя точно и не доказано, но, во всяком случае, вполне возможно. Заражение людей происходит, несомненно, чаще всего через кожу, хотя, в громадном большинстве случаев, на коже не удается найти царапину или ранку, послужившую местом заражения. Это и не удивительно, ибо заражение возможно и через простое втирание чумных бактерий в неповрежденную кожу. Равным образом, и через слизистые оболочки чумные бактерии могут проникать, не вызывая никаких местных явлений. По всей вероятности, число случаев чумы с первичными бубонами на шее заражение происходит через слизистую оболочку полости рта. Заражение через кишечник происходит у людей, по всей вероятности, столь же редко, как и у животных. Так называемая легочная форма чумы, по всей вероятности, происходит через вдыхание мелко распыленных чумных бацилл. Между заражением чумой и появлением первых симптомов болезни проходит известное время, так называемый инкубационный период, который продолжается от 3 до 10 дней. Несомненно, что в громадном большинстве случаев продолжительность инкубационного периода не превышает пяти дней. Перенос болезни совершается через соприкосновение с чумными больными, с их выделениями и с их трупами. Чумный яд не летуч, и потому простое пребывание вблизи больного не опасно. Впрочем, при чумном воспалении легких воздух в непосредственной близости сильно кашляющего больного может иногда содержать мельчайшие капельки мокроты, заключающие в себе чумные палочки. Все выделения больного могут иногда содержать чумные палочки, равно как белье и постель, загрязненные этими выделениями. Гной вскрывшихся бубонов часто содержит большие количества чумных бактерий. Таким образом, передача заразы через некоторые предметы (не вполне просохшее белье, одежда и т. п.) вполне возможна. Заявления же старинных авторов, будто бы платье чумных больных может передавать заразу еще спустя несколько лет, очень маловероятны. Скученность, грязь и общие антигигиенические условия несомненно предрасполагают к заражению чумой. Ввиду сказанного выше о чрезвычайной восприимчивости некоторых животных, особенно грызунов, к чуме, понятна прочная связь чумных эпидемий с чумными эпизоотиями. В очень многих местностях вспышкам чумы предшествовала громадная смертность среди крыс и мышей, что действительно зависело от чумной болезни. При появлении чумы среди крыс последние массами выселяются и появляются в местах, где их прежде вовсе не было, неся с собой заразу. Вероятность непосредственного заражения людей от крыс и мышей бывает невелика; гораздо важнее то, что крысы, погибшие от чумы, заражают поверхность почвы, зерновой хлеб и другие товары (хлопок); кроме того, чумные крысы заражают домашних кошек, которые уже находятся в гораздо более тесном соприкосновении с людьми, чем крысы и мыши. Кроме того, блохи и иные паразиты зачумленных животных могут содержать чумные палочки и, переходя на человека, непременно сообщают ему заразу. Чума не находилась в зависимости ни от климата, ни от политического устройства и поверхности страны, ни от времени года. Чумные эпидемии наблюдались на экваторе (Уганда), так и за северным полярным кругом (Гренландия), как в низменных местностях (Ломбардия), так и в гористых (Альпы, Гималаи), как в жаркое, так и в холодное время года (Ветлянская эпидемия в декабре 1878 г. при -10№ Р.). В общем во время сильной жары эпидемия даже ослабевает. Заболеваемость и смертность от чумы в разные эпидемии была различна. В 1721 г. в Тулоне из 26 тысяч жителей заболело 20 тысяч и умерло 16 тысяч, т. е. около 60%. Такая смертность не наблюдается ни при какой другой инфекционной болезни. Напротив, в Бомбее во время вспышки 1896-1897 г.г. из 846 тысяч жителей умерло 19849, т. е. всего 2,3%. Наблюдения, особенно в Индии, не оставляют сомнения, что на заболеваемость несомненно влияет большая или меньшая строгость мер, принимаемых для оздоровления населения. Наибольшая заболеваемость падает на возраст между 20 и 30 годами. Дети всякого возраста заболевают очень часто, хотя, по-видимому, в первые 1,5 года жизни ребенок менее предрасположен к заболеванию, чем в последующие периоды. После 50-летнего возраста чума встречается также реже. Мужчины и женщины, по-видимому, одинаково предрасположены к чуме, и если иногда кажется, что мужчины заболевают чаще женщин, то это просто объясняется тем, что мужчинам приходится больше подвергаться вредным влияниям температуры, влажности и т. п. Влияние расы на восприимчивость к чуме, по-видимому, существует. Легче всего заболевают негры, затем арабы и индусы, тогда как европейцы заражаются гораздо труднее, причем опять-таки жители северной Европы были менее восприимчивы, чем южане (турки, греки, армяне). В Бомбее, например, во время эпидемии 1896-1897 г.г. из 846000 индусов заболело около 20000, тогда как из 10000 европейцев заболело всего 40 человек. Некоторые наблюдатели полагают, впрочем, что такая различная восприимчивость зависит не от антропологических особенностей расы, а от социальных различий в образе жизни и меньших контактах. Равным образом, различная степень заболеваемости между представителями различных ремесел и профессий зависит, по-видимому, не столько от различных ремесел, сколько от сопровождающего их образа жизни. Большинство старых эпидемиологов принимали существование в разных местах земного шара эндемических очагов чумы, где болезнь эта держалась, по-видимому, с незапамятных времен, периодически ожесточаясь. К таким эндемическим очагам относили: 1) некоторые местности на южном склоне Гималайских гор, а именно: Гарваль и Кумаон, где с 1836 г. по 1897 г. насчитывалось более 30 вспышек чумы, известной там под названием "великой смерти" (Маhаmаri). 2) По мнению Толозана, персидский и турецкий Курдистан и особенно местность около Тавриза также представляли один из эндемических очагов чумной эпидемии, откуда она периодически спускалась в Месопотамию или в так называемый Ирак-Араби, особенно в местности около Багдада. 3) В Аравии на плоскогорье Ассир чума в течение 30 лет повторялась 8 раз. 4) Коху удалось открыть еще один эндемический очаг чумы в Уганде под самым экватором. 5) В китайской провинции Юнь-Нань чума держалась, насколько известно, более 50 лет. 6) Есть основание думать, что в Тибете и в северной Монголии также скрывались эндемические очаги чумы. В Монголии эндемична была чума тарбаганов (степных грызунов вроде сурков), от которых нередко заражались и охотящиеся за ними бедные люди. В общем, можно сказать, что чума легче всего становится эндемичной средой среди населения горных местностей, ибо, как уже было сказано выше, сильная или большая жара прекращают чумные эпидемии. В горах же чума и ее переносчики имели возможность в разгар жаркого времени года подниматься в вышележащие области, где не так жарко; зимой же вновь спускается по склону гор. Болезнь в громадном большинстве случаев начинается внезапно. Обычно начинается с озноба, продолжающегося не долго, но иногда повторяющегося раза два. Вместе с тем появляется сильнейшая головная боль и головокружение, иногда и сильная рвота. Температура тела уже в первый день резко повышается, достигая иногда 40-41№. В течение первых трех дней болезни лихорадка обычно бывает более или менее постоянного типа (febris continua); начиная с третьего дня появляются более или менее значительные ремиссии и температура начинает постепенно спадать. Внезапное или критическое падение температуры наблюдается редко. Вместе с лихорадкой появляются и некоторые другие довольно характерные общие явления: прежде всего, крайняя слабость и разбитость, доводящие больного до такой глубокой прострации, которая редко наблюдается в начале других лихорадочных заболеваний. Больные жалуются на сильнейшую головную боль, преимущественно в области лба, но в общем чрезвычайно апатичны, чему соответствует вялое, полусонное и, в общем, довольно характерное выражение лица. Во многих случаях, уже в конце первых суток или в начале вторых появляются два довольно характерных симптома, а именно: своеобразное белое обложение языка и расстройство речи. Русские врачи, описывавшие московскую чуму 1772 г., отмечали, что у чумных больных "выговор невнятен и невразумителен, язык как бы прикушен или приморожен, или как у пьяного". В некоторых, особенно тяжких, случаях дело ограничивается этими общими явлениями, и больные умирают в первые же сутки, прежде чем успевают развиться какие-либо местные локализации чумного процесса. Такие случаи "молниеносной чумы" (pestis siderans) наблюдаются только в разгаре эпидемии. В большинстве же случаев с начала вторых суток обрисовывается развитие либо бубонов (бубонная форма чумы), либо воспаления легких (пневмоническая форма чумы), либо реже-кожных пустул, карбункулов и омертвений кожи (кожная форма чумы). Чумным бубоном называется специфическое воспаление лимфатической железы под влиянием проникших в нее чумных палочек. Бубоны бывают паховые, подмышечные и шейные. Та или другая локализация бубона находится в зависимости от места проникновения микробов в тело; ближайшая к месту заражения крупная лимфатическая железа вниз по току лимфы и превращается в "первичный" бубон. Вторичными бубонами называют воспаление лимфатических желез, являющееся выражением общего заражения всего организма чумными бактериями, проникшими в кровь. В типических случаях чуть не все лимфатические железы тела могут перейти в воспаление. Лимфатические железы, образующие первичный бубон, резко набухают вследствие размножения входящих в состав их лейкоцитов, а также вследствие развития в них огромного количества чумных бацилл, вследствие отека тканей лимфатической железы и прилива крови к ней (гиперемии), доходящего во многих местах до кровоизлияний (геморрагии). Обычно этот воспалительный процесс захватывает сразу целый пакет близлежащих лимфатических желез, сливающихся в одну общую массу. Клетчатка, окружающая воспаленные лимфатические железы, также бывает пронизана кровоизлияниями и переполнена отечной жидкостью, содержащей нередко множество чумных бацилл. На 4-5 день болезни в воспаленной ткани лимфатических желез, образующих бубон, появляются отдельные очаги омертвения (некрозы) в виде сероватых крошащихся масс, подвергающихся иногда размягчению. Еще дня 2-3 спустя железа подвергается сплошному нагноению и превращается в нарыв, отграниченный от окружающих тканей бывшей капсулой железы. Отечное состояние подкожной клетчатки к этому времени уже уменьшается. Образовавшийся нарыв (абсцесс) спустя несколько дней может вскрыться, но иногда капсула лимфатической железы, подвергшейся нагноению, прободается гноем раньше не с той стороны, которая обращена к коже, а с противоположной, и гной изливается в межмышечную клетчатку, омывая сосудисто-нервные пучки. Если спустя некоторое время такой бубон вскрывается и через кожу, сам собой или при помощи разреза, то вместо вполне отграниченной небольшой полости оказывается большая неправильной формы полость с идущими во все стороны гнойными затеками; на дне этой полости (при паховых бубонах) лежит иногда сосудистый пучок, как бы отпрепарированный. На местах вскрывшихся бубонов, если они были предоставлены самим себе, нередко образуются безобразные рубцы, стягивающие кожу в складки и иногда даже расстраивающие функции конечностей, например, разгибание в тазобедренном суставе. Вторичные бубоны отличаются от первичных, прежде всего, тем, что отечные и геморрагические явления бывают гораздо менее выражены или вовсе отсутствуют. Переход бубонов в нагноение часто (но не всегда) зависит от вторичного заражения гноеродными микробами. Клинически бубон сказывается сначала появлением болезненной точки на месте будущего бубона, а затем появлением опухоли, не резко ограниченной. Чаще всего наблюдаются паховые бубоны, затем подмышечные и, наконец, шейные. На ту или другую локализацию бубонов имеет, между прочим, влияние возраст и пол. Так у взрослых мужчин чаще всего наблюдаются паховые бубоны; у детей чаще бывают шейные бубоны. Эти последние представляют нередко особую опасность, ибо описанный выше воспалительный отек клетчатки вокруг железы распространяется иногда на глубокие слои клетчатки, окружающие дыхательное горло и гортань, а оттуда прокладывает себе дорогу в подслизистую соединительную ткань гортани и у больного развивается постепенно картина острого отека голосовой щели, сильнейшая одышка, синюха и иногда смерть от асфиксии. Иногда чумные бактерии в своем распространении по лимфатической системе как бы перескакивают через ближайшие к месту заражения лимфатические железы и сосредоточиваются в следующих за ними, так что иногда, например, паховые железы могут оставаться свободными или незначительно припухшими, тогда как железы, лежащие в брюшной полости по ходу соответствующей артерии, превращаются в огромный бубон, прощупывающийся сквозь брюшные покровы. Бубоны не всегда нагнаиваются; иногда они рассасываются и без перехода в нагноение.
Чумичка - так называется обычная длиннохвостая синичка.
Чутье- это врожденная способность у собак учуивать запах других животных. У охотничьих собак различают верхнее и нижнее чутье. Нижнее чутье отчасти доказывает его общую слабость, так как обладающие им собаки разбирают следы только обнюхивая их.
Чучела- приготавливаются из кожи животных со всеми верхними покровами, набиваемой внутри различными искусственными материалами. Препарирование животных начинается только тогда, когда пройдет трупное окоченение и тело их, сначала отвердевшее, получит прежнюю гибкость. Вымыв у птицы перья, заткнув клюв и ноздри, а также отверстие клоаки паклей и раздвинув на груди перья, разрезывают скальпелем кожу от середины гребня грудной кости до отверстия клоаки, стараясь не порезать мускулов. Края разреза осторожно раздвигают ручкой скальпеля или пальцами и, все время засыпая картофельной мукой (или другими гигроскопическими порошками, поглощающими выступающую кровь), отделяют кожу от мускулов. Отрезав ножницами коленные сочленения ног птицы так, чтобы бедренная кость осталась при туловище, и перерезав хвостовые позвонки таким образом, чтобы при коже осталась только их часть с хвостовыми перьями, спускают шкурку с туловища чулком до места прикрепления крыльев. Перерезав эти сочленения, продолжают спускать шкурку с шеи и головы до самого клюва, отрезывают голову от шеи и таким образом отделяют туловище. У многих плавающих и болотных птиц голова гораздо толще шеи, а потому для снятия шкурки приходится делать разрез на верхней части шеи. Когда шкурка снята, ее и оставшиеся при ней кости очищают от всех мягких частей, причем из черепа головы вынимаются мозг, глаза и язык. После этого промазывают шкурку, а также кости, предохраняющими от порчи веществами, преимущественно содержащими в себе мышьяк, а также сулему, карболовую кислоту, квасцы, камфару и т. п. Наибольшее распространение имело раньше так называемое мышьяковистое мыло, состоящее из 100 частей белого мыла, 37 частей винно-каменнокислого калия, 85 частей едкой толченой извести, 100 частей мышьяковистой кислоты и 15 частей камфары. После этого приступают к набивке чучела, требующей значительного искусства, вследствие чего натурально сделанные чучела стоят дорого. Сущность набивки заключается в том, что приготовляется из ваты (для мелких птиц), или пакли (оческов льна и конопли), или из других материалов (соломы, даже мха) искусственное туловище с шеей, по форме и величине соответствующее настоящему, и туго обматывается веревкой или нитками. Во всю длину такого туловища с шеей пропускают заостренную пережженную или мягкую проволоку. Туловище вставляют в шкурку таким образом, чтобы острый конец проволоки прошел через темя черепа птицы. Равным образом протыкаются другие проволоки в ноги птицы, через их пятки, причем на месте голеней обматываются паклей и затем втыкаются в туловище. После этого шкурка зашивается, чучелу придается руками естественная поза, и оно прикрепляется к доске проволоками, торчащими из пяток ног. Крылья и хвост прикрепляются к туловищу булавками с особыми крючками, а также обвязываются на время сушки полосками бумаги. Когда чучело высохнет, в глазные впадины вставляются искусственные глаза, а клюв, наросты на нем и ноги красятся в натуральный цвет. Однородные приемы употребляются и для набивки чучел млекопитающих, причем, однако, при снимании шкур с крупных животных делаются три разреза: два поперечных, идущих от лап по внутренней стороне ног, и один средний - от подбородка до конца хвоста. Для особенно больших животных приготовляются из дерева формы, с выпуклостями на месте мускулов, вставляемые в шкуру. Для набивки черепах, брюшной щит их отделяется от спинного долотом. При препарировании рыб кожа с них наизнанку не выворачивается, чтобы не выпала чешуя. С ящериц, лягушек, жаб и змей сдирают кожу, не делая на ней разреза; вместо этого увеличивают отверстие рта и глотки и, отделив голову от туловища, захватывают его и снимают кожу как женский чулок.
Чюрюк - в переводе со старого и татарского наречия обозначает гнилой, испорченный. Слово "чюрюк" со словом "пул" (деньги) обозначает прежние ассигнационные деньги, например, чюрюк-шахи - 11/3 копеек, чюрюк-аббаси - 51/3 коп.
Ш
Шабаш (ведовские сборища или сеймы ведьм, Hexensabbat) - мнимые торжественные ночные собрания ведьм и других лиц дьявольского обличия, предавшихся дьяволу, для поклонения ему, совершения жертвоприношений, обильных пиршеств, эротических плясок и бесстыдных оргий. Легенды о шабаше ведьм в общих чертах почти тождественны в славянском и западноевропейском фольклоре, и вера в реальность этих явлений разделялась, не только широкой массой простого населения, но и некоторыми представителями церкви, в особенности католической, которая само отрицание реальности подобных явлений считала грехом. Вера эта сложилась как результат взаимодействия живучих представлений и пережитков старых дохристианских верований и средневековых воззрений на дьявола. Анимистические представления о явлениях природы (в частности - анимизирование явлений грозы в виде пиршеств, плясок, оргий зооморфных божеств), воспоминания о языческих празднествах, сопровождавшихся плясками, ряженьем в шкуры божеств, гульбой и эксцессами фаллического культа - празднествах, вера в чародейство, волхвов, кудесников, ведунов и ведьм, в частности вера в особое призвание женщин в деле волшебства - с одной стороны, послехристианское перечисление всех старых языческих богов в слуги дьявола, возведенная в догмат легенда о договоре с дьяволом, борьба католической церкви с дуалистическими сектами, создавшая поверья о синагогах поклонников дьявола, психические эпидемии одержимости - с другой: вот источники веры в те явления, которые можно объединить общим названием шабаша ведьм. Сообразно этому двойственному источнику сложился, с одной стороны, цикл легенд чисто народных, с другой - церковных. Во всех мифологиях чародеи (ведуны, ведьмы, шаманы и т. д.), покровительствуемые всемогущими духами, особенно отличались волшебной властью над стихийными явлениями атмосферы. Поэтому самые ранние представления о ведовских сборищах указывают на ночные полеты ведьм по воздуху для вызывания гроз и ливней, для скрадывания солнца, луны, звезд и т. п. Такие ночные поезда рисует нам "Эдда", где ведьмы называются queldridha (Abendreiterin - ночные всадницы). В славянском фольклоре ведьмы, летая ночью по воздуху, блестят яркими огоньками, т. е. молниями. Такими быстролетными поездами носились по поднебесью и старые боги-покровители чародейства- Один со своим неистовым воинством и Фрея. Подобно старым богам, Тору, разъезжавшему на козлах, Фрее - на борове, Гиндле - на волке и т. д., ведьмы совершают свои полеты на излюбленных животных мифологии - на волках, взнузданных и погоняемых змеями, на кошках, козлах, медведях, свиньях (русская баба-яга), на оленях и т. п. Позднее ведьмы довольствуются в своих полетах скромными метлами, кочергами, ухватами, лопатами, граблями и просто палками, по мере надобности то ударяя по тучам и производя дождь, то начисто выметая небо от затемняющих его туч. Русские ведьмы и баба-яга носятся по воздуху в железной ступе (котле - туче), погоняя пестом или клюкой и заметая след помелом, причем земля стонет, ветры воют, а духи нечистые издают дикие вопли. Перед полетом ведьмы мажут себя волшебными мазями, брызгают водой, вскипяченной вместе с пеплом купальского костра (русская мифология), творят заговоры и т. д. Иногда ведьмы совершенно теряют земной облик, рисуясь, подобно облачным девам, прядущими при лунном свете свою небесную пряжу (туманы), белящими холсты или моющими свое белье, развешивающими его для сушки на белых облаках. Типичные шабаши ведьм появляются только после введения христианства, когда старые боги сливаются с дьяволом, ищущим себе поклонников, и языческие празднества с их обрядами преследуются церковью, как служение дьяволу. Смешение обоих элементов можно найти в шабашах. Горы, излюбленные места языческих жертвоприношений и обиталища богов, становятся обычными пунктами для шабаша ведьм (Лысая гора у Киева, где некогда стояли главные кумиры славян, Бабьи горы y чехов и словенцев, гора Шатрия у литовцев, Блоксберг, Шварцвальд и подобные у германцев и т. д.). Время сборищ приурочено к старым языческим праздникам. Главные сборища у русских происходили три раза в год: на коляду, при встрече весны и в ночь Ивана Купалы (празднество Перуну, заливающему зной дождевыми потоками). У немцев главный полет ведьм происходит в первую майскую ночь (Walpurgisnacht-вальпургиеву ночку), некогда посвященную Фрее. Немецкое предание об этой ночи лучше всего характеризует смешанные черты шабаша. Среди сонма ведьм, оборотней и давно умерших женщин (души усопших в свите Одина), слетевшихся на шабаш каждая со своим возлюбленным чёртом, при свете пылающих факелов, восседает на большом каменном столе сам сатана в образе козла, с черным человеческим лицом. Здесь, со своей королевой во главе, ведьмы, после коленопреклонения и целования сатаны, начинают докладывать ему о содеянных ими злых деяниях и сговариваются о планах новых дел, причем в случае недовольства которой-нибудь из них сатана тут же награждает ударами провинившуюся. По окончании деловой церемонии, при свете факелов, зажженных от пламени, которое горит между рогами большого козла, приступают к бизнес-пиршеству: едят лошадиное мясо, а напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов. Затем следует бешеная постыдная пляска ведьм с чертями, от которой на другой день остаются на месте следы ног коровьих и козьих. Инструментами для музыкантов служат, вместо волынки, лошадиная голова, а вместо смычка - кошачий хвост. Далее, совершается сожжение козла, черного быка и черной коровы. Шабаш оканчивается свальным развратным соитием при полном мраке, после чего ведьмы на своих метлах (как после корпоративной вечеринки на взятой в кредит машине) возвращаются домой. Точно так же в русском фольклоре на вешний Юрьев день (соответствующий немецкой германской первой майской ночи), посвященный громовнику, и в ночь на 24 июня (Ивана Купалы), посвященный Перуну, ведуны и ведьмы с распущенными косами, в белых развевающихся сорочках или звериных шкурах, или совсем обнаженные, собираются на Лысую гору, творят буйные, нечестивые игрища, пляшут вокруг кипящих котлов и чёртова требища, совещаются на пагубу людей и животных, ищут волшебные зелья (миф о Перуновом пламенном цвете) и т. д. По преданиям, собранным у Сахарова, с 26 декабря начинаются бесовские потехи; ведьмы со всего света слетаются на Лысую гору на шабаш и сдружаются там с демонами; 1 января ведьмы заводят с нечистыми духами ночные прогулки; 3 января, возвращаясь с гулянья, задаивают коров; 18 января теряют память от излишнего веселья. Аналогичные поверья имеются у славян и у литовцев. За железным столом или на троне восседает сам сатана (у чехов - в образе чёрного кота, петуха или дракона), а ведьмы предаются разгулу и любовным гульбищам с бесами, поют, пляшут, опиваются и объедаются. Все характерные черты ведовских собраний, начиная с места и времени их совершения, характерных животных старого культа (козел, змей, петух, кошка и т. д.), жертвоприношений, общих пиршеств, плясок, звериных шкур (тотемистический обряд) и т. д., вплоть до сексуальных оргий - все это черты языческих празднеств, с их тотемическими обрядами, жертвоприношениями, общими трапезами и оргиями, имевшими целью магически воздействовать на фаллических божеств природы (например, на празднике Ярилы). Даже фигура сатаны, хотя совершенно новая, облечена в старые, традиционные образы зооморфных божеств - козла, дракона и т. д. Средневековая католическая церковь считала совершенно реальными все эти народные предания и ревностно отыскивала мнимых участников легендарных сборищ или разгульных языческих собраний, предавая их самым суровым наказаниям. В 1459 г., например, несколько человек было сожжено по оговору женщины, показавшей, под пыткой, перед инквизитором Бруссаром, что они слетались на шабаш на палках, смазанных кровью лягушек, откормленных освященной просфорой, кровью маленьких мальчиков и coком трав, поклонялись дьяволу в образе козла, собаки, обезьяны и человека, приветствовали его постыдным поцелуем, приносили ему жертвы, молились ему, продав ему свои души, топтали крест и плевали на него, хулили Господа Бога и его сына Христа, а после пиршества друг с другом и с дьяволом, принимавшим образ то мужчины, то женщины, предавались самым гнусным и разнузданным эксцессам. Таковы были обычные обвинения в процессе ведьм. Обвиняя сначала всех язычников, потом хитрых евреев, отлученных от церкви, затем и всех еретиков в служении дьяволу, католическая церковь, кончила верой в существование формального еретического культа дьявола по ритуалу ведовских сборищ. Ересь и формальный культ дьявола стали синонимами. Еретики составляли настоящую синагогу дьявола, устраивая в честь его периодические субботы (отсюда субботы или саббат, шабаш ведьм). Участниками этих суббот являлись уже не жалкие ведьмы, а представители всех классов и рангов -светские и духовные князья, монахи, священники и т. д. Уже альбигойцев, которых папские легаты истребляли десятками тысяч, обвиняли в формальном культе дьявола; им приписывали собрания, на которых сатана присутствовал в образе дикого кота. К концу XV в. буллами пап, сочинениями инквизиторов и других церковных писателей создалась формальная, разработанная доктрина о ереси служения дьяволу. Целым аппаратом аргументов из писаний схоластиков, житий святых и показаний обвиняемых убежденно доказывалось, что детали шабаша - не обман воображения, а заведомо преступные реальные и телесные деяния жидов и язычников. В сочинении Жакерио "Flagellum hereticorum", 1458 г., читаем, что на шабаш ведьм являются не только женщины, но и мужчины, даже священники, монахи, вступающие в беседу с реальными бесами, от которых, по формальному договору, взамен отречения от Бога и церкви получают лихие деньги и силы чародейства. На собраниях, обычно происходящих по четвергам, обязательны оплевывание и топтание креста, принесение в жертву дьяволу оскверненных святых даров и плотский революционный разгул. Каждый получает от дьявола особый знак или дьявольский штамп (signum diaboli). Эта доктрина появилась в разгар самой ожесточенной религиозной борьбы в Европе и принесла обильные плоды. За 2,5 века, со времени издания буллы Иннокентия VIII (1484 г.) до второй половины XVIII в., в одной Германии по процессам ведьм погибло более 100000 человек, в Англии - до 30000. Легенды о шабаше ведьм в свою очередь действовали, как гипноз, на массы и вызывали временами настоящие психические эпидемии, когда целые группы женщин и детей во всеуслышание обвиняли себя в общении с дьяволом и участии в оргиях ведьм, а ревнители церкви, в таких фактах черпая новые опоры для своей веры, посылали на костер психически больных людей.
Шабер- это простонародное слово употреблялось раньше широко в Сибири, Вятской, Владимирской, Тамбовской и некоторых других губерниях России и было равнозначно слову "сосед". "Жить в шабрах" значило жить в близких соседях. Женский род этого слова-шабёрка, множественное число -шабры.
Шабли- белое вино, производимое в окрестностях города Шабли (раньше называемого Нижней Бургундией) из винограда "Pineau blanc Chardonnay" (или "Beaunois") и отличающееся превосходным вкусом и особенным приятным, характерным для него, букетом. Шабли часто пивали вместе с устрицами.
Шаброль форт(fort Chabrol) - так французскими и еврейскими журналистами был назван дом противосемитской (антиеврейско-арабской) лиги в Париже на улице Шаброль, в котором президент французского национального собрания, Жюль Герен, в ожидании обыска и ареста по обвинению в государственной измене, заперся с несколькими боевыми товарищами 12 августа 1899 г., запасшись достаточным количеством оружия и угрожая стрелять в полицейских, которые сделают попытку взломать его двери. Правительство Вальдека Руссо, не желая рисковать жизнью людей, предпочло, не врываясь в дом насильно, запереть выходы из него и взять Герена голодом как крепость. 20 сентября Герен был вынужден сдаться. Преданный (вместе с П. Деруледом, М. Габером и др.) верховному суду сената по обвинению в государственной измене, осложненной для него сопротивлением властям, он судился в январе 1900 г. и был приговорен к десятилетнему тюремному заключению. Осада Герена в "форте Шаброль" вызвала политически оправданные нападки на правительство со стороны французских патриотов и националистов; большинство французской публики в подобном образе действий властей увидели слабость правительства, заигрывание с богатыми эмигрантами и сдача форта Герена была насмешливо одобрена только многоголосой еврейской прессой.
Шаги- старая медная персидская монета, ценность ее равнялась пяти копейкам.
Шагид (шахид)- это арабское слово значит мученик. Так называется каждый мусульманин, получивший смерть за веру или павший в бою с неверными. Отсюда получил название персидский город Мешхед (буквально - место мученичества, так как там был убит Али, зять пророка Мухаммеда).
Шагрень (шагреневая кожа)- этим словом раньше называли ввозимую из Персии и Малой Азии, отчасти производимую в самой России(в граничащих с указанными странами областях) дубленую ослиную или лошадиную кожу, имеющую на поверхности ряд особых неровностей. Для приготовления ее хребтовую часть шкуры выдерживали в воде, пока не пойдет волос и не получится сильный нажор. После этого очищенную шкуру набивали на деревянную рамку, густо посыпали поверхность семенами дикой лебеды, покрывали полотном и оставляли до полного высыхания, вследствие чего кожа покрывалась возвышениями и углублениями. Повышения срезались специальным ножом до одного горизонта с понижениями, затем шкура размягчалась в воде и быстро додубливалась чаще дублом, а иногда и квасцами. Более плотные части, оставшиеся не срезанными, выступали больше и образовывали тот особенный материал, который характеризует шагрень. Шагреневая кожа из конской шкуры чаще изготавливалась на крупных польских конезаводах. Шагринированием на этих коноваленных заводах назывался процесс придания лицевой стороне кож (обычно мелких) рисунка, походящего на естественную мерею шагрени или даже от него отступающего. Шагреневые кожи подвергались потом усушке. За день до операции их увлажняли, нанесение же рисунка на лицо кожи производилось накатыванием металлическим валом с глубокой гравировкой. Обычно этот валок укреплялся в особой подвижной станине, которая приводилась в качательное или возвратно-поступательное движение соответственной передачей. Потом шагреневые кожи умеренно жировались.
Шадрик- это сырой поташ, прокаленная зола ильмовых или вязовых дров. Лучший сорт назывался самосадом, что шел на развод на мыловаренных и кожевенных заводах.
Шайва-даршана (санскрит. Звiva-darзana - это шиваитское учение, теория, система) - название одной из шиваитских сект в Индии, по учению которой человеку принадлежит свободная инициатива в деле спасения собственной души (другие секты, например, Пашупата, полагали, что спасение или гибель человеческой души предопределены свыше и человек бессилен повлиять на высшие решения божества).
Шакини (санскрит. Звkini- сильная, могучая) - в индийской позднейшей мифологии демоны женского пола, сопровождающие страшную супругу бога Шивы, Дургу или Кали.
Шаланда- это грузовая баржа, на которую сваливалась вычерпываемая со дна земля; имела опускные днища для вываливания этой земли на более глубоких водянистых местах.
Шалапуты (шалопуты, шалуны) - это название старой секты. Слово "шалапут" на малорусском наречии означало человека беспринципного, действия которого представляются не обоснованными, не мотивированными. Такими людьми должны были казаться народу последователи новой секты, как ведущие жизнь во многом не согласную с церковными требованиями. В некоторых местностях шалапуты носили другие названия. Так, в Ставропольской губернии они известны были также под именем "хлыстов" и "кадушечников", в Терской области их называли "богомолами" или "богомольцами"; последнее название удержалось за ними в Кирсановском уезде Тамбовской губернии и в Кубанской области. Название "кадушечников" усвоено шалапутами в тех местах, где распространены рассказы о ночных радениях шалапутов, в которых важную роль играла кадка или кадушка. Богомолами шалапуты названы за свою религиозность. Название "хлыстов" присвоено им священниками в донесениях консисториям, чтобы подвести новых сектантов под какую-либо существующую секту. Сами шалапуты называли себя "духовными христианами", в отличие от христиан плотских, мирских, "братьями Духовной жизни". Шалапуты были распространены в российских губерниях: Херсонской (город Николаев), Таврической, Полтавской (в уездах Миргородском, Кобелякском и Константиноградском), Екатеринославской (в уездах Екатеринославском, Новомосковском, Александровском, Павлоградском, Мариупольском и Славяносербском), Харьковской, Курской, Воронежской (в уездах Новохоперском, Богучарском и Павловском), Рязанской (в Михайловском уезде), Тамбовской (в Кирсановском уезде), Ставропольской и в Донской области. Секта шалапутов возникла в 60-х г.г. XIX в. Главным источником вероучения шалапуты признавали внутренние силы человека, как существа свободно-разумного, т. е. совесть и разум, которые, по их мнению, у истинно верующего просветляются и руководятся Святым Духом. Книги Священного Писания, как написанные лицами, действовавшими под непосредственным руководством Святаго Духа, также могут служить спасительным руководством в жизни, но безусловного авторитета за этими книгами шалапуты не признавали, смотря на них как на сборник собранных правил религиозно-нравственной жизни. Для объяснения и понимания текста священных книг, по мнению шалапутов, нет нужды в отдельных толковниках: оно дается каждому читающему или слушающему в силу присущего ему уровня разумности. Бог, по учению шалапутов, не есть первая ипостась Святой Троицы, что есть божественное слово; для доказательства своего мнения шалапуты ссылались на первую главу евангелия от Иоанна. Святый Дух, по мнению шалапутства, - это дух истинного учения, каким они признавали свое богопознание. В учении о Сыне Божием шалапуты разделяли заблуждение древних еретиков-адопциан, утверждая, что Иисус Христос называется Сыном Божиим в том же смысле, в каком называются сынами Божиими боговдохновенные и даже некоторые простые люди. Исходя из этого положения, шалапуты признавали возможность неоднократного воплощения Сына Божия в представителях их секты, благодаря религиозным упражнениям сделавшихся достойными сосудами божества. Иисусы и богородицы шалапутства, кроме одного названия, ничего не имеют сходного с таковыми же у хлыстов. Присвоение известному брату или сестре названия "иисуса" или "богородицы" есть выражение общего мнения о нем шалапута, как о человеке, проникнувшемся вероучением сектантов, и ни с какими особенными иерархическими преимуществами не соединено. Православное учение о церкви шалапуты совершенно отвергали, поставляя на его место свое учение о церкви, как собрании "духовных братьев" (т. е. шалапутов). Если некоторые из шалапутов и посещали православные храмы, то это делалось ими, по их же заявлению, не для спасения души, потому что "спасения там нет", а для того, "чтобы миряне их не гнали". Вопрос о таинствах в шалопутском вероучении остался не разработанным, особенно вопрос о таинствах миропомазания, священства и елеосвящения, которые в вероучении шалапутов совершенно были обойдены молчанием. О таинстве крещения шалапуты учили, что его должно понимать духовно: "водное крещение омывает только тело, а не душу; истинное крещение состоит в крещении словом", т. е. в усвоении вероучения секты шалапутов. Равным образом истинное причащение состоит будто-бы в причащении через слово, мысль и веру, т. е. в назидании проповедника на собраниях шалапутов. Шалопуты каются в своих грехах публично перед своими духовными братьями и сестрами, говоря: "простите нас, братцы и сестрицы". Таинство брака шалапуты совершенно отвергали. Существование ангелов и злых духов шалапуты признавали, но в подробное объяснение по этим вопросам не входили. Представления шалапутов о втором пришествии Господа аналогичны с православными воззрениями на этот счет, но они полагали, что в рай войдут они одни и только одни удостоятся от Бога венцов небесных. Почитание икон шалапуты отвергали напрочь, по тем же основаниям, как и штундисты. Если в домах шалапутов и встречались иконы, то это объяснялось ими отчасти непривычкой видеть не занятым "святой угол", отчасти желанием не выделяться резко из среды православного населения. Определенных постов шалапуты не соблюдали, но, подобно штундистам, налагали на себя пост по личному усмотрению каждого. Пост шалапутов состоит не в лишении пищи одного какого-либо вида, например скоромной, но в воздержании в продолжение известного срока от всякой пищи. Богослужения у шалапутов не существовало: его заменяли "собрания" духовных братьев и сестер. Собрания эти обычно происходили по воскресным и праздничным дням, в просторной избе одного из братьев, окуриваемой ладаном. Вначале собирались они по ночам и, чтобы не быть замеченными, скрывали огонь под кадкой или под ведром; позднее шалапуты стали собираться по вечерам и сидели иногда далеко за полночь. Все молитвословия читались ими на славянском языке. После окончания моления собравшиеся мирно пели духовные песни. Собрание заканчивалось общим плотным ужином. Распространенные в народе, а иногда проникающие и в периодическую печать рассказы о пляске шалапутов вокруг кадки или о повальном блуде, которым заканчивались будто-бы собрания, ничем не были подтверждены.
Шалишим- это древне-еврейский ударный инструмент, о котором упоминает Самуил в первой книге Царств. Святой Иероним перевел это название словом "систра". Вероятно, что и древний египетский инструмент систра перешел к евреям, получив название "шалишима", в основе которого лежит слово "schalosch", или три (в систре помещались три поперечных шумящих прута). Некоторые еврейские ученые считали шалишим трехструнным инструментом, другие - трехсторонним ударным музыкальным инструментом (музыкальным треугольником).
Шалья (санскрит. зalya - острие стрелы, колючка, осколок) - этот технический термин индийской медицины обозначал чуждое тело, попавшее в организм и причиняющее болезненные явления, а также и ту отрасль медицинского искусства, которая занимается устранением подобных чуждых тел (оружия, волос, ногтей, ушной серы, песка в глазах, зародыша в утробе и т. д.), т. е. практическую хирургию вообще.
Шаманизм- так называется языческая религия, некогда имевшая чрезвычайно широкое распространение. Шаманизма придерживались немногие сибирские инородцы; у других шаманские верования удерживались, как пережитки, в виде различных поверий и суеверий, иногда совершенно утративших первоначальный смысл. Значение шаманства было очень велико; так, основа мировоззрение китайцев была чисто шаманская (в особенности все то, что касается культа предков). По шаманскому учению, мир наполнен бесчисленными духами, как добрыми, так и очень злыми (все полно богов). Они находятся всюду: в воде, в лесах, в жилищах; отсюда русские водяные, лешие, домовые. Все имеет свое божество или духа: огонь, дерево, камень, местность и т. д. Все эти духи оказывают существенное влияние на человека и его судьбу. Особенно опасно влияние злых духов, имеющих стремление навредить человеку; все напасти, болезни и сама смерть человека происходит от этих духов. Поэтому человек должен остерегаться разгневать их, а если разгневал, то должен умилостивить. Постоянное опасение развивает вокруг шаманиста религиозную трусость; он боится каким-нибудь неосторожным поступком раздражить своих невидимых врагов и, приступая к какому-нибудь действию, непременно обращается к ним. Прежде чем начать есть и пить, он уделяет несколько крошек пищи или несколько капель напитка этим духам. Умилостивить духов можно только жертвами, поэтому жертвоприношение совершается у шаманистов постоянно. Если шаманист едет в местности, где обитает грозное божество, он отрывает от своей одежды кусок и привязывает к дереву или шесту, как умилостивительную жертву за себя, а за коня вырывает волос из гривы и поступает с ним также. Духи нуждаются в пище, и если люди забывают об этом, не приносят достаточных жертв, то духи напоминают тем, что насылают разные бедствия в виде мора, болезней, поветрия, которыми всегда была полна человеческая жизнь; поэтому весь народ должен умилостивлять разгневанное божество чрезвычайными мерами. Отсюда ритуальные убийства, опахивание поля, изгнание смерти и другие меры. Когда человек заболел, то никакие лекарства ему не помогут; вся задача заключается лишь в том, чтобы умилостивить божество, наславшее болезнь. Но как это сделать? Какому божеству надо принести жертву, когда их бесчисленное множество, и какой жертвой можно смягчить гнев божества? Здесь на помощь приходит шаман. Он обладает способностью во время экстаза, к которому приводит себя разными манипуляциями, иметь общение с невидимыми духами и узнавать их требования. Он скажет, кто мучит больного и какую дух требует жертву: лошадь ли с известными приметами, корову или барана. Фокусы шаманов достигали иногда удивительной виртуозности, поражавшей воображение дикарей: шаманы жгли себя раскаленным железом, прокалывали себя ножами, глотали тлевшую паклю и т. п. По мнению дикарей, шаманы обладают сверхъестественной силой: они могут заставить некоторых духов служить им и вести борьбу с другими духами. Шаманы могут устрашать их и сами, гоняясь за ними с плетью, с ножом; в особенности духи боятся железа, вследствие чего шаман привешивает на свой плащ железные безделушки. Шаман при помощи послушных ему духов и сам может причинять людям вред, как наши колдуны. Хотя и неприятно иметь дело с шаманом, но его, как и колдуна, необходимо пригласить на семейный праздник; особенно опасно не позвать его на свадьбу и не оказать ему при этом должного внимания; он может наслать порчу на молодую, как на более слабое существо. Так как шаман может причинять людам вред, то и все духовные лица других религий считаются опасными, а потому их надо задобрить. На этом основании монголы и татары всюду освобождали от податей и повинностей христианских священников, буддийских лам, еврейских раввинов, мусульманских мулл, выдавая им тарханные грамоты. Все стихии - вода, огонь - священны, потому что там находятся божества; за осквернение их у монголов определялась смертная казнь. Нельзя было стирать платье - и его носили грязным и засаленным; нельзя было лить что-нибудь нечистое в огонь или касаться его ножом, так как этим отрезали огню голову; но полезно лить в огонь масло, вино, тогда он горит ярко, весело, это ему приятно. Огонь сам очищает вещи; если над ним подержать оскверненный предмет, то последний делается опять чистым. Огонь может уничтожать злые намерения людей, лишать силы их дурной взгляд, который способен причинить несчастье; поэтому в Золотой орде русских князей и других лиц, представлявшихся ханам, проводили между двух костров. Это вело иногда к печальным недоразумениям, так как христиане предполагали в этом прохождении языческий обряд и всячески старались уклониться от него, татары же, со своей точки зрения, убеждались в злых умыслах отказывающегося очиститься - и предавали его казни. По шаманскому воззрению, одни из живых существ благоприятны человеку, другие предвещают ему несчастье. Первых грешно истреблять, вторых, напротив, следует убивать. Этим объясняются многие приметы, удержавшиеся до нашего времени: например заяц, перебежавший дорогу, предвещает несчастье, убить паука полезно и т. д. Шаманист боится только злых духов, с добрыми же он не церемонится. Идолу, изображающему бога охоты, он усердно мажет губы салом, прося покровительства и удачи на охоте, но если удачи не было, то раздосадованный дикарь бьет его плетью. Сонм духов приводился в определенную систему; такая система существовала в различных видах у всех шаманистов. У монголов во главе стоит Эрлик-хан; за ним следуют тенгрии (второстепенные боги) и, наконец, онгоны (души предков). У тюркских народов главное божество было Тенгри (небо) или Кук-тенгри (голубое небо); ему противополагалось подземное существо - шайтан, далее следовали арвахи (души предков), божества стихий и т. д. На шаманской почве развились и окрепли различные обряды, исполнявшиеся при всех важных моментах жизни человека; некоторые из этих обрядов удержались и поныне. Сюда относятся обряды при родах, свадебные и похоронные. Если женщина мучается в родах, то это значит, что в нее вселился злой дух, которого необходимо выгнать разными устрашающими мерами. С этой целью шаман старается испугать роженицу, чтобы вместе с тем и дух выскочил из нее, бьет плетью по юрте, а иногда и по роженице. Если последняя все-таки умрет, это покажет только, что шаман не мог справиться со злым духом, что следовало бы пригласить более могущественного шамана. Теперь вера в этих духов, под влиянием других религий, мало-помалу сокращается; но вера в дурной глаз остается еще в полной силе. Роженицы и молодухи носят как предохранительное средство различные амулеты, в особенности перья совы, которые прицепляют и детям. Шаманисты представляли себе загробное существование продолжением земной жизни, с прежними страстями и потребностями. Отсюда сложная система похоронных обрядов. С покойником необходимо положить в могилу, по возможности, все те предметы, в которых он нуждался при жизни. Страх перед неисполнением этого требования был так велик, что нарушить его никто не решался; бывали случаи, когда законодательными мерами приходилось ограничивать усердие родственников, боявшихся нажить себе непримиримого врага в лице почившего. Если покойник занимал выдающееся положение, то с ним хоронили его жену или наложницу и слуг, для службы на том свете, как это было при погребении скифских царей. С той же целью опускали в могилу убитых животных. Пиршества и различные игры при похоронах, музыка, затем поминки в установленные дни имели целью утешить душу почившего и привлечь ее к участию в развлечениях. Чтобы душа покойника не могла тревожить людей, против нее принимались различные предосторожности: покойника выносили не обычным путем, а прорубали особый ход, который потом заделывали; в гробу одни народы делали специальные окошки для свободного прохождения души, другие, напротив, старались сделать это прохождение невозможным; в крайних случаях вбивали осиновый кол. Словом, все те поверья, которые жили в народе, объясняются шаманскими верованиями.
Шамотта- так чистая глина при сушке и обжиге имеет свойство сильно сжиматься - садиться, чем нарушается связь между частицами и изделие, приготовленное из чистой глины без примеси посторонних веществ, выходит из обжига с различными пороками - трещинами, рванинами и т. п. Чтобы воспрепятствовать усадке при фабрикации глиняных изделий, глину смешивают с различными веществами, мало изменяющими свой объем с повышением температуры; так - при производстве кирпича прибавляют песок, при фабрикации огнеупорных изделий - обожженный кварц и шамотту или предварительно сильно обожженную огнеупорную глину. Употребление шамотты как примеси, препятствующей усадке при выделке глиняных изделий, основано на том, что глина, раз подвергнутая сильному обжигу, при повторном нагревании очень незначительно изменяет свой объем. Для приготовления шамотты огнеупорную глину обжигают в шахтных или пламенных печах при температуре во всяком случае не ниже той, лучше выше, чем та, при которой будут обжигаться изделия, для производства которых назначается шамотты. После обжига от полученной шамотты отбираются ошлакованные куски и она подвергается измельчению на бегунах, дезинтеграторах и различного вида мельницах. Степень измельчения шамотты бывает различна в зависимости от величины и рода изделия; чем крупнее, массивнее фабрикат, тем крупнее зерно, чем более плотная масса черепа требуется от изделия, тем мельче должно быть зерно помола, вообще величина зерна не должна превосходить 4-5 мм., так как в противном случае изделия легко трескаются при сушке. При размоле шамотта к ней обыкновенно прибавляют неглазурованный брак и бой, получающийся при фабрикации огнеупорных изделий, который по существу представляет ту же сильно обожженную глину, т. е. шамотту. Шамотта примешивается к глине в количестве 40-60 % в зависимости от пластичности глины и предназначения изделий.
Шампанские ярмарки- это наиболее крупный торговый рынок в Европе в XII-XIV вв. Причин тому, что именно в Шампании находились самые крупные ярмарки этой эпохи, было несколько. Шампань находилась в узле транзитных дорог или на перекрестке всех путей, по которым шла в то время мировая торговля. Она лежала на дороге купцов, ехавших из Англии в Италию, из Фландрии в Германию и к средиземноморским портам; она граничила с промышленным фламандским районом с одной стороны, хлебородными и винодельными областями Германии - с другой; по ней протекали Сена и Маас, почти до границ ее доходили Сона на юге и Мозель на востоке. Графы Шампани хорошо понимали значение ярмарок и не жалели усилий, чтобы доставить посещавшим их купцам полную безопасность и правду. Купцы отовсюду ехали в Шампань с полным доверием, почти не опасаясь за жизнь и свое имущество. Всех шампанских ярмарок было шесть, и продолжались они в четырех городах почти без перерыва целый год, в таком порядке: в Труа, в Провене, опять в Труа, в Ланьи, в Баре и снова в Провене. Начинался этот цикл в июле и кончался в июне. Порядок каждой из ярмарок, в общем, был следующий. Первая неделя отводилась на распаковку и раскладку товаров; в это время желающий мог увезти свое добро, не заплатив пошлин. На девятый день начиналась суконная ярмарка. Предметами сделок были тут ковры из Фландрии и Пикардии, французские и немецкие полотна, бумажные ткани с юга и востока, шелка из Венеции и Ломбардии, индийский муслин и самые разнообразные сорта сукон, начиная с грубых французских полуфабрикатов, которые аппретировались в Италии, и кончая тончайшими фламандскими. Вечером на десятый день ярмарку обходил глашатай и кричал: Hare! Hare! Это называлось Hare des draps и означало, что материи пора убирать. На другой день открывалась ярмарка кожаных и меховых товаров, которая также заканчивалась к известному сроку. С самого начала и до заключительного Hare шла торговля весовыми товарами (коренья, благоухания, краски, аптекарские товары, соль, шелк-сырец, лен, конопля и прочее). Скотом и лошадьми тоже торговали до конца. Все счета заканчивались в один из последних дней на столах у менял, но кредиторы обычно требовали уплаты прошлогодних долгов за несколько дней до Hare des draps, чтобы иметь возможность пустить деньги на сделки с сукном и другими материями. Сеньором ярмарок состоял граф Шампании, в пользу которого шли пошлины, уплачиваемые купцами; его люди исполняли всякие служебные функции на ярмарке, но все сколько-нибудь важные дела решалась при участии самих купцов. Если возникала тяжба или происходило правонарушение, ярмарочные стражи (custodes nundinarum) вели виновного на ярмарочный суд, состоявший из купцов. Такой участи особенно часто подвергались неисправные должники. Для представительства своих интересов перед графом и вообще где нужно купцы каждого города имели консула; у итальянцев в конце XIII в. таких консулов было целых 23 и во главе их, в качестве главного представителя, стоял ректор купеческого собрания. Расцвет ярмарок продолжался весь ХIII в. В его конце вымер род графов Шампани, и французский король Филипп Красивый совершенно изменил те торгово-политические мотивы, которыми руководились графы. У него стал выдвигаться на первый план фискальный (казенный, налоговый) интерес; иностранные, главным образом итальянские, купцы стали преследоваться. Начались, затем, войны с Англией и Фландрией; фламандские и английские купцы подолгу не стали показываться на ярмарках, вследствие чего для итальянцев исчез главный мотив их посещения; торговые пути уклонились от Шампании; на суше клиентуру Шампани отняла нейтральная Швейцария (Женевская ярмарка), на море - знаменитая Ганза. В XIV в. ярмарки совсем прекратились. О сокращении оборотов на ярмарках дают понятие следующие цифры, обозначающие доход графского (позднее - королевского) казначейства от пошлин. Ярмарка в Ланьи доставила в 1296 г. 1813 ливров, а в 1341 г. - всего 260 ливров, в Баре - 2140 и 280; пять ярмарок (без Ланьи) в 1296 г. - 8380 ливров, пять ярмарок (без второй провенской) в 1341 г. только 1152 ливра (как торговля, так и торговые люди ищут, где лучше, безопаснее и проще собираться для торгового и иного общения).
Шампанское - получило свое название от прежней французской провинции Шампань. Наилучшие виноградники находились раньше в Марнском департаменте, занимая площадь в 16000 гектаров, преимущественно меловой почвы, и доставляя ежегодно от 300000 до 400000 гектолитров, или 36-50 млн. бутылок вина, причем ежегодный вывоз за границу и внутрь Франции составлял, в среднем, 25-30 млн. бутылок ("Вестник Виноделия", 1902 г.). Шампаньское вино выделывалось из следующих сортов винограда: черных - Franc-Pineau, Plant-dorй-d'Ay, Plant-vert-dorй, Plant-gris (Beurot) и Meunier и белого - Plant-dorй-Chardonay (Epinette). Сущность производства шампанского, требующего, при прочих одинаковых условиях (почва, климат, сорта винограда и прочее), большого уменья, заключается в следующем. Сок, полученный немедленным, после сбора, прессованием винограда (преимущественно черных или красных сортов) и обладающий слегка розоватым оттенком, разливается в бочки, в которых происходит бурное брожение. По прекращении последнего, молодое вино сливается с дрожжей и в течение января и февраля купажируется (смешивается) в больших фудрах с целью придать напитку желаемый или требуемый рынком характер. При переливке вина, вслед за тем, из фудров в бочки применяются таннизация и оклейка. Весной, когда вино начинает бродить или, как говорят в питейных собраниях, "играть", приступают к точному определению его сахаристости, кислотности и алкоголя, а потом добавляют такое количество чистого тростникового сахара, чтобы после полного брожения вина в бутылке образовался углекислый газ пяти-атмосферного давления. Закончив все это, вино разливают в прочные бутылки, герметически закупоривают при помощи проволочных крючочков и сносят в погреб, где складывают лежа (горизонтально). Повышенная температура весны вызывает брожение сахаристой жидкости, которая начинает вновь бродить, причем образующаяся углекислота, задерживаясь в бутылке, растворяется в вине и сообщает ему всем известную шипучесть. Вместе с тем выделяется в бутылке осадок, состоящий из дрожжей и прочего. С целью удаления этого осадка, бутылки, спустя несколько месяцев (в ноябре-декабре) устанавливаются горлышком вниз, в отверстия, проделанные в наклонно (в 60№), наподобие крыши, поставленных досках. Здесь бутылки подвергаются ежедневно в течение 4-5 недель особому вращательному движению (remuage), причем им постепенно придается вертикальное положение. К концу этой операции приступают к так называемому дегоржированию (dйgorgement) - приему, состоящему в том, что виноделец быстрым движением откупоривает бутылку, и осадок, всецело скопившийся в горлышке, моментально выбрасывается вон. После этого бутылка доливается тем же вином и в нее вводится особым прибором нужное количество "ликера", служащего для придания напитку сладкого вкуса и изготовляемого по разным рецептам для разных частей света(обычно для ликера идут: хорошее старое вино, высшей очистки тростниковый сахар и хороший коньяк в 82№). Наиболее сладкое шампанское раньше вывозилось в Россию и Германию; "полусухое" (demi-sec) шло главным образом в Америку и Бельгию и, наконец, совершенно "сухое" (sec, dry и extra-dry) - почти исключительно в Англию (это же вино было лучшее по качеству). Хорошее шампаньское вино может сохраняться довольно долго, при том, однако, условии, если бутылки будут уложены в прохладном подвале и лежа, иначе, при всяком другом положении бутылки, пробки, не смачиваясь вином, могут высохнуть, потерять упругость и пропускать углекислоту, иными словами - вызвать порчу шипучего напитка. Шампанское, совершившее известное путешествие в корзинах или ящиках, должно быть опять снесено в погреб (где ни холодно, ни сыро) и оставлено там для "отдыха" недели на две. Чтобы надлежащим образом оценить шампанское, необходимо его предварительно остудить, продержав хотя бы час во льду. За столом шампанское обычно подают перед десертом, когда достоинства этого прекрасного напитка особенно рельефно выступают; шампаньское вино пьют также за всяким другим блюдом - это дело вкуса, но оно, по природе своей, плохо согласуется с фруктами и сладостями. Не касайтесь другой категории шипучих вин, нередко неправильно именуемых также шампанским (советским и т.п.) и изготовляемых накачиванием в обыкновенное вино углекислоты, как это делают при выделке искусственных шипучих вод и прохладительных напитков (кока и пепси-кола).
Шанец (нем. Schanze) - общее название полевых и временных укреплений в России до начала XIX столетия, не определявшее их вида. В частности "сложный шанец" обозначал сомкнутое укрепление, штерншанец - это укрепление, имеющее на центральном плане звездообразную форму и т. п.
Шанкр- под этим именем медики обычно понимают язвы, образовавшиеся от заражения венерическим или же сифилитическим ядом; в первом случае развивается простой или мягкий (венерический) шанкр, во втором - твердый или сифилитический шанкр; иногда может произойти одновременное заражение и тем, и другим ядом, тогда получается смешанный шанкр или сексуальный микс (Chancre mixte).
Шансонетка- это исполнитель (исполнительница) песенок легкого музыкального содержания (шансона, прежде шанс-сонета) для отдыхающих гоблей чаще всего очень легкого поведения во всех жизненных ситуациях и положениях.
Шапки и шляпы- названия двух политических партий в Швеции в XVIII в. Революция 1719 г., крайне ослабившая королевскую власть, передала ее в руки аристократии, которая распалась на две партии, ожесточенно враждовавшие друг с другом: "шапки" и "шляпы". Название шляп или ночных колпаков дано было второй из них в насмешку королем Фридрихом I, но принято самой партией; в противоположность ему, противники стали называть себя "шапками" (шапка считалась символом свободы). "Шапки" видели главную политическую задачу в мщении России за поражения, причем рассчитывали на поддержку Франции; "шляпы" считали борьбу непосильной и стремились к внутренним реформам. В области финансовой и экономической политики "шапки" были меркантилистами, пренебрегали интересами земледелия и посредством таможенных тарифов, запрещений, субсидий и прочих мер, стремились поднять промышленность, усилить вывоз и развить торговлю. Во время их управления они всеми возможными средствами покровительствовали бирже и ажиотажу. Впрочем, борьба между "шапками" и "шляпами" была не столько принципиальная, сколько личная; обе партии отличались продажностью и подкупностью; интриги иностранных дипломатических агентов и даже иностранное золото играли в их борьбе и смене у кормила власти не последнюю роль. До 1738 г. во главе правительства стоял Горн, бывший вождем "шляп"; в 1738 г. он был низвергнут и власть досталась "шапкам". Они вовлекли Швецию в две несчастные для нее войны, с Россией 1741-1743 г.г. и с Пруссией 1757-1762 г.г., которые привели к очень печальным финансовым последствиям. В 1765 г. власть вновь досталась "шляпам", при помощи России, а в следующие годы она многократно переходила от "шляп" к "шапкам" и обратно. Аристократические "шапки" стали искать поддержки в монархической власти; государственный переворот Густава III (1772), укрепивший власть короны, был произведен при их участии и содействии. После переворота Густав III особым законом запретил употребление самих названий "шапки" и "шляпы", и они действительно вывелись из употребления.
Шарада (прованс. charrada) - род загадки, где слово, подлежащее отгадке, распадается на ряд последовательных частей, из которых каждая представляет собой отдельное слово; дают намеки на значение этих частей (мое первое, мое второе, мое третье и т. д.), и по ним необходимо отгадать целое (порт-ной, вино-град, авто-мобиль и т. п.). Иногда вместо словесных определений играют ряд сцен, из которых каждая символизирует какое-нибудь из слов-частей; зрителям предоставляется отгадать целое слово или же ему посвящается заключительная сцена. О такой "charade en action" идет речь в "Плодах просвещения" Толстого. Шарады вошли в моду во французских салонах в середине XVIII в., сменив модные до тех пор каламбуры. Затем их стал печатать "Mercure de France", помещая также списки отгадавших. Однажды журнал вызвал негодование читателей, поместив неразрешимую шараду, так как отгадки для нее не было совсем, и сознавшись в этом лишь после того, как читатели напрасно ломали себе голову целый месяц.
Шарж(от франц. charger - нагружать, тождественному по значению и происхождению с итальянским саriсаrе, от которого происходит карикатура) - изображение действительности, преувеличенное до неправдоподобия с комическими целями. Итак, шарж прежде всего воспроизводит действительность; подобно всякому художественному изображению, он отбирает характерные черты действительного явления и заставляет эти черты выступать с большей искусственной отчетливостью, чем это имеет место в жизни. В этом смысле, можно сказать, что шарж идеализирует действительность. Но, чтобы выставить на вид ее смешную сторону, шарж идет дальше: он подчеркивает характерные черты, но в той только степени, в какой это необходимо для того, чтобы оттенить их - он преувеличивает их до неправдоподобия. Смешное вообще опирается на известную разницу между готовым представлением о явлении и той случайной формой, в которую, по тем или иным причинам, оно отливается в данном случае. В шарже эта разница увеличивается намеренно - и смех вызывают именно неожиданные размеры преувеличения. Когда говорят, что парижская пожарная команда приезжает на место пожара через пять минут после его начала, лондонская - через две минуты, а казанская бригада- за пять минут до пожара, то смех вызывают именно размеры преувеличения, превосходящие ожидание. Подобно карикатуре, шарж оперирует с представлениями, уже готовыми в уме воспринимающего; он переносит мысль в мир неправдоподобный, условный, но подчиняющийся особым законам, им самим для себя предначертанным. В этом смысле шарж может быть назван стилизацией действительности, ее ирреальных, но по-своему законосообразным воплощением. Когда рассказывают, что известный французский слесарь Шарль так хорошо и быстро открывал секретные замки, что они открывались от одного его взгляда, или когда у Чехова кондуктор три раза подряд будит принимающего в промежутках морфий пассажира, то и для автора, и для читателя совершенно очевидно, что дело происходит за пределами действительности, но читатель принимает законы этой особой, неправдоподобной действительности, предложенные ему автором. Ясное представление о художественной форме шаржа затуманивается тем смыслом, который это слово часто имеет в обиходе: шаржем называют - с оттенком неодобрения - всякое, особенно в комическом роде, художественное преувеличение, свидетельствующее об отсутствии чувства меры.
Шариат- это только лишь написанное право мусульман.
Шаривари(Katzenmusik) - карикатурная музыка или кошачья весенняя серенада, вообще музыка бестолкового, сумасбродного характера.
Шаровары - это штаны, имеющие широкие шарообразные штанины; раньше это было принадлежностью военного обмундирования; обычно они заправлялись в сапоги, но на официальном языке так назывались и длинные, поверх сапог, генеральские брюки- чакчиры; узкие шаровары в обтяжку - это уже обычные рейтузы.
Шатлы(Chвtelet, от Castellum) - так назывались во Франции в средние века укрепленные рыцарские замки, позже - здания, где королевские судьи чинили суд и содержались преступники. В Париже были два старых замка (башни), носившие это название: Большой Шатл - это место суда, и Малый Шатл - городская тюрьма. Второй был снесен несколькими годами раньше первого. Существовало также в Париже под именем "шатле" судебное учреждение (prйvфtй или vicomtй de Paris), которое представляло собой первую инстанцию по гражданским и уголовным делам. Шатлами были названы и космические корабли многоразового использования.
Шахи - старая персидская медная монета. В Закавказье под словом "шахи" понимался пятак. Шахи в некоторых местах являлся условной мерой степени благосостояния дымов при раскладке податей.
Шахматы- название это происходит от персидского слова "шах" и египетского "маат". Происхождение шахматной игры теряется в глубокой древности. Почти за 1500 лет до Р. Х. новоизобретенная игра состояла также из 32 шашек, ходы которых сначала определялись костями. Партия в то время была четырехсторонняя: каждые две противоположные группы шашек составляли одно целое и игрались одним лицом. Фигуры этой четырехсторонней игры (Chaturanga) назывались следующим образом: король, слон (или ладья), всадник, корабль (теперь слон) и пехота. Их ходы были такие, как и в средние века, когда корабль имел еще ход только вкось на третью клетку, и таким образом ступал всего на восемь клеток всей доски; пехота же имела только один ход. Персы знали эту игру; Александр Македонский у них познакомился с ней. Римскую игру "Разбойники" (ludus latrunculorum) не следует смешивать с восточными шахматами; ее скорее нужно отнести к шашкам. Еще менее походят на шахматы греческие шашки (игравшиеся костями), изобретателя которых, Паламеда, относят ко времени Троянской войны. Древние египтяне были, скорее всего, знакомы с шахматной игрой (маат у египтян-это окончательная правда, закон). Вейсенбах передает, что он видел в британском музее между иероглифами, которыми в виде барельефов покрыты каменные плиты, изображения двух человек в натуральную величину, сидящих за столом, на котором расставлены фигурки; один из них держит такую фигуру в руке, как бы готовясь сделать ход; костей здесь уже нет. При последних раскопках в Египте, к северу от пирамиды Тета, найдена статуя вельможи Мера, изображенного играющим в шахматы (Тет относится к VI династии). Таким образом, изобретение шахматной игры следует приписать египтянам задолго до Р. Х. (за 5000 лет до нашего христианского времени). Из Египта шахматная игра перешла в Индию и Персию, оттуда в Турцию, а из Турции в большую Европу. Анна Комнен, в жизнеописании своего отца, говорит, что шахматная игра к грекам и римлянам перешла от персов. В Китае полагали, что шахматная игра перешла туда из Индии; в начале V в. эта игра у китайцев была в большом почете. Самое полное исследование по истории шахматной игры составлено на немецком языке профессором венского университета Линде. К самым ранним сочинениям о шахматной игре принадлежит книга Дамиана, изданная в 1512 г. на латинском языке. Торчиа писал о шахматной игре на итальянском языке. Вида, епископ альбийский, сочинил в XV в. поэму на латинском языке под названием "Scacchia ludus", которая была переведена на многие европейские языки. В новейшее время библиотеки шахматных книг у некоторых богатых любителей Англии и Франции оценивались более чем в 10000 рублей на старые деньги. В России первое руководство к шахматной игре составлено было Бутримовым по немецкой книге Коха в 1813 г., а в 1824 г. сильнейшим в то время русским игроком А. Д. Петровым было выпущено оригинальное руководство к шахматной игре, с подробным анализом партий. В начале 1860-х годов Яниш дал в разных изданиях много этюдов по шахматной теории и напечатал на французском языке замечательное научное исследование о применении высшего математического анализа к шахматной игре: "Traitй des applications de l'analyse mathйmatique du jeu des йchecs", переведенное на английский язык, но не переведенное до сих пор на русский язык. Из первых русских шахматных игроков один только М. И. Чигорин дал много анализов по различным дебютам шахматной игры. Шахматная игра по всей справедливости может быть названа глубокомысленной и привлекательной. Карл Великий забавлялся этой игрой; разные его шахматы долго сохранялись в аббатстве Сен-Дени. Тамерлан страстно любил шахматные забавы; он даже ввел некоторые изменения в этой игре, которые были забыты после его смерти. Филипп II Испанский был большой покровитель шахматной игры; в 1575 г. в его присутствии был устроен первый международный турнир между двумя испанцами и двумя итальянцами. Фридрих Великий любил баловаться шахматами, часто бросал их на пол и вел с Вольтером игру по почтовой переписке. Карл XII в Бендерах не имел другого развлечения, кроме шахматной шалости. Стратегия шахматной игры нравилась Наполеону I. О нем рассказывают, что он начинал партию не искусно, часто в самом начале игры терял фигуры и пешки; только в разгар игры на него находило вдохновение, он предвидел результаты четырех-пяти ходов, и тут вполне проявлялись его гениальные соображения и удачи, хотя и преподданные соперником. Франклин высоко ставил шахматную игру и полагал, что она развивает предусмотрительность и уменье найтись в затруднительных случаях. Гёте присоединяется к мнению Дидро, характеризующего шахматную игру как "пробный камень человеческого мозга". Вольтер все свое свободное время посвящал шахматной игре и детскому бильярду. Бокль был одним из сильнейших игроков своего времени. Французский ученый и психолог Бине, профессор философии и физиологии, написал трактат о шахматной игре на память (совсем без доски). О появлении шахматной игры в России нет культурно-исторических указаний. Одни указывают на занесение ее татарами во времена татарского нашествия, другие - на ее переход через границы Европы при посредстве тевтонских рыцарей. По свидетельству историков, Иоанн Грозный умер в тоске за шахматной партией. Петр Великий нередко развлекался шахматишками на ассамблеях и покровительствовал этой игре как поводу для ученого знакомства. Князь Потемкин не мог обойтись без шахматной партии при решении государственных задач. Великий князь Константин Николаевич был сильным игроком и часто играл с лучшими игроками того времени, преимущественно с Шумовым. Шахматная игра представляет как бы картину трудностей войны. Независимо от уменья выбрать удачно позицию и расположить на ней силы, шахматист должен уметь предусмотреть и разгадать различные хитрости, которые то воздвигаются, то разрушаются по мере хода игры. Конечная цель каждой шахматной партии состоит в возможно скорейшей постановке мата королю противника, и, следовательно, весь ход игры с каждой стороны должен подчиняться этому главному условию. Для достижения этой главной цели шахматной партии теорией и практикой выработаны лучшие способы начинать игру, которые сформулировались в строго определенные формы под названием дебютов. Бесконечная многочисленность вариаций комбинирования на шахматной доске представляет чрезвычайную преграду к достижению успеха в шахматной игре. Определить число способов разыгрывания даже очень немногих первоначальных ходов возможно лишь приблизительно. В начале партии оба игрока имеют выбор из 20 ходов для первого хода; другой игрок имеет в то же время 20 ответов на каждый ход и в его распоряжении 20x20=400 ответов для первого хода, а потому число 400 представляет первый член геометрической прогрессии, служащей для вычисления возможного числа комбинаций в разыгрывании партий. Предполагая, что число возможных ответов при каждом ходе всегда одно и то же, каков бы ни был предыдущий ход, получим количество способов разыгрывания только первых четырех ходов с каждой стороны равным 318979564000. Следовательно, если играть безостановочно, делая одно сочетание в минуту, то понадобилось бы более 600000 лет для прохождения их всех. Кроме исследования дебютов, лучшему изучению шахматной игры способствуют переигрывание партий лучших игроков, развитие способности ориентироваться и определять положение партии, тщательная оценка значения пешек и фигур (Конь, Король, Слон, Ладья, Ферзь, Пешка), игра с сильными игроками и т. п. Анализ в шахматах неисчерпаем до бесконечности (он недоступен даже суперкомпьютеру), а потому играющий должен ограничиться мысленным рассмотрением только самых существенных вариантов и исследовать их разбор сколь возможно далее. От навыка и знания играющего зависит уменье отличить существенные варианты от слабых, движения, заслуживающие внимания, от ошибочных. Одно из главных свойств, обуславливающих выдающегося игрока, заключается в силе воображения, способности обнимать мысленно, анализировать и предугадывать большое число различных комбинаций, при знании всего, что установлено теорией шахматной игры, как относительно общих правил, так и в отношении дебютов, планов игры и окончаний партий. Знаменитых шахматных игроков было немало; всемирную известность получили Леонардо, Паоло Бои, Филидор, Стаунтон, Андерсен и затмивший всех непобедимый Морфи. В новейшее время, после умершего Стейница, бывшего 25 лет шахматным королем, сильнейшими шахматными игроками считался Ласкер (тоже признанный собратьями по увлечению шахматный король), Пильсбери, Тарраш и Чигорин. Почти в каждом государстве издавались ежемесячные шахматные журналы; к старейшим принадлежат "Deutsche Schachzeitung" (с 1847 г.) и "La Stratйgie" (с 1866 г.). Первый в Европе шахматный журнал (на французском языке), "Palamиde", был основан в 1837 г. В России первый шахматный журнал издавался графом Кушелевым-Безбородко ("Шахматный Листок", под редакцией Михайлова, 1859-1863). Позднее издаются в Петербурге "Шахматный Журнал", под редакцией Макарова, и в Москве "Шахматное Обозрение", под редакцией Боброва. Из старых руководств для изучения шахматной игры на русском языке лучшее - переведенное Э. С. Шифферсом сочинение Ж. Дюфрена и Э. Ласкера, к которому в новом издании была добавлена обстоятельная статья: "Советы начинающим". К шахматной игре относится композиция шахматных задач и этюдов, решением которых занимаются любители шахматной игры. Первый сборник этого типа был издан Стаммой еще в 1777 г. В последующее время существовали различные школы по составлению шахматных задач: американская, английская и чешская. Одним из остроумнейших сочинителей задач считался американец Лойд. В имперской России на этом поприще выделились доктор Галицкий, давший, кроме массы задач, еще и литературу по композиции, Бетинг и мастер Троицкий. Лучшее сочинение по концам игр принадлежало Бергеру ("Theorie und Praxis des Endspiele"). Во многих городах Европы и Америки существовали специальные шахматные собрания, общества и клубы. В Лондоне насчитывалось их несколько десятков и между ними был исключительно дамский шахматный клуб. В России шахматные общества и собрания существовали в Петербурге, в Москве и почти во всех больших и губернских городах.
Шах-намэ(буквально: "Царская книга") - так озаглавлено знаменитое произведение персидского поэта Фирдоуси, изложившего в стихах эпические сказания древней Персии. "Шах-намэ" заключает в себе 17000 стихов.
Шашки- возникновение шашечной игры относится к глубокой древности; эта игра была известна еще вавилонянам. Первое сочинение о шашиках, на испанском языке, появилось под заглавием "Juego de las damas"; затем писали о них Торквемада в 1547 г. и Монтеро в 1590 г. Более обширная литература о шашечной игре дана французами. Первое сочинение на этом языке выпущено в 1668 г. математиком-инженером Малле, под заглавием "Le jeu de dames", с 450 различными положениями. Шашечная игра, попав в Европу, получила массу разновидностей и в каждом государстве она имела свои особенности: русские шашки, польские, турецкие, английские, поддавки, клещи и др. Французская игра в шашки такая же, как и польская, но из обозначения этого вида шашечной игры польскими шашками не следует заключать, что он польский и по своему происхождению. Скорее следует думать, что это исконная французская игра, перешедшая через французов и в Польшу. После классического трактата Манури в 1770 г. лучшим сочинением по польским шашкам считается труд Баледента "Le Damier"; он содержит до 10 тысяч научных диаграмм и вмещает в себе все, что было опубликовано по польской шашечной игре до 1886 г. В России шашечная игра очень давно распространилась и перешла, вероятно, с Востока. Точных культурно-исторических указаний о первоначальном появлении ее не имеется. Первая статья в России H. М. Карамзина: "Новая шашечная игра" была помещена в 1803 г. в "Вестнике Европы". Знаменитый русский шахматист А. Д. Петров первый составил руководство о шашечной игре в 1827 г.; тогда же появляются первые шашечные задачи. В 1880-х годах М. К. Гоняев писал очень много о шашечной игре. В последующее время ценные исследования о шашечной игре дают Н. Н. Панкратов и Д. И. Саргин. Русская шашечная литература обогатилась содержательным журналом "Шашки", издававшимся в Киеве П. Н. Бодянским с 1897 по 1902 год. Выходил шашечный журнал и в Петербурге, под редакцией сильнейших в России шашечных игроков братьев В. И. и А. И. Шошиных. Шашечница для русских шашек имеет 64 клетки, для польских - 100; для игры в русские шашки употребляется по 12 белых и черных шашек, в польских - по 20 тех и других. В России раньше были распространены, главным образом, два вида шашечной игры: в крепкие шашки и в поддавки. В первом случае выигрывает тот, у кого останутся на доске самые крепкие шашки, во втором - у кого их раньше не будет совсем. При игре в крепкие шашки все простые фигуры у каждого игрока могут быть проведены в дамки (на первую линию доски). Простые шашки имеют ход вкось, на одну клетку; дамки могут ходить и бить по всей линии. Особый вид шашечной игры представляет игра "волк и овцы", в которой играют четыре шашки против одной (дамки). Шашечная игра полна замысловатостей и хитрого интереса; хороших игроков в эту игру можно встретить немало, в особенности во Франции и в России. В новейшее время стали организовать не только местные, но и международные турниры по шашечной игре.
Шашлык- это только филейная часть баранины, зажаренная небольшими кусочками на вертеле.
Швабское зерцало(Schwдbenspiegel) - вошедшее в употребление в XVII в., не вполне точное название немецкого законодательного памятника последней трети XIII в. Классическим образцом всяких зерцал является знаменитое Саксонское зерцало. Оно послужило основой для компиляции так называемого Немецкого зерцала (Deutschenspiegel), которое лишь в первой части уклоняется от него, а во второй воспроизводит его с незначительными изменениями. На практике Немецкое зерцало оказалось неудобным; понадобился новый сборник. Таким образом появилось Швабское зерцало. В рукописях оно называется обычно Landrechtsbuch, Lehnrechtsbuch, Kaiserrecht, в первых печатных изданиях - Spiegel kaiserlichen und gemeinen Landrechts. Оно возникло, как предполагает Фиккер, в 1274-1275 гг., и по всей вероятности составлено каким-нибудь духовным лицом в Аугсбурге. Противоположное, менее правдоподобное, мнение, поддерживаемое Роккингером, состоит в том, что оно возникло в 1259 г. в восточной Франконии, быть может в Бамберге, и переработано в Вюрцбурге до 1265 г. Как и Саксонское, и Немецкое зерцала, Швабское зерцало содержит постановления исключительно общеземского (Landrecht) и ленного (Lehnrecht) права, отбрасывая таким образом нормы министериального, сеньорального и городского права. В земском праве Швабского зерцала три части; первая опирается на обработку Немецкого зерцала, вторая - на перевод Саксонского зерцала, третья состоит из не вполне приведенных в порядок, частью новых сравнительно с образцами норм. К числу новых источников, которыми пользовалось Швабское зерцало, относятся алеманская, баварская и римско-вестготская правды, капитулярии (в собрании Анзегия и Бенедикта), сочинения Давида Аугсбургского, Исидора Севильского, Флавия Иосифа, римское право в изложении одного глоссированного брахилога и особенно "Summa de poenitentia" итальянского канониста XIII в. Раймунда Пеннафортского. Швабское зерцало не выдерживает сравнения с Саксонским: оно многоречиво, неясно, но как источник истории права имеет большое значение и много дает для выяснения различий в юридическом мировоззрении эпохи последних Гогенштауфенов и эпохи Рудольфа Габсбургского. Саксонское зерцало составлено в императорском духе, Швабское уступает много места папе и церкви; римское право оказывает на Швабское зерцало больше влияния, чем на Саксонское, составитель которого не имел перед глазами римского источника. Швабское зерцало пользовалось большой популярностью и большим распространением; при составлении других кодексов и при судебных решениях оно играло большую роль. Оно было переведено на латинский, французский и дважды на чешский язык. Лучшие из существующих изданий - Лассберга (1840) и Вакернагеля (1840). Критическое издание Швабского зерцала приготовил Роккингер.
Шведская могила- такое название всегда носил насыпной курган в пяти верстах от города Полтава; воздвигнут был по приказанию Петра Великого над братской могилой 1345 русских воинов, павших в Полтавском бою 27 июня 1709 г. Курган был увенчан каменным крестом-памятником; у подножия его была построена в 1856 г. церковь святого Самсония.
Швенки(Schwдnke, от немецкого Schwank - шутка) - так назывались в немецкой литературе Средних веков и эпохи Возрождения небольшие веселые рассказы или новеллы, часто совсем неприличного, но особенно любимого немцами содержания, большей частью сопровождавшиеся в конце нравоучением. Сюжеты их заимствовались из устных народных рассказов, из французских фаблио, с которыми швенки имели вообще много общего, из новелл и латинских фацеций итальянских писателей с Боккаччо во главе и другими; писались они, в громадном большинстве случаев, прозой. В XVI в. появляются сборники швенок под разными более или менее заманчивыми заглавиями. Во главе их стоит сборник латинских фацеций, изданных в 1506 г. Генрихом Бебелем, профессором тюбингенского университета. Будучи родом из крестьян, он хорошо знал быт низших сословий Германии и описывал его в ярких реалистических образах и красках, подчас с комическим оттенком, высмеивая также развращенность и продажность высшего духовенства, глупость и невежество ниже низшего нищего, восставая против индульгенций. Ему подражали: Нахтигалль (Luscinius), издавший в 1523 г. "Joci", а в 1529 г. - "Seria jocique", Гульдбрих Терандер, Иоганн Зоммер, выпустивший в 1605 г. "Emplastrum Cornelianum", Отто Маландер ("Jocoseria", 1604 или 1605) и др. Первым и лучшим сборником собственно немецких швенок является "Schimpf und Ernst", францисканского монаха Паули, вышедший в свет в 1518 г. Здесь искусно перемешано серьезное с веселым и смешным, поучительное с занимательным; главной целью автора было нравоучение, шутка же была только приправой. Затем следует "Nachtbьchlein" (1559), принадлежащий перу Valtin Schumanna, написанный в духе Паули, но поучению отводящий слишком много места; этот сборник содержит также несколько рассказов романтического характера. В 1563 г. появился сборник "Weudunmuth", написанный Кирхгофом; в основе его лежит сборник Бебеля; в числе рассказов есть несколько исторических анекдотов, направленных против католического духовенства; автор избегает излишних непристойностей и, говоря о Боге и божественных предметах, остерегается слишком резких или насмешливых выражений. В 1572 г. появились "627 historien von Claus Narren", собранные Вольфгангом Бюттнером в культурно-историческое собрание. К 1557 г. относится "Rollwagen" Викрама, к которому Я. Фрей добавил вторую часть, под заглавием "Gartengesellschaft", а Мартин Монтанус - третью, под заглавием "Wegkьrzer". В предисловиях к этим трем сборникам говорится, что авторы постараются устранить все непристойное, но соблюдается это лишь до некоторой степени. В 1558 г. изданы "Katziporus" и "Rastbьchlein" М. Линдера, который совершенно оставил в стороне нравоучительный элемент и писал исключительно для забавы читателя. Наконец, к 1612 г. относится "Maynhinkler Sack" Агриколы Табеуса, сборник швенок почти исключительно непристойного содержания, где грязные анекдоты рассказываются только потому, что автору доставляет удовольствие копаться в чисто немецкой грязи. В общем, швенки представляют собой протест простого деревенского или мужицкого здравого смысла против школьной учености и немецкого педантизма, против богословских мудрствований церковников. В них слышится та же реалистическая нота, что замечается и в других книгах народного происхождения, вроде Тилля Уленшпигеля, Шильдбюргеров и т. п.
Шеволежеры-до начала XIX в. это были полки легкой кавалерии, собранные воедино почти во всех государствах на Западе, вооруженные саблями, пистолетами и карабинами.
Шеврон- раньше галунная (еще прежде и тесмяная) нашивка на левом рукаве мундира, обозначавшая, если нашита углом кверху, звание кандидата на классную должность, подпрапорщика, эстандарт-юнкера или подхорунжего, или (узкая серебряная) выдержавшего экзамен на зауряд-чиновника. Нашитая углом книзу, она обозначала нижний чин, оставшийся на сверхсрочную службу, число лет которой обозначалось серебряными или золотыми узкими и широкими шевронами.
Шейка матки(collum cervix uteri) - это округлая, цилиндрическая, продолговатая, немного сплюснутая часть материнского тела, обращенная вниз и назад, специально так устроенная для вынимания головки.
Шейкеры- так называлась религиозная секта трясунов в Северной Америке. Начало ее нужно искать в Провансе и Дофинэ, где находились первые ее деятели в XVIII в.; оттуда некоторые проповедники перебрались в 1716 г. в Англию, предсказывая близкий конец света и требуя покаяния. Их приверженцы составили в Больтоне, в 1747 г., самостоятельную общину, главой которой был Вардлей (Wardley). Они еще не имели никакого выработанного религиозного учения: собравшись вместе, они то сидели в молчаливом созерцании собрания, то вдруг начинали трястись, от чего и получили свое название (от английского слова to shake - трястись, трясение). В 1758 г. к их общине присоединилась Анна Ли (Lee), родившаяся в 1736 г. в Манчестере. Она с юности отличалась серьезностью и строгой нравственностью, но легко впадала в крайне нервное возбуждение, в самопроизвольный экстаз. В 1770 г. за нарушение предписанного законом и обычаем покоя воскресного дня она была посажена в тюрьму, где, по ее словам, ей явился сам Иисус Христос; около нее собрались верующие, которые называли ее матерью Анной и считали одаренной пророческим даром; она скоро приобрела огромное влияние и значение среди шейкеров. В 1774 г. Анна Ли с восемью приверженцами переселилась в Соединенные Штаты и скоро навербовала к себе новых приверженцев, с которыми и поселилась в штате Нью-Йорк. В 1781-1783 гг. она совершила ряд поездок по Массачусетсу, где набрала много новых последователей. Умерла она в 1784 г. После нее общиной шейкеров руководил до 1787 г. Яков Вайттэкер (Whittaker), a потом Мичем (Meacham). Постепенно учение шейкеров распространилось по всем окрестным американским соединенным штатам; образовались новые общины, число которых в 1832 г. дошло до 15, с 6000 членами. Учение шейкеров было близко похоже на учение квакеров. Основным правилом их жизни было безбрачие, так что их община могла размножаться только посредством притока извне; при отсутствии симпатии со стороны любвеобильного общества она была осуждена на быстрое исчезновение. Второй закон их вероучения - это общее имущество и неустанный труд всех членов общины на общее благо. Общины управлялись обычно женщинами, которые почитались правопреемницами первой их пророчицы, Анны Ли. Учение шейкеров было хорошо изложено в "Testimony of Christ's second appearance".
Шейх- это арабское слово значит "старец". Так у мусульман называются настоятели духовных орденов или религиозных общин, потомки чтимого святого и вообще духовные руководители хорошо собранного ислама.
Шелепы- веревочные, шлепочные или личные кнуты с короткими рукоятками. Шелепы употреблялись преимущественно среди духовенства, как наказание по приговорам духовных судов и как дисциплинарное взыскание. В XVII в. битье шелепами разделялось на простое и нещадное и иногда производилось публично. Употреблялись шелепы и в XVIII в.: так, в 1756 г. 216 монашествующих за участие в квакерской ереси были наказаны шелепами. Как дисциплинарное наказание для школьников, шелепы назначались инструкцией славяно-греко-грамматической школы (1738).
Шеол- это еврейское слово, в русском переводе Библии нигде не утвержденное. Оно соответствует чисто греческому аду (Άδης) и латинскому "Orcus" и выражает разные понятия, например, гробы, могилы, жилища мертвых, состояние уже мертвых, царство глубоко мертвых и т. д.
Шербет (или араб. сорбет) - на Востоке это прохладительный напиток, приготовленный из сока гранатовых яблок, лимонов и чистого сахара.
Шерсть-это связное или связанное в форму одежды, то есть в снятом состоянии собрание тонких, мягких, извилистых волокон; как верхняя часть кожи животных, состоящая из извитых волосков, защищает и предохраняет все тело их носителя от холода и иных стихий.
Шестопер- холодное оружие, ставшее развитием палицы и булавы, главу которой стали делать из перпендикулярных перьев; их было у шестопера обычно шесть, но случалось и больше (семипер).
Шеф(франц.) - во Франции это начальник отдельной части войска (эскадрона, батальона и иного подразделения). В России в XVIII и XIX в.в. (до царствования Николая I) каждый полк, независимо от его командира, имел еще шефа в генеральском чине, для общего надзора за управлением полка и за его военным хозяйством. Позднее название шефа было лишь почетным, присваиваемым членам императорского дома, иностранным монархам и принцам, а также заслуженным генералам русской армии.
Шибболе(от еврейского слова "колос", из Судей) - по произношению этого слова жители галаадские, во время междоусобной войны с ефремлянами при Иеффае, узнавали ефремлян, при переправе их через Иордан, и убивали их. Ефремляне произносили это слово без шипения: "сибболет" - это была особенность их диалекта и слабость.
Шиитство (или шиизм)- после суннизма наиболее распространенная ветвь мусульманства, которая, впрочем, сектантски религиозный характер приняла только постепенно, а первоначально была просто одной из четырех политических партий, существовавших во времена Омейядов. Правительственную и господствующую партию составляли сторонники Омейядов, признававшие, что имамат (верховенство в халифате) по праву принадлежит Омейядам; против этого спорили, каждая в свою пользу, мединская партия (сподвижники пророка и антихалиф ибн-Зобейр), хариджиты (требовавшие имамата избирательного) и шииты, стоявшие за то, чтобы имамат, или халифские права, наследственно сохранялись в династии самого пророка Мухаммеда, т. е. в роду Али. Следовательно, принадлежать к шиитству означало сперва быть приверженцем Алидов, и понятие "шиизма" не вызывало ни в ком мысли о неправоверии или уклонении от догматов общепринятого, официального мусульманства. Такие случаи, как (при Османе) провозглашение Али - египетским обращенным евреем Абдаллахом ибн-Сабой - живым воплощением Божества, были на первых порах исключительными. Слово "шиизм" (mо'a) по-арабски значит "дружина", "пособники"; среди новейших ориенталистов существовало слово amsics- раскалываю ( aics-наклонность выводить название шиизма от предполагаемого греч. слова - раскол). Склоняться к шиизму персы стали испытывать с I же века хиджры, пользуясь им как средством протеста против существующего арабского (тогда омейядского) правительства, да и вообще против арабской нации победителей. Еще шииты-персы, собравшиеся вокруг Мохтвра (685-687) для борьбы против Омейядов и Зобейритов, воспользовались предлогом мести убийцам Хосейна (Гусейна), чтобы, при взятии столицы Ирака Куфы, истребить множество арабов. Массовый прилив персидского элемента в ряды шиизма начался, собственно, после поражения Мохтвра, когда шииты, подобно Зобейритам и отчасти хариджитам, были усмирены деятельным омейядским халифом Абдальмаликом и вытеснены из Месопотамии на чисто персидскую почву, в Хорасан. Здесь, на далекой окраине, усвоенное местными персами шиитство (т. е. приверженность к Алидам) прониклось у многих из них в течение второй половины царствования династии Омейядов разными воззрениями доисламской религии Ирана (учением о воплощении Божества в человеке, о грядущем Мессии - махди и т. п.). Спорадически высказанная уже раньше боговоплотительная ересь Абдаллаха ибн-Сабы, имамопоклонная ересь Кайсвна и др., до тех пор в западной половине халифата находившие очень мало последователей, здесь, среди массы хорасанских шиитов, развились в целые секты, с множеством адептов. Тем не менее даже в Хорасане не все еще шииты приняли тогда вместо политической окраски религиозную персидско-еретическую. В остальных частях халифата шиизм и подавно оставался еще течением не специально-персидским, а политическим общеарабским или, вернее, общехалифатским, и такого своего характера он не мог окончательно потерять до тех пор, пока продолжал существовать арабский халифат. Из числа первых могущественных аббасидских халифов некоторые относились к шиизму очень благосклонно, особенно известный друг персов аль-Мамун (813-833), а среди населения персидских провинций халифата шиитство все больше и больше делалось любимым вероисповеданием, причем по-прежнему вырабатывало из себя и при Аббасидах разнообразные ветви - и политические, и религиозные. Политические разветвления появлялись вследствие разногласия между шиитами по поводу того, кто из самих Алидов имеет наибольше прав на имамат; преобладающая часть шиитов признавала такое право за прямым потомством Али по Хосейну с уклонением имамских прав, после 7-го потомка, в сторону младшей линии (а так как эта цепь потомков прекратилась, около 873 г., на 12-м имаме, то такие шииты, составляющие огромное большинство и чтящие память 12 имамов, называются "двунадесятники", "иснаашариййе"); другие стояли за принадлежность имамата потомству старшего сына Али - Хасана; третьи находили, что в потомстве Хосейна 7-м имамом должен считаться не младший брат и преемниками не его дети, а старший, Исмаил, со своими детьми (отсюда имя этих шиитов - "исмаилиты") и т. д. По отношению к воззрениям собственно-религиозным одни тогдашние шииты (например, зейдиты) оставались довольно близкими к суннитам; другие, менее умеренные, не ограничивались признанием исключительных прав Али на халифат и воззрением на трех первых халифов, как на узурпаторов, но отвергали вместе с тем и ту общемусульманскую сунну, которая возводилась ко временам и к авторитету первых трех халифов и содержалась в сборнике Малика и других уважаемых всеми мусульманами хранителей преданий; у некоторых же, наиболее крайних ("голвт"), продолжали еще больше, чем при Омейядах, прививаться к мусульманству разные вольнодумные и еретические зороастрийские и индо-персидские догматы. Такие, особенно радикальные, шииты организовали на своих иранских окраинах даже восстания против Аббасидов, как это сделал хорасанский чудотворец Моканна (убит в 779 г.) при Махоие и азербайджанец Бабек (казнен в 837 г.) при Мамуне и Мотасыме. В течение IX века, когда в халифате происходил распад, в некоторых его пунктах достигли политической власти и потомки Али: сперва одна ветвь, еще в конце VIII века, утвердилась среди берберов в северной Африке, в Марокко (идрисиды, 788-985); потом другая ветвь, давно уже укрывавшаяся в прикаспийских провинциях, основала там и политическое княжество (табаристанские Алиды, 864-928, в Гиляне и Дейлеме - еще дольше); третья ветвь Алидов, ставшая во главе шиитов зейдитского толка, приобрела власть в Йемене (имамы-рассиды и их потомки, 893-1872). Между тем шиитская ветвь исмаилитов, до тех пор ничем не выделявшаяся и мало чем (кроме вопроса об Исмаиле) отличавшаяся от обыкновенных "двунадесятников", получила (около 864) новую, хитрую и радикальную организацию и быстро сделалась могущественной политической силой в Передней Азии (карматы); при ее содействии в начале Х в. был основан шиитский фатимидский халифат, который к 969 г. стал простираться от Атлантического океана до Сирии и (991) Евфрата. Багдад (с 945 г.), вместе с его бессильным аббасидским суннитским халифом, находился в то время в руках султанов-буидов, которым принадлежала и западная половина Персии и которые явно исповедовали шиизм; по соизволению одного из буидов, на дверях багдадских мечетей в 961 г. начертано было проклятие против обидчиков Али; там же в Багдаде слезно и торжественно, ради демонстрации против суннитов, стали справлять во время месяца мохаррема годовщину страстей дома Али. Таким образом, между X-XI вв. шиитство имело официальный перевес в значительной части мусульманского мира, кроме восточной половины Ирана, где Махмуд Газневидский подвергал его гонению, и Кордовского халифата, где сохранял свои права суннизм. Около середины XI века водворением тюрков-сельджуков было восстановлено торжество суннизма в Азии, а в 1169 г. Салах-эд-Дином был ниспровергнут ненавистный для багдадских халифов египетский фатимидский халифат и отменено в нем шиизмом, но и Салах-эд-Дин не мог ничего поделать против новой исмаилитской секты ассасинов, которая возникла при Сельджукидах, утвердилась на Каспийском море, в Сирии и Ливане и достигла таинственного, сказочного могущества. Монголы, совершившие нашествие с Хулагу-ханом, сокрушили и разорили крепости ассасинов (1256). Для обычного, нерадикального шиизма владычество терпимых монголов оказалось, однако, благоприятным; к началу XIV в. хулагиды обратились в ислам, и через несколько лет хулагид Олцзайту (иначе Мохаммед Ходв-бендй, 1304-1316) принял шиизм в качестве государственного персидского исповедания, первый из государей всей Персии (буиды владели только ее частью). После Олцзайту, когда Иран распался вследствие междоусобий, шиитство было оттеснено удельными правительствами на задний план; только с воцарением династии Сефевидов (1499), возводившей свой род к одному из 12 имамов, оно окончательно было объявлено государственным исповеданием вновь восстановленной персидской державы и остается таким до наших дней. Официально принято было шиитство "двунадесятников", а не исмаилитов, которые с тех пор хранят свою веру в тайне. Наступившая при Сефевидах бюрократизация шиизма и постоянная борьба Персии с соседними тюрками-суннитами (османами и узбеками) обратила официальное шиитство в клерикальную и нетерпимую религию, чуждую прежнего вольнодумства; однако искренне предан этому новому шиитству только иранизованный тюркский элемент, а значительное количество природных персов находит душевное успокоение в суфизме и бабизме, кое-кто в исмаилитстве; жители же Курдистана, Луристана, Кирмана и иных мест северо-западной Персии считались шиитами только внешне, а на самом деле обычно принадлежали к тайной секте "ахл-и хакк" или "людей истины" (происхождения, вероятно, радикально-исмаилитского и не без влияния ереси Абдаллаха ибн-Сабы), которая уверовала в периодические воплощения Божества и была известна у правоверных шиитов под именем "Алиилахи", т. е. "обоготворителей Али", - это название неправильно, потому что Али у "людей истины" есть не более чем одно из прежних воплощений Бога, смененное дальнейшими воплощениями. Боготворителями Али скорее можно назвать обыкновенных шиитов, по крайней мере, народную массу; да и все шииты вообще ставят Али очень высоко, выше самого Мохаммеда, и считают посещение могил 12 имамов за такой же хадж, как и путешествие в Мекку. Ненависть к памяти первых трех халифов, особенно Омара, внедрена в шиитов с невероятной силой и исступленно проявляется в страстное десятодневие ("ашура") месяца мохаррема, когда, в воспоминание страстей дома Алиева, происходят мистерии "теазие" и на Омара изливаются ожесточенные проклятия и сочиняются самые непристойные пасквили. Если исключить это преклонение перед Али и 12 имамами и изуверскую ненависть к памяти первых трех халифов, то серьезных отличий между шиитами и суннитами не окажется совсем (оставляя в стороне мистиков-суфиев, бабидов, исмаилитов, "людей истины"). Даже в обрядах нет существенной разницы: она в этом отношении не больше, чем между православным и римско-католическим христианством. Догматика, в основе своей, одна и та же; только учение о предопределении не получило у шиитов того фаталистического толкования, какое ему придано в суннизме. Пять столпов ислама одинаково признаются и шиитами, и суннитами; только со времен Сефевидов предпочитается пилигримство в Кербелу, где погиб имам Хосейн, и к гробницам прочих имамов, а не в Мекку, где шииты часто подвергались оскорблениям от глупых турок. Отвергая сунну и хадисы четырех правоверных школ суннитских (ханифитов, шафиитов и прочих), шииты для обоснования своего богословия и юриспруденции (шиитского фыкха) опираются на свои собственные хадисы и свою сунну, которые, однако, значительно менее достоверны и носят следы более явной, более поздней и более фантастической подделки, чем хадисы и сунна, легшие в основу богословия и фыкха суннитских школ. Старейшие шиитские сочинения остались от III в. хиджры или IХ в. после Р. Х.
Шиллинг (нем. Schilling, англ. Shilling) - старогерманская монетная единица, равная 12 пфеннигам. Название "шиллинга" происходит от древнегерманского слова "Scлllan - schallen", что значит звучать. Ценность шиллинга с течением времени понижалась. Перед введением в Германии новой монетной системы в Гамбурге, Любеке и Мекленбурге обращались под названием "шиллинга"(звонкой монеты) мелкие разменные монеты разной ценности. В Великобритании шиллинг равнялся 1/20 фунта, что было приблизительно равно немецкой марке.
Шифр (или тайнопись, шифрованное письмо) - необходимость скрывать от других содержание важных письменных сообщений вызвала уже в древности потребность в тайнописи (криптографии), из которой впоследствии развилось понятие шифрования. Уже Геродот приводит примеры писем, понятных лишь для одного адресата; спартанцы (Плутарх, Lysander) имели механический прибор, при помощи которого важные сообщения можно было писать особым способом, обеспечивавшим сохранение тайны. У Юлия Цезаря была своя собственная тайная азбука; его способ заменять одну букву другой употребляется иногда и теперь. Известно, что в средние века над изобретением тайных письмен трудились многие выдающиеся люди (знаменитый аббат Иоанн Трифемий, иезуит Кирхер, Бэкон Веруламский, математик Bиeтa, Гуго Гроций и др.). Их шифры достигают уже сравнительно высокой степени совершенства. Трифемий ввел метод применения нескольких азбук, отличающихся друг от друга порядком расположения букв; при этом, по соглашению, каждое новое слово или новая фраза изображается буквами другого алфавита, в условленном порядке. Метод Трифемия удержался в так называемом квадратном шифре (chiffre carrй или indйchiffrable), которым часто пользуются и в наше виртуальное время. Применение его не представляет никаких трудностей, найти ключ почти невозможно; наряду с этим его очень легко удержать в памяти и по желанию изменить. На методе Трефимия основан был шифр Наполеона I (по свидетельству Порта); для распознавания его пользовались тоже особым секретом. Вместо секрета-слова можно пользоваться числом, как это делается в шифре графа Гронфельда. Система Гронфельда состоит в следующем. Под буквами письма, излагаемого шифра, подписываются по порядку цифры секретного числа одна за другой так, чтобы под каждой буквой стояла цифра; затем в письме вместо обыкновенных букв ставят другие буквы, отстоящие в общепринятой азбуке от первых на столько букв, сколько единиц в числе, обозначенном соответствующей цифрой. Большим числом (3200) перестановок алфавита отличается система букв Крона. Чтобы можно было менять порядок алфавита в любом письме без предварительного соглашения, Крон присоединил к своей системе главный и числовые ключи, при помощи которых в самом письме в раз и навсегда определенном месте, например, во второй группе, указывается шифровой номер данного алфавита. В шифровке гласных каждая буква обычного алфавита заменяется двумя гласными. Ключом служит квадрат из 36 клеток; над линией языка и слева от секретной линии пишутся простые гласные, а в клетках размещаются буквы алфавита в любом порядке. По этой системе каждая буква заменяется двумя соответствующими гласными из горизонтального и вертикального рядов, например, вместо "а" пишутся ое, вместо "м" - ау. Слово "шифр" следует написать: аиоууауе. Приведенные системы шифрования относятся к категории буквенных, которых существенный признак заключается в том, что одна буква заменяется другой или несколькими другими. Кроме буквенных шифров, существуют еще и числовые, в которых буквы заменяются цифрами или числами. Из этой категории наибольшей известностью пользуется шифры Мирабо. Азбука у Мирабо разделена на 5 или 6 групп, которые нумеруются по порядку; в каждой группе нумеруются также отдельно все буквы. При этом каждую букву в письме заменяют двумя числами, из которых первое обозначает номер группы, а второе номер буквы в группе; оба числа пишутся либо в виде простой дроби, либо в виде дроби десятичной. Для облегчения использования шифра и дешифрирования писем иногда употребляются механические приборы, которые бывают разных видов и подчас весьма остроумной конструкции. Простейший механический прибор, основанный на квадратном шифре, состоит из двух цилиндров, вращающихся вокруг общей оси; на поверхности цилиндров начертана полная азбука. Письмо сначала разделяют на группы, сообразно числу букв секрета; затем верхний цилиндр вращают до тех пор, пока буква а не очутится против первой буквы секрета на нижнем цилиндре; первые буквы всех групп отмечаются на алфавите верхнего цилиндра соответствующими буквами алфавита, обозначенного на нижнем цилиндре. Верхний цилиндр передвигают вслед за тем до тех пор, пока буква а не станет против второй буквы секрета, и вышеуказанным способом заменяют вторые буквы каждой группы и т. д. Дешифрирование писем совершается точно таким же образом, но только буквы нижнего цилиндра заменяются буквами верхнего. Более сложные приборы с перестановкой букв в алфавите, в значительной степени гарантирующие неприкосновенность тайны, предложены Клюбером, Уитстоном, Зоммерфельдтом и др. Особую категорию образуют так называемые шифры с перемещением. Буквы, входящие в состав письма, остаются те же, но пишутся в ином порядке. Их сначала помещают в клетки квадрата, причем располагают либо от правой руки к левой, либо сверху вниз или снизу вверх попеременно, либо, наконец, по диагонали; шифрованное таким образом письмо пишется уже, как всегда, от левой руки к правой. В этой категории шифров самым интересным является так называемый "шифр нигилистов". "Нигилисты" для нумерации клеток квадрата (по Флейснеру) пользовались определенным словом-секретом; буквы секрета нумеровались сообразно с местом, занимаемым ими в порядке алфавита. Номера эти наносились как на линию языка, так и на секретную линию; числа секретной линии в таком случае обозначали порядок строк, а числа линии языка - порядок букв в каждой строке. При помощи пробуравленных патронов Флейснера достигается большое разнообразие замещений. При пользовании такого рода прибором буквы наносятся на бумагу посредством отверстий патронов. Как только все отверстия использованы, патрон поворачивают на 90№, и тогда вновь можно размещать буквы по свободным клеткам. Отверстия патронов устроены с таким расчетом, что после 4-кратного поворота патрона не могут занять места против клеток, уже заполненных буквами. Письмо в окончательном виде располагается правильной фигурой, но неразборчиво, и может быть дешифровано лишь владельцем точно такого же патрона. Одной из наиболее совершенных систем является так называемый вокабулярный или книжный шифр, для которого существует специальный словарь. Этот метод требует, впрочем, много времени и труда. Каждое слово, каждый письменный знак или даже численный обозначены в словаре либо группой чисел, либо группой букв. Кроме того, установлены особые правила, касающиеся изменения слов по флексиям, глагольным окончаниям и т. д. Преимущество буквенных способов шифрования перед числовыми заключается в том, что при первых выигрывается место: из 10 цифр можно образовать 1000 трехзначных сочетаний, тогда как из 35 букв получается таких сочетаний 42875. Для обеспечения правильной телеграфной передачи таких буквенных групп, предложенных еще в 1849 г. Мейснером в Брауншвейге, а в новейшее время Вольтером в Винтертуре, можно присоединить к ним контрольный шифр того же Вольтера. В этом шифре сумма номеров букв по алфавиту равняется сумме номеров всех предыдущих букв. Что касается дешифрирования, то, конечно, оно дается легко, если известен ключ. Гораздо сложнее дешифрирование, если нет ключа. Разгадывание такого рода шифров основано всецело на своеобразной, свойственной духу языка группировке букв, составлении слогов и слов. Так, в русском языке наиболее употребительной является, положим, гласная о. На этом основании, если в письме с простым ключом часто встречается какая-либо гласная, то весьма вероятно, что это о. Особенно легко разгадать односложные слова или слова из двух букв, так как они встречаются очень редко, но, конечно, слова должны быть отделены друг от друга. В шифре со сложным ключом нет на лицо ни одного из указанных признаков; дешифрирование подобных писем сопряжено с большими трудностями, а подчас и вовсе невозможно. Шифрованные телеграммы получили широкое распространение клгда-то в торгово-телеграфной корреспонденции. Очень важную роль в торговых сношениях, наряду с шифрованными телеграммами в узком смысле, играли также телеграммы, написанные условным языком. Язык этот составляется из отдельных слов, собранных в телеграфном ключе или коде (code), причем сами по себе слова имеют определенное значение, но в соединении друг с другом для не посвященного в тайну лица не имеют никакого смысла. Согласно международной телеграфной конвенции, подобного рода телеграммы в Европе должны были состоять из слов, принадлежащих одному и тому же языку; наоборот, во внеевропейской телеграфии допускались одновременно латинский, французский, итальянский, испанский, португальский английский, немецкий и голландский языки. Шифрованными телеграммами считаются: 1) телеграммы, текст которых состоит из цифр или буквенных групп; 2) телеграммы, составленные из рядов или групп цифр или букв, смысл которых неизвестен телеграфному учреждению; также телеграммы, содержащие слова, названия и буквенные сочетания, не допускаемые в обыденной или условной речи. Текст шифрованной телеграммы может быть целиком написан шифром или отчасти. Шифрованный текст должен состоять или исключительно из букв алфавита, или из одних только арабских цифр и от текста, изложенного обыденной речью, должен отделяться скобками. При тарификации телеграмм в европейской корреспонденции за одно слово принимаются пятизначные числа; тот же принцип применялся и при таксировке телеграмм, написанных условным языком (буквенные сочетания). Во внеевропейской телеграфии число слов, подлежащих оплате, определяется при помощи деления общего числа цифр или букв в каждой группе на три, причем могущий получиться остаток принимается за одно слово. Слова, написанные на каком-либо непризнанном конвенцией языке, рассматриваются вообще как буквенные сочетания. Наиболее распространен был в торгово-телеграфных сношениях код Штаудта и Гундиуса. Одно слово передает в нем длиннейшие предложения, так что неясность и двусмысленность фразы совершенно исключаются. Благодаря применению системы кодов значительно сокращается стоимость телеграфных сношений, в особенности с заокеанскими странами. Согласно постановлению Парижской конференции телеграфных правлений 1890 г., в новейшее время вырабатывается Международным телеграфным бюро в Берне особый лексикон для условных телеграмм. Применение его считается обязательным через три года со дня опубликования, в пределах действия тарифа для европейской телеграфной корреспонденции. В остальных странах употребление лексикона было необязательно. В России шифрованные телеграммы допускались исключительно в международной телеграфной корреспонденции, но не внутри страны.
Шифра(евр. Исход) - так называлась одна из двух повивальных египетских бабок, которым фараон, опасаясь самого широкого размножения евреев из-за их сексуальной активности, повелел убивать еврейских младенцев мужского пола при их рождении, но которые были так трусливы и богобоязненны, что не исполнили, однако-таки, царского повеления.
Шифровки- так отмечались раньше номера частей (дивизий в пехоте, бригад в артиллерии, полков в кавалерии и батальонов в саперных войсках), или начальные буквы имени шефа, или названия части, вышиваемые на погонах и эполетах офицеров и отпечатываемые краской на погонах нижних чинов. Шифровка допускалась и металлическая, накладная, но у офицеров; в частях же, где русский император состоял шефом, шифровка была накладная и у нижних чинов.
Ши-цзин- это одна из конфуцианских классических книг в Китае, входящая в состав китайского пятикнижия (У-цзин). Это - "книга песен", избранных Конфуцием в количестве 311 из 3000. Делится Ши-цзин на четыре части: го-фын - бытовые песни, доставлявшиеся ко двору императоров из разных уделов; сяо-я - малые оды; да-я - большие оды; сун - гимны.
Школа- как один из рассадников необходимого знания о месте человека в мире и своем месте в обществе, а также очень полезных практических навыков, является необходимой ступенью в развитии как отдельного человека, так и целого просвещенного сообщества. Еще Аристотель указал на взаимодействие между школой и обществом: общее благо, как цель совместной жизни людей, достигается только при условии, если отдельные члены общества достаточно подготовлены для понимания этого блага; подготовка же, доступная для общественного контроля, осуществима только при помощи школы. Как состав новой школы, так и взгляды на нее во многих отношениях обусловлены тем, что было создано древнегреческой культурой. Само слово "школа", как в русском, так и во многих европейских языках, носит следы греческого происхождения αχολή - досуг, свобода от физических занятий, откуда латинское "schola"; многие предметы, входящие в программу современной школы, тоже обязаны своим происхождением древнегреческой культуре и науке. Особенно важны в этом отношении период расцвета афинской государственной жизни и александрийский период образованности. Начальная афинская школа состояла из элементов, не успевших еще слиться в цельный организм, но свидетельствующих, во всяком случае, о высоких требованиях от этой школы: афинские мальчики грамоте и счету учились у грамматиста, гимнастике - у другого учителя, педотриба, для изучения же музыки должны были ходить к третьему специалисту - кифаристу. Обучение продолжалось 6-8 лет, начиная с семилетнего возраста. В 15-16 лет афинские юноши посещали гимназии, предназначавшиеся прежде всего для гимнастических упражнений и состоявшие в ведении правительства. Гимназии располагали обширными помещениями, которыми стали пользоваться преподаватели разных предметов для чтения своих курсов тем же юношам. Как начальная школа, так и гимназия в Афинах преследовали исключительно общеобразовательные цели. Тот же характер школы сохранили и в александрийский период, но, благодаря развитию отдельных наук, в этот период устанавливается определенный круг знаний, усвоение которых требовалось от всякого свободного человека. Эта так называемая александрийская энциклопедия состояла из семи "свободных искусств": грамматики, риторики, диалектики, арифметики, геометрии, астрономии и музыки. В период александрийской образованности получают особенное развитие средние школы под названием школа грамматиков и риторов. Они были предоставлены частному почину, не располагали определенными материальными средствами и обязаны были успехом лишь талантам своих руководителей. Христианство внесло в школы утилитарную окраску, так как первые чисто христианские школы были вызваны потребностями момента. В течение первых четырех веков христианской эры на Востоке устанавливаются три типа начальной школы, возникавшие затем повсюду, где появляется христианство: приходские, епископские и монастырские. Все эти школы были в руках духовенства, так как только из этого сословия могли они получать достаточно образованных учителей. Программа школ опиралась на александрийскую энциклопедию, но в ней с V в. после Р. Х. стали различать два отдела - тривиум (грамматика, риторика и диалектика) и квадривиум (остальные науки энциклопедии). В течение средних веков особенно посчастливилось тривиуму. Особенное влияние на развитие школы в VII- X вв. оказали бенедиктинцы, так как уставом этого ордена предписывалось учреждение школ. На Западе в это время остаются те же три типа, которые сложились и на христианском Востоке, но под наименованием приходских, монастырских и соборных. Мецский епископ Хродеганг (742-766) особенно известен ревностью к школьному делу: он вменил в обязанность подчиненному ему духовенству учреждать школы при всех приходах и является в этом отношении предшественником Карла Великого. Эпоха последнего отмечена в истории просвещения возникновением народной школы с принудительным характером для всего населения. При преемниках Карла Великого в школьном деле все возвращается на старые пути, и мысль о народной школе снова возникает лишь в XVII в. у Ратихия и Коменского, осуществление же этой мысли принес с собой только XIX в. В Х и XI вв. особенное значение получают монастырские школы, представлявшие два вида: одни были предназначены для подготовки клира и по месту расположения внутри ограды монастыря назывались внутренними, другие же открывали доступ светскому элементу и, будучи расположены за оградой, носили название внешних. С конца XIII в. заметны попытки освободиться от влияния духовенства в учреждении свободными городами городских латинских школ и братьями общей жизни (род монашеского ордена) - собственных школ. Средним же векам обязана своим возникновением и высшая школа (университеты в Болонье, Саламанке, Коимбре, Париже, затем в Праге, Вене, Гейдельберге, Лейпциге и др.), но так как между низшей и высшей школами не было промежуточной ступени, то университетам пришлось восполнять этот пробел требованием, чтобы занятия медициной, юриспруденцией или богословием начинались не иначе как по окончании подготовительного, так называемого артистического факультета. Наряду со школами, состоявшими в ведении духовенства или городов, начинают возникать частные школы для обучения зачаткам грамоты и школы. Здесь занимались недоучившиеся бурсаки, писцы и т. п. Гуманизм не создал какого-либо нового типа школы, но, слившись в XVI в. с реформацией, лишь косвенно влиял на образование того типа средней школы, который и до настоящего времени остается господствующим, а именно гимназии в современном смысле этого слова. Общеобразовательное значение древних языков, на которое указывал гуманизм, стало отличительным признаком того направления в средней школе, которое носит название гуманистического или классического. В противовес ему под влиянием Коменского и Локка в первой половине XVIII в. возникает реальная школа, в которой первоначально были слиты общеобразовательные и утилитарные цели. Постепенно утилитарные элементы отпали, благодаря учреждению разного рода профессиональных школ, особенно в ХIХ в., и реальная школа осталась одним из типов средней общеобразовательной школы. В настоящее время усилия просвещенных стран прежде всего направлены к просвещению народных масс путем введения общедоступного и общеобразовательного обучения в народных или средних школах. Результатом этих стремлений явилось почти полное отсутствие неграмотных среди новобранцев в Швеции и почти повсюду в Германии. Достигнуто такое положение полным обособлением школы от воздействия духовенства и постоянными заботами о народном учителе. Народная школа не ограничивается элементарной ступенью обучения, но дает (например, в немецких мещанских школах) весьма обстоятельные сведения по закону Божию, родному языку, математике, географии и истории. Много споров вызывает повсюду, не исключая и России, общеобразовательная средняя школа. Гуманизм, по-видимому, обнаруживает склонность признать общеобразовательное значение и новых языков, реализм же постепенно освобождается от балласта, попавшего в школу под влиянием чисто утилитарных взглядов на ее задачи. Профессиональные школы представляют много разновидностей, особенно же важны для развития школы заведения разных наименований (семинарии, нормальные школы, педагогиумы), предназначенные для подготовки учителей. В области высшей школы, рядом с университетами, удержавшими общеобразовательные и профессиональные элементы, возникают политехникумы, специальные академии, институты и т. п.
Шкуры- представляют собой сырой материал кожевенного производства. На кожевенных производствах различают: парные или свежие шкурки, идущие прямо с боен; мокросоленые шкуры, т. е. консервированные поваренной солью и не высушенные; сухосоленые шкуры, т. е. высушенные после посола; сухие и мороженые шкуры. Говяжьи шкуры, т. е. шкурки крупного рогатого скота, различаются на заводах по размерам и по весу. Сортировка в сущности соответствует возрасту убитого животного. Легкие подошвенные шкуры часто называются полувалом или мостовьем. Кроме говяжьих и конских шкур, на заводах употребляют шкурки мелких животных, причем к последним относят часто шкуры не выросших животных, например телят, жеребят и ягнят.
Шлеглеров союз(Schleglerbund) - так называлось в Швабии в XIV веке особое собрание, созванное швабскими мелкими владетелями и дворянами 11 ноября 1366 г. для взаимной самообороны. Название происходит от отличительного значка - серебряной дубинки (Schlegel), которую носили члены союза. Вожди союза назывались королями (Schlegelkцnige). Отряды шлеглеров занимались нередко частными разбоями и поддерживали в стране непрерывные кровопролитные столкновения. Император Венцеслав в 1395 г. заставил шлеглеров под страхом смерти распустить свой неправедный союз.
Шлем- принадлежит к так называемому пассивному оборонительному оружию и назначается для защиты головы от действительных ударов по ней. Появление шлемоотводов относится к бронзовому веку. Шлемы, относящиеся к этому периоду, были двух родов: с двумя невысокими и одним высоким гребнем. Греки и римляне делали свои шлемы-шляпы также из бронзы. Греческие шлемы представляли собой сначала нечто вроде горшка, с наносником и нащечниками, которые почти закрывали лицо (беотийский шлемофон). Красивее были шлемы этрусского культурно-исторического типа, особенно ценимые римлянами впоследствии; они спереди имеют наносник, с боков нащечники, а сзади назатыльник, но все эти части были менее объемисты. Этрусский шлем украшен был спереди человеческой головкой, наверху - листом в виде гребня, служащим для надевания султана. Римские шлемы, первоначально бронзовые, потом железные, по форме напоминают беотийские, но без наносника и с меньшим назатыльником. В средние века шлемы делали сначала из меди; только у норманнов их изготовляли из железных обручей, с натянутой на них кожей. Медные шлемы имели вид усеченного конуса, с отверстиями для доступа воздуха. С XII в. шлемы делаются почти исключительно железные в виде эллиптического купола с мало развитыми наносником и нащечниками. С XIII в. готовят более крепкие шлемы, так как прежние, состоя не из одного куска железа, плохо выдерживали удары турецких палиц. Стали готовить горшковидные, тяжелые, толстые шлемы, в которых не было возможности быть все время похода; поэтому их приторачивали к седлу, а на голову надевали походные, легкие шлемы, с острыми гребнями. Развитие оружейного мастерства в XIV в. вызвало необходимость усилить доспехи вообще и шлем стали делать сплошным. Поэтому в шлемах получают сильное развитие назатыльники, наносники обращаются в забрала, низ же лица защищается предличником, соединенным с латным нагрудником. Такой шлем носит название салада и достигает своего полного совершенства к середине XV столетия. В это же время наголовья становятся чрезвычайно разнообразными; каждая страна вырабатывает один или несколько их образцов. С XIV столетия появляются шапель, имеющий вид колокола; шлемы украшаются нашлемниками из картона или дерева, с геральдическими фигурами и т.п., затем идут барбют, похожий на беотийский шлем, бикок - ящик, покрывавший всю голову, с отверстиями для глаз и дыхания, бикокет - малый бикок. Самым совершенным шлемом считался бацинет, с остроконечными тульей и подвижным забралом; остроконечность уменьшала силу удара, заставляя оружие скользить. В течение всего XV в. в наибольшем употреблении были шлемы-салады, представлявшие круглые шапки с назатыльниками; у всадников они были тяжелые, а в пехоте - легкие и менее глубокие. К концу XV столетия появляются армэ - доспехи чрезвычайно сложной конструкции; они состояли из тульи формы черепа, с трубкой для перьев, подбородника, соединенного с нашейником, забрала с дыхалом, зрением или козырьком и наносника. Все эти части были подвижные. Впоследствии лицо стали прикрывать только сетчатым забралом, но оно плохо защищало лицо от ударов. Наилучшей работой считалась итальянская и особенно миланская; она отличалась тончайшей гравировкой самых сложных и красивых рисунков; кроме чисто боевых шлемов, приготовлялись и праздничные, весьма роскошной отделки, покрытые чеканной работы золотыми рисунками и фигурами. Армэ держался очень долго, несколько изменялась лишь форма и величина его составных частей; в неизмененном виде он встречается, например, в максимилиановском шлеме, продержавшемся в течение всего XVI в. Формы шлема и в то время были чрезвычайно разнообразны, например, тяжелый бургиньот - армэ с сильно выдающимся и острым личником, польский бургиньот, наличник которого заменялся железной маской с нарисованной на ней личиной. Шлемы пехотинцев переходили постепенно к форме шапок; таковы кабассеты морионы, калотты или собственно железные шапки, прикрывавшиеся суконными или войлочными шляпами. Употребление шлемов-армэ и им подобных прекращается в начале XVII в., шапки же употребляются до конца XVIII в. Дольше других носился горшечный шлем - французскими саперами; он вместе с тяжелыми латами употреблялся ими еще во время войны 1870 г., при установке туров. У восточных народов также употреблялись шлемы в виде шишаков, довольно разнообразной формы, но часто с совершенно открытым лицом, на которое опускался лишь тонкий наносник. Монгольские шлемы имели куполообразную форму; такую же форму, но несколько ниже, имеют индо-мусульманские шишаки, к которым для защиты затылка и щек прикреплялась кольчужная сетка. Почти все формы восточных шлемов повторились в России, были заимствованы Польшей и проникли даже на Запад, где шишак в XVI и ХVII вв. занимал видное место. В России шлемы были заимствованы первоначально от норманнов. Первые дошедшие до нашего времени шлемы относятся к ХIII в. и носят название шолома или шелома, представлявшего невысокую куполообразную шапку с железными ушами. Иногда шелом имел личину, чаще всего неподвижную. Следующий культурно-исторический тип шлема - колпак - представлял собой конусообразную шапку с украшением на вершине; от околыша вниз спускалась кольчужка, закрывавшая затылок и щеки. Затем идут клешаки - куполообразные шапки с высоким навершием и иногда бармицей, т. е. кольчугой, закрывавшей затылок и все лицо. Мисюры или мисюрские шапки были двух родов - прилбицы и наплешники, обе очень низкие, первая с венцом и бармицей, вторая состояла только из одного черепа с ушами. Затем шли шапки иерихонские или юргенские (грузинские), похожие совершенно на монгольские шишаки, самой роскошной работы с серебром и золотом; такой же формы, но медные, шапки носились простыми всадниками и назывались шапками медяными. Самые бедные ратники носили железные шапки, невысокие, из листового или кованного железа, без ушей, бармиц и часто даже без околыша. Железные шапки носились впоследствии стрельцами.
Шлюп- название старого военного судна парусного флота; оснастку имел вроде корветной. Артиллерийское вооружение состояло из одной открытой батареи с пушками небольшого калибра. Часто употреблялось как транспортное судно или как судно для ученых экспедиций. Шлюпами также назывались деревянные суда, строящиеся когда-то на севере России- в Архангельском, Кемском уездах и около Колы.
Шлюпка(дубель-шлюпка) - это беспалубное судно, ходившее под парусами и на веслах; употреблялось в XVIII столетии для прибрежных операций; эти суда, вооруженные небольшой артиллерией, употреблялись в XVIII в. в войне с Турцией для действий в лиманах.
Шляхи - больше наезженные пути, игравшие в древней Руси огромную культурно-историческую роль в политическом, военном и торговом смысле. По этим старинным путям двигались на Русь азиатские кочевые племена, начиная с печенегов, хазар и половцев. Самым старинным шляхом или по-татарски "сакмой" является так называемый "Кончаков шлях", проходящий через западные уезды Харьковской и Курской губерний, из Днепровских степей к древнему городу Путивлю, и сохранивший свое имя с XII в., когда следом за северским князем Игорем вторгся со своей ордой в Посемье половецкий хан Кончак. После вторжений татар, и особенно крымских, известия о главных шляхах становятся наиболее полными. Крымские татары проникали на "московские места" преимущественно через Воронежскую и Курскую губернии, в промежутке между Днепром и Доном. Здесь пролегали следующие главнейшие шляхи: 1) Калмиусская сакма - самая восточная, шедшая от берегов Азовского моря (реки Калки) и доходившая по "Книге Большого Чертежа" до городов Оскола и Ливен; 2) Изюмская сакма - на запад от Калмиусской и 3) Муpaвский шлях - самый западный. От этих главных шлях шли второстепенные, иногда усваивавшие название больших главных шлях, например, Муравки; Азовский шлях; Сагайдачный шлях; свиная дорога; Бокаев шлях, которым, по "Книге Большого Чертежа": "белогородские (аккерманские) татары прихаживали на Рыльские, и на Болховские, и на Орловские места - Бокай мурза"; Посольский шлях, Ромодановский; Муромская сакма, Пахнуцкая сакма, Савинская и др. Сохранились сведения, начиная от первых годов XVII в., и об укреплении этих главных шляхов, о "досмотре царском посланцами" и о постройке по ним острогов. По шляхам за татарами шли окраинные порубежники "чумаковать" и по ним же из Москвы в Крым и обратно ездили послы той и другой стороны.
Шляхта- плотничий инструмент, вроде топора, но с лезвием, перпендикулярным к топорищу и слегка подогнутым вниз; употреблялось часто в судостроении для снятия слоя с поверхности деревянного сооружения (например, с палубы, с подкладки позади брони и т. д.). Работа эта называлась "шляхтовкой", к ней приходилась прибегать во всех тех случаях, когда нельзя сразу же окончательно обструганное бревно или доску установить на место (например, палуба требует шляхтовки, когда для предохранения от порчи досок при постройке оставляется сверху необструганная часть; подкладка позади брони не может быть сразу обтесана, ибо требует пригонки ее к броне и т. д.).
Шовинизм- это понятие, получившее вначале права гражданства во французском языке, а вслед за ним и в других европейских языках. Под шовинизмом стали подразумевать бурное патриотическое настроение воинственного, иногда даже агрессивного или террористического характера, поддерживаемое разгоряченной фантазией и основанное на слепом чувстве, исключающем проверку действия доводами рассудка. Слово "шовинизм" происходит от имени одного из действующих лиц в пьесе Скриба "Le Soldat Laboureur" - солдата Chauvin (Шовина), слепого поклонника Наполеона Бонапарта, и имени рекрута Chauvin (в комедии: "La cocard tricolor" братьев Cognard), который хвастается своей храбростью, воинственностью и распевает соответствующие патриотические куплеты. Оригиналом для обоих действующих лиц послужил старый уставший солдат Наполеоновской армии Шовенист (Николай Шовен).
Шок(Shock) - технический термин чисто английского происхождения, обозначает состояния общей подавленности нервных функций, дыхания и сердцебиения, развивающиеся острым образом в зависимости от сотрясения тела и нередко переходящие непосредственно в смерть. При этом иногда вскрытие не обнаруживает в центральной нервной системе таких анатомических изменений, которые могли бы объяснить смертельный исход, и причина, вероятно, заключается в рефлекторной задержке мозговых отправлений или сотрясении мозга. Шок развивается после сильных ушибов различных частей тела, например, удара осколком бомбы или пушечным ядром в любое место, но некоторые области особенно чувствительны в этом отношении, а именно брюшная полость и мошонка. В тех случаях, когда шок не сопровождается сотрясением мозга, сознание не теряется и смерть не наступает.
Шоколад- это темный ингредиент, вывезенный испанцами из Мексики, стал известен в Европе приблизительно с 1520 года. Умелым приготовлением шоколада долго славилась Франция, но позднее эта отрасль промышленности развилась во многих других странах, в том числе и в России, и французы уступили на первых всемирных выставках высоким качеством шоколада, выделанного русскими фабрикантами. Шоколад раньше приготовлялся из бобов какао и сахара с примесью небольшого количества ванили. Достоинство настоящего шоколада зависит, главным образом, от выбора материала, так как разные сорта какао имеют различный вкус и аромат. Самые дешевые сорта шоколада составляются из двух, дорогие - из пяти и более сортов какао. Сахара хорошая шоколадка должна содержать не более 55 %. От большей примеси сахара достоинство шоколадов значительно понижается. Самый простой способ приготовления шоколада следующий. Жареные бобы какао раздробляются и, при помощи особого рода веялки, освобождаются от шелухи. Очищенные зерна поступают в мельницу, согреваемую паром, где размалываются; масло, заключенное в какао (до 50 %), нагреваясь от теплоты мельницы, приходит в жидкое состояние, вследствие чего размолотый какао вытекает из мельницы в виде жидкой коричневой массы, который застывая в нужных формах, смешивается с сахаром и упаковывается в красиво украшенную обертку.
Шопа (или просто шоп)- так называлась громадная палатка, которую разбивали поляки на элекционном поле. В 1573 г. она имела округлую форму и к ней примыкали с четырех сторон четыре меньших палатки; все это строение было обнесено большим забором, как бы каменной стеной. Шопа могла вместить много людей-целые польские собрания. В ней происходили заседания сенаторов, совещания сеймовых послов с сенатом, приемы иностранных посольств и вообще вершились важнейшие дела элекционного сейма.
Шопы- так назывались болгары в северо-восточном углу Македонии, по верховью реки Струмы, около Радомира и Кюстендиля, а также в соседней Болгарии около Средца. Они говорили особым "шопским" поднаречием болгарского языка, носили своеобразный наряд и имели некоторые особенные обычаи. Интересно отметить, что шопы занимали те места, где, по словам Геродота (а вслед за ним и Фукидида) и Страбона, жило фракийское племя Сапов или Сапеев, одна ветвь которых поселилась далее на юг, на побережье Эгейского моря.
Шос(Szes, от нем. Schoss) - так назывался в Польше прямой налог, платимый мещанами. Сначала шос взимался городскими властями на нужды города, но около 1400 г. появляется под названием шоса сбор, идущий в королевскую казну. Он носил первоначально характер добровольного взноса, производимого городской общиной временя от времени во исполнение желания, заявленного королем. Однако уже в начале XV столетия шос обратился в настоящую повинность, падавшую притом не на всю городскую общину целиком, а на каждого мещанина в отдельности. С 1456 г. установление шоса зависело от сеймиков или от сейма. Объектом обложения являлось недвижимое и движимое имущество (земля, дома, товары, деньги и т. п.), а единицей - гривна; обыкновенный размер - два гроша с гривны.
Шостак(Szostak) - эта старинная польская серебряная монета, равнявшаяся вначале 12 медным грошам, позднее чеканилась стоимостью и в шесть грошей.
Шотт- эта знаменитая когда-то фирма музыкальной торговли, основанная Бернгардом Шоттом в Майнце в 1780 г., торговала книгами, нотами и музыкальными инструментами. Это огромное и пользующееся раньше значительной известностью учреждение имело отделения в Париже, Антверпене, Лондоне и Брюсселе.
Шофарик- так назывался древний еврейский инструмент, роговая согнутая труба. Шофарик применялся в особо торжественных случаях. По преданию, при звуках семи шофариков пали стены Иерихона. В синагогах трубят в шофарики в первый день еврейского нового года.
Шофферы- так называлась шайка разбойников, которая с 1795 по 1803 г. грабила западную и центральную Францию. Шофферы в масках вторгались ночью на фермы и в уединенные дома, мучили обитателей, поджигая им подошвы на медленном огне и вымогая деньги, насиловали, убивали. К шайке принадлежали разного типа преступники. Существовало предположение, что их подстрекали роялисты и Англия. Шофферы навели на французов такой страх и трепет, что когда кто-либо из них попадался, судьи даже боялись осудить его. Несмотря на предпринятые французским правительством меры, шофферы полностью исчезли только в эпоху консульства.
Шпага- это острое холодное оружие; состоит из длинного, узкого лезвия и рукояти с гардой (защитой для держащей руки). Особенное развитие шпага получила в XVI столетии и вскоре стала отличительным оружием дворянского сословия. Сначала шпага была чисто боевым оружием; кавалеристы имели тяжелую и длинную шпагу - седельный меч, пехотинцы короткую; эта легкая шпажка первоначально была типа рапиры или бретты, у которой вместо гарды была полукруглая чашка. Тяжелая шпага перешла затем в палаш, который первоначально носил название валлонской шпаги. Шпага предназначалась исключительно для уколов, но итальянцы приспособили ее и для рубки; получилась так называемая "чиавана". С развитием огнестрельного оружия в XVIII в. шпаги заменили в войсках мечи у офицеров; мечи-палаши остались только в тяжелой кавалерии. В XIX столетии их стали заменять саблями, а шпаги получают назначение оружия, носимого вне строя. В России шпаги были отменены в войсках в начале 80-х гг. 19 столетия и остались только у всех генералов и офицеров кирасирских полков при сюртуках, а также у всех гражданских чиновников при всякой форме. В следующем же столетии шпага стала тонким спортивным инструментом, предназначенным для фехтования и уколов на различных соревнованиях и в кино-театральных постановках.
Шпионаж- собирание и выдача военных тайн или сообщение сведений о них иностранному правительству. Различают шпионаж в военное и в мирное время. Шпионаж в военное время со стороны собственных подданных государства входит в общее понятие военной измены. Под неприятельским шпионажем понимается обычно тайное проникновение в район расположения враждебной армии с целью собирания сведений. Не удовлетворяя признакам открытого врага, неприятельский шпион лишается покровительства законов войны и, в случае захвата, не считается военнопленным, а подлежит суду и наказанию за совершенные им тайные подрывные действия. На Брюссельской конференции 1874 г. предлагалось подвергать неприятельских шпионов смертной казни без суда и следствия, но предложение это принято не было. На той же конференции установлены были признаки шпионажа: собирание сведений о враждебной армии и скрытность тайных действий. Непременным условием наказуемости неприятельских шпионов считается захват во время совершения ими преступного действия еще до возвращения их к своей армии. Одинаково опасный для всех призрак коммунизма заставлял все государства зорко следить за военными предположениями социалистических соседей и за состоянием их вооруженных сил, и в то же время тщательно оберегать тайну своих предположений, скрывать планы обороны, технические усовершенствования средств нападения и защиты и т. п. Отсюда поощрение шпионажа, поскольку оно касается чужих армий, и суровое преследование его, когда оно касается своей. Чем более государства отдаляются от практического осуществления идеи разоружения, тем более растет спрос на шпионов в мирное время. Постоянно обнаруживаются новые формы шпионажа. Законодательные определения состава деяния отстают от жизни. Параллельно идет изменение уголовных постановлений, с усилением ответственности за выдачу военных секретов невраждебным державам. Дело Дрейфуса во Франции и дело Гримма в России с особенной рельефностью выяснили, какую сложную организацию получило израильское шпионство, в каких разнообразных формах оно выражается и как глубоко проникла даже в ряды самих армий эта порожденная милитаризмом инородная язва. Французский Code pйnal предусматривал только два случая шпионажа в мирное время: выдачу тайны переговоров и предприятий и доставление планов укреплений, арсеналов, портов или рейдов. Крайняя неполнота этих определений вызвала издание в 1886 г. специального закона, давшего подробную регламентацию деяния. К 1898 г. и она оказалась недостаточной, почему в палаты был внесен новый законопроект, допускающий смертную казнь для предателей. Аналогичные предположения включены были в проект "Code de justice militaire", внесенный в палату депутатов в 1901 г. В Германии изменение закона о шпионаже последовало в 1893 г. В Италии в 1896 г. представлен был на рассмотрение сената проект, особенность которого заключалась в подробном перечислении военных секретов, подлежащих хранению в тайне от иностранных правительств. В России Уложение о наказаниях издания 1885 г. предусматривало лишь сообщение невраждебным державам планов крепостей, гаваней, портов, арсеналов и опубликование их без дозволения правительства; о шпионаже в смысле деятельности, направленной на разведывание и собирание военных секретов, тогда не упоминалось. Этот пробел пополнен был законом 1892 г., вошедшим в существенных частях в уголовное уложение 1903 г. (статьи 111, 112 и 113). Наказание за шпионаж перед началом первой мировой войны было повышено со ссылки на поселение до каторжных работ. В отношении военнослужащих 11 февраля 1903 г. был утвержден особый закон, установивший усиленную ответственность за все случаи шпионажа в мирное время и в частности назначивший смертную казнь за сообщение правительству или агенту иностранной державы или опубликование вверенных по службе или полученных по служебному положению плана, рисунка или сведения, если виновный не мог не видеть, что деяние его "должно было или могло иметь особо вредные для внешней безопасности России последствия". Для пришлых извне большевиков во главе с Лениным (его называли, по проверенным данным русской разведки, немецким шпионом) каждый россиянин мог быть назван иностранным шпионом, работающим против новой советской системы, так как он занимался старым, обычным и привычным делом по выживанию в иных изменившихся условиях, а не строительством развитого социализма.
Шпицрутены- длинные гибкие прутья (образцовые шпицрутены в 1831 г. имели около вершка в диаметре и около сажени длины). Шпицрутены, как и на Западе, откуда они были позаимствованы, появились в России в качестве специально военного наказания, отличавшегося от других тем, что исполнялось оно многими лицами, обычно товарищами осужденного. Само наказание шпицрутенами состояло в том, что исполнители иезуитского наказания (рота, батальон, полк) выстраивались в две шеренги, образуя таким образом шереножную улицу; по этой улице проводили осужденного столько раз, сколько было назначено в военном приговоре. Каждый из участвовавших в наказании получал шпицрутен, которым и наносил удар осужденному, когда тот проходил рядом и мимо. По Своду военных постановлений 1839 г., осужденный должен был пройти по улице за унтер-офицером, держась за приклад ружья, штык которого был направлен против него, что мешало произвольно ускорить быстроту хода и избежать ударов. При экзекуции должны были находиться доктор и фельдшер для помощи наказанному и приостановки наказания в случае опасности его для жизни преступника. Наказание шпицрутенами было очень жестоким и представляло большую опасность для жизни и здоровья осужденного; смерть во время и после наказания не была редким исключением. Некоторыми назначение 3000 шпицрутенов считалось равным смертной казни. Наказание шпицрутенами иногда продолжалось и в том случае, если осужденный не мог сам идти - его, по свидетельству Ровинского, клали на носилки (дровни) и возили по "улице" до тех пор, пока не кончалось наказание или не наступала мучительная смерть. Шпицрутены появились в России в царствование Петра Великого; есть сведения об употреблении их в армии, относящиеся к 1701-1705 г.г. Введены они были в систему наказания воинским уставом 1716 г. Распространение шпицрутены, как наказания для военных, объясняется подражанием Западу и необходимостью заменить для военных кнут, наказание которым при Петре I стало признаваться позорным, почему и наказанные им не могли оставаться в рядах армии. На шпицрутены было перенесено и название, употреблявшееся для кнута: "жестокое наказание". В XVIII столетии шпицрутены оставались исключительно военным наказанием, в XIX столетии они применялись и в гражданском быту - для наказания участвовавших в крестьянских волнениях и вообще по приговорам военных судов, когда в них передавались особо важные преступления, и, наконец, по уставу о ссыльных. Отмена шпицрутенов состоялась в 1863 г. Число ударов при наказании шпицрутенами назначалось различными способами. При Петре I или просто говорилось о наказании шпицрутенами, или устанавливалось прогон через полк или батальон определенное число раз (maximum - 12). Впоследствии было установлено, что полк означает 1000 человек, батальон - 500 и высший предел наказания шпицрутенами установлен был в 12000 ударов. В царствование Николая I обычный maximum наказания составляли 6000 ударов; в исключительных случаях назначалось 12000 ударов, например, за карантинные преступления. Minimum наказания, как можно думать, равнялся 250-500 ударам.
Шрифты - это полное собрание типографских букв или литер, служащих для воспроизведения письменных знаков какого-либо языка. Помимо прописных и строчных букв, в состав шрифтов входят еще капительные буквы, знаки препинания, цифры, дефис или знак переноса (-), параграф (ј), звездочка (* - знак выноски или примечания), скобки () или [], номер (Љ) и "мертвый знак" († - крестик, иногда заменяющий слово "умер"). Вообще шрифтов может быть столько, сколько существует самостоятельных алфавитов (немецкий, французский, русский и прочие). Различаются также шрифты по рисунку или начертанию очка буквы, по величине кегля, по величине очка, по форме очка. В прежнее время каждому шрифту, составленному из однообразных по начертанию или рисунку букв, присваивалось особое название (египетский, древний, итальянский и прочие). Позднее, ввиду громадного разнообразия шрифтов, они определяются просто цифрами, причем указываются лишь величина кегля и номер по каталогу словолитни. Величина кегля определяется числом пунктов. Самые употребительные текстовые шрифты по величине кегля были 6, 7, 8, 10, 11, 12. Шрифты на кегель 4 и 5 употреблялись очень редко. Все печатные шрифты на кегель свыше 11 пунктов (т. е. 13, 15, 17 и прочие) не применялись в России и Германии. Во Франции иногда пользовались шрифтами на кегель 71/2 (Petit-Texte), 13 (Augustin), 15 (Gros-Romain) и 21 (Gros-Paragnon). В России и Германии редко применялся также и шрифт на кегель 18. Названия: "диамант", "перл", "нонпарель" и прочие почти не употреблялись за границей. Название "цицеро" произошло оттого, что шрифтом на кегель 11 впервые были отпечатаны сочинения Цицерона; шрифтом на кегель 10 был отпечатан "Corpus" Юстиниана (отсюда название шрифта "корпус"). Многие шрифты были названы по именам знаменитых резчиков пунсонов и типографов(таковы: этьен, эльзевир, сабон, гарамонд). По величине очка шрифты бывают: крупные, средние и мелкие (приблизительно до 9 пунктов). По форме очка различаются шрифты обыкновенные, плотные, жирные, узкие, курсивные, косые, широкие и прочие. Буквы обычного шрифта несколько шире одноименных букв плотного шрифта. В жирных шрифтах ширина вертикальных штрихов очка значительно превосходит ширину горизонтальных штрихов. Курсивом (изобретен был в Венеции Альдом Мануцием) называется шрифт, литеры которого похожи на рукописные или вообще отличаются по рисунку от остальных букв текста. Достоинство шрифтов заключается главным образом в красоте очертаний, в соблюдении пропорции букв, в "выдержке линии" и в крепости металла, из которого отлиты железные литеры. Новое значение шрифтам придала культурно-политическая пропаганда и самые новейшие электронные технологии и виртуальные программы.
Штамп- этим словом обычно обозначают разнообразные приемы массового изготовления изделий из металла (преимущественно листового), имеющие лишь то общее, что в них под влиянием большого давления металл "течет" и принимает форму специального формового орудия - "штампа". В старину этот прием употреблялся лишь для "печатания" или "чеканки" монет. Очевидно, что кружки металла клали между раздвижными половинками и ударяли по верхней молотом. С развитием паровых машин стали употреблять штампы для пробивания дыр для заклепок в листах котельного железа, а в Бирмингеме для выделки дешевых бронзовых изделий из тонких листов их стали штамповать при помощи особого копра примитивного устройства. Вогнутую "матрицу" отливали в куски чугуна или бронзы и отделывали, чугунная "баба" могла скользить между двумя вертикальными стержнями, укрепленными нижними концами в массивный кусок чугуна, а верхними к потолку мастерской. Работник поднимал эту бабу ногой, с помощью стремени и веревки, проходящей через неподвижной блок. Вместо "штемпеля" в углубление матрицы отливали легкоплавкий сплав свинца, олова, сурьмы и цинка, прикрепляли отливку к бабе и начинали ударять, пока не получался чистый отпечаток матрицы на штемпеле. Тогда начиналась настоящая работа: обычно клали под штамп несколько пластинок сразу, и когда после нескольких ударов нижняя вполне принимала отпечаток, ее вынимали, а сверху клали новую. Этот прием и в настоящее время употребителен для такого типа изделий, но подъем совершается с помощью силы двигателя: в легких копрах подъемный ремень перекинут через вращающийся шкив, поднимающий бабу только когда работник потянет за свободный конец ремня и этим увеличит трение. Иногда подъем совершается всегда на одну и ту же высоту, кривошипом, спускающим бабу в тот момент, когда он достигает своего наивысшего положения, или с помощью двух валков, захватывающих вертикальную доску, связанную с бабой, и отпускающих ее, когда работник разведет их особым рычагом. Самые большие устроены наподобие парового молота. Однако удар оказался не вполне удобным средством для приложения силы к штемпелю; плавное давление оказалось более пригодным для массового производства: гравировка штампа менее повреждается при работе, а листовой металл не так легко разрывается в местах наибольшего растяжения. Поэтому даже для монетного чекана старинные ударные винтовые прессы с маховиком заменены рычажными; они употребляются лишь для разнообразной ручной работы в небольших мастерских. Штамп зажимается между винтами на основании станины. При массовом же производстве их заменяют разного рода механизмы с мотылем и шатуном, а в случаях, требующих очень больших давлений, пользуются гидравлическими прессами. Для швейных машин, велосипедов, замков и множества других вещей вырезают таким приемом части самой разнообразной формы и тождественных размеров. Особое производство представляет штамповка разных небольших предметов из накаленного железа, стали или меди. Сначала высекают грубо кусок подходящего объема и формы и, прежде чем он остынет, придают ему окончательную форму между двумя штампами. При этом иногда срезается избыток металла, а иногда приходится делать это на особой машине. Чтобы приготовить штампы, делают сначала от руки экземпляр штампуемого предмета, штампы грубо подготовляют, накаливают докрасна и штампуют ими этот холодный предмет, пока он не отпечатается резко. Иногда употребляется "жидкий штемпель", например, чтобы выдавить гравировку на поверхности сосуда или полой ручки для зонтика. Штамп делают разъемным, сдерживают его коническим кольцом, наполняют жидкостью, завинчивают крышку с туго входящим поршнем и подвергают удару: гидростатическое давление прижимает металл к стенкам с такой силой, что гравировка отпечатывается. Для самой аккуратной работы, например для вырезания частей карманных часов, употребляют особые "подпрессные" штампы: к штампу привинчен особый цилиндр на ножках, служащий направляющим для цилиндрического стержня штемпеля. Этот цилиндр высверлен конусом и простор между ним и стержнем залит мягким металлом. Завинчивая крышку, можно вдавить этот металл и достигнуть вполне плотного движения стержня. Для изготовления прорезного штампа сначала выделывают штемпель, закаливают и полируют его, и, вставив в машину, обводят его контур на куске стали, подготовленном для штампа и покрытым слоем меди посредством натирания медным купоросом, чтобы след иглы был виднее. Тогда внутри контура просверливают насквозь ряд дырок, очень близко сходящихся. Промежутки между дырками вырубают особым поперечным зубилом. После этого снимают внутри весь лишний металл на фрезерной машине с помощью напильников и зубил, оставляя, однако, небольшой запас. Этот запас срезают штемпелем в машине, и получают вполне плотное соприкосновение. Штамп часто не закаливают: в таком случае его можно многократно нажимать по краям и вновь срезать штемпелем, так что он прослужит дольше закаленного. Для закалки больших штампов их надо поливать обильной струёй воды, сверху на работающую поверхность. Прерывая струю вовремя, можно произвести желаемый отпуск теплотой нижней части штампа и достигнуть того, что эта часть остается мягкой и более прочной.
Штаты- так назывались раньше расписания или таблицы чинов в каждом правительственном учреждении, а также содержания от казны, следующего каждому чину. В военно-сухопутные штаты включались также расписания числа лошадей и обоза. Впервые слово "штат" встречается в царствование Петра I, в 1711 и 1720 г.г. Различаются военно-сухопутные, морские, гражданского ведомства, губерний, духовные и другие штаты. Определение к должностям допускается не иначе как в пределах существующих штатов. Штаты утверждаются высочайшей властью и имеют законодательный характер, но издаются отдельно под названием "Свод штатов" или "Книга штатов" (1711-1825). Первые штатные единицы для войск вышли в 1711 г. Свод штатов военно-сухопутного ведомства впервые издан в 1870 г.; до того времени действовал Сборник штатов. Затем Свод вновь издан в 1893 г. В Свод военных постановлений штаты не включаются. Так называемые губернские штаты были изданы в 1796 г., причем в штатах были перечислены все города российской империи; не попавшие в список города получили название заштатных. В новейшее время заштатный город - это тоже, что безуездный. Штатная численность войск не совпадала со списочной, тем более- с наличной. Вследствие замкнутости духовного сословия, трудного выхода из него в прежнее время, векового развития духовных поколений в одном и том же направлении, вековой передачи одних и тех же воззрений, привычек, наследственных занятий и настроения духа при церквях появилось чрезвычайное скопление лишних людей и, как следствие этого излишка, все более и более растущая нищета. Против этого скопления лишних людей и государство, и церковь вынуждены были бороться. Первые меры были предприняты митрополитом Феодосием в XV в., затем Стоглавым собором и в XVII в. правительством. Одной из мер стали приходские штаты или штаты приходского духовенства, введенные указом Петра Великого 1722 г. По епархиям в кафедральном соборе назначено было быть: 1 протопопу, 2 ключарям, 5 попам, 1 протодьякону, 4 дьяконам, 2 псаломщикам и 2 пономарям; в прочих соборах - 1 протопопу, 2 попам, 2 дьяконам, 2 дьячкам и 2 пономарям. В приходских церквях соответственно числу приходских при каждой церкви дворов положено назначать одного священника на 100-150 дворов, двух на 200-250 дворов и трех - на 300 и более дворов. Дьяконов не должно было быть более двух. Причетников положено было иметь по пропорции - на каждого священника по два человека, т. е. дьячка и пономаря. Эти штаты без всяких изменений действовали до времени Екатерины II, когда были введены новые штаты. Указом 1778 г. положено было: 1) при церквях, при которых считалось не более 150 дворов прихода, быть только одному священнику; 2) в приходах, заключающих в себе до 200 дворов, второго священника ставить в тех случаях, если издревле было два священника и если одному нельзя было управиться с требами, но "с крайним рассмотрением, если таковая необходимость подлинно окажется"; 3) двум священникам быть при 250-300 дворах; 4) трем, где "столько и прежде было" и где без третьего обойтись нельзя; 5) дьяконам, согласно указу 1768 г., быть двум при трех священниках, одному при двух священниках, при одном же священнике дьякон оставлялся "в знатных местах", как-то: в Москве, в Петербурге, в губерниях, в провинциях, в городах и слободах, где священнослужители могли получать довольное пропитание, в селах же дьяконам быть лишь в приходах, имеющих не менее 100 дворов. Уставом консистории 1841 г. приняты были Екатерининские штаты или особые штатные единицы с тем изменением, чтобы при сельских церквях, при которых в приходе имеется менее 800 душ мужского пола (по прежнему счету 200 дворов), было не более одного священника, а при церквях, где в приходе числится не более 400 (100 дворов), причт состоял из священника и двух причетников. Законом 1869 г., выработанным учрежденным в 1861 г. и упраздненным в 1885 г. главным присутствием по делам православного духовенства, нормальный состав причта каждой самостоятельной приходской церкви определен был таким образом: один священник в звании настоятеля и один причетник в звании псаломщика. При тех же церквях, где по многочисленности приходского населения или по значительному числу прилегающих деревень и отдаленности их от церкви удовлетворение всех духовных потребностей прихожан для одного настоятеля было бы затруднительно, могли быть назначаемы в помощь ему младшие священники со званием помощников настоятеля, и в таком случае определялся к церкви второй штатный псаломщик. Затем законом было дозволено определять к церквям нештатных дьяконов, сверхштатных псаломщиков, как скоро прихожане назначат от себя достаточные средства для обеспечения содержания дьякона. Дозволено было также в помощь штатным псаломщикам содержать при церкви вольнонаемных церковников, сколько позволят местные средства, с тем, что такие вольнонаемные церковники к духовному званию не причисляются. С упразднением присутствия был отменен и закон 1869 г. о нормальном составе штатов. Согласно высочайше утвержденному 16 февраля 1885 г. определению святого синода, штаты определяются таким образом: во всех епархиях, исключая западные и закавказские, церковные причты в приходах, имеющих более 700 душ мужского пола, состоят из священника и псаломщика, а в приходах, имеющих более 700 душ, из священника, дьякона и псаломщика. В городах, равно как и селах, при существовании особых местных средств к обеспечению духовенства, епархиальным архиереям предоставлялось назначать дьяконов и при меньшем числе прихожан. Если при приходской церкви состояло два священника и более, то в состав причта входили дьяконы и псаломщики, соответственно с числом священников по одному на каждого. Провинциальные штаты (Etats provinciaux) во Франции представляли собой в миниатюре то же, чем по отношению ко всей стране были генеральные штаты. Происхождение провинциальных штатов как типа гораздо менее ясно культурно-исторически, чем происхождение генеральных штатов. По-видимому, провинциальные штаты сформировались постепенно и не одновременно в различных областях: в некоторых областях, как в Лангедоке, собрания штатов существуют уже в первой половине XIII в., т. е. задолго до созыва первых генеральных штатов при Филиппе Красивом. Некоторые исследователи связывают происхождение провинциальных штатов с феодальными куриями, которые окружали герцогов и других феодальных государей; когда, начиная с XIII в., в эти курии начали получать доступ также и представители третьего сословия, наряду с высшим духовенством и феодальным дворянством, то эти собрания, состоявшие из лиц всех трех сословий феодального общества, получили название "собраний трех сословий" или "штатов", которые, в отличие от возникших в XIV в. генеральных штатов королевства, стали называть провинциальными штатами. По другому взгляду, провинциальные штаты возникли в связи с теми же финансовыми вопросами, которые вызвали к жизни и генеральные штаты. Защитники последней гипотезы отрицают существование собраний штатов ранее XIV в., находя, что те собрания XIII в., которые защитники первого из двух приведенных взглядов принимают за собрания штатов, не заключают в себе всех характерных признаков последних. Равным образом остается невыясненным, было ли время, когда все области Франции имели свои провинциальные штаты. Во всяком случае, начиная с XVII в., когда история их выступает более отчетливо, провинциальные штаты уже не представляют собой учреждения общего для всей страны: наряду с областями, имеющими свои штат (так называемые pays d'йtats), можно было увидеть целую группу областей, в которых функции штатов выполняются особым коллегиальным учреждением полубюрократического характера, так называемыми выборными коллегиями (Elections), откуда и название областей этой второй категории (т. е. областей без провинциальных штатов) Pays d йlection, т. е. "выборные области" (первоначально члены "выборных коллегий" действительно были выборными, но начиная с XVI в. они превратились в наследственных обладателей своих должностей, приобретавшихся путем купли-продажи). С эпохи Ришелье многие области, одна за другой, теряют свои штаты, переходя таким образом в разряд "выборных областей". Упразднение провинциальных штатов той или другой области совершалось обычно бесшумно, незаметно, без всякого торжественного законодательного акта: для этого был очень простой способ - штаты просто переставали созываться королем, которому принадлежала "прерогатива" их созыва. Это постепенное сокращение учреждения провинциальных штатов являлось в последние два столетия старой французской монархии симптомом того же процесса, что и постепенный упадок, и, наконец, исчезновение генеральных штатов, - процесса постепенного превращения сословной и административно децентрализованной монархии в абсолютную и бюрократически-централизованную монархию. Провинциальные штаты, однако, пережили генеральные штаты: последние фактически прекратили свое существование с 1615 г., а провинциальные штаты просуществовали в отдельных областях вплоть до великой французской революции. Все это были окраинные области, в том числе три больших (Лангедок, Бретань и Бургундия) и до двух десятков менее значительных, частью совсем ничтожных по своим размерам областей. Все области, сохранившие свои штаты до конца старого порядка, составляли четыре территориальные группы, взаимно разобщенные "выборными областями". Самой значительной из этих групп была южная, обнимавшая собой, кроме Лангедока, Прованс, Беарн, графство Фуа, Наварру, Бигорр, Суль, Небузан, Четыре Долины, Бастилию и Лабур. Затем, по значительности территориальных размеров, следовала восточная группа (Бургундия, Маконнэ, Бресс, Бюжей, Жекс и Домб); далее - на западе одна большая область - Бретань и на севере три небольших области - Артуа, Фландрия и Камбре. К числу pays d'Йtats принадлежала, наконец, знаменитая Корсика. Что касается организации провинциальных штатов, то, возникнув в различное время, при различных условиях и помимо какого-либо общего законодательного и регламентирующего акта, штаты различных областей отличались в своей организации большим разнообразием, и даже там, где можно до известной степени говорить об "общем правиле", приходится постоянно встречаться и с "исключениями". Так, общим правилом было то, что собрания штатов состояли из "трех сословий": духовенства, дворянства и третьего сословия, но в числе второстепенных областей были штаты, в которых отсутствовали либо одно из привилегированных сословий (как духовенство во Фландрии), или оба привилегированных сословия (как в области Лабур); тем не менее и эти не всесословные собрания носили также наименование штатов. Далее, общим правилом было то, что каждое из сословий представляло собой особую "палату", из которых каждая заседала отдельно (как это имело место и в генеральных штатах), причем внутри каждой палаты вопросы решались большинством голосов всех наличных членов, а "постановление штатов" определялось или согласным результатом голосования во всех трех палатах, или же большинством двух голосов (двух палат) против одного. Но и здесь опять-таки встречаются исключения: например, в Лангедоке все сословия заседали вместе и дела решались простым большинством голосов. За исключением, конечно, тех штатов, где духовенство отсутствовало, председательство в собраниях штатов принадлежало всегда старшему из членов этого сословия (старшему по чину и положению); так, в Лангедоке "прирожденным председателем" штатов был архиепископ нарбоннский, в Бургундии - епископ отёнский, в Бретани - епископ реннский и т. д. Влияние отдельных сословий в провинциальных штатах было неодинаково в различных областях. В одних (как в Лангедоке, в Камбре) преобладающую роль играло духовенство, в других (как в Бретани, в Беарне) - дворянство, в третьих (как в Провансе, во Фландрии) - третье сословие, которое в некоторых областях было настоящим хозяином местных французских штатов. Кем же представлялось каждое сословие в провинциальных штатах. Представительства в строгом смысле здесь не было, так как право быть депутатом того или другого сословия в провинциальных штатах было связано по большей части не с избранием, а с привилегией, связанной, в свою очередь, либо с известным официальным положением, либо с обладанием известным земельным участком ("фьефом"), либо с принадлежностью к известной фамилии, либо с известной корпорацией. "Депутатами духовенства" являлись в провинциальных штатах обладатели местных архиепископских и епископских кафедр, аббаты и приоры монастырей, делегаты соборных капитулов. За исключением этих делегатов, все остальные являлись "прирожденными депутатами" духовенства в местных провинциальных штатах, совершенно независимо от чьего бы то ни было выбора; приходское духовенство, т. е. огромное большинство сословия, не имело никакого участия - ни активного, ни пассивного - в провинциальных штатах. Таким образом, за исключением делегатов капитулов, остальные "депутаты духовенства" в провинциальных штатах никого в сущности не представляли, кроме себя самих. Приблизительно в таком же положении находилось и "представительство" дворянства. Так, в Лангедоке дворянство "представлено" было в местных штатах двадцатью тремя дворянами-собственниками двадцати трех "благородных фьефов" (одного графства, одного виконтства и 21 баронии), причем право депутатства было связано не с лицом и даже не с фамилией, а с данной землей ("фьефом"). Каждый из этих 23 привилегированных дворян имел право послать вместо себя в собрание штатов любого дворянина в качестве своего заместителя. В некоторых из южных областей право дворянского представительства в провинциальных штатах было до такой степени тесно связано с землей, что, например, в области Фуа оно обуславливалось исключительно обладанием одним из 50 "благородных фьефов", независимо от происхождения собственника: любой горожанин или разбогатевший крестьянин, приобретя один из "фьефов", получал право представлять дворянство в собраниях местных штатов. Зато были области, где право голоса в собраниях штатов принадлежало поголовно всем достигшим совершеннолетия дворянам. Так было в Бретани, Бургундии, Беарне. Благодаря этому в собраниях штатов Бретани имело право участвовать до тысячи дворян, среди которых было немало совершенно захудалых, живших крестьянским или чернорабочим трудом. В XVII-XVIII веках были приняты меры к ограничению этого права: требовались по меньшей мере столетняя давность дворянского звания, обладание известной земельной собственностью в пределах области и, наконец, ежегодный доход не менее тысячи ливров. В силу подобных же ограничений, введенных в Бургундии в XVII в., от участия в местных штатах были устранены почти все мелкое дворянство и дворяне-новички (получившие дворянское достоинство в силу королевского пожалования или в силу обладания известной должностью), так что фактически это право сделалось привилегией незначительного меньшинства. Участие третьего сословия в собраниях провинциальных штатов носит тот же характер неравномерности и отсутствия начала представительства; за несколькими единичными исключениями, оно было привилегией более или менее незначительного меньшинства. Правом этим, за исключением нескольких маленьких областей с мало развитой городской жизнью, располагали исключительно города, но и последние далеко не равномерно. Были известные привилегированные города (обычно более старые), посылавшие одного или более депутатов, но наряду с ними было много городов (иногда большинство), которые такого права не имели. В Лангедоке из двух с половиной тысяч населенных мест только сто сорок имели право посылать представителей в местные штаты, причем каждая городская община пользовалась этим правом лишь раз в пять лет. В Бургундии привилегированные города разделялись на три группы, с различной степенью участия в провинциальных штатах. В Бретани, где насчитывалось более двух тысяч населенных мест, только сорок два города имели право представительства в местных штатах. Исключение составляли лишь несколько маленьких областей с почти исключительно деревенским населением, выделявшихся своим демократическим устройством. Так, в области Четырех Долин (в Пиренеях) местные штаты состояли из бессословного (фактически крестьянского) представительства каждой из четырех долин, из которых каждая имела свои особые собрания, где выбирались, между прочим, и депутаты в провинциальные штатах. Эти штаты собирались раз в год и в одно заседание кончали все дела, то есть вотировали налоги и утверждали статьи расходов: других дел у них и не было. В этой области совсем не было городов; среди депутатов бывало немало лиц, не умевших ни читать, ни писать. Но за немногими исключениями этого типа, представительство в третьем сословии было в общем также привилегией меньшинства, как и представительство обоих привилегированных сословий. Депутатами от городов были обычно мэры или консулы (городские головы), которые первоначально были выборными, но в семнадцатом и восемнадцатом столетиях в большинстве городов эти должности занимались либо в силу купли-продажи (и вытекавшей из нее наследственности), либо в силу королевского назначения, так что и с этой стороны начало представительства потерпело существенное ограничение. Право созыва провинциальных штатов принадлежало, прямо или косвенно (через местного интенданта), королевской власти. Этим правом последняя неоднократно пользовалась для того, чтобы либо временно приостановить функционирование штатов в той или другой области, либо фактически прекратить их существование, либо, наконец, рассрочить их созыв на более продолжительные промежутки времени; так, бургундские штаты созывались в XVIII в. лишь через три года, бретонские - только через два, хотя первоначально они созывались ежегодно, как и штаты прочих областей; последнее осталось общим правилом (с отмеченными исключениями) и в последнюю пору старого дореволюционного порядка. Что касается ведомства провинциальных штатов, то оно сводилось главным образом к финансам. В принципе, им принадлежало право вотировать налоги; первоначально, в эпоху "сословной монархии", оно заключалось в праве соглашаться или не соглашаться на установление тех или других временных или постоянных сборов в пользу королевской казны, но с постепенным превращением "традиционной монархии" в "монархию абсолютную", это право, так сказать, выветрилось: от него сохранилась лишь наружная оболочка. Правда, штаты по-прежнему продолжали вотировать каждый раз "доброхотный дар" в пользу королевской казны, но добровольность эта была простой фикцией, потому что фактически штаты не могли отказать королю в "даре". От былого права соглашаться или не соглашаться сохранилось до конца лишь право рядиться и выторговывать более или менее значительные уступки с запрошенной правительством суммы; так, правительство запрашивает однажды у штата Артуа 600000 ливров; штаты предлагают сначала половину; правительство спускает немного, штаты немного накидывают; в конце концов сходятся на цифре 400000 ливров, которая и вотируется как "доброхотный дар". Тем не менее и в том урезанном виде, в каком сохранилось под конец первоначальное право штатов в финансовом вопросе, оно составляло значительное преимущество этих областей, сравнительно с "выборными областями", в двух отношениях: 1) сумма "доброхотного дара" была все-таки значительно меньше той, которую бы пришлось платить населению провинции в королевскую казну в случае приравнивания области в податном отношении к областям без штатов; 2) раскладка податей и их взимание в областях со штатов были вполне независимы от чиновников королевского фиска, которые наводили настоящий ужас на податное население "выборных областей". Перед самой революцией имела место попытка возродить это учреждение под названием провинциальных собраний (Assemblйes provinciales), учрежденных в 1787 г. в тех областях, которые не имели штатов; в следующем году были восстановлены в некоторых областях их древние штаты, хотя и с существенными изменениями, но эта попытка, от которой ожидали многого, не успела дать сколько-нибудь заметных плодов, так как объявленный в конце 1788 г. созыв генеральных штатов Франции, а затем деятельность этих штатов, преобразовавшихся в национальное собрание, поставили ребром вопрос о коренном пересмотре всего "старого порядка"; вместе с тем все учреждения последнего одно за другим быстро сходят со сцены - в том числе и оставшиеся провинциальные штаты, и старые, и преобразованные, вместе со своим новым изданием в виде провинциальных собраний. Соединенные штаты на американском континенте многое взяли из политико-экономического и культурно-исторического опыта соединения, построения и собрания европейских штатов в единое государство - США.